Я снова вижу звезды

Глава 1

Hey, I'll take this day by day by day
Under the covers I'm okay I guess
Life's too short and i feel small

One Republic – Counting Stars


1
— Я… Хорошо служила вам? — шепнула я.
Боль нахлынула с новой силой и я выпустила тонкое запястье моей богини. В глазах всё расплывалось, то и дело появлялись зловещие тёмные пятна, заволакивающие всё вокруг.
— С честью и достоинством, — мягко ответила Артемида. — Ты была лучшей из моих помощниц.
— Покой. Наконец-то.
Я чуть расслабилась, боль отступила на несколько секунд, а совсем скоро боли не будет вовсе.
— Я могу попытаться ослабить действие яда, моя отважная девочка.
Она не могла не понимать, что меня убивает не только яд. Это был последний удар моего отца, жуткий сокрушающий рёбра удар титана. Я была к этому готова, ведь знала, что слова оракула - «от отцовских рук» - относятся ко мне. Достойная смерть для Охотницы Артемиды, смерть в бою. Найдя глазами Талию, я взяла её за руку.
— Мне жаль, что мы ссорились, — сказала я. — А могли бы быть сестрами.
— Это моя вина, — ответила Талия, часто моргая. — Ты была права насчет Луки, насчет героев, мужчин… Всего.
Я покачала головой, совсем немного, но так, чтобы она поняла, если я вдруг не смогу договорить. Я не всегда была права. Теперь я знаю.
— Возможно, не всех мужчин, — говорить мне было трудно, но следовало так много сказать. Я слабо улыбнулась Джексону. — У тебя сохранился твой меч, Перси?
Он судорожно сглотнул, достал свою ручку и вложил в мою ладонь. Я сжала её почти с радостью, приветствуя, словно старого друга. Не бывать больше проклятия на этом великом мече. Теперь его владелец достойный герой. Достойный мужчина.
— Ты сказал правду, Перси Джексон. Ты совсем не похож на… на Геракла. Для меня - честь, что ты носишь этот меч.
Дрожь пробежала по моему телу и я почувствовала леденящий холод. Всё кончено.
— Зоя… — начал Перси.
Я так и не узнала, что он хотел сказать. Ярчайшая вспышка золотого озарила всё вокруг и на нас дохнуло жаром. Вспышка стремительно померкла, будто куда-то спешила, я услышала звук, с каким обычно закрывается дверца машины, и стремительные шаги.
— Звёзды, — шепнула я. — Я снова вижу звёзды, госпожа.
Артемида мне не ответила, она смотрела на вновь прибывшего.
— Нет, милочка, ты видишь солнце.
Аполлон заглядывал мне в лицо и, действительно, закрывал своей шевелюрой и прекрасные звёзды и всё остальное, так что видела я только его. Правда, я никогда не назвала бы его солнцем.
Он положил ладони на мою рану. Я попыталась было сбросить их, чтобы умереть уже спокойно, но сопротивляться не было сил, руки не поднимались, ног я не чувствовала вовсе. Аполлон что-то шептал, хмурился, и мне даже показалось, что по его виску потянулись капельки пота. Возможно, у меня просто глаза заслезились от яркого света из под его ладоней. В любом случае, сегодня Феб был совсем другой, не раздолбай-весельчак, посадивший Талию за руль, а сосредоточенный и изрядно злой бог медицины.
— Что ты делаешь? — растеряно пробормотала моя госпожа Артемида.
— То, что должна была сделать ты, — сердито ответил её брат.
Сейчас в его голосе не было обычной весёлой нежности к Артемиде. Теперь он почти звенел от гнева и я знала, все вокруг поёжились, понимая, насколько он не в духе.
— Что за суицидальные наклонности? — зло спросил он у меня, словно я могла ему ответить. Он перевёл взгляд на Артемиду. — А ты? Совсем разум потеряла, сестрёнка?
Артемида раскрыла рот, но впервые в жизни не нашлась, что сказать. У меня закружилась голова от его голоса и резких движений головы, пока он переводил взгляд с одного на другого. Мне стало тепло от рук бога на ране, я чувствовала, как она очистилась, как начала затягиваться. Я излечивалась.
Но Аполлону, действительно, не следовало так с нами разговаривать. Я слишком устала, чтобы продолжать жить. Это было моим желанием, чтобы Артемида мне не помогала.
— Ты - богиня, Артемида, а она - твоя лучшая охотница. Какого Тартара вы тут устроили?
— Мойры, — начала было Талия, но Аполлон презрительно вскинул руку, отмахиваясь от любых слов.
Мне уже не было так больно, но я чувствовала себя совершенно разбитой и раздражение на Аполлона не могло найти выхода в словах. У меня не было сил, сказать ему, чтобы он замолчал и не кричал тут, а так хотелось. Если я выживу, я ему устрою разнос.
— Старые перечницы ничего не сделают. Если понадобится, я вытрясу из них душу или что у них там, но эта охотница будет жить.
Я погрузилась в темноту, теряя сознание, прежде, чем услышала, что ещё имеет сказать бог солнца. Если я выживу, он ещё об этом пожалеет.

2
Когда я очнулась, звёзд я не увидела. Не увидела я и «солнца» в лице Аполлона.
Но надо мной был белый шёлковый потолок палатки. Я вдохнула запах леса - терпкий, тёплый даже зимой - самый лучший запах и тут же поморщилась от боли. Почти вся я, от таза до самых подмышек, была плотно замотана в бинты, хотя точно знала, рана затянулась, а все остальные синяки и ссадины - полная ерунда.
— Как ты, милая?
Моей руки коснулась маленькая ладошка. Моя госпожа сидела подле меня и смотрела с искренним беспокойством. Мне стало стыдно, что я заставляю её нервничать. Я попыталась было сказать, что всё отлично, я хоть сейчас готова отправляться на охоту, но, открыв рот, поняла, что не произнесу ни звука. Язык у меня будто бы распух до таких размеров, что я удивилась, как это он помещается во рту, а горло словно старательно обработали наждаком.
— Не говори ничего, — поспешно прервала меня Артемида.
Она потянулась за кубком у изголовья моей постели и помогла мне приподняться, одновременно поднося к моим губам питьё. Удивительно, но это оказался вовсе не нектар, а какое-то освежающее питьё с ярко-выраженным привкусом мяты и, похоже, содержащее в себе только травы, никакого шоколада. Почти обидно. Но уже после нескольких глотков мне стало гораздо лучше, я буквально чувствовала, как капля за каплей в меня вливается жизнь.
— Что это? — спросила я слабым каркающим голосом, когда кубок опустел.
— Это какое-то зелье авторства Аполлона, — ответила богиня, помогая мне сесть. — Он сказал, тебе только оно и поможет.
Артемида улыбнулась мне и нежно убрала с моего лба прилипшую мокрую от пота прядь волос. Мне же захотелось выплюнуть это замечательное питьё. Боги, меня лечит Аполлон!
— Сколько я тут провалялась?
Теперь госпожа улыбнулась немного жалостливо.
— Яд оказался очень силён, Зоя. Ты была без сознания неделю.
— О, — я опустила глаза. — Мне очень жаль, что я доставила столько беспокойств, моя госпожа.
— Ну что ты! Ты - моя первая помощница и ты ужасно пострадала в схватке. Тебе нужно поправиться.
— Я уже здорова!
Я чувствовала, что щёки у меня буквально горят. Наверняка, из-за меня мы оставались всю эту неделю на одном месте, а теперь ещё госпожа за мной ухаживает!
— Мы можем отправляться на охоту.
— Нет милая, — госпожа сказала это всё так же ласково, но теперь и немного строго. — Мы не двинемся с места, пока ты не окрепнешь достаточно. Сейчас разгар зимы, торопиться нам некуда.
Я опустила голову. Ну надо же, первая помощница Артемиды, а на поверку такая размазня. В последний раз я так расклеилась, когда меня изгнали из сада, но после я всегда старалась быть лучшей во всём. И нам было куда торопиться.
Перед глазами встали сцены того вечера, вечера битвы на горе Отрис, когда я думала, что проходят последние минуты моей долгой жизни, когда думала, что больше не увижу своих друзей.
— Моя госпожа, вы говорили о мойрах. О том, что если они решили перерезать нить...
Я сглотнула. Оказывается, не так-то мне и хотелось умирать.
Артемида помолчала, словно думая о том, что же мне ответить. Это было так на неё непохоже, что я было испугалась.
— Обычно мойры действительно неколебимы в решениях, — она вдруг засмеялась. — Но не тогда, когда их трясёт мой братец, бог солнца, и угрожает разжаловать и отобрать способности.
— Что?
Я не понимала ровным счётом ничего и только во все глаза смотрела на мою госпожу.
— Он же бог всяких предсказаний, — Артемида снова засмеялась. — Захочет, отберёт у мойр все их права и обязанности.
— Но...
Я потрясла головой, пытаясь понять, о чём она толкует. Моя госпожа, видимо, тоже очень устала, поэтому смеётся без остановки и ничего не объясняет толком. Артемида посмотрела на меня с улыбкой.
— Ты проспала целую неделю и пропустила много забавного.
О, да. Аполлон, трясущий трёх рассыпающихся в прах старушенций, что может быть забавнее?
В этот самый момент поднялось полотнище над входом и в палатку вошла... Талия! Талия, одетая как охотница!
— Зоя! — воскликнула она и метнулась обнять меня, но услышала моё сдавленное ойканье и отстранилась. — Прости.
— Ничего, — я вдохнула воздуха насколько позволяла стянутая бинтами грудь. —Так ты теперь с нами?
— Мне давно следовало это сделать, — Талия провела рукой по своим чёрным волосам, взлохмачивая их. — Как ты?
— Я оставлю вас девочки, — Артемида с улыбкой поднялась и пошла к выходу. — Отдыхай и набирайся сил Зоя. Совсем скоро нам понадобятся твои силы.
Я кивнула, показывая, что понимаю о чём она.
Талия присела на то место, где совсем недавно была Артемида, и взяла меня за руку. От её сочувствующего взгляда я сцепила зубы. Не нужно меня жалеть.
— Так как ты себя чувствуешь?
— Как будто по мне проехался бульдозер, — честно ответила я. — И ещё, я совсем ничего не понимаю. Расскажи, что я пропустила.
— Когда ты потеряла сознание, — принялась рассказывать Талия, сосредоточенно хмурясь, вспоминая все детали, — Артемида отправила тебя в лагерь а сама поднялась на Олимп. Мы вызвали пегасов и тоже отправились в Нью-Йорк. Когда мы поднялись на шестисотый этаж, все боги уже были в сборе и даже договорились, наконец, о совместных действиях против Кроноса.
По её лицу скользнуло какое-то странное выражение, словно она вспомнила о чём-то жутко неприятном, что заставляло её нервничать. Но Талия ничего больше по этому поводу не сказала.
— Потом они вспомнили о нас и у меня, признаться, мурашки побежали, когда они стали решать, что делать со мной и Перси. Они даже хотели убить нас, чтобы ни один из нас не стал героем из пророчества.
Талия едва заметно вздрогнула и я погладила её по руке. Талия была жива, страшный момент миновал, но я всё равно хотела оказать ей поддержку.
— Но я присоединилась к Артемиде и теперь мне никогда не исполнится шестнадцать, а за Перси поручился его отец. Что ещё? — она чуть задумалась. — Чудовище, за которым охотилась Артемида, оказалось странной коровой, у которой задняя половина змеиная. Вроде как герой пророчества должен убить её и принести в жертву, поэтому эту корову хотели убить, чтобы обезвредить пророчество, но Перси вступился за неё и теперь корова плавает в аквариуме на Олимпе.
Я приподняла брови пытаясь представить себе это зрелище. Олимпийцы странные ребята, но ведь они не люди.
— А что было дальше?
На самом деле меня интересовал этот самый момент с мойрами. В конце концов, это, кажется, было сделано из-за меня. Мне было немного неловко от этого.
— А потом вперёд вышел Аполлон, — Талия покачала головой, вспоминая этот момент, — И это было то ещё представление. Оказалось, он притащил с собой трёх мойр и потребовал от совета надавить на них, чтобы они сохранили тебе жизнь.
— Аполлон заступился за меня?
Талия развела руками.
— Все были этим удивлены, но согласились с тем, что ты сыграла важную роль в событиях на горе, так что его требование было удовлетворено без вопросов. Кроме того, он, думаю, и так здорово тебя подлатал.
Талия широко улыбнулась и тут же рассмеялась, как и Артемида до неё. Видимо, я, действительно, пропустила кое-что интересное.
— Хотя, если честно, старушенциям, похоже, и до совета здорово от него досталось, потому что косились они на него довольно странно, а уж как она их тряс, пока они жевали губами и многозначительно переглядывались, вроде как обдумывают требование совета! В общем, думаю, твой нить мойры не станут трогать ещё лет пятьсот.
Талия засмеялась и я тоже слабо улыбнулась. Я была благодарна Аполлону за то, что он для меня так много сделал, но сама эта формулировка «я благодарна Аполлону» вызывает у меня несварение желудка. Почему он вообще обо мне позаботился?
— А потом была вечеринка, а потом мы вернулись в лагерь. Вот и всё, — закончила Талия.
— И что, в лагере ничего не происходило?
Она покачала головой.
— Ну, я тут пока обживаюсь, практикуюсь со стрелами, но на самом деле ничего важного не происходит, мы только тренируемся целыми днями. Артемида постоянно отсутствует, ты без сознания, война ещё не началась, так что ничего не происходит.
Я почувствовала что снова покраснела. Я чувствовала себя ужасно от того, что ни в чём не участвую.
— Я чувствую себя гораздо лучше. Мы можем отправляться в путь.
— Аполлон сказал, что тебе нужно ещё несколько дней на восстановление.
— Аполлон сказал?
— Он был здесь вчера, — Талия пожала плечами, словно это само собой разумелось. — Он приглядывает за твоим состоянием, потому что яд оказался слишком сильным. Возможно, даже его магия не спасла бы тебя, если бы на мойр не надавили.
Я покраснела ещё больше, если только это возможно.
— Он здесь бывает? В моей палатке?
— Поверь, он уже нас всех достал. В последнее время он почти ни к кому не пристаёт и не складывает эти свои стишки, но всё равно здорово действует на нервы.
— А почему я замотана в бинты, как мумия?
Талия сначала не поняла, о чём я, но когда я показала на себя, она сообразила.
— А это. Нет, это вроде как для того, чтобы ты потела или что-то в этом роде, чтобы остатки яда выходили.
Я нахмурилась.
— Никто не потеет от бинтов.
— Ну, они чем-то пропитаны, — отмахнулась Талия. — Снять, наверное, пока нельзя.
Я тяжело вздохнула. Ну, насколько возможно было глубоко вздохнуть, будучи жестоко замотанной. Значит, я тут буду лежать и потеть, пока Аполлон не придёт и не решит, что я выгляжу достаточно живой и пахну достаточно плохо? Тоже мне, бог медицины.
— И когда он придёт в следующий раз?
— Уже иду, милочка, — послышался голос, такой, как будто кто-то орал с того конца лагеря.
Мы с Талией переглянулись и она встала и выглянула из палатки. Через секунду она судорожно запахнула полотнище.
— Он здесь.
— Здесь? — я нахмурилась. — Он что, всё это время был прямо у входа?
— Нет, он метрах в десяти сейчас.
Талия выглядела в точности такой же растерянной, как я сама.
— Он что, подслушивал нас на расстоянии?
— Ничего я не подслушивал, — раздался возмущённый голос и тут же его сиятельство Аполлон вошёл в палатку, приветливо улыбаясь Талии и ероша ей волосы. — Я просто был внимателен и держал ушки на макушке.
Талия отшатнулась и принялась поправлять волосы, а Аполлон уже внимательно меня изучал. На секунду мне показалось, что у него зрение, как те рентгеновские лучи у смертных, и мне захотелось прикрыться одеялом. Бог солнца уселся рядом со мной и деловито взял за руку. Я тут же выдернула руку.
— Я просто хочу посчитать пульс, милочка.
— Я тебе не милочка, — буркнула я, но не стала сопротивляться, когда он снова взял мою руку. — И вообще, ты подслушивал.
— Ну, конечно. Я должен знать, если одна из вас решит признаться мне в любви.
— Мы - Охотницы Артемиды! — запальчиво сказала Талия.
Аполлон пожал плечами, словно это ничего не значило, опустил мою руку и принялся разглядывать мои глаза, немилосердно оттягивая веки во все стороны.
— Что-то не похоже на лечебную процедуру, — буркнула я. — Так когда я могу избавиться от бинтов?
— Ну-ка выпей, — велел мне Аполлон, подавая какую-то флягу, только что выуженную из кармана.
Меньше всего мне хотелось принимать что-то из его рук, но я вспомнила приятный вкус того напитка, что мне дала Артемида. Я уже снова хотела пить, поэтому взяла флягу и принюхалась. Аполлон закатил глаза.
— Зачем мне травить тебя, если я спас твою жизнь?
Я злобно на него зыркнула и одним махом опорожнила флягу. То есть, попыталась. Оказалось, она какая-то бездонная, и, прежде чем напиток - тот самый, травяной - закончился, я, казалось, выпила три такие фляги. Аполлон посмотрел на меня чуть насмешливо.
— Вот и умница. А теперь давай-ка на боковую, милочка.
— Я не милочка, — раздельно, по слогам сказала я.
Я говорила это каждый раз, когда мы встречались, а это пара сотен тысяч раз, наверное, но ему всё, как об стену горох.
— Когда я смогу избавиться от бинтов и встать в строй? — требовательно поинтересовалась я. —Мне некогда спать.
Аполлон закатил глаза.
— Вы, Охотницы, странный народ. Всё вам в строй, да в строй, нет бы взять отдых на недельку-другую.
— Я и так тут неделю провалялась.
— Поздравляю с первым за пару тысячелетий отдыхом, — язвительно сказал Аполлон.
— Спасибо, — не менее язвительно ответила я.
— Так когда она будет здорова? — вмешалась Талия.
Аполлон моргнул и повернулся к ней, глядя так, словно забыл о её существовании.
— Думаю, завтра.
— Отлично, — с облегчением выдохнула я.
— Не с самого утра, — поспешил уточнить Аполлон. — Завтра я снова зайду и скажу точно.
— Скорее бы, — пробурчала я.
— Не можешь дождаться момента, когда снова увидишь меня, милочка?
Я посмотрела на него так, что будь я Медузой, тут бы ему и конец, но паршивец только засмеялся.
— Ох, прости, мне не следовало озвучивать твои тайные желания.
— И почему у нашей госпожи братец-идиот? — пробормотала я.
Аполлон сделал вид, что не услышал моего неуважительного отзыва, встал и потянулся.
— Ну, девочки, советую вам лечь спать, чтобы время до моего приезда пролетело как можно незаметнее. Ну и вообще, организм восстанавливается только во сне.
Мы с Талией переглянулись и закатили глаза, а Аполлон, отвесив нам шутовской поклон, вышел. И тут же за пологом послышались возмущённые выкрики - он начал кого-то доставать сразу же как только вышел из палатки, уму не постижимо. Я устало потёрла лоб и хмуро взглянула на Талию.
— Я надеюсь, завтра я буду достаточно здорова и он отвяжется. Я не выдержу его визитов.
Талия хмыкнула.
— Мы все на это надеемся.
Послышался грохот двигателя - очевидно, сегодня у Аполлона была какая-то огромная и очень мощная машина - и через несколько секунд все обитатели лагеря дружно выдохнули с облегчением.

3
Уже вечером я, поправ все правила и медицинские предписания, выползла из кровати и приоткрыла полотнище над входом палатки. Звёзды в чёрном, как обсидиан, небе несчётными алмазными пылинками подмигивали мне и я, вернувшись в постель и укутавшись поосновательнее, принялась смотреть на небо.
Там, на жуткой горе Тамалпаис, я испугалась, что больше никогда их не увижу, но теперь они были передо мной и я, как родных, узнавала каждое созвездие. Мне уже столько лет, что я помню, как появлялись многие из них, те, что были героями или лучшими из смертных.
Мы с сёстрами часто смотрели на небо ещё в те времена, когда мир был молод. Мы ложились в траву в нашем саду и молча глядели на небо, запоминая расположение звёзд, а иногда рассказывали друг другу истории о появлении каждой из них.
— Я хотела сделать тебя созвездием.
Я перевела взгляд вниз, на землю, и увидела, что Артемида в образе маленькой девочки сидит у моей постели на полу, скрестив ноги, и тоже смотрит на звёзды.
— Вы могли бы сесть со мной, госпожа. Незачем вам сидеть там.
Артемида благодарно кивнула и забралась на постель, так же скрестив ноги.
— Каким созвездием я была бы?
— Самым ярким из них, — я слышала в голосе госпожи улыбку. — И самым изящным - тонкой фигуркой прекрасной Охотницы.
Я тоже улыбнулась в ответ, хотя она и не могла меня видеть. Не знаю, хотела бы я стать созвездием? Не так давно мне хотелось умереть, а теперь вот я жива и почти здорова, готова снова встать во главе охоты...
— Зоя, то, что случилось на горе, — медленно начала Артемида, — Как ты?
Удар отца сломал во мне что-то, а разговор с сёстрами... Кажется, до этого момента я всё ещё верила, что хотя я Охотница, хотя я изгнанница и предательница, я всё равно часть этой семьи. Нет. Теперь я, однозначно, на стороне богов и ходу назад мне нет.
Мне и не хотелось бы вернуться к ним, но осознание полной потери семьи было тяжёлым испытанием. Теперь у меня только одна семья - Охотницы и моя госпожа.
— Это было больно, — ответила я.
Больно было окончательно расстаться с иллюзиями, о которых я и не знала. Больно было сражаться с Атласом, будучи тяжело раненной. Больно было принять тот последний удар. Больно было умирать и покидать мою госпожу.
Артемида повернулась ко мне и я увидела её огромные глаза, влажно блеснувшие под звёздами. Богиня взяла меня за руку, всматриваясь в моё лицо.
— Мне следовало спасти тебя. Хотя бы попытаться. Но вместо меня это сделал мой братец.
Я впервые подумала о том, как они похожи и непохожи с братом: оба прекрасны лицом и упорны, но он - весёлый и взбалмошный, а она - сосредоточенная и тихая.
Я пожала плечами, словно это ничего не значило.
— Моя госпожа, я рада, что по-прежнему могу вам служить.
Артемида вздохнула, не переставая рассматривать меня.
— А твой отец?
Я вздрогнула, словно вдруг подул ледяной ветер, и вспомнила моего отца отчаянно желающего меня убить, сыплющего оскорблениями, действительно меня ненавидящего.
— Он не отец мне, — твёрдо сказала я. — Он перестал им быть по собственному желанию и я об этом не жалею.
Госпожа ласково пожала мою ладонь.
— Я не могла бы просить тебя выбирать между богами и титанами.
Надвигается война. Пока мы тут сидим на одно месте из-за меня, надвигается война и следует поторопиться с приготовлениями. Лука мёртв, но у Кроноса, наверняка, есть куча запасных планов и явно нет никаких проблем с поддержкой. На его сторону встанут все непризнанные дети богов, все обиженные и жаждущие власти.
— Вам и не нужно моя госпожа. Я - Охотница. Вы - моя семья.
Богиня кивнула и отвернулась от меня, снова глядя на небо.
— Я рада, что ты снова видишь звёзды, Зоя. Мне не хотелось бы идти в бой без тебя.

Глава 2

Lost 'til you're found
Swim 'til you drown
Know that we all fall down
Love 'til you hate
Strong 'til you break
Know that we all fall down

One Republic – All Fall Down



1
Я проснулась на рассвете, когда только одна, самая последняя, звезда ещё слабо мерцала в небе, красуясь. Полог палатки был открыт, но наш лагерь защищала магия Артемиды, так что мне совсем не было холодно, особенно если учесть, что на меня были наверчены бинты с какой-то гадостью, заставляющей меня потеть.
Я перевернулась набок, подпихивая под голову подушку. Честно говоря, я не отдыхала так давно, что уже забыла, каково это, наслаждаться сном, иметь возможность поваляться в кровати вместо того, чтобы вскочить и приняться за дело.
Я слышала тихие шажки Охотниц по насту, их приглушённые голоса, когда они докладывали о результатах ночного дежурства или обсуждали планы на день. Мне следовало быть там и всё контролировать, но Артемида, наверняка, поставила во главе Охотниц кого-то ответственного, пока я тут валяюсь, так что можно было не волноваться.
Я прикрыла глаза и, кажется, заснула, потому что следующее моё воспоминание - щекочущий ноздри сладковатый запах фруктов, когда Талия принесла мне в палатку завтрак.
— Как дела?
— Намного лучше, чем неделю назад, — я пожала плечами. — Кого назначили главной?
Талия с несчастным видом нахмурилась.
— Всё время забываю её имя, такое замудрёное.
— Евринома? — предположила я.
Талия кивнула и закатила глаза.
— Я не так много с ней общаюсь, иначе записала бы себе где-нибудь.
Евринома такая агрессивная и вредная что с ней вообще мало кто общается. Но она отличная Охотница, поэтому её и поставили руководить лагерем.
— Ты с кем-то подружилась? Уже вошла в какую-нибудь группу?
Талия ухмыльнулась.
— А что, в твоей группе мест нет?
— Ну если ты не боишься опасностей, — протянула я, — Ты же понимаешь, мой группа самая лучшая...
Талия фыркнула и вздёрнула подбородок, прожигая меня взглядом. Дочка Зевса оставалась дочкой Зевса даже будучи Охотницей.
— Ничего я не боюсь!
— Тогда считай, ты в группе, — засмеялась я. — Что, игра «кто лучше задирает Талию» уже стала главным развлечением лагеря или ещё не все разглядели твой мирный характер?
Талия насупилась, но не смогла сдержаться - фыркнула и засмеялась.
В палатку заглянула Эфра, рыжая девушка с остреньким, как у лисички, лицом, одна из лучших наших следопытов.
— Что это вы тут хихикаете?
— Обсуждаем, насколько хорошо будет смотреться шкура Кроноса, когда пойдёт на плащ для нашей богини.
Эфра хмыкнула, представляя это.
— За это стоит сражаться, — она повернулась к Талии. — Тренировка вот-вот начнётся.
Талия закатила глаза и поднялась на ноги.
— Евринома опять попытается загнать нас до смерти?
— Наверняка.
Я хмыкнула. Думаю, моё возвращение будет праздником для всего лагеря.

2
Стоило мне прилечь, наступившую в лагере тишину - Охотницы сосредоточенно нарезали круги где-то в лесу - разорвал рёв мотора. Мой лечащий врач вернулся и, вероятно, даже сочинил хайку.
— Ну-ка, кто тут у нас?
Я грозно прищурила глаза. От этого взгляда Евринома покрывалась холодным потом и обещала больше никого не задирать, но Аполлону было всё равно - солнце его грело, новая куртка идеально оттеняла глаза, а джинсы были, наверное, от какого-нибудь дизайнера. Мой взгляд он даже не заметил.
— Скучала, милочка?
Боги бессмертные! Ну за что? За что именно это человек спас мне жизнь? Я не могу быть ему всерьёз благодарна, а должна бы.
— Ага. Всё утро только и думала о том, как бы ты поскорее пришёл, сказал, что я здорова, и ушёл.
— Ты ждала и я пришёл, — с пафосом провозгласил Аполлон.
Очевидно, он услышал только первую часть предложения.
Бог уселся рядом и взял меня за руку. На этот раз я не сопротивлялась - чем скорее он закончит, тем скорее я от него избавлюсь. Мне было неуютно в его обществе - он меня спас, а у меня это в голове не укладывалось и никаких благодарных мыслей в голове не было. Мог бы и не спасать, я стала бы созвездием.
Он снова оттягивал мне веки, что-то сосредоточенно бормотал себе под нос, дал мне выпить из своей фляжки и снова принялся считать пульс. Я молчала, не желая ввязываться в словесные перепалки. Аполлон был мужчиной, а общение с мужчинами, пускай и богами, ниже моего достоинства Охотницы.
— Вынужден тебя расстроить, милочка, — выдал он, наконец.
— Что? Я до сих пор не поправилась?
— В том и дело, — он как-то чрезмерно тяжело вздохнул. — Ты идёшь на поправку в рекордные сроки, уже завтра сможешь приступить к своим любимым обязанностям.
— И почему это должно меня расстроить? — недоумённо нахмурилась я.
— Как же? — удивился он. — Ты больше меня не увидишь.
Я с силой пихнула его в грудь, от чего он едва не свалился. Увы, только «едва». Зато он довольно заржал.
— Так я здорова?
— Ты здорова.
— Славно, — я потянулась и с удовольствием представила, как снимаю эти противные бинты и снова становлюсь во главе охоты. — Теперь, полагаю, ты можешь покинуть лагерь и я не увижу тебя ещё пару сотен лет.
Аполлон смотрел на меня, не мигая, не улыбаясь, не хмурясь - вообще безо всякого выражения лица и мне вдруг стало не по себе. Радостные картины ближайшего будущего померкли.
Я закуталась в одеяло и опустила глаза, но я знала, что он по-прежнему смотрит на меня и не смогла даже сосредоточиться на своих руках. Вот теперь мне было совсем неловко. Тогда я снова вскинула голову.
Сейчас, когда он не шутил и не приставал ко мне, я, наконец, увидела в нём не надоедливого брата моей госпожи, а бога. Бога, который спас меня и грозился вытрясти души из мойр.
— Я... Я должна поблагодарить тебя.
Мне действительно следовало это сделать. Я была дурочкой, когда тянула с этим.
Он по прежнему молчал и, сглотнув, я вынужденна была закончить.
— Спасибо, что спас мою жизнь и... И за то, что присматривал за мной.
Он, наконец, улыбнулся. Улыбнулся не этой своей разудалой мальчишеской улыбкой, от которой мне хотелось ему врезать хорошенько, а другой, мягкой, какой он обычно улыбался сестре.
— Теперь, когда я получил свою благодарность, я, пожалуй, откланиваюсь.
Я помахала ему рукой, но он что-то не слишком торопился уходить.
— Мне следовало бы потребовать поцелуй, — усмехнулся Аполон.
— Ты!..
Я потянулась кинуть в него подушкой, но пожалела подушку.
— О да, я великий и прекрасный, ты это хотела сказать? — я всё-таи метнула подушку, но он легко её поймал и бросил обратно на постель. — Но если ты так настаиваешь, буду держаться от тебя подальше.
Он отвесил мне поклон и выскочил из палатки. С улицы раздался рёв мотора и возмущённые крики - Аполлон наконец отбывал из нашего, вероятно, по пути раздавая свои сомнительные комплименты и шуточки.
Я устало повалилась на кровать. Надеюсь, я, действительно, не увижу его хотя бы в ближайшее время.

