Глава 10Замок, в котором веками обучались молодые волшебники и ведьмы, из года в год гостеприимно распахивал свои двери для десятков пытливых умов, жадных до новых знаний и ощущений. И каждый, кому посчастливилось однажды открыть письмо с гербом Хогвартса, в глубине души считал, что это был самый лучший подарок на день рождения, который он когда-либо получал.
Для тех, кто родился и вырос среди магов, поездка в маленьких старых лодочках становилась первым самостоятельным шагом во взрослую жизнь. Но для тех, кто узнал о волшебстве лишь в одиннадцать, Хогвартс становился целым миром, новым, непознанным, и от того еще более волнующим.
Гермиона с замиранием сердца смотрела на приближавшийся замок, не в силах поверить, что когда-то ей посчастливилось переступить его порог.
И те шесть лет, что ей посчастливилось провести в Хогвартсе вместе с дорогими сердцу людьми, она не забудет никогда. Это была ее сказка. История, которую она скупо и неохотно рассказывала родителям, подсознательно боясь, что те лишат ее бесценных крупиц волшебства. Ведь как бы ни любили ее родители, они никогда не могли поверить, что и у их маленькой умницы – дочки могут быть совсем недетские проблемы. Отдаление от родителей – самый страшный этап в ее жизни. «Как ты выросла, дочка!» - замечала мама каждый раз, когда встречала ее на вокзале. И ее можно было понять: за полгода дочь успевала вырасти из купленных мантий. Вот только желание рассказывать о встрече с василиском или спасении гиппогрифа после таких слов мгновенно улетучивалось. «Да мама, я быстро расту». И с каждым таким разговором Гермиона разрывала видимые ей одной нити, связывавшие волшебницу с миром магглов.
Пожалуй, к этому неприятному разрыву с нормальной во всех смыслах жизнью она шла с детства. Начиналось все с малого: девочка стала замечать, что у ее школьных подруг появились секреты. Возможно, она сама была в этом виновата. По меркам английского общества дипломированные стоматологи имели более чем приличный заработок, позволявший семье увидеть мир, ходить в театры и посещать выставки. Вряд ли ее одноклассницам был интересен балет, каким бы зрелищным и эмоциональным танец не был. В конце концов, это их матери предпочли стать домохозяйками вместо того, чтобы подобно матери Гермионы помогать мужу руководить семейным бизнесом. Глупо, но порой недостаток карманных денег на конфеты может испортить дружеские отношения. И, как показала дальнейшая жизнь, с возрастом цена этих конфет только растет.
Она терпела. В глубине души она всегда знала, что особенная. Нет, конечно, это присуще всем детям, стоящим на пороге переходного возраста. Но она просто не могла не замечать поразительного везения, присущего ей в опасных ситуациях. Разве тогда могла она подумать, что соседский бульдог, однажды попытавшийся напасть, покажется ей маленьким щенком в сравнении с другими опасностями, с которыми она будет сталкиваться в школьные годы.
А потом был отправляющийся поезд и перрон, на котором остались ее перепуганные родители. Маленькая девочка, привыкшая каждый вечер за чашкой чая рассказывать о своих планах на завтра, осталась одна. Она так отчаянно спорила со старой Шляпой, отстаивая право выбора, чтобы вновь столкнуться с толпой девчонок, которых интересовали только любовные зелья да эксклюзивные мантии. Все шло совсем не так с самого начала. Разочарование в волшебном мире только усилилось, когда в день рождения ее не поздравили даже соседки по комнате. Тогда почему-то казалось абсолютно неважным, что она сама забыла рассказать о намечающемся празднике. Прорыдав всю ночь в подушку, девочка дала слово, что станет лучшей на курсе, и тогда ее точно оценят и примут. И особенно будет переживать, что вовремя не заметил, этот рыжий оболтус, не умеющий расставлять ударения в словах.
Понравился ли ей тогда этот веснушчатый мальчишка? Нет. Скажи кто-нибудь одиннадцатилетней Грейнджер, что она выйдет замуж за этого недотепу, и она мигом сопроводила бы предсказателя к мадам Помфри. Но уже к концу первого курса она полностью изменила свое представление о гриффиндорце. Что-то было в этом мальчике, что не давало ей забыть о нем ни на минуту. Как там говорил Дамблдор? Безупречная шахматная партия? Или прямолинейность? Излишняя эмоциональность? Или, может, быть, доброта и открытость? Гермиона не знала. Да и до сих пор она не могла сказать, что полюбила в муже больше всего. Ее милый, добрый Рон всегда был с ней. Даже когда они втроем прятались от Пожирателей, ютясь в маленькой палатке, рядом с Роном она чувствовала себя защищенной, чувствовала себя дома.
- О чем задумалась? – Гарри, бодро шагавший рядом, тоже не мог оторвать взгляда от школы.
