Глава 1. Хор ПривиденийС улицы слышался шум дождя. Капли барабанили по жестяному карнизу, примыкавшему к окну комнаты, так громко, что Гермиона почувствовала, как начинает просыпаться. Переворачиваясь на другой бок, она в очередной раз мысленно прокляла тех, кто помогал восстанавливать Хогвартс и додумался приделать к окну одной из спален преподавателей этот дурацкий элемент маггловской архитектуры. Что самое интересное, карниз, став частью замка, впитал в себя его магию самовосстановления, и убрать его никак не получалось.
После войны Гермиона стала спать слишком чутко, просыпаясь от малейшего шороха. Но наложить на комнату звукоизоляционные чары она себе позволить не могла – а ну как в замке ночью случится что-то серьезное, и потребуется ее помощь, а она даже ничего не услышит?
Стук капель, было, прекратился, но через несколько секунд начался вновь. Гермиона почувствовала, как сон окончательно покидает ее, и резко села в кровати. В этот момент она поняла, что звук доносился вовсе не из-за окна, и никакой это был не дождь. Кто-то тихо, но настойчиво стучал в дверь.
Гермиона зажгла свечу и быстро спрыгнула с кровати на холодный каменный пол. Живоглот, до того момента мирно дремавший на покрывале, встрепенулся и недовольно заурчал.
– Кто там? – твердо спросила Гермиона, подходя к двери и держа палочку наготове.
– Профессор Грейнджер! – послышался из коридора тоненький испуганный голосок. – Они снова кричат! Только сегодня не так, как обычно!
«Опять», – устало подумала Гермиона и со вздохом отворила дверь. За порогом стоял Майкл Снейлз, первокурсник из Гриффиндора. Несмотря на принадлежность к львиному факультету, Майкл особой храбростью не отличался и вообще слыл недотепой. Чем-то он напоминал Невилла Лонгботтома на младших курсах. Тем не менее, Гермиона впустила ночного гостя в спальню и усадила в кресло рядом с камином. Несмотря на то, что в помещении было натоплено, Майкла била крупная дрожь.
– Что случилось, мистер Снейлз? – спросила Гермиона, с сожалением понимая, что выспаться ей в очередной раз не удастся.
– Я слышал крики, профессор, – запинаясь, проговорил Майкл. – Мы все их слышали, все, кто был в башне. Но они кричали не так, как раньше!
– Вы слышали призраков, – уверенно произнесла Гермиона. – Майкл, но ведь это не в первый раз! Уже полгода вы периодически слышите их и все никак не можете привыкнуть! Это просто привидения, Майкл! Призраки, понимаешь? Они умерли и больше никогда не вернутся!
– Нет, профессор! – Майкл испуганно замотал головой. – На этот раз все было не так! Голоса были другими! Иногда нам даже казалось, что мы слышим самих себя!
Гермиона с трудом удержалась от вздоха.
– Майкл, послушай, – произнесла она, мягко погладив его по руке. – Я понимаю, что очень тяжело – слушать их вопли посреди ночи. Но это всего лишь привидения, они не смогут причинить вам вреда!
– Мы слышали самих себя, – шепотом повторил Майкл. – Как мы разговаривали и смеялись всего час назад. Мы это слышали.
– Нет, вы слышали призраков, – мягко, но настойчиво возразила Гермиона. – Они разговаривали между собой. Вчера вы веселились, и они веселились с вами. По-своему.
– Нет, – упрямо замотал головой Майкл. – Это были не они. Или не только они. Во всяком случае, не так, как это было раньше.
Гермиона поняла, что разговор рискует затянуться до утра. Она молча взяла со стола бутыль с Успокаивающим зельем, которую в последнее время всегда хранила под рукой, и, наполнив стакан примерно на четверть, протянула его Майклу.
– Выпей, – произнесла она. – Тебе нужно поспать, иначе завтра не сможешь как следует сосредоточиться на занятиях! Между прочим, если ты не забыл, второй парой у вас контрольная по трансфигурации!
