И мстя моя будет жестокой!Под невнятный звон будильника она открыла свои, уж совсем не ясны очи, которые, как ей казалось, она закрыла всего пару минут назад. Чертово утро обещало быть все таким же мерзким и пасмурным, как и другие пять с лишним тысяч утр, которые она помнила, как одно сплошное безобразие.
Слева на соседней кровати что-то пробубнила Миллисент. Она снова объелась шоколада вечером, и не давала спать своим сопением всей комнате целую ночь. И где эта гадина подцепила такую дурную привычку - есть шоколад на ночь? Люпин ее, что ли, научил? Надо будет как-нибудь подсунуть ей вместо шоколадки касторки или чего похуже, чтоб отбить напрочь на всю оставшуюся Миллисент жизнь охоту поглощать столько этого производного какао бобов!
Будильник все еще продолжал вопить, возвещая о том, что ровно через час нужно идти на завтрак. Зачем вставать так рано? Девон и сама не знала. Каждое утро она просыпалась раньше других и делала все, по ее мнению, с достаточной скоростью, но каждое утро она оставалась в спальне самой последней. И когда ее соседки преспокойно поглощали на завтрак тосты, Девон все еще сидела в разворошенной кровати и подкрашивала правый глаз, который почему-то всегда наотрез отказывался краситься ровно.
Вот и в это самое на первый взгляд обычное утро, маленькая черноволосая девочка с претензией на сексапильность старательно вырисовывала чьи-то чужие глаза на своем собственном лице. * А что ей еще прикажете делать? Если к пятнадцати годам она еще ни разу не встречалась с парнем, и у нее не было тайных воздыхателей, которые украдкой по ночам лелеют ее образ в своих эротических, в меру извращенных фантазиях. Это, такое маленькое упущение злодейки любви, внушало Девон прямо таки маниакальное опасение, что скоро все ее подружки-приятельницы-знакомые заведут себе по паре-тройке приличных ухажеров, а по ее, Девон, душу ничего мало-мальски сносного не останется. Вот и вырисовывала себе Девон глаза, которые видны были бы и на другом конце квиддичного поля. Вырисовывала в надежде, что в один прекрасный, ну или не очень, день ее вторая половина увидит два ее синих глаза и поймет, что ждал ее всю жизнь, и будут жить они долго и счастливо. Хотя нет, слишком длительное время Девон одного парня бы не вынесла, посему неопределенное слово «долго» можно заменить вполне поддающимся счету сроком – года два, до окончания Хогвартса, ну на крайний случай – три, чтоб еще потом немного освоиться во взрослой жизни.
Тот самый будильник был отправлен в небытие одним умелым заклинанием Панси Паркинсон. Ее Девон откровенно не любила, но дружила с ней. Знаете, это такая девчоночья дружба-вражда, когда ты везде ходишь со своей «подружкой», делишься с ней, как ей кажется, самыми сокровенными мыслями, а сама в тайне желаешь ей самого прыщавого парня в школе, самой ядовито-красной губной помады на зубах и чтобы в магазинчике перед ней закончились самые изысканные духи во всей Англии. У Девон с Панси это было взаимно, и они обе это прекрасно знали, но продолжали «дружить».
- Да пошли вы! – в голос произнесла Девон неизвестно кому и, швырнув черный карандаш для глаз в неопределенном направлении, рухнула на кровать, кутаясь в одеяло.
Сегодня ей хотелось спать, как никогда. И пусть один, конечно правый, глаз остался недокрашенным, но Девон обязательно выспится, а вечером непременно подсунет Миллисент какую-нибудь дрянь.
Разбудило ее туманное чувство, что она пропускает что-то очень важное. Девон взглянула на часы, лежавшие на прикроватном столике и тихо выругалась матом. Тихо она это сделала лишь потому, что старательно корчила из себя высокоблагородную, хорошо воспитанную юную волшебницу. На самом деле так она выначивалась только перед своими товарками, да еще несколькими парнями, на которых хотела произвести впечатление.
