Глава 1Молодой фотограф Дмитрий Ерёмин был одним из тех, кого сейчас называют модным словом фрилансер. И при этом, в отличие от многих своих коллег, больше тратящих времени на поиск заказов, чем на их исполнение, специалистом он был признанным и востребованным. Сделанные им снимки постоянно мелькали на глянцевых страницах модных журналов, а организаторы каждой уважающей себя московской тусовки стремились пригласить Ерёмина поработать в этот вечер у них.
Глядя на этого просто, но стильно одетого молодого человека, знатока столичного бомонда и завсегдатая светских мероприятий, трудно было и подумать, что родом он из деревни, затерявшейся где-то в Краснодарском крае. А меж тем, это было действительно так. Митя вырос не в городской квартире одного из многочисленных каменных муравейников с зеркальным лифтом, центральным отоплением и водопроводом, а в окруженном старым разросшимся садом и большим огородом сельском деревянном домишке с единственным этажом, если не считать чердака.
Этот самый чердак и сыграл такую значительную роль в жизни Мити. Как-то раз, лет в одиннадцать, играя с друзьями в казаки-разбойники, он забежал на чердак, где стоял старинный сундук с тяжелой крышкой, обклеенной порядком выцветшими старыми картинками. Этот сундук был там всегда, но сколько Митя себя помнил, ему никогда не приходило в голову открывать его. Однако тут он откинул крышку, и обнаружил внутри старый фотоаппарат «Смена», который покрылся толстым слоем пыли и был оплетён сетями самого искусного природного мастера по созданию ловушек — паука. С этого момента попал в ловушку и Митя. Он так заинтересовался фотографией, что забыл обо всём на свете. Вместе со «Сменой» и принадлежностями для проявления пленки и печатанья снимков в сундуке обнаружилось и несколько растрёпанных популярных пособий для начинающих фотографов, и Митя так увлёкся их чтением, что даже перестал ходить купаться с друзьями, так и просиживал целый день за книгами. Увидев, чем занимается его сын, Митин папа (а это именно он был когда-то владельцем «Смены», да с годами позабросил своё хобби), рассказал мальчику о кое-каких секретах фотодела, показал, как выставлять экспозицию, а потом съездил в райцентр, купил две катушки плёнки — цветную и чёрно-белую и торжественно вручил их сыну. Этот подарок стал настоящим праздником для Мити. Мальчик носился с фотоаппаратом по двору и щелкал все, что видел — от облаков на небосклоне до ползущих по земле дождевых червей. А когда плёнка была отснята, что произошло очень быстро, отец с сыном съездили в тот же райцентр и проявили её. К удивлению старшего Ерёмина и необыкновенной радости младшего, больше половины снимков вышли удачными, а три — просто-таки отличными для начинающего художника.
Настала осень, Митя пошел в школу, но к увлечению своему не охладел, даже наоборот, приохотился к нему ещё больше. Он выискивал в библиотеке книги по фотоделу, расспрашивал всех знакомых, которые хоть когда-либо держали камеру в руках, и через некоторое время выучился не только снимать, но и самостоятельно проявлять плёнку и печатать снимки. Тщательно заделав всё на том же чердаке окна и все щели, Митя превратил его в настоящую фотографическую мастерскую.
Лет в четырнадцать период беспорядочного щёлканья всего подряд, без разбору, у Мити прошёл. Мальчик сосредоточился на портретах и стал заниматься, преимущественно, только ими. Он снимал родителей, бабушку, учителей, соседей по деревне, своих друзей — но больше всего ему нравилось подглядывать за девчонками. Подловить кого-нибудь из них в самый неожиданный момент, когда у неё и в мыслях нет, что на неё нацелена фотокамера — и нажать на кнопку. В поисках интересных кадров Митя то прятался в кустах, то чуть ли не ползком пробирался по крапиве на задах огородов и вылезал оттуда порядком исцарапанный и перепачканный — но зато почти каждый раз с трофеем.
