Глава 8. "В чём я снова виновата?"В Большом Зале ученики горячо обсуждали произошедший утром инцидент с Уизли и думали, как же на самом деле всё было. Гермиона слышала разные версии. Кто-то говорил, что ужасная слизеринка, не выдержав своего гнева, метнула заклятие в бедного гриффиндорца, да ещё и выставила себя пострадавшей. Кто-то говорил, что Драко Малфой — слизеринский принц, чистокровный волшебник со своей благородной душой встал на защиту маглорождённой, которую так яро оскорбляли представители львиного факультета. Правда, те, кто так думали, потом с криками убегали от Крэбба и Гойла, что набрасывались чуть ли не с кулаками на противных сплетников.
Но слухи рассеиваются так же, как и появляются. Снейп вызвал к себе в кабинет чуть ли не всю слизеринскую команду, в том числе и Грейнджер с Забини. Но, слава Мерлину, они отделались лишь предупреждением: «Ещё одна ссора с гриффиндорцами — будете месяц отбывать наказание у мадам Помфри. Некоторые из вас уже знают, какого это». Хотя, скорее всего, если бы Гермиона не упомянула сломанную палочку Уизли — то сейчас бы они сидели в лазарете и драили до блеска полы, либо чистили тряпки. Со стороны это бы показалось смешным — чистокровные волшебники вручную стирают какие-то наволочки. Чистая кровь — чистые тряпки.
Незаметно для всех приблизился октябрь. В подземельях стало невыносимо холодно и сыро, хоть по утрам слизеринцев и будил приятный запах свежести. Гермиона стала часто посещать квиддичные тренировки её факультета, но лишь из-за уважения к интересам Блейза. Эдриан только холодно, как и присуще его манере, улыбнулся на вежливость девочки и старался не обращать на неё внимания во время полётов на метле. Но отвлекаться то и не на что было. Грейнджер никак не интересовалась игрой, а только сидела вдалеке ото всех на скамейке и читала учебник по какому-либо предмету. В Хогвартсе не происходило ничего такого, что могло убавить её увлечённость книгами.
Холодный месяц стал давать о себе знать. Блейз заболел и без остановки чихал и кашлял, чем вызывал раздражение у Гермионы и постоянные приказы сходить к Помфри. И вот, наконец-то, когда они проходили мимо распахнутых дверей лазарета, слизеринка смогла затащить друга. Затащить в прямом смысле. Она взяла его за край мантии и с большой силой тянула за собой. Блейз обречённо застонал и повиновался однокурснице, поверив её словам «Только попросим лекарство и быстро уйдём! Гляди ещё и меня заразишь, болезнь, ты, ходячая!..». Но поверил зря. Возле входа в кабинет целительницы скопилось десяток учеников. И все они больны по-хуже Забини. Эти не только чихали и кашляли, но противно сморкались, говорили хриплым голосом, а некоторые вообще поменялись в цвете кожи. Кто-то был красный, а кто-то зелёный.
На глаза попалась яркая рыжая макушка. На больничной койке лежала сама Джинни Уизли, ставшая чуть ли не виновницей произошедшего на выходных в сентябре. Так считала Гермиона. На самом деле шли больше споры по поводу инициатора сего случая. Она лежала вся красная, но словно светилась от счастья, не обращая внимания на болезнь. На её кровати сидел Поттер и постоянно притрагивался к её лбу, проверяя температуру, что, скорее всего, поднялась не только от недуга, но и от прикосновений избранного. Заметив слизеринку на территории лазарета, она сделала сконфуженное лицо и зло прищурила глаза. Гермиону это позабавило и она так же стала пристально смотреть на неё, но делала это не так заметно.
Забини, не обращая внимания на эту игру в гляделки, взял подругу за руку и повёл к, стоящей рядом с постелью Уизли, кровати, которая как назло, осталась единственной свободной. Поттер, не замечавший до этого момента присутствия слизеринцев, немного удивился и сухо кивнул, что не было на него похоже. Неужели эта семейка Уизли так дорога ему, что он потеряет своё доброе отношение к Гермионе?
