Глава 1Могущественный автократор, василевс византийский Алексий Комнин восседал на золоченом троне и, томно вздыхая, подпирал рукой подбородок – его царственные пальцы утопали в тщательно причесанной бороде, перебирая волосинки. Император закатывал глаза, покачивал головой и кривил тонкие губы, предвкушая…
- Ваше Императорское Величество, Готфрид Бульонский прибыл, - утопавший в шелковых одеяниях евнух расплылся в масляной улыбке.
- М? Да? Пускай заходит, - нехотя согласился Алексий и нервно выпрямился, облизнув пересохшие губы.
В дверном проеме показался относительно высокий, относительно статный и относительно чистый…
- Готфрид, - пропел Алексий, поднимаясь с трона и устремляясь навстречу лотарингцу.
- Император Алексий, - нарочито любезно улыбнулся Готфрид, протягивая руку василевсу.
- Проголодались, да? – улыбнувшись в ответ, Алексий от всей души пожал холеными пальцами огрубевшую ладонь герцога.
- Небось, - Готфрид сделал в ответ то же самое.
- Ай, - побелевший Комнин продолжал сладко улыбаться.
Бульонский решил, что пора кончать с любезностями. Убрав руку, он откашлялся в свой плащ – Алексий брезгливо поморщился – и вперил прямой взгляд честных лотарингских глаз в императора. Тот, пафосно задрав бороду, хитро улыбнулся и слегка приподнял одну бровь.
- Мой дорогой Готфрид, надо полагать, ваше положение безысходно…
- Увы, - вздохнул Готфрид.
- Мои воины не дают вам покоя, - с сочувствием проговорил Алексий.
- Не дают, - еще один шумный вздох приподнял могучую грудь герцога.
- Кушать нечего, - покачал головой император, разводя руками.
- Нечего!
- Князь Тарента на помощь не спешит, - улыбка окончательно сползла с автократорского лика, сменившись гримасой горечи. В глазах Алексия блестели слезы.
- Не спешит! - с отчаянием воскликнул Готфрид.
- А ромейский император Церберу подобен! – Алексий жестом сострадания воздел руку и опустил ее на плечо лотарингца.
- Подобен! – Готфрид удрученно опустил голову.
- Мой милый Готфрид, - Алексий приобнял герцога, не переставая качать головой. По его щекам текли слезы.
- Да? – тот встрепенулся.
- Принеси вассальную присягу – и тогда все твои проблемы: злые византийские воины, недостаток продовольствия, император-Цербер – разрешатся! Поверь мне!
- Правда? – честные глаза заставили василевса содрогнуться.
- Правда, мой милый Готфрид, правда, - вздохнул Алексий, ласково, как заботливая мать, поглаживая герцога по плечу. – Все пройдет, я обещаю.
- Я согласен! Спасибо, Алексий! Добрый, дорогой, сердечный мой друг Алексий! – проникся Готфрид и, разревевшись, уткнулся императору в тщательно расчесанную бороду. Алексий, пошатываясь под весом мощного лотарингского тела, по-отечески возложил руку на немытую несколько недель голову и томно вздохнул.
«К каждому человеку есть подход», - подумал автократор византийский.
Как Боэмунд у Алексия гостилВечерело.
- Тук-тук, - Алексий аккуратно постучал костяшками пальцев по двери.
- Кто там? – глухо отозвался удивленный голос.
Решив, что излишние расшаркивания могут уронить его императорское достоинство, Комнин без колебаний толкнул тяжелую дверь и шагнул в покои, затянутые сумерками. Крупная тень, валуном возвышавшаяся на кровати, метнулась куда-то в сторону, закопошилась, шурша тканью и возмущенно откашлялась. Алексий прищурился, вглядываясь в полумрак и на мгновение ощутил неприятный холодок, пробежавший струйкой по спине.
- Я не понял… - возмущенно просипел князь Тарентский, обматываясь шелковыми простынями.
- Гм. Что именно? – поинтересовался Алексий, вскинув брови.
- Я… ну, это… ну, без одежды. А тут ты врываешься. Без спроса, - Боэмунд замялся, засопел смущенно.
- Я постучался, - сухо парировал василевс.
- Да, но…
- Но это все неважно, ты прав, - тут же согласился Комнин и нервно потеребил бороду.
Сконфуженный князь Тарента молчал, как рыба.
