Глава 10. Выпускной бал, или Начало конца и конец началаЭто почти ностальгия. Почти привычное, не успевшее ещё окончательно выветриться из памяти ощущение наблюдающего за ним чьего-то злобного взгляда. Неприятное déjà vu.
Впрочем, Северус не дёргается. Место справа пустует, так что он точно знает – даже оборачиваться не нужно – кто так усердно сверлит его взглядом.
Из-за спины, со стороны гриффиндорского стола, слышатся смешки и это нервирует. А ещё больше – настораживает. Особенно в свете последних событий.
Северус незаметно поёжился. Сколько ни говорил он себе, что ничего нового в этом для него нет, но всё равно – как можно остаться спокойным, когда человек, у которого есть все основания превратить его и без того не сахарную жизнь в ад, ничего не предпринимает? Новая тактика, что ли? Интересно, сам хоть додумался или подсказал кто?
Нет, уж больно это не в стиле Блэка. Хотя даже несмотря на предсказуемость блэковских поступков – его всегда так просто было спровоцировать – Северус всё никак не мог понять, что у того сейчас на уме.
- Эй, Сев, – подсевший поближе, на место перекочевавшего в гриффиндорца брата, Регулус аккуратно привлёк к себе его внимание. – Что у вас с Сириусом? Вы опять поссорились?
Снейп фыркнул в стакан с соком. Что было показательно и всерьёз радовало – младший Блэк раздражал его по-прежнему. Не радовало другое – по отношению к его старшему кретину-братцу тех негативных эмоций больше не чувствовалось. Только слабый всплеск раздражения и досады, когда толчок явно колдовского происхождения дёрнул его руку, стоило только потянуться за отставленным соком.
И снова déjà vu – всё это, и хохот за спиной, из дружного хора голосов которого всё равно выбивается лающий смех Блэка, и стекающий с края стола на колени сок. Непривычно только одно: взгляды слизеринцев.
Прежде в них читались досада и недоумение – как такое недоразумение сумело попасть на их гордый факультет Избранных? Теперь – только удивление и совсем чуть-чуть опаски, ну да, свои давно уже усвоили, что Северус Снейп отнюдь не так прост и далеко не так слаб, как кажется.
- Что это с вами двумя, а, Снейп? – с долей сомнения – а стоит ли вообще лезть в чужие дела? – спросил сидевший по другую сторону стола Эйвери, одновременно ловко подцепив вилкой юркую спагетину.
Наверное, не стоило – в ответ его одарили холодным цепким взглядом и коротким отмороженным
«ничего». Эйвери хватило ума больше не задавать вопросов – в вопросах выживания у слизеринцев конкурентов не было.
На самом деле Северуса не так уж чтобы очень беспокоили пока что мелкие пакости Блэка, куда больше его волновала сама сложившаяся ситуация. Надо было обдумать всё ещё позавчера, прежде чем устраивать сцену раскаяния, но тогда он был настолько сосредоточен на том, чтобы предугадать реакцию Сириуса, что более далеко идущие планы в голове просто не выстраивались.
Раньше надо было думать, теперь же было слишком поздно.
Северус чуть сдвинулся, для удобства поёрзав по твёрдой скамье, и полуобернувшись, тайком глянул на гриффиндорцев. Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю традиционно сидели рядом и играли роль всеобщих шутов.
Снейп с досадой отвернулся. Судя по улыбке до ушей Блэк тоже не особо утруждал себя тем, чтобы обдумать и проанализировать последствия своих поступков, в противном случае он вёл бы себя как обычно и сидел вместе с ними за слизеринским столом.
Теперь же, после столь триумфального воссоединения и открыто продемонстрированной дружбы, об этом будет судачить весь Хогвартса и, рано или поздно, весть об этом дойдёт и до Тёмного Лорда. А значить, раз это неизбежно, следовало обернуть произошедшее в свою пользу и, возможно, тогда ему удастся умаслить гнев Повелителя и сгладить его последствия.
Пользоваться совиной почтой было неразумно и опасно, создавать патронуса Северус не умел, поэтому решено было дождаться вечера, чтобы под покровом темноты незамеченным покинуть замок.