— Ты не хочешь ничего сказать? — спросила первокурсница, смотря таким же презрительным взглядом. — Мой брат несколько часов изрыгал противными слизняками, а ты отделалась лишь предупреждением декана!
— Ты знаешь, кто мой декан? Ты при его взгляде в землю провалишься. И пропадёт тут вся ваша «гриффиндорская храбрость». И нет, я не буду извиняться. Не за чем. Я не виновата, что Рональд настолько агрессивен по отношению ко мне, что наплёл тебе всякую чушь, которой ты, как глупая девочка, поверила.
— Может, что-нибудь скажешь? — спросила Джинни у брюнета, проигнорировав всё сказанное слизеринкой. — Кто тут прав?
— Вы ссоритесь просто не из-за чего. Откуда такая взаимная неприязнь? Вы обе ведёте себя, как глупые девочки. И обе не правы. — с этими словами, он поднялся с кровати и ушёл к постели другого представителя Уизли. Один из близнецов. Фред, кажется. Или Джордж. Их тяжело различать. А рыжие волосы девочки будто поседели от грусти.
— Пойду зайду к Помфри, а ты сиди здесь. Может она сможет по быстрому дать лекарство от кашля и чиха… — сказала Гермиона Блейзу и скрылась в толпе болеющих учеников, иногда прикрывая нижнюю часть лица, боясь заразиться. Мало ли какая у волшебников может быть простуда? И всё-таки не бывает такой красивой золотой осени, которая описывается в книгах.
Забежав в кабинет целительницы, пока другие ученики отвлеклись на жалобный, но наигранный вопль Паркинсон, которую болезнь так же не обошла стороной. «Наверное, у маглорождённых иммунитет к магическим недугам…». А ведь действительно. Большинство здоровых детей в школе — не чистокровные. Например, тот же Колин Криви — первокурсник, поклонник избранного. Он тоже из семьи маглов. Надоедливый мальчишка. Как только Поттер терпит его? Не может осмелиться нагрубить ему и сказать «отстань»? Когда-нибудь, он сделает исключение не только для Гермионы, и она будет не единственной ученицей, которую он недолюбливает. Хотя, есть ещё Драко Малфой.
А вот, кстати, и сам слизеринский принц! Именно Грейнджер должна была врезаться его спину! Прекрасно! Она, потирая слегка ушибленный лоб, приготовилась к брезгливому жесту Малфоя и оскорблений «грязнокровка». Однако, он взглянул на неё через плечо и спокойно сказал:
— Осторожнее, Грейнджер. Что могло такого случиться, чтобы ты так громко нарушила покой Помфри и залетела в кабинет, как ошпаренная? — но без маленькой колкости не обошлось. Он был бы не Малфой, если бы не попытался задеть её.
— А что могло случиться, чтобы Драко Малфой так спокойно ко всему относился? — не смогла придумать Гермиона, как ответить на его небольшую колкость.
— Вопросом на вопрос. Не вежливо, знаешь ли… — слизеринка встала перед ним и собралась «читать ему нотации», — Даже не начинай. Мы уже говорили про понятие «вежливость» в поезде, или уже забыла?
— Что с тобой не так. Как-то даже спорить не интересно… — призналась Гермиона.
— Крэбб подхватил эту дрянь, следом Гойл, потом вообще Панси. Увязалась за нами, а сейчас жалуется. Кстати, это ведь она так вопила? — блондинка кивнула, — Если они меня заразят — не смогу играть.
— Хочешь утереть нос Поттеру? — предположила она.
— Будто ты не хочешь сделать тоже самое с этой мелкой Уизли. Со всеми Уизли. Только тебе могло так повезти: завести вражду с самыми дружелюбными гриффиндорцами в школе, — увидев её удивлённый взгляд на такое познание этой семьи, он поспешил объясниться. — Отец учился вместе со старшим рыжим. Говорит, двуличный тип.
Гермиона хотела сказать, насколько двуличен его отец, но воздержалась, обдумав последствия.
