Темные источники

Глава 1

Название: "Темные источники"
Автор: Estella
Бета: Джайа
Рейтинг: PG-13
Жанр: общий
От автора: У меня к вам просто архиоригинальная просьба: оставляйте свои комментарии)). Положительные отзывы нужны для поддержки, а критика для исправления. И добро пожаловать в мою авторскую тему: http://www.hogwartsnet.ru/forum/index.php?showtopic=12981
Предупреждение: имеются нестыковки с 7 книгой.
Дисклеймер: никаких прав нет, ни на что не претендую.

Глава 1

В гостиной особняка, принадлежавшего одному из самых древних семейств магической аристократии, на старинном диване, обитом бархатом, сидел Сириус Блэк и со скучающим видом рассматривал гостей, нарядившихся в лучшие мантии. Весь высший свет Англии собрался здесь, чтобы отпраздновать его одиннадцатый день рождения.

Разумеется, присутствовали лишь представители чистокровных семей, не опорочившие себя неподобающим поведением. Или имеющие мудрость это скрывать. Это были богатые и влиятельные волшебники, и каждый из них вел себя так, как следует вести себя человеку его статуса. Прием по случаю его праздника напоминал мальчику маскарад. Никто не показывал свою настоящую личину, предпочитая прятаться за маской притворства. Эдгар Розье имел разногласия с дедом Сириуса, но та показная вежливость, с которой оба говорили, не должна была посеять какие-то слухи на этот счет. Та подобострастность, с которой тощая волшебница с фальшивой мушкой на лице, обращалась к его матери говорила отнюдь не о ее уважении, а скорее о положении, занимаемом в высшем обществе семьей Блэк. Скука пряталась за маской равнодушия. Презрение скрывала скупая улыбка. Воздух вокруг был пропитан ложью и лицемерием, и мальчик это чувствовал, как чувствовал, впрочем, и то, что его невыносимо клонит в сон.

Еще за ужином его чуть не усыпила монотонная беседа, царившая за столом. Поначалу он пытался прислушаться, о чем говорят взрослые, но, как и любому одиннадцатилетнему мальчику, эти разговоры показались ему скучными.

И теперь глаза медленно смыкались, гул голосов постепенно стихал, погружая мальчика в сладкую дрему…

- Сириус! – звонкий голос уничтожил малейшую надежду на здоровый детский сон. Он недовольно открыл глаза и увидел черноволосую девушку, на лице которой сияла веселая улыбка. Ее голубые глаза задорно сверкали, когда она, нагнувшись к мальчику, принялась трепать его волосы. – Что, скучаешь?

- Отстань, Андромеда, - проворчал Сириус и резко оттолкнул ее руку.

- Я, между прочим, старше тебя на шесть лет. Имей уважение, - со строгостью в голосе произнесла девушка.

- Поимею…когда-нибудь, - улыбнулся Сириус и вольготно развалился на диване, а Андромеда залилась звонким смехом и присела рядом с кузеном.

Сидящий в соседнем кресле сморщенный старик в лиловой мантии недовольно на них взглянул и, ворча себе под нос что-то про испорченную молодежь, не соблюдающую никакие правила приличия, поторопился удалиться от них.

- Зануда, - скривила губы девушка.

- Да тут все такие, - пожал плечами Сириус и зевнул. – Скучно-то как…

- Хочешь выпить? Я сейчас сбегаю, принесу нам чего-нибудь.

Сириус еще не успел ответить, а девушка уже умчалась к бару.

Да, вот кого нельзя назвать занудой. Пожалуй, из всех своих многочисленных родственничков, Сириус больше всего симпатизировал именно ей, такой веселой и общительной. Правда, остальные не находили в этом ничего замечательного. Он часто слышал, как дядя и тетя жаловались на то, что средняя дочь совсем от рук отбилась.

Вернулась Андромеда и протянула ему серебряный кубок с изображенным на нем фамильным гербом Блэков.

- Это что? – спросил Сириус, заглядывая в кубок. На дне плескалась янтарная жидкость.

- Огне-виски, - сообщила девушка, - налила, пока никто не видел. Думаю, тебе можно в честь праздника.

- А почему так мало?

- Дурачок, - расхохоталась Андромеда, - да ты опьянеешь от одного глотка. Ты же маленький еще, - она проигнорировала его недовольный взгляд и приподняла кубок. – За тебя.

- За меня, - согласился Сириус и сделал глоток. Его лицо тут же перекосилось от отвращения. – Какая гадость! Сливочное пиво намного лучше.

- Я же говорю, маленький, - ухмыльнулась девушка и поудобнее устроилась на диване. – Посмотрим, как заговоришь лет через пять или даже раньше.

Сириус смерил ее презрительным взглядом и, отвернувшись, принялся наблюдать за своим младшим братом. Регулус стоял в компании разговаривающих взрослых и пытался вставить свое "веское" слово в их умные речи. Впрочем, желаемого эффекта он не достиг, поскольку мать что-то прошептала ему на ухо, и он, расстроенный, отошел в сторону, пристраиваясь к группе стариков, наблюдавших за игрой в волшебные шахматы.

- А твой братишка все пытается обратить на себя внимание, - хмыкнула Андромеда, проследив за взглядом кузена, - и как всегда безрезультатно.

Сириус довольно ухмыльнулся. Он всегда во всем оказывался первым, лучшим. Он был старше, сильнее, красивее. Он отлично знал, что мать любит его больше, чем младшего брата. Он был наследником, в конце концов!

А Регулус всегда находился в тени старшего брата, хотя и прилагал немалые усилия, чтобы хоть как-то опорочить его перед матерью. Но все его попытки кончались полным провалом для него. Он не понимал, чем заслужил такое к себе обращение. Да, он не так похож на красавца-отца, как Сириус, да, он не обладал способностью получать все, что хочет, одной лишь улыбкой…

Оставалось лишь смириться с тем, что он был всего лишь запасным вариантом, как однажды ехидно подметил Сириус. Всего лишь запасным вариантом на тот случай, если со старшим сыном что-нибудь случится… Наследник ведь все равно нужен.

От всего этого Регулусу казалось, что его никто не замечает, будто он ноль, пустое место. И это постоянно подчеркивал все тот же Сириус, который купался во всеобщем обожании. Его-то любили практически все родственники, мать… и даже отец, обычно не видящий никого, кроме себя, изредка удостаивал его своим вниманием.

И сейчас Сириус с равнодушием смотрел на торжествующего Регулуса, которого дряхлый старик обучал игре в шахматы. Неужели этот малыш думает, что, наконец, чего-то добился?

- Что нового в вашем семействе? – повернулся он к Андромеде, которая медленно потягивала огне-виски, причмокивая губами после каждого глотка, подражая дяде Альфарду, который сидел в широком кресле у бара, держа в руках точно такой же кубок.

- Ничего совершенно. Скукотища. Быстрее бы в Хогвартс…

- А как там? – задумчиво спросил Сириус

- Где?

- В Хогвартсе.

- О, тебе же письмо пришло, - вспомнила девушка. - Везет, первый курс. Только начало. А мне остался последний год… - на ее лице появилась грустная улыбка. С минуту она молчала, думая о чем-то своем, но потом вдруг вспомнила вопрос кузена. – Там так здорово! Никаких родительских запретов, полная свобода… Плохо только, что Нарцисса со мной на одном факультете. Иногда я жалею, что попросила шляпу отправить меня в Слизерин, - увидев удивление на лице Сириуса, она поспешила объяснить. – Родители бы возненавидели меня, если б я попала на другой факультет.

- Будто тебя волнует их мнение, - хмыкнул мальчик.

- В одиннадцать – волновало. Знаешь, когда все предки испокон веков учились в Слизерине, от тебя ожидают того же. Ты сам сегодня за ужином слышал. Все говорят о тебе, как о будущем слизеринце. Что, впрочем, совсем не удивительно, если судить по твоему характеру, - она проигнорировала негодующий взгляд Сириуса. – Нет, Слизерин неплохой факультет, мне нравится. Если бы не Нарцисса… Она ведь если что, всегда ябедничает родителям.

- Где она, кстати? – завертел головой Сириус, пытаясь отыскать девушку.

Он увидел ее, сидящей на диване в углу у большого зеркала в потемневшей серебряной раме. Нарцисса как всегда великолепно выглядела. На ней была красивая парадная мантия, белокурые волосы волнами струились по ее спине. Девушка беседовала с Люциусом Малфоем, высоким блондином, который был бывшим однокурсником старшей кузины Сириуса, девятнадцатилетней Беллатрикс. Впрочем, беседа исходил целиком от Люциуса, который был рад, что нашел себе верную слушательницу, не прерывавшую его рассуждения собственными разговорами. Вряд ли он догадывался, что Нарцисса молчит, потому что ничего путного сказать не может, поддерживая разговор кивками свое чудесной головки, сохраняя на лице надменную улыбку.

- Он ей действительно нравится, - заметила Андромеда.

- С чего ты взяла?

- За последние десять минут она взглянула в зеркало лишь пять раз. Обычно, она не выдерживает столь редкого созерцания своего отражения, - Андромеда скривила в отвращении лицо. – К тому же он старше, это льстит ее самолюбию. А по мне, так урод уродом. Длинный, худой… Фи, - протянула она, но тут оживилась, будто вспомнив что-то. – Хочешь новость? Я влюбилась!

- Тоже мне, новость, - скривился Сириус. Подобными заявлениями Андромеда его уже не удивляла. Насколько он себя помнил, она всегда отличалась поразительной для их семейства влюбчивостью.

- Нет, в этот раз по-настоящему, - она шумно вздохнула. – Он такой… другой.

- Тоже мне аргумент, - хмыкнул мальчик. – Ну и что же в нем такого "другого", - разговор его совершенно не увлекал, и все же болтать с кузиной куда приятнее, нежели маяться от скуки. – О! Наверняка ты сейчас скажешь, что он эдакий красавец, которого тебе так и хочется по…

- Я сама решу, чего мне хочется, а чего нет, - грубо прервала его девушка. – А ты безнадежно испорчен, Сириус. Впрочем, это отличительная черта всех Блэков, - уже с улыбкой произнесла она, - Так на чем я остановилась? Его зовут Теодор. Он старше меня на пять лет, но говорит, что влюбился по уши, - Андромеда явно выглядела довольной. – Он по-настоящему хороший парень, жаль редко видимся – ему приходится вкалывать, чтобы помогать родителям.

- Видно, семейка не первого сорта, - сделал вывод Сириус.

Андромеда вдруг с долей сомнения на лице взглянула на кузена, словно не решалась что-то сказать. Наконец, она придвинулась ближе и едва слышно промолвила:

- Ну, вообще-то он из магглов.

- Маггл?! – с отвращением воскликнул Сириус.

- Тише ты, - прошипела Андромеда, оглядываясь по сторонам. Но никто, к ее облегчению, не слышал. – Его родители магглы. Он волшебник.

"Грязнокровка" – одними губами прошептал мальчик, не веря, что его кузина могла встречаться с таким. Девушка нахмурилась.

- Я ожидала что-то подобное, но надеялась, что ты подрос, - язвительно произнесла она.

- А зачем ты мне тогда рассказала? Не боишься, что я настучу твоим родителям?

- Нет, ты этого не сделаешь, - уверенно произнесла Андромеда, - иначе я расскажу тетушке Вальбурге, что это ты поджег фамильный гобелен, - она кивнула на противоположную стену, которую почти целиком занимал старинный гобелен с родословным древом Блэков. - Тебя по головке не погладят, его восстанавливали целый месяц. И не стыдно тебе было всю вину свалить на бедного эльфа?

- Не-а, - дерзкая улыбка тронула его губы, а серые глаза сверкнули. – Это всего лишь эльф, слуга. Пусть радуется: пожалуй, из всех голов, что весят на стене в коридоре, его – менее омерзительна, чем остальные.

Андромеда смерила его сердитым взглядом, в который раз поражаясь его жестокости. В тот памятный день она пришла навестить своего кузена. Они вдвоем сидели в этой гостиной, и Сириус разглядывал ее волшебную палочку. Небольшой взмах, и гобелен загорелся. Андромеда, растерявшись, не сразу погасила пламя, и когда огонь перестал полыхать, перед ними висел весь почерневший и в подпалинах гобелен. Тут за дверью послышались чьи-то шаги. Она в панике не знала, что делать, Сириус же был предельно спокоен. Он позвал одного из домовых эльфов и всунул в его костлявую руку ее палочку. И тут в гостиную вошел Орион. Беглый взгляд на обгоревшую стену, потом на съежившегося домовика с палочкой в руках, и в его голове уже появился определенный вывод. Мгновение, и эльф был уже обезглавлен. Детей, вернув предварительно палочку, выгнали из гостиной, предоставив тетушке Вальбурге в одиночестве плакать над погубленной фамильной ценностью. Андромеда долго не могла прийти в себя от случившегося - слишком все быстро и неожиданно произошло. А Сириус, напротив, был весел и без конца над этим смеялся...

- Какой ты гадкий, – недовольно промолвила Андромеда, - прямо, как Белла. Та вчера прибила эльфа серебряным подсвечником за то, что он случайно посадил пятно на ее новую парадную мантию.

- Это из-за этого она сегодня такая… раздраженная? – спросил Сириус, разглядывая темноволосую девушку в синей мантии, сидящую в дальнем углу. Она скрестила руки на груди и одаряла злобными взглядами всех, кто находился по близости.

- О, нет, - расхохоталась Андромеда, - она просто безуспешно пыталась привлечь внимание Ориона. Но он сегодня предпочитает блондинок.

Сириус перевел взгляд на своего отца, который с обворожительной улыбкой на лице, разговаривал с миловидной белокурой девушкой. Насколько он помнил, это была дальняя родственница Малфоев, приехавшая из Франции. Ее звали то ли Рашель, то ли Мишель, что, впрочем, было и не важно. Главное, что рука его отца покоилась на ее талии, а сам он что-то горячо шептал ей на ухо, отчего блондинка густо краснела.

И Сириус отлично знал, что за этим последует.

Так и случилось. Девушка кивнула и незаметно выскользнула за дверь. А Орион, с довольной улыбкой проведя рукой по своим черным волосам, спускающимся до плеч, допил вино из своего бокала и, не спеша, двинулся вслед за ней.

Сириус метнул взгляд на мать. Та невозмутимо беседовала с расфуфыренными гостьями, но по ее потемневшему лицу он понял, что она все видела. Как всегда, впрочем. Видит, но ничего не делает. Порой, Сириуса раздражало ее показное равнодушие к происходящему. Он отлично знал, что она любит своего мужа. Любит так сильно, насколько может любить ее черствое сердце. И терпит.

Он смотрел на ее мрачное лицо, на ее руки, которые слегка дрожали, чего не замечал никто из присутствующих, кроме него. Капля за каплей в его сердце зарождалась жалость, чувство, что так редко освещало его своим присутствием. Но оно быстро исчезло, когда он увидел ее глаза, направленные на него. В них сверкала злость, ненависть, а еще… обида. Но тут ее лицо исказилось в улыбке, которая ничего хорошего ему не обещала, и она с воодушевлением принялась что-то говорить собеседникам, то и дело указывая на старшего сына.

- Спорим на бутылку сливочного пива, что мать сейчас позовет меня играть Флюгеля, - устало обратился Сириус к Андромеде. Та непонимающе кивнула.

Теперь оставалось только ждать, и мальчик в уме отчитывал секунды. Одна, вторая, третья…

- Сириус, дорогой. Мы все так хотим услышать твою игру, - донесся до них визгливый голос тетушки Лукреции. – Твоя любезная матушка сказала, что ты хотел сыграть "Гимн чистой крови" Флюгеля.

- Конечно, погодите минутку, - с вежливой улыбкой кивнул Сириус, не сводя глаз с матери. Та еле скрывала победное выражение на лице.

- Откуда ты знал? – удивилась Андромеда.

- Мне приходится расплачиваться за то, что я родился с лицом отца, - ответил Сириус и поднялся.

Он, не спеша, направился к старинному роялю ручной работы, выполненному из какой-то очень редкой породы деревьев еще в пятнадцатом веке. Проходя мимо Нарциссы и Люциуса, он остановился.

- Цисси, милая, сделай лицо попроще, - он приторно-сладко улыбнулся, как часто улыбались взрослые. – А то такое ощущение, что тебя сейчас стошнит.

Нарцисса яростно стрельнула глазами и раскрыла рот, желая что-нибудь сказать в ответ дерзкому кузену. Но так как секунду назад все ее мысли были заняты обольщением Малфоя, на ум совершенно ничего не приходило. И она не нашла ничего лучше, чем поспешно закрыть свой прекрасный ротик, дабы не попасть в еще более глупое положение.

Сириус в свою очередь удовлетворенно ухмыльнулся и подошел к роялю. Все присутствующие в гостиной повернулись к нему в ожидании обещанной игры, но мальчик не торопился к ней приступать.

- Сегодня, в день моего одиннадцатилетия, я хотел бы поблагодарить тех, благодаря кому я явился на этот свет, - он выдержал легкую паузу ловя умиленные взгляды окружающих. – И свою игру на этом рояле, - он с силой хлопнул по крышке инструмента, - я посвящаю моим уважаемым родителям. Да будет каждый брак столь же счастливым, что и их, - он отвесил легкий поклон матери, которая в ответ яростно поджала губы.

Возможно, кто-то еще заметил иронию в его голосе, но, как и подобает членам высшего общества, никто не показал этого. Только из противоположного конца гостиной послышался такой знакомый ему звонкий хохот. Тетушка Друэлла сердито фыркнула и что-то забурчала себе под нос. До Сириуса донеслось что-то вроде "несносной девчонки" и "позорит семью". Искренне надеясь, что дома Андромеду не очень сильно накажут (а в том, что подобное поведение будет прощено, не могло быть и речи), Сириус сел на резной табурет и, коснувшись пальцами клавиш, заиграл. Из старого инструмента тут же полилась тяжелая медленная мелодия. Каждое движение пальцами давалось Сириусу с трудом. Он чувствовал, как удручающая музыка давит на него, отнимая его силы. "Гимн чистой крови" был своеобразным методом наказания, поскольку мать прекрасно знала, как он действует на играющего. Слабость, подавленность… Но Сириус не собирался сдаваться. Он продолжал играть, прикусив до крови губу, двигая онемевшими пальцами…

Последний аккорд, восхищенные аплодисменты и разочарованный взгляд матери. Он довольно улыбнулся, радуясь тому, что у него получилось. В первый раз получилось!

- У мальчика талант! - воскликнула тетя Лукреция и дружелюбно похлопала его по плечу своей пухлой ладонью. – Прямо как у Ориона. Мой брат всегда превосходно играл на рояле. Где он, кстати? – она завертела головой на толстой шее. - Должен гордиться своим сыном. Не каждый сможет сыграть Флюгеля так, как Сириус.

Дядя Сигнус, высокий сухощавый мужчина, кивнул.

- Достойно, достойно. Сириус будет превосходно представлять нашу фамилию в Слизерине. Мы все будем очень гордиться им, я вас уверяю.

Сириус самодовольно улыбнулся, слушая похвалы окружающих. Мать, похоже, уже сменила гнев на милость и теперь с гордостью смотрела на сына.

Что ж, все покорены его талантом, теперь можно и честь знать. Поднявшись со стула, он незаметно выскользнул из общей толпы и сразу встретился взглядом с Регулусом. В глазах младшего брата томились зависть и ненависть, что еще больше улучшило настроение Сириуса. Не сводя с лица блаженной улыбки, напевая себе что-то под нос, он прошел мимо брата прямо к двери.


Глава 2

Сириус вышел в длинный мрачный коридор. Сумрак приятно успокоил глаза после ослепительного света гостиной. Он прислонился к прохладной стене, пытаясь унять дрожь в коленях. Его тошнило, а на лбу проступил липкий холодный пот. Игра на рояле отняла все его силы, и он едва преодолел расстояние до двери.

Это все мать. Это она предложила ему играть, отлично зная, что он не откажется. Он всегда отвечал на брошенный ему вызов, доказывая себе и всем, что может все. А она хотела его сломать. Увидеть отчаяние и слабость на его лице. Она мстит сыну за такую, казалось бы, невозможную схожесть с отцом. А Сириус… Сириус отомстит ей за то, что дрожь сотрясает сейчас его тело, а к горлу подкатывает удушающая волна бессилия.

Узкий луч света прорезал тьму коридора. Мгновение – и дверь распахнулась. Он в ужасе вжался в стену. Не хватало еще, чтобы мать или брат увидели его таким.

Но это была кузина Беллатрикс.

Она бросила на него быстрый взгляд и закрыла за собой дверь. Вновь наступила спасительный для глаз полумрак. С минуту кузены молчали. Сириус, не отрываясь, смотрел на Беллатрикс, чье лицо с трудом можно было разглядеть из-за тусклого света. Только ее голубые глаза лихорадочно блестели, быстро оглядывая стоящего перед ней мальчика.

– Неважно выглядишь, – слабо усмехнулась она, но в ее голосе не было слышно привычной язвительности.

– Иди, куда шла, Белла, – огрызнулся Сириус. – У меня нет настроения с тобой разговаривать.

– Я видела, как ты играл, – прошептала она и сделала шаг, приблизившись вплотную к мальчику. – Молодец, выдержал, – она нагнулась и, приподняв кончиками пальцев его подбородок, поцеловала. Нежно, сладко… оставляя на его губах терпкий вкус вина. Она мягко раздвинула языком его сомкнутые губы, по телу Сириуса пробежала дрожь. Он чувствовал, как бешено забился пульс в висках…

Тут Беллатрикс резко отстранилась. Сириус произвольно потянулся вслед, но девушка уже выпрямилась и отступила на шаг назад.

– Мне пора.

– Ты уходишь?

Она кивнула и, развернувшись, пошла к лестнице. А Сириус, облизнув губы кончиком языка, не сводил глаз с удаляющейся кузины. Голова, казалось, совсем перестала соображать, и он еще не совсем понимал, что только что произошло.

Между тем звуки ее шагов постепенно стихали, а через некоторое время внизу послышался хлопок закрывшейся двери. Этот звук вывел Сириуса из оцепенения, и мальчик медленно пошел к лестнице. Он поднялся на третий этаж и зашагал по длинному коридору, направляясь в свою комнату, но неожиданно замер посреди коридора. Только что ему отчетливо послышался чей-то слабый стон. На третьем этаже было еще темнее, чем в коридоре перед гостиной, только один газовый рожок давал тусклый свет где-то впереди. Он осторожно двинулся дальше, озираясь по сторонам. С каждым его шагом стоны доносились все громче. Сириус остановился у выкрашенной в черный резной двери с серебряными ручками. Она была лишь прикрыта, оставляя тонкий зазор.

Звуки доносились из спальни его отца.

Перед глазами замелькали картинки: ладонь на изящной талии, краска заливает лицо, легкий кивок головы… Они уходят вдвоем.

Сириус нервно сглотнул. Он вытянул перед собой правую руку и кончиками пальцев толкнул дверь. Открылся небольшой проем, и мальчик подался вперед, вглядываясь в открывшийся между дверью и косяком зазор.

И увидел лишь стену. Привычные темно-бордовые обои, на которые горящие с противоположной стороны свечи отбрасывали причудливые танцующие тени. Два силуэта, слившихся в одно целое, единый ритм, связывающий их…

Шорох за спиной заставил мальчика вздрогнуть и отпрянуть от двери. Он быстро обернулся и едва разглядел маленькую сгорбленную фигуру домового эльфа.

– Хозяину не понравится то, что молодой хозяин наблюдал за ним, – в этом тихом скрипучем шепоте Сириус узнал голос Кричера. – Молодой хозяин будет наказан. Молодой хозяин убил Уилки и теперь получит по заслугам.

Эльф сделал шаг к двери, но Сириус быстро схватил его за набедренную повязку и, держа в руке, выскочил в соседнюю дверь. Это была захламленная комната, принадлежавшая ранее тете Лукреции. Теперь же ее использовали под кладовку.

– Ты ничего не скажешь отцу, понял? – яростно прошипел Сириус и со всей силы ударил эльфа о стену, Кричер издал тонкий писк, а мальчик прижал его к стене, сжимая рукой его тощую жилистую шею. – Иначе я убью тебя. Клянусь, я тебя прикончу, – его глаза загорелись почти безумным огнем, нервы были натянуты до предела. Он все сильнее сдавливал шею эльфа.

– Хозяйка не позволит. Хозяйка любит Кричера, – запричитал эльф задыхающимся голосом, руками пытаясь освободиться от захвата "молодого хозяина".

– Ты всего лишь слуга, – оскалился мальчик и затрясся от беззвучного смеха, – никто и не заметит.

Он швырнул эльфа на груду поломанных стульев в противоположном конце комнаты.

– Я предупредил тебя, – бросив на Кричера взгляд полный холодной ярости, Сириус вышел из комнаты. Из спальни отца больше не доносилось никаких звуков, кроме тихого шепота и шороха ткани. Должно быть, они собирались вновь спуститься к остальным.

Сириус, стараясь не сильно шуметь, быстро преодолел расстояние до своей комнаты и вошел внутрь.

Комнату заливал мягкий свет от горящей свечи, стоящей на столе. Кровать под зеленым пологом была завалена подарками.

Он закрыл дверь и, прислонившись к ней спиной, сполз на пол. Тяжело дыша, он пытался собраться и успокоиться. Слишком много всего произошло за сегодняшний вечер. Он чувствовал, что полностью истощен как физически, так и духовно. Сириус опустил глаза на свои дрожащие ладони. Только что он чуть не убил этого проклятого эльфа. И мог бы это сделать… Откуда-то из глубины души хлынули темные источники и затопили его всего. Он не мог контролировать себя, желая только отомстить матери, убив ее любимчика.

Но мальчик вспомнил тот ужас в глазах Андромеды, когда отец, сделав изящный выпад волшебной палочкой, обезглавил эльфа Уилки, не гнушаясь присутствием сына и племянницы. И теперь Сириус меньше всего хотел огорчать кузину

Он не знал, сколько просидел, сидя на полу и глядя в темный потолок. Дыхание постепенно пришло в норму, он полностью успокоился и даже смог выдавить более или менее счастливую улыбку. Чтобы как-то улучшить настроение, мальчик решил посмотреть свои подарки. Впрочем, желаемого эффекта это не принесло. Каждый раз, разрывая оберточную бумагу, он испускал стон разочарования. Почему-то половина дарителей посчитала, что он очень любит читать книги о темной магии. Нет, это, конечно, в какой-то степени его интересовало, но интерес заканчивался на уровне просмотра душераздирающих картинок. Но были и довольно интересные подарки. Тетя Лукреция подарила ему дивной красоты хрустальный графин с посеребренной пробкой, наполненный, судя по открытке, драконьей кровью. Точно такой же графин она подарила отцу в прошлом году. Дед Арктурус подарил ему портсигар из почерневшего серебра, забыв, видимо, в силу своего возраста, что его внуку исполнилось лишь одиннадцать. От дяди Альфарда он получил коллекционную колоду игральных карт, а благодаря дяде Сигнусу, Сириус приобрел коллекцию заговоренных кинжалов.

Мальчик взял на руки последний подарок в яркой, переливающейся всеми цветами радуги оберточной бумаге. "Любимому кузену Сириусу от Андромеды" гласила открытка, и он быстро принялся срывать шуршащую обертку. Оказалось, что это футболка, причем, по мнению именинника, самая отвратительная из всех возможных.

Сириус снял свою рубашку и, натянув на себя подарок кузины, подошел к большому зеркалу во весь рост. Теперь в нем отражался довольно высокий для своих лет бледный темноволосый мальчик, облаченный в футболку ядовито-зеленого цвета, на которой сверкающей красной нитью была вышита фраза: "Грязнокровки лучше всех!"

Его лицо исказила гримаса отвращения, и он уже хотел снять с себя эту мерзость, как дверь спальни распахнулась и в комнату вошла его мать.

– Сириус, немедленно спускайся в столовую. Чай уже подали, все ждут лишь тебя, – она быстро оглядела его и презрительно скривилась: – И переоденься! Только попробуй явиться в этом к гостям!

Видимо, надписи она не заметила, поскольку восприняла его вид более или менее спокойно, но Сириус все же ощетинился.

– Если захочу, пойду так!

– Я сказала – переоденься! – приказала мать и вышла из комнаты, с грохотом захлопывая дверь.

Сириус еще раз бросил взгляд на зеркало и довольно улыбнулся. Неужели, она думает, что он будет ее слушать?

* * *

Столовая была одним из самых богато-украшенных помещений в доме. Дорогие портьеры, вышитые серебряной нитью, хрустальная люстра, длинный резной стол, выполненный из редкой породы деревьев, за которым сейчас сидели многочисленные гости. Только одно место пустовало в ожидании именинника. В центре стола находился огромный шоколадный торт, а перед каждым гостем стояли изящные фарфоровые чашки, наполненные ароматным чаем. Некоторые из присутствующих возмущенно шептались, недовольные столь долгим ожиданием. Наконец двери распахнулись, и в столовую вошел Сириус, на лице которого сияла широкая улыбка, адресованная, прежде всего, матери. Он прошел к своему месту, демонстрируя всем надпись на футболке.

– Можем начинать, – весело воскликнул он, не сводя дерзкого взгляда с матери. Та, казалось, сейчас лопнет от ярости, переполнявшей ее. Остальные гости замерли, переводя взгляд с футболки на родителей Сириуса, ожидая от них объяснений.

– Иди в свою комнату и немедленно переоденься! – рявкнула Вальбурга так, что хрустальная люстра, висевшая над столом, угрожающе закачалась.

– И опять заставлять гостей ждать? – с крайним удивлением на лице поинтересовался Сириус. – Это будет верх неприличия.

– Я тебе покажу верх неприличия! – яростно крикнула его мать и вскочила с места, но тут раздался холодный голос Ориона:

– Сядь, – приказал он жене и повернулся к сыну. – А ты, Сириус, пойди и сними эту дрянь. Сейчас же.

Сириус взглянул прямо в глаза отцу. Они слегка сверкали, ничего между тем не отражая, казались бездонными – смотришь в них и не видишь ничего совершенно, лишь два темных омута… И он знал, что отец, глядя сейчас на него, видит то же самое.

Они не сводили друг с друга глаз, не замечая никого вокруг. Зрительный поединок двух столь похожих людей, которых различал лишь возраст.

– Я сказал, сейчас же! – все тем же холодно-приказным тоном произнес вновь Орион.

– Ах так?! – с издевкой воскликнул Сириус и вскочил ногами на стул. – Ты сам просил.

Мальчик быстро стянул с себя футболку и кинул прямо в торт. Сидящие рядом гости тут же были обрызганы кремом. Не дожидаясь, когда все опомнятся, Сириус выбежал из столовой.

* * *

Сириус уже около получаса лежал на кровати, бездумно глядя в потолок, пытаясь не слушать криков, доносившихся снизу. Сразу после того, как он покинул столовую и поднялся в свою комнату, до него через открытое окно то и дело доносились звуки захлопывающейся входной двери. Видимо, гости в спешке покидали дом, явно недовольные тем представлением, что он устроил. А потом его родители принялись кричать друг на друга...

Но постепенно крики замолкли, и мальчик услышал, как с шумом распахнулась входная дверь. Сириус быстро вскочил на ноги и прильнул к окну. На темную улицу хлынул свет из распахнутой двери, и мальчик увидел, как по ступеням крыльца спускается отец. Не успела дверь вновь захлопнуться, погружая все вокруг в ночной сумрак, как Орион с тихим хлопком трансгрессировал.

Сириус вздохнул и опять уселся на кровать. Взяв в руки новенький кинжал, он принялся перебрасывать холодный клинок в ладонях, напряженно глядя на свою дверь.

Неожиданно та со скрипом открылась. Мальчик замер и быстро натянул на лицо дерзкую улыбку, ожидая, что сейчас с воплями в комнату влетит мать. Но это был всего лишь Регулус.

– Чего тебе? – недовольно буркнул Сириус, возобновляя игру с кинжалом.

Регулус с опаской взглянул на переливающийся серебром клинок в руках у брата, но все же сделал неуверенный шаг вперед.

– Родители из-за тебя поругались, – обвиняющим тоном произнес он и сердито уставился на старшего брата.

– Почему это из-за меня? – с издевкой спросил Сириус, с удовольствием отмечая страх в глазах Регулуса.

– Папа обвинял маму в том, что она плохо тебя воспитала. А она ругала его за… – он запнулся и замолчал.

– За что? – весело спросил Сириус, с усмешкой глядя на покрасневшего братца.

– Он ушел, – вместо ответа сообщил тот, – и мама теперь будет на тебя кричать. И накажет тебя. Вот так, – твердо произнес Регулус, с трудом скрывая торжество. – Все из-за твоего поведения. – Он в ужасе зажмурился, поскольку Сириус угрожающе вскинул кинжал, но тут услышал его громкий смех.

– Ты боишься?! Думаешь, я прикончу родного братца? – Регулус зачем-то кивнул в ответ, и вновь услышал смех Сириуса. – И правильно боишься, – вдруг произнес он серьезно, – если доведешь, я могу и сорваться. – И снова звонкий хохот при виде побледневшего брата. – А мать пока не разобьет все, что бьется, и не покалечит хотя бы одного домового эльфа, ко мне не сунется. – Будто в ответ на его слова снизу донесся звук бьющегося стекла. – А теперь вали отсюда!

Регулус не заставил себя просить дважды, быстро шмыгнув за дверь и оставив брата в желаемом уединении. Сириус откинулся на подушку и вновь принялся сверлить глазами потолок. Он не понимал, зачем все это делает. Доводит родителей, издевается над младшим братом… Может, это способ развеять скуку, вечно клубившуюся над домом Блэков. А может, это всего лишь проявление его гадкого, по словам Андромеды, характера.

И все равно это скоро забудется. Мать повопит да успокоится, отец, как всегда, будет абсолютно равнодушен, а остальные родственнички вновь будут нахваливать его.

Ему вообще с самого рождения было позволено все – до определенных пределов, разумеется. Он мог сломать любимую куклу Нарциссы, разбить старинную вазу (все равно восстановят), смешать все яды в доме и споить их любимой кошке тети Лукреции… и ничего за это не получить. Главное, не ставить под удар честь семьи, а именно – ее чистокровность.

Правда, теперь Вальбурга уже не была уверена в том, что дарованная ему свобода была правильна. Не привыкший к запретам, Сириус порой поражал всех своим неповиновением. Малейший намек на приказ рассматривался им как ущемление его свободы.

А пока мальчик лежал на своей кровати, с восторгом вспоминая лица гостей, когда они увидели надпись на его футболке, и бешенство матери, о чем ему постоянно напоминали звуки, доносившиеся, насколько он догадывался, из гостиной. Сириус прямо видел, как мать громит стеклянный стеллаж, а двое домовых эльфов, сжавшись от страха, пытаются восстановить разрушения. Ему совсем не было жаль матери, он еще чувствовал слабость после той игры на рояле. А к тому, что отец постоянно покидает дом, она могла бы уже, по мнению Сириуса, привыкнуть.

– СИРИУС!!! – яростный крик разнесся по всему дому, сотрясая стены. Сам мальчик лишь усмехнулся и сел в кровати, ожидая, что с минуты на минуту дверь распахнется и в его комнату ворвется разъяренная мать.

Но дверь не просто распахнулась, она чуть не сорвалась с петель.

– ПОГАНЫЙ УБЛЮДОК!!! ОПОЗОРИЛ ВСЮ НАШУ СЕМЬЮ ПЕРЕД СТОЛЬКИМИ ГОСТЯМИ! ЧТО О НАС ТЕПЕРЬ БУДУТ ГОВОРИТЬ?!

– Успокойся, – устало произнес Сириус. – Зачем так кричать? И не смей меня оскорблять.

– ТЫ ЕЩЕ СМЕЕШЬ СТАВИТЬ УСЛОВИЯ?! ТЫ БУДЕШЬ НАКАЗАН. ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ ПОД ДОМАШНИМ АРЕСТОМ!

Сириус замер. С нее станется запереть его в комнате до отъезда в Хогвартс.

Женщина между тем резко развернулась и зашагала к выходу, все еще пылая от злости. Он не мог упустить шанс.

– Мама, постой, – необычайно мягким голосом сказал мальчик. Она повернулась и с подозрением на него взглянула. Она ожидала, что он, как всегда, разозлится, рассвирепеет. – Я не знаю, что на меня нашло, – он провел рукой по волосам. Совсем, как отец. И этот жест произвел на мать тот эффект, на который Сириус и рассчитывал.

– Конечно, – она мгновенно смягчилась. – Я знаю, что ты раскаиваешься, – она говорила так, будто это Орион просит у нее прощения.

– Так я не наказан? – пытаясь подавить торжествующую улыбку, спросил Сириус.

– Не наказан, – вздохнула она. – Переодевайся в пижаму и ложись спать. Уже поздно.

Она вышла из его комнаты, закрыв за собой дверь. Тут же до Сириуса, к его радости, донесся ее сварливый голос:

– Регулус! Что ты здесь делаешь? Почему ты еще не в постели? А ну, марш в свою комнату.

Сириус улыбнулся. Он вновь победил. Развеял скуку и не понес никакого наказания, поквитался с матерью, но получил полное ее прощение. Для полного счастья не хватало лишь расстроенного братца.

Он стянул с себя штаны и, даже не думая надевать пижаму, залез под одеяло. Через мгновение он уже спал, а с его лица не сходила довольная улыбка.

Глава 3

Бывают дни, когда просыпаешься с особым настроением. Ждешь чего-то и еще не можешь вспомнить, что именно. Живот прямо скручивается от непонятной радости. А потом вспоминаешь…

И Сириус Блэк вспомнил.

Сегодня он вместе с матерью пойдет в Косой переулок, чтобы купить все необходимое для школы. Всего-то…

Разочарование отразилось на его лице, и мальчик поплелся в ванную. Ничего замечательного в сегодняшней прогулке он не видел. Мать не будет отпускать его от себя ни на шаг. Он, конечно, мог бы улизнуть от нее, но он обещал себе, что последнюю неделю августа будет паинькой. Еще не отпустят в Хогвартс…

А вообще, родителям не на что было жаловаться. С самого дня рождения, после которого минуло уже три недели, он вел себя необычайно тихо. Андромеда даже решила, что он заболел, когда на днях посетила их дом. До этого они вообще не виделись, поскольку она была наказана. Ее родители узнали, что это она прислала ту чудовищную футболку, и вина за все легла на плечи несчастной девушки. Но она не таила злобы на своего кузена, который как всегда вышел сухим из воды.

Когда Сириус вышел из ванной и принялся одеваться, в комнату прошмыгнул невероятно дряхлый домовой эльф. Насколько мальчик помнил, он служил еще при его прадеде. Эльф низко склонил голову, стукнувшись длинным носом-рыльцем о пол, и едва не упал. Сириус презрительно скривил губы. Давно пора бы лицезреть эту голову на дощечке в коридоре.

– Молодой хозяин проснулся, – дребезжащим голосом произнес эльф, не поднимая головы. – Молодого хозяина ожидает завтрак в столовой.

– Отлично, можешь идти, – ответил ему мальчик. Отвесив еще один низкий поклон, домовик шаркающей походкой поплелся из комнаты.

Сириус дождался, пока дверь за ним закроется, и продолжил одеваться, пытаясь вспомнить, когда последний раз видел Кричера. Оказалось, что с самого дня рождения этот домовик старался никоим образом не попадаться на глаза "молодому хозяину". Во всяком случае, мальчик его не видел. Впрочем, это его нисколько не расстраивало.

Застегнув последнюю пуговицу на рубашке, Сириус вышел из комнаты и, пройдя по коридору, начал спускаться по лестнице. На первом этаже он увидел Регулуса, прижавшегося к двери и старательно подслушивающего чей-то разговор. Сириуса он, похоже, не заметил, поскольку своего занятия не прервал. Тогда старший из братьев подошел к младшему со спины.

– Бу, – отрывисто крикнул Сириус прямо в ухо брату. Тот подскочил на месте и быстро повернулся. На его лице было крайне испуганно выражение. – Нехорошо подслушивать чужие разговоры, – с издевкой бросил Сириус и приник ухом к двери. – С кем это мать разговаривает?

– Дядя Альфард пришел только что, – сообщил Регулус, недовольно глядя на брата.

– Зачем?

– Не знаю, я это и хотел узнать.

Сириус задумался. Ему самому хотелось узнать, о чем говорят мать и дядя. Он знал, что Вальбурга не особо жалует своего младшего брата. Да и сам дядя особой любви к сестре не испытывал.

– Ты, малявка, вали отсюда, – бросил Сириус брату и отпихнул того от двери.

– Не надо меня так называть, – обижено протянул Регулус, – я ведь всего на год младше тебя.

– Если я говорю, что ты малявка, значит так оно и есть. Усек? – Сириус строго взглянул на мальчика сверху вниз.

– Усек.

– Ну и отлично. А теперь вали!

Регулус мигом отбежал от брата, но остановился у лестницы и принялся наблюдать за ним оттуда.

Сириус недовольно покосился на столь непонятливого мальчишку, но ничего ему не сказал, вновь прильнув к двери.

– …сама не могу с ним пойти, Регулус с утра захворал, Орион занят в министерстве. Больше некого просить…

– Ты что, больным прикинулся? – давясь от смеха, спросил Сириус у брата. Тот отчаянно закачал головой, но все было и так понятно. Не пытаясь разузнать причину подобного поведения, старший вновь принялся слушать разговор за дверью.

– С удовольствием. Давно я не общался с племянником, – густым басом донесся до него голос дяди Альфарда. – Сегодня дел все равно никаких нет. Да и он будет рад мне.

Поняв, что ничего таинственного сказано не будет, Сириус распахнул дверь и вошел в столовую. За длинным столом сидели мать и ее брат – высокий мужчина с внушительным брюшком, которое облегал изумрудный жилет с золотистыми пуговицами.

– Дядя Альфард?! – воскликнул он, придав своему лицу крайне удивленное выражение. – Никак не думал тебя сегодня увидеть.

– Твой дядя сопроводит тебя в Косой переулок. Регулус заболел, так что я не смогу.

Сириус довольно улыбнулся. Чего бы ни добивался его дражайший братец, ему это только на руку.

– Мы отправимся сразу, как ты позавтракаешь, – с широкой улыбкой на лице сообщил дядя, поглаживая себя по животу. – Я уже позаботился о нашем передвижении. Министерство предоставило нам автомобиль.

– А вы разве не каминной сетью воспользуетесь? – хмуро поинтересовалась Вальбурга. Видимо, о планах брата она ничего не знала. – Я не хочу, чтобы мой сын передвигался в этом… автомобиле, – последнее слово она произнесла с крайним отвращением в голосе.

– Брось, Вальбурга, ему уже одиннадцать, а он ни разу не был в городе. Небольшая экскурсия по Лондону ему не повредит.

Сириус хмуро уставился на мать. Он ведь действительно никогда не бывал на маггловских улицах. Да, он нередко посещал Косой переулок, пару раз бывал в Министерстве Магии, но перемещались они туда при помощи каминной сети. Его познания о Лондоне заканчивались на уровне вида из его окна. Впрочем, огромного желания пройтись по маггловским улицам он не испытывал, но все же…

– Либо вы пользуетесь камином, либо Сириус остается дома! – рявкнула Вальбурга, ударив ладонью по столу.

– Я сам буду решать, каким образом добраться до Косого переулка! – яростно воскликнул Сириус.

Дядя Альфард хохотнул подобной реакции племянника и одобряюще кивнул мальчику. Вальбурга же не нашла в этом ничего замечательного.

– А тебя спрашивать никто не будет. Еще одно слово и ты никуда не поедешь.

Повисла напряженная тишина, прерываемая лишь непонятной возней за дверью.

– В таком случает, отец узнает, что это ты подлила ему в виски снотворное два дня назад, – равнодушным тоном произнес Сириус, со скукой постукивая пальцами по деревянной столешнице. Он вдруг очень заинтересовался резными посеребренными карнизами, украшавшими потолок. – Помнится, он был в ярости, когда пропустил некую важную встречу. Не думаю, что он будет в восторге, узнав, что ты, маменька, была этому виной, – он, наконец, встретился взглядом с пылающими от ярости глазами матери, подарив ей скупую улыбку. Поняв, что мать просто не может сейчас ничего сказать в ответ, он решил озвучить свое решение. – Я поеду в Косой переулок на министерском автомобиле. Хочу посмотреть на город, – он взглянул на удивленного дядю Альфарда, который явно не ожидал подобного поведения от своего племянника. – Я буду готов через минуту. А позавтракать можно ведь и на месте.

Сказав это, он не спеша вышел из столовой, переглянувшись напоследок с разъяренной матерью, которая прямо побагровела от злости. Но он отлично знал, что она ничего не сделает. Страх и благоговение перед мужем были в ней чересчур сильны.

Сириус резко открыл дверь. Послышался звук удара, и он увидел растянувшегося в холле на полу Регулуса, который, видимо, не успел отпрыгнуть от двери. Но Сириус не обратил на него никакого внимания, попросту перешагивая через него и двигаясь дальше к лестнице. Он собирался забрать из своей комнаты список необходимых для школы покупок, после чего можно будет отправляться в путь. Мальчик медленно поднимался по лестнице, перебирая пальцами по стойкам перил и напевая под нос какой-то веселенький мотивчик. Все-таки утренние ощущения отличного дня были правдивы.

* * *

– Ты не должен был так разговаривать с матерью, – строго заметил дядя Альфард, когда они сидели на заднем сидении черного автомобиля, выделенного Министерством.

Мрачный и молчаливый водитель очень быстро и ловко рулил по лондонским улицам, благодаря чему картина за окном сменялась – от скучных спальных районов города к его центру, где вдоль улиц расположились многочисленные магазины, кинотеатры, рестораны и бары.

– Она не хотела меня пускать, – упрямо заявил Сириус, не отрывая глаз от окна и с восторгом разглядывая современные новостройки, стоящие вперемешку со старинными зданиями, мимо которых они то и дело проезжали.

– Нужно было предоставить ее мне. Я бы как-нибудь уговорил ее… м-м-м… не прибегая к шантажу.

– Дядя, я тебе поражаюсь. Ты же вырос с моей матерью. Неужели ты не знаешь, что простыми уговорами от нее ничего нельзя добиться.

Дядя Альфард счел лучшим промолчать, суетливо перебирая в пальцах золотистые пуговицы жилетки. К тому времени машина уже подъехала к «Дырявому котлу», пабу, видеть который способны лишь волшебники. Они вдвоем вышли из машины и зашли внутрь. Как всегда в помещении было мрачно и людно.

– Сириус, постой здесь секунду. Мне нужно кое с кем переговорить, – нагнувшись, шепнул ему дядя Альфард и, не дожидаясь ответа, быстро отошел к человеку, стоящему в углу у барной стойки. Он принялся с ним что-то обсуждать, иногда с досадой на лице указывая в сторону племянника. Через пару минут он уже вернулся к Сириусу, и они двинулись на задний двор. Дядя Альфард достал свою волшебную палочку и постучал по строго определенному кирпичику. Перед ними тут же появился проем в виде арки. Они прошли сквозь него и ступили на извилистую мощеную булыжником улицу. По краям находились многочисленные магазинчики, на витринах которых был выставлен тот или иной товар. Дядя и племянник не спеша зашагали по улице, направляясь первым делом к магазину мантий.

– Сириус! – громко воскликнул кто-то слева от него, но не успел он повернуться, как был схвачен в объятия, и теперь мог видеть лишь блестящие черные волосы. Следующее, что он почувствовал, был поцелуй в щеку.

– Фу-у, Андромеда, прекрати это! – Сириус оттолкнул от себя кузину, которая тут же залилась звонким смехом, смотря на него сверху вниз.

– Здравствуй, дядя Альфард, – улыбнулась она мужчине, который весело подмигнул ей в ответ.

– Так и думал, что мы увидим тебя здесь, – промолвил он. – Твой отец говорил мне, что ты здесь вечно пропадаешь.

– Зачем? – не понял Сириус и вопросительно взглянул на девушку.

– Тут можно встретить много знакомых. Все лучше, чем тухнуть дома в обществе Нарциссы.

– А как же Белла? – опередив Сириуса, задал вопрос дядя Альфард.

– Так ее вечно нет. В последнее время она постоянно где-то пропадает, – ответила Андромеда.

– Понятно, – кивнул Альфард и, замявшись, переводил взгляд с мальчика на девушку. – А ты не хочешь пройтись по магазинам с Сириусом? Я, понимаешь, не очень люблю эти дела. Правда, я обещал его матери не спускать с него глаз, но с тобой, я думаю, он в надежных руках.

– Я сам могу купить все нужное, – недовольно протянул Сириус, но его никто не слушал.

– Ну конечно! Я давно не гуляла с моим любимым кузеном! – воскликнула девушка и взъерошила волосы на голове у мальчика, чему тот был явно не очень рад, поскольку недовольно сжал губы и оттолкнул ее руку.

– Отлично! – обрадовался Альфард. – Тогда встретимся в кафе Калисты Беркли через три часа. Вот деньги, – он отдал Сириусу туго набитый золотом мешочек и поспешно свернул в закоулок.

– Вот лицемер! – расхохоталась Андромеда, провожая взглядом дядю. – Готова поспорить на что угодно, что он умчался в Лютный переулок. Я каждый день вижу его, возвращающегося оттуда. Мне говорили, что видели его в «Драконьем сердце». Играет в карты. Проигрывает огромные суммы, но и в выигрыше бывает довольно часто…

Сириус усмехнулся. Он отлично знал дядино пристрастие к азартным играм. Мать постоянно ворчала, что тот промотает все свое состояние.

– Ну что, пойдем по магазинам? – весело спросила Андромеда.

* * *

Они сидели в кафе уже около часа, а дядя Альфард все не появлялся. Все нужные покупки они уже сделали. Учебники, школьная форма и различные мелочи вроде свертков пергамента и перьев были отправлены с домовым эльфом домой. Сириус оставил у себя лишь свою новенькую волшебную палочку, которая приятно пахла неизвестным ему деревом. Вернее, он попросту не знал, из чего именно она сделана, поскольку не счел нужным прислушиваться к тому, что говорил ему Олливандер. Но это его не слишком-то и интересовало. Главное, что теперь у него есть волшебная палочка, а из чего она состоит – всего лишь ненужная информация.

Усталый, но довольный Сириус медленно потягивал восхитительный шоколадный коктейль, приготовленный хозяйкой кафе Калистой Беркли, между тем с величайшей скукой слушая не закрывающую рот кузину. Причем главной темой ее разговоров был все тот же магглорожденный волшебник Теодор, пленивший ее столь влюбчивое сердце.

– …и он обещал, что будет мне писать, – закончила Андромеда и бесцеремонно сделала глоток из стакана Сириуса. – Собственной совы у него нет, но мы уже договорились, что первое письмо напишу я, а он ответит мне той же совой.

– А ты подари ему "почтальона", – весело предложил мальчик, выхватив обратно у нее свой стакан с коктейлем.

– А это идея! – воскликнула Андромеда, после чего с укоризной взглянула на покатывающегося со смеху кузена. – И ничего смешного!

– Нет, смешно! Ты просто помешалась на этом грязнокровке.

Андромеда нахмурилась и наверняка хотела прочитать ему нотации о его дрянном языке, но тут ее окликнула какая-то блондинка, и она умчалась к ней. Сириус облегченно вздохнул, радуясь хоть небольшой передышке. Он любил свою кузину, но порой она казалось чересчур надоедливой.

Он со скучающим видом оглядывал снующих вокруг людей. Несколько детей были его возраста и, возможно, он видел своих будущих одноклассников. Они весело смеялись и таскали своих уже измученных родителей по всевозможным магазинчикам. Один мальчик громко ревел на всю улицу из-за того, что его мама отказывалась купить ему метлу. Но вскоре его вопли стихли, а через минуту вернулась Андромеда и вновь уселась на соседний стул.

– Это Миранда Вандербик. Она учится на моем курсе, только в Хаффлпаффе, – пояснила она, хотя Сириус и не спрашивал.

– Ты общаешься с хаффлпаффцами?! Они же все тупицы!

– Ты дитя предрассудков! – отрезала девушка и усмехнулась. – Они очень даже неплохие ребята, всегда помогут… И вообще, не слушай своих родителей. Поверь, в Хогвартсе не одни только слизеринцы достойны общения. В Гриффиндоре ребята очень веселые, и у них самые потрясающие вечеринки, а у учеников Рэйвенкло всегда можно списать домашнее задание, если ты, конечно, в хороших с ними отношениях.

Сириус недоверчиво пожал плечами и оглянулся по сторонам, напрасно надеясь, что дядя Альфард уже спешит к ним.

– Мне надоело его ждать! Пошли за ним! – твердо сказал он Андромеде.

– Ну что ж, наведаемся в Лютный переулок, – девушка задорно улыбнулась и поднялась со стула.

* * *

«Драконье сердце» был душным баром, находящимся в глубине Лютного переулка. Компания там собиралась не самая приятная: различные воры, контрабандисты, а также любители легких денег, азартных игр и выпивки. Внутри бара было очень шумно из-за громких разговоров и оглушительного хохота. Воздух был пропитан терпким запахом алкоголя и чего-то протухшего.

– Я поищу дядю Альфарда. Никуда не уходи, – бросила Андромеда и, прежде чем мальчик успел ответить, скрылась в толпе.

Сириус сморщил нос от отвращения, но все же принялся с превеликим любопытством разглядывать посетителей бара. Слева от него обросшие волшебники в грязных кителях бурно что-то праздновали. В их огромных стеклянных кружках плескался напиток болотного цвета, от которого вверх поднималась туманная дымка. Один из них, с мутными глазами, под которыми залегли бордовые тени, всколоченными волосами грязно-серого цвета и давно не бритым лицом, заметил, что мальчик смотрит на них, и поманил к себе сальным пальцем, похотливо оскалившись беззубым ртом. Сириус попятился назад и тут же врезался в кого-то. Он быстро обернулся. Прямо напротив него, прислонившись спиной к барной стойке, стояли две ярко-накрашенные девицы, одетые в какое-то тряпье, еле прикрывающее их тела. Словно сквозь туман до мальчика донесся их визгливый смех. Одна нагнулась и, схватив его длинной бледной ладонью за затылок, приблизила его лицо к своему практически вплотную. Она была совсем некрасивой. Спутанные светлые волосы, безобразный шрам на лице, тонкие, криво накрашенные яркой помадой губы. От нее несло перегаром, дешевыми духами и чем-то еще, ему незнакомым. Он поморщился и попытался освободиться, но она держала его мертвой хваткой.

– Такой красивый, чистенький мальчик… и так напряжен, – хриплым голосом произнесла она, – хочешь, мы поможем тебе расслабиться. Бесплатно. Не каждый день попадаются такие клиенты, – она выпрямилась и вновь загоготала. А Сириус отшатнулся от них и принялся быстро озираться в поисках дяди и кузины. Кругом сновали люди в потрепанных темных мантиях. Он ни разу в жизни не видел столько сброда. Все пили, кричали, то и дело слышался звук разбивающейся посуды, падающих стульев…

Он не понимал, как дядя Альфард может находиться в подобном заведении, не понимал, как Андромеда могла оставить его здесь одного и сама в одиночку уйти искать дядю.

Вдруг его наполнил страх того, что с ней что-то случилось. Оттого она и не возвращается так долго. Он быстро пошел вглубь зала, пытаясь высмотреть знакомое лицо среди посетителей. Но видел лишь мутные пьяные глаза, смазанные лица, грязную одежду.

Неожиданно он почувствовал чью-то тяжелую ладонь на своем плече. Его рука быстро нырнула в карман и нащупала гладкую поверхность волшебной палочки. Беда только в том, что заклинаний он практически никаких и не знал, но он все равно быстро вытащил ее и обернулся. Перед ним, едва держась на ногах, стоял тот мужик, что минутой раньше сидел с компанией у входа в бар.

– Эй, парень, – еле ворочая языком, произнес он, растягивая гласные. Он пошатнулся и чуть не упал, но быстро схватился за плечи мальчика, тот пошатнулся от тяжести веса. – А у нас праздник, – он икнул и глупо захихикал, не отпуская плеч Сириуса. Он притянул его к себе поближе и, прищурившись, заглянув в глаза мальчику. – Пошли со мной. Я тебе покажу… кое-чего, – он резко схватил его за левую руку и потянул за собой. Сириус принялся сопротивляться и попытался выхватить руку, но ничего не вышло. Мужик тащил его за собой, даже не оглядываясь. Они проходили мимо какого-то стола, и Сириус схватил стоящую на нем бутылку. Он зажмурился и выбросил ее вперед. Звук бьющегося стекла, сдавленный стон, чей-то смех… мальчик почувствовал, что его рука свободна. Он раскрыл глаза и увидел, что пьяный мужик распластался на полу у его ног, рядом лежали осколки бутылки, а все кругом таращатся на него. Сириус быстро развернулся и, расталкивая всех на своем пути, помчался к выходу. Он бежал, не видя никого вокруг, бежал, пока не врезался в чье-то упитанное брюхо.

– Сириус! Вот ты где, – услышал он голос дяди Альфарда. Он поднял голову. Действительно, перед ним стоял его дядя со счастливой улыбкой на лице.

– Мы тебя повсюду искали. Я же сказала, никуда не уходи! – накинулась на мальчика Андромеда.

– Тебя не было целую вечность! – яростно воскликнул Сириус, чувствуя, что дрожь, сотрясавшая тело постепенно уходит. – Бросила меня одного посреди всякого сброда!

– Тише, – предупредил дядя. – Твои слова могут не понравиться посетителям бара.

Он взял племянника за руку и повел к выходу. Андромеда поспешила вслед за ними.

После темного задымленного помещения даже тусклый свет солнца, едва проникавший в мрачный Лютный переулок, больно резал глаза. Они побрели по кривой узкой дорожке, направляясь к Косому переулку. Сириус держался чуть впереди, торопливо шагая, чтобы поскорее покинуть это место.

– Вы даже не представляете, дорогие мои, сколько галеонов я сегодня выиграл. Очень удачный день, очень! – потирая руки, произнес дядя Альфард. – Это надо отметить. Сейчас направимся в одно местечко, там подают просто восхитительный огневиски! – он шаловливо подмигнул Андромеде. – А Сириусу я возьму сливочное пиво. Ты ведь любишь сливочное пиво?

Мальчик развернулся и недовольно уставился на дядю. После того, что он пережил в том баре, его мысли занимало отнюдь не сливочное пиво. И Андромеда тоже не находила в его предложении ничего заманчивого..

– Извини, но мне уже пора быть дома. Да и Сириусу, думаю, тоже. Вряд ли тетушке Вальбурге понравится его столь долгое отсутствие…

Дядя Альфард растерянно глянул на серебряный циферблат карманных часов, и тишину улицы тут же разорвал его глухой смех. Сириус и Андромеда в недоумении переглянулись.

– Мерлин, как же моя сестрица будет орать! Я ведь обещал привезти Сириуса к обеду, – он вновь залился смехом, запрокинув голову назад и похлопывая себя по животу ладонями. В этот момент он был похож на ребенка-переростка.

А Сириус, усмехнувшись, фыркнул и покачал головой. Дядя ведет себя порой совсем не так, как подобает человеку его возраста и статуса.

* * *

В одной из многочисленных комнат фамильного особняка Блэков на широкой кровати с роскошным изумрудным бархатным пологом, обшитым серебряной нитью, вот уже битый час ворочался без сна темноволосый одиннадцатилетний мальчик. Из распахнутого окна комнату заливал серебристый свет луны, придавая его коже еще более бледный цвет. Одеяло было небрежно откинуто в сторону, и он весь покрылся мурашками от прохладного ветерка, залетавшего с улицы и слабо колыхающего одернутую штору. Все его мысли кружили вокруг его дневного «приключения». Он все еще будто чувствовал ту липкую дрожь страха. Он ведь действительно жутко тогда перетрусил. «Хорошо хоть в штаны не наложил», – подумал мальчик и усмехнулся. В животе екнуло, когда он вспомнил того пьяного мужика, что тащил его куда-то. Зачем? Он старался об этом не думать, главное, чтобы еще хоть немного побыть в этом блаженном состоянии. Взволнованность, опасность, страх щекочет нервы, непонятное чувство где-то внутри, бешенная скачка сердца… Так захотелось вновь испытать те ощущения, что заполняли тогда его целиком!..

Мальчик поднялся с кровати и уселся на широкий подоконник. Далеко в небе сияла бледная луна, но не только она заливала своим светом улицу под его окном. В комнате этажом выше горел свет. Мать тоже еще не спала.