- Собственно, я пришел с деловым предложением, - Алексий опустился на низкий диван, покрытый бархатным покрывалом. – Боэмунд, я наслышан о твоей храбрости, недюжинной силе и потрясающем полководческом таланте.
Князь, в своих простынях обретший сходство с запеленатым младенцем, гордо выпрямился и, казалось, позабыл о своем невыгодном положении. Алексей усмехнулся в усы, довольный эффектом, который произвела его незамысловатая лесть.
- Боэмунд… - Комнин напряг свои актерские способности и издал скорбный стон.
- Да? – итальянец встревожился.
- Ты знаешь, кто я? – надломленным голосом вопросил василевс.
- Император Константинополя, - шокированный князь часто-часто заморгал и громко икнул.
«Нет, чтобы автократор византийский сказать!» - с досадой подумал Алексий, а вслух продолжил:
- Нет, Боэмунд, ты не знаешь, кто я, - и уронил голову на грудь. – Никто не знает, даже моя собственная дочь. Я никому не нужен. Никто не знаком с настоящим Алексием.
- Мне жаль, - только и нашелся, что сказать князь, плотнее замотавшись в измятый шелк.
- Настоящий Алексий умеет не только приказывать, но и просить, Боэмунд, - горько произнес император.
Князь Тарента снова выпрямился - благородный, честный, милосердный и добродетельный. Его глаза засверкали в полутьме, исполненные истинной христианской любви к ближнему.
- Проси, Алексий, - со всей серьезностью произнес он. – Я, Боэмунд, князь Тарентский, к услугам твоего императорского Величества.
- Боэмунд, - всхлипнул Алексий. – Мне нужна Анатолия. Мне очень нужна Анатолия. Я один не отвоюю, понимаешь?
- Понимаю, - горячо откликнулся Боэмунд. – Я ее отвоюю! Для тебя, Алексий!
- Не получится, понимаешь? – покачал головой василевс.
- Это почему еще? – грозно спросил князь, вздумавший было, что Комнин сомневается в его, Боэмундовских возможностях.
- Бюрократия, понимаешь… «без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек» - слыхал? А ведь спросят – на каком основании ты для императора Византии Анатолию отвоевывал? На каком основании ему же ее отдал? А, понимаешь? – Комнин выглядел совсем несчастным.
- Нет, - удивленно моргнул Боэмунд.
- Присягу ты мне принести должен, слышишь? ВАС-САЛЬ-НУ-Ю. Присягу, - Алексей, заломив руки и воздев лицо к потолку, скосил глаза на князя. Тот застыл в ступоре.
- Ладно, - Комнин опустил руки, пригладил бороду, поднялся на ноги. – Нашел, кому душу открывать. Доброй ночи.
Горделиво выпрямившись, автократор византийский твердым шагом покинул покои князя Тарентского, оставив последнего в состоянии крайнего замешательства.
* * *
- Я согласен!!! – подобно раскатам грома огласил императорский дворец искренний вопль князя Тарентского.
Он ворвался в пиршественный зал, раскидав по сторонам нескольких стражников и двух евнухов. Раскинув руки, как большая птица, Боэмунд понесся навстречу перепуганному и сонному императору, едва успевшему встать из-за стола и отодвинуться от него на метр. Попутно Алексий успел пнуть одного из виночерпиев, который, захлопнув раскрытый в удивлении рот, метнулся к дверям, ведущим в соседний зал. В тот момент, когда Боэмунд накинулся на оторопевшего василевса, двери распахнулись. Сваленные за ними в кучу драгоценности осияли князя нестерпимым блеском.
- Я принесу тебе вассальную присягу, мой дорогой император! - с горячностью молодого юноши вскричал Боэмунд, выпуская из могучих объятий Алексия. И тут его взгляд упал на богатства, призывно сверкавшие из соседнего зала. Глаза князя Тарентского подернулись туманной дымкой.
- Если бы я владел такими богатствами, я бы стал повелителем мно-о-огих земель, - севшим голосом констатировал он.
Виночерпий хихикнул и тут же получил чувствительный удар в бок от своего повелителя. Посерьезнев, он удалился, оставив Алексия и Боэмунда наедине друг с другом. Автократор византийский благодушно улыбнулся.
- Отныне это все твое, по милости василевса.
- Я отвоюю твою Анатолию! - Боэмунд пал на колени.
Получасом позже четырнадцатилетняя Анна Комнина настойчиво теребила расшитый золотом рукав императорского платья.
- Отец, и как тебе удалось уговорить этого мужлана принести вассальную клятву?