— Ты не ответила на вопрос, — напомнил Малфой, спустя несколько секунд молчания.
— Что?.. — не поняла слизеринка, удивившись такой фразе со стороны блондина.
— Говорю: ты на вопрос не ответила. Что ты тут делаешь?
— А… Блейз тоже заболел. Чихает и кашляет. Раздражает. Хочу попросить у Помфри лекарство.
Самой целительницы в кабинете не было. Наверное, не заметила слизеринцев и побежала к другим ученикам. Малфой, скорее всего, долго тут уже простоял. Это было видно по его раздражённому, нетерпеливому выражению лица. Он вздохнул и подошёл к полке с зельями и лечебными травами. Гермиона опешила от его наглости. Копаться в вещах чужого человека было, как минимум, некультурно.
— Эй! Что ты делаешь? Туда нельзя!
— И без тебя знаю, что нельзя! Но мне уже порядком надоело стоять тут и ждать эту Помфри! Ещё немного — и я задохнусь от запаха этой дряни. Я уже как-будто чувствую у себя в горле противную болезнь!
— Туда нельзя! — бросилась Гермиона оттаскивать его от личных вещей целительницы.
— Отпусти! — крикнул он, вырывая из её рук край своей мантии.
Сами того не заметив, с полки упало несколько колбочек с лекарствами и баночек с ингредиентами для них, после чего они разбились, ударившись о каменный пол.
— Снова вы?! — яростный вопль мадам Помфри, стоящей в дверях, а сзади неё несколько хихикающих учеников, смотрящих на дерущихся слизеринцев.
***
— Зелья из этих котелков перельёте в колбочки, затем нацепите бирку и подпишите. Запомните — с одной стороны название и свойства, с другой — составляющие ингредиенты. И не напортачьте! Всё должно быть написано ясно и понятно не только мне, но и другим ученикам. Мало ли, может не одни вы такие проказники в школе, и кому-нибудь тоже приспичит копаться в моих вещах! — жаловалась целительница, — С травами сделайте тоже самое, они вон в том ящике. Только наденьте перчатки. Они в небольшом сундучке, возле трав. Надеюсь, что вы опять не напортачите и сделаете всё нормально. Я поговорю с вашим деканом. Он решит, что делать с вашими баллами.
С этими словами, она развернулась и зашагала вон и кабинета, оставив слизеринцев наедине друг с другом. Не медля больше ни секунды, Гермиона скинула с себя мантию, кинула на стул и принялась за работу. Малфой стал делать тоже самое, но медленно и лениво.
— Давай я разолью всё по банкам, а ты подпишешь? — предложила она.
— А давай ты не будешь тут командовать? Я буду делать так, как мне угодно! — высокомерно ответил он. «Вежливость выветрилась…» — подумала слизеринка. — Ладно. У меня всё равно почерк лучше, чем у тебя!
— Я не стараюсь писать красиво! Зачем мне это? Я напишу всё быстро и чтобы было понятно для меня, — она подошла к котелку, уже с остывшей жидкостью, надев перчатки из драконьей кожи, зачерпнула небольшой поварёшкой и заполнила небольшую колбочку. Закрыв её пробкой, Гермиона отдала пузырёк Малфою, который сидел за столом Помфри и уже приготовил чернила с пером.
Работа проходила в тишине, что иногда прерывалась звуком перелива воды в другой сосуд и скрипом пера, строчившему по маленькому листу пергамента. Голубое небо за окном стало золотисто-персиковым. Солнце кидало свои последние лучи, заходя за горизонт, а где-то вдалеке виднелась блёклая луна. Она была гораздо больше, чем Гермиона привыкла видеть в Лондоне. Это волшебство, к которому она никогда не привыкнет. Возможно, её однокурсникам кажется, что магия — простейшая, самая обыкновенная вещь. Но эта девочка никак не могла поверить во всё происходящее с ней. Она всегда верила в сказку. И что теперь? Она живёт в идеальном, будто специально созданном для неё, мире.
