Глава 1На окраине великого и могучего Панема в местах, когда-то называвшихся штатом Западная Вирджиния, лежал Двенадцатый дистрикт, по праву именуемый то дырой, то пропащими выселками, а то и крысиным углом. В самом приличном месте дистрикта стояла Деревня Победителей, в Деревне был дом, а в доме жил Пит. Не в какой-нибудь шахтерской лачуге, покрытой угольный пылью внутри и снаружи, где не на что сесть и нечего съесть, но и не в тесном городском доме, где на первом этаже пекарня или магазин, а на втором еле-еле умещается семья хозяина. Нет, дом Питу достался просторный и благоустроенный – все нужное помещалось на первом этаже, а на второй и заходить было незачем.
Наш Пит был очень разумный и положительный Пит и носил фамилию Мелларк. Мелларки проживали в Двенадцатом дистрикте с незапамятных времен и считались очень почтенным семейством — не только потому, что пекли сырные булочки и многое другое, что две трети населения могли себе позволить только по самым большим праздникам, но и потому, что никогда не ввязывались ни во что сомнительное. Например, их никогда не видели в Котле: весь незаконный товар - например, подстреленных белок - им всегда приносили на дом. Каждому жителю Двенадцатого было точно известно, что именно скажет или сделает любой Мелларк в том или ином случае. Правда, случаи бывали всякие. С Питом именно такой всякий случай и произошел: в прошлом году он попал на Голодные Игры и сумел вернуться живым. Злые языки, правда, говорили, что это все благодаря девчонке из Шлака по имени Китнисс Эвердин, но мы-то с вами знаем, кто из них, кому и чем по-настоящему обязан. Пересказывать эту историю мы не будем – и без нас тьма желающих, к тому же об этом написана целая книга.
Однажды, когда Пит Мелларк стоял поутру после завтрака на крыльце своего прекрасного дома – а на завтрак у него, конечно, снова были сырные булочки, — случилось так, что мимо нетвердой походкой шел его ментор и сосед Хеймитч Эбернати. Хеймитч! Если вы знаете хотя бы четверть того, что мы слыхали о нем, — а мы слыхали лишь самую малость того, что болтают в Капитолии — то вы, как я полагаю, уже подыскиваете себе надежный бункер. Про него рассказывали, что он убил сто человек – никто, правда, точно не знал, каким способом, но цифру все называли одну и ту же.
Завидев ментора, Пит не скрылся в доме, гремя замками и повторяя: «Пронеси, Господи», как сделал бы на его месте любой, хоть раз в жизни увидевший Хеймитча Эбернати, а простодушно остался на крыльце.
— Доброе утро! — поприветствовал он ментора. Утро и правда было доброе: солнце сияло, трава зеленела, а рыжий соседский кот Лютик орал на заборе дурным голосом.
- Не дождетесь, - буркнул Хеймитч, спеша по своим похмельным делам.
- Я хотел сказать «доброе утро», а не «как здоровье»! – спешно поправился Пит: все знали, что Эбернати, будучи не в духе, мог запросто разнести дом невежи по кирпичику.
Хеймитч выглянул из-под шляпы, такой же помятой, как его лицо.
— Что ты хочешь этим сказать? — заговорил он, извергая многолетний перегар, которым и вправду можно было убить сто человек. — Разве ты не знаешь, что утро добрым не бывает? Или ты считаешь, что это утро доброе, независимо от того, сколько принял накануне? Или оно станет добрым, если накатить сто грамм? Или, по-твоему, нынче утром все должны быть добры друг к другу?- он с треском выломал из забора штакетину. - Это запросто…
— Нет-нет, что ты, — попятился Пит, — я говорю — прекрасное утро, чтобы выпить… - Хеймитч заинтересованно подался вперед, - чаю со свежими булочками! – Эбернати мрачно сплюнул под ноги. - Торопиться некуда, целый день впереди! — И Пит смачно отхлебнул из кружки.
— Я понял, в чем дело, - продолжал ментор, поигрывая выломанной штакетиной. – Это утро непременно станет добрым… если один мой юный друг найдет немного новых приключений на свою чудом уцелевшую задницу. Ну, тогда оно и в самом деле доброе, - он многозначительно зыркнул из-под шляпы, - потому что приключения уже сами его нашли.
- Приключения? Опять? Нет уж, увольте! – отшатнулся Пит, и он имел на это все основания. – Неужели я не заслужил того, чтобы провести остаток дней в покое, имея на завтрак свою законную сырную булочку и… - он мечтательно поглядел на другую сторону улицы, - и жареную белку? - И Пит распахнул дверь пошире – не столько затем, чтоб проветрить помещение или, не дай бог, впустить Хеймитча, сколько для того, чтобы запах свежей выпечки достиг задранного носа той самой Китнисс Эвердин, живущей в таком же прекрасном доме через дорогу.
- Булочки в стакан не нальешь, - резонно заметил Хеймитч и надвинул шляпу на свой сизый нос, давая понять, что разговор окончен. – Пойду я, а то что-то стало холодать.
- Хорошего дня! - и Пит скорее юркнул за дверь.
Хеймитчу как будто только того и надо было. Едва красивая новая дверь захлопнулась, как он подошел и длинным панцирным ногтем что-то на ней нацарапал - судя по выражению его лица, это было нечто неприличное и даже крайне неприличное.
Вдоволь налюбовавшись своим творением, он зашагал прочь, оставив Пита за семью замками доедать булочки и радоваться, что на сей раз удалось так легко отделаться.
Пит весь день не выходил из дома, чтоб снова не нарваться на Хеймитча, который в пьяном виде, как хорошо знали в самом Капитолии, был еще опаснее, чем с похмелья. Но на ментора Двенадцатого дистрикта – и это тоже было известно в Капитолии - не распространялось правило о двух бомбах в одну воронку. Поэтому Пит не очень удивился, услышав перед сном, как кто-то со всей дури колотит в его дверь.
Обреченно вздохнув, Пит выставил на стол недавно початую банку соленых огурцов и с кочергой в руке пошел открывать – тем более что в дверь колотили уже всеми четырьмя конечностями, и вряд ли человеческими. Это могло означать только одно: опять старина Эбернати допился до потери человеческого облика.
- Открывай, Пит, а то дверь вышибу! – перекрыл гром ударов звонкий девичий голос. Сердце у Пита упало и запрыгало по полу: это была та самая Китнисс Эвердин. Дрожащей рукой он открыл все семь замков, не зная, радоваться или сразу лезть под лавку.
На пороге во всей боевой красе стояла его соседка.
- Знаешь, что у тебя на двери написано? - начала она без всякого «здрасьте». Судя по крайнему возмущению на прелестном личике, Китнисс прочла нечто запредельное – все знали, как она умела ругаться. Пит в который раз поразился непостижимости женской натуры: запах любимых сырных булочек весь день оставлял Китнисс равнодушной, зато оскорбительная надпись притянула, как булавку магнитом.
- Рад тебя видеть, Китнисс, - улыбнулся Пит как можно шире, стараясь не делать резких движений и думая, не взять ли у ментора пару уроков ненормативной лексики. – Хочешь чаю с булочками?
- Хочу, - немедленно ответила Китнисс, - тащи их сюда. А это что? – она показала на огурцы. – Голова в банку не пролезает? Не беда, мы поможем…
Едва Пит открыл рот, чтобы спросить, кто такие эти самые «мы», как дверь снова начали колошматить, будто злейшего врага.
