Досье на фантомаУ тебя слишком запутанная биография. К тому же ты меняешь биографии других людей. На самом деле это другие люди жаждут изменить свою биографию ради тебя
Януш Леон Вишневский "Одиночество в сети"
- Ну что, ты остался доволен результатом? - Блейз Забини многозначительно глянул на папку, которую Драко держал в руках.
Эта папка, а вернее, ее содержимое, целиком и полностью поглотили внимание Малфоя. Блейз выждал еще секунд десять, после чего энергично щелкнул пальцами, все еще не теряя надежды привлечь внимание своего визави. Наконец его попытки увенчались успехом, а терпение было вознаграждено - Драко захлопнул папку и внимательно посмотрел на Забини.
- Ровно полчаса, - Блейз многозначительно постучал пальцем по часам на запястье. - Если бы я знал, что так будет, ни за что бы не отдал тебе эту чертову папку.
Предмет их спора - тонкая папка в дорогом кожаном переплете - лежала на столе поверх других бумаг. Папка эта была ни много ни мало досье на гражданку Соединенных Штатов Америки мисс Джоанну Олдридж. Драко устало запрокинул голову на спинку кресла и глухо произнес:
- Ты не поверишь, но ничего. Абсолютно. Безукоризненная биография.
- Это как раз неудивительно, - Забини пожал плечами, словно в знак того, что с самого начала эта идея казалась ему совершенно бредовой. К слову сказать, так оно и было. - А чего ты ожидал? Что она окажется в международном розыске?
- Да нет, нет, конечно, - Малфой кинул раздраженный взгляд на папку, словно это она была во всем виновата. Хотя, он и сам, пожалуй, не смог бы ответить на вопрос о том, чего он ожидал, когда просил Блейза собрать досье на американку. Предположение о том, что у нее темное прошлое, было, по меньшей мере, абсурдным, особенно принимая во внимание то, что она находилась под эгидой министерства магии США. В ее биографии не было ничего предосудительного, ни одного темного пятна. Весь ее жизненный путь можно было легко проследить от самого рождения вплоть до сегодняшнего дня. Согласно материалам досье, родилась она в семье чистокровных волшебников. Девочка была единственным ребенком в семье, братьев, сестер и других родственников, по крайней мере, таких, с которыми бы поддерживались близкие отношения, у нее не было, поэтому после смерти родителей несколько лет назад она осталась совершенно одна. После окончания школы ей поступило приглашение работать в министерстве, сотрудником которого она и является на сегодняшний день. Все интересы и увлечения вполне соответствовали ее социальному положению, в числе прочего любила путешествия, однако непосредственно в Англии впервые.
- Ну, а раз так, то зачем было собирать это досье? По-моему, с ней и так было все ясно, дочка богатых родителей, разве что умна не по годам. И вообще, знал бы ты, чего мне стоило раздобыть эту информацию! Как оказалось, роль сыщика трудна и неблагодарна.
- Это ты к чему?
- Это я к тому, что ты мне даже спасибо не сказал.
- Прости, Блейз. Впрочем, очень сомневаюсь, что ты занимался этим сам.
- Ну, не сам, конечно, но тем не менее. Драко, я тебя знаю всю жизнь, поэтому могу тебе сказать со стопроцентной уверенностью, что на этот раз все по-другому, хоть ты и пытаешься делать вид, что это не так. Что ты хотел найти в этом досье? Скажи мне хотя бы, ради чего все это было, а то мне эта американка скоро сниться начнет!
- Не поверишь, но мне она тоже снится, - Малфой усмехнулся, посмотрев на друга.
- Все, теперь вижу, что случай и впрямь безнадежный, - Блейз примирительно поднял руки, словно демонстрируя полную покорность судьбе.
Мафлой в задумчивости посмотрел на часы, которые неумолимо отсчитывали минуты, которые оставались до того момента, когда ему придется спуститься к гостям. К гостям, среди которых будет она. Или не будет. В любом случае, он очень волновался. Он даже не знал, чего ему хотелось больше - чтобы она пришла или же, наоборот, чтобы проигнорировала его приглашение. Мысли о ней в последние дни неумолимо преследовали его воображение, и, что самое опасное, его вдруг посетила мысль о том, что с ней все действительно могло бы быть по-другому. По-настоящему. Он и сам не знал, почему вдруг так решил. Почему вдруг забыл о том, что она, как и все остальные, типичная представительница золотой молодежи, что она язвит и смеется над ним при любой возможности и вообще раздражает его. Он просто вдруг ясно увидел ее в своей пустой и холодной лондонской квартире, и это было так отчетливо и в то же время так просто, что ему на мгновение стало страшно. Страшно, что это ощущение больше не повторится, а она так и останется в его жизни случайным эпизодом. Только вот ощущение того, что она что-то скрывает, какую-то тайну, никак не желало его отпускать. Но что она могла скрывать, если теперь он знал о ней все? Или все-таки нет? Может, это лишь его воображение?