Задумавшись, она выронила из рук банку с одним из лекарств. Та разбилась вдребезги. Гермиона только ойкнула, а Малфой вздрогнул от неожиданно громкого звука. Дёрнувшись, он случайно задел баночку с чернилами, она опрокинулась и испачкала лист пергамента, да ещё и вдобавок край рукава его мантии.
— Грейнджер, Моргана тебя подери! — крикнул он на весь кабинет.
— В чём я снова виновата? — спокойно отреагировала она на его раздражительность, улыбнувшись краешком губ.
— Догадайся! Не можешь быть поаккуратнее? — он взял лист в руку и направил на него палочку, — Инсендио!
— Ну и зачем ты это сделал? — спросила Гермиона, уперев руки в бока. — Ты мог просто очистить заклинанием! Теперь переписывай всё заново!
В углу кабинета стояла небольшая метёлка и совочек, к которой подошла слизеринка, взяла её и убрала остатки разбившегося стекла. Малфой, который не желал оставлять последнее слово за однокурсницей, сказал:
— А зачем ты это убираешь? Ты могла просто убрать это заклинанием!
— Моими же словами? — Гермиона удивлённо посмотрела на него, — Теряешь хватку, Малфой, — эти слова остались без ответа. — Ладно, собирайся. Уже поздно, если Филч поймает — снова просидим тут несколько часов. Завтра доделаем.
— Хорошая идея, — одобрительно кивнул слизеринец, чем снова вызвал странный взгляд у Грейнджер. — Пойдём.
Гермиона накинула на себя свою мантию, открыла дверь кабинета и, дождавшись Малфоя, закрыла её за собой. Целительница меняла постельное бельё на кроватях. Девочка подошла к ней и стала объясняться, игнорируя чей-то взгляд, который она чувствовала на себе в лазарете.
— Мадам Помфри, уже довольно поздно, а нам пора идти спать. Мы устали. Можно завтра закончить?
— Конечно-конечно! Нельзя резко менять режим только из-за того, что вы схлопотали наказание! Идите, — волнуясь за здоровье детей, она махнула руками в сторону выхода. — Идите!
Слизеринка благодарно кивнула женщине и вышла из лазарета. Когда они уже отдалились от Больничного крыла, приближаясь к гостиной в подземельях, Гермиона улыбнулась и сказала, скорее сама себе, — Она была бы не Помфри, если бы не стала заботиться о нашем здоровье!
— Действительно, — согласился Драко. Он замедлился в шаге, — Ты слышала?
— Что?.. — не поняла она, но прислушавшись, уловила звуки голосов, отдававшихся эхом.
— Идём! — слизеринцы побежали на звук, который становился всё ближе. Удивительно, что такое оживление было в подземельях. Они зашли в какой-то тёмный коридор и увидели слабое светло-серое свечение. — Это что, приведения? — на глаза ему попалась знакомая фигура, — Эй, Кровавый Барон! — тихо позвал Малфой.
— Кто? — снова ничего не поняла Гермиона. — Что за Кровавый Барон?
— Грейнджер, ты чего? Мозги выветрились? Это призрак нашего факультета. Барон, Моргана тебя подери! — повторился он. Привидение, что одиноко шагало позади всех, оглянулось на зов.
— Ох, Драко! Чего тебе? — он подлетел к ним, так же, как они, скрывшись ото всех. — О, здравствуйте, мисс Грейнджер.
— И много я ещё не знаю?.. — пробормотала слизеринка себе под нос. И только сейчас она смогла оглядеть приведение: длинная мантия, покрытая какими-то серебристыми пятнами. Что это — уточнять не особо хотелось. У него были чёрные сальные волосы, немного кудрявые, выпученные глаза, что будто смотрели в душу. «У него, наверное, была сложная жизнь» — мрачно подумала Гермиона.
— Куда идут все эти призраки? — наконец, спросил Малфой.
— Почти Безголовый Ник, призрак Гриффиндора, отмечает юбилей своей смерти — день, когда он умер. Неужели он ещё нескольких живых пригласил?
