Глава 1. Гарри Поттер и иррациональное влечение, неприемлемое личностно или социальноДанное произведение было сотворено для Chaos fest на Hogwartsnet! Тема конкурса: "У беспредела нет границ и нет предела".
Все тексты должны быть так или иначе связаны с беспорядком, беспределом, хаосом, бедламом, безумием.
Стоящему на голове весь мир кажется перевернутым. Самое время ходить на головах и играть судьбами героев.
В упорной борьбе с другими не менее бредовыми творениями этот фанфик занял первое место.
Дисклаймер: Места и персонажи принадлежат Роулинг. Мебель работы мастера Гамбса - Ильфу и Петрову. Статуя - советским скульпторам. Чешское пиво - чешским пивоварам. Микс всего этого - нам)
Рекомендации: Рекомендуем всем тем, кто принципиально не читает слэш, все-таки прочитать первые три главы, потому что дальше будет самое вкусненькое… а именно, «сеанс магия с разоблачениями»)))
Авторская группа http://vk.com/eizenhaim.solokha
Обложка к фанфику http://vk.com/eizenhaim.solokha?z=photo-44974550_308048476%2Falbum-44974550_165252394
Глава 1. Гарри Поттер и иррациональное влечение, неприемлемое личностно или социально
Итак, в сексуальной конституции маленького Ганса уже с самого начала зона половых органов оказывается более других эрогенных зон окрашенной чувством удовольствия*
Зигмунд Фрейд
Однажды Гарри Поттер понял, что ему больше нравятся мальчики, чем девочки. Нет, даже можно сказать конкретнее: его возбуждают мальчики, а не девочки. Когда он осознал это, то испугался. Больше полугода Гарри думал, что он извращенец, что он неправильно себя понял, что это мимолетное влечение, что он отвратителен, что это проклятие, что это даже, может быть, наследственно, что это последствия его трудного детства.
Но со временем Гарри смирился. И главное, он понял, что такое любовь. Он понял, что значит любить другого человека, хотеть его обнять, хотеть его… и не иметь возможности признаться в том. Гарри понял, что он искренне любит Рона. Попадая в разные безвыходные и опасные для жизни ситуации, он больше всего беспокоился не за себя, не за Гермиону, а именно за Рона. А когда они втроем выпутывались из этих ситуаций, он был счастлив, что Рон не пострадал. Ему хотелось обнять его, а в некоторых случаях даже поцеловать. По ночам Рон снился ему в эротических снах. По сути, сновидения были не настолько содержательны, чтобы относиться к категории порноснов, они включали в себя лишь невинные объятия, поцелуи, наблюдения за тем, как Рон моется в душе, но все равно Гарри очень возбуждался от этих снов. Но он понимал, что его мечтам не суждено сбыться. Гарри не был уверен, что Рон поддержит его в таком нелегком деле, как нетрадиционная ориентация. Поэтому он любил его платонически, только иногда позволяя себе приобнять друга или украдкой понаблюдать за ним в душе.
Угрызения совести не мешали Поттеру присматриваться к другим парням из Хогвартса. Конечно, наблюдение за Роном занимало почти все его время, хотя бы по той простой причине, что тот был его другом, жил с ним в одной комнате и вообще находился всегда рядом. Но все-таки Гарри, чтобы познать и сравнить, а также определить, кто из парней со старших курсов тоже имеет нетрадиционную ориентацию, с удовольствием наблюдал почти за каждым из них. Вывод напрашивался сам собой.
