Глава 2Глава 3. Атакующие защитники
Поколение чудес и Куроко сыграли в командах три на три несколько раз. В это время Момои, Сакурай, Химуро и Мибучи наблюдали за всем происходящим со скамейки. Но оказалось, что пришли последние трое не просто так и вовсе не следом за Аомине, Мурасакибарой или Акаши.
— Это ещё один подарок, Мидорин, — улыбнулась Момои. — Ты же всегда говорил, что ценность имеют только дальние броски.
— Игра между атакующими защитниками?* — заинтересованно уточнил Шинтаро.
Момои кивнула, подтверждая правильность его догадки.
— Это обещает быть любопытным, — искренне заметил он, находя такой подарок более чем удачным.
Десять: Рё Сакурай
— Простите, Мидорима-сан, что пришёл, но Момои-сан… — начал было Сакурай, но Аомине остановил поток извинений, нетерпеливо воскликнув: «Давай ближе к делу, Рё».
Шинтаро до сих пор не уяснил, как с этим вечно извиняющимся парнем вести себя вне баскетбольной площадки, и решил, что слова Аомине были очень кстати. Во всяком случае, после них Сакурай перестал извиняться, хотя и глянул вопросительно на Шинтаро своими огромными глазами.
— Момои-сан сказала, что можно подарить вам талисман дня. — И вопреки всем возможным ожиданиям, он тоже протянул открытку: — Простите, что так мало.
Шинтаро, искренне удивлявшийся каждой открытке от бывших одноклассников, сейчас был поражён ещё больше. С Сакураем их почти ничего не связывало, и его решение приготовить в подарок талисман значило для Шинтаро невероятно много. Да и сама открытка была замечательной. Она представляла собой рисунок на листке из той же тетради и выполненный той же ручкой, что и каракули Аомине, только вот рисовал Сакурай, как оказалось, вполне прилично и с большим старанием, хотя его стиль напоминал мангу. Собственно, манга это и была: пять фреймов, изображающих поэтапно дальний трёхочковый Шинтаро.
— У вас потрясающие броски через всё поле, Мидорима-сан, — сказал он, и в его голосе действительно зазвенело восхищение, но вдруг через секунду Сакурай нахохлился и пробурчал: — И всё равно я не собираюсь проигрывать.
— Тем лучше, Сакурай, — ответил Шинтаро, едва не улыбнувшись от такого неожиданного завершения фразы: она была куда понятнее любых извинений.
Одиннадцать: Рэо Мибучи
Сейджуро Акаши когда-то сказал, что был полностью удовлетворён тем, как работали его победные стратегии в Тейко, и с переходом в Ракудзан он попытался максимально точно повторить каждую. В частности, Рэо Мибучи стал заменой Шинтаро — как в качестве главного снайпера трёхочковых, так и на месте вицекапитана. «Вы с ним похожи больше, чем ты думаешь», — добавил Акаши. Мибучи был, как и Шинтаро, обязателен, трудолюбив, серьёзен, придирчив, обожал всех строить и одёргивать. К тому же у обоих непременно лежала в сумке пилочка для ногтей, и обоих отличало пристрастие узнавать предсказания будущего.
Тогда Шинтаро не слишком понравились эти сравнения. Мибучи, возможно, тоже, но он лишь заявил: «Знаешь, я не ревнив, Мидо-чан. Даже если я только повтор победной стратегии». Шинтаро попытался возразить, что недоказанное сходство не даёт никакого права называть его глупыми прозвищами, ясное дело, но не достиг ни малейшего успеха. Глупое прозвище совершенно необъяснимо продолжало существовать и по сей день.
— Я же тебе говорил, Мидо-чан, — неопределённо махнув рукой, в очередной раз заявил Мибучи, — что этот твой гороскоп — не такая стоящая вещь, как карты Таро. Если хочешь, я могу тебе погадать после игры.
— Не нужно, Мибучи, — ответил Шинтаро, который, ясное дело, не видел причин изменять Оха-Аса, хотя Мибучи периодически пытался перетянуть его на свою сторону.
— А у нас Морияма-сэмпай увлекается хиромантией, — жизнерадостно сообщил Кисе, пусть его никто ни о чём не спрашивал. — А Накамура-сэпмай — даже оккультизмом.
— Хочешь сказать, Кисе, — хмыкнул Аомине, — что все атакующие защитники интересуются какой-то хренью?
— Как грубо, — возмутился Мибучи ещё до того, как успел возмутиться Шинтаро. — Не слушай его, Мидо-чан. И раз уж ты предпочитаешь гороскопы, то я тебе подарю самую эксклюзивную открытку, уверен.