Вскоре у него уже скопилась целая подборка компромата на местных красавиц. Одну он подловил во время ночного купания в речке, засняв во всех ракурсах её ярко освещённую луной соблазнительную фигурку, другую застукал целующейся с Васькой — официально считавшимся бойфрендом той, которая плескалась в воде. Кадры, как кусочки пазла, складывали разные судьбы в единую картину. Мите удавалось запечатлеть такие моменты, которые обычно всегда оставались тщательно скрытыми от посторонних глаз. Он видел, как втихомолку плачет от несчастной любви десятиклассница Машка, самая боевая девчонка в их школе; как ковыряется в носу надменная Танька, приезжающая на лето из города, презирающая местных ребят и пренебрежительно называющая их всех «неумытой деревней»; как неловко штопает свои единственные носки Колька Соколов, тот самый Мишка, который постоянно рассказывал ребятам, что его отец работает в Америке и оттуда присылает им с мамой доллары пачками. Днём Митя снимал замершие мгновения жизни откровения, а по ночам проявлял пленку. Ему безумно нравился сам процесс возникновения фотографии, и, священнодействуя в тишине с увеличителем, проявителем, фиксажем и глянцевателем, он ощущал себя причастным к какому-то волшебному таинству.
Все вокруг восхищались Митиными снимками, родители и друзья были уверены, что он лучший в мире фотограф — но сам парень отлично понимал, что до профессионала ему ещё очень и очень далеко, не хватает школы и специальных знаний. Хотелось получать как можно больше информации о любимом деле — и чтобы достичь этой цели Митя начал выписывать по почте книги и журналы о фотоискусстве. А затем, когда понял, что очень многие подобные издания написаны не на его родном языке, начал усиленно заниматься английским. Родители были очень-очень довольны тем, что их сын не тратит зря время — и делом увлечен, и учится хорошо. А Митя с упоением перелистывал новые журналы. Именно из них он узнал о появлении цифровой техники и, конечно, мечтал, что когда-нибудь станет обладателем такой вот супер-современной фотокамеры.
Но при этом был уверен, что не расстанется и со своей старенькой «Сменой». Первый фотоаппарат, как и первую любовь, забыть невозможно, да и нужно ли? Ведь когда появилось кино, зрители не потеряли интерес к театру, а когда электронные книги заполонили интернет-пространства, печатные не покинули за ненадобностью полки книжных магазинов. Так и с фотографией. Конечно, семейные альбомы (роль которых всё чаще играют в последнее время ноутбуки и айподы) хранят исключительно любительские снимки, сделанные легко и быстро, одно нажатие кнопки — и файл готов, можно закачивать в компьютер. Но настоящие профессионалы среди фотохудожников предпочитают работать с пленкой, и многие из них предпочитают черно-белые снимки цветным.
Митя рос, взрослел, менялся — и его работы менялись вместе с ним. И как наша верная спутница тень улавливает и передаёт малейшее наше движение, так сделанные Митей снимки отражали все колебания и порывы его юной души. Когда он был влюблен и счастлив, то запасался цветной плёнкой. Снимки выходили яркими, сочными, жизнеутверждающими, и их было так много, что ими, наверное, можно было бы обклеить всю китайскую стену, по крайней мере, с одной стороны. А когда на Митю накатывала свойственная юности хандра, жизнь казалась никчемной, и ни во что не хотелось верить, а уж тем более в такое понятие, как любовь и красота, юноша выдавал целую серию чёрно-белых кадров, которые привели бы в восторг любого, даже самого депрессивного поклонника готической культуры.
После школы Митя собирался поступать в Кубанский государственный технологический университет, но неожиданно в его планы вмешалась судьба и указала ему дорогу в Москву. Конечно, не сама, а с помощью великого и могучего господина случая.
