Глава 1Часть 1. Раздвоение личности.
***
Она очнулась от слепящего солнца – лучик запутался в ресницах, настойчиво требуя открыть глаза. Она облизнула губы - сухие и шершавые. Все тело ныло, а в голове пульсировала боль. Повернув голову, она увидела солнечно – золотой квадрат окна. То лето пахло ромашкой и черникой, оседая на лице пыльцой с полей.
Она протянула руку к окну, желая коснуться этого света, но пальцы натолкнулись на толстые, грубые прутья. Она вскрикнула и отшатнулась.
Это была белая палата с ровными стенами, на фоне которых черные кованые решетки казались уродливыми червяками. Пошатываясь – ослабевшие ноги совсем не хотели слушаться, она оперлась на стену и увидела за окном изумрудную зелень сада, шумную, проказливую и ясную. Она протянула руку, чтобы коснуться этих бархатных листьев, но у неё за спиной хлопнула дверь.
- Надо позвать доктора! – визгливый голос заполнил всю комнату, отскакивая от стен. Стало шумно и больно. – Как хорошо, что вы очнулись!
Оглушенная и напуганная, она поспешно закрыла уши руками и кинулась в угол. Голоса окружали её повсюду. Неожиданно чья-то твердая рука обхватила её за талию и подняла вверх.
- Вот вы и очнулись, мисс Мэри, – у него был спокойный голос, прокуренный и хриплый.
- Дайте мне зеркало.
- Зачем? – его губы дрогнули в холодной улыбке.
В руки ей ткнулась раковинка, и она несмело глянула в неё. Белая тонкая кожа, покрытые желтоватой коркой обветренные губы. Фиолетовые мешки под огромными глазами.
- Мэри… да, меня зовут Мэри, – прошептала она, кидая на кровать зеркальце.
- Да. Что-то не так?
- Не уверена. Мне как-то странно произносить это имя. Я его словно забыла, - она пожала плечами. Она слабо опустилась на кровать. – А я вас помню. Вы – доктор Александр. Я вас действительно помню.
- Да. Александр Монтано. Но я предпочитаю быть Алексом.
- А я предпочитаю быть… - на мгновение она задумалась, и её личико сделалось похожим на лисью мордочку, - быть Элис. У меня второе имя Элис, - пояснила она со смешливой гримасой. - Что это за место, больница, да? Мне здесь не нравится. Тут совсем невкусно пахнет.
- Больница.
- Я уже поняла. А почему я здесь?
Доктор заложил руки за спину и прошел к окну. Не слишком высокий рост и какая-то угловатость во всей фигуре делали его похожим на подростка. В нем было что-то скрытое, смазанное.
- Давайте все по - порядку, мисс Элис.
- Я вас помню каким-то другим, доктор. Вы были повеселее, кажется, а сейчас на вас словно вылили воду, - задумчиво протянула она.
Она откинулась назад и внимательно стала смотреть на него, желая найти разгадку его непонятности. Но от усталости его образ как-то расплывался, расползался. Ей хотелось протянуть руку, чтобы удержать невидимые нити, из которых потом можно было бы вышить доктора.
Медик смотрел на неё со смесью снисхождения и насмешки. Только сейчас она заметила, что у него нервный, какой-то лихорадочный блеск в глазах, словно он уже давно болел и держался на одних таблетках.
- С вами все хорошо, сэр? - ей стало не по себе – захотелось забиться в угол кровати и не смотреть на него, не чувствовать на своей коже тяжелого, пригвождающего к земле взгляда этого человека.
- Вы сейчас в безопасности, мисс Элис. И это самое главное. Я к вам зайду позднее, - полы белоснежного халата взметнулись, и врач скрылся за дверью.
Неожиданно послышался лязг опускающихся решеток. Ужас медленно шевельнулся в животе, поднялся к горлу и выплеснулся наружу криком – безмолвным и жутким, сжавшим горло в спазме.
Девушка погрузилась в полусонную дрему, ощущая, как солнечные блики скользят по её лицу и путаются в волосах, как ветерок теребит её спутанные волосы. Было тепло. Кажется, на улице была весна. За окном буйствовала жизнь. Кажется, так было уже когда-то.
Её грубо разбудили две нянечки – толстые тетки в белых платьях с мрачными, зачерствевшими лицами. Одна из них принялась расчесывать волосы Элис – резко, жестко, без эмоций, но приговаривая монотонным голосом:
- Какие у вас чудные волосы, мисс. Прямо-таки шелк! Прелесть какая. Жаль обрезать… ох, жаль. Такие красивые…
- Зачем обрезать? – девушка испуганно отшатнулась, хватаясь рукой за влажные волосы, струившиеся между пальцев.
- Так ведь нельзя, милая, с длинными волосами в желтом доме сидеть! – ответила нянечка, одевавшая ей на ноги полосатые носки.
Элис сжалась и залилась слезами – ей стало страшно и плохо. Комната сузилась до невероятия – стены потемнели, обуглились и стали наступать на неё, искажаясь и меняя форму. Все вокруг запестрело дикими красками. Она закрылась ладонями, стараясь убежать от этого кошмара. Её забила крупная дрожь, и она закричала во всю силу своих легких…
Она помнила лишь, как врач Алекс Монтано приподнял её голову, увлекаемую назад тяжестью волос, и закапал между приоткрытых губ лекарство. Обессиленная, она очнулась через несколько минут. Доктор стоял у окна. Она смотрела на его руки и дрожала – никогда прежде не видела она таких, ни у одного человека. Они были так подвижны, ловки, взлетали так легко и музыкально, что она не могла оторвать от них глаз. Невероятно худые, с тонкими бледными пальцами, эти руки, казалось, жили своей отдельной жизнью. Они завораживали и пугали. И это было не самое страшное. Случайно манжет безупречной рубашки отодвинулся, и Элис увидела на запястьях темно- красные полосы и рубцы. Её передернуло. Казалось, он о чем-то думал, и это что-то вырывалось из его груди тяжелыми хрипами.
- Не надо… не надо, - зашептала она, поднимаясь на локтях. – Не надо отрезать мои волосы. Пожалуйста. Пожалуйста.
- Простите, но это придется сделать. Вам они будут только мешать. Они потом отрастут, мисс, - он говорил успокаивающим тоном, разве что по голове не гладил, как сопливого ребенка. – Сейчас вам сделают красивую прическу. Вам должно понравится, мисс Мэри.
- Я - Элис, - пробурчала она. – Не называйте меня Мэри. Мне так не нравится.
- А почему? – доктор присел на край её кровати.
- Потому что… потому что… - она нахмурила гладкий лоб. – Потому что это имя очень нравится моим родителям. А мне - нет.
- Вы не любите своих родителей?
- Но ведь это они меня посадили сюда! Они- то меня совсем не любят! У них ведь есть Синтия, милая хорошая Синтия. Зачем я им? – Элис отчаянно заплакала, уткнувшись лицом в жесткую подушку.
***
Глава 1. Семейные ценности Брэндонов.
Ярко-желтое поле вереска простилалось до самого пляжа с белым шелковым песком, который тревожили зеленовато-синие волны реки Миссисипи. И когда садилось солнце и вода, и песок, и желтый вереск отливали красным.
Няня Эми знала, где искать маленькую мисс Мэри. Но в этот раз она еще не успела пересечь поле, как увидела девочку, задумчиво бредущую вдоль линии обрыва.
- Мисс Мэри, вы же обещали, что больше не пойдете без разрешения куда-либо, - Эми бросилась к девочке. – Если с вами опять что-нибудь приключиться, то что же будут делать ваши родители? Вы совсем не жалеете их.
Мэри подняла огромные глаза и слабо улыбнулась. Из-за своего маленького роста и слабого здоровья она выглядела моложе своих 10 лет. Она росла странным ребенком: веселая и жизнерадостная, как птичка, девочка иногда становилась замкнутой и нелюдимой.
- Я же просила, Эми, не называй меня Мэри. Я ненавижу это имя, потому что оно такое же как у многих, его так любит мама и папа! А я не хочу. Называй меня «мисс Элис», - нетерпеливо бросила она, проходя мимо. – И еще. Мои родители будут рады, если со мной что-то случится.
- Да что же вы говорите такое, мисс? – всплеснула руками няня. – Как это будут рады? Вы же их дочка, кровное дитя. И крестили вас, как Мэри, так что извольте ею быть!
Девочка ничего не ответила и, поджав губы, смотрела на неё. Длинные волосы раздувал ветер, и в их темной рамке её лицо казалось очень бледным.
Стояло удушливо жаркое лето. Воздух был таким тяжелым, что его, наверное, можно было положить на ладонь. Каждый день ждали дождя. А его все не было. Листва, обычно такая свежая в это время года, была желтовато-серой, а цветов совсем не было.
Дом Брэндонов находился в конце Фэйри-стрит и возвышался над всем Билокси. Его построил старый полковник Брэндон еще в начале 19 века, и дом вполне успешно простоял до его конца. И вот в самом начале 20-го дом уже начал понемногу разрушаться: в гладких стенах появились трещины, крыша начала протекать, а цветные витражи потускнели. Большая часть дома стояла закрытой весь год. Все здесь говорило о стесненных обстоятельствах семьи. Сад, когда-то так тщательно оберегаемый, превратился в неухоженные заросли, лишь клумбы у дома и кусты у калитки продолжали подстригать и оберегать. Мэри любила самые дальние, самые заросшие уголки сада у развалившейся беседки. Миссис Брэндон запрещала ей ходить туда, боясь, что с девочкой может что-нибудь случиться, но все её увещевания пропадали зря. Мэри все выслушивала, кивала головой и все равно раз за разом убегала туда.
На веранде сидели миссис Брэндон и её подруги. Это был час чая, и они распивали его с большим удовольствием. На ступеньках сидела Синтия в кружевном платье и перебирала душистые пионы.
- Мэри, малышка, почему тебя надо вечно искать? – голос миссис Брэндон был холоден, словно она говорила с провинившейся прислугой. – Куда ты опять ходила?
- Как всегда, миссис, на пляж. Уж больно ей нравится это место, - ответила за неё няня.
Синтия с любопытством смотрела на младшую сестру. Мэри сбросила со ступенек цветы и села рядом. Они были такие разные: полненькая, румяная, словно сдобный пирожок, белокурая Синтия и бледная, прозрачно-худенькая, темноволосая Мэри.
- Зачем ты туда все время ходишь? – прошептала Синтия, придвигаясь поближе.
- Мне там нравится. А разве у тебя нет мест, где тебе нравится?
Синтия наморщила носик, что ей удивительно шло, задумалась. Мэри осторожно прикоснулась к её золотым волосам и тут же отдернула руку.
- Есть. Наша комната. Я думала, ты знаешь, что я люблю, - с некоторым ехидством заметила девочка. – Ты же у нас все знаешь, Мэри. Ведь и вправду все-все знаешь!
Синтия засмеялась звонким, серебристым смехом, а Мэри, залившись краской до ушей, бросилась в дом. Слова сестры обидели её, и в своем горе девочка не заметила матери и сбила её с ног. В руках у миссис Брэндон был поднос с чаем, и дорогой сервиз разбился вдребезги. Мэри порезала руку осколками, когда хотела подобрать их. Кровь заляпала её платье.
- Противная девчонка! – миссис Брэндон дернула дочь за руку. – Немедленно иди в свою комнату, а по дороге скажи Лизе, чтобы она прибрала здесь. А ты будешь сидеть сегодня без десерта!
Няня нахмурилась. Бедная девочка глотала слезы, прижимая к ране на руке подол платья, но молчала, пятясь в дом.
- Хорошо, - наконец, выговорила она и убежала в дом.
- Мама, она руку порезала. Надо бы перевязать! – заметила Синтия, ласкаясь к матери.
Подружки матери одобрительно закивали, поглядывая на неё.
- Помоги сестренке, - миссис поцеловала её в макушку и подтолкнула к дверям. – Позаботься о ней, милая. Она сейчас, наверное, на всех нас злиться. Но я-то уже не сержусь. С кем не бывает! Это такая мелочь, – она рассмеялась и небрежным жестом обвела разбитые чашки.
Но няня Эми знала, что за этой напускной небрежностью скрывается гнев – сервиз был последним в доме, остаток былой роскоши. И маленькой мисс достанется очень сильно в этот раз.
Мэри сидела в своей комнате, обмотав руку платком. В комнате царил полумрак, в котором было так приятно спасаться от тяжелой жары. Кругом лежали игрушки и книжки. Девочка забилась в угол между своей кроватью и большим шкафом, где хранили платья. Она уже не плакала, только тяжело вздыхала. Синтия села рядом и положила к ней на колени пряник. Она сама была готова заплакать, если бы слезинки скатились по щекам сестры.
- Ну не плачь. Я принесу тебе кусок тортика, если хочешь, - она начала теребить её колени. – Мэри, ну скажи, тебе хочется или нет. Мама серьезно говорила, что не даст тебе десерта!
- Мне не хочется. Можешь не беспокоиться! – равнодушно ответила девочка.
- Но мы же сестры! – Синтия с такой подкупающей искренностью, что Мэри невольно улыбнулась. – Ты бы тоже беспокоилась обо мне.
Девочки стали играть в куклы, переодевая их в разные красивые платья и укладывая косы в разные прически. Они были так поглощены эти занятием, что не заметили, как в комнату вошла их матушка. Увидев её в дверях, девочки примолкли, поспешно отбросив игрушки от себя.
- Синтия, иди на кухню. Там тебя ждет обед. А мне нужно поговорить с Мэри, - она подошла к младшей дочери и стала у неё за спиной.
Едва Синтия ушла, миссис Брэндон заняла её место перед Мэри. Её красивое лицо, чуть тронутое золотистым загаром, было очень серьезно, а между соболиных бровей пролегла морщинка.
- Ты, наверное, считаешь, что совсем не виновата в том, что произошло сегодня? – девочка ответила угрюмым молчанием. – Что же ты молчишь, как будто немая? Или ко всем бедам Бог тебя еще и языка лишил?
- Нет, мама. Но я действительно невиновата. Синтия обидела меня! – со слезами в голосе начала девочка. – Но она не со зла, не ругай её…
- Ты хочешь сказать, что твоя сестра виновата в том, что ты, как сумасшедшая неслась в дом, и чуть не сбила меня с ног? Что же такого сказала она, раз ты так расстроилась?
Ответом ей было молчание, нарушаемое всхлипами.
- Ты думаешь, что я слишком строга с тобой, милая, - неожиданно мягко проговорила миссис Брэндон. – Что я несправедлива к тебе. Но ты просто не управляема. Куда это годиться, милая? Ведь ты же маленькая леди, а ведешь себя, как дикарка, честное слово. Труды Эми и мои пропадают зря. А твои странные выдумки, а исчезновения…
- Я уже давно никуда не уходила, - напомнила Мэри. – И все, что я говорю, не выдумки, мама! Я все и вправду видела, ничуточки не соврала! – она встала, и окровавленный платок упал на пол.
Миссис Брэндон подобрала его и какое-то время изучала.
- Вот видишь, Мэри, что бывает с теми, кто врет. Их наказывает Господь.
- Почему ты мне не веришь, мама? – слезы побежали по щекам бедной девочки. – Я ни разу не соврала тебе. Ни разу!
Она оттирала слезы ладонями, они смешивались с кровью, которая текла из пореза. Миссис Брэндон перевязала её руку платком, привела в порядок растрепавшиеся волосы.
- Перестань, милая моя, ты просто несносна. Надо быть сдержанней, - в её движениях не было материнской нежности, она действовала как врач.
- Почему ты не любишь меня, мама? – тихо прошептала Мэри, отстраняясь от неё. – Почему? Разве я не красивая? Тетушка Милли говорит, что я похожа на мисс Элейн. Она же такая красавица – это говорят все, когда мы приходим в церковь! Разве я не умная? Я уже сносно читаю «Сон в летнюю ночь» Шекспира, а Синтия еще не может справиться с псалмами! Ты не любишь меня только потому, что я не могу вести себя, как подобает леди? Если ты хочешь, то я буду хорошей! – девочка смотрела умоляющими глазами, блестевшими от слез.
- Мне следует следить за тем, что ты читаешь! И слушать сплетни – неприлично для девочки! – холодно отозвалась её матушка. – Я люблю тебя, и только поэтому я желаю тебе счастья, и более строга с тобой, чем с Синтией. Тебе следует учиться у неё, как вести себя, Мэри.
Миссис Брэндон ушла, оставив в детской запах бергамотового чая и персиковых цветов. Несколько минут Мэри сидела, замерев, а потом заплакала еще сильнее.
Вечером Эми поднялась наверх и застала девочку у распахнутого окна. Она прижимала к груди куклу и тихо вздыхала. Её лицо казалось таким одухотворенным и хорошеньким в эту минуту.
- Матушка позволила вам спуститься к ужину, - няня подошла к ней ближе. – Идемте же!
Девочка повернулась к ней и снова вздохнула.
- Эми, я снова видела. Снова. Огромный розовый дом, утопающий в цветах. Там мама и Синтия. Папы, правда, не было. Но он был где-то рядом. Там еще была какая-то женщина с белом чепце и её сын, мальчишка моего возраста! Я их правда видела, - усталым голосом произнесла она. – Ты только никому не говори. Все равно никто не поверит.
Эми с тревогой поглядела на неё и осторожно коснулась её волос.
- Так вы пойдете к столу? Будьте умницей, - она потянула её за руку. – На ужин ваш любимый картофель и молоко, гренки и пудинг. Вы же все это так любите, мисс Мэри.
- Я же просила, Эми, называй меня Элис, - девочка соскользнула с подоконника и пошла вниз.
Её семья сидела за столом и ожидала младшую. Мистер Брэндон, золотоволосый англичанин с болезненным цветом лица, сидел во главе стола и медленно резал ножом кусочки мяса. Его жена даже не притронулась к еде: она читала какое-то письмо. Синтия ерзала на стуле, то поправляя салфетку, то отпивая молоко из стакана.
- Ты опаздываешь, Мэри, -сухо заметил мистер Брэндон. – Садись и расскажи мне, пожалуйста, что произошло сегодня днем: почему у тебя порезана ладонь, почему от нашего сервиза осталось лишь три чашки, почему Синтия слезно умоляла меня пустить тебя ужинать?
- Это я разбила сервиз, натолкнувшись на маму. И порезалась осколками, - девочка коснулась перевязки на руке. – А почему Синтия просила за меня – я не знаю.
- Потому что Синтия- добрая девочка и хочет тебе счастья, маленькая злюка! – резко заметила мать. – Принимайся за еду, пока не остыло.
- Что пишут тебе тетя Анжела, Софи? Как там Саванна? – глава семьи ласково посмотрел на жену.
- Они приглашают нас в гости на будущее лето. Анжела высадила у своего дома розовые кусты. Фрэдди стал совсем большим, - ровным голосом ответила миссис Брэндон.
- Он же ровесник нашей Мэри?
Эми удивленно посмотрела на девочку, которая замерла на своем стуле, вытянувшись, как струна.
- Да. Должно быть, милый мальчик. – Софи улыбнулась, чуть прикрыв свои ярко-синие глаза.
- А какой дом у тети Анжелы? – тихо спросила Мэри, уставившись в тарелку.
- Очень большой и красивый. Она все мечтала покрасить его в розовый цвет.
Вилка со стуком упала на пол, и из носа младшей дочери хлынула кровь…
Глава 2***
Элис коснулась ладонью своего затылка и поморщилась: так непривычно было с короткими волосами, но так и вправду было гораздо удобнее. Доктор Алекс сидел рядом и что-то писал в своих бумажках. Иногда он поглядывал на неё поверх очков и улыбался.
- А сколько времени? Почему тут нигде нет часов? - Элис спрыгнула с кровати и подошла к окну.
- Вам, верно, кажется, что прошло много времени. А на самом деле, с того момента, как вы очнулись, прошло два часа, - проговорил он. – Сейчас всего десять утра.
- Так мало! – разочарованно протянула девушка. - А мне казалось, что прошло уже много времени. А когда меня выпишут?
- Не знаю. Позволите мне говорить с вами откровенно?
Она обернулась к нему и кивнула. Он поднялся и подошел к ней ближе.
- Мисс Элис, скажите, пожалуйста, часто ли вы слышите голоса?
- Я их вообще не слышу, - девушка скорчила недовольную гримасу, а потом прыснула со смеху в ладошку.- Я правда не слышу никаких голосов.
- Вы видите каких-то людей?
- Не совсем. А зачем вам это? Вы думаете, что я сумасшедшая из-за того, что вижу будущее? – она звонко рассмеялась. – Нет, доктор, я не сумасшедшая, и я действительно вижу будущее. Вот вы сидите в каком-то кабинете и читаете книжку… я сейчас вспомню… «Оливер Твист»? – она говорила с очаровательным спокойствием, то и дело поглядывая на доктора, а в её глазах вспыхивал лукавый огонек.
- Хм… - Алекс постарался скрыть смущение. – Совпадение. Вы прекрасно знаете, что я люблю Диккенса и «Оливера Твиста».
- Хорошо-хорошо, - она подняла руки ладошками вверх, обезоруживающе улыбаясь. -Мы с вами знакомы еще с тех времен, когда я была девчонкой и бегала на пляж, пускать кораблики. Вы тогда еще не были важным доктором, - она задорно посмотрела на него. – Ведь мои видения всегда были со мной, просто я маленькая была и не понимала ничего.
- Допустим. Что вы еще видели, если не секрет? Мне действительно очень интересно!
- Я вижу, что вам интересно. Просто я не книжка с картинками, - она надулась. – Я не все раньше понимала из того, что вижу. И правда, боялась, что это все ненормально.
- А сейчас понимаете?
- Конечно! Ведь я говорю правду. Просто никто мне не верит.
Доктор нахмурился. Она производила впечатление абсолютно здоровой девушки с острым, живым умом, пожалуй, еще веселой и жизнерадостной. Но родители её утверждали совершенно обратное: она замкнутая, хмурая девица, не отвечающая за свои действия, считающая, что её направляют какие-то голоса. Либо лжет она, либо родители.
- А что же вы видите?
- Я же вам рассказывала уже. Просто всякие картинки. Они случаются часто много позже, чем я их увидела. Но они случаются. Вы мне тоже не верите! – произнесла она упавшим голосом.
- Ну почему же, я пытаюсь вам поверить. Просто я не верю в чудеса, а ваш дар предвидения относится именно к разряду чудес.
- Может быть, у меня просто хорошая интуиция? – Элис опять рассмеялась и села на кровать. – Или я провидица и мне стоит открыть салон с хрустальным шаром и отвратительным запахом?
- Вам будут платить хорошие деньги, мисс, нынче предсказание будущего в большой моде.
- Оно всегда так было.
***
Глава 2. Красивая и умная.
Ночью прошел дождь, и улицы блестели и переливались на ярком смешливом солнце.
Мэри и Синтия стояли на веранде и корчили друг другу рожицы. Уже взрослые девушки, они были одеты в красивые платья, но Мэри её жемчужно-серое шло гораздо больше, чем яблочно-зеленое Синтии. И именно это очень злило Синтию. Она оправданно считала себя первой красавицей и не щадила соперниц, будь то даже её родная сестра.
- Леди, ведите себя пристойно! – миссис Брэндон легонько ударила девушек по рукам.
Сестры примолкли и насуплено смотрели на мать. Они заметно нервничали и не могли сдержать волнения. Мэри протянула сестре руку для перемирия, но та сделала вид, что не заметила этого.
Мистер Форман славился на всю округу своим гостеприимством и размахом приемов, которые так любил устраивать. В этот раз прием по случаю помолвки его дочери Кэти проходил в восхитительном саду, в котором росло столько цветов, что миссис Форман могла снабжать ими других. Длинные обеденные столы стояли под деревьями, которые были украшены гирляндами из цветов и фонариков. Просторный холл был уже полон гостей, и когда экипаж Брэндонов остановился у парадного входа, Синтия и Мэри восхищенно замерли: девушки в красивых платьях, напоминали цветы, и их было так много, что начинало рябить в глазах, - одни рассаживались на резные скамеечки, весело болтая с кавалерами или подругами, другие – раскладывали цветы по букетам. Из дома чинно выплыли городские матроны в темных платья, важно перешептываясь и осуждающе поглядывая на слишком фривольно болтающие парочки. Залитой солнцем сад был заполнен гостями: кажется, гости съехались со всей округи.
Навстречу семье Брэндонов вышел сам мистер Форман - все еще сохранивший военную выправку седовласый джентльмен. Он очень сердечно поздоровался с мистером Брэндоном и поцеловал руку его жене. Синтия и Мэри тем временем здоровались со своими знакомыми. Синтия щебетала с подружками, уже окруженная толпой поклонников. Мэри насуплено наблюдала за этими щеголеватыми молодыми людьми и жеманными барышнями – самая подходящая компания для глупенькой хорошенькой Синтии. Но Мэри сегодня, как никогда, хотела быть глупенькой и хорошенькой.
- Здравствуй, Мэри, - к ней подошла Кэти Форман, такая очаровательная и счастливая, чем когда либо. – У тебя такое красивое платье.
- Спасибо, Кэти, ты тоже очень мило выглядишь в этом голубом. Тебе повезло с цветом волос. Голубой цвет так к лицу блондинкам! – улыбнулась Мэри, поправляя складку голубого шелка.
- Но блондинкам не идет зеленое такого оттенка, - насмешливо отозвалась Кэти, кивком головы указывая на Синтию. – У нас кожа становится похожей на заплесневелый сыр. Синтия сейчас похожа на этот самый сыр.
- Вот ты злая! –заметила Мэри. – Почему ты так не любишь Синтию?
- Ты её сестра, и у тебя больше причин её любить, но, тем не менее, я что-то не заметила в тебе пылкой привязанности к ней.
Мэри смутилась и принялась обрывать лепестки у белоснежной гортензии.
- Где твой Грегори? Еще не приехал? – она поспешила сменить тему разговору.
- Я здесь, девочки, - сияющий Грегори подбежал к ним и поспешно поцеловал руки обеим девушкам. Он был одет в костюм, свежесть и белизну которого оттенял темно-красный галстук, и каштановые кудри, которые, как ни старался он прилизать их, все равно вились на шее и у висков.
- Ты счастлив, Грегори? Увозишь от нас нашу лилию.
- И тебя скоро кто-нибудь увезет, Мэри. Вот уж действительно будет потеря! – Грегори ласково посмотрел на свою невесту. – Сколько юных сердец ты разобьешь, красавица!
Девушки рассмеялись, и Мэри легонько ударила его по руке. И Грегори, и Кэти были её самыми лучшими друзьями. Вместе они проводили много времени в детстве, и даже сейчас, став взрослыми, они были почти неразлучны.
- Я так рада за вас! – прошептала она, сжимая их руки.
Уловив грусть в голосе подруги, Кэти обняла её за плечи. Грегори пощекотал длинным золотистым локоном невесты щеку Мэри.
- Мы найдем тебе жениха, милая! Ты уедешь от родителей, из этого дурацкого города, только… - она запнулась и переглянулась с женихом. – Ведь у тебя уже давно не было видений, Мэри. Может быть, это все были просто детские глупости, и ты переросла их?
