Глава 10Гермиона щурилась от яркого солнечного света. В ее ушах играла легкая, бодрящая мелодия, которую проигрывал маленький маггловский плеер. Слушать людей ей больше не хотелось, для нее теперь гораздо важнее было слушать свои мысли. Она бежала по знакомому маршруту; утренний воздух еще не был обжигающе горячим, как ожидалось, лишь легкая прохлада и сонная тишина царили на улицах. Повеяло приятным запахом выпечки, и Гермиона замедлила бег. Солнце играло бликами на спокойной воде канала вдалеке, и на этот раз никто из бегунов еще не махал ей приветственно: для пробежки было еще слишком рано. Гермиона, впрочем, уже не могла спать, но и заняться было особенно нечем. Она в нерешительности застыла перед витриной. Симпатичная девчушка лет десяти красиво раскладывала на витрине только что испеченный хлеб. Гермиона посчитала деньги в кармане спортивных штанов — кажется, хватит. Пятью минутами она выходила оттуда с бумажным пакетом в руках, предвкушая… просто радуясь такому чудесному солнечному утру. Чудесно пахло мокрым асфальтом после утренней помывочной машины и немного — кофе. Где-то звенели будильники в открытых окнах, где-то —чей-то велосипед. Гермиона торопилась домой.
Квартира встретила ее тишиной. Гермиона поспешно стянула кофту на молнии, оставила кроссовки на полочке для обуви. Пакет она оставила на кухне. Ее отражение в зеркале заставило ее на миг оторваться от рутинной процедуры мытья рук. Она вдруг увидела себя заново… словно никогда раньше не видела. На нее смотрела молодая девушка с веснушками на щеках, каре темно-каштановых волос и сияющими глазами. Она улыбнулась сама себе, пряча лицо в полотенце. Ее часы на руке загорелись, сообщая, что пора вставать, как будто Гермиона все еще дрыхла. Она потянулась. Чудесное утро.
Гермиона открыла окно. Яркий свет залил всю комнату, и Гермиона с сомнением посмотрела на часы: может быть, подождать еще десять минут? Она лениво подняла с пола учебник и конспекты, к которым вчера даже не прикоснулась. Сегодня ее ожидал коллоквиум, одна из частей итоговой аттестации, но Гермиона не могла сосредоточиться. Наконец она вздохнула. Хватит ждать.
Гермиона опустилась на край кровати. Та слегка скрипнула, но и это не помогло. Гермиона не нашла в себе сил разбудить Драко. Он спал на боку, спиной к ней, абсолютно бесшумно, словно даже не дышал. Гермиона коснулась его плеча. Как тяжело было вставать утром, будучи захваченной его сонным теплом, но и спать она больше не могла! Она выбралась с трудом. Так не хотелось будить его, не хотелось идти на учебу, хотя идти затем на работу к нему в Отдел хотелось гораздо больше. Наконец Гермиона тихо произнесла:
— Подъем, Малфой!
— В приличных романах будят поцелуем, — пробормотал он ворчливо, не открывая глаз. Гермиона фыркнула, проведя рукой по его плечам.
— В приличных романах зубы у всех чистятся автоматически. Вот почистишь, и поцелую. — Гермиона прижалась губами к его плечу. Ей мгновенно захотелось лечь обратно, забраться к Драко под руку и пролежать так вечность, слушая его очаровательное ворчание.
— Грейнджер, ты зануда, — вынес вердикт Драко, садясь на постели. — Вот не сделаешь мне кофе — пойду кого-нибудь другого покорять своей зубной пастой.
— Да пожалуйста, соседка справа очень даже ничего. — Гермиона улыбнулась, наблюдая за тем, как Драко потирает глаза. Ее сердце таяло от счастья видеть его таким. Знать, что он здесь. Что он принадлежит ей, а она ему, хоть это и не подтверждено никакой официальностью. Никакого одиночества, есть лишь Драко, жить и ругаться с которым ей слишком приятно, чтобы прерывать это какими-то планами на будущее. Она отправилась на кухню, слушая, как Драко собирается в ванную. Она успела и сварить кофе, и даже аккуратно положить ее сюрприз на тарелку, чтобы он бросился в глаза Драко.