Зловредные часы показывали ровно без пяти минут начало занятий. Да ни каких-то там занятий, а урока у самого Снейпа. Это был единственный человек во всем Хогвартсе, которому Девон прощала все издевки на ее счет, все подпорченные плохими оценками нервы, потому что этого мужчину она уважала. Причем уважала серьезно и по-взрослому. О, только он одним единственным взглядом мог заставить ее заткнуться и сидеть тише мыши, хотя обычно это сделать никому не удавалось. Только Снейп внушал ей благоговейный трепет и желание прилежно учиться. Посему опоздать на его урок было бы просто кощунственно.
Девон, подскочив на кровати, как ужаленная пчелой в самое мягкое место, принялась молнией носиться по комнате и собирать свои вещи. Почему они лежали где угодно, но только не там, где надо, она удивлялась постоянно.
В подземельях Снейпа уже стояла неправдоподобная тишина, что возвещало о начале урока. «Вот черт! – подумала Девон, приоткрывая тяжелую деревянную дверь. - Сейчас он опять скажет что-то ехидное в мой адрес, и все непременно будут ржать!» Она скривилась и ровно с таким же выражением лица вошла в кабинет. Тихо прошмыгнуть на свое место у Девон не получилось, ибо, как это водится в таких случаях, она запуталась в собственной мантии и с тихим ругательством, которое в стоявшей вокруг тишине, показалось всем произнесенным в громкоговоритель, чуть не рухнула на пол. Поддержал ее Малфой, чему она искренне удивилась. Драко был для нее человеком, с кем она всегда соперничала в злорадных издевках и ехидных высказываниях. Они постоянно насмехались друг над другом, но эта игра в «кто кого переехидничает» забавляла всех, и они с Малфоем даже испытывали какое-то садомазохистское удовольствие от собственных перепалок. Но друзьями они не были, посему получить помощь от Драко в такой момент было для Девон чем-то из ряда вон. Ошалев от такой неожиданности, она даже не заметила, что почти весь класс откровенно пялится на нее, а Снейп застыл огромной летучей мышью неподалеку от преподавательского стола.
- Так вот, что заставило вас так задержаться, мисс Экримени, – изрек Снейп абсолютно пресным тоном, реагируя на услышанный мат.
- Я… это, простите, профессор, сэр… Можно я сяду, сэр? – произнесла она жалобно.
- Попробуйте… - Снейп махнул рукой.
- Ты из какого борделя вернулась сегодня утром? – Блейз постукивал пальцами по столу и изображал ревнивого мужа, чья жена только что возвратилась с ночной гулянки.
- Чего? Ты что несешь?! Забыл что ли, что мы до половины первого вчера в карты друг друга обыгрывали?! – она картинно расширила глаза и подбоченилась, вернее, попыталась это сделать в меру своих ограниченных партой возможностей.
- Ну, вот ты, видимо, раздела меня вчера до нитки и поперлась праздновать, - Забини осклабился.
- Да иди ты! – Девон отмахнулась. – И вообще, чего вы ко мне привязались? Чего не так то?
- Да ты на себя в зеркало посмотри! – это уже Паркинсон не выдержала и обернулась, чтобы прекратить начинавшие ней надоедать препирательства.
Девон, обнаглев, видимо от любопытства, достала из сумки маленькое зеркальце. Достала и еле удержалась от нового красноречивого ругательства. Правый глаз, как и положено, остался недокрашенным, зато левый отыгрался за оба. Две черных смазанных полосы тянулись от него до самого подбородка, челка стояла дыбом. Но это было еще не все. Гольфы она одела разные: один зеленый, другой – черный. Рубашка выбивалась из-под джемпера, а мантия вообще была надета через рукав.
- Я вижу, вы нашли собственный живописный ужас куда более интересным, чем то, что мы проходим сегодня? – Снейп навис над Девон суровой тенью.
- Это вам кажется, профессор! – класс замер от удивления ровно во второй раз за последние пять минут. Даже у Снейпа чуть приоткрылась челюсть.
- Даже так? – усмехнулся он. – Сегодня после уроков придете чистить котлы, мисс Экримени, – сказал, как отрезал, и, повернувшись на каблуках, отправился дальше курсировать между рядами.