- Я просто не говорила вам, - упавшим голосом проговорила она. – Я видела и вашу свадьбу, и ваших детей. У вас будет двое, Кэти. И ваш дом – на берегу моря, на юге…
-Отец и вправду собирается подарить нам на свадьбу виллу в Италии - нахмурившись, заметил Грегори. – Ведь у тебя же слабое здоровье…
- О, Мэри! – только и смогла проговорить Кэти. – Бедная моя Мэри.
В это время в сад зашли два молодых человека, и Кэти, дернув Мэри за руку, тихо захихикала, а Грегори наморщился. Мэри залилась краской и скорчила недовольную гримаску. Один из них, одетый в форму колледжа, завидев эту компанию, радостно помахал им рукой.
- Боже, какая нелегкая принесла их так рано! – пробурчала Мэри. – Я наивно надеялась, что успею убежать домой до их прихода. Вот же гадость!
- Фрэнк выглядит очень славно, - заметила невеста, пряча усмешку за веером. – Посмотри, как ему идет этот синий университетский пиджак! Он просто красавчик.
- Будь благосклонна к Фрэнку. Он по уши влюблен! – Грегори дернул её кудряшку и потащил Кэти к другим гостям, посмеиваясь и дурачась, как мальчишка.
Фрэнк уже заметил Мэри и торопился к ней. Она попыталась изобразить улыбку, но вышло очень плохо. Ей совсем не нравился этот долговязый мальчик с испуганными голубыми глазами, а вот его брат, Марк… Мэри прекрасно понимала, что поступает, как обычная влюбленная девчонка, но не могла удержаться и исписала весь дневник переплетениями из своего и его имени. Но какой же он был красавец! Ему уступали и Грегори, и Чарли, и Патрик, и, бесспорно, неуклюжий Фрэнк. Хотя они и были похожи: та же светлая масть и голубые глаза, та же загорелая, блестящая кожа, даже стать была одна и та же, но Фрэнк выглядел, как дурная копия своего старшего брата.
Марк подошел следом за Фрэнком небрежной походкой довольного кота, и Мэри опомнилась уже тогда, когда он целовал ей руку.
- Вы сегодня прелестно выглядите, мисс Мэри,- протянул он.
- Я не напоминаю в нем утицу? – смущенно пробормотала она.
- Ну что вы! – вмешался Фрэнк, окрыленный возможностью польстить ей. – Вы в нем как эльф.
Мэри поморщилась на этот детский комплимент, но все же улыбнулась ему.
- Сегодня хороший день, не правда ли, мисс Мэри? – Марк оглядывался в поисках свободного места, пока Фрэнк побежал за напитками. – Как удачно подгадали Форманы с помолвкой.
- Я не думала, что вы из тех людей, которые будут говорить о погоде.
- А о чем же я должен говорить? О том, что вы сегодня прекраснее всех? – он склонился к её волосам, улыбаясь. – И о том, что мой братец, безнадежно влюбленный вас, собирается сегодня объясниться с вами, надеясь стать «самым счастливым человеком на свете», - Марк очень удачно передразнил торопливый голос брата.
- Он собирается сделать это сегодня? Почему же вы сдаете его? –слишком испуганно спросила девушка, покраснев до корней волос.
- Просто потому, что мне так хочется! Мой братец слишком… еще ребенок, куда ему жениться! – со смехом ответил её собеседник. – Ему нужна нянька, соска и игрушки, а не жена.
- Он моложе вас всего на два года, - заметила Мэри, с треском закрывая веер.
– Выходите замуж за моего брата, и мы сможем поиграть в любовный треугольник, - он лукаво улыбнулся ей, откланиваясь.
- Вы просто хам! – девушка едва не задохнулась от этого цинизма.
В это момент к ней подошел Фрэнк. Он краснел и бледнел, не смея поднять на неё глаза, а она не слишком торопилась облегчить ему задачу.
- Мисс Мэри, вы разрешите поговорить с вами наедине? – проговорил он на одном дыхании.
- Да, конечно, - любезно ответила она, подумав про себя: «Вот это да! Он смог произнести эту длинную фразу, не запнувшись и не покраснев»
Они прошли вдоль длинных рядов расписных ваз, в которых томились цветы для вечерних танцев, и свернули к беседке. Всю дорогу Фрэнк что-то мямлил про погоду, а Мэри с тоской смотрела на смеющихся Кэти и Грегори.
- Мисс Мэри, я давно хотел сказать вам… что…. Мисс Мэри, - Фрэнк отвернулся от неё в страшном смущении. – Вы такая красивая сегодня.
- Спасибо, Фрэнк.
- Мисс Мэри, я хотел сказать… ох… не думал, что это так трудно будет сделать… - он вдруг резко повернулся.- Я люблю вас.
Решительность его тона резко контрастировала с беспомощным выражением его лица. Девушка изобразила на лице удивление, хотя никаких чувств не испытала. Ей стало искренне жаль этого мальчишку, который огромным усилием воли преодолел природное смущение ради неё.
- Вы так удивлены. Неужели вы не замечали? Мне казалось, что все уже знают про мои чувства. А вы даже не догадывались, - прошептал он, поднимая на неё свои измученные голубые глаза. - И Марк меня поддразнивал: говорил, что предупредит вас, чтобы вы были наготове.
- А если бы вы были не уверены, что я знаю, вы бы не решились?
Фрэнк стал пунцово-красным. Мэри сжалилась над ним и взяла за руку. Он попытался улыбнуться, но ничего не получалось: губы его лишь жалко кривились.
- Фрэнк, я не могу ответить на ваши чувства, - с самой теплой улыбкой проговорила она. – Я не люблю вас и вряд ли смогу полюбить.
- Неужели же я так жалок?!
- Фрэнк, нет! Любят сердцем, а мое сердце молчит.
- Но ведь можно и со временем полюбить! – глухим голосом прошептал он.
- Нет, Фрэнк, нет, - она выдернула руку из его влажных пальцев. – Вы не тот человек, с которым я могла бы быть счастлива, да и я не смогу сделать вас счастливым.
Она поспешила обратно. С плеч словно спала вековая тяжесть. И дышать стало как-то легче. Мэри отбросила на спину тяжелые сбившиеся волосы.
В доме её остановила миссис Брэндон. Она так крепко сжала руку дочери, что на бледной коже проступили синеватые следы. Под тяжелым властным взглядом матери вся радость неожиданно улетучилась.
- Мэри, Фрэнк уже говорил с тобой? – бесцеремонно спросила она.
- Да, мама, - девушка постаралась не удивляться: матушка всегда все знала наперед.
- И что ты ему ответила?
- Отказала, - Мэри стоически выдержала стальной взгляд матери.
- Глупая девчонка! Да как ты посмела? - прошипела она, но тут же взяла себя в руки. – Поговорим дома, и не думай, что я забуду.
Миссис Брэндон удалилась к своим подругам, а её дочь, пошатываясь, села в кресло. Время не изгладило из памяти моменты жестокого воспитания, и каждый раз, провинившись, она не могла сдержать слез. Её застали Марк и Грегори. Молодые люди шли выпить по бокальчику вина в тишине и прохладе, когда увидели сжавшийся в кресле, плачущий комочек.
- Мэри, милая, что случилось? Ну не плачь! Мэри, - Грегори присел перед ней на корточки и погладил по руке, - ну что случилось?
- Грег! Она убьет меня за то, что я отказала Фрэнку, - захлебываясь слезами, выдавила она и прижалась лбом к его плечу. – Грегори, Грегори…
Марк подошел к ней и достал из кармана платок. С осторожной заботой он оттер с её лица слезы, приговаривая какую-то смешную чепуху, а потом резко поднял со стула.
- Вы ему отказали? Героическое самопожертвование! – сухо заметил он. – Грегори, надо отвести её к Кэти. Мы тут вряд ли сможем помочь. Ты же не специалист по девичьим слезам? Или я что-то не знаю про тебя?
Кэти сидела в комнате и закалывала волосы в высокую прическу, чтобы было удобнее и не так жарко. Появление заплаканной Мэри в сопровождении Грегори и Марка не вызвало у неё удивления. Она догадывалась, что все так и будет.
- Грегори, будь душкой и принеси мне с кухни мамину настойку из вишни. А вы, милый Марк, - Кэти улыбнулась, - принесите нам пару кексов. Ну что вам стоит, милые мальчики?
Едва они ушла, как Мэри села на кровать и снова начала безутешно плакать. Слезы лились уже сами по себе, она ощущала себе совсем беспомощной и беззащитной: угроза матери нависла над нею, как мрачная туча.
- Прости меня, Кэти, я испортила тебе праздник! Я сейчас успокоюсь, и все будет хорошо.
- Какие глупости! Сейчас нам принесут вкусненькое, и мы разберемся.
- Да и разбираться нечего, Кэти! Я отказала Фрэнку, мама, которая как всегда знала все раньше меня, пообещала наказать меня за это. Видимо, они действительно готовили мне его в мужья. Первый, кто посватается!- кажется, у неё началась истерика. Она уже не плакала, только тяжело вздыхала, лепетала себе под нос какой-то бред. Длинные пряди выбились из прически, из-за чего она выглядела очень трогательной и совсем-совсем юной.
- Кэти, они меня за что-то ненавидят: и мама, и папа, и даже Синтия! Я же никому ничего не сделала за всю свою жизнь, – наконец, выдавила она.
- Мэри, да это все глупости! Просто… ну… так сложились обстоятельства! – как-то неловко принялась утешать её Кэти.
- Они так складываются каждый раз! Каждый раз меня тыкают носом в лужицу как котенка! А я даже не знаю за что.
Марк и Грегори деликатно ожидали, когда их впустят. Кэти же шустро отобрала поднос с двумя бокалами и тарелочкой кексов и выставила мальчиков за дверь. Но Марк все же зашел, и по его виду было понятно, что он не уйдет просто так.
- Мисс Кэти, вы позволите мне поговорить с вашей подругой? Это очень важно, - он улыбался самой чарующей из своих улыбок.
- Это плохая идея! – Кэти стойко выдержала эту бесподобную атаку. – Это неприлично, в конце концов! Где ваше знание этикета?
- Никто не узнает, я обещаю. Да и ничего не случится: я не собираюсь есть мисс Мэри, - Марк говорил так убедительно, с таким невозмутимым спокойствием, что Кэти сдалась. – Будьте за дверью, на тот случай, если я потеряю голову от красоты маленькой мисс, - бросил он ехидно.
Мэри сидела на кровати, подтянув колени к подбородку, совершенно позабыв о приличиях, и исподлобья наблюдала за ним. Марк несколько раз прошелся по комнате и встал у противоположной стены, прислонившись к косяку распахнутого настежь окна.
- Вы не хотите выходить замуж за Фрэнка?
Она помотала головой.
- Почему?
- Это бестактный вопрос.
Марк улыбнулся и посмотрел в окно.
- Нет. Видимо, это скорее очень важный вопрос, раз все так переживают из-за простого отказа. Я бы на месте Фрэнка всеми силами добивался вашего согласия!
- Жаль, что это не вы! – отозвалась Мэри, пытаясь принять более независимый вид.
- Вы сейчас так шутите? Или … - он посмотрел на как-то странно, а потом рассмеялся. – Да конечно вы шутите, милая мисс! Кто захочет меня в мужья? Ужас города Билокси.
- А если нет? – тихо проговорила она, чувствуя, как начинает краснеть.
- Вы бы хотели выйти замуж за меня? – все еще улыбаясь, уточнил Марк.
- Просто глупые девичьи бредни! – она резко поднялась и направилась к двери, но Марк опередил её, загородив дорогу. – Пустите меня, пожалуйста.
- Мне было бы приятно, если бы это было правдой, - ласково улыбнулся он.
Она покраснела от удовольствия и неожиданно кокетливо взмахнула ресницами. Неожиданно он наклонился и поцеловал её в щеку, потом подумав несколько секунд, в другую.
- Чувствую себя негодяем, который соблазняет невинную девицу! – как-то неуклюже сжавшись, пробормотал он.
- А так оно и есть, - прошептала она, глядя на него снизу вверх. – Из нас двоих только у вас слава негодяя, от которого все мамаши прячут дочерей.
- Но я вас не соблазняю! – тоном оскорбленной невинности воскликнул Марк.
- Разве? – и они рассмеялись в один голос.
Глава 3***
Элис подошла к окну и посмотрела в сад, окутанный теплыми летними сумерками. Он был очень большой, опутанный зарослями из кустов роз, переплетениями из вьюнков и плюща. Когда-то давно это больница была самым большим домом в Билокси, но и для него наступил не самый счастливый финал – его продали с торгов, когда хозяева разорились. С тех пор никто особенно не занимался им. Именно этим дом скорби напоминал Элис её собственный дом: такой же запущенный, заросший, такой же скорбящий о былом величии.
Зашел доктор Алекс с кипой бумаг. Он выглядел посвежее, чем утром, только вот под глазами залегла болезненная темень.
- Как вы себя чувствуете, мисс Элис? – самым любезным тоном спросил он, откидывая со лба взмокшую челку. – Вы выглядите как роза.
- За сегодняшний день вы уже три раза спрашивали меня об этом, и я вам трижды отвечала: со мной все хорошо, я хочу есть и домой! – немного раздраженно отозвалась девушка.
Она выглядела какой-то возбужденной. Обычно такая спокойная и миролюбивая, Элис, казалось, не могла найти места себе и поэтому постоянно ходила по палате. Алекс подошел к ней и осторожно сжал тонкую кисть, нащупывая пульс. Сердечко её трепыхалось, как крылья птички.
- Да что с вами, Элис?!
- Мне здесь душно! Мне надо на воздух!!! – она всхлипнула. – Могу я погулять хотя бы чуть-чуть? Неужели мои родители вообще не разрешили меня выпускать? Ну кому я могу причинить вред, доктор? Ведь вы знаете меня давно, меня не удивляет ничуть, что я оказалась в вашей крепости, - Элис умоляюще улыбнулась, - я всегда знала, что рано или поздно вы заберете меня к себе. Но разве арестантам нельзя хотя бы иногда прогуливаться под солнцем?
- Вы считаете меня своим тюремщиком? – в голосе Алекса прозвучала обида. –Я действительно знаю вас уже бог знает сколько времени, но всегда считал, что имею право быть вам другом!
- Раз вы друг мне, то значит, выпустите погулять? – на её губах мелькнула озорная улыбка: сейчас она напоминала ребенка, который совершил смешную проделку и абсолютно не сожалеет о том, что сделал, да и наказания не боится. – Пожалуйста!
- Между прочим, к вам посетитель, мисс Элис. Я и не знал, право, что вы дружите со стариком Мольфо. Вот уж поистине странное знакомство для юной девушки, - Алекс скорчил кислую мину.
- Да какой же он старик, доктор Алекс? Ему даже 40 лет нет! Он здесь? Как же хорошо! – она чуть не запрыгала по палате. – Но как же он узнал?
- А ваша болезнь не была ни для кого тайной в городе. Все знали. И, честно говоря, многие осуждают ваших родителей.
- Он славный, - она сделала вид, что не услышала его. - Я проводила время в его библиотеке. У него просто потрясающая библиотека! Столько интересных книг…
- Странно, что вы без опасений ходили к нему в дом: ведь вы же не замужем, а он холостяк.
Девушка звонко рассмеялась и показала ему язык.
- Глу-по-сти, доктор... Я ему вместо дочери, он сам говорил.
- Он странный, - Алексу не удалось скрыть недовольства в голосе.
- Ну и что? Я тоже странная, ведь так?
- Может быть, вы и правы….
Но Элис не слушала его. Она пыталась расчесать торчащие ежиком волосы.
- Выгляжу, наверное, просто жутко… - её смешное, истинно девичье бормотание заставило Алекса улыбнуться.
***
Глава 3. Дом на Филистер- стрит.
Мистер Брэндон решительным шагом зашел в гостиную. Он был чем-то взволнован. Его обычно бесстрастное лицо кривила гримаса разочарования с примесью злобы и гнева. Пройдя несколько раз перед камином он сел в кресло и закурил.
Уже вечерело, и мягкий полумрак пробирался в плохо освещенную комнатку.
- Этот чертов Мольфо… я проиграл ему кучу денег сегодня! – со злостью выдавил он. – Я уверен на все сто, что он жульничал. И ведь угораздило меня послушать тебя, Мэри! Ты мне весь день пела, что отказаться от приглашения просто неприлично!
Мэри, которая только зашла в комнату, недоуменно смотрела на отца. Он так редко обращался непосредственно к ней. Обычно его хватало лишь на замечания по поводу её поведения.
- Что случилось?
- Твой обожаемый Мольфо уговорил меня сесть за карточный стол. Чертов пройдоха! И я проигрался ему. Слава Богу, что сумел вовремя остановиться.
- Папа, мистер Мольфо не играет в карты, - серьезно сказала девушка.
- Думаешь? Господи, зачем я слушаю эту идиотку! – прошипел мистер Брэндон. – Он самый отъявленный шулер, которого я когда –либо встречал. Я запрещаю тебе общаться с ним.
- Да мы не очень и общались, если честно, - обиженным тоном заметила его дочь. – Я просто брала у него книги и болтала с его экономкой.
- Лучше бы вместо книг, Мэри, ты нашла себе мужа. Или ты собираешься сидеть на шее у отца до конца жизни? – в комнату величественно вплыла мать в своем неизменно темном платье с черной кружевной отделкой.
- Синтия старше меня на два года, но я ни разу не слышала, чтобы вы сказали ей такое, - невозмутимо парировала девушка, присаживаясь в кресло.
Миссис Брэндон еле заметно улыбнулась.
- У неё есть ухажер. И ты прекрасно знаешь, что очень скоро Марк Честор посватается к твоей сестре, - её слова попали точно в цель: младшая дочь на секунду зажмурилась, словно от невыносимой боли, а потом сжала губы в упрямую линию.
- Они будут чудесной парой, - через силу выдавила она.
Слезы душили её, и она едва могла сдержаться. Как только выдался момент, Мэри кинулась прочь из дома. Страшные тиски сжали горло, а перед глазами плясали желтые круги. Было больно, так больно, что Мэри даже посмотрела на свои руки, ожидая увидеть там кровь, сочившуюся из ран- новых и старых. Им уже никогда на зажить… Новые раны наносили ей все: мама и папа своими рассуждениями и расчетами свадебных торжеств, Синтия, щебетавшая чуть ли каждый день о «самой шикарной свадьбе в городе и о самом красивом женихе на свете», Марк, послушно приходивший к ним в дом, словно исполняющий какую-то повинность.
Ноги сами вывели к дому на Филистер- стрит, дому мистера Мольфо. Они познакомились на ежегодном балу в честь Весны. Мольфо был вдовцом, и все дамы единодушно признали самым прекрасным вдовцом во всей округе. Он ненавязчиво дал понять, что не собирается жениться ближайшие лет 10, что опять же многих огорчило. Но с Мэри Брэндон у них завязалось что-то вроде дружбы: так может дружить отец с дочкой, которая для него всегда останется шаловливым ребенком, который никогда не вырастет.
Миссис Эльза сидела под жасминовым кустом и что-то вязала. Самого мистера Мольфо не было видно. Заметив Мэри, экономка быстро поспешила отпирать калитку. Её круглое доброе лицо светилось радостью.
- Милочка моя, что с вами? Да на вас лица нет просто, - залопотала она.– Да вы еле идете! Мистер Мольфо будет очень рад видеть вас! Вы же ему вместо дочки… Мисс Мэри… ох! – девушка плавно упала на песочную дорожку.
Мэри проснулась на диване в гостиной. Где-то далеко играла музыка – кажется, какой-то грустный вальс, под который обычно танцует балеринка в шкатулке. Чья-то холодная рука коснулась её лба, а прямо надо головой раздался певучий из-за своего итальянского акцента голос:
- Вот и хорошо. Вы очнулись.
Она открыла глаза и увидела склонившегося над ней Мольфо. Он улыбнулся и поднес к её губам стакан с чем-то пахнущим корицей.
- По правилам приличия за вами должна ухаживать Эльза, но она хлопочет на кухне, -улыбнулся он. – Поэтому вам придется принять уход от меня.
- И долго я была без сознания? – губы совершенно не слушались.
- Не очень, - Мольфо легко поднялся и каким-то неуловимым движением набросил себе на плечи пиджак. – Около получаса.
Когда-то болезнь сделала его хромым, но у него была просто потрясающая трость с серебряным львом на набалдашнике. Несмотря на это, красивее джентльмена Мэри просто не знала. Лицо с острыми чертами: узкий нос с трепещущими ноздрями, высокие скулы, темные волосы с серебристыми прядями были всегда зачесаны назад, открывая высокий лоб и светло-карие глаза в обрамлении густых, каких –то по-девичьи мягких ресниц. Взгляд этих глаз производил какое-то тягостное впечатление. Наверное, все дело в этих глазах. Они были не очень подвижные, мрачные и холодные. Для итальянца у него было очень бледная кожа, но это совсем не портило его, наоборот, придавало какой-то аристократический вид.
- Я послал Рона к вашим родителям: вы должны остаться здесь на ночь. Не в вашем состоянии идти домой, мисс Мэри.
- Думаю, они не слишком огорчаться, - пробурчала она себе под нос.
Мольфо улыбнулся и сел в кресло напротив. Он некоторое время смотрел на неё, чуть нахмурив золотистые брови. Под его неподвижным взглядом она чувствовала себя неловко.
- Все проходит! – от неожиданно теплых, сочувствующих интонаций на глазах у Мэри выступили слезы. - Конечно, сейчас вам кажется, что жизнь закончилась, раз мистер Честор выбрал вашу сестрицу. Этот выбор не в его пользу, как ни крути.
- Она красивее меня! – прохныкала девушка, морща носик.
- Нет, -это прозвучало так безапелляционно, что у Мэри почему-то сразу исчезли все сомнения. – Будь я моложе на пару….десятков лет, то пожалуй бы, принялся за вами ухаживать. Ну вот, мне уже нравится, как вы улыбаетесь!
У него был теплый баритон с бархатистыми переливами. Обволакивающий, нежный водопад сладкого елея. Мэри почувствовала, как на её плечи навалилась усталость прошедших дней, и со вздохом откинулась в кресле.
- Вы редко улыбаетесь, хотя вам еще так мало лет!
- У меня мало поводов, а не лет! – отрезала девушка.
- Вы живы. Вы дышите. Вокруг вас масса всего интересного: природа с её реками и зеленью, люди с интересами и делами, вещи с их красотой и практичностью. Вокруг вас много удовольствий, которые могли бы заставить вас улыбаться чаще!
- Вы и ваши книги, истории заставляют меня улыбаться.
Он поклонился и протянул ей коробку конфет.
- Всегда к вашим услугам, миледи. Конфета с орехами самая вкусная.
- Merci, mon ami, -задорно сверкая глазами, ответила она.
Мольфо наблюдал за ней, чуть прикрыв глаза, а потом неожиданно нахмурился и даже обернулся, словно ощутив присутствие кого-то чужого в доме.
- Эльза приготовила вам шоколад. Это подкрепит ваши силы. К тому же мы помним, какая вы сластена. Но вы должны пообещать, что поедите, - Паоло улыбнулся, но с каким-то странным выражением. Мэри на мгновение показалось, что глаза у него потемнели.
- Хорошо, конечно. А вы?
- Я должен оставить вас, Мэри. Неотложные дела! – он легким движением подтолкнул её в кухне.
- Я думала, вы поужинаете со мной, - неожиданно капризно произнесла Мэри.
- Вы просто разбиваете мне сердце! – с театральным пафосом воскликнул он. – Но я не могу. Я стар и занудлив, у меня столько мрачных дел…
Мольфо поклонился и неторопливо удалился вглубь дома. Мэри несколько секунд смотрела ему вслед, затем дразнящий запах шоколада потащил её на кухню.
Вяло ковыряя картофель, Мэри наблюдала за тем, как Эльза режет листочки салата и аккуратно складывает их в миску. Кухня была светлая, но небольшая, с цветами на окне и большим столом.
- А вам не скучно здесь? Ведь кроме вас и мистера Мольфо никого здесь больше нет. А он не самый общительный человек на свете.
- Да что вы, мисс, какая скука! Тут присядешь разве что днем немножко да и под вечер. Ведь любимые розы мистера Мольфо, которые он бережет и лелеет, как своих детей, требуют и от меня большой заботы. И если мне уж совсем станет скучно и грустно, то я пойду к Бетти – экономке мистера Малроя. Уж с ней всегда есть о чем поболтать!
- Розы и вправду здесь самые лучшие в Билокси… Скажите, фрау Эльза, а как давно вы знаете мистера Мольфо? – вопрос всплыл сам собой.
Фрау подняла на неё глаза и улыбнулась. От этой улыбки у неё в уголках глаз образовывались смешные морщинки. Она вся лучилась каким-то домашним светом и теплом.
- Почти два года, мисс. Он нанял меня следить за домом, как раз, когда переехал в Билокси.
- А откуда, вы не знаете?
- Из Франции. Вы разве не заметили сколько французских безделушек у него, а книг сколько? Я думала, что вы уже все здесь знаете.
- Я и правда не заметила. А всегда жил во Франции?
- Думаю, что нет. Все-таки Италия оставила свой отпечаток на нем.
Мэри вздохнула, подперев рукой щеку. На улице, кажется, начиналась гроза, и капли бились в окно с такой силой, что казалось, что они могут разбить его в любой момент.
- Он так много путешествовал. Вот бы и мне так. А то сидеть в этом городе уже просто невыносимо! – Мэри надулась.
- Вот выйдете замуж и поедете с мужем в свадебное путешествие.
- Я никогда не выйду замуж, фрау Эльза. Только не в этом городе, где все знают, что я… ну.. того… странная.
Старушка отложила салат и подошла к ней, а потом положила руку на её голову. От её рук пахло смородиновым вареньем и курицей.
- Чем же это вы странная? Две руки, две ноги, голова, два глаза и рот, два уха и один нос. Что же это с вами не так?
- Когда я была маленькая, я могла предсказывать будущее. Я это видела в четких картинках. И все считали меня сумасшедшей, да и сейчас считают. Хотя я давно уже ничего не видела.
Ласковые прикосновения к волосам заставили Мэри напрягаться, стараясь сдержать слезы.
- Глупости! Вы такая хорошенькая и умница замечательная. Разве не найдется вам жениха? Ведь вашей глупышке сестре нашелся жених? А вы ведь гораздо лучше её! Вы мне вот что скажите, мисс Мэри, - голос доброй фрау дрогнул, словно в нерешительности, - а правда, что вы были влюблены в мистера Честора? Жениха вашей сестрицы?
-Неправда, - спокойно ответила Мэри, чувствуя, как мучительно сжалось сердце и кровь словно похолодела. – Я не была в него влюблена. Я и сейчас его люблю.
- Так вот зачем вы так делаете! – Мольфо появился неоткуда, словно возник из воздуха.
Девушка резко повернулась к нему, покраснев до корней волос.