— Я готов для утренней дани моей привлекательности.
Гермиона сложила руки на груди, сдерживая смех. Ее топила нежность к нему. Не было более домашней версии Драко, чем эта, одетая лишь в темные штаны, с полотенцем на шее и взъерошенными светлыми волосами. Гермиона ничего не имела против поцелуя, но это были бы не их отношения с Драко, если бы не было словесной пикировки.
— А если я решу, что ты плохо почистил зубы? — Гермиона посмотрела на него с вызовом.
— Это будут только твои проблемы, Грейнджер, — развел руками Драко. — И я знаю, что ты купила эти булочки с малиной просто потому, что тоже их любишь, маленькая гриффиндорская эгоистка, это все для прикрытия твоей страсти к мучному. — И все же он бросил на них голодный взгляд. Гермиона все же улыбнулась. Вот теперь можно. Она обняла Драко за шею, снимая с него полотенце. Драко коснулся губами ее шеи. — Но все равно спасибо, — добавил он тише. Гермиона лишь сильнее обняла его, совершенно не стесняясь целовать его первой. Никогда раньше ей не казалось, что поцелуй может быть настолько головокружительным.
Это не поцелуй такой. Это Драко. Она действительно любит его. Не потому, что ей нужно исполнить социальную обязанность, не потому, что страшно остаться одной, когда все сыграли свои свадьбы, она действительно любит его и доверяет, пусть это осознание пришло к ней только через три месяца привыкания друг к другу. Только сейчас она думала о нем, как о своем парне. Она не помнила ничего, что было бы связано с Роном. Она не сравнивала их. Драко был для нее вызовом, загадкой, опорой, собеседником — всем, что она только могла пожелать. За три месяца Гермиона не разу не испытала желания что-то в себе менять. Он потребовал вернуть ее короткие волосы, потребовал не скрывать веснушек. Он заявил, что останется с ней, только если она будет самой собой.
Гермиона, впрочем, ответила, что не собирается слушать приказов всяких хорьков. И перестала скрывать веснушки, чувствуя от его слов странное тепло внутри. Его устраивало все в ней, твердил он каждый день, пока она наконец не начала в это верить. Ее устраивало все в нем. Это обманчивое впечатление первых месяцев, и Гермиона знала об этом, но, если бы вдруг… возникли вопросы, она была бы готова уступить Драко. Потому что все еще волновалась из-за его мнения.
— А я ведь не стану твоей женой, — вдруг пробормотала Гермиона, усмехнувшись.
— Какая интрига, я же вроде не предлагал. — Драко поцеловал ее в макушку. И не надо, осознала Гермиона. Это не сделает наши отношения лучше. И так замечательно.
— Я к тому, что тогда ты не сможешь называть меня презрительно «Грейнджер», — фыркнула Гермиона. И не предлагал. Все равно звучит чуточку обидно. Почему? Разве она хочет… замуж за Драко? Это значит стать Скорпиусу мачехой. Наверное, ему тоже нужны будут дети. Гермиона все еще панически их боялась. Она вдруг вспомнила его лицо при встрече с сыном. Это странное тепло… Может быть, ее принципы давно пора убрать. Может быть, она решилась бы, если Драко был бы рядом. Ради него. Вместе с ним.
— Какой весомый довод, Грейнджер. — Драко положил ладонь на ее щеку, заставляя ее поднять голову. — Ты разрушила весь смысл брака этой версией. — Гермиона раздраженно прикусила его за губу, но все равно ответила на поцелуй. Он туманил ее мысли, заставляя думать… ни о чем не думать. Гермиона поддавалась ему, не чувствуя себя проигравшей. Она отстранилась, легко целуя его в шею, зная, что это его слабое место. Он мгновенно покрылся мурашками и заявил ей, что она нечестно играет. Гермиона улыбнулась. Слизеринская компания хорошему на научит, ответила она. Утро шло своим чередом.