- Сегодня он на тебе оторвется! Надо будет заскочить к нему и посмотреть, как ты своими наманикюренными ручками драишь котлы. Или лучше припалю-ка я свой! – Малфой злорадно потирал ладони.
- Отстань, – Девон угрюмо подперла щеку кулаком и уставилась на доску, на которой снейповским почерком был написан рецепт очередного зелья.
Ждать она ненавидела едва ли меньше, чем просыпаться по утрам. Ненавидела с самого детства, когда ей постоянно приходилось чего-то дожидаться:: то завтрака, потому что вставала она обычно к обеду, и готовить для нее нужно было заново; то окончания дня, потому что ей он казался дико скучным, а по ночам можно было помечтать о чем-то и уйти с головой в свой собственный микромирок; то начала весны, потому что еще больше, чем ждать, Девон ненавидела холод. Список можно было продолжать до бесконечности, но все это сводилось к одному – ожидание для нее было невыносимо. А Снейп почему-то опаздывал и совсем не торопился исполнить обещанное для нее наказание. Хотя, нет, преподаватель ведь не опаздывает, он задерживается, и с этим спорить бесполезно.
- Давно ждете? – сзади послышался голос Снейпа, в котором явно улавливались самодовольные нотки.
- Прилично, - бесцветно ответила Девон, скромно утаив о том, что хотела сказать на самом деле.
- Ну, вот и хорошо! – Снейп открыл дверь и прошел в комнату, жестом приглашая и Девон. – Котлы тоже прилично ждут, - он ухмыльнулся, ухмыльнулся в своей фирменной сволочной манере.
В другой раз Девон бы зашлась в конвульсивных повизгиваниях от этой его ухмылки, закатывала бы глаза и восхищалась бы в голос, чем доводила бы Панси в очередной раз до желания прибить Девон чем-то тяжелым. В другой раз, но не сейчас. Сейчас эта ухмылка «сволочь номер раз, и пусть только кто-то попробует в этом усомниться» предназначалась ей.
- Да я их тоже с нетерпением все занятия ждала! – пробубнила Девон себе под нос, но так, чтобы и Снейп ее тоже услышал.
- Приступайте, - он сделал вид, что ничего не заметил. Очевидно, не хотел лишний раз тратить свое красноречие на бесполезную тему.
Девон обреченно схватила первый попавшийся котел. Малфой все же выполнил свое утреннее намерение и припалил свой котел основательно. Старательно выполненному маникюру пришел безвременный конец, за что Девон решила непременно отомстить этому блондинистому хорьку.
Когда примерно половина котлов была вычищена, в дверь постучали. Снейп, проверявший какие-то работы (судя по выражению его лица, это были работы первогодок), оторвал от свитка свои черные глаза и тоном, который ясно говорил о его нежелании с кем-то общаться, пригласил войти.
На пороге показался Малфой. Пришел над ней поиздеваться, как пить дать! Вот теперь Девон просто обязана ему устроить что-нибудь пакостное.
- Профессор Снейп, можно задать вопрос? – Малфой покосился в сторону угла, в котором Девон активно вычищала собственный котел.
- Да, только, будьте любезны, сделайте это быстро. Я занят, - Снейп снова уткнулся в свиток и что-то там перечеркнул.
- С какого числа в этом году начинаются походы в Хогсмит? – Драко продолжал смотреть на Девон, злорадно скалясь, на ответ Снейпа ему было плевать.
- Если это все, то вы зря меня отвлекли, мистер Малфой! – Снейп раздраженно фыркнул.
- О, простите, сэр! – Малфой на секунду перевел взгляд на зельевара. – Тогда я пойду?
- Идите, - Снейп махнул рукой в сторону выхода.
Малфой, явно довольный собой, неторопливой походкой направился к двери и перед тем, как окончательно покинуть помещение, еще разок оглянулся на Девон.
- Ну, как потрудилась сегодня в качестве посудомойки? – за ужином Малфой картинно подпер подбородок сомкнутыми в замок руками и сделал вид, что будет слушать самую увлекательнейшую в его жизни историю.