Он тоже вспоминал первую поездку в Хогвартс - экспрессе, первую встречу с приведением, нервное «отвратительно», выведенное на эссе по зельям. Пожалуй, сейчас он был бы только рад снова оказаться за партой и отдать себя в руки мудрых учителей, переложив ответственность за собственные ошибки на их плечи.
А еще он вспомнил гордую девочку, всегда объяснявшую всем желающим, как правильно стоит творить волшебство. У них было слишком много общего, чтобы говорить об этом вслух. Но и пытаться настроиться на деловую, пусть и не совсем обычную, беседу, было невозможно. Воспоминания накрывали с головой.
- Да вот представила, как мы будем провожать в школу детей. Особенно тяжело будет расставаться с младшими.
Гарри фыркнул, на миг представив, что стоит на перроне и машет вслед уходящему поезду. Или, что еще забавнее, машинально идет следом. Нет, он не настолько сентиментален!.. Или все это будет и с ним?
- Почему?
Вопрос прозвучал совсем по-детски. Все слишком быстро переменилось в его жизни. Еще год назад он и представить не мог, что будет лететь с работы, чтобы укладывать сына и до поздней ночи сидеть у кроватки малыша, просто наблюдая за тем, как Джеймс спит.
Сейчас день, когда он будет провожать глазами поезд, увозящий счастливую ребятню, казался очень далеким, практически нереальным. А ведь подруга права, одиннадцать лет – слишком маленький срок, отведенный для воспитания ребенка волшебникам. Конечно, не все так пессимистично, и Джим будет возвращаться на каникулы. Но с каждым семестром он будет неуловимо меняться, оставляя родителям лишь роль наблюдателей.
- Если Теда я бы еще могла попросить присмотреть за малышами, то Джеймсу…
- И ты уже уверена, что Джим станет оболтусом? – Гарри не мог не вложить притворного возмущения в голос: Джинни тоже почему-то была уверена, Джим свяжет свою жизнь со спортом и забудет про учебу.
Говорить ей о том, что ни ему, ни его отцу снитч жизни не испортил, было бесполезно. А Гарри уже сейчас был готов купить сыну игрушечную метлу на подобие той, что была у него самого в детстве. И еще неплохо бы завести питомца. Кота или пса…
- Нет, Гарри. Просто наследник Поттеров не сможет жить без приключений и квиддича. А это, знаешь ли, опасно.
Угу. Именно поэтому рациональная и логичная Гермиона Грейнджер так упорно не отпускала друзей на подвиги: в ее присутствии, видимо, процент риска снижался, а все его встречи с Волдемортом превращались в чаепития. Он практически был готов поверить, что Гермиона на самом деле решила воспитать их с Роном детей подальше от взрывных Поттеров. Лишь один, зато весьма весомый аргумент не давал ему покоя - причина, по которой они поднимались сейчас по ступеням, спеша побыстрее добраться до кабинета директора.
- А вдруг это научный эксперимент, и я все еще надеюсь тебя перевоспитать? «Львиная доля».
Гаргулья, защищавшая проход, отъехала в сторону. И все-таки все без исключения директора Хогвартса имели любимчиков.
Кажется, в кабинете за столько лет почти ничего не изменилось, только опустели некоторые полки, на которых ранее постоянно звякали и тикали замысловатые приборы. Новый хозяин постарался сохранить память о своем Учителе. Люди с портретов, висевших на стенах, по-прежнему лениво перебрасывались бессмысленными репликами или притворялись спящими. Исключение составляли две картины, висевшие прямо за столом нового директора Хогвартса. В настоящий момент их рамы пустовали, видимо волшебники и сейчас продолжали вести активный образ жизни. Что ж, вполне в духе старого времени.
Макгонагалл сидела за столом, погрузившись в чтение утреннего «Пророка». То и дело она недовольно хмурилась. Еще бы. Сегодняшний выпуск за неимением других новостей полностью посвятили пропавшим без вести магам, среди которых были и бывшие ученики Минервы.
Пропадали в основном волшебники, уезжавшие отдохнуть с семьями, предпочитавшие шумным курортам дешевые гостиницы в маленьких городках на окраинах страны. Почти для всех, кто в этом году решил отправиться в пригороды Белфаста, чтобы затем перебраться на территорию Ирландской республики, экономия стала проклятьем. Пока журналисты сосредоточились на мелких совпадениях, но что будет, когда им все-таки удастся восстановить ход событий в правильном порядке…
- Добрый день, профессор, - неуверенно улыбнулась Гермиона, чувствуя себя школьницей, не успевшей в сроки закончить эссе.
Хогвартс навевал воспоминания о проделках их троицы, постоянно вляпывавшейся в приключения. Сейчас в голове женщины крутился список ингредиентов, входивших в состав Оборотного зелья, часть из которых они конфисковали из запасов профессора зельеварения. Интересно, это совесть на нее так действует или пустующий портрет Снейпа?