Пожалуй, таких открыток Шинтаро ещё не видел. На плотной бледно-салатовой картонке чуть выше центра была пришита большая оранжево-коричневая пуговица, символизирующая, по всей вероятности, баскетбольный мяч. Прямо под ней находилась плоская сетка, вручную сплетённая из тонких белых шнурков так, чтобы она напоминала сетку корзины. Даже концы шнурков были немного распущены для полного сходства. Вокруг этой композиции Мибучи симметрично прикрепил несколько зелёных бантиков, а по краям декорировал тонкими оранжевыми лентами.
— Ясное дело, я предпочитаю гороскопы, Мибучи, — ответил Шинтаро, бережно проводя по тоненькой сетке пальцами.
Только благодаря Оха-Аса удача сыпалась на него целый день.
Двенадцать: Кубота Масая
— Здорово, Мидорима.
— Масая-сэмпай? — поразился Шинтаро, увидев темноволосого парня с длинной густой чёлкой, закрывающей глаза.
Когда Шинтаро только поступил в Тейко, второгодка Кубота Масая был атакующим защитником в стартовом составе.
— Ты ведь не ждёшь от меня поздравлений или чего-то вроде того? — грубо спросил он.
Шинтаро отрицательно покачал головой.
Масая, как и все сэмпаи из стартового состава, был довольно способным, но однажды ему пришлось уступить своё место в команде и сесть на скамейку запасных. Он безоговорочно признавал превосходство Шинтаро, но их отношений это нисколько не улучшало. Нет, он никогда не говорил грубостей, не делал подлостей исподтишка, но по тяжёлому и мрачному взгляду чёрных глаз из-под густой чёлки было ясно, что он ненавидит Шинтаро. Что своё место в команде он отдал не так уж легко.
С тех пор как Масая окончил среднюю школу, они ни разу не встречались даже случайно, не говоря уже о том, что ни одному из них не приходило в голову искать такой встречи нарочно. Кажется, кто-то упоминал, будто сэмпай бросил спорт, и это было единственное, что Шинтаро знал о его жизни после Тейко.
— Но ты ведь сыграешь с нами, Масая-сэмпай? — спросил он, надеясь на положительный ответ.
Когда-то, ещё в самом начале, Шинтаро тянулся за ним, учился у него различным приёмам. В то время им часто доводилось играть на тренировках — и вместе, и друг против друга. Два года они сражались в одной команде за золото Турнира между школами, и сейчас Шинтаро был даже рад, что представилась возможность сыграть с сэмпаем снова.
— Потому и пришёл, — хмыкнул Масая.
И только потом, уже дома, когда Шинтаро разбирал открытки, он нашёл среди них ещё одну — с видом на Радужный мост в Одайба, какие продавались в любых книжных магазинах или газетных лавках. Но на обороте было написано: «Спасибо, что больше всех дорожил своим местом в команде».
Игра
— И что, — спросил Шинтаро, оглядывая четверых атакующих защитников: — Это два на три?
В общем-то, такой вариант, по его мнению, был интересным. Но оказалось, что план состоял в другом.
— Не совсем, Мидорима-чи, — улыбнулся Кисе. — Я буду шестым. И сыграю против тебя.
— Никаких данков, ясное дело. Только двухочковые*, — твёрдо сказал Шинтаро, которого порадовал такой поворот дела: из всех собравшихся для этой игры Кисе был самым сложным и многообещающим противником.
— Я могу повторить любой дальний бросок, даже твой, — напомнил Кисе.
— Знаю, — ответил Шинтаро, чувствуя азарт перед предстоящей игрой.
~ ~ ~
Судьба в виде жребия распорядилась так, что в команду Шинтаро попал Масая.
— Ты не смотри, что он был только запасным, — шепнул Мибучи стоящему рядом с ним Химуро, — если он хотя бы на том же уровне, что был в Тейко, то придётся сложно.
Химуро понимающе кивнул.
— Два Рака в одной команде — это как-то не к добру, — заявил Кисе с усмешкой.
— Удача к удаче**, так и должно быть, ясное дело, — Шинтаро заметил, что при этих словах, губы Масаи недовольно скривились. Что ж, кажется, он никогда не любил гороскопы, а может, надеялся поиграть в противоположной команде. Но в процессе игры он стал куда менее мрачным, будто забыл обо всех старых разногласиях.
Вторым, кто вытащил длинную спичку и попал в команду Шинтаро, был Химуро.
— Мистика какая-то, — заметил Кисе. — Он ведь Скорпион, как и Такао-чи.
