Мое прошлое, настоящее и будущее. Проклятие Слизерина

издание исправленное и дополненное

НАЗВАНИЕ: Цикл «Мое прошлое, настоящее и будущее», ч.1: «Проклятие Слизерина»
АВТОР: Slav
БЕТА-РЕДАКТОРЫ: Issa, Элья, Тайлин
БЕТА-СОВЕТНИК: Ingko
ЖАНР: приключения/AU
ПЕРСОНАЖИ: Том Реддл и множество новых персонажей.
РЕЙТИНГ: G
ДИСКЛЕЙМЕР: На все выдумки Дж. К. Роулинг, а за свое непременно отвечу.
СОДЕРЖАНИЕ: Во дворе Хогвартса еще не росла Гремучая ива, Дамблдор не был директором единственной в Англии школы чародейства и волшебства, а будущим Пожирателям смерти едва исполнилось по одиннадцать. А Он… Он пока только мечтает совершить “много великих дел”, пусть “ужасных, но все же великих”.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ:
а) Перевод имен и фамилий росмэновский!!!
б) Некоторые “факты” условны или вовсе придуманы, будьте снисходительны. Даты и места событий выбраны произвольно, но с тайным умыслом. Почти весь фик – вранье, но зато, какое правдоподобное…
в) На момент формирования идеи фика Автор не прочла ни одного произведения других фикрайтеров на тему детства Тома Реддла. Любое совпадение – случайность.
РАЗМЕЩЕНИЕ: All rights reserved. Ничто из фика не может быть скопировано (частично или полностью) в корыстных целях и без письменного разрешения автора.
ПОСВЯЩЕНИЕ: Посвящается Ingko – моей первой читательнице.
____________________________________

☻

…Я промолвил, – "но скажи мне: в царстве тьмы, где ночь всегда,
Как ты звался, гордый Ворон, там, где ночь царит всегда?"
Молвил Ворон: "Никогда".

И вскричал я в скорби страстной: "Птица ты – иль дух ужасный,
Искусителем ли послан, иль грозой прибит сюда, –
Ты пророк неустрашимый! В край печальный нелюдимый,
В край тоскою одержимый, ты пришел ко мне сюда!
О, скажи найду ль забвение, я молю, скажи когда?"
Каркнул Ворон: "Никогда".

И сидит, сидит зловещий Ворон черный, Ворон вещий,
Он глядит уединенный, точно демон полусонный.
Свет струится, тень ложится, – на полу дрожит всегда.
И душа моя из тени, что волнуется всегда,
Не восстанет – никогда!*

☻


☻ ГЛАВА 1: Ведьма в монашеской рясе ☻


Конец июля, 1938 год.