- Мисс Грейнджер, мистер Поттер, рада вас видеть, - Макгонагалл искренне улыбнулась, вставая из-за стола. - Надеюсь, на этот раз вы не нарушаете школьных правил.
- Ну что вы, - Гарри на мгновение показалось, что подруга, обнявшая учительницу, покраснеет.
В действительности ответ должен был звучать так: «Ну что вы, школьные правила – давно не наш профиль. Вот игры с законом»…
- Гарри, не могу передать, как рада видеть вас на посту главы Аврората.
С этими словами женщина совсем по-матерински обняла изумленного юношу. Макгонагалл всегда оставалась для него строгим, но справедливым деканом. Во время битвы за Хогвартс он увидел настоящую львицу, готовую сражаться за своих котят до последнего. Вместе с другими профессорами она в тот день спасла жизни десятков школьников-недоучек. Сильная, волевая, она столько раз вставала на его защиту во время его обучения, вспомнить хотя бы ту безобразную сцену, что устроила тогда Амбридж, а он так и не привык к подобной заботе. Макгонагалл тогда поклялась, что Поттер станет отличным аврором, и сделала все, чтобы вселить эту надежду в своего студента. Именно она прекратила разговоры в зале, когда приказывающий голос Волдеморта с каждым новым звуком сжигал пылинки храбрости, наполнившие воздух осажденной школы.
А он никак не мог привыкнуть, что Минерва Макгонагалл была способна на открытые проявления чувств. Гермиона выразительно посмотрела на друга, и Гарри поспешно ответил на объятие.
А профессор позволила себе на минуту вспомнить, как много для нее значили ее гриффиндорцы и как особенно дороги сердцу были ее сегодняшние гости.
Казалось, что день последней битвы сломал что-то в ней. Впервые за столько лет, что она подарила замку и его обитателям, утешала убитых горем людей не она. Стоило волшебнице опустить палочку, осознавая победу, как чувство невероятной тоски обрушилось на ее хрупкие плечи. Идти по залу, раз за разом останавливаясь, чтобы взглянуть в глаза мертвых учеников, каждый из которых был дорог по-своему. Слышать стоны и плачь вчерашних детей, успевших стать воинами за один ничтожно короткий день. И бояться. Бесконечно бояться не найти мальчика, которого она мысленно называла своим внуком. И дело тут не в кровном родстве, на котором был помешан темный волшебник. Однажды ставшей свидетелем того, как осиротевшего младенца фактически подкидывают к людям, ненавидевшим одно его имя, один Мерлин знает, как тяжелой ей было из года в год наблюдать, как некогда любимый учитель разменивает жизнь человека на благополучие сотен других.
Молодой человек неловко высвободился из ее объятий, не зная, как продолжить беседу. Видимо, красноречие было визитной карточкой не у всех Поттеров, вдруг подумала Минерва, в тысячный раз замечая, как непохож был Гарри на своего отца. Джеймс всегда находил, что сказать. Да и как можно сравнивать людей с такими разными судьбами?
- Увы, но это временная должность.
Кстати, зависеть этот временной отрезок будет от того, приживется здесь старик Роберс или нет. А, зная характер матерого аврора, ничем не уступавшего Грюму, Гарри был уверен, что студенты очень быстро организуют какую-нибудь армию имени Макгонагалл и изгонят этого лиса из школы.
- В любом случае, спешу напомнить, что буду рада увидеть вас за преподавательским столом.
Гермиона бросила на него удивленный взгляд, но он лишь пожал плечами. Рассказывать жене или подруге о подобном предложении, которое он получил еще до учебы на аврора, как бы невыносимо не было жить под руководством Роберса, Гарри не собирался. Гермиона, сумевшая убедить Рона выбрать менее опасную профессию, обязательно бы применила свои способности парламентера и в отношении Гарри. А Джинни… Нет, она бы ничего не сказала. Просто тихо поднялась бы в комнату Джима, заставив Поттера глубоко раскаиваться во всех ошибках, совершенных им в жизни. Исключая раздувание тетушки, разумеется.
Пойти против семьи он бы не смог, но и отпустить мечту, которую он лелеял со школьной скамьи, когда до нее оставалась пара шагов, было бы невероятно сложно. Иногда хочется побыть эгоистом.
Гарри искренне улыбнулся Минерве и в ответ получил по-матерински теплый, понимающий взгляд. Макгонагалл молча направилась к выходу, хотя на этом никто не настаивал. Разговор в присутствии двух десятков портретов назвать приватным было нельзя. Не накладывать же на бывших директоров усыпляющие чары. Пропуская директора, Гермиона виновато опустила глаза в пол: даже теперь она не могла заставить себя врать любимому профессору. Но из двух зелий от простуды, как говориться, бывает действеннее самое невкусное.