Проанализировав все, что произошло за годы обучения, все ситуации и действия, все сказанные друг другу слова, все взгляды, в общем, все то, что Гарри мог вспомнить об этом человеке, он пришел к мысли, что Драко Малфой влюблен в него. Но, по всей видимости, размышлял дальше Гарри, Малфой это скрывает и даже, может быть, не только от окружающих, но и от самого себя. Нет, Гарри не проникал тайком в слизеринскую квиддичскую раздевалку, не пробирался ночью в спальню к Драко под мантией-невидимкой с целью полюбоваться обнаженным парнем, запечатлеть его образ в памяти, а потом в спальне наедине с собой наслаждаться воспоминаниями. Гарри хотел большего. Он хотел взаимности и тесного физического контакта. Он понял одно, чтобы все это получить, первый шаг придется сделать ему. Поттеру пришла в голову потрясающая мысль - Малфой сам вряд ли переступит через царящие в магическом обществе предрассудки (такие, как отсутствие толерантности к представителям нетрадиционной сексуальной ориентации, обладателям не очень чистой крови и представителям других политических взглядов). Немного посомневавшись, Гарри, как истинный гриффиндорец, предпринял несколько безрассудных попыток донести до Драко свои чувства и желания. Но и тонкие намеки, и комплименты, и попытки поговорить на тему «невозможное возможно» были безрезультатны. В ответ Поттеру доставались лишь холодные взгляды, язвительные реплики, обидные насмешки, а один раз он просто получил кулаком в глаз. Но Гарри не сдавался и, немного подумав, решил сменить тактику. Перейти от прозрачных намеков к активным действиям…
Уже несколько недель Гарри пытался застать Драко в коридорах Хогвартса в одиночестве, то есть тогда, когда и он, Гарри, был бы без сопровождения своих друзей, и за Драко тоже не плелись бы какие-нибудь слизеринцы. Поттер ждал этого момента много недель и был вознагражден за свое терпение. Гарри постоянно следил за передвижениями Малфоя по Карте Мародеров и в один из вечеров заметил, что тот спускается с восьмого этажа к себе в подземелья, а вокруг нет ни души. Сообразив, что Гермиона, которая была в библиотеке, и Рон, который находился на отработке у профессора МакГонагалл, не помешают ему осуществить задуманное, Поттер, накинув мантию-невидимку, отправился навстречу своей мечте.
Гарри бежал по коридорам школы, все время сверяясь с Картой. Сопоставив расстояние, отделяющее его от Драко, со своей и малфоевской скоростью передвижения, он вычислил, что если перейдет со спокойного шага на бег, то встретится с Драко как раз около кабинета нумерологии на четвертом этаже, при этом опередив слизеринца, что позволит ему, Гарри, подготовиться к встрече. Поэтому Поттер побежал, быстро побежал. Ведь у него был план.
Гарри, будучи очень целеустремленным человеком, достиг предполагаемой точки встречи раньше Малфоя, что дало ему время отдышаться, собраться с мыслями и принять выгодное положение для осуществления дальнейших запланированных им действий.
Гарри остановился посередине коридора, по которому, судя по Карте Мародеров, должен был пройти Малфой. Карта не обманула. Драко появился через десять минут после того, как Гарри занял свою позицию. Поттер понял, что он гений или хотя бы очень умный парень, раз так точно вычислил соотношение расстояния и времени.
Как только Драко поравнялся с ним, Гарри резким движением скинул с себя мантию-невидимку и, предвидя сопротивление, сразу же схватил Малфоя за запястья, толкнул к стене и, прижавшись всем телом к дезориентированному противнику, припал к его губам.
Поттер надеялся, что его план, заключавшийся в том, чтобы спровоцировать Малфоя на ответную реакцию не словами, а конкретными действиями, такими как страстный поцелуй, даст положительные результаты. Он думал, что своим неординарным и внезапным поцелуем разобьет цепи, сковывавшие сознание, подсознание, разум, сердце и душу Драко, и что тот, не сумев вовремя сориентироваться, продемонстрирует ему свою сущность… а именно - ответит на поцелуй, признает свою склонность к нетрадиционной ориентации, признается в своей одержимости им, Гарри. Потом они договорятся о неразглашении случившегося и о дальнейших встречах, на которых они более подробно смогут раскрыть свои нетрадиционные желания. Поттер был уверен, что так и будет, поэтому, когда он прижал Малфоя к стенке, пытаясь проникнуть языком в его рот, он был немного удивлен тем, что Драко не спешит откликаться на поцелуй.
Гарри искренне поразился тому, что Драко не разжал губы, поэтому поцелуя как такового не получилось. Получилось лишь то, что Поттер проводил языком по сомкнутым губам Малфоя, который не стремился открыть рот и позволить ему углубить поцелуй. Гарри, растерявшись, немного отстранился от Драко, при этом все еще прижимая того к стене и не выпуская его запястий из своих ладоней.
- Поттер, какого черта ты… - успел выдохнуть Малфой перед тем, как Гарри снова припал к его губам и проник языком в его рот, успев уловить момент, когда Драко, произнося свою незамысловатую фразу, разомкнул губы.
Поттер вложил в свой поцелуй все те чувства, что испытывал на данный момент. Пытаясь передать свою страсть, остервенело водил языком по небу Драко. Передавая свою необходимость в нем, быстро обводил его язык своим. Стремясь показать свое возбуждение, еще больше прижимался к слизеринцу, надеясь, что тот оценит внушительные размеры проявления этого возбуждения.