Драко, наконец, оторвался от созерцания часов на каминной полке и перевел взгляд на Забини.
- Знаешь, мне кажется, что с ней что-то не так, в том смысле, что она что-то скрывает. И никакая сила меня не разубедит в этом.
Блейз тяжело вздохнул.
- За то время, пока я изображал из себя детектива по твоей просьбе, я успел освоить основной постулат этой профессии. Знаешь, все знаменитые книжные магловские сыщики очень друг от друга отличались: кто-то выращивал орхидеи, кто-то играл на скрипке, а кто-то вязал для внуков. Но все они неизменно сходились в одном - нужно исключить по очереди все версии, одну за другой, и последняя, которая останется, какой бы абсурдной она ни казалась, и будет истиной. Так вот, это досье исключает любые версии, которые бы могли подтвердить твою бредовую догадку. И остается только одна - твоя Джоанна Олдридж чиста как слеза младенца. Эта версия тебе по каким-то причинам кажется самой невероятной, так вот и прими ее по умолчанию.
Малфой усмехнулся.
- Я безмерно ценю твой новоприобретенный опыт. И, как бы там ни было, я, наверное, вынужден с тобой согласиться.
Если все обстояло действительно так, как говорил Забини, оставалось только одно - выяснить, действительно ли с ней все могло бы быть по-другому. Да или нет. И если она придет сегодня, у него будет шанс получить ответ и на этот вопрос.
- Ну что, пойдем? Уже пора.
- Пойдем. Я хотел поздороваться с твоей мамой до прихода гостей.
Дверь в кабинет захлопнулась абсолютно бесшумно. На столе поверх всех других бумаг осталась лежать папка, хранившая досье на Джоанну Олдридж - девушку-фантома, девушку, которой никогда не существовало на свете.
Гермиона в который раз кинула затравленный взгляд на свою кровать. Поверх покрывала лежало очередное роскошное платье. Платье, в котором она должна будет идти на прием к Малфоям.
Ей было страшно. Страшно, что она не справится. Слишком уж жуткими событиям было ознаменовано ее первое появление в доме Малфоев. Ее появление. Да нет, не так. Их появление. Тогда она была не одна, тогда они были все вместе. На глаза выступили предательские слезы. Гермиона упрямо смахнула их и принялась с повышенным вниманием изучать свое отражение в зеркале.
Ее отражение… Ей понадобилось много времени, чтобы привыкнуть к тем изменениям, которые с ней произошли. Никто бы ее теперь не узнал, да и как ее мог узнать кто-то из окружающих, когда она сама себя не узнавала? Только вот ей начинало казаться, что вместе с внешностью необратимо начал меняться и ее внутренний мир. Холодная циничная красавица, а ей так хотелось бы обрести прежнюю себя. Ту девчонку с растрепанными волосами, которая носила джинсы и кеды и радовалась каждому восходу солнца. Вернуть ту жизнь, в которой было то, что она любила, и люди, без которых этой жизни она не мыслила. Может, кому-то ее жизнь могла бы показаться скучной, кому-то неправильной, но она знала одно - та ее жизнь была настоящей. Потому что в ее сердце тогда была любовь, которая неизменно согревала ее каждый день. Любовь к людям, которые были с ней рядом, а когда их рядом вдруг не оказывалось, те чувства, которые их объединяли, служили словно бы безоговорочным подтверждением того, что они не вместе только на время, не навсегда. И воспоминания о них она хранила не только в памяти, но и в сердце. А теперь в ее сердце не осталось совсем ничего, только пустота и усталость. От ненужных побед всегда остается усталость, если завтра не сулит ничего. Ее завтра не сулило ничего из того, что было нужно ей, ничего из того, что было у нее раньше. Разве ей так много нужно было? Она хотела быть с теми, кто был ей дорог. Смеяться с ними, громко, живо и заразительно, чтобы прохожие неодобрительно косились и качали головами; хотелось ссориться, бить все звонкое и стеклянное только для того, чтобы потом помириться. Оказаться в незнакомом городе, наделать кучу фотографии, заблудиться и вернуться домой, пить чай и спорить о том, какая фотография лучше. Поставить грустную музыку и помолчать о чем-то общем. Наутро проспать до обеда, потому, что сегодня выходной. Только вот ничего этого у нее больше не будет… Больше…
Резкий стук в дверь прервал ее размышления. Гермиона вздрогнула, выронив расческу, которая с глухим стуком упала на пол.