Ему вдруг стало немного совестно. Может дядя прав, и ему не следовало утром так с ней разговаривать?

Но она сама виновата. Нечего было думать, что может все за него решать.

Твердо уверенный в своей правоте, Сириус еще около часа сидел у окна, погруженный в свои мысли, а потом шмыгнул под тяжелое одеяло и предался безмятежному сну.

Глава 4

Вся платформа погружена в сероватую дымку, и чем ближе находишься к локомотиву, тем труднее разглядеть происходящее вокруг.

Но Сириусу Блэку повезло. Он стоял в хвосте паровоза, там, где пара было меньше, и с огромным удовольствием разглядывал людей вокруг. Он никогда еще не видел столько детей и подростков в одном месте. Те, что поменьше, с воплями носились по выложенной серым камнем платформе. Дети же постарше, разбившись на небольшие кучки, общались со своими друзьями.

Тут царили простор и свобода. И Сириус всеми фибрами души стремился в этот мир, где нет вечных указов и рамок. Где нет вечных истерик матери, равнодушия отца, нытья брата.

Он никогда еще не хотел в Хогвартс так, как в этот момент. Только сейчас он понял, что там его ждет другая жизнь.

Он рванулся вперед, словно птица, выпущенная из клетки, но тут же напоролся на препятствие. Вернее был удержан этим "препятствием", а именно – когтистой ладонью матери, больно впившейся ему в плечо, и не дававшей ему отойти ни на шаг. Он повел плечами, стараясь освободиться от хватки, но лишь пискнул от боли, когда мать еще сильнее сжала ладонь и рванула руку на себя, притягивая сына ближе.

– Стой спокойно! – рявкнула она.

– А ты убери руку, – упрямо заявил мальчик.

– Ты не в том положении, чтобы ставить условия. Веди себя прилично, иначе ни в какой Хогвартс ты не поедешь.

Сириус замолчал и смиренно принялся разглядывать красный паровоз. Вскоре он уже знал каждую трещинку стоящего перед ним вагона. Тут он услышал, презрительное ворчание матери и посмотрел на предмет ее недовольства.

Это оказалась небольшая семья, остановившаяся рядом с ними. Понятно, чем они вызвали отвращение матери. Видно было, что они довольно бедные. На всех были надеты старые залатанные мантии. Мужчина был довольно высокий и статный, а женщина хрупкой и тоненькой. Их лица были покрыты тонкой сетью морщин. Но больше всего Сириуса поразил их сын. Это был невысокий худой мальчик со светло-каштановыми волосами и большими серо-зелеными глазами. Именно эти глаза и выделяли его из всех детей вокруг. В них была невероятная усталость и обреченность, несвойственная для его возраста.

Сириус заметил, что женщина плачет. Она, похоже, совсем расстроилась из-за скорой разлуки с сыном. Тогда Сириус повернулся к своей матери. Вальбурга разговаривала с какой-то женщиной, не выпуская его плеча. Не было заметно, чтобы она хоть как-то расстроилась оттого, что ее сын уезжает в школу.

Мальчик вновь повернулся к незнакомцам. Женщина уже сидела на корточках перед сыном и крепко обнимала его.

– …учись хорошо, заведи себе друзей…

Тут мальчик с грустными глазами освободился от объятий матери и тихо, но четко произнес:

– У меня не будет друзей, мама, – он добавил что-то еще, но совсем неслышно, после чего взял в руки потрепанный чемодан и зашел в вагон.

А женщина зарыдала, за что получила еще порцию негромких оскорблений в свой адрес от Вальбурги. Сириус скривился. Ему стало жаль женщину. Она выглядела такой несчастной. Ее муж помог ей подняться и, прижав к себе, направился к барьеру, ведущему на маггловский вокзал. В его глазах тоже блестели слезы.

В этот момент Сириус позавидовал тому мальчишке. У него были такие любящие родители, а у него… Орион даже не соизволил попрощаться с ним, а уж о том, чтобы проводить сына на вокзал, он даже и не задумывался.

Мальчик вновь взглянул на свою мать. Она все еще беседовала с немолодой женщиной в уродской шляпке. Возможно, это была какая-нибудь его дальняя родственница. Он уже привык, что половина чистокровных магических семей Англии состоит с ним в родстве. Тут женщина оглядела его с ног до головы и, протянув руку, потрепала его по щеке. Сириус уже был готов оттолкнуть ее ладонь, но увидел, как мать покачала головой, не сводя с сына настойчивого взгляда.

– Сириус, если я не ошибаюсь?

Мальчик кивнул в ответ, радуясь, что незнакомка, наконец, прекратила терзать его лицо.

– Прелестный мальчик. Весь в отца, как я вижу, – произнесла она скрипучим голосом и отступила на шаг, чтобы лучше его рассмотреть. – Да, вылитый Орион. Помню того еще юношей. Невероятно красивым был. Должно быть, и сейчас такой же. Хорошо, что сын в него пошел. Не обижайся, дорогуша, – обратилась она к Вальбурге, которую этот разговор уже начал раздражать, – но стоит признать, что ты красотой не отличаешься.

Вальбурга недовольно сжала губы, но ничего не сказала. Лишь в глазах сверкнули опасные огоньки.

– А, казалось бы, совсем недавно узнала, что у Блэков, наконец, появился долгожданный наследник. И вот он уже идет в Хогвартс. Время, время, что с ним сделаешь, – произнесла женщина скороговоркой и искусственно вздохнула. – Вот и мой сын уже на пятый курс переходит. Староста, отличный ученик. Гордость нашей семьи… – она замолчала и в недоумении взглянула на Вальбургу, которая только что издала непонятный фыркающий звук.

– По твоему, любезнейшая Августа, то, что твой отпрыск стал старостой Гриффиндора добавляет ему чести? Он учится с осквернителями волшебной крови, паршивыми магглолюбцами… Сдается мне, его воспитанием никто не занимался, – от этих слов женщина дернулась, будто от пощечины, а Вальбурга продолжила, наполняя каждое слово ядом. – Он не гордость, а позор вашей семьи. Совсем недавно Лонгботтомы были в почете. А что сейчас? Ваше имя служит лишь поводом для насмешек.

– Я не нуждаюсь в почтении такой семьи, как Блэк, – отрезала женщина, сверля взглядом Вальбургу. – И уж тем более в этом не нуждается мой сын. Может, он и не оправдал ожидания «благороднейших» магических семейств, – иронически произнесла Августа, – зато для меня он – идеальный сын. В отличие от вас всех он способен на великодушие и честность.

Женщина гордо вскинула голову и, резко развернувшись на каблуках, задев при этом Сириуса полами своей мантии, быстро пошла прочь от них. Мальчик, не отрываясь, следил за ней, недовольно сжав губы, пока она не скрылась за колонной. Эта женщина посмела оскорбить его семью, а значит и его самого. Чего-чего, а уж личного оскорбления он не потерпит. Да кто она такая, чтобы так отзываться о нем и его семье?

Видимо, данного мнения придерживалась и его мать, поскольку ее недовольное тихое ворчание не прекращалось еще довольно долго. Сириус давно заметил, что она всегда бурчит себе что-то под нос, не задумываясь, а может и не догадываясь, что кто-то ее слышит. Обычные мысли вслух.

* * *

Постепенно платформа пустела. Стрелка на огромных часах, висевших на одной из колонн, неуклонно приближалась к одиннадцати, а они все еще стояли на платформе. Изредка к ним подходили знакомые матери и заводили недолгий разговор. А Сириус все тоскливо глядел на заходящих в вагоны детей.

– Почему я должен стоять здесь с тобой? Скоро поезд отправится…

– Мы должны дождаться твою тетю и кузин.

– Тогда зачем мы пришли сюда так рано? Какой в этом смысл? – вызывающе спросил Сириус.

– Может ты, наконец, научишься терпению и выдержке, – парировала Вальбурга.

– Так взяла бы с собой Регулуса. Он был бы счастлив стоять на одном месте хоть целую вечность, ждать здесь с тобой и учиться терпению и выдержке. Почему ты не взяла его? – театрально возведя руки к сводам вокзала, ныл мальчик. – Ну почему? Он наверняка огорчился, что не сможет присутствовать на счастливейшем моменте в его жизни под названием «Сириус уезжает в Хогвартс».

– Помолчи, – отрезала Вальбурга, – ты отлично знаешь, что у него урок.

Сириус прекратил паясничать и уже лениво произнес:

– А смысл? Тратить деньги на преподавателя только для того, чтобы этот убедиться, что этот маленький идиот совсем безнадежен.

– Прекрати так говорить о своем родном брате!

– Ты не можешь не признавать, что в моих словах есть толика правды, – Сириус скривил губы в усмешке, а потом вновь бросил взгляд на часы. Оставалось еще пять минут. – Хочешь ждать, так жди, а я пошел, – мальчик потянулся за своим чемоданом, но его мать резко одернула его и вновь до боли сжала его плечо.

– Убери свои руки! – яростно выкрикнул Сириус и попытался освободиться, но ничего не вышло. Вальбурга вцепилась в него мертвой хваткой. Мальчик с ненавистью взглянул на мать, но все же успокоился. И тут же услышал язвительный смешок рядом с собой.

Прямо напротив него стоял невысокий коренастый мальчишка, скорее всего, также как и Сириус собиравшийся на первый курс. Черные взлохмаченные волосы, насмешливый прищур из под очков и изогнутые в улыбке губы. Сириус уже был готов возненавидеть его за то, с каким превосходством этот мальчишка смотрит на него только из-за того, что стоит один. Тот специально указал по сторонам, демонстрируя свою полную самостоятельность и независимость.

Но вдруг лицо мальчика дернулось и изменилось. В следующую секунду всю платформу огласил громкий возглас.

– Джейми, мальчик мой! – по перрону бежала немолодая, чуть полноватая дама в сиреневой мантии, должно быть, его мать. Она подбежала к сыну и заключила его в крепкие объятия, а он досадливо принялся вырываться.

– Ну мама… – протянул он и быстро оглянулся по сторонам в страхе, что кто-то его видит. Взгляд на мгновение остановился на Сириусе, на губах которого застыла торжествующая ухмылка. Лицо мальчика скривилось, и он принялся с большим рвением высвобождаться из цепких рук матери. Впрочем, нельзя сказать, что у него это вышло, поскольку женщина еще сильнее стиснула его.

– Как же ты меня напугал, глупыш! Ох, и получил бы ты от отца, коль он не находился сейчас по делам в Министерстве. Убежать от меня, это ж надо до такого додуматься! С тобой могло что-нибудь случиться…

– Я жив и здоров, мама. Отпусти же меня, – все никак не успокаивался мальчик, – а то я опоздаю на поезд.

– Да, да, – засуетилась женщина и поспешно принялась поправлять одежду на мальчике и приглаживать его взъерошенные волосы, не забывая при этом поучать его. – Веди себя хорошо, будь паинькой, иначе вылетишь из Хогвартса и твое будущее будет загублено. Ну, прекрати вертеться, Джейми! – в отчаянии воскликнула женщина. – И слушай внимательно, что я тебе говорю. Будь прилежным учеником, всегда делай уроки…

От наблюдения за ними Сириуса отвлек манерный вкрадчивый голос, прозвучавший за его спиной.

– А Дорэа все никак не может обуздать собственного сына.

Развернувшись, он увидел тетю Друэллу, высокую и статную женщину с тонкими чертами лица и длинными светлыми волосами. Во всех ее движениях прослеживалась неизменная томность, а на лице играла легкая улыбка. Она приветственно кивнула Вальбурге и как всегда провела рукой по голове Сириуса.

– Мы несколько задержались: Нарцисса очень медлительна, – объяснила женщина, не прекращая слегка поглаживать волосы мальчика. Не сказать, что сам он был от этого в восторге, но за свои одиннадцать лет он уже смирился с этой привычкой тетушки.

– И вовсе я не медлительна! – вылезла вперед Нарцисса, которая во всем походила на мать, но только лишь внешне. Все ее попытки скопировать повадки матери постоянно проваливались, но девушка старалась изо всех сил. – Здравствуй, тетя, – она присела в легком реверансе и слегка кивнула головой. Потом выпрямилась и любезно улыбнулась кузену. Тот скривил губы в приторной улыбке и, подражая девушке, присел в неуклюжем реверансе и плавно замахал руками.

Нарцисса скривилась, а Вальбурга одним резким движением руки заставила сына выпрямиться.

– Где Андромеда? – тут же спросил он, заметив, наконец, отсутствие девушки.

– Моя любезная сестрица не соизволила подойти и поздороваться, – язвительно произнесла Нарцисса. – Ей видимо плевать на все правила приличия.

– Что за речь?! – возмутилась Друэлла. – Не подобает девушке из высшего общества употреблять в своей речи слова подобного рода.

Тут паровоз издал пронзительный гудок, и те ученики, кто еще оставался на платформе, мигом кинулись в вагон. Родители кричали последние слова напутствия своим детям, а те суетились и расталкивали всех на своем пути к дверям вагонов.

Сириус повернулся к матери и устремил свой взор на нее. Он ждал.

А Вальбурга молча смотрела на своего сына. Казалось на секунду с ее лица соскользнула маска равнодушия, глаза потемнели и странно заблестели. Но она быстро отвела взгляд, и уже в следующее мгновение, когда она вновь взглянула на мальчика, на ее лице играла холодная улыбка.

– До свидания, Сириус, – сухо произнесла она и похлопала его по тому плечу, которое еще совсем недавно яростно сжимала.

Мальчик кивнул и, взяв в руки чемодан, направился в вагон вслед за Нарциссой. Он уже заступил на подножку поезда, когда его вдруг окликнула мать, и он быстро развернулся в ее сторону. Вновь мучительное ожидание, чтобы услышать, наконец…

– Помни, ты – Блэк!

Не скрывая разочарования, Сириус прошел внутрь вагона. Длинный коридор и множество дверей, ведущих в купе.

– Ну здравствуй, кузен, – язвительным голосом произнесла Нарцисса. Похоже, только они одни в этом вагоне еще не заняли мест.

Мальчик устало вздохнул и оглядел кузину с головы до ног. А потом дерзко улыбнулся и положил ладони прямо на грудь девушки.

– Ты их заклинанием увеличила, не так ли? – с этими словами Сириус проделал некие ощупывающие движения пальцами, за что тут же получил по рукам. Нарцисса быстро оглянулась по сторонам, но на ее счастье коридор был пуст.

– Послушай, малыш, – зашипела она, нагнувшись к Сириусу, который был ниже ее на голову, – еще одна подобная выходка и тебе крупно не поздоровится.

– Цисси, детка, неужели это угроза? – наигранно удивился мальчик, не скрывая презрительно усмешки.

– Может ты и не заметил, но я стала старостой… – она указала пальцем на сверкающий значок, приколотый к ее голубой мантии.

– Только лишь потому, что на Слизерине больше нет ни одной девчонки-пятикурсницы, кроме тебя, – с насмешкой заметил Сириус. Кузина побагровела, а мальчик преспокойно развернулся и, подхватив свой багаж, двинулся по коридору, заглядывая в каждое купе в поиске свободного места.

– Да ты… ты… строчки писать будешь каждый день! – крикнула девушка ему вслед, но он ее проигнорировал.

* * *

Оказалось, что найти незанятое место не так то просто. Сириус уже обошел весь вагон, но ни одного свободного купе не было. Одно, правда, было занято всего двумя старшекурсниками, но они ясно дали понять, что он будет лишним.

Сириус дошел до конца вагона и перешел в следующий, таща за собой огромный чемодан, который с противным звуком громыхал об пол.

И вновь полные купе.

Испуганные первокурсники и дерзкие старшекурсники, хихикающие, галдящие, смеющиеся и кричащие дети... Столько лиц, и один ответ:

– Мест больше нет.

Усталый вздох и вновь слышится скрежет чемодана, трущегося о грязный пыльный ковер, застилающий коридор вагона.

Последнее купе этого вагона.

Даже если там будет занято он все равно зайдет. И не выйдет. Хоть яблоку будет негде упасть, все равно. И никакая похотливая парочка старшекурсников не сможет выгнать его из купе. Никто.

Он рывком открыл дверь купе. Как ни странно, оно было практически пустым, только у окна, повернувшись спиной к двери, сидел и разглядывал проплывающий мимо пейзаж светловолосый мальчик.

Сириус затащил чемодан внутрь и прикрыл за собой дверь. Щелчок замка заставил его попутчика, наконец, повернуться. Это был тот мальчик с грустными глазами, которого Сириус видел на вокзале. Но сейчас в его взгляде появилось еще и разочарование. Видно было, что он не особо рад тому, что кто-то соизволил к нему присоединиться. Он равнодушно окинул взором Сириуса и вновь устремил свой взгляд за окно.

– Ты первокурсник? – спросил Сириус, усаживаясь напротив мальчишки.

Тот повернулся и кивнул. А потом еще зачем-то проговорил вслух «Да» слегка хрипловатым, будто простуженным голосом.

Несколько минут молчания, сопровождаемые лишь ритмичным постукиванием колес паровоза. И все это время Сириус разглядывал своего попутчика. Тонкие черты болезненно бледного лица, слегка вьющиеся русые волосы, белый шрам, рассекающий бровь… и невероятно грустные, слегка прищуренные от солнца глаза.

– Зачем ты так смотришь? – неожиданно спросил мальчик. В его голосе не было никаких эмоций, будто это и не вопрос вовсе.

– Как так? – облизнув кончиком языка высохшие губы и изогнув их в улыбке, поинтересовался Сириус. Он наклонил голову набок и не сводил глаз с мальчика. Тот в ответ лишь пожал плечами.

– Так… дети смотрят. Маленькие совсем. Просто пялятся. Без смущения.

– А почему я должен смущаться?! – возмутился Сириус. Его задело сравнение мальчика.

– Потому что так надо. Когда тот, на кого смотрят, это замечает, надо отвести глаза.

– Кто это сказал?

Мальчик вновь пожал плечами.

– Не знаю, но так все делают. Я заметил это еще давно…

Сириус с интересом посмотрел на него, ожидая, что тот продолжит, но в купе повисла неудобная тишина.

– Как тебя зовут?

Мальчик, мгновение назад рассматривавший пятно на полу, поднял голову и устремил на Сириуса изучающий взгляд. Прошло где-то с полминуты, прежде чем он ответил.

– Ремус Люпин…

– Ты чистокровный? – вдруг спросил Сириус.

Тот покачал головой. И вновь подтвердил свой жест словами.

– Нет… Я полукровка.

Сириус усмехнулся. Вряд ли мать обрадуется, если узнает, с кем он делил купе. Ему же было как-то неожиданно все равно. Этот мальчик с грустными глазами и хриплым голосом ему понравился. А то, что он – полукровка, даже к лучшему. Мать будет в бешенстве… если узнает, конечно.

– А меня зовут Сириус Блэк, – сказал он, чувствуя, что настроение стремительно улучшается.

– Очень приятно, – произнес Ремус, и его лицо неожиданно стало каким-то потерянным. Теперь они не просто попутчики, а знакомые.

* * *

Сириус усердно жевал шоколадную лягушку, которая усердно боролась за свою сладкую жизнь, все еще двигаясь во рту. А Ремус без особого интереса листал новенький учебник, изредка откусывая кусок от тыквенного пирога, который лежал перед ним на столе, завернутый в салфетку.

– На какой факультет ты думаешь поступить?

Ремус оторвался от книги и устремил задумчивый взгляд на темноволосого мальчика. Несколько секунд он молчал, обдумывая, казалось бы, простой вопрос. Эта его привычка сначала помолчать, прежде чем ответить, уже начинала раздражать Сириуса.

– Рэйвенкло, – заключил наконец Ремус и вновь углубился в книгу.

– А почему? – тут же спросил Сириус, нетерпеливо постукивая пальцами по гладкой поверхности пластиковой столешницы. Он уже был готов вновь услышать в ответ лишь молчание, но его попутчик ответил неожиданно быстро:

– Я учиться еду.

Что ж… исчерпывающий ответ.

Ремус аккуратно закрыл книгу и положил ее на сиденье справа от себя.

– А ты?

– Слизерин. Там училась вся моя семья. И моя кузина говорит, что мне там самое место…

Тут дверь купе распахнулась, и перед ними на пороге предстал высокий светловолосый юноша. К уже одетой школьной мантии был прикреплен значок старосты.

– Вас всего двое? Все нормально?

– А почему должно быть не нормально? – вопросом на вопрос ответил Сириус.

Юноша усмехнулся.

– Мало ли. Ходят тут всякие… – на его лице появилось выражение отвращения, но вскоре вновь показалась добродушная улыбка. – Если что, обращайтесь. Мое купе в начале этого вагона. И вы это… переоденьтесь уже. Часа через полтора уже прибудем.

Он вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. И Сириус тут же недоуменно взглянул на Ремуса.

– Я не понял, зачем он заходил.

– Хотел предупредить, что скоро приедем, – просто ответил мальчик и полез в чемодан за формой.

Сириус задумчиво перевел взгляд на закрытую дверь купе, а потом тоже принялся переодеваться.

Глава 5

Поезд замедлил ход и, наконец, остановился. Сириус подхватил свой чемодан и вышел из купе, присоединяясь к толпе, желающей поскорее выйти на улицу. Он бросил взгляд на приоткрытое окно вагона. Бархатное черное небо, усыпанное сверкающими бусинками звезд. Он даже не заметил, как стемнело. И вот теперь на землю опустилась ночь. Из окна веяло прохладой, и еще сильнее захотелось выйти из душного вагона. Мальчик попытался протиснуться вперед, но ничего не вышло. А вереница учеников передвигалась к выходу все так же медленно.

– Имей терпение, – с равнодушным спокойствием произнес стоящий позади него Ремус.

– Поимею когда-нибудь, – привычно буркнул Сириус и уткнулся лбом в холодное оконное стекло. Он пытался разглядеть платформу, но было совсем темно и виднелись лишь смутные силуэты уже выбравшихся из вагона людей. Но через несколько секунд и этого не стало видно из-за того, что от теплого дыхания поверхность окна перед его глазами затуманилась. Тогда он поднес к стеклу палец и принялся выводить незатейливый узор…

– Ты еще долго собираешься здесь стоять? А вроде выйти торопился.

Сириус вздрогнул и повернулся. Стоящего перед ним парень находился уже в конце коридора, но и он вскоре покинул вагон. Зато рядом стоял его сосед по купе. Почему он не вышел вместе со всеми?

– Ты чемодан в проход поставил, – будто прочитав его мысли, произнес Ремус и кивком головы указал вниз.

Действительно.

– Мог бы перепрыгнуть, – произнес Сириус и, подняв чемодан, поплелся к выходу. Позади слышались неторопливые шаги его нового знакомого.

* * *

Как Сириус и ожидал, на улице было прохладно. Он повернул лицо навстречу легкому ветру и с наслаждением вдохнул свежий воздух, наполненный терпким запахом сосен и чего-то еще…

Свободы…

Окружающие его звуки будто отдалились. Он один, только ветер свистит в ушах. Так хорошо.

Неожиданно совсем рядом с ним прозвучал невнятный громовой голос, чем-то похожий на рычание. Сириус прищурил глаза из-за слепящего света. Прямо перед его лицом висел огромный фонарь, который, слегка покачнувшись, ударил мальчика по носу.

– Смотри куда тычешь свой фонарь! – яростно выкрикнул Сириус и резко оттолкнул светящий предмет от себя. Через мгновение послышался звон бьющегося стекла.

Мальчик вызывающе поднял голову и тут же в ужасе отшатнулся. Прямо перед ним стоял великан. Огромный, с всколоченной бородой и пышной копной спутанных темно-каштановых волос. С его грозным внешним видом совсем не сочеталось смущение в глазах-бусинках.

– Ты это… того… извини. Я просто хотел узнать, вы новички или нет.

– А что, это какой-то особый вид проверки? – недовольно произнес Сириус, ощупывая свой нос. Страх перед этим огромным человеком исчез, сменившись раздражением.

– Да, мы первокурсники, – услышал Сириус спокойный голос Ремуса.

– Так чего вы здесь стоите! – добродушно улыбнулся «великан». – Вон они, все ваши, – он указал рукой в сторону. Там стояла кучка взволнованных мальчиков и девочек. – Мы уже идти собирались, и тут-то я вас и приметил. Ну чего же вы стоите?

Он взмахнул своими ручищами и случайно задел одной Ремуса. Мальчик не удержался на ногах и упал на землю.

– Следи за руками! – огрызнулся Сириус и повернулся к своему бывшему попутчику. – Ты как?

Ремус не спеша поднялся на ноги и отряхнулся. Лицо его было невозмутимо.

– Все нормально. Пошли.

Мальчик потянулся за чемоданом, но «великан» его остановил.

– Вам это… не сказали что ли? Багаж надо оставить в поезде. Его потом доставят в замок.

– Видимо, забыли. Система оповещения плохо работает, – с иронией в голосе проговорил Сириус.

– Эээ… ну ничего, сейчас… – с этими словами «великан» поднял чемоданы обоих мальчиков и закинул их в вагон, после чего довольно потер руки. – А теперь за мной!

* * *

Сириус и Ремус шли по узкой каменной дорожке в хвосте длинной вереницы первокурсников. Вокруг было совсем темно из-за плотного ряда деревьев, нависших над ними. Воздух вдруг стал тяжелым и полным влаги, все сильнее чувствовался запах ила и водорослей.

Мальчики услышали неразборчивый голос «великана», и тут же послышались восторженные возгласы тех, кто шел впереди.

Сириус от любопытства ускорил шаг, толкнув стоящую впереди девочку. Послышалось возмущенное ворчание, но он не обратил на это никакого внимания. Перед ним открылась картина небывалой красоты.

Черная гладь огромного озера, окруженного стройными деревьями, отражала, словно в гигантском зеркале, величественный замок на вершине горы. Многочисленные башни и шпили утопали в темном бархате неба, а сверкающие окна так походили на звезды…

– Ну что вы застыли? – произнес «великан», но по его широкой улыбке было понятно, что он доволен впечатлением, которое замок произвел на этих детей. – Идите все сюда… – он стоял у самого озера, на легких волнах которого у самого берега качалось множество небольших лодочек. – Залезайте, но чтобы не больше четырех человек в одну лодку.

Сириус и Ремус переглянулись и потянулись за другими, усаживаясь в одну лодку. К ним присоединился худой и невысокий мальчик с черными сальными волосами и длинным крючковатым носом. Бледное лицо под губой было испачкано чем-то багровым, похожим на кровь.

– Кто это тебя так? – усмехнулся Сириус. Тем временем лодки оторвались от берега и поплыли по озеру в сторону замка.

Сальноволосый мальчик смерил его угрюмым взглядом, а потом шмыгнул носом и отвернулся, так ничего и не ответив.

– Ты, что глухой? – презрительным тоном спросил Сириус и толкнул мальчика в плечо. – Я спросил – будь добр, ответь.

Тот резким движением выхватил волшебную палочку из кармана и направил ее на Сириуса, на лице которого тут же отразилось удивление, через секунду сменившееся насмешкой.

– Ты решил пощекотать меня своей палочкой?

Сириус отрывисто засмеялся, а другой мальчик угрожающе заскрипел зубами и вновь громко шмыгнул носом.

– Прекратите, – недовольным тоном произнес Ремус. – Если вас увидят, вам не избежать наказания.

– Кто?.. – склонив голову набок поинтересовался Сириус. Он уже совсем забыл о существовании сальноволосого мальчика, который, предварительно, опасливо оглянувшись по сторонам, уже убрал свою палочку обратно в карман. – Кто может увидеть? Этот увалень? Ха!

Ремус пожал плечами и устремил свой взгляд на темную гладь озера. Они все ближе и ближе подплывали к утесу, на котором возвышался замок. Потом лодки двигались по широкому темному туннелю прямо в скале. Тускло освещенная факелами подземная гавань выглядела довольно мрачно из-за темных каменных стен, покрытых илом и мхом, и со всех сторон послышался испуганный шепот.

– Осторожно выбирайтесь! Камни немного скользкие, – громко сказал «великан», уже выбравшийся из своей лодки, на которой он плыл один из-за своих весьма немалых размеров.

Дождавшись пока все дети переберутся на каменный берег пристани, он снял со стены один из факелов и пошел вперед по коридору в скале. Вскоре они выбрались на влажную лужайку прямо перед замком. Каменная лестница, и вот они уже стоят прямо перед огромными дубовыми дверьми.

– Добро пожаловать в Хогвартс! – улыбнувшись, произнес «великан».

* * *

Будущие первокурсники находились в тесной маленькой комнате, собравшись в кучку. Перед ними стояла высокая худая женщина в темно-зеленой мантии. Темные волосы были уложены в аккуратный пучок на затылке, а глаза с некой суровостью оглядывали детей.

– Мое имя Минерва МакГонагалл. Я очень рада видеть вас всех в этот день, – сказала волшебница, скупо улыбнувшись, а потом еще добавила: – Надеюсь, вы все достойны носить звание ученика Хогвартса… – она замолчала на несколько секунд, дабы до всех дошел смысл сказанного ею. – Каждый из вас пройдет церемонию сортировки, чтобы определить, на каком факультете вам предстоит обучаться в ближайшие семь лет. Всего в Хогвартсе четыре факультета, что многим из вас наверняка известно… – послышались утвердительные восклицания, но женщина произвела своеобразный жест руками, заставив тем самым всех замолчать. – Гриффиндор, Слизерин, Рэйвенкло и Хаффлпафф. Ваши успехи будут приносить вашему факультету очки, в то время как нарушение правил будет вести за собой их потерю. Я надеюсь, вы будете хорошими учениками, на каком бы факультете вы не оказались. Есть вопросы? – Тишина. – Что ж, в таком случае я прошу выйти вперед Джеймса Поттера и Северуса Снейпа.

Вперед вышли, протолкнувшись сквозь толпу два мальчика. Первого, лохматого и в очках, Сириус видел еще на вокзале. Другой же оказался тем, кто плыл с ним и Ремусом в одной лодке. Они оба предстали перед женщиной, которая сурово на них глядела.

– Старосты доложили, что вы устроили драку в поезде. Это правда?

Оба молчали, но могли бы и не отвечать. Разбитая губа сальноволосого и шкодливая, еле скрываемая улыбка лохматого были красноречивее слов.

– Буду считать, что вы сознались. Что ж, в таком случае хотелось бы узнать, что послужило поводом для драки.

В ответ вновь тишина. Лишь приглушенный шум доносился из соседнего помещения, да несколько детей возбужденно шептались за спиной Сириуса, который с интересом наблюдал за стоящими впереди мальчиками.

– Буду надеяться, что подобное больше не повторится. Такое поведение не допустимо в стенах замка. Церемония Сортировки начнется через несколько минут, – обратилась она уже ко всем. – Ведите себя тихо. Я вернусь за вами, когда все будет готово.

Она вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. В ту же секунду, как послышался щелчок замка, комнату наполнил невообразимый шум.

– Что за сортировка?

– Может испытание?

Возбужденные первокурсники наперебой стали предполагать различные версии того, что им предстоит.

– Тише вы! – крикнул Сириус. Все присутствующие мигом повернулись к нему. – Наденете дряхлую говорящую шляпу на голову, она все и решит.

– А ты откуда знаешь? – недоверчиво произнес упитанный мальчик с круглой головой и жидкими, мышиного света волосами.

– А это не должно тебя волновать, – насмешливо бросил Сириус.

– Зато тебя должна волновать предстоящая сортировка, не так ли? – к нему подошел лохматый мальчик, Джеймс Поттер. То, что он смотрел на Сириуса снизу вверх, не убавило в его взгляде превосходства. – Вряд ли ты посмеешь сделать что-либо, даже надеть шляпу, без разрешения своей мамаши. Я видел тебя на вокзале. Не мог и шагу ступить без ее позволения. Маменькин сынок.

Кто-то засмеялся, но Сириус нисколько не смутился. Он шагнул ближе к мальчику, сохраняя на лице холодную улыбку.

– Кто бы говорил… – насмешливо произнес он и тут воскликнул тонким, наигранным голосом. – Джейми, мальчик мой! Веди себя хорошо, будь паинькой. Вытри сопельки, расчеши волосенки!

Вновь смех, но смеялись уже не над ним. Теперь он сам с превосходством глядел на стоящего перед ним мальчика. А тот со злостью сжал губы и через мгновение накинулся на Сириуса. Опешив от внезапного нападения, он не сразу сообразил и получил удар по лицу. Резкая боль в скуле, секундная вспышка перед глазами. И вот он вновь видит крепко сжатый кулак в дюйме от своего лица. Но в этот раз он сумел увернуться. Поттер не ожидал этого и слегка растерялся. Поэтому и не смог защититься от точного удара прямо в нос.

Сириус довольно встряхнул руку и дотронулся до своего лица. Правая скула нещадно болела, определенно не избежать синяка. Тем временем его противник наскоро вытер рукавом кровь, текущую из разбитого носа и кинулся на него. Они оба повалились на пол, нанося друг другу нешуточные удары... Остальные ошарашено глядели на них, некоторые девочки даже испуганно визжали. Но никто из них не посмел разделить дерущихся, боясь попасться под их горячую руку.

Неожиданно все стихли, а двое все так же катались по полу. Яркая вспышка света – и их тут же отбросило друг от друга по разные концы комнаты.

– Что здесь происходит?!

В проеме двери стояла разъяренная профессор МакГонагалл. Тонкие губы сжаты, на щеках появились алые пятна. В руках она держала волшебную палочку.

– Не успели еще прибыть в замок, а уже устроили невесть что! Немедленно подойдите ко мне!

Сириус медленно поднялся на ноги и ленивым движением руки отряхнул мантию, после чего провел ладонью по волосам и облизнул губы. Мальчик почувствовал вкус крови на языке. Теперь понятно, почему так щиплет в уголке рта.

Все смотрели на него, на то, как он не спеша подходит к волшебнице. Он мельком рассматривал лица вокруг. Все такие одинаковые… Высокие и маленькие, худые и толстые, с темными или же светлыми волосами, но у всех на лице одно и то же выражение – смесь зависти и облегчения. Каждый хотел бы так отличиться и каждый из них был рад, что это не он сейчас подходит к суровой женщине с тугим пучком на голове. Хотя нет, не каждый…

Сириус взглянул на Ремуса. В глазах того было все то же равнодушие. Ему было все равно. И лишь легкий оттенок непонимания как-то изменил его лицо…

– Поттер! Что вы о себе возомнили?! Не успели еще поступить в Хогвартс, как уже дважды успели подраться!

Лохматый мальчик лишь виновато улыбнулся, вытирая рукавом бежавшую из носа кровь. МакГонагалл удрученно покачала головой и резко повернулась к Сириусу.

– Ваше имя, молодой человек? – произнесла она приказным тоном.

– Сириус Блэк, – ответил мальчик, глядя ей прямо в глаза.

– Так вот, мистер Блэк. Надеюсь это ваша первая и последняя выходка. Драки запрещены, ровно как и магические дуэли. Вам ясно?

Он молчал.

Говорят, что молчание есть знак согласия, но Сириус просто задумался.

Запрещены... Опять это проклятое слово. Оно сопутствует его везде, сочетаясь с громким «нельзя», твердым «не принято», мерзким «по правилам»... Почему везде, куда он ни попадает, эти слова напоминают о себе? Разве не проще бы было просто жить… Как ты хочешь, как тебе угодно.

– Вы собрались играть в молчанку? – МакГонагалл окинула обоих мальчиков суровым взглядом и удрученно вздохнула. Мальчишки… что с них возьмешь? – Постройтесь все в линию и следуйте за мной.

* * *

У Сириуса раскалывалась голова, будто тысячи игл вонзались в виски и затылок. Даже небольшой поворот головы причинял неимоверную боль.

Здесь было слишком ярко – он не привык к этому. В его доме всегда царил легкий полумрак, столь привычный и такой желанный в этот момент. А в Большом Зале замка над потолком горели тысячи свечей и отражались, переливались, сверкали в блестящих золотых тарелках и кубках, стоящих на четырех факультетских столах.

Здесь было слишком душно. Разве нельзя было открыть нараспашку эти гигантские окна, давая полную свободу прохладному ветерку, летавшему над озером?

Здесь было слишком шумно. Почему эти дети не могут заткнуться хоть на минуту?

Может, через некоторое время он привыкнет к этому, но в данный момент все здесь было невыносимо.

– Блэк, Сириус!

Теперь его очередь надевать старую заплатанную шляпу, которая ко всему прочему еще и говорит.

Он вышел вперед и уселся на трехногий табурет, надевая на голову шляпу, не скрывая при этом легкого отвращения. Поля шляпы упали ему на глаза, закрывая обзор, но мальчик быстро поправил положение, сместив этот головной убор чуть назад. Теперь ему было отлично видно всех, кто находится в зале. За вторым столом справа он заметил кузину Андромеду. Хоть какое-то знакомое лицо среди множества неизвестных. Девушка улыбнулась ему и подмигнула. Сидящие за этим же столом ученики заинтересованно смотрели на него, некоторые даже уже приготовили руки для приветствия нового своего ученика.

Блэк… куда ему еще дорога, как не в Слизерин?

Сириус смутно сознавал, что шляпа что-то говорит ему, но не вникал в смысл ее слов. Это был лишь назойливый шепот в ушах, еще более усугубляющий боль в голове.

– Почему же ты не слушаешь меня, мальчик? – голос в его ушах зазвучал настойчивей. – Неужели считаешь, что прислушиваться к словам мудрой, хоть и старой шляпы не нужно? Или тебе не важно, на какой факультет тебя отправят?

Сириус молчал. Разговаривать со шляпой, какой бы умной она ни была, казалось сумасшествием.

– Ну, раз так… пусть твоим вторым домом станет Гриффиндор… или ты не хочешь? Ты можешь попросить, и я отправлю тебя в Слизерин. Ведь ты хочешь именно туда, а в тебе есть практически все качества, необходимые слизеринцу. Ум, талант, хитрость, знатное имя. Попроси, и я отправлю тебя туда, где тебе самое место. Только попроси…

Сириус покачал головой. Он не будет просить, не будет умолять. Это ниже его достоинства.

– Ты слишком горд для этого, не так ли, мальчик? Это качество отличает студентов двух факультетов, но одни могут преступить через свою гордыню, если это сулит им выгоду. Ты же не можешь. Не думай, что это всего лишь прихоть старой шляпы… ГРИФФИНДОР!

Сириус замер. Время будто остановилось, и он словно в замедленной съемке видел, как вытягиваются от изумления лица студентов, сидящих за столом Слизерина; видел, как удивление на лице Нарциссы сменилось презрительной усмешкой. Словно издалека до него донеслись редкие хлопки с самого левого стола.

И вдруг раздался столь знакомый звонкий хохот. Сначала тихий, а потом уже разносившийся на весь Большой Зал. Это смех он мог узнать везде. Только его любезная кузина Андромеда имела привычку смеяться в самый неподходящий для этого момент.

* * *

Сириус не заметил, как дошел до стола своего нового факультета, как сел на деревянную скамейку рядом с высоким старшекурсником, который еще заходил в его купе.

Все должно было быть по-другому.

Он должен был сидеть за тем столом, где сидят его кузины, где сидели его родители и все поколения семейства Блэк. Разговаривать с теми, кто подходит ему, кто достоин этого, а не ловить косые взгляды гриффиндорцев.

Гриффиндорец… он сам теперь будет учиться на факультете храбрецов, а также магглолюбцев, как неизменно добавила бы его мать.

Интересно, а какой будет ее реакция, когда она узнает? Сириус отдал бы все, лишь бы только увидеть ее лицо в тот момент. Вот что бы подняло ему сейчас настроение и, возможно, даже уняло бы головную боль, которая никак не проходила.

На скамейке рядом с ним уже сидели три девочки-первокурсницы. Ни одного мальчика кроме него шляпа еще не соизволила отправить в Гриффиндор. Неужели девчонки стали куда храбрее?

– Люпин, Ремус!

Сириус, услышав знакомое имя, дернулся и повернулся. К табурету с шляпой не спеша продвигался его недавний попутчик. Он надел на голову шляпу, которая опустилась ему практически до кончика носа. Недолгое раздумье и…

– Гриффиндор!

Сириус улыбнулся. Не он один попал не туда, куда стремился. Гораздо приятнее, когда есть товарищи по «несчастью».

– Не ожидал? – спросил он русоволосого мальчика, когда тот уселся за стол напротив него.

– Не ожидал, – кивнул Ремус. – И ты тоже. Верно?

Сириус усмехнулся. Это просто чертовски верно! Не ожидал, не думал, не хотел... Неожиданный поворот, не так ли?

* * *

– …и хочу напомнить, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. С подробным перечнем запретов и правил школы вы все можете ознакомиться в кабинете нашего уважаемого школьного смотрителя мистера Филча. Также хочу отметить, что всем ученикам запрещено посещать лес на территории школы. Думаю, ученики старших курсов это уже усвоили, первокурсникам же советую это хорошенько запомнить.

Сириус пропустил мимо ушей практически все выступление директора, но как только речь зашла о правилах и запретах, мгновенно прислушался…чтобы через мгновение уже забыть.

Последние слова директора касались отбора в команды по квиддичу. И, разумеется, Дамблдор напомнил, что первокурсники к игре не допускаются. Что и следовало ожидать.

Директор объявил торжество законченным, и все вокруг тут же зашумели и начали вставать из-за столов.

– Первый курс Гриффиндора, сюда! – крикнул сидящий рядом с Сириусом парень. К нему присоединилась круглолицая блондинка, на чьей мантии был также прикреплен значок старосты.

Сириус встал со скамьи, и тут же его кто-то толкнул в плечо.

– Не понимаю, как ты очутился на Гриффиндоре. Ты же Блэк.

Сириус повернул голову в бок и увидел Поттера, который пристроился в шеренгу прямо за ним.

Когда тот надел распределяющую шляпу, она, не думая ни секунды, отправила его на факультет храбрецов. И в первую секунду, когда его глаза встретились с глазами Сириуса, в них было лишь недоверие и непонимание, тут же сменившиеся злостью.

– Сюрприз, – небрежно бросил Сириус.

Тем временем старосты двинулись к огромным дубовым дверям Большого Зала, ведущим в вестибюль. Сириус двинулся, как и остальные, вслед за ними, но тут увидел Андромеду, стоящую неподалеку и с веселой улыбкой разговаривающую с какой-то девушкой.
Мальчик, не долго думая, отстранился от шеренги своих однокурсников и поспешил к своей кузине.

– Андромеда! – окликнул он ее. Девушка повернулась и на ее лице тут же расцвела улыбка. Ее собеседница тем временем пошла к выходу из зала.

– О Мерлин! Ко мне идет сам Сириус Блэк, первый из нашего древнего и родовитого семейства, кто поступил на Гриффиндор! – с наигранной торжественностью произнесла Андромеда и рассмеялась.

– Иди ты… – недовольно сказал Сириус, но его слова были не расслышаны из-за громкого оклика, донесшегося со спины.

– Блэк! – это был тот светловолосый староста. Видимо, исчезновение Сириуса из шеренги первокурсников не прошло незамеченным… – Я что, должен как нянька за тобой ходить? Все тебя ждут! – грозно произнес парень, но тут увидел стоящую рядом с Сириусом девушку и слегка покраснел. – О, Андромеда…

– Здравствуй, Фрэнк, – она лучезарно улыбнулась. – Как твои дела? Ты, вижу, старостой стал. Отличный выбор.

Юноша смутился еще сильнее и растерянно провел рукой по волосам, слегка взъерошив аккуратную прическу.

– Э… да, спасибо.

– ФРЭНК! – донесся до них недовольный голос второй старосты. Блондинка стояла в окружении остальных первокурсников и была будто чем-то рассержена.

– Я пойду. А… – он замялся, уставившись на Сириуса.

– Я покажу ему, куда идти, – с улыбкой заверила Андромеда и взъерошила волосы на голове кузена. Мальчик привычным жестом оттолкнул ее руку. Он еще мог простить тетушке подобные выпады, но уж точно не кузине, которая старше его всего на шесть лет, а порой относится к нему, как к ребенку.

– Ну, до встречи, – неловко бросил парень, шагая от них спиной вперед. Он натолкнулся на кого-то и чуть не упал, отчего его щеки запылали еще сильнее.

– Такой милый парень… – протянула Андромеда, провожая гриффиндорца взглядом. – Жаль, что всего лишь на пятом курсе учится.

– А как же твой дражайший Теодор? – ехидно поинтересовался Сириус.

– Упомянешь при мне имя этого дрянного грязнокровки, и я вырву твой «грешный» язык, – свирепо произнесла девушка. В ее голубых глазах блеснула угроза. Она все-таки не просто так носила громкую фамилию.

Сириус удивился, но предпочел не спрашивать причину столь резкой перемены. Если захочет, сама расскажет.

– И чего ты от меня хотел, любезный кузен? – уже спокойно спросила девушка. Они вдвоем медленно шли по уже практически пустому залу, направляясь к выходу.

– Да вот, интересно стало, чего смешного ты нашла в моем распределении, что рассмеялась на весь зал.

– Сириус Блэк в Гриффиндоре… это уже смешно, – с ее губ сорвался легкий смешок, – а еще я представила лица наших родственничков, когда они узнают.

Мальчик улыбнулся. Да, на это следовало бы посмотреть. Ведь если насчет Андромеды всегда существовали некоторые сомнения, то уж в том, что Сириус станет слизеринцем, никто никогда не сомневался. Разве что его мать всегда терзали опасения в том, что он может что-нибудь выкинуть назло всем, а точнее назло ей.

– Они смирятся, – уверенно произнес Сириус, когда они вышли из зала в вестибюль.

Здесь было не так ярко. Мягкий свет горящих на стене факелов создавал причудливые тени, прятавшиеся по углам. Намного лучше.

– Я бы не была в этом так уверена. Ты отлично знаешь, как в нашей семье относятся к традициям, а учеба на Слизерине – своеобразный обычай, то, что принято и не должно оговариваться. Блэк в Гриффиндоре – это невозможно. Вернее, было невозможно, – поспешно поправилась Андромеда, не скрывая улыбки.

– Им ПРИДЕТСЯ смириться с этим, – упрямо произнес Сириус.

Девушка неопределенно пожала плечами, не давая ясного ответа. Спорить с кузеном, как она знала, было невозможно, и всю оставшуюся дорогу они молчали, пока не дошли до портрета дамы в розовом шелковом платье, плотно обтягивающем ее далекое от изящества тело. Возле картины стоял, прислонившись к стене, светловолосый староста.

– Я вспомнил, что ты не знаешь пароля, – сказал он мальчику, – и решил дождаться.

– Очень мило, – иронично бросил Сириус, догадываясь, что не он являлся причиной такого поступка. Хотя… кто знает, что движет этим гриффиндорцем? Может, он действительно пожалел мальчишку, который мог и не дождаться, пока кто-нибудь еще откроет портретный проем.

– Не обращай на него внимания, Фрэнк. Мой милый кузен просто плохо воспитан и не знает, что надо в таких случаях благодарить.

– Да не стоит… – наигранно-беспечно бросил парень, взмахнув рукой, как бы показывая, что это все пустяки для него.

Сириус фыркнул и, беззвучно смеясь, покачал головой. Все это было просто смешно.

– Ты уже можешь идти, Андромеда, – сказал он кузине. – Спокойной ночи.

– Ты меня прогоняешь что ли? – усмехнулась девушка.

– Ты как всегда догадлива, дорогуша, – манерно произнес мальчик, придавая лицу то выражение, что вечно сопровождало его тетушку Лукрецию.

Андромеда рассмеялась и, попрощавшись с ним и Фрэнком, который, похоже, был сильно огорчен ее уходом, ушла, гулко стуча каблуками. А староста глядел ей вслед, забыв о стоящем рядом мальчике, до тех пор, пока она не скрылась за поворотом.

– Ты втрескался в мою кузину?

Фрэнк вздрогнул и тут же чересчур быстро закачал головой. По его лицу было видно, что вопрос казался ему просто абсурдным.

– Нет, разумеется! С чего ты взял?!

– Показалось, видимо… – пожал плечами Сириус, пытаясь скрыть вырывающуюся на губах улыбку.

– Ему показалось… – проворчал Фрэнк и повернулся к портрету. – Леди…

Полная дама, секунду назад мирно посапывающая, склонив голову на грудь, с явным недовольством на лице раскрыла глаза.

– Вот всегда так! Только решишь вздремнуть, как тебя будят неблагодарные ученики.

– Ну полно вам, – улыбнулся Фрэнк и назвал пароль. Картина тут же отъехала в сторону, открывая довольно большой проем, в который они и прошли.

– Куда ты делся, Лонгботтом? Я что, должна одна всех отправлять по кроватям? – тут же донесся до них недовольный голос блондинки-старосты.

* * *

Сириус поднимался по винтовой лестнице к спальне мальчиков первого курса. Ноги почти не слушались его, а глаза слипались. Он только сейчас понял, что смертельно устал. Слишком много впечатлений за один только день – и вот тело уже протестует.

Мальчик остановился у деревянной двери с позолоченной ручкой, на которой висела табличка "1 курс". Значит, именно здесь он будет спать, по крайней мере, в течение одного года.

Он раскрыл дверь и вошел в спальню. Это оказалась совсем небольшая комната. Одна кровать стояла прямо у двери, две других были расположены вдоль продольных стен, причем одна из них уже была занята Ремусом, который медленно переодевался в пижаму, сидя на темно-бордовом покрывале. Он приветственно кивнул Сириусу, продолжая методично застегивать пуговицы на пижамной рубашке. Четвертая кровать стояла у большого окна, занавешенного гардиной под цвет покрывал и пологов. Именно к ней и направился Сириус, хотя там уже устроился толстый мальчик . Во время распределения шляпа долго раздумывала, прежде чем отправить его в Гриффиндор.

– Эй, ты… – Сириус никак не мог вспомнить его имя, хотя вроде слышал его во время торжественного ужина.

– Питер Петтигрю, – произнес мальчик, непонятно чему радуясь.

– Да, точно, – лениво сказал Сириус. – Так вот, Питти, ты мое место занял.

– Твое место?.. – удивленно-испугано протянул Питер. – Но ты же только пришел…

– Ты видимо не понял, Питти… это МОЯ кровать, – с холодной улыбкой произнес Сириус.

Ремус, к этому времени уже полностью переодевшийся, угрюмо глядел на них.

– О, я тогда… – Питер быстро вскочил на пол и перебрался на другую кровать, не сводя настороженного взгляда с черноволосого мальчика.

– Вот это другое дело.

Сириус скинул мантию на стоящий рядом стул и принялся расстегивать рубашку. Он все никак не мог справиться с пуговицами, и это его рассмешило. Так он и стоял, пытаясь снять рубашку и сотрясаясь от истеричного смеха. Сказывались впечатления прошедшего дня.

– Ты, Блэк, совсем больной что ли? – в дверях стоял Поттер и с ехидной улыбкой глядел на его попытки переодеться. – Я не хочу делить спальню с психом.

Сириус замер и повернулся в его сторону. Он слишком устал, чтобы сейчас спорить, так что ограничился лишь презрительным взглядом в сторону лохматого мальчика. То, что он пришел только сейчас, Сириуса не удивило, поскольку он видел, как тот общался в гостиной с каким-то второкурсником, должно быть, его знакомым.

Впрочем, столь пассивная реакция Сириуса вполне устроила Джеймса. Видимо, он сам был не настроен на разборки. Хотя к отвоевыванию лучшего места для сна это не относилось.

– Эй, толстый, это мое место…

Глава 6

Шорох страниц завораживал...

Минерва МакГонагалл готова была слушать эти звуки снова и снова. Но смотреть, как сидящие перед ней первокурсники читают, также доставляло удовольствие. Одни нелепо склонили голову набок, подперев ее маленьким кулачком, и невидяще глядели на пожелтевшие страницы перед глазами. Другие с интересом вчитывались в строчки, облизывая указательный палец каждый раз перед тем, как перевернуть страницу.

Совсем еще дети.

Преподавательница Трансфигурации дала им задание прочитать небольшую главу в учебнике. Обычно она предпочитала сама объяснять новую тему, но в этот день у нее болело горло. Да, профессор МакГонагалл слегка простудилась. И это не удивительно, если учесть, что вчера она посетила урок Астрономии вместе со своими первокурсниками-гриффиндорцами, одетая лишь в тонкую мантию. Кто знал, что ночью на Астрономической башне так холодно?

А знали все. Ученики надели под мантии свитера, а преподавательница Астрономии Синистра и вовсе была завернута в теплые шали. Минерва МакГонагалл, похоже, совсем подзабыла свои школьные годы, когда и она куталась в мантию, заворожено глядя в телескоп.

Почему же вчера она не спала спокойно в своей кровати?

Дело в том, что преподавательница Астрономии просила ее присутствовать на каждом уроке, дабы утихомиривать своих учеников, которые вечно что-то выкидывали. То дрались, то "случайно" выбрасывали телескопы за башню. И так почти каждый год…

Ну почему она не является старостой умных и рассудительных рэйвенкловцев, из-за которых уж точно никогда не придется краснеть? Почему каждый год в Гриффиндор попадают самые взбалмошные дети?

Профессор МакГонагалл с легким вздохом оглядела класс.

Первый курс. Ученики разных факультетов еще сидят по разные стороны друг от друга. Но где-то к курсу третьему все изменится. Они подружатся и станут общаться, садиться вместе на уроках, перекидываться парой слов, несколько мешая учителям. И будто нет разграничения на факультеты. Так было всегда.

А пока что по правую сторону кабинета сидят ученики Рэйвенкло. Спокойные и прилежные дети. Послушно переворачивают страницы книги, даже не думая отвлекаться. Просто сказка для учителя…

Но стоит Минерве МакГонагалл повернуть голову чуть влево, перед ее взором тут же открывается совсем иная картина.

Ее гриффиндорцы, ее головная боль…

Вот сидят две девочки, Эммелина Вэнс и Гестия Джонс. Им очень трудно дается Трансфигурация, и по идее они должны сейчас усердно читать учебник, но они самозабвенно шушукаются, закрывшись тем же учебником, дабы преподавательница их не заметила. МакГонагалл отлично знала, что на каждом факультете есть вот такие ученицы. С возрастом они все меньше думают об учебе, находя себе более интересные занятия.

Но есть еще Лили Эванс. Умная и способная девочка. Маглорожденная… Именно такие дети больше всего нравились Минерве. Они по настоящему ценили то, что им дали возможность обучиться магии. Всё в Хогвартсе они воспринимали, как чудо. И эта девочка не стала исключением. Ее хвалили все преподаватели, и она изо всех сил старалась оправдать свое пребывание в этой школе.

Вот только сейчас ей мешают заниматься. За ней сидит вечно лохматый мальчик и с озорной улыбкой тычет в нее пером. А Лили недовольно подпрыгивает на месте, а потом не выдерживает и не сильно ударяет его учебником по голове и быстро поворачивается обратно, еле скрывая веселую улыбку. Мальчик же потирает ушибленную голову и вновь принимается доставать ее.

- Джеймс Поттер, напомните мне, где вы находитесь?

Он подскочил на месте и поднял взгляд на преподавательницу.

- А вы забыли, профессор? – насмешливо произносит мальчик и запускает пальцы в волосы, взлохмачивая их еще сильнее.

Слышится смех. Сидящий рядом с мальчиком Питер Петтигрю повизгивает от восхищения. Даже рэйвенкловцы отвлеклись от чтения и теперь смотрят на Джеймса, еле сдерживая улыбки.

Профессор МакГонагалл сурово оглядела класс и сделала жест рукой, требуя тишины. В мгновение стало тихо, лишь слышался скрип чьего-то стула.

- Мистер Поттер, вы забываетесь.

- Извините, профессор, - мальчик сделал невинные глаза и для вида тут же прилежно уткнулся в учебник, хотя, как прекрасно знала преподавательница, эта идиллия продлится не долго.

Джеймс Поттер… Невероятно активный мальчик. Не мог и десяти минут просидеть спокойно. Но в то же время обладал сильным умом, да и талантами не был обделен. За тот месяц, что он учился в Хогвартсе, он уже успел побывать на отработках у всех преподавателей. Минерва МакГонагалл улыбнулась, вспомнив, что только вчера он сидел у нее в кабинете и усердно переписывал учебный план, на который ранее сам же пролил чернила.

А сидящий рядом с ним Питер Петтигрю, напротив, не отличался ничем. Разве что своим особенным визгливым смехом. Минерва искренне недоумевала, как такой мальчик мог попасть в Гриффиндор. Обычно там учились яркие дети, а этого же можно было и не заметить.

Да, не все подходили под описание гриффиндорца.

Следующий мальчик по характеру был скорее близок к сидящим в этом же классе первокурсникам из Рэйвенкло. Прилежный, усердный, спокойный. Порой даже слишком. Но Минерве было очень жаль его. Ремус Люпин уже не был ребенком, о чем говорил его серьезный, уставший взгляд. У него не было счастливого и беззаботного детства, о котором порой так весело вспоминать. Он был другим…

Когда МакГонагалл только узнала, что в Хогвартсе будет учиться ТАКОЙ мальчик, первая ее реакция была не вполне миролюбивой. Это ведь настоящая опасность для остальных учеников, но недолгого разговора с Дамблдором хватило, чтобы поменять ее позицию. Сейчас же, когда она узнала этого мальчика поближе, ей стало искренне стыдно. Как она могла противиться его поступлению в школу? Неужели бы она могла вот так просто разрушить и без того исковерканную жизнь этого мальчика со взрослыми глазами?..

Был еще один ученик. Потомственный слизеринец, не известно по каким причинам попавший на Гриффиндор. Сириус Блэк. Он являлся самым "трудным" ее воспитанником. Он не болтал на уроках, не отвлекал других от занятий. Он не был таким же взбалмошным и озорным, как Поттер. Он просто не слушался, либо делал все наперекор указанным требованиям.

К примеру, сейчас все сидят и читают, или делают вид, что читают, а он… Профессор МакГонагалл поняла теперь от чьего стула исходит этот протяжный скрип. Блэк медленно раскачивался на своем стуле, глядя в потолок, изредка переводя взгляд на своего соседа Люпина. На столе перед ним лежал нераскрытый учебник, хотя с того момента, как она дала задание, прошло уже не меньше получаса. Он не просто не выполнял, казалось бы, нетрудную работу, а выставлял напоказ свое бездействие.

Как часто он выводил ее из себя своими манерами, своим взглядом, в котором не было ни капли уважения, и даже голосом. Никакой вежливости, будто они на равных и она не старше его почти на тридцать лет. Изредка Блэк дерзил, реже грубил, и тогда она вроде даже могла наказать его штрафованием баллов или же вечерней отработкой, но никакого удовлетворения от этого она не чувствовала. Какой прок во всех этих наказаниях, если он даже не осознает своей вины. И это раздражало ее еще сильнее…

А иногда ей было жаль его. Она не знала, как обстоят дела в его семье. Казалось бы, он вырос в атмосфере излишней любви и потакания всем его капризам, что могло бы объяснить его поведение. Но отчего же он тогда так всматривается в почтовых сов, залетавших в замок каждое утро и проносящих посылки и письма от родителей учеников? И почему изо дня в день на его красивом надменном лице появляется маска зависти, когда он смотрит на остальных учеников, в нетерпении открывающих конверты еще в Большом Зале, в то время как он за тот месяц, что учится в школе не получил ни единой весточки?

Минерва МакГонагалл горестно вздохнула. Вот ее гриффиндорцы, вот ее гордость и кошмар. И вроде не нужны ей ни умные рэйвенкловцы, ни добродушные и простодушные хаффлпаффцы, ни тем более слизеринцы. Пусть они дерзкие, непослушные и шумные. Пусть в одних скрыта глубокая печаль, а в других – противоречивый характер. Все равно…

Она вновь быстрым взором оглядывает класс, а потом бросает взгляд на часы. Пора уже начать опрос. И она уже решила, кого спросить первым.

* * *

Сириус медленно раскачивался на стуле, всматриваясь в тонкую трещину на потолке. Она начиналась еще с той дальней стены, на которой висела черная школьная доска, постепенно разветвляясь в разные стороны и приобретая вид одного из тех чудных растений, которые им показывала профессор Спраут на Травологии. А еще эта трещина чем-то походила на фамильное древо Блэков… Бесконечное количество разветвлений, которые иногда переплетались между собой. Точно так же выглядела золотая нить на гобелене в гостиной его дома.

Сириус поморщился. Вот о чем он совсем не хотел думать, так это о доме, из которого еще не пришло ему ни одно письмо. Не спрашивали, не интересовались, будто забыли совсем. Впрочем, он и не ожидал ничего другого. Ему было бы даже смешно видеть, как его мать сидит за столом и пишет ему слезливое письмо. А уж тем более отец.