- Что я делаю?
- Глупый мальчишка и легкомысленная сестрица причиняют вам слишком много страданий! – в голосе Мольфо звучал горький гнев, словно он сожалел о чем-то очень важном.
- Это все пройдет! Я привыкла. Моя любовь только моя! Касается только меня и никого больше! – воскликнула Мэри, поднимаясь. – Это все чепуха. Не стоит заботы и внимания. И… и… вас это не должно касаться
Мольфо нахмурил гладкий лоб и передернул плечами. Видимо, её слова сильно его задели.
- Эльза проводит вас в вашу комнату. Уже поздно, а вы нездоровы! – тоном заботливого отца сказал он. – У вас усталый вид. Хотя бы о вас позвольте мне позаботиться.
- Спасибо, - пробормотала девушка.
Комната, в которую её услужливо проводила Эльза, была небольшая и не очень светлая, но, пожалуй, уютная. Большое окно было занавешено темно- зелеными шторами, спадающими на пол тяжелыми складками. Все было такое домашнее и милое, что бушующая где-то снаружи непогода не казалось такой уж жуткой. В вазе стоял большой букет садовых роз.
Ночью Мэри проснулась оттого, что жутко замерзла. Окно было распахнуто настежь, и мокрая лужа растеклась по всему полу. Белая занавеска тревожно колыхалась на ветру, билась и трепетала, словно испуганная птица. Мэри, боязливо оглядев комнату, ожидая, что из угла вылезет что-то неведомое и страшное, встала с дивана. Она поспешила захлопнуть окно, не глянув во влажную темноту ночи. Ночная синь пахла тмином и чуть подвявшей травой. Мокрый холод пробрался по её ногам под рубашку, и кожа покрылась мурашками. Инстинктивно включила свет, но легче на стало- слабое мерцание ночника придавало стенам какой-то больничный цвет. Казалось, что маленькие цветочки жимолости на обоях кривятся и усмехаются. Чувствуя необъяснимую тревогу, девушка закуталась в теплый халат и вышла из комнаты. Состояние странной полудремы все не проходило, давило на плечи и голову, и иногда казалось, что все перед глазами плывет. Девушка ступала наугад, не понимая, почему глаза все никак не могут привыкнуть к темноте. Вдруг ей показалось, что темнота вокруг неё живая, дышащая, что там, в глубине синеватого полумрака кто-то есть. Тело стало каким-то каменным и непослушным.
- Кто здесь? – свистящим шепотом выдавила она, а внутри неё вдруг всколыхнулась волна страха, ей захотелось бежать так быстро, чтобы… не догнали.
Тишина была ей ответом, но девушка явственно ощущала, что не одна в этом коридоре. Волосы встали у неё на затылке дыбом, когда ей показалось, что из темноты на неё смотрят темно-красные глаза. Она беспомощно выставила вперед руки и отшатнулась назад, натолкнувшись на небольшой столик. С оглушительным треском разбилась вазочка с цветами. Из комнаты, поспешно кутаясь в халат, вышел хозяин дома. Вид у него не был заспанным.
- Мисс Мэри, что случилось? Что вы делаете посреди ночи в коридоре? – сипловатым спросонья голосом спросил он, помогая ей подняться.
- Я…. Здесь кто-то есть! Там! –очнувшись от своего оцепенения, взвизгнула она, указывая на темные углы. – Господи, там точно кто-то есть!
- Вам причудилось. Никого здесь нет, - твердым голосом сказал он.
Она помотала головой.
- Там! Там! Я точно видела, - упрямо продолжила она, хмурясь. – Мне не приснилось!
- Возможно, это была крыса. Или еще что-нибудь… - каким-то странным тоном произнес хозяин дома. – Думаю, вам лучше провести ночь в моей комнате.
- Что? Но… - перспектива запятнать свою репутацию повергла Мэри в шок. – А вы?
- Я буду спать в дальнем углу, в кресле, - с лукавой насмешкой ответил Мольфо. – Вам нечего бояться. Да и никто не узнает.
- Но я не уверена, правда, даже … - залепетала девушка, но Мольфо уже втолкнул её в спальню и запер дверь снаружи. Мэри ничего не успела сказать, лишь несколько раз треснула ладонью по двери, надеясь, что от её слабых усилий она распахнется.
Выходить в темный коридор не хотелось совершенно.
Глава 4***
Те же нянечки пришли за ней. Кажется, им запретили разговаривать, поэтому они молча стянули с ней рубашку – холодный воздух врезался под ребра и лизнул пупок, - и хмурыми взглядами подтолкнули её к умывальнику. Холодные капли мутными подтеками осели на коже, покрывшейся мурашками. Вода была белесой и пахла тухлой рыбой.
- Доктор сказал вывести вас на прогулку, мисс, - режущий по венам голос заставил девушку отшатнуться. – На улице солнышко… и вас ведь ждут там.
- Не надо разговаривать со мной как с дурочкой! – девушка вскинула голову, и тут же почувствовала, как земля уходит из –под ног. – Я все понимаю! - и она падает в обморок…
Вы падали в обморок? Если да, то вы поймете то чувство странной тошноты и неожиданной легкости, что заполняет все тело, заставляя всю кровь прилить к сердцу. В нос ей ударил острый запах нашатыря. Она открыла глаза. Бросило в жар, казалось, что кровь сейчас брызнет из вен. Девушка вскрикнула.
- Может быть, хватит привередничать, принцесса? Идемте! – нянечка подхватила хрупкую Элис под руки и вывела в коридор. – Выше голову, мисс.
Девушку била крупная дрожь, и она едва держалась на ногах. Она чувствовала, что со лба катятся капли пота. У неё закружилась голова от отвратительного запаха блевотины и лекарств. Зажав нос И не было другого желания, как упереться ладонями в пластиковую крышку унитаза. В конце концов, Элис бухнулась на колени, и её вырвало на пол желтовато- зеленой жижей. Живот болел –в нем что-то жило своей жизнью, и оно рвалось наружу. Девушка почувствовала, как две слезинки скатились по щекам и шлепнулись с мерзким хлюпаньем в жижу в её ног.
- Дайте мне платок! – прошептала она, оттирая рукавами рубашки противно воняющие губы. – Или воды! Дайте! – она с криком вскинула глаза на своих мучительниц. Она не знала, что глаза у неё сейчас огромные и ввалившиеся, влажно блестевшие и неумолимые. Кажется, она напугала эти грозные скалы в белых халатах. Нянечка протянула её платок и не слишком резко дернула за руки вверх.
Её подтолкнули к выходу, словно желая поскорее избавиться.
Мольфо стоял около маленького прудика с большим букетом роз. Темно-синий костюм очень шел ему, впрочем, как и любой другой. Элис невольно зарделась, вспомнив, как она выглядит. «Рядом с этим блестящим красавцем я буду выглядеть еще хуже!» - промелькнуло в голове девушки, когда Мольфо с чарующей улыбкой повернулся к ней.
- Мисс Мэри! Наконец-то, - он протянул ей букет, и на какой-то миг она будто снова оказалась в его душистом саду, среди жасминовых кустов и цветов.
- Добрый вечер, мистер Паоло, - она выдавила слабую улыбку. – Какие красивые цветы!
- Они для вас, Мэри. Нам с Эльзой вас очень не хватает! Когда вы обратно в наш мир?
По лицу Элис скользнула тень, и она нахмурилась, подбирая ответ.
- Не знаю. Надо спросить у моих родителей.
Её гость осторожно взял её под руку и повел вдоль озера, к одной из скамеек.
- О вашем заточении только и разговоров в городе. Никто не может понять, что же случилось? И отчего такие крайние меры? Ведь всем известно, что вы не самый любимый ребенок в семье, но такое… это слишком.
Элис отшатнулась от него и, зябко поежившись, села на скамейку. Какое-то время она молчала, словно собираясь с мыслями. А потом неожиданно подняла глаза на Мольфо.
- Мне тут самое место, даже если я и не хочу этого! - тихо проговорила она.
- Но, мисс Мэри, я под присягой могу сказать, что вы- абсолютно нормальная девушка, такая же, как и все ваши сверстницы: романтичная, общительная, добрая, - воскликнул он.
Он протянул руку, чтобы погладить её по голове, но она увернулась. Слезы градом покатились по её щекам, и ей пришлось оттереть их рукавом халата.
- Мистер… Паоло…. Я здесь не из-за того, что сумасшедшая.
***
Глава 4. Право рождения.
Горничная принесла Мэри её светло-розовое платье и горячие щипцы для завивки волос. В такой славный день все должны выглядеть просто ослепительно. Ведь так захотела драгоценная Синтия. День её свадьбы…
Сколько слез пролила Мэри, отсчитывая дни до этой свадьбы. Каждый из них вгонял острую иглу прямо ей в сердце.
Но она твердо решила никому не показать своих чувств, вынести этот праздник с гордо поднятой головой, а потом… что будет потом, она еще не решила. Но внутри билось какое-то страшное, мучительное решение, понимание которого девушка все оттягивала.
Дом выглядел необычно празднично и светло, украшенный цветами и лентами. Только вот затхлый запах ничему не удалось вытравить. Поэтому торжество решено было перенести в сад.
Все, все было для Синтии: и чудесная, сияющая погода, и тысячи белых роз и гортензий в облаке газа и лент, и самые лучшие яства, которые доставили из самого дорогого магазина в городе. Но предметом гордости миссис Брэндон и её дочери было, конечно, свадебное платье. Водопад белого шелка был прислан из самой Саванны. Оно так шло Синтии….
В комнату Мэри постучали, и на пороге появилась миссис Брэндон. Так непривычно было видеть её в светло-лиловом платье, с кокетливыми завитками волос. Но праздничный облик все же не шел ей. Она казалась еще серьезней и старше.
- Мэри, детка, Синтия очень хочет, чтобы ты несла цветы, - холодно приказала она.
- Я не хочу.
- Не будь эгоисткой! Не порть ей такой день!
Девушка резко поднялась и повернулась к матери. На её лице отразилась такая гамма чувств, что миссис Брэндон опешила. Впервые она видела такую злобу, такое отчаяние на лице всегда такой тихой и даже послушной дочери. Она заметалась по комнате, не зная за что ухватиться. Её трясло от переполнявших эмоций. Наконец, она схватила букет с цветами и швырнула их под ноги матери. Кажется, это её только сильнее распалило.
- Несите их сами! Я сказала, что не хочу! Вы не в праве заставлять меня! – выкрикнула Мэри.
Её матушка подошла к ней и отхлестала по щекам. Девушка вздрогнула и прижала ладони к лицу.
- Я в праве сделать с тобой, что захочу! Ты – моя дочь.
- Вы об этом вспоминаете лишь тогда, когда вам что-то нужно, - напряженно ответила она.
- У тебя истерика. Как тебе нестыдно завидовать собственной сестре. Кто же виноват, что Марк выбрал Синтию? Ты должна желать ей счастья, ведь она столько раз заступалась за тебя, Мэри.
- Я желаю ей счастья. Но цветы не понесу. Если вы прекрасно знаете о моих чувствах к… нему, так почему же заставляете проходить эту пытку?! Почему я?
- Ты хочешь знать? Точно? – неожиданно усталым голосом переспросила миссис Брэндон и отвернулась от неё. На какой-то миг Мэри показалось, что она сдерживается, чтобы не заплакать. Но это был лишь какой-то миг. Минута слабости миновала, и перед ней уже вновь была суровая разумная женщина. Она прошла по комнате, словно собираясь с мыслями, а потом замерла у самой двери.
- Ты не должна была родиться. Довольна? – с этими словами она покинула комнату, хлопнув дверью с такой силой, что стекла задрожали.
Мэри заткнула уши руками и кинулась на кровать, словно там было её спасение от всего.
На улице скрипач выводил какую-то прихотливую мелодию.
…
Мэри очнулась, когда кто-то ласково гладил её волосы. Перевернувшись на спину, девушка к своему ужасу увидела Марка в белоснежном сияющем костюме. Он мягко улыбнулся, отходя от её кровати к окну. На улице уже смеркалось, и в саду включили цветные фонарики.
- Синтия очень расстроена из-за того, что вы плохо чувствуете себя, - каким-то бесцветным тоном произнес он, поправляя лацканы пиджака.
- Церемония уже завершилась? – Мэри села на кровати, поправляя спутанные волосы.
- Да. Я теперь ваш шурин.
- Понятно.
Она слезла с кровати и подошла к зеркалу. Несмотря на сонный вид, ей показалось, что она выглядит какой-то совсем иной: более серьезной, более решительной, даже детская гримаска куда-то делась.
- Зачем вы сюда пришли?
- Синтия попросила меня найти вас. Ей тяжело подниматься наверх в своем свадебном платье, - он задорно улыбнулся. – Она в нем напоминает фруктовый торт
- Только из-за этого?
Их глаза встретились, и впервые на памяти Мэри Марк отвел взгляд. Он выглядел нашкодившим щенком, которые принес хозяину тапочки, чтобы тот простил его за мокрую лужицу на диване.
- Нет.
- Я слушаю.
Марк подошел к ней и взял за руку. От его прикосновения девушка вздрогнула.
- Вы сердиты на меня. Вы злы и обижены, ведь вам казалось, что я…вы… действительно, я даже не буду скрывать, что вы были мне небезразличны! Вы мне нравились, правда.
- Но женились вы на Синтии! – голос Мэри дрогнул.
Он покачала головой, поглаживая её маленькие пальчики в своей ладони.
- Я был должен. Это долг, Мэри, который я должен выполнить!
Свет ночника упал на его лицо, и девушку поразила перемена, произошедшая с ним. Он выглядел старше на десять лет: он очень сильно похудел, глаза потухли, а широкие плечи поникли.
- Мне необходимо было жениться на вашей сестре. Но не потому что я люблю её.
- Но и меня вы не любите…
Марк улыбнулся, правда, вышло как-то грустно и криво.
- Нет, не люблю. Но я не такая скотина, чтобы причинять вам боль. Вы единственная, кто был добр ко мне. Я не посмел бы… но обстоятельства сложились совершенно иначе. Я должен оправдаться, но тогда это… Я проигрался вашему отцу в карты, и я должен был вернуть долг на следующий день. Но у меня не было таких денег. Каюсь, я азартен. И тогда…
- Мой папа поставил условие. Чтобы вы женились на Синтии. Он вновь исполнил её желание, купил ей очередную игрушку… вас, Марк. О, Господи, - Мэри прижала ладони к лицу, но не заплакала, только сжалась в комок.
- Да. Но в тот вечер… я мало что соображал. Я дал слово, и уже не смог забрать его назад. Даже если я отдам долг…
Девушка его не слушала. Она ходила по комнате, скрестив руки на груди. Её длинные волосы закрывали лицо.
- Марк, Марк! Вы не понимаете! Они сделали это специально. Все для нашей дорогой Синтии! Синтия хочет новое платье, а Мэри пусть носит её обноски! Синтия хочет новую куклу, потому что старая разбилась, а Мэри пусть играет с цветочками и прутиками. Синтия хочет выйти замуж за человека, которого любит её сестра, она получит то, что хочет. Любым способом! – севшим голосом проговорила она, наконец. – Все это сделано для того, чтобы сделать меня еще несчастнее, - Мэри схватила его за руку и потащила вниз.
В саду веселились гости. Синтия стояла среди своих подруг, улыбалась и смеялась. Какая же она была хорошенькая! Немного дальше стоял мистер Брэндон. Он распивал брэнди со своими друзьями по покеру и выглядел расслабленным, даже веселым. Его жена танцевала с мистером Форманом, улыбалась и, видимо, кокетничала.
Мэри замерла на ступенях веранды, дико озираясь по сторонам, словно собираясь с силами. Марку стало немного не по себе: всегда такая спокойная и милая, она сейчас напоминала вулкан, который готов вот-вот взорваться.
- Сестренка! – Синтия радостно бросилась к ней навстречу, приподняв свое прекрасное платье. – Ты все-таки пришла поздравить меня! Мэри, милая!
Но девушка прошла мимо неё, направляясь прямо к отцу. Гости заметили что-то странное. Губы её были сжаты в тонкую линю, глаза стали такие огромные, влажные, темные. Она остановилась перед отцом и несколько секунд смотрела на него, а потом крепко ударила его щеке.
- Ненавижу тебя! Ненавижу всю эту проклятую семью! – прошипела она сквозь зубы.
- Мэри, что с тобой, Господи Боже! – Синтия испуганно схватила её за руку. – Ты что?
- А как ты думаешь? – девушка резко повернулась к ней. – Все всегда для тебя. Никогда ничего мне. Тебе дали все, а мне… даже не оставили надежды на любовь! – со слезами проговорила она. – Ты попросила, и отец достал тебе его!
- Что за чушь ты несешь, Мэри? – миссис Брэндон подошла к ним, озабоченно вглядываясь в лицо младшей дочери. – Тебе стало хуже?
- Лучше мне никогда не было! – она отшатнулась от неё, побледнев. – Ты ведь тоже знала. И ты ничего не сделала, чтобы хотя бы чуть-чуть облегчить мне страдания.
Все непонимающе переглядывались и перешептывались, несколько раз прозвучало даже «Не в себе» и «Сумасшедшая». Мэри попятилась назад и натолкнулась на Марка.
- Успокойтесь, Мэри, - прошептал он, сжимая её руки, чуть повыше локтей.
- Как? – обреченно прошептала она. – Я не понимаю, за что они так ненавидят меня?
Её начинало трясти, как в лихорадке. Незаметно Марк увел её в дом, где, стараясь не обращать внимания на её невнятный, какой-то горячечный бред, усадил на диван в гостиной. Она вот-вот должна была разразиться потоком рыданий, а он не выносил женских слез.
Едва молодожен скрылся в другой комнате, как в гостиную вошла чета Брэндонов. Они были взволнованы и обескуражены, но на младшую дочь смотрели с каким-то едва заметным отвращением, как на какую-то бедную родственницу.
- Что на тебя нашло, Мэри? – без особой заботы спросил мистер Брэндон. – Ты решила испортить сестре такой счастливый день?
- Папа, прекратите! Я знаю, каким образом вы заполучили Марка себе в зятья! – процедила девушка, не отрывая глаз от пола. – Карты, долг, обещание… Это бесчестно и бесчеловечно.
- Это мое дело, тебе не кажется? – оборвал её отце, поморщившись. – Марк и Синтия уже давно были предназначены друг другу, как и ты с Фрэнком. Просто все пошло не так, как мы задумали, к сожалению. Остальное тебя не касается.
- Но почему?.. Ведь вы прекрасно знали, что я … что Марк мне не безразличен. Почему вы захотели, чтобы проходила эту мучительную пытку, стоя рядом с Синтией перед алтарем? Почему всю мою жизнь я не слышала от вас и десятой доли тех ласковых слов, водопадом которых поливали сестричку? – Мэри поднялась с дивана и вплотную подошла к родителям. – Я такая же ваша дочь, как и она. Но никогда… никогда… вы относитесь ко мне с таким презрением, словно я должна расплачиваться за каким -то грехи, о которых я не знаю!
Её родители переглянулись, явно озадаченные её словами. Мэри заметила, что миссис Брэндон все же достаточно сильно взволнована: её пальцы почти уже порвали тонкий платок.
Неожиданно её отец сел в кресло и внимательно посмотрел сначала на жену, а потом на дочь.
- А кто тебе сказал, что ты моя дочь? Разве мы с тобой хоть отдалено похожи? – с ядовитой насмешкой спросил он, закуривая. – Ни одной черты: ни во внешности, ни в характере.
Мэри недоуменно смотрела на него, нахмурившись.
- Объясните мне!
Миссис Брэндон подошла к мужу и положила руку ему на плечо. Её глаза жадно всматривались в лицо девушки, и впервые Мэри заметила тень каких-то чувств на лице матери. Она словно искала что-то в её чертах, и, казалось, что она вот-вот улыбнется.
- Ты не моя дочь. Что в этом непонятного? – резко ответил Брэндон. – Надо ли тебе объяснять? Твоя мать спуталась с одним человеком и какое-то время пыталась выдать тебя за мое кровное дитя. Вышло плохо. Даже при всем желании невозможно тебя принять за мою дочь!
- Я не понимаю, - Мэри покачала головой. – Я, правда, не понимаю.
- Черт, Софи, объясни ей, будь любезна! Я просто не в состоянии! – мистер Брэндон стремительно вышел в сад.
Его жена глубоко вздохнула.
- Ты и вправду не его дочь. И никто не посмеет в этом усомниться. У вас с ним изначально не завязались отношения. Ты пребольно укусила его, когда у тебя резались зубки.
- Но чья же тогда?
- Какая теперь разница? – уныло улыбнулась Софи. – Ты- напоминание о моей измене, вечное клеймо позора. Полюбить тебя я была не в силах: слишком сильную боль причинил мне твой отец, слишком дорого я поплатилась за мимолетное счастье с ним. А Патрик… Сама ты как думаешь, мог ли он полюбить тебя?
- Но… я же не виновата!
- Ты не должна была родиться! Понимаешь ты это?! – вскричала её мать, вскакивая. – Никто не должен был узнать, что я была не верна Патрику! Никто и никогда. Тебя бы не было, он бы не узнал и не изводил меня своей ожесточенной, кислотной ревностью и ненавистью.
- Я думала, что па… что он любит тебя…
- Ты слепая, дочка. Любви в нашем браке никогда не было. А тот… неприятный инцидент… он расценил, как угрозу своей собственности, пусть даже и не любимой! А то, что он дал тебе свое имя – а ведь он догадывался, что ты не его дочь… милосердие, за которое приходиться платить и мне, и тебе. Любить тебя он не был обязан.
У Мэри кружилась голова, и она не могла связно мыслить. Звуки, доносившиеся из сада, причиняли ей страшную, сводящую с ума боль. Она вцепилась в подлокотники кресла, напрягаясь изо всех сил, чтобы не закричать.
- Ты любила моего отца?
- Теперь это уже не имеет значения.
Девушка посмотрела на неё и вдруг вызывающе рассмеялась.
- Ты! Во всем виновата только ты, мама! – закричала она. – Не смей сбрасывать свою вину на меня. Я здесь не при чем! Ты считаешь себя жутко несчастной из-за того, что тебя вырвали из объятий любимого человека, что обрекли на жизнь с другим. А ты хоть на минуту представляешь… каково было мне?! Как было мне? Ты – всего лишь ледяная оболочка живой женщины, а я живая. Если меня уколоть, то потечет кровь. Я вся истыкана! - Мэри всхлипнула и сползла на пол. – У меня теперь ничего нет. Была семья, любимая сестренка… а теперь…. У меня ничего нет! Даже Марка забрали у меня!
- Он никогда и не был твоим. Он ведь любил Синтию, - холодно заметила Софи.
- Твой муж купил его своей дочери! – эти слова прозвучали как плевок. – Хотя он просто хотел сделать мне еще больнее…
- Ей по праву рождения позволено многое. Он просто как любой отец хотел, чтобы у его дочери было все, - безжалостно ответила миссис Брэндон. – У тебя была возможность выйти замуж за Фрэнка.
Мэри поднялась с пола и, пошатываясь, побрела наверх.
Комната плыла перед глазами, расползаясь на какие-то жуткие темно-фиолетовые картины. Свет фонариков плясал на стенах и потолке, словно языки пламени. Пол плыл под ногами, и девушке показалось, что она вязнет в каком-то болоте. Ей стало так страшно в этой сумасшедшей комнате, в которой её окружали дикие тени. Со всех сторон её обступил мрак…
Отчаяние и ужас дошли до предела, и Мэри истошно закричала, а потом потеряла сознание.
***
Гроза разразилась неожиданно: тучи появились так быстро, что даже никто не понял, откуда их пригнал ветер. Стало сумрачно и душно, и даже яростный дождь не мог унять этой духоты с запахом гниющих фруктов. Шум дождя был таким навязчивым, таким болезненным….
Элис лежала в своей палате и смотрела в потолок. Она не спала, скорее, находилась за гранью реальности. Все происходящее было каким-то белесым и размазанным, словно на картинку пролили воду. Страшная слабость опутала её тело, и она даже не могла пошевелиться толком.
В какой-то момент ей показалось, что в палате кто-то еще есть или это был ветер… Какие-то тени мелькали подле неё. Она даже была уверена, что слышит голос.
Прохладная ладонь коснулась её лица, ласково очертила скулы и губы, коснулись шеи, убирая с ней прилипшие волосы.
- Господи, прости меня, ради Бога, Элис… - с горечью и болью прошептал знакомый голос. – Я не желаю тебе участи животного, одержимого одним лишь инстинктом. Ты не должна так страдать, милая. Страшно… но никто и не будет сожалеть о тебе, Элис. Я не хочу, чтобы ты стала едой для …. – голос оборвался. – Я не хочу, чтобы ты умерла…
Элис разлепила веки, слепо провела руками в воздухе и неожиданно наткнулась на что-то или… кого-то. Но ей было так спокойно и уютно, что не хотелось вдаваться в подробности.
- Ты мне снишься… Паоло…
- Нет, малышка…. Как хорошо, что лекарство действует…. Ты ничего не почувствуешь и не вспомнишь…
- А что я должна не вспомнить?
- Лучше бы все, моя хорошая, - к её шеё прижались ледяные губы, и на какой-то миг в сердце словно вонзили два зазубренных ножа.
***
Глава 5Часть 2. Drink it down.
Глава 5. Младенец.
Элис открыла глаза и пошевелила пальцами. Ей показалось, что она лежит в одном и том же положении довольно долгое время. Голова была тяжелой и гудела, а в горло словно насыпали соленый песок. Внутренности болели, изнывая от непонятного томительного желания.
Потолок перед глазами плыл и переливался разноцветными огоньками. Она села и осмотрелась. Эту комнату она прекрасно знала, все в ней было ей знакомо и в то же время… совершенно ново, невыразимо прекрасно. Казалось, каждый предмет покрасили какое-то лучистой краской, из-за которой он сияет и переливается.
- Как хорошо, что ты так скоро пришла в себя, Элис, - голос Паоло прозвучал, как мягкое урчание кота. – Я и не думал, что получится так быстро и… безболезненно.
Элис обернулась и чуть не закричала от удивления. Как изменился Паоло! От его кожи исходило легкое мерцающее благоухание, она ощущала его сладковатый вкус на губах. А как же он был красив… Некоторое время она смотрела на него, не представляя, как же раньше не замечала, что он… просто Бог.
- Ну-ну, Элис, где же твоя разумность? – мягко улыбнулся Паоло и присел рядом. – Я понимаю, что сейчас для тебя все кажется чудом…
- Но почему именно сейчас? – собственный голос показался ей чужим: высокий, переливающийся, как трель соловья. – Почему именно сейчас я все вижу в таком чудесном сиянии, Паоло?
Её друг взял её за руку и подвел к зеркалу. Из причудливой рамы на Элис смотрела совершенно незнакомая девушка. Она была такая красивая, такая грациозная и изящная, и очень походила на Паоло. Вот только глаза… у него они были золотисто-карие, как расплавленное золото, а у красавицы-незнакомки ярко-красные, пугающие.