Только вот к вечеру могло быть уже поздно.
* * *
Погода была прекрасной, а на улице наконец спокойно и солнечно, поэтому те студенты-счастливчики, у которых занятия уже закончились, вовсю наслаждались отдыхом у озера.
А таким неудачникам как Джеймс не оставалось ничего иного, кроме как с завистью в глазах следить за ними через окно.
Справа от него сидел Ремус, Питер соседствовал с Лили – было слышно, как он тихо вымаливает у той подсказки, и потому можно было не притворяясь изредка поглядывать влево – туда, где сидел Сириус.
Блэк развлекался, вовсю наслаждаясь свалившейся на него вседозволенностью, и, надувая жевательные пузыри, тут же смачно их лопал. Алекс зверствовал, но Сириуса и в самом деле не трогал, делая вид, что попросту не замечает ни его присутствия, ни его существования. Студенты, за исключением посвящённой в их дела троицы – Лили, Джеймса и Ремуса – недоумевали. Весь Хогвартс – по-крайней мере, его студенческая часть, – уже давно с интересом наблюдал за противостоянием этих двоих, ведущих себя так, будто они непримиримые враги. Так что столь внезапная перемена не осталась незамеченной.
Джеймс, которого вполне устраивала нынешняя ситуация, в кои-то веки просто довольствовался ролью стороннего наблюдателя, отдав предпочтение худому миру и опасаясь, что если он попробует настоять, надавив на Блэка, всё снова станет как прежде. А то и ещё хуже. Недаром же говорят «благими намерениями выстлана дорога в ад».
Сириус лопнул очередной пузырь. Алекс даже не повернул головы в его сторону. А Джеймсу вспомнилась его последняя – в самом деле последняя, несколько дней назад состоявшаяся, попытка поговорить с Сириусом об Алексе.
И именно тогда, ещё до того как тот ответил, Джеймс понял, что другой попытки не будет и что он никогда больше не заведёт разговор на эту тему – и Ремусу запретит, – так жутко посмотрел на него друг. Его взгляд не был ни пуст, ни страшен, в нём не было боли потери, но было в нём что-то такое, чего Джеймсу понять оказалось не по силам. Всё-таки Слизерин развёл их слишком далеко друг от друга, и Джеймс боялся и не хотел признать, что, возможно, прежнего понимания им уже не достичь никогда.
Снейп тоже сидел не один. В конце концов, на самом деле в этом классе игнорировали друг друга отнюдь не эти двое.
* * *
Эти слова. Они прозвучали почти как гром среди ясного неба – настолько неожиданно было услышать их даже от грубоватого в своей честности и прямолинейности Алекса. Лили только один раз довелось те-а-тет поговорить с директором Дамблдором в его сказочном и сказочно интересном кабинете, но – чёрт! – в данном конкретном случае она предпочла бы метафору. Нет, ну кто в своём уме может глаза в глаза глядя такое вот так заявить?! Оказалось, что Алекс – может и причём запросто, без какой-либо тени или даже намёка на смущение.
- Лили? – такие же как у того памятного наглого пса из Выручай-комнаты серые глаза упорно взирали на неё с затаившимся в глубине зрачков беспокойством –
сомнением – как она отреагирует, как ответит, как поступит, когда придёт время?
Лили и сама пока не знала, и Алексу оставалось только надеяться, что когда то же самое спросит другой, то она ответит как и тогда –
«да».
- Я... я не знаю. Мне нужно подумать, – кое-как собравшись, пролепетала девушка. Сказать «нет» и в итоге либо отдалиться друг от друга, либо уже раз и навсегда разорвать отношения с тем, кого – она призналась в этом уже давно, не только себе –
мысленно, но и вслух – ему – любит.
Отказать Джеймсу можно. Будет трудно, больно – скорее ему, чем ей, но сказать «нет» в ответ на просьбу Алекса – невозможно. Немыслимо. И Лили знает, что точно также, по той же причине не может и не сможет никогда отказать ему Джеймс.
И, наверное, Алекс об этом знает. Знает, и – пользуется? Как ещё иначе можно объяснить его только что прозвучавшую просьбу?