Лето выдалось жаркое, слабый ветерок со стороны реки напрасно старался донести прохладу до жителей городка. Знойный понедельник сменялся не менее знойным вторником, так продолжалось уже вторую неделю. Приезжему человеку могло показаться, что в этом году в Офэнчестере осень наступила на два месяца раньше, чем обычно: трава от жары пожухла, листва деревьев приобрела желтоватый оттенок, кое-где стала опадать.
Солнце на чистом синем небе походило на бельмо, взор которого безжалостно опалял, блеклое марево лениво поднималось от каменной мостовой. Казалось, она вот-вот начнет плавиться. Когда соборные колокола возвестили о наступлении полудня, улицы опустели – их обитатели поспешили спрятаться от зноя. Округа погружалась в полуденную дрему.
На крыльцо выбежал запыхавшийся мальчишка, истошный крик огласил подворье сиротского приюта Сент-Кросс:
— То-о-ом.
Из зарослей орешника, чертыхаясь, смахивая с плеч и головы мелкие сучки и листья, выбрался бледный черноволосый парнишка, угрюмо зыркнул на голосящего.
— Что?
— Сестра Мэри Альма велела тебе явиться к ней срочно, – выпалил мальчик, оскалив щербатый рот.
Выполнив поручение, юнец скрылся в здании приюта.
Том досадно поморщился: возвращаться в приют не хотелось. Вяло заковылял к зданию; разгоряченное тело приятно заныло, стоило лишь переступить порог, в лицо дохнуло прохладой. В коридорах приюта эхом отдавались голоса и смех детей, которые, несмотря на невыносимую жару, были рады летним каникулам. Том не хотел попадаться им на глаза, на то была причина, потому предпочел шумной компании сверстников знойную тень орешника.
Миновав лестничный пролет, Том в нерешительности остановился перед дверью. «Сестра Мэри Альма. Преподаватель истории» – гласила обветшавшая табличка.
Во всем приюте не было места более таинственного. По вечерам, перед сном, Уо́рлок рассказывал страшные истории о сестре Мэри Альме. Верзила Стайн клялся, что на прошлый Хэллоуин своими глазами видел, как сестра летала на метле. Когда раскрасневшийся Стайн изображал остроконечную шляпу и мантию, которые, по его словам, были на ней в ту злополучную ночь, Том едва сдерживал улыбку. Однако не всех в приюте это забавляло: байки кочевали из комнаты в комнату, старшие пересказывали младшим, приукрашивали; малыши все без исключения боялись уроков истории. Мало кто, как Том, понимал, что эти истории не более чем вымысел. В каждом маленьком английском городке есть легенды про невинно убиенных девушек, про богатые клады в заброшенных усадьбах, которые и по сей день охраняет призрак скупого хозяина; в каждом сиротском приюте есть "ведьма", а если нет, то обязательно придумают.
Том сокрушенно покачал головой: что может напугать детей больше, нежели ведьма в одеждах монахини? И все же для него лучше разговор с сестрой Мэри Альмой, чем с отцом Настоятелем.
Он постучал в дверь, и она со скрипом приоткрылась.
— Вы меня вызывали, сестра?
Кипы бумаг и книг, громоздившихся на столе, скрывали сестру Мэри Альму с головой. Это была суховатая дама преклонных лет, строгое лицо, словно сухую землю трещины, избороздили морщины. Не замечая мальчика, она разбирала завалы бумаг на столе, ворошила, перекладывала, будто на свете не было ничего важнее.
Том неуверенно топтался у двери:
— Сестра Мэри Альма… если это из-за Уорлока, я… меня не было…
— Проходите, мистер Реддл, – перебила сестра, взглянула на мальчика строго. – У меня нет сомнений в Вашей причастности ко вчерашнему происшествию, но вызвала я Вас не за тем. Сегодня с утренней почтой Вам доставили письмо.
Костлявая рука указала на журнальный столик из черного дерева, на котором желтел прямоугольный конверт. Том недоуменно перевел взгляд с сестры на письмо, затем обратно на сестру, но с места не двинулся.
— Не стойте как истукан, прочтите его, – велела сестра раздраженно, глаза вновь вернулись к бумагам.
Мальчик, не сводя глаз с конверта, сел в стоящее рядом со столиком кресло, взял дрожащей рукой письмо, повертел, с интересом рассматривая. На конверте из странной бумаги, какой он прежде не видел, не оказалось ни марки, ни обратного адреса. Аккуратными изумрудно-зелеными буквами выведена единственная надпись: «Мистеру Т. Н. Реддлу, графство Хэмпшир, город Офэнчестер, сиротский приют Сент-Кросс, средняя группа, комната мальчиков, дальняя кровать у окна». Том недоуменно посмотрел на учительницу – в свои неполные двенадцать он ни разу не получал писем, но знал наверняка, что никто во всей Англии, да и во всем мире, так конверты не подписывает. С обратной стороны письмо скрепляла пурпурная восковая печать, украшенная гербом с изображением льва, змеи, барсука и орла, в середине – буква «Х». Рисунок оказался таким четким, что Том невольно залюбовался.
Из-за кипы бумаг на столе послышалось нетерпеливое сопение, и Том невольно поспешил распечатать письмо. Внутри оказалось два листа из той же желтоватой бумаги, что и конверт. Том развернул первый и прочитал:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА
«ХОГВАРТС»
Директор: Армандо Диппет
(Почетный член гильдии Звездочетов и Предсказателей, Заслуженный советник Международной конфедерации чародеев)

Дорогой мистер Реддл!
Мы рады известить Вас о том, что Вам предоставлена возможность обучения в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.
Запомните, что занятия начинаются с 1 сентября. Ожидаем вашего ответа не позднее 31 июля.