Гарри слегка удивляло, что жар его тела и отчаянность поцелуя действуют на Драко не так, как он рассчитывал. Поттеру не очень понравилось, что Малфой стоит неподвижно, не пытается выдернуть руки из его захвата, не стремится ответить на танец его языка, не закрывает глаза и не издает никаких звуков - ни протеста, ни наслаждения. У Гарри создалось ощущение, будто он целует обезьяну, живую, теплую, но не знающую и не понимающую, что происходит. Ему показалось, что в какой-то момент Малфой расслабился. Гарри не чувствовал напряжения в его мышцах, Драко не препятствовал проникновению его языка в рот, не пытался выдернуть руки из ладоней Гарри, и это сподвигло Поттера на дальнейшие действия. Отпустив запястья Драко, Гарри провел ладонями по его плечам, за что был вознагражден. Драко, наконец, оттаял и тоже медленно, чуть касаясь Гарри, провел ладонями вверх по его рукам, слегка задержав их на плечах, но затем внезапно оттолкнул Поттера от себя.
Гарри уже расслабился и не ожидал такого предательства, поэтому отлетел к противоположной стене. Если бы Драко толкнул его с меньшей силой, Гарри непременно завалился бы посередине коридора, а так получилось, что стена предотвратила его падение. Не успел Поттер понять, как ему повезло, в его лицо уже была направлена палочка.
Малфой, брезгливо вытирая рот, прошипел:
- Поттер, ты извращенец!
- Но тебе же это понравилось! – тут же возразил Гарри.
- Ты ошибаешься! - не меняя тональности, ответил Драко.
- Ты позволил мне себя целовать! Ты не оттолкнул меня сразу! И я знаю, что ты хочешь этого так же, как я! – воскликнул Гарри, несмотря на упирающуюся в его нос палочку.
- Мало того, что ты извращенец, Поттер, так ты еще и идиот! – уже более уверенно продолжил Малфой. – Ты забываешь, что я со Слизерина и у нас в крови инстинкт самосохранения. Ты думаешь, что я стоял спокойно, когда ты прижимал меня к стенке и просовывал свой мерзкий язык ко мне в рот, потому что мне это нравилось? Так ты ошибаешься! – он уже кричал, размахивая палочкой во все стороны.
Гарри стало страшно от такой неадекватной, по его мнению, реакции. Он опасался, что Драко начнет палить заклинаниями в разные стороны и нечаянно повредит гобелен на стене за его спиной.
Но Драко неожиданно остановился и начал оглядываться по сторонам.
- Ну и где грязнокровка с колдокамерой?
- Гермиона? – недоуменно уточнил Гарри.
Лучше бы он этого не говорил… Малфой злобно рассмеялся и, не прекращая хохотать, спросил:
- Я так и знал, что ты считаешь Грейнджер грязнокровной! Заметь, я не произносил ее фамилии! Я имел ввиду Криви, который все время таскается за тобой и фотографирует.
- Колин? При чем тут Колин? Я не понимаю…
- Все ты понимаешь! Ты хочешь скомпрометировать меня! Тебе-то что… ты Избранный, и тебе позволено вести себя как заблагорассудится. Нарушать школьные правила и вместо того, чтобы вылететь из школы, получать за это очки своему факультету! – негодовал Драко. – Применять магию вне Хогвартса. Иметь в друзьях грязнокровок, при этом не пачкая имя чистокровного рода своего отца, фамилию которого ты носишь. И поэтому колдофотографии, где мы с тобой якобы целовались, никак не повредят твоей репутации, а вот моей нанесут непоправимый урон, потому что я чту свою фамилию и никак не хочу ее опозорить! Так что ты хочешь от меня? К чему все это?
- Драко, ты не прав! Тебе ведь понравилось, ты не оттолкнул меня сразу… - воинственно воскликнул Гарри, приближаясь к нему.
- Что ты заладил одно и то же! И я повторяю… ты ошибаешься! Мне противно… - с трудом подбирая слова, возмущался Малфой, - и я не оттолкнул тебя сразу, потому что выжидал момент, когда ты будешь наиболее уязвим и не окажешь сопротивления. Не всем хочется быть изнасилованными Избранным. Я, конечно, мог бы сразу вступить с тобой в драку, но так вышло менее безболезненно!
- Ты врешь! Тебе понравилось! Мало того, ты этого хотел! И не ври себе! Ты хочешь меня, Малфой! – фанатично орал Поттер, надвигаясь на него.
Драко отшатнулся от него, как от прокаженного, но не опустил палочку, а, наоборот, увереннее направил ее на Гарри.