Лили покачала головой.
- Я, правда, не знаю, Сириус, – Алекс бросил немного нервный взгляд в сторону двери: почему-то произносимое вслух его собственное имя его напрягало. Опасался, что кто-нибудь услышит и поймёт именно так как всё и есть, или уже просто привык быть «Алексом»? Так или иначе, а просить Лили звать его как это делали Джеймс и Ремус он ни разу не пытался.
- Мы же встречаемся лишь чуть больше года, и никогда не думали об этом, – добавила она.
Алекс поджал губы, но взгляда от лица девушки не отвёл. Ещё одно убойное оружие.
- Так
должно быть, Лили, – упрямо повторил он, и гриффиндорка, наконец, поняла – и какая она после этого лучшая ученица школы? – то, что уже давно и так знали Джеймс и Ремус. Алекс просто не мог принять иного будущего. Он страшился его и хотел изменить, но лишь в одном и даже не допускал мысли, что его друзья теперь могут желать чего-нибудь иного, чем идти по проторенным однажды дорожкам.
- Я подумаю, – твёрдо ответила девушка, и вышла из кабинета. С Джеймсом поговорить было и в самом деле нужно. Уж воистину только Сириус – будь он Уайтом или Блэком – мог вносить такую сумятицу в их жизнь. Он вырос, прошёл через огонь и воду, но так и не повзрослел по-настоящему. Изменился, да, – настолько, что Лили долгое время обманывалась. Алекс был как взрослый с душой ребёнка и глазами глубокого старца. Или убийцы.
Безумец, случайно вернувшийся в собственное прошлое и желающий изменить чужое будущее. Что может быть опаснее?
Выходя из кабинета Алекса, Лили чувствовала себя так, будто её контузило взрывом маггловской бомбы. Не то чтобы ей было с чем сравнить, но однажды, исключительно по собственной глупости, побуждаемая добрыми намерениями, ей не посчастливилось встать между Снейпом и Мародёрами. Она и сейчас не знала, чем же её так тогда шандарахнуло, но в себя она пришла уже в Больничном крыле, окружённая виноватыми физиономиями виновников случившегося – за исключением одного.
Джеймс клялся и божился, что лично притащит Нюниуса извиняться, но вокруг Лили кружился и вращался совершенно немой чёрно-белый мир, поэтому мадам Помфри быстро выставила их за дверь.
Сейчас Лили чувствовала себя также, и была безмерно благодарна Хогвартсу за его пустые коридоры.
* * *
Реакция Лили на его слова Алекса не удивила – так отреагировала бы любая нормальная девушка. Удивило другое – её взгляд перед тем, как закрылась дверь. Такой... неприятный.
Не успел он толком обдумать, что бы мог означать этот взгляд, как в дверь постучали, но уже не Лили.
- Войдите! – громко разрешил он и очень удивился, увидев своего гостя. Но не вслух.
- Мистер Блэр? Вы чего-то хотели? Могли бы и подождать, следующий урок у меня с вашим курсом, – с любопытством оглядывая парня – если память ему не изменяла, то лет 16-ти, тот был младше Мародёров на год и учился на 6-ом курсе Слизерина, – сказал Алекс, тут же надев личину крайне занят
ого профессора ЗоТИ.
Парень кивнул – ну да, красноречием он не блистал, даже на уроках предпочитая по большей части отмалчиваться, пока его не спросят, – и, нервно одёрнув рукава великоватой ему мантии – странно, обычно Блэр был одет с иголочки, и такая неаккуратность была попросту удивительна и ему не свойственна, – аккуратно прикрыл дверь.
- Профессор, – зелёные глаза быстро оглядели стоящего перед ним мужчину и уткнулись обратно в пол. Алекс умилился, глядя на это чудо, пока ещё не имеющее ничего общего с тем чудовищем. А потом мальчишка продолжил и всё умиление пропало без следа.
- У вас есть кое-что, что принадлежит мне, и я хотел бы это вернуть, – и снова на него посмотрел, да так, что у Алекса и мысли не возникло, что это может быть эссе по другому предмету, сданное вместе с сегодняшним докладом про мантикор.