- Гарри, мальчик мой, рад снова видеть тебя в этих стенах. Миссис Уизли, как вы себя чувствуете?
Дамблдор вышел из-за рамы, всем своим видом демонстрируя, что только что прибыл издалека и не слышал ни слова из разговора. Просто ни звука. Честно признаться, эту отвратительную особенность имели абсолютно все портреты, но в исполнении мудрого профессора этот трюк выглядел очень глупо.
- Спасибо, профессор Дамблдор, у меня все отлично.
Гарри лишь головой покачал. Все-таки что-то не меняется даже в ТОМ мире: Дамблдор всегда любил убедиться в хорошем настроении оппонента, прежде чем его испортить. Но напрямую требовать омут памяти было, мягко говоря, необдуманно.
Гермиона, видимо, успела что-то рассказать, и старый профессор довольно улыбнулся, одобрительно кивая одной из лучших своих учениц.
- Рад слышать, Гермиона. А как дела у вашего супруга? Видел его недавно в Министерстве. Кажется, у них был шквал вызовов.
Гермиона сделала мысленную заметку проверить, сколько портретов Дамблдора украшают стены Министерства. Конечно, директор мог не хотеть вдаваться в подробности, но то, что на этаже, где работали Гарри и Рон, она картин не замечала, было подозрительно.
- Вы же знаете, как много в нашей стране талантливых изобретателей со специфическим чувством юмора, - вежливо улыбнулась женщина, вспомнив, видимо, результат очередного творческого подъема.
На прошлой неделе какому-то чудаку захотелось добраться до Лондона. Порошок для перемещения по каминной сети у волшебника закончился. Трансгрессировать без расщепления он, естественно, не умел. Зато проживал рядом со старушкой – магглой, подметавшей дорожки обыкновенной метлой с пластмассовыми прутьями, которые заполонили прилавки хозяйственных магазинов. Как заметил в конце изобилующего веселыми подробностями рассказа Рон, истинная спортивная метла должна быть сделана только из натурального сырья.
Дамблдор покивал для виду, но Гарри уже чувствовал, как внимательно профессор следит за его перемещениями по кабинету. Может, прикинуться, что они лимонные дольки ищут?
Гермиона попыталась незаметно привлечь внимание лучшего друга, застывшего рядом с очередным шкафом, но тот, кажется, обнаружил нечто стоящее. Самой ей очень не хотелось начинать разговор об Омуте.
- Профессор, а где профессор Снейп?
Дамблдор рассеянно оглянулся на соседний портрет, словно только сейчас заметил отсутствие своего ученика.
По правилам создания магических портретов рисовавший и рисуемый должны были быть хорошо знакомы. Этого условия требовала магия, используемая творцами в их работе. Поэтому многие великие и не очень волшебники еще при жизни беспокоились о том, какая память о них останется потомкам. Если на момент завершения работы волшебник был в здравии, его изображение оставалось неподвижным. Из-за этой особенности мнительные маги заказывали порой по три – четыре холста.
Северус Снейп к таким, увы, не относился, поэтому проблемы с созданием его портрета начались с самого первого дня. Художник, рисовавший Снейпа, помнил того еще со школьной скамьи, поэтому бывший студент Хаффлпаффа наотрез отказался изображать мастера зелий, чинно сидевшего в директорском кресле. Вместо этого он нарисовал один из кабинетов подземелья, не пожалев темных красок. Даже Рон вынужден был признать, что банки с заспиртованными животными в реальной жизни выглядели куда менее зловещими, а глаза мертвых жаб не светились в полумраке. Талантливый волшебник изобразил также парты, над которыми поработали жуки-древоточцы, и учительский стол, заваленный свитками. Гарри сразу мог сказать, что это работы студентов, регулярно получавших «отвратительно» за свои эссе. Завершал картину жесткий, грубо сделанный из темного дерева, стул с жесткой, неудобной спинкой. В общем, камера пыток удалась на славу. Поэтому, стоило заколдованной кисти в последний раз коснуться холста, как разъяренный Снейп удалился с картины, а из-за рамы еще долго потом слышались его ругательства.
Этого, Поттер, естественно, сам не слышал. Но довольный работой и вознаграждением художник потом дословно процитировал речь нелюбимого профессора. Рассмотрев кабинет в деталях, Гарри был готов согласиться с мастером зелий по многим параметрам. Кроме одного. Не сошлись маги в оценке деятельности самого Поттера. А ведь если бы не он, портрета вообще могло бы не быть: Снейп со своим природным обаянием не внушал симпатии ни одному знакомому волшебнику. Так что пусть радуется тому, что есть. В крайнем случае, пусть заглянет к Дамблдору на чай.
- Благодарю, что вспомнили о моем существовании, мисс Грейнджер.