В конце последнего школьного сентября Митя наткнулся в одном из журналов по фотоделу на объявление о всероссийском конкурсе молодых фотохудожников. Раньше он никогда не заострял внимания на подобных объявлениях, поскольку всегда относился к себе критично и считал, что он еще недостаточно подготовлен для того, чтобы соревноваться с другими в фотоискусстве. Но в этот раз решил попробовать — а почему бы и нет, в конце концов? Придирчиво изучив коробку, где хранились его лучшие работы, Митя выбрал несколько самых удачных, с его точки зрения, снимков. Плёнки он никогда не выбрасывал, хорошо, размеры чердака позволяли — хранил на собственноручно сколоченных стеллажах и полках, стараясь, чтобы все были подписаны и разложены по датам, так что ему не составило особого труда разыскать нужные плёнки и сделать копии. Готовые снимки Митя вложил в конверт и отправил по почте заказной бандеролью с уведомлением о вручении — из райцентра, чтобы было надёжнее. Уведомление о том, что бандероль доставлена адресату, пришло быстро, даже быстрее, чем ожидал Митя. Но вот ответа от жюри не было очень долго, настолько долго, что юноша уже успел пережить все стадии разочарования и забыть о конкурсе.
Пришла весна, наконец-то пригрело солнце, зазвенели ручьи… В один из таких чудесных апрельских дней Митя, вернувшись из школы, обнаружил в почтовом ящике белый конверт с эмблемой фотоконкурса — яркой вспышкой, и сердце его замерло. Торопливо разрывая плотную бумагу, он старался делать это как можно осторожнее, чтобы не повредить письмо, и при этом уговаривал себя:
«Может быть, это ещё ничего не значит… Наверное, мне просто сообщают, что конкурс состоялся, или пишут какую-нибудь подобную ерунду…» Но в глубине души юноша, конечно, надеялся, что конверт с эмблемой содержит в себе гораздо более ценную информацию. Например, сообщение, что Митя Ерёмин вошёл в сотню лучших участников конкурса. И может быть, ему даже прислали за это какую-нибудь грамоту…
Однако содержание письма повергло Митю в глубокий шок. Ему пришлось трижды перечитывать компьютерный текст — но и после этого юноше трудно было поверить в его содержание. Письмо кратко и сухо гласило, что Дмитрию Ерёмину следует такого-то числа в такое-то время прибыть в Москву по такому-то адресу для участия в церемонии награждения победителей конкурса. Из чего следовало, что Митя не просто попал в какую-то там сотню, а занял одно из призовых мест.
Разумеется, такая новость произвела огромное впечатление и на всю школу, и на всю деревню, а не только на семью Ерёминых. Родители Мити были в таком восторге, что даже закрыли глаза на дату церемонии — двадцать седьмое мая, последняя неделя перед выпускными экзаменами. По-хорошему, в эти дни надо сидеть и готовиться, не поднимая головы от книги — а Митя, ни минуты не колеблясь, поехал в Москву. Оценки в аттестате его абсолютно не волновали, едва сев в поезд, он тут же забыл о школе. Всю дорогу до столицы, лёжа на верхней полке плацкартного вагоны, Митя размышлял только о том, какая же из отправленных им на конкурс работ удостоилась награды?
Оказалось, что единогласное признание жюри вызвал портрет Иры Мироновой, Митиной первой любви. Снимок этот появился на свет совершенно случайно — ребята собирались на день рождения к однокласснику, Митя заранее зашёл за Ирой и, пока она вертелась перед зеркалом, прихорашивалась и любовалась собой, несколько раз щёлкнул затвором своей «Смены». Думал ли влюбленный юноша, что именно этот кадр признают лучшим из тысяч фотографий, присланных со всей России? Но Митя гордился не только признанием профессионалов и восторженными отзывами, которые ему довелось услышать во время церемонии, но и самим снимком. Действительно, портрет получился уникальным.
Мите каким-то непостижимым, почти фантастическим образом удалось запечатлеть мгновение встречи двух сущностей, двух проявлений одной натуры. Девушка, стоявшая перед зеркалом, выглядела прелестной, милой и наивной, а лицо её отражения, хоть и похожее, как две капли воды на оригинал, выдавало совсем другие черты своей обладательницы — хитрость, расчётливость и цинизм. Как выяснилось позже, в Ире действительно уживались два разных человека, две так непохожие друг на друга девушки. Первую из них знал и любил Митя, и она вроде бы даже отвечала ему взаимностью — а вторая вскоре после нового года сообщила ему, что уезжает в город с родственником своей соседки, толстым и плешивым владельцем винного магазина, бывшем старше неё на три с лишком десятка лет. Нужно ли говорить, как страдал Митя от такого поворота событий? Казалось, весь мир рухнул в тартарары, даже фотографировать (впервые в жизни!) не хотелось. Но время лечит, да и судьба, если уж решила во что бы то ни стало наградить своего подопечного талантом, то ни за что не разрешит ему прожечь бесценный дар.