— Что значит «ещё»? — уточнила блондинка.
— Значит, не приглашал… — протянул Кровавый Барон. — Ник пригласил несколько гриффиндорцев. Кажется, там был Поттер и рыжие мальчик и девочка.
— Уизли… — прошептала Гермиона, с нескрываемым раздражением.
— Вас, конечно, не звали, но если хотите — я замолвлю за вам словечко. Ник очень дружелюбный. Никогда его не любил, но он пригласил меня.
— У меня есть идея! — Малфоя будто осенило. — Если нас заметят — тогда и скажешь, что мы с тобой, — с этими словами, Драко схватил Гермиону за руку и потащил за собой.
В коридоре, ведущим в комнату, где проходил праздник, было довольно холодно даже для слизеринцев, которые привыкли к этой температуре. Грейнджер как можно сильнее натянула на себя мантию, чтобы согреться. Вокруг них был густой туман, что позволял не выдавать себя. Единственное, что раскрывало этих двух — это цвет волос. Любой небольшой источник света мог отразиться в блондинистых волосах слизеринцев. Но тут было так темно, что споткнуться можно было об самого себя. Но представители змеиного факультета, опять же, привыкли к такой атмосфере.
— Что ты хочешь сделать? — прошептала Гермиона.
— Проследим за Поттером. Любое знание о нём и его друзьях можно использовать против него самого же! — ответил Драко, заворачивая в очередной коридор. Это же целый лабиринт!
— А ты, я вижу, долго думал над этим, Малфой, — презрительно сказала она.
И вот показался свет. За большой аркой виднелись различные приведения. Некоторых в Хогвартсе они видели в первый раз. «Действительно, Почти Безголовый Ник — дружелюбный призрак, раз приглашённых так много…» Они, немного согнув колени, зашли в помещение, где проходил праздник. Внутри всё было, как в фильме ужасов: свисающая с потолка паутина, противный скрип, который ни с чем не сравнить. Ужасный смех, отдающийся эхом.
— Настоящая вечеринка приведений! Как тут всё гостеприимно… — с иронизировал Малфой, таща за собой Гермиону и прячась за банкетным столом. Скатерть на нём была грязная, в жёлтых пятнах. Гермиона брезгливо скривилась — в чашу с пуншем, не самого привлекательного цвета, залез паук и похоже утопился.
— Смотри, это они! — всё так же шепотом, сказала слизеринка, кивнув на выделяющиеся фигуры гриффиндорцев. Те беседовали с девочкой-призраком. У неё были большие круглые очки, как у Поттера, грустные глаза с опущенными вниз уголками и тёмные спутанные волосы, спадающие на её белое лицо. «Плакса Миртл».
Гермиона как-то встретила эту девочку в заброшенном женском туалете. Та постоянно плакала, обижалась на каждое сказанное ей слово, а под конец — затапливала всю ванную комнату, смываясь в унитаз. Так она и рассказала Малфою. Рядом с плачущим приведением стоял низкий человечек в яркой одежде, как у клоунов, которых Гермиона видела в цирках. У него был широкий нос, маленькие чёрные глазки и неестественно большой рот. Полтергейст Пивз. Что-то наподобие приведения, только его можно увидеть отчётливо, но он также умеет летать и ходить сквозь стены. Что он сейчас и сделал. Он что-то сказал и высоко прыгнув, прошёл сквозь потолок.
Уизли стал направляться к столу, за которым прятались слизеринцы, но Поттер что-то засуетился и бросился вон из зала. «Пойдём!» — коротко сказал Малфой и кинулся за гриффиндорцами. «На что ему сдалась эта троица?» — не понимала Гермиона, но всё же пошла вслед за ним. Они огибали коридоры один за другим и уже выбрались из подземелий. Их встретил тёплый свет от горящих факелов. Что бы не выдать себя, они зашли с другой стороны и наблюдали за троицей. Те резко остановились и замерев, как окаменелые, смотрели на стену. Меж двух окон была написана фраза:
«Тайная комната снова открыта! Враги наследника, трепещите!»