Но все равно, когда к остальным детям прилетала сова с почтой, внутри все сжималось, и так хотелось уйти из зала и не видеть их радостных лиц. Было противно чувствовать себя чем-то обделенным, а еще хуже, когда кто-то пытается пожалеть тебя. "О, тебе опять ничего не пришло. Должно быть просто много дел…" Это зачем-то постоянно говорила с особыми заботливыми нотками в голосе староста Алиса Бент. Не известно по каким причинам она взяла его вечно опекала. Будто он нуждался в этом... Куда уж лучше слышать насмешливые выпады Поттера, мамаша которого вечно присылает чего-нибудь вкусненького, словно в Хогвартсе вообще не кормят. Тогда можно хотя бы отшутиться или просто проигнорировать мальчишку. Но эта заботливая староста его уже порядком достала.

Поэтому он и общается с Ремусом. Он не будет ничего говорить, не будет надоедать ненужной жалостью. Тактичность, граничащая с безразличием. То, что надо.

Сириус взглянул на Ремуса. Тот плавно водил глазами по строчкам учебника, выполняя задание. Правда, несколько раз он поднимал взор на своего бездельника-соседа и будто что-то хотел сказать, но вновь утыкался в книгу.

А Сириус знал, что именно его беспокоит. Ремусу мешал этот протяжный скрип стула, на котором раскачивался сейчас мальчик. Но ничего почему-то не говорил. И это было так на него похоже. Будто если он вытерпит, станет лучше.

И Сириус Блэк не перестал медленно раскачиваться на стуле. Напротив, он в какой-то странной сосредоточенности сжал губы и не сводил глаз с русоволосого мальчика. Он хотел, чтобы Ремус сорвался, не выдержал и, наконец, потребовал, чтобы он прекратил. Хотел, чтобы тот проявил хоть какие-то эмоции. Но вышло совсем не так, как он хотел. Вышло так, как было всегда...

- Сириус, перестань, пожалуйста. Это отвлекает, - спокойно произнес Ремус, быстро взглянув в глаза темноволосому мальчику, а потом опять принялся за чтение.

С громким стуком стул опустился на все четыре ножки, и Сириус угрюмо взглянул на Люпина. Он что, издевается?

- Что ж, приступим к опросу, - услышал он простуженный голос профессора МакГонагалл. Женщина поднялась на ноги и вышла из-за стола, поправляя упавшую с плеча шаль. – Времени на то, чтобы все внимательно прочитать, было предостаточно.

Вверх взметнулось несколько рук. Почти все рэйвенкловцы, а из Гриффиндора лишь Лили Эванс подняла руку.

Сириус посмотрел на Ремуса. Тот задумчиво уставился на гладкую деревянную поверхность парты. Как обычно не поднял руку, хотя, если его спросить, преподавательница услышит четкий и абсолютно правильный ответ и, не задумываясь, наградит Гриффиндор несколькими баллами. Всегда знал, но никогда сам не вызывался. Странный мальчик. И Сириус очень захотел, чтобы именно его вызвала МакГонагалл. Но у нее были совсем другие планы…

- Мистер Блэк. Я видела, как усердно вы изучали новый материал. Прошу.

Ни следа иронии на суровом лице и легкий, приглашающий к ответу жест рукой. А слева от себя мальчик услышал разочарованный вздох его однокурсницы, которая так хотела отвечать. Он слегка развернулся и встретился взглядом с ее ярко зелеными глазами, обрамленными светлыми, почти прозрачными ресницами.

- А чего же вы нашу умницу-грязнокровку не спросите? – медленно и с некой леностью в голосе произнес Сириус.

Непонимающее и смущенное выражение отразилось на лице девочки, со всех сторон раздавалось перешептывание. Он услышал возмущенное восклицание преподавательницы. И тут в классе раздался яростный рев и через мгновение на него накинулся… Поттер, кто же еще?

Вдвоем они повалились под парту, больно ударившись о стулья. Всего несколько взаимных "нежностей" и вот их уже отбросило друг от друга по разные стороны класса.

- Не смей так назвать магглорожденных, Блэк! – мигом вскочив на ноги, крикнул Джеймс.

Сириус же лишь сел на полу и улыбнулся.

- А ты не можешь мне указывать.

- Зато я могу! – воскликнула профессор МакГонагалл. – Вы переходите все границы, Блэк! Вы не имеете права подобным образом оскорблять мисс Эванс. Немедленно перед ней извинитесь. И встаньте же вы с пола!

- Как скажете, профессор, - улыбнувшись, бросил Сириус, поднимаясь на ноги. Он повернулся к Лили, в глазах которой мелькали искры опасения, перемешанные с вызовом. – Я сожалею.

Никакой искренности в его голосе не было, что особенно подчеркнула дерзкая улыбка, скользнувшая на его губах. И это не ускользнуло от МакГонагалл. Но что она могла с ним поделать? Ничего совершенно. Что бы ему не говорили, он будто и не слышит.

- Минус двадцать баллов с вас Блэк и еще десять с Поттера за драку, - с горестным вздохом произнесла преподавательница. – Я пришлю вам письмо о назначенном наказании. А теперь сядьте на свои места. Урок еще не окончен. Мистер Джефферсон, прошу вас к доске…

Сириус, не обращая внимания на обращенные к нему негодующие взоры, сел на свое место. Ремус не смотрел на него, избегая встречаться с ним глазами. Все против него? Ну и отлично…

Сириус недовольно поджал губы и принялся изучать свои руки, краем уха слушая ответ чернокожего мальчика из Рэйвенкло Майкла Джефферсона. Неожиданно на парту прямо перед ним упал скомканный кусок пергамента. Сириус быстро развернул его. Так и есть, записка.

"Знаешь, Блэк, я терпел тебя целый месяц. Но всему есть предел, и ты крупно пожалеешь, что связался со мной. Сегодня в полночь на астрономической башне. Один. Если не придешь, значит струсил.
Джеймс Поттер."

Сириус усмехнулся. Вот значит как… Что ж, хоть что-то интересное намечается в этом замке.

* * *

Вопреки ожиданию Сириуса, Ремус все же дождался его после урока, и теперь они вдвоем мерно вышагивали по одному из коридоров Хогвартса.

Несмотря на то, что за окном светило яркое, пусть и уже практически не согревающее солнце, в замке как всегда царил легкий полумрак. Днем редко горели факелы, оставляя привилегию освещать коридоры окнам, белый свет от которых лился на каменный пол, создавая при этом целый танец светящихся пылинок.

Мальчики шли по одному из тех коридоров, что вели куда угодно, но путь был намного длиннее, чем привычный. Сейчас они бы не могли сказать, кто именно из них выбрал эту дорогу.

- Ты учишься на Гриффиндоре целый месяц. Может пора бы уже смириться с этим, - произнес Ремус без какого-либо укора в голосе.

Сириус немного замедлил шаг и не понимающе взглянул на него.

- Я уже смирился и давно. Кто сказал, что мне не нравится в Гриффиндоре?

- Не знаю, - Ремус пожал плечами. – Просто ты ведешь себя так, будто хочешь отыграться на всех за то, что попал именно на этот факультет.

- Да нет же, просто...

Сириус не знал, что ответить. Ему просто доставляло удовольствие иногда чувствовать злость других. Нравилось выводить людей из себя. Это хоть как-то развевало скуку. Он всегда так делал. Доставал мать, брата, Нарциссу, реже – отца. Это будто составляло часть его существования.

- А чего это тебя так волнует, - вдруг вскинулся он. – Тебе же все безразлично!

- Незачем повышать голос, - произнес Ремус, не глядя на него. Он продолжил молча идти по коридору, слушая гулкий стук шагов по каменному полу.

Сириус остановился и некоторое время просто глядел вслед удаляющемуся мальчику, а потом резко сорвался с места и побежал вслед за ним.

- А что я такого сделал? Объясни мне, - сказал Сириус, подстраиваясь под шаг Люпина.

- Оскорбил Лили, хотя она ничего тебе плохого никогда не делала.

- Я уже извинился, - буркнул темноволосый мальчик.

- Знаешь, Сириус, главное не что ты сказал, а как. Твое "сожалею" было фальшивым. Вот и все. И поверь мне, Лили тоже это почувствовала.

- И ты хочешь, чтобы я на коленях вымаливал у нее прощение? – с какой-то злостью в голосе произнес Сириус.

- Я этого не говорил. Это уже твое дело. Не хочешь, можешь и не делать ничего.

- Вот и не буду.

Дальше они оба шли молча. Сириусу совсем ничего не хотелось говорить этому мальчику. Тот не понимал его, не знал о нем ничего. А делал такой вид, будто ему все известно. Обо всех, не только о Сириусе. А еще он иногда говорил всю эту высокоморальную чушь, хотя сам никогда не поступал так, как должно. Нет, он не делал каких-то плохих поступков, но ничего хорошего он тоже не совершал. Сейчас он корил Сириуса за оскорбление однокурсницы, но почему же он не встал на ее защиту, как Поттер?

Нейтральность во всем…

Что бы ни думал о нем Сириус, эта черта привлекала его в Ремусе. Как и его невероятное спокойствие и терпение. То, что самому мальчику не доставало.

- Нам сюда, - напомнил Ремус.

Сириус кивнул и вместе с ним повернул в закоулок, ведший к главному коридору с лестницами.

Здесь было чуть темнее. За каждой колонной прятались сумрачные тени. Но света было достаточно, чтобы увидеть, что они не одни. Чуть в отдалении от них стояла какая-то парочка. Высокий крепкий парень со страстью прижимал девушку к стене. Они исступленно целовались, не замечая остановившихся неподалеку мальчишек. Их тела были так близко, что со стороны казалось, будто они слились в одно. Это было даже красиво… Но на одну секунду их лица отстранились друг от друга, и этого хватило, чтобы Сириус узнал девушку.

- Пошли, - бросил он Ремусу и шагнул вперед, но приятель придержал его, ухватившись за локоть.

- Не надо… Это не удобно, - прошептал Ремус, косясь на парочку впереди. Даже при тусклом свете было видно, что он слегка покраснел.

Сириус торжествующе улыбнулся. Неужели Ремус Люпин способен на столь яркое проявление эмоций на лице, как смущение? И это раззадорило мальчика. Он схватил своего однокурсника за руку и повел вперед.

- Это моя кузина. Я хочу тебя с ней познакомить, - упрямо произнес Сириус, таща за собой упирающегося однокурсника, и громко воскликнул: - Эй, Блэк!

Парень и девушка испуганно отстранились друг от друга и быстро оглянулись по сторонам. Но перед ними стояли лишь двое первокурсников. Раздался облегченный вздох парня и тут же его грозный голос:

- Чего вы здесь ошиваетесь?

- Остынь, Кип, - осадила его девушка и, откинув длинные темные волосы назад, сделала шаг навстречу мальчикам. – Это мой любезный кузен. Ты иди, встретимся позже, - бросила она парню из-за плеча.

Кип окинул мальчиков рассерженным взглядом и, прежде чем уйти, помедлил несколько секунд. Когда же его шаги слышались уже где-то вдалеке, девушка с некоторой долей раздражительности на лице, уставилась на Сириуса.

- Ты разве не видел, что я была занята?

- Знакомься, Ремус, это моя похотливая кузина Андромеда, - проигнорировав ее слова, произнес Сириус, облизнув губы. На его лице появилась дерзкая улыбка.

- Похотливая говоришь… - протянула девушка со сладкой улыбкой на губах. - Так это всех Блэков отличает. Так что не удивляйся… - она окинула русоволосого мальчика непродолжительным взглядом, вспоминая, как его только что назвал Сириус, - Рем, если через пару лет мой кузен скажет тебе спустить штаны, лечь на живот и расслабиться…

- Иди ты, - огрызнулся Сириус и повернулся к Ремусу, на лице которого отражалось непонимание. – Не обращай на нее внимания. Она не в себе.

Андромеда звонко рассмеялась.

- Какие же вы оба забавные. Жаль, но мне пора идти, а то бы пообщалась с вами еще с огромным удовольствием, мальчики. И мне было очень приятно познакомиться с тобой, Рем, - она подмигнула смущенному первокурснику и, взъерошив напоследок волосы Сириуса, легким шагом удалилась прочь по коридору.

- Не обращай на нее внимания, - повторил Сириус, проводя рукой по волосам, возвращая им нормальное состояние. – Она иногда всякую чушь говорит, хотя и довольно забавную.

Ремус только лишь пожал плечами, не желая признавать, что не все понял.

- У тебя красивая кузина, - вдруг произнес он, когда они вышли в широкий светлый коридор с многочисленными лестницами, ведущими во все части замка.

- О, у Андромеды появился новый поклонник, - с насмешкой сказал Сириус, наступая на первую ступень лестницы. – Я сообщу ей об этом. Может быть, она даже подарит тебе один поцелуй.

В его голосе звучала издевка, но Ремус посчитал, что лучше будет никак не реагировать на его слова. Он лишь с немым укором взглянул на темноволосого мальчика, вышагивающего впереди него. Тот ритмично постукивал пальцами по гладким перилам лестницы, поднимаясь все выше и выше.

Неожиданно лестница начала двигаться и повернула совсем не в ту сторону, куда они направлялись. Сириус в разочаровании стукнул кулаком по перилам, когда она остановилась, ведя теперь к библиотеке. Ремус же был настроен куда оптимистичнее.

- Можем как раз подготовиться к завтрашним зельям.

Сириус угрюмо взглянул на мальчика. Перспектива посетить хранилище книг его не особо вдохновляла. Нет, он всегда относился к книгам с должным уважением, но все-таки библиотека наводила на него тоску. Там всегда стояла просто невообразимая тишина, нарушаемая лишь шелестом переворачиваемых страниц. К тому же было очень душно, и чувствовался запах пыли. Настоящей древней пыли. Будто от того, что она скапливается на книгах, те приобретали еще больше мудрости…

А еще Сириусу не нравилась библиотекарша, уже немолодая женщина, которая считала практически всех учеников недостойными держать в руках ее детища, ее книги. Несколько дней назад она даже выгнала его из библиотеки лишь из-за того, что он слегка запачкал предложенную ему книгу чернилами. Небольшая клякса. Чего из-за нее было поднимать столько шуму? А еще говорят, что в библиотеке надо вести себя тихо. Взрослые всегда придумывают дурацкие правила, а потом сами же их и нарушают.

- Я не пойду. Встретимся за ужином.

Сириус начал спускаться обратно. Навстречу ему поднималась группа первокурсников из Хаффлпаффа. Все они глядели на него с некой долей недоверия на лицах. Разумеется, им всем уже известно, что произошло на уроке Трансфигурации. И, конечно же, в несколько преувеличенном виде. Он не удивится, если они думают, что он еще и заклял "бедную несчастную Эванс, которая провинилась перед ним лишь в том, что родилась в немагической семье". Зато слизеринцы, наверняка в восторге.

Как же ему все это надоело!

Он спрыгнул с последней ступени лестницы на каменный пол и тут вспомнил про записку, которую ему нацарапал Поттер. Он вытащил ее из кармана, в который засунул, когда покидал кабинет Трансфигурации, и вновь пробежался глазами по неровным буквам.

Это был вызов, и Сириус охотно на него согласился.

Ночь, уснувший замок и злой Поттер. Что еще надо, чтобы хоть как-то развеять скуку?

Неожиданно его кто-то толкнул сзади и он едва не упал, но успел вовремя удержаться о стену, больно ударив при этом руку.

- Чего стоишь в проходе… - услышал он гнусавый голос какого-то мальчишки и тут же услышал громкое шмыганье. Кажется, он догадался, кто его толкнул.

Так и есть. Когда Сириус повернулся, то увидел, что перед ним стоит слизеринец Северус Снейп. По большой кипе книг в его руках, мальчик понял, что тот как раз спускался из библиотеки.

А левая рука Сириус нещадно болела, и от этого в нем пробудилась невероятная злость на стоящего перед ним первокурсника. Он вышиб из рук того книги, и они с грохотом попадали на пол. В следующую секунду Блэк схватил его за ворот мантии и с силой встряхнул, отчего мальчик не удержался на ногах и упал прямо на свою недавнюю ношу, как только Сириус разжал руки.

- Еще раз толкнешь меня, Сопля, и тебе крупно не поздоровится, - угрожающе стиснув зубы бросил Сириус и, не забыв наступить на сумку мальчика, из которой тут же раздался треск, пошел к лестнице, которая вела к башне Гриффиндора.

Он совсем забыл про тот листок пергамента, что случайно уронил на пол и который теперь валялся прямо среди книг Снейпа, которые тот в поспешности собирал, бурча под нос проклятия в адрес нахальных гриффиндорцев.


Глава 7

Монотонно выводить уже потерявшие для сознания хоть какой-то смысл слова. Протянуть руку за еще одной чистой карточкой и обмакнуть перо в небольшую круглую чернильницу. Быстрый взгляд на список, лежащий перед ним на столе, и вновь тупая писанина.

Сириус несколько раз повернул голову из стороны в стороны, разминая затекшую шею, и положил уже заполненную больничную карточку в довольно внушительную стопку слева от него. Эта однообразная работа надоела ему еще в первые пять минут. А сколько он уже сидит в этом маленьком кабинете школьной медсестры? Вечность…

Все ему здесь было противно. И этот резкий запах лекарств, застывший в воздухе, от которого не помогает ни открытая в основном помещении форточка, ни стоящий на тумбочке букет цветущих лилий, которые уже начали вянуть, источая при этом неприятный терпкий запах. И эти ужасные белые стены, на которых не было ни единого пятнышка, на которое можно было обратить внимания, чтобы хоть как-то отвлечься.

А ведь он мог бы и не делать сейчас ничего. Но ведь он слышал, как МакГонагалл говорила с медсестрой. "Он, скорее всего, будет игнорировать все ваши указы, не выполнять порученную работу. Так вы меня позовите…" Вот уж чего совсем не хотелось делать Сириусу, так это оправдывать чьи-либо ожидания. Не выполнять, говорите? Что ж, значит, он будет паинькой. Пусть не думают, что все о нем знают.

Но как же здесь скучно!

Сириус с недовольством представил, что Поттер сейчас гуляет где-нибудь на свежем воздухе пусть и в окружении того великана, который оказался лесничим. Куда уж лучше, чем сидеть и писать в этом душном кабинете, содержащим абсолютный минимум мебели, и где не было даже маленького оконца.

Решение МакГонагалл об их отдельной отработке наказаний была понятна Сириусу. Предотвращение рецидива. Наверно, женщина опасалась, что они опять подерутся.

Но почему же именно Сириус должен заниматься глупым заполнением карточек?

А ведь он видел, как расцвело лицо Поттера, когда тот взглянул на записку, присланную МакГонагалл. Ну, еще бы! Наверняка этот великан-лесничий сам предложил, чтобы лохматый первокурсник отбывал наказание у него, ведь они вроде неплохо общаются. А Сириус даже не помнил имени лесничего, да и не здоровался с ним никогда, все еще помня, что из-за его неуклюжести получил по носу.

Как же ему хотелось поскорее выйти из этого помещения на улицу! Скорее всего, уже стемнело, и далеко в небе зажглись серебристые огоньки звезд. А Сириус любил глядеть на звезды. Когда на небе нет ни облачка, когда в лицо дует ветер, а ты бездумно вглядываешься в томную глубину ночного неба, поглощающего тебя будто в омут. Именно поэтому он любил уроки Астрономии. Вот только зачем портить все впечатление об этом предмете тупым заполнением карт?..

Еще одна карточка заполнена и отправлена в общую кучу, которая давно уже перестала представлять собой нечто аккуратное. Хоть бы медичка не заставила еще и порядок на столе наводить. С этими мыслями Сириус взглянул на часы. Полдвенадцатого. Когда уже его отпустят?!

Рука устала выводить бессмысленные строки, и с каждой буквой мальчик все больше раздражался. Вот внизу вместо точки растекалась черная амебообразная клякса. Он специально не обратил на это внимания, кинув карточку в общую кучу и чувствуя странное удовлетворение оттого, что она испорчена. И он не собирается вновь ее переписывать.

Тут дверь, ведущая в основное помещение Больничного Крыла, открылась, и в кабинет вошла невысокая женщина в халате лимонного цвета, подобном тем, что он видел на целителях в больнице Святого Мунго, когда в прошлом году навещал там Нарциссу, подхватившую какую-то редкую заразу. Его тогда еще очень позабавил вид кузины: зеленоватые тени под глазами, спутанные волосы и отвратительный бесформенный мешок, который очень трудно было назвать одеждой. Он даже сфотографировал ее на свой новенький фотоаппарат, который правда сейчас сломан и пылится в одной из комнат его дома, поскольку Сириус как-то швырнул его об стену только лишь из-за того, что мать требовала отдать его Регулусу. Сириус тогда в чем-то провинился, и Вальбурга посчитала это достаточной мерой наказания. Но не таков был ее старший сын, чтобы просто так отдавать свою вещь младшему брату. Фотоаппарат так никто и не удосужился починить, да и Сириус не был особо огорчен, поскольку тот ему уже надоел.

- Ох, как уже поздно! – взглянув на часы, воскликнула мадам Помфри, школьная медсестра. – Можешь уже идти. Ты дорогу-то найдешь? – она вопросительно посмотрела на мальчика, который быстро поднялся со стула и уже хотел идти в двери, но замер, услышав вопрос, и с некой долей пренебрежения во взгляде оглядел ее.

- Я уже месяц здесь учусь, между прочим, - отметил Сириус со снисходительной улыбкой на губах.

- Так ты сможешь сам дойти или нет? – нетерпеливо повторила мадам Помфри, поправляя стопку карточек на столе. – Я проводить не могу, у меня полная палата больных детей. Хочешь, позову смотрителя?

- Я знаю дорогу, - четко произнес Сириус, надеясь, что хоть в этот раз женщина поймет, что он сказал.

- Ну и отлично! Теперь иди. Только держись подальше от больничных коек. Не хватало мне еще одного пациента. И так их полно. Ходят неодетые, а потом еще и жалуются на простуду…

Сириус торопливо покинул кабинет, слыша позади себя не замолкающее ворчание целительницы. Прошел длинную вереницу больничных коек и вышел, наконец, в коридор.

Ночной Хогвартс…

Что-то таинственное было в этих темных каменных стенах, на которых плясали дикие тени от горящих факелов. Было совсем тихо. Но не оттого, что запретили шуметь, как это бывало в библиотеке. Естественная тишина, тишина ночи и уединения. Казалось, он совсем один в этом огромном замке. И это было просто волшебно…

Сириус дышал, втягивая в себя этот воздух, наполненный свежестью, струящейся из открытого рядом окна. Как же ему не хватало этого в том душном кабинете. Он подошел к окну и, чуть приподнявшись на руках, обхвативших мраморный подоконник, высунул голову наружу.

Все было, как он и думал. Темный полог неба, усыпанный мириадами бриллиантовой пыли. А где-то вдалеке мрачнел Запретный лес. Сириус улыбнулся. Само название так и притягивало его. Нет ничего более соблазнительного, чем нарушение запретов. Вот и сейчас он собирался нарушить одно из основных правил Хогвартса – никаких дуэлей и драк. И уж тем более в ночное время суток, когда послушные ученики обязаны спать. А ведь преподаватели сами зачастую оставляют после отбоя отрабатывать наказание, будто их и не беспокоит здоровый сон учеников.

Мальчик спрыгнул на пол, и от этого по коридору пронесся глухой стук ботинок. Ему еще предстояло дойти до астрономической башни за… Он взглянул на наручные часы, подаренные дядей, и тут же сорвался с места. Осталось всего пять минут.

* * *

Сириус бежал, не останавливаясь, по затемненным коридорам, поднимался вверх по бесконечным лестницам и проклинал всю дорогу Поттера, назначившего "свидание" на самой высокой и дальней башне. В замке было все так же тихо, только слышался топот его ног, да в висках с тупой болью бился пульс.

Осталось пробежать всего один коридор, и он выйдет к спиральной лестнице, ведущей на площадку астрономической башни. И тогда Сириус остановился. Он слегка нагнулся вперед, опершись ладонями о колени, и старался восстановить учащенное после бега дыхание. Но сердце все так же бешено билось, а каждому вздоху сопутствовала резкая боль в груди. Добегался…

Взгляд упал на серебристые стрелки часов. Он уже опаздывал на десять минут.

- Просто превосходно! – иронично бросил Сириус, нарушив тишину темного коридора, и не спеша пошел вперед, нащупывая гладкую поверхность палочки в кармане. Теперь сердце забилось еще сильнее в предчувствии драки, дуэли или что там ему приготовил Поттер?

Мальчик подошел к спиральной лестнице и принялся подниматься наверх, вглядываясь вверх на приближающуюся все ближе дубовую дверь с железным кольцом вместо привычной ручки. Он распахнул тугую дверь и ступил на каменный пол площадки астрономической башни.

- Я думал, ты струсил, Блэк, - услышал он тут же насмешливый голос Поттера.

- Не дождешься, - с ядовитой улыбкой произнес Сириус, рассматривая мальчика, стоящего перед ним в нескольких шагах. Волосы все так же растрепаны, на загорелое лицо свет от висящего на стене факела отбрасывает медные блики, в руке сжата волшебная палочка.

Несколько секунд они оба молча изучали друг друга, пока Джеймс, наконец, не произнес:

- Думаю, ты знаешь правила магической дуэли.

Все-таки дуэль… У него же руки чесались врезать лохматому однокурснику в отместку за то, что тот ударил его на уроке Трансфигурации.

- Знаю. И у меня возник один вопрос: где же наши секунданты?

- А зачем подвергать кого-то еще риску?

Сириус скривился: как же благородно, блин!

- Резонно… - все же согласился он вслух и вынул из кармана свою палочку. – Начнем?

Они отошли друг от друга на некоторое расстояние, оказавшись по разные стороны площадки. Каждый из них глядел на другого, твердо уверенный в своем превосходстве.

- Не обижайся, но кланяться я не буду, - бросил Поттер, поднимая перед собой палочку и сохраняя при этом полную серьезность.

Сириус насмешливо поднял брови и принял такую же позицию, что и его противник. Все его в данный момент забавляло. И эта намеренно формализованная поза и эта вычурная серьезность их разговоров. Все-таки дуэль – это полная чушь. Пожалуй, первый раз в своей пусть и недолгой жизни Сириус готов был признать, что маггловский мордобой приносит куда большее удовлетворение.

- На счет три, - прозвучал голос Поттера.

Сириус чуть не затрясся от распиравшего его хохота. Нет, это просто смешно! Разве он не должен чувствовать волнения? А вместо этого он думает о том, что у Поттера сероватое пятно на мантии. Лохматый между тем непонимающе взглянул на него, и Сириусу на секунду показалось, что тот чувствует тоже самое, судя по тени улыбки, на мгновение пробежавшей по губам. Но Джеймс лишь поправил свободной рукой свои очки, сползшие ниже по переносице, и быстрым движением еще сильнее растрепал волосы на голове.

- Раз… два…

Неожиданно в ночной тишине раздался тихий шорох со стороны двери. Мальчики вздрогнули и одновременно стремительно повернулись в ту сторону. То, что они там увидели, было совсем не обнадеживающе. Тощая кошка школьного смотрителя со странной для простого животного внимательностью в горящих желтых глазах глядела на них. Значит и сам Филч где-то поблизости.

И будто в подтверждение этой догадки до них донеслась торопливая возня на лестнице, отчетливо слышимая из распахнутой двери.

Мальчики переглянулись. На лицах обоих было отражено опасение. Всем было отлично известно, в каких "прекрасных" отношениях они находились. Никаких сомнений в том, что именно эти двое делали на самой дальней башне после отбоя, и быть не могло. А тут простым штрафованием баллов и недельной отработкой не отвертишься.

Сириус чувствовал, как ускоряется ритм сердца по мере того, как шаги на лестнице приближались. Он быстро оглядел площадку башни, в отчаянии отмечая, что спрятаться негде. А единственный выход вел все на ту же треклятую лестницу.

Шум шагов смотрителя раздавался все отчетливей, был слышен даже его негромкий бубнеж. Казалось, осталась всего секунда, и он появится из темноты дверного проема.

Но в то же мгновение к Сириусу подпрыгнул Поттер, накидывая на обоих появившуюся будто из неоткуда серебристую невесомую мантию.

- Тише, - шепнул он.

Сириус в непонимании замер. Мантия просвечивала, и было видно, как Филч выпрыгивает на площадку и осматривает все вокруг. Его взгляд, не задерживаясь, скользнул по месту, где стояли мальчики. Он их не видел!

До Сириуса начало доходить, что Поттер накинул на них отнюдь не простую мантию. Но догадка казалась просто нереальной. Мантия-невидимка были поистине редкой вещью. У его отца была одна, довольно старая и в одном месте уже зияла дыра, но чтобы у какого-то первокурсника?!

- Откуда?

- Тише! – зашипел в ответ Поттер.

Филч резко завертел из стороны в сторону, видимо, услышав их голоса, но поскольку никого не было, он решил, что ему показалось.

- Они должны быть здесь, миссис Норрис, - скрипучим голосом проговорил смотритель, обращаясь к своей тощей кошке. – Скоро придут. Устроим им сюрприз?

Но кошка смотрела прямо в сторону мальчиков и даже сделала несколько шагов им навстречу.

- Первокурсники с каждым годом все наглее. Думают, что могут нарушать правила…– не замечая настороженности кошки, продолжал бубнить себе под нос Филч. – Раньше они подумать и не могли о ночных дуэлях, в страхе быть подвешенными за лодыжки, а теперь… Распустились совсем!

Между тем Поттер молчаливо кивнул в сторону двери и подтолкнул Сириуса вперед. Тот нехотя повиновался и, стараясь, чтобы шаги были как можно более тихими, пошел к выходу с площадки башни. А смотритель все продолжал ворчать, не догадываясь, что прямо перед его носом прошмыгнули двое мальчишек.

* * *

- Кому ты сказал, Блэк?

Они шли по длинному коридору, не снимая мантии-невидимки, все еще опасаясь, что кто-нибудь их поймает. Вопрос несколько удивил Сириуса, и он остановился и окинул своего однокурсника непродолжительным взглядом, в котором сквозило искреннее недоумение.

- С чего ты взял, что я говорил кому-нибудь?

Поттер фыркнул и исподлобья взглянул на Сириуса.

- Ты не слышал этого Филча? Он ясно произнес слово "дуэль", значит, ему было что-то известно. Кто-то настучал.

- Я никому ничего не говорил…

- И своему приятелю Люпину? – нетерпеливо спросил Джеймс.

- И ему, - все больше вскипая, ответил Сириус. Ему уже начал надоедать допрос, устроенный Поттером. – Сам, наверно, сказал кому-то, а теперь ищешь виновника.

- Я не говорил! – вскричал мальчик и сверкнул своими светло-карими глазами.

Сириус стремительным движением руки зажал ладонью рот однокурсника и быстро огляделся вокруг. Ему показалось, что он слышал какой-то посторонний звук. Но это оказались всего лишь два привидения. Тихо переговариваясь, они проплыли мимо них дальше по коридору. Как только они скрылись за поворотом, Джеймс, провожавший их взглядом, тут же оттолкнул руку Сириуса, все еще зажимавшую его рот.

- Еще раз так сделаешь, ударю.

В голосе лохматого мальчика звучала угроза, но Сириус лишь усмехнулся.

- Я дрожу от страха.

Поттер достал палочку и приставил ее к щеке Сириуса, слегка надавив на нее.

- Если бы поблизости не находился кабинет МакГонагалл…

- Ты бы защекотал меня до смерти. Я понял, - закончил за него Блэк, скривив губы в усмешке. Хотелось посмотреть, как поведет себя Поттер, ведь кабинет строгого декана действительно находился буквально в нескольких шагах от них. Но неожиданный грохот где-то неподалеку заставил обоих мальчиков вздрогнуть и поплотнее запахнуть мантию, сползшую набок и открывавшую их плечи.

Мимо них с громким улюлюканьем пролетел школьный полтергейст Пивз, главной своей целью считавший сделать как можно больше гадостей. Он держал в руке рыцарский шлем и подбрасывал его в воздух, заставляя ударяться о каменный своды потолка, создавая при этом невообразимый шум.

Полагая, что сейчас здесь появятся, по крайней мере, МакГонагалл с Филчем, мальчики поспешили поскорее убраться из этого коридора, направляясь, наконец, в башню Гриффиндора.

* * *

Сириус лежал в кровати, слушая мерное похрапывание своих однокурсников и рассматривая темно-красный бархатный полог. Он помнил, как непривычно было видеть обстановку этой комнаты в тот день, когда он проснулся здесь в первый раз. Все было совсем чужое и незнакомое. И в первую секунду он даже испугался.

Но теперь это было так привычно, просыпаться в этой небольшой комнате с низким потолком и одним окном с широким мраморным подоконником, на котором так удобно сидеть.

Но чтобы проснуться, надо хотя бы заснуть, а с этим у Сириуса были проблемы. Вот уже битый час он ворочался на своей кровати, безрезультатно пытаясь погрузиться в мир снов. Он то сбрасывал от жары одеяло, то вновь накрывался им, покрывшись мурашками от холода, поворачивался в разные стороны, но в голову все так же лезли ненужные сейчас мысли, мешавшие спокойно заснуть.

Он не понимал, зачем Поттер укрыл его своей мантией-невидимкой, хотя мог бы оставить на радость Филчу. Он ведь не из добрых чувств вызвал его на дуэль. Так зачем было спасать от наказания?

Все это гребаное гриффиндорское благородство!

От этого на душе Сириуса стало мерзко. Он подумал, как бы сам поступил на месте Поттера. Спас бы его от взора смотрителя?

Нет, это вряд ли. Просто даже и не подумал бы об этом. Зачем сначала бить, а потом совершать рыцарские жесты? Это было Сириусу непонятно.

Он прислушался к шумному дыханию своих однокурсников, и вдруг на него что-то нашло.

- Поттер! Эй, Поттер! – негромко окликнул он мальчишку, лежащего на соседней кровати. Послышалось шевеление, но никто не ответил. – Ты спишь, Поттер?

- Уже нет, - донесся до него заспанный недовольный голос. – Чего тебе?

Сириус замялся. Он не верил, что скажет это.

- Спасибо.

- За что? - в голосе Джеймса сквозило непонимание. Скрип его кровати заставил Сириуса подумать, что тот приподнялся на локте. Сам же мальчик все так же лежал на спине, глядя на бархатный полог.

- Ну, ты же спас меня от Филча.

- Пустяки, - буркнул Поттер и рухнул обратно на подушку

* * *

Утренняя овсянка казалась просто отвратительной. Сириус угрюмо ворочал ложкой, художественно размазывая кашу по тарелке. От этого она приобрела просто тошнотворный вид, и мальчик просто-напросто отодвинул тарелку от себя. Чудесное начало чудесного дня.

Он еле заставил себя подняться с кровати, и если бы не настойчивое равнодушие Ремуса к этому вопросу, он возможно так и валялся бы сейчас в своей постели.


"- Вставай Сириус. Опоздаешь.

Тихий голос однокурсника вывел мальчика из глубин сна, и он нехотя раскрыл глаза, но тут же снова зажмурился и накрылся одеялом. Глаза хотели спать, да и он сам был не прочь…

- Уйди, я спать хочу!

- Как знаешь.

Даже накрывшись одеялом, Сириус слышал удаляющиеся к двери шаги.

И это все? Попытки воззвать к разуму на этом закончились?

- Ремус, почему ты такой? – спросил Сириус, резко сев в кровати и угрюмо взглянув на русоволосого мальчишку, повернувшегося на отклик.

- Какой такой? – просто спросил Люпин и тут же пожал плечами, будто отвечая на вопрос.

А потом он вышел из спальни, аккуратно прикрыв за собой дверь"


Звук множества крыльев известил о том, что прилетели почтовые совы. Возбужденный крики вокруг, но Сириус даже не поднял головы. Какой в этом прок? Он сонно протянул руку к кубку с тыквенным соком и сделал глоток.

- Не расстраивайся, - участливый голос Алисы Бент прозвучал прямо перед ним, и в этот раз Сириус не выдержал. Он с громким стуком поставил кубок обратно на стол, слегка расплескав содержимое.

- Отвали. От. Меня, – делая ударение на каждом слове, сказал он ошарашенной девушке. – Меня уже достала твоя забота. Я нисколько не расстроен! Мне плевать, слышишь?

- Ты грубишь, а я хотела лишь тебе помочь, - выдержав некоторую паузу, несколько обиженно произнесла староста и встала из-за стола.

- Да он просто псих! Вот и все, - веселым голосом сказал Джеймс Поттер. Тут же прозвучал визгливый смех Петтигрю. – И семья у него вся сплошь состоит их психов, и дети у него будут психованные.

Сириус раздраженно посмотрел на лохматого мальчика в очках. Тот методично стучал ложкой по тарелке, не сводя с него глаз. А ведь мог быть благодарен за то, что Сириус соизволил разбудить его, пусть Поттеру и пришлось из-за этого упасть с кровати…

Но сказать что-то в ответ не удалось, поскольку к ним решительным шагом подошла профессор МакГонагалл. Ее взгляд не предвещал ничего хорошего.

- Поттер, Блэк, за мной.

* * *

Они шли втроем по еще пустым коридорам, направляясь, как догадались мальчики, в кабинет преподавательницы. На протяжении всего пути никто не проронил ни слова, и эта гнетущая тишина начала надоедать.

- Зачем мы вам понадобились, профессор? Я не хочу опоздать на Историю Магии, - сказал Сириус, просто, чтобы не молчать. Раздался смешок Поттера.

- Не замечала у вас никогда подобного стремления к знаниям, мистер Блэк, - сухо произнесла МакГонагалл, не замедляя шага. Они все ближе подходили к дверям ее кабинета. – Но будьте уверены, я не задержу вас надолго. Заходите.

Легким движением палочки она открыла дверь и впустила мальчиков внутрь, после чего зашла сама.

Это была небольшая комната, обклеенная синими обоями. В дальнем углу виднелась дверь, ведущая, судя по всему, в спальню. По всему периметру помещения были расставлены полки с книгами, на простом деревянном столе аккуратными стопками высились листки пергамента. Все строго, ничего лишнего. Занавешенные шторами окна и тусклый огонек свечи едва давали света, но МакГонагалл это не волновало. Она прошла к столу и села в обитое ситцем кресло, после чего наколдовала два деревянных стула перед столом и указала на них мальчикам.

- Присаживайтесь, господа. Думаю, вы все же догадываетесь, по какому поводу мы здесь собрались.

Сириус сделал непонимающее лицо, а Поттер громко воскликнул:

- Никак нет, профессор.

МакГонагалл тяжело вздохнула и обвела усталым взглядом кабинет, задерживая взгляд на завянувшем цветке, стоящем на тумбе. Давно пора было полить…

- До меня дошли сведения о том, что вы собирались устроить дуэль прошлой ночью.

- Ну что вы, профессор, да мы о таком и подумать не могли! – наигранно удивленным голосом возмутился Поттер.

Сириус же напрягся. Профессор МакГонагалл была не из тех учителей, кто будет обвинять бездоказательно. И будто в ответ его мыслям женщина достала из полки стола свернутый клочок пергамента. Сириусу даже не потребовалось близкого рассмотрения, чтобы понять, что это посланная Поттером записка.

Но Джеймс все же взял в руки пергамент и вонзился взглядом в строчки. Всего лишь за секунду улыбка погасла на его губах, а лицо слегка побледнело.

- Э… - начал он, но Сириус его опередил.

- Профессор, вы ошибаетесь.

- То есть как, мистер Блэк? – сурово поинтересовалась женщина. – Неужели глаза мне лгут, или же я попросту разучилась читать? В этой записке мистер Поттер назначал вам дуэль, насколько я понимаю… Но, судя по тому, что вы оба целы, и что мистер Филч не поймал вас в назначенное время, я могу лишь сказать, что вы, мистер Блэк, должно быть имели мудрость отказаться. В таком случае вина полностью ложится на мистера Поттера, который решил отличиться подобным образом. Дуэль в ночное время… Это просто возмутительно!

- Вы опять таки неправы, профессор, - вновь подал голос Сириус. – Все было совсем по-другому. Мы с Джеймсом решили наши проблемы полюбовно. Та записка, о существовании которой вы узнали, была написана в состоянии… аффекта, - Сириус улыбнулся, увидев, какие глаза вылупил Поттер, и заговорил еще увереннее. – Через некоторое же время мы спокойно поговорили и пришли к согласию, устранив таким образом надобность дуэли. И прошу заметить, что именно Джеймс первым признал, что это была глупая затея. Так что нет необходимости наказывать его.

Он замолчал и глубоко вздохнул, с гордостью отмечая впечатление, произведенное на преподавательницу. А ему самому определенно стало легче. Больше не было сдавливающего обруча обязанности перед Поттером за вчерашнюю помощь. Теперь они квиты.

- Вы можете подтвердить его слова, мистер Поттер? – обратилась она к мальчику в очках. Тот быстро кивнул.- Что ж в таком случае вы можете быть свободны. Я рада, что вы оба пришли к согласию.

Мальчики быстро вскочили со стульев и направились к дверям кабинета, но, уже находясь в проеме двери, Сириус остановился и повернулся к женщине.

- А откуда у вас появилась эта записка?

- Мистер Филч принес сегодня утром, сказав, что она каким-то образом появилась прямо на его столе, - сообщила МакГонагалл. – А вы, кажется, боялись опоздать на Историю?..

Сириус кивнул и закрыл за собой дверь. В коридоре его дожидался Поттер.

- Эй, Блэк, в твоей семье еще и врать учат? – он усмехнулся и побежал прочь по коридору.


Глава 8

Солнечные лучи заливали спальню, струясь сквозь неприкрытое шторой окно. Как бы Сириус был раздражен, если бы они посмели разбудить его, но он уже давно не спал. Он ждал, когда же прозвенит ставший уже бессмысленным для него будильник. Но тогда он услышит недовольное бурчание своих соседей по спальне, тщетно пытающихся удержать хотя бы крупицы ускользающего сна.

Дурацкое утро. Дурацкий день. Дурацкое солнце.

Сириус произносил эту установку чуть ли не каждый день. От этого становилось даже как-то лучше. Мысль о том, что все в мире паршиво хоть как-то скрашивало его настроение.

Посмотри на сухую корку в руках бедняка, и твоя пресная булочка покажется тебе слаще меда.

Закон жизни, и Сириус слишком рано ему научился. Ничего не приносит большего удовлетворения, чем осознание того, что кому-то сейчас может быть хуже…

Он проснулся уже давно, а может, и вовсе не засыпал. Вся ночь прошла в тупых вспышках сновидений-воспоминаний, не ведущих ни к чему. Он не скучал! Зачем было тревожить его мысли глупым напоминанием о столь далеком в данный момент доме. Разве там ему был хорошо? Среди бесконечных срывов матери и настойчивой ненависти братца.

Он не будет думать об этом, не хочет. По крайней мере, сейчас.

Тут же прозвенел спасительный звонок будильника. Теперь начнется такая привычная утренняя процедура борьбы за ванную.

– Доброе утро, - протирая заспанные глаза, произнес Ремус, увидев, что Сириус лежит на кровати с открытыми глазами. Тот молча кивнул и рывком поднялся с постели, отчего одеяло соскользнуло на пол, обнажая худощавую фигуру мальчика, одетого лишь в пижамные штаны.

- Просыпаюсь, вижу Блэка – значит, нету в жизни… счастья, - донесся голос Поттера с соседней кровати.

- Не складно, - усмехнувшись, сказал Сириус и провел рукой по голове, приглаживая растрепавшиеся после многочасового лежания волосы.

- Знаю, но твоя фамилия настолько омерзительна, что к ней даже никакая рифма не подходит.

- Прекрати, Джеймс. Чего ты опять начинаешь? С самого утра причем.

Сириус удивленно повернулся к Ремусу, впервые влезшему в их «милые» разговоры. Видимо не он один проснулся в плохом настроении.

- А тебе какая разница? – усмехнувшись, бросил Сириус, склонив голову чуть набок, и откинулся назад, опершись на вытянутые сзади руки.

- Надоело уже, - просто ответил русоволосый мальчик и пошел в ванную.

Сириус разочарованно рухнул обратно на подушку. Он ожидал, что тот произнесет какую-нибудь забавную речь о том, что им не стоит ругаться, что дружба – это лучший вариант… и тому подобную чушь.

Между тем Поттер подбежал к двери ванной и приоткрыл ее, собираясь сказать что-то Ремусу.

- Ты хоть знаешь, Люпин, что твой приятель гадкий врун? А то, что он темный волшебник? Неужели ты не слышал о семействе Блэк?

В ответ лишь молчание. И Сириус засмеялся. Люпин всегда заставлял себя ждать. Наконец, мальчик вышел из ванной комнаты, вытирая лицо махровым полотенцем.

- Он такой же гриффиндорец, как и ты.

- А шляпа ошиблась, – произнес Джеймс с дерзкой улыбкой.

* * *

Сириус зачерпнул пригоршню холодной воды и ополоснул лицо, пытаясь успокоиться. Его достало, что все, кроме него самого, знают, где ему место. Знают, что ему надо делать, а чего нельзя. Все, кроме него.

Он хотел даже ударить Поттера за это, но Ремус остановил его. В этом мальчике было куда больше силы, чем казалось на первый взгляд. Он просто попросил Сириуса успокоиться. Просто взглянул прямо в лицо, поднимая голову чуть вверх, а в серо-зеленых глазах плескалась просьба. А потом просто подтолкнул его к двери ванной комнаты.

И Сириус послушался, пусть сейчас и презирал себя за это. Но все же этот мальчик как никто интересовал его. Он сторонился всех, держал окружающих на расстоянии, был неразговорчивым и тихим. Но все же было в нем что-то такое, что заставляло задержать на нем взгляд. И это беспредельное спокойствие, и эта томительная грусть в глазах. Почему он такой? Над этим вопросом Сириус ломал голову весь месяц, с тех пор как они познакомились.

Наскоро вытерев руки и лицо полотенцем, Сириус вышел из ванной. Ремус сидел на своей кровати, завязывая галстук. Зачем-то он внимательно посмотрел на уже одетого в школьную форму Джеймса, стоящего рядом с напряженным лицом. Тот, услышав звук открывшейся двери, устремил взгляд на Сириуса, и на его лице отразилась гримаса недовольства.

- Слушай, Блэк, может я и не прав насчет тебя…

Сириус в крайнем удивлении посмотрел на стоящего перед ним мальчика, и его губы тронула едва заметная усмешка. Неужели Поттер решил извиниться?

- ... но ты еще не сделал ничего того, что могло бы меня убедить в этом.

Послышался разочарованный вздох Ремуса, а сам он широко улыбнулся и прошел в ванную комнату, откуда вышел уже через несколько секунд, усердно вытирая лицо. Забросив полотенце на кровать, он вышел из комнаты, захватив свой портфель с учебниками. Дверь за ним захлопнулась, и Сириус, откинув со лба длинную, еще влажную челку, повернулся к Ремусу.

- Не вмешивайся, ладно? Пусть думает, что хочет. Мне плевать.

Люпин лишь пожал плечами и растолкал вновь заснувшего Петтигрю. Пухлый мальчик, пробормотав какие-то слова благодарности, быстро побежал в ванную.

-Тебя подождать? – обратился Ремус к Сириусу, натягивающему брюки, лежа на кровати. Это у него не особо получалось, но он все же не вставал на пол, рьяно пытаясь надеть их до конца, для чего даже прогнулся в пояснице. Наконец, он сделал это и спрыгнул на пол.

- Если хочешь…

Ремус присел на краешек стула и принялся ждать, пока Сириус оденется. К этому времени их любящий поспать сосед вышел из ванной и тут же принялся поспешно собираться, опасаясь, что однокурсники уйдут без него. Сириус, глядя на суетливо носящегося по спальне мальчишку, презрительно поджал резко очерченные губы, неторопливо застегивая пуговицы на рубашке. Петтигрю его раздражал. Так, как может раздражать назойливая муха, летающая утром по комнате и мешающая спать.

К его огромному недовольству Питер оделся одновременно с ним. Теперь он уже не отстанет. И правда, мальчик с поразительной для своей комплекции скоростью собрал учебники в сумку и теперь с величайшей радостью на лице ждал, когда же Сириус соизволит выйти из комнаты.

- Что застыл, Питти? – едко спросил Блэк. Рядом Ремус покачал головой, и на его лице на долю секунды появилась слабая улыбка. Петтигрю же растеряно оглянулся по сторонам и шмыгнул за дверь, развеселив этим Сириуса.

- Нет, ты видел? Трусит от одного лишь слова. Как он только умудрился в Гриффиндор попасть? - Сириус осекся, понимая, как глупо звучит в его устах подобный вопрос.

- Не думаю, что ты можешь так говорить, - будто в подтверждение его мыслям, холодно заметил Ремус, всем видом показывая, что не разделяет его точки зрения.

И Сириус молчаливо провожал взглядом слегка сутулую спину Люпина, который через мгновение скрылся за дверью. Но никакого сожаления Сириус не испытывал. Только злость на то, что этот мальчик не может понять. С чего он взял, что Сириус должен снисходительно относиться к Петтигрю только лишь из-за того, что они, казалось бы, в похожей ситуации?

* * *

Во время обеда первокурсники узнали приятную новость. В связи с возвращением из вынужденного отпуска мадам Хуч, а также благодаря чудесной погоде, на послеобеденное время были запланированы уроки полетов.

И вот сейчас Сириус в компании остальных гриффиндорцев, а также учеников Хаффлпаффа, вышагивал по покрытой травой лужайке. Едва заметный ветерок обдавал его лицо приятной прохладой, светящее высоко в небе солнце так удачно спряталось за тонкую дымку легкого облака… А впереди звучал звонкий голос Поттера, в который раз сообщающего прилипшему к нему Петтигрю о своем таланте к полетам. Сириус громко фыркнул в ответ на очередное восхищенное повизгивание Питера, и Джеймс оглянулся на него из-за плеча и даже слегка замедлил шаг, равняясь с ним.

- В чем дело, Блэк? – спросил он, хотя было видно, что он понял, чему так веселился Сириус. – Сам-то, небось, боишься?

- Ну конечно! – воскликнул Сириус, театрально вскидывая руки. – Куда мне до великого тебя?

- А я боюсь, - вклинился Питер, переводя взгляд с одного на другого. – Высоты боюсь…

- Ну, разумеется, малыш Питти боится упасть на свою жирную задницу! – ехидно улыбаясь, громко пропел Сириус.

Поттер издал короткий смешок, кто-то засмеялся, а сам Питер зашелся алым румянцем, но будто и не обиделся. В его глазах напротив вспыхнул огонек восхищения.

Это удивило Сириуса и даже погасило улыбку на его лице. Ведь он хотел, чтобы Петтигрю был уязвлен, обижен или даже рассержен. А тут такая радость, будто Сириус только что сделал ему самый лучший в мире комплимент.

Тем временем они спустились на ровную площадку лужайки. На зеленой траве, слегка тронутой желтым прохладного сентября, лежали потрепанные школьные метла. Разной длины прутья торчали во все стороны. Преподавательница полетов уже была здесь. Ее соломенного цвета волосы были коротко пострижены, лицо было обветрено и усыпано веснушками.

- Пошевеливайтесь. Урок уже начался, а вы все плететесь как черепахи, - голос у нее был низкий, но звучал бодро и весело. Она прошла вдоль ряда метел и остановилась в самом его начале. – Ну же, не робейте. Встаньте у метлы!

Ученики заторопились занять место, хотя метел хватало всем. Сириус отошел в самый конец шеренги первокурсников и встал возле Ремуса. А потом засунул руки глубоко в карманы и принялся рассматривать свои черные ботинки, так нелепо смотрящиеся на фоне травы. Но неожиданный крики его однокурсников и возмущенный голос преподавательницы заставили его оторваться от своего занятия и обратить внимание на то, что происходило вокруг.

Через секунду он уже понял причину столь бурных эмоций. В воздухе над их головами завис Поттер, он уверенно сжимал древко метлы и двигался из стороны в сторону, широко улыбаясь остальным ученикам. Многие смотрели на него с откровенным восхищением, но вот преподавательница не разделяла общего восторга.

- Мальчик! Немедленно спускайтесь вниз! – рявкнула женщина, грозно сверкнув светло-карими глазами.

Поттер послушался, но предварительно стремительно облетел всех учеников.

- Ваше имя и факультет? – требовательно спросила мадам Хуч, когда мальчик приземлился возле нее.

- Джеймс Поттер, Гриффиндор, - вскинув голову, произнес он, запустив пятерню в волосы, которые итак растрепались после кратковременного полета.

- Так вот, Джеймс Поттер. Вы только что лишили свой факультет двадцати баллов.

Сириус слышал недовольное перешептывание девочек с их факультета, сам же он был нисколько не расстроен. Двадцать баллов? Пустяк! Той же позиции видимо придерживался и Поттер, поскольку лишь пожал плечами и встал на свое место в шеренге.

- А теперь все успокойтесь и вытяните правую руку над своей метлой…

Сириус с отвращением покосился на старую метлу с треснутым в одном месте древком. Большинство ее прутьев были обломаны. Да он не собирается даже дотрагиваться до нее!

Стоящий справа Ремус недоуменно взглянул на него, но ничего не сказал, а вновь устремил свой взгляд на метлу, пытаясь заставить ее подпрыгнуть к нему в руку. Вышло у него с третьего раза.

И Сириус заскучал. Он зевнул и провел рукой по волосам, а потом расслабил узел на галстуке. Душно… Он всматривался в темные силуэты деревьев расположенного напротив Запретного леса. Между их стволами пролегал густой сероватый туман, хотя здесь, на лужайке, было ясно и солнечно.

- Мальчик! – низкий голос преподавательницы вывел Сириуса из оцепенения.

- Сириус Блэк, - слегка прищурив глаза, он поднял голову и смотрел прямо ей в лицо.

- Почему не выполняете задания?

- С этим? – он пнул носком ботинка лежащую справа метлу и вновь поднял взгляд на учительницу. – Даже не собираюсь. Рухлядь.

Легкий шепот остальных учеников и чей-то короткий смешок.

Мадам Хуч гневно воззрилась на мальчика, опершись руками в бока. Ее губы были сжаты, светлые глаза блестели.

- За мою практику еще ни один ученик не показывал большей наглости, чем вы, Блэк! Немедленно выполняйте полученное задание!

- Нет, - твердо произнес Сириус и обаятельно улыбнулся, еще сильнее выводя ее из себя.

Мадам Хуч глубоко вздохнула и достала из кармана маггловский секундомер.

- Каждую минуту до тех пор, пока вы не соизволите выполнить задание, я буду отнимать у Гриффиндора ровно пять баллов.

Все замерли, не сводя глаз с преподавательницы, которая нажала на выпуклую кнопку, находящуюся на ребре прибора, и Сириуса, который лишь хмыкнул в ответ на ее действия.

Минуты текли, облекая время в иллюзорную конструкцию напряжения, все более разрастающегося между этими двумя. Никто из них не хотел уступить. Никто и не собирался этого делать.

Остальные же были невероятно возбуждены происходящим. Интерес, волнение, раздражение, восхищение… Необыкновенный букет разнообразных эмоций.

- Уже шесть минут, Блэк. Думаю, у вас все в порядке с арифметикой? – мадам Хуч встряхнула рукой, сжимавшей секундомер, и в отчаянии сжала губы. Надо было просто оставить его после уроков. Но не думала же она, что этот юнец окажется таким упрямым. А что сейчас? Сдаться? Но тогда он поймет, что ему все дозволено. Что всем дозволено. Вот уже Поттер заливается от смеха, цепляясь за метлу в поисках опоры…

- Прекрати, Сириус! Хватит уже выделываться! – выкрикнула Лили Эванс. – Из-за тебя весь факультет лишается баллов.

Сириус внимательно посмотрел на свою однокурсницу, чьи темно-рыжие волосы блестели в лучах солнца, пробивавшихся из-за неплотного облака. Неужели эта тихоня решила выступить с протестом? Но тут девочка смущенно отвернулась, встретившись с ним взглядом.

- Хватит, Сириус, уже даже не забавно.

Ремус Люпин. Вот кто не проронил ни слова за все время, пока проходил этот «поединок» между преподавательницей и учеником. И это было первое его обращение к Сириусу за весь день с их утреннего разногласия. И оттого, что он вновь говорит с ним, Сириусу стало даже как-то легче. Он улыбнулся и похлопал преподавательницу по руке.

- Fiat voluntas tua*, - скорее в шутку, чем всерьез произнес Сириус и занес руку над метлой. – Вверх! – ладонь тут же ощутила теплую деревянную рукоять.

А мадам Хуч вздохнула с облегчением. Но в глазах тут же вновь вспыхнул гнев.

- Я буду говорить с деканом о вашем наказании.

Сириус пожал плечами, давая понять, что ему абсолютно все равно, с кем и по какому поводу она собирается говорить. Он видел, как все еще посмеивается Поттер, с каким восхищением глядят на него остальные ученики, а особенно Петтигрю. Видел, как все так же недовольно были надуты губы Эванс и как перешептывались Вэнс и Джонс. А еще слабую улыбку Ремуса, пусть даже в глазах светловолосого мальчика застыл легкий укор.
___________________
*Да будет воля твоя.



Глава 9

Несколько теплых солнечных дней – одна пьяняще душная неделя, и вновь ряд дней и ночей, слившихся в одну сплошную стену дождя. Небо не принимало никаких попыток солнца пробиться сквозь серую вату туч, ветер хлестал деревья невидимой плетью, срывая оставшиеся листья, терзая тонкие ветви.

А в одной из теплиц первокурсники дрожали от холода, хотя там было куда теплее, чем за стеклянными стенами. Они плотнее кутались в свои мантии и потирали свои ладони, чтобы хоть как-то согреться.

Сириус смотрел на покрасневшие щеки и носы своих однокурсников, с раздражением понимая, что у него такой же жалкий вид, как и у них. Он сильно замерз, мантия совсем не грела, а еще из трещины в потолке на него то и дело падали тяжелые ледяные капли воды, заставляя мальчика каждый раз вздрагивать.

Из-за дребезжания стекол и гулкого стука дождя о крышу, он совсем не слышал, что говорила профессор Спраут. Было даже смешно наблюдать, как она открывает и закрывает рот, при этом, казалось бы, не издавая никаких звуков.

Но вдруг все закопошились и стали натягивать на руки защитные перчатки. Сириус непонимающе уставился на Люпина, неторопливо поправляющего свои перчатки.

- Что делать надо?

- Пересаживать теплолюбивые растения в те ящики, - Ремус указал на груду почерневших от влаги деревянных ящиков, сваленных в углу теплицы.

- А какие из них теплолюбивые?

Полтора месяца обучения, судя по всему, не принесли Сириусу никаких особых знаний в области травологии. Но нельзя сказать, что это как-то его расстраивало. К тому же вопрос явно несколько ошарашил Ремуса. Он растерянно оглядел теплицу, а потом пожал плечами.

- Все… наверное.

Что ж, отлично. Именно об этом Сириус и мечтал – копошиться в земле, пересаживая абсолютно бесполезные травки. И тут он еще кое-что вспомнил, что также не прибавило стимула к работе.

- Профессор, я забыл перчатки! – крикнул он, стараясь, чтобы она услышала, несмотря на шум за стенами.

Спраут повернулась и несколько секунд молча смотрела на мальчика, будто пытаясь уловить смысл сказанного им. Наконец, она улыбнулась и беспечно махнула рукой. При этом ее дурацкая соломенная шляпка, выглядевшая абсолютно неуместной при такой погоде, накренилась набок и чуть не слетела с головы, но профессор Спраут ловко нахлобучила ее на место, оставляя на ее серовато-желтой поверхности грязные следы от земли.

- Ничего, Сириус, эти растения совсем безобидны. Можешь и без перчаток справиться, - с этими словами она развернулась и подошла к группе учеников Рэйвенкло, которые уже начали работать.

- Чтобы наш принц согласится замарать свои ручки? Да ни за что! – не смог не вставить свое слово Поттер и тут же весело загоготал. Через мгновение к нему присоединился повизгивающий от смеха Петтигрю. Но толстый мальчик тут же заткнулся - ему прямо в лицо полетел ком земли.

Сириус преспокойно оттряхнул руку и вытер ладонь о свою мантию. А потом отрывисто засмеялся, глядя, как Петтигрю отплевывается и трет глаза пухлыми пальцами. Стоящий рядом Поттер громко хохотал, а две подружки Гестия и Эммелина тихо посмеивались, стоя чуть в отдалении.