- Офкрой, - приказала Китнисс с набитым ртом, - а фо хуве бувет.
«Нет уж, мне здоровье дороже», - подумал Пит, а вслух сказал: - Не могу, мне надо… это… сначала чайник поставить.
Китнисс саркастически хмыкнула, оставила банку в покое и легко зашагала к двери, одна и без оружия.
- Гейл, - нежно произнесла она, отодвигая пудовый засов, - эта дверь вообще-то наружу открывается.
На пороге действительно стоял Гейл Хоторн, и это было куда хуже, чем пьяный и похмельный ментор, вместе взятые.
- Эй, чувак, - жизнерадостно заорал он, - что это у тебя на двери написано?
- А что, с ошибками? – испугался Пит, который всегда был примерным учеником.
- Да нет, все правильно, - успокоил его Хоторн, - ты действительно такое слово. А это у кого голова в банку не пролезла – у тебя или твоего кореша Эбернати? Так это дело поправимое… - и он недвусмысленно принялся разминать свои пальцы, каждый со скалку толщиной.
- Может, сначала чаю с булочкой? – лучезарно улыбнулся Пит. Если честно, ему больше хотелось предложить гостю к чаю смирительную рубашку, но чего не было, того не было.
- Ага, давай, - обрадовался Гейл и повел носом в сторону кладовой, - да прихвати сала и колбасы побольше.
- А мне бочку варенья и корзину печенья, - потребовала Китнисс, - булочки уже кончились.
И тут в несчастную дверь снова постучали - правда, весьма милосердно. Сообразив, что хуже не будет, Пит поплелся открывать.
На этот раз перед ним оказался сам Хеймитч Эбернати - судя по бравому виду, сумевший поправить здоровье, причем далеко не единожды. А это было весьма непростой задачей после того, как местные гринписовцы и борцы за трезвость сожгли Котел.
- Прошу прощения, - раскланялся Хеймитч, - я тут заблудился… дважды. – Он твердо шагнул через порог и протопал к столу, на котором уже почти ничего не осталось. – Я вижу, наши собираются, - он уважительно взглянул на немаленькую кучу колбасных шкурок. – А у кого это голова в банку не пролезает? - осведомился он, пристально глядя на хозяина дома.
- Ни у кого! – завопил Пит и схватился за кочергу. – Банка полная! В ней места для головы нет! – он оглянулся на Хоторна. – Даже по частям!
- Сейчас пустая будет, - пообещал ментор. – А ну-ка, Пит, давай сюда булочки, и сыр, и жареного кабана с жареной картошкой, и эта… отрубей пареных… тьфу, я хотел сказать, и мармеладу, и шоколаду, и тысячу порций мороженого!
- Еще селедочные головы есть, - дрогнувшим голосом предложил Пит.
- Да что мы сюда, жрать пришли? – возмутился Хоторн, как раз укладывающий последний кусок сала на последний кусок колбасы. – Поговорить надо!
- Что, прямо здесь? – испугался Пит. – Кругом же камеры и микрофоны.
- Можно у меня, - предложил ментор. – Я за двадцать пять лет чего только не делал – и матом их крыл, и прямо в камеру показывал…
- Что показывал? – нахмурилась Китнисс. Пит покраснел, а Хоторн так загоготал, что подавился колбасой.
- Показывал, как я их всех ненавижу, - пояснил ментор. – А вы что подумали?
- Мы подумали, что сегодня прекрасная погода, - треснув Гейла по спине кочергой, сказала Китнисс. – Идем во двор.
- Идем, - согласился Пит, которому нужно было спасать дом и припасы. К тому же погода действительно была прекрасная, а он весь день просидел взаперти.
Они вышли через черный ход в черную-черную непроглядную темень.
- Значит, так, - начал Гейл, когда они отошли от дома на достаточное расстояние. – Пока вы все трое катались по стране и строили рожи в телекамеры, я нашел в лесу кое-что интересное…
- Чего это ты нашел, - встрепенулась Китнисс, - и со мной не поделился?
- Скелет, - объяснил Гейл. – Человеческий. Такое даже Сальная Сэй не возьмет.
- Что ты с ним сделал? – вырвалось у Пита, и он на всякий случай отодвинулся подальше от Хоторна, про которого говорили, что с него станется не только пришибить кого-нибудь по тихой грусти, но еще и обглодать до костей.
- Забрал карту и ключ, - спокойно сказал Гейл. – Хочешь убить Сноу, Кискисс? – ласково обратился он к Китнисс, как будто предлагая большую сладкую конфету.
- Да можно, - подумав с полминуты, ответила та, – достал уже своими вонючими розами.
- Так вот, - объявил Гейл, - эта карта ведет в то самое место, где Сноу прячет свою смерть.
- Как смерть? – пробормотал Пит, у которого при этих словах мурашки побежали даже по искусственной ноге.
- А вот так, дружок, - голосом доброго сказочника заговорил ментор. – Все по правилам: игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в сундуке…
- А вы как думали, - встрял Гейл, - почему в стране охота запрещена? Чтоб не подстрелили… кого не надо.
- Сундук этот в пещере, - продолжал Хеймитч, - пещера в горе, а гора – во Втором дистрикте. Гора, скажу я вам, непростая – в ней миротворцев, как опарышей в дохлой кошке. Но есть один боковой вход, в который никто не суется…
- А почему не суется? – поинтересовалась Китнисс.
- Страшно, - коротко ответил ментор. Китнисс презрительно фыркнула.
- Так вот, - закончил Гейл. – Теперь у нас есть и карта, и ключ от сундука...
- Откуда ты знаешь, что это действительно та самая карта? – перебил его Пит, по которому бегали уже не мурашки, а тараканы и крысы.
- От скелета, - глаза Хоторна вспыхнули красным в темноте. – Сам сказал. - Эбернати поглядел на Гейла с нескрываемой завистью.
- Этот старый хрыч Сноу грозился меня убить, - Гейл для наглядности почесал спину. - Надо сказать, что ему это почти удалось. Уважаю. Мужик сказал – мужик сделал. Теперь мой ход.
- Стрелки у нас есть, - Хеймитч показал на двух охотников. – Мозговой центр есть, - он постучал по своей голове, издавая гулкий звон. – Остался взломщик. – И все трое в упор уставились на Пита.
- А с чего вы взяли, что я взломщик? – обиделся хорошо воспитанный Пит, сроду не входивший ни в одну дверь без стука и приглашения.
- А это у тебя на двери написано, - ласково ответил ментор. – Взломщик-ас ищет работу.
- Все с вами ясно, двоечники, - фыркнула Китнисс. – «Ас», между прочим, с одной «с» пишется, а не с двумя…
- Нет, нет, все верно, - засуетился перепуганный Пит, чувствуя, как новые приключения затягивают его с беспощадностью работающего транспортера. – Ты прав, Гейл – я действительно такое слово… никакой я не ас… и тем более не взломщик… спасибо за компанию, спокойной ночи!
- Значит, так, - Хеймитч схватил его за шиворот, - слушай сюда. Знаешь овраг за Шлаком? В нем есть дренажная труба. Завтра, как стемнеет, спускаешься туда и по трубе выходишь за забор…
- Там же решетка, - попытался Пит ухватиться за последнюю соломинку.
- Я ее выломала, - безжалостно сказала Китнисс. – Иди спокойно. Я же обещала найти место, где ты будешь в безопасности? Так вот, в этой трубе тебе бояться совершенно нечего. Договорились?
