Глава девятая, в которой Гермиону одолевают сплошные сомнения Время мчалось - несмотря ни на что и вопреки всему, даже когда жизнь оборачивалась постоянным ожиданием хороших новостей. Кара должна была обязательно найтись, Драко - прийти в себя. Но страх, что надеждам и чаяньям, возможно, не суждено было сбыться, причинял почти физическую боль. Время то мчалось галопом, то тянулось так медленно и неспешно, словно патока. И все же оно неумолимо двигалось вперед. С момента аварии прошло уже три месяца.
***
- Нет, Драко, нет! – Гермиона - как это уже часто бывало - проснулась от очередного кошмара.
Тяжело дыша, девушка, вся мокрая от холодного пота, сидела на кровати и дрожала. Прохладный ветер задувал в распахнутое окно и заставлял вздрагивать и крутиться занавески своими сильными порывами - они то и дело взмывали ввысь. Дождевые тучи заволокли рассветное небо. Вдалеке, над городом, раздавались раскатистые удары грома, напоминавшие стоны. В воздухе уже веяло ароматом дождя.
Немного отдышавшись, Гермиона снова легла. Ветер все усиливался, и вскоре по подоконнику открытого окна забарабанил дождь. Вместо того чтобы встать и закрыть окно, девушка лишь сильнее укуталась в теплое одеяло, но заснуть она уже не смогла.
«Сегодня будет трудный день», - уныло подумала она.
Прошел ровно месяц, как Гермиону выписали из больницы и ровно месяц, как она исправно, дважды в неделю, ходила на допросы в Министерство. От работы ее временно отстранили - шла служебная проверка на причастность ее к темной магии. Кару Крайтон до сих пор не нашли, и Гермиона оставалась единственной подозреваемой в применении темного заклятья к Драко Малфою.
Гарри, Рон, мистер Остин, многие коллеги, с которыми работала Гермиона, буквально засыпали Визенгамот прошениями о снятии с девушки надуманного обвинения. Но чиновники из Министерства раз за разом отклоняли все прошения с формулировкой: «До появления в деле новых обстоятельств».
Все это время Гермиона жила со смешанным чувством пустоты и одиночества, правда, иногда это ощущение скрывалось, пряталось, словно кто-то стоял за спиной, но стоило оглянуться – и никого не было видно.
Вот и этим дождливым утром она ясно понимала, насколько страшна смесь скуки и пустоты. Со скукой она постепенно научилась бороться, а вот с пустотой - нет. Ведь существовал только один способ уничтожить пустоту - заполнить ее. Но друзей рядом не было (они, в надежде помочь Гермионе, летали в бесконечные командировки по стране и за рубеж, чтобы только найти хоть какие-то следы Кары Крайтон), на работе были большие проблемы, а Драко все еще был без сознания. И Гермиона даже не имела права навестить его или отправить цветы.
***
В кабинете следователя Управления внутренней безопасности Мракоборческого центра Гермиона провела уже два часа. Мужчина с первой встречи не понравился Гермионе. Он демонстрировал холодную вежливость, редко смотрел в глаза - взгляд его был настороженным - на вопросы девушки о продвижениях в деле отвечал всегда уклончиво. Весь его вид, выражение лица, тон, которым он предпочитал вести беседу, весь официоз, которым, как щитом, прикрывался этот волшебник, отдавал если не желанием посадить Гермиону в Азкабан, то уж точно очевидной предвзятостью.
Замечая отношение к ней следователя, Гермиона уже давно перестала стараться расположить его к себе, и теперь их встречи носили сугубо условный характер.
Девушка просто негодовала от абсурдности ситуации и нелепых обвинений. Гермиона безумно устала, она не выспалась, у нее болела голова, яркий свет лампы на столе следователя ножом резал глаза.
«Одни и те же вопросы, одни и те же слова - замкнутый круг», - с раздражением думала она.