Поттер немного неуверенно взглянул на бывшего директора. После всех воспоминаний, принадлежавших Северусу Снейпу, он не мог однозначно сказать, что чувствует к этому человеку. Прежняя ненависть исчезла, уступив место глубокому уважению. Даже в шуточных разговорах аврор теперь яростно защищал человека, погибшего на его руках. Как это часто бывало, он снова чувствовал себя виноватым в том, что не смог предотвратить ненужную, неправильную смерть человека, за тридцать восемь лет так и не успевшего пожить нормально. Рон пару раз говорил, что Гарри склонен видеть героев даже в голубях, стащивших хлеб из булочной. Видимо, друг прав.
- Северус, рад, что ты решил присоединиться к нам. Я как раз хотел спросить, как там поживает Джеймс Сириус Поттер?
Гарри от души порадовался, что взглядом убить невозможно. Нет, пожалуй, Джин выбрала правильное имя. Снейп уставился на него, словно надеялся, что ослышался. Потом закрыл глаза и покачал головой. Если он сейчас был бы жив, его точно хватил бы удар.
- Как всегда, безвкусно. Поттер, я так понимаю, вы не о наследнике пришли поговорить. Поэтому предлагаю приступить к делу.
И все-таки он сволочь. Пусть и героически погибшая.
Гарри и сам удивился, как разозлили его слова Снейпа. В конце концов, в жизни они друзьями не были, так чего он ждал? Понимания и терпения? Если Снейп и знал такие слова, то применять на практике не пробовал ни в прошлой жизни, ни в теперешней ее иллюзии.
- Отлично, профессор. Но есть небольшая загвоздка. Боюсь, что ваша помощь нам не потребуется.
- Профессор Дамблдор, мы пришли по вопросу, касающемуся работы. – Гермиона переключила внимание портретов на себя, справедливо опасаясь, что лучший друг, отвыкший от презрительных интонаций, забудет о цели визита.
Директор меж тем очень наигранно вздохнул, но кивнул, прося продолжать.
- Так вот, вы знаете, что моя работа связана с внесением поправок в устаревающие законы. И совсем недавно в наш отдел поступило весьма занимательное воспоминание.
- Интересно знать, откуда же?
Яростный взгляд Снейпа прожигал затылок бывшего гриффиндорца, но тот упорно игнорировал зельевара. Если тот думает, что Поттер все-таки смог получить разрешение на посещение сейфа, некогда принадлежавшего семье Принц, до потолка набитого формулами, книгами и склянками с тягучей серебристой жидкостью, то он глубоко ошибается. Этот «тайник» Гарри вскрыл еще в первый год работы, когда по приказу Роберса описывал имущество бывших Пожирателей. Несмотря на оправдательный приговор, кто-то внес фамилию профессора в списки, подписанные лично министром, так что гоблины вынуждены были уступить. Впрочем, они особо не сопротивлялись. Гораздо важнее для них было поправить пошатнувшуюся репутацию и вернуть клиентов. Увидев сотни стеклянных посудин, носивших память не об одном поколении семьи Принц, Гарри, наконец, понял, почему Снейп так долго справлялся с ролью двойного шпиона: в этой комнате лежал компромат, пожалуй, на всех членов Ордена Феникса и Пожирателей Смерти вместе взятых. Так или иначе, но он разрешил гоблинам опечатать сейф до появления претендента на бесполезное в материальном плане наследство.
- Недавно были рассекречены архивы, связанные с Первой Магической войной.
Подруга сделала эффектную паузу, давая возможность каждому участнику разговора оценить масштаб находки. А ведь она не лгала сейчас. Омут действительно пригодился бы ей для работы с этими воспоминаниями.
Магическая судебная практика мало чем отличалась от британской маггловской. На протяжении веков люди накапливали информацию, классифицировали преступления, чтобы затем применять опыт к новым делам. Как сказал однажды их преподаватель, читавший лекции на курсе Гермионы, разнообразие в действиях преступников исчезло веке в четырнадцатом, и с тех пор люди только и делают, что повторяют ранее совершенное снова и снова.
- Я внимательно вас слушаю.
- В этих архивах встречались весьма неоднозначные случаи судейства. На практике я такого ранее не видела.
Дамблдор понимающе кивнул. В те года он возглавлял Визенгамот, поэтому многого успел насмотреться. Испуганное правительство предпочитало отправлять в Азкабан всех, кто мог быть причастен к Пожирателям. Поэтому дела, в особом порядке рассматривавшиеся по всем буквам закона, резко контрастировали с остальными.
- Но для детального анализа, как вы понимаете, недостаточно просто изучить документацию. К папкам с делами были приложены и колбы, содержавшие воспоминания осужденных и обвинителей, просмотреть которые я, к сожалению, не могу.
- Насколько я знаю, Омут памяти есть в Аврорате. – Осторожно заметил Дамблдор, понявший причину визита старых учеников.