- Фу, какие вы противные! – с разочарованием в голосе произнесла Лили Эванс.

Сириус досадливо поморщился, глядя, как рыжеволосая девочка уводит раскрасневшегося Петтигрю в сторону и помогает ему очиститься каким-то заклинанием. Ну зачем эта умница вмешалась? Было довольно весело наблюдать за толстячком. Но кое-кто считал иначе...

- Это было грубо и совсем не смешно.

Сириус повернулся на тихий голос, раздавший за спиной. Ремус уже держал в руках один ящик с землей. Его лицо было непроницаемо, в глазах все та же отрешенность. Сириус ждал, когда он скажет еще что-нибудь, но тот лишь пошел к дальнему столу, на котором стояли несколько горшков с растениями.

- Вот зануда, - произнес Джеймс с улыбкой и взъерошил свои волосы, как бы показывая, что уж его так точно назвать нельзя.

- Он не зануда, и не смей его так называть, - холодно произнес Сириус.

Поттер сделал шаг вперед и теперь стоял вплотную к нему.

- А ты мне не можешь указывать. Эй, Люпин! – вдруг заорал он на всю теплицу. – Ты самый большой зануда из всех, кого я только встречал! Ну что теперь? – обратился он уже к Сириусу.

А тот лишь едко улыбнулся и с силой оттолкнул от себя мальчика. Джеймс пошатнулся и ударился о стол, стоящий позади. Тот накренился, и несколько горшков упали на землю, разбиваясь на черепки, кто-то вскрикнул.

- Прекратите это немедленно!

К ним быстрым шагом направлялась профессор Спраут. Добрая улыбка больше не освещала ее лицо. Она сердито воззрилась на мальчиков и тут громко ахнула, глядя в сторону Джеймса.

- Мерлин! – она прижала руку к груди. – Что вы наделали! Златоцветник, олеандр… - преподавательница с ужасом смотрела на лежащие уже под ногами Поттера растения. – Ну что же это такое?! – она сокрушенно покачала головой и быстрым движением руки отодвинула Джеймса в сторону, после чего нагнулась и аккуратно подняла с земли травмированные растения. А потом ушла вглубь теплицы, где располагался ее рабочий стол.

Сириус несколько растерянно глядел ей вслед. Неужели это все? Разбитые горшки, поврежденные цветки, а еще он толкнул Поттера. И никакого наказания?

Но он ошибался. Уже через минуту преподавательница вернулась обратно. И нельзя было сказать, что настроение ее изменилось в лучшую сторону.

- Минус десять баллов с Гриффиндора. Вы оба придете сюда в субботу после обеда на отработку.

- Я не могу, - улыбнувшись, произнес Сириус. – Мне очень жаль.

Поттер фыркнул, но профессор Спраут так грозно на него посмотрела, что он тут же сделал вид, что подавился и громко закашлял.

- Что значит, ты не можешь?

- Боюсь, суббота у меня крайне занята, и я не смогу выкроить время, чтобы прийти на отработку.

Джеймс уже отчаялся выдавать смех за кашель и тогда просто закрыл себе рот руками, в отчаянии изображая, что вот-вот лопнет. Это имело некий успех среди нескольких учеников, которые посмеивались глядя на него. Оставшиеся же с интересом смотрели на Блэка, с трепетом ожидая, что скажет преподавательница в ответ на его дерзость.

А самого Сириуса данная ситуация крайне забавляла. Он будто тестировал учителей на выдержку и стойкость. И профессор Спраут не должна стать исключением.

- Он просто уже получил наказание на субботу, - донесся звонкий голос Эванс.

Казалось, в одно мгновение вся конструкция напряжения рухнула, словно карточный домик в ветреный день. И вот уже профессор Спраут слабо улыбалась, повинуясь своему добродушному нраву. А Сириус раздраженно вздохнул и с неприязнью взглянул на свою однокурсницу, что вечно открывает рот, когда не надо. Ну кто просил ее вмешиваться?!

- Что ж, Сириус, в таком случае придешь ко мне в воскресенье. Или у тебя и этот день занят? – преподавательница улыбнулась. – И ты, Джеймс, лучше в воскресенье приходи.

Милая улыбка, подобревший взгляд. Будто не отработку назначает, а приглашает на чай. Даже не интересно.

Сириус пнул черепок от разбившегося горшка и досадливо поморщился. Холодная капля, упавшая прямо за шиворот также настроения не подняла. А за окнами все так же буйствовала стихия, и дребезжали окна, и нервно стучал дождь о крышу. И настроение было хуже некуда.

* * *

Сириус брел по коридорам замка, наслаждаясь тишиной и таким приятным чувством одиночества. Когда ты один, ты свободен. Ты можешь делать все, что посчитаешь нужным, все, что захочешь. Не надо подстраиваться под других, принимать их желания и рамки.

Мальчик шел по совершенно незнакомым коридорам Хогвартса. Он заблудился. Специально. Поднимался и спускался по бесчисленным лестницам, сворачивал и плутал. И теперь он будто в новом месте. Где на стенах висят совсем другие картины, где каждый поворот таит в себе неизвестность. Сколько требуется времени, чтобы полностью исследовать замок?

А сколько интересного можно было встретить в этих коридорах.

Он видел, как какие-то парни в темном закоулке довольно занятным способом посвящали в свои ряды незадачливого мальчишку.

Видел девушку, навзрыд ревущую в пустом кабинете.

Одни чиркали на стенах послания весьма интересного содержания, по которым можно было изучать богатый лексикон студента Хогвартса. Другие обкидывали коридоры навозными бомбами, а потом убегали так быстро, как только могли. А некоторые читали, сидя на широких мраморных подоконниках.

И, стараясь быть незамеченным, Сириус шел мимо всего этого, упиваясь многогранностью жизни замка.

Но как же он был удивлен, когда за следующим поворотом увидел Поттера и слизеринца Снейпа. Оба мальчика стояли, направив друг на друга волшебные палочки. Нельзя было понять, чье лицо отражало большую злость.

- О, кого я вижу! Но-но, не прекращайте, прошу вас. Я вас не буду отвлекать, просто посмотрю на незабываемое зрелище.

Сириус подошел ближе и оглядел коридор. Судя по знакомой картине с волшебником и свиньей, висевшей на одной из стен, это был третий этаж. Надо же, ноги вновь привели его в ту часть замка, что была ему известна. Насколько он помнил, за следующим поворотом должна находиться комната трофеев.

- Это он, - отрывисто бросил Джеймс из-за плеча. - Он тогда сдал нас Филчу.

Сириус замер, услышав реплику Поттера, и вспомнил. Записку, что так долго искал в своей школьной сумке, он уронил, когда столкнулся с сопливым слизеринцем. Значит вот, кто испортил их дуэль.

Тогда мальчик достал свою палочку и направил его на Снейпа. Тот с презрением прищурил глаза и по привычке шумно вдохнул носом воздух.

- Уйди, Блэк, я сам разберусь! – воскликнул тут же Поттер.

- Ну уж нет, - ответил ему Сириус, вытягивая губы в улыбке, - не должно же все интересное тебе достаться.

В то же мгновение последовала яркая вспышка и палочка вылетела из его руки. И теперь воспользовавшийся тем, что оба противника отвлеклись друг на друга, слизеринец держал ее в своей ладони.

- Отдай палочку! – яростно выкрикнул Сириус и сделал шаг вперед.

Снейп криво улыбнулся и покачал головой. Тогда Блэк не выдержал и накинулся на мальчика, пытаясь вырвать свою волшебную палочку из его руки. Снейп вскрикнул от боли, когда Сириус, схватил его сжатую в кулак ладонь и со всей силы несколько раз ударил об стену. Но это имело должный результат. Палочка упала на пол, и Сириус спокойно поднял ее, не сводя глаз со слизеринца.

- Еще раз посмеешь отобрать ее у меня, сопля…

- Так-так, мой любезный кузен, - манерный, с презрительными нотками голос Нарциссы он не мог спутать ни с каким другим.

- Мерлин, да здесь похоже какой-то магнит! – ехидно произнес Сириус, оглядываясь назад. К ним неспешным шагом направлялась его белокурая кузина. - Чего это слизеринцев так тянет сюда, на третий этаж? Неужели подземелья вам надоели? Или нет… - мальчик сделал такое лицо, будто его озарила внезапная догадка, - вы просто решили здесь встретиться! Мерлин, у вас должно быть свидание! – он театрально прикрыл рот ладонью. – Тогда мы должно быть вам мешаем?!

Стоящий рядом Поттер залился смехом, девушка же напротив побагровела. А Снейп, с болью на лице потирающий пострадавшее запястье, слегка покраснел.

- Прекрати этот спектакль! – истерично выкрикнула девушка, выходя из созданного самой же образа. Больше не было холодной красавицы. Только его "милейшая" кузина Нарцисса с красными пятнами на щеках и злобно горящими голубыми глазами. – Ты ничтожная маленькая дрянь, Сириус!

А мальчик ей в ответ лишь громко рассмеялся.

- И горжусь этим!

Тут Нарцисса будто опомнилась и вновь нацепила на лицо сдержанную улыбку. Она с пренебрежением глядела на смеющегося кузена, желая показать собственное превосходство.

- Блэк - гриффиндорец… воистину жалкое зрелище, - нараспев произнесла она и поморщилась. А после взглянула на свои наручные часы с тонким серебряным ремешком и улыбнулась. – До отбоя десять минут. Не думаю, что вы двое, - она одарила Джеймса взглядом, полным презрения, - успеете добраться до своей башни. Так что заранее сниму с Гриффиндора двадцать баллов. Ах да, вы еще напали на слизеринца. Двое на одного, фи, как нечестно. Еще двадцать баллов с Гриффиндора.

- Я так расстроен, - слезливым голосом произнес Сириус.

Девушка сжала губы, но ничего не сказала. Она лишь поманила за собой Снейпа, и они вдвоем пошли в сторону лестницы.

- Слизеринская ду-ра! – опомнившись, крикнул ей вслед Поттер.

До Сириуса донеслись лишь какие-то неразборчивые слова, но он догадался, что с их факультета были сняты еще несколько баллов. Что ж, просто превосходно. Те несколько заработанных им на уроках Чар баллов были сведены к нулю. Конечно, дурацкие амбиции по поводу желания видеть свой факультет победителем в конце года иногда давали о себе знать, но сейчас совесть угодливо молчала. Как и почти всегда, впрочем.

- Как ты узнал, что это Снейп настучал на нас? - обратился Сириус к лохматому однокурснику, все еще стоявшему рядом.

- Да мы тут встретились и решили поболтать немного, - рисуясь, сказал Поттер. – А потом он вдруг обмолвился, что в прошлый раз ничего не вышло, и мы даже не были наказаны.

- И ты сделал их этого всего правильное заключение? Да я тобой горжусь! – насмешливо воскликнул Сириус и двинулся дальше по коридору, не обращая внимания на побагровевшего мальчика. Он шел, спиной ощущая его рассерженный взгляд и ожидая, когда того прорвет.

Но ничего этого не было. До него донесся лишь топот приближающихся ног и единственная фраза, произнесенная в спокойном тоне:

-Эй, Блэк, подожди.

Сириус остановился и вопросительно взглянул на мальчика. Тот быстро подошел к нему и несколько секунд со странным сомнением глядел на него.

- Я извинился перед Люпином. Он не зануда, и было нечестно его так называть. И еще… - Поттер запнулся. Было видно, что он раздумывает, стоит ли продолжать, - ты правильно сделал, что заступился за него.

И больше ничего. Он быстрым шагом пошел прочь от Сириуса, который удивленно смотрел на удаляющуюся худощавую фигуру мальчика. Уж он него-то он таких слов не ожидал. И вдруг стало как-то противно, что теперь Поттер так думает о нем. Правильно? Это уже слишком. Разве он поступает правильно? Разве он хотел заступиться за Ремуса? Это ведь просто был повод поцапаться с Поттером, отвлечься от глупого урока Травологии. Или нет?

* * *

На субботний вечер у него намечалась "свидание" с мадам Хуч в чулане для метел. Ничего особенного, лишь тряпка и чистящий порошок, помноженные на собственное унижение. Драить чуланы ему еще не приходилось, и он не собирался вообще когда-либо начинать. Но краткое замечание Ремуса о том, что студентов могут исключить за игнорирование наказаний, имело свое действие.

Сириусу нравилось в Хогвартсе. Наивные учителя и такие взрослые ученики, мучительно длинные уроки и пролетавшие с огромной скоростью перемены, прохладные коридоры и душные гостиные, - ко всему этому он уже привык.

И вот он спускался по широкой лестнице, направляясь к месту своего сегодняшнего наказания.

- Блэк, ну наконец-то.

Мадам Хуч теперь его явно недолюбливала. Она с подозрением взглянула на него и отворила дверь чулана. Это было совсем небольшое помещение, полностью заполненное старыми метлами. Пахло пылью с сухим деревом, и еще чем-то тухлым. Он оглядел комнатку и увидел в углу на полу дохлую крысу, валяющуюся здесь уже неизвестно сколько недель.

К горлу поступила удушающая волна тошноты, и мальчик быстро отскочил от двери. Мадам Хуч сделала вид, что не заметила.

- Протрешь все метлы, вытрешь пыль с полок. Как закончишь, сможешь уйти. А пока работай.

Она прислонилась к стене и достала из кармана мантии свернутый номер спортивного журнала. На обложке какая-то команда по квиддичу стремительно летала из одного угла колдографии к другому. Сириус со злостью взглянул на женщину, но все же приступил к уборке, стараясь не обращать внимания на омерзительный запах сдохшей крысы.

Она думала, что он вновь взбунтуется? Не дождется!

Глава 10

Порывы ледяного ветра вызывали нервную дрожь во всем теле, лицо горело, онемевшие пальцы крепко вцепились в железный карниз. Слабое движение - и можно сорваться. Это будоражило кровь, заставляло сердце биться в бешеном ритме.

А внизу трава черная-черная. И жесткая, наверно. Смешно.

Сириус сел понадежнее и подвинулся в сторону, опираясь о стену. Подоконник замерз, и от этого немели ноги. Но мальчику было плевать на это. Он любил холод… Вот и зима скоро наступит, и пушистый снег накроет землю покрывалом, сквозь которое не пробиться уже ничему.

Сириус взглянул на небо. Посреди всей этой темноты желтым диском горела луна. Огромная и пустая. Почему-то Сириусу казалось, что она абсолютно полая изнутри. И легкая.

Красиво… Никаких звезд, никакой пыли облаков. Только небо и луна.

И мальчику захотелось поделиться этим с кем-нибудь. С Ремусом. Он ведь любил луну. Всегда подолгу смотрел на нее, когда она еще только набирала полноту.

Сириус развернулся и окинул взглядом комнату. Кровать Люпина была не тронута и пустовала. Где он?

И тут мальчик вспомнил, как за ужином Ремус упоминал что-то о больной матери. Сириус был удивлен, что она еще не выздоровела. Около месяца назад светловолосый мальчик также покидал на два дня Хогвартс, отправляясь ее навестить. Должно быть, что-то серьезное. Перед глазами всплыл образ тонкой и хрупкой женщины, которая не могла сдержать слез, прощаясь с сыном. Она могла болеть. В это так легко верилось.

- Блэк, закрой окно. Дует ведь, - донесся до Сириуса ворчливый сонный голос Поттера. – И ложись уже спать. Я не собираюсь опять тебя будить утром два часа.

Только он замолчал, комнату вновь наполнило его размеренное дыхание. Сириус завистливо поморщился. Хотелось бы и ему вот так быстро засыпать, а не ворочаться без сна чуть ли не до рассвета. А потом так мучительно просыпаться утром.

Мальчик заставил себя прикрыть окно и спрыгнул с широкого подоконника на свою кровать. Скрип пружин противно отозвался в тишине комнаты. Постель была холодной, зато пахла ночью. Есть такой запах, Сириус был уверен. Он накинул на себя одеяло и глупо уставился на бархатный балдахин. Ну не хотелось ему спать. Совсем.

* * *

Сириус с трудом видел своих однокурсников из-за густых паров, повисших в воздухе. Урок зельеварения шел полным ходом. Они варили какую-то дурацкую настойку. Сириус даже не понял для чего она. Но смысла узнавать не было. Все равно он не получит то, что необходимо. Зелье в его котле мало напоминало мутноватую жидкость бледно-желтого цвета. Зато он вывел новую формулу получения смолы. Да, именно расплавленную смолу напоминало его зелье. Такое же черное, вязкое и воняет прескверно.

Мальчик плюхнулся на стул и откинулся на спинку, скрестив руки на груди. Он недовольно прищелкнул языком, увидев, что профессор Слагхорн направляется точно к нему.

- Юный Блэк, неужели уже все готово? И чем же вы сегодня сможете меня порадовать? – преподаватель вытянул шею и заглянул в котел мальчика. Потом укоризненно покачал головой, сохраняя при этом на лице добродушную улыбку. – Ай-я-яй. Как же это могло случиться? Вы не следовали инструкции?

- Решил дать волю фантазии, профессор, - скучающим тоном произнес Сириус.

- Мне же кажется, вы всего лишь пустили процесс на самотек, - насмешливо произнес профессор Слагхорн, еще раз заглянув в котел. – А зря. Я уверен, если бы вы приложили хоть чуточку усилий, у вас бы все отлично получилось, мистер Блэк.

- Благодарю, но боюсь, вы преувеличиваете мои способности, сэр, - улыбнувшись краешком губ, небрежно бросил мальчик.

- Эх, шляпа в этом году выкинула отвратительную шутку, - глубокомысленно произнес преподаватель и перешел к следующему столу.

Сириус закрыл котел крышкой, предотвращая распространение кошмарного запаха, и сполз ниже по стулу, устраиваясь поудобнее. До звонка оставалось еще как минимум пятнадцать минут, а Слагхорн уж точно до него докапываться больше не будет.

- Я бы мог тебе помочь, - хрипловатый голос Люпина заставил мальчика поднять голову и посмотреть перед собой. – Почему ты не спросил?

Сириус хмыкнул и выпрямился на стуле.

- Зачем? – пожал плечами Сириус, приглядываясь к котлу Ремуса. Его зелье имело нужный цвет и не воняло ничем протухшим. – Чтобы получить несколько баллов?

- Чтобы научиться, - просто ответил его светловолосый приятель, продолжая неторопливо помешивать зелье в котле.

Сириус не нашелся, что ответить, и мысленно поаплодировал мальчишке, стоящему за одной с ним партой. Ремус вернулся лишь сегодня во время обеда. Он выглядел очень больным. Изнуренное худое лицо с большими тусклыми глазами. Сириус уже начал думать, что тот заразился чем-то от матери.

- Как твоя мама? – решил спросить мальчик, опираясь локтями о парту и вопросительно глядя на одноклассника. Тот нахмурился и некоторое время молчал. А в глазах вдруг появилась такая растерянность, что Сириус уже начал думать, не случилось ли чего плохого.

- Она поправляется, - тихо промолвил Ремус, глядя в свой котел. – Да, - он кивнул головой, не глядя на Сириуса, и в этом жесте было что-то такое, будто он заставлял самого себя верить в свои слова, - ей уже лучше.

- А чем она болеет? – не отставал Сириус, хотя краем сознания понимал, что мальчик не хочет об этом говорить.

Люпин лишь пожал плечами и промолчал, давая понять, что это конечный ответ. И Сириус принял это.

- Блэк, Люпин! – позвал их Джеймс, сидящий за соседней партой.

Его зелье профессор Слагхорн раскритиковал в пух и прах. Оно-де больше походило на стухший луковый суп, пахнущий весенним дерьмом. Конечно, подобная интерпретация слов преподавателя появилась лишь после тщательной обработки самого Сириуса, но самого мальчика она очень позабавила.

Тем временем Поттер, взъерошив свои волосы и нацепив на лицо веселую улыбку, кивнул в сторону Слагхорна, направлявшегося к столу Эванс и Петтигрю. Эти двое теперь всюду сидели вместе. Эванс таким образом оберегала мальчика от "жестоких однокурсников".

- Мисс Эванс, просто превосходно!

Поттер, отчаянно гримасничая, открывал рот точно вместе со Слагхорном. А потом сделал вид, что его сейчас вырвет. Сириус прыснул от смеха. Реакцию преподавателя на зелье его рыжеволосой одноклассницы всегда можно было предугадать.

Он поднял глаза на Ремуса и с удивлением отметил, что тот улыбается, все глядя в свой котел. Рядом Поттер вовсю хохотал над собственной шуткой, как и работавший с ним за одной партой низенький мальчик из Хаффлпаффа.

Урок шел своим чередом.

* * *

Скука…

Странное чувство.

Вроде и не хочется ничего делать, но мозг требует действия, активности. И так неуютно становится в собственном теле, с собственными мыслями. Хочется разогнать кровь, но нечем.

Душно, томительно, долго… - скучно.

Сириус в отчаянии глядел на свои тонкие пальцы, стараясь найти в этом хоть что-то интересное. Казалось, он вновь вернулся в свой дом, где это было обычным явлением. Но тут…

Мысли терялись в мучительно медленном течении времени. Все застыло, не хватало воздуха. Тоска…

- Блэк, Блэ-эк, - нараспев произнесла лохматая голова Джеймса, возникшая вдруг в пределах его зрения. – Ты чего тухлый такой?

Сириусу не нашлось, что ответить. Поттер прав. Он определенно смахивал на нечто тухлое. Например, баклажан. Тухлые баклажаны всегда лежали на чердаке его дома. Лежали и еще больше прогнивали. А все потому что Кричер, любимый домовик матери, любил есть эти чертовы тухлые баклажаны. И от них несло на весь чердак. Однажды Сириус поднялся туда и забыл, что дверь захлопывается. Несколько часов наедине с тошнотворным запахом и невероятной скукой запомнились ему надолго. Пожалуй, после этого он еще больше возненавидел Кричера.

- Эй, Блэк, - стоящий перед ним мальчик замахал ладонью перед его лицом и засмеялся, - ты еще здесь? Я уж думал, невидимый дементор высосал твою душу. Не видел еще такого отупевшего выражения.

- В зеркало посмотри, - небрежно бросил Сириус.

Поттер не обиделся, лишь вновь прыснул от смеха.

- Ты занят сейчас? – вдруг прекратив смеяться, спросил он.

Сириус удивленно поднял брови и покачал головой.

- Так может сходишь со мной к Хагриду? Одному неохота, а все такие занятые, бе-е, - высунув язык, протянул мальчик.

- Хагрид – это тот огромный увалень-лесничий? – решил на всякий случай уточнить Сириус. Джеймс, хмыкнув, кивнул. – И что у него делать?

- Он сказал, что будет вырезать тыквы к завтрашнему банкету. Посмотрим.

Сириуса это почему-то развеселило. Он представил, как этот гигант, одетый в какой-нибудь смешной фартук в горошек, своими неуклюжими ручищами пытается вырезать лицо на тыкве.

- М-м. Как увлекательно, - иронично произнес мальчик, - впечатления на целый год. Может мне даже удастся понять, о чем бормочет этот… как его…

- Хагрид, - недовольно сказал Джеймс. – Так ты идешь, или нет? Хватит уже выпендриваться.

Смешно было слышать подобное заявление от Поттера, и Сириус насмешливо ухмыльнулся. Но тот явно ждал ответа и не был настроен воспринимать красноречивые усмешки.

Идти или не идти?

То, что его позвал Поттер, было довольно странно. Зато можно было хоть как-то развеять скуку, прогуляться, в конце концов. И Сириус кивнул.

* * *

Над лужайкой возле замка уже сгущался туман, когда мальчики шли к хижине лесничего. Трава звонко хрустела при каждом их шаге, холодный ветер трепал волосы, морозил лицо.

Сириус уже в который раз облизал замерзшие губы и недовольно взглянул на вышагивающего рядом с ним одноклассника. Зачем он согласился? Тух бы дальше в гостиной. Здесь к тому же было не намного веселее. Хотя нет, Поттер чихал. Забавно так. Каждый раз его очки едва не слетали с носа, но он вовремя успевал их подхватить. И звук при чихании был такой громкий, а в самом конце походил на писк.

- Ты чего ржешь, Блэк? – вытерев рукавом нос, прогнусавил Поттер, стараясь говорить грозно, но из-за насморка вышло скорее жалобно. Он вдруг остановился и прищурил глаза, закрывая пальцами нос, не желая вновь чихать.

- Ты же вроде здоров был несколько минут назад, - все еще посмеиваясь, произнес Сириус. – А сейчас напоминаешь лохматую соплю.

Джеймс хохотнул. И тут же чихнул. Вдруг он нахмурился, вспомнив, кого Сириус называл соплей.

- Хочешь сказать, я похож на Снейпа? – в этот раз голос звучал куда внушительнее.

- О нет, до него тебе еще далеко, - иронично бросил Сириус. Поттер внимательно посмотрел на него, будто сомневаясь как воспринимать его слова. Наконец, он улыбнулся.

- Я всегда чихаю, когда туман, - решил объяснить он.

- Мальчик мой, какого черта ты родился в Англии? – тоном одной из своих тетушек сказал Сириус.

Поттер засмеялся и вновь чихнул. Теперь настала очередь Сириуса смеяться. Вид у его одноклассника был действительно тот еще. Глаза за стеклами очков блестели выступившими слезами, нос походил на красную картофелину, рот перекошен в ожидании нового приступа чихания. Но в этот раз вроде обошлось. Поттер вздохнул с облегчением и даже выдавил улыбку.

- А ты, Блэк, прекрати уже облизывать губы. Во-первых, противно, а во-вторых, они уже инеем у тебя покрылись.

- Я же к тебе целоваться не лезу, - насмешливо бросил Сириус и по привычке вновь облизал ледяные губы, сознавая, что в чем-то Поттер прав. Но признавать этого определенно не хотелось. - Так что буду делать что хочу.

Лохматый мальчик пожал плечами, а Сириус посмотрел вперед, прикидывая, сколько еще идти до хижины. Та находилась на самой опушке Запретного леса. И вновь Сириуса неведомой силой поманило туда, где между черными стволами деревьев лежал густой туман.

- Хагрид был там много раз, - проследив направление его взгляда, произнес Джеймс. – Сказал, что возьмет меня как-нибудь. – Сириус молчал. – А ты знаешь, что его на третьем курсе выгнали из Хогвартса? Как думаешь, почему?

Сириус удивленно поднял брови. Великана выгнали из школы? Что ж, это объясняло его необычайную для взрослого тупость.

- Почему выгнали? – вспомнив вопрос, сказал Сириус. - Так и быть я тебе раскрою страшную тайну. Школьную форму его размера не смогли найти во всей Британии.

Джеймс засмеялся и уже привычным за последние пятнадцать минут движением зажал пальцами нос и сжал губы. Но от этого вышло еще хуже. Щеки надулись, и изо рта вырвался булькающий противный звук.

- Фу, - только произнес Сириус, презрительно скривив лицо. Неизвестно, к чему это относилось. К Поттеру или же к тому, что его начищенные ботинки увязли в грязи.

* * *

В хижине было тепло, если не сказать жарко. Сириус сидел в громадном кресле, явно не предназначенном для человека нормального размера, а уж тем более для одиннадцатилетнего мальчика. В камине справа от него весело трещал огонь, разнося по единственной комнате сладкий запах горящего дерева. Сириус с трудом держал в руках большую кружку, до верху наполненную обжигающе-горячим чаем.

К его огромному удовольствию лесничий был одет в кошмарный розовый фартук в белую клетку, но орудовал с ножиком и тыквой он очень даже ловко. Рядом Джеймс старательно выковыривал из огромной желтой тыквы мякоть и семечки. На его лице было непонятное Сириусу чувство радости. Сам мальчик не понимал, что в этом интересного. Ему, в общем, нравилась его позиция ничегонеделания. Наблюдать, как другие работают, было великой усладой.

- Ты это, Сириус, - начал запинаясь Хагрид, вытерев крупную ладонь о фартук. – Как учишься? Нравится, небось, в Гриффиндоре-то?

Поттер, работающий над очередной тыквой, громко фыркнул. Самому же мальчику отвечать не хотелось. И Сириус промолчал. Впрочем, лесничего это нисколько не расстроило.

- А я твоих родителей помню. Мамаша-то твоя, Вальбурга, да?

Мальчик кивнул, придавая лицу скучающее выражение. Слушать россказни про мать не очень-то хотелось.

- Старостой была. Я тогда на втором курсе был. В Гриффиндоре учился. А она как наш факультет ненавидела. Люто. Всегда баллы снимала, - Хагрид замолчал и некоторое время разглядывал стоящую перед ним тыкву, которую уже опустошил его помощник. Сириус думал уже, что это все, но лесничий, сделав глубокий вздох, продолжил. – Но она мне нравилась, твоя мама. Много разного всего знала про драконов и животных всяких…

Сириус, секунду назад рассматривающий ржавую клетку, висящую над потолком, удивленно посмотрел на Хагрида. Об этой стороне матери он как-то не подозревал. Впрочем, теперь понятна ее нездоровая любовь ко всяким там эльфам. То, что домовики к животным не относились, у Сириуса из головы как-то выскочило.

- …А Орион-то на одном курсе со мной учился. Ты это, похож на него. Просто жуть. Вот я говорю, и будто он передо мной сидит. Противный такой был... – на всю комнату вновь раздался резкий смешок Джеймса. - Уж не знаю, что Вальбурга в нем-то отыскала. Он это, не замечал никого вокруг. Принц. А на меня глядел и нос свой морщил. Радовался, небось, когда меня отчислили-то, – Хагрид отложил готовую тыкву и принялся за следующую. Сириус заметил, что последние слова "великан" произнес с горечью в голосе. – Но ты-то, небось, не такой, как твой отец. Вот и шляпа тебя в Гриффиндор отправила, и Джеймс с тобой дружит…

- Не дружим мы! – воскликнул тут же Поттер, оторвавшись от своей работы.

Сириус усмехнулся и отхлебнул из кружки остывший, наконец, чай. Хагрид тем временем продолжал:

- …А Джеймс-то парень хороший, - он дружелюбно похлопал лохматого мальчика по плечу, отчего тот болезненно поморщился. - Пусть ты и Блэк, а друзей правильно выбрал.

Больше он ничего не сказал. А Сириус не счел нужным его переубеждать. Какая разница, что думает какой-то лесничий?

Глава 11

Сириус в отчаянной тоске разглядывал бесконечные книжные полки. Решение составить компанию Люпину в библиотеке казалось сейчас невероятной глупостью. Что он здесь забыл? Это ведь пристанище рэйвенкловцев, Эванс и прочих зануд. Себя и Ремуса он к ним, разумеется, не относил.

- Ты долго еще? – повернувшись к своему светловолосому приятелю, капризно протянул Сириус намеренно громким голосом, разрывая искусно сотканную паутину тишины. Ничтожная попытка заставить воздух в библиотеке двигаться быстрее.

Ремус, не отрываясь от своей писанины, отрицательно покачал головой. Хоть какое-то облегчение. Сириус откинулся на спинку стула и принялся медленно раскачиваться. Но кто-то, видимо, регулярно смазывал эти стулья, поскольку не было слышно даже малейшего скрипа.

Тишина убивала.

- Ты чего с нами не пошел вчера на стадион? – спросил Сириус. В ответ лишь молчание. – Ах да, у тебя же уроки, - презрительным тоном протянул он и, выхватив из рук Ремуса перо, принялся крутить его в пальцах. Ремус спокойно вернул себе перо и вновь принялся писать.

- Зачем ты вообще пришел в библиотеку, раз не нравится? – без интереса спросил он.

- Так ты же сам меня попросил, - улыбнувшись, ответил Сириус.

- И как матч? – вдруг произнес Ремус, удивляя своей непоследовательностью, и оторвался от пергамента.

- Продули Хаффлпаффу со счетом 170:60, - недовольно буркнул Сириус. – Наша команда никуда не годится. Лонгботтом еще не плох, и пара игроков тоже, а вот капитан - просто кошмар. Не может толком мяч пасовать. МакГонагалл была пьяна, когда назначила его...

Ремус улыбнулся и покачал головой, вновь вглядываясь в раскрытую книгу, лежащую перед ним.

- Поттер сказал, что на следующий год будет обязательно играть в команде, - продолжил Сириус. – Он уверен, что его возьмут сразу же, как только увидят в воздухе. Вот идиот! Кто возьмет в команду второкурсника?

Ремус пожал плечами, старательно выводя строчки на пергаменте. До сдачи эссе оставалась еще неделя, а он уже вовсю работал. Сириусу было непонятно подобное рвение к учебе. Сам он не собирался начинать писать эссе, пока до урока не останется самое большее один день.

- Я рад, что вы больше не ссоритесь, - тихо сказал Ремус. Сириус пожал плечами. А что сказать? – Джеймс говорит, что ты не так плох, как он думал в начале.

- Как это мило, - скорчив рожицу, произнес Сириус, вызывая улыбку на бледном лице Люпина. Мальчик продолжил писать, а Сириус для того, чтобы развлечься, решил полистать одну из книг, что тот взял для своей работы. Они грудой лежали на столе, поражая своей толщиной.

Сириус барабанил по столу пальцами, устремив взгляд на желтоватую поверхность страницы. Книга была на каком-то странном языке, и мальчику не было понятно ни строчки из того, что там написано. Зато картинки были очень даже занимательные.

- И как ты собираешься это читать? – не поднимая глаз, спросил Сириус и довольно улыбнулся, все разглядывая картинку. - Зачем ты вообще взял эту книгу? Она же не по твоей теме… вроде. Да и кто тебе, первокурснику, ее вообще дал?

Сидящий слева от него Ремус вытянул шею и тоже заглянул в книгу. Спустя мгновение он смущенно покраснел и залепетал что-то бессвязное, пытаясь отобрать ее у Сириуса. Но тот вцепился в нее и не отдавал, а улыбка на его лице становилась все шире.

- Маленький проказник Люпин. Даже моя сестрица Андромеда такие книжечки не разглядывает, – весело смеясь, промолвил Сириус, отмечая, что Ремус покраснел еще больше.

- Я случайно взял ее, - оправдывающимся тоном произнес русоволосый мальчик и рывком потянул на себя книгу. Сириус выпустил ее из рук, и Ремус от неожиданности едва не упал со стула, но вовремя удержался, схватившись свободной рукой за край стола. Тот покачнулся, и чернильница опрокинулась на раскрытый учебник, который недавно читал мальчик. Огромное пятно расплывалось по книге, впитываясь в рыхлую поверхность страницы. Сириус звонко рассмеялся и потянул книгу на себя, отставляя в сторону чернильницу.

- Новая иллюстрация! И не стыдно вам, мистер Люпин? - Сириус вновь звонко рассмеялся и замахал книгой прямо перед носом немного обескураженного мальчишки.

Вдруг рядом раздался непонятный звук. Вопль ярости вперемешку с булькающим рычанием. Прямо перед ними возникла библиотекарша мадам Пинс. Она с ужасом глядела на книгу, ее лицо налилось кровью, она судорожно вдыхала воздух.

- Как вы посмели испортить книгу?

Все присутствующие в библиотеке повернулись к ним.

- Мы нечаянно, - виноватым голосом произнес Ремус.

- Это ведь книга! КНИГА! И никакого уважения!

Она орала именно на Сириуса. Может, потому что это он держал в руках книгу, а может, она вспомнила, что в прошлый раз он случайно поставил маленькую кляксу на выданный ему учебник. И тут Сириус не выдержал. Он бросил испачканный том на пол и наступил на него ногой на все еще раскрытую страницу с чернильным пятном. Библиотекарша вскрикнула и оттолкнула мальчика, бережно подбирая книгу с пола.

- Маленький вандал! Как ты смеешь поступать так с такой ценностью.

- Книга – это вовсе не ценность. Это всего лишь бумага, исписанная чернилами или чем-нибудь еще, - холодно произнес Сириус, глядя прямо в разъяренные глаза женщины. – Важно, что написано, а не сама книжка.

- Ты пойдешь со мной к декану! – она будто и не слышала его слов. – Такое неуважение!

Сириус пожал плечами и улыбнулся. Самое то. Профессор МакГонагалл, наверное, уже соскучилась.

* * *

Сириус сидел в кресле у самого камина, являвшегося единственным источником света в кабинете декана. Плотные гардины полностью занавешивали окно, возле которого стоял все тот же завядший цветок в глиняном горшке. И чего она его не выкинет? Или польет хотя бы.

Мальчик вытянул перед собой ноги и уставился на свои ботинки. На правом с внутренней стороны виднелась засохшая грязь, и Сириус потер оба ботинка друг о друга, чтобы от нее избавиться.

- Сириус, подойди сюда.

Он оторвался от столь увлекательного занятия и взглянул на МакГонагалл. Библиотекарши рядом с ней уже не было. Понятно теперь, почему стало так тихо. Мальчик поднялся с кресла и сделал несколько шагов в сторону стола.

- Садись, - уставшим голосом произнесла МакГонагалл и указала на стул, стоящий напротив. Но Сириус остался стоять, скрестив руки на груди. Женщина вздохнула и оперлась локтями в потрескавшуюся столешницу. Кончиками пальцев она дотронулась до своих висков и закрыла глаза.

- Как ты мне надоел, Блэк, - вдруг произнесла она и, открыв глаза, внимательно посмотрела на стоящего перед ней мальчика. - Разве так трудно сделать то, что требуется? Я всего лишь предложила тебе сесть.

Сириус пожал плечами и покорно уселся на стул, откинувшись назад так, что тот стоял на одних лишь задних ножках. Вытянутой правой рукой он держался за столешницу, не сводя глаз с декана, сидящей перед ним.

- Не очень трудно, так ведь? – произнесла МакГонагалл и откинулась на спинку своего кресла. Она рассеяно глядела поверх плеча Сириуса, будто забыв о нем. Мальчику она казалась сейчас очень уставшей, даже жаль стало. – Что ты с книгой сделал? – строго осведомилась она.

- Ничего особенного, - буркнул Сириус. Впрочем, ответ устроил МакГонагалл.

- В следующее воскресенье пойдешь сортировать новые книги. Думаю, сегодня с мадам Пинс довольно твоей персоны, - она вдруг резко выпрямилась и сурово взглянула на мальчика. – Почему ты не можешь вести себя нормально? Ты и Поттер. Только разобралась с этими треклятыми навозными бомбами, что он взорвал у входа в гостиную Хаффлпаффа, а тут еще и ты со своими книгами...

Сириус не смог сдержать усмешку. Ему отлично был известен инцидент с бомбами. Поттер не смог простить Хаффлпаффу победу над его факультетом в матче по квиддичу.

- Не вижу повода для улыбки, Блэк. Извинишься завтра перед мадам Пинс. Что ты ей там наговорил?

- Всего лишь раскрыл ей глаза. Сказал, что надо ценить не книги, а то, что в них написано, - промолвил Сириус и с удивлением отметил, что губы МакГонагалл слегка дрогнули.

- Ты невероятно умный мальчик, - уже мягче произнесла она. – Умный, Блэк, а тратишь свой талант на разные глупости. Лучше бы занялся уроками…

МакГонагалл поднялась с кресла и направилась к двери. Только она хотела взяться за ручку двери, как та распахнулась, и на пороге появились Люпин и Поттер.

- Профессор, это я книгу чернилами испортил. Не наказывайте его, - опустив глаза, тихо произнес Ремус. За его спиной во все зубы улыбался Джеймс.

- Один вечер в библиотеке ему не повредит, - улыбнувшись мальчику, произнесла преподавательница, а потом оглядела Поттера. – А ты зачем опять пришел?

- Тоже из-за Сириуса, - весело бросил Джеймс и привычным движением растрепал волосы. – Несправедливо его наказывать. Он ведь и не сделал ничего.

Сириус удивленно переводил взгляд с одного мальчика на другого. Они что, пришли сюда со спасительной миссией? Да он бы и сам справился! Но все же он не мог не признать, что подобное внимание было очень приятно.

А МакГонагалл укоризненно покачала головой и жестом руки показывала, что они свободны. Сириус опустил стул на все четыре ножки и, встав на ноги, не спеша, вышел за дверь.

- Ты откуда узнал? – тут же спросил он Джеймса. Лохматый мальчик указал пальцем на Ремуса.

- Встретил его в коридоре. Он все сюда спешил. Ну не мог же я его отпустить, не узнав, что стряслось, - рисуясь, произнес Джеймс и улыбнулся. – А я на целую неделю наказан. И следующую тоже.

- Кто бы мог подумать? – насмешливо произнес Сириус. – Как же это МакГонагалл посмела тебя наказать тебя, такого умного и чудесного? О, наверно она просто не сообразила сразу. Немедленно иди к ней и покажи себя во всей красе.

Ответом ему был заливистый смех Джеймса и веселая улыбка Ремуса. Настроение было лучше некуда, и губы сами растянулись в радостной улыбке.

* * *

В гостиной стояла духота, а за окном рыхлыми хлопьями падал снег. Небо было молочно-серое. Сплошной цвет, ни одного лишнего оттенка. А снег будет идти еще долго, пока не покроет всю землю белым покрывалом.

Первый снег.

Он шел с самого утра, а начался, когда у Сириуса был урок Травологии. Они как раз проходили растения, выживающие даже при сильных морозах, когда первые снежинки упали на стеклянную крышу теплицы и на уже пожелтевшую траву вокруг. Кто-то выкрикнул: "Ну, наконец-то!", и Сириус был с этим полностью согласен. Пролетели уже почти две недели декабря, а снега все не было. И глядя на кружащие над теплицей снежинки, оседающие на ее стеклянной крыше, все понимали, что, наконец, наступила зима. И вот уже через неделю начнутся рождественские каникулы. И Сириус поедет домой.

Его тянуло туда. Будто невидимая цепь связывала его с домом. И вот, чем меньше дней оставалось до отъезда, тем сильнее эта цепь тянула на себя. Казалось, именно там он вновь станет самим собой. Не здесь, где давило звание гриффиндорца. И друга…

Разве думал Сириус, что найдутся те, кто будут помогать ему просто так, кто станет за него горой, как пару дней назад, когда он сцепился с кучкой слизеринцев, насмехавшихся над ним, Блэком в Гриффиндоре. Это было так… неправильно?

И приходилось меняться, чтобы оправдать подобное отношение. Как менялся Ремус. Его лицо все реже омрачала маска грусти. А глаза теплели, когда Сириус и Джеймс звали его погулять.

А все Джеймс Поттер с мозгами гриффиндорца. Один за всех… или как там он говорил?

Сириус провел ладонью по холодному стеклу окна и спрыгнул с подоконника на пол. Гостиная была полна галдящих и смеющихся учеников. Лишь некоторые из них готовились к завтрашним занятиям. Как Ремус Люпин, например. Он сидел в кресле, сгорбившись над толстенной книгой и задумчиво водил пальцем по строчкам… уже второй час.

Сириус быстро подошел к мальчику и выхватил из его рук книгу.

- Отдай, Сириус, - спокойно произнес мальчик. В голосе ни просьбы, ни приказа.

Сириус отрицательно покачал головой. На лице дерзкая улыбка, руки с книгой за спиной.

- Пошли погуляем.

- Я не могу. Мне надо прочитать это до завтрашнего дня, - Ремус попытался выхватить книгу из-за спины Сириуса, но тот отпрыгнул в сторону. – Позови лучше Джеймса.

- Он наказан.

- Опять? Что на этот раз?

- Снейп, - с улыбкой ответил Сириус и подкинул книгу над собой. Люпин рванулся вперед, чтобы поймать, но Сириус его опередил. – Мы всего лишь практиковали на его сумке заклятие левитации. А та совершенно случайно приземлилась на голову Филча, - он усмехнулся и откинул с глаз отросшую челку. – Завтра и я пойду на отработку. Так ты идешь или нет?

- Нет, уже поздно.

Сириус нахмурился и швырнул в мальчишку книгу. Не хочет, так пусть сидит и зубрит урок. А он пойдет прогуляется.

Мальчик вышел из гостиной через портретный проем. В коридоре, как всегда, было темно и тихо. Он прошел по коридору и свернул к лестнице. Тут Сириус отчетливо услышал чей-то всхлип. Он подошел ближе и увидел, что на одной из ступеней сидит староста Алиса. Девушка плакала.

Он хотел было повернуться и уйти, но она заметила его. Стало неловко. Сириус смотрел на залитое слезами круглое лицо девушки и не знал, что сказать.

- С-сириус, - запинаясь, протянула девушка, - ты п-почему так п-поздно гуляешь? – она быстро вытерла тыльной стороной ладони глаза.

- Что такое?

Алиса смотрела на него и часто-часто моргала. И вдруг разрыдалась.

- Б-берта Джоркинс сказала мне, она сама в-видела. А он… - слова потонули в рыданиях, а Сириус так ничего и не понял. Хотелось уйти, но, как только он сделал попытку отойти, девушка замотала головой и поманила к себе. – У т-тебя есть платок?

Мальчик сунул руку в карман мантии, но там ничего не было кроме бумажной салфетки от пирожного.

- Только это, но она вся в крошках.

Алиса, будто не услышав его слов, выхватила из его рук салфетку и с шумом в нее высморкалась. Сириус брезгливо поморщился, а девушка с благодарностью на лице протянула салфетку обратно. Мальчик замотал головой и пробормотал что-то о том, что она может оставить себе.

- Спасибо, Сириус. Ты такой хороший. Не то, что твои родственники, - она поднялась со ступенек и пошла к башне Гриффиндора, забыв о мальчике и о том, что в это время находиться за пределами гостиной не положено, чему сам Сириус был несказанно рад.

Он спустился на третий этаж и пошел в сторону следующей лестницы. Неожиданно шум чьих-то шагов впереди отчетливо раздался в тишине коридора. И Сириус увидел девушку с Рэйвенкло. Он не раз видел ее в Большом Зале и в коридорах. Длинные светлые волосы перевязаны пестрой лентой, под мантией цветастое платье, на шее смешные бусы из цветов. На правой руке прямо поверх черной мантии повязаны какие-то веревочки. Сириус видел много магглов в похожем виде, когда летом ехал на министерской машине по улицам Лондона. Его тогда еще удивило то, что даже у парней-магглов были длинные волосы.

И вот эта девушка шла прямо к нему нетвердой походкой, напевая что-то под нос и размахивая руками. Но Сириуса она будто и не заметила. Она продолжила идти и петь, и вот уже скрылась за ближайшим поворотом. Мальчик усмехнулся и пошел дальше. Он уже решил, что выйдет на улицу. Можно было даже дождаться, когда освободится Джеймс и пойти вместе. Уж он-то не откажется.

Он спустился в холл перед Большим залом и хотел было свернуть в темный коридор, ведущий к кабинету Филча, где и проходила отработка Джеймса, но тут заметил у лестницы в подземелья Фрэнка Лонгботтома с букетом цветов в руках.

Глупо было идти прямо к старосте, но Сириус не мог себе в этом отказать. К тому же что-то ему подсказывало, что тот не памятник одинокого кавалера изображает.

- Мерлин, ты, должно быть, сторожишь здесь опасного нарушителя порядка и хочешь оглушить его букетом, - веселым голосом произнес Сириус, будто забыв, что перед ним не его однокурсник, а уже достаточно взрослый высокий парень.

Фрэнк вздрогнул и взглянул на него. Его лицо нахмурилось, и он недовольно огляделся по сторонам.

- Какого черта, Блэк? Уже поздно, отправляйся в башню. Немедленно. Хочешь, чтобы опять у нас неприятности из-за тебя были?

- Ну что ты, я забочусь о тебе. Не следует старосте в такое позднее время находиться за пределами гостиной. Мало ли, может, Филчу попадешься. Или это как раз для него цветы? – хохотнул Сириус.

- Ты еще маленький, чтобы позволять себе так разговаривать со старшими, - невесело произнес Фрэнк. – А ну вали отсюда.

Но Сириус не двинулся с места. Он просто улыбался, глядя на все больше раздражавшегося Фрэнка. Но тут парень взглянул на свои часы и уже как-то растерянно посмотрел на черноволосого мальчика.

- Сириус, уже поздно. Иди в гостиную.

- Не могу, - серьезно произнес мальчик. – Я забыл дорогу.

- Хватит уже…

- Ты должен проводить меня. Я боюсь один, - Сириус дернул парня за рукав мантии и с полными мольбы глазами глядел на него, с трудом пытаясь побороть вырывающуюся улыбку.

Фрэнк недоверчиво глядел на мальчика и в каком-то сомнении почесывал свой затылок.

- Ты все шутишь, - уверенно бросил он, наконец. – Сейчас же иди в гостиную, иначе завтра будешь помогать Филчу в уборке.

Сириус пожал плечами, показывая, что это все пустяк. Особенно если учитывать тот факт, что именно этим он завтра, возможно, и будет заниматься.

- Алиса плачет, - вдруг произнес он, как бы, между прочим. – Ты не знаешь, кто ее обидел?

Фрэнк молчал, но видно было, что слова Сириуса вывели его из равновесия. Он сжал губы и нервно потеребил ворот рубашки, лицо слегка побледнело. Он слишком быстро закачал головой в отрицании и даже случайно выронил букет цветов из рук.

- Понятия не имею. Иди отсюда, Блэк! – вдруг порывисто гаркнул он, и тут же до них донесся звонкий смех, донесшийся от лестницы в подземелья.

Оба гриффиндорца замерли. Сириус в недоумении, а Фрэнк вдруг смутился и быстрым движением пригладил волосы на голове. Через секунду перед ними появилась Андромеда с лукавой улыбкой на лице.

- Фрэнк, ты меня уже гонишь? А я рассчитывала провести с тобой отличный вечер.

Парень смущенно улыбнулся, и тут Андромеда увидела своего кузена.

В наступившей тишине, казалось, было слышно, как за стенами замка пушистый снег ложится на холодную землю. Сириус видел, как стремительно менялось лицо его кузины. Капля удивления, доля напряжения, дерзкий изгиб брови и тут же радостная улыбка. Девушка подскочила к мальчику и крепко его обняла, не забыв чмокнуть в щеку.

- О Мерлин, как же я соскучилась по тебе!

Но Сириус резко оттолкнул от себя девушку и сделал шаг назад. Он был недоволен. Непонятно, почему он испытывал к ней сейчас лишь неприязнь и какую-то досаду.

- Иди, у вас ведь свидание, - презрительно бросил мальчик. – А совсем недавно ты говорила, что он для тебя слишком маленький.

- Да что с тобой такое? – удивленно произнесла Андромеда и вопросительно взглянула на Фрэнка. Тот пожал плечами.

А Сириус не знал, что ответить. Он просто злился на нее, и на светловолосого старосту тоже. И молчал. Прошло около минуты, прежде чем Андромеда собралась и, пробурчав что-то про дурной характер, ушла под руку с Фрэнком. Сириус слышал скрип дверей, ведущих из замка, но так и остался стоять, глядя на свои ботинки. Он стоял, пока кто-то не подкрался сзади, и чья-то рука не легла ему на плечо.

- Сириус, ты меня что ли ждешь?

Лохматая улыбающаяся голова Джеймса лишь раздражала. Сириус резко оттолкнул руку мальчика и быстрым шагом направился к мраморной лестнице, ведущей на верхние этажи. Сзади слышался топот ног, и вот его уже схватили за руку, не давая идти дальше.

- Что у тебя стряслось? – в голосе Джеймса не было привычной веселости, лишь беспокойство.

- Ничего, - неожиданно спокойно произнес Сириус, хотя мгновение назад мог только кричать. – Погуляем по замку? – слова вырвались прежде, чем он подумал, и тут же он увидел, что Джеймс вновь улыбается и кивает головой.

Они шли по темным коридорам замка, веселясь оттого, что нарушают школьные правила. А Поттер все рассказывал, что магглы иногда в психушку сажают таких, как Сириус, у которых настроение меняется со скоростью летящего бладжера. И было нисколечко не обидно…

Глава 12

Снег хлопьями падал с молочно-серого неба, а Сириус ловил его ртом, радуясь каждый раз, когда ледяная снежинка, колючая, как иголка, мягко ложилась на язык. И тут же таяла, не оставляя после себя ничего, кроме крохотной капли влаги.

День был на удивление теплым, и мальчик совсем не мерз в простой школьной мантии, накинутой поверх свитера. Вот только уши замерзли, и волосы висели сосульками от влажного снега. А все потому, что свою шапку он благополучно забыл в гостиной, несмотря на бесконечные напоминания Ремуса.

- Ты сказал, что скатаешь шар для головы!

В голосе Джеймса, донесшемся со стороны, явно слышался укор, но Сириус лишь улыбнулся, и очередная снежинка упала прямо на его расплывшиеся в улыбке губы.

- Хватит уже лежать на снегу. Ты простудишься.

Прямо над ним нависла голова Ремуса, почти утонувшая в пушистой вязаной шапке. Бледное лицо покрылось алыми пятнами румянца, глаза блестели.

- Мамаша меня вылечит, не сомневайся, - иронично бросил Сириус и рывком поднялся на ноги, опираясь на протянутую руку Люпина. Через мгновение он уже заливисто смеялся, глядя на стоящего перед ним огромного снеговика с довольно кривым туловищем. И без головы… Это была работа самого Сириуса, о которой он совсем забыл.

- Как тебе? – улыбка Джеймса растянулась на все его румяное лицо. К стеклам очков прилипли снежинки, волосы, торчащие из-под шапки, были все в снегу. Он довольно потирал руки, глядя на снежную конструкцию перед собой. – Поднимали с помощью заклинания левитации. Профессор Флитвик вручил бы десять баллов, если бы видел, - мальчик перевел взгляд со снеговика на отчаянно позевывающего Сириуса и нахмурился. – А ты бы мог помочь, раз сам предложил построить. И голову ты не вылепил.

И вновь укор… и вновь от Джеймса.

Сириус досадливо махнул рукой и нехотя принялся скатывать шар для головы. Вышло у него довольно криво, но зато подходило под "тело" снеговика. Мальчик стянул с рук намокшие перчатки и с интересом принялся смотреть, как Поттер поднимает с помощью заклинания только что слепленный снежный шар и водружает его на два других.

Гриффиндорцы расхохотались, глядя на бесформенный снежный вал, мало напоминающий привычного снеговика. Зато нос у него был просто превосходный – большая картофелина, запущенная Сириусом точно в центр белой головы.

- Где ты взял? – поинтересовался Ремус, глядя вверх и зачем-то прикрывая глаза ладонью, будто от слепящего солнца, хотя ни один лучик света не смел пробиться сквозь тяжелое покрывало облаков.

- У Хагрида в огороде целая куча валяется, - объяснил Джеймс. - Их есть нельзя, они зеленые и поэтому ядовитые. Хагрид сказал, надо было глубже закапывать.

- Все он знает… - насмешливо протянул Сириус и запустил в Поттера наспех скомканным снежком. Тот попал ему прямо в лицо, и Сириус со смехом наблюдал, как приятель пытается отряхнуть снег с очков. В то, что подобный выпад окажется безнаказанным, он даже и не верил. И правда, очистив очки, Джеймс тут же нагнулся и, взяв пригоршню снега в кулак, запустил ею в Сириуса.

Бой снежками продолжался еще долго, несмотря на явный протест со стороны Ремуса, который и не думал присоединяться, даже для того, чтобы отомстить за несколько попавших в него снежных комков. Мальчик лишь отмахивался от новых атак своих приятелей с помощью волшебной палочки и недавно выученного на уроке Флитвика заклинания.

А Сириус, с остервением швырявший в Ремуса и Джеймса снежками, думал лишь о том, что вот уже завтра он вновь будет дома. И ничего не могло отвлечь его от этих мыслей. Вернее, почти ничего.

- Эй, смотрите туда, - вдруг крикнул Джеймс и указал в сторону замка. – Сопливый вышел на прогулку.

Сириус усмехнулся и оглянулся назад. В их сторону, но, видимо, не замечая их, направлялся сутулый слизеринец. Он смотрел себе под ноги, ежась от холода даже в зимней мантии. При каждом шаге его колени подгибались, и казалось, что он подпрыгивал.

- В чем дело, Снейп? Ищешь себе новую нору? Неужели из подземелий тебя выгнали? – сказав это, Джеймс весело захохотал и, повинуясь привычке, хотел запустить руку в волосы, но только лишь стряхнул снег с шапки.

Тощий слизеринец резко поднял голову и, прищурив от злости глаза, уставился на троих мальчишек перед собой. Он с шумом вдохнул носом воздух, а его рука тут же потянулась к карману, где, судя по всему, находилась его волшебная палочка.

Сириуса это почему-то рассмешило. И гневный взгляд, и направленная в их сторону палочка. Неужели этот слизеринец настолько глуп, чтобы ввязываться в драку сразу с тремя? Даже странно, что он попал на Слизерин, факультет, где с инстинктом самосохранения у всех всегда было в полном порядке.

И Сириус, нисколько не раздумывая, толкнул стоящего рядом снеговика, и тот обрушился прямо на Снейпа. А глядеть на отчаянно пытавшегося вырваться из горы снега мальчика было еще смешнее.

- С наступающим Рождеством, Сопливый, - крикнул ему напоследок Джеймс, и три гриффиндорца побежали в сторону замка.

Сириус не мог не заметить, что Ремус несколько помрачнел и будто хотел что-то сказать всю дорогу, но молчал. А когда Сириус с Джеймсом, и не подумав отряхнуть от снега мантии, прошли через раскрытые двери замка, он остался на улице, старательно очищаясь от снега.

- Да ладно, - беспечно крикнул Сириус другу, - Филчу все равно на ближайшие две недели работы будет совсем мало. Сделай ему небольшой подарок.

Ремус пролепетал, чтобы они его не ждали, но Сириус упрямо остался стоять, пока Джеймс не потянул его за руку к лестнице.

- Да ну его, правильный слишком, - тихо бросил он и стянул с головы шапку. Его черные волосы теперь были растрепаны еще больше. А на лице веселая улыбка, которая Сириусу казалась сейчас совсем глупой. Но он все же пошел вслед за Поттером, отмечая, что в его словах есть толика правды.

* * *

Размеренный стук колес о рельсы усыплял. Слабое покачивание вагона также особой бодрости не приносило. Сириус чувствовал, как по телу разливается дремота, веки тяжелеют, мысли улетают прочь…

Тусклый свет и бесконечно длинный коридор. Никаких звуков слышно не было, полнейшая тишина. А где-то далеко впереди – свет. Но он не мог ничего сделать, чтобы хоть немного приблизиться к нему. Мешали черные путы, обвивающие его всего. Странно, но они выходили прямо из него. А Сириус ничего не делал, чтобы хоть как-то этому помешать. Наконец, они полностью обвили его так, что было нечем дышать, но это будто и не нужно было. И вот он уже не мог держаться на ногах и рухнул на пол…

Внезапный звук захлопнувшейся двери выдернул мальчика из сна, и нехотя он открыл глаза. Купе наполнил громкий голос Джеймса, но Сириус спросонья еще не мог понять, что точно тот говорил.

- …мне даже жаль его. Эванс и шагу не дает ему сделать без своего разрешения.

Сириус догадался, что тот говорил о Петтигрю, и выдавил слабую улыбку. Глаза все еще слипались, и так хотелось, чтобы Поттер со своим громовым голосом вышел за дверь. Но у него, видимо, были другие планы. Он уселся напротив Сириуса и принялся его разглядывать, слегка прищурив глаза.

- Ты спал? – спросил он и, не услышав ничего в ответ, повернулся к Ремусу, сидящему у окна и глядящему на мелькающий пейзаж. – Он спал?

Ремус, не поворачивая головы, пожал плечами, и тогда Джеймс хмуро поправил очки, сползшие ниже по носу.

- Я искал тетю с тележкой, - после секундного молчания сообщил он. – Но у нее не было ничего аппетитного. Карамельные пастилки больше походили на вареные уши эльфов-домовиков, - мальчик взъерошил волосы на голове и весело улыбнулся, радуясь удачному на его взгляд сравнению.

- Ты видел хоть раз вареные уши домовиков? – вдруг холодно процедил Сириус, тяжело взглянув на мальчика перед ним. Слова Поттера вызвали довольно неприятное воспоминание.

Джеймс отрицательно покачал головой и удивленно уставился на Сириуса. Он явно не ожидал подобной редакции на простую шутку.

- Так значит, нечего говорить, - едко бросил Сириус и выпрямился на сидении. Он почувствовал на себе внимательный взгляд Ремуса, но когда посмотрел на друга, тот быстро развернулся к окну, небо за которым уже потемнело, и лишь яркие мазки заката напоминали, что еще не так уж поздно. Все-таки зимой солнце садится куда раньше. Сириус вновь взглянул на Поттера, который теперь смотрел на него с явно чувствующимся напряжением.