- Видишь ли, дочь моя, - загадочно улыбнулся Алексий, - истинный дипломат сумеет отыскать подход к любому франку.
Как Раймунд Алексию присягу не далКонстантинополь сотрясался от раскатов грома, вместе с ним сотрясался дворец императора Византии Алексия Комнина. Сам Алексий был невыносимо спокоен, хотя душа его ныла в предчувствии грандиозного провала. В чем этот провал будет состоять, василевс точно сказать не мог.
Сомнения наполовину развеялись с визитом Раймунда Сен-Жильского, графа Тулузского и маркграфа Провансальского.
- Граф Раймунд? – натянуто улыбнулся Алексий, встречая промокшего до нитки гостя.
- Нет, князь Боэмунд, - с ехидцей заметил Раймунд, совершив пренебрежительный полупоклон. С его плаща в считанные мгновения натекла лужа воды, расползшаяся по мраморному полу. Император поморщился.
- Не предложить ли тебе сухого платья? – поинтересовался Алексий, окинув Раймунда многозначительным взглядом.
Граф Тулузский чихнул.
- Сдалось мне ваше сухое платье. Ты мне лучше скажи, почему, едва переступив порог твоего дворца, я от твоих же подданных узнал, что тулузская армия уже успела потерпеть поражение от греческих воинов? – Раймунд, перешедший на истерические нотки, наступал на автократора византийского.
- Ну, так я здесь причем? – развел руками Алексий. – Совсем другое дело, куда ТЫ смотрел в тот момент, когда твои воины с воплями «Тулуза, Тулуза» неслись на МОЮ Роццу?!?
- Меня там не было, - гордо отозвался Раймунд.
- А где ты был? – Алексий презрительно вскинул бровь.
Граф смолчал, вид у него, надо сказать, был достаточно сконфуженный.
- Ясно, - довольно заключил Комнин. – Ближе к делу: присягу давать будешь, великочтимый граф?
- Иди ты, василевс, в Босфоре поплавай, - сплюнул Раймунд. – Чтоб я, военачальник папской армии, да тебе, василевсу Константинопольскому, да клятву давал!..
- Я так и знал, - Алексий помрачнел. – Но, может, все-таки… Раймунд?
- Что? – буркнул граф.
- Что я могу сделать, чтобы ты дал мне вассальную присягу? – Алексий закружил вокруг Раймунда, подобно стервятнику, хищно блистая глазами и скаля зубы в фирменной комниновской улыбке.
- Собрать армию и пойти на Иерусалим вместе с нами, - не долго думая, ответил Раймунд и с надеждой покосился на василевса. Тот вдруг поник, приуныл и словно бы даже посерел от разочарования.
- Не-е-ет… Нет, Раймунд, ты что, - Комнин тоскливо огляделся по сторонам, пригладил свою идеально расчесанную бороду. – Понимаешь, у меня тут дела, хозяйство… Знаешь, Константинополь – это вулкан, который в одночасье может извергнуть из себя поток восстаний, взорваться огнем бунтов и осыпаться на мою царственную главу пеплом народного смятения. Я не могу уйти, ибо Алексий Комнин, автократор византийский – закрывает своим царственным телом этот бурлящий кратер, готовый разразиться потоками лавы, Алексий Комнин – это клапан в переполненной вином бочке, Алексий Комнин – это дождевое облако, скрывающее плодородные нивы от палящего солнца, Алексий Комнин – это дамба, что сдерживает грозные наводнения, Алексий Комнин – это…
- Хватит! – удивленно прервал его граф, вытаращив глаза.
- Да-да? – Алексий едва дышал от наплыва эмоций.
- Я не запомню столько эпитетов! – отчаянно вскричал Раймунд и сломя голову кинулся прочь из зала.
Император Алексий остался наедине с оскорбленным императорским величием – непонятый, отверженный. Не в силах перенести удар безропотно, василевс заломил руки, воздел гладкую бороду к высоким каменным сводам и возопил отчаянным гласом.
- Отец, - невесть откуда взявшаяся Анна дернула царственного родителя за рукав. – Ты ведь говорил, что истинный дипломат может найти подход к любому франку.
- Да, может, - горько согласился Алексий.
- Значит, ты не истинный дипломат, - удрученно подытожила Анна.
Автократор византийский задумался, потемнел ликом, но тут же просветлел, словно его озарило.
- Нет, дочь моя. Просто он не настоящий франк.