3
Увы, я ошибалась. Сиятельного Аполлона мне пришлось встретить намного раньше, чем мне того хотелось бы.
Мы только что уничтожили троих скорпионов и разбивали лагерь, где могли бы перевязать раненых и отдохнуть, когда он буквально свалился нам на головы. На этот раз он вёл какой-то огромный мотоцикл, на нём была кожаная куртка и драные джинсы, только улыбки не хватало и очков.
Охотницы переглянулись и отодвинулись подальше от бога, но, вопреки обыкновению, он не стал декламировать стихи, петь или делать комплименты, тут же подхватил свою сестру под руку и повёл в её палатку.
Я передала бинты Эфре и отправилась к палатке, проверить чтобы никто не подслушивал и не вошёл. Я простояла там в карауле добрых пятнадцать минут - лагерь уже был полностью готов, а все раненые размещены и перевязаны.
— Зоя, — Артемида выглянула из палатки. — Зайди-ка. Евринома, займи место Зои.
Евринома бодрой рысцой подбежала и с гордым видом встала на моё место, а я последовала за госпожой в её палатку, где уютно горели жаровни и лежал на полу волк. Аполлон сидел за столом, уперев локти в колени и положив кудрявую голову на руки. При моём появлении он даже не шелохнулся.
— Брат принёс дурные вести, — начала Артемида. — Разведка сообщает, что мы недооценили Кроноса.
Талия уже сказала мне, что Аннабет думает, будто бы Лука жив, а к Кроносу стекаются монстры полукровки и даже смертные.
— Дворец Посейдона атакован, сатиры мечутся по городам в поисках юных полукровок, но доставлять их в лагерь становится очень опасно. Кроме того, всё новые и новые ребята присоединяются к Кроносу.
Я понимала, что всё это очень плохо, но не понимала, что мы можем с этим сделать. Мы и так рыщем повсюду в поисках монстров и это, возможно, больше, чем делают все остальные.
— Лука Кастелан жив, — Аполлон, наконец, поднял голову и посмотрел прямо на меня. — И он что-то задумал.
Я сглотнула. Лука упал с такой высоты, что должен был расшибиться в лепёшку, но каким-то непостижимым образом остался жив. Талия должна знать.
— Надо его найти, — высказалась Артемида. — Этот мальчик - главное оружие титанов и его нужно остановить.
Я понимающе кивнула. Моя госпожа была права, Лука очень опасен. Нам следовало убедиться, что с ним покончено ещё на горе, но все были слишком заняты моей раной, кроме того, армия монстров наступала.
— Я уже приступил к поискам, — сказал Аполлон. — А для этого мне нужен напарник, который не связан с ним романтическими воспоминаниями, а лучше вообще ненавидит парней.
Они оба смотрели на меня и я, наконец, поняла, для чего я здесь.
— Но почему я? — вырвалось у меня.
Артемида приблизилась ко мне и положила ладони мне на плечи.
— Ты - лучшая Охотница. Ни одному полукровке или богу с тобой не сравниться, так что выбор очевиден. Я должна продолжить охоту за монстрами, а ты отправляйся с моим братом.
Я не могла не подчиниться, но мне очень не хотелось отправляться куда бы то ни было с мужчиной. Хватило мне одного Перси Джексона, я чувствовала себя просто ужасно в его компании, а тут и вовсе Аполлон.
— Моя госпожа...
— Мне нужны твои лук и стрелы, Зоя, — перебил меня Аполлон. — Ты не была влюблена в этого мальчишку, он не был тебе другом, зато ты знаешь его хоть немного. Лучшего спутника мне не найти.
— Зачем тебе вообще спутник?
Артемида удивлённо приподняла брови, но слова из меня уже вылетели. Я, действительно, не совсем понимала зачем ему ещё кто-то.
— Считай, что мне скучно, — с раздражением отозвался Аполлон. — Две пары глаз лучше, чем одна, и гораздо лучше, чем три или четыре. Так что?
— Зоя, это очень важно, — увещевала меня Артемида. — От этого зависит, быть может, судьба мира, а боги, как ты знаешь, не могут вмешиваться в судьбу смертных.
Я на мгновение прикрыла глаза. Артемида несколько раз брала в свою свиту мужчин, а теперь она просит меня отправиться вместе с её братом. Я - Зоя Ночная Тень и я нужна Олимпу. Если для этого мне придётся какое-то время пробыть в компании Аполлона, так тому и быть.
— Я согласна, — я посмотрела на свою госпожу, затем на её брата. — Я пойду с тобой.
Аполлон внимательно меня оглядывал с ног до головы, как будто теперь сомневался в разумности своей затеи.
— Собирайся. Мы покинем лагерь, как только будешь готова.

Глава 3

So, what do the trees know
Oh, letting their leaves go
So, what do the trees see
Oh no, that is beyond me
Sway, sway, sway away

Laleh – Sway


1
Солнце светило убийственно ярко, и я злилась на Аполлона. Он шагал впереди, тихо-тихо ступая по насту, и, кажется, не испытывал никаких затруднений, надев свои солнечные очки. Мне же приходилось щуриться.
Я - опытная Охотница и никогда раньше я не жаловалась на погодные условия, но этот самоуверенный бог здорово действовал мне на нервы и теперь мне мешало всё. Я, честно, не имела ни малейшего понятия, зачем ему я, если он так уверенно отыскивает след и разит монстров направо и налево?
Мы бродим по лесам уже две с лишним недели, на нашем счету десяток монстров, а Лука, по-прежнему, на несколько шагов нас обгоняет - пока мы дойдём до места одной его стоянки, он уже двигается дальше, а мы даже не знаем, куда и зачем.
Аполлон вдруг резко вскинул руку, останавливаясь, и я врезалась в него, крепко уцепившись за его капюшон, чтобы не упасть и не наделать ещё больше шума. В морозном воздухе шуршала хвоя, изредка вспархивали со своих мест птицы. Я разжала пальцы и отодвинулась от Феба как можно дальше, стараясь не производить ни звука. Дыхание складывалось в облачка пара, снег повсюду блестел белый и нетронутый.
Мы оба дёрнулись, когда хрустнула ветка - едва слышно, так, что этот звук в первый раз уловил лишь Аполлон своим божественным слухом, а мне пришлось для этого погрузиться в полную тишину. Аполлон повернулся ко мне, желая убедиться, что я тоже слышала.
— Где? — одними губами спросила я.
Он молча указал вправо, туда, где лес был самый густой и тёмный и где было больше всего снега. Я в ответ указала на тонкую дорожку следов в той стороне - занесённые снегом следы превратились в едва заметные отметины, которые мы не увидели.
Тонкие ноздри Аполлона раздулись и он нахмурился - его гордость охотника была унижена, так же как и моя, в ту сторону мы почти не смотрели. Если бы не его слух, мы бы всё упустили. Он кивнул и рукой показал, что нам следует двигаться дальше.
Теперь, зная, где наша цель, мы двигались легче. Мы тихонько обошли самые большие сугробы и прокрались к следам, которые оказались человеческими. Аполлон взглянул на меня - он уже снял свои очки, ведь нам предстояло двигаться в густом подлеске - и указал себе за спину. Я сделала большие глаза, намекая на то, что не дура и сама знаю, что моя задача - прикрывать его бессмертную спину. Он, кажется, собирался закатить глаза и прочитать мне нотацию жестами, но передумал и мы снова двинулись вперёд - теперь мучительно медленно, чтобы не задеть низко висящие ветки или не наступить на шишку. Я бдительно оглядывалась во все стороны и в этот раз успела затормозить, когда он остановился.
Перед нами была небольшая полянка, на которой сидели двое детишек. Мальчик и девочка, оба совсем маленькие, лет семи, кутались в безразмерные куртки и делили шоколадку. Ни костра, ни сумок, ни палатки. Ничего и никого вокруг.
Нам следовало бы взять с собой сатира - тот сразу сказал бы нам, не монстры ли эти детишки посреди зимнего леса, но тащить с собой сатира всё время - весьма проблемно. Я посмотрела на своего спутника, который осматривал каждый сантиметр леса вокруг и, кажется, принюхивался. Когда он, наконец, посмотрел на меня, вид у него был порядком обескураженный.
А потом Аполлон пожал плечами и шагнул на поляну. Я не успела схватить его и могла только в гневе наблюдать, как он вальяжной походочкой идёт к подскочившим малышам. Если он не обнаружил опасности, это не значит, что её нет! Нельзя же вот так разгуливать с руками в карманах!
Я скрипнула зубами и тоже вышла на поляну, по-возможности приветливо улыбнувшись детишкам, и тут же принялась осматриваться. Лук и стрелы я из рук не выпускала, в отличие от беспечного бога солнца.
— Ну-ка, кто тут у нас?
К счастью, он не стал сюсюкаться или приставать к девочке, он говорил с детьми просто, как с людьми.
— И как вы тут оказались, ребята?
Дети переглянулись. Мальчик оказался всё же старше, чем мне подумалось в начале, ему было лет десять, но огромная куртка всё портила. Мальчонка вышел вперёд, становясь между нами и девочкой. Я удивлённо приподняла брови. Готова поклясться, кулаки, скрытые длиннющими рукавами, у него были плотно сжаты и весь он был готов к смертельному бою.
— Вы кто?
— Мы вас не обидим, — пообещала я, но мои слова не возымели ровно никакого успеха, а опущенный лук, видимо, казался детям опасным. Оно и верно.
— Вы кто? — повторил мальчик.
— Я - бог Аполлон, — спокойно ответил Феб. — А это - Охотница моей сестры Артемиды, Зоя Ночная Тень.
Это было верное решение. Если бы это были монстры, они бросились бы на нас. Если бы это были обычные смертные, они подняли бы нас на смех. Но мальчик и девочка переглянулись. Мальчику для этого пришлось повернуться к нам спиной, что было довольно глупо, если он нас боялся.
Аполлон же расслабленно плюхнулся прямо на снег и оглядел нас всех с самой лучезарной своей улыбкой.
— Садитесь, не стойте.
Дети последовали его примеру - они, кажется, попросту валились с ног от усталости - а я осталась стоять, осматриваясь по сторонам.
— Итак, ребята, расскажите-ка нам, что с вами случилось? Что с вашей одеждой?
Я укоризненно посмотрела на Аполлона, неужели нельзя избежать этой темы с одеждой, но у него, кажется, был иммунитет к моим взглядам. Мальчик сурово молчал, но девочка, как и большинство нашего слабого пола, уже успела проникнуться к этому улыбчивому прохвосту и ответила.
— На нас напали какие-то страшилища, изодрали всю одежду и едва нас не убили.
Она шмыгнула покрасневшим носом. Аполлон сочувственно ей улыбнулся.
— Это были монстры милая. И, боюсь, вы ещё не раз встретитесь с им подобными.
Мне захотелось его стукнуть. Просто эксперт в обращении с детьми. Девочка пискнула, а мальчик потянулся куда-то внутрь куртки, где у него, видимо, было припрятано какое-то оружие. Аполлон явно не мастер утешать.
— Дело в том, что вы, ребята, полубоги — посерьёзнел Феб. — Один из ваших родителей - бог, поэтому-то монстры и охотятся за вами. Но есть одно место, где вы будете в безопасности.
Мальчик нахмурился и решительно покачал головой.
— Тот другой говорил так же.
Я замерла. Аполлон, казалось, не напрягся вовсе.
— Видимо, он вам наврал, если вас там едва не слопали, — он пожал плечами. — Кто сказал вам такую глупость?
— Одноглазый парень. Он забрал нас прямо из школы, сказал, что это мама его послала. Он привёл нас на корабль и там было полно монстров, — мальчик поёжился. — Мы хотели уйти, но он сказал, что нужно служить владыке Кроносу. Он оставил нас на ночь и мы сбежали, на том корабле было просто жутко страшно.
— Наверное, это он отправил за нами в погоню тех монстров, — жалким голоском добавила девочка.
Я взглянула на Аполлона и он, наконец, посмотрел на меня в ответ.
— И что теперь? Их нужно отправить в Лагерь.
— Не нужно нас никуда отправлять! — возмутился мальчик. — Мы сами...
— Вы сами замерзаете в лесу и едите одну шоколадку на двоих, — отрезала я. — Мы хотим спасти вас, отправить туда, где живут полукровки, такие, как вы, где вас научат защищаться от монстров.
Дети в который раз уже переглянулись. Аполлон поднялся, отряхнулся от снега и протянул им руки.
— Нечего тут обсуждать. Нам нужно поскорее переправить вас в лагерь, пока монстры не напали на ваш след и не пришли сюда.
Девочка первая схватилась за его руку, мальчик недовольно последовал её примеру.
— Но как ты это сделаешь? У нас вообще-то своё задание.
— На машине, как обычно. Сдаётся мне, нам и самим нужно в Лагерь, — задумчиво ответил мне бог. — Я не отказался бы от горячей ванны.
Я укоризненно вздохнула. Главным был он, но я не собиралась так просто сдаваться и бросать наше дело даже ради детей, не говоря уже о ванне.
— Лука...
— Лука уже далеко отсюда, Зоя, — спокойно сказал он. — Чтобы найти его, нам нужно прибегнуть к помощи Оракула.
Я прерывисто вздохнула. Последнее моё посещение лагеря и пророчество Оракула, которая ради меня прогулялась по лесу, были не лучшими моими воспоминаниями. Но Аполлон был прав. Мы брели за Лукой, подобно двум слепым кутятам - тыкались, куда ни попадя, и теряли уйму времени, бродя кругами. Нам нужна была помощь.
Я кивнула и перевела взгляд на детей.
— Ну, ребята, теперь вы будете в безопасности под нашей защитой.
Аполлон криво улыбнулся, чуть насмешливо взглянув на меня, но никак не прокомментировал мои слова. Он отпустил ладошку мальчика, поднял руку в воздух и щёлкнул пальцами.
— Советую зажмуриться, — подсказала я детям, сама поторопившись закрыть глаза.
Яркая вспышка полыхнула совсем рядом с нами и огромный фырчащий мотоцикл остановился на поляне, спланировав прямо с неба.
— Ну-ка, закройте глаза ещё на пару секунд, — скомандовал Аполлон. — На этом мы все не поместимся.
Новая вспышка - и когда я открыла глаза, увидела перед собой огромный тонированный автомобиль. К счастью, машина была всё-таки четырёхместная, а не тот школьный автобус, что едва не расколотила Талия.
— Все на борт! — весело возвестил Аполлон, с удовольствием глядя на воодушевившегося мальчика, забывшего все свои подозрения. — Хочешь за руль, милочка?
Я смерила машину взглядом, потом посмотрела на её владельца.
— За руль этого монстра? Ни в жизни.
— Эй, — оскробился Феб, — Это последняя модель Infinity, разработана четырёхкратным чемпионом Формулы 1!
Я покивала головой, как будто все эти слова, действительно, что-то значили, и забралась на переднее сиденье. Я обернулась и проверила, что оба юных пассажира пристегнулись и не слишком увлеклись рассматриванием кожаного салона.
— Только посмотри - именные сидения, шикарная аудиотехника, никакого ограничения скорости, — разорялся Аполлон, заводя машину.
— Прямо как ты, — хмыкнула я. — Куча пафоса и никаких тормозов.
Аполлон секунду смотрел на меня недовольно, но потом засмеялся.
— Звучит, как комплимент, дорогуша.
Дети на заднем сидении захихикали, а я закатила глаза. Следовало признать, сидение у меня было замечательно удобное, а в салоне было тепло, что не могло не радовать после прогулки по зимнему лесу.
Мы, наконец, взлетели и дети восторженно заверещали, словно это не они несколько минут назад собирались биться с нами. Аполлон довольно посмотрел на них в зеркало заднего вида и рассмеялся. Я едва сдержала улыбку - он радовался машине едва не больше этих ребят.
— Ну, признайся, тебе нравится, — он щёлкнул меня по носу, и я в возмущении повернулась к нему. — Разве что-то может быть лучше, а?
Он был такой счастливый, разве что не прыгал на своём кожаном именном сидении. Я всё же улыбнулась.
— Должна признать, это не так плохо, как полёт на автобусе.
— Смотрите-ка, всего пара недель вдали от этих нудных Охотниц и ты понемногу становишься человеком!
Я хотела броситься защищать честь Охотниц, но одного взгляда на Аполлона было достаточно, чтобы понять, именно этого он и добивается. Поэтому я просто отвернулась и стала смотреть, как мы стремительно пролетаем над лесами, полями и городами, приближаясь к Лагерю Полукровок.

2
Горячая, почти обжигающая поначалу вода вернула меня к жизни. Я с наслаждением вылила на себя половину того масла, что мне выдала Силена из домика Афродиты и раз семь прополоскала волосы. Вся моя жизнь проходит в походах, но это не значит, что я не люблю комфорт и возможность хорошенько вымыться.
Наконец, высушив волосы и переодевшись, я направилась к Большому дому. Хирон и мистер Д, как обычно, сидели за столом, играя в карты. Аполлон тоже был там, стоял у окна спиной ко входу и, судя по всему, был поглощён тихим разговором с каким-то сатиром.
— Присоединишься? — спросил Дионис, явно незаинтересованный в положительно ответе.
Я отказалась играть, но присела к столу и открыла баночку колы.
— Те дети, — начала я, со стыдом понимая, что не знаю их имён. — Как они?
— Их зовут Питер и Мария, — ответил мне Хирон, улыбаясь краешками губ, в очередной раз обыгрывая мистера Д. — Довольно интересная парочка, они единоутробные брат и сестра с разницей в несколько лет и оба полубоги. Не знаю только, один у них отец или нет.
— Целых два ужасных маленьких героя на мою голову, — проворчал мистер Д, заново сдавая карты. — Зачем вы их привели?
— Они побывали на корабле, — Аполлон отошёл от окна и сел напротив меня. — Их едва не заставили присоединиться к Кроносу, а потом отправили за ними в погоню монстров.
Мистера Д это нисколько не впечатлило, а Хирон нахмурился.
— Всё серьёзнее, чем мы думали. Теперь они забирают детей ещё до того, как они узнают о богах и смогут сделать правильный выбор.
— Сатиры не могут уследить за каждым полуковкой в стране, — сварливо вставил тот самый сатир, что разговаривал с Аполлоном. — Мы и так отправили на поиски всех, кого можем.
— Никто не обвиняет сатиров, — устало ответил Хирон. — Мы лишь констатируем факт. Гораздо хуже то, что сбегают те, кто провёл несколько лет в лагере - непризнанные дети, просто обиженные чем-то, ищущие власти. Мы что-то делаем не так, если они предпочитают Кроноса нам.
— Неблагодарные, — бросил мистер Д.
Мы с Аполлоном коротко переглянулись. Вот в этих разборках мы точно не собирались участвовать.
— Нам нужно поговорить с Оракулом, — прямо сказал Феб. — Нам нужна помощь в поисках Луки.
По лицу Хирона пробежала тень, а мистер Д снова посетовал на неблагодарность.
— Думаю, это здравая мысль, — сказал кентавр. — Но лучше, наверное, отложить это до завтра.
— К чему тянуть? — спросила я.
— Я бы не решился идти к Оракулу на ночь глядя, — мягко улыбнулся кентавр.
Меня всю передёрнуло, когда я вспомнила эту высохшую мумию и её пророчество. Я судорожно схватилась за свою баночку колы и отпила, чтобы хоть чем-то отвлечься от воспоминаний.
— Совсем скоро начнётся ужин, а потом вам наверняка захочется отдохнуть после вашего изнурительного путешествия. Кто знает, возможно вам придётся покинуть лагерь уже завтра.
— Какая жалость, ага, — буркнул мистер Д.
Аполлон посмотрел на него насмешливо и выхватил колу прямо у мистера Д из под носа.
— Пользоваться твоим гостеприимством такое удовольствие, братец.
Дионис закатил глаза и, щёлкнув пальцами, вызвал себе новую банку колы.

3
Я с почтением отправила лучшие куски мяса в огонь для моей госпожи и вернулась на своё место. Стол Артемиды, как и её домик, был в моём полном распоряжении и я настроилась подумать о том, что следует сделать с Лукой Кастеланом, когда мы его найдём, но, разумеется, мне помешали.
Аполлон оставил своих многочисленных талантливых деток и плюхнулся рядом со мной, попутно самым наглым из всех наглых способов вытягивая из моей тарелки кусок мяса.
— Эй! — я попыталась хлопнуть его по руке, но позорным образом попала по столу. — Ты что делаешь?
— А что? — он пожал плечами и отправил кусок себе в рот. — Уверен, ты не упомянула меня, когда сжигала пищу.
— И тебя это удивляет? — буркнула я.
— Скорее возмущает и ужасает.
Я отодвинула от него тарелку и отодвинулась сама, но он тут же сократил расстояние до прежнего, придвинувшись сам. Я услышала за спиной приглушённые смешки и почувствовала, как щёки мои вспыхивают румянцем. Вот поэтому Охотницы не любят мужчин - все они клоуны.
— Чего ты хочешь?
— Поесть в компании прекрасной Охотницы, — он демонстративно отправил в рот ещё кусок мяса, к счастью, со своей тарелки. — Я, знаешь ли, привык к твоему обществу.
— Какая прелесть, — я принялась за еду. — Что, общество твоих деток тебя не привлекает?
— Очень даже привлекает. Но это не они бродят со мной по лесам и убивают монстров.
— Мы ищем Луку, — напомнила я.
— И это тоже.
Я промолчала и потянулась через него к корзинке с хлебом. Он к чему-то шумно принюхался.
— Чем это от тебя пахнет?
Я инстинктивно потянулась к плечу и понюхала одежду. Пахло от меня вполне нормально.
— Это духи такие или шампунь?
Я закатила глаза. Аполлон должен быть покровителем всех ветреных людей, вроде этих блондинок, что носят розовое и думают только о помаде в тон.
— Спроси в домике Афродиты, тебе тоже такой выдадут, — язвительно ответила я.
— Нет уж, это явно женский аромат, — он наклонился ко мне и глубоко вдохнул запах от волос. — Точно женский.
Я отстранилась, как могла далеко, чтобы не вызвать новую волну веселья.
— А ты уверен, что твои джинсы мужские?
Он заржал, как конь, довольный этим вопросом так, будто он не был оскорблением.
— Совершенно уверен. Я сам придумал дизайн.
— Вот это меня и беспокоит, — буркнула я.
Он снова засмеялся, а я сделала большой глоток колы. Боги бессмертные, я жутко устала, а общество этого болвана здорово действует на нервы.
— Ну, во сколько завтра встречаемся? Ты же помнишь, что нам нужно к Оракулу?
Я вздрогнула и чуть сильнее нужного сжала банку. Та жалостливо хрустнула и помялась.
— А нам обязательно к ней идти?
Я знала, что обязательно, но всё-таки не могла не спросить.
— Ты не мог бы пойти туда один?
Аполлон покачал головой.
— Что-то мне подсказывает, что Оракул не станет говорить со мной одним. Вопрос должны задать мы оба.
Я поёжилась и отодвинула от себя тарелку, раздражённо кинув на неё салфетку. Подсказывает ему что-то, ага. Он серьёзно посмотрел на меня и попытался взять за руку, но я не дала ему такой возможности.
— Послушай, я знаю, что в прошлый раз она тебя изрядно напугала и вообще выдала не лучшее предсказание...
— Никто меня не напугал! — перебила я его, чуть громче, чем нужно.
— Довольно странно, — Аполлон покачал головой, показывая, что не верит мне. — Потому что даже меня выбил бы из колеи вид бредущей по лесу мумии.
Я попыталась встать, но он схватил меня за руку и хватка у него оказалась очень суровой. Мне пришлось сидеть на месте, потому что я не хотела привлекать внимания, вырываясь, но это не мешало мне прожигать его взглядом. К счастью, на нас давно не обращали внимания, намечалась игра в захват флага и все только об этом и говорили.
— Нам нужно пророчество, иначе мы рискуем опоздать, и Лука выполнит свой план, в чём бы он ни заключался, прежде, чем мы его отыщем и остановим.
Я тяжело дышала и всё пыталась прожечь дырку в этом идеальном боге, который посмел так нагло схватить меня и удерживать, но он не обращал внимания на мои попытки и выглядел удивительно серьёзным, пока рассматривал моё лицо.
— Не время отступать, Зоя.
— Я не отступаю, — прошипела я.
— Вот и славно, — он выпустил мою руку. — Потому что ты мне нужна.
Я отодвинулась и смерила его взглядом. Он, разумеется, никак не отреагировал и продолжал смотреть на меня так, как будто я капризничаю.
— Завтра после завтрака мы пойдём к Оракулу.
Я отрывисто кивнула и встала. Я ушла в домик, ни разу не обернувшись и не попрощавшись.

Глава 4

For those days we felt like a mistake,
Those times when love's what you hate
Somehow
We keep marchin on

One Republic – Marchin On


1
После завтрака - Аполлон, к счастью, сидел за своим столом - мы прямиком направились к Большому дому. Видимо, я шла слишком медленно, потому что сначала Феб шагал впереди и постоянно оглядывался, а потом с демонстративным вздохом поравнялся со мной и пошёл рядом, сунув руки в карманы.
Едва ли кто-то может меня винить. Оракул напророчила мне смерть, которая почти со мной случилась, так что видеть эту жутковатую мумию снова мне не хотелось. Это тщедушное тело, словно объятое зелёным пламенем, бредущее прямо ко мне и изрыгающее страшные слова, до сих пор преследовало меня во снах.
Молчать было неловко, потому что Аполлон то и дело на меня смотрел, как будто проверял, не заснула ли я.
— Что мы сделаем с Лукой, когда найдём?
Аполлон хмыкнул.
— Рад, что ты не используешь слово «если».
— Мы его найдём.
— Само собой, милочка. Главное, чтобы мы нашли его вовремя.
Он легко взбежал по ступеням крыльца и галантно открыл для меня дверь. Я вошла внутрь.
В холле было темно и после искрящегося снега мне почти ничего не было видно. Я остановилась, ожидая пока глаза привыкнут.
Аполлон, разумеется, тут же врезался в меня - ему, вероятно, тоже было мало что видно.
— Что такое милочка?
Он придержал меня за плечи, чтобы я не рухнула от силы удара, всё-таки он не был пушинкой.
— Тут темно.
— С этим не поспоришь, — он не убрал рук с моих плечей, да к тому наклонился ближе. — Ты по-прежнему вкусно пахнешь, милочка.
— Поверь, вовсе не для того, чтобы ты меня нюхал, — я сбросила его руки и начала подниматься по лестнице. — И перестань звать меня милочкой.
— Тебе больше нравится «детка»?
— Меня зовут Зоя.
— Это я знаю.
Я тяжело вздохнула, но ничего не ответила на это глубокомысленное замечание - берегла дыхание.
Логово Оракула находилось на самом верху Большого дома. Огромная комната была такой пыльной, словно в ней не прибирались последние лет сто, на столах валялась куча хлама, по стенам развешаны были охотничьи трофеи. Аполлон прошёлся по чердаку, кончиками пальцев приподнял розовую ткань на одном из столов.
— Шарфик Афродиты. Безвкусная вещица.
Я не стала это комментировать и отвернулась от него.
Меня чуть не стошнило, когда я увидел у окна Оракула - высохшую фигуру в цветастом платье и тонкими нитками волос на голом черепе. Я схватилась за живот.
— Зоя?
Я попятилась. Я - Зоя Ночная Тень, первая Охотница Артемиды. Я убила несколько сотен жутчайших монстров и вступила в схватку с собственным отцом на горе Отрис. Но этой мумии я боялась больше Тартара. Воспоминания пляшущими картинками встали перед глазами: вот она идёт через лес, вот зелёный туман окутывает меня вместе с ней, вот страшные слова пророчества.
— Зоя!
Аполлон ухватил меня за руку, когда я уже развернулась бежать прочь.
— Что с тобой?
— Я не смогу, — выпалила я.
Голос у меня был хриплым и истерическим, но это волновало меня в последнюю очередь. При обычных обстоятельствах я ни за что не сказала бы этого, не ему, но теперь я была так напугана, как никогда в своей долгой жизни.
На чердаке было темно, ещё темнее, чем в холле, но я видела, как брови Аполлона сошлись вместе, а тонкие ноздри затрепетали в гневе.
— Чёртова мумия, — пробормотал он, наконец. — Я и не думал, что всё так плохо.
Я сделала ещё шаг к лестнице, так что теперь я буквально висела на его руке, но он меня не выпускал.
— Зоя, я не могу отпустить тебя теперь. Нам нужно пророчество.
Если бы он собой не закрывал мумию у окна, я, наверное, расплакалась бы и начала умолять отпустить меня, но теперь я могла только стоять и смотреть на него. Аполлон тяжело вздохнул и подошёл ко мне. Я воспрянула духом, решив, что он сдался и мы уходим отсюда, но вместо того, чтобы вместе со мной двинуться к выходу, он положил вторую руку мне на плечо, удерживая, и надежда моя растаяла.
— Мы должны задать вопрос вместе, ты же знаешь, — он снова вздохнул и поднял голову вверх, словно в поисках вдохновения. — Можешь закрыть уши и глаза, когда она будет пророчествовать, но нас там должно быть двое. Мы уже вошли на чердак.
Я мысленно застонала. Да я на этом чердаке находиться не могу, не то, что ждать пророчества!
— Зоя, вчера ты сказала, что не отступаешь.
Я прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Да, я не отступлю. Артемида возлагает на меня большие надежды, она сказала, что только я могу отправиться с Аполлоном и выполнить это задание. Но Оракул...
Аполлон, словно проверяя меня, отпустил мою руку, убрал ладонь с моего плеча и отступил на шаг. Первым моим желанием было броситься к двери и больше никогда не подниматься в это место, но я пересилила себя. Разве на горе Отрис я с криком убежала? Нет, я билась за Олимп и мою госпожу с собственным отцом.
Аполлон кивнул и медленно направился к окну. Я поплелась за ним и встала рядом, когда он остановился. Стоило Фебу приблизиться, мумия задрожала и я опустила голову в пол, чтобы её не видеть, особенно если ей вздумается снова встать.
— Мой господин.
Зелёный туман заклубился и ринулся к Аполлону, буквально облизав его всего. Потом, к моему ужасу, струйка его, похожая на змею, медленно приблизилась ко мне, как будто собиралась понюхать, и тут же дёрнулась прочь. Потом снова медленно-медленно приблизилась.
— Т-ты? — прошипел голос, тут же сорвавшийся на крик. — ЖИВАЯ?!
— Оставь её, — приказал Аполлон и туман тут же бросился прочь от меня.
— Мой господин, — залебезил голос, — Я...
— Я знаю о твоём пророчестве. Я сохранил ей жизнь.
Меня тошнило, голова раскалывалась. Больше всего мне хотелось упасть в обморок и ни в чём больше не участвовать, но это было бы совсем недостойно Охотницы Артемиды.
— Ты знаешь, что мы ищем Луку Кастелана, — продолжал Феб, а зелёная субстанция так и клубилась вокруг него, где-то на уровне колен - это, вероятно, был такой поклон. — Ты знаешь, где он?
Голос помедлил пару секунд, словно действительно думал.
— Нет, повелитель. Я предсказала ему судьбу, но найти его не в моих силах.
— Тогда мы найдём. Нам нужна твоя подсказка.
— Вы желаете услышать пророчество, мой господин?
Он бросил короткий взгляд на меня. Я словно окаменела, слушая этот разговор.
— Без него не обойтись?
— Нет повелитель. Я лишь дух и мне открыто будущее и прошлое. Пророчества - единственный мой способ вам помочь.
Феб кивнул.
— В таком случае, нам нужно твоё пророчество.
Туман отодвинулся от него, стал зеленее, увеличился в размерах, задрожал и я с ужасом поняла, что сейчас снова услышу этот жуткий голос, обещающий кому-то смерть от руки отца и исчезновение в пустыне. Меня словно парализовало и я не могла пальцем двинуть, не то что закрыть уши или уйти. Аполлон, словно почувствовав моё состояние, посмотрел на меня.
— Что же ты?
Я сглотнула, не в силах ответить, и Феб стремительно шагнул ко мне, закрывая мои уши своими руками. Вовремя.
Я погрузилась в благословенную тишину. Сквозь закрытые веки я всё равно видела яростный зелёный свет, но ни звука не доносилось до меня - ладони у Аполлона были достаточно большие, чтобы закрыть не только уши, но и всё вокруг, так что никакого шанса услышать что-то у меня не было.
Под ладонями, которыми я упёрлась ему в грудь, я чувствовала, как чуть быстрее забилось сердца бога, как участилось его дыхание, когда он слушал Оракула. Он, кажется, что-то спросил, выслушал ответ, спросил снова. Наконец, он недовольно фыркнул мне в макушку и, видимо, отпустил Оракула, потому что свет померк, а он разжал руки.
Я отступила от Феба и заозиралась. На чердаке было тихо и пыльно, точно так же, как в тот момент, когда мы поднялись сюда. Словно и нет здесь никакого Оракула, словно только что не клубился здесь зелёный туман.
— Пойдём-ка отсюда.
Аполлон первым двинулся к двери и я тут же бросилась за ним. Едва мы спустились, мне сразу стало легче дышать, первобытный ужас перед высохшей мумией и её духом отсутпил.
Феб толкнул первую попавшуюся дверь и, заглянув туда, остался доволен.
— Сюда.
За дверью оказалась маленькая комнатка: диван, столик возле него, два кресла, широкий письменный стол и бесконечные ряды полок. Это было похоже на кабинет, но им, кажется, уже многие годы никто не пользовался. Аполлон сел в кресло и щелчком пальцев призвал на стол две кружки, дурманяще пахнущие горячим шоколадом.
Я села напротив и сделала большой глоток. Оказалось, шоколад отлично прочищает мозги и изгоняет страх.
— Никто не должен знать.
Голос у меня всё ещё был хриплым, но истерики в нём больше не было.
Аполлон поднял на меня глаза - ни тени насмешки, только сосредоточенная внимательность - и кивнул.
— Разумеется.
Я сделала ещё глоток шоколада и забралась в кресло с ногами. Меня била мелкая дрожь.
— Что... — я перевела дух, набираясь смелости. — Что она сказала?
Феб откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову, глядя в потолок и не торопясь отвечать. Я прикрыла глаза и вдохнула аромат шоколада.
— Как всегда, ничего внятного, а рифма просто ужасающая. Ты уверена, что хочешь это услышать?
Я не была уверена, но дело было вовсе не в рифме.
— Я должна, разве нет? Если пророчество перескажешь мне ты, а не она, этим своим голосом...
Я содрогнулась.
— О да, мой голос всё, что угодно, сделает лучше.
— Особенно когда твой голос молчит, — буркнула я.
— Так мне говорить или нет?
Он, наконец, взглянул на меня и кривая улыбочка ясно показала, он просто издевается.
— Ты хоть что-то понял в этом пророчестве?
Он покачал головой.
— Ни словечка. Сейчас я так же далёк от разгадки, как тогда, когда мы только поднялись на чердак.
Я снова отпила шоколада. Век бы так сидела и никуда не ходила. Ни на чердак, ни на поиски Луки. Довольно забавно, что Феб Аполлон, который, вроде как, толкователь воли богов, не знает, о чём говорил ему Оракул.
— Говори. Нам, видимо, придётся вместе расшифровывать её слова.
— Предупреждаю, рифма там ужасная.
Я фыркнула. Самообладание почти полностью вернулось ко мне.
— Я слышала твои хайку, едва ли что-то может быть хуже.
Аполлон возвёл очи горе, слово демонстрируя, насколько он выше мелочных придирок всяких там Охотниц, которые ничего не понимают в искусстве.
— Юнец перехитрить задумал мирозданье.
У матери спросив благословенье,
Отправился надеть доспехи вечные,
Что страшное проклятье налагают.
Судьба храбрейшего героя вам укажет путь,
Что был неуязвим, силён, бесстрашен,
Но всё же путь окончил свой,
Поддавшись собственным страстям.
Мы оба молчали, пытаясь понять хоть что-то. И да, рифма хромала на обе ноги.
— Может, следует начать с доспехов? — предположила я. — Ты слышал о чём-то подобном?
Он пожал плечами.
— Мало ли всяких проклятых штук на свете. Но доспехи - это мысль. Можно попробовать спросить Гефеста.
Я кивнула. Действительно, если кто и знает что-то про проклятые доспехи, то это Гефест.
— А что насчёт остального? Кто укажет нам путь?
Он как-то странно посмотрел на меня и помедлил с ответом, хотя тот явно вертелся у него на языке.
— Думаю, здесь мы с тобой разойдёмся во взглядах.
— Почему это?
Нехорошее предчувствие скребнуло где-то глубоко, слишком уж странно выглядел этот его взгляд: не то жалеет, не то убить хочет.
— Потому, что весь мир давно единогласно решил, кто самый великий герой.
Я приподняла брови, демонстрируя, что не совсем понимаю, к чему это он клонит.
— Зевсу понадобилась не одна ночь, чтобы его зачать, и я, помнится, помог ему продлить время.
Я поставила чашку на стол, но её гневный стук меня выдал. Голова снова разболелась при одном только воспоминании об этом гадком мальчишке.
Аполлон по-прежнему глядел на меня и теперь я увидела на его лице ещё и участие. Ненавижу, когда меня жалеют! Я встала и с кресла и отошла в другой конец комнаты, так, чтобы встать за его спиной и не видеть больше этого взгляда.
Сколько лет прошло, но меня до сих пор начинает трясти при одном только упоминании наглого сына Зевса, из-за которого меня выкинули из семьи. Я, разумеется, знала на что иду, не знала лишь, что у этого мужлана хватит наглости забыть обо мне, что он тоже меня выкинет. Из-за него я разуверилась не только в мужчинах, но и в большей части героев тоже.
Это он-то храбрейший из героев?
— Ну и куда, по-твоему, указывает его путь?
Я принялась нервно теребить корешки книг на полках, даже не обращая внимания на их названия. Аполлон молчал и я предоставила ему раздумывать, раз уж это он решил, что нам предстоит пойти по пути этого... Его.
— Дай-ка книгу, которую ты сейчас мучаешь.
Я обернулась. Аполлон, оказывается, встал из кресла и теперь прислонялся к его спинке, глядя прямо на меня.
— Давай-давай, — поторопил он.
Я перевела взгляд на полку и скривилась. Самая измочаленная - вероятно, самая популярная - книга, корешок которой я держала, называлась «Двенадцать подвигов Геракла. Жизнеописание великого героя».
Отвратительно.