- Что с тобой такое? Не с той ноги встал? – довольно обиженно спросил Джеймс.

Сириус счел лучшим промолчать и тупо уставился на свои руки. Тонкие бледные пальцы с почему-то розовыми ногтями.

- Или просто так рад возвращению домой, что снова решил стать Блэком, - так и не дождавшись ответа, продолжил Джеймс.

- Почему это снова? – Сириус поднял голову и насмешливо взглянул на лохматого мальчика. Губы сами растянулись в едкой улыбочке.

Последовало напряженное молчание, к которому Сириус с удовольствием присоединился. И было плевать, что Поттер смотрит на него с отчуждением, а Ремус даже не хочет поворачиваться от окна, чтобы не пришлось что-то говорить.

А поезд все не сбавлял своего хода, и дым от локомотива сероватым шлейфом следовал за ним.

* * *

Сириус замер на мгновение в дверях вагона, будто не решаясь ступить на выложенную серым камнем платформу. Но кто-то сзади подтолкнул его вперед, чтобы мальчик не задерживал остальных. Он очутился в плотной толпе людей. Всюду шум и крики вернувшихся на время каникул из школы учеников и их счастливых родителей. Объятия, радостный смех, быстрый обмен любезностями. Но не у всех все так уж благополучно.

Сириус видел, как девчонка из Хаффлпаффа оттолкнула свою мать и побежала к подружкам. Рядом высокий паренек боязливо оглядывался по сторонам в страхе, что друзья увидят его рябого отца, и быстро взяв того под локоть, пошел к барьеру, даже не дав себя обнять. Сириус слышал недовольное бурчание чьей-то мамаши, которая, как оказалось, совсем не хотела стоять в такой холод на платформе, пусть и для того, чтобы встретить своего ребенка. Ее ворчание слышалось еще долго, а грустная мордашка мальчишки с рыжими волосами так выделялась среди пышущих радостью лиц вокруг.

Что ж, теперь Сириусу оставалось встретить собственную мать для удачного завершения картины. Мальчик был взволнован. Он не знал, как она себя поведет. Будет рада вернувшемуся на каникулы сыну или просто поприветствует так, будто он и не отсутствовал почти четыре месяца.

Сириус старался разглядеть в толпе встречающих свою мать. Столько людей… они все ему мешали. Он увидел, как удаляется к барьеру Поттер со своими родителями. Его отец был высок и худощав. Такие же темные непослушные волосы. Наверное, Джеймс похож на него, но Сириус не видел лица, только спину.

А ведь Сириус даже не попрощался со своим вечно лохматым приятелем. Да и вообще с недавней перепалки они так и не сказали друг другу ни единого слова. И было почему-то обидно, что они разъехались на каникулы вот так… Но вины своей Сириус не чувствовал. Напротив, он злился на Джеймса, сам не зная, за что именно.

- Счастливого Рождества, Блэк, - улыбаясь, помахала ему рукой розовощекая Гестия Джонс и побежала вслед за высоким парнем, должно быть, ее братом. Сириус запоздало махнул ей в ответ и вновь принялся искать глазами мать. Не могла же она не прийти…

Мальчик представил, как постепенно пустеет платформа, а он стоит здесь один, сжимая закоченевшими пальцами перчатки, что он так и не надел. А потом из локомотива выглянет худое с дряблыми обвисшими щеками лицо машиниста, который и предложит ему ехать назад в Хогвартс. Но он ведь не поедет обратно!

- Сириус! – вырвал его из раздумий низкий голос дяди Альфарда. Тот стоял у одной из каменных колон и радостно махал рукой. Мальчик в который раз заметил, что узкая ладонь кажется такой неестественной при довольно внушительном сложении дяди. - Ну, чего ты там стоишь?! Иди сюда! - Сириус не двинулся с места. Первый раз в своей жизни он был не рад его видеть. Дядя… почему он, а не мать, приехал встречать его на вокзал?

- А где мама? – спросил Сириус, подойдя, наконец, к дяде. Между бровями того на мгновение залегла глубокая складка, отчего он вдруг стал выглядеть на несколько лет старше, но он тут же натянул на лицо беспечную улыбку и похлопал племянника по плечу.

- Сириус, дорогой, неужели ты не рад меня видеть?

Мальчик пожал плечами, не собираясь ничего отвечать. Дядя, мама - какая разница? Будто ему кто-то нужен...

- Поехали домой, здесь так шумно, - промолвил Сириус и поморщился в подтверждение своих слов.

- Да, да, конечно, - суетливо воскликнул дядя Альфард и, положив племяннику руку на плечо, повел его в сторону барьера, выводящего на маггловский вокзал. – Нас ждет министерский автомобиль. Тебе ведь понравилась наша прошлая поездка?

Мальчик вновь пожал плечами, глядя себе под ноги и пиная мелкий камушек носком ботинка. Застегнув на зимней мании вечно расстегивающуюся верхнюю пуговицу, он надел перчатки. Они как раз подошли к барьеру и через мгновение уже оказались на заполненной магглами платформе. Дядя Альфард что-то прошептал и взмахнул своей волшебной палочкой. Сириус вопросительно на него взглянул, а тот улыбнулся и обвел взглядом помещение. "Небольшое заклинание для отвода глаз. Люди в мантиях часто привлекают к себе внимание", – объяснил он. И тут Сириус заметил, что магглы действительно совсем не смотрят в их сторону.

- А Нарцисса и Андромеда не с нами поедут? – просто чтобы не молчать, спросил мальчик, когда они направлялись к стоянке, где их ждал автомобиль.

- Друэлла уже забрала твоих кузин.

Сириус недовольно сжал губы. Почему за ними приехала мать, а за ним нет?

- Андромеда говорит, что ты в последнее время с ней общаться не хочешь.

- Это ведь она сказала, что у меня дрянной характер, - подняв глаза на дядю, промолвил мальчик.

Они вышли из здания вокзала, и тут Сириус увидел чуть в отдалении Ремуса со своими родителями. На лице его матери сияла слабая улыбка. Она крепко сжимала своими тонкими пальцами ладошку сына, будто боясь, что он вновь уедет. Вновь Сириуса пронзила острая игла зависти, и мальчик быстро отвернулся, хотя мгновение назад хотел даже крикнуть своему светловолосому приятелю что-нибудь на прощание.

- Нет, Сириус, нам сюда, - дядя Альфард указал рукой в сторону, и они подошли к черному автомобилю, откуда им кивнул угрюмого вида волшебник с густой каштановой бородой. Мальчик послушно залез на заднее сидение и тут же уставился в окно, разглядывая освещенную фонарями широкую улицу, наполненную магглами. Многие были одеты в нелепые костюмы, в руках дорожные сумки и чемоданы. Должно быть, собираются уехать куда-нибудь на приближающиеся рождественские праздники.

- Площадь Гриммо, - усевшись рядом с племянником, сказал дядя Альфард водителю. Машина тут же тронулась с места, и теперь Сириус наблюдал за стремительно пролетающими за окном домами. Из-за большой скорости картинка казалась смазанной, и от этого слегка кружилась голова. Мальчик зажмурился и отвернулся от окна.

- Сириус, ты в порядке? – голос дяди Альфарда был беспокоен и от этого казался неестественным. – Как ты вообще, нормально? – не дождавшись ответа, продолжил он. – Не трудно учиться?

Сириус в который раз за этот день устало пожал плечами. Ему вновь хотелось спать.

- Как в Гриффиндоре, нравится? – продолжал задавать кажущиеся такими шаблонными вопросы дядя Альфард, но, услышав в ответ многозначительное молчание племянника, он обреченно вздохнул и принялся нервно теребить пуговицы на мантии.

- Ты не расстраивайся сильно, - вдруг произнес он еле слышно, но этого хватило, чтобы мальчик резко выпрямился на сидении и внимательно на него взглянул.

- Что ты имеешь в виду, дядя?

- Ну… - тот замялся и с еще большим рвением принялся терзать пуговицу, - я же видел, ты был расстроен оттого, что Вальбурга не приехала за тобой.

- Забудь, - небрежно бросил Сириус и посмотрел за окно. – Долго еще ехать?

Дядя Альфард что-то ответил, но мальчик не расслышал. Все внутри кипело от возмущения. Дядя его жалеет, а он не нуждается в этом. Незачем эта его жалость, ведь все нормально. Так было всегда, и глупо было надеяться на то, что мать приедет встречать его на вокзал. Не очень-то долго они и не виделись. Он ведь даже не соскучился по ней. Так к чему эта бесполезное сочувствие?

- Двенадцатый дом, пожалуйста, - обратился дядя Альфард к водителю, и уже через минуту машина остановилась.

Сириус вышел вслед за дядей на подернутую вечерним мраком улицу. Грязновато-серый снег отражал тусклый свет от фонарей, но все же маленькая городская площадь перед ними казалась куда приятнее, нежели летом. Все вокруг было покрыто пусть уже и не слишком белым снегом, закрывая всю ту чудовищную картину, что приходилось наблюдать Сириусу из своего окна летом. Серый камень, ржавые скамейки и слезшая с фонарного столба краска, а еще неказистые дома, большинство из которых уже давно пустовало. Не самый престижный район среди магглов.

Мальчик поднялся на крыльцо и схватился за дверную ручку. Дверь обычно всегда была открыта до самой ночи. Можно было постучать… просто так, по правилам, но ведь это его дом, значит, он может войти.

Открываясь, дверь издала противный скрип, и мальчик вошел внутрь. В прихожей привычно царил легкий полумрак. Мерцающий свет газовых рожков создавал на стенах причудливые танцующие тени. Сириус помнил, что в самом далеком детстве он так боялся ходить один по дому, видя в каждом темном углу призрак или какого-нибудь монстра из толстых книжек в библиотеке. Теперь же все казалось таким обыкновенным. Так и должен выглядеть его дом, и мальчик был рад, что ничего не изменилось.

Позади себя Сириус услышал тяжелые шаги дяди Альфарда, в следующее мгновение входная дверь захлопнулась, и от этого в доме вдруг стало очень тихо. Больше не было слышно назойливого шума улицы.

- Наверное, все в гостиной, - предположил дядя Альфард, и только тогда Сириус понял, что никто его не встречает в этом доме. Стало обидно, но мальчик тут же отогнал от себя подобное настроение и не спеша пошел по длинному коридору к лестнице. Проходя мимо раскрытых дверей в столовую, откуда на темный ковер падал яркий квадрат света, он мельком заглянул внутрь, но там никого не было. Должно быть, дядя прав, и родители с младшим братом собрались в гостиной.

- Ты не огорчайся, если что… - почему-то виновато произнес дядя Альфард, идущий вслед за ним. Сириус не обратил на его слова внимания. Он поднимался по лестнице, по привычке разглядывая сушеные головы домовиков на стене. Его внимание привлек новый экземпляр. Тот дряхлый эльф, которому Сириус еще летом прочил место на дощечке. И от этого почему-то стало весело. Сириус остановился напротив его головы и с интересом разглядывал практически не отличавшееся от остальных лицо домовика с вытянутым носом-рыльцем.

- Ужасная традиция, - дядя Альфард как всегда в отвращении сморщил нос, только увидел эту "забавную" коллекцию семейства Блэк.

- Я хотел, чтобы он здесь оказался, - со злым смешком произнес Сириус и указал пальцем на последнюю голову, после чего стремительно преодолел последние ступени и оказался на втором этаже.

Дверь в гостиную была прикрыта, но тонкая полоска света, падавшая на ковер, и доносившиеся оттуда звуки музыки, говорили о том, что там кто-то есть. Как минимум братец. Кто еще мог так фальшивить этюды Валгалла Гердера?

До двери оставалась еще пара шагов, когда музыка резко прекратилась, и мальчик сразу же услышал громкий голос матери с такими знакомыми ворчливыми нотками.

- Неправильно, Регулус! Ты разве не слышишь?

- Вот именно, мама, не слышит, - резко открыв дверь, произнес Сириус веселым голосом. – Никакого слуха, никаких способностей. Пора бы уже смириться, что из моего братишки ничего путного не выйдет.

Тишина, густая и напряженная, повисла в воздухе. Вальбурга смотрела на своего старшего сына и на лице, казалось, вот-вот появится такая знакомая снисходительная улыбка. Сириус смотрел прямо в глаза матери, ожидая увидеть в них…

- Да как ты смеешь, мерзкий отвратительный… гриффиндорец!

Глава 13

- Да как ты смеешь, мерзкий отвратительный… гриффиндорец!

Сириус вздрогнул, не ожидая такой реакции на свои слова. Обычно мать пусть и ворчала, но принимала их как должное, но сейчас…

Мальчик нервно сглотнул, глядя на некрасиво потемневшее лицо матери, и сделал неуверенный шаг назад. Хотелось вновь зайти в гостиную, но чтобы в этот раз все было по-другому.

- Немедленно извинись перед братом! – властно произнесла Вальбурга.

Сириус покачал головой и принялся изучать уже протертый со временем ковер.

- Неужели на Гриффиндоре не учат приносить извинения? – язвительно продолжила мать и быстрым шагом направилась к старшему сыну. Как всегда она слегка хромала, и от этого ее походка была неровной. Приблизившись, она схватила мальчика за руку и потащила к Регулусу. – Думаешь, это забавно, да? – с истерическими нотками в голосе произнесла она. – Очередная твоя шуточка – наследник Блэков в Гриффиндоре, где учится всякий сброд! Я ведь знаю, Сириус, ты это все назло мне! – сверкая голубыми глазами, выкрикнула Вальбурга. – Ты всегда все делал мне наперекор. А что я такого сделала, скажи? – она вдруг остановилась и, схватив мальчика за плечи, резко его встряхнула. Потом нагнулась – их лица оказались совсем близко, почти вплотную – и несколько секунд внимательно разглядывала лицо всё молчавшего Сириуса. Ее глаза блестели от выступивших слез ярости или, напротив, печали, мальчик не понимал. Наконец, она выпрямилась и отошла от него к окну, занавешенному тяжелыми гардинами.

Сириус мельком взглянул на Регулуса и с недовольством отметил, что тот с жадным любопытством смотрит на них. Он ведь был рад, что мать орет на его старшего брата, и, казалось, наслаждался каждым мгновением. За одно это, Сириусу хотелось хорошенько ему всыпать.

- Вальбурга… - со стороны двери послышался неуверенный голос дяди Альфарда.

- Помолчи, Альфард, нечего его выгораживать, - стремительно развернувшись, сказала Вальбурга Блэк, не глядя в сторону Сириуса. – Я растила его, воспитывала. Отдала ему часть своей жизни! – она махнула рукой, и старинная ваза, стоящая на столике с изогнутыми ножками возле нее, упала на паркет, со звоном разбившись на сотни осколков, но Вальбурга этого будто и не заметила. – И что мне в награду? Гриффиндор! Сборище таких же ублюдков, как и он сам! Опозорил меня, опозорил всю нашу семью!

Сириус уже больше не мог выносить ее криков. В висках с тупой болью бился пульс, в глазах щипало. Мальчик в отчаянии прикусил нижнюю губу.

- Он всегда был сущим наказанием! Всегда старался унизить меня, а я ведь его мать. Мать! – у нее уже сорвался голос, а лицо пошло багровыми пятнами. – Ничтожество, дрянь!

- Это ты дрянь! – яростно топнув ногой, вдруг выкрикнул Сириус дрожащим высоким голосом. – Дура!

Не дожидаясь реакции матери, он развернулся и побежал к выходу из гостиной. Она что-то кричала ему вслед, но он даже не хотел слушать и, проскочив мимо дяди Альфарда, вылетел за дверь.

* * *

Коридор всегда успокаивал Сириуса своей тишиной и остужающим чувства полумраком. Но сейчас все казалось таким отвратительно тревожным, и воздух был недвижим и сперт, отчего было трудно дышать. Мальчик бежал к лестнице мимо бесконечного ряда портретов его предков. Они все еле слышно переговаривались, но ему был слышен лишь бессмысленный гул, и все же он был уверен, что все они говорят лишь о нем.

А его самого раздирало то же чувство, что и в тот момент, когда Сортировочная шляпа объявила всему залу о своем решении. Все было неправильно, казалось дурным сном…

- Черт!

Сириус оступился на одной из ступеней и упал. Почувствовал острую боль в колене и ладонях, но быстро поднялся на ноги и преодолел последние ступени лестницы, оказавшись на третьем этаже.

Он стоял в самом начале коридора и вглядывался в густую тьму, которую изредка разрывали тусклые островки света от газовых рожков. Сердце стучало в бешенном ритме, и, казалось, не хотело успокаиваться.

- Молодой хозяин прибыл…

Сириус вздрогнул от противного, похожего на скрип дверей с ржавыми петлями, голоса. В темноте он еле разглядел сгорбившуюся в нелепом поклоне невысокую тощую фигуру эльфа-домовика, но уже через мгновение тот выпрямился, и мальчик увидел ярко горящие круглые глаза.

- Хозяйка недовольна молодым хозяином.

В голосе эльфа слышалось злорадство, рот исказился в отвратительной усмешке.

- Уйди прочь!

- Кричер не смеет ослушаться молодого хозяина, - вновь склонившись в поклоне, ехидно произнес домовик и исчез с тихим хлопком.

Сириус вновь остался один, но почему-то казалось, что этот чертов эльф следит за ним из какого-нибудь затененного угла. Стараясь поскорее покинуть этот коридор, он направился к своей комнате так быстро, как это позволяла резкая боль в колене при каждом шаге, и помедлил лишь тогда, когда оказался перед дверью в спальню отца. Того ведь не было в гостиной, а мальчику вдруг жутко захотелось узнать, что думает отец по поводу возвращения сына. Так хотелось успокоиться, вновь услышав равнодушное приветствие и совет поскорее убраться, поскольку тот хочет побыть один… как всегда.

Но в комнате было пусто.

Вздох разочарования сорвался с губ Сириуса, и он с силой захлопнул дверь, покрытую черной краской. Сегодня все шло не так, как он хотел, начиная с глупой ссоры с Поттером и заканчивая "радушной" встречей матери.

Он зашел в свою комнату и с деланной аккуратностью плотно закрыл за собой дверь. Он спокоен, предельно спокоен.

Мальчик повернулся и оглядел подернутые ночным мраком стены. Окно над его кроватью было раскрыто нараспашку, и через него ледяной воздух зимней ночи ветром врывался в комнату, вызывая дрожь во всем теле. Сириус сам всегда открывал окно, но в этот раз казалось, что и это было сделано ему назло. Да, наверняка, Кричер сделал это по приказу матери. Вот почему он находился на третьем этаже.

Уверенный в этой догадке, Сириус скинул зимнюю мантию на пол и, рухнув на кровать, зарылся лицом в подушку. Теперь хотелось кричать от злости, но вместо этого мальчик нервно рассмеялся прямо в пахнущую ночью подушку. У матери ничего не выйдет, ей не удастся больше его расстроить.

* * *

Тиканья часов обычно не замечаешь, но стоит на мгновение прислушаться к нему, и каждое секундное перемещение стрелки отзывается глухим стуком в голове. Навязчивый, мешающий сосредоточиться и расслабиться звук, не дающий ни единого шанса избавиться от него. Стараешься отвлечься на что-нибудь другое, но ничего не выходит. Пытаешься заглушить его другими звуками, но он пробивается через них подобно настойчивым лучам солнца, просачивающимся сквозь неплотную ткань занавесок…

Но сейчас Сириусу это нравилось. В голове только бесконечный ритм, отчитывающийся перед ним в малейшем движении времени. Секунда прошла, значит, она уже в прошлом. Потом будут еще и еще… в будущем. А то, что называется "сейчас" – имеет смысл лишь мгновение. Если Сириус сейчас зевнет, то уже через секунду это его действие окажется в прошлом. А что произошло, того уже не изменить, значит, можно и не задумываться над этим.

Неожиданно размышления были прерваны. Скрип двери известил о том, что кто-то вошел в его комнату, а еще заставил задуматься над тем, чем же все-таки занимаются домовики, если практически все двери в доме скрипят.

- Мама сказала, что ты можешь лежать хоть целый день, все равно завтрак ты уже пропустил, обед тоже.

- С каких это пор ты выполняешь обязанности почтовой совы, малявка? – презрительно спросил Сириус, даже не поворачиваясь к брату. – Ах да, с самого рождения…

- …можешь и не надеяться, что еду тебе принесут в комнату, - замявшись, продолжил Регулус.

- Это тоже мамаша сказала, или ты решил вставить свое слово? Хотя вряд ли… Твоих мозгов хватает лишь на повторение чужих слов.

- Ты говоришь это мне, потому что завидуешь, - подумав некоторое время, уверенно произнес младший из братьев. – Мама тебя больше не любит, никто тебя больше не любит. А если ты еще будешь меня оскорблять, я пожалуюсь маме, и она тебя накажет.

- Так иди, жалуйся, больше ты все равно ни на что не способен, - вскочив с кровати, крикнул Сириус. – Думаешь от того, что я учусь в Гриффиндоре, изменилось отношение к тебе? Ты все такой же мелкий подтирала!

В комнате повисла тишина, и Сириус с наслаждением заметил, что его братец был повержен. Нижняя губа выпятилась, глаза блестели от накативших слез обиды.

- Я тебя ненавижу! – взвизгнул, наконец, Регулус и выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь.

- Как жалко-то! – крикнул Сириус ему вслед и расхохотался. Даже не для брата, для себя. Хотелось таким образом убедиться в том, что все слова противного мальчишки нисколько его не задевают. Говорит, мать его больше не любит? Так она и не любила никогда, и он сам ее не любил. Ничего ведь не изменилось.

Но собственные мысли еще никогда не казались ему настолько чужими и лживыми. Он ведь чувствовал, что все теперь по-другому. Разве раньше он валялся весь день в комнате только лишь для того, чтобы не видеть мать и не чувствовать на себе ее взгляда, в котором отвращение смешалось с обидой?

И вновь он рухнул на кровать, и вновь принялся считать секунды. И было совсем просто и приятно принимать, что все это уже прошло, а сейчас все совершенно нормально.

* * *

День казался просто невероятно длинным. Только вчера он ехал в поезде, а казалось, что прошла уже целая вечность. Время будто замерло, и о его движении говорили лишь все то же пресловутое тиканье часов на столе да потемневшее небо за окном.

Сириусу хотелось есть. С самого утра он не то что не покидал комнату, даже практически и не вставал с кровати. И никого это будто и не волновало. Если бы не редкие звуки громового голоса матери, да появлявшиеся на мгновение в проеме открывающейся двери головы братца или одного из эльфов, он мог бы подумать, что совершенно один в этом доме.

Сразу представились заголовки всех газет: "Наследник Блэков умирает голодной смертью в собственном доме в присутствии всех членов семьи". И ведь это была бы даже не сенсация. Всего бы один день волшебники говорили о нем, а потом забыли.

Дверь отворилась, и в комнату опять вошел Регулус.

- Очередное послание от матери? Что же это она сама не зайдет?

Все еще глубоко обиженный Регулус видимо выбрал тактику игнорирования его слов, поскольку лишь подернул плечами и смешно вскинул вверх голову.

- Приехали тетя Друэлла, дядя Сигнус и кузины, скоро должна появиться тетушка Лукреция. Ты должен прилично одеться и спуститься вниз.

- Зачем?

- Мама так сказала.

Сириус издал короткий смешок и, приподнявшись на локте, насмешливо взглянул на младшего брата.

- Идиот! Зачем они приехали?

- На ужин. И ты тоже должен присутствовать... иначе мама будет очень зла на тебя, - последние слова Регулус произнес с явным наслаждением, а после быстро юркнул за дверь.

* * *

Ступени при каждом шаге издавали тихий скрип, а поверхность перил, по которой скользила рука мальчика, была холодной и гладкой. Еще один пролет, несколько шагов по темному коридору, и он войдет в освещенную столовую, где уже собралась почти вся его семья. Дядю Альфарда он и не надеялся увидеть. Вчера тот сильно поругался со своей сестрой… из-за него.

Наверное, Сириус должен был испытывать к дяде благодарность за то, что тот вступился за него перед матерью, но ничего подобного мальчик не чувствовал. Дядя должен был все ему сказать, еще до того, как они вошли в дом. Может быть, он бы и не чувствовал тогда такой обиды…

Сначала спускаться на ужин совсем не хотелось. Даже любопытно было узнать, что сделает мама, ослушайся он ее приказа. Придет, когда кончится ужин, и наорет или поднимется к нему сразу же и волоком потащит вниз. Но потом Сириус все же решил, что не доставит ей удовольствия вновь повысить на него голос. К тому же очень хотелось есть, но признавать это основной причиной Сириус не собирался.

И теперь он направлялся в столовую, одетый в чистую рубашку и черную мантию, как прилежный мальчик. Натянув на лицо улыбку, он дернул за ручки и рывком распахнул сразу обе двери.

Все лица обратились к нему. Одинаково холодные, недоверчивые… и лишь на одном из них засияла робкая улыбка. И Сириус был рад ей. Его прошлое поведение вдруг показалось таким глупым, а обиды ничтожными.

- Садись, Сириус, а то вся еда остынет, - сказала Вальбурга и указала на стул напротив себя.

- Благодарю за заботу, матушка, - с елейной улыбкой на губах промолвил мальчик и сел на указанный стул. Нахмурившееся в подозрительности лицо матери доставило небывалое удовольствие. Было видно, что она ищет в его прилежном поведении подвох. Вести себя до омерзительно-хорошо - это он может.

Возникшая на несколько секунд пауза - и все вновь вернулись к еде. Сириус ел все, что было на его тарелке, нисколько не задумываясь о ее содержимом. Какая-то изысканная грибная дрянь, от одного вида которой он бы еще утром поморщил нос, казалась сейчас невероятно вкусной. Когда же тарелка перед ним опустела, и кубок, недавно полный сока, был с легким стуком поставлен на стол, мальчик взглянул на сидящих вокруг родственников и понял, что пустые разговоры взрослых сменились внимательным разглядыванием его персоны.

- Ну что же, Сириус, как учеба? – первой подала голос тетя Лукреция, без всякой надобности поправив волосы с серебристыми нитями седины.

- Знаешь, тетушка, очень даже неплохо, - любезно улыбаясь, ответил мальчик.

- Что ж, похвально, похвально, - вступил в разговор дядя Сигнус. – Члены нашей семьи всегда отличались хорошими академическими знаниями. Может хоть в этом ты не оплошаешь. - Он говорил, не удостаивая взглядом нахмурившегося от его последних слов племянника, ловко поигрывая кольцом от салфетки. - Честно сказать, мы все крайне разочарованы тем, что ты поступил на факультет Гриффиндор, не так ли, Орион?

Ответом ему было лишь молчание, и все присутствующие, в том числе и сам Сириус, повернулись к сидящему во главе стола Ориону, который в тот момент неторопливо закуривал сигару. Наконец он вынул ее изо рта и повернулся к Сириусу, мрачно взглянув на него сквозь клубы лилового сигарного дыма.

- Действительно, не самый лучший выбор для потомка благороднейшего и древнейшего семейства, - только пронзительно холодные нотки разнообразили его привычно бесстрастный голос. И это малейшее изменение уже разозлило Сириуса. Отец должен быть абсолютно равнодушен, но и он, как и все, глядя на него, презрительно щурился. И лицо, так похожее на его собственное, выражало одно лишь недовольство. – Ты должен быть горд, что родился в нашей семье. Но ведь ты этого никогда не ценил, правда, Сириус? Думал всегда лишь о себе, а задумываться о чести семьи считал ниже собственного достоинства…

- Кто бы говорил, - не выдержав, выпалил мальчик. Молчание, царившее за столом, пока говорил Орион, превратилось в напряженную тишину.

- Тебе еще никто не разрешал открывать рот, - холодно произнес отец и, протянув руку к бокалу с вином, сделал большой глоток, а после вновь обратил свой взгляд на сына. - С кем ты там общаешься?

- Не важно… - глядя прямо в глаза отцу, бросил Сириус.

- С младшим Поттером, дядя, - тут же подала свой милый голосок Нарцисса, – никаких манер, никакого достоинства.

- Тебя не спрашивали, Цисси, - злобно прошипела Андромеда, глядя на свою сестру. – Так что будь добра, закрой пасть!

- Не смей так со мной говорить! Сама общаешься со всяким сбродом, вот и выгораживаешь этого мелкого задиру.

Сириус с удовольствием смотрел на словесную перепалку двух его кузин. Теперь все внимание было обращено именно на них, так что можно было отдохнуть от тяжелого взгляда отца. Но сестры этого будто и не замечали, продолжая кричать друг на друга. Неожиданно Нарцисса замолкла на полуслове и испуганно схватилась за горло. Засмеявшаяся было Андромеда также не смогла издать ни звука.

- Так-то лучше, - довольно произнес Орион, убирая волшебную палочку обратно в карман. - Вопите, как зазывалы в Лютном переулке.

Несколько секунд, наполненных непониманием произошедшего. И тут дядя Сигнус резко поднялся на ноги, отчего раздался противный скрежет ножек стула о деревянный паркет. Сириус поморщился от острого звука, пронзившего тишину, и взглянул на высокую фигуру дяди, с такой яростью глядевшего на его отца.

- Ты не смеешь проклинать моих детей!

- У меня голова разболелась от их криков, - скучающим тоном произнес Орион, без интереса глядя на брата жены. - Пора бы тебе, дорогой Сигнус, заняться воспитанием своих дочерей. Им просто необходимо научиться вести себя сдержанно, как подобает дамам из высшего общества.

- Сам бы занялся своим сыном! Сопляк еще только поступил в Хогвартс, а уже имеет наглость дерзить тебе! Не смешно ли?

Раздался звук разбившегося стекла, и Сириус увидел, как молчавшая до этого времени Вальбурга с укоризной глядит на своего младшего брата, а к ней уже мчится домовик и щелчком пальцев восстанавливает бокал, который она имела неосторожность столкнуть со стола.

- Прекрати, Сигнус! – повелительно произнесла она, стараясь не глядеть на мужа. Достав свою палочку, она направила ее на девушек и прошептала: "финита инкантантем". Но это не успокоило обоих мужчин.

- Я сам разберусь со своим сыном, - яростно произнес Орион, окинув быстрым взглядом жену и старшего сына. – И не смей поднимать на меня голос в моем доме!

Кто-то судорожно вздохнул, и Сириус понял, что отец затронул самую острую тему, причину вечных разногласий двух семей Блэк. Нельзя было сказать, что этот дом был лучшим, но он являлся фамильным, именно здесь родились и выросли их предки. Существовавшая на протяжении многих веков система наследования этого дома, при котором тот передавался "старшему мужу в роду", была изменена прадедушкой Сириуса со стороны отца, которого так же звали Сириус. По новому порядку, наследниками являлись дети владельца дома, и только при их смерти упомянутое строение переходило в руки старших родственников. Такое нововведение было принято, прежде всего, из-за недоброжелательных отношений прадедушки со своими братьями – Финеасом, Сигнусом и Арктурусом.

Эта история была своеобразной "сказочкой на ночь", тысячи раз рассказываемой Сириусу матерью. И теперь, глядя на побагровевшее лицо дяди Сигнуса и торжествующую улыбку отца, мальчик с неподобающе радостным выражением лица подался вперед, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Подобные ситуации всегда очень его забавляли, ему нравилось это все нарастающее напряжение, готовое взорваться в любой момент. И сейчас Сириус чувствовал, как с каждой секундой этот ужин становился все более и более интересным.

- Твой дом лишь из-за самонадеянного каприза твоего дрянного предка. Многолетними устоями семьи пренебрегли, правила изменили в угоду его эгоизму. Разве так должны поступать члены благороднейшей семьи?

- Сигнус! – громко возмутилась тетушка Лукреция и тут же принялась с усердием поправлять прическу. – Не думаю, что стоит оскорблять преставившихся подобными словами.

- Оскорблением будет являться то, что именно поставивший пятно на репутацию нашего рода станет наследником.

Сириус вздохнул и уставился на серебряный кубок с фамильным украшением Блэков. Вновь все разговоры вернулись к нему…

Глава 14

Казалось, все живущие ныне потомки Блэков собрались в рождественскую ночь в этом доме. В праздничных мантиях, но Сириус был уверен, что никто из них не радуется празднику… как и он сам. Все было похоже на простой съезд родственников. Обмен новостями, разговоры о каких-то делах, чуждых пониманию мальчика. Даже сама гостиная, где находились в данный момент почти все гости, была украшена лишь серебристой гирляндой, причудливо развешенной над гардинами.

Сириус сидел, досадливо скрестив руки на груди, в большом кресле возле бара и разглядывал волшебников перед ним. Андромеды не было, а он так хотел увидеть кузину. Просто, чтобы хоть с кем-то поговорить, чтобы было не так скучно. По словам Нарциссы, ее оставили дома, потому что она закатила жуткую истерику, но в это верилось с трудом. И вновь Сириусу казалось, что это сделано ему назло.

Рядом отец о чем-то говорил с дядей Сигнусом. После прошлой ссоры оба делали вид, будто ничего не произошло, как всегда обращаясь друг к другу предельно вежливо. Мальчик прислушался к разговору. Все равно делать было больше нечего.

- …до меня дошли слухи, что он вернулся и ищет сторонников.

- Сторонники? – голос отца звучал непривычно резко. - Не припомню, чтобы Реддл хоть когда-то нуждался в них. Он ведь одиночка, предпочитает все делать сам. Таким он был еще в школе. Ты ведь помнишь, Сигнус?

Дядя молча смотрел на бокал вина в своей руке, раздумывая над чем-то.

- Но его идеи имеют смысл, ты не можешь отрицать этого, Орион.

Теперь задумался отец. Сириус не мог понять, о ком идет речь, и заинтересованно придвинулся чуть ближе, сев на самый край кресла.

- Согласен, но зачем ему мы?

- Скорее то, что мы имеем. Влияние, связи в министерстве...

Отец засмеялся. Привычно тихий и кажущийся искусственным смех, который почему-то всегда выводил всех из себя. Жалкая пародия на веселье, не принимаемая даже в этом полном лицемерия обществе. Но, наконец, он замолчал и сделал глоток виски из своего стакана.

- В чем уж нельзя было никогда сомневаться, так это в его лизоблюдстве. Реддл ведь всегда умел налаживать связи… разными способами, - голос был абсолютно спокойным, и ничего в нем не могло выдать недавнюю вспышку смеха.

- Брось, Орион, ты разве не понимаешь? Слухи о его заграничных деяниях уже успели просочиться на все этажи министерства. Некоторые поддерживают его, но многие боятся. Если верить всему, что говорят, он может то, что не по силам большинству волшебников. Думаешь, это может понравиться магглолюбцам из министерства? Он нуждается в сторонниках вроде нас…

Орион, безо всякого интереса слушавший Сигнуса, пожал плечами и оглядел гостиную. Взгляд его остановился на сыне, который все еще подслушивал их разговор. Но Сириус нисколько не смутился, лишь сел прямее и вызывающе посмотрел на отца. Было видно, что Орион даже не хочет говорить ему что-либо, но вновь предстать в невыгодном свете перед Сигнусом ему определенно не хотелось.

- Сириус, сделай милость, избавь нас от созерцания твоей персоны. И не смей больше подслушивать чужие разговоры, - тоном, не терпящим возражения, произнес Орион.

- Как можно?! – наигранно возмутился мальчик. - Я даже и не думал подслушивать вас.

Не давая отцу больше ничего сказать, он резко вскочил на ноги и неторопливо прошел мимо него и дяди. Те проводили его взглядом и вновь принялись что-то обсуждать. А Сириус досадливо нахмурился. Было все же интересно узнать еще что-нибудь об этом Реддле, о котором так нелестно отзывался отец и которого, по словам дяди Сигнуса, опасаются многие волшебники.

Но мысли о неизвестном ему маге быстро испарились, только он увидел свою старшую кузину Беллатрикс, сидящую на диване в углу возле двери. На праздничном ужине мальчик ее не видел, значит, она пришла совсем недавно. А теперь девушка смотрела на него в упор, медленно отпивая вино из изящного бокала.
Сириус быстрым шагом направился к ней. Несколько секунд, и он уже сидел на диване возле нее.

- Ну, здравствуй, Сириус, - насмешливо произнесла Беллатрикс и аккуратно опустила бокал на столик.

Не сказав ничего в ответ, мальчик лениво откинулся на спинку дивана и принялся разглядывать кузину. Распущенные густые черные волосы, простое платье - зато на шее красивое рубиновое ожерелье, ярко выделяющееся на бледной коже.

- Прекрати пялиться на меня, - грубо произнесла девушка и откинула волосы за спину. – Лучше поведай мне, как ты умудрился попасть в Гриффиндор.

- Долгая история, - буркнул Сириус и устало прикрыл глаза. Ему уже надоело, что все заводят разговор на эту тему.

- Как же ты всех этим разочаровал, - продолжила Беллатрикс, глядя прямо в лицо мальчику. – Все возлагали на тебя такие надежды, а ты разрушил их в одно мгновение, не оправдал наши ожидания.

- Знаешь, Белла, меньше всего мне хотелось оправдывать чьи-либо ожидания, - сказал он, смотря прямо перед собой, а не на свою собеседницу.

Девушка издала короткий смешок и, неожиданно протянув руку, заправила выбившуюся прядь волос Сириусу за ухо.

- Узнаю своего дерзкого кузена. Рада слышать, что Гриффиндор нисколько тебя не испортил. Так что у тебя есть все шансы вырасти достойным Блэком.

Она все еще держала руку у его лица, едва дотрагиваясь указательным пальцем до подбородка и вглядываясь в серые глаза мальчика.

- А может, я не хочу вырасти достойным Блэком… – холодно произнес Сириус и тут же непроизвольно поморщился, поскольку Беллатрикс отдернула руку, и перстень на одном из ее пальцев слегка поцарапал кожу на шее.

- Ты не сможешь пойти против своей природы, Сириус. Кровь всегда берет свое, - с язвительной улыбкой на губах промолвила девушка. – И никакой Гриффиндор не сможет тебя изменить.

Она поднялась с дивана и неторопливой походкой пошла прочь от мальчика. И он вновь остался в одиночестве… среди множества людей.

Слова кузины оставили неприятный осадок. Какое-то едкое чувство безысходности. Но все же она не могла быть права. Он будет делать все, что захочет, и никаких препятствий просто быть не может. Захочет и отринет все устои Блэков, и никакая кровь не будет ему помехой.

Он в который раз обвел взглядом всех этих наряженных волшебников и вновь ощутил странную смесь ярости и обиды. Это чувство царапало нервы, заставляло пальцы в отчаянии сжиматься в кулаки. Столько людей, занятых своими персонами, и никто из них не замечает его. Для всех он теперь мерзкий гриффиндорец, плод с гнильцой.

- Сириус…

Тихий голос, донесшийся из-за распахнутой двери. Мальчик повернулся и увидел в проеме фигуру в мантии с капюшоном, бросавшим тень на лицо. Она поманила его рукой и скрылась в коридоре.

Сириус в сомнении задумался. Что еще за тайный гость? Но любопытство взяло верх, и он, вскочив на ноги, вышел за дверь. И тут же был схвачен в крепкие объятия. Он резко отпрянул, оттолкнув кого-то от себя, и шагнул к стене.

- Успокойся, - произнес веселый и такой знакомый голос. В следующее мгновение капюшон был скинут, и в тусклом свете рожков мальчик увидел Андромеду.

- Что ты здесь делаешь? - в удивлении поинтересовался Сириус. – Цисси сказала…

Кузина, не дав ему договорить, схватила за руку и потащила к лестнице. Он послушно шел следом, в глубине души радуясь возможности уйти подальше от наполненной презрением гостиной, подальше от всех этих рафинированных зануд, что звались его родственниками.

Они поднялись по лестнице на третий этаж, преодолели длинный темный коридор и вошли в комнату мальчика. Андромеда тут же по-хозяйски зажгла свечи волшебной палочкой и скинула мантию на ближайший стул, оставшись в простой маггловской одежде.

- Скажи, что ты рад меня видеть, - с улыбкой произнесла девушка, глядя сверху вниз на Сириуса.

- Я рад тебя видеть, - ответил мальчик, сохраняя при этом невозмутимое лицо, хотя в душе безумно радовался встрече с кузиной. – Нарцисса сказала, что тебя заперли дома. Сказала, ты закатила истерику.

Андромеда звонко рассмеялась и неожиданно быстро отошла в угол комнаты. Она нагнулась и достала что-то из-под стола, стоящего там. Когда девушка повернулась, Сириус увидел, что она держит в руках маленького полосатого котенка.

- Откуда? – недоумевая, спросил Сириус.

Андромеда подошла к мальчику и села на стул прямо на свою мантию.

- Я оставила его здесь, чтобы поискать тебя. Смотри, какой он чудный! – восторженно произнесла девушка. Ее голубые глаза сияли, на губах была счастливая улыбка. От наклона головы несколько прядок ее длинных волос упали на лицо, и теперь котенок непоседливо играл с ними, лежа на коленях Андромеды и вытягивая над собой лапки. – Он играет, Сириус! – она посмотрела на кузена, а ее рука тем временем почесывала брюшко котенка. – Он такой славный! Погладь его.

Сириус подошел ближе и несколько секунд смотрел на крошечный комок шерсти на коленях кузины, на блестящие круглые глаза. Наконец, он протянул руку и провел ладонью раз-другой по мягкой и теплой шерстке.

- Откуда он у тебя?

- Тед подарил, - сияя, ответила девушка. А потом подняла котенка до уровня глаз. – Какой же ты милый!

Сириус вопросительно взглянул на девушку, но та будто и не заметила, продолжая играться со своим "подарочком".

- Кто такой Тед?

- Я рассказывала тебе о нем летом. Теодор Тонкс.

- А, это то порождение магглов, о котором ты запрещала упоминать, - насмешливо произнес мальчик, надеясь смутить кузину, но та лишь грозно на него посмотрела и слегка нахмурилась.

- Мы поругались перед моим отъездом в Хогвартс, а теперь… Он говорит, что скучал без меня, и, знаешь, он не такой, как все вокруг…

- Потому что он магглорожденный, - вставил Сириус, и его губы растянулись в широкой улыбке от удовольствия созерцания негодующей Андромеды.

Но она ничего не сказала ему, продолжая гладить котенка. В молчании прошло несколько минут, и Сириус уже скинул свою мантию и принялся разглядывать рождественские подарки, сваленные на кровати. Не очень густо по сравнению с прошлым годом, но мальчик старался не заострять на этом внимание. От родителей - книга с совсем не обнадеживающим названием "Природная знать. Родословние волшебников". Он отбросил ее в сторону, но она соскользнула по одеялу и с глухим стуком упала на пол.

- Что за неуважение! – донесся сварливый голос старухи, изображенной на открывшейся от падения странице.

Сириус быстро нагнулся и со злостью захлопнул книгу, а после забросил ее под кровать.

- Ты как, нормально?

Голос Андромеды был обеспокоенным, и Сириус знал, что она сейчас смотрит на него с жалостью на красивом лице. И потому не поворачивался.

- А почему должно быть не нормально? – пожалуй, слишком резко спросил он, беря в руки следующий подарок. Волшебные шахматы от семьи Андромеды. Неплохо, если не учитывать то, что Сириус не любил эту игру, и дяде Сигнусу это было отлично известно. Он повернулся к кузине, которая смотрела на него с робкой улыбкой. Было видно, что она в замешательстве.

- Глупая идея, - наконец произнесла она, указав на шахматную доску в руках у мальчика. – Они просто издеваются. Ненавижу…

Она замолчала и вновь занялась котенком. А Сириус продолжил разбирать рождественские подарки. На подушке валялась небольшая коробочка, неумело перевязанная алой лентой. Внимание мальчика привлекла надпись на ней "Сириусу от Джеймса. Помни, кто ты". И все это было написано корявым "поттеровским" почерком.

Сириус быстро сорвал ленту и снял крышку. Он перевернул коробку, и на ладонь упал увесистый предмет – значок, изображавший золотого льва на алом фоне. Герб Гриффиндора, отличительной особенностью которого было то, что лев на значке то и дело разевал свою пасть, демонстрируя полный набор острых клыков.

Помни, кто ты…

Сириус вскочил на кровать, отчего несколько подарков упали на пол, но он будто и не заметил. Распахнув окно, он выбросил подаренный Джеймсом значок и прислушался, ожидая услышать звук падения на асфальт. Но были слышны лишь пьяные крики магглов на площади.

- Что случилось?

Сириус повернулся и увидел, что Андромеда стоит возле него, прижимая котенка к груди.

- Я видела, ты выкинул что-то в окно. Зачем?

Мальчик пожал плечами, не собираясь ничего объяснять. А что было сказать? Его приводило в ярость то, что все считали, будто знают его лучше, чем он сам. Белла, Джеймс… кто еще? Если он сам еще не может разобраться в себе, разве могут это сделать посторонние?

- Уходи, Андромеда, - тихо произнес он и, усевшись на подоконник, повернулся к окну.

- Что? – раздался непонимающий голос кузины.

Сириус глубоко вздохнул и, вытянув перед собой руку, провел пальцем по холодному стеклу распахнутой оконной дверцы, в которую упирались согнутые в коленях ноги.

- Я хочу, чтобы ты ушла, - просто ответил мальчик, все еще не глядя на девушку. Холод пробирал до костей, изо рта при дыхании вырывалась белесое облачко пара. Сириус уже начал жалеть, что скинул мантию.

А Андромеда молча вышла, и лишь у двери пожелала ему счастливого Рождества. Никакой обиды в ее голосе не было, и это радовало мальчика. Он просто захотел побыть один. И наверное, она это поняла.

* * *

Сириус зашел в гостиную и плотно прикрыл дверь. Крики матери тут же стали едва слышны, но казалось, он слышал каждое ее слово. Даже странно было, что они обращены не к нему.

Маленькая его выходка - и вот уже мать в бешенстве. Но отец ведь не выносит ее криков… Впрочем, он не выносит любых криков вообще. И простой совет замолчать, поскольку это она так воспитала сына, привел к новой ссоре.

Но Сириус знал, что все это продлится недолго. Отец уйдет, как всегда, и пропадет на пару дней. А потом вернется - и все станет абсолютно нормально. Вот только Сириуса уже здесь не будет. И наверняка отец только порадуется этому.

Мальчик прошел к старинному роялю и сел на резной табурет. Кончики пальцев коснулись клавиш цвета слоновой кости и будто в нерешительности замерли. Поверхность клавиш была покрыта едва ощутимыми трещинами, которых, даже если присмотреться, практически не заметно. Но Сириусу казалось, что каждая неровность имеет свою ценность. Он мог с закрытыми глазами определить, к каким именно клавишам прикасаются его пальцы. Во всяком случае, так ему сейчас казалось.

Наконец, густой низкий звук разорвал тишину, окружавшую мальчика. Ту тишину, что нарушал один лишь голос матери, от которого все же не могла спасти ни одна дверь.

Пальцы привычно перебегали по нужным клавишам, и звуки, издаваемые старинным инструментом, складывались в стремительный мотив. Как же давно он не играл…

С самого дня, как мальчик вернулся домой, он не подходил к роялю. Тот, казалось, принадлежал к другой жизни, где Сириус мог понять, чего он хочет, и с легкостью это получить. И все дни каникул пролетели под фальшивую игру Регулуса, звуки которой доносились отсюда даже до его, Сириуса, спальни.

А сейчас, когда до отъезда в Хогвартс остался всего один день, Сириус просто не выдержал и решил поиграть. Единственная горевшая свеча отбрасывала неровный свет на стены, тускло освещая комнату, но это нравилось мальчику куда больше, чем если бы были зажжены все канделябры, заливая гостиную ярким желтым светом.

Сириус услышал скрип двери, но не повернулся, продолжая перебегать пальцами по клавишам. Лишь нахмурившееся в разочаровании лицо как-то показало, что он недоволен неизвестным слушателем. В этом доме уже нельзя побыть в одиночестве… Всюду мальчика сопровождало чувство, что за ним кто-то наблюдает.

Но сейчас хотя бы можно было быть в этом уверенным. Осознание чьего-то присутствия за спиной, раздражало, но мальчик не прекращал играть. Последние, будто бьющиеся в агонии аккорды - и тишина…

За спиной послышался вздох, и тут мальчик услышал, как чьи-то ладони тяжело ударяются друг о друга. Скупые аплодисменты.

Сириус стремительно повернулся на табурете и увидел мать. Та стояла совсем близко, и протянутая рука легла на его плечо.

- Молодец, Сириус, ты восхитительно играл.

Мальчик молчал, исподлобья глядя на мать. Секундное непонимание сменилось четким осознанием того, зачем она здесь. Все так просто, и так привычно. Отец ушел, а Сириус его уменьшенная копия. Она ведь просто не может без этого… без знания того, что вот, он совсем рядом, близко. Такой же красивый, такой же талантливый. И все обиды на него из-за поступления в Гриффиндор могут быть забыты, стоит только улыбнуться матери и ласково пожелать доброй ночи. Как раньше…

Но ведь мать сама все испортила. Зачем нужны были эти ее истерики, ее злость и крики? И теперь он не доставит ей маленькой радости – послушной копии Ориона.

- Я ненавижу тебя, мама, - глядя ей прямо в глаза, четко произнес мальчик и, поднявшись со стула, пошел к двери.

А Вальбурга не произнесла ни слова, и только тогда Сириус понял, что теперь уже как раньше не будет… никогда.

Глава 15

Сириус разглядывал свое отражение в блестящей поверхности золотого кубка, несмотря на то, что само лицо едва угадывалось в этом расплывшемся светлом пятне. Отвлекающая от мрачных мыслей привычка, изредка дающая о себе знать, несмотря на вечную борьбу с самовлюбленностью, которую он вел с шести лет… только для того, чтобы не напоминать самому себе кузину Нарциссу, не пропускающую ни единого зеркала.

Да, вопреки собственным запретам он все же разглядывал свое отражение, и в данный момент не находил в этом ничего плохого. Ведь это был единственный способ не умереть от скуки. Первый в этом году ужин в Хогвартсе только начался, а Сириусу уже хотелось подняться в башню Гриффиндора и лечь спать. Или, хотя бы, чтобы все заткнулись. Бесконечные разговоры о весело проведенных каникулах уже успели порядком надоесть.

Это идиотское желание похвастаться отличным отдыхом казалось ему таким отвратительным. Разве они не могут закрыть свой рот хотя бы во время еды? Сириус слышал обрывки речи, сопровождаемые шумным чавканьем и попросту едва различимые от наполненных едой ртов, и чувствовал ко всем одно лишь отвращение, а еще немного зависти… От того, что каникулы вышли не такие удачные, как он ожидал. От того, что ему самому совершенно нечего рассказать им всем, кроме того, что время дома тянулось так медленно, что каждое его движение можно было ощутить. Только две бесконечные недели, проведенные в собственной комнате, – вот его каникулы.

Мальчик, наконец, сделал над собой усилие и отодвинул блестящий кубок в сторону. Тарелка перед ним была все еще полна еды, и пришлось, вопреки всяческому желанию, все же взять в руки вилку, чтобы унять голодное бурчание в животе. Но жевать было лень, и мысли совершенно не хотели заострять внимание на содержимом тарелки. К тому же слева от него не мог спокойно усидеть на месте Фрэнк Лонгботтом. Он елозил на скамье и постоянно теребил ворот рубашки, а его взгляд был направлен перед собой, точнее, как мог догадаться мальчик, на стол Слизерина.

- Прекрати уже мельтешить, - недовольно произнес Сириус, - ты раздражаешь мое боковое зрение.

- Отвали, Блэк, - тут же отозвался Фрэнк, даже не глядя в сторону мальчика.

- А хочешь, я дам тебе совет? – ответа не последовало, и Сириус продолжил: – Прекрати пялиться на мою кузину. Она ведь наверняка даже не заметила тебя, а ты, конечно же, ожидал объятий и тому подобной дряни.

Фрэнк отмахнулся от него, как от назойливой мухи, но Сириуса уже нельзя было остановить. Вся неприязнь ко всем этим радостно болтающим ученикам нацелилась на светловолосого пятикурсника.

- Ты ведь думал, что она скучала по тебе все эти чертовы каникулы, а она даже не взглянула в твою сторону. Я ведь прав? Или просто сказала банальное "привет", будто вы пару недель назад и не строили из себя парочку. А знаешь, в чем дело? – мальчик говорил, словно в воздух, не глядя на Фрэнка, и вилка в его руку выписывала замысловатые узоры. – Она ведь Блэк. А ты и забыл. Ей плевать на твои чувства. А еще наверняка в этом замешан ее парень. О, ты, наверняка, не знал о нем! Так вот, они встречались еще на летних каникулах. Она мне им все уши прожужжала. А ты играл роль запасного варианта, чтобы ей не было так одиноко в этом скучном замке, - подхватив вилкой кусок курицы с тарелки, Сириус принялся усердно его жевать. – А знаешь, что самое интересное?..

- Да замолчи же ты! – голос Фрэнка слегка дрожал. Он быстро встал со скамьи и пошел к выходу из Большого зала. А мальчик смотрел ему вслед, не скрывая довольной улыбки.

Жестоко? Ничуть. Всего лишь сказал правду.

Сириус заметил, что Алиса Бент вопросительно смотрит на него, но лишь пожал плечами и с большим воодушевлением принялся поглощать ужин. Если у тебя плохое настроение – испогань его другому, и тогда станет намного легче.

* * *

Если в Большом зале еще можно было отсесть подальше, чтобы только не пришлось разговаривать с Поттером, то в спальне от него вряд ли можно было скрыться. И все же Сириус не без оптимизма полагал, что, когда он поднимется в башню, тот уже будет крепко спать.

Но вопреки желанию мальчика, Джеймс сидел на своей кровати, причем в довольно бодром состоянии.

- Где ты был? Гулял по замку? Мог бы меня с собой взять, - он выпалил это на одном дыхании, и казалось, что Джеймс вот так сидел и ждал, готовясь в любой момент это произнести.

- И как же это я мог про тебя забыть? - язвительно произнес Сириус и направился прямиком к своей кровати. Одинокая свеча, горевшая на прикроватной тумбочке Поттера, рассеивала темноту спальни своим теплым сиянием. Глаза слипались, и он недоумевал, как его лохматый приятель не заснул, ведь воздух здесь был насквозь пропитан дремотой.

- Эй, мы все еще друзья?

Джеймс спрыгнул с кровати и преградил Сириусу путь. На нем была смешная желтая пижама со снитчами, но это его нисколько не смущало. Он смотрел на чуть более высокого мальчика перед ним, глаза за стеклами очков были слегка прищурены, а широкая улыбка, которая встретила Сириуса, только он вошел в спальню, сменилась стиснутыми в ожидании ответа губами. Он был непривычно серьезен, и только это заставило Сириуса все же ответить, вместо того, чтобы оставить вопрос без внимания.

- Наверное.

- Наверное?

- Да, да, мы еще друзья! – нетерпеливо крикнул Сириус и, обойдя свое "препятствие", уселся на кровать, попутно снимая с себя мантию. Джеймс повернулся к нему и, вновь улыбаясь во весь рот, залез с ногами на свою кровать.

- Тебе понравился мой подарок?

- Я выкинул его в окно, - невозмутимо признался Сириус, расстегивая пуговицы на рубашке. К его удивлению, Джеймс нашел это довольно забавным, поскольку спустя пару секунд растерянного молчания вдруг громко рассмеялся, нисколько не заботясь о сне двух своих соседей по спальне.

- Ты на самом деле выкинул его? – прекратив, наконец, хохотать, спросил Джеймс. – А почему ты сказал мне? Я ведь мог и обидеться.

- Не посчитал нужным скрывать от тебя правду, тем самым оберегая свою нежную душу от истязаний совести по поводу того, что я солгал своему другу, - высокопарно произнес Сириус и в неуверенности уставился на свою пижаму. Надеть или нет?.. Вопрос, достойный долгих раздумий.

Мальчик услышал скрип кровати Поттера и догадался, что тот уже лег. Решив, что натягивание на себя пижамы потребует дополнительных усилий, Сириус залез под одеяло и откинулся на подушку. Багровый полог в противовес зеленому на кровати в его комнате… Здесь ведь все по-другому.

- Мои родители запретили мне с тобой общаться.

Голос у Джеймса был тихий и даже слегка неуверенный. Сириус понял, что тот вовсе не хотел этого говорить. Словно это может все испортить.

- Почему?

Ответ и так был известен Сириусу, но почему-то хотелось услышать его от самого Джеймса.

- Ну…

Пауза, которой мальчик наслаждался с каким-то странным удовлетворением. Растерянный Поттер – это что-то новенькое.

- …ты ведь Блэк. Мама и папа думают, что ты такой же плохой, как твои родственники. Но ты не такой, я ведь знаю…

Последние слова повисли в воздухе – Поттер будто ждал подтверждения своих слов. Но Сириус лишь пожал плечами, отлично понимая, что тот этого не увидит.

В комнате было душно, но оторвать голову от подушки, чтобы открыть окно, казалось просто невозможным. Веки тяжелели, и мысли постепенно исчезали из головы. Только одна короткая фраза без конца звучала в голове: "Ты не такой…"

* * *

На Зельеварении Сириус работал в паре с Гестией Джонс, девочкой с румяными щеками, черными волосами и большущими карими глазами. Выглядела она, как казалось мальчику, лет на семь. Милое личико, так похожее на лица тех фарфоровых кукол Нарциссы, которым несколько лет назад он с отъявленным упорством отрывал головы.

А еще, как он понял за несколько месяцев совместного обучения, Гестия совершенно ничего не смыслила в зельях, и что-то подсказывало Сириусу, что в конце сегодняшнего урока профессор Слагхорн вряд ли поставит им "отлично".

- Фу, смотри какая гадость. И как Эванс только может это в руки брать?

Она говорила о сушеных слизняках, и в звонком голосе сквозило отвращение. Но ее взгляд был направлен не на их стол, а куда-то в сторону. Сириус повернулся и увидел, как Лили Эванс с большим воодушевлением крошила на части слизняков и бросала их в котел. Работавшаяс ней в паре Эммелина Вэнс отодвинулась подальше, предоставив рыжеволосой однокурснице заняться зельем, и сама теперь с большим интересом разглядывала кончики своих волос.

- Так ты будешь резать их или нет? – Гестия указала пальцем на все тех же скукоженных слизняков и вопросительно взглянула на Сириуса. И тогда мальчик взял дощечку, на которой лежали эти ингредиенты зелья, и перевернул ее над котлом, позволяя всем слизнякам упасть в бурлящую жидкость лимонного цвета.

- Теперь ты довольна? – с любезнейшей улыбкой поинтересовался он, глядя на девочку, растерянно хлопающую своими огромными кукольными глазами.

- Ты такой противный, Сириус, испортил все зелье.

- Это ты его испортила. Оно должно было стать фиолетовым, а не желтым.

- А ты должен был мне помогать, а не раскачиваться на стуле. От тебя толку еще меньше, чем от Эммелины, - сказав это, Гестия обиженно надула губы и отвернулась от мальчика, предпочитая смотреть, как работают остальные.

А Сириус взял с весов какие-то склизкие стручки и бросил их в котел, несмотря на то, что в указаниях к работе про них ничего не было написано. Но мальчику было абсолютно все равно, ведь зелье уже не спасти. А так хотя бы что-то забавное из него можно было сделать. Очередной попавший под руку ингредиент с веселым бульканьем погрузился в котел, и тут мальчик увидел, что его соседка по парте заинтересованно следит за его действиями. Ни следа былой обиды, одно лишь любопытство.

- А мне можно?

Сириус кивнул, и Гестия тут же бросила в котел горсть протертых бобов люцерны. Раздался непонятный звук, и Сириус поспешно накрыл котел крышкой. Девочка же звонко рассмеялась, прикрывая рот ладонью.

- А почему ты на Гриффиндоре учишься? – вдруг спросила она и поспешно добавила. – Просто твои кузины на Слизерине... Разве факультет не передается по наследству?

- С чего ты взяла? – пожалуй, слишком грубо произнес мальчик. Но Гестия вроде и не обиделась на его тон. Она лишь пожала плечами ему в ответ и даже улыбнулась. А лицо преобразилось так, будто разговор вдруг перешел в нужное ей русло. Такой довольный взгляд Сириус часто замечал у тетушки Лукреции, известной сплетницы, стоило только кому-то произнести хотя бы одно, казалось бы, ничего не значащее слово, с помощью которого она могла бы поменять тему разговора на желаемую. Ненароком пророненное слово "мантия" могло перерасти в бурное обсуждение недавнего казуса, произошедшего на очередном званом приеме.