- Договорились, - решительно согласился Пит, рассудив, что уж лучше попасть в дренажную трубу, чем в лапы к похмельному ментору.
- Тогда до завтра, - улыбнулась Китнисс, и нежданные гости растворились в темноте.
Глава 2Питу приснились головы в банках с огурцами, объясняющие ему, как себя вести в дренажной трубе. А поскольку каждая голова имела свое мнение, в итоге они разругались и пошли войной банка на банку. Всю ночь Пит их терпел, понимая, что наяву его ждут вещи куда страшнее любого кошмара, но когда в его сон вломился Гейл Хоторн и начал крушить буйную стеклотару огромной берцовой костью, это был уже перебор. Пит не выдержал и проснулся.
Солнце играло на осколках разбитой банки, а на столе сидел рыжий кот Лютик и с громким рычанием поглощал остатки вчерашнего чаепития.
- Ну их всех, - сказал Пит животному. – Хватит с меня приключений. Такие крутые ребята и без меня справятся.
В ответ Лютик издал требовательный мяв, сообщая, что одними колбасными шкурками не наешься. Кот явно не завтракал, а возможно, и не ужинал – а между тем наступало время обеда. Пит встал, заглянул в кладовку и обнаружил, что колбасные шкурки – это единственное, чем богат его дом после вчерашних гостей.
Почуяв неладное, Пит пошел через дорогу к соседям.
На запертых дверях Эвердинов висела новенькая табличка: «Не входить. Свиной грипп». Точно такая же красовалась на двери Хеймитча и – о ужас – на калитке самого Пита. Выход из Деревни перекрывал новенький шлагбаум, пахнущий свежей краской. Подойдя ближе, Пит увидел, что к шлагбауму приколочена фанерная свиная голова. Деревня Победителей была закрыта на двадцатидневный карантин, и Пит знал, чьих рук это дело.
Выбор у него был неважный: или двадцать дней просидеть в доме, где не осталось ни хлебной, ни сырной корки, или… или согласиться на работу взломщика в крайне сомнительной компании, которая хотя бы накормит.
Едва дождавшись, когда солнце зайдет за эвердиновский дом, Пит устремился на поиски дренажной трубы, ставшей теперь его единственной дорогой к еде. На огородах весной ничем не разживешься, а о том, чтоб зайти в родительский дом и попросить парочку-другую бутербродов, не могло быть и речи. Вся надежда была на ментора, Китнисс и этого ужасного Хоторна.
Когда Пит добрался до оврага, уже стемнело. Впрочем, сбиться в дороги можно было разве что в случае хронического насморка: овраг издавна служил канализацией для всего Шлака. То и дело Пит спотыкался о такие вещи, что у него появились весьма серьезные подозрения по поводу того, где именно нашел скелет Гейл Хоторн. Но самое веселье началось, когда Пит добрался до трубы. Это была настоящая крысиная столица Двенадцатого дистрикта - но Пита встретили в ней отнюдь не так, как в других столицах (на что наверняка понадеялась Китнисс). Увы, крысы не смотрели телевизор – для них Пит Мелларк был не Победителем, которому полагались почести и горячий ужин, а всего лишь ходячей сырной булочкой. Хвостатые так и скакали вокруг, норовя откусить по вкусному кусочку – кое-кому из них это даже удавалось. Ох, как же здесь не хватало Эффи Бряк – уж она бы научила их почтительному обхождению с Победителем! К счастью, пострадал не столько Пит, сколько его штаны, но все равно было обидно.
Наконец повеяло свежим воздухом - проклятая труба закончилась. Начался темный дремучий лес, в котором место было разве что диким зверям да Гейлу Хоторну, но уж никак не приличному и благоразумному носителю фамилии Мелларк. Из темноты доносились очень неприятные звуки, как будто одни жуткие твари пожирали там других жутких тварей.
Хоть Питу и было страшно, он не стал звать на помощь, чтоб не привлекать внимание хищников: ему с избытком хватило крыс. По примеру Китнисс он решил залезть на дерево, чтоб пересидеть до утра, но не успел подняться и на шесть футов, как увидел с высоты костерок.
С детства Пит привык, что огонь – это прежде всего еда, то есть пышный хлеб и сырные булочки. А еда – это то, в чем он сейчас отчаянно нуждался. Поэтому первое, что пришло ему в голову – бежать к огню, уж там-то его немедленно накормят. Пит спрыгнул с дерева, и ноги сами понесли его в сторону костра. Но чем ближе он подходил, тем сильнее сомневался, что ему там будут рады. Единственное, что сомнению не подвергалось – это наличие еды.
И лишь когда Пит подобрался уже совсем близко, он понял, что пропал: такие ужасные тени могли отбрасывать только ужасные существа. Без сомнения, это были страшные лесные разбойники-переродки, которых Пит не раз видел по телевизору.
Подкравшись как можно тише, Пит затаился за камнем и прислушался.
- Вчера дикая собака, сегодня дикая собака, - ворчал кто-то грубым голосом, шумно разгрызая кости, - и завтра, чтоб мне лопнуть, снова будем жрать дикую собаку…
- Что же делать, если ты их убил пятьдесят штук? - посочувствовал другой голос, потоньше. – Надо их поскорее съесть, пока не испортились.
- Вот бы кусочек булочки… - с тоской протянул грубый голос. – Да только где взять?
Пит и сам со вчерашнего вечера был не против кусочка булочки, да и вообще любого съедобного кусочка. «Если этим ребятам так надоели дикие собаки, - подумал он, - и если их действительно пятьдесят штук, не уступят ли они мне хотя бы полхвоста?»
Несомненно, Пит был очень хорошим мальчиком, но запах жареного мяса, голод и отсутствие миротворцев потихоньку делали свое дело. В конце концов он пришел к выводу, что взломщик-ас может совершенно незаметно взять эти никому не нужные полхвоста, а то и целый - все равно ведь протухнет.
Он высунулся из-за камня… и был тут же схвачен за шиворот.
- Булочка! – завопил страшный грубый голос. – Сама пришла!
В темноте кто-то потянул носом воздух, и Пит услышал второй голос - тот, что потоньше:
- Ну да… корицей пахнет…
- А мне кажется, укропом, - возразил грубый.
- А по-моему, корицей, - не сдавался тонкий.
- Укропом!
- Корицей!
- Нет, укропом!
- Нет, корицей!
- Пойди высморкайся!
- А ты пойди прочихайся!
Первый разбойник чихнул в костер, подняв тучу пепла - тут уже все стали чихать.
- Ну, сейчас ты у меня получишь! – рассердился второй. Разбойники схватили по дубинке и начали драться, кроя друг друга, надо сказать, весьма подходящими и справедливыми словами.
Тут бы Питу и сбежать, но уйти в пустыми руками было бы недостойно взломщика. Поэтому, вместо того, чтоб скользнуть в чащу, он подкрался поближе к еде. Рука Пита была уже в каком-то дюйме от цели, когда его снова схватили за шиворот.
- Ладно, договорились, - прорычал первый разбойник, размахивая Питом во все стороны. – Твоя половина пахнет корицей, моя – укропом. Как делить будем – вдоль или поперек?
- Может, дадите сначала перекусить? – осмелел Пит от близости еды. – Меня тогда… хм… больше станет. А то я вторые сутки голодный – зачем вам такая тощая булочка?
- Да, - согласился второй разбойник, - сначала надо бы откормить.