- Блэр? – недоверчиво уточнил он, а потом с б
ольшим нажимом повторил ещё раз: – В смысле,
БЛЭР?
Увы, но Блэр не замедлил рассеять все его сомнения, потому что так полубезумно улыбаться мог только он.
- Какого чёрта тебе здесь надо? Да ещё в этом облике? – вмиг растеряв всё дружелюбие, понизив голос до злого шёпота, уточнил он.
В памяти против воли всплыла картина их первой полноценной беседы, когда они оба впервые пожали друг другу руки, закрепляя принятое соглашение. То, память о котором Блэр утратил, но, судя по его рискованному визиту сюда, был твёрдо намерен себе вернуть
«- Любишь злачные места, Блэр? Сними капюшон, ты и так здесь свой.
...
- А ты постарел...
- Ничего страшного. Тебя, Уайт, соседство с дементорами тоже не украсило.
...
- Кажется, мы собирались перейти к делу. Я согласился и пришёл на встречу, на которой ты так настаивал, Блэр. Что дальше? Что такого особенного ты хотел мне предложить?
- То, в чём вы сейчас нуждаетесь больше всего. Помощь.
...
- Я сделаю лучше, – Блэр, сверкая глазами, возбуждёно подался вперёд. – Я покажу тебе свои воспоминания...»
- Ну, – тот искривил губы в улыбке, тут же стёршей все отличия молодого Райдена с тем Блэром из его воспоминаний, – я надеялся, что это ты мне расскажешь. У меня, видишь ли, после твоего ухода откуда-то взялись провалы в памяти. И что-то мне подсказывает, что ты об этом знаешь больше чем кто-либо ещё.
Тут Блэр не прогадал.
Алекс кивнул.
- Эта вещь у меня, но не здесь, – он глянул на часы. – Тебе придётся подождать до обеда, хватит оборотного зелья? – тот кивнул, тут же продемонстрировав аж два полных пузырька – хорошо подготовился к визиту в логово врага.
- Тогда, когда все пойдут в Большой Зал, подходи к моему кабинету, я буду ждать там.
- Договорились, – быстро обдумав, кивнул Блэр и быстрыми шагами направился к выходу. – И только попробуй сболтнуть о моём визите Дамблдору до того как я уйду отсюда, – предупредил он напоследок. – Ты ведь должен понимать, чем может окончиться визит Пожирателя Смерти в школу, полную детей.
И эта улыбка, последняя которой одарил Алекса Блэр, пробрала его до костей.
Блэр не шутил, сейчас, скрываясь за обликом шестнадцатилетнего мальчишки – самого себя – на Алекса смотрел убивший его отца Пожиратель.
- Куда ты дел парня? – холодно поинтересовался Уайт, хотя и знал, что жизни того ровным счётом ничего не угрожает. Не в интересах Блэра вредить самому себе, а он, пусть Блэр и был виновен в смерти его отца, слово держал.
- Не беспокойся, вернётся, когда я уйду, – отмахнулся тот. – Если бы нас кто-нибудь увидел вместе, вся маскировка полетела бы к чертям.
- В таком случае, мистер Блэр, буду ждать вас чуть позже, – подвёл итог их беседе Алекс, заслышав, наконец, голоса и топот ног подходящих к его кабинету студентов. Занятия начались уже минут пять назад, но МакГонагалл его предупреждала о том, что задержит их ненадолго, так что Алекс не напрягался.
- Не стойте, заходите уже, – привычно по-свойски обратился он к заглядывающим внутрь пятикурсникам, и снова обернулся к ещё не ушедшему Блэру, явно недовольному тем, что рослые пуффендуйцы мешают ему пройти. О, надавить себе на силу воли и устоять перед соблазном он не смог.
- Мистер Блэр, вам тоже следует поторопиться. Насколько я помню, у вас тоже уже начались занятия, минус три балла за опоздание, так профессору Флитвику и передайте.
Надо отдать Блэру должное – держать лицо он умел, будь он в своём облике его бы уже перекосило от злости. И, когда тот, выходя, хлопнул дверью как самый обычный разозлённый подросток, Алекс понял, что нашёл в себе силы для следующего урока.