- Мисс Грейнджер, на сегодня вы свободны. Жду вас в пятницу, как обычно, - монотонно пробубнил следователь заученную фразу.
- До свиданья, - сухо попрощалась с ним Гермиона.
Злость кипела у нее внутри. Размашистым шагом она быстро вышла из кабинета, упрямо игнорируя насмешливый взгляд, направленный ей в спину.
В коридоре Гермиона буквально нос к носу столкнулась с Гарри и Роном.
- Вы уже закончили? А мы так спешили, - начал тараторить запыхавшийся Рон.
- Что-то случилось? – с тревогой спросила Гермиона.
- Мы задержали Кару Крайтон, - торжествующе произнес Гарри.
- Слава Мерлину, - выдохнула Гермиона, боясь разрыдаться от радости на глазах у друзей. - Мне нужно поговорить с ней.
- Гермиона, ты же понимаешь, что это невозможно, - осек Гарри подругу.
- Вы уже допрашивали ее?
- Пытались. Она молчит, - ответил за друга Рон.
- Гарри, прошу тебя, сделай так, чтобы я могла с ней увидеться. Я обещаю тебе - она заговорит. - Гермиона выжидающе смотрела на друга.
По его лицу девушка видела, что он колеблется, но заманчивость предложения Гермионы быстро перевесила все доводы против нарушения закона.
- Ваша встреча будет нелегальной. Ее не доставят в Министерство на допрос, и тебе придется побывать в Азкабане. Гермиона, у тебя только одна попытка ее разговорить. Это твой единственный шанс.
- Я понимаю, - тихо отозвалась девушка.
***
Укутавшись плотнее в мантию, Гермиона подняла глаза к небу. Серое холодное солнце в обрамлении темных косматых туч, бушующее ледяное море, порывистый пронизывающий ветер - Азкабан. Все в этом месте дышало болью и отчаяньем.
Миновав пропускной пункт, Гермиона поспешно вошла внутрь. Струи холодного воздуха, как одеяло, окутали ее, напомнив о присутствие дементоров. В воздухе отчетливо улавливался запах сырости и гнили.
Надсмотрщик повел Гермиону по узкому переходу к крутой каменной лестнице, которая вела в подвальные помещения. Там находились преступники, которые только ожидали суда. Спустившись вниз, Гермиона очутилась в неприятном полумраке бесконечно длинного коридора с множеством камерных дверей, из-за которых доносились душераздирающие вопли и стоны полусумашедших узников.
- Мисс, вам сюда. – Надсмотрщик указал на ближайшую дверь. - В камеру я вас не пущу, но вы сможете поговорить через смотровое окно в двери. - И он ловким движением щелкнул засов на нем. - Я оставлю вам фонарь - когда закончите, он поможет вам вернуться ко мне на пост.
С этими словами надсмотрщик повесил фонарь на штырь у смотрового отверстия, развернулся и пошел прочь. Слабый свет фонаря едва осветил дверь и лицо Гермионы.
Дождавшись, когда надсмотрщик скроется из виду, Гермиона тихонько позвала:
- Кара.
Ответом ей была тишина.
- Кара, мне нужно поговорить с вами.
В темноте камеры послышался тихий шорох, и неожиданно у самого окошка Гермиона услышала злобный шепот:
- Заблудшая душа, ты зачем здесь?
- Я хочу поговорить с вами, - повторила Гермиона.
- О чем?
- О Малфоях.
- Они меня больше не интересуют, - уже беззлобно отозвался старческий голос в темноте.
- Снимите свое проклятье.
- Какое проклятье? - словно не понимая о чем речь, хитро насторожился голос.
- С Драко Малфоя.
- Уходи.
- Кара, ведь книга у вас, вы получили то, что хотели. Снимите проклятье, - мало веря, что ее просьбу исполнят, попросила Гермиона.
- Все получают то, что заслуживают, - словно насмехаясь над девушкой, отозвалась ведьма.
- Пожалей его, - не сдавалась Гермиона.