- Милая, это ты, - прошептал ей на ухо Мольфо.
- Не может быть, - она коснулась ладонью холодного стекла. – Что я такое, Паоло?
- Вот она, моя прежняя Элис, разумная девочка. Ты- вампир.
- Кто? Вы шутите, да? – она посмотрела на него внимательно, на его лице не было и следа улыбки, оно было даже непривычно сурово, холодно.
- Нет, дорогая. Такими вещами не шутят. Я превратил тебя один день назад, когда твоя жизнь была в большой, просто огромной опасности. Я не мог ждать и спрашивать разрешения у тебя. Прости меня, дорогая моя девочка.
- Не понимаю… Я ничего не понимаю. Я же была в больнице. Меня накачали лекарствами, и я не могла даже пошевелиться, - Элис сжала руками голову, закрыла глаза.
Паоло мягко обнял её за плечи и подтянул к себе. Она покорно расслабилась в его объятиях, ожидая, что вот-вот по щекам потекут слезы.
- Ты совсем не похожа на тех новорожденных, что я знал. Ты выдержана, хотя, просто в поле твоего обоняния еще не попадался человек.
- Пожалуйста, объясните мне, я не вынесу!
- Что тебе известно о вампирах, дитя?
- Ночные охотники, которым требуется кровь людей. Но это лишь выдумки, сказки для малышей! – без запинки ответила Элис и подняла на него глаза. – Я что… и вправду сошла с ума?
Паоло вздохнул и погладил её по руке. Казалось, что на его плечи навалилась вековая тяжесть.
- Ты мне не веришь. Пока не столкнешься с этим сама… - он что-то обдумывал, решение давалось ему тяжело и даже мучительно. – Идем.
Они спустились в вечерний сад. Сгустились сумерки, и цветы погрузились в сонную дымку. Около калитки шумно играли дети. Одна из девочек подошла к калитке и принялась обрывать цветы с куста шиповника.
Элис почувствовала странное головокружение и…. сладкий запах ударил ей в нос, потек по горлу, как невыносимо дурманящий яд. Её тело напряглось, готовое к прыжку, но в голове звучала навязчивая мысль: «Что же пахнет так аппетитно?» И только спустя несколько секунд до Элис дошло, что сводящий с ума запах принадлежал золотоволосой малышке в белом платьице, которая подошла почти вплотную к калитке и заворожено смотрела прямо в глаза ей. Девушка видела каждый волос на её голове, ресницы, опушившие голубые глазки, чувствовала, как медленно по её жилам течет кровь, как ровно бьется маленькое сердечко. Элис представила так четко, как обхватит эту девочку за талию, приподнимет, как зароется лицом в ворох блестящих волос… От этой безумной фантазии у девушки закружилась голова, и она, уже не помня себя, рванулась вперед. Она знала, что в этой маленькой девочке сосредоточено её спасение от сумасшедшей жажды. Её выворачивало наизнанку, сжигая изнутри.
Но сильные руки сжали её плечи и оттащили в дом. Отчаянно сопротивляясь, вырываясь и шипя, как обезумевшая кошка, Элис завертелась в руках Паоло, готовая убить его, если он не отпустит её. Неожиданно он с силой ударил её об пол и сжал руки повыше локтей. Резкая боль не отрезвила Элис, жажда крови бессильно билась в её венах, но теперь она хотя бы могла мыслить связано.
- Господи, я хочу её! Пусти меня!!! – прошептала Элис, пытаясь вырваться. - Это невыносимо!!!
- Элис, ты можешь жить иначе! Послушай меня. Послушай. Ведь можно жить, не убивая маленьких детей. Ты хочешь стать чудовищем?
- Нет, я не хочу… - она вдруг закрыла глаза и прекратила сопротивляться. – Ты превратил меня в монстра! Но не хочешь, чтобы я им стала!
- Можно жить, не убивая невинных. Хотя это всего лишь выживание, а не жизнь, но более разумная, более правильная, подчиненная не инстинктам, а разуму!
- Объясни, - с вызовом бросила Элис, напрягаясь.
- Не все вампиры готовы убивать людей.
- Так не бывает! Я чувствую, я знаю, что кровь мне нужна, Паоло! Пусти меня, - заскулила она.
- Милая, просто послушай. Я думал точно так же как и ты, что обречен на страшную, отвратительную жизнь, убивая людей из-за своего голода. В те дни я едва не сошел с ума. Но есть на свете хм…. Человек…. Да все-таки он больше человек, нежели вампир, который предложил мне альтернативу. Если ты обещаешь слушаться, то я тебе все расскажу.
- Но я не смогу справиться. Внутри все просто горит! – прохрипела девушка. – Она мне нужна!
- Идем- идем. Просто не думай об этом. Или… вспомни, как эта девочка играла во дворе школы, как она радуется каждому дню… хотя сейчас тебе это вряд ли поможет.
Паоло поднял Элис как пушинку и отнес в гостиную. Она села на диван и долго смотрела в одну точку, всеми силами заставляя себя не думать о пульсирующей крови маленькой девочки за оградой дома.
- Почему у тебя не было выбора? Зачем ты это сделал?- наконец, произнесла она, поднимая усталые глаза на него. – Лучше расскажи мне сначала это.
- Ты была в опасности. В наш город нагрянули вампиры – скитальцы. Они не сидят на одном месте, они бродят по свету в поисках еды и приключений. И один из них учуял тебя. Твой запах свел его с ума. Он заявился ко мне с требованием, чтобы я отдал тебя ему. Ведь ты, - Паоло грустно улыбнулся, - находилась под моей защитой. Я уж постарался, чтобы все об этом знали.
- Но как? – она покачала головой. – Как знали?
- Запах. Я специально часто прикасался к тебе, пока ты не видела, чтобы мой запах, - запах вампира, - остался на тебе, как метка, чтобы никто не посмел тебя обидеть. Прости за такое сравнение, но я ничего другого не придумал, - он виновато посмотрел на неё.
- Но я ничего не чувствовала, Паоло.
- Это обычно. Для людей наш запах кажется просто сладковатыми духами, его никто не замечает и не уделяет ему особенного внимания. Хотя именно по нему раньше вампиров легко вычисляли.
- И что же было дальше? Странник пришел за мной. Но как он учуял меня? Где? Как?
- Он учуял тебя у меня дома, когда заявился так сказать с визитом вежливости. Ты тогда была у меня дома, и я не мог отправить тебя к твоим родным – ведь дома бы ты была в опасности. Помнишь ту ночь, милая? Когда тебя словно магнитом тянуло в коридор? Это был Джеймс. Он хотел выманить тебя из дома, чтобы расправиться с тобой вне его стен.
Элис нервно сглотнула и опять уставилась в одну точку. Она очень ясно помнила ту ночь, и теперь все встало на свои места. Но от этого стало только хуже. Голова шла кругом, она ничего не понимала, и это ужасно раздражало её.
- Когда он пришел ко мне, требуя отдать тебя… у меня не было выбора в тот вечер, в больнице. Джеймс был на первом этаже, когда я … укусил тебя. Понимаешь, он из той породы вампиров, которые любят мучить свою жертву, убивают её эффектно, но мучают очень страшно. Я не желал такой участи тебе. Если бы ты умерла – а ты бы умерла от невыносимой боли, то … это было бы просто ужасно.
- Почему?
Паоло подошел к ней и погладил по голове. Непривыкшая к ласке, Элис на мгновение совершенно растерялась, удивленно глядя на него.
- Ты – единственное дорогое мне существо в этом мире, как ребенок. Что-то вроде дочери. У меня никогда не было детей, ни единого близкого существа, - он вздохнул и отошел от неё к окну.- Джеймс был в бешенстве, и я, признаться, опасаюсь его мести. Потому что впервые его добыча ушла у него из -под носа. Не представляю даже, на что способен этот вампир. Он непредсказуем.
- А как ты вытащил меня из больницы?
- Думаешь, такая мелочь, как похищение, может оказаться трудной? В наше время это с легкостью удается смертным, а я - все-таки вампир, да еще и трехсотлетний, - без тени самодовольства заметил Мольфо.
- Сколько- сколько тебе лет?!
- Триста. Согласись, что я очень неплохо сохранился! – он улыбнулся. – Мне дальше рассказывать или ты пока не хочешь?
- Рассказывай! Иначе я просто не смогу отвлечься, - она сглотнула, метнув голодный взгляд в сторону двери. – Ужасно….
- В городе все думают, что ты умерла. Твои родители предпочли не распространяться о том, что ты пропала. Правда, Синтия и Марк что-то подозревают. Твои похороны через два дня.
- Похороны? Они собираются похоронить пустой гроб?
- Видимо, да. Твои родители…. Твоя смерть очень расстроила Синтию. Она просто безутешна, и её молодой супруг опасается за её здоровье. Ну… и конечно, твой доктор Алекс. Твое исчезновение было для него и ударом, и загадкой. Он хочет найти тебя. Ему это просто необходимо. Он не верит в твою смерть.
- Алекс… - протянула Элис с тоской. – Он и вправду хороший.
- Тебе нельзя с ним видеться, милая. Лет через пять я думаю, вполне вероятно, что ты его сможешь увидеть, но не сейчас.
- Я могу убить его, я понимаю, - пробормотала она. – Так что же дальше? Что было с тобой? Какая альтернатива?! Кто тебе помог так же, как ты помогаешь сейчас мне?
- Этот человек – я, с твоего разрешения, буду называть его так, ибо для меня он все-таки человек, не вампир, ни в коей мере. Его зовут Карлайл. Я познакомился с ним очень много лет назад в Италии. О нем до сих пор складывают легенды. Он первый из нас, кто отказался от крови людей. Этот вампир… нет, все-таки человек, в высшей степени добропорядочен и милосерден. Но до этого Карлайл проделал просто огромный путь, тяжелый и очень болезненный. Знаешь, его наверняка возвели бы в лик святых мучеников.
- Карлайл… какое странное имя… - Элис сжала рукой горло, словно надеясь, что тугой ком отступит, даст ей спокойно дышать.
- Я бы хотел познакомить тебя с ним, но мне неизвестно, где он сейчас живет со своей женой. Но, если ты очень хочешь, возможно….Возможно, когда –нибудь потом, - задумчиво протянул Паоло. – Я двести лет не мог смириться с тем, что должен убивать людей, которые не причинили мне вреда. Но голод, к сожалению, сильнее любых угрызений совести, - Паоло сплел тонкие пальцы в замок. - Когда меня нашел Карлайл, я твердо решил заглушить в себе муки совести и жить, как все обычные вампиры, в свое удовольствие. Он действительно предложил мне альтернативу, которая успокоила мою совесть, своего рода сговор с нею. Кровь животных – питание и жизнь для нас. Такое существование не только успокаивает, но и… как бы объяснить, такое воздержание облагораживает вампира, самоконтроль и выдержка, подчинения разуму, а не инстинктам, дают ему возможность существовать в социуме, а не среди кровожадных монстров, помешанных на жажде крови. Такой вампир становится ближе к людям, хотя… это конечно не так, просто так спокойнее, так правильнее и нравственнее.
- Хорошая у меня перспектива – быть высоконравственным убийцей! – Элис вскочила и принялась быстро расхаживать по комнате, то и дело взъерошивая волосы. - Как можно убить вампира? Я почему-то не уверена, что пресловутый свет убивает… нас.
- Ты спрашиваешь из любопытства или на будущее? – серьезно спросил Мольфо,
- Не важно, - отрезала девушка. – Есть способ?
- Есть. Но тебе о нем лучше не знать. Пока рановато.
- Ах рановато?! – она схватила огромную напольную вазу, расписанную изящными цветами и, не задумываясь, швырнула её об пол. – А я хочу знать! – и тут только до неё дошло, что она сделала. – Ой, Господи, как это я её смогла поднять –то? Она же больше меня в два раза…
- Это преимущество вампира, милая, - снисходительно улыбнулся Паоло. – Прекрати эту истерику, на самом деле ты спокойна, просто хочешь немножко поиграть. Истерики тебе не идут, Элис, ты ведь не Синтия, - голос Паоло неожиданно стало холодным, даже суровым.
- Я никогда не была склонна к театрализации. Меня на самом деле бесит вся эта ситуация! – насупилась девушка. – Хотя, ты спас мне жизнь…. Спасибо.
- Пожалуйста. Но теперь нам надо уехать. И как можно скорее, потому что появление призрака Элис Брэндон…. шокирует общественность. А нам этого не надо, не правда ли, милая?
- Мамочке станет плохо, я думаю, - почему-то интонации в голосе Элис совсем не понравились Паоло.
Глава 6Глава 6. Зло воплощающий.
Элис лежала на полу в комнате и водила пальцем по животу. Сгущались сумерки, и, кажется, надвигалась гроза. Воздух пах солеными розами.
Прошли всего лишь стуки с того момента, как Паоло открыл ей её новую сущность, а она уже металась, чувствуя себя связанной по рукам ногам. Кровь оленя, который попался ей в первую ночную вылазку, лишь разжег саднящее пламя в горле. Запах не шел ни в какое сравнение с теплым запахом маленькой девочки, который остался в памяти Элис, как что-то сводящее с ума, запретный сладкий плод. Девушка с содроганием вспоминала свою первую охоту. Она действовала неуклюже и слишком торопливо по сравнению с танцующим, грациозно –скользящим Паоло. Он успокоил её, сказав, что со временем по красоте и грации с ней никто не сравнится.
Но почему-то её старший друг не торопился отправиться с ней на охоту снова. Она умирала от жажды, но он на все её страстные мольбы отвечал лишь кроткой, какой-то усталой улыбкой. Жажда сжигала её изнутри, обжигая вены и впиваясь в них ядовитыми осколками. Казалось, еще чуть-чуть, и боль станет слишком ощутимой физически.
Паоло вошел в комнату и присел рядом. Его длинные пальцы очертили линию её подбородка, и он поцеловал в щеку. От него пахло водой и теплым, мягким песком.
- О чем ты задумалась, родная? – прошептал он. – Выглядишь такой… грустной. Наверное, глупо спрашивать, что с тобой происходит, но ты…
- Почему ты не даешь мне утолить жажду, Паоло? – она повернулась к нему и хмуро посмотрела прямо ему в глаза. – Я – голодный новорожденный вампир, я же убью любого, кто появится у меня на пути! Мне не хочется этого делать… ты же объяснил мне довольно хорошо, что происходит.
- Элис, милая, просто надо немного потерпеть. Сейчас не слишком удобное время для охоты. Ты ведь не знаешь меры, и тебе станет плохо, - он мягко приподнял её и прижал к груди. – Я отведу тебя на охоту завтра, ночью, когда в городе будет мало людей, и никто не сможет помешать нам.
- Хорошо, я могу подождать. Но мне очень тяжело терпеть. Это как тысячи осколков в сердце, а кровь…. Это так больно…. – она плаксиво скривила губки и обняла Паоло за плечи.
- Я просто боюсь оставить тебя одну, а на охоте это по- любому произойдет. Ты быстрее и сильнее меня во много раз, ты можешь убежать очень далеко. Может случиться беда.
Элис поднялась и оттолкнула его руки.
- Я пошла в сад. Сейчас темно, я могу погулять хотя бы чуть-чуть? – не дождавшись ответа, она торопливо вышла из комнаты.
В саду было очень холодно, но девушка чувствовала лишь обжигающую жажду. Все тело было свинцовым, ощущение легкости, которое поражало и возбуждало, исчезло чрезвычайно быстро.
Девушка прошла по дорожке к белесой беседке и села там. Воздух был пропитан пылью, она оседала на её волосах и на коже какой-то золотистой пыльцой. Элис сорвала сонный бутон розы и принялась нетерпеливо обрывать лепестки.
И вдруг как никогда ей захотелось домой, в теплую мягкую постель под желтым балдахином. Она вдруг поняла, что скучает по Синтии и матери, что хочет увидеть Марка. Это желание на какой-то миг затмило жажду, стало настолько сильным, что в бессильном отчаянии Элис с такой силой сжала перила лесенки, что они треснули и рассыпались в её ладони мелкой щебенкой.
Неожиданно за её спиной раздались аплодисменты, сдержанные, даже тихие. Обернувшись, она увидела тень, скрывающуюся под сенью кустов.
- Браво. Прекрасное чувство, не так ли? – из темноты к ней шагнул молодой человек. Вернее, молодой вампир. – Тебе ведь нравится, детка?
Он не был ровесником Элис, он был скорее ровесником Марка. Статный, высокий, с распущенными светлыми волосами, он был очень хорош собой, хотя для вампира он выглядел заурядно, не шел ни в какое сравнение с Паоло и его блистательной красотой. Да и пах он не так, совсем не так. Запах был странноватый, с примесью гниловатой земли и кислых яблок.
И глаза… они у него были темно-красные, настолько мрачного оттенка, что, взглянув в них, Элис невольно отшатнулась назад.
- Кто вы? Я вас не знаю, - ей было неуютно, она чувствовала странное напряжение.
- Зато я знаю тебя, Элис, - усмехаясь, проговорил он странным, чуть хрипловатым голосом. – Ты так соблазнительно пахла, когда была хрупким человечком. Я чуть разума не лишился, когда почувствовал тебя в этом доме.
- Джеймс… – воскликнула она, прижимая пальцы к губам.
Вампир со смехом поклонился и тут же резко выпрямился, словно что-то учуяв. На его лице мелькнула хищная, мрачная улыбка.
- Ну… спасал – слишком громко. Он просто оказался первее меня. Ведь в планах твоего избавителя, - Джеймс подошел ближе, - твое обращение тоже занимало одно из главных мест. Он так прикипел к тебе душой, что не смог просто отказаться.
- А ты? Зачем я тебе была нужна? -на всякий случай, Элис предпочла держаться подальше.
- Я?... Твой запах был просто чудесен, девочка. Словами не описать. Я не мог устоять, такое встречается крайне редко. Но ты, - он усмехнулся, - насколько я знаю, еще невинна… во всех отношениях, - его глаза скользнули по её фигуре.
Элис дернулась, нахмурилась, пытаясь справиться с неожиданно охватившим её волнением.
- Я не собираюсь становиться хищником и зверем.
- Но ты для этого создана, - в голосе Джеймса зазвучали вкрадчивые нотки. – Посмотри, ты выглядишь как ребенок, такая милая, что вряд ли кто-то подумает, что ты можешь убивать. Это такая хитрость для тех, кто не любит убивать медленно и красиво. Ты была бы просто восхитительной охотницей, Элис!
- Нет. Я не хочу, - она покачала головой, стараясь не глядеть ему в глаза, потому что чувствовала, как они гипнотизируют её, затягивая в свой безумно-красный омут.
- Просто ты не знаешь, что это такое, - Джеймс стоял с ней совсем рядом, его рука касалась её плеча. – Твой Цербер должен дать тебе право выбора. Ты просто не знаешь другого.
- Я не хочу убивать.
- Кровь оленя была ведь совсем невкусной, не так ли? – он растянул губы в ухмылке и совсем близко склонился к ней. – Я знаю, о чем говорю. С кровью слабых людей – никакого сравнения. Идем со мной. Всего лишь один раз – и ты сможешь выбирать: жить вечно неудовлетворенной, или же парить в облаках.
Он протянул ей руку, но Элис покачала головой и отступила назад. Она вдруг ясно и четко увидела, как сплетаются её длинные пальцы на горле, как лихорадочно бьется пульс под его пальцами, как соленоватый, тяжелый запах окутывает её.
Девушка помотала головой, пытаясь отстраниться назад.
- Если захочешь, то приходи. Я пока что на старой барже. Ты же знаешь, где это находится, Элис, - протянул он и исчез в прозрачном сумраке.
В этот момент рядом с ней появился Паоло. Он властно притянул её к себе, обнимая, как ребенка.
- Ты все слышал? Все знаешь?
- Да, не стал вмешиваться, потому что Джеймс прав. У тебя есть выбор, к сожалению.
- Я его уже сделала! – прошептала она, закрывая глаза.
Он провел пальцем по её щеке, словно смахивая невидимую паутинку, и мягко, как-то устало улыбнулся. Глянув ему в глаза, девушка почувствовала, как малиновое наваждение Джеймса вновь захватывает её, тянет куда-то в тяжелую глубь.
- Нет, милая. Ты должна попробовать. Иначе всю вечность ты будешь желать этого. Желать в 100 раз сильнее, потому что ты этого не знаешь. Запретный плод слишком сладок, Элис.
Она оттолкнула его от себя, и Паоло поморщился.
- Я сделала выбор, сделала. Прекрати соблазнять меня! Я и так держусь из последних сил. Жажда крови сводит меня с ума, и кровь животных мне не помогает, - она зажмурилась и затрясла головой. – Я готова кинуться на все, что дышит, Паоло. Но я хочу умереть…. – Элис кинулась в спасительную темноту, вдыхая теплый древесный аромат.
Она сползла на траву, отчаянно, безумно впиваясь ногтями в ствол. Её трясло мелкой, испуганной дрожью.
- Милая, Элис, - он взял её на руки и устроился под сенью дерева. – Поступай так, как считаешь нужным. Я не имею права удерживать тебя.
Элис соскользнула с его рук и глубоко втянула воздух. В голове закружились тысячи образов и запахов: где-то молодая мать кормила грудью ребенка, а старший ребенок возился у её ног; буйный цвет поздних роз затопил весь городок своим дурящим ароматом; соленый запах рыбы и воды остро вклинивался в этот сладкий сироп цветочных запахов… Неожиданно девушка отчетливо увидела свою сестру Синтию, прогуливающуюся под руку с Марком. Она была одета в шелковое платье, а в руках вертела кружевной зонтик, а он…. Элис затопила волна странного жара, когда она почувствовала Марка во всей его блестящей красоте.
- Синтия…
- Они очень скорбят по тебе, Элис, - глухо проговорил Паоло. – Синтия тебя обожала, несмотря ни на что. Ведь ты её сестричка.
- Я хочу видеть их, хотя бы издалека, - пробормотала девушка, закрывая глаза.
- Нет, Элис, нет, - он протянул к ней руку, словно желая притянуть к себе, но торопливо отдернул её, словно боясь обжечься. – Завтра мы уезжаем. Я должен увезти тебя подальше от соблазнов.
Элис с глухим рыком обернулась, сжимая в кулаки руки.
- Пока не увижу их, я никуда не поеду!
- Ты не можешь их видеть – хочешь подвергнуть их опасности. Ты даже не представляешь, что будет с тобой, когда ты почувствуешь их запах! Это будет выше твоих сил, Элис. Ты не справишься! – Паоло резко тряхнул её.
- Тогда я подготовлюсь! – она отшатнулась от него и, сорвавшись с места, кинулась прочь.
Она бежала очень быстро, стараясь не останавливаться, иначе одуряющая какофония человеческих запахов могла свести её с ума.
Баржа казалась каким-то отвратительным чудовищем, притаившимся за утесом, омываемым вонючей водой. Все было мрачно, все было как-то пустынно и холодно. Элис вздохнула и сделала несколько шагов по мягкому песчаному бережку.
Неожиданно за её спиной раздался мягкий смех, и теплые ладони сомкнулись на её запястьях.
- Знал, что придешь.
Глава 7Глава 7. Овца на заклание.
Джеймс провел её внутрь баржи. Там было холодно, пахло ржавчиной и мокрой псиной. Он двигался быстро, не сводил с неё странного, словно чего-то ожидающего взгляда.
- Я выбрал тебе жертву. Но надо провести небольшой инструктаж, - проговорил он, усаживаясь на одни из вонючих бочонков. – Ты же не знаешь толком, как нужно убивать.
Элис нахмурилась. В голове был какой-то ватный, красный туман, а в горло впивались тысячи острых ядовитых ножей. Она чувствовала, что слабеет с каждой минутой, словно Джеймс вытягивает из неё невидимыми щипцами остатки жизни.
- Кто это будет?
- Тебе понравится, я думаю, - он усмехнулся и подошел к ней. – Ты очень красивая. Хотя и человеком была просто очаровательна.
- Хватит любезностей! – рыкнула Элис, сбрасывая его руку со своего плеча. – Мне ничего не нужно от тебя. Я должна быть готова ко всему и знать, от чего я отказываюсь, раз уж на то пошло!
Джеймс оглушительно расхохотался, словно не в силах больше сдерживаться. Смех делал его просто уродливым: он широко раскрывал рот, становясь похожим на обезумевшего шакала.
- Хорошо. Это чисто деловые отношения. Пошли, - он протянул ей руку, но девушка оттолкнула её с презрительным видом. – Умерь свою спесь, девочка. Ты же не хочешь причинить боли своей первой жертве? Поэтому надо держать себя в руках. Помнишь того прелестного ребенка?
Элис закрыла глаза, задыхаясь от переполнявшего её судорожного желания. Воспоминание стиснуло её в своем коконе, и она просто потерялась в водовороте боли, желания, мягко и теплого запаха ребенка, который она помнила.
Мягкая ладонь коснулась её талии, и её принялись укачивать, как ребенка. Джеймс обнимал её, бережно касаясь судорожно сведенного живота, его пальцы скользнули по шее.
- Ну, тише, тише, детка. Тебе понравится… - его шепот прорезался сквозь теплую пелену, и Элис обернулась к нему.
- Я тебе не детка, Джеймс! –она оттолкнула его с такой силой, что вампир отлетел в другой конец баржи и сбил несколько баков. – Держи свои руки при себе, иначе я их тебе вырву!
Джеймс поднялся, и довольное выражение сползло с его лица. Оно стало таким угрожающе-холодным, что Элис ощутила невольный трепет. Она забыла в этот момент, что является новорожденным вампиром, который был гораздо сильнее противника, и вновь встала маленькой девочкой, перед которой возникла угроза.
Как-то сразу вспомнилось…
Еще ребенком, наверное, совсем крохой, она потерялась в Лондоне, когда они семьей ездили туда на лето. Зазевавшись, она свернула не туда, отстав от родителей и сестры. Пройдя несколько метров, она очутилась в каком-то зловонном переулке. Там было так жутко, что ребенок в белом чепце и платьице совсем опешил, растерявшись в незнакомом жутком месте. Вокруг были страшные, грязные люди….
Это ощущение безысходного страха, затопившего все существо, охватило Элис и сейчас. Она попятилась назад, неловко задев один из баков.
Джеймс с улыбкой смотрел на неё. Она до обидного походила на запуганное дитя, и даже ярко-красные глаза не портили этого впечатления. Он почувствовал, как резануло где-то в глубине… Как же восхитительно она пахла, когда была человеком, а уже после того, как он увидел её – в тонкой ночнушке, такой легкой и воздушной, - то просто сошел с ума. Голодный сумасшедший зверь, который не просыпался еще ни разу, ухмыляясь, заставил его преследовать девчонку. Ничего не подозревающую… Ловившую бабочек в своем саду. Прихорашивающуюся перед зеркалом.
- Кого ты выбрал?.. – Элис нахмурилась, смутно ощущая, как нехорошо сжимается что-то внутри.
- Тебе понравится, - Джеймс растянул губы в жутковатой улыбке. – Пошли.