Майкл молча опустошил бокал. Через пару минут он перестал дрожать, и в глазах его больше не было испуга.
– Простите, профессор Грейнджер, – ровным голосом произнес он. – Наверное, мне и впрямь показалось. Скорее всего, это были просто привидения, вы правы. Простите еще раз за то, что разбудил вас среди ночи. И спасибо вам за зелье.
Гермиона на всякий случай проводила Майкла до входа в Гриффиндорскую Башню и вернулась в спальню, надеясь подремать еще хотя бы пару часов. Небо за окном уже начинало светлеть.
Пока Гермиона провожала Снейлза, Живоглот занял свое любимое место на второй подушке. Он всегда так делал, когда хозяйка уходила на ночные «прогулки» по замку. Обычно она была против таких вольностей и вечером всегда сгоняла кота в дальний угол кровати. Но после ночных бдений спорить с нахальным животным уже не оставалось сил. Так что и в этот раз она просто мягко погладила примостившийся рядом с ее лицом большой пушистый комок и прикрыла глаза.
Проворочавшись в кровати с полчаса, Гермиона успела несколько раз обругать себя за то, что три года назад поддалась уговорам профессора МакГонагалл и согласилась занять должность преподавателя трансфигурации, а заодно и декана Гриффиндора в Хогвартсе. В то время она заканчивала второй курс Академии при Министерстве Магии и мечтала о карьере в отделе по борьбе за права магических существ. После войны мало кто мог себе позволить такую роскошь, как учеба в Академии. Многие тогда потеряли все, что имели, и им было не до высшего образования.
Рабочих рук всюду не хватало, в том числе и в Хогвартсе. Несмотря на то, что пережившая финальную битву и видевшая победу школа стала памятником войны, никто почему-то не стремился идти туда преподавать. Впрочем, и профессор МакГонагалл, занявшая должность директора, не хотела позорить честь учебного заведения и брать на работу кого попало. В первый год это было не так критично – тогда еще все приходили в себя, и мало кто рвался за знаниями. Из старого преподавательского состава, помимо профессора МакГонагалл, в Хогвартсе остались профессора Стебль, Вектор и Флитвик. Последний, впрочем, был уже очень стар и слаб, хоть и старался держаться молодцом. Все остальные либо погибли, либо получили травмы, не позволявшие им больше работать, либо просто уехали подальше от дурных воспоминаний. Даже привидение профессора Биннса куда-то исчезло. Но в послевоенный год хватало и тех, кто остался. Первокурсников тогда не набирали – фактически было просто не из кого, а бывшие студенты были способны освоить часть программы и самостоятельно. Все, кто мог, сдавали ЖАБА экстерном.
Успешно сдав выпускные экзамены, Гермиона решила продолжить образование в Академии при Министерстве, а Гарри с Роном, как и мечтали, пошли в Школу Авроров. Многие тогда косились на них с неодобрением, но все трое считали, что поступают правильно. Разруха – не повод оставаться необразованными.
Появление профессора МакГонагалл на пороге дома Гермионы не стало для нее неожиданностью – напротив, она понимала, что рано или поздно ее будут пытаться зазвать на работу в Хогвартс. Про себя она уже давно заготовила слова отказа, но, встретившись со старой учительницей, просто не смогла их произнести – столько мольбы было в усталых глазах МакГонагалл. «Гермиона, я понимаю, что ты хочешь продолжить образование, – говорила она. – Но пойми, кроме тебя больше некому! Я уже немолода и просто не смогу больше совмещать должности директора, декана Гриффиндора и преподавателя трансфигурации. Учеников с каждым годом становится все больше, и это хорошо! Значит, люди потихоньку приходят в себя! Но нас слишком мало! Ты ведь можешь закончить Академию заочно! А место в Министерстве всегда будет ждать тебя». И Гермиона согласилась. Через месяц она переехала в Хогвартс, где вот-вот должен был начаться учебный год, и вступила в должность декана Гриффиндора и преподавателя трансфигурации.