Химуро, в отличие от Масаи, на подобное замечание, только слегка улыбнулся. Шинтаро же такое совпадение устраивало на все сто, тем более что ему импонировала отточенная до идеала техника его нынешнего однокомандника.
~ ~ ~
Сакурай и Мибучи вытащили каждый по короткой спичке и попали в команду Кисе. Сакурай, во время матча менявшийся не хуже Куроко, совсем забыл об извинениях. Хотя вполне вероятно, что его располагала к этому дружелюбная натура Кисе. К тому же его быстрые броски и впрямь были эффективны. Да и Мибучи, что бы он ни говорил об отсутствии ревности, уступать совершенно не собирался.
В общем, получилась хоть и короткая, но очень насыщенная игра, и Шинтаро она необычайно понравилась. Это было то, о чём он когда-то мечтал, но не верил, что подобное возможно. И осуществление несбыточного, казалось бы, желания, принесло ему немало удовлетворения.
Ясное дело, его команда выиграла, хотя для победы пришлось постараться.
~ ~ ~
Всё шло ровно по предсказанию гороскопа — складывался невероятно удачный день.
__________
Примечания:
* Честно говоря, я слабо представляю себе матч, где шесть человек будут бросать только из дальней зоны, но почему бы не порадовать Мидориму?
** В стритболе мяч, заброшенный из зоны дальних бросков (эта зона соответствует трехочковой зоне в баскетболе), оценивается 2 очками.
*** Раки, напоминаю, по Оха-Аса на первом месте. День рождения Масаи – 15 июля, и он тоже Рак)
_________
Глава 4. Шутоку
Капитан разрешил пропустить утреннюю тренировку, но на дневную Шинтаро явился даже заранее. Но когда он зашёл в клубную комнату, чтобы переодеться, то… потерял дар речи, так как она была заставлена плюшевыми медведями, глиняными тануки из Шигараки, фарфоровыми лягушками, резиновыми уточками, смайликами из табакерок и тому подобными вещами. Даже воздушные шарики, привязанные к потолку, были в форме пингвинов.
— Это не сегодняшние талисманы, Такао, — только и сказал Шинтаро, не зная то ли злиться, то ли наоборот.
Казунари, как и всегда, засмеялся в ответ.
— И как я только согласился на этот балаган? — проворчал Юя Мияджи, с неудовольствием оглядывая эти необычные, но довольно громоздкие украшения. — Тут теперь всунуться негде.
— Зато теперь вы знаете, Мияджи-сан, — ничуть не растерялся Казунари, — что один талисман Шин-чана — это сущий пустяк.
— Удивительно, как ты все эти талисманы запоминаешь, Такао-сэмпай? — поразился Кимура-младший, пытаясь втиснуться между глиняным тануки и глобусом, стоящими на скамейке.
— Они незабываемы, как и сам Шин-чан, — хитро улыбнулся Казунари, поймав очередной недовольно-растерянный взгляд Шинтаро.
Тринадцать: Тайске Оцубо, Киёши Мияджи, Синске Кимура
Сэмпаи, ставшие студентами университета, в тот день тоже ненадолго заглянули в свою бывшую школу. Не только чтобы поздравить Мидориму, но и вообще посмотреть что да как. Мияджи вдобавок хотел увидеть своими глазами, как справляется Юя.
— Вообще-то, Мидорима, — сказал серьёзно Оцубо, — мы хотели тебе подарить это независимо от советов Оха-Аса.
— Но раз уж так совпало, то тем более, — добавил Кимура.
— И только посмей заявить, что тебе не нравится или не нужно, — предупредил Мияджи, но несмотря на угрожающую фразу, на лице его была лёгкая улыбка.
— Не собирался говорить ничего подобного, ясное дело, — на всякий случай выдавил из себя Шинтаро.
После этих слов Мияджи протянул фотоколлаж, вставленный в деревянную рамку. Одиннадцать лиц прошлогоднего основного состава на оранжевом фоне, каждое в белом квадратике, в центре (что Шинтаро отметил особо) была его собственная фотография, а сверху располагалась надпись: «Команда старшей школы Шутоку 20NN года».
— Ух ты, я тоже такую хочу, — воскликнул проходивший мимо Казунари.
— От скромности не умрёшь, как обычно, — заметил Кимура.
— Но с этого состава для нас всё начиналось, Кимура-сан, — улыбаясь, объяснил Казунари. — С вами всеми здорово было играть, даже Шин-чан согласился.
Шинтаро за последний год научился намного проще реагировать на привычку Казунари болтать про него всё, что вздумается. А сейчас ни одной причины возражать он и вовсе не нашёл.