- Будешь спорить, - взревел первый, - я его сейчас сожру один и целиком! – И они снова схватились за дубинки. Дрались они, надо сказать, красиво, особенно второй, который был меньше, зато проворней и ловчее. Однако Пит за этим зрелищем не забыл о еде – да и как забудешь, когда она так близка и так вкусно пахнет! Но когда он снова оказался в дюйме от вертела, разбойники неожиданно пошли на мировую:
- Хватит, - пропыхтел первый, - давай уже жрать, а то еда разбегается. – И он снова поднял Пита за шиворот.
- В самом деле, - обрадовался второй, - а то так и будем препираться до рассвета.
- Рассвет вас застанет… - зазвучал громкий торжественный голос, - и…
- … по спине лопатой на! – закричал второй разбойник голосом Китнисс и как следует огрел говорящего дубинкой.
- Нескладно! – возмутился тот голосом Хеймитча.
- Зато по существу! – грубым голосом захохотал Гейл Хоторн – конечно же, это был он. – Мы же договаривались, что ты его, - он встряхнул Пита как следует, - встретишь и приведешь! Где тебя носило, алкота? Или ты снова заблудился… дважды?
- Где носило, там уже нет, - загадочно ответил Хеймитч, у которого в оттопыренных карманах что-то красноречиво булькало. – Даже машина не ездит без горючего!
- Ничего, мы подтолкнем, - пригрозила Китнисс, – под горочку заведешься. Ты не встретил Пита! Да я тебе знаешь что за это сделаю?
- Да ладно, чего там, - примирительно улыбнулся Пит, не желающий около еды тратить время на разговоры, - всего чуть-чуть разминулись… - и сразу перешел к делу: - А вы что, правда убили пятьдесят собак? Я бы их съел… всех.
- Начни с кролика, - посоветовала Китнисс, – он ничем не хуже. - Впрочем, Питу было давно уже все равно, кролик это, собака или летающий крокодил – куча костей перед ним росла со страшной скоростью.
На ночлег устроились так: Пит и Китнисс – в середине, а Гейл и Хеймитч – по краям.
Ночью Питу ужасно захотелось обнять Китнисс - наверняка ее снова мучили кошмары. Но едва он к ней повернулся, как вместо прелестного личика увидел перед собой чугунный кулак Гейла Хоторна. Кулак зашевелился, сложился в фигуру из трех пальцев и полыхнул красным - и что самое обидное, после этого не исчез. Питу оставалось только поскорее отползти от него под крепкий менторский бок.
- Ничего, парень, - пробормотал сквозь сон Эбернати, - и на твоей улице перевернется… грузовик с бухлом… - и снова захрапел.
Успокоенный Пит сразу же заснул. Ему приснилась Эффи, преподающая крысам столичный этикет. И что самое приятное, среди внимательных послушных крыс он увидел такого же внимательного и послушного Гейла Хоторна.
Глава 3Ночь прошла спокойно, если не считать досадного случая с кулаком. Утром Питу все время казалось, что Гейл весьма глумливо на него посматривает. А может, и не казалось. Но вспомнив о перевернутом грузовике, он приободрился - настолько, что смог задать мучающий его вопрос:
- А семьи? Что с вашими семьями? Вы их так и оставили?
- Семьи в надежном месте, - загадочно усмехнулся Гейл.
- В каком-каком? – ужаснулся Пит, которому надежное место по-хоторновски представлялось чистым полем, густо усеянным костями разной степени обглоданности.
- В самом-самом надежном, - заверила его Китнисс. – Еще надежнее, чем дренажная труба.
Пита почему-то эти слова не успокоили.
- Не волнуйся, о твоей семье тоже позаботились, - хохотнул ментор. – Я им подбросил записку: «Ваш сын похищен. Если хотите его увидеть, заройте в кучу шлака пятьсот сырных булочек и три литра самогона». Они все правильно поняли, не переживай.
- Пятьсот? - возмутилась Китнисс. – Тебе же сказали: бери тысячу!
- Так на пятьсот он самогонку вымутил! Да еще и продешевил! – завопил непьющий Гейл, хватаясь за дубинку. - Знаешь, что за такое бывает?
- Не ссорьтесь, - встал между ними расстроенный Пит. – Все равно ни того, ни другого не увидите. Они уж скорее меня самого в шлак закопают. Никому я не нужен…
- Мне, - быстро сказала Китнисс, - мне нужен.
- А я?!! – взревел оскорбленный Гейл.
- И ты, - успокоила его Китнисс, - и ты нужен.
- И как ты с ними двумя будешь… это… управляться? – поинтересовался Хеймитч.
- Неужели не понятно? – удивилась Китнисс. - Одного отправлю в лес, другого на кухню, а сама буду сидеть на веранде и плевать в потолок.
- Солнышко, - осторожно заметил Хеймитч, - хочу тебе сказать, что последние двадцать пять лет я и без всяких баб в лесу и на кухне прекрасно сижу на веранде и плюю в потолок…
-А, ну да, - спохватилась Китнисс, – пожалуй, я погорячилась. Ребятки, отбой – никто из вас мне не нужен.
Гейл на это привычно хмыкнул, а Пит совсем опечалился, но снова вспомнил обещанный грузовик с бухлом. Где-то он слышал, что у пьяниц бывают моменты озарения.
Чем дольше они шли, тем больше Пит убеждался, что Арена по сравнению с настоящим лесом была не опаснее школьного двора в летние каникулы. За все Игры на ней не обнаружилось ни одного комариного болота, ни одной ядовитой змеи, ни одной дикой собаки, ни одного завалящего скунса – одни лишь съедобные и безобидные рыбки, птички да кролики. Единственное же осиное гнездо распорядители умудрились подвесить на высоте восемьдесят футов – на случай, если какому-то идиоту взбредет в больную голову туда залезть. Увы, в настоящем лесу осиные гнезда можно было сшибать головой, в чем Пит несколько раз получил возможность лично убедиться. К тому же полностью отсутствовали спонсоры. Несколько раз Пит громко и отчетливо произносил: «Хеймитч, пришли нам горячего куриного бульона», но в ответ получал только порцию менторского семиэтажного мата из-за спины. Каждый вечер, глядя на небо, Пит замирал, ожидая, что покажут очередного павшего трибута, но никого не видел, кроме живых и здоровых летучих мышей. Зато на земле был Хеймитч Эбернати, у которого закончилось горючее. Страдая от похмелья, он еле передвигал ноги. Гейл и Китнисс сразу заявили, что если вдруг из кустов выпрыгнет ужасный слонопотам, а они не смогут по нему выстрелить, потому что руки заняты старым пьяницей, чудовище тут же их всех сожрет и фамилий не спросит. И Питу пришлось тащить ментора на себе.
- А далеко мы идем? – спросил он на третий день, желая узнать, скоро ли это безобразие кончится.
- В Тринадцатый, - беззаботно ответила Китнисс, - всего неделя ходу.
- Не пойду! - перепугался Пит. – Там радиация, а мне жениться скоро, если ты еще не забыла! Давайте так: вы туда сами сходите, а я вас где-нибудь подожду…
- Значит, так, дружище, - сказал Гейл Хоторн и крепко взял его за ухо, - повторяй за мной: «Все, что я сейчас сказал – полная ерунда… ерунда… ерунда….» И про радиацию, и «сами сходите», а особенно, - он сжал пальцы посильнее, - «скоро жениться». Понятно излагаю?
- Ерунда… ерунда…. ерунда… - послушно повторил Пит, после чего хватка немного ослабла. – А что тогда не ерунда?