Изогнувшись, как тугая пружина, вампир высоко подпрыгнул, стремясь куда-то в серое небо.
Начался дождь.
Две тени двигались по засыпающему городку. Элис старалась не думать о том, что кода –то бегала по этим мокрым улицам, счастливая и ликующая, как птица. Вот лавка булочника – там всегда продавали сладкие пирожки, которые они с Синтией уплетали, сидя в беседке за домом. Втянув воздух, девушка закрыла глаза: запах теплого хлеба и тмина смешивался с ароматом сонных людей, мирно дремавших в своих кроватях. Горло полыхнуло огнем, и она провела по нему ладонью. Джеймс схватил её за руку и крепко сжал.
- Детка, почувствуй, пожалуйста. Зачем бояться собственной сущности? Ведь ты же теперь ночной убийца, вампир, и то, что ты чувствуешь – твое нормальное, обычное теперь состояние, - страстно зашептал Джеймс и усмехнулся.
- О, Господи, я хочу их… Джеймс, как же я хочу их! – Элис сжала руки в кулаки, стараясь не думать о той восхитительной симфонии запахов, что окружила её плотной, сияющей стеной.
Её трясло мелкой дрожью, она была готова бросится в этот безумный водоворот, лишь бы отчаянная боль прошла, отступила назад. Хотя бы на миг…
Элис не заметила, как они оказались в городском парке. Там было пустынно и холодно. На какой-то миг девушке показалось, что все здесь замерло в каком-то настороженном ожидании. Джеймс кружил вокруг неё, словно она была человеком, добычей, которую он все еще страстно желал. Его глаза сияли в темноте.
- Не бойся. Это нормальное состояние… Как же удачно Паоло выбрал себе спутницу! Я ему искренне завидую. Я опоздал, но ты еще можешь принадлежать мне, детка, - его пальцы касались её руки, и девушка чувствовала, как от этих прикосновений по её коже пробегают маленькие электрические волночки. – Мы были бы прекрасной парой, дорогуша.
В этот момент Элис уловила пряный запах. По узкой аллее шли люди.
Девушка и парень.
Элис узнала их сразу же. Они были точно такими, какими она видела их в своем видении. Только вот лица их были печальными, с холодными тенями под глазами. Кажется, молодожены не были слишком счастливы.
Синтия пахла как молочный коржик с ванильным кремом – сладко, чуть приторно, оставляя на языке сахарную пыльцу. Глянув на неё, Элис впервые заметила, как же хороша её сестрица, несмотря на измученный вид. А Марк выглядел совершенно потерянным, его ужасно портили серая щетина и мученическая складка у искривленных в усмешке губ.
Они пахли так, что у Элис закружилась голова, а все внутри напряглось.
- Вперед, малышка, давай, отомсти им за все мучения, которые они принесли тебе… - голос Джеймса вползал в её сознание, как отравленная дымка. – Давай же!
Ветер, ворвавшись в аллейку, распушил золотистый ворох кудрей Синтии. Марк заботливо поправил их, бережно расправляя складки плаща.
- Ты не замерзла, милая? – ласково спросил он. – Такие прогулки вредны для здоровья. Тем более сейчас уже вечер и с реки дует холодный ветер.
- Думаю, мы скоро можем пойти домой. Но мне стало гораздо лучше, - Синтия тепло сжала его руку. – После смерти Мэри я не могу находится в доме. Мне все время кажется, что она где-то рядом. Я так скучаю по ней. Я перед ней виновата.
- Как и я, дорогая. Надеюсь, Мэри слышит нас на небесах.
- Она ненавидела свое имя и любила когда её называют… Элис, - Синтия всхлипнула и уткнулась лицом в грудь Марка. – Я так скучаю по ней…
Большие ладони Марка заботливо гладили её по спине, обнимая так мягко и нежно, что Элис едва не закричала от отчаяния. Джеймс с мрачным удовлетворением наблюдал за тем, как ярость и боль заполняют её, как темнеют её глаза.
- Убей их. Убей…
Смутно понимая, что происходит, девушка сделала несколько шагов из своего укрытия, её тянуло к этой паре, и судорожная жажда полностью поработила Элис.
Неожиданно Синтия подняла голову и провела ладонью по щеке Марка.
- Когда у нас будут дети, я дочку назову Элис….
Эти слова врезались в Элис с такой силой, что она на миг перестала что-либо соображать. Они набатом зазвучали в её голове, разгоняя красноватый туман в сознании. Перед глазами запрыгали и затанцевали цветные картинки, от которых внутри неё что-то натянутое и причинявшее боль с тихим звоном лопнуло….
Она очнулась уже на другом конце города. Голова была до странного ясная, только вот все тело ныло, требуя удовлетворения желания…
Джеймс стоял над ней и мрачно тарабанил пальцами по каменной плите.
- Глупо! Очень глупо. И теперь мучайся всю вечность, детка. Ведь ты же ненавидишь их: эту глупую девицу и чистенького щеголя!
- Они – самые дорогие для меня люди. Я их не ненавижу, Джеймс, - отозвалась Элис, поднимаясь с земли. – Зачем ты хотел, чтобы я убила их? Ведь тогда всю оставшуюся жизнь я бы мучалась угрызениями совести!
- После первого убийства совесть куда-то исчезает, - расхохотался вампир. - Ты – убийца, зачем же обманывать себя? Зачем?! Я не понимаю. Паоло и его обожаемый друг, о котором ходят столько легенд, идут против своей природы. А это, - Джеймс молитвенно сложил руки и поднял глаза к небу, - грешно, дитя мое. Ты должна убивать, чтобы жить! Должна! А кровь животных – это не выход, потому что они для нас – не еда! – в диком бешенстве он взмахнул рукой и снес каменную вазу над головой девушки. – Понимаешь ли ты это?!
- Я не хочу так жить! Это не для меня. Всегда есть выбор! – закричала в ответ Элис.
- Выбор? Выбора нет! Как же ты не понимаешь, малышка? У нас нет выбора! – он схватил её за руку и потащил куда-то в темноту. – Я докажу тебе это. У меня есть запасной план.
- Отпусти меня! – она разжала его руку и резко оттолкнула от себя. – Мне не нужны твои планы. Я возвращаюсь к Паоло! – подобрав тяжелые складки платья, девушка кинулась в другую сторону, смутно представляя, как ей добраться до своего друга, минуя опасные искушения на своем пути.
Она шла медленно, стараясь не дышать лишний раз, боясь очутиться в луче света…
Проходя мимо одного кабачка, Элис вдруг учуяла странный, почему-то знакомый запах. Там, среди пьяниц и проституток, в винном угаре был кто-то, знакомый ей. Любопытство взяло вверх, и Элис втянула воздух, стараясь вспомнить, кто же это мог быть.
Образ всплыл в её сознании сразу же, как только она ощутила еле ощутимый запах лекарств.
Доктор Алекс…
Он стоял у окна, который выходил на бульвар и курил. Выглядел он неопрятно, а образ человека, ушедшего в запой, дополняли осоловелые глаза и капли вина на коричневом жилете. Рядом с ним сидела размалеванная девица в очень откровенном платье. Элис едва не стошнило от её вида.
- Ну что, красавчик, все еще тоскуешь по своей девчонке? – с придушенным смешком спросила она. – А правда говорят, что её упекли в ваши домик-то родные родители? – её рука скользнула по его груди вниз.
- Не трогай меня, Колета! – вяло огрызнулся Алекс, отпивая вино из бутылки. – Тебя –то это с какой стати волнует?
- Да об этом шумит весь город. Всем же было известно, что девчонка-то была самым нелюбимым ребенком в этой семейке, словно и не родная вовсе. Папаша её очень постарался, чтобы красавчик Марк достался старшенькой, хотя младшая по нему сохла… дай Боже! – Колета усмехнулась. – Так правда или нет, что её родители посадили в психушку?
Алекс оттолкнул её и, перебравшись через окно, побрел по бульвару.
Ссутуленный, сгорбленный, он больше напоминал старика, на которого навалилась вся тяжесть его лет. Элис шла за ним, не понимая, почему чувствует себя собачкой, которая идет на привязи за своим хозяином.
Доктор что-то бормотал себе под нос, и, прислушавшись, Элис с каким-то восторгом поняла, что он говорит о ней.
- Я не сошел с ума… я видел, как тебя утащили через окно куда-то в темноту. Я знаю, что я видел…. Господи, Элис…. Прости меня… я тебя не смог спасти. Девочка моя…. Милая моя… дорогая… - тяжелые хрипы вырывались из его груди. – Я не хотел причинять тебе боли… - он опустился на тротуар, прислонившись спиной к стене одного из домов. – Прости меня, Элис…
Впервые за эти дни Элис оказалась так близко рядом с человеком. Она отчетливо видела, как пульсирует жилка на его шее, как бежит по венам ароматная кровь. Алекс пах так, что кружилась голова. Даже винный угар не мог заглушить этого дивного благоухания. Казалось, что его окружает какое-то еле заметное сияние.
Девушка ничего не могла поделать с собой. Он был здесь, так близко, что она видела каждую черточку его лица… он так страдал… Низ её живота сладко заныл в каком-то непонятном предвкушении, а кожа словно покрылась мурашками.
Сделав несколько шагов Элис опустилась рядом с ним и осторожно приподняла голову.
-Алекс, я здесь. Это я…. – она не успела ничего сказать, потому что на неё обрушился водопад боли. Где-то внутри Элис знала, что освобождение кроется в этом человеке, который вот-вот приоткроет глаза.
Она наклонилась к его шее, и поток пряной влаги хлынул в её горло. Время остановилось….
Глава 8Глава 8. Будет немного больно.
Джеймс оттолкнул подальше тело врача, приподнимая Элис, и восхищенно смотрел на неё бледное, такое хорошенькое личико. Её губы были вымазаны в крови – первый раз всегда не самый аккуратный. Но он не могу понять, почему юная вампирша находится в каком-то обморочном состоянии, за гранью реальности. Её нежные глаза были широко открыты и лихорадочно блестели в полумраке. Мельком глянув на первую жертву Элис, Джеймс поморщился – зловоние смерти уже заглушило жаркий аромат крови. Лицо Алекса было искажено от боли, а в глазах застыла странное выражение: смесь восхищения и ужаса.
Он видел, как она шла за врачом, словно загипнотизированная. Это было просто потрясающее зрелище. Ему самому едва удавалось справиться с тяжелой пеленой жажды, но наблюдать за её первыми, неуверенным движениями было так упоительно…
Элис судорожно дернулась в его руках, и взгляд её стал более осмысленным. Она обхватила его за шею и прижалась щекой к плечу. Такой трогательный испуганный жест… На какой-то миг ему вдруг до боли остро захотелось поцеловать её. Она уютно устроилась в его руках, рассеянно улыбаясь.
- Джеймс, какой страшный кошмар. Мне почудилось, что я убила Алекса…. Вот только что… я пила его кровь, и вкус её держал меня в страшном напряжении. Мне было и больно, и сладко, а внутри все бурлило… - шептала она. – Мне не понравилось это ощущение. Слава Богу, что все это был кошмар.
Джеймс вдруг уловил в её голосе непонятную, пугающую интонацию – ей было страшно за человека, который сейчас сломанной куклой валялся в нескольких шагах от них.
- Чем так воняет? Какой страшный запах… - она заерзала в его руках, хищно раздувая ноздри и морщась. – Что это?
Вампир резко отпустил ей, и девушка неуклюже растянулась на тротуаре. Ноги не держали её.
- Глянь туда, красавица моя. Тебе ничего не приснилось. И ты действительно… убила, - последнее слово он произнес с особенным чувством, смакуя каждое слово. – Посмотри вон туда, милая девочка. Посмотри внимательно, пожалуйста…
Проследив за его взглядом, Элис громко вскрикнула и торопливо отползла назад, к ногам Джеймса. Там, среди мусора лежал человек. Вернее… нет. Она не чувствовала запах его крови, лишь мерзкий, липкий запах медленно гниющей плоти, холодного сырого воздуха, окутывавшего труп… Труп…. Это слово отозвалось в ней тысячью колоколов, которые загремели у неё в голове разом.
- Кто это?.. Кто это? – зашептала она. – Он не живой. Джеймс, он не живой! – голос её стал ужасающе хриплым. – Человек…. Не живой…
- Твой Алекс...С посвящением тебя, - он торопливо приподнял её и расцеловал в обе щеки.
- Что ты говоришь?! Я не могла этого сделать. Я бы помнила! Я не могла, - она оттолкнула его, оборачиваясь назад.
- Могла, - Джеймс прижался к её уху, растягивая слова, наблюдая за тем, как меняется выражение её лица. – Я видел, как ты нежно обхватила его за плечи, укачивая, как будто он твой сын или муж, которого нужно утешить. Ты гладила его по волосам, а твои губы.. – он коснулся пальцем её губ, ласково очерчивая их рисунок, - прижимались к его шее. Ведь ты не сразу же принялась за… ужин, милая… Ты получала удовольствие. Тебе нравилось.
- Нет! Джеймс, это не я, это ты… - голос девушки взвился на пару октав, дрожал и вибрировал. – Я не могла. Он же мой друг, лучший друг…
- А потом ты не смогла больше терпеть. У его крови вкус пряностей и теплого меда, наверное. По крайней мере, так пахла ты, лапочка, - его руки обнимали её жестко, человеку было бы больно, но Элис чувствовала лишь леденящий ужас, стянувший все внутри.
- Скажи, что это не правда, - шептала девушка, как заведенная кукла.
- Это ты.
Она вырвалась из рук и кинулась прочь, но Джеймс преградил ей путь. Его лицо было искажено страшной гримасой, как будто ему было больно, но от своей боли он получал удовлетворение.
- От себя не убежать. Ты –хищник и убийца, Элис. Ты создана для этого. И не стоит кричать и убегать, словно ты ребенок. Тебе уже нужно забыть об этом. Ты уже не человек и никогда им не будешь… Прекрати жалеть себя, дурочка, - он тряхнул её за плечи. – Иногда мне кажется, что ты самый никудышный вампир, которого когда-либо носила земля!
- Это ты его убил. Не я! – упрямо произнесла она, глядя поверх его плеча. - Я не могла!..
Джемс схватил её за руку и подтащил к трупу Алекса. Она не издала не звука. Ни криков, ни борьбы. Она пришла в состояние пассивного безразличия, которое находит на приговоренного перед самой казнью, с безнадежной покорностью подчиняясь ему.
Увидев бледное лицо, которое когда-то улыбалось и корчило смешные рожицы, надеясь рассмешить её, коснувшись пальцем холодных, каких-то склизких ладоней, которые ласково касались её щек, Элис отчаянно закричала и закрыла лицо руками.
Яркие вспышки перед глазами, размытые лица, которые уплывали куда-то… Она не могла кричать, хотя крик бился в её горле, заполняя живот судорожными спазмами.
Алекс мертв…. Умер. Убит… Боль. Смерть. Страх…
Джеймс с тревогой смотрел на неё. Она вела себя совсем не так, как можно было ожидать. Содрогаясь, словно от рыданий, она раздирала ногтями свои руки, глухо завывая.
- Элис… Элис… - он хотел было приподнять её, но девушка отскочила от него, шипя, как обезумевшая от страха кошка.
- Оставь её, - тихий голос выплыл из синеватого сумрака, и лишь потом в свете фонаря появился Паоло в своем длинном плаще. – Ты итак причинил ей все мыслимое зло, Джеймс. Отдай её мне.
- Это её сущность, sante Ange… - усмехнувшись, отозвался вампир. – Даже ты не смог далеко убежать от этого.
- Ты не подумал о том, как перевернется её сознание, если она вкусит крови того, кто был ей дорог. Того, чье имя она кричала, находясь на грани жизни и смерти. Она любила его.
- Видимо, не так сильно, - презрительно отозвался Джеймс.
Паоло подошел к Элис. Она кинулась к нему, как будто он мог защитить её, спрятать от того страшного, что накрыло её с головой. Её пальцы вцепились в его плащ, и она уткнулась в тяжелые складки лицом. Ей было больно… Сознание того, что она насытилась кровью человека, который заменил для неё всю Всленнную, заставляло её судорожно сжиматься. Она не хотела в это верить.
- Зачем ты так с ней? Что тебе сделала эта девочка? – глухо проговорил он.
Джеймс молчал. Его губы кривились в судорожном оскале, а глаза бешено блестели.
- Я не хотел, чтобы ты обратил её в свою веру. Чтобы отвез к Карлайлу. Чтобы она стала лишь жалким подобием вампира, влача мерзкое существование, - он сжал кулаки. – Посмотри на неё. Как она прекрасна! Разве можно ей, такой красавице, быть…
- Видимо, ей не по душе твоя мораль, - Паоло протянул Элис руку. – Идем со мной.
Девушка чуть качнула головой, обхватив себя за колени, раскаиваясь из стороны в сторону.
Голоса Джеймса и Паоло доносились до неё словно из тумана. Она вдруг совершенно потерялась в вихре каких-то прозрачных пятен, голова начала жутко распухать, готовая вот-вот лопнуть. Все куда-то делось, растворившись в белесой мгле. Осталось только одно… Она сделала что-то страшное…
Паоло наклонился к ней ближе. Его стал пугать стеклянный взгляд и судорожно скривленные губы. С девушкой происходило что-то жуткое… Он схватил её за плечи и несколько раз тряхнул.
- Элис! Элис!
Но она никак не отреагировала на его слова и действия. Он видел, как она менялась, словно увядая на глазах. Бледный вялый цветок.
- Что с ней? – Джеймс осторожно подошел к ним.
- Ты… - с ядовитой ненавистью Паоло медленно выпрямился, - ты… жалкий подлый вампир, отравляющий своим дыхание все живое. Выродок! Неужели ты не знаешь самых простых законов и правил? – казалось, что в своей бессильной ярости Мольфо мог разнести что-нибудь. Он сжимал кулаки, впиваясь аккуратными ногтями в мраморную плоть ладоней.
- Каких правил? Что за чушь? – Джеймс ощетинился, готовый к схватке. Его глаза потемнели.
- Как ты думаешь, почему вампиры – всех видов, даже остервенелые ублюдки, - обходят стороной свои дома, убегают из города, где жили? Потому что кровь близких людей– это как совершить смертный грех, что-то вроде инцеста! Тебе знакомо это слово… Или даже это тебе придется объяснять? – с уничтожающим высокомерием спросил Мольфо.
- Бред.
- Не бред. Возможно, это одно единственное правило, которое может оберечь человека от вампира. Это табу, нарушение которого… один из самых страшных преступлений. Ты можешь сказать, что для вампира нет закона, но тут ты будешь не прав. Это правило скорее моральное и духовное. Сознание того, что ты убил… брата или сестру… Для вампиров, которые чувствуют острее людей в миллионы раз – это пытка длинною в вечность. Посмотри на неё! Посмотри…
Джеймс с трепетом перевел взгляд на Элис, которая жалким комочком сидела подле Паоло, обхватив его за ноги и всхлипывая. Казалось, еще минута.. и она начнет либо плакать, либо хохотать… Гримасы стремительно искажали её лицо, только глаза оставались все такими же безжизненными и пустыми, как мрачное небо, нависшее над городом.
Прохладный ветер коснулся щеки вампира. Он принес запах леса.
- Элис, ты слышишь меня? Девочка, посмотри на меня, - Мольфо говорил нежным, удивительно-теплым шепотом, но девушка никак не отреагировала, лишь перестала раскачиваться как фарфоровый болванчик.
- Она сошла с ума? – Джеймс выглядел испуганным, как нашкодивший мальчишка. Впервые он так отчетливо ощущал страх, даже какой-то ужас.
- Сколько тебе лет, вампир? – холодно отозвался Паоло, поднимая девушку на руки.
- Не так много как вам, - с развязной насмешкой ответил его собеседник.
- Поэтому тебе не понять... – Мольфо легко оттолкнулся от земли и взмыл вверх, всколыхнув своим черным плащом синеватый туман, пришедший с реки.
Глава 9Часть 3. Take a chance on me.
Глава 9. Один на один.
Легкой походкой юная девушка шла по улице, лучезарно улыбаясь окружающим и своим мыслям. Прелестное платье голубого цвета так шло её бледной, какой-то прозрачной коже. Казалось, что незнакомка вся лучится какой-то неземной красотой. А её походка… Красавица плыла над землей, словно эльф.
Но если бы прохожие, провожающие девушку восхищенным взглядом, могли прочитать её мысли, то были бы поражены.
Девушка думала о смерти. Нет-нет, она мечтала о смерти.
Улыбаясь и сияя, словно прелестная звездочка, девушка мечтала о смерти.
Она мечтала о смерти уже последние сорок пять лет.
Свернув в темный переулок, она шумно выдохнула. Жаркий запах человеческой крови заполнил её сознание, и на мгновение ей стало противно… от сумасшедшей жажды крови. Но она с легкостью отбросила от себя эти жуткие мысли и двинулась вглубь переулка.
Пройдя несколько кварталов, она подошла к маленькой двери и толкнула её.
Внутри было темно, но остро пахло лавандой.
Дом, милый дом.
Элис любила его, как свой кукольный домик в детстве. Теперь, как и тогда, ей приходилось играть одной. В нем было все так уютно: большие вазы с цветами и много книжек, мягкие диваны и драпировки. Камин… Не потому что холодно, а потому что успокаивает. А Элис слишком сильно ценила покой.
Уже лет десять назад, как она сбежала от своего покровителя и опекуна, почувствовав, что не может больше быть спутницей существа, который оберегает её от каждого дуновения ветра, от каждого неосторожного слова. Который скрывает от неё все, что знает о ней.
Паоло не стал удерживать её, но она видела, какую боль причинила ему своим решением.
Часто теперь перед её глазами возникало его бледное лицо с огорченными, такими нежными и добрыми глазами. Это было больно. Поэтому девушка предпочитала не вспоминать.
Элис села в кресло, задрапированное фиолетово-цветочным полотном, сняла с маленьких ручек белые перчатки. Голова была тяжелая, словно при приближении мигрени.
Паоло…
Тогда, очнувшись, она вцепилась в Мольфо руками, прижавшись всем телом к его широкой груди. Ей казалось, что этот человек, крепко и бережно обнимавший её – единственное, что у неё осталось в жизни.
- Ну, тише, тише. Все сейчас пройдет, милая.
Несколько дней она лежала в каком-то странном бреду. Ей хотелось пить, но мысль о вязкой и теплой жиже заставляла её трястись в лихорадочных судорогах. На исходе третьей недели страшных мучений Элис так ослабела, что Мольфо уже простился с ней, не зная, как спасти свою воспитанницу.
Но в один из дней она просто села на кровати и попросила пить. Кровь показалась ей удивительно безвкусной, словно песок. Она помнила, что у этого напитка (а именно так она воспринимала красную густоту в бокале) совсем другой вкус – по крайней мере, пах он крайне аппетитно. Но вкус не произвел на неё впечатления. Ей казалось, что она пьет вату или стекло – то, у чего нет вкуса…
В скором времени память вернулась к ней, она прекрасно понимала, что с ней происходит, кто она такая. Но вспомнить свое прошлое ей совершенно не удавалось. Оно было покрыто туманом.
…
Элис сжала виски ладонями и кинулась в раскрытые объятия Мольфо.
- Ну-ну, успокойся, моя девочка, что-то страшное опять, да?
- Да… Я опять их вижу! – высоким, дрожащим от напряжения голосом проговорила девушка, поднимая на него глаза.
Глаза у неё уже стали золотисто-янтарные, намного раньше, чем ожидал Паоло. И было в ней что-то совсем не свойственное вампиру. Какая-то странная, изнывающая тоска окутывала её, и Элис казалась существом совершенно из другого, какого-то потустороннего мира. Даже для вампира.
Держа её на руках, Паоло мягко поцеловал её волосы.
- Дорогая, может быть, сходим погулять? – ему хотелось хоть как-то расшевелить её, заставить улыбнуться.
- Нет. Не хочу, - Элис спрыгнула с его рук и проворно забралась на подоконник. – Почему ты ничего не рассказываешь мне обо мне?!! Я знаю, что тебе многое известно. Ведь ты довольно часто проговариваешься.
Лицо Мольфо превратилось в ледяную маску: он плотно сжал губы и слегка нахмурил брови. Элис в последнее время смешила эта гримаса – он пытался казаться суровым, чтобы напугать её, как ребенка. Но теперь этот фокус не пройдет. Она уже большая девочка.
- Все, что я знал, теперь известно и тебе.
- Ты опять врешь мне! – девушка разозлилась не на шутку. Её маленький рот судорожно искривился, а в глазах появилось что-то ядовитое. – Ты говоришь, что я дорога тебе, и поэтому скрываешь от меня все на свете? Ты боишься, что я уйду, если узнаю правду?
- Какая же ты дурочка, девочка моя. Мне нечего скрывать от тебя, - он протянул ей свои красивые, как у древнегреческой статуи, руки ладонями вверх. – Я не держу тебя, ты можешь уйти в любой момент.
- Куда же я пойду… - растерянно протянула девушка, теребя свои белые перчатки. – Мне некуда идти. Ведь у меня нет прошлого, Паоло. Ты меня лишаешь его, - в её голосе появились умоляющие нотки, которые всегда бередили душу Мольфо.
- Нет, милая, ты не права. Тебе известно все, - он взял её за руку. – Давай все-таки сходим погулять? Что за ослиное упрямство…
- Не пойду! – девушка отскочила от него, оскалив белые зубы. – Оставь меня в покое!
Паоло видел, как потемнели её глаза. Такое бывало обычно, когда эмоции душили Элис и она не могла справиться с ними. Но сейчас было что-то другое.
Она рухнула на диванчик и сжала виски ладонями.
- Опять… снова… все снова началось. Я снова вижу… - её ногти впились в ладони.
Элис неторопливо поднялась с кресла и с силой пнула его, словно мелкие цветочки и теплый плюш разбередили её старые раны. Голова опять распухала, причиняя ужасную боль ей. Поняв, что бессмысленно противиться, девушка опять села в кресло и закрыла глаза.
… Яркая вспышка белого затопила её сознание и превратилась в бледное лицо молодого человека. Глаза его были закрыты, словно он спал, но странная, хищная улыбка блуждала по его губам. Золотистые волосы сбились над высоким лбом, обрамляя его. Неожиданно луч солнца скользнул по его коже и, словно попав в волшебный плен, заискрился алмазными бликами. Но сияние не было цельным. Его что-то разрывало серебряной паутиной…
Элис открыла глаза и недовольно поморщилась. Каждая клеточка тела была напряжена до предела.
- И что все это значит?.. – тихо спросила она, обращаясь к подушке, словно та могла дать ей ответ.
Одинокий холод затопил всю комнату, и девушка вздохнула. Сейчас, именно сейчас, впервые за те 10 лет, что она живет без Паоло, она почувствовала, как сильно хочет быть рядом с ним. Он бы обнял её за плечи и стал шептать всякую чепуху на ухо, и ей бы пришлось улыбаться, потому что так надо…
Ей нужен был спутник.