И нельзя сказать, что предчувствие Сириуса было ошибочным…

- Я, например, была уверена, что попаду в Гриффиндор, потому что на этом факультете учился мой брат Дерек. А сейчас он учится на аврора. Знаешь, какой он храбрый!..

Остаток урока прошел под хвалебные гимны Дереку Джонсу, который, оказалось, был просто невероятно хорошим человеком во всех отношениях. Гестия, похоже, была рада тому, что нашла свободные уши, а Сириус был счастлив от того, что отвечать ей практически и не требовалось.

* * *

- Да ты у нас оказывается "милашка", - голос у Поттера был насмешливый, а улыбка позволяла лицезреть практически все его зубы. – Нет, ты слышал ее, Ремус, Сириус Блэк – просто прелесть. Ха!

Джеймс громко смеялся, держась руками за живот для пущего эффекта, а Сириус с какой-то усталостью на лице наблюдал за его потугами, хотя слова Гестии, сказанные Эммелине Вэнс в конце урока, были довольно забавны. Она громко и во всеуслышание заявила, что Блэк не такой уж плохой, как казался, и еще тому подобную чушь, что теперь без конца выдавал Поттер.

- Да ладно, Джеймс, ничего ведь в этом смешного нет… - с добродушной улыбкой попытался успокоить его Ремус.

- Ну да, это ведь все правда. Блэк – милашка. Муси-пуси… - пролепетал Поттер и вновь засмеялся, не забыв поправить очки, норовившие сорваться с носа. – А когда у вас свадьба-то?

- Планировали на пасхальных каникулах, но встал вопрос о том, отпустят ли нас домой. А вообще предполагается скромная церемония, только родственники и близкие друзья. Извини, Джейми, но для тебя места не нашлось…

Все это Сириус произнес с абсолютно непроницаемым выражением лица. Слова казались абсолютно абсурдными, но сама серьезность его голоса заставила Поттера в сомнении задуматься. И одно только это вызвало приступ смеха у Сириуса.

- Эй, между прочим, я понял, что ты это в шутку сказал, - с долей обиды в голосе промолвил Джеймс и пихнул его в бок, желая тем самым заставить его прекратить смеяться. Но Сириус лишь привалился спиной к стене и засмеялся еще громче, хотя неожиданная вспышка веселья уже прошла. Теперь просто хотелось побесить Поттера. Смех был скорее фальшивый, нежели естественный, но вряд ли Джеймс это заметил. В отличие от Ремуса…

Русоволосый мальчик внимательно смотрел на Сириуса. Внимательно и серьезно, слегка прищурив серо-зеленые глаза, в которых вопрос и непонимание смешались с укором. И Сириус проклинал его проклятую проницательность, еще продолжая постанывать от смеха, радуясь хотя бы тому, что Поттер приходил все в большую ярость, чего Сириус, в общем-то, и добивался.

- Да прекрати ты уже, - Джеймс был зол. Он ведь не терпел, когда над ним смеются. Просто не привык, решил Сириус, не собираясь сдаваться.

- Ты такой наивный, Джейми, - пролепетал он и вновь засмеялся. И тут же получил довольно болезненный толчок в грудь. Затылок ударился о твердый камень стен – чувство, похожее на удар локтем или коленкой об острый угол, и Сириус залился истеричным смехом.

А Джеймс, мгновение назад со злобой смотревший на него, вдруг покачал головой и отстранился на шаг. На лице вновь появились обида и отчуждение.

- Ты самый настоящий псих, Блэк, - обратился он к неожиданно успокоившемуся мальчику и отвернулся. – Пошли, Рем.

И они вдвоем ушли, оставив Сириуса одного в подземельях, возле дверей в кабинет Зельеварения. Звук шагов постепенно становился все тише, а мальчик с недовольным выражением лица стоял на месте, пока не воцарилась полнейшая тишина, нарушаемая лишь размеренным стуком капель о каменный пол в углу, уже покрытый зеленоватой плесенью.

Может, он должен был испытывать сожаление о своем поведении, но чувствовал одну лишь досаду от того, что они так отреагировали на его дурачества. А еще его раздражало, что не особо дружные Люпин и Поттер вдруг так объединились.

* * *

Было еще не слишком поздно, чтобы спать, но выходить за пределы гостиной уже запрещалось, и теперь там было очень шумно от разговоров и смеха множества гриффиндорцев. Сириус сидел в кресле и безуспешно пытался прочесть хотя бы строчку из учебника по Зельеварению. Бесполезное занятие, но делать ему было больше нечего.

А в противоположном углу комнаты играли в шахматы Ремус и Джеймс. Играли в его шахматы, которые он отдал на вечное хранение Люпину, любившему эту игру. Играли, смеясь и переговариваясь… наверняка им было весело.

А еще Джеймс то и дело поглядывал в его сторону, но стоило Сириусу поднять взгляд от строчек в книге, как Поттер тут же устремлял все свое внимание на клетки шахматной доски. Он ведь все уже забыл, в этом Сириус мог быть уверен. Джеймс Поттер безнадежно отходчив.

И тогда Сириус бросил учебник на стол и поднялся с кресла. Всего пара шагов в их сторону - а Джеймс уже улыбался во весь рот.

- Эй, Сириус, не хочешь поиграть?

- Он не любит, - тут же отозвался Ремус и неуверенно улыбнулся. И Сириус в который раз отметил, как даже слабый намек на улыбку меняет его обычно серьезное лицо.

- Почему не любит, может, просто не умеет? – Джеймс ухмыльнулся и хитро прищурился.

Сириус улыбнулся в ответ – слова Поттера звучали как вызов, и он не собирался пасовать.

- Хочешь проверить?..

Глава 16

Два зимних месяца пролетели почти незаметно, и вот уже весна начала заявлять о своих правах. Становилось все теплее, и в замок через открытые окна проникал запах талого снега. Но Сириус нисколько не радовался. Весна была, на его взгляд, самым противным временем года. Все, что было скрыто зимой под пологом белого снега, теперь лезло наружу, за окном мерзко голосили птицы, а деревья, больше не одетые в пушистые снежные шубы, потемнели и торчали поредевшими вениками из еще глубоких сугробов.

Когда потеплело, уроки Травологии вновь стали проводиться в теплицах. За прозрачными стенами было холодно, а еще очень раздражало дребезжание стекла при малейшем дуновении ветра. Но больше всего Сириусу не нравилось то, чем они занимались на уроке. Под строгим контролем профессора Спраут они доставали некоторые не особо прихотливые растения из деревянных ящиков, в которых сами же совали осенью. Это все казалось ему бессмысленным. Ведь есть же заклинания, отапливающие зимой помещения или даже землю, вместо этой возни с ящиками. Никаких забот ни им, ни преподавательнице. Но нет, он должен закрывать растения в ящиках, а потом доставать их оттуда, и все руками, будто он какой-то сквиб.

- Нет, нет, Сириус. Ты повредишь стебель и листья, если будешь так делать. Надо аккуратнее.

Профессор Спраут отодвинула мальчика в сторону, словно он какой-то мешающий предмет, и, погрузив руку в ящик, осторожно вытащила цветок с бордовыми жилками на листьях, поддерживая его корни ладонью и цепляясь кончиками пальцев за широкий стебель. Критически осмотрев растение, она аккуратно погрузила его в горшок с рыхлой, тщательно удобренной землей и присыпала корни.

- Аспорелла совсем поникла без солнца. Думаю, мы займемся ею на следующем уроке.

Преподавательница добродушно подмигнула Сириусу и похлопала его по плечу запачканной в земле руке, после чего отправилась смотреть за тем, как выполняют порученную работу остальные. А мальчик недовольно покосился на грязную мантию и стряхнул с плеча пару земляных комьев.

- Так, Джеймс, ты все делаешь очень хорошо, только следи, чтобы корни не повредились. Вот так, молодец.

Сириус усмехнулся и повернулся к своему лохматому другу, который в данный момент вытаскивал из ящика растение с невообразимо длинными корнями и совсем маленьким стеблем. Лицо мальчика было непривычно напряжено, поскольку его очки вот-вот норовили упасть с носа. Профессор Спраут уже отошла в сторону, и никто теперь не мог ему помочь.

- Черт, Сириус, помоги, - взмолился он, запрокидывая голову назад, чтобы очки окончательно не свалились.

- Ну, что вы, мистер Поттер, думаю, вы и так справитесь, - пролепетал Сириус тоненьким голоском, подходя чуть ближе. – Вы все делаете очень хорошо, следите только, чтобы ваше средство обозревания окружающего мира не свалилось с вашего прелестного носика. Постойте, постойте, у вас тут пятно на щеке. Так и быть, я сделаю вам небольшую услугу.

Сириус подошел вплотную к мальчику, все еще державшему в руках неизвестный цветок, и принялся с силой тереть его щеку рукавом мантии, стараясь убрать грязь. От этого очки еще сильнее накренились в бок, и, в конце концов, Джеймс уронил растение на землю, чтобы поправить их.

Стекла теперь были в земле от его грязных пальцев, но все же в глазах за ними горел веселый огонек.

- Ты идиот, Сириус, - прыснув от смеха, произнес Джеймс и быстро поднял цветок, пока преподавательница не увидела. Грубо запихнув его в горшок, он вновь повернулся к своему другу. – Нам ведь надо набрать те баллы, что у нас отняли вчера.

Сириус довольно улыбнулся, вспомнив вчерашний урок Защиты от темных искусств. Старый преподаватель в очередной раз рассказывал об истории темных искусств и вскоре им наскучил. Они принялись развлекать однокурсников, заставляя предметы за спиной профессора подниматься в воздух с помощью заклинания Левитации. Он бы так ничего и не заметил, если бы Сириус "совершенно случайно" не уронил ему на голову картонную коробку с мелками. В итоге выговор, снятие баллов, наказание… и парочка восхищенных взглядов.

- Предоставь это Эванс, - небрежно бросил Сириус, лениво покосившись в сторону своей рыжеволосой однокурсницы, которая в данный момент аккуратно утрамбовывала землю возле корней очередного посаженного цветка, все косясь на преподавательницу в ожидании, когда же та подойдет и похвалит ее за старания. – И вообще, к чему эта суета с баллами?

Вчера после того случая на уроке к ним с порицаниями обратилась все та же Эванс, а потом к ней присоединился еще и Фрэнк Лонгботтом. Он долго и нудно говорил о том, каких трудов стоило получить все те баллы, что с такой легкостью сняли из-за них. И Сириуса весь его монолог не покидало чувство раздражения оттого, что он должен выслушивать все это только из-за каких-то абстрактных вещей. Это ведь всего лишь какие-то баллы, очки. На них нельзя ничего купить, их нельзя увидеть, разве что полюбоваться красными рубинами в верхней части песочных часов, что не доставляло никакого особенного удовольствия.

- Мы ведь должны выиграть межфакультетское состязание в конце года, - вытирая стекла очков краешком мантии, произнес Джеймс, сохраняя при этом такой вид, будто недоумевает, как можно этого не понимать. – Не хочешь же ты, чтобы какой-нибудь Слизерин победил.

- Ну, победим мы, и что? – продолжал допытываться Сириус. Впрочем, особого любопытства в его голосе не было.

А Джеймс посмотрел на него, как на непонятливого ребенка, и деланно вздохнул.

- Мы по-бе-дим, - делая акцент на каждом слоге, произнес он и быстрым движением взъерошил волосы. – Выиграем, одержим верх над всеми остальными факультетами… Понимаешь ты или нет?

В голосе мальчика звучал энтузиазм, глаза горели, будто им прямо сейчас вручают кубок школы. Но это заставило Сириус лишь усмехнуться.

- Подумаешь… К тому же это ведь не наша личная победа будет, а всего факультета. И кубок заберет себе МакГонагалл.

Джеймс нахмурился и покачал головой, будто разочарованный словами друга. Похоже, он ожидал другой реакции на свои слова. Может, полное согласие, может, тот же бешенный энтузиазм.

- Иди ты, Сириус. Сама победа важнее, чем награда за нее.

Он говорил это таким уверенным тоном, что Сириусу захотелось возразить ему. И идея тут же пришла ему в голову.

- А твой обожаемый квиддич, разве в него играют ради одной лишь победы?

- Конечно!

- А как же стремление школьных команд получить свои драгоценные баллы, чтобы победить в конце года в межфакультетском состязании? Это ведь тоже награда. Больше игр выиграешь, больше баллов будут добавлено в верхнюю половину песочных часов. А профессиональные игроки? Они ведь тоже играют, чтобы пробиться в чемпионат мира, чтобы прославиться или попросту, чтобы им отвалили кучку галеонов. Не так важна сама победа, чем то, что за ней последует.

Сириус не знал, на самом деле он так думает, или это его вечное стремление противоречить, но один вид задумавшегося Поттера, в растерянности почесывающего затылок, доставлял истинное наслаждение.

- А может, они играют не для этих наград, а для еще большей победы? – неожиданно подал голос Ремус, вдруг оказавшийся поблизости. - Если нужно выиграть небольшой чемпионат, чтобы попасть на мировой и одержать там победу, почему бы и нет? Тогда это будет не победа ради приза, а победа ради победы.

Сириус улыбнулся, как всякий раз при появлении новой причины возразить.

- Или ради еще более значительной награды?..

* * *

Сириус лениво тыкал в брюхо лягушки, развалившейся на нагретой солнечными лучами парте. Та раскинула в стороны свои перепончатые лапы и, похоже, мало волновалась о том, что с ней собираются сделать.

- Вряд ли это возымеет хоть какой-то результат, мистер Блэк. Одна лишь палочка в руках не превратит лягушку в чернильницу.

К его парте подошла профессор МакГонагалл и теперь глядела на него поверх тонких прямоугольных очков. Ее черная мантия в лучах солнца казалось блекло-серой и от этого несколько поношенной. И это нравилось мальчику, поскольку нарушало привычный идеально-строгий образ преподавательницы, всегда опрятно одетой. И все из-за странного стремления Сириуса к разрушению идеалов хотя бы в своей голове.

- Видите ли, профессор, я всего лишь раздумывал над тем, какую форму ей придать, - растягивая губы в улыбке, произнес мальчик. Все в классе смотрели на них. Некоторые с любопытством, другие ради того, чтобы отвлечься от бесконечных и зачастую бесполезных попыток превращений.

- Что ж, уверена, что за сорок минут вопиющего безделья вы уже продумали каждую мелочь, мистер Блэк, - с иронией в голосе произнесла МакГонагалл и жестом предложила ему действовать.

А Сириус все с той же любезной улыбкой на губах взмахнул палочкой и, произнеся необходимое заклинание, превратил лягушку перед ним в изящную темно-зеленую чернильницу.

- Десять баллов Гриффиндору, - произнесла МакГонагалл, и мальчик был уверен, что на ее губах на мгновение появилась доброжелательная улыбка. – Записываем домашнее задание…

Она вернулась к своему столу, а Сириус с довольным выражением лица принялся записывать задание.

- Несправедливо, что ты обладаешь такими способностями, и так наплевательски к этому относишься.

Лили Эванс смотрела на него своими обрамленными прозрачными ресницами глазами, и Сириусу казалось, что они такого же цвета, как его бывшая приятельница-лягушка. Подобное сравнение очень развеселило мальчика, и он уже с меньшим раздражением взглянул на свою однокурсницу.

- А тебя, рыженькая, не спрашивали.

Пару секунд девочка с обидой смотрела на него своими лягушачьими глазами, а потом вдруг гордо вскинула голову.

- Я могу говорить, что хочу и когда хочу, - она произнесла это, делая упор на каждое сказанное слово. Поменьше пафоса - и Сириус был бы готов поверить ей.

- Я рад за тебя.

Он насмешливо улыбнулся ей и жестом показал, что она может уже повернуться к нему спиной. Лили возмущенно вспыхнула и, взметнув рыжей копной, отвернулась.

- Нет, Эванс не права. Несправедливо то, что тебе дали столько же баллов, сколько и мне, хотя я справился быстрее всех в этом классе, и уж тем более, быстрее тебя, - наигранно возмутился сидевший за партой перед ним Джеймс, сидя в пол-оборота. Но веселая улыбка говорила, что его эта ситуация нисколечко не волнует. Он придвинул стул чуть ближе к парте Сириуса и внимательно осмотрел чернильницу. – Класс, вот только здесь видны глаза. Выглядит так, будто лягушка враз окаменела. А здесь можно лапы рассмотреть…

- Прекрати придираться, - Сириус выхватил чернильницу у него из-под носа и закинул в свою сумку. – Твоя вообще еще квакала, когда ты ее превратил.

- Эй, только в первый раз. Я потом все исправил, - несколько обижено протянул Джеймс и отвернулся. Всего несколько секунд Сириус лицезрел его лохматый затылок, пока друг вновь не повернулся к нему. – Между прочим, забирать с собой чернильницы нельзя.

Сириус понял, что Поттер сказал это просто так, чтобы вновь начать разговор. Уж его-то меньше всего волновала пусть даже украденная чернильница, ну, или лягушка. Он ведь сам засунул свое творение в карман мантии, пока никто не видел.

Обида Джеймса прошла. Как всегда стремительно быстро. И Сириусу эта черта характера очень нравилась в Поттере. Больше всего раздражали такие, как его братец Регулус, пребывающие в вечной обиде чуть ли не на весь мир, причем зачастую по совершенно пустячной причине или вообще просто так.

Джеймс же обижался быстро, вспыхивал и злился, мог даже ударить, но так же быстро он и отходил. Через минуту мог уже смеяться со своим бывшим обидчиком, кем чаще всего оказывался почему-то Сириус со своей привычкой задирать всех вокруг.

- Урок окончен, все свободны, - произнесла профессор МакГонагалл, и тут же весь класс наполнили разговоры и веселый смех, прерываемые шорохом собираемых вещей. Привычное явление начала перемены. – Мистер Блэк и мистер Поттер, не забудьте оставить на моем столе свои чернильницы. Иначе, боюсь, лягушек на следующий урок может не хватить.

Она сказала это, даже не глядя в их сторону, продолжая методично поправлять свертки пергамента на столе. Но на ее губах появилась тень улыбки, когда оба мальчика вытащили чернильницы – один из кармана, а другой из школьной сумки – и поставили их на столешницу темного дерева.

- Хотя нет, превращать обратно я их не буду, - промолвила МакГонагалл, взяв в руки одну из них. – Думаю, ученикам Слизерина отличным стимулом к работе послужат отлично выполненные задания гриффиндорцев. Можете идти на перемену, мальчики.

Они вышли вслед за остальными из кабинета в залитый солнечными лучами коридор и одновременно рассмеялись.

- Как думаешь, МакГонагалл догадалась или просто заметила?

* * *

На матч между Рэйвенкло и Слизерином можно было и не идти, но Поттер настоял на том, чтобы пойти поболеть за команду факультета умников. Ничто, на его взгляд, не способствовало поражению Слизерина, как громовая поддержка команды-противника. Впрочем, нельзя было сказать, что он не прав. Судя по тому, сколько человек были одеты в синие цвета, поддержка у Рэйвенкло и правда будет оглушительной.

Сириус, поддавшись всеобщему веселью, яростно болел вместе с остальными. Каждый гол игроков Рэйвенкло был встречен радостными криками, а когда ловец Эрни Уиммер еще и поймал снитч, мальчик даже подумал, что оглох от восторженных криков, наполнивших стадион.

- Знаешь, я тут подсчитал… - начал Джеймс, когда они вместе с толпой болельщиков направлялись в замок. - Матч со Слизерином наши уже выиграли. Теперь, если Хаффлпафф продует Рэйвенкло, а мы их побьем, кубок будет у нас. То есть мы одержим победу, - поспешно поправился он, вспомнив недавний спор.

Сириус усмехнулся, но ничего не сказал. Они обогнули очередную широкую лужу и пошли дальше по мокрому скользкому снегу. Прямо перед ними грохнулся какой-то паренек-старшекурсник, чья шея была обернута шарфом цветов факультета Слизерин, и Поттер вдруг злорадно засмеялся.

- Смотреть под ноги надо, слизняк.

- Кто тут слизняк, малявка? – слизеринец медленно поднимался на ноги, стараясь выглядеть внушительно за счет нахмуренного лица и сжатых в кулак пальцев. Правда, все впечатление портила грязь на лице и мантия, сбоку потемневшая от влаги.

- Я вижу только одного, - произнес Джеймс и засмеялся, подмигивая Сириусу.

- Ты оборзел совсем? – парень подошел вплотную и навис над невысоким Поттером. Некоторые ученики остановились посмотреть, что происходит. Тем временем слизеринец толкнул Джеймса и тот едва не упал, поскользнувшись на влажном снегу, но вовремя был подхвачен Сириусом. Впрочем, это не стерло улыбки с лица лохматого мальчика. Слизеринец же вдруг громко загоготал.

- О, да ты наверняка счастлив – нашел, наконец, противника, достойного себя. Сила, мощь… все под стать, - насмешливо протянул Сириус, и в ответ кто-то из толпы засмеялся. Слизеринец побагровел и сделал шаг в сторону Сириуса, но тут вперед вышел Фрэнк Лонгботтом.

- Знаешь, Малькольм, а ведь Блэк прав. Ты, может, еще и с девчонками драться начнешь? – улыбка на губах светловолосого старосты вдруг угасла, и он уже строже добавил. – Иди уже, не то сниму баллы.

- А ты держи своих мальков под контролем, Лонгботтом, - презрительно бросил парень и быстрым шагом пошел прочь.

Джеймс собирался что-то крикнуть ему вслед, но был остановлен суровым взглядом Фрэнка. Он поманил обоих мальчиков в сторону, освобождая дорогу тянущейся в замок толпе учеников.

- И чего вы двое никак успокоиться не можете? Отнимаю по пять баллов с каждого, чтобы это было вам уроком. И нечего старших задирать, вам же хуже будет.

Он пошел вслед за остальными в замок, а оба мальчика остались стоять с края дороги. Оба улыбались и, похоже, нисколько не волновались от того, что вновь из-за них у Гриффиндора уменьшилось количество баллов.

- Не хочешь погулять? – повернулся к другу Джеймс. - К Хагриду заглянем… Вот только Ремуса надо бы позвать, ему ведь наверняка уже лучше.

Сириус пожал плечами. Люпин ведь действительно не очень хорошо себя чувствовал со вчерашнего дня, когда после обеда появился в замке. Очередная его поездка к больной матери вновь обратилась в болезненную слабость мальчика. Сириус вообще не понимал, как может его мать так долго болеть и почему она позволяет приезжать своему сыну, ведь он сам выглядит просто отвратительно после этих отлучек из школы.

И все же прогулка Ремусу не повредит, каким бы ослабевшим он не был.

* * *

К их радости, Ремус сразу же согласился прогуляться, и теперь они ждали в гостиной, пока он оденется. Он сказал, что чувствует себя намного лучше, но вот от очередных вопросов насчет того, чем вечно болеет его мама, он уклонился, и Сириуса в который раз посетила мысль, что русоволосый тихоня что-то скрывает.

Шумные разговоры множества учеников о прошедшем матче превратились в бессвязный гул. В углу возле окна гриффиндорская команда по квиддичу обсуждала новую стратегию, вдруг пришедшую в голову их капитану.

- Знаешь, а мне его даже жаль… - протянул Джеймс, глядя куда-то в сторону.

- Кого? – не понял Сириус и проследил за его взглядом.

За столом неподалеку в окружении кучи учебников сидели Лили Эванс и Питер Петтигрю. Утром, когда все собирались пойти на матч, Петтигрю хотел идти вместе с остальными, но его рыжеволосая приятельница настояла на том, что ему просто необходимо заниматься уроками вместо того, чтобы, уподобившись толпе, кричать и вопить, глядя на то, как без всякого смысла игроки гоняются за идиотскими мячами. Вряд ли Питер был с ней согласен, но все же не смог ей не уступить. И вот уже пару часов они без устали занимаются, что, впрочем, нисколько Сириуса не удивляло. Эванс всегда отличалась усердием, а еще способностью вызывать раздражение своей правильностью. И от этого мальчику хотелось ей насолить…

- Так давай возьмем его с собой на прогулку, – предложил Сириус и с удовольствием принялся наблюдать, как преображается в изумлении лицо Поттера. – Представляешь, в какой ярости будет Эванс, если мы отберем у нее любимую игрушку?

Джеймс все понял и громко рассмеялся, после чего крикнул на всю гостиную.

- Эй, Питер, ты не хочешь пойти погулять с нами?

Толстый мальчик поднял свое круглое лицо от учебников и, не веря своим ушам, тут же закивал головой.

- Да, да, конечно хочу.

- Постой Питер, мы ведь не доделали домашнее задание, - строго произнесла Лили и бросила рассерженный взгляд на двух друзей. – Ты никуда не пойдешь.

- Неужели ты будешь спрашивать у нее разрешения, Питти? – ехидно произнес Сириус, наслаждаясь злостью своей однокурсницы. – Она ведь не имеет права приказывать тебе.

- Да, да, ты не имеешь права, - дрожащим голосом произнес Петтигрю и, встав из-за стола, пошел к ребятам, гордо подняв голову и счастливо улыбаясь.

- Вот молодец, Пит, - хлопнул того по плечу Джеймс и переглянулся с Сириусом, едва сдерживаясь от распирающего его смеха. Сириус же смотрел на рыжеволосую девочку, на лице которой ярость перемешалась с разочарованием. А Лили подхватила в руки те книги, что смогла поднять, и быстрым шагом направилась к лестнице в девчоночьи спальни. Проходя мимо мальчиков, она остановилась и с обидой взглянула на Питера.

- Они ведь злые и будут издеваться над тобой, как раньше. Но теперь я не буду тебя защищать. Ты сделал свой выбор.

- Это от тебя меня надо защищать! – визгливо выкрикнул Питер и тут же покосился на своих новых приятелей, ожидая их реакции. Оба мальчика засмеялись, и он принял это как одобрение, и тоже принялся смеяться, все поглядывая на них. Судя по тому, что на мгновение на лице девочки появилась толика жалости, она все же поняла, в отличие от Петтигрю, что смех Блэка и Поттера казался скорее насмешливым. Но, видимо, поняв, что Питер больше ее не послушает, пошла в свою спальню.

И только когда ее маленькая фигура скрылась из виду, Сириус вдруг замолчал и окинул Петтигрю презрительным взглядом. Теперь ведь придется терпеть его присутствие. От такого вот трудно избавиться, особенно когда он смотрит на тебя с таким обожанием.

- Классно мы ее, да? – не мог остановиться Питер. – Будет знать…

И вновь он к раздражению Сириуса пронзительно захихикал, но, поняв, что остальные не особо разделяют его восторг, быстренько заткнулся.

- В чем дело? – спросил подошедший Ремус и с сомнением перевел взгляд с Петтигрю на Джеймса и Сириуса.

- Малыш Питти идет с нами. Не правда ли, это просто замечательно? - с иронией в голосе произнес Сириус и кисло улыбнулся, за что тут же получил легкий толчок в бок от Джеймса. А Ремус лишь безразлично пожал плечами и доброжелательно улыбнулся Питеру.

- Ну что, идем?

Глава 17

Уроки на сегодня уже закончились, потолок Большого зала повторял чистое лазурное небо, что виднелось из квадратов окон, а еда на обеде казалась необычайно вкусной после двух уроков Травологии на свежем воздухе. Сегодня они проводились не в привычных теплицах, а, к радости Сириуса и Джеймса, в Запретном лесу. Пусть зашли они совсем недалеко, и достаточно было сделать пару шагов, чтобы вновь оказаться на залитой солнцем лужайке, все равно Сириус был рад этой смене обстановки вместо уже тошнотворных стеклянных стен, за которыми чувствуешь себя как в парнике из-за уже почти по-летнему палящего солнца.

Они наблюдали за цветением растения, пробившегося из-под тонкого слоя еще оставшегося в лесу снега, и зарисовывали его. А профессор Спраут тем временем поясняла, что она такого замечательного в нем нашла. Если верить ее словам, это просто панацея от всех болезней. Но крайне прихотливая панацея… В горшках и теплицах растение не приживалось, прямые солнечные лучи только вредили его нежным листьям. А здесь, в лесу, оно чувствует себя просто превосходно.

Чувствует себя превосходно…

Эти слова очень подходили в данный момент Сириусу. С самого утра настроение мальчика было приподнятое. Улыбка не исчезала с его лица, и вопреки обыкновению хотелось дарить радость остальным.

Подумать только, он даже подал руку Эванс и помог ей подняться, когда та упала, поскользнувшись на грязи. Девочка была удивлена и смущена его поступком, но все же лишь холодно поблагодарила, принимаясь чистить мантию руками. И это очень позабавило Сириуса. Ведь есть простое очищающее заклинание, но, видимо, Лили это даже не пришло в голову.

Вот одно из отличий магглорожденных от тех, чьи родители были волшебниками. Первые обычно редко вспоминают о палочке в бытовых ситуациях, храня странную мысль, что волшебство следует использовать только в чем-то значимом.

Правда, в конце концов, мантия однокурсницы все же была очищена не без помощи его благородства Сириуса Блэка, произнесшего заклинание. "А палочка на что, Эванс?" – насмешка была слишком очевидной, и девочка вызывающе вскинула подбородок, прежде чем произнести: "Я так привыкла".

Потом в грязь вдруг прямо перед ним упала кудрявая ученица Хаффлпаффа, но была полностью проигнорирована мальчиком. Что, на факультете добряков своих рыцарей не хватает?

Да, настроение у Сириуса в этот день действительно было просто чудесное. Но и этот душевный подъем грозился вновь низвергнуться в самые глубины раздражения. Сидящий прямо напротив него Питер по своему обыкновению соскабливал остатки еды с тарелки. Теперь, когда тот всегда находился рядом, все в нем бесило Сириуса. В особенности эта его дурацкая привычка, которая скрежетом вилки по тарелке разбивала в дребезги хрупкое терпение темноволосого мальчика.

Андромеда как-то советовала ему считать про себя до десяти, когда хотелось вспылить – вычитала в какой-то маггловской книжке. Но это совсем не помогало Сириусу. Особенно теперь, когда еды на тарелке пухлого мальчика почти что не осталось, но тот продолжал подхватывать с тарелки мизерные остатки, царапая каждый раз о золотое днище тарелки.

- Прекрати! – не выдержал Сириус. От неожиданности Питер выронил вилку из рук и с испугом в глазах посмотрел на него. – Тут ведь полно еды, - он обвел рукой длинный стол, действительно изобилующий всевозможной снедью. – Хочешь еще есть, возьми другую порцию! На вот, даже свою могу отдать.

Сириус взял свою тарелку и, привстав со скамьи, поставил ее перед Питером. Тот был озадачен и все еще немного испуганно глядел на него. Сидящий рядом Джеймс прыснул от смеха и, резко дернув Сириус за рукав, посадил его обратно на скамью.

- Ты чего на него накинулся? – со смехом спросил Поттер и переглянулся с улыбающимся Ремусом. Определенно, раздражительность Сириуса их забавляла. Особенно когда она направлялась не на них.

Сам же Сириус не обращал на своих друзей ровно никакого внимания, продолжая сверлить взглядом совсем уже оробевшего Питера.

- Ну, чего же ты не ешь? – язвительно поинтересовался Сириус.

- Так я сыт уже…

- Тогда зачем крошки с тарелки слизываешь, будто есть больше нечего? – Сириус уже улыбался. Злость на мальчика прошла, и теперь просто хотелось развлечься.

- Меня так мама приучила. Она говорит, что нельзя ничего в тарелке оставлять… - пролепетал Питер, и ему в ответ тут же раздался звонкий смех Сириуса.

- Нет, вы все это слышали? – чуть громче произнес он, прекратив смеяться. – Малыш Питти так боится разочаровать свою мамашу, что даже вдали от нее выполняет все ее требования. Мерлин, не тронь булочку! Мамочка наверняка не раз говорила тебе, что подобная еда плохо влияет на пищеварение.

Кто-то засмеялся, в том числе и сам Сириус с Джеймсом. Питер же был готов под землю провалиться от смущения.

- Ну что же ты, Питти, не красней ты так. Что говорила тебе мамочка? Багряная физиономия никак не сочетается с цветом твоих волос и с твоими пухлыми щечками.

- Не говорила она так, - дрожащим голосом произнес Питер. Его нижняя губа подрагивала.

- А должна была, - снобистским тоном продолжал Сириус. – Это ведь основное правило для такой свиньи как ты. Ай-ай-ай, - покачал головой мальчик, - совсем она не выполняет свои материнские обязанности.

Петтигрю вдруг с немыслимой для своей комплекции скоростью вскочил на ноги и выбежал из Большого зала. До Сириуса отчетливо донесся всхлип. Что ж, все просто прекрасно.

- Ты перегнул палку, Сириус, - слегка нахмурившись, произнес Джеймс, хотя всего несколько секунд назад смеялся вместе с ним. – Впрочем, как всегда. Я, наверное, пойду, догоню его. Скажу, что ты просто так свою симпатию проявляешь, - он хохотнул и, взъерошив напоследок волосы, пошел к дверям в холл.

Сириус равнодушно проводил его взглядом и потянулся за кубком с соком. Но тут заметил на себе настойчивый взгляд Ремуса.

- В чем дело? Что ты смотришь так на меня? – немного более вспыльчиво, чем хотел, произнес Сириус.

- Зачем ты это делаешь?

- Что делаю?

- Доводишь Питера чуть ли не до слез. Есть же границы между шуткой и издевательством. Ты их переходишь.

Ремус невозмутимо продолжал есть пирог с патокой, но все же было видно, что он не настолько безразличен к этому всему, как хотел показать. И именно это больше всего злило Сириуса.

- Он мне просто надоел. Чего он вечно ходит за нами? Прилипала…

- Ты сам позволил ему приблизиться. А то, как ты с ним поступаешь, попросту гнусно. И знаешь, это ведь даже не потому, что он тебе не нравится. Ты просто хочешь кого-то бесить. Тебе нравится, когда другие обижены, расстроены, несчастны, - Ремус будто не замечал, что постепенно повышает голос, что уже само по себе было удивительно, не говоря уж о вдруг загоревшемся лица. – И это плохо!

Сириус не смотрел на него, предпочитая разглядывать учеников вокруг. Все разговаривали, смеялись, были заняты лишь собой, так что никто не обращал на мальчиков никакого внимания. Даже их громкий разговор попросту терялся во всеобщем гуле.

- А тебе какая разница? – неожиданно резко спросил Сириус, вновь повернувшись к своему светловолосому другу. – Раньше ведь тебе было на все плевать, ты находился в своем собственном маленьком мирке, и не влезал в чужие дела. И знаешь, Ремус, тогда ты мне нравился куда больше.

Люпин замер и удивленно посмотрел на него. Определенно, он не ожидал этого услышать. И теперь патока вязко стекала по его пальцам, замершим в воздухе с куском пирога.

А Сириус уже раскаивался, что сказал это. Но слова вырвались прежде, чем он подумал, и теперь он понимал, что надо извиниться, ведь он так не считал. Ремус всегда нравился ему, и сейчас ничего не изменилось. Просто его действительно злило, что его друзья слишком уж правильные в отношениях морали. "Это неправильно", "это плохо" – сколько раз он уже это слышал? И как ему это надоело!

Извиняться расхотелось. "Все равно это ничего не значит. Вечером пойдем погулять, и все забудется", - решил мальчик и, так и не сказав больше ни слова, направился к выходу из зала.

* * *

Сириус распахнул дверь и со смехом влетел в спальню. В комнате горели все свечи, видимо, из-за того, что Ремус читал, сидя на своей кровати. Шумно вошедший приятель лишь на секунду отвлек внимание русоволосого мальчика, и он вновь уткнулся в книжные страницы. Сириус не знал, обижается он все еще на его слова, и обижался ли он вообще... По нему ведь не поймешь. К тому же мальчик сам предпочитал делать вид, что ничего тогда и не сказал.

- Нет, ты видел его лицо? Он точно чуть не расплакался, когда понял, что вновь нас не поймал! – донесся голос Джеймса, и вот он уже появился в проеме двери. Волосы были привычно растрепаны, на лице сияла задорная улыбка, а в руках он держал мантию-невидимку.

В ответ из-за его спины раздался визгливый смех, и вслед за Поттером в комнату вошел Питер. Сириус привычно с презрением скривил губы, как каждый раз, когда этот толстый мальчик с таким вот восхищением глядел на кого-то из них. Но Джеймсу это, похоже, нравилось, поскольку он выглядел счастливым, понимая, что ему чуть ли не поклоняются. Хотя повод был, по мнению Сириуса, просто ничтожным. Ну да, они вновь устроили пакость Филчу, но ведь это уже как-то вошло в привычку. И даже не столько желание подшутить над смотрителем двигало Сириусом, сколько сам риск быть пойманными. Но вот уже в который раз все удовольствие портила все та же мантия-невидимка. Теперь, когда за ними таскался неуклюжий Питер, без нее было не обойтись. Никакой опасности, никакого риска, даже скучно.

А Джеймсу было все равно. С мантией или без… главное – напакостить Филчу. И несмотря на свои тяготеющие к благородству принципы, он не находил в этом ничего предосудительного. Люди делились на тех, кто ему нравился, и тех, кого он не терпел. Над последними просто грех не подшутить – вот простая жизненная философия лохматого мальчика, которой он и следовал в меру своих возможностей.

Сириус потерял интерес к обсуждающим детали сегодняшней проделки Джеймсу и Питеру и вновь повернулся к Ремусу. Тот продолжал вчитываться в строчки книги, но теперь его лицо было слегка нахмурено. Было заметно, что громкий голос Джеймса и бесконечные вспышки смеха ему мешают.

- Что-то интересное, или тебе как всегда больше нечего делать? – насмешливо произнес Сириус и уселся на кровать мальчика. Резким движением он повернул обложку книги так, чтобы можно было прочитать название. Всего лишь "История магии". Скука смертная.

- Это не так скучно, как ты думаешь, - будто прочитав его мысли, сказал Ремус. Впрочем, выражение лица Сириуса без всяких слов могло показать его мнение по поводу этой книги. – Во всяком случае, интереснее, чем на уроках профессора Биннса.

Сириус хмыкнул. Даже самый скучный по своему содержанию учебник истории не мог сравниться с усыпляющей монотонностью повествования лекций Биннса.

- Ну, как погуляли? Взорвали очередную навозную бомбу под носом у Филча? – без особого интереса спросил Ремус, отложив книгу в сторону.

- Нет, в это раз куда интереснее… - с улыбкой протянул Сириус, собираясь рассказать, что такого замечательного пропустил Ремус, отказавшись пойти с ними, но тут в дверь неуверенно постучали, и в комнату вошла незнакомая девочка. Насколько Сириус знал, она училась на втором курсе.

- Ты Сириус Блэк? – несколько смутившись, спросила она, обращаясь именно к обладателю этого имени. – Меня просили передать тебе это.

Девочка подошла к нему и вручила сложенный в несколько раз кусок пергамента.

- От кого это?

- Не знаю, - уже более смело произнесла девочка и принялась осматривать комнату. – Надо же, а я никогда не была в спальне мальчишек. Тут все практически как у нас…

Поняв, что нормального ответа от нее не добиться, Сириус развернул пергамент. На желтоватой поверхности черными чернилами было написано лишь пара строк: "Я соскучилась. Жду тебя в классной комнате возле портрета Сэмюеля Беспощадного на третьем этаже".

- Любовная записочка? Ха! – громко засмеялся прямо над ухом Поттер, оказавшийся вдруг совсем рядом и с любопытством разглядывающий написанное на пергаменте. – Кто это по тебе скучает? Разве это возможно, скучать по Сириусу Блэку? Ведь каждая минута вдали от него – счастье.

Он засмеялся удачной шутке, и ему вторили Питер и эта незнакомая девочка. Сириус недовольно покосился на них, но ничего не сказал, только вскочил с кровати и вышел из комнаты. Он отлично знал этот небрежный почерк. Писанину его кузины Андромеды всегда было трудно разобрать.

* * *

Выходить за пределы башни Гриффиндора было уже не позволено, но именно в такое время Сириусу больше всего нравилось гулять по замку. Ни единой души в пустых и оглушающих тишиной коридорах, причудливый танец света, отбрасываемого горящими факелами на подернутые мраком стены, и гул его шагов, усиленный в несколько раз…

Мраморные перила лестницы были почему-то теплыми (или это просто его руки - слишком холодными), волшебники, изображенные на картинах вокруг, посапывали, одурманенные спокойствием замка. Он был один, и это ему нравилось.

Нужный класс было найти совсем не трудно. Огромное полотно со средневековым рыцарем в доспехах занимало всю стену. В этот раз он крепко спал, обняв шею своей мощной кобылицы и зарывшись в ее густую пегую гриву. Пару секунд мальчик разглядывал картину, после чего зашел в чуть приотворенные двери классной комнаты.

Прямо на одной из парт сидела Андромеда, держа в руках початую бутылку сливочного пива. Длинные черные волосы спадали на ее лицо, которое казалось мертвенно-бледным в серебристом свете, отбрасываемом от окна.

Дверь позади мальчика едва слышно скрипнула, и девушка, вздрогнув, оторвала взгляд от пола. Только она увидела своего кузена, слабая улыбка озарила ее лицо. Андромеда поставила бутылку на парту рядом и, спрыгнув на пол, подбежала к Сириусу.

- Ты не представляешь, как я по тебе соскучилась, - крепко стиснув его в объятьях, произнесла девушка. – Ты совсем про меня забыл. Не подходишь ко мне, даже здороваешься не всегда.

Ее голос звучал неровно, то звонко, то совсем глухо. Казалось, она вот-вот расплачется. Уже это подвергло мальчика в изумление.

- Пошли, я принесла тебе сливочного пива. Ты ведь любишь, - она схватила его за руку и повела к той парте, на которой сидела. Вновь на нее усевшись и разгладив юбку, Андромеда протянула мальчику бутылку и похлопала по столешнице рядом с собой, предлагая и ему сесть. – Вот и я с тобой за компанию, точно малое дитя.

Девушка усмехнулась, но вышло скорее жалко. Сириус не понимал, что с ней такое, и поэтому даже не обратил внимание на пророненные ею слова. Он послушно забрался на парту и сделал глоток сливочного пива. Противно теплый напиток, тем не менее, приятно согревал все тело, и после каждого глотка во рту оставался сладковатый осадок. Андромеда тоже неспешно попивала из своей бутылки, не произнося больше ни слова. Так в молчании прошло несколько минут, и Сириус неотрывно рассматривал кузину. Ни капли привычной веселости, слабая пародия на улыбку… С ней явно что-то не так. И только он хотел спросить, в чем дело, как она сама нарушила тишину.

- Черт, Сириус, как же мне все надоело… - Андромеда собиралась поставить свою бутылку на парту, но рука в нерешительности замерла, и спустя пару секунд сомнений девушка порывисто прильнула к горлышку и сделала несколько больших глотков, после чего бутылка все же была со стуком поставлена на деревянную поверхность парты.

Пара секунд в молчании, и она все же сделала глубокий вдох и продолжила.

- Знаешь, я всегда хотела казаться лучше, чем я есть на самом деле, но мое лицемерие с легкостью раскрыли, - она мрачно хохотнула и тут же замолчала. Ее правая рука нашла ладонь Сириуса и сжала его холодные пальцы. – Все это так паршиво, ты не представляешь. Нельзя быть одним, и притворяться другим. Только нам самим кажется, что это незаметно, а на самом деле…

Андромеда положила их сцепленные ладони себе на колени, не прекращая то и дело не сильно сжимать пальцы мальчика. Тут она прекратила изучать пол перед собой и взглянула на Сириуса. Губы вновь дрогнули и растянулись в улыбке.

- Ты самый лучший, - вдруг произнесла она и порывисто поцеловала его в щеку. – Во всем этом замке нет никого, кто был бы мне дороже, чем ты.

Сириус не смог сдержать усмешку, но Андромеда ее проигнорировала.

- Ты наверно единственный, кто меня здесь не ненавидит. Это ведь так?

Его немного смутило то, что голос кузины слегка дрожал, когда она это говорила. Все было слишком… серьезно? И поэтому он поспешно ответил:

- Ну, конечно. Я не могу тебя ненавидеть, ведь я тебя обожаю, - веселым тоном произнес мальчик, надеясь хоть как-то смягчить обстановку. Впрочем, желаемого он достиг, хотя бы частично, поскольку Андромеда издала короткий, но искренний смешок. Сириус же напротив нахмурился. Подобное настроение кузины не давало ему покоя. – Что с тобой случилось?

Андромеда, будто задумавшись над ответом, молчала, а тонкие пальцы теребили подол юбки, оставив в покое ладонь мальчика. Она вновь невидяще уставилась куда-то перед собой.

- Мне так паршиво, Сириус. Я настоящий изгой. Нет, не думай, что я преувеличиваю, - тут же добавила она, хотя мальчик хранил молчание. – В Слизерине меня презирают. Я ведь не хочу быть как они, хотя знаешь, это было бы проще. Против природы не пойдешь, - она криво усмехнулась и вновь потянулась за своей бутылкой сливочного пива. Сделав пару глотков, Андромеда продолжила. – Ребята с остальных факультетов меня недолюбливают. Понимаешь, шепчутся у меня за спиной, замолкают, только я появлюсь. И поверь мне, это не паранойя. Я случайно услышала разговор девчонок с моего курса… Они все меня ненавидят, хотя я вроде не делала ничего, заслуживающего этого. Просто я Блэк, просто я со Слизерина, - Андромеда вдруг мрачно засмеялась, – где, как я уже сказала, меня не жалуют. И знаешь, что самое противное? Даже мои родители не хотят меня знать. А знаешь, почему это все? Я ведь хотела нравиться всем, но, видимо, задача оказалась мне не по силам. Я держалась высокомерно и холодно среди слизеринцев, выставляла напоказ все свои добродетели перед остальными учениками, старалась насколько могла следовать семейным принципам. И во всем провалилась. Меня раскусили, как простой орешек. А такая, какая я на самом деле, я никому не нужна.

Сириус все это время молча слушал кузину, и что-то в ее словах оставляло неприятный осадок. Вот только он не мог понять, что именно. То ли ему было просто искренне жаль ее, то ли это касалось его самого. Он ведь так же чувствовал отчуждение родственников и родителей, так же был чужим среди своих однокурсников, пусть сейчас все изменилось в лучшую сторону. Но надолго ли? Он ведь не был таким же, как Джеймс, но он и не слизеринец. Чертов маргинал…

- Ой, я наверно уже надоела тебе со своими проблемами, - вдруг спохватилась Андромеда. – Как ты сам?

- Да все нормально, - небрежно бросил мальчик.

Андромеда вдруг лукаво улыбнулась, хотя в глазах все еще угадывалась печаль.

- А ты в курсе, что моя соседка по комнате от тебя без ума? Говорит, ты самый симпатичный мальчик из всех, кого она только видела.

Сириус рассмеялся, собираясь подыгрывать вдруг повеселевшей кузине. Это ведь было куда проще, нежели видеть ее в подавленном настроении...

* * *

На площадке Астрономической башни всегда было ветрено и свежо. Но в эту ночь воздух казался тяжелым и, несмотря на легкий холод, душным. Небо было подернуто легкой полупрозрачной дымкой облаков, но все же звезды были видны даже без телескопов. А луна, как полновластная царица ночного неба, сияла серебристым светом, окружая себя ореолом.

Луна размером с серебряный сикль, набравшая, наконец, всю полноту и желавшая показать себя во всей красе… Сириус мог смотреть на нее часами, вместо бездумного заполнения астрономических карт.

- Осталась одна карта. Кто-то отсутствует? – раздался за спиной мелодичный голос профессора Синистры. Сириус обернулся и увидел, что волшебница внимательно осматривает присутствующих на уроке учеников, пытаясь понять, кого нет. Как всегда тепло одетая, профессор, казалось, все равно мерзла, поскольку рука, державшая карту для зарисовки созвездий, дрожала.

- Отсутствует Ремус Люпин, профессор, - звонким голосом ответила Лили Эванс, и преподавательница, будто вспомнив, кивнула головой.

А Сириус вновь принялся рассматривать синее небо с легкими перьями облаков. То, что Ремуса нет, его нисколько не удивило. Мальчик попрощался с ним, прежде чем вновь уехать к больной матери. И вновь Сириус почувствовал, что его друг что-то скрывает. Он говорил, что едет, чтобы повидаться с ней, когда они с Джеймсом доставали его расспросами, но никакого особого желания не было заметно. Напротив, только странное отчаяние в глазах.

Сириус вздохнул, все не сводя глаз с круглой луны, и тут услышал тихий голос Джеймса.

- Ты тоже догадался, да?

Сириус повернул голову и увидел, что тот внимательно на него смотрит. Лицо нахмурено, губы сжаты, а глаза за стеклами очков не блестят весельем. А Сириус не понимал, к чему это все. О чем он должен был догадаться?

Он вновь взглянул на серебряный диск луны и опять повернулся к Джеймсу. Тот кивнул, и все вдруг стало таким понятным. Периодические отлучки, постоянные отговорки, подкрепленные нежеланием обсуждать эту тему. Вспомнились все моменты, когда его не было, и вечная круглолицая физиономия на темном ночном небе.

Все это вдруг стало на свои места.

Но ведь тогда...

Глава 18

Оборотни не могут контролировать себя, находясь в звериной шкуре. Безумие, повторяющееся раз в месяц, когда на небе светит полная луна…

Оборотни отличаются агрессивностью. Никакой морали, никакой совести, только треклятая жажда крови...

Оборотни – изгои, отверженные, неприкасаемые...

Вот все, что знал Сириус.

Нет, было еще одно: Ремус Люпин один из них.

И это было ужасно...

Ужасно любопытно, и то лишь поначалу.

Они не стали говорить ему, что разгадали его тайну. У Джеймса был план. Он хотел, чтобы тот сам во всем признался, хотел сделать так, чтобы ему не оставалось другого выбора.

Поттер был зол и обеспокоен одновременно. Жалел и настораживался, поэтому держался на расстоянии. Он не мог понять, почему Ремус скрывал все от своих друзей, не рассказал им. По мнению Джеймса, это значило, что тот им лгал, что Ремусу Люпину больше нельзя доверять.

Обо всем этом он говорил Сириусу, когда они гуляли. Теперь вдвоем, без прилипалы, способного услышать то, что слышать не должен, и без оборотней, способных… Джеймс это еще не решил.

Но, несмотря на вроде бы установившуюся решительную неприязнь к Ремусу, Поттер не переставал терзать Сириуса своими сомнениями: "Он вроде похож на нормального…", "Думаешь, он уже кого-нибудь кусал?", "Он такой грустный. Каково это, постоянно притворяться?", "Он ведь не виноват, что его укусили…". И на все это Сириус отвечал, в лучшем случае пожимая плечами. Его самого это не волновало. Совершенно.

Ремус Люпин раскрылся, как та шкатулка в комнате матери, что тревожила воображение Сириуса пару лет назад. Всегда закрытая на маленький серебряный замочек, таящая в своем нутре что-то непременно необыкновенное... И тут же потерявшая для мальчика всякий интерес, только он сумел открыть ее, стащив ключ у спящей матери. Всего лишь пара колдографий, несколько предметов, не представляющих для него никакой особой ценности, и малюсенькая шелковая рубашка с инициалами С.Б. – вот они, материнские сокровища, которые Сириус тут же кинул в камин, всегда горящий в спальне Вальбурги Блэк. Сжег все, вместе со шкатулкой. Почему? Мальчик сам бы не смог тогда ответить на этот вопрос. Сейчас же он об этом почти и не вспоминал. Но сравнение вышло удачным: опять то же чувство разочарования. Четкое понимание того, что куда приятнее было не знать.

Приятнее, потому что в этот раз разгадка оказалась слишком пугающей? Может, ему было все же жаль русоволосого мальчика с грустными глазами?

Вновь вопросы, на которые Сириус совершенно не хотел отвечать, потому что он понимал, что правильное в этом случае согласие, было ему чуждо.

Ничего из того, что чувствовал Джеймс, не томилось в его душе. Странно, но ему почему-то казалось, что так и должно было быть. Ремус оборотень? Никаких проблем, даже забавно. У него ведь никогда не было такого знакомого, а тем более друга.

И все же странное чувство отстраненности иногда вспыхивало в нем, когда они находились рядом. Чуть ли не с самого рождения ему внушали, что оборотни, ровно как магглы и полукровки, а также им подобные, не достойны не то что его внимания, даже того, чтобы дышать с ним одним воздухом. И как безусловный рефлекс эта установка заставляла его слегка отодвигаться от него во время принятия пище, с легкой брезгливостью воспринимать случайные касания. И от собственного поведения было тошно.

Ведь практически ничего не изменилось в его отношении к Ремусу. Тот все также оставался тихим и спокойным, рассудительным и тактичным, таким, каким Сириус никогда не был. Все так же оставался его другом. Правда, теперь без доли загадочности. Каждый его непонятный ранее поступок теперь с легкостью объяснялся. Обреченное лицо каждый раз перед полнолунием, помрачневшие глаза и вспыхнувшая обида, когда Сириус неосторожно выразил свое желание по поводу того, чтобы на небе всегда сияла полная луна. Каждую ночь…

Означает ли подобная реакция, что Ремус так же, как и Джеймс, не видит ничего хорошего в своей "болезни"? А что Сириус ожидал? Что Люпин должен быть в восторге от того, что является оборотнем?

Сколько раз Сириус думал об этом, и всегда его терзал один вопрос – какого это, превращаться в зверя, для которого не существует никаких рамок? Нет сознания, значит, нет оков. Повинуешься только своим желаниям, а не рассудку… Звучит превосходно.

Хотелось узнать обо всем этом у Ремуса. Просто подойти и спросить, но против этого выступал чертов план Джеймса…

* * *

- Постой, Ремус! – громко крикнул Поттер и стремительно подбежал к собиравшемуся надеть рубашку от пижамы мальчику. Тот вопросительно взглянул на него и вновь предпринял попытку одеться, но тут Джеймс выхватил из его рук рубашку и кинул Сириусу, который неожиданно прыснул от смеха.

- В чем дело? – непонимающе произнес Ремус и перевел взгляд с одного черноволосого мальчика на другого. Лишь на мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками льющейся воды в ванной комнате, где сейчас предавался процедуре умывания Питер Петтигрю, и Сириус вновь засмеялся.

Его определенно забавляли эти неуемные попытки Джеймса всеразличными способами вытянуть из их друга правду. Что он придумал сейчас, Сириус не знал, но догадывался, что будет интересно.

- Я хотел спросить, откуда у тебя это, - Джеймс ткнул пальцем в голое плечо стоящего перед ним мальчика, где даже на бледной коже явственно выделялась белая отметина шрама.

- Я ведь говорил уже, - слегка нахмурившись, ответил Ремус и тут же бросил быстрый взгляд на бьющегося в истеричном смехе Сириуса. То же самое сделал и недовольный подобными действиями "союзника" Джеймс.

Оба глядели с непониманием или укором на мальчика, пока тот, наконец, не прекратил смеяться и сделал якобы серьезную мину. И тогда Джеймс вновь вернулся к своей задумке.

- Извини, но я что-то забыл. Расскажи еще раз…

- Это наверняка так увлекательно, - не смог не влезть с насмешкой Сириус, за что получил еще одну порцию направленного на него негодующего взгляда. Но мальчик в ответ лишь сделал скучающее лицо и пожал плечами.

И вновь Джеймс повернулся обратно к Ремусу, в очередной раз пытливо глядя на него. Похоже, русоволосый мальчик понял, что от него не отделаешься, придется отвечать.

- Я неудачно упал, - усталым голосом ответил Люпин, но на этом любопытство Джеймса не иссякло.

- Откуда ты упал?

- С лестницы…

- А в прошлый раз было крыльцо! – тут же громко воскликнул обрадованный оговоркой Джеймс и вскинул вверх кулак.

- А разве это не одно и то же? – пожал плечами Ремус и, подойдя к кровати Сириуса, взял свою рубашку, стараясь не смотреть в это время на самого развалившегося на одеяле мальчика. – И вообще, зачем ты спрашиваешь, раз все отлично помнишь, вплоть до мельчайших подробностей?

Последнее предложение было произнесено громко и с долей злости в голосе, что явно удивляло. Ремус ведь не умел злиться. Но если Сириус воспринял эту мизерную вспышку агрессии как должное при действительно глупых вопросах и ненужной назойливости, то Джеймс помрачнел и с подозрением принялся смотреть на отвернувшегося от них Ремуса, который, наконец, смог натянуть на себя пижаму.

- А чего ты огрызаешься? Я может только сейчас вспомнил… И нечего злиться на меня, я ведь просто спросить хотел. И, между прочим, ничего особенного в этом вопросе не было, но ты почему-то как-то странно на него реагируешь…

- Я нормально реагирую! – вскинулся Ремус, но тот его будто и не слышал.

- Будто скрываешь что-то.

- Это вы что-то скрываете. Ведете себя странно, вопросы дурацкие задаете, - голос у Ремуса дрожал и срывался. – Да в чем дело?!

Иногда что-то становится неправильным от одной лишь маленькой детали. Весна неправильна, если за окном не горланят птицы, день совсем не тот, если в прозрачно-голубом небе виднеется бледный серп месяца. Все вокруг не такое, как должно быть, если Ремус Люпин нервничает.

Это как нарушение привычного порядка дня или даже всего течения жизни. Может, вечная невозмутимость русоволосого мальчика – это всего лишь стремление показать видимое спокойствие, от которого сейчас не осталось и следа? И Сириусу это безумно нравилось. Личный мирок этой спальни рушился под звуки льющейся в ванной воды, в дрожащем свете двух свечей и едва уловимом запахе сосновой смолы, источаемом уродливой деревянной полкой, выструганной Джеймсом под руководством лесничего. Но, по мнению Сириуса, все это затянулось.

- Мы все знаем, Ремус, - несколько ленивым голосом произнес мальчик, приподнявшись на локте. Он увидел, как вытягивается в разочаровании лицо Поттера и как бледнеет Ремус, и тогда его губы растянулись в довольной улыбке. – В полнолуние ты воешь на луну, а потом с абсолютно честным лицом говоришь, что посещаешь больную мать. И не стыдно тебе было нас обманывать?

Ремус стоял, не двигаясь и ничего не говоря. Стоял и смотрел на Сириуса без тени эмоций на мертвенно-бледном лице. Единственным, что не давало случая сравнить его со статуей, было то, что он сжимал и разжимал пальцы в кулаки. Без конца… И казалось, что только в них сейчас есть жизнь. Но все же он медленно раскрыл рот, собираясь, видимо, что-то сказать, но Сириус вдруг решил не давать ему такой возможности.

- Нет, нет, уже поздно оправдываться, поскольку ты навеки заслужил наше презрение своей наглой ложью, - театральным голосом продолжил он, с улыбкой глядя на застывшего перед ним мальчика. А за спиной того, Поттер совершенно отчаялся призвать своего друга к молчанию. – Как ты мог не сказать нам, что ты оборотень?

- А вы бы стали тогда?.. - начал Ремус, но вдруг замолк и опустил голову. Спустя пару секунд, он вновь продолжил совсем тихим голосом. – Ведь вы бы ненавидели меня, как сейчас… - на последнем слове голос вдруг прозвучал звонко и высоко. Сириусу показалось, что Люпин сейчас заплачет, но тот резко вскинул подбородок вверх и оглядел обоих мальчишек. – И что теперь? Мне уйти, может? Вы ведь наверняка не захотите делить спальню с оборотнем…

Он говорил, отчеканивая каждое слово, жестко и неприятно на слух, порывисто и на одном дыхании. Заставляя Джеймса Поттера в беспокойстве пытаться найти поддержку у улыбающегося Сириуса, заставляя эту самую улыбку поникнуть на губах.

В очередной раз Сириус понял, что лучше бы он промолчал. Иногда молчание дает лучший совет, просит прощение лучше любого извинения, а в этот раз оно помогло бы избежать этой затравленности в глазах Ремуса. Он, как всегда, не подумал, и теперь придется все исправлять. Или предоставить все Джеймсу, который уже положил руку на плечо русоволосому приятелю.

- Послушай, Рем, ты не прав. Мы тебя не ненавидим, нисколечко. И не слушай ты Сириуса, он просто как всегда пошутил в своем духе. Никакого презрения, нам просто обидно, что ты не сказал…

Джеймс добродушно улыбнулся, и Сириус тут же понял, что тот, наконец, принял решение насчет своего отношения к "проблеме" Ремуса. Дни раздумий и сомнений были перечеркнуты в один миг. Действительно, когда это Поттер жил рассудком?