- Забудь все, что видел по дурацкому ящику, - заговорил ментор, вышедший из прострации. – В Тринадцатом тоже люди живут. И не просто живут, а копают под Капитолий… Да отпусти ты его, Хоторн, пусть он двумя ушами слушает! Скелет шел в Тринадцатый – больше просто некуда. Заграница нам поможет.
- Столько лет сидели тихо, а сейчас вдруг начали копать? – не поверил Пит, представляя себе скелет, шагающий по лесу и выстукивающий костями бодрый марш.
- Так картошка под землей и та прорастает, - мудро ответил Хеймитч. – Вот и они… проросли. Наконец-то.
- Теперь понятно, почему лес превратился в проходной двор, - буркнула Китнисс. – Одни из Капитолия, другие из Восьмого – и всем надо в Тринадцатый. Всю дичь распугали…
Так они шли и шли по лесу, Пит тащил и тащил ментора на своей спине, а слонопотам все не нападал и не нападал. На все намеки зловредный Хоторн отвечал, что потому и не нападает, что видит стрелков в полной боевой готовности. А иначе бы хрусь – и пополам. Понятно излагаю?
Но все плохое кончается - и вот однажды Пит услышал заветное слово:
- Приехали.
Прямо перед ними встал огромный гудящий забор, весь увитый сверкающей колючей проволокой. У забора валялись обугленные вороны, показывая всем, что бывает с нелегальными мигрантами.
- Стой, стрелять буду! – послышалось с той стороны.
- Стою, - сказал Хеймитч, и все четверо застыли, как в игре «Море волнуется».
- Стреляю, - ответили из-за ворот и дали очередь по кустам. – Пароль?
- Ты суслика видишь? – прокричал Эбернати.
- Нет… - растерялся невидимый страж.
- А он есть! – торжественно возгласил Хеймитч. – Открывай уже, а то дождь начинается!
Ворота с сердитым скрежетом поехали вбок, и тут же их заклинило. А чего вы хотите от ворот, которые открываются раз в три четверти века? Первым в щель протиснулся пузатый Хеймитч, за ним проскочили остальные, после чего ворота вернулись на место и застыли еще на семьдесят пять лет.
За воротами их встретил человек в военной форме.
- Это вам не это, - изрек он, оценивающе разглядывая гостей, – и здесь вам не там.
- Понятно, - на всякий случай ответили те хором.
- Товарищи призывники, - продолжил военный, пожирая глазами здоровенного Гейла, - надо понимать всю глубину… наших глубин. Для того, чтобы более эффективно проследовать в часть, надо… пойти за мной и проследовать в часть. – И все четверо пошли за ним по дорожке среди тщательно подметенных развалин, которая вскоре привела их к железному люку размером с мельничное колесо. На люке можно было разглядеть полустертый восьмиугольник с какой-то закорючкой и надписью DHARMA посередине. Военный набрал код, и люк открылся.
Они долго шли по коридору, оплетенному кабелем, как будто туда собрались на ежегодный съезд змеи со всего Панема. Наконец их привели в просторный кабинет, где за массивным полированным столом сидела строгая седая дама в генеральском мундире. Кроме нее, в кабинете находились еще несколько военных, среди которых особо выделялся двухметровый дядя в форме полковника.
- Президент Альма Койн, - представилась дама. – А вы кто такие? – ее взгляд остановился на Пите.
- Мы из Двенадцатого дистрикта, - заговорил тот, подумав, что дама обращается к нему лично. – У нас есть...
- Дурень, разве так надо? – шикнул на него Хеймитч и громко заявил: - Вы бы, ваше вашество, сначала баньку истопили, накормили, спать уложили, а потом уже и спрашивали!
- Вот как? – Альма Койн подняла аккуратную бровь. – Ну хорошо…
Сначала всей компании велели вымыться с керосином и прожарить одежду, затем опрыскали средством от блох и заставили выпить по бутылке глистогонной микстуры, от которой Пит на своей шкуре узнал, что чувствует умирающая аскарида, зато у Хеймитча похмелье как рукой сняло. Только Гейлу и Китнисс, выросшим на супчиках Сальной Сэй, ничего не сделалось.
- А сейчас возьмете лопаты и пойдете подметать плац, - распорядился сопровождавший их военный. - У нас кто не работает, тот не ест.
- Может, лучше метлами? – предложила Китнисс.
- Метлами пыль поднимете, - объяснил военный, - демаскирует. Нас по этой пыли Капитолий мигом найдет.
Пит хотел было сказать, что на дворе начинается дождь, но вовремя прикусил язык.
- Буду наблюдать в перископ, - предупредил военный. - Если увижу, что халтурите, заставлю подметать в противогазах. И помните: для хороших людей армия – родная мать, а для плохих – тёща.
Когда они под дождем выскребли лопатами немаленький плац, их отвели в столовую, на одной стене которой висел огромный кумачовый транспарант: «Когда я ем, я глух и нем», а на другой – «Хлеба к обеду в меру бери! Хлеб – богатство, его береги!» Первый Питу понравился больше.
Пока они шли к раздаче, вслед им неслось:
- Этих жарить нельзя – ужарятся… Этих лучше тушить.
На раздаче им плюхнули в тарелки буро-зеленую массу и предупредили:
- Быстрее ешьте, а то схватится, и даже ложку не всунете.
Пит перевернул тарелку – еда с нее не упала. Он попытался ее хотя бы попробовать, но только ложку погнул.
- Дяденька военный, когда нам кушать дадут? – спросил он человека в форме.
Человек строго посмотрел на него и произнес:
- Никогда, товарищ дух. Это армия.
- Так… баньку истопили… накормили… - загибал пальцы Хеймитч, - интересно, куда спать положат?
Тотчас откуда-то взялись две тетки в прорезиненных белых халатах и респираторах.
- А ну-ка, мои хорошие, ступайте в изолятор, - ласково заговорили они, - вдруг вы принесли на территорию бациллы коклюша…
Изолятор оказался кладовкой, где среди растоптанных непарных башмаков и дырявых противогазов лежали два клеенчатых матраса, а больше ничего.
- Бррр… как холодно… - задрожал Пит.
- И изнутри не согреешься, - посетовал Хеймитч.
- На фиг мы вообще приперлись в это подземелье? – разозлилась Китнисс и пнула что-то тяжелое. – Сидели бы в лесу у костерчика, мясо бы жарили… - И с этим Пит не мог не согласиться.
Гейл тоже хотел сказать что-то умное, но тут дверь открылась.
- Президент хочет вас видеть, - объявили трое солдат на одно лицо. – Собирайтесь.
На этот раз Альма Койн с помощниками ждали их в другом помещении, очень жарко натопленном.
— Могу ли я теперь осведомиться, — ласково начала госпожа президент, - кто вы такие, откуда взялись и куда направляетесь? Я бы хотела знать о вас все.
Хеймитч с Гейлом и Китнисс рассказали все по порядку: и про скелет, и про карту с ключом, и про то, что прячет гора в далеком Втором дистрикте, а закончили тем, что очень рассчитывают на помощь Тринадцатого в таком важном и опасном деле.
- Конечно, конечно, - радостно закивала Альма Койн, - вы очень хорошо сделали, что пришли! Нам так нужны рабочие руки, а вы ребята крепкие.
- Даже наш обед переварили, - похвалил военный, с которым Пит говорил в столовой.