— Попробуй бы он не согласиться, — ответил Мияджи со зловещим смешком. А Оцубо заметил:
— Мы тоже гордимся, что играли с вами, парни.
Четырнадцать: Юя Мияджи
— Ты действительно сегодня победил во всех играх с Поколением, Мидорима? — уточнил капитан Мияджи, пристально глядя на него. От таких его взглядов у большей части первогодок начинали трястись коленки.
— Во всех, ясное дело, — Шинтаро был чрезвычайно доволен, что может ему ответить подобное.
— Вот видишь, можешь, когда хочешь, ас.
— Я всегда хочу, капитан, — возразил он, слегка приосаниваясь от того, как Мияджи его назвал. Такими словами в их команде не разбрасывались, сам же Шинтаро услышал в свой адрес «ас» впервые. Конечно, по факту он всегда неоспоримо был лучшим, но дело заключалось не только в признании талантов и навыков. Осознавать себя надеждой команды на пути к победе — это непередаваемое ощущение.
— Знаю, что всегда, — кивнул Мияджи, а потом достал что-то из сумки. — Ты в курсе, что я считаю твои талисманы абсолютной ерундой. Но сегодня они не так немыслимы, как обычно. Это наш второй дом.
Он протянул открытку, на которой сделал маленький чертёжик спортзалов Шутоку.
Пятнадцать: Кимура-младший
Кимура-младший, их новый тяжёлый форвард, в отличие от брата, увлекался не реслингом, а боксом. Поэтому подарил открытку, на которой была изображена сила в его понимании, а именно — приклеенная фотография боксёрской перчатки, вырезанная из какого-то журнала.
— Мы отправим всех в нокаут на Турнире между школами, Мидорима-сэмпай, — заявил он.
Шинтаро вполне разделял и одобрял его рвение.
Шестнадцать: Таэ Оцубо
Сестра предыдущего капитана, Таэ Оцубо, поступившая в этом году в Шутоку, тоже записалась в баскетбольный клуб и привнесла некоторое оживление в их суровое мужское общество. Всем нравилось её милое личико и ответственное отношение к своим обязанностям менеджера. Правда, она оказалась довольно застенчивой и поначалу стеснялась всех парней в клубе, за исключением Кимуры, с которым училась в одной средней школе.
И как это ни забавно, первый, с кем Оцубо разговорилась, был именно Шинтаро. Причиной тому явился его талисман, большой плюшевый оленёнок.
— Какой милый, — воскликнула она. — Тебе нравятся олени, Мидорима-сан?
— Нет, — ответил он, глядя куда-то в строну, но так как Оцубо была значительно ниже и всё ещё разглядывала игрушку в руках Шинтаро, то даже не заметила этого. — Это талисман дня Раков.
— Я и не думала, что парни интересуются гороскопами, — удивилась она. — А вот я обычно всегда читаю гороскоп в своём женском журнале.
— Он не заслуживает доверия, ясное дело, — возразил Шинтаро безапелляционно. — Сбываются только прогнозы Оха-Аса.
— А мой гороскоп говорил, что беседа с неприступным человеком обернётся долгой дружбой, — пролепетала она тихо под хихиканье услышавшего эти слова Такао.
— Не такой уж Шин-чан и неприступный, Таэ-чан, — заметил он, отсмеявшись.
И вот теперь, спустя три месяца с того разговора Оцубо, мило улыбаясь, достала из кармана своей форменной матроски открытку, главным украшением которой был вышитый аккуратными и маленькими крестиками Рак.
— Пусть Раки всегда будут на первом месте, тогда мы обязательно выиграем, — сказала она, поднимая на него лучащиеся мягким светом глаза.
— Мы выиграем, даже если не будут, — ответил Шинтаро, поправляя очки. И подумал, что поддержка их преданного менеджера тоже сыграет в борьбе за первое место важную роль.
Глава 5. И снова дома
Обычно все дни рождения в семье Мидорима ограничивались праздничным ужином в тесном кругу, но Такао каким-то непостижимым образом сумел получить приглашение матери Шинтаро на сегодняшний ужин. Причём не только для себя, но и для своей младшей сестры Казуко.
Семнадцать: Казуко Такао
Шинтаро, услышав дверной звонок, решил, что это наконец Сейджуро, и оправился открывать сам. Но к его удивлению, на ступеньках перед входом оказалась девочка, которой можно было дать на вид лет десять-одиннадцать.
— Привет, братик Шин, ты, наверное, не помнишь меня…— весело заявила она, тряхнув тёмными длинными распущенными волосами, которые украшал тонкий оранжевый ободок. Затем она смущённо хихикнула и пояснила:
— Мне сказал прийти сюда братик.