2
Связаться с Гефестом труда не составило - Хирон обеспечил нас и радугой и золотой драхмой. Выслушав вопрос, бог-кузнец изрядно озадачился.
— Слушай, если тебе нужны доспехи, я тебе их сделаю и безо всяких там проклятий.
Аполлон коротко улыбнулся.
— У меня ещё есть те, что ты сделал. Эти доспехи нужны не мне, тому мальчику, Луке.
Гефест пожевал губами, припоминая. Людьми и богами он интересовался заметно меньше, чем автоматонами.
— Это тот, который с Кроносом? Так может оно и к лучшему? Найдёт и навесит на себя проклятие, дело в шляпе.
— Боюсь, до того, как проклятье его убьёт, он успеет уничтожить Олимп.
Гефест почесал в затылке и посмотрел на меня и Хирона.
— Что, и у вас никаких идей?
Мы покачали головами.
— Ты меня знаешь, — он снова посмотрел на Аполлона. — Я старьё не храню. Если сломалось или испортилось, я чиню.
Он развёл руками и покачал головой. Гефест пару минут помолчал потом оглянулся на свою мастерскую, словно проверяя, не завалялась ли там вечная проклятая броня.
— Договоримся так, я об этом подумаю, может, вспомню что-то эдакое, да у Ареса спрошу. Как будут какие результаты, я с тобой свяжусь.
— Договорились.
Гефест приветственно поднял руку и прервал связь.
— Считаю несправедливым, что мой брат не он, а Дионис, — таков был вывод Аполлона.
Я опустила лицо, чтобы скрыть улыбку, но успела увидеть, как Хирон покачал головой.
— Так что мы будем делать, Аполлон?
Я открыла очередную баночку колы. День уже клонился к вечеру и совершенно очевидно было, что мы остаёмся в лагере как минимум до завтра.
— Мы ведь даже не знаем что искать.
— Но мы знаем, что укажет нам путь.
Я поморщилась и отвернулась от Аполлона, демонстрирующего мне потрёпанную книжку.
— И что конкретно ты предлагаешь? Почитать?
— Как сказано в пророчестве? — вмешался Хирон.
— Судьба храбрейшего героя вам укажет путь,
Что был неуязвим, силён, бесстрашен,
Но всё же путь окончил свой,
Поддавшись собственным страстям, — продекламировал Аполлон.
— Да уж, поддался страстям, это про него, — протянул Хирон. — Меня лишь смущает этот эпитет «неуязвим». Но, быть может, он относится к шкуре Немейского льва?
— Помню, он таскал её сутки напролёт, — кивнул Аполлон. — Может, она и есть та проклятая броня?
— Едва ли, — Хирон покачал головой. — Сейчас она у Перси и на ней совершенно точно нет никаких проклятий.
— Так что нам делать? — я смяла банку и отправила её через всю комнату в мусорную корзину. — Как он может указать нам путь?
Пропела ракушка, сзывая всех на ужин.
— Сейчас мы пойдём ужинать, — Аполлон довольно потянулся, вставая, — Потом пойдём спать.
— А потом опять будем обсуждать это дурацкое пророчество?
— Нет, милочка, потом мы попытаемся в сжатые сроки повторить судьбу Геракла и, самое главное в ней, двенадцать подвигов.
Мы с Хироном переглянулись. Я всегда знала, что Аполлон немного не от мира сего, но не настолько же. Увидев наши взгляды Феб закатил глаза.
— Мы просто пройдём по тем местам, где он эти подвиги совершал, не держите меня совсем уж за идиота.

Глава 5

I don't care what you think 
As long as it's about me 
The best of us can find happiness 
In misery

Fall Out Boy – I Don't Care


1
Мы искали подсказки на местах былой славы Геракла, но пока находили только новых и новых монстров. Аполлон, разумеется, не терял надежды.
— Он был дураком, самовлюблённым болваном, — я с раздражением отёрла нож от остатков слизи очередного потомка Ехидны. — Ни одного подвига он не совершил без чьей-либо помощи. Один пояс амазонок чего стоит! Он хоть что-то мог сделать нормально?
— Я полностью с тобой согласен, — меланхолично откликнулся Аполлон.
Бог рассматривал свою бессменную кожаную куртку - его любимую, как я поняла - на свет. Её прожгло кислотой и она была безнадёжно испорчена.
— Но дело в том, что Олимпу нужен был такой герой. Чтобы при слове Греция, при слове «герой» люди вспоминали его и тут же думали о богах, особенно о его отце Зевсе.
— Есть много более достойных героев.
Эту линию я гнула всё время, что мы шлялись по лесам в поисках какого-то особого знака.
— Разумеется. Но их истории, истории страданий и преодоления препятствий, гораздо менее увлекательны и хуже продаются.
— Это... Это просто ужасно.
— Это самое ужасное, что я только видел!
Аполлон гневным жестом отбросил от себя испорченную куртку и щёлкнул пальцами. Куртка распалась на молекулы ещё до того, как коснулась снега. Он был так искренне взбешён потерей, что я не решилась сказать ему, что имела в виду что-то другое.
Феб повернулся ко мне и скрестил руки на груди.
— Вот не надо этих взглядов. Куртка была из кожи оленя, которого убила Артемида.
Это немного проясняет ситуацию. Я кивнула и поспешила отойти подальше. Самое время заняться палаткой, разве нет?
Уже смеркалось, ещё один день прошёл, а мы ни на волос не приблизились к разгадке слов Оракула.
— Слушай, и долго ты будешь маяться этой ерундой?
Я непонимающе взглянула на Аполлона - он по-прежнему стоял на том же месте, скрестив руки, и, кажется, вовсе не мёрз в одной майке. Спрашивается, зачем богу куртка?
— Ты о чём?
Он раздражённо выдохнул и ткнул пальцем в мою палатку, словно она была очередным монстром.
— Ты каждую ночь мёрзнешь в этой палатке, а могла бы спать, как нормальный человек.
Я на несколько секунд закрыла глаза, чтобы не заорать на него. Каждый вечер он на все лады расхваливал свой прекрасный автомобиль, который превратил в подобие трейлера с кроватью внутри. Для меня он, разумеется, обещался сделать ещё одну кровать, отдельную ванну и всё что душе пожелается, но я не соглашалась - мне хватало его общества днём, а в моей палатке мне спалось прекрасно, к тому же я всегда могла в любой момент откинуть полог и смотреть на звёзды. Я пыталась объяснить это каждый вечер, но ничего не выходило.
— Думаю, тебе нужно побыть одному и пережить потерю куртки.
На меня дохнуло ледяным ветром и едва не свалило на землю.
Я дура. Глаза Аполлона сверкнули и мне показалось, что меня в довесок прошило молнией. Если бы я могла повернуть время назад, я ни за что не раскрывала бы рта, чтобы не было этой вязкой тишины и пепелящего взгляда.
— Я...
Он развернулся, не желая слушать объяснений, которых у меня не было, и влез в свой фургон, хлопнув дверью. Я же плюхнулась на снег возле своей палатки.
Я, видимо, чего-то не понимаю, не замечаю. Если честно, просто не хочу замечать. Мы провели в лесах и горах уже много дней, постоянно схватываясь с монстрами и тщетно пытаясь отыскать знак, который поможет нам найти путь к Луке и проклятым доспехам, но всё без толку.
Солнце, кажется, окончательно село и лес вокруг погрузился в это переходное состояние, знакомое каждой Охотнице: когда дневные звери попрятались, а ночные жители ещё не проснулись.
Я, кажется, обманулась, думая, что Аполлону всё нипочём. Скорее всего, он точно так же бесился от того, что мы до сих пор ничего не добились и нервничал. Но он делал это молча, в отличие от меня - я-то каждый вечер сетовала на судьбу, Геракла, пророчество и леса.
Ну, или Аполлон действительно расстроился из-за своей куртки. Почём мне знать?

2
Утро было мрачным. Серые тучи толклись на одном месте, не пуская лучи холодного зимнего солнца, а тёмные стволы деревьев вокруг поляны, где мы устроились на ночь, нависали тюремными стенами.
Я вдохнула поглубже и постучала в дверь трейлера.
Обычно мне не приходилось прибегать к подобным мерам. Аполлон сам выходил с первыми лучами солнца, радостно обзывал меня милочкой и клянчил завтрак. Сегодня же я стояла с тарелкой под его дверью и ожидала аудиенции.
— Ну? — раздалось за дверью.
Что же, это, несомненно, большой прогресс. Голос был хмурым и даже мрачным, но в нём не было ничего, говорящего о том, что Феб планирует убить меня и расчленить труп.
— Доброе утро. Ты до сих пор не вышел.
Да, возможно констатировать очевидные вещи - не самая мудрая затея, но обычно по утрам люди говорят глупости и другие люди их понимают, потому что у них в головах тоже вертятся глупости.
— У меня болит голова.
Я на пару секунд опешила. Первой моей мыслью было расколотить тарелку о дверь и накричать на этого нюню - у нас серьёзные проблемы, а он тут жалуется на головную боль - но я держала себя в руках. Вчера я уже сделала глупость и повторять этот номер теперь, когда я пришла заглаживать вину, было бы неразумно.
— Аполлон, ты бог врачевания и запросто справишься с головной болью, — мягко напомнила я. — Открой мне, пожалуйста, дверь, я принесла завтрак.
Полминуты ничего не менялось - я стояла под дверью, Аполлон раздумывал, простить ли меня. Наконец, замок щёлкнул и дверь открылась.
Феб стоял прямо у входа, прислонившись к косяку, но не перегораживая проход, и я сочла это за приглашение, скользнув мимо него внутрь. Надо признать, здесь было довольно уютно: маленькая кухонька, что-то вроде гостиной с диванчиком и столом, а за дверью, наверное, была спальня.
Я поставила тарелку на стол и повернулась. Аполлон уже закрыл дверь и теперь стоял рядом с диваном, по-прежнему хмуро глядя на меня.
— Как твоя голова?
Да, вопрос был сродни гениальному высказыванию о куртке, но в этот раз от меня просто отмахнулись.
— У меня плохое настроение.
Он всё-таки уселся за стол и принялся завтракать. Я тихонько присела на табуретку возле него. На мне была куртка и сапоги, на нём - майка, полностью открывающая руки, большую часть груди и спины, свободные спортивные штаны, да тапочки; он ел, а я смотрела. Не знаю, в какой момент мне показалось, что мы двое в качестве команды - это хорошая идея.
— У меня тоже, — ноль внимания. — Я вчера сказала большую глупость... — он совсем не обращал на меня внимания и от этого извиняться было почти легко, хотя я и запиналась. — Извини.
— Угу.
Ну, будем считать, что мои извинения с радостью приняты, а я снова любимая боевая подруга. Или будем считать, что сегодня он меня не убьёт.
— Я тут подумала...
Я думала над этим почти всё время, что мы бродили по лесам с этой дурацкой книжкой. Вероятно, говорить об этом прямо сейчас было сомнительной идеей, но я не была уверена, что мне предоставится другая возможность.
— Подумала, что мы зря теряем время.
Аполлон отставил пустую тарелку и поднял на меня тяжёлый взгляд. Я сглотнула и поторопилась сказать всё, пока он не разорвал меня на кусочки.
— Я точно знаю, что мы ничего не найдём у Гериона и в саду, но есть одно место, о котором мы сразу не подумали - столбы. Я знаю, это не относится к его подвигам, но они отмечают крайнюю точку, они важный рубеж, за которым начинается нечто, неподвластное простым людям, так может...
Воздух у меня в лёгких кончился, а взгляд Феба заставлял язык заплетаться. Вдруг Аполлон кивнул. кажется, даже благосклонно.
— Не поверишь, но я думал ровно о том же.
Я моргнула и неловко двинулась на табуретке, едва не рухнув. Он заставлял меня нервничать этими своими перепадами настроения.
— Чтобы пойти дальше на запад, ему потребовался мой золотой челн. Чтобы вернуть Кроноса к жизни, Луке нужно что-то невероятное, что-то, переходящее грань.
Я кивнула. Именно это я и хотела сказать, но красноречие никогда не было моим лучшим умением.
— Так что, мы едем на запад? Думаешь, то, что нужно Луке, там?
Аполлон, чуть помедлив, кивнул.
— Хочешь отправляться прямо сейчас?
— Конечно, — я нахмурилась, не понимая вопроса, — Нужно торопиться.
Аполлон торопиться не собирался. Он, склонив голову на бок, рассматривал меня и от этого мне было не по себе. Сразу вспомнилось, что в последний раз я нормально мылась в лагере, а вчера мою куртку здорово поваляли в грязи монстры.
— Что?
— Ничего, — он по-прежнему протирал во мне дырку взглядом. — Думаю, что кому-то следовало бы сделать твою бюст или что-то вроде того.
Я залилась краской, но Аполлон сам с успехом смазал впечатление от своих слов и ухмыльнулся во весь рот, закладывая руки за голову.
— Увы, все предпочитают мою сестру.
Я закатила глаза в лучших традиция Талии, но на Феба это не произвело ни малейшего впечатления.
— Может, отложим поездку на завтра? — внезапно предложил он.
Что, решил сам сделать мой бюст?
— Мы не можем терять ни дня!
Он пожал плечами, что смотрелось довольно странно, учитывая поднятые руки.
— Я просто предложил тебе отдых.
Я вскинула брови. Похоже, ему просто не слишком хотелось трогаться с места. Ни за что не поверю, что им движет забота о ком-то ещё.
— Тебе лень или у тебя есть какое-то предчувствие? Нас ждут монстры на западе?
Он добродушно улыбнулся, но без обычного огонька.
— Монстры ждут нас везде, детка.
Он закинул ногу на ногу, как это обычно делают самые популярные парни в Лагере Полукровок - так, чтобы на коленке лежала стопа. Такие крутые парни обычно спасаются бегством при виде монстров больше себя и всячески избегают конфронтаций с Охотницами.
— Представь только, что было бы, если бы с нами был полукровка, милочка - мы даже на ночь остановиться не могли бы не рискуя быть съеденными без объявления войны! Моя смерть была бы огромной потерей, разве нет?
Я не поддалась на его улыбочку и шутки.
— Значит, мы выезжаем?
— Как только соберёшь свою палатку, — кивнул Феб. — Будет просто отлично, если ты забудешь её здесь и переберёшься в трейлер.
Я молча забрала тарелку и направилась к выходу.

3
Столбы Геракла представляют собой две колонны, которые он воткнул в землю на самой западной оконечности известного тогда мира. Столбы эти сделаны из небесной бронзы, что должно подводить к мысли о том, что вовсе он не просто так отметил это место, он заказал выплавить эти колонны и вёз их с собой, желая покрасоваться.
Увы, людям идея понравилась и они принялись восхвалять Геракла ещё и за это деяние, украсив колоны изображениями монстров, что он заборол и женщин, которых в себя влюбил. Вокруг столбов даже построили нечто вроде храма. Уверена, Геракл был в экстазе и посещал это место каждый раз, как было свободное время.
— Войдём внутрь?
— Я не вижу ничего полезного снаружи, — Аполлон пожал плечами, бегло осматривая окружающий тусклый пейзаж. — Так что пойдём внутрь, хоть погреемся.
Он достал где-то новую куртку: ярко-красный пуховик с не менее яркой синей подкладкой и теперь носил его расстёгнутым, демонстрируя миру майку в обтяжку и крепкий плоский живот с узором мышц под ней, но всё равно был недоволен своим внешним видом.
Откуда мне известны все подробности его внешнего вида? Я сидела в трейлере битых полчаса, пока он по очереди примерял разные куртки, взявшиеся буквально из ниоткуда по щелчку его божественных пальцев, и спрашивал, нравлюсь ли я ему в таком виде.
Меня так и подмывало сказать, что он меня и голышом устроит, лишь бы мы двигались к намеченной цели, но я побоялась, что с него станется раздеться - он же бог, ему и голышом не будет холодно.
Так что я, наконец, остановилась на этой самой куртке, которая явно нравилась ему больше остальных, и для убедительности сказала вот это всё про майку и живот, чем, кажется, насмешила его. А что такого? Я слышала, как девчонки из домика Афродиты обсуждают что-то такое.
Здание вокруг столбов было всё-таки не совсем храмом. Это даже святилищем не было. Просто вокруг столбов построили стены и прикрыли куполом, чтобы все желающие могли потоптаться рядом и повосхищаться силой и удалью Геракла при любой погоде.
Сейчас там никого не было, жаровни не зажигали уже лет десять и в воздухе висел отчётливый запах сырости. Столбы из небесной бронзы, казалось, не замечали никакой суеты вокруг себя и были равнодушны даже ко времени - ни следа ржавчины, ни самой маленькой царапинки.
Мы с Аполлоном обошли здание по кругу и, ничего не обнаружив, осмотрели столбы. Ровным счётом ничего. Мы минут десять рассматривали сами колонны и те украшения, что на них навесили позднее. Признавать, что мы ошиблись, очень не хотелось, но и найти здесь нужную нам подсказку было не в наших силах.
Это была самая лучшая наша идея, но ничего не вышло. Мы посмотрели друг на друга и я со вздохом открыла было рот, чтобы признать поражение и вернуться к идее обойти те места, где Геракл совершал свои подвиги, но меня невежливо перебили.
Страшный рёв раздался от дверей здания. В проём пыталась пробраться огромных размеров мантикора.
— Ах ты дрянь, — прошипела я, срывая с плеча лук.
Эта мантикора либо была слишком тупа, чтобы превратиться в человека и войти в здание, либо не могла сделать этого. В любом случае, она желала убить нас и я собиралась показать ей, что это она зря. Мантикора напоминала мне одного недавнего знакомого и я очень хотела ей мучительной смерти.
Прежде, чем я наложила стрелу, в глаз мантикоре вонзилась другая - золотая - и монстр завопил от боли, с новой силой врезаясь в проём так, что по стенам побежали трещины. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, выстрелил Аполлон.
— К сожалению, этим её не убьёшь, — констатировал бог.
— Я пыталась как-то, не вышло.
— Что делаем? Выйдем и разорвём её на сувениры или подождём, пока сама уйдёт?
— Я склоняюсь к первому варианту. Ждать, что она уйдёт, бессмысленно.
— Твоя правда, милочка.
Аполлон повесил свой лук за спину и выудил из воздуха меч небесной бронзы.
— План такой: ты стреляешь и отвлекаешь эту гадость, а я рублю ей голову или что-то в этом духе.
Я кивнула, соглашаясь. Мне хотелось своими руками убить мантикору, но глупо было бы полагать, будто я справлюсь с этим лучше Аполлона. В отличие от меня он бессмертен.
Я выпустила несколько стрел, отгоняя монстра от входа, и мы ринулись вперёд. На улице подкрепления у мантикоры не оказалось, что не могло не радовать, так что мы с успехом начали реализовывать план.
Аполлон танцующим шагом уворачивался от огромных лап и клыков, нанося удары так быстро и часто, что скоро на шкуре монстра не осталось места, не залитого кровью, но этого было слишком мало - Аполлон не мог нанести серьёзный удар, а мантикора лишь больше ярилась. Я сыпала стрелами, целя в лапы и морду, отбивая атаки хвоста, летающего вокруг Аполлона. Скудные успехи приводили меня в отчаяние, но я снова и снова накладывала стрелы. Даже бог может серьёзно пострадать от яда мантикоры, так что я не имела права на ошибку или передышку.
Вдруг монстр вскинул уродливую башку и уставился прямо на меня, впервые увидев второго противника. Эта мантикора была крайне тупа, но уж очень здорова.
В следующее мгновение она ринулась ко мне, но напоролась на меч Аполлона, который времени не терял и всадил клинок мантикоре в горло, проворачивая. Мантикора яростно взревела и засучила лапами. Скорпионий хвост метнулся за спину Фебу, но я была на чеку и отбила атаку стрелой, ранив монстра.
Мантикора снова посмотрела на меня и на этот раз я увидела звериный ужас перед смертью, боль и ярость. Хвост в последнем усилии метнулся теперь ко мне и я не успела бы защититься стрелами. Я отшатнулась, выхватывая нож, и встретила кончик хвоста клинком.
Удар едва не сбил меня с ног. С жутким верещанием мантикора в агонии дёрнула хвостом так, что он соскочил с лезвия и упал вниз. В то же мгновение всё было кончено - монстр рассыпался прахом. Я посмотрела на свои руки, дрожащие от напряжения, и подняла голову на Аполлона - тот, целый и невредимый, уже стоял возле меня.
— Плохая новость, детка.
Я не смогла спросить, о чём он. В глазах у меня потемнело, по телу разлилась неприятная слабость и я буквально свалилась Аполлону на руки.
— Она тебя задела.
Мне вдруг стало ужасно холодно, зубы у меня застучали.
— Нога, — голос доносился откуда-то с близкого расстояния, но был приглушённым.
Я словно куда-то потекла, меня будто подняло над землёй и понесло прочь, подальше от места сражения, подальше от столбов Геркулеса, подальше от проблем. В ушах шумело, сердце стучало неровно.
— Хорошая новость, детка, я бог медицины, — едва расслышала я.
В глазах потемнело окончательно и оптимистичное «радио Аполлон», сообщающее о моём ранении, заглохло.

Глава 6

Oh, this has gotta be the good life
This has gotta be the good life
This could really be a good life, good life

One Republic – Good life


1
Когда я открыла глаза, надо мной были звёзды. Я моргнула. Звёзды?
— Лежи тихо, милочка.
В следующий момент жгучая боль разлилась от колена вверх, но я лежала смирно - мне не привыкать. Увы, тихо лежать не получилось - я зашипела, как рассерженная кошка. В конце концов, я только что очнулась, а тут такое!
Аполлон закончил промывать рану и плотно перевязал её бинтом. Повреждено было бедро чуть выше колена и, кажется, ранка была совсем маленькая. Ну, насколько я могла судить, будучи не в состоянии подняться и осмотреть себя. К счастью, у Аполлона хватило такта накрыть меня покрывалом, хватит уже того, что он снял с меня штаны.
— Вот теперь можешь шевелиться, но лучше не надо.
Я смотрела на него, пока он мыл руки и вытирал их полотенцем, перебирал склянки на столе.
— Что случилось? — выдавила я наконец из себя.
Голос у меня был каркающий, а каждое слово царапало горло. Я закашлялась и стало ещё хуже. Аполлон приподнял меня за плечи и приложил к губам фляжку, заставляя выпить.
— Что за гадость?
Я оттолкнула питьё, едва сделала первый глоток, но Аполлон смотрел на меня строго, не убирая флягу, и я снова сделала глоток. На вкус это была редкостная мерзость: ледяная, с какими-то травинками и похожая на прокисшее молоко. Но даже от двух глотков мне стало намного легче.
— Тот напиток был лучше, — пожаловалась я, когда он опустил меня на подушку. — Которым ты поил меня в лагере.
Аполлон фыркнул, усаживаясь рядом на стул.
— Я бы не стал утверждать, что то, чем тебя поили в самом начале, пока ты была без сознания, было такое же вкусное, как сегодняшнее питьё.
Я скривилась, не желая даже представлять этот вкус.
— Что произошло?
— Совершенно очевидно, тебя задела мантикора перед своей трагической смертью.
Я посмотрела на него как смогла укоризненно, но он продолжал улыбаться.
— Если ты можешь прожигать меня взглядом, значит идёшь на поправку. Тебя, действительно, задела мантикора, но, к счастью, рана оказалась совсем крошечной - к завтрашнему утру яд полностью выйдет из организма и ты сможешь скакать так же резво, как и прежде. Возможно, даже на двух ножках.
Я поджала губы. Вероятно, всё, действительно, совсем неплохо, раз он позволяет себе отпускать шуточки о моём состоянии, но вот самой мне было не смешно - во всём теле была ужасная слабость, а голова раскалывалась на тысячу маленьких болящих и вопящих кусочков.
— А где я?
— В месте, которого избегала всеми способами. Ты в трейлере, милочка, в обещанной личной спальне с отдельным душем. Я, знаешь ли, не решился лезть в твою сумку, чтобы достать палатку.
— Это ты правильно, — пробормотала я. — Но звёзды?..
Он вскинул голову вверх.
— Да, это звёзды, — он встретил мой убийственный взгляд и, сжалившись, пояснил их появление в трейлере. — Панорамный потолок. Решил, ты будешь меньше ворчать, если устрою что-нибудь в этом духе. Тебе вроде нравится ночное небо?
Теперь я улыбнулась и он с видимым облегчением улыбнулся в ответ.
— Спасибо, — сейчас я благодарила его от всей души, не чувствуя никакой неловкости. — Спасибо, что спасаешь мою жизнь и, — я приподняла руку, указывая на небо. — И за это спасибо.
— И стоило столько времени спать в палатке? — хмыкнул Аполлон, поднимаясь. — Постарайся уснуть. Если что, я за стенкой, достаточно просто позвать.
— Я в курсе, что слух у тебя отменный, — усмехнулась я. — Ты всегда подслушиваешь мои разговоры с Талией?
— Нет, ты же иногда разговариваешь с другими людьми.
Аполлон рассмеялся собственной шутке и вышел вон, а я с улыбкой покачала головой. Яд мантикоры, наверное, размягчил мой мозг, и злиться на Феба я совершенно не могла.
Звёзды подмигивали мне с чёрного неба, сверкающие и переливающиеся всеми оттенками серебра, изредка скрываемые дымкой облаков. Я легко находила знакомые мне созвездия, вспоминая историю каждого из них. Где-то было и созвездие, посвящённое моему самому нелюбимому герою, по чьему следу мы теперь шли, но я, к счастью, не видела его.
Ему подарили бессмертие в звёздах, но был ли он его, действительно, достоин? Из-за Геракла я многие годы чуралась людей, особенно мужчин, и до недавнего времени всячески открещивалась от любых контактов с ними, особенно с героями. А потом судьба столкнула меня вначале с Перси, показав его готовность пожертвовать собой за друзей, его способность любить, а затем и с Аполлоном, весёлым повесой, который, на поверку, оказался отличным воином, надёжным напарником и заботливым целителем.
Аполлона почитают как бога, Перси как героя будут почитать лишь многие годы спустя, так кем людям восхищаться теперь? Кто достоин созвездия?
Смертные так искренно восхищаются Грецией античного периода, восхваляют искусство, изучают легенды, Шлиман даже ухитрился откопать Трою, но из всех героев они помнят лишь Геракла. Почему не Тесея, не Энея, не Ясона? Почему не величайшего из смертных, мужчину, которого уважала и я сама, Гектора? Если бы я выбирала, то именно он получил бы созвездие.
Я до сих пор, с тех самых времён, как моя богиня выступала на стороне Трои в войне, помню этого исполина с внимательным взглядом, помню его нежную жену и детей, помню, как он выходил на последний свой бой с...
— Ну конечно! — воскликнула я. — Ахиллес! Аполлон!
Феб стремительно влетел в комнату, видимо, и правда был за стеной.
— Что, у тебя галлюцинации? — он положил ладонь мне на лоб. — Тебе не стало хуже? С чего это ты зовёшь меня Ахиллесом?
— Да нет же! Ахиллес!
Он демонстративно вздохнул.
— Это я уже понял. Детка, тут у тебя есть я, прекрасный Аполлон, а ты...
Я его не слушала и замахала руками, требуя тишины.
— Вот у кого была вечная броня, вот кто умер от проклятия этих «доспехов»! Герой, который нам нужен, это вовсе не Геракл, это Ахиллес!
Аполлон, наконец, понял о чём я говорю и на секунду задумался.
— Тот неуязвимый парень из греков, которого я помог подстрелить? — уточнил он.
— Он самый.
Аполлон хлопнул в ладоши и просиял улыбкой.
— Как ты догадалась? — едва я открыла рот ответить, он тут же отмахнулся. — Не говори, не важно. Детка, ты гениальна!
— Я не детка, — привычно возразила я.
— Но гениальна же!
От избытка чувств он поцеловал меня в лоб. Я не успела увернуться и на пару секунд повисла неловкая тишина, когда мы оба поняли, что произошло. Аполлон прокашлялся, взяв себя в руки.
— Но что это значит? — спросил он. — Нам предстоит отправиться в Трою? Надеюсь, нет. Но я не очень представляю, где тут место, соответствующее Трое.
Я покачала головой, то есть помотала ею, поочерёдно касаясь щеками подушки.
— Нет, думаю, следует начать с самого начала его пути, а не с конца.
Он нахмурился.
— «Доспехи» - это та самая его неуязвимость, так? Значит, нам предстоит пойти в место, где он эти доспехи получил.
— Нам нужно найти Фетиду? — предположила я. — Это она его окунала, держа за пятку, она его мать.
Теперь Аполлон покачал головой и криво улыбнулся.
— Все знают, где он взял свои «доспехи». Боюсь, нам придётся навестить моего дядюшку.