- Поэтому будет лучше, - продолжила госпожа президент, - если вы сейчас же отдадите мне карту и ключ. Дальше этим займутся профессионалы.
- А мы? – опешил Хеймитч.
- А вы пойдете грузить люминий, - охотно сообщил полковник. – А самые здоровые, - он хищно взглянул на Гейла, - будут грузить чугуний. Очень весело, интересно и полезно для здоровья.
- Ну нет, мы так не договаривались! – воспротивился Гейл, которому совсем не улыбалось жить под землей, ходить строем, есть оконную замазку и выходить на воздух только для того, чтобы подметать лопатой плац.
- Эх, дружок, молод ты, - добродушно ответил полковник, - не ты выбираешь присягу, а присяга выбирает тебя…
- Итак, где карта? – пропела Альма Койн.
- Может, вам еще и ключ от квартиры, где деньги лежат? – вежливо предложил ментор.
- И ключ тоже, - кивнула Койн безупречно причесанной головой.
В ответ послышался грохот, как будто в работающую мельницу засыпали ведро гаек и болтов. В редких паузах можно было расслышать вторящий ему звук, который издает во рту жеваная бумага.
- Ну? – Койн протянула костлявую ладонь. – Я жду.
- Вы еще не поняли? – проговорил Хеймитч, глядя в водянистые президентские глаза. – Они же их…
- шьели, - закончила за него Китнисс, похлопав себя по животу.
- То есть, - госпожа президент метнула молнию из-под серых стальных бровей, - он съел ключ, а она – карту?
Гейл и Китнисс виновато потупили глаза, все так же громко пережевывая.
- А что делать, если вы людей кормите монтажным клеем? – вступился за них ментор. – Ключи и то съедобнее.
- Быстрее тащите их в медпункт! – закричала Койн. – Пусть им сделают промывание желудка! Может, хоть что-то спасем!
Когда солдаты уволокли вяло сопротивляющихся Гейла и Китнисс, в кабинете остались только госпожа президент, ее двухметровый помощник Боггс и два лба – личная охрана.
- Ну что, - уже не пропела, а прошипела президентша, - будем молчать или будем говорить?
- А чего говорить? – не понял Хеймитч.
- Заговорите - узнаете. – Койн сделала знак своим громилам, и те загрохотали в углу какими-то зловещими железками. С минуту они рылись, пока не извлекли большую лопату.
Альма Койн подошла к печке и раскрыла дверцу. Пахнуло жаром.
- Начнем, пожалуй, с молодого, – сказала она, оглядев Пита с головы до ног.
- Что, молодой вкуснее? – не сдержался Хеймитч.
– Вкуснее, - согласилась Койн. - А ну-ка, малыш, садись... – По ее знаку охранники поднесли лопату к печке.
Пит послушно сел и чуть не свалился. Чтоб удержать равновесие, ему пришлось растопырить руки и ноги.
- Ну кто так сидит? – возмутилась Койн. – Кто так сидит?
- Так я ж не умею, - смиренно объяснил Пит, изо всех сил балансируя на лопате. – Никто меня не саживал и на жаркое в печь не налаживал… вот если бы научили, как это делается…
- Боггс, покажите, - отдала Койн приказ помощнику. - По-армейски, «делай, как я».
Стащив Пита с лопаты, двухметровый стокилограммовый Боггс взгромоздился на нее самолично и, конечно, сразу же грохнулся.
- Никому ничего нельзя поручить! – вскипела Койн. – Все приходится делать самой! - Она грациозно вспрыгнула на лопату и свернулась на ней, как большая серая кошка. – Вот как надо, идиоты!
В ту же секунду Хеймитч Эбернати, вырвав лопату у громил, задвинул ее в печь и с грохотом захлопнул дверцу.
- Беги, Пит! – завопил он, отбиваясь от Боггса и охранников под истошные президентские крики.
И Пит помчался сначала по светлому коридору, потом нырнул в темный, а после несся по каким-то ходам, не разбирая дороги, пока совсем не выдохся. Только тогда он остановился и огляделся – насколько это было возможно в полной темноте.
Место, куда он попал, было очень похоже на дренажную трубу - хотя никто больше не пытался откусить от Пита кусочек. Или крысы здесь не водились, или он их больше не интересовал.
Споткнувшись о большой камень, Пит присел на него и задумался. Теперь он был совершенно один и рассчитывать мог только на себя. Китнисс и Гейла уволокли в медпункт, а Хеймитч… об этом страшно было даже подумать. Вообще в последнее время с Питом произошло много чего такого, о чем было страшно подумать. Он решил, что лучше отключить голову и просто идти, куда вынесет. К тому же камень был слишком холодным, чтоб на нем рассиживаться. Назад было нельзя, блуждать по боковым ходам бессмысленно - оставалось только идти вперед.
Пит шел и шел, куда глядели глаза, уже привыкшие к темноте, пока не очутился в воде обеими ногами. Бррр! Вода оказалась ледяная. «Подземное озеро, - догадался он, поскольку на канализационный коллектор это было мало похоже. – Ура, я нашел воду!»
И тут он услышал, как где-то в темноте кто-то шлепает по этой самой воде. «Значит, здесь бывают люди», - снова обрадовался Пит. Какими бы эти люди ни были, за ними можно проследить, откуда они приходят и куда уходят, а там и самому выбраться.
Звук приближался. В темноте зажегся огонек, и Пит услышал голос:
- Блес-с-с-ск и плес-с-с-ск, моя прелес-с-сть! – в луче фонарика сверкнул трезубец, на котором что-то большое трепыхалось и било хвостом. - С-с-славная с-с-сегодня рыбалка!
Значит, в озере водится рыба. Рыба – это еда. Люди, еда, вода – не так уж все и плохо, решил Пит. Жаль только, что нет ни спичек, ни котелка, ни соли – можно было бы сварить обед… При мысли о еде Пит вздохнул, но слишком тяжело и громко – темнота прислушалась и принюхалась:
- А что это так вкуссссно пахнет, моя прелесссть? Неужели ссссырная булочка? … - и луч фонарика зашарил уже совсем рядом с Питом.
Если это создание знает, что такое сырная булочка, подумал Пит, значит, оно не совсем безнадежно – хотя все равно осторожность не помешает. Он отодвигался все дальше и дальше, пока не уперся спиной в холодную стену - вот тут-то его нашли и обрадовались:
- У нассс госссти! Прекрасссно, а то тут со скуки помрешь, моя прелесссть! Как ему нравятсссся загадки? Может быть, нравятссся? - из темноты сверкнули ярко-бирюзовые глаза. – Поиграем?
Глава 4Уж что-что, а игра в загадки была знакома Питу Мелларку, как никакая другая! Ни футбол, ни пристенок, ни даже покер на раздевание ни в какое сравнение с ней не шли. Долгими зимними вечерами старшие братья обожали играть с ним в загадки, и не без причины. Проигравший качал воду, таскал мешки с мукой или чистил свиной хлев, а если работы не было, то отжимался от пола или делал другие вещи на потеху победителям. Вот таким образом Пит обзавелся неплохой мускулатурой, укрепил характер, а еще, конечно же, выучил огромное множество загадок – наверно, целый миллион. Хотя все равно ему было не по себе: он прекрасно понимал, что загадок на свете существует куда больше, чем знают братья Мелларк, а значит, незнакомец имеет весьма неплохие шансы на победу.
- Поиграем, - как можно беззаботнее согласился Пит. – Чей первый ход?