* * *
Тем временем, пока Блэр, вспоминая молодость, исследовал коридоры Хогвартса в поисках места, где можно было бы укрыться до назначенного Уайтом времени, ничего не ведающий об этом Райден, подложив под себя свёрнутую наружной стороной вовнутрь мантию, безнаказанно прохлаждался на улице.
- А как же твоя песня «нас не должны видеть вместе»? – прозвучало из-за спины, но Райден даже не обернулся – только едва скосил глазами вправо, когда под чужой поступью громко хрустнула сухая ветка.
- Уверен, ты что-нибудь придумаешь. В крайнем случае вали всё на меня, тебе не впервой, – слизеринец криво улыбнулся краешком рта, и Питер, а это был именно он, вспомнил, что как-то дома видел передачу об особенностях человеческой мимики и вот эту, только что продемонстрированную ему Блэром улыбку там вроде бы относили к категории наиболее фальшивых.
Гриффиндорец вымученно вздохнул и сел рядом, по примеру слизеринца подложив под себя скинутую мантию. Было слишком жарко, чтобы печься в школьной форме.
Вид с облюбованного Блэром места открывался не ахти – даже если сесть на несколько метров левее и то было бы лучше, но тем не менее слизеринец раз за разом приходил сюда, садился и смотрел.
И ведь наверняка никто из его приятелей и даже Блэк – Питер видел, как младший брат Сириуса – он не помнил его имени – крутился вокруг него между уроков, – не знал об этих его визитах сюда.
- Что нового? – закрыв глаза и подставив лицо солнцу – угораздило же приземлиться на самом солнцепёке, – спросил Питер. В отличие от слизеринца ему находиться на солнце было не очень приятно – он терпеть не мог лето, а на жаре так ещё и обильно потёл, вот и сейчас рубашка быстро промокла, и подмышками было неприятно сыро. Он упёрся ладонями в землю, расставив руки так, чтобы там проветривалось и высыхало.
- Тёмный лорд злится, – последовал спокойный, обдуманный ответ. – Он оказал тебе великую честь, допустив в наши ряды без проверки боем, а ты, вместо того чтобы быть полезным, не делаешь ничего, что могло бы порадовать нашего господина. Он третий день в дурном расположении духа, нам везёт – мы всё время в школе, а ты представь каково тем, кто всегда рядом с ним. Другие Пожиратели тоже недовольны. Знай они, что это ты всему виной, ты был бы уже покойником.
Питер смолчал. На самом деле ему было что сказать Тёмному Лорду, и немало – ведь маленькая крыса проберётся куда угодно, но сболтни он чуть больше необходимого минимума и его собственная полезность уменьшится в прямой пропорциональности.
Питер был не очень высокого о себе мнения, поэтому подолгу обдумывал каждое своё слово прежде чем встретиться с Блэром для передачи информации – в конце концов, постоянные наговоры родителей за обеденным столом во время каникул и сравнение с Мародёрами – не в его пользу, сделали своё дело, наградив кучей комплексов.
Он знал, что не очень умён – в сравнении с ними, и давно уже понял, что зря отказался, когда Шляпа предлагала ему Пуффендуй, где, возможно, он смог бы найти своё место и раскрыть весь свой потенциал.
- А если я скажу кое-что, что Тёмный Лорд не знает об одном из своих слуг? – зная, что это вызовет интерес и у Блэра, и у его господина, тихонько поинтересовался он. А как приятно было думать о Блэке как о чьём-то слуге!..
Блэр напрягся-насторожился – его выдали плечи. Рыбка попалась на крючок, хотя чтобы заарканить такую пиранью как этот слизеринец нужно было немало усилий и ещё больше терпения.
- О ком же, например?
- О Сириусе Блэке. Он анимаг. Ты знал? – чем могло аукнуться тому сокрытие такой информации Питера не касалось, лишь бы ему ничем не повредило, но сменившееся самым настоящим удивлением незаинтересованное выражение лица Блэра он просто не мог упустить.