Москва встретила юного фотографа весьма приветливо, словно позировала ему, поворачиваясь своими лучшими, самыми привлекательными ракурсами. В Доме Художника, где проходило награждение лауреатов фотоконкурса, Дмитрий оказался в центре внимания не только членов комиссии и журналистов, но и ведущих редакторов модных изданий. Помимо приза за лучшее (лучшее!) фото конкурса — позолоченной статуэтки, он получил право провести фотосессию для самого известного глянцевого журнала. Можно только представить себе восторг юноши, который приехал из провинции в одних затертых джинсах и тоненькой ветровке с черненьким рюкзачком за плечами и сразу оказался фаворитом светского события. Этот день стал для него стартом в новую жизнь, которую характеризуют, используя итальянское выражение, как dolce vita.
За годы самостоятельного обучения Митя наловчился делать хорошие снимки и со временем сумел превратить хобби в неплохой способ заработка. Но одно дело снимать свадьбы в окрестных деревнях или делать на заказ портреты соседских детей — и совсем другое фотографировать для такого известного журнала. Во время первой фотосессии Митя чувствовал себя туристом-неудачником, внезапно оказавшимся в незнакомой стране в одиночку, не зная ни языка и не имея при себе ни разговорника, ни путеводителя. Раскрепощенные модели с вызовом и откровенной насмешкой смотрели на семнадцатилетнего мальчика, сжимающего в руках цифровую камеру, которую ему выдали на съемочный день и с которой Митя доселе был знаком только теоретически. Мальчик тушевался под их взглядами, ему казалось, что все вокруг видят дырку на рукаве его рубашки, которую он порвал, неловко зацепившись за дверную ручку, перед самой фотосессией, и смеются над ним. Митя работал, словно в забытье, но когда редактор журнала просмотрел его снимки в компьютере, то остался очень доволен. Дмитрию Ерёмину тут же предложили заключить контракт с журналом, отчего тот страшно растерялся и забормотал, что очень хотел бы, но у него пока даже аттестата на руках нет… На его счастье, в редакции работали внимательные и понимающие люди. В результате переговоров было решено, что к работе Митя приступит с начала июля. Да ещё и получит в аренду цифровую камеру, ту самую, которой он сегодня снимал.
Сам Митя, признаться, не был в восторге от своих снимков для журнала. Они казались ему деланными, искусственными и абсолютно лишенными жизни. Мысль о том, что и все последующие его фотографии на новой работе должны будут выглядеть именно так, Митю не прельщала. Но может ли молодой и талантливый парень отказаться от шанса стать культовой фигурой в мире глянца? Только, если у него не все в порядке с головой. Так решил сам Митя, также сказал и ему родители, знакомые и друзья по возвращению домой.
Школьные выпускные экзамены прошли как во сне, мысли Мити были слишком далеко. На удивление, он не то что не провалился ни на одном из них, но даже не получил ни одной тройки — то ли просто повезло, то ли учителя, которые, разумеется, были в курсе перемен в его судьбе, отнеслись с пониманием и решили не портить парню аттестат. Но вот все испытания позади, миновал и выпускной вечер. Прогуляв всю ночь и встретив рассвет над рекой, выпускники разбрелись по домам спать, а Митя забрал из дома заранее собранную сумку, простился с родителями и поспешил на первый автобус — поезд на Москву отходил уже через несколько часов.
Ему по-прежнему везло. На первое время его приютил у себя один из сотрудников редакции, дизайнер Юра, живший один в огромной четырёхкомнатной квартире, доставшейся ему в наследство от родителей.