Люпин же был в замешательстве. Растерянный взгляд, направленный то на одного, то на другого мальчика, невольно раскрытый рот, будто он хотел что-то сказать, но не решался.

- И давно вы узнали? – стараясь говорить небрежным тоном, произнес Люпин и сел на свою кровать. Он уперся ладонями в колени и принялся разглядывать пол перед собой с таким видом, будто это в данный момент интересовало его больше всего на свете.

Обрадованный видимым спокойствием, так напомнившим прежнего Ремуса, Джеймс переглянулся с Сириусом, и тот махнул рукой, предлагая ему отвечать.

- Около месяца назад…

- Две недели, - вставил Сириус, - я знаю две недели.

"… и то лишь благодаря Джеймсу" – хотелось закончить ему, но он промолчал. Было так странно, он общался с Ремусом дольше, мог бы догадаться еще раньше, ведь сколько раз он думал о том, что тот что-то скрывает. Но в очередной раз в его мыслях не нашлось места таинственным ежемесячным исчезновениям, которые должны были показаться подозрительными. Куда проще было просто верить всем словам, не тратить свое "драгоценное" время на разгадывание чужих тайн.

- И вы все это время думали, насколько я опасен? - Ремус даже позволил себе горькую насмешку.

- Ну да, - просто ответил Джеймс и вдруг засмеялся.

А от этого стало легче. Радостный, громкий поттеровский смех наполнил комнату, и от этого улыбка появилась на губах двух других гриффиндорцев. Пусть у одного она была несколько вялой, но от этого не теряла своей искренности.

А потом последовало заклинание, запирающее дверь в ванной, два направленных на Сириуса укоряющих взгляда и быстрое смирение с этим поступком. Им ведь еще многое предстояло обсудить.

Глава 19

Сириус сидел за партой, развернувшись вполоборота. Сидел спиной к окну, потому что не хотел смотреть на лазурное небо, которое раздражало мальчика своей ясностью и чистотой, хотя еще вчера он радовался безоблачной глубине небесного омута. Но в этот день он не находил в нем ничего хоть мало-мальски привлекательного. А еще это чертово солнце, что раскаленной сковородой висело над головой.

Солнце – сковородка… Подобное сравнение пришлось мальчику по вкусу, и он с куда большим терпением отнесся к припекающим затылок лучам.

На улицу совсем не тянуло, тем не менее, сидеть в душном классе также не доставляло никакого удовольствия. Но ведь не обязательно выходить за стены замка, здесь такие чудесные коридоры, наполненные прохладой и спасительным на данный момент полумраком.

- Профессор Майерс, могу я выйти? – громко и четко произнес Сириус, отвлекая преподавателя от пространного доклада об истории Защиты от темных искусств. Тема всего года, доставившая мальчику кучу неприятностей. Исключительно теоретический подход в преподавании предмета, которого и придерживался профессор Майерс, наводил жуткую тоску, да к тому же в подобного рода учении Сириус был не силен. Превратить что-то, наложить заклинание – это легко. А вот пытаться понять переполненную учеными словами речь преподавателя или же зубрить по книжкам было мальчику трудно… или просто лень.

Сам же Сириус считал, что подобные знания ему, урожденному волшебнику и просто невероятно талантливому во всех отношениях мальчику, попросту не нужны. Поэтому на каждом уроке по Защите он маялся от скуки. А всевозможные самостоятельные и контрольные работы писал при помощи более усердного Ремуса или же по собственному вдохновению.

Правда, профессор Майерс не всегда оценивал его "творчество" на отлично, считая, что в такой "точной" науке, как Защита от темных искусств, нет места пространственным рассуждениям и различного рода догадкам, которыми и были переполнены самостоятельные письменные работы Сириуса. Когда чего-то не знаешь, можно долго распространяться на расплывчатую тему, повергая этим менее терпеливых преподавателей… Но профессор Майерс, отличающийся дюжим усердием, вчитывался в каждое слово мальчика и находил множество ошибок и недочетов. Нужно ли говорить, что Сириус не находил в этом ничего хорошего?

Ну а теперь, задавая свой вопрос прямо посреди унылого повествования о происхождении щитовых заклинаний, мальчик собирался к тому же дать отдохнуть своим однокурсникам от нисколько не интересной болтовни преподавателя. Акт доброй воли, заставляющий Сириуса даже в чем-то гордиться собой.

- Могу я выйти из класса? – повторил он свой вопрос, поскольку задумавшийся профессор Майерс не спешил с ответом, чем явно нервировал мальчика.

- Зачем, если не секрет? – с намеком на удивление произнес преподаватель, несколько не привыкший к тому, что кто-либо кроме него открывает рот на уроке.

- Плохо себя чувствую, - сказал Сириус чуть более тихим голосом, делая ставку на болезненные интонации. – Думаю, мне следует посетить больничное крыло.

Пару секунд профессор Майерс молчал, видимо, раздумывая, что ответить. Мальчику представилось, как в мыслях того проплывают бесконечные строки школьного устава, в которых наверняка сказано, при каких условиях ученикам позволяется выходить из класса во время урока.

- Ладно, но только в больничное крыло и никуда более. Я позже обязательно осведомлюсь у мадам Помфри о вашем самочувствии.

Заставив мальчика размышлять о причинах подобного недоверия к своей персоне, Майерс вернулся к лекции, и вновь почти два десятка голов повернулись к нему в попытках понять, к чему ведет весь этот мудреный рассказ.

- Ты действительно плохо себя чувствуешь? – в голосе Поттера сквозило беспокойство, и это немного смутило Сириуса. Смутило ровно настолько, чтобы на целую секунду замереть, прежде чем растянуть губы в лукавой улыбке.

- Ага, боюсь, моя чувствительная кожа не выдержит подобной атаки солнечных лучей, - негромко ответил Сириус, чтобы преподаватель ничего не услышал, не то бы накрылось его желаемое бегство от скуки. Но громкости голоса хватило на то, чтобы услышали ближайшие парты, и Гестия Джонс на пару с Эммелиной Вэнс прыснули от смеха. Сидящий сбоку Ремус пытался спрятать за раскрытой книгой улыбку, а его сосед по парте Петтигрю уже визгливо смеялся, то и дело поглядывая на Поттера. Сириус знал, что прекратит лохматый мальчик смеяться, тут же замолчит и Питер. И только рыжеволосая Эванс не находила в этом ничего смешного.

- Ты дошутишься когда-нибудь, Блэк, - прошипела она, на мгновение отрывая внимание от прослушивания лекции.

- Мистер Блэк, думаю, вам стоит поторопиться, если вы действительно желаете посетить больничное крыло, - вдруг произнес профессор Майерс, не успел Сириус открыть рот, чтобы ответить занудной однокурснице. Пришлось поспешно покинуть класс, чему, впрочем, мальчик был только рад.

* * *

В коридоре, как Сириус и думал, было слегка темновато. Подверженные пытке солнечным светом глаза все еще не могли привыкнуть к полумраку, и перед взором мальчика то и дело появлялись болезненные вспышки красного света, стоило лишь на мгновение зажмуриться.

Здесь было совсем тихо, и лишь из-за плотно закрытой двери все еще доносился приглушенный голос профессора Майерса. И все равно казалось, что этот самый голос доносится откуда-то издалека, и сейчас мальчик совсем один. Впрочем, подобное чувство тут же исчезло, стоило Сириусу пройти до конца этого коридора и свернуть к лестницам.

Прямо на ступенях сидела та странная старшекурсница, которую Сириус уже пару раз отмечал своим вниманием. Да и как ее было не заметить: вечно какая-то чудная одежда, постоянный бубнеж под нос или напевание какого-то мотивчика. Даже походка у нее была странная, какая-то пританцовывающая.

И вот, эта самая девушка сидела на мраморных ступенях и вчитывалась в потрепанную книжонку. Длинные светлые волосы были будто посыпаны пылью или пеплом, лицо измазано сажей, но она невозмутимо продолжала водить пальцем по строчкам.

А Сириус не мог не подойти.

- Ты выглядишь просто отвратительно.

Старшекурсница подняла на него взгляд и пару секунд безмолвно разглядывала Сириуса, а после вновь уткнулась в книжку.

И это все?! Определенно такой расклад не привлекал его.

- Я назвал тебя уродиной, тебя это не волнует?

- Нет, - не смотря на мальчика, ответила девушка и с шелестом перевернула страницу. – Почему меня должно волновать мнение человека, в душе которого текут темные источники?

- Что еще за источники? – с насмешкой спросил Сириус, но все же не смог скрыть некоторую нервозность в своем голосе. Это все было очень странно. Ведь однажды ему самому пришли в голову эти самые источники. И вот теперь о них упоминает эта девушка.

- Ты ведь меня не знаешь совсем, да? Я ничего тебе не сделала, даже слова тебе не сказала, но ты подошел и сделал попытку оскорбить меня, несмотря на то, что я старше. А теперь скажи, зачем?

Сириус оперся спиной о перила лестницы и присел на корточки. Лицо выражало полное обдумывание вопроса, хотя на самом деле он нисколько не задумывался. Ответ и так ясен: просто так, от нечего делать.

- Хотел указать тебе на твой чудовищный вид. Сделать доброе дело, так сказать. Чтобы ты не строила иллюзий насчет своей внешности.

- Не стоит прятать за добродетелью желание сделать гадость, - почему-то с улыбкой произнесла она и отложила книгу в сторону, загнув уголок на той странице, что читала. Сириус тут же подумал, какой крик подняла бы библиотекарша, если бы увидела это. – Ты ведь хотел меня расстроить, разозлить или что-то подобное, да? Поэтому ты остался недоволен, когда понял, что меня твои слова нисколько не волнуют.

Сириус слушал все это со скучающим видом и даже зевнул, показывая тем самым свое безразличие. Ну поняла она, чего он хотел. И что теперь?

- Так что насчет источников?

Девушка вытянула ноги вперед, а локтями уперлась на ступени за своей спиной. Так вот, полулежа, она начала говорить, разглядывая коридорную арку перед собой.

- Представь, что душа – это озеро, в которое втекают воды из источников, - она выдержала небольшую паузу, словно давая мальчику представить это в своем воображении. – Одни источники – светлые, другие – темные. Первые несут в себе все положительные эмоции и чувства. Именно из-за них тебе хочется делать добрые дела, доставлять радость окружающим. Тебе весело и хорошо, когда они втекают в озеро твоей души. Другое дело, источники темные. Раздражение, ярость, злость и всевозможные "темные" эмоции. Беспричинное желание сделать гадость – это все оттого, что они затопили твою душу. Отрицательные черты характера подпитываются темными источниками, поэтому нужно стараться высушить их.

- Как это, высушить? – насмешливо произнес Сириус. Эта старшекурсница говорила будто бы о чем-то существующем, а не об абстрактных выдумках ее сознания. Будто она действительно считала, что в душе бьют какие-то родники.

Впрочем, вопрос девушку нисколько не смутил. Она лишь почесала тыльной стороной ладони измазанный нос и продолжила:

- Каждый человек может контролировать себя, нужно только проявить волю. Только почувствуешь, что темные источники начали течь сильнее и заливать озеро, необходимо сделать так, чтобы поток иссяк, и потекли светлые источники. Можно подумать о чем-то хорошем, сделать доброе дело… Знаешь, как темные источники этого не любят? Да они тут же иссякнут! – девушка громко засмеялась. И эта ее вспышка веселья показалась Сириусу какой-то ненормальной. И вообще сама его собеседница показалась ему слегка сумасбродной, начиная с внешнего вида и кончая этими ее "источниками".

Она вдруг резко перестала смеяться и вновь взяла свою книгу. Полагая, что на этом ее повествование закончилось, Сириус решил подумать о том, что она наговорила.

В голове была каша, и все представлялось чертово озеро. А ведь он даже и не старался его изобразить в своих мыслях, пока эта блондинистая старшекурсница говорила, считая это полнейшей чушью. Зато теперь оно предстало во всем своем "великолепии" со всеми этими гребаными источниками, втекающими в него со всех сторон. Да чепуха все это!

Сириус решил отвлечься на что-то более реальное, но опять же вернулся к девушке, сидящей рядом на ступенях. Она теперь вовсе перестала обращать на него свое внимания, полностью погрузившись в книгу. Наверняка какая-нибудь ерунда, дающая простор для ее больной фантазии.

- Ты, между прочим, могла меня оскорбить своими словами, - промолвил Сириус. – Ну, когда сказала, что моя душа истекает темными источниками. Я ведь мог обидеться, даже заплакать от подобного оскорбления. Вдруг бы моя нежная душа не выдержала подобного сравнения?

- Да ладно, на правду не обижаются, - небрежно бросила девушка и перевернула очередную страницу. Потом будто подумала пару секунд и посмотрела на мальчика. – И все-таки прости меня… Эти источники пробьются куда угодно. Вот и в мою душу затекло немного. Но уж без этого не бывать. Если уж от светлых можно до конца избавиться, то темные никогда до конца не высохнут. Приходится мириться с этим и по мере возможностей ограничивать. Меня, кстати, Флорентина зовут.

- Дурацкое имя, - машинально бросил Сириус, но, увидев, как слегка нахмурилось лицо девушки, добавил: - На правду не обижаются. К тому же предельная честность – это наверняка признак того, что я начал исправляться, что светлые источники начали набирать силу.

Все это он произнес с долей насмешки, и Флорентина горестно покачала головой.

- Не путай одно с другим, мальчик…

- Сириус, - поправил он.

- Ты достаточно умен для своих лет, Сириус, но не видишь границ между хорошим и плохим. Хотя пора бы уже… - добавила она, обращаясь будто к самой себе, а потом вновь взялась за книгу.

Некоторое время царило молчание, нарушаемое лишь шорохом переворачиваемой страницы, да тихим треском горящих факелов. Сириус поудобнее устроился на ступенях и со скукой глядел на висящую в нескольких шагах от него картину. Волшебник с дурацкой шляпой на голове сидел на кресле и дымил трубкой. Вид у него был донельзя высокомерный и гордый, что совсем не подходило к выцветшим обоям за его спиной и сильно потертой обивке кресла. Тем не менее, этот волшебник строил из себя высокую персону и нисколько не обращал внимания на свой застиранный сюртук и неказистую обстановку. Сириус присмотрелся к надписи под портретом, но фамилия была совсем не знакома, значит, ни к какой знатной семьи этот волшебник не принадлежит. Значит, повод для гордости был заключен в нем самом, а не в его положении. А может это всего лишь видимость благородства и примитивная заносчивость. Да, наверняка так оно и есть. Ведь множество людей выставляют из себя черт знает кого без существующих на то причин. И человек на портрете один из них, Сириус был уверен.

Вскоре и разглядывание картины надоело мальчику и он вновь устремил свое внимание на Флорентину.

- Что с твоим лицом?

- Такой родилась, - ответила девушка, чем немало позабавила Сириуса.

- Я не о том. Почему оно все в саже? И одежда твоя тоже?

- Небольшой эксперимент закончился не так удачно, как я планировала.

- Взрыв?

- Ага, - кивнула Флорентина. Мальчик ожидал, что она пояснит, но та молча вчитывалась в строки. Пришлось спрашивать самому.

- Ты зелье варила?

- Да, пыталась усовершенствовать сыворотку правды.

- Так она же вроде нормально работает, - недоумевая, произнес Сириус.

Флорентина в очередной раз отложила книгу в сторону и вперилась взглядом в мальчика.

- Вы, волшебники, все такие, - она говорила так, будто сама не является волшебницей. - Для вас главное, чтобы работало нормально. К прогрессу никто не стремится, все пользуются старинными и зачастую попросту устаревшими заклинаниями и рецептами для зелий. Магглы в этом деле ушли куда дальше! Научный прогресс, вечное стремление улучшить и усовершенствовать то, что уже изобретено. К этому волшебникам и надо стремится.

Сириусу определенно не понравилось подобное принижение волшебников перед магглами.

- Так ты гря… магглорожденная?

- Полукровка, - прояснила Флорентина, не обращая внимания на маленькую оговорку мальчика. – И поэтому могу объективно оценивать и тех и других. А вот ты, судя по твоему недовольному взгляду, урожденный волшебник.

- Чистокровный, - вырвалось у него, прежде чем он успел подумать. Но теперь уже ничего изменить было нельзя, и он лишь гордо вскинул голову. Как назло в голову лезли мысли о том волшебнике с портрета и его беспочвенной надменности. Еще больше разозлила снисходительная улыбка на губах Флорентины.

Факт: в душу затекает все больше темных источников.

- Блэк! Ты почему не на уроке?

Алиса Бент решительным шагом направлялась прямо к ним. Значок старосты, блестевший на груди, предвещал проблемы, а пятикурсница Гриффиндора уже подошла совсем близко и теперь нависла над мальчиком, выражая всю доступную ей степень строгости. Впрочем, в этом она была не сильна. Круглые щеки и привыкшие к добродушной улыбке губы отметали все представления о суровости. Хотя кричать она умела еще как!

- Меня тоже интересует, почему это старшие курсы ходят по коридорам вместо того, чтобы сидеть на уроке, - с улыбкой произнес Сириус, указывая на Флорентину. Алиса только теперь заметила светловолосую девушку и помахала рукой в знак приветствия. Та кивнула головой и продолжила читать книгу, нисколько не обращая внимания на двух учеников Гриффиндора.

- На старших курсах предметов меньше, поэтому больше свободного времени, - уведомила мальчика Алиса. – Но ты этого не узнаешь, если будешь вести себя подобным образом. Почему прогуливаешь занятия?

- Я не прогуливаю.

- А как тогда это называется?

- Мне плохо.

- Ну конечно, всем сейчас плохо. Марш на урок!

- Мне действительно плохо. Тошнит, голова раскалывается, - Сириус изобразил из себя великомученика. – Я просто не дошел до больничного крыла. Рухнул здесь, на ступенях, и больше не могу ступить ни шагу.

- Тем не менее, силы на разговоры у тебя есть, - проворчала Алиса, и все же в ее глазах мелькнуло беспокойство. Сириус уже начал подумывать о том, чего это все так за него боятся. – Тебе действительно нехорошо?

Мальчик кивнул и поморщился будто бы от вспышки головной боли.

- Чувствую жуткую слабость. Флорентина подтвердит, я уже тут кучу времени не могу сообразить, как добраться до больничного крыла, - мальчик сказал это просто так, думая, что та, разумеется, не сможет не сделать доброго дела и помочь ему.

И светловолосая девушка пробормотала нечто невразумительно-утвердительное, чем заслужила каплю расположения мальчика.

А Алиса нагнулась и вдруг чмокнула Сириуса в лоб. Шок и удивление – наверно этими словами можно выразить основные эмоции мальчика на тот момент.

- У тебя даже температура высокая, - беспокойно произнесла староста.

Чудеса самовнушения!

- Пошли, я помогу тебе дойти до больничного крыла.

Сириус сделал вид, что подъем на ноги отнимает у него силы. Если уж начал играть, то приходится продолжать.

- Поправляйся, - сказала ему на прощание Флорентина, и Сириус, пожав плечами, лукаво улыбнулся, после чего поплелся за Алисой вверх по лестнице. Староста крепко сжимала его ладонь и, похоже, не собиралась отпускать до самого больничного крыла.

* * *

Самое странное, Сириус на самом деле оказался болен. Настоящий жар, общее недомогание и уже наигранная самим мальчиком слабость заставили мадам Помфри принять решение о его госпитализации. Объясняла она это тем, что "погода изменчива, а непослушные дети норовят выскочить из замка, не надевая на себя ничего теплого".

И, несмотря на море недовольства со стороны Сириуса, ему все же предстояло остаться в больничном крыле как минимум на одни сутки.

После обеда "навестить" его пришли профессор Майерс и декан Гриффиндора профессор МакГонагалл. Сочувствие к его персоне или же простая проверка на правдивость факта его заболевания, дающая уверенность, что тот не просто прогуливает занятия (следующим уроком после Защиты от темных искусств следовала Трансфигурация), послужили главным поводом их прихода, осталось для Сириуса неясным.

Далее осведомиться о здоровье друга явились Ремус, Джеймс и Питер, хотя отсутствие последнего вряд ли бы огорчило Сириуса. Но вскоре по настоянию мадам Помфри им пришлось покинуть больничное крыло из-за того, что Поттер страшно шумел.

А всего через минуту после их ухода в дверном проеме показалась, к огромному удивлению Сириуса, Лили Эванс. Мальчик подумал, что она специально поджидала где-нибудь поблизости, пока его друзья уйдут. Наверняка ведь она не хотела, чтобы ее видели остальные.

- Привет, Сириус, я пришла извиниться, - с неловкостью произнесла девочка, часто моргая длинными прозрачными ресницами.

- За что я удостоен подобной чести?

Эванс слегка нахмурилась и несколько секунд в сомнении молчала. Было видно, что она уже начинает раскаиваться в том, что пришла.

- Я ведь думала, что ты обманул преподавателя, а тебе и вправду стало плохо.

И из-за этого стоило просить прощения? Сириусу было этого не понять. Сам бы он вряд ли на ее месте пришел извиняться. Да ни за что!

- Пустяки, - небрежно кинул он и поудобнее устроился на подушке.

Все-таки в этом что-то есть. Лежать на кровати целый день и ничего не делать… Прекрасно! Особенно если подумать о перспективе домашнего задания. Им ведь задавали эссе по Зельям, а теперь у него есть чудесный повод его не писать.

- Я тебе потом дам лекции переписать, чтобы ты не отставал.

Сама доброта… Сириусу от этого даже противно становилось.

- Ага, спасибо.

- Ну, я пошла. Выздоравливай.

- Обязательно, - с улыбкой на губах уверил ее мальчик и сделал жест рукой, будто давая ей разрешение покинуть больничное крыло

Рыжие локоны скрылись за дверью, и вновь наступила полнейшая и всеобъемлющая тишина. На сегодня он был единственным пациентом, так что вокруг него стояло множество гладко заправленных коек. Все вокруг резало глаза белым цветом, ни одной форточки не было открыто, дабы он не умудрился подхватить еще и простуду. От этого было скучно и душно, поэтому мальчик постарался заснуть. И уже через полчаса ему снилось озеро с втекающими в него ручьями темной и светлой воды. То одних, то других становилось все больше. Они заливали озеро, но не смешивались друг с другом. И вся зеркальная поверхность озера состояла из черных и белых течений, бесконечно циркулирующих и будто бы борющихся друг с другом…

Глава 20

Быстротечность времени замечаешь лишь тогда, когда вдруг осознаешь, что событие, произошедшее, казалось бы, еще вчера, уже в далеком прошлом, осталось лишь в воспоминаниях, изредка вспыхивающих в сознании тусклым цветом опавшей листвы. Как старая колдография, на которой глубокие тени сглажены матовой охристой дымкой, затмевающей всякий намек на яркость и четкость. Только тонкая и хрупкая нить впечатлений.

Вот что осталось у Сириуса от этих месяцев, проведенных в Хогвартсе.

А теперь, когда осталась всего неделя до начала летних каникул и отъезда из замка, он пытался найти в этой тусклой шелухе что-то по-настоящему ценное. Казалось, это было совсем недавно, но почему же тогда та яркость, что всегда появляется от многочисленных подробностей, затерта до бесцветной шершавой пленки?

Поэтому ему казалось, что все прошедшее не имело такой уж ценности. Нет блеска, нет жизни, значит, все это и не стоило того, чтобы быть запомненным.

Но осталось нечто такое, чего Сириус все не мог понять. Он начинал понимать, что не хочет уезжать из замка. Хотя с чего бы это?

Джеймс Поттер – первое, что приходило на ум. Веселый и отзывчивый, непослушный и все же способный к послушанию, если это того требовалось. Казалось бы, ничего особенного, но был в нем какой-то костяк, то, чего не доставало самому Сириусу. Он знал, что для него хорошо, а что плохо, и никогда не сомневался в том, что находится на своем месте, в отличие от Сириуса, которого вечно раздирали противоречия.

Джеймс говорил, что они друзья. А сам Сириус немного побаивался этого слова.

Друг – это привязанность, так говорила Андромеда. Возможно, она вложила в эти слова нечто положительное, но сам мальчик этого не видел. Вот и сейчас эта его тоска по уходящим учебным денькам, не являла собой ничего хорошего. Разве его когда-то волновали подобные вещи? Определенно, нет.

Друг – это обуза, так говорила его мать. Дружбы не существует – категорично высказалась как-то Белла.

Это вбивали ему с самого детства, и теперь единственным желанием было опровергнуть каждое из этих высказываний. Просто так.

Но это было не так-то просто.

С другой стороны, дружба ведь относится к источнику светлых эмоций, к светлым источникам. Значит, ему необходимо поддерживать ее. Но ведь это означает, что он прислушался к словам Флорентины, а Сириусу это определенно не нравилось.

Мысли кружились в водовороте смятения и непонимания, не желая давать хоть какой-нибудь четкий ответ на любой из вопросов, что без конца задавал себе мальчик. Главный – что заставляет сердце сжиматься при одном упоминании о доме и отъезде из замка?

* * *

В этот день на Андромеде не было надето привычной школьной формы, и от этого Сириусу казалось, что вот, они уже дома. А легкий полумрак и морозящие спину стены – даже не верилось, что за окном беспощадно жарит солнце – еще больше напоминали о мрачноватой атмосфере фамильного особняка Блэков.

- Ты будешь скучать по замку, - она не задавала вопрос, в ее голосе сквозила твердая уверенность в собственных словах.

- Почему ты так думаешь? Может, я жажду поскорее уехать отсюда.

- Я просто знаю. Но тебе в отличие от меня крупно повезло, ты еще сможешь сюда вернуться, - девушка вздохнула и закрыла глаза ладонями, соскользнув вдоль стены и усевшись на корточки. Она не плакала, Сириус был уверен.

- Ты же говорила, что тебе здесь не нравится.

- Я такого не говорила, - быстро оборвала его Андромеда и отняла лицо от ладоней. Действительно не было никаких слез, лишь какое-то разочарование. Словно она недовольна его неверием в то, что она по-настоящему расстроена. Как понял мальчик, на самом деле это была очередная жалкая попытка сделать вид, что ей так же, как и всем ее однокурсникам, паршиво в последние деньки учебы.

И поэтому Сириус злился.

Он сам совершенно не хотел тосковать, но выходило само собой. Ей же было все абсолютно безразлично, но она этого не ценила.

- Я настоящая лицемерка, да? – еле слышно произнесла Андромеда и вытянула ноги перед собой, поудобней устраиваясь на каменном полу. Голубые глаза высматривали что-то в огромном чернильном пятне на рубашке мальчика.

- Ага, - с улыбкой произнес Сириус и сел рядом.

- Где ты испачкался? – она ткнула пальцем в еще влажное пятно и вопросительно уставилась на своего кузена.

- Петтигрю – настоящий идиот, на зачете левитировал чернильницу вместо кубка, да еще умудрился опрокинуть ее на меня.

Губы Андромеды растянулись в улыбке, преобразив ее нахмуренное лицо, и теперь Сириус вновь видел привычную красавицу-кузину.

- И поэтому ты идешь к МакГонагалл за наказанием… Бедный мальчик.

Сириус не понял, кого она имела в виду, его или Петтигрю, но это было и не особо ему интересно. Куда забавнее ему казался факт того, что он сидит в одном из закоулков замка со своей кузиной вместо выслушивания нотаций в кабинете декана.

Вот уже полчаса прошло с тех пор, как профессор Флитвик отправил его к МакГонагалл, написав объясняющую записку, которая теперь, скомканная, валялась в кармане школьной мантии. Идти по назначению ему совершенно не хотелось, тем более когда в одном из коридоров он наткнулся на свою кузину.

- А я сегодня в Хогсмид ходила, письмо отправила Теду…

Опять этот Тед… И не надоел он ей еще?

- …Школьные совы такие страшные, даже позорно было отправлять.

- Уверен, ему плевать.

Повисла тишина. Андромеда с растерянностью глядела на своего кузена, напряженно прикусив нижнюю губу, тонкие пальцы терзали черную ткань простой мантии. Наконец, девушка выдохнула и обхватила руками прижатые к груди колени, сложив на них подбородок.

- Вот скажи, Сириус, о чем я только думаю? Хочу поскорее отправить письмо, но тащусь в Хогсмид, где совы "попрезентабельнее", - последнее слово она произнесла с отвращением. - Будто это важнее всего. Я наверно кажусь тебе настоящей кретинкой.

- Ага, - небрежно бросил Сириус, и тут Андромеда засмеялась.

- Ты даже не стараешься развить в себе хоть каплю такта!

- Извини, забыл значение этого слова, - будто бы на полном серьезе произнес мальчик, но все же не выдержал и улыбнулся.

Андромеда придвинулся ближе и чмокнула его в щеку, и Сириус даже не стал как обычно брезгливо вытирать щеку ладонью.

Ему вдруг захотелось немного помолчать, просто посидеть в тенистой прохладе. Тут было так тихо… не то, что на практическом зачете по Заклинаниям. Возня, суета и громкие разговоры – никто даже не пытался вести себя хоть немного тише на привычно шумном уроке. Гестия и Эммелина как всегда шушукались о чем-то своем, забросив тренировки перед тем, как их вызовут. Джеймс в типичной для него манере самоуверенного кривляния справлялся с заданием профессора Флитвика, вызывая восторженные аплодисменты Петтигрю. Из всех гриффиндорцев, только Лили Эванс и Ремус Люпин сосредоточено повторяли про себя заклинания и доводили взмахи палочкой до автоматизма.

Сам Сириус сдал самым первым. Благодушная улыбка Флитвика, бодрый голос Джеймса – "я и не сомневался!" – и попытка Петтигрю восхититься его способностями, быстро пресеченная взглядом, полным презрения.

А уже через каких-то полчаса все это исчезло. Лишь Питер Петтигрю все так же попискивал, но теперь уже от боли. Кажется, Ремус повел его в Больничное крыло. Можно подумать Сириус нанес ему той вазой серьезную травму. Ну, перебинтуют ему круглую голову, помажут какой-нибудь вонючей мерзостью, и будет Питти жив-здоров. Чего надо было столько крику разводить? Даже Джеймс, похоже, разозлился на него. Во всяком случае, пока Флитвик отчитывал Сириуса, лохматый мальчик ни разу не глянул в его сторону.

Но самое противное для Сириуса было то, что его именно это и расстраивало. Не выговор преподавателя, не раскаяние в содеянном ("Так Питти и надо! Нечего было на меня чернильницу опрокидывать"), а физиономия Поттера, на которой с легкостью читалось осуждение.

Ну и наверняка Джеймс собирается еще и потребовать, чтобы Сириус извинился перед Питером. Но Блэк уже твердо решил, что ни за что не будет этого делать. Отработка, выслушивание нотаций от глубокоуважаемого декана и все в том же духе, но никаких извинений!

И вообще, мальчик не понимал, чего все из такой мелочи раздувают трагедию. Вспылил – с кем не бывает? Никто ведь не умер.

- Знаешь, Сириус, я боюсь… - вдруг произнесла Андромеда.

Обрадованный тем, что можно отвлечься от собственных мыслей, мальчик вопросительно взглянул на кузину, не скрыв, правда, доли насмешки. Фраза была не окончена, значит, Андромеда ждала, когда Сириус обратит на нее свое внимание, чтобы продолжить. И от этого испарялось чувство, что ее слова искренни. Она словно пыталась нагнать на себя трагически-скорбный вид. Но причину подобного поведения Сириус не находил.

- Я ведь не знаю, что меня теперь ждет. Школа кончилась, теперь вроде бы все должно быть серьезнее?

Он пожал плечами, не желая об этом задумываться.

- А мне от этого тоскливо становиться. Надо выбирать, понимаешь? Выбирать то, каким хочешь видеть свое будущее. Только сейчас это поняла, - Она вздохнула и провела рукой по блестящим темным волосам. – Но знаешь, Сириус, я никогда не думала, что это так трудно.

Мальчик не понимал, к чему она ведет, не понимал ничего из того, что она говорила.

- Казалось бы, делаешь шаг в ту сторону, что тебе ближе. Но нет, только хочешь сделать этот самый шаг, как понимаешь, что потом-то ничего уже не изменишь, и поэтому другая сторона слаще кажется. Да и страшно потерять опору под ногами. Знаешь, как бывает? Плывешь себе, ни о чем не задумываешься, и вдруг, захотелось тебе остановиться, а дна уже не чувствуешь. Делать нечего, или назад вернуться, или дальше плыть. Но что впереди – неизвестно, а позади уже никто и не ждет, - очередной горестный вздох. – Чушь наверно говорю, да?

Сириус ничего не ответил. В мыслях его кружились произнесенные кузиной слова, но малейшая попытка вникнуть в их смысл заканчивалась провалом. Хотя казалось, в них есть нечто важное и невероятно значительное для него. Но найти то, что нужно было ему не по силам. Может, еще не время?

Тут Андромеда поднялась на ноги и принялась отряхивать мантию. Узкая ладонь разгладила складки и отбросила назад волосы, упавшие на лицо. Девушка выдавила улыбку и присела перед все еще восседающем на мраморном полу мальчиком.

- Странно так, учимся в одной школе, а видимся редко. Наверстаем во время летних каникул, да? – в ее голосе сквозила какая-то неуверенность, но Сириус сделал вид, что не заметил, и согласно кивнул. Губы девушки вновь исказились в призрачном подобии улыбки, и она поднялась с корточек. – Передай привет тому худенькому мальчику.

Сириус слегка нахмурился, стараясь понять, кого она имеет в виду. С Поттером она вроде не пересекалась особо, Питер вряд ли попадал под категорию "худеньких мальчиков".

- Ремусу, что ли? – высказал он вслух предположение. Она ведь действительно однажды видела его вместе с ним, вот и запомнила наверно.

Андромеда пожала плечами.

- Светленький такой, волосы волнистые и глаза очень грустные.

Сириус улыбнулся. Описание было довольно-таки полным.

- Значит, точно Люпин, - небрежно бросил мальчик и уже приготовился попрощаться с кузиной, но тут она замерла, как вкопанная.

- Люпин, говоришь? – глаза округлились от удивления. – А он случайно не сын Артемиса Люпина?

- Не знаю, - ответил Сириус, но это нисколько не разочаровало Андромеду.

- А ведь похож… - она слегка прикрыла глаза, словно пыталась вспомнить, как выглядит Ремус. - Да наверняка его сын. Поразительно!

А Сириус ничего не понимал. Откуда она может знать отца Ремуса? Тот определенно не входил в круг знакомых их семьи. Насколько мальчик помнил, вид у того был совсем не солидный в потрепанной старой мантии, да и сам мужчина был как-то жалок, не смотря на высокий рост.

Похоже, Андромеда заметила, что Сириус глядит на нее с непониманием, поэтому поспешила объяснить:

- Я тогда на втором курсе училась, и мечтала стать журналисткой. Ты не помнишь наверно, - она вопросительно глянула на кузена, тот кивнул. – И этот самый Артемис Люпин был моим кумиром. У него была своя собственная газета, где печатались довольно смелые журналисты, где печатался и он сам. Ты не представляешь, какими были его статьи! Носители правды и разоблачения, яркие, честные… - было видно, что еще не сгладился давний восторг по поводу этого Люпина, который в равной степени мог оказаться как отцом или другим родственником Ремуса, так и его однофамильцем. – А потом он вдруг исчез, газета закрылась, и от Артемиса Люпина больше не было ничего слышно. Но знаешь, это был чертовски яркий уход. Его последняя статья стала настоящей сенсацией. Будь я на месте того мерзкого недочеловека, Фенрира Грейбека, умерла бы от такого позора и оскорбления. И поделом ему! Так и надо.

Андромеда бросила взгляд на свои наручные часы и тут же в прощании потрепала Сириуса по голове.

- Мне надо бежать - предстоит длинный разговор со Слагхорном. Уверена, от него не убудет рассказать о том, как хорошо он знаком с моими предками. Чмокни от меня своего приятеля Люпина

- Обязательно, - с усмешкой бросил Сириус.

- И передай ему, что я бы мечтала оказаться на его месте, - крикнула напоследок Андромеда и скрылась за поворотом.

- Да неужели, - скептически пробормотал мальчик. Он понял, что его кузина имела в виду отцовство этого самого Артемиса, и все же у него, как у человека, знающего другой возможный смысл ее слов, остался неприятный осадок.

Что ж, кузина убежала к своему декану, ему же предстоит еще посетить кабинет МакГонагалл. Не вполне надеясь на ее понимание, Сириус поднялся на ноги и, не спеша, пошел по коридору.

* * *

За чертову шишку на голове Петтигрю ему еще предстояло натирать себе мозоли в зале наград. Как и можно было себе представить, профессор МакГонагалл не нашла ничего хорошего и хоть на немного его оправдывающего во вспышке здоровой ярости на пролитую прямо на его рубашку чернильницу.

Зато Джеймс уже все забыл, потому что отлично понимал, что на Сириуса сердиться попросту бесполезно, особенно когда тот сам не видит себя хоть на каплю виноватым.

Так что к вечеру все вновь встало на свои места: Сириус играл в карты с Джеймсом, не забывая мухлевать в силу своих способностей, которые были в нем развиты не без помощи дяди Альфарда. Очередная партия была закончена в его пользу, но всякое раскаяние исчезало в одно мгновение, стоило злющему на постоянные неудачи Поттеру потребовать новой игры. Тот уж точно не успокоится, пока не победит.

А Сириус лишь усмехнулся и принялся сдавать новый круг. И вновь через несколько минут раздался огорченный вздох:

- Как же так?! Давай еще раз!

- Может, хватит уже? – скучающим тоном произнес Сириус, едва сдерживая себя, чтобы не расхохотаться. Ведь он отлично знал, что тому "не хватит".

- Ну уж нет! Уверен, в этот раз мне точно подфартит, - глаза за стеклами очков горят азартом…

- Обязательно подфартит, - донесся голос Ремуса из за стопки книг. Сидя рядом с достаточно шумными друзьями, он безуспешно пытался подготовиться к предстоящей контрольной по Истории Магии, - когда Сириус прекратит жулить.

Бледные губы растянулись в улыбке, но глаза неотрывно смотрели на строчки в учебнике.

Пара секунд молчания сменилась громким и возмущенным криком Джеймса. И тут же раздался его радостный смех, причина которого определенно была Сириусу не ясна.

- Выходит, я не полный неудачник! Вот теперь я тебе спуску не дам, Блэк! Узнаешь, каково это, быть проигравшим.

Началась новая партия, которую сдал, пусть и несколько неумело, Джеймс. Это было очень смешно, глядеть на внимательно сощуренные в поисках любой уловки светло-карие глаза, и поэтому Сириус все не мог сосредоточиться на игре, то и дело заходясь звонким смехом.

- Да! – победоносный клич Поттера. – Я так и знал! Не мог ведь я вечно проигрывать без какого-нибудь мошенничества.

Сириус пожал плечами. Подумаешь, проиграл… Тем более что играл он невнимательно, да и вообще, просто хотел наконец дать Джеймсу повод для гордости.

- А можно теперь я сыграю с проигравшим? – спросил Ремус, глядя на своего лохматого друга. Тот кивнул и живо уступил ему место, и теперь соперником Сириуса был рассудительный и внимательный Люпин, что явно сводило на нет всякую его уловку. А так даже интереснее! Тем более что Ремус, похоже, был куда более умелым игроком, нежели Поттер, раз умудрился, почти не глядя, понять, что Сириус мухлюет.

Блэк без спешки сдавал карты, с улыбкой глядя на Ремуса, и вдруг вспомнил о просьбе Андромеды.

- Моя кузина просила тебя поцеловать за нее, но думаю, ты не обидишься, если я не стану этого делать, - лукаво бросил Сириус и взял в руки веер из своих карт. Неплохо, совсем неплохо… на победу шансы есть определенно.

Джеймс на его слова рассмеялся, а Ремус смущенно покраснел.

- Да ладно врать, - пролепетал он

- Я и не думал, - скривив лицо, бросил Блэк. - Твоего отца ведь Артемис зовут?

Ремус с удивлением на лице кивнул, и тогда Сириус в подробностях рассказал все, что поведала ему о родителе мальчика кузина Андромеда.

- …так вот, после той оглушительной статьи, он больше не печатался, – закончил Сириус, выложил свои карты на стол лицевой стороной вверх и принялся ждать, когда и его соперник в этой игре сделает то же самое. Но Ремус был бледен как никогда и растерянно глядел куда-то поверх левого плеча Сириуса.

- Я это… мне идти надо, - он вдруг вскочил на ноги и выбежал из гостиной.

Сириус разочарованно выдохнул и перевернул карты Ремуса, брошенные им на стол, после чего досадливо поморщился. А ведь победа была у него в кармане, но Люпин все испортил своим внезапным уходом.

- Какой же ты идиот, Сириус! – пожалуй, слишком резко произнес Джеймс, с хмурым лицом наблюдавший за его действиями. – Ты хоть знаешь, кто такой этот Грейбек?

- А должен был знать, скажешь? – Сириус был не доволен таким вот к нему обращением. И чем он опять провинился?

Джеймс почему-то облегченно вздохнул и по привычке провел рукой по волосам, но через мгновение вновь состроил солидную мину и поправил очки на носу.

- Фенрир Грейбек – самый мерзкий оборотень из всех. И судя по тому, что ты сейчас рассказал, именно он и укусил Ремуса, - Сириус хотел что-то сказать, но Джеймс, видимо, еще не закончил, поскольку сделал жест рукой, требуя не перебивать. Если бы не серьезность в его голосе, Блэк нашел бы это довольно забавным. – Получается, это была не случайность. Грейбек отомстил мистеру Люпину за ту статью. Отчасти, Ремус пострадал из-за своего отца…

- И, похоже, он этого не знал, - закончил Сириус, понимая, что в данный момент ни за что бы не хотел оказаться на месте своего светловолосого друга.

А самое паршивое было то, что именно он рассказал Ремусу обо всем этом, причем в эдакой небрежно-иронической форме. Звучали его слова наверняка как насмешка, так что ему еще предстояло извиниться за то, что как всегда сказал, не подумав.

Глава 21

Сколько раз можно пытаться придать лицу выражение абсолютной безмятежности, чтобы, наконец, понять, что это мало кого волнует?

Джеймс с такой неподходящей ему тоской глядел на уплывающий пейзаж за окном, нисколько не стараясь казаться беззаботным. Ремус уткнулся в книжку, но уж он-то точно будет скучать по школе, Сириус был в этом уверен. Петтигрю спал, но вряд ли кто-то из них задумывался над тем, снится ли ему оставшийся вдалеке замок.

Зачем же тогда Сириус улыбался во весь рот, расталкивал Питера, только тот начинал едва слышно похрапывать, то и дело отбирал у Ремуса книжку, предлагая тому вместо чтения развлекать его. Но в итоге книжка возвращалась в руки Люпина, Петтигрю вопреки стараниям Сириуса продолжал посапывать. И Джеймс, которого он не отвлекал хотя бы потому, что не хотел видеть его грустное лицо, лучше уж лохматый затылок. А сам мальчик вновь старался сделать вид, что его совершенно не волнует то, что он встретится со всеми ними еще не скоро.

- Что дома будете делать на каникулах? - оторвавшись от созерцания бесконечно мелькающих деревьев за окном спросил Джеймс, наверняка не выдержавший столь долгого молчания.

Ремус пожал плечами, но при упоминании о доме он слегка нахмурился, чем вызвал к себе волну расположения у Сириуса. Того тоже ничуть не радовала перспектива встречи с родителями и братцем.

- У меня есть предложение, - так и не получив ответа произнес Джеймс. – Поехали ко мне в гости.

- Это наверно неудобно, - оторвавшись от книги, сказал Ремус.

- Брось, мои родители всегда рады видеть моих друзей, - широко улыбнувшись, произнес Поттер и привычным жестом растрепал волосы. Сириусу же, как всегда, безумно захотелось сбить с него уверенность.

- А меня они тоже будут рады видеть? – с лукавой улыбкой на лице спросил он и с удовольствием наблюдал, как в растерянности прикусывает нижнюю губу Джеймс. Впрочем, сомнения длились не долго, и губы Поттера вновь растянулись в улыбке.

- Почему должно быть по-другому? Уверен, они будут счастливы познакомиться с тобой.

- О да! Наверняка их будет переполнять восторг от того, что к ним на летние каникулы приедет мальчик, дружба с которым была строжайше запрещены их сыну. Ты же сам говорил, Джеймс, они не хотят, чтобы ты водился с Блэком. Да и я не хочу ехать к тебе в гости.

- Не хочешь? Но почему? Мы так весело проведем летние каникулы! И Ремус с нами поедет, да?

Люпин хотел что-то ответить, но Сириус не дал ему этого сделать, перебив его сразу, только тот открыл рот.

- Я просто чертовски соскучился по своей семье и по своему дому.

Глаза за стеклами очков прищурились в неприязни. Определенно, Джеймс не видел ничего хорошего в "здоровых" приоритетах своего друга.

- Хочешь сказать, что тоскуешь по своим родственникам? Они ведь плохие.

- Так я тоже не подарок, - с насмешкой бросил Сириус и с силой толкнул спящего рядом Питера. Мальчик испуганно подскочил и принялся беспокойно оглядывать купе сонными глазами, чем вызвал смех у Сириуса. – Эй, Питти, Джеймс предлагает тебе поехать к нему в гости, а ты спишь. Разве можно?

Счастливая улыбка отобразилась на опухшем после сна лице пухлого мальчика, и он тут же принялся кивать головой подобно тому китайскому болванчику, что подарила Сириусу на десятилетие его кузина Андромеда.

- Да, я с радостью поеду. Вот только у мамы отпрошусь, - Питер суетливо принялся елозить на месте, все не прекращая улыбаться. В другой раз Сириус бы постарался стереть с его лица улыбку, но сейчас он невозмутимо наблюдал за надутым Джеймсом, в чьи планы вряд ли входили каникулы вместе с Петтигрю. Впрочем, Сириус был уверен, что его лохматый друг найдет способ избавиться от назойливого толстячка. А пока что стоило наслаждаться его недовольством.

- Черт, как же я завидую тебе, Джеймс. Лето с Питти – это же множество впечатлений!

Сказав это, Сириус едва увернулся от брошенного в него пирожка с повидлом, что достал из своего чемодана Петтигрю. Пирожок оставил блестящий жирный след на стенке купе, а Питер издал огорченный вздох, который Сириус трактовал как скорбь по сдохшей надежде на подкрепление сил.

- Смотри на это, как на повод начать худеть, Питти, - с насмешкой произнес Блэк. – Я даже куплю тебе апельсинку.

Он вскочил на ноги и вышел из купе, игнорируя брошенную ему вслед фразу: "У меня аллергия на апельсины".

В коридоре волшебницы с тележкой видно не было, а идти ее искать у мальчика желания не возникало. Он подошел к окну и уткнулся лбом в его стеклянную поверхность. Пейзаж за окном оставался неизменным уже долгое время, и ему казалось, что поезд движется по кругу вдоль какого-нибудь соснового бора. Мерный стук колес становился все навязчивее, и Сириус даже прикрыл уши, чтобы избавиться от него. Солнце в небе уже почти достигло горизонта, намекая на то, что ехать осталось совсем немного.

Он хотел домой, но только, чтобы все было как раньше. Но так ведь уже не будет. Сириус вздохнул и его тут же переполнило отвращение к самому себе, вплоть до тошноты. Какая мерзость, Сириус Блэк готов распустить нюни от того, что его кто-то, пусть даже и собственная семья, считает недостойным. Да ему плевать на то, что о нем думают, тем более он всегда меньше всего желал оправдать чьи-то ожидания.

- Питер просил меня сказать тебе, чтобы ты лучше купил ему шоколадную лягушку вместо апельсинки. Но вижу, ты и не собираешься ничего ему покупать.

Веселый голос Джеймса за спиной был только приятен Сириусу. Значит, тот уже не дуется на него.

- Ты ведь знал, что у Питера аллергия на апельсины?

- Ну да, - невозмутимо сказал Сириус.

- Питер тоже это понял.

- Надеюсь, он сильно расстроился, - хмыкнув, произнес мальчик, чем вызвал улыбку у Джеймса, который еще несколько секунд в молчании разглядывал его, пока, наконец, не произнес:

- Знаешь, Сириус, а ты действительно не подарок.

После этого он встал рядом, и они молча принялись разглядывать пролетавшие за окном деревья, которые вскоре сменились ровной гладью полей с какой-то деревенькой вдалеке. Осталось ехать совсем недолго…

* * *
* * *

Никаких уроков, нудных наставлений преподавателей и уже вызывающих отвращение книг.

Никаких ранних подъемов, отработок, наказаний и домашнего задания.

Никакого шума, суеты и визгливого хохота.

Только томительные в своей бесконечности дни, практически не отличающиеся друг от друга. Менялись только роли.

Один день он отверженный сын, выслушивающий длинный монолог о губительном влиянии Гриффиндора на благородную кровь, потом – дикарь, разбивший от безделья весь фамильный сервис и запертый за это в своей комнате, услышав предварительно из уст матери много новых слов в свой адрес. Но чаще всего Сириус просто маялся от скуки.

Здесь ничего не менялось. Воздух в доме отдавал затхлостью, как недвижимые воды озера. Утро начиналось где-то с восточной стороны дома, и только потом доходило до окон комнаты Сириуса. Каждый день ровно в девять часов приходил эльф с отчетом о поданном завтраке. Но стоило мальчику задержаться минут на десять, как его тарелку уже убирали со стола. Видимо таким образом мать пыталась научить его послушанию.

А Сириус отвечал ей любезнейшей улыбкой и неизменно говорил, как она чудно выглядит или тому подобную высокопарную чушь. Никоим образом в своем поведении он не собирался показывать, что ее действия хоть как-то его трогают.

Но вспышек материнской ярости становилось все меньше, и, в конечном счете, все свелось к вечному недовольству его персоной. Любое его действие подвергалось критике, а также полному анализу с точки зрения практически профессионального чутья матери на пагубное гриффиндорское влияние. И приходилось подолгу выслушивать ее проповеди, со скукой глядя на ее манерно раскрывающийся рот.

И все же эта ее тактика отношения с ним нравилась Сириусу куда больше, чем полное безразличие отца. Тот вообще не говорил ему ни слова. И это раздражало мальчика. Раньше отец хоть и редко, но удостаивал его своим вниманием, сейчас же казалось, что для него Сириуса вовсе не существует.

* * *

- Ты все понял, Сириус?

- Я отличаюсь понятливостью, маменька.

Сириус перевернул очередную страницу книги и принялся разглядывать новую увлекательную картинку.

- Где ты взял эту книгу?

- Слушай, отстань от меня, у тебя ведь куча дел, ты сама сказала, - нетерпеливо произнес мальчик и захлопнул тяжелый фолиант. – Я буду паинькой.

Вальбурга недоверчиво покосилась на своего старшего сына и вышла из его комнаты. Определенно, в этот день она была спокойна как никогда.

Только дверь за ней закрылась, Сириус отдернул портьеры и, раскрыв окно, впустил почтовую сову. К ее лапе был привязан небольшой сверток, который мальчик поспешно отвязал. Как он и думал, корявый почерк Поттера на несколько помятой мизерной открытке желал ему всех жизненных благ. Завернутый в цветную фольгу предмет помещался в ладони и отличался легким весом. Пообещав себе, что он обязательно выбросит подарочек Джеймса, если это окажется какой-нибудь идиотский значок, Сириус развязал перевязывающую ленту и снял шуршащую обертку. Под ней оказалось зеркало, точнее его осколок. Удивленный таким странным подарком, Сириус оглядел его со всех сторон, желая убедиться, что это ни что иное. Так и есть, зеркало с неровными острыми краями отображало его недоумевающую физиономию. Тут он увидел, что на обратной стороне нацарапана надпись: "Скажи в него мое имя".

Чувствуя себя настоящим идиотом, Сириус поднес зеркало к лицу и выдохнул в него "Джеймс Поттер". От его дыхания гладкая поверхность затуманилась, и он провел по ней ладонью. Каково же было его удивления, когда на месте своего лица он увидел как всегда лохматого Джеймса.

- С днем рождения! – сказал тот и вдруг засмеялся, наверняка увидев удивленное выражение лица своего друга. – Это сквозное зеркало. Классная вещь. Те, у кого оно есть, могут в любое время общаться друг с другом. Моему отцу подарили давно такое большое, что я решил, он не сильно разозлится, если я его разобью на несколько кусочков. Я ошибся. Он рвет и мечет, готов меня прибить за это, - Джеймс явно не был нисколько этим расстроен. Напротив, весел как никогда. – Я спрятался на чердаке, пока мама пытается его убедить, что не все так страшно. Она даже восстановила зеркало так, что почти незаметно, что оно было разбито, только меньше стало. Думаю, папа сможет и дальше общаться по нему со своим другом.

Насколько Сириус мог судить по тому, что он видел в зеркале, Джеймс сидел под каким-то столом. Это, а также вся нелепость ситуации, в которую попал его друг, заставили его громко рассмеяться. Вторил ему задорный смех по ту сторону зеркала.

- Как дела?

Простой и не отличающийся оригинальностью вопрос, на который был не менее стандартный ответ:

- Скучно.

- Что подарили?

Вместо ответа Сириус повернул зеркало чуть в сторону, чтобы Джеймс мог увидеть еще не распакованные подарки, сваленные в кучу у изголовья кровати.

- И Ремус прислал книжку.

- Интересная?

Сириус пожал плечами. Тут снизу донеслась звонкая трель дверного колокольчика. Пришли гости, он должен спускаться.

- Мне пора, как его отключать?

- Фините Инкантатем, - произнес Джеймс и улыбнулся на прощание. – Еще раз с днем рождения.

Сириус кивнул и, достав из кармана палочку, произнес нужное заклинание. Через мгновение в зеркале отражалось уже его лицо. Пора спускаться…

* * *

Ряд сморщенных голов заставил Сириуса остановиться на лестнице, чтобы пристальнее разглядеть одну из них. Забавно, глаза были чуть приоткрыты, и от этого возникало чувство, что этот эльф притворяется мертвым и возведен сюда для присмотра за ним.

Похоже на паранойю, но не факт, что за Сириусом не следили на самом деле. С самого приезда его поставили в жесткие рамки, мать придиралась к каждому его новому вздоху, может, она и решила вдруг установить за ним подобного рода надзор.

Еще пара секунд пошли на то, чтобы вконец убедиться в раннем пребывании этой головы на стене, после чего Сириус возобновил спуск по лестнице. Двери в столовую были распахнуты настежь.

На их лицах застыло то же недоверчиво-холодное выражение, что и всегда. Но тетушка Друэлла все же выдавила из себя улыбку. Улыбку и больше ничего. Ни поздравлений, ни пожеланий. Сириус скривил губы в ответной ухмылке.

- Приветствую.

Наигранно-напыщенный поклон явно не понравился посуровевшей матери, но она все-таки решила промолчать, лишь указала на свободный стул.

Сириус остался стоять в дверях, оглядывая пришедших на его "праздничный" ужин. Кого-то явно не хватало, и только через несколько секунд до него дошло, кого именно нет. Стараясь не выдавать свое огорчение по этому поводу, мальчик прошел к своему стулу, сел и принялся укладывать салфетку на коленях.

Тишина, воцарившаяся в столовой при его появлении, становилась все менее приятной Сириусу. Металлический скрежет столовых приборов, стук отставленных на стол кубков с вином и едва слышное перешептывание выводили его из себя. Он взглянул на сидящего в противоположном углу стола дядю Альфарда и увидел, что тот расстроен. Некоторое время Сириус старался встретится с ним взглядом, чтобы хоть как-то понять, в чем дело, но дядю в данный момент интересовало лишь содержимое его кубка.

В конец растерзав кусок стейка, Сириус чувствовал себя невероятно уставшим. Хотелось уйти от всех них, решивших сделать его праздник похоронной трапезой.

И все-таки он не мог не спросить…

- Где Андромеда?

В ответ – молчание, только дядя Альфард еще больше побледнел.

- Где Андромеда? – уже громче повторил вопрос мальчик, не собираясь так легко сдаваться.

Тонкий серебристый смешок Нарциссы рассеял гнетущую тишину.

- А кто это, Андромеда?

Она издевается?

- Да, Сириус, кто такая эта Андромеда? – сказав это, тетушка Лукреция зашлась визгливым гоготом, все остальные также выглядели изрядно повеселевшими. Все, кроме дяди Альфарда, который резко встал со стола и вышел из комнаты.

- Наглец! – ворчливо вставила тетя Лукреция и вновь расхохоталась.

Ужин продолжался, а Сириус не понимал, какую игру они затеяли. От злости и обиды к горлу подкатил комок удушья. Где Андромеда, почему она не пришла к нему, чтобы хоть как-то расслабить этот день, поддержать его, как было это всегда. И почему они не хотят сказать ему о ней?

* * *

Они все перебрались в гостиную, и мать держала его возле себя, опасаясь, что он что-нибудь выкинет. Его светловолосая кузина смотрела семейный альбом на одном из диванов в полном одиночестве. За ужином он так ничего и не добился, зато теперь, мальчик был уверен, что заставит Нарциссу рассказать про ее сестру. Конечно, проще было бы спросить у дяди Альфарда, но с той минуты, как тот покинул столовую, Сириус его не видел. Возможно, дядя поднялся в свою бывшую комнату, ведь щелчка входной двери они не слышали. Как бы то ни было, мать вряд ли отпустит его на поиски. Поэтому ничего другого не оставалось.

- Ты куда? – прошипела Вальбурга на его попытку отойти.

- Я хочу посмотреть колдографии вместе с Нарциссой.

Видимо, она нашла это достаточно беспроблемным занятием, поэтому сдержанно кивнула. Сириус подошел к кузине, чувствуя на себе внимательный взгляд матери. Впрочем, та быстро отвлеклась на взахлеб рассказывающего о своей подготовке к школе Регулуса. Сириус с отвращением покосился на своего братца и сел на диван рядом с Нарциссой.

- Что тебе надо? Неужели соскучился? – саркастически усмехнулась девушка, прикрывая альбом на странице, где были прикреплена колдография, изображающая Сириус и Регулуса в детстве.

- Ну что ты, Цисси, по тебе ведь просто невозможно соскучиться! Любой, кто знает тебя, молит лишь о длительной разлуке.

- Заткни свой рот, Сириус, - огрызнулась кузина, но тут же вернула себя в роль "воспитанной юной леди" и надменно улыбнулась. – Не думай, что привычка язвить поможет тебе вернуть расположение семьи, - сказала она спокойно и вновь открыла альбом.

- Где Андромеда?

Девушка недобро улыбнулась и, не отрывая глаз от очередной колдографии, произнесла:

- Я не знаю никакую Андромеду.

Сириусу это уже начало надоедать. Он резко схватил Нарциссу за запястье и дернул на себя, чтобы она, наконец, обратила все свое внимание на него. Девушка выглядела недовольной его поведением, но в глубине ее голубых глаз было видно, что ее это все же веселит.

- Хватит уже издеваться! Андромеда – это твоя родная сестра, моя кузина. Ты просто не можешь ее не знать!

- Да неужели? – наигранно удивилась девушка. Она изящно поднялась с дивана – Сириус все еще сжимал ее запястье. – Пошли, я докажу, что у меня нет сестры, кроме Беллы.

Он ничего не понимал, но по мере того, как все ближе подходил вслед за Нарциссой к фамильному гобелену, волнение его усиливалось. Ему определенно не нравилась уверенность белокурой кузины.

- Нас две, видишь? Только я и Белла, - в ее голосе сквозило острое чувство злорадства. Девушка довольно улыбалась, глядя на застывшего Сириуса.

Сам мальчик с тошнотворным чувством паники глядел на то место, где раньше золотыми буквами значилось имя Андромеды. Теперь перед его глазами была лишь черная отметина, вроде тех, что иногда по неосторожности оставлял своей сигарой отец на дорогой скатерти.

Андромеду выжгли с фамильного древа!

- Но…

- Почему? – усмехнулась Нарцисса и довольно расправила плечи. – Эта идиотка сбежала из дома со своим грязнокровкой. Она больше не член семьи. Она предала свою кровь.

Он глядел на пятно между именами Нарциссы и Беллатрикс и не мог в это поверить. Кровь тяжелым молотком отбивала в висок. Голова кружилась от понимания того…

- Вот значит как?! – крикнул он на всю гостиную. – Так просто, да? – он показал рукой на гобелен и изобразил, будто, держа в руках волшебную палочку, выжигает имя с дорогой ткани. – А если я вдруг оступлюсь, сделаю не так, как следует по нашему кодексу, тоже больше не буду считаться членом семьи? Моего имени тоже не будет здесь, да?! Вы откажетесь от меня, словно я всего лишь золотая нить на ткани? Выжжете отсюда и будто меня и не было вовсе, да?