Искренне Ваша,
Греине́ Клепси́дра,
заместитель директора

Том хмуро улыбнулся, еще раз внимательно оглядел восковую печать и изумрудные чернила – не слишком ли мудрено? Он поднял глаза на сестру, словно ожидал объяснений. Та, забыв о бумагах, нервно перебирала пальцами, забылась, плечи вздрогнули, рассеяно взглянула на мальчика, будто только сейчас его заметила.
— Ре… гм… Том, что ты знаешь о своих родителях?
Мальчик насупился, глаза внимательно изучали узорчатый коврик под ногами. Детское личико скривилось, как от невыносимой боли.
— Отец Клемент, говорил, что мама умерла сразу после моего рождения. Об отце не знаю ничего, кроме того, что ношу его имя.
Конверт, уголок которого Том теребил все это время, не вытерпел и порвался.
— Все верно, Том, но есть… гм… детали, о которых никто в приюте, кроме меня не знает. Но теперь, – продолжала сестра, кивнув на конверт, – об этом должен узнать и ты.
Стало слышно, как за окном разгоряченный ветерок запутался в ветвях тополя, те возмущенно перешептывались, постукивали в оконную раму.
— Я знала твою мать, Том, – тяжело вздохнула сестра Мэри Альма, – она приходилась мне троюродной племянницей. Незадолго до… твоего рождения я получила письмо, в котором она просила меня приехать немедля. Признаюсь, я мало что знала о судьбе Меропы, тем более не подозревала, что она замужем. Когда я прибыла в Лондон, она находилась в положении и должна была разрешиться от бремени со дня на день. Ее состояние с каждым часом ухудшалось, бедная девочка почти не вставала с постели, но я и предположить не могла, что она… ее…
Голос пожилой женщины дрогнул. Тому прежде не доводилось видеть сестру Мэри Альму такой: плечи сникли, словно под невидимой ношей, дрогнувшие пальцы смахнули скупую слезу. Желто-зеленые глаза смотрели поверх головы мальчика, словно видели события давно минувших дней. Справившись с волнением, она продолжила:
— После того, как этот заносчивый магл Реддл отказался признать отцовство, твоим опекуном стала я. Мне удалось определить тебя в обычный магловский приют – «Сент-Кросс». Тогда я полагала, что ты, как и отец, родился маглом.
Поначалу, когда прозвучало слово «магл», Том решил, что больше не станет выходить с непокрытой головой на улицу в пекло. Но сестра так уверенно вновь и вновь произносила странное слово, что стал сомневаться в том, что страшные истории Стайна и впрямь выдумка.
Сестра Мэри Альма, не замечая растерянности на его лице, продолжала невозмутимо:
— Совы Хогвартса никогда не ошибаются, потому с первого сентября ты станешь обучаться в школе чародейства и волшебства. Но до тех пор тебе предстоит узнать о мире магов и научиться жить в нем. То, что твои ровесники-волшебники знают с пеленок, тебе придется усвоить в кратчайшие сроки. В последующие два-три дня должно посетить Министерство Магии, чтобы разобраться с завещанием Меропы. Затем купим все необходимое для школы.
Тому почудилось, что вместо головы у него кастрюля с водой, которая закипает: ворчливо лопаются пузыри, из них с шипением и свистом вырывается горячий пар. Пожалуй, он вообще не станет выходить на улицу в жаркую погоду.
— Сестра Мэри Альма, – начал он неуверенно. Том не знал, какой задать вопрос, чтобы разом убедиться во сне он или наяву: – Я, должно быть, ослышался, но Вы… назвали меня маглом, почему?