- Привет. Ты что, еще не готова? - появившаяся в дверях Нэл тут же развила бурную деятельность по сборам Гермионы.
Отчасти Гермиона была ей даже благодарна - беззаботное щебетание девушки не давало ей окончательно погрязнуть в своих невеселых мыслях.
- Ну, как тебе твое платье? - Нэл придирчиво осмотрела результат своих трудов. - По-моему, отлично. Только смотри, не затми хозяйку.
- Думаю, до этого не дойдет, - Гермиона успела взять себя в руки и теперь о ее недавнем состоянии ничего не напоминало. Она снова была той, которую пригласили на великосветский прием. Ей казалось, что еще немного, и эта грань между ей прежней ей нынешней сотрется совсем. Но выбора ей не оставили. Она глубоко вздохнула и захлопнула за собой дверь.
Фамильный особняк Малфоев встречал гостей сиянием огней на подъездной дорожке. Гермиона с трудом сдерживала дрожь, про себя считая шаги. Будь на то ее воля, она предпочла бы сейчас оказаться отсюда как можно дальше. Но чуда не случилось - дорожка кончилась, и молчаливый дворецкий распахнул перед ними двери. Гермиона, судорожно сжимавшая руку Штольберга, зажмурилась на секунду, а потом, словно решившись на что-то, открыла глаза и решительно пошла вперед. Ей не нужно было бояться - сегодня она гостья, в роскошном платье и с безукоризненной репутацией. Она больше не та девчонка, которая оказалась здесь в качестве узницы после почти года лишений, скитаний и смертельной опасности. Все это в прошлом, а прошлого больше нет. Есть сегодня, а сегодня все уже по-другому.
Сегодня этот дом был приветлив и по-праздничному наряден. Роскошно одетые гости, сияние фамильных драгоценностей и негромкий смех - это была совсем другая жизнь, другое измерение, частью которого Гермионе пришлось стать волею судьбы. Весь этот дом - колонны, антикварная мебель, зал для приемов в сиянии свечей и зеркал, витая, словно ажурная лестница, уводящая наверх и вид из окон на залитый дождем ухоженный сад - наводил на мысли не просто о больших деньгах, а об астрономически больших деньгах. Деньгах, наследуемых и приумножаемых десятками поколений.
- Ну как? - Штольберг насмешливо посмотрел на Гермиону, которая всеми силами пыталась придать лицу безмятежное выражение.
- Ты неотразим!
- Вообще-то я не об этом. Как тебе здесь?
- Богатым можно все. Я бы так это охарактеризовала, - Гермиона слегка повела плечом, незаметно разглядывая присутствующих. Кто-то кивал в знак приветствия, поймав ее взгляд, кто-то махал рукой. Гермиона увидела Кристину Бернгард и с трудом удержалась от соблазна поморщиться. Та, как обычно, стояла в толпе обожателей и о чем-то весело щебетала. Но вот только того, кого искала Гермиона, в зале не наблюдалось. Штольберг, словно прочтя ее мысли, ответил:
- Он появится позже. Сначала появится Нарцисса. Она всегда спускается по лестнице под бурные аплодисменты, так что смотри, сделай все как надо, - в его голосе послышались насмешливые нотки, - кстати, не познакомишь меня со своей коллегой?
Гермиона непонимающего взглянула на него, пытаясь понять, кого тот имел в виду. Но, перехватив его взгляд, снова с трудом удержалась от соблазна поморщиться.
- И что только все находят в этой кукле? По-моему, пустышка. Но если тебе угодно, - навесив на лицо улыбку, девушка повела своего спутника знакомиться со скандинавской принцессой.
Неспешная беседа гостей и тонкий перезвон бокалов вдруг стихли, после чего в зале раздались аплодисменты, и Гермиона, уже догадываясь, что произошло, медленно повернула голову. По широкой витой лестнице спускалась хозяйка дома в умопомрачительном белом платье и не менее умопомрачительной шляпе. Нарцисса Малфой была, без сомнения, безупречно красива, Гермиона попыталась отыскать в ней хотя бы один изъян, но не смогла.
«Наверное, чтобы так выглядеть, надо начать ухаживать за собой еще до рождения».