2
С помощью Ириды мы связались с Подземным миром и милый дядюшка Аполлона выслал нам на встречу делегацию самых преданных своих слуг - фурий. Несомненным плюсом было то, что нам не пришлось тащиться в Лос-Анжелес и проходить через ворота вместе с мёртвыми, минуя прохиндея Харона и крошку Цербера, а это вполне могло искупить даже общество фурий. Ну, или почти.
Дворец Аида встретил нас подавляющей тишиной, полированным чёрным камнем и зелёным огнём жаровен. Дворец был, вне всяких сомнений, красив по-своему, но было в нём что-то пугающее, напоминающее о дворце на горе Отрис. В общем, мне не хотелось бы задерживаться в Подземном царстве и даже во дворце.
Фурии вели нас по длинным коридорам и галереям, украшенным статуями и витринами с прекраснейшими камнями, что только можно найти в недрах земли. В открытых галереях и переходах были огромные окна и арочные проёмы с великолепнейшими узорами, но и окна, и галереи, увы, выходили на поля асфоделей. Увидев бродящие там неприкаянные тени я невольно отшатнулась, неловко наткнувшись на Аполлона.
Фурия в образе сморщенной старушки рядом со мной дребезжаще засмеялась, но я продемонстрировала ей свой нож небесной бронзы и она замолчала, отодвигаясь подальше. Я вдохнула глубже, успокаиваясь. Воздух тут тоже был не самый лучший.
— Полагаю, затея умереть на руках безутешных друзей больше не кажется тебе такой привлекательной, как это было на горе Отрис? — поинтересовался Аполлон.
Я хмуро взглянула на него. Хотя он не выглядел издевающимся, вопрос был не самый вежливый.
— Определённо, нет. Едва ли мне понравилось бы бродить на полях асфоделей и вспоминать своё имя.
— Очень надеюсь, что не понравится, — прокаркала одна из фурий.
Аполлон сделал неуловимое движение рукой и фурия с визгом унеслась прочь. Её товарки сгорбились и со страхом покосились на бога.
— Ты попала бы в элизиум, — раздражённо сказал он мне, — не валяй дурака.
— Не хочу проверять.
Аполлон едва слышно фыркнул.
— Тогда тебе следует держаться поближе ко мне, милочка. У тебя какая-то особая страсть драться с ядовитыми монстрами и получать от них царапины.
Я смерила его укоризненным взглядом, но ничего не сказала. Что я могла бы сказать ему, когда он дважды уже лечил меня от яда? Я решила списать его резкие слова на общее гнетущее настроение Подземного мира.
Владыка Аида и его жена ждали нас в главном зале, сидя на высоких тронах: Аид был сосредоточен, Персефона - бледна. Я преклонила колени, Аполлон ограничился кивками.
— Аид, Персефона, — поприветствовал он.
— Аполлон, — в том же тоне ответил Аид.
— Зоя Ночная Тень, — кивнула мне Персефона. — Вот ты и здесь.
— Мы не задержимся, тётушка, — одарил её солнечной улыбкой Аполлон.
— И на обед не останетесь? — меланхолично поинтересовалась «тётушка».
— У нас заказан столик в ресторане, так что... — Аполлон развёл руками. — Надеюсь, это вас не слишком расстроит.
— Мы это переживём, — саркастически ответил Аид.
Мне показалось, что на губах у Персефоны мелькнула улыбка. Она встала со своего места и поманила меня к себе.
— Пойдём, Зоя. Оставим мужчин говорить о делах, а ты расскажешь мне новости верхнего мира.
Аид чуть приподнял брови и с насмешкой глянул на меня, Аполлон, кажется, готов был расхохотаться, а у меня не было никакого выбора и никакой силы перед этим шовинизмом. Я поднялась и пошла за Персефоной, прочь из зала, провожаемая насмешливыми взглядами фурий, которые разве что не повизгивали от восторга, останавливаемые разве что присутствием своего повелителя.
Персефона вела меня очередными коридорами. В бледном платье, осунувшаяся, с кожей светлее снега, она походила на приведение, и я не могла отделаться от желания пожалеть её. Она была похищена Аидом и оставлена тут насильно - ещё одна жертва мужского произвола.
— Хочу показать тебе кое-что.
Персефона взяла меня под руку, и я увидела что-то странное: она была усталой, но по сторонам смотрела скорее с удовольствием, чем с печалью.
Мы свернули налево, потом направо, а потом Персефона толкнула высокие бронзовые ворота, украшенные драгоценными камнями и объёмными изображениями растений, и мы вышли в сад, подобного которому я не видела в своей жизни.
Я замерла. Сад широкими террасами спускался куда-то вниз и мы стояли на самой верхней из этих террас, с которой открывался вид на Элизиум и огромное озеро с Блаженным Островом посреди него. Меня буквально атаковали тысячи запахов и всевозможных красок: деревья цвели и плодоносили среди зимы, растения и цветы всех земель верхнего мира мешались с причудливыми порождениями Подземного мира, целиком состоящими из драгоценных камней, и всюду вились крошечные птички, каких я никогда не видела, тоже из камней, и такой красоты, что все живые птицы вместе не сравнились бы с ними. Персефона привела меня в особое место, место, созданное для неё Аидом.
Богиня, словно зная, какие мысли сейчас толкутся у меня в голове, не находя выхода в словах, посмотрела на меня с улыбкой и взяла меня под руку, увлекая по дорожке.
— Не правда ли это прекрасно? Мне никогда не удавалось заинтересовать этим местом мать, ведь здесь, к счастью, нет ни одного зернового, — она вздохнула. — Каждую зиму мать причитает, что я здесь погибаю от тоски, но на деле...
Я вертела головой во все стороны. Едва ли мне удастся побывать здесь снова, и совершенно точно я не увижу ничего столь же прекрасного.
Мы вышли на площадку на краю террасы, покрытую сочной зелёной травкой, и Персефона направила меня к открытой беседке в центре, где на столе в изобилии лежали фрукты, а вокруг стола стояли лёгкие плетёные кресла со множеством расшитых подушек.
— Присаживайся, Зоя, — она указала мне на место напротив неё и взяла в руки нож, разрезая гранат. — Это ужасно несправедливо, что на тебя возложили это трудное дело - найти Луку Кастелана, но сейчас ты можешь отдохнуть.
— Это большая честь для меня, госпожа Персефона, оказаться здесь, благодарю вас, — кивнула я.
— Как долго вы с Аполлоном уже ищете этого мальчика?
— Несколько недель, — я задумалась. — Думаю, почти месяц. Мы потеряли много времени, когда шли по его следу, а затем, когда неправильно восприняли пророчество.
— Ох, так вы получили пророчество?
— Лука ускользал от нас, с каждым днём мы отставали всё больше и Аполлон решил, что нужно зайти с другого конца.
— Мудрое решение, — Персефона улыбнулась уголками губ. — Он всё больше валяет дурака, но при необходимости умеет шевелить мозгами.
Я с трудом удержала рвущийся наружу смех и опустила голову, сделав вид, что заинтересовалась узорами на столе, чтобы Персефона не увидела такого неуважительного отношения к богу.
— Итак, вы получили пророчество, — продолжала, богиня, как ни в чём не бывало. — И о чём оно?
— Оно, к сожалению, так же невразумительно, как и остальные. Оракул сказала, что Лука задумал надеть «вечные доспехи», которые таят в себе проклятие, и путь к этим доспехам нам должна была указать судьба храбрейшего героя.
— И вы решили, будто это Геракл, я полагаю? — фыркнула Персефона. — Распространённое заблуждение.
Я кивнула. Хоть кто-то меня понимает!
— Аполлон настоял на этом, а у меня не было других предложений, поэтому мы и отправились по тем местам, где Геракл совершал свои подвиги, в поисках подсказки, но, разумеется, ничего не нашли.
— Но как вы поняли, что ошиблись?
Я запнулась. Как, интересно, я это объясню? «Я думала о том, каким Геракл был козлом, и о том, как много других достойных герое было в истории». Отличный рассказ.
— Это было что-то вроде наития. Одна мысль зацепилась за другую и я как-то вспомнила об Ахиллесе.
Персефона тихо рассмеялась.
— Это несправедливо, что тебя отправили искать Луку Кастелана, — повторила богиня. — Но хорошо, что отправили именно тебя. Как знать, быть может Аполлон так и бродил бы по местам былой славы Геракла.
— Доверие, мне оказанное, большая честь, госпожа. Я вовсе не чувствую, что это несправедливо.
Персефона ласково улыбнулась мне.
— Это честь, дорогая Зоя, я не спорю, — она потянулась ко мне через стол и взяла меня за руку. Её белая ладонь была выпачкана соком граната. — Но честь эта не делает дело более лёгким. Олимпийским богам следовало бы заняться этим самим, но посмотри, лишь Аполлон взял на себя эту обязанность.
Я растерялась. Зачем богиня говорит мне это?
— Боги не могут вмешиваться в судьбы смертных.
Персефона снова тихо рассмеялась, словно я сказала какую-то забавную вещь.
— И тем не менее, сколько раз они это делали, дорогая? Боги любят вмешиваться в судьбы людей, но когда речь идёт о чём-то действительно важном, нас всех охватывает какой-то жутковатый фатализм. И мы вдруг вспоминаем, что не должны вмешиваться в судьбы смертных, повторяем эту фразу друг другу, чтобы поверить, и оставляем спасение мира героям.
Она замолчала и, отпустив мою руку, принялась чистить другой гранат. На руке моей не осталось и следа сока. Я пыталась сосредоточиться, понять, о чём говорит Персефона. Единственной из Олимпийских богов, кого я действительно хорошо знала, была Артемида, но у неё никогда не было этого состояния, описанного Персефоной. Пожалуй, и Аполлон этому подвержен не был. Но, возможно, дело в том, что от этого их защищает целеустремлённость одной и весёлость другого? Не было ли это то странное состояние, в котором пребывал Аполлон в то утро, когда мы решили направиться к Геракловым столбам?
— Зачем вы говорите мне это, госпожа? — решилась, наконец, спросить я.
Персефона подняла на меня глаза, совершенно серьёзные, без капли смеха.
— Затем, чтобы, когда ты столкнёшься с этим, ты была бы готова. Когда вы найдёте Луку Кастелана, на Олимпе будет страшный переполох. И тогда понадобится твоя помощь, Зоя, и помощь полубогов, чтобы решение было принято и исполнено.
— Какое решение?
— Верное, я полагаю.
Персефона снова опустила голову, а я нахмурилась, пытаясь понять, чего она добивается. Если добивается, а не соскучилась по разговорам с кем-то кроме богов.
Персефона изящным жестом разломила гранат и взяла одно зёрнышко, дразнясь, протягивая мне. Словно не она только что пугала меня ответственностью за судьбу мира. Улыбка у неё была волшебная - мягкая и светлая - и я поддалась её обаянию, улыбнулась и покачала головой, отказываясь от граната. Богиня хмыкнула и съела зёрнышко сама.
Я вдруг совершенно отчётливо поняла, ей хорошо в Подземном мире, с Аидом. Уж не знаю, почему она была бледной и усталой, но только не от тоски по верхнему миру.
— Подземный мир холоден и мрачен, Зоя, — она словно читала мои мысли, — Но он по-своему красив, — Персефона с видимым удовольствием ела гранат, который и обеспечил ей пребывание здесь. — Но, пожалуй, это место не для тебя. Тебе нужно солнце и свежий воздух, воля.
Я кивала. Персефона говорила с такой уверенностью, словно знала меня всю жизнь, но скажи про солнце и волю любой из Охотниц Артемиды и попадёшь точно в цель.
— Моя мать этого не понимает, но любое место станет домом, если есть тот, кто этого для тебя захочет.
Она чуть повела подбородком, указывая мне куда-то, и, обернувшись, я обнаружила, что по террасе внизу шагали Аид и Аполлон, о чём-то беседуя.
Аид, на которого, несомненно, и указывала Персефона, теперь, когда он не злился, не грозился кого-то убить, сверкая глазами, а просто внимательно слушал собеседника, безнадёжно терялся на фоне Аполлона, молодого, высокого и широкого в плечах, светловолосого и улыбчивого, в котором энергия, казалось, бурлила, словно он готов сорваться и бежать по саду, но подстраивается под степенный шаг Аида.
Персефона с хрустом разломила ещё один фрукт и этот звук отвлёк меня. Она выглядела совершенно довольной жизнью и я упорно не понимала, почему она так плохо выглядит. Меня это не касалось, но очень заботило, ведь Персефона была так добра ко мне.
— Тяжёлые времена, дорогая, — она словно прочла мои мысли. — Надвигается большая война, и я ничего не могу сделать для мужа, а мать донимает меня каждый день, выманивая поскорее вернуться в верхний мир, — Персефона покачала головой и улыбнулась мне. — Потому я бледная и усталая, а вовсе не от того, что зиму провожу здесь, что бы тебе ни рассказывали.
Я покраснела, смутившись, а Персефона лишь улыбнулась шире и коротко мне подмигнула. Затем богиня тут же приняла степенный вид и сделала такой жест, словно подзывала кого-то. Я обернулась. Подзывала она мужа и его гостя, которые уже успели подняться на верхнюю террасу.
— О чём вы договорились? — спросила Персефона. — Ведь договорились, я вижу.
Аид и Аполлон подошли к столу и за их спинами Зоя увидела призрака, не замеченного раньше. На том были старинные греческие доспехи, чёрные волосы были коротко острижены, открывая лицо закалённого в боях воина, покрытое шрамами. Шлем с плюмажем он держал в руках, глубоко кланяясь Персефоне, затем, менее почтительно, мне. Я холодно кивнула давнему знакомцу, который отобрал у меня подругу Пенфесилею и жестоко надругался над поверженным Гектором.
— Мы поставим кое-кого, — Аид кивнул на призрака, — У Стикса. Ахиллес отлично знает и место и все детали, связанные с обретением... кхм... доспехов, — Аид покачал головой, словно в который раз удивляясь глупости Оракула, использовавшего слово «доспехи».
— Мы могли бы вызвать Аргуса, — предложила Персефона. — В этот раз Гермес не станет его усыплять, полагаю.
Аид взял протянутый ею гранат и начал ощипывать фрукт.
— Мы, разумеется, можем сделать это, дорогая, но я бы не стал так уж доверять... — он покачал головой, обрывая предложение. — Разумеется, Ахиллес будет не единственным наблюдателем. Дети Ехидны тоже пригодятся - гидра, минотавр.
— Химера? — предложил Аполлон.
— И парочка эмпус, пожалуй, — согласно кивнул Аид.
— Грифоны?
— Бесполезные и тупые. Я думал о змиях.
Аид кивнул самому себе и щёлкнул пальцами. Одна из фурий, вившихся над его головой, улетела прочь, вероятно, собирать названных монстров.
— В любом случае, за рекой и всеми известными входами будет установлено строжайшее наблюдение, и едва этот полукровка здесь появится, я буду знать, — сказал он.
Аид опёрся о кресло своей жены, в то время как Аполлон сидел за столом рядом со мной и катал в руках гранат.
— Он не должен войти в воду, — настойчиво сказал Аполлон.
— Он до неё не дойдёт, — пообещал Аид.
Они словно скрепляли этими словами договор.
— Но мальчик должен жить, — перебила их Персефона.
Аполлон и Аид переглянулись. Аполлон вопросительно покосился на меня, словно спрашивая, не я ли подала ей эту мысль, но моё лицо, уверена, было не менее изумлённым.
— Дорогая... — начал владыка Подземного царства.
— Он должен жить, Аид, — твёрдо повторила Персефона. — До тех пор хотя бы, пока он не предстанет перед всеми богами и не скажет, где Кронос, что с ним и что они успели сделать.
Аполлон и Аид снова переглянулись, теперь с такими лицами, словно они впервые об этом подумали. Кажется, именно так и обстояло дело.
— Так и будет, дорогая — пообещал Аид.
— Ну, мы будем тут поблизости, — сказал Аполлон, вставая и протягивая мне руку, которую я не приняла, поднимаясь сама. — Если понадобимся, свяжитесь с нами той же Иридой.
— Мы дадим вам знать, когда мальчик будет здесь, — пообещала Персефона, которая, наверное, одна и пользовалась Иридой в Подземном мире.
— Пришлём за вами фурию, чтобы вы добрались быстрее, — любезно подтвердил Аид.
Мы с Фебом синхронно скривились от такой перспективы. Фурии где-то под потолком издали скрежещущий звук - что-то вроде трели соловья на их языке.
— А теперь, — Аид щёлкнул и одна из фурий слетела к нам, — вас проводят, — бог язвительно улыбнулся. — У вас, помнится, столик заказан.
Лицо Аполлона разгладилось, а я тяжело вздохнула.

Глава 7

Time could tear you apart
But it wont break
Everything that you are, you are

One Republic – All We Are


1
— Боги бессмертные, милочка, кто тебя учил?
Я удивлённо обернулась, опуская руки.
— Ты о чём это?
Аполлон стоял на краю поляны в этой своей бесполезной майке и спортивных штанах и неодобрительно смотрел на меня. Живописный видок для зимы.
— Кто учил тебя стрелять?
— Одна из Охотниц, — это было так давно, что я едва помнила. — Но...
— Ну-ка встань, — перебил Аполлон, подходя ко мне.
Я встала на изготовку и подняла лук, прицеливаясь в центр мишени. Аполлон обошёл меня по кругу и недовольно вздохнул.
— Не спорю, в цель ты попадаешь, но сколько выстрелов ты можешь сделать из этой позиции?
Вопрос был чисто риторический. Феб зашёл мне за спину, чуть приподнял согнутый локоть одной руки, попутно неуловимо меняя положение пальцев, державших хвостовик стрелы, и развернул ту руку, что держала лук.
— Вот и всё, детка.
Я выстрелила и, разумеется, попала в цель.
— Ещё, — скомандовал Аполлон. — Я знаю, что целиться ты умеешь.
Мне бы возмутиться, но стрельба - главный навык охотницы и если бьющий без промаха Аполлон чем-то недоволен, нужно выяснить, чем. Я наложила новую стрелу и растянула лук.
— Уже лучше, — Феб снова поправил пальцы на хвостовике стрелы. — Расслабь запястье. Не могу представить, как сильно у тебя болят пальцы после этого.
Первую сотню лет, может, и болели, но потом я привыкла, не помню. Я сосредоточилась, запоминая это ощущение, и снова выстрелила. Новую стрелу я наложила без подсказки.
В этот раз никаких поправлений не было, но, выстрелив и снова наложив стрелу, я с удивлением обнаружила его руку, которая до этого поправляла положение пальцев, у себя на талии. Я недовольно двинулась, но это не помогло.
— Прекрати ко мне прижиматься, — недовольно казала я.
Аполлон только хмыкнул, подошёл ближе и нагло склонился к моему лицу. Его дыхание обжигало кожу и я не оттолкнула его только потому, что на улице было довольно холодно.
— Милочка, ты же первая Охотница Артемиды, — он, кажется, откровенно издевался. — Должна уметь стрелять в любых условиях.
Я закрыла глаз и вздохнула поглубже, успокаиваясь. Это же Аполлон, чему я удивляюсь? Я выстрелила.
— Вот и умница, — усмехнулся Феб. — Ещё пару дней и ты привыкнешь стрелять правильно.
— Я и до того неплохо стреляла, — буркнула я.
— Никогда не подумал бы, что простого «неплохо» для тебя достаточно.
Я всё-таки повернулась к нему, стряхивая его ладонь с талии и упирая руки в бока.
— Слушай, спасибо, конечно...
— Пожалуйста.
— ...Но чтобы предложить помощь, вовсе не обязательно вести себя так.
— Как?
Я смерила его укоризненным взглядом с головы до ног, но ему всё было нипочём.
— Как насчёт стрельбы двумя стрелами?
Простейшая обманка полностью переключила моё сознание. Погода стояла отличная: солнечная, хотя и морозная, а настроение у меня было хорошим несмотря даже на то, что Феб куда-то пропал с утра пораньше, заставив меня изрядно понервничать. Но вот объявился снова и учит меня стрельбе. Разве не отличное времяпрепровождение в ожидании Луки? Я колебалась всего несколько секунд.
— Покажи.
Аполлон самодовольно усмехнулся и тут же в его руке из воздуха материализовался золотой лук с золотыми же стрелами. Он наложил две стрелы друг на друга и, едва взглянув на мишень, выстрелил.
Две стрелы вонзились в дерево ровно друг над другом, на расстоянии сантиметров в пятнадцать.
— Теперь ты.
Я ещё пару мгновений смотрела на стрелы, пока они не исчезли, снова материализовавшись в колчане у Феба, потом достала свои две стрелы наложила одну на другую и выстрелила.
Одна стрела вонзилась в дерево, но вторая отклонилась не только вверх, но и в сторону, улетев куда-то в лес. Я была разочарована.
— Не так просто, верно?
Аполлон подал мне новые две стрелы, и я наложила их, уже с меньшим энтузиазмом. Феб снова перехватил мои руки и принялся поправлять: ту, что держала хвостовики стрел, он трогать не стал, но поправил положение самих стрел, сместив их буквально на несколько миллиметров и продемонстрировал мне.
— Попробуй теперь.
Две стрелы попали в дерево одна над другой, правда, расстояние было раза в четыре больше того, что у Аполлона.
— Прежде, чем ты расстроишься, хочу сказать, что ты быстро учишься, — заверил меня Феб. — Если бы на твоём месте был кто-то другой, неделю я бы мучился, показывая, как держать стрелы.
Я зарделась и опустила голову, не оборачиваясь, чтобы он этого не заметил. Определённо, неделя это слишком уж много, здесь он польстил мне слишком сильно, но преувеличение - его коронная черта. Я привычно разделила указанный им срок на два и всё равно осталась довольна.
— Сколько стрел за раз ты можешь выпустить?
— Пять.
— Сколько?
Я всё-таки развернулась. Аполлон едва не раздувался от гордости и явно был очень рад, что я спросила.
— Ты отращиваешь себе десяток запасных пальцев?
Он расхохотался.
— Нет, я просто умею держать стрелы правильно.
Не дожидаясь моего требования продемонстрировать свои умения, он вытащил из колчана пять стрел и, повозившись немного, растянул лук, без видимых неудобств. Он залихватски подмигнул мне и в тот же момент спустил тетиву, даже не целясь. Пять стрел вошли в дерево на одинаковом расстоянии друг от друга, точно по одной линии.
— Как?
— Практика, детка, — лук уже исчез из его рук. — Хочешь так же?
Я кивнула, заворожённо глядя на длинные золотые стрелы в дереве.
— И готова ради обучения этому провести со мной пару сотен лет?
Я снова кивнула.
— Ты мог бы приходить в лагерь Артемиды...
Он фыркнул и махнул на меня рукой.
— Это мне не подходит.
Я отвернулась от дерева и недоумённо посмотрела на него. И зачем тогда было спрашивать?
Глядя на него, я вспомнила, что заставило меня выйти на улицу со стрелами. Утром я не обнаружила его в трейлере и, помаявшись несколько часов, перебирая в уме все возможные причины его отсутствия и все варианты его убийства, решила заняться чем-то полезным, то есть потренироваться.
— Где ты был всё утро?
Аполлон пожал плечами.
— Бегал. А что такого?
— Куда ты бегал?
Мы смотрели друг на друга так, словно говорим на разных языках.
— Никуда. Просто бегал. Тренировался.
Я осмотрела его, начиная понимать, почему он в спортивном костюме, но всё равно не очень понимая, почему бегать по сугробам нужно в майке. И зачем бегать, я тоже не понимала.
— Тренировался? Ты же бог, — выдала я самую гениальную фразу, какая только была в голове.
Аполлон закатил глаза.
— Детка, ты меня убиваешь.
— Ещё раз назовёшь меня деткой и я непременно тебя убью, — пообещала я.
— А если ты ещё раз используешь эту фразу - «ты же бог» - я буду называть тебя деткой до скончания веков.
Я скрестила руки на груди, но Аполлона это, видимо, не впечатлило.
— Серьёзно, что не так с бегом? Могу подтягиваться, если тебя это больше устроит.
Я молчала, испепеляя его взглядом.
— Ааа, — протянул Феб, — дело в том, что раз я бог, то могу принимать любую форму? — он коварно усмехнулся и подошёл ближе. — И ты, бедняжка, всё смотрела на меня и думала, что я такой шикарный потому, что я бог?
Прежде, чем я подняла его на смех, он взял мою руку и положил к себе на плечо, медленно ведя её вниз, очерчивая ключицу, грудь и объёмные мышцы плеча. Я вырвала руку и отступила, чувствуя, что щёки буквально горят.
Аполлон только рассмеялся.
— Ты же видела Диониса, детка, а он тоже может стать красавчиком, если захочет. Почему, как ты думаешь, он не ходит в таком виде постоянно? — Аполлон помолчал, слово действительно ждал моего ответа. — Потому, что даже боги не могут носить чужую личину и притворяться всё время.
Я на несколько секунд растерялась. Лекция, мне прочитанная, была, безусловно, довольно интересна, но он меня как-то не так понял.
— Ты должен был предупредить, что куда-то собираешься.
— Ты беспокоилась? — очаровательно улыбнулся Аполлон, глаза его сверкнули, словно серебряные.
Видимо, увидев моё выражение лица, обещающее ему весь набор страданий, он чуть отступил, со смехом вскидывая руки, словно сдаваясь.
— В любом случае, теперь я дома, дорогая, — он развернулся и пошёл к трейлеру, словно ничего особенного и не случилось. — Я в душ.
Теперь глаза закатила я. Ну за что мне это чудо?
Увы, одновременно с этим, я улыбалась, как дурочка.

2
Стыдно признаться, но я насовсем переехала в трейлер, который теперь разросся до размеров какого-нибудь гигантского туристического автобуса. В трейлере теперь было две спальни с отдельными ваннами, гостиная с телевизором и кухня. В моей спальне был панорамный стеклянный потолок и большую часть тех трёх дней и ночей, что мы провели здесь, неподалёку от входа в Подземный мир, я или лежала на постели, глядя в небо и считая звёзды, или читала.
— Прекрати меня игнорировать, — заявил мне Аполлон, вставая в дверях.
Наверное у него при этом было комичное жалостливое выражение, призванное разжалобить меня.
— Что, фильм закончился? — усмехнулась я, не поднимая головы от книги и демонстративно переворачивая страницу. — Поставь другой.
— Одному смотреть скучно.
— Если тебе скучно с самим собой, это должно наталкивать тебя на определённые мысли.
— Только не нужно философствовать, милочка.
Аполлон, не добившийся внимания стоя в дверях, нагло плюхнулся на кровать рядом со мной и отобрал у меня книгу. Феб взглянул на обложку и скривился - «Тэсс из рода д’Эрбервиллей: чистая женщина, правдиво изображённая» Томаса Харди, повесть о женщине, пострадавшей в мужском обществе от мужчин, не вызвала у него энтузиазма.
— Как ты можешь это читать? Редкая гадость.
Я рассмеялась. Легко было заметить, как сильно ему не нравилась книга - все поля были исчёрканы поправками и язвительными комментариями и, если честно, книгу, случайно найденную в гостиной, я бросила читать странице на пятой, развлекаясь теперь чтением саркастических возмущённых опусов Феба.
— Ты же покровитель искусств, как ты можешь так говорить о классике? — пожурила я его.
— Не имею ни малейшего понятия, почему это названо классикой, — отрезал Аполлон. — Я покровитель искусств, а не... — он гневно потряс книгой, вызывая у меня новый приступ хохота.
— Тогда дай мне какую-нибудь книгу получше.
Он щёлкнул пальцами и протянул мне свежепоявившийся толстый потрёпанный томик, который я тут же с интересом пролистала на предмет пометок. Тут они были, но выполненные другим почерком, мельче и более округлым.
— Это материна книга, — пояснил Аполлон. — Она её постоянно перечитывает.
Я взглянула на обложку. Джейн Остин.
— Я так понимаю, найти что-то по физике или хотя бы философии здесь не выйдет?
— Я, к счастью, покровитель искусств, а не науки, — пожал плечами Аполлон.
Он закинул ноги на постель и вытянулся рядом со мной, заложив руки за голову и позаимствовав у меня одну из подушек.
— Как насчёт чтения вслух?
— Любишь женские романы?
— Люблю всё, кроме моментов, когда ты меня игнорируешь.
Я хотела спихнуть его с кровати и выставить вон, но на это ушло бы слишком много сил и всё без толку - мне тоже было скучно, так почему не потерпеть в своей комнате Аполлона.
— Ты знал её? Остин?
— Немного. Я в то время больше времени проводил на материке. Слышала про Гёте?
— Так вот откуда взялись его «римские элегии», — хмыкнула я. — Многое становится понятным.
— Мать была от него в восторге - читала его работы первой, кое-где правила...
Я раскрыла книгу на первой странице. Какая-то мысль, вовсе с писательством не связанная, скакала у меня в голове, но не давалась. В поисках подсказки я подняла голову к небу, но озарение на меня снисходить не спешило.
— Боюсь чтение нам придётся отложить, — напряжённым тоном вдруг сказал Феб.
Я опустила голову и встретилась с его серьёзным взглядом. От его прежнего расслабленного настроения не осталось и следа.
— Мы позабыли кое о чём. Нам вовсе не нужно ждать Луку, можно перехватить его раньше.
Я, наконец, поняла. Упоминание матери Аполлона зацепило воспоминания о пророчестве!
— Нам нужно к его матери, — выдохнула я. — Ну конечно!
Я подскочила, готовая прямо сейчас бежать и что-то делать, но Аполлон так и остался лежать на кровати, только на локтях приподнялся, с насмешкой глядя на меня.
— Спокойно, детка. Сначала нам надо выяснить, куда двигаться.
Я замерла. Потом села обратно на кровать.
— И как это сделать? Я знаю его фамилию, но...
— Мало ли Кастеланов? — Аполлон сунул руку в карман и достал золотую монету. — Нам нужна радуга и совет опытного педагога.