— Я считала тебя маглом, – поправила сестра. – Маглами волшебники называют простых людей, не обладающих чародейскими способностями. Твой отец – магл, а мать была волшебницей, весьма одаренной, из достопочтенной семьи. Ты унаследовал ее дар.
— Дар?
— Дар быть волшебником…
— Сестра, – перебил Том нетерпеливо, – Вы… гм… волшебница?
Ему показалось, что морщины на лице сестры Мэри Альмы стали глубже, в глазах желтела давняя обида.
— Нет, Том, я – сквиб, – объясняла она, упреждая следующий вопрос. – Иногда в семьях маглов рождаются волшебники, порой по силе и способностям не уступающие чистокровным. Но бывает наоборот – в семьях чистокровных волшебников могут рождаться дети, начисто лишенные каких-либо чародейских навыков, их и называют сквибами.
Том открыл рот, будто хотел еще что-то спросить, но не решился. Ощущение было такое, словно несчастная голова-кастрюля заходила ходуном: вот-вот сорвется, через край злобно выплескивался кипяток, а воображаемый пар валил не хуже чем из паровозной трубы.
На время притихший было ветерок, задул с новой силой, ветки тополя застучали требовательней теперь уже по стеклу. Сестра Мэри Альма взглянула на окно и ахнула:
— Всемогущая Моргана, совсем забыла.
Она спешно подбежала к окну, натужно скрипнули створки, и на подоконник приземлился огромный всклокоченный филин. Пока сестра отвязывала от лапы странного гостя нечто, напоминающее письмо, Том с отстраненным видом пытался припомнить, летают ли ночные птицы днем и вообще существует ли совиная почта.
Как только оставили в покое, филин зычно ухнул, широкие крылья зачерпнули поток воздуха, и птица вылетела в окно. Сестра Мэри Альма развернула доставленный филином пергамент, взгляд бежал по строчкам, а морщины на лбу разглаживались. Узловатые пальцы ловко сложили лист, загадочное послание скрылось в складках одежды.
Взгляд желто-зеленых глаз скользнул по комнате, сестра задумчиво воззрилась на книжный шкаф, припоминая.
— Что же еще?..
На морщинистом лице мелькнуло озарение.
— Ах, ну конечно!
И сестра Мэри Альма скрылась за пыльными дверцами шкафа, доносилось лишь глухое бормотание.
Том смахнул прилипшие ко лбу волосы, дышать становилось труднее. В открытое окно лениво вползал воздух, тяжелый и горячий, как от кузнечного горна. Небосвод был чистый, незамутненный, лишь на севере облака робко стягивались в тугой клубок. Мальчик хотел спросить сестру еще о чем-то, но мысли путались, словно краски под рукой неумелого художника, расплывались и вновь смешивались. Том помнил, что еще с утра умел говорить, а теперь язык, словно к нёбу присох, не слушается.
Когда сестра Мэри Альма появилась вновь, лицо раскраснелось от натуги, в руках два фолианта. Первый в ветхозаветной обложке, когда-то тесненной золотом, страницы лишь чудом не выпадают. Такой можно читать, только положив на колени, слишком уж огромен. Второй несколько меньше в размерах, да и, судя по виду, моложе на один-два века.
— Упреждаю Ваши вопросы в ближайшие дни, да и в последующие годы, – напутствовала сестра Мэри Альма, протягивая мальчику книги. – Привыкайте, Том, не задавать вопросов, можно прослыть глупцом, потому искать ответы нужно самостоятельно. Я советую, пока использовать для этого книги… Для начала, будьте добры, до вечернего колокола, хотя бы… проглядеть вот эти.
Детские руки неловко прижали к груди две толстенные книги, в носу засвербело от книжной пыли. Сестра вернулась к столу, столь поспешно оставленным бумагам, давая тем самым понять, что аудиенция закончена. Том, буркнув на прощание “доброго дня”, толкнул дверь и кулем вывалился в коридор.