Такао-младшая, ясное дело. До этого Шинтаро видел её только на фотографиях, так как в те несколько раз, что он заходил к Казунари, она либо отсутствовала, либо старательно пыталась «не мешаться под ногами».
Шинтаро заметил завернувшийся воротничок ярко-красного платья и едва не поправил его, но вовремя себя остановил. Это было странное желание, потому что несмотря на любовь к порядку, ему обычно такие вещи в голову не приходили. Даже по отношению к Шихо, но его аккуратная сестра очень редко допускала небрежность в одежде или чём-либо другом.
— Заходи, Казуко-кун, — сказал Шинтаро, пропуская её в дом. Она резво перепрыгнула через порог.
— Братик просил, чтобы я обязательно сделала тебе открытку, потому что это талисман. Я не слишком люблю баскетбол. И вообще всяческие игры с мячом. Это как-то немного пугает, когда мяч летает туда-сюда… — затараторила она. — Но ты всегда такой серьёзный, братик Шин, и поэтому я подумала… Вот…
На её открытке был нарисован большой салатовый смайлик с широкой улыбкой.
Серые глаза Казуко с доверчивым ожиданием уставилась на Шинтаро, которое он так и не смог обмануть.
— Спасибо, Казуко-кун, — ответил он, абсолютно искренне поднимая уголки губ.
От нуля до семнадцати
— И всё-таки это был удивительный вечер, Такао-сан! — воскликнула, кажется, раз в пятнадцатый Шихо.
Она взяла ещё одну грязную тарелку из стопки и принялась намывать её до блеска. Казунари стоял рядом с ней на подхвате, с белым полотенцем в руках.
— А то, Шихо-чан, — отозвался он. — Думаю, даже Шин-чан не будет отрицать, что ему понравилось.
Шинтаро, сидящий на диване в гостиной, обернулся и внимательно посмотрел на подвижную фигуру Казунари и на необычно оживлённую сестру.
— Нет, не буду отрицать, — сдержанно ответил он.
На другом конце дивана сидели Сейджуро и абсолютно завладевшая его вниманием Казуко. Они обсуждали открытки, разложенные на столе: она с невероятным любопытством расспрашивала обо всём, что было с открытками связано, — кто, из чего и почему? А Сейджуро, ничем не выдавая замешательства от такого количества вопросов, отвечал на них. Шинтаро же иногда не удерживался от поправок или дополнений к этим ответам.
— А у меня такой зайчик тоже был, только с розовым бантиком, — заметила она, глядя на открытку Мурасакибары. — А у тебя, братик Сей?
— Едва ли, — он покачал головой, но потом добавил: — Моей любимой игрушкой был мяч. — И он показал на художества Аомине.
— Вот всегда так. Мальчики любят футбол да баскетбол.
— Не только. У меня есть Юкимару. Это конь.
У Казуко загорелись глаза.
— У тебя есть настоящий живой конь?!
Шинтаро был вынужден признать, что Сейджуро кажется намного расслабленнее и даже веселее обычного, насколько его вообще можно представить в состоянии веселья. Да и сам Шинтаро пребывал в непривычно приподнятом настроении.
— И это был чрезвычайно удачный день, правда, братец Шинтаро? — спросила с улыбкой Шихо, уже закончившая с порядком на кухне и вернувшаяся в гостиную. — Но это и неудивительно — у тебя столько талисманов.
Казунари, наблюдая такую же приверженность гороскопам Оха-Аса и со стороны сестры, засмеялся. Но может, развеселило его и что-то другое.
— Семнадцать и ещё мой собственный. Но дело не только в талисманах, Шихо, — сказал Шинтаро, окидывая взглядом пёстрый стол, на котором были разложены в большом количестве поздравительные открытки.
— Да неужели, Шин-чан? — спросил Казунари насмешливо. — Не припомню, чтобы когда-нибудь дело заключалось не только в талисманах.
— Это и впрямь неожиданное заявление, Шинтаро, — подхватил Сейджуро.
— А в чём тогда, братик Шин? — спросила Казуко с простодушным любопытством.
Шинтаро с признательностью и благодарностью вспомнил лица тех, кто ему всё это подарил. К тому же он знал совершенно точно, что некоторые открытки были сделаны задолго до того, как Оха-Аса назвала талисман дня Раков на сегодня. Поэтому оба его друга могли подшучивать сколько угодно, но Шинтаро и вправду верил в то, что сказал.
Он обвёл взглядом всех присутствующих и ответил:
— В том, кто их подарил, ясное дело.