Радугу удалось организовать в ванной, но её исполнение... Возможно, это было не самой здравой затеей, потому что Дионис, которого мы и вызывали с помощью Ириды, глядел на нас, как на идиотов. Это был план Аполлона - напускать пару и направить на водяную пыль луч солнца. План сработал, но мы были с ног до головы мокрые, а волосы у обоих топорщились.
— И что вы делаете там такое? — поинтересовался Дионис.
— Тебя вызываем, — буркнул Аполлон. — Нам нужна информация о матери Луки.
— Боюсь, ты зря потратил свою драхму, братец, — любезно улыбнулся Дионис. — Пока-пока.
Но прежде чем драхма действительно оказалась потраченной зря, в помещение вошёл Хирон и остановил Диониса.
— Что случилось?
Мистер Д дёрнул плечом и отвернулся от нас.
— Сам с ними разговаривай.
Хирон посмотрел на него с осуждением, но ничего говорить не стал, полностью переключившись на нас.
— Аполлон, Зоя, что случилось? Чем мы можем помочь?
— Нам нужна информация о матери Луки, — повторил Феб. — Лучше, если у вас есть её адрес.
— Как будто этот мальчишка хоть когда-то о ней говорил, — фыркнул мистер Д. — Неблагодарный, мерзкий...
Дионис продолжал что-то бормотать, а Хирон повысил голос, заглушая его.
— Мы не знаем, где она живёт. Известно, что мать Луки звали Мей Кастелан, но... — Хирон вздохнул. — Думаю вы слышали историю про смертную, желавшую стать Оракулом.
Аполлон на секунду задумался, потом нахмурился.
— Неужели это она?
Хирон кивнул. На лице у него было мученическое выражение. Я не знала этой истории, но, видимо, с мамой Луки произошло что-то из ряда вон.
— Гермес забрал её, но куда, мне не известно. Лука говорил, что он из Коннектикута.
Аполлон запустил пятерню в волосы, где его пальцы безнадёжно запутались.
— Слушай, Хирон, у нас тут вроде походные условия, — он неопределённо ткнул к себе за спину. — С Иридой некоторые накладки.
— Если ты не умеешь вызывать радугу нормально, — начал было Дионис, но Хирон его перебил.
— Я сам попытаюсь связаться с Гермесом. Если мне удастся с ним переговорить, он сам вас найдёт.
— Вот и славно, — с облегчением улыбнулся Феб. — До свидания.
Хирон кивнул, Дионис, не поворачиваясь, вскинул руку вверх в жесте, скорее обозначавшем «валите уже», чем «прощайте, те, кто должен спасти Олимп».
Аполлон развеял радугу и мы, наконец, с облегчением выбежали из ванной, полной душного пара от горячей воды. Я прислонилась спиной к стене, отлепляя от тела мокрую футболку и вытирая полотенцем лицо.
— Ты не умеешь вызывать радугу нормально.
Феб молча забрал у меня полотенце и тоже вытер лицо. Волосы у него торчали в разные стороны и завивались очаровательными кольцами.
— В следующий раз надо будет использовать распылитель, как я предлагала.
— В следующий раз мы воспользуемся телефоном, или почтовым голубем, или чем ещё, — буркнул Аполлон.
— Ладно, гений, — я не стала забирать у него полотенце и взяла чистое, вытирая волосы, — Как нам искать Мей Кастелан?
— Телефонный справочник. Нам нужно в штат Коннектикут и нам нужен справочник.
Я кивнула. Звучит как план.
— Ладно, иногда ты бываешь гением, — признала я. — А теперь выметайся из моей комнаты, дай мне переодеться во что-то сухое.

Глава 8

All I wanted to say
All I wanted to do
Is fall apart now
All I wanted to feel
I wanted to love
Its all my fault now
A Tradegy I fear

One Republic – Mercy


1
Это было ужасно - в Коннектикуте оказалось восемь женщин по имени Мей Кастеллан. Это не считая возможности, что нужная нам Мей Кастеллан вышла замуж и сменила фамилию.
— Что за случай со смертной, которая хотела стать Оракулом?
Аполлон недовольно посматривал на красный свет светофора, барабаня пальцами по рулю. Не часто ему приходилось ездить по земле, но хотя бы его тщеславие было в порядке - мы стояли в пробке на новёхонькой машине с именными сидениями и без ограничения максимальной скорости. Уж не знаю, почему она показалась ему предпочтительнее всегдашних спортивных автомобилей, но я не возражала.
— Ты видела Оракула, — зелёный свет, наконец, включился и машина медленно двинулась вперёд в плотном потоке. — Такого не должно быть, дух должен переселяться в другое тело, но что-то пошло не так.
— И ты не знаешь, что это?
— Не имею ни малейшего понятия, поэтому ничего не могу с этим сделать. Сама понимаешь, эта высохшая мумия меня тоже не слишком вдохновляет, — он мученически вздохнул, когда мы снова встали перед светофором. — Мей Кастеллан, вероятно, из тех смертных, что могут видеть сквозь туман. Видимо, это вскружило ей голову и она решила попробовать принять дух. Он отверг её, как и многих других до неё, и проклял. Я не знаю, как это выражается, ведь я её не видел, но уверен, что пойму, когда увижу. Вероятнее всего, она... — он гневно просигналил машине впереди, водитель которой не тронулся сразу же. — Не знаю, как сказать помягче. Слабоумная. Нервная и странная. В общем, мы легко поймём, которая из них наша.
Он свернул, наконец, с главной улицы города и дальше дело пошло быстрее - через полчаса мы припарковались и вышли на улицу перед многоквартирным домом. Район был, откровенно говоря, бедноватый и жутковатый, поэтому я с беспокойством покосилась на машину, но Аполлон, похоже, совсем за неё не переживал, что означало - опасности нет.
— И каков план? — поинтересовалась я.
Мы стояли плечом к плечу и смотрели на высокий дом, в одной из квартир которого была сейчас Мей Кастеллан, возможно являющаяся матерью Луки. Но мы не сделали ни шагу по направлению к дому.
Вообще-то, мы до сих пор даже не обсуждали, что будем делать, когда приедем на место.
— Ты не можешь почувствовать её? Ну, понять, есть ли тут кто-то, проклятый Оракулом?
Аполлон посмотрел на меня и усмехнулся.
— Мысль, конечно, интересная, но нет.
Я вздохнула. Моим делом было идти за Артемидой: путешествовать по лесам, охранять зверей и убивать монстров, но не ходить по городским многоквартирным домам и... И я даже не знала, что можно делать, когда ходишь по городским домам.
— Ну, тогда у меня нет больше предложений, — признала я.
— И не нужно.
Я вздрогнула и едва не подскользнулась на обледеневшем тротуаре, но успела уцепиться за красный пуховик Аполлона. Мы обернулись и обнаружили Гермеса прямо позади нас.
Он был весь какой-то... Несчастный. На нём были джинсы и простой пуховик, не почтальонская форма, как обычно, кадуцей, превращённый в телефон, непрестанно вибрировал, но Гермес его игнорировал. Лицо его было почти серым, глаза покраснели и опухли, как у человека, не спавшего двое суток, как минимум.
— Хирон сказал мне, что вы ищете Мей.
Аполлон протянул ему руку и Гермес пожал её, едва заметив, что делает. Мне он просто кивнул, показывая, что видит меня и оценил робкую приветственную улыбку.
— Мы просто хотим увидеть её и поговорить о Луке.
Гермес вздохнул и печально взглянул на Феба.
— Я покажу дорогу к её дому. И вы попытаетесь поговорить с ней.
От меня не укрылось это слово «попытаетесь» и я коротко взглянула на Аполлона, который, казалось, тоже был этим покороблен.
— Так мы куда-то едем? — спросил он.
— Едем, — кивнул Гермес. — Она живёт не здесь.
Аполлон щёлкнул ключом автомобиля, разблокируя двери.
— Не будем терять времени.

2
Гермес покинул нас, едва мы доехали до городка Уэстпорт, где жила Мей Кастеллан. Он просто кивнул и исчез из салона.
Вооружившись его рассказом о белом доме с собственным участком, мы раза три проехали по шоссе в обе стороны, недоумённо переглядываясь и рассматривая каждый дом. Наконец мы догадались оставить машину и подняться на утёс возле шоссе и там увидели жилище бывшей возлюбленной Гермеса.
Это был словно другой мир: шум шоссе тут был неслышен, неухоженный участок, на котором стоял двухэтажный белый дом, поражал своими огромными размерами. Там впору было бы разбить сад, но Мей Кастеллан это не казалось столь очевидным - на участке были только ржавые качели, тощее деревце и много-много фигурок зверушек: львы, поросята, гидры... Странный набор.
— Подождёшь меня в машине?
Я покачала головой. Место мне не нравилось, но отступать я была не намерена. Аполлон посмотрел на меня с каким-то безнадёжным видом.
— Зоя, она не в себе. Будет лучше, если ты подождёшь меня в машине.
Я закусила губу, заколебавшись, но потом решительно покачала головой. Я не понимала, что его так беспокоит, поэтому не могла беспокоиться сама.
— Ладно, — кивнул Аполлон и, больше не говоря ни слова, пошёл к дому.
Дом выглядел неухоженным, таким же ветхим, как фигурки в саду и проржавевшие насквозь качели. Над входной дверью висело множество позвякивающих украшений, сама дверь, выкрашенная голубой краской, гордо сообщала о том, что здесь живёт семейство Кастеллан - фамилия была написана сначала на английском, потом на греческом.
Аполлон ещё раз взглянул на меня, но на этот взгляд я не ответила, первой поднявшись на крыльцо и постучав.
— Лука! — радостно воскликнула женщина, словно поджидавшая нас.
Едва открыв дверь, она тут же бросилась обнимать Аполлона, который вытаращив глаза смотрел на меня в поисках спасения. Увы, я ничего сделать не могла.
Женщина эта была высокая и очень худая, волосы у неё успели уже полностью поседеть и торчали, розовый халат был засыпан пеплом, глаза лихорадочно блестели. Мей Кастеллан выглядела просто жутко.
— Ах, мой дорогой, — она потрепала Аполлона по щеке и повернулась ко мне. — Ты привёл подружку! Замечательно!
Она цепко ухватила нас обоих за руки и потащила внутрь. Всё там было странно: повсюду зеркала и свечи, маленькие изображения Гермеса, логотипы компаний, использующие кадуцеи... И запах горелой выпечки. Миссис Кастеллан повела нас на кухню, где горой были свалены плесневелые сандвичи и подгорелые печенья. Пустые упаковки от растворимого лимонада валялись в раковине.
Женщина принялась за изготовление нового сандвича, а я поспешила раскрыть духовку. И верно, там уже начали подгорать очередные печенья.
— Я помогу, миссис Кастеллан, — улыбнулась я как могла натуральнее.
Я достала противень и поискала чистую тарелку для печений. Миссис Кастеллан едва не прослезилась.
— Ах, Лука, какая у тебя замечательная подружка, — заговорщическим тоном поведала Аполлону Мей Кастеллан. На маленькой кухоньке я, разумеется, всё слышала. — Как хорошо, что вы пришли вместе.
— Миссис Кастеллан, — мягко начал Аполлон, — Мы пришли поговорить о вашем сыне.
— Да-да, мне говорили, что он не вернётся, — она улыбнулась, — но вот он! — она повернулась ко мне. — Правда, Лука замечательный мальчик?
Я поставила на стол тарелку с печеньем и села за стол, поближе к Фебу и подальше от неё.
— Конечно, миссис Кастеллан, проблеяла я и, понимая, что следует отвлечь её внимание от Аполлона-Луки, которого она трепала по щеке, размазывая по ней арахисовое масло, спросила. — А когда вы видели его в последний раз?
Глаза Мей Кастеллан потускнели, плечи поникли. Она отпустила Аполлона. Мне стало неловко, но дело должно было быть сделано.
— Он был совсем маленький, когда ушел. В третьем классе. Слишком рано, чтобы убегать! — пожаловалась женщина.
Я потянулась к печенью, чтобы хоть чем-то занять руки, и миссис Кастеллан тут же поставила передо мной стакан лимонада.
— Лука был таким добрым, — доверительно сказала она мне. — Он ушел, чтобы меня защитить. Он сказал, что, если уйдет, монстры перестанут мне угрожать. Но я ему сказала, что монстры мне и не угрожают! Они сидят весь день у дома на дорожке и никогда ко мне не заходят, — она тихо дребезжаще рассмеялась.
— Вы видели его после? — спросил Аполлон.
— Давно, — задумчиво ответила Мей Кастеллан. — Он тогда был с двумя девочками и, помнится, крупно поссорился с отцом, — она вздохнула. — Но он скоро придёт, я чувствую.
Я пропустила, было, это мимо ушей, но Аполлон вдруг напрягся и подался вперёд.
— Чувствуете?
— Конечно, — она горячо закивала. — Да ты знаешь эту историю, Лука. После того случая я... Предчувствую.
Я посмотрела на Феба, но он только едва заметно покачал головой. Я поняла, она имеет в виду тот самый случай с Оракулом и говорить об этом сейчас было бы неразумно.
— Вы знаете, когда он придёт?
— Скоро, совсем скоро, — воодушевлённо пообещала она. — Через несколько дней.
Мы с Аполлоном снова коротко переглянулись.
— Миссис Кастеллан, вы не возражаете, если мы тоже заглянем через пару дней? — спросил он, поднимаясь.
Я поспешно встала, выпуская его из-за стола и невольно заходя ему за спину, подальше от Мей Кастеллан, которая меня изрядно пугала.
— Конечно-конечно, Лука.
Женщина поспешно стала укладывать сандвич в коробку и протянула его Аполлону. Феб коробку взял и открыл было рот, чтобы прощаться, но тут миссис Кастеллан тяжело вздохнула. Она согнулась и застонала от боли. Мы бросились к ней.
— Миссис Кастеллан, — растеряно воскликнула я.
— О-о-о-о! — она с воплем выпрямилась.
Я отпрянула и врезалась в стену. Глаза у Мей Кастеллан осветились вдруг зелёным светом, слишком знакомым мне. Меня затошнило.
— Мое дитя, — прохрипела женщина низким утробным голосом. — Его нужно защитить! Гермес, помоги! Только не мое дитя! Только не такая судьба… Нет…
Я почувствовавала, что коленки у меня подкосились и я начинаю сползать по стене, но меня подхватил Аполлон.
— Ну-ка, детка, обморок нам не нужен, — пробормотал он.
Он поддерживал меня за талию, а Мей Кастеллан стояла прямо перед нами, что-то неразборчиво стоная и вращая светящимися зелёным глазами.
— Я сейчас тебя отсюда выведу и вернусь успокоить её.
Моё согласие не требовалось, Аполлон буквально протащил меня через гостиную и усадил на ступеньки крыльца.
Надо мной звякали украшения «музыка ветра», передо мной расстилался унылый пейзаж, позади меня в доме страдала женщина, хотевшая помочь и принять в себя дух Оракула, но жестоко им отвергнутая.
Просто удивительно, как сильно действует на меня всё, связанное с пророчествами и Оракулом, но сегодня вид несчастной Мей Кастеллан, пострадавшей от этого намного сильнее, просто потряс меня. Я уронила голову на руки, чтобы ничего не видеть и ни о чём не думать. Пожалуй, я понимала, почему Лука бежал из дома, но произошедшее с его матерью вовсе не оправдывало того, что он присоединился к Кроносу.

3
— Что это было?
Мы с Аполлоном отошли уже достаточно далеко от дома Мей Кастеллан и я почти пришла в себя. Аполлон тяжело вздохнул.
— Это последствия проклятия, наложившиеся на те таланты к ясновидению, что у неё были. Она не помнит, что с ней происходит во время таких приступов, но, вероятно, это пугает людей вокруг неё.
— Да уж, — я поёжилась, плотнее запахиваясь в куртку.
Он вдруг резко изменил направление и потянул меня за собой, теперь мы шли прочь от шоссе.
— Давай-ка прогуляемся.
Я не стала возражать, хорошенько проветриться мне не помешало бы.
— Вероятно, нам нужно остаться здесь, — задумчиво сказал Аполлон. — Она права, Лука придёт совсем скоро и будет гораздо лучше, если мы перехватим его здесь. До того, как он получит благословение матери.
— Что такого в этом благословении? До этого он вполне успешно действовал и без него. Оракул, — голос у меня чуть дрогнул, — тоже упоминала о нём.
— Чтобы войти в Стикс, нужно получить на это благословение матери. Ахиллес говорил об этом, но я пропустил его слова мимо ушей. Ты знаешь, я не люблю этого ахейца.
Я слабо улыбнулась. Я тоже его не любила.
— Так что, если он не получит благословения, не сможет войти в Стикс, — я кивнула — Лучше, действительно, подождать его здесь.
Мы в молчании шли по сугробам, и вокруг не было ни души, ни деревца, ни даже птицы. Мир словно превратился в ледяную пустыню и наши планы казались бессмысленными - кого мы собираемся перехватить, зачем, если в этом белесом мире есть только мы?
— Тебе следовало подождать в машине, — сказал вдруг Аполлон. — Твоя реакция на любые проявления Оракула меня изрядно пугает.
— Я думала, ты бесстрашный, — буркнула я.
Аполлон вдруг остановился и, взяв меня за руку, заставил остановиться тоже и развернуться к нему.
— Зоя, что случилось?
— Ну, даже не знаю, — ядовито ответила я. — Оракул предсказала, что поиск, в котором я участвую, закончится двумя смертями и какая-то погибель Олимпа «поведёт по следу». И посмотрите только, я должна была умереть от отцовской руки, а Бьянка... — тут голос у меня сорвался и я опустила голову.
Запал пропал, зато навалилась опустошающая усталость. Аполлон шагнул ближе и я упёрлась лбом ему в грудь, позволяя обнять себя. Очень глупо с моей стороны, явное проявление слабости, но теперь мне ничто не было нужно так, как поддержка. И Аполлон мне её предоставлял.
— Оракул прокляла нас, как я могу на него реагировать? Теперь я в любой момент жду, что новое пророчество будет чем-то в таком же духе.
Аполлон долго молчал, подбирая слова и ожидая, пока я приду в себя.
— Это не так, Зоя. Оракул не умеет ничего, кроме предсказаний. Она может заглянуть в будущее, но не может ни изменить его, ни навязать. Она видит, и это всё, что у неё есть. Слова не являются проклятием.
— А по ощущениям очень похоже, — я подняла голову и прямо посмотрела на него. — Но я жива, хотя Оракул видела, будто я умру.
Аполлон страдальчески нахмурился.
— Это сложно. Если кратко, я изменил твою судьбу на горе Отрис и мойры были этим очень недовольны, но, в конечном итоге, они подчинились. Оракул не имеет к этому никакого отношения.
— И чем это грозит?
Он пожал плечами.
— Ничем. Пророчество просто оказалось неверным.
Я вздохнула, словно собираясь прыгать в ледяную воду, хотя ничего страшного делать не собиралась.
— Спасибо тебе, — твёрдо сказала я. — Спасибо, что спас мою жизнь и изменил мою судьбу.
Аполлон пристально посмотрел на меня. Глаза у него осветились смехом, но не насмешкой.
— Я обеспечил себя отличной напарницей в поисках Луки Касетллана, погибели Олимпа.
Мы одновременно улыбнулись. Аполлону, как обычно, удалось сгладить атмосферу и ощущения от всего недавно виденного, и мы пошли дальше в снежной пустыне где-то на юге Коннектикута.

Глава 9

Sometimes I wish I could save you
And there’re so many things that I want you to know
I won’t give up till it’s over

Simple Plan - Save You

1
Мы обошли почти всю территорию вокруг дома Мей Кастеллан в поисках места, где могли бы устроиться со всем возможным удобством и при этом не попасться на глаза Луке.
В конце концов, мы дошли почти до самого побережья. Там было нагромождение скал с многочисленными пещерами и маленький, но невероятно густой лес. Идеальное место для засады, учитывая, что с этого места виден был и городок Уэстпорт, и дом миссис Кастеллан, и все подходы к нему, а трейлер легко можно было поставить за деревьями, при условии, что мы организуем там поляну.
— Итак, место у нас есть, осталось выпить по чашке кофе и подогнать машину, — заключил Аполлон. — Как думаешь, есть у них тут кофе в Уэстпорте?
— Очень на это надеюсь.
Руки у меня озябли, ноги устали от бесконечного хождения по снегу и льду.
Вправо от нас расстилалось бесконечное поле снега, укрывающего участок Мей Кастеллан и город за ним, слева тянулись каменные стены утёсов, с чёрными провалами пещер и гротов. В воздухе пахло солью с океана, и где-то в сером небе перекликались чайки. Ничего особенного, но Феб вдруг остановился, прислушиваясь и, как обычно, принюхиваясь.
— Что? — тихо спросила я.
Он покачал головой, вслушиваясь, потом вдруг потащил меня в сторону пещер. У меня хватило благоразумия не выдираться и не кричать и я только старалась двигаться как можно тише и быстрее. Следы за нами исчезали сами по себе и это меня изрядно нервировало - до этого Феб такими мерами предосторожности не занимался. Через несколько секунд я тоже услышала странное причмокивание и рычащее шипение - несомненно, эти звуки издавали монстры, не люди.
В следующий же момент мы оказались в неглубокой пещере, в самом тёмном закутке, и я была прижата к стене телом Аполлона. Вот тут мне всё же захотелось возмутиться, но Феб зажал мне рот ладонью.
— Тихо, — едва слышно шепнул он мне на ухо. — Это не шутки.
Тут же я почувствовала что-то странное, нечто сходное с теми ощущениями, когда ты смотришь на бога, принимающего свою истинную форму, но гораздо слабее, к счастью. Через секунду темнота вокруг нас, казалось, сгустилась ещё больше, словно мы были в каком-то коконе, и Аполлон отнял руку от моего лица, чтобы не придушить меня ненароком.
— Теперь они нас не почуют, но орать всё равно не рекомендую.
— Я и не собиралась, — пристыженно пробурчала я, пытаясь устроиться поудобнее. — Что это?
— Лестригоны.
— Боги бессмертные, — я сглотнула.
— Вот именно, — мрачно подтвердил Аполлон. — Придётся пересидеть тут, драться с ними у меня желания нет.
У меня тоже не было.
— Но что они тут делают?
— Есть одна нехорошая мысль. Возможно, это значит, что Лука где-то поблизости.
Шипение послышалось совсем рядом с нами, и мы замолчали. А что, если Аполлон прав, что, если Принцесса Андромеда действительно где-то неподалёку и Лука в это самое время направляется к дому своей матери?
— Ну и сколько мы тут будем торчать? — спросил недовольный голос снаружи.
Меня мороз продрал, когда я услышала эти жуткие звуки, как будто наждачной бумагой что-то тёрли. Если лестригоны нас заметят...
— Сколько понадобится, — отрезал второй. — Сказано тебе проверить территорию, вот и проверяй.
— Пускай полукровки проверяют.
— Они и проверяют, дурень, в другом секторе.
— С чего ты слушаешь этого мальчишку?
Послышался звук тяжёлого удара и гневный рёв.
— Мальчишка - ничто. Скоро наш настоящий хозяин возьмёт всё в свои руки.
Тот лестригон, которого только что ударили, что-то недовольно пробормотал.
— Сказано проверить, проверяй, — повторил ему его товарищ и дальше они шли в тишине.
Я стояла совсем рядом, прижатая спиной к стенке пещеры и слушала их разговор, уговаривая себя дышать. Безусловно, мы от них спрятались, но вздумай лестригоны проверить пещеру и мы с Аполлоном окажемся в западне. Он-то, конечно, бессмертный, но мне в схватке с лестригоном придётся туго.
Это было страшно. Я, конечно, отважная Охотница, но не бесстрашная, совершенно точно. Однажды я чуть не умерла, мне хватило.
Аполлон крепко прижимал меня к стене в единственном тёмном, совсем маленьком, закуточке пещеры, одной рукой опёршись о стену, а другую зачем-то положив мне на талию, но, как бы то ни было, это было приятное чувство, словно он заботится не только о моей безопасности, но и о чём-то вроде психологического комфорта, выражая так поддержку.
Я вдруг обнаружила, что уткнулась лбом ему в грудь, туда, где расстёгнутый, как обычно, пуховик открывал белую футболку, и туда же положила озябшие ладони. На улице была зима, минусовая температура, а он ходил расстёгнутый, и при этом тело его так и дышало жаром, согревая и меня.
Хуже. От его близости я таяла и задыхалась, но и задыхалась как-то странно - вместо того, чтобы отодвинуться и вдохнуть, мне, как какой-то дочке Афродиты, хотелось придвинуться ближе, положить голову ему на плечо, томно вздохнув, и предоставить защищать меня от всего мира.
Мысль эта меня разозлила и отрезвила, и я сердито тряхнула головой, выкидывая эти мысли из головы, и, кажется, едва не задела лицо Аполлона, чем, вероятно, заработала недоумённый взгляд. Я была рада, что в этой кромешной темноте не видно было моего горящего пунцового лица.
— Они ушли, отпусти меня, — буркнула я, упираясь кулаками ему в грудь, пытаясь хоть как-то увеличить расстояние между нами.
— Ммм, — протянул Аполлон, — не думаю, что это хорошая идея, детка. Потерпи пару минут, у меня есть одна мысль и, боюсь, она может тебе не понравиться.
Я напряглась и попыталась увидеть его лицо, но абсолютно безрезультатно. Тысячи различных вариантов промелькнули у меня в голове и все они меня ужаснули своей направленностью. Это всё темнота и духота, иначе мне никогда не пришло бы это в голову.
— Что ты придумал?
Мои опасения (или надежды?) не оправдались.
— Принцесса Андромеда где-то здесь, у нас под боком. А на ней и Лука, и весь костяк его армии, верно? Нам не мешало бы знать его планы.
Это было не то, о чём я думала. Я молчала, ожидая продолжения. То, что он сказал, я знала и без него, это уже сто раз обсуждалось.
— И чтобы это узнать, нам нужно проникнуть на борт. Это не так просто сделать, если только ты не попадёшь в плен.
Я молчала, медленно осознавая, что он только что сказал. Плен? Он хочет сдать меня в плен врагу? Я ударила его в грудь, рванулась, пытаясь освободиться и ударить уже по-хорошему, но он ещё больше навалился на меня, сильнее прижимая к стене и перекрывая любую возможность ему навредить.
— Тихо, тихо, — быстро заговорил он прямо мне в ухо. — Я предупреждал, что это тебе не понравится, я и сам не в восторге. Но, детка, подумай, нам правда нужно знать как можно больше о его планах, как иначе?
— И для этого нужно сдать меня?!
Я продолжала бешено выдираться, он продолжал меня удерживать безо всяких усилий, что бесило меня ещё больше.
— Мы, конечно, можем ворваться туда с оружием в руках, но тогда они нам точно ничего не скажут. Насколько я успел изучить этих ребят, они предпочитают поведение злодеев-неудачников из голливудских фильмов и с радостью рассказывают свои планы пленным и врагам.
Я устала и обмякла, просто слушая его бред. Нет, капля логики там была, но идея мне всё равно категорически не нравилась.
— Ну, милочка, посуди сама, может быть, что пока Лука пойдёт к матери, его монстры нападут на лагерь или у них есть ещё какой-то хитроумный план? Нам нужно об этом знать.
— А что потом? Ну попаду я в плен, ну расскажет он мне о своём плане? Дальше-то что?
— А дальше я тебя вытащу оттуда, — он, кажется, пожал плечами, как делал это постоянно. — Постараюсь сопроводить это максимально возможными разрушениями.
Я молчала, переваривая эту информацию. Я совершенно не была убеждена.
— Не волнуйся, тебе ничего грозить не будет, на тебе благословение Артемиды и будет ещё моё. Ты Охотница, никто тебя не тронет.
— Хотелось бы надеяться, — буркнула я и, наконец, решилась. — Ладно. Это звучит невероятно бредово, но я согласна. Я пойду туда и постараюсь разузнать всё, что смогу. В конце концов, мы даже не знаем, зачем ему нужно окунаться в Стикс.
Я вдруг почувствовала, как он напрягся.
— Детка, — неуверенно протянул Аполлон, на секунду запнулся, но продолжил, — не хотел тебя пугать, но вообще-то есть одна идея по этому поводу.
Он помолчал, словно подбирая слова, и у меня кровь заледенела в жилах в предчувствии чего-то очень плохого. Раньше проблем со словарным запасом у него не наблюдалось.
— Дело в том, что Кронос собирается использовать его тело. Он не станет возрождаться в своём теле, которое разрубили на куски, он как бы вселится в Луку. И именно для того, чтобы принять в себя дух Кроноса и не распасться на молекулы, Луке и нужна неуязвимость.
Ноги у меня вдруг превратились в желе и я не упала только потому, что была прижата к стене. Я хотела переспросить, потребовать опровержения, объявить это чушью, но могла только открывать рот, ловя воздух, неспособная вдохнуть.
— Я подумал об этом сразу же, как только ты поняла, что мы идём по ложному следу, а Аид и Ахиллес подтвердили мою догадку.
— Боги бессмертные, — прошептала я, — неужели... Неужели он на это пойдёт?
Я не знала, кого из двух - Луку или Кроноса - я имела ввиду. В голове царили сумбур и паника. Мир, казалось, уже начал рушиться, а я была не способна остановить этот процесс.
— Боюсь, его дни сочтены, — ответил мне Аполлон, говоря, вероятно, о Луке. — Он сделал выбор.
Аполлон, наконец, прекратил размазывать меня по стенке и чуть отодвинулся, но руку с моей талии не убрал и я была даже рада этому. Мир рушился, но я хотя бы не была одна.
— Сделал, — повторила я.
Меня била мелкая дрожь. Я попыталась представить, каково теперь Луке, попыталась понять, что могло толкнуть его на этот путь, но не смогла. Я сглотнула.
— Я пойду.
Аполлон, вероятно, пытался увидеть выражение моего лица, но в темноте это было невозможно.
— Я понимаю, что тебе это не нравится... — он вздохнул.
— Альтернатива нравится мне ещё меньше.
Я пихнула его в грудь - не сильно, но достаточно, чтобы он меня отпустил, пока мне в голову снова не полезли странные мысли из-за его руки на моей талии.
— А теперь пойдём организуем мой плен.
Мы осторожно выбрались наружу, убедившись, что лестригоны уже далеко, и пошли искать тот «другой сектор», что проверяли полукровки, справедливо рассудив, что в том случае, если меня найдут герои, у меня больше шансов добраться до корабля целой.
Наконец, мы их увидели - двое мальчишек едва ли старше Перси Джексона, они даже не скрывались, шли себе вдоль побережья и болтали. В океане за их спинами мы, наконец, увидели Принцессу Андромеду.
— И какой у нас план? — поинтересовалась я.
Аполлон указал на спуск к океану, в сторону которого шли мальчишки. Его прикрывал длинный пологий холм, за которым он и предлагал дождаться полукровок. Я кивнула и мы отправились туда.
Учитывая, что герои почти не смотрели по сторонам, а только трепались, это не составило никакого труда и мы быстро оказались в нужном месте.
— Думаю, лучше бы им найти тебя без сознания, чтобы избежать потасовки.
Я вопросительно приподняла брови и недовольно глянула на него.
— И что, ты собрался меня вырубить?
Как будто мало того, что я сдаюсь в плен. Аполлон тихо засмеялся.
— Не бойся, я в любом случае буду рядом.
Он чуть подвинул меня, так, чтобы полукровки наверняка заметили меня, когда поднимутся на холм, и взял моё лицо в ладони.
— Я бог медицины, детка, помнишь? И я прописываю тебе глубокий сон.
Больше он ничего не сказал и не сделал. Тут же в голове у меня полегчало, а зрение потеряло чёткость. Всего момент - и мир исчез. Я спала.