- Сейчассс, сейчассс, моя прелессть… - завозился в темноте незнакомец, - кинем косссти… - Что-то упало на каменный пол с легким стуком. Фонарик осветил два кубика белыми гранями кверху. - Конечно, наш, моя прелессссть! Наш первый ход! Белые начинают и выигрывают! – Не успел Пит и рта раскрыть, как его нежданный соперник звонко хлопнул в ладоши и объявил: – Старт! Загадка номер один: висит груша, нельзя скушать.
- Ну, это легко, - тотчас ответил Пит, - Сенека Крейн.
- Ишь, как быссстро догадалссся! – притворно удивился незнакомец. – А давай-ка сыграем на интерессс! Если мистер умник проиграет, моя прелесссть его сссъессст… умники такие вкусссные… – Он выразительно сглотнул и сделал паузу, предоставив гостю самому догадываться, сколько умников съела его прелесссть. - А если мистер умник победит …
- Получит твой улов, - закончил за него Пит, у которого с утра во рту ни крошки не было.
- Фигушки, - отрезал незнакомец абсолютно нормальным голосом. - Так вот, - продолжал он, снова переходя на свист и шипение, - есссли мистер умник каким-то чудом победит… хотя вероятность приближается к нулю… ну что ж, хоть нам и будет без него скучно, мы выведем его отсюда, моя прелесссть. Ты ведь этого хочешь, не правда ли? – Возразить Питу было нечего. - Ну, давай, загадывай, я жду!
Питу совсем не хотелось, чтоб его кто-то сожрал, да еще вдали от Китнисс, да еще в сыром холодном подземелье, которое ему уже надоело до чертиков. И он пошел на прорыв:
- Что такое синее золото? - Это был беспроигрышный вариант: правильный ответ знали только четверо, придумавшие эту загадку в Туре Победителей.
- Хм… - задумался невидимый соперник. – Золото… синее… синее… золото… Знавал я одного золотого парня, который никогда не просыхал… Да это же старина Эбернати, ментор Двенадцатого дистрикта! Я прав?
Пит, надо сказать, приуныл – хотя стоило ли удивляться, что громкая слава ментора достигла даже этого подземелья? Но сдаваться он не собирался – нет, нет, ни за что!
- Угадал, - гордо выпрямился он, – это действительно Хеймитч, и он действительно золото! – И тут же словно ледяные когти впились в его сердце: жив ли ментор? А если жив, то где он и что с ним? И куда, в самом деле, подевалась Китнисс? Почему не идет его спасать?
Тут в темноте молнией сверкнули два ряда безупречно белых зубов - не то хищный оскал, не то ироническая ухмылка:
- Теперь скажи-ка мне, чем ворон похож на письменный стол.
- Ты не поверишь, но у них очень много общего, - и Пит начал перечислять, загибая пальцы, все, чем, по его мнению, ворон похож на стол, за которым он делал уроки. Играя в загадки с братьями, он усвоил еще одну чрезвычайно полезную вещь: ни на одну загадку не бывает единственного ответа. Поэтому, если не хочешь драить свиной хлев, неси любую чушь, главное - обосновать ее логически, в крайнем случае можно просто заболтать противника. Вот так Пит обрел не только мускулы, но и свое знаменитое красноречие. Когда пальцы на руках закончились, а заодно выяснилось, что ворон и письменный стол - самые близкие родственники, из темноты раздался возмущенный вопль:
- Грязная игра! Ты, видно, хочешь меня насмерть заговорить? Ладно, теперь твой ход, но чтоб так больше не делал! Ссскорее, ссскорее думай, моя прелессссть так хочет сырную булочку, а мистер умник так вкусссно пахнет… - Конечно же, соперник нарочно говорил под руку, чтобы сбить Пита с толку, но на младшего члена семьи Мелларк подобные штучки давно уже не действовали. Зато образ Китнисс, мелькнувший подобно искре в этой промозглой темноте, стал разгораться все ярче и ярче … Вот оно! Китнисс помогла ему на Играх – поможет и сейчас! Пит откашлялся и продекламировал:
Ах, не трогайте меня -
Обожгу и без огня!
- Ну конечно, - рассмеялись в темноте, - это же Огненная Китнисс! А теперь скажи-ка, дружище, - пошел противник в наступление, не давая Питу времени упасть духом, - сколько нужно Победителей Голодных Игр, чтобы вкрутить лампочку?
- Два, - ответил Пит, по привычке имея в виду себя и Китнисс, и в ужасе зажал свой предательский рот рукой: ответ неправильный - Победитель-то всегда один! Что теперь будет?
- Верно! - снова рассмеялся соперник. Питу, у которого вмиг отлегло от сердца, показалось, что он уже где-то слышал этот смех, да и голос был смутно знаком. – А ну-ка пойдем, вкрутим. Да не бойся, я тебя есть не буду… пока.
Незнакомец подхватил фонарик и зашлепал по воде вдоль стены, показывая дорогу. Даже при таком хилом освещении Пит смог увидеть, какой он большой – уж никак не меньше Гейла Хоторна. Тут можно было бы и удрать, но Пит все-таки отправился вслед за своим таинственным проводником, по дороге вспоминая другие загадки - на всякий случай. Ледяная вода сразу же хлынула ему в ботинки, как в корабельные трюмы сквозь пробоины. Вот когда Пит обрадовался, что у него всего одна нога! Однако путь был недолгим: вскоре они свернули направо в какой-то коридор, где было сухо, потом еще направо и остановились.
- Иди-ка сюда, - скомандовал незнакомец, – вот тебе лампочка, я подсажу, а ты вкрутишь. Глупо расходовать батарейки, имея в кармане лампочку, не правда ли?
- А твоя прелесссть меня не съессст? – стуча зубами, спросил Пит и осторожно протянул руку.
- Моя прелесссть пошла погулять. - Незнакомец похлопал Пита по плечу – совсем как старшие братья, - затем, заткнув фонарик за пояс, ухватил за ремень и легко оторвал от земли. – Хватайся за выступ… вот так… вот так… а теперь садись мне на шею!
Луч фонарика скользнул по стене и осветил патрон, затянутый паутиной. Несколько оборотов – и комната, если можно так ее назвать, наполнилась тусклым синеватым светом.
- Чего расселся? - незнакомец дернул Пита за ногу: - У тебя с ботинок течет. Слезай, сырная булочка. Не бойся, не съем.
Пит спрыгнул и наконец-то увидел, с кем имеет дело.
- Финник Одейр? – пролепетал он в изумлении. – Победитель 64-х Голодных Игр? - И сразу же полез по карманам в поисках ручки и блокнота, чтоб заполучить автограф. Он был настолько поражен, что даже на секунду забыл про Китнисс. Надо же, звезда Капитолия, ослепительный Финник Одейр, фото которого висит у каждой девчонки Панема над кроватью, ловит рыбу своим знаменитым трезубцем - и где? - в подземелье Тринадцатого дистрикта! Правда, сейчас он не был голым до пояса, да и стоял не под пальмой на морском лазурном берегу. Но даже в черном гидрокостюме и болотных сапогах он выглядел о-го-го!
- Ну да, а ты Пит Мелларк, Победитель 74-х, - расхохотался Финник Одейр, потому что это действительно был он, и протянул Питу свою большую ладонь с налипшей рыбьей чешуей. Пит ответил ему самым крепким рукопожатием, на какое только был способен. – Да ты же холодный, как мороженая скумбрия! Быстро разувайся! Но сначала согрейся изнутри, - он вынул из-за голенища фляжку наподобие той, что всегда болталась на поясе у Хеймитча. И это снова напомнило Питу о пропавших неизвестно где товарищах. – Пей, только осторожно – это не компот!