***
Гермиона потянулась. Ужасно было осознавать, но коллоквиум она сдала лишь потому, что вместо учебника пристала вечером к Драко. Он объяснял ей нужные вопросы, впитав ответы на них с детства, а она лежала на его коленях, думая, что любить его голос — это уже совсем по-девчачьи. И, тем не менее, слушала. Ей точно не стоит говорить Драко об этом, он начнет пользоваться этим в любой момент, даже тогда, когда Гермиона на готова уступать ему настолько сильную власть над собой. Впрочем, он легко выяснит все сам, если захочет. Гермиона смотрела на часы. Буквально через полчаса состоится конференция по ее предложениям касательно модернизации Мунго. Совы летели к ней по десять штук в минуту, но Гермиона была целиком погружена в особенности колдомедицины. Список ее изменений растянулся на несколько часов, совет собирал кучу заседаний, было много споров, были уступки, были потери, но, наконец, ее инициатива касательно волшебной медицины и ее гарантий магглорожденным волшебникам была одобрена. Закон вступал в силу со следующего года. Теперь ей нужно было лишь дать пару десятков интервью, но их Гермиона не боялась, она хотела поскорее увидеть Драко и рассказать ему о своем успехе.
— … по крайней мере, это даст мне возможность видеть его каждый день до семнадцати лет без ссор с Асторией. — Гермиона прижалась к стене коридора. Голос Драко доносился из-за угла.
— Ты уверен, что хочешь в Хогвартс с этого сентября? А Гермиона? — Голос Гарри звучал тише, значит, он стоял дальше.
— Ее учеба и карьера идут вверх, она незаменима здесь. Я не хочу ставить ее перед выбором.
Гермиона слушала и не верила своим ушам. Он хочет уехать? Бросить ее?
— А ты не думал, что своим уходом и так ставишь ее перед выбором? — Голос Гарри звучал скептически, Гермиона же не находила слов вовсе. Что-то отчаянно не выносило в ней мысли о том, чтобы отпустить Драко. Она не может его отпустить!
— Думал. Нет. Она должна идти своим путем.
Гермиона не выдержала. Она шагнула за угол, разъяренно уставившись на Драко и Гарри, те не сразу заметили ее. Драко с досадой посмотрел на нее.
— Ты никого не забыть здесь спросить? — Гермиона чувствовала ослепляющую ее ярость. Она никуда не отпустит Драко. Он должен быть с ней каждый день, каждую ночь, потому что она зависима от него, потому что…
— Грейнджер, мы не давали друг другу никаких обязательств. Ты не давала. — Гарри, извинившись, поспешил исчезнуть. Гермиона хмуро смотрела на Драко. Он казался ей мрачным и решительным. Куда делся утренний Драко? Что не так? Она что-то сделала не так? Драко не может ее бросить. Гермиона этого не вынесет. — Но я всегда буду ждать тебя там, в Хогвартсе. В любой момент, когда ты решишь, что добилась всего, чего хотела, я буду ждать тебя там, — эти слова давались ему с трудом. — Я больше не могу быть здесь. Работа там даст мне все: и денег, и возможность видеть Скорпиуса каждый день через пару лет, и дом, которого я теперь лишен. Жить у тебя я не могу — это не в моем характере.
— Тебе совсем плевать на меня, да? — Гермиона в новом всплеске ярости шагнула к нему. — Можно поговорить со мной об этом, а не с Гарри? Это что, новый заговор, да?
— Гермиона… — Драко попытался ее остановить, но Гермиона была чрезвычайно зла.