- Ноготь сломала, - флегматично ответила Девон.
- О, Мерлин, какое несчастье! – Драко еще более картинно всплеснул руками. – И какой же? Наверное, самый любимый, да? – он сделал трагическое, полное сострадания и понимания лицо.
- Угадал, милый! Вот этот! – Девон выставила на обозрение Малфою абсолютно целехонький ноготь на среднем пальце.
- Я так и думал, - Драко продолжал выделываться. – Болит, наверное?
- Ага! Полечить не хочешь? Он бы мгновенно отрос заново, если бы я ткнула им в твой паскудный глаз! – девушка перегнулась через стол, пытаясь дотянуться до упомянутого глаза Драко.
- Нет уж, спасибо! Моему паскудному, как ты соизволила выразиться, глазу прекрасно живется и без твоего пальца. Мало ли, куда ты им еще тыкала!
Окружающие захохотали, Девон покраснела. Она начинала злиться.
- Ты дождешься, гад! Я тебе еще за котел не отомстила! – Девон потянулась за палочкой.
- Кребб, Гойл, помогите! – Драко наигранно задрожал. – Она собирается мне мстить! Я в панике! – он обхватил лицо руками.
- Все, ты меня довел! – Девон сделала отточенный взмах палочкой, и в следующую секунду тишину нарушил гогот всего Большого зала.
Снейп черной тенью летал из угла в угол своего кабинета с такой скоростью, что пол под его ногами вот-вот обещал задымиться.
- Мисс Экримени, у вас что, осеннее обострение способности устраивать себе и всем остальным «веселую» жизнь? – он на мгновение остановился и стрельнул в Девон глазами, полными гнева.
- Я не понимаю, о чем вы, сэр, - она еле сдерживала смех.
- Ах, не понимаете?! – Снейп остановился и навис над ней. – А розовый ирокез на голове у мистера Малфоя – это, скажете, не ваших рук дело? – Снейп яростно буравил ее взглядом.
Девон уже откровенно сотрясалась от немого смеха, вспоминая лицо Драко, лихорадочно ощупывающего свою голову.
- Нет, сэр! Разве я бы посмела покуситься на короля нашего Драко, сэр! – Девон состроила ангельское личико.
У Снейпа нервно дернулось левое веко. Он побледнел от злости и начал медленно наступать в сторону Девон.
- Значит так, - сказал он, когда девушка уткнулась лопатками в стену, и ей просто физически было некуда ретироваться, - играть и издеваться друг над другом вы можете когда и сколько вам угодно, мне абсолютно безразличны ваши отношения, но позорить учеников Слизерина перед всей остальной школой я не позволю! – последнюю фразу Снейп буквально выплюнул. – Месяц наказания! Никаких походов в Хогсмит, никаких других увеселительных мероприятий! А теперь вон! – рявкнул зельевар и махнул на дверь.
Девон вылетела из его кабинета, как ошпаренная. Ее мучило два противоречивых чувства: во-первых, она все еще представляла себе Драко с розовым ирокезом и, выбравшись из кабинета взбешенного Снейпа, засмеялась в полный голос, а во-вторых, ей было обидно, что за такую невинную шалость профессор ее так строго наказал. Причем она наверняка впала в полную немилость у Снейпа на ближайшую неделю или две, а, может, и на больший срок. Посему Девон посекундно менялась в лице, чем вызвала странные взгляды Панси, когда вошла в общую гостиную Слизерина.
- С тобой все в порядке? – Паркинсон участливо и немного озабоченно посмотрела на Девон.
- Да как тебе сказать… - протянула та в ответ. – Я, конечно, огорчена, и это слабо сказано: Снейп меня на месяц наказал, но, с другой стороны, я поржала над Малфоем вдоволь, даже слезы на глаза от смеха выступили! – Девон протерла пальцами глаз.