Никогда еще раньше она не понимала это так отчетливо.
Паоло относился к ней, как к маленькой дочери. И это вполне устраивало Элис, которая как-то смутно представляла, какие еще отношения могут быть между мужчиной и женщиной. Вернее, она не знала других.
Но однажды к ним в дом (когда они жили в Лондоне) пришла молодая пара. Чета Салдеринни жила в Англии уже вторую сотню лет. У них был свое поместье где-то в Йоркшире, которое славилось своим гостеприимством. Они были милы и обходительны. И, общаясь с ними, Элис впервые увидела, что бывает как-то иначе, чем было у неё с Паоло.
Синьор Салдеринни обожал свою жену, красавицу Мадлон. При том это обожание выражалось не в словах, а в жестах и взглядах. Элис долгое время не могла уловить, что за странный флер таинственности с привкусом недомолвок и смешков.
Обиженная тем, что не понимает ничего, Элис подошла тогда к Паоло и прямо его спросила:
- Почему Франческо все время смотрит на свою жену так, словно хочет её съесть? Я чего-то не понимаю, да? – она обиженно надулась, заметив, как улыбается её друг.
- Я все время забываю, что ты стала вампиром в очень нежном возрасте, милая, и была слишком серьезным ребенком, чтобы читать глупые любовные романы.
- Ну и что?
Паоло понял, что она не шутит. Она действительно не понимала. Глядя в её огромные глаза, которые смотрели на него с беспокойным любопытством, он почувствовал себя неуютно.
- Боже мой, Элис! Я не знаю, как объяснить тебе…
- Я понимаю, что он любит её. Но ты меня тоже любишь. И никогда не смотришь такими глазами. Ты не шепчешь мне на ухо всякие бредни… - девушка пожала плечами.
- Я люблю тебя. Ты для меня дочь. Единственное утешение в вечности. А они муж и жена, и у них любовь совершенно другая.
- Какая? – Элис устроилась поудобнее, обхватив колени руками, приготовившись слушать долго.
Паоло подыскивал нужные слова, а она напряженно ждала и вдруг выдала:
- Я понимаю. Вот только сейчас поняла. Любовь… Любовь…. Это как электрический ток, да? – Паоло перепугался, что она что-то вспоминает, и с тревогой вглядывался в её лицо. – Я что-то такое припоминаю, - она нахмурилась и торопливо вышла из комнаты.
Прошло много времени, а Элис с грустью понимала, что так толком и не разобралась, что же такое любовь. От этого на душе становилось муторно и так тоскливо.
Она не была уверена совсем, что хотя бы раз в своей жизни любила кого-то. По- настоящему, как об этом пишут в глупых любовных романах.
Глава 10Глава 10. Роман.
Элис расправила складочки своего хорошенького платья и, посмотрев в зеркало, опять помянула недобрым словом Паоло. Он приучил её к хорошей и дорогой одежде и так избаловал её в этом отношении, что Элис было тяжело отказаться от красивых туфель или изящного платья. Хотя… при здравом размышлении, она понимала, что все это лишняя обертка и красивая упаковка…
Платье на ней было очень красивым, но ей казалось, что она выглядит в нем слишком взрослой, но времени на что-то иное у неё не было – её ждали в гостях.
Сальдерини устраивали ежегодную вечеринку в своем доме, приглашали своих друзей. Увы, друзей среди людей у них не было людей. Хотя семейство и придерживалось умеренности, и зачастую предпочитали вегетарианство, искушение могло быть слишком сильным. Сегодня Элис пообещали, что не будет ничего лишнего, только дружеские посиделки и танцы…
Перед парадным входом царила оживленная атмосфера, что было очень неожиданно для тех, кто предпочитал незаметность: заносили чемоданы из кожи, суетились и жутко торопились. На крыльце стояла Мадлон в своем любимом домашнем платье. Её лицо просто светилось от счастья. Завидев Элис, она кинулась к ней с распростертыми объятиями:
- Девочка моя! Как хорошо, что ты пришла! Представляешь, приехал мой племянник, Роман. Мне, кажется, вы должны сдружиться! – она подмигнула, чмокнув её в щеку.
- С чего нам дружить? Мы даже не знакомы, - спокойно отозвалась Элис, привыкшая к тому, что Мадлон, мучаясь от скуки, постоянно искала кому-нибудь жениха или невесту
- Ой, ну и познакомитесь. Что тебе с нами, стариками, делать.
- Подожди… но ты же сказала, что он твой племянник …
- Ну, это весьма относительное понятие. Если быть точной, то Роман мне пра-пра-пра-пра-пра-правнук. Но согласись, звучит ужасно для такой еще относительно молоденькой женщины! – Мадлон тряхнула своими каштановыми кудряшками и чуть склонила голову на бок. – Он твой ровесник. Еще молоденький вампирчик. Все эти чемоданы –его. Мальчишка просто невыносим! Он так любит роскошь и хорошую одежду, что его невозможно остановить. Прямо как тебя, во время походов по магазинам. Он такой щеголь…
Элис хихикнула.
- Да прекрати! Всего лишь пара платьев, когда они мешали настоящей женщине!
- Но ты ведь у нас не настоящая… и…. прости, но и не женщина толком! – тихо заметила Мадлон и тут же встретила свирепый взгляд Элис. – Прости, я не хотела обидеть…
- Но обидела! – внутри девушки все закипело, и она ощущала, как гнев пульсирует в венах.
- Просто это уже смешно. Ты что? Траур несешь по кому-то? Почему тебе найти себе друга? Ведь ты у нас красавица, - хозяйка дома потрепала её по щеке.
- Не хуже и не лучше других, - огрызнулась Элис и поспешила в дом.
Ей всегда нравился полумрак, царивший там, остро пахнущий миндалем и корицей. Огромные букеты свежих роз, фрезий и лилий превращали уютный и прелестный домик в настоящий роскошный цветник. Где-то наверху Франческо расставлял на полках свободной комнаты книги и распевал своим восхитительным голосом что-то из Carmen. Как и большинство итальянцев, он обладал удивительным музыкальным слухом и голосом от природы, а, став вампиром, он мог с легкостью затмить любую оперную звезду.
Неожиданно девушка почувствовала сильную боль во всем теле. Такая боль говорила об одном: лучше ей поддаться и позволить растекаться по всему телу, пока она не дойдет до головы… А потом…Почти на ощупь девушка нашла кресло и рухнула в него.
Но ничего не случилось… Как будто выключили подступающую дурноту, и все тело сковала тяжелая слабость.
- Тебе было плохо. Я помог, - раздался над её ухом голос с незнакомым акцентом.
Она подняла голову и встретилась взглядом с блестящими темно-синими глазами.
За спинкой кресла стоял высокий молодой человек. Длинные черные волосы были собраны в тугой хвост на затылке, обнажая все недостатки его лица. Слишком длинный нос с трепещущими ноздрями придавал ему хищный и какой-то дикий вид. Левую щеку рассекал глубокий шрам, тянувшийся от виска до самой шеи. Сами черты лица его были несколько ассиметричны. Вот только глаза, потрясающие до глубины души, были прекрасны…
- Я кажусь вам страшным, мисс? – медленно, тяжело перебирая слова, спросил он. – Даже превращение не сделало меня краше.
- Вы вампир? – это настолько потрясло Элис, что она даже испугалась. – Но глаза?? Запах? Кожа?! Вы… выглядите… и пахнете, как человек! – поняв, что сказала бестактность, она смутилась. – Простите…
- Все в порядке. Вы, как и все, попали в заблуждение, - он коротко хмыкнул. – Увы, я что-то вроде альбиноса. Меня зовут Роман Изорвец. Я… родственник Мадлон.
- Она говорила о вас. А я Элис, - она протянула ему свою хрупкую руку. – Но как такое возможно? – совершенно забыв о приличиях, девушка прижала ладонь к его груди, мечтая услышать стук сердца. Но ответом ей была тишина. – Не может быть. Вампир? Человек?
- Как видите, - Роман развел руками. – Пойдемте в гостиную. Никто не может объяснить этого. Я был и у Вольтури. Странные они такие, - он растянул губы в улыбке, от чего его лицо стало еще неприятнее. – Еле сбежал от них.
- Почему?
- Не люблю быть экспонатом в коллекции, - это было сказано таким тоном, что Элис не решилась спрашивать, что это значит. – Но они ничего не смогли мне сказать. Я и без них прекрасно знаю, что подобных мне не существует более.
- Но еще… Как вы узнали, что мне больно? И как вы уняли боль? – она решительно глянула на него.
- Способность такая. Я чувствую боль на расстоянии и могу унимать её. Поэтому малютка Джейн не смогла мне её причинить, хотя говорят, что она в этом деле мастер.
Элис недоверчиво посмотрела на него, а он нерешительно улыбнулся ей. Только сейчас девушка поняла, что этот незнакомец, такой ужасающий на вид, на самом деле беззащитен и безобиден, как ребенок. От него не веяло опасностью. Хотя возможно это и было его самым страшным оружием.
- Значит, у вас тоже есть способности, да?
- И у вас? – Роман встал перед ней и с улыбкой смотрел на её макушку, которая доходила ему до локтя. – Вы тоже умеете что-то такое? – он повел руками, пародируя какие-то колдовские штучки.
- Не назвала бы это способностью – это скорее всего просто моя участь, а я с ней смирилась. В этом есть даже какая-то прелесть – видеть будущее… как… - словно вертелось у неё на губах, - как в хрустальном шарике.
Они вышли в сад и спустились в мрачноватую аллейку. Розы в этом году были ранние, и их сладкий аромат смешивался с прохладным воздухом и вечерней росой, столь некстати выпавшей на траве.
У Романа была прямая осанка- несомненно, он был военным в прошлом, а безукоризненные манеры говорили об хорошем воспитании. В нем подкупало все, и он казался человеком, без сомнения. Иногда Элис казалось, что она чувствует аромат его крови. Но это был обман…
Он рассказывал ей о своем прошлом и был удивлен, что она своего не помнит.
Он родился в Сербии и происходил из знатного и древнего рода. Но, несмотря на это, детство его было унылым, а юность безрадостной: от фамильных богатств остался лишь герб и громкое имя, и аристократическая бедность довольно быстро превратилась в ужасающую нищету. Родители едва сводили концы с концами, но старались дать детям образование, достойное их положения. Отец, военный по профессии и по призванию воспитывал сыновей весьма строго, в доме была хорошо отлаженная дисциплина. Матушка была милой и доброй, но её нельзя было назвать слабой. Часто она препиралась с мужем, когда ей казалось, что он слишком строг к её обожаемым мальчикам. Дочери получили надлежащее юным девицам образование, были прекрасными рукодельницами, но увы… бесприданницами. Старшие братья смогли как-то устроить свое дело и обеспечить приданое сестрам.
Не желая быть обузой семье, Роман сбежал, не окончив курса истории в университете. С горькой и какой-то странной усмешкой он рассказывал, что путешествовал по миру в поисках лучшей доли. К 23 годам он сам считал себя уже умудренным опытом старцем, повидавшем на своем веку очень многое. А потом была эпидемия тифа, которая застала его в Мексике. Он умирал, сжигаемый лихорадкой, когда перед ним предстала прекрасная незнакомка…
Еще мальчишкой Роман слышал истории о своей дальней родственнице, которая якобы продала душу Дьяволу за вечную красоту и молодость, а потом инквизиторы сожгли её на костре.
И вот теперь она, словно сошедшая с фамильного портрета, стояла у его койки и предлагала помощь. Её прикосновения были такими нежными и теплыми, что горящий от боли, не видевший уже пять дней ничего, кроме грязных стен сельской больнице, ничего не ощущал и не слышал даже её предложения….
Мадлон так и не объяснила, почему ей вдруг захотелось обратить в вампира родственника, как она узнала его и как нашла. Она не говорит, да никто и не спрашивает.
Вампирская жизнь пришлась ему по вкусу, муки совести прекратились где-то через 10 лет, но Роман предпочитал иногда проводить пару лет на вегетарианстве – «чтобы отдохнуть от тяжелой крови».
Он нравился Элис своим умом и цепкой, злобной иронией – к себе, и к людям, но было в нем что-то добродушное и милое, в некоторых вопросах он был наивен как дитя. Он слушал Элис очень внимательно, ему и вправду было очень интересно слушать её.
- Тетушка думает, что я щеголь, а в чемоданах – мои наряды. На самом деле – это книжки, читать люблю я очень, - широко улыбнулся он. – Конечно то, что я похож на человека, очень помогает мне, но все же… иногда молодые вампиры жаждут отведать моей крови, - он обнажил горло, на котором были видны уродливые шрамы.
- И что вы делаете с ними? – уже задав вопрос, Элис поняла, как он глупо звучит.
- Убиваю их, - коротко отозвался Роман и тут же мягко улыбнулся. - Я рад, что познакомился с вами, мисс. Вы чудесная девушка, - он протянул ей руку, и она с улыбкой вложила в его широкую ладонь свои тонкие пальцы.
Боль затмила все чувства, разрезая на мелкие куски сознание. Единственной связью с реальностью была шершавая ладонь Романа, за которую она отчаянно цеплялась. Девушка отчетливо видела,
… как Роман, оскалившись, заслоняет собой тело бледной девушки, распростертое на мшистой земле. Её длинные, удивительно светлые волосы, перепачканы в крови, но она жива. Вот трепещут розоватые веки, она открывает глаза и… издает вопль ужаса… И тут из синеватого полумрака всплыло лицо того юноши со спутанными золотистыми кудрями. Его глаза были как у зверя, и никогда еще она не видела существа страшнее.
Она резко открыла глаза и покачнулась. Роман смотрел на неё с живым любопытством, словно на редкую и прелестную бабочку. Казалось, еще миг – и он сомкнет свои ладони вокруг неё, желая удержать. Его губы слегка улыбались, а в глазах плясали недовольные бесенята. Его ладонь бережно гладила её спину.
- У вас есть человек, - она постаралась выделить это слово, как можно более четко, - который вам дорог? И который может быть в опасности?
- Человек? Не думаю. Я не слишком люблю людей. Даже в виде еды они мне противны, - он наигранно поморщился, и тут его уродливое лицо, исказившись от детской гримасы, стало почти милым.
- Но все же… светлые волосы и кукольное лицо… Вы защищаете её.
Роман хмурился, явно пытаясь хоть что-то понять. Теперь Элис находила его даже привлекательным: в своей странной задумчивости он выглядел очень загадочно… Неожиданно его лицо стало таким грустным, что на миг у Элис похолодело внутри.
- Мария – Терезия, - наконец, произнес он помертвевшим голосом.
Глава 11Глава 11. Воспоминания.
Дни складывались в недели, недели в месяцы.
Мадлон то и дело затаскивала Элис в магазин для новобрачных, уверенная на 100%, что наконец-то её дорогая девочка нашла себе пару. Она немного неверно понимала отношения Элис и Романа. Вернее, не было каких-то особенных отношений, чтобы их нужно было понимать.
Они сдружились, стали фактически братом и сестрой за самый короткий срок. Но все почему-то видели романтический подтекст в их долгих прогулках в полумраке вечернего Лондона, их походы за книгами и цветами, упоительные беседы в каком-нибудь уголке дома…
Романтического ничего не было, «только холодный расчет», как повторял Роман. «Я нужен тебе, ты нужна мне. У нас своего рода сделка!» - и тут же улыбался.
Его мрачноватый юмор не понимала Мадлон, Франческо открыто сторонился новоявленного племянника. И Роман чувствовал бы себя одиноким, если бы на следующий день после вечеринки не появилась Элис с огромной корзинкой цветов и предложением пройтись по книжным магазинам.
Но как бы близки они ни были, Элис никак не удавалось узнать, что за девушку она видела в своем видении и как она связана с Романом. Девушка иногда мелькала в её грезах, но только лишь тенью, неясным отблеском, который невозможно было поймать. И всегда вместе с ней был тот красавчик –вампир. Он словно преследовал девушку, даже в видениях Элис.
Роман был скрытен, и вытянуть из него хоть что-то было крайне сложно.
Но однажды он проговорился.
Морозный день с яркими солнечными бликами заставил Элис сидеть дома. Она с тоской смотрела на блестящую улицу, на смеющихся детишек, играющих в снежки, на прелестных леди в меховых шубках и джентльменов, которые поддерживали их на скользких дорожках. Вдруг в дверь кто-то постучал. На пороге, закутанный с головы до ног, стоял Роман с большим розовым букетом. Они все время таскали друг другу живые цветы, это стало своего рода традицией, которая доставляла им потрясающее удовольствие.
- Давай, пускай меня скорее. Иначе нас поймают, - пробубнил он из-под шарфа.
Они раскладывали цветы по вазам, когда Роман неожиданно поднялся и принялся ходить по комнатке, словно ему не терпелось что-то сказать, но он никак не мог решиться.
Роман бросал на свою подругу хмурые взгляды, а Элис терпеливо ждала, но через час такой ходьбы ей это жутко надоело, и она бесцеремонно швырнула в своего друга подушку. Он элегантно перехватил её налету и театрально поклонился. В какой-то миг по его лицу пробежала легкая улыбка, но он сразу же стал серьезным, даже сдержанным.
- Я давно хотел тебе рассказать. Все-таки у меня нет ближе …. Эээ… друга, чем ты.
- Про Марию –Терезию? – с мягкой улыбкой спросила она.
Ответом ей был удивленный, чуть ли ни шокированный взгляд. В отличии от большинства вампиров Роману очень тяжело было сохранять вид каменой стены – видимо, то, что он выглядел, как человек, сказалось и на его повышенной эмоциональности.
- Откуда ты знаешь? Неужели по мне так заметно, что я только о ней и думаю, - его голос предательски дрогнул, и он сглотнул.
- По правде говоря, я сама давно хотела тебя спросить о ней. Ведь все-таки она мне является в видениях, а не тебе! А я не склона грезить девушками,– иронично протянула Элис. – Ну? И кто она такая?
- Моя возлюбленная.
- Ну я это поняла. Мог бы и не говорить, - Элис улыбнулась и принялась меланхолично ощипывать лепестки с розового бутона. – Но она человек.
- Да, - понуро ответил её собеседник. – И мы никогда не будем вместе.
- Понимаю…
- Нет! Ты не понимаешь! Когда я рядом с ней, мне становится плохо. Но не от того, что я хочу её… ну выпить до последней капли. А от того, что я её просто хочу. Не в качестве жертвы. Нет! Черт… черт… прости, ты же все-таки невинная девушка, я не могу говорить такие слова.
- По современным меркам я уже старая дева, ибо мне почти 60 лет. Со мной можно разговаривать обо всем.
Они оба рассмеялись. Элис могла смеяться так весело и беззаботно, ощущающая себя живой и дышащей, только вместе с Романом. Он сел перед ней на корточки и взял её руки в свои.
- Мария – выдающаяся скрипачка, наверное, сам Ангел Музыки поцеловал её в золотистую макушку в детстве. Я впервые увидел её на концерте в Вене. Как она играла, Элис! Как же она играла… Она вся была в музыке, и было так странно видеть, как её, живую, настоящую, прелестную, как картинка… Ты знаешь, какая она картинка?! – рассказ его был сбивчивым, он ужасно торопился и глотал слова. – В детстве у меня была книжка, а на главной странице был изображен растрепанный грустный ангелочек с кипой цветов в руках. Так вот… Когда я увидел её, я обомлел – она была точной копией картинки, - Роман торопливо вытащил тонкий листочек и протянул его Элис.
И вправду, на картинке был изображен ангел с длинными светлыми локончиками. Он был похож на девушку из грез, только ангел выглядел шаловливым и даже проказливым, а она всегда была грустной.
- Музыка была вокруг… Невозможно не влюбиться в неё. А как она любит цветы? Даже ты их так не любишь, Элис, как она. Восхищается ими, как ребенок. Когда я притащил огромную корзину роз, она возилась с ними, как с куклами. Да она и есть ребенок. Ей всего 17!
- Да ты у нас просто пылко влюбленный, - усмехнулась Элис, внимательно наблюдая за ним.
- Она и боль мне причинила, не зная… не понимая. Как ребенок… - Роман вздохнул и продолжил чуть спокойнее. – Мария – добрая, милая, удивительно прелестная девочка. Её отец просто тиран, который делает на своей дочери огромные деньги, и ради этого он готов мучить её упражнениями целыми часами. Она такая прилежная и тихая, моя Мария.
- У меня складывается ощущение, что любовь застилает твои глаза.
- Если бы ты познакомилась с ней, ты бы так не говорила, - обиженно отозвался Роман. Он отвернулся, и Элис с удивлением увидела, что он бережно сжимает в руках розовую ленточку.
Странная, щемящая нежность затопила сердце Элис. Она взяла его за руку и осторожно сжала.
- Она о твоих чувствах не знает?
- Ну… она и её отец знают меня, как самого преданного поклонника, который путешествует за ними, наслаждаясь музыкой и прекрасным исполнением. А я люблю её… - вздохнул он и сел в кресло. – Но она человек, и я никогда… не причиню ей боли.
Элис вздрогнула и резко смяла цветок. Ей стало так одиноко, тоска натянула каждый нерв, а Роман продолжал вдохновенно говорить о своей Марии, не замечая, что при каждом его слове Элис сжимается, словно в ожидании удара.
- Познакомь меня с ней, а?
- Но она человек, Элис…
- Я вообще-то не пью кровь людей. Ты-то держишься, - язвительно отозвалась девушка, с задорной гримаской взглянув на него.
- Ну, хорошо. Они через неделю приедут в Лондон. Я вас познакомлю…
… Мария- Терезия впорхнула в свою гримерную, и Элис обмерла, почувствовав сладкий запах её крови. На какое-то мгновение она потеряла её из виду, сознание вампира сосредоточилось на нежном трепыхании сердечка юной музыкантши. Казалось, её окружает пряное сияние.
Но потом все прошло. И Элис спокойно взглянула на девушку.
Она была точно такой же, как и в её грезах: длинные светлые кудри обрамляли кукольное, с нежным румянцем и бледными веснушками личико, хрупкая фигурка тонула в воздушном облаке платья, из-за чего Мария напоминала фею.
В слабом электрическом свете эта комната казалась невероятной, гротескной, почти волшебной. Она вся была завалена цветами. Букеты были на столе, под столом, на стульях, на полу, на подоконнике. Каждое движение поднимало облачко ароматной пыльцы. Пол был завален лепестками астр, лилий, хризантем, роз. Всех сортов, какие только можно достать в Лондоне зимой.
- Добрый вечер, Роман, - приветливо произнесла она и протянула ему руку. – А я вас видела в зале. Ну, и где мой обыкновенный букет? – она нетерпением огляделась по сторонам и кинулась к огромной корзине белых роз. – Вот он! Вот он!
Роман кивнул, с нежностью наблюдая за ней. Она уткнулась лицом в цветы, а потом резко оглянулась и посмотрела прямо на Элис. И неожиданно в бездонно голубых, безмятежных озерах её глаз мелькнуло что-то странно: гнев, обида, боль и… ревность.
- А вас я не видела. Вы кто? – слишком резко для столь воздушного создания спросила она, насупившись.
- Это моя подруга мисс Элис. Я обещал познакомить её с вами, мисс Телли.
- Я –ваша давняя поклонница, - заметила Элис, сияя самой обворожительной из своих улыбок.
- Вы не старше меня, и как можете быть моей «давней поклонницей», - едко ответила ревнивица, не сводя с неё мрачного взгляда. – Спасибо за любезные слова. Вы не обязаны их говорить, если не думаете так.
Этот выпад вызвал у Элис улыбку. Девочка ревновала, это было видно даже не вооруженным взглядом, но было в ней что-то, что она пыталась скрыть. И вампирша не могла понять, что же это было. Юная скрипачка определенно нравилась ей, даже сейчас с гримаской недоверчивого лесного зверька.
Элис села на изящный стул, расправляя складки своего прелестного платья, и пристально посмотрела на неё. Ведь она была бы чудесной парой Роману…
- Я говорю вам правду. Вы чудесно играете, мисс Мария, - Элис понимала, что глупо лить елей на столь агрессивно настроенную девушку, но не могла удержаться.
- Спасибо, но техника у меня слабовата. И скоро мне идти на урок к отцу, - девушка вынула из корзины розу и аккуратно приколола её к лифу своего платья.
- После такого сложного концерта? Ведь это бесчеловечно! – воскликнул Роман. – Вам нужен отдых. Вы такая бледная!
- Папа сказал, что в третьем пассаже я была не очень точна, а 28 такт у меня не вышел совершенно, - она погрустнела, потупив глаза. – Поэтому мне нужно скоро идти. Вы придете к нам на обед сегодня? И вы, мисс Элис? – за равнодушно-вежливой маской скрылось отлично выдрессированное раздражение. – Я бы очень хотела видеть вас завтра.
- Я постараюсь. Спасибо за приглашение, - улыбнулась Элис и вышла из гримерной.
Роман вышел следом, взволнованный и нетерпеливый.
- Ну что, Ромео? Ты счастлив? – ей ужасно хотелось подразнить его.
- Как она тебе? – Роман отмахнулся от её колкости, как от назойливой и глупой мухи.
- Не так проста, как кажется. В ней есть что-то такое… хочу узнать, поэтому и иду сегодня с тобой. Любопытная девочка эта твоя Мария.
Они вышли в коридор, перешептываясь. Роман был действительно восхищенным, влюбленным поклонником. Он был готов говорить о Марии целыми часами, и теперь Элис понимала его. Блестящая толпа спускалась по широкой лестнице, воодушевленные, обсуждая прекрасный концерт. Сколько же было народу! Элис заметила, как крепко стиснул зубы Роман, как потемнели его глаза, но он улыбался через силу, помогая пробираться сквозь толпу, остро пахнущую духами и вином.
Элис надевала пальто и поправляла модную шляпку, когда мимо зеркала проходила пожилая пара. Джентльмену было на вид лет 70, но держался он браво и очень уверенно. Старушка в вечернем платье и дорогом манто облокотилась на его руку. Они мило ворковали, а он то и дело с нежной осторожностью гладил её пальцы.
Неожиданно старушка увидела отражение Элис в зеркале. Её блекло - голубые глаза расширились от удивления и ужаса. Она подошла чуть ближе, что-то подсчитывая.
- Элис, боже мой, Элис, это ты! Не постаревшая ни на минуту. Элис, - её голос был неожиданно очень звонкий, словно говорила совсем юная девушка, - Элис, это же я, Кэти Форман! Грег, Грег, мои глаза не обманывают меня. Это же Элис Брэндон! Господи… Боже мой!
Старичок протер очки и глянул на Элис. Он чуть пошатнулся и прижал руку к сердцу. Ему стало очень плохо – Элис почувствовала, как лихорадочно заколотилось его сердце.
- Невозможно!
Элис обернулась и с ужасом прижалась к зеркалу. Имена «Кэти» и «Грег» всколыхнули в её странную гамму чувств, яркая череда образов заполнили её сознание. Девушка в голубом платье, танцующая среди роз, а её белокурые волосы блестят на солнце. Молодой человек с непокорными кудрями, склоняющийся к её руке… Люди… люди… люди… Блестящий красавец и его несуразный брат. Суровая женщина, сжимающая её руку.