- Увы, но нам запрещено использовать Омут авроров. Личное распоряжение мистера Роберса, - поморщилась Гермиона, в очередной раз поразившись, насколько тесно связаны в последнее время события.
- Роберс запретил аврорам связываться с законниками? Весьма обдуманный шаг.
Гарри обернулся на звук. Профессор Диппет потягивался в своем кресле, привычно изображая только что проснувшегося человека. Он всегда любил покритиковать власть, но в этот раз, похоже, был на стороне главы Аврората. Тем лучше для них.
- Миссис Грейнджер, я разделяю ваше недовольство, но, боюсь, ничем не могу помочь.
Гарри ушам своим не поверил. Дамблдор должен был понимать, что за этой просьбой наверняка стоит что-то большее, чем научный интерес Гермионы. Неужели он отказывается помогать им?
Видимо, разочарование все же промелькнуло во взгляде мужчины. Альбус беспомощно развел руками и, перейдя с делового тона на более мягкий, как малому ребенку объяснил:
- Увы, мой мальчик, но я не знаю, где теперь мой Омут. Думаю, Северус ответит на этот вопрос. До встречи, Гарри. Гермиона, - Дамблдор шагнул к двери, лишь обозначенной на его картине, и покинул свой кабинет, предлагая ученикам самим разбираться с проблемой.
Стоило директору покинуть их, как в воздухе повисла гнетущая тишина. Гермиона нервно барабанила пальцами по крышке стола, ожидая, когда один из волшебников сдастся и первым заговорит.
А ведь верно. После того, как семнадцатилетний подросток оставил Омут на столе, он его больше не видел. Тогда он вообще плохо соображал: вокруг гибли люди, а он вдруг получил доступ к прошлому родителей, и этих отрывочных воспоминаний хватило, чтобы выбить почву у него из-под ног. Идти на смерть, думая о казавшихся такими живыми родителях и крестном было не страшно.
- Профессор Снейп, я понимаю, что у нас всегда найдется повод для разногласий. Но после того, как... вы неоднократно спасали мне жизнь, я готов принять любую вашу критику.
Напоминать сейчас человеку с портрета о воспоминаниях, связанных с Лили Эванс, Гарри не решился. Объяснить, как много для него значили отданные волшебником перед смертью воспоминания, Поттер не смог бы. Просто увидеть свою мать живой было для него огромным подарком.
- Рад, что вы хоть иногда прислушиваетесь к голосу Разума. Но у меня нет информации о местонахождении Омута памяти, принадлежавшего Альбусу Дамблдору.
Гарри кивнул, понимая, что они потерпели полное поражение. Вдобавок они оказались под носом у Роберса. Старый лис вряд ли примет их отговорки за чистую монету. Гермиона, сочувственно взглянув на друга, поднялась со стула. Пора было уходить, пока они не нажили еще больших неприятностей. Уже открыв дверь кабинета, Гермиона услышала тихий глосс друга и поспешно покинула помещение, не желая стать свидетелем того, как Снейп очередной колкостью испортит настроение Гарри. Даже принимая во внимание все заслуги Снейпа, женщина не могла простить тому предательства. Весь дальнейший жизненный путь зельевара был предопределен в момент, когда тот сообщил Темному Лорду о пророчестве. Всю жизнь им двигало раскаяние в содеянном, невыполненный долг. Но стоили ли его мучения жизней двух молодых магов? Гермиона с уверенностью могла ответить, что не стоили. Но главным судьей Снейпа по иронии судьбы стал сын Поттеров. и, если их Гарри оказался способен простить его, его друзьям оставалось только молча принять его решение как должное.
- В любом случае спасибо, профессор.
Снейп смерил поднявшегося Поттера изучающим взглядом, явно пытаясь найти подвох в поведении бывшего студента. Гораздо проще было разгадать, что творится в голове у вспыльчивого мальчишки. Похоже, Поттер смог перерасти детские обиды. Что ж, приятно видеть, что нерадивый ученик хоть в чем-то превзошел учителя.
- Паучий Тупик.
Гарри резко обернулся: Снейп по-прежнему делал вид, что в кабинете никого нет. Но ведь кто-то же назвал адрес!
- Простите?
И тут Поттер прозрел. Все было слишком просто, а он так упорно игнорировал легкий путь. Чтобы заполнить даже часть склянок, украшавших полки в сейфе семьи Принц, необходимо было иметь либо много свободного времени, либо…
- Я догадываюсь, что вы уже успели побывать в моем доме, Поттер. И не тешу себя надеждой, что, не дождавшись, пока вам откроют, вы ушли. Так что думаю, вам известно, какая из комнат принадлежала мне.
Гарри молча кивнул. Он действительно проникал в дом Снейпа. Но на этот раз им двигало не желание выполнить порученную работу, а личный интерес.
- Тайник находится рядом с ней. – Поколебавшись с минуту, Снейп все-таки произнес. – Пароль: январская лилия.