- Вот, кстати, о Драко… – Панси недовольно скрестила на груди руки. – Я не в восторге, мягко выражаясь, от твоей выходки! Он все же мой парень, и я попрошу тебя тщательней контролировать свои эскапады в отношении него! – Паркинсон сердито сомкнула брови. – Я вообще, если честно, недовольна вашими постоянными перепалками.
- Вот как? – Девон удивленно прищурилась. Ей было ясно, что Паркинсон попросту ревновала, но почему, Девон понять не могла. Повода не было абсолютно никакого, но все же, как никак, Девон с Панси «дружила», поэтому предпочла пойти на уступки «подруге». – Хорошо, в следующий раз я не буду менять ему прическу и, может быть, даже промолчу на его очередной выпад.
- Вот и отлично, - Панси взяла со столика книгу и уткнулась в нее, демонстрируя, что разговаривать она сейчас не хочет.
Девон пожала плечами и направилась в их спальню, любовно поглаживая в кармане бутылек со снадобьем, которое она умудрилась стащить из шкафчика в кабинете Снейпа.
Ночь. Чудесное и прекрасное время суток, самое любимое у всех приличных темных магов. Ночь неповторима в своем великолепии и умении вытащить на поверхность все то, что нагло скрыто под лучами дневного светила. Ночь хороша… Но только не тогда, когда тебе ее каждый раз портит твоя «глубоко обожаемая» соседка по комнате, так любящая шоколад.
Миллисент страдала комплексом пупа земли и всегда старалась вставить свое слово в каждый услышанный ею, пусть краем уха, разговор, даже если она не имела ни малейшего понятия о его теме. У нее было просто маниакальное желание быть в центре всеобщего внимания, чтобы все вокруг прислушивались к ней и считали ее наиумнейшей и наипопулярнейшей девушкой на всем белом свете. А еще Миллисент всегда стремилась быть первой во всем: у нее, по ее мнению, были лучшие и наимоднейшие наряды, самые зашибенные каникулы летом, ее перья всегда были пушистее других и писали тоньше и чище, чем все остальные, и даже своего задрипезного хомяка, чью фотографию она любовно демонстрировала всем желающим и не очень, она считала самым хомяковым хомяком в мире. И да – у милейшей Миллисент была одна милейшая привычка, вернее даже слабость – шоколад.
До тех пор, как началась ее жизнь по соседству с Миллисент Буллстроуд, Девон обожала все сладкое и шоколад в особенности. Но теперь она не переносила его органически.
- Ты чего там делаешь? – зевнула Панси.
- Я? – Девон резко обернулась. – Да так, хотела у Миллисент стащить кусочек шоколада…
- Ты издеваешься? Нам что, ее одной мало с ее сопением по ночам? Присоединиться к ней хочешь? – Паркинсон скривила лицо.
- Ага, будем дуэтом будить весь Слизерин! – Девон засмеялась, украдкой пряча опустошенный бутылек за пояс своих пижамных штанов.
- Только попробуйте, и я вам гарантирую полугодовой абонемент на посещение колдомедиков в Святом Мунго!
- Ну-ну, - ухмыльнулась Девон, понимая, правда, что Паркинсон вполне могла чего-нибудь и натворить со злости. Однако врожденное чувство собственного достоинства, которое частенько подводило, заставило мысленно наобещать любимой «подруге» самых изощренных гадостей в ответ.
Девон уселась на свою кровать, достала из тумбочки маленькую книжицу и приготовилась ждать. Ну, да, иногда она все-таки добровольно соглашалась ждать чего-то, в данном случае оно того стоило. Через минуты три дверь спальни распахнулась, и на пороге нарисовалась Миллисент собственной персоной. У нее в руках было полотенце и зубная щетка. «Значит, она только что из ванной, - подумала Девон и снова ухмыльнулась. - Не на долго ты с уборной расстанешься, подруга».
- Что? – Миллисент убрала щетку в тумбочку и вопросительно посмотрела на Девон. – Что ты на меня так смотришь?
- Ничего, ничего! – Девон сделала вид, что ничего действительно и не происходит.