Но дело было не только в этом. В женщине безошибочно угадывалась порода, что-то, что передается из поколения в поколение. Это чувствовалось во всем - в плавных движениях, в посадке головы и походке, которая создавала впечатление, словно бы женщина не шла, а плыла по воздуху, настолько плавными были ее шаги. Когда она почти спустилась, к подножию лестницы подошел Драко Малфой, подав руку Нарциссе и помогая ей спуститься.
- Добрый вечер, дамы и господа, я хочу поприветствовать вас на этом торжестве и поблагодарить за оказанную мне честь.
И снова аплодисменты. Гермиона незаметно перевела взгляд на Драко, который уже отошел от Нарциссы на некоторое расстояние и разговаривал с кем-то из гостей. К нему тут же подошла шведка, трогательно приподнявшись на носочки и поцеловав Малфоя в щеку. Гермиона, сама не зная почему, вдруг пришла в раздражение от этой идиллической картины. В последние дни мысли о нем не слишком ее занимали, куда больше встречи с ним ее пугало возвращение в этот дом. А теперь вдруг оказалось, что ей не все равно. Она очень боялась того, что ее равнодушно-безразличное отношение к Малфою перерастет в нечто большее, этим самым здорово осложнив ей жизнь.
- Знаешь, я бы советовал тебе уйти куда-нибудь, где ты смогла бы остаться с ним наедине, - Штольберг с деланным безразличием посмотрел на Малфоя и мисс Бернгард.
- Он даже не видел, что я здесь. Да и вообще, не думаю, что он оставит свою куклу скучать, - девушка заставила голос звучать как можно безразличнее.
- Это ты думаешь, что не видел. Поверь мне, видел. А относительно девчонки - будь с ней осторожнее, она не так проста, как кажется, - Штольберг улыбнулся и скоро затерялся в толпе присутствующих. Гермиона проводила его растерянным взглядом.
«Интересно, что он имел в виду?»
Так и не придя ни к какому выводу, Гермиона поспешила в другой конец зала, решив внять совету Штольберга, впрочем, будучи абсолютно уверенной в том, что Малфой туда не пойдет.
- Ну что, тебя бросили в одиночестве? - рядом с Кристиной материализовался парень, удивительно похожий на нее.
- Ты пришел, чтобы дразнить меня? - девушка раздраженно посмотрела на собеседника.
- Это моя святая обязанность, - парень вздохнул, словно бы и впрямь находясь под гнетом непосильного груза, - кстати, когда ты так смотришь, ты выходишь из образа. Дядя будет недоволен.
- Учитывая, сколько всего мне удалось узнать, он будет просто счастлив, - в голубых глазах блеснула сталь, - удивительно, как люди теряют бдительность, когда думают, что видят перед собой дуру. Я разузнала много чего интересного.
- Промышленный шпионаж?
- Называй это как хочешь. Кстати, ты не видел, куда он ушел?
- Видел. Вышел на балкон вслед за американкой.
Девушка выругалась сквозь зубы.
- Слушай, она мне здорово мешает. Надо ее убрать. Знаешь что, собери-ка на нее досье.
- Думаешь, за ней есть какой-нибудь криминал? Чтоб ты знала, шантаж ничем не лучше шпионажа.
- Мой дорогой брат, когда мне понадобится твой совет, я его обязательно спрошу. А пока ты понял, что нужно делать.
- Если тебе так надо… Скажи, зачем он тебе? Только не говори, что влюбилась.
- Нет, конечно же, нет, - девушка засмеялась, - просто он будет дивно смотреться рядом со мной на портрете, когда станет моим мужем.
- А его ты спросить забыла? И еще есть американка, к которой он явно неровно дышит.
- Знаешь, я скажу тебе сейчас одну умную мысль. Овцам бессмысленно принимать резолюцию о вегетарианстве, если волки против. О, мистер Сандерс, - Кристина снова как ни в чем ни бывало улыбалась обезоруживающей улыбкой и приветливо махала кому-то рукой.
Холодный сырой воздух немного остудил мысли, и Гермиона несколько раз глубоко вздохнула, нисколько не заботясь о том, что на улице холодная осенняя ночь. Она вдруг отчетливо поняла, что он придет. Это осознание словно бы витало в воздухе, и оно было неотделимой частью этого вечера, этого дождя, едва заметной полоской догоравшего далеко на западе заката и плывущими в небе облаками.
- Добрый вечер, мисс Олдридж, я вам не помешаю?
Ее расчет в который раз оправдался. Она улыбнулась едва заметно, после чего обернулась, встретившись с непроницаемым взглядом серых глаз.
- Ну что вы, мистер Малфой. Позвольте поблагодарить вас за приглашение, это большая честь для меня.