- Вы… вы… перепутали меня с кем-то, леди, - запинающимся голосом прошептала Элис, цепляясь за Романа, который, поддерживая ее, отступал к двери.
- О нет, милая. Я не могла спутать. Мы же были подругами. Но ты не изменилась! – старушка протянула к ней сухую руку в белой перчатке.
- Нет! Нет! Вы перепутали… - Элис кинулась прочь из театра, спотыкаясь, задыхаясь, словно она вновь стала человеком.
Она бежала по улице, ощущая, как под ногами горят камешки. Эти люди, другие, молодые и красивые были в её прошлом, но она не помнила их, не помнила!..
Ей захотелось расплакаться, и она даже принялась тереть глаза.
Сознание того, что она ничего не помнит о своем прошлом, в котором могли быть люди, которые любили её, которых любила она, заставили её в отчаянии сжать кулачки.
Теплая волна накрыла её, и она погрузилась в дурманящее забытье.
…Яркие огоньки отражались в темных окнах ночного города. Где-то шумит пьяная молодежь. Весело горит вывеска бара, в котором много людей. Их жаркий запах тревожит сознание, бередит его давно забытыми ощущениями. Она там, сидит возле стойки, не реагируя на оценивающие взгляды. Там есть тот, кого она давно ищет… Белый пиджак и острый запах…
Элис остановилась у входа в какой-то бар и машинально зашла внутрь. Свободное место было только возле стойки, за которой стоял симпатичный бармен. Он улыбался ей как хорошенькой девушке, предложил что-то. Она машинально согласилась, даже не задумываясь, что сейчас ей придется глотать алкоголь – отвратительный, похожий на соленый песок…
В бар ворвался холодный ветер, принесший колючие снежинки. Они коснулись лица и осели на пол с тихим скрежетом.
Кто-то немного торопливо прошел мимо неё. Элис уловила аромат мускуса, примешавшийся к запаху вампира. Она резко подняла глаза и увидела, как молодой человек в темном плаще, садится за дальний столик в углу. Ей отчего –то стало не по себе. Естественно, Элис понимала, что вампиров довольно много, это отдельный не вымирающий вид. Но ощущение того, что в городе есть кто-то, с кем она не знакома, заставляло нервничать.
Она присмотрела к нему и чуть не упала со стула. Тот самый вампир, преследовавший Марию – Терезию. Тот самый, что в последнее время довольно часто приходит к ней в грезах… Только теперь его волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая белоснежный лоб, на губах застыла легкая, немного грустная улыбка, но выглядел он вполне дружелюбно и, кажется, кого-то ждал. Он сидел, откинув полы своего теплого плаща. На нем был кремово - белый костюм, а к петлице пиджака была пафосно приколота гвоздика.
Он видел, что она смотрит в упор на него. На какой-то момент его глаза стали совершенно темными, но, уловив родственный запах, он чуть нахмурил золотые брови и изящным жестом пригласил её к столу.
«Он принял меня за человека!», - эта мысль поразила её с невероятно силой, она даже не сразу поняла, что надо делать.
Противиться не было сил, Элис слишком сильно хотелось узнать его. Она несмело подошла к его столику. Он тут же поднялся и отодвинул ей стул. Это было очень неожиданно, и на какой-то миг Элис даже растерялась.
Дождавшись, пока она сядет, он поднял на неё внимательные глаза.
- Добрый вечер, мэм, - произнес он с едва уловимым южным акцентом. – Значит, не мне одному тоскливо сегодня. Но вы не выглядите … завсегдатаем бара, - на этих словах он улыбнулся.
- Добрый вечер. И вы не выглядите… мистер?..
- Джаспер Уитлок, к вашим услугам, - он чуть церемонно склонил голову.
Глава 12Глава 12. Чужая жизнь.
Элис присела на подоконник, перебирая нотные листы. На улице шел дождь, крупные блестящие капли растекались по стеклу, рисуя прозрачными чернилами изящные картинки. Элис коснулась ладонью стекла и улыбнулась.
Напротив её дома, прямо под окнами, раскрыв черный зонт, стоял Джаспер. Он улыбнулся ей, чуть склонив голову. Было в этом изящном, непринужденном жесте что-то смутное знакомое, тревогой отозвавшееся во всем теле Элис.
Она поправила мягкую складку своего лучшего платья - изумрудно-зеленого с мелкими бутончиками полевых цветов, в котором она, по словам Мадлон, напоминала летний луг. Странное волнение, такое непонятное и томительное, наполняло её весь день, заставляя поминутно смотреться в зеркало, поправляя прическу, или на часы, умоляя время идти быстрее.
Элис выбежала на улицу и сразу же оказалась под зонтом, рядом с Джаспером, так близко, что у неё слегка подкосились ноги. Она тут же упрекнула себя за слабость, чуть нахмурившись.
- Вы прекрасно выглядите, мисс Элис. Вам очень идет это платье.
- Правда? – девушка совершенно растерялась от радости. – Но вы видите лишь его подол под эти плащом…
- Уверен, что оно изумительно, - он предложил ей руку.
У него были прекрасные манеры, которыми он напоминал Паоло. Иногда ей казалось, что перед ней сидит кто-то знакомый, добрый и нежный друг детства. Эти сияющие кудри, обрамляющие юное, прекрасное лицо… В какой-то момент словно выхваченное пламенем перед ней предстало другое лицо, с похожими чертами, но человеческое. Глаза у него искрящиеся и зеленые… И звали его…
Элис вздрогнула от подступившей тошноты и острой боли. Джаспер осторожно поддержал её, словно испугавшись, что она может упасть.
- Вы уже столько знаете обо мне, Джаспер, но я ничего не знаю о вас, - с мягким упреком заметила девушка, заглядывая в его глаза.
- Мало интересного, - отозвался он в ответ. – Все, как и у всех. Детство среди большой семьи, веселой и очень шумной. А потом война… Юг и Север… много боли. Но было и кое-что интересное.
- Что же?...
- Мне было всего 16, когда началась Война. И, как и всем мальчишкам, она представлялась мне чем-то увлекательным, забавным и только на один- два дня. Я загорелся желанием попасть в армию Конфедерации и устроить янки хорошую взбучку, - он сдержано улыбнулся. – Это и вправду казалось игрой, в которой тебя окружали добрые и смелые ребята –зачастую твои ровесники. Игрой это казалось до первого боя, - добавил он тихо.
- Простите, что завела разговор об этом.
- Ничего. Вы были правы, сказав, что ничего обо мне не знаете.
- А кем вы были в армии?
- К 19 годам я уже дослужился до звания майора, - с некоторой долей смущения сказал он. - Моя военная карьера была короткой, но весьма, весьма многообещающей. Люди всегда… слушали, что я говорю, ловили каждое мое слово. Мой отец говорил, что это называется — харизма, обаяние, умение воздействовать на людей. Называйте, как вам угодно. Но факт остается фактом: меня повышали в званиях намного быстрее других старших, более опытных, мужчин.
- А ваше обращение?..
Джаспера передернуло, словно она коснулась гноящейся раны, и он торопливо отвернулся.
- Давайте я расскажу об это позднее. Не сегодня… - в его голосе было что-то мучительное, шедшее из самой глубины его сердца.
Элис крепко сжала его руку.
- Простите. Я такая глупая, любопытная. Просто я сама не помню ничего. Мне всегда хотелось знать…
- Все в порядке, мисс Элис, - он повернулся к ней и встал так, что ей пришлось встать на носочки, чтобы заглянуть ему в глаза. – Ту ночь я запомнил очень четко. Даже слишком четко… - он вздохнул. – Эвакуация продолжалась весь жаркий день, я уже не находил себе места, от жажды и усталости. Но мне необходимо было разместить всех, убедиться, что все хорошо. Я знал, что это – мой долг. Уже далеко за полночь я поехал обратно из Хьюстона в Галвестон. Стояла душная летняя ночь, такая тихая и нежная, только прохладный ветер иногда поднимал пылинки на широкой дороге.
Элис увидела, как изменилось его лицо –такое умиротворенное, вдруг стало непроницаемым, словно он боялся показать, как ему больно.
- Всего в миле от города я обнаружил трёх женщин. Они стояли у куста ярко- алых, сонных роз, которые покачивались на ветру, словно фонарики. Я предположил, что эти женщины отстали и слез с лошади, чтоб предложить им помощь. Но когда я смог разглядеть в свете луны их лица, я едва не упал с лошади от неожиданности. Эти девушки походили на ангелов, сошедших с небес. Их бледные лица были воплощением Красоты…
На какое-то мгновение его голос сорвался, и он с тоской посмотрел поверх головы Элис куда-то в темноту.
- Меня обратила самая юная из них, Мария. Она казалась ребенком рядом со своими более старшими спутницами, но среди них она была … кем-то вроде… вроде генерала среди рядовых, - Джаспер коротко хмыкнул. – Она не хотела убивать меня. Я был ей нужен. Но как же мне было страшно в тот момент! Понимаю, что это выставляет меня в невыгодном свете перед вами, мисс Элис, но у меня тогда волосы зашевелились на затылке…
Она чуть улыбнулась, и он продолжил
- Но моя жизнь… я присоединился к другой армии, которая сеяла больше ужаса, разрушений, оставляла больше разрушений и человеческих жертв, чем Армия Конфедерации и янки вместе взятые. Мы были под предводительством вампирши, жаждавшей мести и возвращения собственных владений, - он сжал руками виски, словно от приступа сильнейшей головной боли, но Элис понимала, что его обуревает жажда крови. – Реки крови. Боль и страдания… Ко мне у Марии было что-то вроде любви, которая переросла в странную зависимость. У меня не было мыслей, что можно жить по-другому. Мария говорила нам, что так всё и должно быть, и мы ей верили.
Я был не слишком склонен к насилию и жестокости. А в то время без этого не проходила и дня. И моя беда в том, что в силу своей способности я чувствовал все переживания, страх и боль своей жертвы… С каждым разом мне становилось все хуже, именно после охоты я впадал в тяжелую, затяжную депрессию.
Он тихо вздохнул и чуть сжал руку Элис.
- Я бы хотел завести семью. Всегда мечтал об этом, но не знаю – мне кажется это таким нереальным. Я жил некоторое вместе с одной парой – и никак не мог понять, как им удается жить… почти как людям. Они держали свои желания в узде, утоляя жажду лишь тогда, когда было необходимо. Хотя я знаю… это очень тяжело. В моей же голове на протяжении долго времени жила только мысль об убийстве, и я не мог избавиться от желания… жажды убийства.
Его глаза были тусклыми, а она привыкал видеть их такими живыми и искрящимся, несмотря даже на мрачный, кровяной цвет.
- Но сейчас вы ведь живете рядом с людьми?..
- Вы тоже. Но у вас совсем иной образ жизни, который удивляет меня. Как можно?..
- Можно, Джаспер. У меня странные отношения с кровью. Ассоциируются не с жаждой, а с болью. Поэтому я не хочу причинять её…
- Понимаю, - он погладил её руку и улыбнулся. – Цвет ваших глаз завораживает, - он всматривался в её лицо с такой обворожительной улыбкой, что Элис смутилась. А потом наклонился и мягко поцеловал. Губы у него были чуть теплые и очень мягкие.
Странное это было ощущение –розовая дымка не застилала сознание Элис, а ноги не подкашивались, электрические разряды и мурашки не пробегали по её коже… Обыкновенное касание губ – теплое, чуть влажное и приятное. Она торопливо отвернулась, чувствуя себя дурой: видимо, Джаспер решился на это так спонтанно, что в будущем это не успело отразиться.
- Если бы я к этому готовилась, то наверное, ужасно волновалась и краснела, - прошептала она.
Подняв глаза, она поняла, что сморозила ужасную глупость: Джаспер выглядел обескураженным, и даже немного испуганным.
- Простите, я не хотел, - пробормотал он, сконфуженный, как провинившийся ребенок. – Это вышло абсолютно случайно.
Элис не знала, что сказать, чувствуя себя виноватой, расстроенной и разбитой. Первый поцелуй… получился таким глупым и неловким. Чувство неудовлетворенности и обиды было готово вылиться в поток слез, если бы она могла плакать. Она отвернулась, ужасно злясь на себя.
- Вы мне очень… очень нравитесь, мисс Элис. И я понимаю, что поступил некрасиво. Просто невозможно было удержаться, когда вы так близко. Странное чувство, простите, - Джаспер коснулся её руки, ласково сжимая её пальцы.
- Все я испортила, - пробормотала она, глубоко вздохнув. – Проводите меня домой, пожалуйста. У меня что-то голова разболелась…
Джаспер коснулся её, но Элис уже не почувствовала. Все вокруг завертелось, и она осела на тротуар.
… Роман с перекошенным от ярости лицом стоял в дверях гостиничного номера и смотрел на хорошенького мальчика, который увивался вокруг смеющейся, прелестной Марии- Терезии, которая шутила и кокетничала. Глаза Романа стремительно темнели, а рот скривился, обнажая клыки…
- О Боже! Я должна ему помочь!.. – Элис вскочила, пошатываясь. – Он убьет… убьет его!
Она побежала к гостинице, где остановилась музыкантша с отцом. Джаспер бежал следом за ней, держал за руку, и ей становилось спокойнее.
Номер Марии –Терезии находился на самом верху, считался одним из самых лучших. Из-за закрытых дверей доносился смех, звуки музыки вперемежку с хрустальным пением. Элис зажмурилась на секунду: душный запах цветов и сладостей казался тусклым вздохом по сравнению с жарким, с ума сводящим запахом человеческой крови.
Роман и вправду стоял в дверях, и Элис едва успела схватить его за руку. Он увидел её, и страшная гримаса сползла с его лица темной пеленой. В его темных глазах мелькнул испуг.
Мария – Терезия сидела за роялем и, смеясь, как птичка, играла что-то веселое. Рядом с ней стоял совсем юный молодой человек с длинными, стянутыми в хвост волосами. Он улыбался, явно очарованный хорошенькой девочкой. Они никого не замечали…
- Роман. Идем… Роман… - Элис попыталась оттащить его за руку. – Пожалуйста. Идем со мной.
- Кто это с вами? – хрипло спросил Роман, глядя через плечо своей подруги.
- Джаспер… - она осеклась и обернулась.
От увиденного ей стало настолько жутко, что она разжала пальцы, отпуская Романа. От Джаспера, излучающего спокойствие и грустную безмятежность, не осталось и следа. Только сейчас Элис, как ножом резануло, воспоминание…
Его ноздри хищно раздувались, втягивая сладкий запах распевающей песенку девчонки, смешавшийся с запахом карамели и роз….
Глава 13Глава 13. Искушение.
Мечущиеся тени людей с их вечными тревогами, вечными пустыми переживаниями…
Джаспер наглухо запер двери и ставни. Затем прошел к огромной, аккуратно застеленной кровати и осторожно лег на покрывало. Все тело наливалось свинцом, страшная усталость расползлась по венам, сковала ноги и руки.
Ему казалось, что мир болезненно раскололся на сотни маленьких сумасшедших осколков, в которых плясали огоньки. Все теперь вертелось вокруг золотистого, сотканного из самых разнообразных оттенков и полутонов, сладкого и нежного аромата крови юной девушки, еще почти девочки.
Джаспер тяжело вздохнул. Он даже толком не разглядел её – кажется, блестящая кудряшка с розовой лентой, Шопен или Штраус, прыгающие по комнате звуки, сливающиеся с звонким смехом…. Ему было не до этого. Его захватил запах крови и жадное чувство голода.
Годы тренировки, взнузданное до предела самообладание разрушилось, оказалось у ног маленькой музыкантши, которая только и могла думать, что о пирожных и каких-то эфемерных мелодиях.
И это странное испуганное выражение в золотистых глазах Элис.
Она ему и вправду нравилась. В ней было что-то такое… она была сильная, очень сильная. Он знал, что если к ней кинуться, упасть и уткнуться в колени, как будто в детстве, вся та кровь, что заливала его сознание, все те жуткие картинки, которые сводили его с ума, уйдут.
Потому что эта крошечная девочка сильнее его во много раз…
И ему стало не по себе. Прийти сейчас, показать, как он слаб, показалось ему таким унизительным и мерзким, что он отшвырнул эту мысль сразу же. Как отшвыривают зеркало, показавшее всю неприглядную правду.
Значит, придется бороться самому. Хотя желание было сумасшедшее… Сознание заволокло темной пеленой, погружая все тело в приятное забытье.
Вот он наклоняется к опешившей девочке. Она ничего не подозревает… больно не будет. Зачем причинять ей страдания… она умрет сразу…Её кровь, жаркая, пряная, сладкая… сводящая с ума… поток спасительной влаги для умирающего в пустыни… Нежная кожа под пальцами и теплое дыхание…
Какое-то время он лежал на кровати и смотрел в темный угол, а потом встал и прошел на кухню. Там в морозильнике было немного крови, хранившейся на тот случай… на такой случай.
Но это холодная, безжизненная кровь, лишенная заряда, лишь еще сильнее распалила Джаспера. Теперь к обычному голоду примешивалось еще что-то неудовлетворенного вожделения…
Это как огонь, поднимающийся к голове. Он мешает думать… когда это так необходимо.
Не в силах больше сдерживать себя, он вышел на улицу, кутаясь в пальто, потому что ему казалось, что его мучает лихорадочный озноб.
Белесый туман, смешавшись с вонючей водой, овевал своим смрадным дыханием влажно блестевшие от дождя улицы. Уже было далеко за полночь, и город замер, погруженный во тьму. Но это была только обманчивая внешняя оболочка. Город продолжал жить своей жизнью, теперь ночной, более безумной, чем сдержанность дневного Лондона.
Джаспер оказался под окнами гостиницы и поднял голову. Он мучительно ощущал, как близко от него находится Мария- Терезия. Окно её приоткрыто – в комнате очень душно, а обилие цветов не дают ей нормально дышать… во сне. Её сон беспокоен, кажется, мучают кошмары.
Она спит! Эта мысль поразила его в самое сердце. Почему-то ему показалось чудовищным ворваться сейчас в эту розовую, совершенно девичью комнату, разворотить её, не оставив и следа былой прелести… и наконец-то насытиться.
От этой мысли у него закружилась голова и зажмурился. Ему было больно от этой мысли.
- Джаспер!.. – тихий голосок, прозвучавший как нежное прикосновение, вернул его обратно к реальности.
Он обернулся. Элис стояла в самом конце улице в ярко-голубом плаще с букетом желтых роз. Через секунду она уже сжимала его руку, торопливо вглядываясь в его лицо.
- Идемте. Прошу. Идемте, - умоляюще зашептала она.
- Нет! – он отшатнулся от неё, зло скривив свои губы.
- Джаспер! Послушай меня, я прошу тебя… вас, - она тяжело вздохнула, понимая, как бессмысленны её попытки. – Не надо этого делать. Уйдемте отсюда. Пожалуйста.
Ей было тяжело говорить, она ощущала его волнение, его желания, которые передавались ей. Сердце её ухало в какую-то глубокую яму, болезненно сжимаясь.
- Я с этим справлюсь! Как всегда справлялся! – едва сдерживая крик, процедил он.
Он вздрогнул и обернулся. Мария- Терезия стояла у раскрытого окна. Теплый нежный аромат, напоминающий запах из кондитерской, коснулся щеки Элис. Она увидела, как потемнели его глаза, наливаясь мрачным алым сиянием…
- Нет, Джаспер! Нет!!! – девушка вцепилась в него, чувствуя, как нарастает в нем сопротивление, ярость. Он оттолкнул её с жестокой силой, его лицо исказил звериный оскал.
Обезумев, Джаспер кинулся вверх, разрезая воздух своим черным пальто, и через мгновение Элис с ужасом услышала тонкий вскрик девушки. Розы с тихим всхлипом упали на тротуар.
Очутившись в комнате, Элис судорожно вцепилась в подоконник.
В картине, представшей перед ней, было что-то такое интимное, глубоко запретное, что на миг она растерялась.
Мария- Терезия лежала на кровати в своей розовой ночной рубашке. Лицо в блеклом сиянии разметавшихся волос застыло в гримасе детского изумления и испуга. Она была бледна и судорожно ловила ртом воздух. Джаспер был над ней, опершись коленом на кровать, прижимаясь губами к её запястью.
Это была как иллюстрация к готическому роману о вампирах. Только девушка на кровати действительно умирала…
Джаспер прикасался к Марии удивительно нежно, хотя жажда терзала его нестерпимо, и зверь рвался наружу, желая уничтожить и растерзать маленькую жертву. Его рука скользнула по её животу, прижимая к кровати трепыхающуюся девушку, а потом, немного помедлив, забралась под рубашку. Он напоминал любовника, который наконец-то добрался до своей возлюбленной и всеми силами старается отвлечь её от своих истинных намерений. Было видно, какое удовольствие доставляет ему прикосновения к ней.
Яд начал действовать, и Мария сдавленно застонала от боли. Её глаза расширились, она уже не пыталась оттолкнуть голодного вампира, который жадно пил её кровь.
- Нет!! – Элис кинулась на него и оттолкнула. Она была готова броситься на него, но тут её взгляд упал на кровавые пятна, расползшиеся по простыне. Они были ярко-алые, напоминали разбросанные лепестки роз.
Судорога подкосила её ноги, Элис, не помня себя, подползла к безжизненно висевшей руке девушке и впилась в кровоточащее запястье. Восхищение, страстное восхищение затопило её, она раскачивалась, прижимая к губам тонкую руку.
Кровь была уже с привкусом смерти, хотя маленькая музыкантша еще была жива. И Элис вдруг с ужасом отшатнулась, дрожа от отвращения. Ей стало страшно. Кровь девушки всколыхнула в её сознании столько воспоминаний, что она на секунду погрузилась в их сияющий водоворот. Но их было так много, что она совершенно в них потерялась, бессильная что-либо понять…
Дверь в спальню глухо распахнулась, и с молчаливой яростью на Джаспера кинулся Роман. Перед глазами Элис все плыло, голод и близость крови мутила её разум. Она видела лишь размытые пятна, скачущие в безумной пляске по комнате.
Вдруг все застыло.
Трепыхнувшись в последний раз, сердце девушки на кровати замерло.
Роман отшатнулся от распростертого на полу Джаспера и с болезненным криком кинулся к кровати. Он сжал в объятьях тело Марии- Терезии, уткнулся лицом в волосы.
Раньше он никогда не смел прикоснуться к ней…
Он держал её так, словно боялся разбудить, шепча что-то, умоляя её…
Элис не помнила, как она оказалась на улице. Джаспер тащил её за собой, крепко сжимая руку.
- Мне больно. Пусти.
- Нет. Ты без сил. Не дойдешь сама, - он подхватил её на руки и свернул в переулок.
- Куда ты меня несешь?
- К себе домой. Какое-то время мы будем там в безопасности.
Глава 14Глава 14. Слова и поступки.
Джаспер опустил Элис на стул и отошел в сторону.
- Вы думаете, мы в безопасности от разъяренного вампира здесь? - она тряхнула волосами и выпрямилась.
Комната была одновременно и гостиной, и спальней, и кухней, и кабинетом. Повсюду царил художественный беспорядок: книги лежали стопочками на столе, под ним, на полках и рядом с огромными плюшевым диваном, на столе и барной стойке; в длинных прозрачных вазах стояли лилии и орхидеи, но рядом лежали обрывки газет и журналов; разноцветные подушки горками валялись на полу и диване. Тяжелые занавеси складками падали на пол, создавая в комнате мягкий полумрак. Теплый яблоневый аромат от дров в камине словно переносил в солнечные летние деньки. Больше всего Элис понравилась огромная картина в духе импрессионистов, изображавшая куст пушистой пенной сирени в прозрачной вазе. Она выглядела очень романтично и совсем не вписывалась в интерьер. Заметив взгляд девушки, Джаспер улыбнулся.
- Это единственное, что кочует вместе со мной. Всегда. Купил когда-то в Париже, не могу расстаться.
- Здесь уютно, - через силу выдавила девушка, вздохнув.
- Да, пожалуй. Но это просто … убежище, - пожал плечами Джаспер и сел на пол. Он выглядел спокойным, даже умиротворенным, казалось, он сейчас может удовлетворенно заурчать. – Когда мне придется уехать отсюда, как всегда. Поэтому я стараюсь не привыкать к этому месту. Хотя, это лучшее, что было за последнее время. Здесь действительно хорошо.
Он видел, что она думает совершенно о другом, и это угнетало его безмерно. Ему стало совсем не по себе, когда он заметил пятна крови на её белой перчатке. Они выглядели словно что-то нечестивое, порочное, отвратительное. И он чувствовал свою вину…
- Роман никогда не простит мне… - вяло произнесла Элис. У неё болела голова, а удушливая жажда сдавила горло.
– Простите. Я не хотел… это вышло… это сильнее меня, - прошептал Джаспер, но в его голосе не слышалось раскаяния.
Гнев поднялся в Элис с такой неожиданной, яростной силой, она подошла к нему и со всей силой ударила его в плечо. Такая маленькая… гнев её показался бы ему смешным, если бы не его праведность.
-Ты убил! Убил её, эту маленькую глупую птичку! Ты убил её!!! – её голос сорвался, захлебнувшись в тяжких рыданиях. Она отвернулась, уперлась лбом в стену. – Это невозможно, непостижимо… она умирала у меня на глазах, а я не спала её… Я не спасла её, не спасла…
Сердце Джаспера сжалось: она стояла у стены, маленькая и хрупкая, бледное лицо казалось фарфоровым и таким нежным. Она покусывала губы, и даже в своем гневе была такой невинной и прелестной, что Джаспер растерялся.
- Я видела, как это произойдет. Я видела, как вы убьете её. Но ничего… ничего не сделала. Я во всем виновата. Мне нет прощения… и я пила её кровь… кровь глупой птички… - для неё это было потрясением.
- Вы сами как глупая птичка! – неожиданно для себя произнес Джаспер, стремительно подошел к ней и тряхнул, как куклу. – Мы –прирожденные убийцы, среди людей нам никогда не жить. А все это… - он обвел взглядом комнату, - и пресное существование – это мерзкий обман, неправдоподобный. Наивный способ убежать от реальности, от самих себя.
- Мы не должны быть убийцами. Потому что бессмертие не должно быть проклятьем! Это… это… разве ты хочешь вечность бродить по земле чудовищем? Проклиная создавших тебя и вселяя ужас… - Элис подавилась своими словами, неожиданно поняв их глупость.
- Пафос ни к чему хорошему не приведет, милая! Это все – ложь, обман. Мы – прирожденные убийцы, которые созданы для того, чтобы соблазнять и убивать. Кто-то делает это быстро и безболезненно, кто-то с жестоким садизмом, а кто-то сожалея, что не может устоять перед искушением – усмехнулся он, скрестив руки на груди. – Вы выглядите такой несчастной, что я даже не могу подобрать слов. Но, Элис, милая, дорогая Элис. От себя не убежишь, не убежишь… к сожалению. А эти жалкие попытки делают только хуже. Посмотрите на себя, - он коснулся пальцами её щеки, и у неё не хватило сил отвернуться, - вы слабеете на глазах. Вы не человек, но и не вампир!..