2
Проснулась я, слыша настойчиво повторяющиеся просьбы очнуться.
— Эй, Охотница, давай. Ну же, открывай глаза.
Я как раз пыталась поднять веки, когда жуткий на слух голос, похожий на трущиеся друг о друга куски наждачки врезался в эти увещевания.
— Да что ты с ней сюсюкаешься.
В следующий миг на мою щёку обрушился жестокий удар и я грохнулась на пол, вместе со стулом, к которому была прикручена верёвками. Не считая того, что я здорово приложилась плечом, моя голова ударилась об пол, я почувствовала острую ослепляющую боль в районе виска и тут же кровь потекла по лицу.
Лестригон, меня ударивший, почему-то стонал и завывал и, скосив на него глаза, я увидела, что он одной рукой поддерживает другую, которая оказалась раза в три меньше и очень слабенькой. Судя по недавним событиям, это случилось, когда он ударил меня.
— Посмотрите, что она сделала! — завывал он. — Её надо прикончить!
— Хватит, — перебил усталый, но властный голос. — Выведите отсюда этого болвана и поднимите Охотницу.
Меня подняли двое полукровок, которые сразу же отпрянули, опасаясь, что достанется и им, лестригона вывели.
Я сидела на стуле посреди роскошной каюты и прямо передо мной возвышался огромный письменный стол - широкий, длинный и очень высокий - за которым сидел какой-то пожилой мужчина и что-то писал.
— Уходите все, — сказал мужчина, откладывая ручку и поднимая голову.
Я лишь большим трудом удержалась от крика. Передо мной сидел Лука, которого я приняла за пожилого человека из-за поседевших прядей. Ну конечно, ведь он какое-то время поддерживал небосвод, а это даром не проходит. И всё же на горе он выглядел лучше, как мне показалось.
Очевидно, «все» относилось не совсем ко всем. При Луке остался одноглазый парнишка и кто-то из монстров в дверях, остальные поспешили выскочить из помещения. Я поморщилась от боли: щека горела, на виске уже начала запекаться кровь и на пострадавшее место попали волосы, лицо было грязным от крови.
— Итак, ты жив, — констатировала я.
Лука приподнял брови, полукровка рядом с ним надменно фыркнул.
— Ещё бы. На нашей стороне духи ветра, которые подхватили Луку.
— Заткнись, Накамура, — бросил ему Лука. — Да, я жив, хотя без потерь не обошлось, спасибо вашей замечательной компании.
Он недовольно кивнул на свою ногу, которая виднелась под столом - от самого бедра она была закована в гипс и покоилась на стуле.
— Духи воздуха уронили тебя лишь однажды или были ещё гипсы? — я мило улыбнулась.
Одноглазый дёрнулся было ко мне, но Лука ударил по столу рукой и он быстро отступил.
— Тебя это всё не касается, Охотница. Лучше расскажи, что ты тут делаешь.
— Уверяю, я удивлена не меньше, — язвительно ответила я. — Последнее, что я помню, моя победа над монстром. Вероятно, я потеряла много сил и лишилась сознания, а вот кто приволок меня на твой корабль, я не знаю.
— Вот теперь можешь поведать о своих подвигах, — буркнул Лука.
Накамура принялся разоряться о том, как он нашёл меня и сразу понял, что я враг, но прежде чем уничтожить меня, решил продемонстрировать хозяину и дальше по списку.
Я в это время не отрываясь смотрела на Луку. На столе были сотни и тысячи бумаг, которые он то и дело просматривал, ставя отметки, но едва ли он выглядел так плохо из-за них. Я вообще не могла представить, что может заставить молодого человека выглядеть настолько убитым, кроме повелителя титанов. Светлые волосы потускнели там, где их не коснулась седина, щёки впали и скулы, казалось, вот-вот проткнут серую кожу, глаза запали и потускнели, их едва видно было за чёрными тенями под ними.
Если бы на моём месте была Талия или Аннабет, непременно разрыдались бы, что одна, что вторая. А может, любая на их месте, я не знаю.
— Ну поздравляю, — презрительно бросила я, когда одноглазый замолчал. — Вот, я здесь. Что дальше? Будешь требовать за меня выкуп у Артемиды?
Накамура расхохотался в лучших традициях злобных гениев.
— На что нам твоя богиня? Совсем скоро восстанет Кронос и она будет уничтожена, как и ты!
Лука поморщился и, кажется, побелел при упоминании Кроноса. Я же мысленно довольно улыбнулась - план сработал. Лука никогда не стал бы говорить мне ничего подобного, а вот одноглазый - запросто. Кастеллан выглядел попросту слишком уставшим, чтобы затыкать этот фонтан подробностей. Ещё немного...
— Рада за вас. Вы думаете, он вас пощадит? Какая вам отведена роль при его правлении? Полы подметать? А с одним глазом выйдет?
— Мы - важнейшие звенья в его воскрешении, — торжествующе заявил мне Накамура. — Так что...
— Эфан, — окликнул его Лука. — Уймись.
Одноглазый злобно зыркнул на него, благо Лука этого не видел, но послушно заткнулся, чтобы дожить до воскресения Кроноса и стать «важнейшим звеном».
— Когда Кронос восстанет, он уничтожит богов, наших врагов, — сказал мне Лука. — Их дни сочтены.
— Врагов? Твой отец бог, кажется? — я пожала плечами, видя, как его челюсть напряглась. — Точно то же самое, про уничтожение, боги говорят о твоём хозяине и они гораздо более убедительны, знаешь ли. Просто удивительно, что ты собрал столько последователей.
Лука впервые улыбнулся, но так слабо, что это было больше похоже на жалкую гримасу боли, чем на улыбку, о которой как-то говорили при мне Аннабет и Талия.
— Не имеет значения, во что ты веришь, Охотница.
— А во что веришь ты, Лука Кастеллан?
Он не ответил. Лука махнул рукой, подзывая монстров, что были за моей спиной у двери, и я увидела двух дракониц.
— Уведите её. Пускай посидит в темнице пару-тройку дней. Хозяин потом решит, что с ней делать.
— Хозяин, не ты? — с гаденькой улыбкой переспросил Накамура.
Лука выглядел так, словно готов прямо пальцами лишить его оставшегося глаза. Драконицы подняли меня вместе со стулом и понесли прочь.
— Лучше иди готовься к завтрашнему делу, Эфан Накамура, — холодно сказал Лука, прежде, чем меня вынесли из каюты. — Выступаешь на рассвете.
Услышать больше мне не удалось бы. Следовало бы сказать спасибо Накамуре за его бесспорную глупость. Мне теперь было, что рассказать и о чём подумать, пока меня проносили по этажам, которые я тщательно считала и запоминала. С конспирацией у них тут явные проблемы. Видимо, они думали, что через пару дней меня уже не будет в живых?
Итак, почему Эфан Накамура вообще оставался при Луке, если ясно было, что пользы от него никакой, а глупые выходки выводили из себя Луку так же сильно, как сам Лука бесил Накамуру? Кто он вообще такой, этот одноглазый? Я не могла вспомнить, чтобы кто-то из моих знакомых в Лагере Полукровок хоть раз упоминал его, такую фамилию я непременно запомнила бы.
Что за нападение готовилось? Ведь это непременно было нападение. Оно, вероятно, должно было отвлечь внимание от действий самого Луки, но что является его целью? И уж не подозревает ли Лука, что за ним кто-то охотится?
И что это за бумаги у него в кабинете? Несомненно, если он занимался их просмотром, а то и составлением, это нечто очень важное, а значит нам это было очень нужно.
Меня всё несли и несли куда-то, вероятно в самую глубь корабля. Всё ближе раздавался рокот машинного отделения. Наконец, мой стул опустили перед здоровенной железной дверью и одна из дракониц громко постучала. Кольцо на двери повернулось, и из неё шагнула другая, намного старше и куда более страшная, если только это возможно. Две прежние мои тюремщицы, не утруждая себя словами, кивнули на меня и пошли прочь, а новая драконица так же молча отвязала меня от стула (разумеется, руки у меня так и оставались связаны) и потащила внутрь.
За дверью оказался длинный тёмный коридор, разгороженный на комнатушки, закрытые решётками. В первых пяти или шести сидели какие-то дети и монстры, но прочие были свободны.
Тем не менее, меня драконица довела до самого конца и запихнула в тесную тёмную камерку, за стеной которой, похоже, находилось машинное отделение. Дверь захлопнулась с оглушительным треском, и я осела на пол, прислонившись к стене головой, всё ещё гудящей от удара об пол.
Кроме этого, пока всё шло прекрасно. Возможно, план Феба был не совсем безнадёжен. Оставалось только дождаться самого Аполлона.

Глава 10

And I'll show you the road to follow out 
Keep you safe till tomorrow I'll 
Pull you away from sorrow 
I see the real you 
Even if you don't, I do 

Three days grace — The real you


1
Я точно не спала, но объяснить иначе внезапное появление Аполлона мне не удалось бы.
— Золотой дождь, — объявил он прежде, чем я начала спрашивать. — В лучших традициях моего отца. Как ты тут, милочка?
Первой и единственной моей мыслью была мысль о том, как это всё глупо и несправедливо. Серьёзно, он может просто появиться на корабле? И зачем, спрашивается, я тут изображала военнопленную?
— Могло быть и хуже, — выдавила я.
В моей камере было очень темно и я сидела как раз в самом тёмном её углу, на полу. Наш разговор заглушали благословенные моторы в машинном отделении, а все соседи были отделены от меня по меньшей мере шестью камерами.
Аполлон сидел на корточках прямо передо мной и тусклый свет, каким-то чудом падающий на него, радостно золотил его волосы и подчёркивал длинную линию от уха до острого подбородка. Он, как обычно, рассматривал меня, словно запоминал, но в этот раз он заметно хмурился.
— Ну-ка.
Он ухватил меня за подбородок и чуть потянул, чтобы на меня тоже падала хоть капля света. Едва увидев мою распухшую скулу и рассечённый висок, он страшно взбесился. Я имею в виду, действительно, страшно.
Я снова почувствовала тоже, что бывает, когда бог превращается в сгусток чистой энергии. Светлые глаза Аполлона словно затянуло мглой и я вдруг особенно чётко поняла, что он - сын не кого-то, а Зевса громовержца, и прямо сейчас он тут всё разнесёт.
— Тихо, тихо, — испуганно зашептала я.
Кажется, моторы за стенкой заработали с перебоями, ещё пара мгновений и тюремщица непременно почувствует присутствие бога, который уже не собирался скрываться.
— Тихо! — взмолилась я.
Не имея никакого понятия, что с ним делать, я положила руку ему на щёку, что вышло довольно неуклюже, учитывая путы, но мне очень хотелось коснуться его лица, чтобы попытаться стереть с него это пугающее напряжённое выражение: раздувающиеся ноздри, выдвинутый вперёд подбородок и страшные, цвета шторма, глаза.
— Умоляю, успокойся. У того, кто это сделал, отсохла рука, если хочешь знать.
Вместо ответа он взял моё лицо в руки и я уж было испугалась, что мне снова прописывают глубокий сон, пока он тут будет крушить корабль, но в следующий момент я почувствовала, что щека у меня становится нормальных размеров, а висок совсем не болит и не тянет.
— Назови мне хоть одну причину, почему я не должен прямо сейчас разнести эту посудину в клочья, — срывающимся в гневе голосом потребовал Аполлон.
— Запросто, — быстро ответила я. — Всё, что угодно, только успокойся, ладно? Иначе ты выдашь нас раньше времени.
Уже по тому, что он никак не отреагировал на «всё, что угодно» можно было понять, как он зол.
— Этого не должно было случиться.
Я пожала плечами.
— Пустяки. Могло быть хуже.
— Хуже?! — прорычал он и его глаза стали ещё темнее, так что мне снова пришлось прижать ладони к его лицу, как будто это что-то меняло. Я попыталась было и рот ему закрыть, но этого он мне не дал. — Да как они смели тебя ударить?! Ты - Охотница Артемиды.
Даже учитывая, что он орал шёпотом и вообще не собирался на меня бросаться, как раз наоборот, планировал защитить, я была в шоке и почти в ужасе.
— Я пленная, — пискнула я. — Ты же не думал, что...
— Я думал, что они в своём уме!
Я так перепугалась и растерялась, что пару секунд вдохнуть-то не могла, не то что сказать что-нибудь. То есть, он всё это время искренне думал, что отправил меня вроде как на курорт? Такое ощущение, что он в последний раз был на Земле во время Троянской войны, когда к пленникам относились уважительно, и то не ко всем. И что прикажете с ним делать?
— Ладно, послушай, как бы там ни было...
— Как бы там ни было?!
Я всё-таки зажала ему рот ладонью.
— Как бы там ни было, — настойчиво продолжала я, — Ты не можешь устроить погром прямо сейчас, понимаешь?
Он отнял мои руки от своих губ и молча принялся распутывать верёвку на их.
— Вот спасибо, — пробормотала я. — Так вот, во-первых, в этих клетках, — я мотнула головой, показывая себе за спину, — Сидят какие-то дети и монстры, возможно не подчинившиеся Кроносу. Во-вторых, на завтра планируется какое-то нападение. Не знаю на кого и не знаю кто в этом участвует, но человек, возглавляющий это нападение находится здесь. Они выступают с рассветом, так что, вероятно, этой ночью участники соберутся на борту. Это и будет единственным правильным моментом, чтобы разрушить корабль.
Аполлон кивнул. По-прежнему мрачный, он теперь просто держал мои руки в своих. Глаза его почти вернулись к нормальному цвету, но на месте Луки и компании я бы не появлялась поблизости ещё по меньшей мере пару часов.
— И ещё кое-что. В кабинете у Луки полно каких-то бумажек. Не имею ни малейшего понятия, что это - списки потенциальных противников или, наоборот, тех, кого он хочет привлечь на свою сторону, но нам нужны эти бумаги, потому что они важны для Луки. Ты сможешь пробраться в кабинет, перед тем как будешь тут всё громить? Ну, хоть тем же золотым дождём?
Он хмыкнул и я, наконец, с неожиданным облегчением увидела веселье на его лице.
— Нет, детка, золотой дождь немного для другого, — он фыркнул от смеха - вот и мой знакомый Аполлон возвращается. — Но, думаю, что-нибудь придумаю.
— До основных действий, ладно? — напомнила я. — Иначе они могут попытаться их спрятать или уничтожить, мы не должны потерять эти бумажки, даже если они окажутся невразумительной ерундой.
— Всё, что захочешь, детка.
Я укоризненно посмотрела на него, хотя и была рада тому, что он больше не злится. Ну, почти - я до сих пор ощущала какую-то вибрацию вокруг нас и только надеялась, что она не распространяется дальше моей камеры.
— Ещё кое-что. Надо найти этого, Эфана, — я попыталась припомнить фамилию, — Накамуру или что-то в этом духе. Одноглазый такой. Его тоже нужно найти обязательно. Лука держал его при себе, хотя толку от него никакого, больше вреда.
— На что он тогда тебе?
— На опыты, — улыбнулась я. — Он сам утверждал, что он и Лука - важнейшие звенья в возвращении Кроноса.
— Очень интересно, — пробормотал Аполлон. — Полагаю, ему всё же хватило ума не рассказывать тебе подробности?
— К сожалению, да, — фыркнула я.
Я, наконец, расслабилась и позволила себе сесть чуть поудобнее. Руки мне Аполлон так и не отдал, но если это поможет сохранить Принцессу Андромеду до ночи, почему бы и нет?
— Лука выглядит просто ужасно - весь измождённый, усталый, с седыми волосами и гипсом на ноге.
— Гипс - это хорошо, значит он всё ещё уязвим, — мрачно кивнул Феб. — Только не говори мне, что тебе его жалко, потому что у него голубые глаза, он высокий и здорово улыбается.
Я едва не рассмеялась в голос, но вовремя задушила смех, отделавшись полузадушенным хихиканьем.
— Сам придумал, или тебе кто-то подсказал? Не поверишь, но я не в курсе, какого цвета у него глаза.
Аполлон приподнял брови, глядя на моё нервное веселье.
— Это не может не радовать.
— Ладно тебе, — я как могла примирительно улыбнулась. — Мы это уже обсуждали, нет? Лука выбрал свою путь и стал врагом и мне? и Олимпу. Поэтому ты и взял меня с собой, помнишь? Потому что мне он интересен только в качестве врага.
Аполлон пожал мои руки и мы погрузились в молчание. Я хотела бы спросить, сколько теперь времени и следует ли мне готовиться к бою, хотела узнать, где машина и что он собирается делать, когда мы закончим здесь, но не стала. Тишина была уютной.
— Какого цвета у меня глаза? — внезапно спросил он.
— Серебряные, — не задумываясь ответила я и тут же засмеялась, как могла тише. — Уверена, намного красивее, чем у Луки.
— Правда? — усмехнулся Феб. — Какая прелесть. Твои подруги, Аннабет и Талия, были бы несогласны.
— Они были бы неправы и предвзяты.
Он засмеялся, слава Зевсу, тихо, а не как обычно.
— Детка, а не комплимент ли это?
— Именно комплимент, — преувеличенно серьёзно ответила я. — Пару минут назад они были почти чёрные и ты не представляешь, как я рада была снова увидеть их нормальный цвет.
Он сидел и улыбался от уха до уха, а глаза у него снова поблёскивали в куцем свете из прохода между камерами - назвать их серыми было бы почти кощунственно. Нет, правда, я была рада видеть его глаза нормального цвета, а ещё больше - его всего. Ведь это означало, что он меня непременно отсюда вытащит.
— Итак, я узнала, что было возможно. Теперь ты должен будешь забрать документы, Эфана Накамуру и Луку, посмотреть, кто тут сидит рядом со мной, вытащить меня и разрушить этот корабль. Всего-то.
— А что мне за это будет? — в глазах у Аполлона заплескалось веселье.
Определённо, гнев его ушёл.
— Это был твой план! — шутливо возмутилась я. — Ничего тебе не будет!
— Что, совсем-совсем? — расстроился он.
— Ну, скажем, я могла бы накормить тебя нормальным ужином, а не пиццей? — предложила я.
Увы, такая восхитительная уступка его не прельстила - Аполлон покачал головой.
— Сколько раз я спасал тебя, детка? — вкрадчиво спросил он. — Одним ужином тут не отделаешься.
— Во-первых, ещё раз назовёшь меня деткой и тебя ничто не спасёт, — так же вкрадчиво начала я. — А во-вторых, это был твой план меня сюда засунуть, так что...
Я многозначительно замолчала, но это не произвело на него никакого впечатления.
— Я, определённо, должен потребовать что-то более ценное, чем ужин.
В следующую секунду, ещё прежде, чем я вдохнула, не то что поняла, что мне нужно ответить, он наклонился и сделал самую безумную вещь во всей своей божественной жизни. Он меня поцеловал.
Это не был мой первый поцелуй, но, учитывая, что я не целовалась уже пару тысячелетий и точно никогда не целовалась с богами... Но учитывать что угодно было бы бесполезно, потому что так не целовал меня никто. Аполлон целовал меня, сжимая мои руки в своих, легко касаясь губ, но делая это с такой горячностью, почти с отчаянием, что ещё даже не опомнившись, я захотела ему ответить.
Но он уже отпрянул и теперь снова рассматривал меня, сверкая глазами с совершенно нечитаемым выражением. Сколько прошло времени, пара секунд? Мне казалось, что прошла вечность, но слишком короткая для меня.
— Я убью тебя, — обескураженно заявила я, едва понимая, что я несу. — Ты же...
Он что, поцеловал меня? Но он не мог этого сделать! Потому что я Охотница, потому что... Мысли у меня путались и где-то между ушей звенели колокольчики.
Я хотела ответить на поцелуй? Да быть того не может!
— Я тебя убью, — снова пообещала я, чуть более уверенно.
— Отложим это вопрос на потом, дорогая.
Аполлон рассмеялся и поднялся на ноги. Я попыталась было встать за ним, чтобы прямо сейчас начать исполнять угрозу, ничего не откладывая, но он поднял ладонь в воздух и покачал головой.
— Лучше попытайся поспать. До захода солнца часа два, я приду за тобой в три ночи, так что будь готова принять меня в свои жаркие объятия.
Он снова засмеялся и тут же исчез, прежде, чем я поднялась и устроила ему головомойку.
В итоге я сидела и смотрела на то место, где он только что стоял и смеялся надо мной. Или он смеялся со мной? Но мне не было смешно! Или было?
Я хихикнула. Потом ещё и ещё. У меня попросту началась нервная реакция на всё происходящее, начиная с того дня, как я согласилась отправляться на поиски Луки. Определённо, будь я с Артемидой, того, что уже со мной произошло, я не пережила бы и за год.
— Эй, Охотница, — неприязненно прошамкала тюремщица.
Она, кажется, встала со своего табурета в начале коридора и медленно пошла ко мне.
— Что это там у тебя?
— Ничего особенного, — заявила я. Раз уж я сижу тут, почему не поиздеваться над драконицей? — Так, пьесу репетирую. У меня, знаете ли, была главная роль в постановке, прежде чем я сюда попала. Прочитать вам?
Драконица, видимо, раздумывала над тем, что такое пьеса. ставят ли их Охотницы Артемиды и не издеваюсь ли я над ней. Прежде, чем она пришла хоть к каким-то выводам, я поднялась и, подойдя поближе к решётке, решила, что всё-таки прочитаю ей парочку монологов, пока она не взвоет и не попросит пощады.
— Я всем вам знаю цену, но пока
Потворщик первый вашим безобразьям, — с воодушевлением начала я.
В коридоре воцарилась тишина. Драконица не двигалась, пленники или спали или тоже прислушивались.
— Мне в этом солнце подает пример.
Оно дает себя туманить тучам,
Чтоб после тем сильнее ослепить
Своим внезапным выходом из мрака*.
— Ну всё, всё, замолчи, — забормотала тюремщица. — Не мешай заниматься делами.
— Какие у тебя тут дела? — насмешливо спросила я.
— Да уж получше твоих, — драконица, кажется, засмеялась - по звуку походило на то, что кто-то трясёт чемодан с гвоздями. — Недолго ты тут просидишь, дорогуша.
— Да, я не собиралась задерживаться.
Я отошла от решётки и снова села.
Ну и что это было? Кажется, я всё-таки слишком устала, вот и творю всякую ерунду. Я откинулась головой на стенку своей клетушки и положила руки на пол по обе стороны от себя, собираясь вздремнуть. Точнее, одна рука опустилась на что-то другое, не на пол. Я перевела взгляд вниз.
Книга? Шекспир? И откуда это тут? Я могла бы поклясться, что её здесь не было. Я открыла книгу - вдруг в ней будет подсказка, вдруг она принадлежала кому-то, кто был здесь до меня? Книга открылась на странице с закладкой, которой оказались записка.
Неплохо читаешь, детка, но принц Уэльский? Это не твоя роль.
И ещё кое-что. Судя по всему, ты не в курсе, что Шекспиром был я, это занятно. Где ты была в то время?
Советую заглянуть на страницу пятнадцать. Думаю ты догадаешься кто натолкнул меня на мысль о создании главной героини.
P.S. Помни, что разговор о моём убийстве мы решили отложить.
Я прикрыла глаза, борясь с желанием порвать и книгу и записку. Аполлон был Шекспиром? Что за бред? Как я упустила это из виду?
И как он ухитрился подслушать и подкинуть мне книгу?
На пятнадцатой странице оказалось «Укрощение строптивой».
Определённо, следует попытаться его прикончить.

2
Я почти засыпала, когда дверь, ведущая в «тюрьму» распахнулась. То есть, не совсем распахнулась, а влетела внутрь и впечатала собою драконицу-тюремщицу прямо в противоположную стену. Учитывая, что моя камера располагалась там же, я вполне могла оценить всё великолепие этого зрелища.
Решётка передо мной начала сворачиваться, словно горящая бумага, и к тому моменту, как Аполлон влетел в мою камеру, она совсем истаяла.
— Цела?
Не дожидаясь ответа, он поднял моё лицо кверху и придирчиво осмотрел. Глаза у него снова потемнели, но не до той же степени, как тогда, когда он обнаружил, что меня ударили. Это вселяло надежду, что корабль удержится на плаву достаточно долго, чтобы мы могли с него убраться.
— Ты всё взял?
— Сделал всё, как ты приказала, — улыбнулся он.
Я хотела встретить его прицельным ударом книгой Шекспира в лоб, но теперь все его выходки не имели значения, потому что он, наконец, собирался вытащить меня из этого коридора, который мне уже изрядно надоел. На корабле поднялся невероятный гвалт - выли сирены и, кажется, даже шёл бой, и это не считая того, что вопили те, кто сидел здесь же, в этом коридоре.
— Давай-ка вытащим их, — скомандовал Аполлон и, круто развернувшись, громко поинтересовался. — Ну, ребята, кто тут готов сразиться за Олимп?
Он вытянул руку вперёд и сжал в кулак, тут же решётки разом рухнули и пленники высыпали в коридор. Я просто пыталась осознать, насколько он, в действительности, силён и зол.
— Предадите, и отправитесь на корм рыбам, — пригрозил Аполлон.
Он схватил меня за руку и потащил вперёд, прочь из этого коридора. Бывшие заключённые ринулись за нами.
Едва переступив порог, мы были вынужденны вступить в схватку: Аполлон, шедший первым, одним ударом меча рассёк двоих дракониц. Он сунул мне в руки мой нож, остальным велел взять оружие, какое найдут по дороге.
— Я тут позвал кое-кого.
Мы вынырнули из-за поворота и тут же пришлось биться с новыми драконицами, к нам присоединились кое-кто из тех полукровок, что сидели в камерах, а один из монстров - бледная ослабленная эмпуса - бросилась на врага с голыми руками. Нас всех кидало из стороны в строну из-за дикой качки.
— В общем, Посейдон прислал своих ребят.
— Ясно, почему такая качка.
Наверху пропела труба и раздался дикий визг какого-то особенного большого монстра. Аполлон снова повлёк меня наверх, по пути разрубая монстров так быстро, что я не успевала их даже увидеть. Стены вокруг нас плавились и стекали вниз.
— Почему ты так злишься? — крикнула я.
Он удивлённо на меня обернулся, но сразу же снова повернул голову, пронзая очередную драконицу. Да сколько их тут?
— Злюсь? С чего бы это, действительно?
Но я знала, что произошло что-то плохое, ведь раньше, даже в самых отчаянных схватках, даже когда Гектор был убит, у Аполлона не было этих бешеных глаз и стены вокруг него не таяли. Впрочем, момент для анализа и расспросов был неподходящий.
Мы выскочили на палубу и тут же к нам поспешил зеленокожий парень.
— Ну как? — он скользнул по мне взглядом. — Вижу, что нормально, — он указал рукой вправо. — Пегасы там. На тех полукровок, что ты освободил, тоже должно хватить.
Аполлон обернулся. За нами стояли четверо подростков. Монстры, которых мы освободили, уже где-то сражались.
— Вы слышали Тритона, — скомандовал Феб. — Берите пегасов и летите в Лагерь Полукровок. Просто скажите пегасам куда лететь и всё.
Герои по-прежнему стояли, как вкопанные, и переводили взгляд с зеленокожего Тритона на красавца Аполлона. Два бога за раз - это было слишком для них.
— Живо!
Герои бросились к летающим коням и мы с Аполлоном рванули туда же. Едва мы приблизились к пегасам, он буквально закинул меня на спину коня. Коротко оглянувшись и обнаружив, что остальные герои всё ещё на палубе и не имеют ни малейшего понятия, как им оседлать пегаса, он щелчком пальцев отправил их на спины животным и их пегасы тут же взлетели.
— Слушай меня, детка, — он взял меня за руку, привлекая внимание, и я наклонилась к нему, чтобы слышать в какофонии звуков. — Пегас знает куда лететь.
Тут до меня впервые дошло, что он собирается отослать меня.
— Я остаюсь, я буду сражаться!
Я попыталась было соскользнуть с пегаса, но рука Аполлона теперь оказалась на моём бедре, удерживая в одном положении.
— Не дури, — раздражённо осадил он. — Это не наше сражение, я тоже улетаю. Посейдон давно ждал случая потопить этот корабль и теперь он это и сделает.
Я недовольно кивнула. Действительно, на палубе сражались одни лишь подданные Посейдона. Очередная высокая волна обрушилась на корабль и Аполлона повело в сторону, я схватила его за плечо, но он уже выровнялся. Гневный рык разнёсся по палубе и откуда-то выскочил огромный дракон.
— Пегас знает куда лететь, — Аполлон, казалось, вовсе не обратил на зверюгу внимания. — Доверься ему и, если прилетишь раньше меня, не жди и иди в трейлер.
— Раньше тебя?
Он хлопнул пегаса по крупу и жеребец без разгону взвился в небо, да так быстро, что я едва успела вцепиться ему в гриву. Разумеется, мой вопрос был проигнорирован.
Я обернулась. Аполлон уже был верхом на другом пегасе и целился из лука. Мгновение - и три золотые стрелы пронзили дракона. Тварь страшно закричала, запрокидывая голову, и тут же ей в глотку прилетели новые золотые стрелы.
С каждым взмахом крыльев пегаса я удалялась всё дальше и секунд через пять ничего видно уже не было. Я отвернулась. Аполлон со своими стрелами остался где-то позади, над Принцессой Андромедой.
Теперь пегас нёс меня над землёй: мы миновали тот холм, за которым Аполлон наслал на меня сон, миновали тот лес, где хотели оставить машину, миновали небольшой овражек, перелетели через нагромождение скал, где прятались в одной и пещер, и, наконец, приземлились по другую сторону этих скал, в лесу куда более просторном и густом, чем тот, что выбрали первым.
Пегас приземлился и по инерции пробежал ещё пару шагов, прежде чем остановился, горделиво выгибая шею. Я потрепала его по гриве и буквально сползла с него, неизящно плюхнувшись на землю.
— Спасибо.
Пегас довольно фыркнул, отвернулся и тут же взлетел. Я посмотрела вокруг: трейлер был прямо передо мной, лес обступал его со всех сторон. Я жутко устала, хотя толком и не участвовала в бою, но идти в трейлер одной мне не хотелось. Я запахнулась в куртку и осмотрелась снова: вокруг был лишь самый заурядный лес, каких я повидала тысячу, но деревья меня сейчас интересовали в последнюю очередь. Я не знала, сколько времени прошло, но мне казалось, что Аполлон ужасно задерживается.
Я взглянула на небо и как раз вовремя, чтобы увидеть опускающегося пегаса. Тот тоже пробежал несколько шагов и тут же с его спины спрыгнул Аполлон. Потрепав зверя по морде, он отпустил его. Пегас взлетел вслед за своим товарищем, а Аполлон развернулся к трейлеру и посмотрел на меня так, словно только что заметил.
Я неуверенно сделала шаг к нему, желая узнать, не ранен ли он, не нужна ли помощь, но он уже преодолел всё расстояние между нами и неожиданно крепко прижал к себе, поцеловав куда-то в макушку.
Я слишком устала, чтобы о чём-то думать, поэтому просто обняла его в ответ, сложив руки у него на спине под курткой, в тепле. Я слишком устала и мне нужно было знать, что я хотя бы не одна в этом лесу. Он обнимал меня и едва заметно покачивал из стороны в сторону, это было очень приятно, мило. Кажется, он действительно заботился обо мне, не потому, что я была Охотницей его сестры, или потому, что мы вместе искали Луку, или потому, что идея с пленом принадлежала ему, а потому, что я - это я.
— Прости, — пробормотал он куда-то мне в волосы. — Это было глупо с моей стороны, но я, правда, не подумал, что тебе грозила какая-то опасность.
Я поняла, что он снова сокрушается по поводу того удара. В конце концов, он всё поправил и организовал уничтожение не только ударившего меня, но и всего корабля, что тут обсуждать.
— Я не в обиде. Расскажи лучше, как всё прошло.
— Я забрал тебя, — с готовностью отчитался Аполлон.
Я фыркнула и с удовольствием вздохнула запах тёплого чистого тела, безо всяких там одеколонов, которые, как я когда-то думала, он выливает на себя целыми партиями.
— Самое ценное ты забрал, как насчёт остального?
— Все бумаги у меня, — он недовольно вздохнул, — но ни Эфана Накамуру, ни Луку мы не нашли.
— Что?
Я резко вскинула голову, едва не попав Аполлону в челюсть, и во все глаза уставилась на него.
— Как это?
Он хмуро кивнул.
У дома Мей Кастеллан стоит стража, там Лука не проскочит. Если он был на корабле, и его и Накамуру непременно найдут. Я велел всех уцелевших полукровок доставить в Лагерь и особенно проследить, чтобы нашли этих двоих - живыми или мёртвыми.
— Но как они вообще могли улизнуть?
— Понятия не имею, — прямо ответил Феб. — Они оставались в кабинете до самого моего там появления, это установлено точно, но когда я там появился, их не было.
— Может, какая-то потайная дверь или что-то в этом духе? — безнадёжно спросила я.
— Их найдут, — он вздохнул и коротко посмотрел на небо. — Их уже ищт по всему берегу и в воде, а за домом матери Луки установлена слежка.
Я кивнула и слабо улыбнулась. Думать об этом теперь, когда я валилась с ног ото всего, что сегодня произошло, мне не хотелось.
— Мы проделали отличную работу. А этих двоих найдут.
Он улыбнулся мне в ответ и, взяв за руку, повёл к трейлеру. Кажется, и он тоже устал.
— Мы отличная команда. Думаю, самое время выпить по чашке кофе и отправиться спать.
О большем я и мечтать не смела.