Пит сделал единственный глоток, но и этого хватило, чтоб все его нутро превратилось в котельную, из ушей со свистом вырвался пар, а потолок и стены куда-то поплыли.
- Ах, я и забыл, ты же наверняка голодный! - Из какого-то тайника тут же появились печка и котелок. Финник принес воды, зажег горелку и поставил вариться рыбу, уже очищенную и выпотрошенную – да, он не терял времени, играя в загадки!
- Разулся? – Плеснув себе в ладонь зелья из фляжки, Финник принялся энергично растирать обе Питовы ступни, даже искусственную. Ух, как поначалу было больно! Зато потом стало так горячо, что Пит еле удержался от соблазна сунуть ноги обратно в озеро.
- Ты в порядке? – спросил Финник, помешивая в котелке закипающее варево. - А теперь я хочу услышать, каким образом два Победителя встретились не в Капитолии, как полагается, а в подземных ходах Тринадцатого дистрикта.
- Представь себе, мне тоже это очень интересно! – живо отозвался Пит и проглотил слюну, поскольку вкусный запах вареной рыбы уже наполнил их укрытие до самого каменного свода. – Только знаешь, мне тут еще одна загадка вспомнилась - сидит девица в темнице, а коса на улице!
- Не хочешь ли ты сказать, - наклонился к нему Финник, - что ты пришел сюда не один? Сколько вас? Дай угадаю… Без Китнисс ты бы и носу не высунул за границу дистрикта – значит, она где-то здесь. Уже двое. Хеймитч вас бы черта с два отпустил одних – значит, он тоже здесь. Трое. И наверняка с вами кто-то четвертый, тоже охотник и следопыт, потому что Китнисс в одиночку вас двоих до Тринадцатого бы не допинала. Я угадал?
- Угадал, - признался Пит, и у него противно защипало в носу. – Пусть теперь твоя прелессссть меня, идиота, съессст, потому что я их не уберег…
- Не раскисать! – строго прикрикнул Финник. – Ты не забыл, что я тоже ментор? Тьфу, черт, огонь гаснет… - он вылил в печку немного содержимого своей фляжки - пламя так и вспыхнуло. – Выпей-ка еще для храбрости!
Пит покорно выпил, готовясь снова превратиться в ходячий паровой котел, но ничего такого не произошло. Зато базнадега и тоска в один момент куда-то пропали, а легкость в мыслях появилась просто необыкновенная!
- Ты давай ешь, - забеспокоился Финник, - а то это лекарство натощак не лечит, а калечит.
Пит и сам не заметил, как котелок опустел, а он выложил всю свою историю до последней мелочи – будь что будет. Некоторое время они сидели молча. Финник заговорил первым:
- С кого начнем?
- С Китнисс, - выпалил Пит не раздумывая.
- Правильно мыслишь, - одобрил Финник. – Во-первых, в медпункт проще попасть, а во-вторых, его не охраняют так, как тюрьму, куда скорее всего запихали Хеймитча. Недавно в Тринадцатом была большая эпидемия, с тех пор их врачи боятся любого микроба. Наверняка ребят заперли в бокс и делают анализы.
- Тогда… как это?.. поднимаем задницы и берем медпункт! – с жаром воскликнул Пит, стремясь окончательно уподобиться Хеймитчу. – Время дорого!
- Да, но в таком виде нас загребет первый же патруль, - призадумался Финник. – Нужно раздобыть форму. Впрочем, есть один вариант… Ладно, идем сейчас, но сначала уберем за собой.
- А твоя … это… прелесть? – вспомнил Пит и оглянулся по сторонам. – Мы ее берем?
Финник так и залился хохотом.
- Видишь ли, малыш, - пояснил он, отсмеявшись, - я просто очень люблю старые фильмы. Вот представь: ты вышел порыбачить в подземное озеро, вдруг на берег выскакивает нечаянный гость. У тебя есть очки ночного видения, а у него нет. Как тут не поиграть с ним в загадки?
Пит ровным счетом ничего не понял, но пообещал себе, что при первом же удобном случае обязательно посмотрит это кино.
И вот они пустились в путь по темному подземному лабиринту. Пит изо всех сил старался не отставать от Финника, на котором были очки ночного видения. Фонарик решено было больше не включать, чтоб себя не обнаружить. Наконец они увидели свет.
- Тихо сидим и ждем, - прошевелил губами Финник, - и внимательно слушаем. Скоро здесь должен пройти патруль.
И правда, минут через десять Пит услышал чьи-то далекие шаги.
- Прячемся! – он потянул Финника за рукав назад в темноту, но тот решительно сказал: «Нет!» и начал – что бы вы думали? – раздеваться. Вытаращив глаза, Пит наблюдал, как товарищ скидывает ему в руки один предмет гардероба за другим - от гидрокостюма до капитолийских фирменных трусов. "У меня тоже такие есть!" - с гордостью отметил Пит.
Между тем патрульные подошли так близко, что можно было разобрать их речь.
- Пора, - объявил Финник и шагнул из темноты, нагой и прекрасный. Шаги тут же стихли.
- Мне нужна твоя одежда, - произнес он жутким металлическим голосом. Секунду или две длилась гробовая тишина, затем ее нарушил стук упавшего тела. Пит высунулся из укрытия и увидел, как его товарищ несет под мышками двух бесчувственных солдат.
– Надо же, даже бить не пришлось, - приговаривал довольный Финник, расстегивая солдатскую форму. – Тьфу ты черт… это леди… то-то они попадали…
«Я и сам чуть не упал», - признался себе Пит. Конечно, ему было очень стыдно раздевать незнакомых дам, но он успокоил себя тем, что, во-первых, не догола, во-вторых, это ради Китнисс, а в-третьих, она об этом никогда не узнает.
Форма оказалась Питу великовата, а Финнику маловата, но, в общем, годилась. Зато ботинки Питу подошли, тогда как Финнику немилосердно жали.
- Я в них далеко не уйду, - заявил он, еле-еле пройдя двести ярдов. – План меняется. - Он вытащил из кармана формы солдатский перевязочный пакет. – Бинтуй мне голову.
Пит принялся за дело так старательно, что извел весь бинт, а Финник стал похож на египетскую мумию. Едва он закончил, как в коридоре, словно по заказу, появилась группа старшеклассников, уныло волочащих глобус и человеческий скелет.
- Дети! – окликнул их Пит. – Этот солдат получил черепную травму. Помогите, пожалуйста, доставить его в медпункт!
Радуясь возможности прогулять, детишки тут же побросали учебные пособия, ухватили Финника и весело потащили по коридору, как муравьи гусеницу. Пит едва за ними поспевал.
Лифт сначала поехал вверх на тринадцать этажей, затем вправо, затем вперед и остановился как раз у белой двери, которую украшал красный крест. Школьники аккуратно выгрузили Финника и с криками: «Будьте здоровы!» унеслись восвояси.
Финник тут же с наслаждением разулся, объяснив, что если придется драться, то лучше босиком.
- Вперед, - подтолкнул он Пита. Тот собрался с духом, толкнул дверь... да так и застыл на пороге.
В следующий миг два голоса, один из которых принадлежал Питу Мелларку, хором выкрикнули одни и те же слова:
- А ты что здесь делаешь?!!