— Имейте в виду, мистер Реддл, книги я желала бы получить в целости и сохранности. Предупредите об этом Уорлока, – донеслось напоследок.
Только когда дверь кабинета закрылась за спиной, а от каменных стен пахнуло прохладой, голова понемногу стала проясняться. Можно было бы уединиться в библиотеке, подумал Том, дети редко ее посещают, но на летние месяцы она закрыта. Том поудобнее перехватил книги и направился в комнату.
Повезло, что в спальном крыле детей было мало, а в комнате и того меньше. Лишь на кровати возле двери заговорщически перешептывались Дейвис и Хоппс, да чуть поодаль Конни Кларк увлеченно рассматривал географические карты.
Том прямиком направился в дальний конец комнаты к большому окну, едва добрел до кровати. Та скрипуче взвизгнула, когда мальчик вместе с книгами рухнул на нее. Том растер затекшие руки, спину немного ломило. Он довольно обвел взглядом комнату. Его кровать занимала самое выгодное место – в углу – оставаясь незамеченным можно наблюдать за всеми. На соседней кровати, не замечая появления Тома, рыжеволосый Пиклс боролся со сном. Том хмыкнул, знал, что рыжий вновь проиграет. Тем лучше – не будет надоедливых расспросов.
Продолжая потирать поясницу, Том оглядел книги, которые дала сестра Мэри Альма. Только теперь он смог прочитать названия. На фолианте, чья обложка обветшала до неузнаваемости, а позолота осыпалась, едва заметны буквы: «Родословные волшебников сквозь века: самодополняющееся пособие». На второй готические завитки складывались в надпись «Мир Магии и Волшебства глазами непосвященных», ниже автор – Сно́биус Грин. Том подивился чудному имени – должно быть иностранец. Устроился поудобней на кровати, цапнул книгу поменьше. Ладонь ласково погладила кожаный переплет – книга благодарно распахнулась…
Стены комнаты раздались в стороны, потолок исчез, не стало слышно ни щебета сирот, ни зычного храпа с соседней кровати, ни воркования сизых голубей за окном. Даже настенные часы стали тикать тише, боясь помешать, спугнуть тишину, а потом и вовсе остановились. Все затмил тихий шепот страниц под пальцами Тома, они повествовали о том, что узнали за долгие годы. Его сердце, как былинка на ветру, не раз заходилось в восторженном трепете от неведомого ранее чувства. Страницы мелькали, знакомые чернильные закорючки превращались в образы и грезы, что бывают в детских сказках. Из клубов чародейского дыма возникали величественные седовласые маги и прекрасные волшебницы, взмах палочки и их сменяли загадочные существа, полулюди, полузвери. Но то не грезы, то мир волшебников, чарующий, пугающий своей таинственностью. Чуждый и родной.
За время его чтения солнце поумерило пыл, теперь зябко куталось в мантию черно-серых туч, неведомо откуда возникших. Задний двор за окном, над кроватью Тома, затягивало тенями: почернели ровные прямоугольники грядок, прозрачные пузыри теплиц стали меньше, словно сдулись. Вскоре все небо затянуло, на севере уже мелькали резвые белесо-желтые иглы, делали первые стежки. Дневной ветерок окреп, стал норовистым и беспокойным, задул в полную силу, уносил прочь жаркий вязкий, как кисель, воздух. Ровные кроны буков и грабов склонились к самой земле, стали похожи на рваные тряпки. Громыхнуло, шарахнуло так, что стекла боязливо зазвенели.