- Я не хочу быть чудовищем, Джаспер. Это выше моих сил. Это неправильно. Но твои слова кажутся мне знакомыми. И вправду знакомыми, - Элис наморщила носик, - кто-то другой говорил это. Давно. Он был тоже… и глаза, как у вас, - она помотала головой. – Чудовищем я быть не хочу! И я им не буду. Одной мне с этим не справиться, поэтому я пойду … - внезапная догадка заставила её улыбнуться, - я пойду к Карлайлу. Мой друг рассказывал мне о нем, о его жизни и семье…
- Семье? – Джаспера выглядел удивленным.
- Да. У него есть жена и кто-то вроде сына. Приемный мальчик. Может быть, и мне там найдется место. Одна я не справлюсь с этим.
Непонятное странное чувство поднялось в груди Джаспера: страх и отчаяние, невыразимая боль заставили его кулаки судорожно сжаться. Он не хотел отпускать её, это желание было сродни голоду, который он испытывал у кровати Марии –Терезии, но только в сотни раз сильнее.
Неожиданно воспоминание о золотоволосой девушке, которую он убил, заставило его содрогнуться. Он вспомнил, как она была напугана, как ей, маленькой и беспомощной, было больно. Боль… которую причинил он… Ему сразу же стало так же больно – тело хранило жалкие обрывки воспоминаний о превращении. Но этого вполне хватило…
В сущности, маленькая девочка была ни в чем не виновата – разве лишь в том, что оказалась не там где надо и в том, что кровь её пахла так соблазнительно. А он был всего лишь монстром, которому никогда не стать … человеком…
Осознание того, что годы тренировки и самоконтроля свел на нет лишь краткий миг безумства, почти полностью сломило его. Он протянул к ней руки.
- Элис, пожалуйста, не уходите. Я должен с этим справиться. Помогите мне, пожалуйста.
Он оказался рядом с ней, так близко, что Элис пришлось чуть отступить назад. Но Джаспер обхватил её за талию и притянул к себе, лишая возможности отстраниться.
- Джаспер… это лишнее! – она неожиданно себя почувствовала такой же маленькой, какой была Мария –Терезия. Ей показалось, что гладкий пол уходит у неё из –под ног, поэтому ей пришлось положить руку на его плечо.
- Не лишнее, совсем, - его ладонь осторожно скользнула по её спине, чуть крепче прижимая хрупкое тело. Мягкая ткань платья была прохладной на ощупь, и от неё исходил чуть пряный аромат фиалок.
Она резко вскинула голову, встретившись с ним взглядом. Он улыбнулся и прильнул к её губам. В этот раз в поцелуе не было нерешительности и нелепости: поцелуй был сладкий, нежный, увлекающий в яркий водоворот. Такой, какой он и должен быть… Джаспер стал смелее, обхватил её обеими руками и чуть приподнял над полом.
- Не надо, - Элис отвернулась, прижав к чуть опухшим губам пальцы. – Ну не надо…
- Почему?.. –хрипло прошептал Джаспер.
Элис видела, как стремительно потемнели его глаза, как хищно раздувались его ноздри. Она положила свободную руку ему на грудь, удерживая на расстоянии, но Джаспер накрыл её руку своей и снова принялся целовать, не давая ей отстраниться.
- Это неправильно, мы… мне… я… не хочу.. – её слова прозвучали скорее как вопрос.
Джаспер коснулся её щеки, улыбаясь. Но он хмурился, словно какая-то догадка осенила его.
- Я не буду настаивать, - он опустил её и плюхнулся в кресло. Но было видно, как сильно он напряжен, как судорожно сцеплены в замок его пальцы. Джаспер смотрел на неё, стараясь выглядеть равнодушным.
У нее были очень красивые руки, он заметил это только сейчас. А этот вздернутый носик, который она вот сейчас наморщит… Ткань платья скользит по её фигуре, прикасаясь к ней нежно, даже интимно, как ему никогда не будет позволено… Она видит в нем лишь страшного монстра…
Её судорожно сжатые губки… Покрасневшие, припухшие, они словно горели на бледном, сосредоточенном личике. Ему пришлось отвернуться, тяжело вздохнув.
Элис же чувствовала себя странно, незнакомо. Кожа горела, голова была тяжелой, а по спине то и дело пробегали мурашки. Она попыталась списать это на голод, но в этот раз чувство было другим. Оно растекалось по телу истомой, обволакивая и ласково увлекая за собой.
- Со мной что-то не так… - прошептала она и потерла лоб.
Джаспер тихо застонал и притянул её к себе на колени. Он тут же уткнулся носом в её торчащие ежиком волосы и прижал её к себе. Она не сопротивлялась. Ей нравилось находиться рядом с ним, чувствовать его тело и прикосновения нежным рук.
- Все в порядке, Элис, - он тщетно пытался поймать её взгляд, но она все никак не решалась поднять головы. Поэтому ему пришлось приподнять её личико… и постараться удержаться от улыбки. Элис зажмурилась, смущенная, не хватало лишь лихорадочного румянца на щеках, но это в полной мере дорисовало его воображение.
- Открой глаза, пожалуйста, - и Элис почувствовала, как уходит страх и неуверенность, как становится спокойно и безмятежно, словно ласковый плед накрыл её с головой.
Она снова потянулась за поцелуем, но в этот момент дверь со стуком распахнулась…
На пороге, мокрый от дождя, стоял Роман.
Глава 15Глава 15. Решение.
Роман выглядел странно. С одной стороны, в нем ничего не изменилось. Только глаза были совсем иными. Как будто глазницы черепа ожили, и со злобной усмешкой уставились тебе в душу. И было в них еще что-то…
Он зашел в квартиру обманчиво медленно, не сводя взгляда с Джаспера.
- Роман! Роман! – Элис кинулась к нему, но была тут же безжалостно отброшена в сторону. Казалось, его пальцы лишь слегка коснулись её кожи, миг – и вот она уже лежит в груде сбитых книг. Роман посмотрел на неё с нескрываемой ненавистью и чуть слышно зарычал.
- Прости, я не хотел, - тоскливо протянул Джаспер, понимая, как нелепо это звучит. Он хотел, очень сильно хотел, и его незваный, но ожидаемый гость это знал. Его глаза сузились, а рот скривился в ужасную гримасу, обнажившую клыки.
- Ты думаешь, я поверю этому бреду?.. Ты убил Марию –Терезию, - последние слова он проговорил так, словно протягивая на ладони свое измученное, окровавленное сердце.
Элис не могла понять, почему они еще не начали убивать друг друга. Они двигались по комнате кругами, в каком-то замысловатом, причудливом танце. Их голоса звучали прекрасной угрожающей музыкой.
- Ты меня понимаешь гораздо лучше, чем кто-либо. Ведь ты её тоже хотел!
- Но я бы никогда не посмел…
Джаспер грустно усмехнулся.
- Посмел бы. Я знаю.
Сдавленно рычание вырвалось из груди Романа, и он кинулся на него.
Как в замедленной съемке, Элис видела их схватку. Она была короткой и было в ней что-то обреченное. Обреченное для Романа.
Несколько коротких рывков, и девушка услышала треск костей, что-то глухо прокатилось по полу в дальний угол комнаты. А потом гулкий стук тела, распластавшегося в нескольких шагах от Элис. Крик застрял в горле, она побоялась даже открыть глаза…
Боль тугим кольцом обвила тело девушки, и она впилась ногтями в пол. Комната в безумном водовороте закружилась вокруг неё, увлекая за собой. Из пестрого маскарада красок её выхватил тяжелый, сладковато – приторный запах, наполнивший всю комнату, и опутавший её, как паутина…
До этого она никогда не чувствовала запаха вампирской крови.
- Идем. Нам необходимо уйти, - прошептал Джаспер над нею и легко подхватил на руки. – Пожалуйста, позволь мне донести тебя.
Открыв глаза через несколько мгновений, Элис увидела, как вспыхнул ярким пламенем подвальчик. В какой-то момент, она словно увидела голову Романа, уже охваченную огнем. Страдание и боль придали его лицу поистине трагическое величие…
И в этот момент она все –все поняла…
Он хотел смерти и сознательно пришел за ней.
Жизнь без торопливых ударов крохотного сердечка была для него адом…
- Это было милосердно, - прошептала она, обвивая шею Джаспера.
- Это все, что я мог сделать для него… Мне нет прощения.
Пламя с грохотом вырвалось на улицу, разбрасывая золотистые искры. Их золотистый сноп взлетел вверх подобно фейерверку, разливая жаркое тепло по всей улице.
- Картина! Мы забыли картину! – вскрикнула девушка и метнулась назад, но Джаспер крепче прижал её к себе.
- Все конечно. Да и она мне больше ни к чему… - чуть улыбнулся он.
Они сидели на пристани и смотрели на мутноватую воду. Вода пахла ужасно: острая смесь отходов и протухших растений. Но сейчас этот запах словно пеленой завешивал ужасные видения, которые разрывали голову Элис на части.
Джаспер заботливо обхватил её за плечи. Ему было тяжело видеть, какие жуткие мучения испытывает девушка, но помочь ей он не мог.
- Говори что-нибудь мне, пожалуйста. Просто говори!.. – лихорадочно зашептала она, поднимая на него свои измученные, потухшие глаза. И пламя подвальчика мучительно отразилось в них.
Джаспер вздохнул и мягко погладил её по голове.
- Being your slave, what should I do but tend
Upon the hours and times of your desire?
I have no precious time at all to spend,
Nor services to do till you require.
Nor dare I chide the world-without-end hour
Whilst I (my sovereign) watch the clock for you,
Nor think the bitterness of absence sour
When you have bid your servant once adieu.
Nor dare I question with my jealous thought
Where you may be, or your affairs suppose,
But like a sad slave stay and think of nought
Save where you are how happy you make those.
So true a fool is love that in your will
(Though you do any thing) he thinks no ill. *
Его голос звучал прекрасней любой музыки, он ласково касался Элис, словно это были руки Джаспера. Его голос был таким осязаемым, что к нему хотелось прикоснуться, забраться в него и навсегда забыть об ужасных страданиях.
- Он был моим другом…
- А я убил его….
Элис сжалась в комок, обхватив руку Джаспера обеими руками.
- Это моя вина! Только моя! Я же видела, что это произойдет – и не смогла предотвратить! – прошептала она. – Только моя…
- Абсурд. Вообще-то убил обоих я, если на то пошло, - с легкой улыбкой произнес Джаспер, прижавшись к её затылку подбородком. – И мне тоже очень плохо. Даже нет… Это как будто тысячу ножей вогнали в сердце. Я так ясно чувствовал его боль, его ужас, словно это у меня отняли самое дорогое, что было у меня. Это было невыносимо…
- Твою любимую картину?.. – рассеянно пробормотала девушка.
- Да, мою картину, - с улыбкой отозвался Джаспер, приглаживая её растрепанные волосы. -… Хотя с другой стороны, чтобы их ждало?..
-Он бы обратил её! – Элис вздрогнула.
- Нет. Только не он, - протянул Джаспер, и голос его неожиданно сделался глухим. - Ты так его плохо знала. Сама мысль о том, чтобы причинить ей хотя бы малейший вред, казалась ему настолько страшной, что он предпочел бы убить себя. И попросить кого-нибудь сделать это он тоже бы не смог… Увидь он хотя бы маленький синяк на её пальце, он бы убил того, кто сделал это. Поэтому она бы медленно угасала на его глазах, и её неизбежная смерть убила бы его в один миг.
- Но это бы произошло через много лет! – Элис выпрямилась, гнев исказил её лицо.
- Не думаю. Довольно скоро бы ему пришлось открыться ей, и началась бы череда упреков и слез, просьб и упрямых приказов. И в один прекрасный миг – он бы уступил её горячим мольбам, и не смог бы остановиться! ..
- Почему ты так думаешь?..
- Остановиться невозможно, даже когда понимаешь, что это конец… -прошептал Джаспер, устало закрывая глаза. – Кровь того, кого ты решишь обратить, для тебя как самый прекрасный напиток во всем мире, только твой… И остановиться невозможно….
Элис притихла. Она обмякла в его объятиях, напоминая тряпичную куколку своей невесомостью и податливостью.
Ворох тяжелых мыслей увлек её за собой, и она просто отдалась в их власть.
Лицо Романа – измученное и тоскливое, - предстало перед ней, охваченное пламенем. Оно расплылось, оплавившись как свеча, его сменило бледное личико Марии – Терезии.
Мертвые! Мертвые! Мертвые!
Согнувшись в страшной судороге, она глухо закричала, прижав к губам ладони.
Небо окрасилось в сумеречно –серый цвет, предвестник рассвета. Где-то далеко запели птицы.
Новый день пах теплым хлебом с тмином и глазурью, гвоздикой и мятой…
- Это был единственный выход. Почему ты молчишь? Думаешь, я поступил жестоко?.. – насторожено поинтересовался он.
- Джаспер, - её голос был нежным и таким ласковым, что он на минуту опешил, - мы должны отправиться к Карлайлу. Так надо.
- Мы?... Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?
- А ты разве не хочешь этого?
- Я бы хотел не чувствовать себя больше чудовищем, Элис. Быть с тобой и обрести наконец покой – без тех ощущений, которые я испытываю каждый раз, видя свое отражение в остекленевших глазах… И если для этого мне нужно присоединиться к семье – травоядных, я готов! – он воинственно выпятил грудь и приглушенно засмеялся.
- Быть со мной? Я не ослышалась… Ты хочешь сказать, что ты меня любишь и не можешь без меня жить? Хочешь провести со мной остаток вечности и никуда не отпускать? – с лукавством произнесла она.
Он не дал ей договорить, нетерпеливо прильнув к её губам. Через некоторое время он отстранился от неё и погладил по щеке. Девушка недовольно застонала, вновь потянувшись за поцелуем.
- Ты – мое утешение, Элис, - совершенно серьезно произнес он, глядя в её глаза. – И мне очень нравится цвет твоих глаз… - теплая улыбка тенью скользнула по его лицу. – Я понял, что нашел тебя, как только увидел.
- А я видела тебя еще много раз до нашей встречи, - отозвалась Элис. – Ну что ж… к Карлайлу и его семье!.. Они примут нас, я уверена.
______________________
* У. Шекспир. Сонет 57 в переводе С. Я. Маршака
Для верных слуг нет ничего другого,
Как ожидать у двери госпожу.
Так, прихотям твоим служить готовый,
Я в ожиданье время провожу.
Я про себя бранить не смею скуку,
За стрелками часов твоих следя.
Не проклинаю горькую разлуку,
За дверь твою по знаку выходя.
Не позволяю помыслам ревнивым
Переступать заветный твой порог,
И, бедный раб, считаю я счастливым
Того, кто час пробыть с тобою мог.
Что хочешь делай. Я лишился зренья,
И нет во мне ни тени подозренья.
Глава 16Глава 16. Семья.
Элис тоскливо обвела груду белоснежных облаков, над которыми поднялся самолет. Голова болела невыносимо и казалась огромной. Хотелось закрыть глаза, расслабиться, не думать ни о чем и наслаждаться ощущением тепла и близости Джаспера.
- Ты в порядке? Выглядишь ужасно.
- Голова болит. Это обычно бывает перед видениями.
- Я могу помочь тебе?
- Нет, может быть я увижу более точно, куда нам необходимо ехать. Знаю, что на Аляску, но куда именно?..
Она закрыла глаза, словно опускаясь в приятную дрему.
… Белый рояль, на котором рассыпаны ярко-алые розы. От них исходит душный, чуть пряный запах. Чуть дальше стоит коричневый диван с мягкими подушками, а на нем сидит молодая красивая женщина. Темно-синее платье мягко облекает её фигуру, и карамельного цвета волосы волной спадают на плечи. Она выглядит очень мягкой, удивительно нежной. Она внимательно смотрит на юношу с непослушными волосами, который сидит у её ног. Выражение его лица самое мечтательное, доброе. Так смотрит любящий сын на мать. За спиной красавицы возник красивый мужчина. Его лицо было удивительно добрым, таким человеческим, что лишь неестественная красота и бледность могли выдать в нем вампира. Элис уже видела его и знала – доктор Карлайл Каллен, «вампир с любящим сердцем человека». Он развязывает шарф и, улыбаясь, целует её в щеку.
- Люблю свой дом. Эдвард….
Последние слова его потонули в ярком водовороте мыслей, из которого её вытащил поцелуй Джаспера. Он с улыбкой смотрел на неё, отводя с лица спутанные прядки.
- Кто такой Эдвард? Мне стоит начать ревновать?
- Нет. Я даже его еще не знаю. Это приемный сын Карлайла. У них дома есть рояль! Представляешь – совершенно белый!
- Шикарная новость, -немного уныло отозвался Джаспер.
Они вышли в аэропорту Джуно. Погода была пасмурной - низкие пушистые облака заволокли небо, обильно посыпавшие снегом посадочную полосу, люди никого не замечали, кутаясь от холода в огромные пуховики и шарфы.
- Хорошо, что я сказал одеться потеплее, - улыбнулся Джаспер, подхватывая чемодан. – Иначе мы бы слишком выделялись.
- Мне так нравится мой шарф, - Элис погладила разноцветные полосы шарфа, который закрывал её лицо почти полностью.
- Ты жуткая модница, - Джаспер усмехнулся, увлекая её к такси. – Куда мы едем? Скажи хоть.
- Разберемся по дороге. Наверное, - глаза Элис лукаво блеснули над шарфом, и она захихикала.
Каллены жили в небольшом городке Уналашка, что был расположен на 2 островах . Элис хмыкнула: как удачно устроились здесь Каллены. В результате океанического климата и высокой влажности весь остров был покрыт густым туманом. Но местность была необычайно прекрасная, даже дух захватывало, когда Элис представляла, как выглядит прелестный приморский город, окруженный горами с белыми шапками, на фоне ясного голубого неба.
Дом находился довольно-таки далеко за пределами города, но добраться до него не составило труда: таксист с радостью согласился доставить их к дому доктора Каллена, «которого все так любят в нашем городке, ибо он творит чудеса!»
Дом был окружен деревьями и издалека казался необитаемым. Но в нем жили, камин рассеивал ненужное тепло по светлым комнатам, а запах цветов был слишком сильным.
Элис летящей походкой подошла к двери дома и позвонила. Она выглядела такой спокойной, что рассеянность и недоверие Джаспера как рукой сняло.
Дверь открыла хозяйка дома. В руках она держала изящную вазу огромными ярко-красными гвоздиками. Элис уже знала её имя – Эсми, но ей было неловко так сразу назвать его. Эсми смотрела на них с удивлением, которое отразилось в её нежных глазах, удивительного светлого цвета.
- Здравствуйте. Чем я могу помочь вам? - произнесла она и тут её брови поползли вверх: она поняла, кто перед ней стоит. – Кто вы такие?!
- Здравствуйте. Мы пришли с миром, - с неожиданной запинкой произнесла Элис и несколько неловко протянула ей руку. – Меня зовут Элис Брендон, а этой мой друг - Джаспер Уитлок.
За спиной красавицы возник доктор Каллен, и Элис широко улыбнулась ему. Он явно не ожидал этого и тоже улыбнулся в ответ– по привычке, явно ему свойственной. Казалось, что улыбается солнце…
- Заходите.
С дивана поднялась восхитительная блондинка. Весь её костюм подчеркивал безупречную, уникальную красоту. Она была идеально прекрасна, даже для вампира. Но было во всей её внешности что-то надменное, ледяное, что-то от природы Аляски, в которой прелесть солнечного неба и робкой зеленой травы с треском разбивается о глыбы льда на вершинах гор.
- Это наши гости, Роуз, - проговорил доктор Каллен.
- У вас очень красивый дом, миссис Каллен, - проговорила Элис. – Тут так здорово.
- Вы знаете нас? - недоверчиво произнесла Роуз. Её глаза – чуть более темные, чем у четы Калленов, сузились.
- Эм…. Мне наверное следует объяснить…
Доктор Каллен пригласил её сесть. Диван был ослепительно белый, как и большая часть мебели в доме Калленов. Все здесь было действительно светлое, удивительно чистое, незапятнанное ни единой дурной мыслью.
- Не торопитесь, мы с удовольствием послушаем вас, мисс Элис.
….
Уже наступил вечер, когда Элис поднялась с дивана. Ей поразило то, как менялись лица Калленов по мере её рассказа.
Они сочувствовали, переживали, волновались. Даже ледяная Роуз, которая, казалось, не была способна на сильные эмоции, поглощенная собой и своей красотой, выглядела напуганной и встревоженной, она чувствовала себя неловко и была готова к обороне и защите.
История Романа и Марии- Терезии глубоко взволновала Эсми. Она испуганно смотрела то на Элис, то на Джаспера. Он внушал ей страх, с которым тяжело было справиться. Пару раз она касалась руки мужа и натянуто улыбалась. Встревоженная за свой дом и семью, она напоминала животное, которое не знает, как защитить свой дом от подступившей угрозы.
Джасепр для них был угрозой, чем-то страшным, тем, что может нарушить их покой.
Наконец, это надоело Джасперу, и он без зазрения совести использовал свои способности. Элис ясно видела, как разгладился мраморный лоб встревоженной хозяйки дома, как расслабились её напряженные плечи.
- Что ты сделал? – Карлайл впервые обратился напрямую к нему, и его лицо стало немного напряженным. – Я вижу: ты что-то сделал.
- Я умею менять настроение людей, манипулировать им, - спокойно отозвался он. – Я не причиню боли, не хочу больше страха в своей жизни. Поэтому прошу вас, мистер Каллен, - в его голосе появились умоляющие, удивительно человеческие нотки, - разрешите нам остаться с вами. Она хочет быть с вами, ей нужна семья, а мне нужна она и покой. Я знаю: только вы нам можете помочь!
Роуз усмехнулась.
- Только после мнения Эдварда, - произнесла она. Её красивые губы прихотливо изогнулись.
- Думаю, он будет не против, - Карлайл протянул Джасперу руку и крепко пожал её. – Мы рада вам. И вам, - он улыбнулся Элис так, словно она была его любимой дочерью.
- Я против! – Роуз скорчила гримасу и, величественно поднявшись, удалилась наверх.
Джаспер усмехнулся, что-то уловив в её настроении. Он напоминал лукавого бесененка: глаза сияют, улыбка не сходит с губ – и в нем было столько самодовольного задора.
- Что случилось?.. – Элис подняла голову, пытаясь поймать его взгляд, а он специально смотрел поверх её головы
- Она ревнует. Боится появления соперницы.
Элис округлила глаза и неожиданно для себя звонко рассмеялась. Её смех разнесся эхом по дому, заставив чету Калленов улыбнуться этому естественному проявлению счастья.
- Такие как она не знают отказа, но всегда бояться конкуренции, - Джаспер обнял девушку и, приподняв, поцеловал в губы.
В это время послышался рев мотора, видимо, крупная машина въехала во двор, и через секунду дверь с шумом распахнулась. Элис охнула и обернулась.
На пороге стояли двое вампиров: один - огромный, мускулистый, с кудрявыми волосами, вьющими вокруг мраморного лица, приготовившийся в атаке, а второй – ровесник Элис, с бронзовыми растрепанными волосам и очень серьезным лицом.
- Все, Эммет, отбой. У них добрые намерения, - он положил руку на плечо здоровяку. – Я – Эдвард. Это – Эммет. Я могу узнать, кто вы такие.
- Ты читаешь мысли? Да?! – Элис вприпрыжку подбежала к нему и протянула руку. – Мы хотим остаться с вами! Нам уже разрешили… а я вот предсказываю будущее! А Джаспер – страшный манипулятор! – она с улыбкой обернулась на него. - Ты ведь не будешь против, что мы займем твою комнату? У тебя же есть рояль?! Ты сыграешь?! Ты здорово играешь – мне уже нравится, - она тараторила как взбудораженная, переполненная счастьем птица, и на суровом лице Эдварда проступила сдержанная и немного смущенная улыбка. – Я так рада! Нет, так здорово, что у тебя тоже они есть … способности!
Эммет насмешливо смотрел на ней: она доходила ему до локтя, напоминая фарфоровую куклу. Он не удержался и легко поднял её на одной ладони, держа как младенца.
- Ты такая маленькая! Просто удивительно!
- А ты такой большой, просто огромный! – рассмеялась Элис, обхватив его крупную ладонь обеими руками. – Ты мебель не задеваешь, когда ходишь.?
Эммет неожиданно смутился, а Эдвард фыркнул и расхохотался.
- Еще как задевает!..
Эпилог.
Элис почесала носик и принялась меланхолично перебирать бахрому своего шарфа. Джаспер сел рядом и раскрыл книгу. Девушка увидела, как он судорожно сжал челюсти и, опустив взгляд, нахмурился. В школе ему было неуютно, но он сам обрек себя на это испытание, уверенный в собственной выдержке.
- Что ты читаешь? Опять что-то из разряда «я познаю мир»?– усмехнулась Элис, незаметно сжимая его руку. – Как тебе не надоело?
-Сейчас перемена! И мне тут спокойнее, – буркнул Джаспер. – И книга интересная. «Интервью с вампиром». Все так подробно и увлекательно описано.
- Тебе мало вампиров в жизни – хочется еще и читать о них? – Эммет с довольным видом потянулся.
- Мы нынче популярны, - усмехнулась Розали, поправляя свои чуть растрепавшиеся волосы. – Это просто удручает.
Они сидели в школьном дворе и ждали Эдварда, который должен был вот-вот появиться.
Он стремительно выбежал из школы и кинулся к ним с таким видом, будто что-то сводило его с ума. Его рот судорожно перекосился, а костяшки на кулаках побелели. Его одолевала, мучительно пытала сильнейшая жажда.
Никто из семьи не видел его таким прежде. От спокойного, немного самоуверенного Эдварада не осталось и следа. Невероятными усилиями воли он заставил себя хоть как-то сдерживаться, но звериные рыки то и дело вырывались наружу.
- Нам нужно срочно уехать! Скорее! – его глаза были черными, а лицо исказила гримаса, обнажающая в зверином оскале клыки.
- Что случилось? - - спросила Элис, подталкивая Эдварда к джипу Эммета. Он не упирался, но его словно магнитом тянуло назад.
- Девушка… девушка… её запах… я… - из горла Эдврада вырвался стон.- Увезите меня отсюда! Я прошу вас… помогите мне.
Элис оглядывалась по сторонам, надеясь, что их никто не заметил.
Из школы вышли ученики, которые толпились вокруг новенькой девочки. Она выглядела смущенной и напуганной. Майк Ньютон, заинтересованный больше всех, пытался угостить её конфетами, но она лишь натянуто улыбалась и отказывалась. Ветер раздувал её каштановые волосы, и она торопливо заправляла их за уши.
Неожиданно эта девушка посмотрела прямо в глаза Элис. И до неё донеслось имя новенькой.
- Белла Свон…