Оказавшись в школе, Гермиона с удивлением узнала в некоторых коллегах своих давних знакомых. Перси Уизли преподавал Историю Магии, Парвати Патил – прорицания, Дин Томас – маггловедение, Чжоу Чанг – Древние Руны. Гермионе внезапно стало стыдно за то, что она хотела отказаться ехать в Хогвартс. Вон сколько ее бывших соучеников и соратников согласилось работать на благо образования! А многие из них, небось, как и она, никогда не мечтали о карьере учителя. Гермиона знала, что Гарри пытались привлечь в качестве преподавателя Защиты от Темных Искусств, но ему удалось отвертеться и небезосновательно – в Школе Авроров все-таки не было заочного отделения. Вместо Гарри на эту должность взяли недавнего выпускника Школы Хариуса Фосетта. Тот согласился лишь потому, что получил в битве сильное ранение, и хотя ему и позволили доучиться, в аврорате он мог рассчитывать лишь на кабинетную работу.
Также по приезде в Хогвартс Гермиона узнала о том, что профессор Снейп, оказывается, снова преподает зелья. Когда он попал в больницу Святого Мунго после укуса Нагайны, целители пророчили, что даже если он и придет в себя, то никогда больше не сможет ни ходить, ни говорить. Однако за полтора года его как-то смогли поставить на ноги, и через некоторое время он вернулся к преподаванию. Гермионе оставалось только гадать, как МакГонагалл удалось уговорить его на это.
Преподавание поначалу давалось Гермионе нелегко. Ладить с детьми она никогда особо не умела, да и не стремилась к этому. В те времена, когда она была старостой, все было проще: только и требовалось от нее, что разнимать драки да штрафовать нарушителей. Теперь же нужно было не только следить за дисциплиной, но и искать подход к каждому ученику в попытках донести до него знания. Первый год преподавания вымотал Гермиону не меньше, чем когда-то их с Гарри и Роном скитания в поисках хоркруксов.
Ко всему прочему в восстановленном и обновленном Хогвартсе обнаружилась новая напасть. Все старые школьные привидения после войны исчезли из замка, но вместо них поселились новые. Все бы было ничего, если бы этими призраками не оказались бывшие ученики и один из преподавателей Хогвартса, погибшие в финальной битве: Фред Уизли, Колин Криви, брат и сестра Патрик и Сьюзен Андерсы, гриффиндорцы, до войны учившиеся на шестом курсе, и Римус Люпин. Они почти всегда держались вместе и периодически оглашали замок дружными мелодичными завываниями, за что обитатели Хогвартса прозвали их Хором Привидений. С преподавателями и старыми знакомыми призраки вели себя приветливо и всякий раз норовили дружески пообщаться, но живым это совсем не нравилось. Еще слишком сильна была тоска по друзьям, пролившим кровь в битве за Хогвартс, и такие явные напоминания просто сводили с ума.
Новых учеников привидения, по идее, вообще не должны были трогать – ведь они не были знакомы при жизни. Но Хор Призраков славился своеобразными развлечениями. Например, они любили прилетать среди ночи всей компанией в подземелья и попугать учеников Слизерина истошными воплями и леденящими кровь песнями. Особенно активизировались они по весне и очень любили использовать для своих шалостей предрассветный час – между тремя и четырьмя утра. Бедные первокурсники-слизеринцы боялись Хора так, что начинали заикаться при одном упоминании о призраках. Снейп не раз поднимал вопрос о Хоре на педсовете, но всякий раз бурная дискуссия заканчивалась ничем – выгнать призраков из замка было невозможно.
И директор школы, и сама Гермиона, и остальные профессора не раз пытались поговорить с призраками и убедить их перестать пугать слизеринцев. На какое-то время после таких бесед Хор действительно прекращал свои развлечения, но потом все начиналось заново.
Впрочем, гриффиндорцам Хор тоже доставлял немало хлопот. Привидения избрали своей постоянной обителью чулан рядом с входом в Башню и любили собираться там, чтобы «порепетировать» свой очередной «концерт» для слизеринцев. Время для этого они выбирали всегда ночное и пугали несчастных гриффиндорцев не меньше, чем обитателей подземелий.