На душе стало теплее. Странно было осознавать, что любовь к одному человеку может связывать столько разных людей. Видимо, Дамблдор оказался прав. Как и всегда.
- Профессор, почему вдруг вы решили помочь нам? – Кто тянул его за язык, Поттер и сам не знал, но ему было необходимо узнать ответ на вопрос.
Снейп, развернувшийся спиной к застывшему на пороге волшебнику, начал медленно удаляться вглубь картины. Дойдя до стола, профессор с явным отвращением подхватил один из стопки пергаментов. Демонстративно разорвав его, Снейп достал палочку и поджег край работы. Кажется, избавляться столь оригинальным способом от бездумно содранного из учебников мусора было его единственным развлечением на протяжении всей недолгой жизни.
- Я умею признавать свои ошибки, Поттер. По сравнению с другими тупоголовыми учениками вы оказались способны хоть на что-то.
И на лице довольного произведенным эффектом профессора появилась фирменная ухмылка. Только на этот раз Гарри смог разглядеть во взгляде зельевара что-то большее, чем привычные презрение и ненависть. Дружелюбно настроенный Снейп? Пожалуй, этот день надо как-то отметить в истории магического мира.
- Спасибо, профессор. Обязательно назову второго сына в вашу честь.
И он покинул кабинет быстрым шагом. Стоило ему оглянуться, и он непременно удивился бы задумчивому взгляду, которым провожал его мастер зелий.
Макгонагалл как раз возвращалась к себе. Сердечно попрощавшись с ней и не забыв пригласить на праздничный ужин в Нору, который должен был состояться в ближайшее воскресенье, волшебники, покинув территорию школы, переместились на порог дома Снейпа.
Здание, оставшееся без присмотра, обветшало, но защитный купол, установленный Поттером во время первого и последнего визита, остался нетронутым. Защитная магия без труда опознала своего создателя, пропустив его внутрь.
Гермиона, заметившая невидимый барьер и без труда определившая магический почерк колдуна, благоразумно промолчала.
Толстый слой пыли, покрывавшей пол и мебель, давно превратился в ковер грязного белого цвета. Следы их обуви разрушили иллюзию. Гермиона с интересом изучала более чем скромную обстановку в доме Снейпа. Конечно, маг, проводивший в доме от силы пару месяцев, вряд ли задумывался необходимости ремонта. Но единственным пятном, подтверждавшим, что в этом доме когда-то жили люди, был массивный шкаф с книгами.
- Можешь не смотреть. Почти все они были написаны маггловскими писателями.
Гермиона немного покраснела, поняв, что все это время Поттер следил за ней. Нет, конечно, у него были более важные дела, но аврорская привычка не выпускать из поля зрения окружающих очень часто нервировала членов их большой общей семьи, не привыкших к стремительным выпадам и резким движениям, присущим поведению Гарри.
- Он жил с отцом. Редкостной скотиной, кстати.
Огоньки, зажженные на концах волшебных палочек, метались по стенам и потолку. Гермиона, не вдохновленная идеей изучить биографию профессора, чуть слышно заметила.
- У них это семейное.
- Старший Снейп ненавидел магию. И знаешь, где находилась комната нашей летучей мыши?
Они свернули за угол. И встали напротив двери, ведущей в кладовку. Внутри домик оказался еще более крошечным и неуютным. Вряд ли благополучная и счастливая семья смогла бы разместиться в нем.
- Где?
- Рядом с чуланом. Точнее сказать, практически в нем. Алохомора!
К удивлению женщины распахнулись сразу две двери. Кладовка оказалась узким коридором, по боковым сторонам которого висело несколько дешевых полок, закрепленных на плохо забитых гвоздях, ведущим в небольшой чулан. Наверняка, архитектор напортачил что-то с планом, но нашел выход из ситуации, прорубив этот коридор.
Гарри поднял палочку чуть выше, и на дальней стене блеснула серебряная полоска. Неуверенно сделав шаг вперед, Гермиона охнула: помещение, которое она приняла за чулан, оказалось жилой комнатой, одну из стен которой украшал растянутый шерстяной шарф, выкрашенный в слизеринские цвета – похожие имелись у всех студентов, посещавших матчи по квиддичу. Наравне с самодельными розетками шарфы, стяги и плакаты пользовались большой популярностью среди болельщиков.
- Тут же нет окон!
- Вероятно поэтому он так любил гостиную Слизерина. – Кисло улыбнулся Гарри, вежливо подталкивая подругу к выходу.
Они сюда пришли не сочувствовать. Просто ему немного не понравились интонации Гермионы, подсознательно старавшейся принять позицию Рона. И если от прямолинейного лучшего друга Гарри вполне мог ожидать однозначной оценки всему произошедшему, то от мудрой подруги он ждал чуть большего.