Эти четыре года научили ее одному. Ни одна чертова работа не заменит ей семью. Ни одна карьера не стоит одиночества. Она отвернулась от Драко, направляясь в Атриум для своего интервью. Она подошла туда тогда, когда Кингсли уже заканчивал свою речь. Гермиона вышла на его место безо всякого сомнения. Она отвечала на вопросы без заминок, без сомнений, ведь ей нечего было скрывать.
— Мисс Грейнджер, какие ваши планы на будущее?
— Мисс Грейнджер, ваша следующая цель?
Гермиона посмотрела на всех этих волшебников. Мгновения трех месяцев пролетели у нее перед глазами. В своем счастье она абсолютно не замечала, как выматывает Драко его работа и отсутствие рядом сына. Она не замечала его нелюбви к этой работе, кажется, он действительно любил зелья, а Снейп был ему крестным. Может быть, Драко чувствовал себя обязанным ему. Гермиона посмотрела на Одри, спустившуюся сюда вместо обеда, увидела Гарри, смотревшего на нее с интересом.
Увидела Драко. Он гордился ею. Он готов сделать все, чтобы она спокойно продолжила свой путь. Но Гермиона не хотела больше идти этим путем.
— Стать профессором в Хогвартсе, — произнесла Гермиона. — С этого сентября. Спасибо за внимание.
Она пробилась через толпу репортеров сама. Они шокированно спрашивали ее снова и снова, не желая отставать. Наконец Гермиона добралась до лифта в полном одиночестве. Адреналин собственного решения пульсировал в ее крови. Она гналась за призраком в той, прошлой жизни, потеряла Рона, все это для того, чтобы обрести Драко. Она не хочет его терять. Ни одно всемирное внимание к ее персоне не заменит его присутствия. Его рук. Его насмешливого «Грейнджер». Это невыносимо — подумать, что квартира снова будет пуста, поджидая ее.
— Грейнджер. — Гермиона медленно повернулась. Он был сбит с толку, потерял всю уверенность. Драко стоял в паре метров от нее, не зная, что сказать ей. — Какого черта, Грейнджер? Разве ты не этого хотела?
— Хотела. Но не ценой тебя, — пожала она плечами. Драко недоверчиво смотрел на нее, словно не узнавал.
— Я думаю, из Хогвартса вполне вероятно отправляться сюда на работу, — предположил он тихо. Гермиона вздохнула. Ей страшно было подумать о том, что она хотела сделать, не то что произнести это вслух. Но ей нужно было это сделать, чтобы не потерять его.
— Но не беременной же? Хотя нет, сначала вроде женятся.
Гермиона с восторгом наблюдала за тем, как вытягивается его лицо. Да, она не знала, хотел ли он видеть ее в качестве своей жены, хотел ли еще детей, но одно она знала точно: если она струсит сейчас, то не решится больше никогда. Она готова доверить ему свое чертово будущее. Но если он будет стоять вот так без дела, то ей явно придется менять свои чертовы планы и чувствовать себя проигравшей…
— Кажется, это точно та Грейнджер, на которой я готов жениться.
Гермиона закрыла лицо руками. Она не чувствовала себя настолько по-глупому счастливой никогда, даже перед свадьбой с Роном. На эту свадьбу не придет толпа родственников, эту свадьбу мало кто одобрит, но ей… ей плевать. Все, чего она хочет — это чтобы вместо миллиона волшебников на нее смотрел лишь он. Так, как он может смотреть пока лишь на Скорпиуса. Она готова родить ему ребенка, перебороть свой страх, лишь бы он оценил это. Лишь бы он оценил ее готовность уступить все, чем она жила так много лет. Ведь даже если ей не хватит сил справиться со всем этим, ей не нужно будет делать вид, что все хорошо. Ей не нужно будет жить и ненавидеть себя, не имея возможности попросить помощи.
Она больше не одна.
И не собирается узнавать снова, что такое одиночество, даже если придется пройти чертовски долгий путь к тому, чтобы стать его женой. Женой Драко Малфоя.