Они оба знали, что говорят не о том. Но слишком все неоднозначно было в их отношениях, ни говоря уже о том, что он понятия не имел о том, кто она на самом деле, а она не знала, что он собирает на нее досье.
- Знаете, я хотел попросить у вас прощения. В нашу последнюю встречу я повел себя слегка несдержанно. Могу я что-то сделать для вас? - голос звучал насмешливо, и ни о каком раскаянии, разумеется, речи не шло. Гермиона усмехнулась, решив принять тон, который он предлагал.
- Тогда считайте, что вы прощены. А если так хотите оказать мне любезность, почитайте мне стихи, и у вас и впрямь есть шанс стать мужчиной моей мечты на ближайшие полчаса, - девушка отвернулась, сделав несколько шагов по направлению к перилам. Ее каблуки звонко стучали по каменному полу, и это был, казалось, единственный звук, нарушавший безмолвие этой ночи.
- Вы так легко отдадите свое сердце? - он тоже сделал несколько шагов по направлению ней.
- Женщинам вообще свойственно легко расставаться со своими сердцами.
- На полчаса? Это непростительное легкомыслие. А если я скажу, что у вас есть шанс разбить мне сердце на всю жизнь?
- Я скажу, что это невозможно. Мужчины, в отличие от женщин, хозяева своих сердец. Разве что за исключением поэтов, но вы не поэт, а значит, и все ваши опасения бессмысленны, - она снова едва заметно улыбнулась, вглядываясь куда-то вдаль.
- Знаете, мисс Олдридж, я давно хотел спросить вас: может быть, мы перейдем на ты?
Гермиона рассмеялась.
- Знаете, чтобы перейти на ты, по законам жанра мы должны будем выпить на брудершафт и поцеловаться. Вы таким образом выискиваете предлог, чтобы поцеловать меня?
- Если бы я хотел это сделать, я бы не стал выискивать никаких предлогов, - он вдруг притянул ее к себе и поцеловал.
Сердце ударило как-то особенно сильно, и неожиданно стало жарко, и почему-то не спасало даже холодное дыхание сентябрьской ночи. Поцелуй затягивал их словно бездна, только отчего-то было совсем не страшно, а наоборот, как-то радостно и очень спокойно.
В одну секунду он вдруг понял, что все его проверки были сущей глупостью - и так все ясно и понятно. Зачем искать логичные объяснения тому, что ему хочется быть рядом с ней? Ведь можно просто быть и радоваться тому, что она есть. Он покажет ей Лондон - таким, каким его любит он: красивые парки, белок, дождь и каштаны. Он покажет ей свою квартиру, и, быть может, вместо виски со льдом утром у них будет горячий кофе, ведь будет для кого его варить… Он покажет ей Хогвартс, где учился семь лет и расскажет о том, что с ним случилось за эти годы… Он пригласит ее съездить куда-нибудь, пока еще не опали листья. Чтобы остановиться где-нибудь в маленькой уютной гостинице, смотреть картины и пить виски со льдом… Стоп, он ведь не любит виски, а, кажется, совсем напротив, он любит горячий кофе… Хотя какая разница, если она будет рядом…
Мысли путались, и сосредоточиться не получалось. Гермиона вдруг поняла, что в этот момент вспомнила о своей прошлой жизни, только вот впервые без боли и горечи, а как-то легко и немного, совсем немного с сожалением. И когда она это поняла, к ней вдруг пришло осознание, что все у нее еще может быть - и обещания друг другу жить долго и счастливо и все прилагающиеся к этому обязательства, и долгий взгляд, который красноречивее любых слов, и незнакомый город, и уйма фотографий, и полыхающий камин, и утренняя субботняя лень… И в этот момент стало вдруг совершенно не важно, что это Малфой, и стала совершенно не важна вся ее прошлая жизнь, словно все это было не с ней, а с кем-то другим…
- Прости меня, - он отстранился, отчего-то избегая встретится с ней взглядом.
- Что-то слишком часто ты сегодня просишь прощения, - Гермиона отвернулась, пытаясь скрыть досаду. Просто вдруг оказалось, что вся иллюзия, навеянная поцелуем, растворилась в сыром тумане, который теперь заполнял сад, а на смену ей пришла суровая действительность, где было сотни неразрешимых «но». Они оба это знали, и это осознание отрезвляло и огорчало. Она сделала несколько шагов по направлению к дверям, очень надеясь, что он ее окликнет. Но он этого не сделал. Он еще немного постоял на балконе, слушая начавшийся дождь, а потом вернулся в дом.