В комнате стало многолюднее, Конни Кларк вздрагивал от каждого раската, Гилберт Харроу боязливо перебрался к Дейвису и Хоппсу. Лампы на миг погасли, за окном блеснули ветвистые рога неведомого чудовища, кто-то испуганно вскрикнул.
Том не замечал ни молнии, ни сверстников, ничего не видел кроме книги. Не заметил, как на полу рядом с его кроватью выросли две тени. Храп на соседней койке резко оборвался, у Пиклса появились неотложные дела, только пятки мелькнули.
Обладатель первой тени бросил насмешливо:
— А я все гадаю, отчего такая гроза разыгралась. Ты видишь то же, что и я, Дик?
— Определенно, Стью, – вторил другой. Заметил ядовито: – Наконец-то, Ребус**, одолел алфавит, даже книжки читает на ночь. Плохо спится, Ребусик, совесть мучает?
Когда рядом заговорили, Том вздрогнул, не отрывая глаз от книги, спросил:
— Как голова, Уорлок? Не болит?.. Пиклс говорил, что ты вчера устроил отменное родео.
Ради того, чтобы увидеть реакцию, Том даже закрыл книгу, удовлетворенно осклабился. Опухшее лицо Уорлока посерело от злости, оттеняя лиловый синяк на пол-лица.
— Так тебе Пиклс рассказал?
Уорлок озверевшими глазами оглядел комнату в поисках рыжеволосого храпуна – хотел наддать за болтливость, но того и след простыл.
Том равнодушно пожал плечами.
— Весь приют говорит об этом.
За окном вновь ярко вспыхнуло, громыхнуло, ветер подхватил эхо, завертел и унес. Стью Стайн даже не заметил, переводил взгляд с Дика на Ребуса и обратно, хмурился все сильнее. Молчание затянулось, а последнее слово осталось за Ребусом, ишь расхрабрился. Внимание Стюарда привлек потрепанный фолиант, что лежал на кровати Реддла. Стайн лениво присел на кровать, притянул к себе книгу, захватив пальцами часть страниц, ловко пролистал.
— Не тронь, – ощетинился Том.
— Иначе – что?
Том вздохнул с наигранным сочувствием:
— Иначе сестра Мэри Альма из тебя зелье сварит… Это книга ее!
Стайн отдернул руку так, словно страницы раскалились, вскочив с кровати, юркнул за спину друга, будто забыл, что тот на полголовы ниже. Уорлок вовсе взъярился:
— Стью?! Ты, что поверил ему? Он же врет.
— Может и врет, – согласился Стайн неуверенно. Покосился опасливо на книгу, добавил торопливо: – Да только Холт его полдня искал, говорил по поручению сестры М-мэри Альмы.
Стайн сделал жалобную гримасу, неуверенно потянул друга за рукав.
— Пойдем, а? Ужин скоро…
Нехотя Уорлок поддался, через плечо бросил:
— Не понимаю, Ребус, как тебе удался фокус с табуретом, но знаю, что это дело твоих рук. Я не забуду, не надейся.
Том проводил их долгим взглядом исподлобья, коричневые глаза от ярости стали совсем черными. Когда за недругами закрылись двери комнаты, прошипел презрительно:
— Маглы.
Том потянулся к распахнутой Стайном книге, с омерзением отер страницы, будто к ней прикасался не человек, а болотное чудище.
Скрипнули стрелки старинных часов, с гулом раздались удары невидимого гонга. Наступило время ужина, комната пустела на глазах, у выхода столпились мальчишки.
Том тяжко вздохнул, с сожалением посмотрел на книги. В животе урчало, со вчерашнего обеда хлебной корки во рту не было, желудок прилип к позвоночнику, а ребра торчат, как колья. Кое-как запихнув толстые книги в тумбочку, Том припер дверку ботинком, чтоб не выпали. Только потом со спокойной душой направился со всеми в столовую.
В пустой комнате погас свет, стало тихо, только монотонная дробь яростно отбивала по оконному стеклу, дождевые капли ударялись об него, стекали беспомощными струйками.