- Прекрати истерить, Сириус! – грозно бросила Вальбурга и сделала к нему шаг, но тут он закричал. Что есть силы, срывая голос на визг. Он топал ногами, как капризный ребенок, которому не дали того, что он хотел.

- Ты, мама, тоже откажешься от меня, своего сына, так же просто, как сделаешь взмах палочкой, чтобы стереть меня?

Никто не дал ему ответа хоть на один вопрос. Все молчали, но при этом не выглядели ни капли смущенными или взволнованными. Холодные, беспристрастные, они молча ждали, когда он успокоится. Они не отрицали и не подтверждали его слова, но Сириус отлично знал ответ.

И тогда он выбежал из гостиной, едва не столкнувшись в дверях с обеспокоенным дядей Альфардом.

* * *

Он рухнул на кровать и зарылся лицом в подушку. Наволочка была белоснежной и слегка жесткой от крахмала. Мальчик обессилел и чувствовал себя совершенно ни к чему не способным. Обида сжигала все внутри, в горле застыл комок, способный рассосаться лишь одним единственным способом. Но Сириус не собирался плакать, поэтому глубоко дышал в подушку, стараясь успокоиться. Сквозь аромат свежих наволочек при каждом вздохе пробивался едва уловимый запах пыли. Это напоминало ему о том, сколько лет этому дому и всем его вещам. Сколько лет их роду и сколько выжженных имен появилось на гобелене за эти годы. А ведь Сириуса это никогда не интересовало, хоть он и видел их множество раз. Не интересовало, пока не исчезла золотая нить Андромеды.

Как она могла так поступить?!

Мальчик уже был готов винить во всем свою кузину, которая бросила его ради маггловского выродка. Последний раз они виделись в замке перед отъездом, и ведь тогда она обещала, что они будут часто видеться на каникулах. Выходит, этот Тед оказался ей ближе, чем сам Сириус?!

Но обида на нее испарялась, только он вспоминал своих дражайших родственничков. Да как они могут относиться к нему лишь как к очередному представителю рода, от которого можно легко избавиться, если что не так?!

Скрип двери отвлек Сириус от мыслей, и он отнял голову от подушки, чтобы посмотреть, кто пришел.

- Ты не плачешь? – с какой-то долей страха спросил дядя Альфард. Его похоже вовсе пугала мысль, что Сириус Блэк расстроен настолько, что способен на слезы.

- Вот еще! – буркнул мальчик и сел в кровати. Правой рукой он провел по волосам, желая привести их в порядок. – Давно Андромеда сбежала? – спросил он довольно грубо.

- Месяц назад. Меня тогда не было в стране и я не вполне знаю подробности. Должно быть, Сигнус и Друэлла узнали о связи с магглорожденным...

- Плевать, - перебил его Сириус и достал из кармана мантии зеркало, подаренное Поттером. Он вертел его в руках, надеясь, что дядя поймет, что сейчас ему хочется побыть одному, но тот не уходил.

- Сириус, ты не хочешь провести остаток лета у меня? Я в ближайшее время не собираюсь ни в какие поездки, так что мне будет довольно скучно одному в большом доме.

Сириус пожал плечами, хотя понимал, что это сейчас самое лучшее решение. Менее всего его радовала перспектива нотаций матери по поводу его сегодняшнего поведения. Похоже, это понимал и дядя Альфард, потому что он ободряюще улыбнулся мальчику и похлопал его по плечу.

- Ну, тогда собирай свои вещи и все, что тебе понадобится для школы. А я пока поговорю с твоими родителями, хотя уверен, они согласятся.

Сириус усмехнулся. Ну еще бы. После того, что он сегодня выкинул, отец меньше всего расположен его видеть.

- И не забудь мой подарок. Думаю, тебе пригодится, чтобы скрасить досуг, - Дядя Альфард подмигнул напоследок и скрылся за дверью.

Сириус огляделся и увидел новую коробку, вытянутую, перевязанную широкой алой лентой. Соскочив с кровати, мальчик сорвал ленту и открыл крышку. Послав благодарную улыбку прикрытой двери в спальню, на мгновение забыв, что дядя уже вышел, Сириус осторожно достал из коробки новенькую метлу.


Глава 22

Сириусу нравилось просыпаться в доме у дяди Альфарда. Когда он открывал глаза, солнце раскаленным шаром висело высоко в небе, напоминая о том, что уже далеко не раннее утро. А в родительском доме ему бы не позволили проваляться в постели столько времени. Но здесь явно отсутствовал хоть какой-то намек на «режим». Сириус ложился, когда хотел, просыпался, когда ему вздумается. Он мог проходить весь день в мятой пижаме, а то и вовсе в чем мать родила. Никого это не беспокоило, его тем более. Да, пребывание в гостях у дяди казалось ему просто замечательным отдыхом. Один минус – несмотря на то, что окна всегда были раскрыты нараспашку, в комнатах было душно, воздух был влажный и тяжелый. Зато пахло морем…

Мальчик проснулся и тут же невольно зажмурился от ослепляющего солнечного света. Небо за окном било в глаза своей лазоревой яркостью. Погода отличная, впрочем, как всегда. Дядя утверждал, что такой климат куда лучше действует на его здоровье, нежели вечный лондонский туман.

После непродолжительных водных процедур Сириус надел шорты и футболку. Ему казалось, что так он похож на одного их этих малолетних магглов, которые вечно отстреливают чаек из рогаток и жарят медуз на раскаленных солнцем камнях.

Вот и обычно бледное лицо было слегка тронуто бронзовым налетом загара. Только слегка, хотя он и находился целый день на солнце. А Джеймс наверняка бы уже превратился в негритенка. Еще вчера, когда они разговаривали с помощью сквозного зеркала, Сириус мог полюбоваться на посмуглевшее лицо друга. А ведь тот даже не выезжал куда-нибудь на юг страны.

Словно в угоду его мыслям, с зеркала, лежащего на прикроватной тумбочке, донеслось задорное «Сириус Блэк!»

Мальчик коснулся кончиками пальцев поверхности зеркала, и тут же вместо собственного отражения на него уставился улыбающийся Джеймс Поттер.

- Мы едем с отцом на рыбалку. Хочешь с нами?

Сириус пожал плечами.

- Да ладно, будет весело. Мне нельзя колдовать, и поэтому мы будем совсем-совсем по-настоящему ловить – с помощью удочки. Как магглы.

Сириус задумался ненадолго, надеясь понять, что интересного может быть в ловле рыбы маггловским способом, но своих сомнений по этому поводу мальчик не озвучил.

- Вряд ли получится. У нас закончился летучий порох.

- Я могу прислать.

- Не стоит, к тому же пока твоя сова долетит до меня, вы давно уже срыбачите.

- Мой папа может трансгрессировать в дом твоего дяди и забрать тебя.

- Не хочу доставлять неудобства твоему отцу, к тому же сегодня дядя Альфард планировал устроить что-то вроде приема.

- Мне кажется, или ты просто ищешь повод отказаться? – с обидой протянул Джеймс. – Не хочешь ехать с нами, так и скажи. Я думал, ты хочешь увидеться.

Сириус еще не успел ничего сказать, а поверхность зеркала уже вновь отражала лишь его лицо.

Мальчик испытывал облегчение и разочарование. С одной стороны он действительно соскучился по своему лохматому другу. Но в то же время Сириус чувствовал гнетущее чувство зависти. Да, он завидовал Джеймсу, ведь у того были такие любящие родители, не то, что у него. Ни Вальбурга, ни Орион ни разу за все то время, что Сириус прожил у дяди, не написали ему и уж тем более не навестили. У мальчика возникало такое чувство, что они уже совсем про него забыли, даже радуются его отсутствию. И разве он мог после этого спокойно наблюдать за тем, как отлично ладят Джеймс и его отец? Семейная рыбалка… Такое вообще бывает?

* * *

Дом у дяди Альфарда был большим, даже слишком большим для него одного. Наверняка поэтому он так радовался присутствию Сириуса.

Мальчик сбежал вниз по широкой лестнице, желая поскорее попасть в столовую. Он был голоден и надеялся застать дядю за столом, чтобы ему не пришлось «завтракать» в одиночестве. Паркет был добросовестно отполирован домашним эльфом, и Сириус едва не поскользнулся, когда завернул в коридор, ведущий в трапезную.

Солнечный свет, заливавший помещение с большими окнами, выходящими в сторону моря, на мгновение заставил мальчика зажмуриться. И тут Сириус услышал оклик, от которого раскрывать глаза совсем не хотелось. Он боялся убедиться в том, что ему это только почудилось, а с другой стороны, он надеялся, что всего лишь ослышался.

- Сириус, - повторила гостья. Ему пришлось открыть глаза, потому что уже не могло быть никаких сомнений. Голос принадлежал Андромеде.

Она была так рада его видеть, что мальчик уже хотел броситься к ней, но тут на него накатила такая обида, что он напротив сделал шаг назад, обратно к двери.

- Я поем потом.

- В чем дело? – удивилась Андромеда.

- Не хочу тебя видеть! - крикнул Сириус

Удивленно-возмущенный возглас дяди Альфарда был не услышан из-за неожиданно гневного голоса Андромеды.

- А я-то думала, ты соскучился. Думала, ты лучше всех их! А ты тоже не хочешь меня знать только лишь потому, что я сделала что-то, не вписывающееся в рамки нашей семьи.

Сириус, уже двинувшийся к выходу из столовой, замер на месте и недовольно буркнул:

- Ты не понимаешь... И ты сама виновата, что к тебе все так относятся! – вдруг раздраженно добавил он, резко повернувшись лицом к кузине.

Ее глаза гневно прищурились.

- А ведь сам-то ты что делаешь здесь, в доме у Альфарда? Родители спровадили тебя из родного дома, видеть не желают. И я, глупая, надеялась, что хоть ты сможешь меня понять.

Сириус готов был возненавидеть Андромеду за одни эти слова, и понимал, что то же самое испытывает девушка по отношению к нему. Но ему казалось, что он прав, что она настоящая предательница – ведь это она бросила его.

- Как же я могу тебя понять? Я ведь не сбежал с грязнокровкой! - яростно выкрикнул Сириус, чувствуя, что голос предательски дрожит. – А ты… ты ушла из дома, отлично зная, что с семьей будет покончено. И со мной тоже. Ты предпочла этого Тонкса мне. Ну и отлично!

Он выбежал из столовой, громко хлопнув дверью. Глаза пощипывало от обиды, пальцы сжимались в кулаки от злости на кузину и… на самого себя.

Все оказалось слишком неожиданным, слишком внезапным. Почти два месяца он не видел кузину, и вот она невозмутимо сидит в столовой и попивает чай с дядей. Разве мог Сириус предположить подобное развитие событий начавшегося совершенно обычно дня… Хотя нет, не совсем обычно. Вот и Джеймсу взбрела эта идиотская идея с рыбалкой…

Но разве Андромеда не могла навестить его раньше, раз так соскучилась? Почему она не приходила, почему не вспоминала о своем «любимом кузене» столько времени?

Ответы на эти вопросы Сириус мог бы получить уже сейчас, если бы не сбежал.

И сейчас мальчик поднимался по мраморным ступеням лестницы, вместо того, чтобы попытаться понять причину всего.

- Плевать! – крикнул Сириус, и его голос гулко пронесся к высокому потолку и оглушительной волной вернулся к мальчику.

Он не собирался спускаться, он не будет этого делать. Как бы ему не хотелось обратного…

* * *

- Сириус…

Мальчик оторвался от созерцания своего отражения в зеркале. Недовольно скорчил гримасу. Взглянул на дядю, всем видом показывая, что лучше бы тот удалился из его комнаты.

- Я не буду спускаться. Я не хочу с ней говорить, - отрезал он, решив для себя, что это единственное верное решение. Вот уже около часа он думал обо всем этом и в итоге - во всем виновата только она. Так почему он должен теперь делать вид, что ему все равно?

- Никто тебя и не заставляет. Андромеда ушла почти сразу же после того, как ты покинул столовую.

Она ушла… А когда он вновь ее увидит, Сириус и не представлял. Стало обидно. В глубине души он ведь хотел, чтобы это она поднялась в его комнату, а не дядя. Чтобы Андромеда простила ему столь холодную встречу. Чтобы он сам был в силах простить ее.

Дядя Альфард все стоял в дверях и ждал неизвестно чего, но Сириус старательно его игнорировал, вновь принимаясь разглядывать себя в зеркале. Куда интереснее, чем разговаривать с дядей. Тот ведь именно этого хотел?

- Вы двое – самые невыносимые из Блэков! – неожиданно резко произнес дядя Альфард. – Самые эгоистичные и несносные!

Сириус мог бы возмутиться и поспорить, но уж слишком он был удивлен тем, что дядя повысил голос, внезапно вышел из привычного спокойно-добродушного состояния. А тот будто опомнился и вновь влез в привычную оболочку всемирной добродетели…

- Сегодня вечером у нас будут гости. Можешь присутствовать, если того желаешь.

* * *

Дядя Альфард всегда казался Сириусу слегка странноватым. Среди всех своих родственников он славился мирным характером, добродушием и отсутствием "блэковской дряни".

А со всем этим так нелепо сочеталась его неукротимая тяга к азартным играм…

Мальчик не без интереса наблюдал, как ловко дядя обращается с картами. Тасует, сдает, снимает, меняет… выигрывает.

И его низкий смех то и дело раздавался по всей гостиной, в которой и без того было шумно из-за голосов множества приглашенных волшебников.

- Дракон тебя дери, Альфард! Надо бы проверить карты на чары. Слишком тебе фартит сегодня, - в очередной раз рассмешил его своим ворчаньем лысый волшебник в дорогом сюртуке. Сидящий рядом с ним щуплый мужчина бродяжнической наружности, возмущенно выдохнул и прикрикнул на богача.

- Я лично накладывал противошулерские чары, Мальк!

Вся эта разношерстная компания нравилась Сириусу. Тут и богачи, и бедняки, и аристократы, и безродные.

А границ этих будто и не существовало.

Мальчик сидел на изящной софе в углу и потягивал сливочное пиво из хрустального бокала. Он разглядывал играющего за другим столом тощего волшебника в безумного фасона мантии, который взвыл от очередного проигрыша в какой-то карточной игре. Его рыжие волосы были похожи на лохматую лисью шапку.

- Папаша седня лажает и лажает, - произнес кто-то слева от Сириуса. Мальчик повернулся и увидел паренька лет четырнадцати в неряшливой мантии и с той же рыжей шевелюрой, что у того волшебника. Плутоватая улыбка и синяк под левым глазом. – Заигрался уже, не кумекает, что без заряженных карт ему ничего не светит. Отвык уже папаша от игр без кляуз. Но это ничего, смотри, что я стащил у этого чистокровного хрена. Только ты - тссс, - игриво прижал указательный палец к губам паренек и вытащил из широкого кармана мантии серебряный портсигар, украшенный изумрудами. – Там еще и сигары есть. Наверняка самые лучшие! Эти богачи из хороших семеек только и делают целыми днями, что пыхтят дорогущими сигарками.

Парень спрятал портсигар обратно в карман и протянул руку Сириусу, предварительно вытерев ее о мантию, повинуясь скорее привычке, ведь ладонь была чистая.

- Наземникус Флетчер. Можешь звать меня Назем.

- Сириус Блэк, а этот чистокровный хрен мой дядя, - лукаво улыбаясь, представился Сириус и пожал протянутую ладонь, с весельем наблюдая, как на глазах бледнеет его новый знакомый и одергивает руку, запальчиво принимаясь тормошить ею копну рыжих волос.

- Вот я долбак! – хлопнул себя по лбу Наземникус и вдруг громко расхохотался. – Нет, это ж надо было так впрудить самого себя! Но ты, гоблин тебя дери, отлично смотришься. Не как эти пижоны в кружевных платьишках и алмазных жакетиках. Вот я и принял тебя за нормального.

Сириус на мгновение задумался над тем, кого из себя представляет «нормальный» в понимании Наземникуса, и нужно ли воспринимать его слова как комплимент или оскорбление.

- Ты это… держи, - с этими словами парень вручил портсигар Сириусу, - только не сдавай меня. Папаша ценит, что твой дядек приглашает его на свои игрища. Узнает, что я вытворил – опять лупить будет.

Сириус бросил взгляд на синяк под глазом и, ни минуты не колебаясь, протянул Наземникусу его «трофей», встретив непонимание в карих глазах парнишки.

- Вряд ли дядя даже заметит пропажу.

- Заметит, если ты скажешь, - упрямо произнес Наземникус, отталкивая руку с портсигаром.

- Зачем мне говорить?

- Ну, он твой дядя. А это наверняка какая-нибудь ваша аристократическая семейная ценность. Мне не нужны проблемы.

- Не возьмешь, я сейчас же заору на всю гостиную, что ты пытался украсть его. А ведь мне поверят, - опасно улыбаясь, сказал Сириус и уже открыл рот, но Наземникус стремительно вырвал портсигар из его рук и засунул в карман, быстро оглядевшись по сторонам для того, чтобы убедиться в незамеченности своих действий присутствующими.

А после парень смог, наконец, вздохнуть спокойно. Он рухнул на диван рядом с Сириусом и с минуту зачем-то глядел на него в упор, чтобы высказать свой вердикт:

- Я был прав с самого начала – ты нормальный.

* * *

Время перевалило за полночь, а "прием" дяди Альфарда еще не подошел к концу. Не все гости разошлись, но вот Наземникус со своим отцом ушли, и через полчаса Сириусу так наскучило в одиночестве глядеть на "игры взрослых волшебников", что он решил подняться в свою комнату.

Ночью здесь было куда приятнее, нежели днем. Усилившийся ветер загонял сквозь открытое окно прохладный морской воздух. Кроме того, глазам не приходилось щуриться от яркого солнца.

Сириус не стал зажигать канделябр – хватало серебристого сияния луны. Он стянул за целый день успевшие поднадоесть шорты и футболку и лег на кровать.

Подумать только, ведь совсем скоро нужно будет возвращаться в Хогвартс. А Сириус уже успел привыкнуть к определенной доле свободы здесь, в поместье дяди Альфарда. Никто не опекал, не проявлял излишнего беспокойства. Сириус жил как ему вздумается. А скоро придется вернуться к правилам, к нотациям преподавателей из-за малейшего их нарушения, к бесконечным домашним заданиям.

И вот уже второй раз за вечер Сириусу пришла в голову мысль не ехать ни в какой Хогвартс. Остаться в доме дяди Альфарда и делать все, что душа пожелает.

Вот Наземникус ведь не учится в Хогвартсе! Он рассказал Сириусу, что проигнорировал письмо о зачислении, поскольку менее всего хотел бросать свою свободную и веселую жизнь. Но мальчик знал, что веселого в жизни Назема не так много, как он хочет показать другим. Дядя Альфард поведал Сириусу, что родители парня попросту не отпустили того в Хогвартс, мотивируя это тем, что учеба должна быть важна для него в меньшей степени, нежели та помощь семье, которую он мог бы оказать, в частности пособляя отцу во всех его махинациях.

Что же, если не можешь получить то, что хочешь, приходится любить то, что получишь, что Наземникус и старался делать, с большим оптимизмом рассказывая Сириусу о том, как хорошо и беззаботно он живет, точно убеждал во всем этом самого себя.

Но Сириус знал, что у него будет не так. Ведь если он решит никуда не ехать – это будет его решение…

Неожиданно его размышление прервал окликнувший его голос Джеймса, донесшийся как обычно от скозного зеркала.

Сириус, не поднимаясь, на ощупь нашел на тумбочке осколок и поднес его к лицу.

- Что?

Физиономия Джеймса была едва видима. У него тоже не горел свет.

- Ты спал?

- Нет, но собирался, - небрежно ответил Сириус, а после несколько секунд неудобного молчания спросил. – Как рыбалка?

- Не делай вид, что тебе интересно, - хмыкнул Джеймс, и все же ответил на заданный вопрос. – Было очень весело. Я вымок, испачкался, но словил вот такую рыбищу, - он понял, что его усердные телодвижения направленные на то, чтобы показать, какую гигантскую рыбу он словил, вряд ли мог оценить мальчик по ту сторону зеркала, и поэтому громко рассмеялся. – Ты зря не поехал.

Опять молчание, нарушенное в этот раз Поттером.

- Через два дня у нас пикник. Я с родителями, и еще друзья нашей семьи с двумя сыновьями, почти нашими ровесникками. Будет весело!

Сириус понял, что последует дальше, поэтому поспешил ответить.

- Я не пойду.

Ему просто не хотелось. Но как объяснить это Джеймсу?

- Ну как знаешь, - голос Поттер был обозленным и в то же время грустным. – А я думал…

Но Сириус не дал ему закончить, ободряюще улыбнувшись – пусть его друг мог и не увидеть этого, и сказав:

- Эй, Джеймс, через неделю ведь в Хогвартс…

Ему показалось, или прежде чем исчезнуть с поверхности зеркала, на едва различимом в полумраке лице Поттера действительно появилась улыбка?
__________________________
Я прошу прощения за то, что так долго не обновляла фик. Теперь, надеюсь, буду выкладывать главы чаще)
Ваша Эстелла.
P.S. добро пожаловать в мою авторскую тему(http://www.hogwartsnet.ru/forum/index.php?showtopic=12981), где вы можете оставлять комментарии к прочитанному и обсуждать фик) А еще подгонять меня в случае очередной задержки глав)))

Глава 23

Небо было такого же цвета, как каменная кладка под ногами. Шел дождь, и тяжелые капли выводили из себя раздражающе-монотонным гулом, с которым они обрушивались на землю. Воздух был тяжелым и влажным – дышалось с трудом.

Солнечное утро в поместье дяди Альфарда здесь казалось лишь сладким сном. И вот она – удушающая реальность с запахом мокрого асфальта и влажной земли, запахом покрытого пеленой дождя Лондона.

Сириус понимал, что соскучился по всему этому. Понимал, возможно, потому, что уже через каких-то полчаса лишится этого. Он подставил лицо дождю, и ледяные капли стекали по коже, пробирая до костей

- Сириус, не стой под дождем. Простудишься.

Дядя Альфард иногда умел быть очень заботливым. Он ведь действительно любил племянника. Может, потому что сам был лишен "радости" отцовства? Чужих детей ведь любить намного проще.

- Время, Сириус. Мы должны встретиться с твоими мамой и братом на платформе 9 и ¾.

- А что, если я видеть их не хочу? – задорным голосом прокричал Сириус прямо в темное серое небо над головой. А после взглянул на дядю, который все стоял в паре шагов от него под большим зонтом, трансфигурированном из перчаток, терпеливо ожидая, когда же его племянник наиграется.

- Не нужно так говорить. Твоя мама наверняка соскучилась по тебе… - едва ли веря в свои слова, промолвил дядя Альфард, а Сириус засмеялся, громко и почти что весело.

- Ну, пошли, проверим, как она скучает, - с горькой иронией в голосе сказал мальчик и неспешным шагом направился к вокзалу вслед за дядей.

* * *

Сквозь клубы испускаемого паровозом дыма трудно было разглядеть хоть одного знакомого, но Сириус старательно выискивал глазами своих однокурсников. Хоть кого-нибудь. Просто чтобы отвлечься. Чтобы не слушать милейшие наставления дражайшей мамаши, адресованные Регулусу. Все ее внимание было направлено на младшего сына, а Сириуса будто здесь и не было. Холодное приветствие, язвительный комментарий по поводу его вымокшей одежды и мокрых волос - вот все, что он от нее услышал при встрече… Словно они виделись только утром, и он уже успел ей доставить кучу неприятностей. Но мальчик и не надеялся на что-то другое, что бы дядя Альфард не пытался ему внушить. Мама нисколько не соскучилась. Ей было плевать. Ему тоже. Может, поэтому дядя так быстро покинул платформу? Он ведь менее всего любил все эти семейные проблемы.

- …и не общайся со всяким сбродом, как твой брат, - двусмысленно, но именно этого она, наверняка, и добивалась. Вальбурга бросила полный превосходства взгляд на старшего сына, но тот явно не проявил ожидаемого возмущения на ее слова. Сириус со скучающим видом разглядывал платформу. Руки в карманах накинутой здесь, на платформе, мантии. С мокрой челки по лицу стекали капли воды. За август он еще подрос, и похож теперь скорее на третьекурсника.

- Сириус!

- Что? – таким видом, точно она отвлекла его от невероятно важного дела, произнес старший из братьев.

- Не смей позорить свой род еще и подобным внешним видом. Тебя нужно высушить, - с этими словами Вальбурга достала из кармана мантии волшебную палочку и направила ее на сына. Но прежде чем она успела произнести заклинание, Сириус оттолкнул палочку рукой – от неожиданности Вальбурга выронила ее на каменную кладку платформы. Она не была зла, разъярена – одно лишь возмущение отражалось на ее лице. Кто-кто, а Вальбурга Блэк не привыкла к такому обращению. Тем более от собственного сына. Тем более прилюдно. Но вряд ли кто-то видел. Здесь, среди сизых клубов дыма, провожающие родители не сводили глаз со своих детей, а те в свою очередь видели лишь своих друзей. Вряд ли кого-то волновали распри семейства Блэк.

Сириус сделал шаг назад, опустив глаза. Он не раскаивался, нет, он не привык считать себя хоть в чем-то виноватым, но все же что-то неправильное было во всем этом.

- Извинись! – потребовала Вальбурга.

- Вот, держи, мама, - нагнулся и поднял ее палочку Регулус. Но она не обратила на него никакого внимания. Смотрела только на старшего сына, который в ответ на ее слова покачал головой, глядя себе под ноги.

- Извинись! – повторила Вальбурга после минутного ожидания.

- Отвали, мама!

Он все-таки взглянул на нее. С вызовом, с раздражением. Бросил секундный взгляд, прежде чем схватить чемодан и вбежать в вагон.

* * *

Сириус не заметил, как стемнело. Не заметил, как поезд остановился на станции Хогсмид. Всю дорогу он провел в каком-то дремотном состоянии, бездумно отвечая на заботливые расспросы Алисы, игнорируя пытающегося его развеселить Фрэнка.

Мальчик не знал, почему не попытался найти Джеймса или Ремуса. Может, просто хотел побыть в одиночестве хотя бы недолго? Наверное, поэтому он и зашел в первое попавшееся купе. Конечно, куда приятнее было бы оказаться в пустом, но компания двух старост Гриффиндора была совсем неплохой. Они то и дело уходили патрулировать поезд, оставляя его в покое хоть на некоторое время.

- Эй, Блэк, уже приехали, - легко потормошил его за плечо Фрэнк. – Вставай давай, ты же не хочешь вернуться обратно в Лондон?

Сириус повел плечами и встряхнул головой, разгоняя сон. Алисы в купе уже не было.

- Она следит за порядком на перроне, - будто прочитав его мысли, произнес староста.

- А ты разве не должен заниматься тем же? – насмешливо спросил мальчик. – Или ты наплевал на все свои обязанности ради меня? О, я польщен, - он наигранно смутился.

- Ну, наконец-то, Сириус Блэк вернулся, - засмеялся Фрэнк. – Я уж думал, ты лето в Азкабане провел. Как твоя кузина поживает? - как бы между прочим поинтересовался парень, когда они вышли из купе в уже пустой коридор вагона.

- Которая? – издеваясь, решил уточнить Сириус, хотя прекрасно понимал, кого имеет в виду Фрэнк. – Впрочем, не говори, я сам угадаю. Нарциссу ты наверняка видел – она же староста, как и ты. Вариант отпадает. Андромеда разбила твое горячее гриффиндорское сердце – вряд ли ты теперь будешь спрашивать про нее, - он сделал вид, что не заметил вспыхнувшее лицо Фрэнка. – Мерлин, неужели ты интересуешься Беллатрикс?

- Забудь, Блэк, - коротко и озлобленно бросил Лонгботтом и пошел быстрее, явно намереваясь поскорее выйти из вагона.

А Сириус, глядя на удаляющегося все дальше парня, неожиданно разозлился на самого себя. Нужно было ему в очередной раз все испортить.

- Она ушла из дома.

Фрэнк уже стоял у выхода и собирался шагнуть на перрон, но тут замер и обернулся.

- Что?

- Андромеда ушла из дома, - повторил Сириус, - и я понятия не имею, каково ей сейчас. Мы поссорились.

Из открытой двери вагона доносился все-тот же непрекращающийся гул дождя вперемешку с оживленными голосами учеников, смехом и криками. Так хотелось поскорее оказаться вместе с остальными, и так хорошо было бы оттянуть этот момент как можно дольше.

- Она из-за этого ушла, из-за вашей ссоры?

Мальчик горько усмехнулся этой кажущейся ему нелепой догадке.

- Нет, из-за своего грязнокровки Тэда Тонкса.

Губы Фрэнка растянулись в улыбке, только взгляд был отнюдь не веселым.

- Он должно быть ей очень нравится, раз она бросила семью ради него. Значит, рядом с ним она счастлива, так что не переживай.

Сириус хотел сказать, что он совсем и не переживает, что ему вообще все равно, что с ней и как она теперь поживает. Но вместо этого он спросил у Фрэнка, почему тот ничего не сказал на "грязнокровку", обычно ведь злился, когда так называли магглорожденных. А что теперь?

- Ты ведь не со зла, не специально, - улыбнулся светловолосый староста. – Просто по привычке, так ведь?

В ответ ему Сириус лишь пожал плечами и шагнул на перрон, наступая прямо в лужу. Ботинки тут же промокли, но вряд ли это было им замечено из-за обрушившегося на него потока воды. А ведь он только недавно подсох… Вдобавок еще и холодный ветер пробирал до костей.

Подумать о бессовестной погоде ему не дал внезапно накинувшийся на него с объятиями Поттер, взявшийся неизвестно откуда.

- Мерлин, а ведь никогда бы не подумал, что по тебе, Блэк, можно соскучиться, - со смехом произнес он, стараясь перекричать гул дождя. – Ты где был? Мы все купе обошли, пока тебя искали! А ты чего нас не нашел?

Если у них и были небольшие разногласия совсем недавно, то об этом уже, судя по всему, можно было и не вспоминать. И Сириус был этому рад.

- Я спал всю дорогу, - бросил он и повернулся к весело улыбающемуся Ремусу, который стоял в шаге от них. Тот приветственно протянул руку, но Сириус проигнорировал ее и крепко обнял русоволосого мальчика. Только сейчас, рядом со своими друзьями он понял, как сильно по ним соскучился и как ему их не хватало. Семейные проблемы тут же забылись, погода перестала казаться такой уж отвратительной. Он даже приветливо помахал стоящему неподалеку Питеру Петтигрю, который так усердно замахал ему рукой в ответ, что случайно ударил по голове проходящую мимо Лили Эванс.

Настроение было просто отличным.

* * *

Когда смотришь на длинную вереницу первокурсников, с трепетом ожидающих церемонии распределения, думаешь о собственном превосходстве, о том, что ты наверняка выглядел куда более уверенно, когда так же ждал своей очереди надеть распределяющую шляпу.

- Какие они все мелкие, - насмешливо произнес Джеймс.

- Год назад ты был таким же, - улыбаясь, сказал ему Ремус, на что Поттер возмущенно закачал головой.

- Они все трясутся от волнения. Я точно таким, как они не был! Вот Питер – может быть.

Петтигрю обиженно надулся, но перечить не стал, что для Сириуса было совсем не удивительным, но он не заострял внимание на своем пухлом и, кажется, совсем не подросшем за лето приятеле.

Это было похоже на нескончаемую игру в гляделки. Он мозолил глазами своего младшего брата, стоящего в шеренге первокурсников, тот не сводил глаз с него. Во взгляде обоих – лишь неприязнь и ощущение собственного превосходства.

А стоящая рядом с Регулусом светловолосая девочка зарделась от смущения, видимо полагая, что все эти взгляды были адресованы ей, что Сириус вот уже минут пять беспрестанно пялился на нее.

- Я хочу есть.

- Ты же ел в поезде, Джеймс.

- Я расту – мне нужно много еды. Когда это уже закончится?

Поттер имел в виду бесконечно долгую песню шляпы. Сириусу казалось, что в прошлом году песня была намного короче. Впрочем, он вообще не мог вспомнить, пела ли тогда шляпа … Единственное, что он запомнил со своего распределения – это ужасная боль в голове и вердикт, казавшийся тогда отвратительно неправильным. Теперь же все по-другому… ведь так?

Наконец, профессор МакГонагалл вызвала первого из своего списка. Худощавый кудрявый мальчик не долго провел на треногом табурете – шляпа уже через пару секунд отправила его в Рэйвенкло, чему он явно был рад.

- Блэк, Регулус.

Младший Блэк, не торопясь, направился к МакГонагалл, бросая взгляды то на своего брата, то на кузину Нарциссу, которая ободряюще улыбалась ему в ответ.

- У тебя есть брат? – Джеймс был явно удивлен подобной новостью.

- Как видишь, - скривив губы в отвращении, произнес Сириус.

- Почему ты никогда о нем не говорил? – спросил уже Ремус.

- А нужно было?

Люпин пожал плечами и придал лицу привычно-равнодушное выражение. Зато Джеймс определенно был немного обижен.

- Вообще-то да. Я тебе все рассказываю.

Сириус уже его не слушал. Он смотрел, как МакГонагалл опускает шляпу на голову его брата, и лицо мальчика, взволнованное, тревожное, наполовину скрылось под широкими полями. Момент неопределенности, щекочущей нервы неизвестности… Сириус знал, чего боялся его братишка. И он желал, чтобы все его страхи сбылись. Пусть это будет не Слизерин, только не Слизерин. Пусть его братец попадет в Хаффлпафф, пусть разрушит этим все материнские надежды. Пусть станет таким же изгоем в семье… Пустым местом, каким он и был раньше…

И все же в глубине души Сириус понимал, что такого не будет. Шляпа дает выбор. Всегда. Он сделал свой выбор, Регулус сделает свой – не оставалось никаких сомнений. Он ведь сможет попросить, сможет сделать то, чего не смог сделать Сириус – стать примерным сыном, примерным Блэком.

- Слизерин.

Он уже больше не смотрел на Регулуса. Не хотел видеть победную улыбку на его лице, не хотел встретиться с взглядом, полным ликования.

Нет, Сириус, не был огорчен – только разочарован. Ведь ничего не изменилось – все осталось, как было.

* * *

За окном барабанил дождь, за спиной барабанил по парте Джеймс, а профессор МакГонагалл пыталась призвать к порядку отвыкших от учебы второкурсников.

Впрочем, нельзя было не признавать, что у нее это как всегда получалось отлично. Лучше, чем у остальных преподавателей. Профессор Слагхорн тщетно полагался на то, что они вспомнят рецепт элементарного ранозаживляющего зелья и без труда смогут его сварить. Одна лишь Лили Эванс сделала все как полагается. Ну, разумеется. Разве могла "рыжая умница" не вдохновить профессора Слагхорна на очередной адресованный ей комплимент? Сириус думал о том, что она могла просто из солидарности со своими одноклассниками чуточку полениться, но куда уж там…

- Ты заметил, она одна не занимается всей этой чепухой вроде повторения пройденного? – ткнув пером в спину своего друга, прошептал Джеймс, вероятно, имея в виду профессора МакГонагалл, которая как раз объясняла новый материал.

- О да, Минерва МакГонагалл просто чертовски наивная, - наигранно снобистским тоном произнес Сириус, откинувшись на стуле, Он не развернулся к другу, а смотрел прямо на преподавательницу. - Она надеется, что мы сохранили за лето то, что в нас вбивали весь прошлый год. Боюсь, ее ждет разочарование.

- Вы оба настоящие придурки. Ведите себя тише.

Сириус все-таки повернулся. Просто чтобы смерить презрительным взглядом свою рыжую однокурсницу, сидящую за одной партой с Джеймсом.

- Так отсядь, раз тебе не нравится наше общество.

- Это мое место, между прочим, - назидательным тоном произнесла девочка. – Всегда им было. И я не собираюсь отсаживаться только из-за того, что Поттер решил с тобой, Блэк, не расставаться.

- Она фамильярничает, ты слышал, Джеймс? – возмущенно протянул Сириус, делая вид, что оскорблен подобным отношением.

- Никаких приличий, - подыграл ему друг, укоризненно качая лохматой головой.

Лили Эванс фыркнула и недовольно надула губы, глядя на своих однокурсников, будто на маленьких детей.

- Вы невыносимые, как только с вами можно нормально общаться?!

Сириус тут же толкнул локтем сидящего справа от него Ремуса, который недовольно оторвался от учебника по трансфигурации и вопросительно взглянул на друга. За лето он слегка загорел, но выглядел все равно немного болезненно. Сказывалось недавно прошедшее полнолуние.

- Давай, Рем, объясняй этой непонятливой, как с нами можно общаться.

Ремус ничего не ответил – лишь пожал плечами и вновь принялся внимательно слушать профессора МакГонагалл. Лили определенно выглядела довольной, чему Сириус был явно не рад. Хотелось сказать какую-нибудь гадость, чтобы согнать улыбку с ее лица, но прежде чем он вымолвил хоть слово, девочка спросила:

- А что же вы оставили своего друга Питера в одиночестве?

Она движением головы указала на Петтигрю, сидящего на последней парте соседнего ряда в компании какого-то темнокожего хаффлпаффца.

- Ему не хватило места, - не долго раздумывая над ответом, произнес Джеймс, подмигнув Сириусу.

Лили покачала головой и опять посмотрела на двух мальчишек с толикой "взрослости" во взгляде.

- Вы забыли одно важное правило – мы в ответе за тех, кого приручили.

- Ты уверена, что мы его вообще знали, это твое дурацкое правило? – скептически поинтересовался Сириус. – И откуда ты его взяла? Сама придумала?

Лили в очередной раз фыркнула и презрительно воззрилась на мальчика.

- Это слова одного писателя. Уж он-то знает о жизни больше, чем ты, Блэк.

- И этот самый писатель, разумеется, маггл, - с большей долей насмешки, чем ему хотелось, произнес Сириус.

- И что? – с вызовом бросила Эванс, прищурив свои ярко-зеленые глаза. Но чего мальчик не ожидал, так это того, что Джеймс также накинется на него.

- Да, Сириус, что в этом такого?

Сириус переводил взгляд с друга на рыжую однокурсницу и обратно. Оба ждали ответа, но он не мог ответить. А что сказать? Извините, мол, привычка осталась. А так он ничего плохого в магглах не видит… вроде бы. Или ничего не говорить. Самое правильное. Но Джеймс как всегда извратит его молчание в отрицательном ключе.

К счастью, от необходимости что-то им двоим ответить Сириуса спасла профессор МакГонагалл, неожиданно оказавшаяся рядом с ними. Высокая, со все тем же строгим пучком, в привычной темно-зеленой мантии. Мальчик представил ее плательный шкаф, сплошь забитый одинаковыми мантиями.

- Мистер Блэк, мистер Поттер и мисс Эванс. Уверена, ваш разговор куда важнее новой темы, и все же я надеюсь, что вы продолжите за стенами моего класса.

- Извините, профессор, - тут же сказала Лили, стыдливо покраснев – ей еще не доводилось получать замечания от преподавателей. Сириуса это даже развеселило. Он насмешливо улыбнулся и взглянул на Джеймса, ожидая такой же реакции на вспыхнувшую однокурсницу, но тот глядел на Сириуса с недовольством и определенно не был сейчас настроен на веселье.

- Останетесь после урока и узнаете о своем наказании. А теперь запишем основную формулу… - обратилась она уже ко всему классу и вернулась к школьной доске. Теперь она внимательно смотрела в их сторону, и Сириусу не оставалось ничего, кроме как обмакнуть перо в чернила и записать то, что диктовала профессор МакГонагалл.

До конца урока Джеймс молчал, Лили молчала, Ремус все так же усердно слушал преподавательницу, и Сириусу пришлось присоединиться к этой прилежной компании. Может, именно поэтому, а не благодаря, как считал сам мальчик, врожденному таланту к трансфигурации, он одним из первых сделал практическое задание.

Глава 24

Сириус размазывал кашу по тарелке, пялясь на затылок младшего брата, который сидел за «семейным» столом. За тем же самым столом, где в свое время завтракали, обедали и ужинали все его предки. Сириус не сомневался – Регулус чувствует себя чуть ли не богом, вкушающим амброзию, только оттого, что, как самый настоящий Блэк, сидит за столом Слизерина.

Сириусу захотелось пульнуть в брата ложкой овсянки, но тот уже поднялся на ноги и вместе со своими новыми друзьями пошел, видимо, на урок.

А старший брат смотрел ему вслед и раздумывал, почему это все его так волнует. Ему ведь пле-вать, что в собственной семье он стал изгоем. Но не хотелось нести подобное звание в одиночку. Впрочем, была еще Андромеда, но ведь она больше не Блэк. Вчера ему пришло письмо от дяди Альфарда, в котором он так неприятно-заботливо интересовался делами Сириуса. Мальчику это не нравилось – дядя Альфард не должен был так привязываться к нему. Дядя Альфард одиночка и разгильдяй. Сириус не хотел, чтобы кто-то еще менялся и менял с этим отношение к нему.

И потому письмо с налетом родительской заботы отправилось в камин. Тем более там была новость, ничуть не обрадовавшая мальчика – его Андромеда теперь Тонкс. И теперь он - единственный изгой в семье. Гриффиндорец.

- Ну и что, - буркнул он себе под нос, оставшись неуслышанным за громким голосом Поттера.

- …ловцом, конечно, - это все донеслось до мальчика, когда, наконец, он решил прислушаться к тому, что там рассказывает Джеймс.

- Тебя что, взяли в команду? – спросил он, призывая заклинанием кубок с соком.

Джеймс посмотрел на него с удивлением, которое тут же сменилось насмешливой улыбчивостью.

- Ты ведь не слушал, да?

- Да ты что! – наигранно воскликнул Сириус, возвращая настроение в привычное состояние веселости. – Просто песнь твоего голоса так заворожила меня, что я был уже не в силах вникать в смысл слов.

Джеймс прыснул, сквозь смех выговаривая что-то вроде «Придурок ты, Блэк». Питер вторил ему, и визгливое хихиканье пухлого мальчика, казалось, совсем не подросшего за лето, стерло улыбку с лица Сириуса. Он ведь не для него говорил, не для того, чтобы Питти теперь краснел от смеха.

Вот и набранная для Регулуса ложка овсянки пригодилась, когда Сириус запульнул ею в своего маленького приятеля. Питер замолк, ошарашенный и немного испуганный внезапной атакой. Сириус же рассмеялся, глядя на него - растерянного и не знающего, что ему теперь делать.

- Эванеско, - раздался голос за его спиной, и лицо Питеру тут же очистилось.

Раздраженный, Сириус развернулся, чтобы встретиться взглядом с презрительно скривившейся Лили.

- Ты такой… - она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово, и это почему-то развеселило мальчика.

- Какой? Ну скажи, какой? – выклянчивал он ответ, капризно глядя на нее снизу вверх, выпячивая вперед нижнюю губу. Эванс немного растерялась, но растерянность ее продлилась недолго - она нахмурилась и переплела руки на груди.

- Придурок ты, Блэк, - сказав это, она резко развернулась и пошла прочь от мальчиков. Вслед за ней пошла Мэри Макдональд – ее новая подружка с первого курса. «Новая жертва Лили Эванс» сказал про нее однажды Джеймс, который сейчас хохотал так, как не хохотал он давно.

- Видишь, даже Эванс со мной согласна в этом, - пролепетал он сквозь смех, за что получил в лицо овсянкой. В долгу он не остался, кинув в друга остатком своего пирога, но тот увернулся, и пирог попал в появившегося, наконец, Люпина.

Ремус невозмутимо провел рукой по мантии, очищая ее от крошек. Выглядел он уставшим – бледным и изнуренным.

- Лежал бы себе в больничном крыле, - нахмурившись, произнес Джеймс, критично разглядывая друга. А Ремус нервно дернулся и бросил тревожный взгляд на Питера, который удивленно переводил взгляд с Поттера на Люпина.

- Ты разве не домой ездил?

Сириус смотрел на Джеймса и думал: вот, кто настоящий придурок.

- Помфри проверяет его после возвращения, - сказал он с присущей ему раздражительностью по отношению к Петтигрю. – Проверяет, не заразился ли он от своей маменьки.

Люпин бросил на него благодарный взгляд, усаживаясь за стол и пододвигая к себе тарелку с овсянкой. Но Питера, судя по всему, слова Сириуса не удовлетворили.

- Это ненормально, так долго болеть. Моя мама колдомедик, она бы мигом поставила твою маму на ноги. Хочешь, я поговорю с ней?

Ремус в смущенной растерянности смотрел на Петтигрю. Джеймс усиленно поглощал новый кусок пирога. А Сириус думал, что рано или поздно подобное должно было произойти.

- Вряд ли она поможет, если своей тупостью ты пошел в нее, - вот, что сказал Сириус, чтобы спасти своего друга Ремуса.

Он в самом деле считал это лучшим решением в возникшей ситуации. И мгновенно побагровевший Петтигрю с выступившими слезами гневами нисколько его не волновал.

- Не смей так говорить о моей маме! Она умная. Умнее, чем ты, в сто раз!

Питер даже испугался немного – кричать на Блэка не входило в его планы. Но он все так же сжимал пухлые пальцы в кулаки и с вызовом смотрел на него. Сириус же думал, что тот выглядит, по крайней мере, нелепо в своей яростной позе. И он рассмеялся – громко, издеваясь над Петтигрю, высмеивая его смехотворную попытку «атаки».

Ремус нервно хихикал, уставившись в тарелку, Джеймс заливисто хохотал. Этого хватило, чтобы Питер в слезах выбежал из Большого зала. И веселье тут же прекратилось.

- Это было гадко, - мрачно произнес Джеймс. - Мы все настоящие кретины. Хуже слизеринцев.

Сириус не понимал. Ведь только что его лохматый друг заливался смехом. И тут такая разительная перемена в настроении.

- Все это из-за меня, - тихо сказал Ремус, ковыряя ложкой в тарелке с вязкой кашей. – Он ведь помочь хотел, а пришлось вот так с ним поступить.

- Нужно будет извиниться.

- Да.

Сириус смотрел на двух своих друзей — постепенно наступило понимание происходящего. Они лишь хотели поскорее покончить с неприятной ситуацией, с вопросами и предложениями помощи – ради тайны Ремуса. А он делал все лишь бы посильнее обидеть Питера. И теперь они мучились угрызениями совести, а он раздумывал над тем, что является самым неправильным гриффиндорцем во все времена.

- Я виноват. Можно было ответить не так резко, – неожиданно для себя произнес Сириус. Он не знал, думает он так в самом деле, или просто считает необходимым сказать это. Но Джеймс улыбался.

- Да ладно, ты же хотел как лучше. Просто получилось как всегда, - подмигнул он другу, лохматя свои волосы. - Побежали, нужно найти его и извиниться до начала урока.

Сириус был рад тому, как все обернулось. И теперь казалось неважным, честными были его слова или нет...

* * *

Ему не нравилась эта затея. Ему не нравилось небо за окном – в тяжелых свинцовых тучах. Ему не нравилась духота комнаты, в которой было так трудно дышать. Но он сидел на подоконнике, прислонившись спиной к оконному стеклу, и ему лень было отодвигаться, чтобы хоть на немного приоткрыть доступ свежему воздуху.

Это не его дело. Люпин решил – его право. Но Сириус все равно считал, что они совершают огромную ошибку, доверяя тайну полнолунных исчезновений Питеру Петтигрю.

«У нас нет выбора, рано или поздно он сам поймет», - этот довод казался ему дурацким. Но ответное «Да он же тупица!» осталось неуслышанным.

И вот теперь он не желал слушать, как они будут вверять их секрет тому, кто, по его мнению, этого не то, что не достоин – кто может проболтаться.

- Ты куда? – окликнул его Джеймс, но через секунду их уже разделяла дверь. Сириус сбежал вниз по лестнице в гостиную, пустую и непривычно тихую. Здесь ему оставаться не хотелось. Не покидала мысль, что Джеймс может пойти за ним. А быть так скоро пойманным в планы мальчика не входило, и он практически бегом преодолел расстояние до выхода из гостиной.

Сириус вышагивал по темному камню коридоров, спускался и поднимался по бесконечным лестницам. Вспомнились его одинокие прогулки по замку на первом курсе. И он чувствовал себя просто великолепно – в подрагивающей отсветами факелов темноте, в практически осязаемой тишине, нарушаемой лишь звуком его шагов.

Мальчик кривлялся перед картинами, ворчавшими из-за того, что он, якобы, нарушает их сон. Какой может быть сон у тех, кто и не живет, думал он, вглядываясь в иллюзию жизни, заключенную в рамку.

- У вас нет души, - он показал язык волшебнику в черном цилиндре. – Вы все лишь изображения.

- А у тебя, мальчик, нет сердца, - парировал волшебник, надменно вскинув подбородок. – Убирайся отсюда, иначе мы позовем Филча.

Сириус состроил презрительную гримасу и, пожав плечами, желая показать безразличие угрозам какого-то портрета, направился дальше по коридору.

Долгое плутание по замку без цели привело к тому, что он уже понятия не имел, в каком крыле и на каком этаже находится. Однотипный камень, горящие на одинаковом промежутке друг от друга факелы, кажущиеся теперь абсолютно схожими портреты – все это навевало мальчика на мысль, что он ходит кругами.

Внезапно он услышал шорох чьих-то приближающихся шагов. В том, что его ночные гуляния могут послужить отличным поводом для очередного снятия баллов и отработки, сомневаться не приходилось. Но Сириус и не думал прятаться. Тем более – негде было.

«Гриффиндорец», - усмехнулся сам себе Сириус, храбро шагая навстречу «опасности». Но никого видно не было. И за ближайшим поворотом тоже пустота. Впрочем, задуматься о том, что шаги ему просто почудились, Сириусу помешал заливистый и такой знакомый смех совсем рядом.

Поттер. Кто еще, кроме него?

В подтверждение его мыслям, в следующую секунду перед его глазами показалась лохматая голова его друга, улыбающаяся и шкодливо-счастливая.

- Ты бы видел свою растерянную физиономию! – являя взору Сириуса прочие части тела, произнес Джеймс, небрежно закидывая мантию-невидимку за спину. – Ты ведь услышал шаги, почему не спрятался?

Сириус пожал плечами, с улыбкой глядя на друга. В самом деле, единственным человеком, которого он был бы рад встретить, прогуливаясь в одиночестве ночью по Хогвартсу, был Джеймс.

- Ты идиот, Блэк, - голос Поттера, веселый, задорный, противоречил смыслу его слов. Как обычно. Поэтому Сириус и не думал обижаться. Он вообще не представлял, как это – обидеться на Джеймса, который, казалось, был просто напросто не способен произнести что-то со злым умыслом.

- Как ты меня нашел? – задал наконец Сириус интересующий его вопрос, прислоняясь спиной к холодному камню стен.

- Пришлось обойти кучу коридоров. Я уже хотел назад возвращаться.

Джеймс ковырял носком ботинка щель между камнями в полу, разглядывая при этом что-то над другом. Сириус запрокинул голову, пытаясь увидеть, что же так заинтересовало Поттера. Оказалось, он стоял прямо под факелом, и мальчик едва избежал падения на него капли расплавленной смолы, резво отпрыгнув в сторону.

Джеймс принялся хохотать, а Сириус придирчиво осматривал свои плечи, надеясь, что на них не попало никакой мерзости. Он взглянул на Поттера и подумал, что у того очень странные понятия о хорошем и плохом. Вот как может обида Питера так его затронуть, если возможная трагедия лучшего друга вызывает только лишь смех?

- Что там Петтигрю? – несколько брезгливо произнес Сириус, вспомнив о своем светловолосом приятеле. - Не описался от страха, узнав, с кем ночует в одной комнате? И вы уверены, что завтра об этом не будет знать вся школа?

Джеймс самодовольно ухмыльнулся и, доставая палочку, сделал замысловатые движения рукой.

- Он думает, что на нем заклятие – непреложный обет.

Тут настала очередь Сириуса заливаться смехом. Он страшно гордился своим другом, придумавшим столь оригинальный способ заставить Питера держать рот на замке.

- Но он бы и так не сказал, - вдруг серьезным тоном произнес Джеймс. – Знаешь, ему, похоже, жаль Ремуса.

- Ему, похоже, нравится чувствовать себя причастным, - парировал Сириус. Его лохматый друг издал короткий смешок. Сириус знал, Джеймс не может не согласиться с его словами – малыш Питти был просто очень рад окончательно войти в их круг.

- Как думаешь, меня возьмут в команду? – вдруг спросил Джеймс. Сейчас он не выглядел таким уж уверенным, как тогда, за столом.

- Ну конечно! Тебе достаточно будет улыбнуться своей фирменной поттеровской улыбкой, и вся команда будет молить о твоем принятии в их ряды.

- Прекрати, Сириус, я серьезно! – слова явно не сочетались с голосом на грани смеха. Джеймса как обычно веселила привычка друга паясничать и превращать все в шутку. – Фрэнк Лонгботтом сказал, что отбор завтра.

- Отлично. Я приду за тебя болеть. С такой группой поддержки тебя не смогут не взять, - Сириус самодовольно усмехнулся.

- Сам-то не хочешь играть?

- Неа, - бросил Блэк, резким движением вырывая мантию из рук друга и через секунду полностью исчезая в ней. – Я буду твоим невидимым другом, твоим незримым щитом от бладжера, соперников и прочей мерзости.

Джеймс не удержался и прыснул от смеха. И тут прямо перед лицом неожиданно вынырнула узкая ладонь Сириуса, сжавшая его рот, заставляя замолкнуть.

- Миссис Норрис, - прошептал невидимый сейчас мальчик и, не давая Джеймсу даже возможности осмыслить ситуацию, затащил его под мантию.

Но тощая кошка смотрителя Филча все так же глядела в их сторону, нисколько не смущенная тем, что их не видно.

Сириусу вдруг стало очень весело. Они вдвоем под мантией прячутся от драной кошки. Разумеется, ее появление означало, что Филч где-то неподалеку, но пока что ситуация казалась мальчику совершенно нелепой.

- Давай заколдуем ее, наконец? – шкодливо предложил он Джеймсу. А тот лишь смотрел на него, все еще прижимавшего ладонь к его рту, с недовольством. Сириус убирать руку не спешил, переключившись с кошки на негодующего друга. Но прежде, чем он задумался над возможным тестированием поттеровского терпения, Джеймс умудрился укусить его за ладонь. Со всей силы, доводя Сириуса до визгливого крика, разнесшего тишину замка в клочья.

- Попались!

Из-за угла выскочил Филч, светящийся в предвкушении поимки ночных гуляк. Сириус едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, глядя на вытянувшееся в растерянности лицо смотрителя, столь же тощего, как и его кошка. А Джеймс все же хихикнул, и услышавший это Филч принялся нервно оглядываться по сторонам.

Сириуса все это веселило. Напрягала лишь кошка, продолжавшая глядеть в их сторону.

- Пошли, - шепнул он другу и потянул его за мантию в противоположную Филчу сторону. Джеймс покорно следовал за ним, пока они не настигли поворота в следующий коридор. Оказавшись вне поля зрения смотрителя, мальчики сняли с себя мантию, задорно переглянулись и со свистом и криками понеслись по коридору со всех ног, едва разбирая, что выкрикивал Филч, оставшийся уже далеко позади.

Мантия-невидимка теперь была чем-то вроде флага, развевающегося в поднятой вверх руке Джеймса. Сириус бежал рядом с другом, раздумывая о том, что поведение их совсем-совсем глупое и детское, но так весело, как сейчас ему давно уже не было.

Они остановились лишь через десяток поворотов и сотни картин, оставленных позади. Тяжело дыша и все же продолжая смеяться, мальчики сползли по стене, усаживаясь на каменном полу рядом со статуей одноглазой ведьмы. Сириус вытянул ноги вперед и критично оглядел пыльные носки своих черных ботинок. Справа от него Поттер пытался восстановить дыхание и сложить мантию.

Они долго сидели вот так и молчали. Высоченный потолок над головой, мирно-сопящие портреты, темнота, рассеиваемая льющимся из окон светом кажущейся все еще полной луны... Ночной Хогвартс нравился Сириусу куда больше, чем он же - днем. Джеймс шумно зевнул и сполз чуть ниже, обнимая сложенную мантию и вызывая у друга насмешливую улыбку. А ведь он в самом деле может заснуть прямо здесь, подумал Сириус. Достав палочку и превращая найденный в кармане фантик от конфеты в пестрый шарик с крылышками, напоминающий снитч, мальчик с помощью отлично отработанного заклинания левитации принялся дразнить своей новой игрушкой Джеймса.

- Прекрати, Сириус! – в очередной раз отмахнулся от маячившего перед его лицом фальшивого снитча Джеймс, пытаясь скрыть веселье за недовольством. Выходило у него это плохо. А когда «снитч» принялся скакать по его лохматой голове, он вовсе не выдержал и рассмеялся.

- Ну же, Джейми, слови его. Разве могут тебя взять в ловцы, когда ты не можешь поймать даже чертову обманку?

Сириус едва ли успел договорить предложение, когда его игрушка и в самом деле оказалась в цепких поттеровских пальцах. Довольный Джеймс показал ему язык и положил свой трофей в карман.

- Почему ты никогда не говорил, что у тебя есть брат? – неожиданно спросил он.

Сириусу не нравилось, что Джеймс опять вернулся к этой теме. И то, что опять задал вопрос обиженным тоном. Как будто рассказывать подобные мелочи было жизненно необходимо. Есть брат, нет брата – Сириус понимал, какая Поттеру разница – не собирался же он с Регулусом дружить.

- Вы с ним не ладите, да? – задал Джеймс следующий вопрос, так и не дождавшись ответа на первый. А Сириусу хотелось отправить друга с его любопытством и интересом к мелкому куда подальше. И он в самом деле собирался это сделать, раздосадованный враз испорченным настроением. Но тут Джеймс задумчиво протянул: «Это хорошо», чем немало удивил Сириуса.

- В смысле?

- Он слизеринец, - брезгливо выплюнул слова Поттер, скорчив лицо в выражении презрения, столь для него непривычном.

- А если бы я попал на Слизерин?

Сириус и так знал, что ответит на это его друг, но не мог не спросить, чтобы в очередной раз убедиться в правильности своих мыслей насчет Поттера.

- Мы бы вряд ли дружили, - честно ответил тот. Серьезно, без улыбки. И Сириус был уверен – так оно и было бы. Как в начале первого курса, когда о дружбе между ними невозможно было и подумать. Мальчик задумался над своим же вопросом – если бы он попал в Слизерин, где бы находился сейчас? Сидел бы в подземельях в компании «друзей», которых его дражайшая маменька могла бы счесть достойными общения с ним, с Блэком?

Одно единственное решение старой шляпы полностью изменило его жизнь.

Мальчик повернулся к Джеймсу. Тот сидел в мрачной задумчивости, не сводя глаз с какого-то очень интересного кирпичика в противоположной стене. Сириус догадывался, о чем думает его друг. Наверняка так же раздумывает о том, что было бы, если бы шляпа назвала другой факультет – тот, на которым испокон веков учились все Блэки.

А непривычно угрюмый вид Джеймса отнюдь не казался Сириусу отличным завершением ночной прогулки.

- Ты сейчас усиленно думаешь, как бы отблагодарить судьбу за такой подарок? Ведь не часто в друзья попадаются столь чудесные люди, как я.

- Иди ты, Блэк, - насмешливо фыркнув, произнес Джеймс. – Прекращай паясничать и пошли уже спать. Завтра вставать рано, - сказав это, мальчик резво поднялся на ноги и бросил взгляд из одного конца коридора в другой. Сириус догадался, что он пытался определить куда идти.

- Нам направо.

- И без тебя знаю, - показал ему язык Джеймс и проигнорировал протянутую руку. – Сам встанешь.

Сириус скривил лицо в недовольстве, но все же воспользовался «посторонней помощью», чтобы подняться – схватил за руку уродскую статую, стоящую рядом. И тут стоящий уже на ногах мальчик с большим удивлением увидел, что горб каменной ведьмы с тихим скрежетом раскрылся, являя его взору небольшое отверстие – достаточно широкое, чтобы без проблем пролезть внутрь.

/Спасибо всем за терпение.
Ваша Эстелла.