Наступила долгая пауза, и вдруг Гермиона снова услышала злобный голос Кары:
- Ненавижу Малфоев.
- Ведь ты сама Малфой, - привела Гермиона в защиту очень неубедительный аргумент.
- Не причисляй меня к этой поганой семье, - зашипела старуха.
- Я знаю, Арманд гнусно поступил с твоей семьей и с тобой. Облегчи свою участь сейчас, будь милосердна, - умоляла Гермиона.
- Зачем? Чтобы вместо поцелуя дементора мне досталось просто пожизненное? - ухмыльнулась Кара.
- Ты хочешь сказать, что ты его не заслужила? – разозлилась девушка.
- Каким же страшным грехом я это заслужила?– цинично спросила старуха.
- Например, убийством сирот в доме Лущихи, - зло парировала Гермиона.
- Не надо напоминать мне о моих грехах, заблудшая душа, я их все прекрасно помню. А еще я отлично помню, как мучилась от издевательств и унижений, когда ребенком, идя по улице, слышала за своей спиной крики: «Шлюхина дочь!» Как «добрая» Лущиха изо дня в день, сколько я себя помнила, попрекала меня каждой крохой хлеба, не уставая напоминать, что я по гроб жизни ей обязана своей спасенной жизнью и тем, что она уговорила похоронить мою шлюху-мать, как собаку, возле проселочной дороги. А отец, благородный сэр Малфой, наведываясь в деревню, своим молчаливым согласием поощрял издевательства надо мной. Я помню, как сейчас, когда в маленьком грязном окошке сиротского дома становилось темно, и наступала ночь, я с омерзительным раздражением слушала его обитателей. Затрудненное простуженное дыхание, сухой кашель, мучивший некоторых детей по нескольку часов, бессвязный горячечный бред. Слышала шуршание крыс, которые шныряли по маленькой комнате, роясь в соломе и грязной одежде. Порой кто-то взвизгивал в темноте укушенный крысой, а иногда и резко пищала крыса, убитая кем-то. Я зажимала ладонями уши, чтобы не слышать этих ужасных звуков. Существование мое в этом доме было одним долгим невыносимым кошмаром, который был похож на дурной сон, я жила с надеждой когда-нибудь проснуться.
И я проснулась, когда во мне проснулась магия. В это время ко мне часто стал приходить призрак умершей матери, к своему удивлению, я могла говорить с ней, а позже и приказывать. Призрак матери рассказал мне о событиях, случившихся давным-давно, задолго до моего появления на свет. Жизнь представлялась моей матери длинной непрерываемой линией, а поскольку ее памяти не всегда можно было доверять, я мысленно дополняла ее истории тем, что знала сама. Так я узнала о преступлениях Арманда Малфоя. Я жестоко наказала его: до конца своих дней он боялся даже упоминания моего имени и передал этот страх своим потомкам. - Кара негромко засмеялась, но смех ее оборвал простудный кашель. - Сыро здесь, - словно очнулась она от своих старческих воспоминаний.
Понимая, что Кара может в любой момент замкнуться в себе и перестать говорить с ней, Гермиона решила сменить тему. Чтобы потешить тщеславие старой женщины, она спросила:
- Кара, зачем тебе нужна была книга, если ты и так наказала Арманда?
- Чтобы его потомки не переставали бояться меня, - устало отозвалась она. - Книгу дяди Аарона Арманд с помощью чар сделал оберегом своей семьи. Как только она попала в мои руки, защита рода пропала, и я могла делать с Малфоями все, что хотела.
- В Азкабане это у тебя вряд ли получится, - встревожилась Гермиона.
- А мне хватит и того, что я уже сделала, - уловив страх девушки, весело ответила ей Кара.
- Почему ты раньше не украла ее, ведь наверняка за столько лет была масса возможностей?
- Нет, не было. Малфои берегли свой дом. – В голосе Кары засквозило раздражение.