***

Ужин протекал на удивление мирно, Уорлок и Стайн игнорировали его присутствие, пока в столовую не вошла сестра Мэри Альма. Не обращая внимания на учеников, что от нее шарахались, как черти от ладана, сестра приблизилась к столу, за которым сидел Том. Над столом повисла гнетущая тишина, одна из младших девочек испуганно всхлипнула. Сестра с невозмутимым видом обратилась:
— Приятного аппетита, дети.
Ответом ей был неровный гул детских голосов. Удовлетворенная ответом, сестра Мэри Альма обратилась к Тому:
— Мистер Реддл, завтра, до утренней молитвы, желаю видеть Вас готовым к отъезду: оденьтесь подобающим образом и соберите вещи, которые могут Вам понадобиться до следующего лета.
Том почувствовал себя неловко, когда ошеломленные взгляды детей обратились к нему.
— Хорошо, сестра.
Как только сестра Мэри Альма удалилась, из-за соседнего стола донеслось ехидное:
— Ну и ну, кто же та несчастная семейная пара, что усыновила Вас, мистер Ребус?
— Кто сказал, что его усыновили, Стью? Скорее всего, его переводят в сиротский приют для слабоумных.
За соседним столом раздался дружный хохот. Том не стал оглядываться, не спеша, сосчитал зубчики у вилки, а когда они закончились, пересчитал заново. Сердце грела мысль о завтрашнем отъезде, еще никогда он не покидал территории приюта. Ради такого события Том готов отказаться от подарка на Рождество.

***

Вторую книгу Том решился открыть только, когда прозвучал вечерний колокол, свет в комнатах погас, дети разбрелись по койкам, теперь мирно посапывали. Фолиант, казалось, потяжелел, Том прислонил его к спинке кровати, а сам лег на живот. С головой укрылся одеялом, нажал на проржавевшую кнопку, и маленькое укрытие озарил свет старого фонарика, найденного в подвальных помещениях во время ежегодной уборки.
Страницы одна за другой мелькали перед глазами, усеянные незнакомыми, а иногда забавными, старинными и современными именами. Том и помыслить не мог, что в его обычном мире, живет столько волшебников и ведьм, их огромных семей и кланов, самые древние из которых существовали на протяжении нескольких тысячелетий. Во всем этом многообразии Том искал одно единственное имя. Фонарик стал барахлить, его свет становился то тусклее, то погасал вовсе. Веки наливались свинцом, пальцы уже устали переворачивать страницы, а книге, мнилось, нет конца.
Нужное имя нашлось, когда Том хотел уже отложить книгу и лечь спать. На одном из сучков дерева с раскидистой кроной изумрудной листвы повис клочок пергамента с надписью: «Том Нарволо Реддл. 29 октября 1926 год н.э. Волшебник». Сонливость как рукой сняло, даже фонарик, словно заинтересовался, стал светить ярче. Том ткнул пальцем в страницу, повел его от сучка со своим именем к корням дерева. Далее на ветвях нарисованного дерева повисли пергаменты с именами родителей, под именем отца чернело слово «магл». В книге присутствовали имена и маглов, и сквибов, но не всех, только состоящих в близком родстве с волшебниками. Сказывалось название книги – «Родословные волшебников сквозь века: самодополняющееся пособие».
Пока Том листал книгу, на чистых страницах, выведенные невидимой рукой, добавлялись все новые и новые записи, имена и дата. К тому времени, когда глаза Тома стали слипаться, в мире родилось шесть маленьких волшебников, несмышленых, но окруженных любовью и заботой близких.
____________________________________
* Эдгар По “Ворон” (пер. К.Д. Бальмонта)
** Riddle (англ.) – загадка. Ребус – прозвище, которое дали Тому Реддлу в сиротском приюте Ричард Уорлок и Стюард Стайн.
____________________________________
© (Для всех под прозвищем «Аноним» :) Я Вас умоляю, подписывайтесь как-нибудь, хоть цифрой, хоть буквой, хоть смайликом, но чтобы я могла различать своих читателей. Пожалуйста!
____________________________________