Миллисент, которая хоть и считала себя умняшкой, семи пядей во лбу не была, посему ее вполне удовлетворил ответ ее соседки. Она сложила полотенце, повесила его на спинку кровати и потянулась к своей шоколадке. Девон сосредоточенно наблюдала за движениями Буллстроуд. Вот Миллисент открывает рот, предвкушая сладкий вкус шоколада на языке, вот подносит плитку ближе, вот кусает ее и тщательно прожевывает.
«Всё!» - Девон довольно улыбнулась про себя и погрузилась в чтение. Ее миссия на данный момент была выполнена.
Примерно через полчаса, когда Панси уже успела задремать, а Девон все так же читала, Миллисент зашевелилась. Паркинсон, знавшая механизм до мельчайших деталей, уже приготовилась провести ночь, выслушивая бормотание ее соседки, как внезапно с криками «Блин!» Миллисент подскочила на кровати и, сорвавшись с места, понеслась в неизвестном направлении. Бегала она в том самом направлении часов до двух ночи, а потом ей, вроде бы, стало легче.
- Да что с тобой такое?!!!! – Паркинсон сонная и злая откинула одеяло и уселась рядом с Миллисент, которая восседала на своей кровати с видом зеленой поганки и боялась даже пошевелиться.
- Не знаю, стоит двинуться, как все содержимое желудка наружу просится! – Жалобно простонала Миллисент.
- Да, по-моему, все это твое содержимое вышло уже с первого раза! – Панси потрогала лоб подруги. – Холодный.
- Может, ты чем отравилась? – Девон состроила внимательное лицо. – Вспомни, что ела за ужином?
- То же, что и вы… Ой! – Миллисент схватилась за живот.
- А еще? – Девон продолжала настаивать на своем.
- Шоколадку, как всегда… - Миллисент закрыла глаза.
- Вот! – Девон подскочила на кровати и сделала жест, повествующий о том, что она разгадала величайшую загадку человечества. – Это ты шоколадом отравилась, точно!
Паркинсон подозрительно посмотрела на Девон, а у Миллисент тут же, как по команде, распахнулись глаза.
- Да я же всегда его ем! – удивленно промямлила она.
- Ну, так вот у тебя и выработалась аллергия на него! – Девон сказала это тоном палача. – Организм был больше не в силах терпеть и отозвался на твои гастрономические предпочтения.
Паркинсон уже не сводила глаз с Девон, с прищуром наблюдая за каждым ее движением.
- И что теперь делать? - жалостно спросила Миллисент.
- Во-первых, тебе сейчас в больничное крыло надо, желудок промыть и все такое. А, во-вторых, рекомендую отказаться от употребления шоколада. Совсем, – закончила Девон, реагируя на немой вопрос в глазах Миллисент. – И вообще, это даже на пользу тебе пойдет, похудеешь малость, а то вон уже в новую мантию не влазишь…
И тут на лице у Паркинсон появилось выражение человека, открывшего новую галактику, ну или, по крайне мере, планетарную систему. Или, проще выражаясь, она догадалась.
- Да, милая, давай, я тебя провожу к мадам Помфри, - Панси поднялась с кровати и потянула Миллисент за собой.
- Идите, только аккуратнее, чтобы ее опять не стошнило, - Девон участливо улыбнулась.
Через пять минут вернулась Панси.
- Респект тебе, сестренка! – Паркинсон подошла к кровати Девон. – Что ты ей подмешала?
- Ты о чем? – Девон изобразила непонимание.
- О Миллисент и о ее так называемом «отравлении».
- Не понимаю, на что ты намекаешь… - Девон продолжала ломать комедию.
- В любом случае, я довольна итогом. По дороге в больничное крыло Миллисент созналась, что больше в жизни своей шоколад, да и вообще все сладкое, в рот не положит! Смотри только, чтобы тебя не поймали! – Паркинсон помахала пальцем перед носом у Девон и направилась к своей кровати.
- Доброй ночи! – Девон улыбнулась самой приторной улыбочкой, на которую была способна, и отвернулась на другой бок.
* фраза про чужие глаза не моя, но мне дико нравится, посему я позволила себе ее нагло спереть, ;)