Гермиону внезапно осенило:
«Драко же говорил мне, что перестал считать Мэнор своим домом».
Мысли девушки прервал любопытствующий вопрос:
- Мне интересно, заблудшая душа, зачем ты просишь за младшего Малфоя?
Гермиона молчала. Девушка не хотела называть Каре истинную причину, но и врать старой ведьме почему-то тоже не хотелось.
- Ты любишь его?
Гермиона продолжала молчать.
- Ты любишь его, - утверждающе произнесла Кара и с сарказмом добавила:
- Я думала ты умнее.
«Я тоже так думала», - про себя подумала Гермиона.
- Дай мне руку. - И из темного окошка камеры появилась сухая морщинистая рука ведьмы, с длинными желтыми расслоившимися ногтями.
Гермиона колебалась - стоит ли выполнять просьбу Кары.
- Не бойся, - словно читая мысли девушки, произнесла старуха. - Я ничего тебе не сделаю, просто дотронусь до твоей руки.
Гермиона неуверенно протянула свою руку навстречу руке Кары. Как только она прикоснулась к старой ведьме, по телу девушки словно пробежал слабый электрический разряд, ее даже немного тряхануло.
Кара быстро одернула свою руку обратно в камеру.
- Ты даже глупее, чем я предполагала, - брезгливо вынесла она свой приговор Гермионе. - За несколько дней и одну проведенную с ним ночь ты простила то, что никогда не должна была прощать.
Гермиону до глубины души оскорбили слова Кары.
- Я простила его не потому, что мы вместе спали, а потому, что смогла увидеть в нем совершенно другого человека, совсем не такого, каким он хотел казаться. У него доброе сердце, он способен сострадать, - задыхаясь, объяснила девушка.
- Он тебя не любит, - грубо осекла ее Кара.
- Знаю, - с болью отозвалась Гермиона. - Я просто хочу, чтобы он жил и дарил свою любовь пусть не мне - другой, но лишь бы он жил.
- Ты врешь, - злобно засмеялась Кара. Каждое ее слово, как иголка, вонзалось в сердце девушки. - Ты хочешь, чтобы любил он именно тебя, и поэтому тешишь себя несбыточными мечтами.
- Да, я хочу этого, - не желая больше притворяться, ответила ей Гермиона. – Однако его жизнь я ценю куда больше своих желаний.
Кара в ответ лишь продолжала сеять зерна сомнений в душу девушки:
- Не верь ему, глупая девчонка, подлость и предательство у Малфоев в крови. Он не такой, каким ты его себе представляешь. Все мужчины в этой семье - лицемеры. Разве ты сама, глупая, не видишь, как ловко он заморочил тебе голову так, что вместо черноты в его сердце ты увидела яркий свет. Разбавил веру мутною водичкой? - Каждым своим словом Кара словно хлестала Гермиону по щекам, ее же тщательно запрятанными в самую глубину сердца, потаёнными страхами. - У него нет души - вместо нее склеп, где живет гниль и темнота, а ты доверчиво открываешь свое сердце. Все отдала ему: веру, надежду. Любовь к нему - хуже Азкабана. Если не одумаешься, никогда от нее не освободишься, - устало, словно из последних сил, закончила старуха свою речь.
- Может быть ты и права, но выше твоей правды - моя любовь, - скупо вырывала из себя каждое слово Гермиона.
- Если бы я не заглянула в твое сердце, я бы подумала, что ты сумасшедшая, - прошептала Кара. - Уходи, я сказала все, что хотела.
- Кара, - умоляюще обратилась к ней Гермиона.
- Уходи, - словно эхом отозвалась ведьма из глубины камеры и больше не произнесла ни звука.
Бесцельно простояв еще несколько минут у двери, Гермиона сняла с нее фонарь и уже собиралась уйти, когда снова услышала голос Кары:
- Бойся своих желаний, заблудшая душа, ведь они могут сбыться…
И снова в камере стало тихо.