- Гарри, это же бесчеловечно! Снейп фактически вырос в чулане! Стоит ли удивляться тогда, что он стал таким…
- Действительно, жизнь в чулане объясняет все. – Поттер, невесело улыбнулся и закрыл дверь. – Январская лилия.
На этот раз открывшаяся дверь явила небольшое полукруглое помещение, в центре которого стоял небольшой стол с выдвижными ящиками. Поочередно раскрыв каждый из них, в предпоследнем мужчина обнаружил небольшую каменную чашу. Этот Омут памяти уступал размерами своим собратьям, но вполне годился для их работы.
Не теряя больше времени, друзья покинули дом Снейпов. Еще раз проверив надежность защитных заклинаний, Гарри, взявший все еще не пришедшую в себя подругу, трансгрессировал на Гримо, 12.
Кикимера они не нашли, видимо старый домовик сейчас находился в доме Поттеров, где пытался отвоевать право понянчить будущего хозяина. Джинни стойко выдерживала атаки кудахчущего домовика, так что за Джеймса можно было не волноваться ближайшие лет десять точно. Этот ребенок будет знать о домовиках только из книг и рассказов тетушки Гермионы.
Поднявшись в комнату Сириуса, Гарри скинул собственное воспоминание о встрече с оборотнями в Омут. Гермиона, получив разрешающий кивок, коснулась мутной поверхности жидкой памяти и исчезла, оставив Поттера в одиночестве коротать время до ее возвращения.
Заклинанием очистив покрывало и балдахин кровати, волшебник растянулся на ней. В том, что подруга захочет посмотреть воспоминание не один раз, он не сомневался.
Когда она вернулась, Гарри сразу заметил лихорадочный блеск в ее глазах. И говорил он совсем не о страхе и желании покончить с глупой идеей раз и навсегда.
Похоже, миссис Уизли получила доказательства очередной своей теории, чему была безмерно рада.
Предчувствуя беду, Гарри все-таки спросил:
- И как все прошло?
Женщина победно улыбнулась, словно выиграла только что в маггловскую лотерею. Если бы Гарри только мог ее понять! Все, чего она так боялась и о чем мечтала, сошлось. Этот проект нужен оборотням. Но еще больше «Билль о Правах» нужен магам, не носящим на себе это страшное проклятье. Невидимая для присутствующих, она несколько раз повторяла воспоминание, проходя и внимательно следя за каждым явившимся на встречу оборотнем.
- Мы должны им помочь. Я видела, как многие из них надеются на тебя!
- Естественно, ведь мне пришлось пообещать им относительную свободу.
Да, кто-то проявлял агрессию. Но большая часть с надеждой вслушивалась в слова говорящего. Оборотни чувствовали, что стоящий перед ними волшебник – фальшивка: их природное чутье позволяло отличить истинный облик и личину оборотного зелья. Но было видно, что они хотят верить этому незнакомцу.
- Да нет же, Гарри! Они оживились, когда ты начал рассказывать про отказ от запрета общения с родственниками!
Гарри чуть глаза не закатил. Можно подумать, он не понимал, как тяжело оказаться оторванным от семьи и близких по прихоти правительства, посчитавшего, что оборотни опасны для здоровых граждан. Но и они не всесильны! Пусть даже пара поправок увидит свет. Но на слишком большие уступки Министерство не пойдет никогда.
- Даже если так, что дальше? Пока я не встречусь с вожаком, подобные встречи лишены смысла.
- Неужели ты не понял?
Поттер раздраженно покачал головой. Мерлин, порой он бывает таким глупым! Гермиона возбужденно затараторила:
- Ты не встретил лидеров стай лишь потому, что один из этих вожаков общался с тобой ранее. Он хотел сравнить информацию, полученную от тебя лично, с той, что ты сообщил его приближенным!
Щеки женщины пылали, а фанатичный блеск в глазах указывал на жар. Может, предложить ей выспаться? С утра волшебница бы оценила долю риска и, что мало вероятно, передумала бы вмешиваться в дела кланов оборотней. но сейчас ее было не остановить.
- Гермиона, о чем ты говоришь?
- На встречу явился «Альянс» потому, что их представители только слышали о тебе от своих сородичей. Неявка Лиги означает, что они в курсе твоих предложений, ведь их вожак сумел договориться с тобой ранее.
Гарри замер, боясь озвучить свои мысли. Если подруга оказалась права, а она почти наверняка права, они вырыли себе могильные ламы в тот день, когда связались с Малфоем. Не было похоже, чтобы Драко сам понимал, какую свинью, точнее волка, подложил временным союзникам. Теперь, когда их личины были раскрыты, они превращались в марионеток, надеявшихся на милость кукловода. Скверно, Мерлин, как все скверно получилось!
Расценив молчание друга как сигнал, Гермиона устало произнесла.
- Вожаком «Серой Лиги» является Капер, Гарри. Лэндон Капер.