— Куда нам с котом на двоих такие хоромы? — весело объяснял он Мите. — Жену сюда приводить пока ни я, ни он не собираемся. Народ говорит «продай и купи поменьше», но что же я, идиот — продавать то, что каждый день дорожает? Лучше уж я нам с котэ компанию найду. Тебя вот… Так что проходи, располагайся, гостем будешь. А если ещё и убираться будешь иногда или жрать готовить что-нибудь, кроме пельменей, — вообще дорогим гостем станешь!
В работу Митя втянулся на удивление быстро. Робость постепенно сошла «на нет», он уже не тушевался перед своими моделями, не стеснялся сказать им, как лучше встать и куда повернуть голову. В редакции по-прежнему были довольны его фотографиями и постоянно давали новые и новые поручения. Вскоре ему доверили снимать звезд кино и телевидения — сначала в рубрику «Секрет успеха», а потом и на обложку журнала. Диму, так стал теперь именовать себя молодой фотограф, быстро заметили — и к нему со всех сторон посыпались предложения от разных глянцевых изданий. Ерёмин работал на всевозможных светских мероприятиях и меньше, чем через три года своего пребывания в Москве, стал в этих кругах очень знаменит и популярен. Его снимки пользовались большим успехом, а среди моделей значился весь столичный бомонд. Все чаще ему заказывали частные фотосессии. Обычно такие предложения поступали или от звезд, решивших, что пора бы напомнить о себе публике и появиться во всей красе на паре разворотов какого-нибудь популярного журнала, или от солидных состоятельных людей, у которых возникла прихоть раскрутить свою дочку, очередную молодую жену или любовницу. Гонорары за такие съёмки давно уже не казались Диме заоблачными. Благодаря им, а также регулярным выплатам из разных изданий, тоже весьма немалым, юный фотограф довольно быстро стал состоятельным человеком, купил себе сначала профессиональную камеру «Leica» и всё необходимое оснащение к ней, затем новенький автомобиль, а потом и небольшую квартиру.
Словом, всё было бы прекрасно — если бы не внутренние сомнения, не оставлявшие юношу ни на минуту. Гламур, глянец, светские рауты казались Дмитрию просто бессмысленной шелухой, съёмки которой не имеют ничего общего с настоящим фотоискусством. Нет, конечно же, и среди светских персонажей есть много достойных людей и по-настоящему красивых и интересных лиц, но всё-таки основной материал, с которым приходилось работать — это фальшивые маски, наигранные улыбки и сплошная пустота внутри. Именно поэтому к подобным съемкам Дмитрий относился только как к работе, не требующей ни толики душевных затрат.
Безусловно, он старался сделать её качественно, но душу он вкладывал совсем в другое — в съёмки «непостановочных» портретов и случайно подловленных жанровых сценок, в создание лирических глубоких снимков настоящей жизни, а не подделок под неё. Всё это он, в свободное от работы время, снимал, по старинке, на пленку, а потом сам проявлял и долго изучал каждый снимок, делая это с трепетом и любовью. Цифровую фотографию он так и не смог признать. На «цифру», хоть и дорогую, он снимал только на работе. Для этого дела такая техника подходит в самый раз — отщелкал по-быстрому, продал, удалил и опять по новой! Ну чем не конвейер? Главное, что за это платят хорошие деньги, а деньги Дмитрию все равно продолжали быть очень нужны.
Фотография — весьма дорогостоящее занятие, и потому значительную часть своих заработков он тратил на плёнку и другие расходные материалы, требующиеся для любимого дела, постоянно следил за технологическими новинками, которые в наши дни появляются чуть ли не каждый день, покупал огромное количество разнообразных журналов по фото, заказывал дорогие иностранные фотоальбомы и каталоги, посещал все фотовыставки и презентации. Он прямо-таки жил и дышал фотоискусством. А ещё у него была мечта — когда-нибудь организовать фотовыставку своих работ, показать людям истинную красоту и прелесть окружающей действительности, а не ту, бессмыслицу, которую пытаются навязать новомодные тенденции и люди, которые называют себя «модными фотографами», а на самом деле вообще ничего не знают о настоящем искусстве.