*Уильям Шекспир, «Генрих IV». Монолог принца

Глава 11

How do I speak of the indescribable to You
I will try to explain these feelings that are true
So looking to the sky I will sing and from my heart to You I bring
All of the words in all of my life that could never explain and never describe
All of my love, which is nothing to hide so I lift up my hands and I worship
I worship You

Kutless – All Of The Words


1
К полудню следующего дня стало ясно, что Лука Кастеллан и Эфан Накамура скрылись, а я простыла, сидя на полу в камере. Моё состояние в одну секунду поправил Аполлон, а вот двоих героев необходимо было искать всеми силами.
Принцесса Андромеда была разрушена подчистую - её разнесли буквально в куски и все их потопили, гнев Посейдона обрушился на корабль и тех, кто был на борту, в полной мере. Чудовища были уничтожены, выловленных же полукровок всех вместе отправили в Лагерь, где их тут же изолировали в каком-то помещении, о котором и Дионис, и Хирон отзывались очень туманно. В любом случае, сомневаться в том что, перебежчики под контролем, не приходилось. Это было утешением.
До сих пор было неясно, как двоим из них, тем, кто был нужнее всех, удалось бежать. Их искали в воде, под водой, на земле и даже в воздухе. К поискам подключили чудовищ, но всё без толку. Единственной надеждой оставалась Мей Кастеллан, за которой следили самым пристальным образом - следили за её домом, её передвижениями в городе и даже за звонками.
Бумаги, вынесенные из капитанской каюты, мы с Аполлоном разбирали весь день. Сидели за столом друг напротив друга и разбирали в стопки списки чудовищ, списки смертных и какие-то книги и непонятные каракули. Списки, разумеется, были самой простой частью - их тут же упаковали и отравили с пегасом в Лагерь, а я пошла на кухню за кофе, пока Аполлон вызывал Диониса.
Разумеется, с Иридой мы больше не связывались, он достал откуда-то ноутбук и теперь названивал Хирону по Skype. Тот ругался, возмущался, но в конце концов вспомнил, что кабинет с компьютером полностью экранирован и смирился.
Стоя на кухне, я услышала голоса и перевела дух, прислонившись к шкафу, решив, что у меня есть на это пара минут. Я закрыла глаза и опустила голову на грудь, пытаясь собрать мысли в одну кучу, но мне с самого утра это почти не удавалось. Было невероятно трудно сидеть рядом с Аполлоном и сосредоточиться на бумажках, не на нём.
Я избегала его. Избегала потому, что мне хотелось всё время проводить с ним, а это меня пугало, это было ненормально, это противоречило моей клятве, всему, что, я верила, во мне есть. Поэтому я постоянно бегала на кухню за чаем, кофе, за чем угодно, лишь бы на минуту остаться одной. Но вскоре меня уже тянуло назад. Мне пришлось признать, что у меня есть к нему какие-то чувства, чтобы объяснить самой себе, почему я его избегаю.
Мысли разбегались, как тараканы, и каждый раз стремились к одним и тем же эпизодам вчерашнего дня - к тому безумию, что происходило в камере, и тому, как Аполлон прижимал меня к себе и обещал, что всё непременно образуется. Хуже всего, что каждый раз мне становилось всё сложнее противиться, и всё яснее я понимала, что мне и то, и другое понравилось. Что-то в животе у меня завязывалось в узел, я обзывала себя дурой и пыталась понять, что за ерунда оказалась в третьей стопке на столе.
Я взяла две кружки кофе и понесла обратно в гостиную.
— Только не говори Хирону пока, ладно?
Я протянула одну кружку Аполлону, стараясь не смотреть на него.
— Зоя? — донеслось сварливое из динамиков ноутбука. — Ты тоже думаешь, что Хирон не должен знать об этих предателях?
Я чуть наклонилась, чтобы меня было видно в камеру, стараясь даже волосами не касаться Феба и вообще не дышать, чтобы, не дай Зевс, не вдохнуть его запах.
— Привет, — кивнула я. — Для Хирона это будет страшным ударом и гораздо лучше будет, если он не узнает о списках как можно дольше. Тебе самому будет спокойнее, разве нет?
Дионис поджал губы. На его лице я впервые увидела что-то, кроме раздражения.
— Я не хотела сказать, что для тебя это ударом не будет, — тихо сказала я. — Я просто...
— Я понял, — отмахнулся Дионис. — Ладно, ваши доводы меня убедили.
— А что остальные?
Голос Аполлона раздался так близко, что я едва не подскочила и чуть подвинулась в сторону. Отодвинуться дальше не позволяли ни камера ноутбука, ни магнит-Феб.
— Кое-кого просто заговорили, — Дионис недовольно вздохнул. — Аидова работёнка их переубеждать. А вот некоторые вполне искренне верят, что Олимп следует разрушить, а богов - уничтожить.
— Как насчёт того, чтобы пустить ребят из лагеря к тем, кого ещё можно переубедить?
Дионис криво усмехнулся и мне стало не по себе от его взгляда.
— Сначала посчитаем, сколько у нас их останется, после того, как выловим всех предателей.
Дионис вдруг к чему-то прислушался и кивнул сам себе.
— Кажется, ваша посылочка прибыла. Захотите поболтать, звоните.
На этом бог виноделия и директор Лагеря Полукровок лаконично отключился. Я поспешила отодвинуться от Аполлона и заняла своё место с другой стороны стола.
— Действительно, сколько останется героев, ещё не перешедших на сторону зла? — спросил он в пространство.
— Хотелось бы надеяться, что достаточно.
Я сделала глоток горячего кофе и раскрыла первую книгу - это было всего лишь детское переложение греческих мифов. Я подавила желание выкинуть книгу в окно и добросовестно пролистала её, найдя закладку в том месте, где начиналась история Дедала. Дальнейший осмотр показал, что больше в книге никаких пометок не было.
Я пролистала пару других книг и просмотрела записи от руки - тут и там мелькало если не само имя Дедала, то упоминания о его изобретениях.
— У тебя тоже всё о Дедале?
Я, наконец, набралась смелости и посмотрела на Аполлона. Тот поднял на меня рассеянный взгляд, словно я оторвала его от чего-то невероятно увлекательного.
— Лучше. Я знаю, что именно из изобретений Дедала им нужно.
Он жестом показал мне подойти, и после секундного колебания я пересела на его половину дивана. Аполлон расстелил передо мной что-то вроде карты: какие-то схематично изображённые переходы, входы и выходы, кое-где помеченные городами США. Карта, если это можно было так назвать, изображала какое-то дикое переплетение прямых, закруглённых и попросту кривых ходов и по виду была уже сто раз перерисована - кое-где были следы ластика, кое-где линии были категорично перечёркнуты ручкой.
— К этому прилагались примечания, — Аполлон указал мне на стопку листов. — Имена, даты и пометки о том, что этот человек нашёл, если вообще нашёл и не пропал.
Я нахмурилась, рассматривая карту. Какая-то смутная мысль шевелилась в мозгу, но ухватить её у меня не получалось, как не получалось весь день ни с одной дельной мыслью.
— Это лабиринт Дедала, — ответил Феб, не дожидаясь вопроса. — Огромное сооружение с выходами по всей территории США и собственным разумом.
— Боги бессмертные, — пробормотала я. — Так вот куда они делись!
Аполлон кивнул, подтверждая мою догадку. Я всё ещё старалась не вдыхать его запах и не касаться его, но даже его рука, указывающая точки на карте, словно обдавала меня жаром.
— До сих пор не понятно, как они ушли с корабля, но теперь они, вероятнее, всего в лабиринте.
Я увидела, что один из входов-выходов находится как раз на горе Тамалпаис и невольно отодвинулась от карты. Воспоминание, в кои-то веки не связанное с Аполлоном, всплыло в голове.
— Вот куда отправлялся Накамура, — я покачала головой, удивляясь собственной глупости. — Я думала, они планируют какое-то нападение, но, кажется, всё гораздо хуже, его отправляли на гору Отрис.
— С чего ты взяла?
Я молча указала на точку, обозначающую гору.
— Вчера Лука сказал что-то о том, чтобы он готовился, но я подумала, что это относится к какому-то нападению. Накамура утверждал, что он и Лука - важнейшие звенья в возвращении Кроноса, скорее всего, пока Лука готовился бы принять в себя его дух, Накамура сделал бы какой-то последний шаг...
Я вздрогнула и схватилась за горячую кружку. Говорить об этом не было никакого желания.
Аполлон откинулся на спинку дивана и привычно закинул руки за голову и поднял глаза к потолку, раздумывая.
— В любом случае, эти двое теперь вместе, — рассудила я. Без Луки действия Накамуры будут бесполезны, а без благословения он не полезет в Стикс, верно?
Мы молчали добрых пять минут и всё это время меня бросало то в жар, то в холод, пока я не убедила себя, что мне нездоровится, а упоминание о горе, где Кронос устроил себе логово, едва ли может поднять настроение.
— Это довольно странно, что они нашли лабиринт и в конечном итоге решились туда полезть, — сказал наконец Аполлон. — Это место опасно даже для богов, потому что постоянно меняется само по себе, что уж говорить о полукровках. В разное время их сгинуло там бессчётное количество.
— И что это нам даёт?
Вместо ответа Аполлон сделал большой глоток кофе и, кажется, разом ополовинил кружку. Я терпеливо ждала, стараясь не раздражаться на него. Или на самом деле на себя?
— Нам это даёт только надежду на то, что они потеряются там или сойдут с ума, — мрачно ответил он. — Но надежда на это слабовата. Кроме того, один из выходов находится в Лагере.
— Что?!
Я уставилась на карту и быстро нашла точку подписанную «Лагерь?». Мне окончательно поплохело.
— Дионис уже знает, — меланхолически заметил Аполлон. — Я ему сказал, так что не беспокойся о героях. Они что-нибудь придумают.
— О, ну какие беспокойства, — язвительно ответила я. — На них просто в любой момент может выскочить армия монстров.
Аполлон недовольно посмотрел на меня и мне стало стыдно. Самую малость.
— Слушай, почему у меня такое ощущение, что ты на меня сейчас набросишься?
Вероятно потому, что примерно такие мысли и были в моей голове. Но посвящать его в это я не стала, только отодвинулась и взяла со стола книгу.
— Я просто немного не в духе.
— Очаровательно, — буркнул Аполлон и тоже углубился в чтение.

2
Я проснулась среди ночи от того, что стены трейлера затряслись. Я выскочила из постели, набегу натягивая куртку, и, выскочив из комнаты, принялась дико озираться по сторонам.
Ну и что это? Землетрясение? Гиганты? Монстры?
В гостиной было темно, дверь в комнату Аполлона была распахнута и, кажется, дверь на улицу - тоже, потому что по ногам било холодком. Я осторожно двинулась в ту сторону.
— Какого Тартара?!
Я не рухнула на пол только потому, что успела повиснуть на раковине. Хороший вопрос.
Трейлер заходил ходуном и я понемногу начала понимать, что случилось. С трудом поднявшись на ноги я продолжила движение к двери, теперь уже точно понимая, что лучше бы на нас напали монстры или было землетрясение. Ну что, что могло вывести из себя Аполлона так сильно? Я же спала и не могла ничего натворить!
Из-за двери послышалось чьё-то лопотание, я услышала что кто-то сделал всё, что смог, они бросили все силы... Трейлер снова сотрясся, и я едва не вывалилась из него головой вперёд.
— Бросьте эту затею. Лучше пошлите гонца к Аиду, а сами отправляйтесь на Отрис.
Послышалось согласное бормотание, но когда я дошла, наконец, до двери, она распахнулась, чуть не сбив меня с ног, и вместо того чтобы посмотреть, с кем там говорил Аполлон, я смогла рассмотреть его самого.
— Кажется, я тебя разбудил, — констатировал он.
— Вроде того, — пролепетала я.
Что же, он, кажется, не злился лично на меня, что вселяло надежду на то, что я проживу ещё пару минут. Я сглотнула, попытавшись набраться храбрости для самого важного вопроса.
— Что случилось?
Стены снова сотряслись, мои домашние тапки разъехались на гладком полу и я буквально рухнула на Аполлона, который, к счастью, автоматически меня подхватил. Он с удивлением посмотрел на меня, на трясущиеся стены, на упавшие в кухне чашки и тарелки и, наконец, понял, что именно подняло меня с постели. Он поставил меня на ноги, включил в прихожей свет и снова обозрел разрушения.
Я в это время с тревогой рассматривала его: сильный подбородок выдвинулся вперёд и обозначился резче, под кожей ходили желваки, брови почти сошлись на переносице, а глаза стали настолько тёмными, что серыми я назвала бы их лишь по привычке. Только волосы под лампами оставались солнечно золотыми.
Наконец Аполлон посмотрел прямо на меня, и в глазах у него мелькнули досада и вина, челюсть сжалась ещё сильнее.
— Мей Кастеллан.
Во рту у меня появился металлический привкус. Какого Тартара, действительно?
Трейлер перестал подрагивать - я видела, какие усилия делает над собой Аполлон, пытаясь совладать с яростью. Если его отец бесится точно так же, я легко могла понять, почему ему в качестве оружия выкованы были молнии, он-то себя в руках не держит.
— Она ушла вечером в город. Предполагалось, что за продуктами, — Аполлон глубоко вдохнул, пытаясь контролировать себя. — За ней, разумеется, были отправлены наблюдатели, но она каким-то образом исчезла, оторвалась от хвоста и просто испарилась - дома её до сих пор нет.
Я молчала, потрясённая и опустошённая. Сомневаться в том, что Лука как-то ухитрился перехватить свою мать, не приходилось. Мы упустили его там, где, казалось, нас ждала верная удача.
— Ему в любом случае нужно окунуться в Стикс, — тихо сказала я. — Ему не дадут приблизиться к реке и не выпустят из Аида.
Тонкие ноздри Аполлона снова раздулись, брови нахмурились. Я в отчаянии вскинула руки к его лицу, как будто это что-то могло изменить, провела одной по щеке, второй глупо попыталась сгладить морщины на его лбу.
— Ну пожалуйста, не надо так смотреть! — взмолилась я. — Мир ещё не рухнул! Мы не упустим его больше!
Он с удивлением посмотрел на меня, скосил глаза на мои руки и я, смущённая, убрала их, но Феб перехватил мои ладони и приложил к своей груди. Это показалось мне хорошим знаком - он всё же готов был выслушать меня и принять от меня хоть какую-то поддержку.
— Послушай, это очень неприятно, — я с трудом находила слова, но продолжала говорить, как заведённая, слишком шокированная его состоянием, — но это не конец. Это лишь одна маленькая неудача. Помнишь, мы даже не собирались всерьёз ловить его здесь, мы с самого начала сделали ставку на Аид. Это неприятно, я знаю, я ведь чувствую то же самое, но твоя реакция, если честно, пугает меня намного больше, чем исчезновение Луки и его матери.
— Моя реакция, — хрипло повторил Аполлон.
— Именно она, — я вдохнула поглубже, пытаясь собрать свои разрозненные ощущения. — Я видела тебя в разные века, в самых разных ситуациях, но ты никогда не заставлял стены трястись и никогда у тебя не было таких глаз.
— Олимп на грани гибели, ты помнишь об этом?
Мне хотелось его ударить.
— Помню. Но я знаю, что твоё состояние вовсе не этим вызвано.
Мы стояли друг против друга и оба, кажется, готовы были сорваться: меня злила его злость, его злило то, что меня злит его злость. Не знаю откуда, но у меня была твёрдая уверенность в том, что его реакция мало связана с судьбой Олимпа. То есть, она, конечно, беспокоила его, но, в самом деле, Мей Кастеллан была лишь запасным вариантом.
— Почему ты злишься? — прямо спросила я. — Почему ты злишься так, Аполлон?
Он вздохнул так яростно и шумно, что мне показалось, даже его трейлер не устоит, но всё обошлось.
— Почему? — переспросил он. — Потому что меня всё злит, Зоя. Потому что на этот раз Олимпу грозит реальная опасность. Потому что меня бесит, что мы двое - единственные, кроме Посейдона и Артемиды, делаем что-то реальное, меня раздражает тот факт, что этот мальчишка ухитрился дважды улизнуть, меня злит то, что придётся оставить его в живых на какое-то время. Я устал, наконец.
Он вдруг обхватил моё лицо обеими ладонями и, наклонившись, пристально всмотрелся в меня. Глаза у него почти обрели нормальный свой цвет, хотя по-прежнему вместо того, чтобы свет отражать, поглощали его. Я забыла, как дышать.
— Я устал, Зоя, — повторил он. — И это самая большая моя проблема, из-за которой всё трясётся. Я говорил тебе, что даже боги не могут притворяться слишком долго. Мой срок вышел.
Я была растеряна так, как, наверное, никогда в жизни. Я не поняла, что он хотел мне сказать. Мой взгляд метался по его лицу в поисках подсказки, но не находил ничего кроме усталости и печальной опустошённости. Он словно решался на какой-то поступок, гарантировавший ему что-то очень болезненное.
Аполлон вдруг разом сократил расстояние между нашими лицами и поцеловал меня. Я упёрлась было ему в грудь, но все мои попытки оттолкнуть его оказались не более эффективны, чем волны, бросающиеся веками на один и тот же утёс, и мои руки соскользнули, поднялись к его плечам, обнимая, не отталкивая.
В этот раз он целовал меня с ещё большей страстью и так отчаянно, словно через секунду один из нас должен был умереть, словно это было его последним желанием.
В голове у меня не осталось ни одной своей мысли, всё было заполнено Аполлоном. Я не смогла бы ответить на его поцелуй, потому что была слишком ошеломлена и не в состоянии была двинуть ни одной клеткой тела, но думать о нём я могла. Я начала понимать, в чём была проблема, и от осознания этого мне стало ужасно стыдно. Неужели, я была причиной того, что ярость в нём так и клокотала?
Он прервал поцелуй так же резко - просто отстранился от меня, снова глядя мне в глаза.
— Я устал, Зоя. Я устал ждать и опасаться каждого героя, бога или смертного, который может пробраться в твоё сердце. Я пытался что-то сделать, но не вышло.
Одна моя рука почти непроизвольно скользнула на его щеку. Мне было физически больно видеть неизбывную тоску на его красивом, созданном для счастья лице. Из-за меня? Да ведь я сама... Воздух застрял в лёгких, когда клубок мыслей и эмоций, скручивающий меня весь день, распался, и на меня, наконец, упало понимание моих собственных чувств.
— Аполлон.
Я придвинулась ближе, так, что почти касалась его губами, но этого было очень, очень, бесконечно мало. Что я могла сказать? Я чувствовала так много. Он один и смог, впервые за столетия, заставить меня по-настоящему чувствовать, заставить моё сердце колотиться, а мысли путаться, теперь я это ясно поняла. Но что я могла ему сказать?
— Тебе и не нужно, — прошептала я.
Голос мой был тихим и слабым, но я попыталась вложить в это предложение хотя бы часть того, что было у меня внутри. Наши губы почти соприкасались, когда мы дышали, но его нежный, почти осторожный поцелуй, который теперь он предлагал, не навязывал, я почувствовала сразу и откликнулась - не телом, душой.
Я хотела, чтобы он целовал меня, хотела сама целовать его. И плевать мне было, что так не положено и я не должна. Я очень долго была Охотницей, но ещё прежде я была девушкой и теперь девушка во мне проснулась и потеснила все условности. Если я и была когда-то в чём-то уверена, так в том, что я сейчас делаю всё верно и ничто и никто не мог бы своротить меня с этой дороги, когда меня, почти впервые в жизни, вело сердце.
Когда он отстранился, я даже не открыла глаз - просто стояла так близко к нему, как это было возможно, касаясь лбом его лба, и глубоко дышала, стараясь как можно больше получить его запаха, тёплого и чистого.
— Ты должна была оттолкнуть меня и назвать дураком.
Я, наконец, открыла глаза, увидела его улыбающееся лицо и не сдержала ответной улыбки.
— Не говори глупостей, иначе я, правда, назову тебя дураком.
Мы стояли так близко, что я чувствовала каждый изгиб его тела, чувствовала, как на него подействовал поцелуй. Мне не полагалось знать таких вещей, раз я Охотница, но я знала, знала и чувствовала в точности то же. Аполлон коротко поцеловал меня.
— Теперь ещё не поздно отступить, — серьёзно сказал он, тут же снова целуя. — Если ты не оттолкнёшь меня теперь...
Я не дала ему закончить, в первый раз поцеловав его сама. Потому что это было хорошо, естественно, правильно. Потому что я этого хотела. Потому что я выкинула из головы все эти «так нельзя» и «я не имею права».
Больше он меня не спрашивал, за меня с готовностью отвечало моё тело, неожиданно мягкое и податливое в его руках, обнаруживающее вдруг страсть, которой я сама в себе не знала, и, когда мы оказались на его постели под чёрным ночным небом и улыбающимися звёздами, я окончательно уверилась в том, что готова поступиться и собственной обидой на мужчин, и клятвой Артемиде. Потому что я и Аполлон - всё, что когда-либо имело значение.
Его воля, воля бога медицины, избавила меня от боли и дискомфорта и я с упоением отдалась его власти над моим телом, упиваясь чувством собственной полноценности. Аполлон был во мне, на мне, со мной, а я выгибалась и подавалась ему навстречу, жалея лишь о том, что никак не могу показать, как много он значит для меня, как глубоко я сожалею о том, что так много времени мы потеряли, как счастлива тем, что мы, наконец, вместе.
Но по тому, как горячо и нежно он шептал мне что-то неразборчивое после всего, я с облегчением поняла - он знает, что я чувствую, так же, как я знала, что чувствует он.

3
Теперь, когда я узнала, каким трепетным и ласковым он может быть, я едва могла припомнить выражение ярости на его лице. Он прижимал меня к себе так крепко, словно боялся, что я исчезну туманом, а я поглаживала его по груди, пытаясь убедить, что я здесь, рядом, пытаясь сама убедиться в своём счастье.
Ужасным было осознание того, что я так долго заставляла его мучиться. Я не знала, насколько, в действительности, долго, но знала - за это время потерял бы терпение и выдержку кто угодно.
Прекрасным было осознание того, что именно он, он один, лежал теперь рядом со мной и не выпускал из объятий.
Его голова покоилась на подушке, моя - у него на плече и оба мы лежали в тёмной спальне, всматриваясь в небо и едва ли его действительно замечая. Всё теперь было для меня словно впервые, всё имело особую остроту и всё теперь выглядело иначе. То, что казалось важным прежде, стремительно теряло позиции, уступая месту этому прекрасному богу медицины и искусства, которого я, наконец, узнала по-настоящему - за этот месяц гораздо больше, чем за все предыдущие столетия.
Артемида была навеки потеряна для меня, я знала это. Но я не чувствовала совершенно ничего по этому поводу. Словно закончился какой-то этап в моей жизни. Артемида, увы, больше ничего для меня не значила, так же, как и я не буду ничего значить для неё, когда она узнает о нас с Аполлоном. Меня это волновало удивительно мало, совсем не волновало.
— Я могла бы быть там, среди звёзд.
Он коснулся моей макушки невесомым поцелуем.
— Я возненавидел бы небо за это.
Я поднялась, удивлённо глядя на него. Он откинул с моего лба прядь волос и обвёл пальцами скулу и подбородок.
— Как можно ненавидеть небо?
Он пожал плечами.
— Легко. Я хочу, чтобы ты жила на земле, рядом со мной, а не была созвездием на небе.
Я улыбнулась, сама поражаясь острой нежности в груди. Я взяла руку Аполлона и прижала к своей щеке.
— Думаю, я тебя люблю.
Слова сами сорвались с моего языка, но я ни на секунду не усомнилась в их искренности - они шли сразу от сердца. Аполлон секунду смотрел на меня, осмысляя мои слова, а потом сжал меня в объятиях и опрокинул на спину, нависая надо мной, целуя, снова заставляя мою кровь вскипать, а всю меня тянуться к нему.
Да, я любила его. Не так давно, для этого мне пришлось увидеть его настоящего за модной одёжкой и солнечными очками, но я любила его. Потому что он был особенный, потому что он был чудесный.
— Если бы ты только знала, — выдохнул он куда-то мне в шею.
Я улыбнулась, зарываясь пальцами в его волосы, прижимаясь к нему теснее.
— Знала что?
Вместо ответа он снова поцеловал меня и я чувствовала, что он улыбается, так же как и я. Пожалуй, я знала. Не могла бы сказать, что именно знала, но точно чувствовала, о чём он говорит.
Если бы я только знала это раньше!
Он был нежным, как весенний свет, и настойчивым, как летняя буря. Над нами сияли звёзды, которые я так любила прежде, и которым я теперь предпочитала солнце, целуя Аполлона снова и снова, глядя только на его лицо, отдавая ему всю себя и получая ещё больше.
Когда дыхание наше начало выравниваться, когда я смогла сфокусировать взгляд и разжать руки, судорожно сжимавшие его плечи, он снова с улыбкой меня поцеловал. Я была абсолютно счастлива.
А потом вдруг мы услышали голос из гостиной.
— Аполлон!
Мы переглянулись, едва способные соображать. Что это?
— Зоя?
— Персефона, — одними губами сказал мне Аполлон.
Он одним движением скатился с меня, вылез из-под одеяла и, натянув штаны, лежавшие у кровати, вышел из комнаты. Я села в постели, прислушиваясь.
— Что такое? — голос его был недовольным, но достаточно собранным.
— Прости, что подняла тебя с постели, но мальчик тут, — спокойно пояснила Персефона. — Аид немедленно отправляется с ним на Олимп, так что поспешите. Вы тоже должны быть там.
— Он один? — Персефона секунду молчала, словно пытаясь понять, о чём её спрашивают, и Аполлон пояснил. — Лука один?
— Конечно. Разве с ним кто-то должен был быть?
Аполлон издал какой-то звук, похожий на недовольное рычание, но стены трейлера больше не тряслись.
— Я клянусь тебе, что Лука был единственным живым из смертных и бессмертных, кто пересёк сегодня границы Аида, — так же спокойно сказала Персефона. — Как бы там ни было, самую большую опасность, Луку Кастеллана, удалось обезвредить.
— Да, спасибо. Мы сейчас же отправимся на Олимп.
— Поторопитесь.
Я уже успела завернуться в покрывало и подойти к двери, когда Аполлон вернулся.
— Ты слышала?
Я кивнула. Он некоторое время просто смотрел на меня, потом взял моё лицо в ладони и долго вдумчиво целовал.
— Осталось недолго, — пообещал Аполлон. — Скоро это всё кончится.
Я со вздохом приникла к его груди, но тут же отстранилась. Времени на это у нас больше не было.
— Нам действительно стоит поторопиться.
— Боишься, Аид похитит наши лавры победителей? — усмехнулся Аполлон.
— С него станется, — улыбнулась я. — Через пять минут буду готова.
Аполлон кивнул. Мы снова вернулись в «трудовые будни», но теперь они, кажется, никогда не будут прежними, слишком велики были изменения в нас самих.

Глава 12

When you've been fighting for it all your life
You've been struggling to make things right
That’s a how a superhero learns to fly
(Every day, every hour, turn that pain into power)
When you've fighting for it all your life
You've been working every day and night
That’s a how a superhero learns to fly
(Every day, every hour, turn that pain into power)
 
The Script – Superheroes

 
1
Я ожидала потока сожалений, упрёков, отвращения к самой к себе, но ничего не было. Я сидела на переднем сиденьи рядом с Аполлоном и старалась не смотреть на него чаще шести раз за минуту. Я знала, то, что произошло, изменит мою жизнь, знала, что теперь я никогда больше не буду прежней Зоей, чтобы это не значило, что теперь я навсегда... А что я теперь? Этого я пока не знала.
Аполлон припарковал автомобиль неподалёку от Эмпайр-Стейт Билдинг и повернулся ко мне всем корпусом, заглядывая в глаза. Я улыбнуась.
– Я больше не охотница Артемиды.
Он покачал головой.
– Нет. Жалеешь об этом?
Теперь головой покачала я.
– Нет, –  я потянулась к его лицу, поглаживая по щеке. – Ни о чём не жалею.
– Скоро это всё закончится, – пообещал Феб.
Я кивнула. И когда всё закончится, что будет? Что будет со мной? Я выбросила эти мысли из головы, как только увидела его тёплую улыбку.
– Пойдём, покончим с этим.
Мы вышли на тёмную улицу. Фонари уже погасли, а солнце ещё не взошло, наше дыхание клубилось облачками пара на пронизывающем холоде.
Здание, конечно, было ещё закрыто, но стоило Аполлону дотронуться до двери ладонью, та тут же поддалась и мы вошли в тёмный холл. Феб, ведя меня за руку, уверенно повёл меня к лифтам.
– Ты когда-нибудь поднимался на этом лифте?
Он усмехнулся и первым вошёл в кабинку. Как только двери закрылись за мной, лифт без каких-либо понуканий сам пришёл в движение, поднимая нас на несуществующий для смертных шестисотый этаж.
– Обычно я поднимаюсь на машине, но попасть на Олим, минуя лифт, могут только боги.
– Очень мило с твоей стороны составить мне компанию.
Он рассмеялся и обнял меня, прижимаясь своим лбом к моему, и я почувствовала, как по лицу расплывается улыбка. Так, в тёплом молчаниии, мы и добрались до шестисотого этажа и отпрянули друг от друга буквально за секунду до того, как двери раскрылись. Аполлон держал меня за руку всё время, что мы перебирались по хлипкому мостику, но когда оказались на территории Олимпа, он чуть сжал мою ладонь и выпустил.
– Готова?
– У нас нет выбора, – я улыбнулась. – Лучше бы нам поспешить, пока Аид не выставил нас неудачниками и не приписал все засулги себе.
 