Несмотря на абсурдность заявления, Райден в словах Петтигрю не усомнился ни на секунду – за исключением того времени, что ему понадобилось чтобы понять, что, да, если речь идёт об одном из Мародёров, то он мог.
Подумать только, анимаг в семнадцать лет! Да ещё не зарегистрированный! Да, Питер Петтигрю сполна оправдал свою полезность. А ведь, если подумать, то даже более чем...
- Ты ведь тоже анимаг? – полу утвердительно задал вопрос Райден, даже не сомневаясь в ответе – всё слишком сходилось, чтобы он мог ошибиться. – Иначе ты ведь просто никак не смог бы подслушать тот разговор Дамблдора и Грюма.
Райден был прав, и они оба это знали. Петтигрю не торопился отвечать, а тот, удивлённый и слишком выбитый из колеи этой новостью – Мародёры – анимаги, – не спрашивал более.
В данном случае молчание было более красноречивым и однозначным, чем ответ.
Стоп. В голове что-то, кажется, щёлкнуло и не дававшая покоя с самого начала смутная догадка наконец оформилась в слова.
- Если ты и Блэк анимаги, значит, Поттер и Люпин тоже! – заметно волнуясь, неожиданно громко возликовал он, сопоставив известные ему факты. – Ты просто никак не мог освоить анимагию самостоятельно, а Блэк вряд ли стал бы тебе помогать. Вот чёрт! – разволновавшись и утратив своё хвалёное спокойствие удава, Блэр раскраснелся и, не контролируя себя, запустил руку в старательно расчёсанные утром волосы, тут же став похожим на взрослого себя – не внешне, но горящим в глазах безумным огоньком. Только если у явившегося из будущего Блэра это было именно безумие и толкавшая его на ещё большие безумства скука, то у Райдена нынешнего это была зависть – чёрная, яркая, незамутнённая, искренняя в своём проявлении.
Хотя это ведь сейчас им, Мародёрам, семнадцать – да и то не всем, а значит выходит, что анимагами они стали ещё раньше. Немыслимо!
И это гриффиндорцы, которые большую часть своего времени тратили на ерунду вроде разбрасывания бомб-вонючек и затравливания сокурсников-слизеринцев!
- Молодец, Петтигрю, Тёмный Лорд, без сомнения, будет очень тобой доволен. Главное продолжай его так же радовать, – всё-таки взял себя в руки слизеринец, пригасив разгоревшееся в глазах пламя зависти. – Так в кого, говоришь, они все превращаются? Блэк, Поттер и Люпин?
Питер и рад был бы не рассказывать – выдавать Джеймса и Ремуса, хоть те в последнее время и отдалились от него, в его планы не входило, а болтать о том, что последний вообще оборотень и вовсе было излишним.
- Блэк – в собаку, Джеймс – в оленя, а Люпин – в волка, – всё же рассказал он, дав слабину под направленным прямо на него, а не вскользь, как обычно, взглядом зелёных глаз.
- Вот как, – хмыкнул тот, наконец, отворачиваясь, – просто семейство собачьих какое-то получается. Интересно, как они с Поттером общий язык найти сумели, он же травоядный выходит. А собаки волков вообще не любят. Странно, – пробормотал себе под нос Блэр, не прекращая удивляться и поставив себе на заметку порыться в литературе по анимагии, чтобы разобраться в нарисовавшихся несостыковках.
У Блэра теперь было над чем подумать, прежде чем донести эту мысль до гениальной головы его господина и повелителя, а у Питера теперь было чуть больше времени, чтобы выяснить как ему проникнуть в кабинет Альбуса Дамблдора.
Никто из них двоих так и не узнал, что у их разговора, не предназначенного для чужих глаз и ушей всё же был один свидетель. Лгущая – но лишь в одном – Карта Мародёров.
- Ну что, нравится? – встав с земли и отряхнув подобранную мантию, неожиданно обернувшись спросил Райден.
- Что именно? – не понял Питер.
- Чувствовать себя значимым, конечно же. Хотя хлопотно, наверное, – напоследок улыбнулся тот и не спеша побрёл прочь – ответить Петтигрю всё равно было нечего.
Да, это было божественно. 