- Ты озабоченный идиот, Поттер! - Драко начал пятиться, отходя от Гарри, не отпуская палочки, и продолжил: - Я не хочу тебя! Скажу больше… одна мысль об этом… о том, что секс мужчины с мужчиной возможен, мне противна! А я, Поттер, мужчина, и если ты не женщина, то ты извращенец.
- Ты Пожиратель смерти, Малфой!- непонятно почему выкрикнул Гарри.
От такого заявления Драко остановился и удивленно посмотрел на Гарри.
- Странное представление у тебя о Пожирателях смерти, Поттер, - усмехнулся он.
- Бесполезно спорить со своей природой, Малфой, - настойчиво проговорил Гарри, решив перенести тему о Пожирателях смерти на более удобное время.
- Правильно, Поттер! Вот и не спорь! И, поверь мне, если фотографии этого инцидента появятся… я представлю все так, что ты будешь выглядеть в глазах общественности несносным извращенцем, а я невинной жертвой.
- Нет никаких фотографий. Мы здесь одни! И я знаю, что ты такой же! – остервенело доказывал свое видение ситуации Гарри.
- Какой "такой же"? Такой же больной? – с сарказмом спросил Драко.
- Это не болезнь. Это любовь! – пафосно ответил Гарри.
- Ты рехнулся, Поттер. Я не хочу с тобой разговаривать и, если ты сейчас от меня не отойдешь, я … - раздраженно начал говорить Малфой.
- Что ты? Нажалуешься Снейпу? Или МакГонагалл? – Гарри вложил в эти фразы всю иронию, на которую был способен.
- Хотя бы! Снейп возрадуется, МакГонагалл умрет от огорчения. Нет, лучше я скажу Дамблдору! Его порадует то, что его любимчик пошел по его стопам, - не менее иронично ответил Малфой, хотя ирония его была немного другого порядка.
- Что ты имеешь в виду? – недоуменно спросил Гарри.
- Да пошел ты, Поттер! – зло выплюнул Драко.
Он подскочил к Гарри, резко ударил его по лицу и быстрым шагом покинул коридор. Удар получился смазанным, но все-таки струйка крови побежала из разбитой губы Гарри. Поттер был разочарован, но не сломлен. Он не отказался от своего мнения, что Малфой жаждет вступить с ним в половые отношения, но обстоятельства ему мешают. К счастью для Малфоя, Гарри пришел к выводу, что на данном этапе Драко не готов познать чистую, высокую, нежную, страстную и, главное, взаимную любовь между двумя мужчинами.
Поттер с сожалением понял, что его грандиозный план провалился и придется отказаться от экспериментов в сексуальном плане с человеком, к которому он испытывает физическое влечение. Но, с другой стороны, он был рад тому, что Малфой ему отказал, и он, Гарри, не изменил своей истинной любви. Он решил попытаться объяснить Рону свои предпочтения, донести до него прелести однополого секса, убедить в своей искренней любви. Да, вначале Поттер хотел потренироваться в плотских утехах, прежде чем как предложить их Рону, но раз не получилось… то, может быть, это и к лучшему. Пока Гарри добирался до гриффиндорской гостиной, он уверовал, что Рон примет его таким, как есть, и что будет лучше, если они вместе научатся, познают и примут премудрости однополой любви, насладятся теми прелестями, что дает секс между двумя мужчинами, откроют для себя много нового и неизведанного…
Гарри остановился посередине движущейся лестницы, разрабатывая план по соблазнению Рона. Лестница три раза меняла направление, пока Гарри обдумывал свои дальнейшие действия в этом направлении, учитывая все ошибки, которые он совершил с Малфоем… Во втором часу ночи Гарри наконец-то вернулся в спальню, но Рон уже храпел, поэтому реализация плана была перенесена на завтра… или на послезавтра… или до удобного случая… Поттер верил, что случай такой непременно произойдет, ведь и встречи с Драко Малфоем ему пришлось ждать тоже довольно долго…
_______________
Эпиграфы к главам выбраны в случайном порядке, то есть методом научного тыка, суть которого заключается в том, что в случайном порядке из книжного шкафа выбирается книга, загадывается номер страницы и абзаца, затем по выбранным параметрам находится текст, который и выступает здесь в качестве эпиграфа к главам.
* Зигмунд Фрейд. Психоаналитические этюды; пер. с нем.; сост. Д.И Донской. – 2-е изд. – Минск: «Попурри», 2010.
Страница 343, второй абзац сверху.