2
В зале собрались уже все боги, кроме Артемиды и Посейдона. Мы вошли сразу за Аидом, за которым фурии волоклии почти бессознательного Луку. Наконец, двери за нами захлопнулись, а фури бросили Луку на пол, как мешок картошки, тут же устремившись к своему повелителю. Аполлон не стал занимать своё место на троне, оставшись со мной.
– Итак, – прогрохотал Зевс, – Это тот самый мальчишка?
– Да, отец, – ответил ему Феб. – Это Лука Кастелан, ближайший сподвижник Кроноса. И он, вероятнее всего, собирался принять в своё тело дух Кроноса.
Ропот пробежал по ряду богов.
– Невозможно! – отрезала Афина. – Он герой, а не бессмертный. Попытка принять в себя дух Кроноса его уничтожила бы.
Лука тихо застонал, сворачиваясь на полу, но на него никто из богов не обратил внимания.
– Именно поэтому он и пошёл в Аид, – спокойно ответил Афине Аполлон. – Его целью было получить неуязвмость в реке Стикс.
Я бросила косой взгляд на Гермеса. Он сидел прямо рядом со мной и глядел в пространство пустым взглядом.
– Но у него не вышло? – спросил Зевс.
– Нет, – ответил Аид. – Мои слуги перехватили его сразу же, как он спустился под землю.
– То есть всё, что теперь остатёся, убить его? – прогремел Арес.
Не дожидаясь ответа, он встал, доставая из ножен меч, но фурии по движению руки Аида перехватили его за полы плаща.
– Нет, – осадил его Аид. – Сначала следует расспросить мальчишку.
У Ареса сделалось такое лицо, словно он не до конца понимал, что такое расспросить и как это делается. Он вопросительно посмотрел на отца.
– Нам нужно узнать, что с Кроносом и где он, – подтвердил Аполлон. – Кроме того, Лука действовал не в одиночку.
– Не в одиночку?  – перспросила Афина – Мне казалось, его армия разгромлена, с твоей подачи, между прочим.
– Да, но кое-кому удалочь сбежать, – Аполлон шагнул к Луке и заставил его подняться на ноги. – Рассказывай.
Лука стоял, покачиваясь, несколько секунд, а потом вдруг рухнул на колени, вцепившись в голову руками. Почти сразу же раздался его вопль, полный боли. Боги удивлённо смотрели на парня, но Аполлон во время опомнился и обхватил его голову своими руками. Постепенно крик стих и стало слышно только рваное прерывистое дыхание юноши.
– Кронос... Кронос в моей голове, – сорваный голос Луки был совсем не похож на тот уверенный, пусть и усталый голос, что я слышала на корабле. – Он знает что я не... Не вполнил задание.
– Что было твоим заданием? – спросил Зевс.
– Стикс, – Лука закашлялся и капли крови упали на белый пол. – Мне нужно было стать неуязвимым, чтобы он получил моё тело.
– Как ты мог на это согласиться? – с холодным презрением бросила Гера.
– У меня не было выбора.
– Отложим эти обсуждения, – вмешался Аид. – Где теперь Кронос?
– На горе.
Лука снова закашлялся. Краем глаза я видела, что Гермес на секунду прикрыл глаза.
– Накамура должен был стать последним. кто отдаст часть своих сил, чтобы он смог возродиться в моём теле.
В зале словно повеяло холодом и я была уверена, поёжилась не я одна.
– Где теперь этот герой? –  спокойно спросил Аполлон. – Почему вы не были вместе?
– У него было ещё одно задание, – Лука замолчал, оттягивая неизбежное и все боги подались вперёд. – Он должен был разбудить Тифона.
У меня заболела голова, когда все боги разом повскакали со своих мест, полные гнева и, вероятно, ужаса.
– Тифон! – загремел Зевс.
– Как можно! – вторил ему Аид.
Аполлон встряхнул Луку, не отрывая ладоней от его головы, и заставил смотреть на себя.
– Расскажи всё, что знаешь.
Лука опять закашлялся, но быстро справился с собой.
– Тифон пойдёт на Олимп, а монстры и полукровки - на Лагерь.
– Через лабиринт?
– Да, – Лука кивнул и кровь хлынула у него из носа.
– Надо остановить Тифона! – воинственно высказался Арес. – А ещё лучше, не дать ему проснуться!
– Что-то ещё? – допытывался Аполлон, не обращая внимания на состояние Луки, который, кажется, был близок к обмороку, а то и смерти.
– Титаны пойдут на Манхеттен. И лагерь и Тифон лишь отвлекают внимание.
Лука покачал головой, словно пытался оставаться в сознании и удерживать мысли в своей голове.
– Теперь поспи, парень, – пробормотал Аполллон.
Лука мгновенно обмяк и Феб уложил его на пол, всего испачканного кровью, полуседого, с застывшим на лице мученическим выражением. Видеть, как на это отреагировал его отец, мне не хотелось. Аполлон выпрямился и оглядел богов.
– Надо эвакуировать город, – высказалаь Афина. – Тифон далеко, а нам нужно остановить титанов и защитить свой дом. Мы примем бой здесь.
– А с Тифоном кто будет сражаться? – поинтересовался Аид.
– Нападём на гору! – заорал Арес.
Гера недовольно прикрыла уши.
– На гору мы можем послать полукровок, – предложила она. – Ведь Лагерь Юпитера рядом?
– Верно, – кинул Гефест. – Манхеттен же могут защитить греческие полубоги. Сами мы направимся встретиться с Тифоном.
– Кронос, – напомнил Аполлон. – Его саркофаг по-прежнему на горе и я сильно сомневаюсь, что герои с такой уж лёгкостью его уничтожат.
– Этим займусь я, – пообещал Зевс. – Я уничтожу его снова, а потом присоединюсь к вам в борьбе с Тифоном.
Он спустился с возвышения, на котором стоял его трон, и вышел на середину зала, сверху вниз глядя на тело Луки, меня и своего сына, так и не принявшего свой божественный облик.
– Афродита, – начал он раздавать указания, – отправляйся к Посейдону и объясни ситуацию. Без его помощи нам не одолеть Тифона. Арес, Гефест, Афина, все, кто может держать оружие, собирайтесь на битву.
– Нам следует послать сообщения в лагеря полукровок, – напомнила ему Гера.
– Мы не станем просить помощи у героев, – огрызнулся Зевс.
– У нас нет другого пути, – пожал плечами Аид. – Хочу напомнить, что сам ты отправляешься на Отрис, пускай и временно, а все остальные собираются сражаться с Тифоном.
Зевс гневно засопел, глаза его потемнели и я неосознанно шагнула за спину Аполлону. Но Зевс всё же справился с раздражением.
– Пошлите сообщение в Лагерь на Лонг-Айленде, – сказал он, наконец, – Пускай оставят какое-то количство защищать выход из лабиринта или уничтожат выход их него. Пускай пришлют сюда как можно больше героев. Других полукровок отправьте на гору биться с титанами.
– Эфан Накамура, – напомнил Аполлон. – Его надо попытаться остановить.
– А почему, собственно, вы двое его упустили? – ехидно поинтересовался Арес.
Я почувствовала, как Аполлон напрягся, но в следующий момент он уже держал себя в руках.
– Вероятно, потому что тебя с нами не было. Кстати, чем ты был занят, братец?
Арес надулся, но Зевс хлопнул в ладоши, призывая к тишине.
– Накамура, чей он сын?
Мы с Аполлоном коротко переглянулись и развели руками. Тогда все взгляды обратились к Дионису, но тот их проигнорировал.
– Он мой сын, – раздался голос из-за выскоих тронов главных богов.
В центр вышла высокая худая женщина, с копной жёстких тёмных волос, которая в отличие от остальных богов, была одета во всё чёрное и кожанное.
– Здравствуй, Немезида, – холодно кивнула Гера. – Следует ли нам понимать это так, что и ты переметнулась, как твой сын?
Немезида безразлично дёрнула плечами и осмотрела собравшихся.
– Я поддерживала Кроноса и мой сын отдал глаз за то, чтобы стать последним звеном в его воскрешении.
Поддерживала? – перспросил Аид.
Немезида кивнула.
– Увы, он меня разочаровал.
Боги снова закричали, переругиваясь, но Зевс своим зычным голосом перекрыл все споры.
– Найди своего сына и я прощу твоё предательство.
Немезида приподняла тонкую бровь и окинула Зевса взглядом с головы до ног, но потом склонилась перед верховным богом Олимпа.
– Как будет угодно.

3
Я предала свою семью, теперь я предала Артемиду. Ужасно. Ещё хуже, что о последнем я не жалею вовсе, а первое давно подёрнулось дымкой воспоминаний.
Артемиде следовало присоединиться к тем, кто будет сражаться с Тифоном, поэтому меня и Аполлона отправили к ней.
– Ты правда уверен, что это хорошая идея, сказать ей сейчас?
Я спросила об этом уже сто раз и всё равно продолжала спрашивать снова и снова.
– Нет, – Аполлон покачал головой и начал снижаться над лесом. – Но рано или поздно она узнает и пускай уж лучше она теперь выплеснет свою злость на Тифона, чем потом на нас.
– Это если она не размажет нас по стенке сразу как узнает.
Аполлон посадил машину неподалёку от лагеря, так что я могла видеть палатки в просветы между деревьями, и взял меня за руки.
– Она будет в ярости, но я не дам тебе навредить.
– А если Артемида откажется участвовать в бою?
– Она не ослушается отца.
Я неопределённо хмыкнула, но спорить не стала. К чему думать о том, какой будет реакция Артемиды, когда через несколько минут мы узнаем её во всех подробностях.
Мы вышли из машины и медленно побрели по снегу. Впервые в жизни я не рада была возвращаться в лагерь. Выйдя на поляну я бросила всего один взгляд вокруг и тут же опустила голову. Феб, прекрасно зная мои чувства, на этот раз не стал останавливаться и шутить с девушками, а в молчании пошёл вместе со мной прямо к шатру Артемиды.
Евринома стояла на часах у входа и, едва завидев нас, тут же сунулась в палатку с докладом, так что когда мы подошли ко входу, полог был откинут. Коротко переглянувшись, мы вошли внутрь.
Там всё оставалось по-прежнему: низкое ложе, застеленное шкурами, охотничьи трофеи, волк на полу у ног Артемиды. Мне следовало бы встать на колени, чтобы приветствовать её, но я этого не сделала, напротив, встала плечо к плечу с Аполлоном. Артемида оглядела нас с ног до головы и подозрительно прищурилась, сидя за низеньким столиком.
– Нашли мальчишку?
– Да, – ответил ей Аполлон, – Он на Олимпе. Рассказал, что его товарищ собирается разбудить Тифона, поэтому тебе следует отправить Охотниц на Манхеттен, защищать Олимп, а самой собираться на битву с Тифоном.
Артемида кивнула, так и не поднимаясь на ноги.
– Это само собой. Но все ли это новости, что у вас есть? Зоя?
Я сглотнула и потупилась.
– Нет, госпожа Артемида. Есть ещё кое-что...
– Ты должна была сказать «нет, моя госпожа», – резко прервала меня богиня. – Так говорят мои Охотницы!
Я подняла глаза на Артемиду. Прекрасное лицо её было искажено страшной злобой, так что я едва узнала её.
– Я больше не ваша Охотница, госпожа Артемида, – тихо, но как могла твёрдо, сказала я.
– Кто же ты теперь? – шипящим гневным шёпотом спросила богиня?
– Моя Охотница, полагаю.
Слова Аполлона, сказанные спокойно и громко, произвели эффект брошенной бомбы. Артемида вихрем вскочила на ноги, занося руку для удара по моему лицу, но Аполлон легко перехватил её, удерживая на месте.
– Полегче, сестрёнка.
– Предательница! – закричала на меня Артемида. – Я пожалела тебя, взяла в свою свиту и этим ты мне платишь?! Я превращу тебя...
– Ни в кого ты её не превратишь, – повысил голос Аполлон, встряхивая сестру.
– Ты! – она обернулась к нему. – Как ты посмел?! Она была моей лучшей Охотницей!
– И она остаётся лучшей из них. Но она сама сделала свой выбор.
– Выбор? – Артемида фыркнула и вырвала свою руку, отходя на пару шагов. – Выбор? Ты заморочил ей голову! Когда ты бросишь её, я не подберу её снова. Я от неё отказываюсь.
Я вздрогнула и отчётливо почувствовала, Артемида действительно от меня отказалась, между нами больше нет никакой связи. Ничего, хотя я ощущала всё, как и прежде, даже после того, что мы с Аполлоном сделали. Стало пусто и страшно, но ведь я действительно сделала свой выбор?
– Я рад, что ты от неё отказываешься, – холодно сказал Аполлон. – Теперь я позабучусь о ней, – он взял мою руку и чуть сжал. – Ты должна отправить своих Охотниц на Манхеттен, а сама отправляйся на бой, таков приказ отца. Ты можешь только решить, пошлёшь ли ты Охотниц со мной или они доберутся сами.
– Никогда больше моя Охотница не отправится с тобой.
Артемида отвернулась от нас. Волк подобрался, готовый прыгнуть в любой момент.
– Убирайтесь. Я исполню приказ отца.

Глава 13

Chin up baby - your not alone in loneliness
I'm right here with you
Whatever monster, what
ever evil comes around
We'll beat them too

Sunrise Avenue – Don't Cry


1
Меня трясло так, что я с трудом могла идти. Как только мы миновали лагерь и вошли в лес, я разрыдалась.
– Ну, дорогая, – Аполлон буквально сгрёб меня в охапку, прижимая к себе. – Не надо.
Я продолжала рыдать, цепляясь за отвороты его куртки. Я оплакивала долгие века службы Артемиде, дружбу с Охотницами, всю свою прошлую жизнь. Минут пятнадцать я могла только плакать.
– Что теперь? – голос мой звучал жалко. – Куда мне теперь пойти?
Аполлон приподнял мою голову за подбородок и, хотя я сопротивлялась, заставил посмотреть на него, сам заглядывая в моё покрасневшее от слёз лицо.
– Оставайся со мной.
Я растерялась и, кажется, забыла вдохнуть. Аполлон смотрел на меня, совершенно серьёзный, солнце освещало его красиво лицо, но глаза светились ярче небесного светила, столько нежности там было.
– Ты любишь меня? – спросил он.
– Да, – не задумываясь подтвердила я. – Да. Я говорила тебе.
Аполлон улыбнулся.
– Обстоятельства, когда ты это сказала... – промурлыкал он. – Прости, но я решил проверить.
Я почувствовала, что начинаю краснеть при воспоминании об упомянутых обстоятельствах. Я была совершенно разбита после встречи с Артемидой и на ногах держалась в основном благодаря поддержке Аполлона, соображала я с большим трудом.
– Тогда оставайся со мной. Хочешь, будем жить где-нибудь в Нью-Йорке или, наоборот, объедем всю Америку.
Я только кивнула. Не знаю, чтобы я выбрала, но почему нельзя выбрать оба варианта? Феб вдруг посерьёзнел и как будто ещё внимательное стал заглядывать мне в лицо.
– Зоя, хотя я и говорил, что ты сделала выбор... Ты уверена?
Уверена ли я? Забавно, что он спросил. Он не спрашивал этого ночью, когда это было бы куда как уместнее.
– Да. Не думаешь же ты, что я бы.. Если бы...
У меня не было ни слов, ни сил. Я могла только жалобно на него смотреть, в надежде, что как-нибудь он поймёт. Но кое на что сил у меня хватило.
– А ты? Ты был уверен?
Аполлон мягко улыбнулся и провёл кончиками пальцев по моей щеке. Если я и начинала на него злиться за глупый вопрос, то тут же перестала.
– Думаешь, «я бы если бы»? – он коротко коснулся моих губ поцелуем. – Следовало сказать тебе это раньше, но я позорно трусил. Я люблю тебя.
– Любишь? – зачем-то переспросила я.
– Я оказался на горе Отрис потому, что всё это время следил за вами. За тобой.
– Ох, – я растерялась и залилась краской, подумав о том, как многое он мог увидеть, если следил за нами. Аполлон снова засмеялся и крепче меня обнял.
– Ничего криминального, скорее для подстраховки.
Я вздохнула. Истерика прошла, теперь я, наконец, начала замечать погожий день и крепкие объятия Аполлона. Увы, это означало, что следует браться за дела.
– Ты отправишь меня на Манхеттен?
– Да, – он кивнул. – Оставлю тебя там за главную над полукровками.
Я улыбнулась. Там же на Манхеттене будут и Охотницы, к которым я больше не принадлежу, и они не будут мне рады, но Охотницы всегда были разумными, мы договоримся.
– Тогда нам нужно поторопиться.

2
Лил дождь, такой мелкий и частый, что, казалось, вода неподвижно висит в воздухе. И с каждой секундой ситуация становилась всё хуже - линия обороны сузилась и мы вплотную подошли к зданию, а монстры всё не отступали. Полукровки и Охотницы едва с ног не валились.
Нарастающего гула где-то в небе мы в пылу схватки сначала не услышали, а когда он стал почти оглушительным и даже монстры подняли головы - на секунду испугались.
– Всем закрыть глаза, – заорала я.
Меня, разумеется, мало кто услышал, но, к счастью, ребята и сами сообразили. Во вспышке золотого света с неба спускались Олимпийцы. Ошалелый Перси Джексон скакал где-то рядом со мной, пытаясь рассказать о том, что стало с Тифоном, но даже он замолк.
Я сразу же открыла глаза, едва сияние стихло. Ближайших ко мне монстров испепелило, но надвигались новые и новые полчища, даже с богами, вступившими в схватку, бой затянется.
Мы двинулись было навстречу опасности, но земля дрогнула и асфальт пересекла длинная черта, проваливающаяся и осыпающаяся - из-под земли кто-то лез. Первым выскочил юноша в чёрном, бледный и очень злой, но совершенно определённо не имеющий отношения к монстрам.
– Нико, – выдохнула я.
Да, это был он, маленький брат Бьянки... Но какой-то другой. Нико заметно вытянулся и сильно похудел, но плотная аура могущества, исходившая от него, могла, наверное, и с ног сбить, если подойти слишком близко. Нико смотрел на Перси так, словно готов разорвать его голыми руками, Перси же смотрел на него моляще.
Внезапно Нико развернулся и в ту же секунду на него бросился монстр - что-то длинное, змееобразное, я даже не успела рассмотреть - напоровшийся на его чёрный клинок и рассыпавшееся прахом. Нико стряхнул с себя останки монстра и снова повернулся к Перси.
– Сестра просила простить тебя, Перси Джексон. Я далёк от этого, но сегодня мы на одной стороне.
– Вот спасибочки, – пробормотал ошеломлённый Перси.
– Тебе привет от Бьянки, Зоя, – кивнул мне Нико и тут же снова бросился в бой.
– Боги бессмертные, – восхищённо буркнул Перси, устремляясь вслед за парнишкой.
Бой возобновился с новой силой. Охотницы вместе с Артемидой собрались в плотную группу, поражая врагов стрелами. Зевс и Арес занялись гигантами, а Аполлона я всё никак не могла высмотреть в толпе, пока три стрелы разом не вонзились в монстра, готовящегося на меня напасть. Я заметила только то, что стрелы были три. Аполлон!
Я круто развернулась - он стоял на ступеньках Эмпайр Стейт Билдинг и рассылал стрелы во все стороны. Увидев, что я повернулась, он улыбнулся и махнул рукой, подзывая. Я побежала в его сторону и он тоже начал спускаться, ни на секунду не останавливая поток стрел.
– Видела мантикору?
Мы встретились ровно посередине и он тут же откинул мои волосы, выбившиеся из косы.
– Видела, – подтвердила я, – жуткая тварь.
– Убьём её теперь или сначала передохнём?
Я засмеялась.
– Мне нужен реванш за тот случай с ногой.
– Тогда действуем по старой схеме, – улыбнулся Аполлон.

3
Кажется, боя тяжелей я никогда ещё не видела. Когда Манхеттен был очищен от монстров, полукровки и Охотницы выглядели, как пережёванные, они бродили в поисках друзей, натыкаясь других таких же и едва соображая. Я сидела на ступеньках Эмпайр Стейт Билдинга, мутным взглядом обводя побоище. Аполлон был тут же, перевязывая всех, кто мог сам до него добраться.
Нико Дианжело явился неожиданно, словно опять вырос из-под земли, и молча протянул вперёд левую израненную руку. От рукава его чёрной авиаторской куртки не осталось вообще ничего, так что раны были видны всем желающим.
– А ты опасный парень, Дианжело, – хмыкнул Аполлон.
– Очень.
Нико широко улыбнулся и у меня кровь в жилах застыла от этого оскала. Аполлону же, как обычно, всё было ни по чём - он захохотал и протянул парнишке руку.
– Хочу посмотреть, каким ты будешь через пару лет. Твой отец будет пугать тобой моего.
– Мне кажется, он уже к этому приступил, – Нико поморщился, когда тугой бинт был зафиксирован. – У них вообще очень нежные отношения.
– Кстати, о нежных отношениях, – пробормотал Аполлон, поднимаясь. – Ну, что, братец?
По ступеням поднимался Арес, красный и дымящийся, как будто его облило кислотой. Он скривился, но не стал ничего говорить, только махнул рукой на дверь. Аполлон пожал плечами и, потянув меня за руку, пошёл за ним.
Арес сделал вид, что ничего на заметил, когда в лифте, кроме двоих богов, оказалась и я.
– Давно ты пользуешься лифтами? – поинтересовался Аполлон.
Арес ожог его гневным взглядом.
– Лучше бы помог.
Аполлон пожал плечами и Арес мгновенно приобрёл свой обычный цвет. Мне захотелось оказаться подальше от двух сыновей Зевса.
К счастью, поездка закончилась быстро, но я рано расслабилась - боги уже собрались и мне пришлось спрятаться за креслом Аполлона. чтобы не привлекать внимания. Признаться, я вообще не знала, зачем меня сюда привели. Сперва обсуждали произошедшее, потом искали виновных, потом согласились (почти единодушно) с тем, что вышло всё неплохо и следует поблагодарить полукровок и Охотниц. Наконец, речь зашла и о Луке.
– Убить придурка и дело с концом! – громогласно предложил Арес. – Где он? Привести!
– Уймите его кто-нибудь, – простонала Афродита. – Милый, зачем же убивать такого красивого, хорошего мальчика?
– Красивого?!
– Молчать, – бросил Зевс. – Мальчишка больше не опасен, верно?
Он повернулся к Аполлону и тот кивнул в подтверждение.
– Всякая связь с Кроносом разорвана, это несомненно, но его сознание повреждено, а это не по моей части.
– А по чьей же? – спросила Артемида. – Ты у нас бог медицины или кто-то другой?
– Я могу лишь облегчить его страдания, – спокойно ответил ей брат. – Вылечить его будет сложно, но Дионис справится.
– Дионис?
Все повернулись к мистеру Д, который сидел, скрестив руки на груди ,с таким видом, будто ничего не слышал и слышать не желал.
– Дионис этим займётся, – постановил Зевс.
Мистер Д, наконец, отмер и взвился, побагровев.
– Нет! Не займусь! Этот маленький, неблагодарный хлыщ, самоуверенный лентяй...
– Я избавлю тебя от Лагеря, – предложил Зевс.
– Согласен, – мгновенно отреагировал Дионис.
Он встал и буквально побежал вон из зала, как будто боялся, что Зевс передумает.
Зевс хлопнул в ладоши и начал было привставать с кресла, показывая, что обсуждение кончено, но тут на середину зала метнулась Артемида. В обличие маленькой девочки она гордо вскинула подбородок и упрямо посмотрела на отца.
– У нас есть ещё одна тема. На совете присутствует кое-кто, кого здесь не должно быть.
Зевс сел обратно, боги зашумели.
– Кого ты имеешь в виду, дитя?
Артемила ткнула пальчиком в мою сторону.
– Аполлона? – фыркнула Афина. – Не много ли ты на себя берёшь, милочка?
– Не его, – прошипела Артемида. – Мою бывшую Охотницу.
Все взоры обратились ко мне и я горько пожалела о том, что не могу превратиться в ящерку или что-то столь же мелкое и незаметное.
– А мне нравится Зоя, – пропела Афродита. – Вспомни только, сколько она сделала для того, чтобы поймать того мальчика, Луку. Не вижу причин, по которым...
– Она дочь Атласа!
– Не ты ли сама за неё вступалась? – удивился Зевс. – Помнится, ты так...
– Она предательница!
– Она хорошая девочка и очень красивая, – Афродита изящно поднялась с места, обойдя Артемиду, пересекла весь зал и, безапелляционно ухватив меня за руку, вытянула на середину.
– Разве не милая? – умильно спросила Афродита. – Арес, ну хоть ты скажи.
Арес истово закивал, согласный с чем бы то ни было из уст Афродиты. Та наградила его улыбкой.
– И какая история любви!
– Что, теперь ты возьмёшь под крылышко эту отступницу? – скривилась Артемида. – История любви!.. Глупость какая.
– Глупость - твоя охота. – отмахнулась Афродита. – А я надеюсь, мне удастся ещё многих из твоих Охотниц взять под своё крыло. Если твои девушки хотят любить, не запрещай им из-за того, что сама боишься.
Артемида в бешенстве выхватила кинжал, Афродита побелела и отступила, но тут поднялся Зевс и в зале раздался рокот грома.
– Прекратите, вздорные девчонки!
Афродита и Артемида отскочили друг от друга и склонили головы перед владыкой небес. Афродита - заметно ниже, чем Артемида.
– Ты, – он ткнул пальцем в Артемиду, – прекратишь эти свои штучки с наказаниями. Если от тебя кто-то уходит, умей смириться. А ты, – он так же указал на Афродиту, – чтобы никого не заколдовывала. Хватит нам одной любительницы медведей.
Артемида снова вспыхнула яростью, но Зевс так строго посмотрел на неё, что она была вынужденна присмиреть.
– Да, мой повелитель, – ласково сказала Афродита. – Как прикажете.
– Вот и умница, – Зевс вопросительно уставился на свою дочь.
– Как угодно, – прошипела она, почти не размыкая губ.
– Совет окончен, – махнул рукой Зевс.

Глава 14

If I could, then I would
I'll go wherever you will go
Way up high, or down low
I'll go wherever you will go

The Calling – Wherever You Will Go


1
Тем же вечером, на празднике по случаю победы, я подслушала разговор. Честное слово, я хотела уйти, услышав голос Геры, но её слова меня заинтересовали. Всё-таки, я девушка.
– Ты сын моего мужа, Аполлон, и, к несчастью, бог. Вечное напоминание о своей матери и тех муках, на которые я её обрекла. Но ты - часть семьи Олимпийских богов и защищать твои интересы, моя обязанность и моё право.
– Итак? – спросил Аполлон.
Он пытался сделать вопрос сухим, но интерес его было не скрыть.
– Твоя сестра опасна для этой девушки. А нам, остальным богам, не совсем ясно, кто она и что. Афродита, конечно, полностью на вашей стороне, но она, как обычно, ослеплена блеском любви. Скажи мне, кто эта девушка для тебя.
Аполлон молчал несколько секунд, потом послышался какой-то шорох, словно он собирался уходить. Я подобралась, готовая сбежать, если потребуется.
– Поговори со мной, – голос Геры стал намного более убедительным. – Это важно для моей семьи и, не сомневаюсь, важно для тебя.
Аполлон по-прежнему молчал.
– Я забочусь о ней так долго, что уже не помню, когда это началось, – сказал он, наконец. – Она моя, была моей всё это время, пускай и не знала об этом, –он снова замолчал. – Я люблю её так долго, что могу с уверенностью сказать, что буду любить её всегда.
Гера вздохнула.
– Твой отец говорил мне тоже.
– Мой отец не ждал столетиями, пока ты его заметишь.
– Ты не был одиноким и несчастным всё это время, – резко ответила Гера. – Мне известно, сколько у тебя детей, и число весьма впечатляюще.
– Количество моих детей не имеет отношения к тому, что я был одиноким и несчастным. Я искал утешения в этих отношениях и ты это отлично знаешь. Ты всё про всех знаешь, Гера, зачем заставляешь проговаривать это вслух? Мне стыдно, не сомневайся.
– Значит, она часть семьи, – постановила Гера. – Для этого я и заставляю тебя сказать это вслух. Чтобы ты сам понял.
Не дожидаясь других слов я осторожно прокралась прочь. Главное я услышала и эти слова согрели меня лучше чего угодно другого.

2
Новое потрясение ждало уже на следующее утро. Дионис, действительно, справился с недугом Луки, при этом показав себя исключительно коварным психологом - следить за Лукой он оставил Талию. Как ему удалось увести из-под носа Артемиды одну из её Охотниц и как Талия пережила последующую бурю, когда явилась к богине просить отпустить её. Говорят, неподалёку крутилась Афродита, прогуливаясь под ручку с Аресом, так что Талию удалось спасти от превращения в жабу.
Ничего удивительного, что, встретив Артемиду, я отшатнулась от неё, попытавшись мимикрировать под стену. Богиня обожгла меня презрительным испепеляющим взглядом, но прошла мимо молча.
Она почти миновала меня, но остановилась на полушаге и, повернувшись, устремила острый взгляд своих серебряных, намного более холодных, чем у брата, глаз, на меня.
– Почему Зоя? – тихо спросила она.
– Потому что я люблю его, – прямо ответила я.
– Давно? – резко, но так же тихо.
Я покачала головой, стараясь не встречаться с ней взглядом.
– Я отправила тебя с ним потому, что ты была моей лучшей Охотницей. Не только потому, что ты была моей преданной служанкой и отличным бойцом, но и потому, что ненавидела мужчин.
– Ваш брат он... – я не знала, что сказать, что бы прозвучало не слишком глупо, но не смогла подобрать слова. –Необыкновенный. Я жалею, что столько времени считала его легкомысленным повесой.
– Посмотрим, как ты запоёшь, когда он обрюхатит очередную смертную или бросит тебя.
Не дожидаясь эффекта своих колких слов, она развернулась и направилась прочь. Я глубоко вздохнула и повернулась было продолжить путь, но тут же встретилась взглядом с Аполлоном - он стоял буквально в двух шагах от меня, за углом здания, так что никто из нас его не видел до этого момента.
– Я всё слышал.
Я закусила губу и опустила взгляд.
– Моя сестра - жуткая язва, – он подошёл вплотную и поднял мою голову, обхватив ладонями лицо. – Она мнит себя правой во всём и всегда, но именно сейчас она кое-чего не знает. Я люблю тебя несколько столетий, Зоя. Так долго, что не сомневаюсь - это навсегда.
Мне не хотелось затевать этот разговор, но момент показался почти подходящим.
– У тебя столько детей.
Он кивнул.
– Я искал утешения, но находил только что-то вроде местного обезболив-,ающего. Теперь я стану настолько верным что мной сможет гордиться Гера.
Я улыбнулась и он улыбнулся в ответ. Мне не хотелось просить этого у него, я и не собиралась просить этого сейчас. Пускай всё идёт своим чередом. Он любит меня и теперь, когда у него есть я, он, вероятнее всего, сдержит данное обещание.
– Я необыкновенный? – самодовольно спросил Аполлон.
Я рассмеялась.
– Даже не сомневайся.