Приглядевшись, Гермиона поняла, что написано это кровью, что маленькими струйками стекала по стене, а затем — сливалась с большой лужей кристальной воды. Кожа покрылась мурашками, когда она оглянула всю стену вовсе. За хвост была подвешена обездвиженная кошка. Миссис Норис — любимица смотрителя Филча. Послышались шаги. Со стороны, где стояли слизеринцы, вышли целая толпа учеников, возвращавшаяся с банкета по случаю Хэллоуина, который они пропустили из-за наказания целительницы.
На шум прибежали учителя и сам смотритель. Тот что-то суетился, а когда увидел свою кошку — его глаз нервно задёргался. Он подумал, что она умерла. Кто-то в коридоре громко прочитал написанное на стене. Девчачий голос. Паркинсон?
— Ты убил мою кошку! — гневно кричал Филч. — Ты избежал одного наказания, но теперь…
— Аргус, успокойтесь, — спокойно сказал появившийся директор Дамблдор. — Мы что-нибудь с ней сделаем. Пойдёмте ко мне в кабинет. Мистер Поттер. Вы тоже пройдёте с нами. И прихватите мистера и мисс Уизли. Сейчас во всём разберёмся.
— Они тоже тут были! — крикнула рыжая, показывая пальцем на двух сллизеринцев.
— Мистер Малфой, мисс Грейнджер, это правда? — недоверчиво спросил он. Тут вылезла мадам Помфри.
— Альбус, эти дети отсиживали у меня наказание, я ручаюсь за них! Они явно, как и все, после пиршества пришли на шум. Кстати, Северус! — целительница подбежала к декану Слизерина и стала что-то рассказывать ему.
— Хорошо, Поппи, — он кивнул и тепло улыбнулся. — Так, — уже громче сказал он, — Отправляйтесь все в свои спальни. Мы во всём разберёмся! Вы трое, — Дамблдор посмотрел на гриффиндорцев, — За мной.
***
— Где вы оба были? — расспрашивал Блейз двух слизеринцев. Они сидели в гостиной своего факультета. Все другие ученики разошлись по кроватям, а они остались, руководствуясь тем, что пришли поздно и не сделали домашнюю работу.
— Отбывали наказание у Помфри, — в унисон сказали они, а затем удивлённо посмотрели друг на друга. Забини сидел за своим креслом, а Малфой и Гермиона на диванах, стоящих друг напротив друга.
— Что вы успели сделать в кабинете? Я выслушивал жалобы той Уизли по поводу тебя целый вечер, — Блейз обращался к Гермионе, — А ты так и не пришла! И дай угадаю, лекарство ты тоже не взяла?
— Не угадал! — она улыбнулась и вытащила из кармана мантии небольшой пузырёк с зелёной жидкостью внутри, отдав его другу.
— Захватила, когда разливала по колбам? — догадался Драко, а Гермиона кивнула. — А мне там не найдётся пара порций? У меня целых трое больных! — и она достала ещё несколько небольших пузырьков и протянула слизеринцу.
— Это всё. Больше у меня нет, — Грейнджер пожала плечами.
— Неужели вы весь день просидели в лазарете, а пришли только после окончания пиршества? И что вы делали вместе с гриффиндорцами в коридоре? За то время, что вас не было — я почти научился на метле летать!
— Мы побывали на юбилее смерти у призрака Гриффиндора. А чего добился ты в этой жизни? — ответил Малфой с лёгкой улыбкой.
— Что значит «юбилей смерти»? — не понял мулат. Он смотрел то на Драко, то на Гермиону.
— День, когда умер человек. Странные эти приведения, да? — продолжал отвечать на вопросы слизеринский принц. — Особенно эта Плакса Миртл… — пробурчал он, вспоминая рассказ Грейнджер.
— Весело вам там было…
— Что за Тайная комната? — неожиданно спросила Гермиона. — Что значит та надпись на стене?
— Если бы мы знали… — только это и сказал Блейз, но Малфой промолчал. «Может он что-то знает?»
***
На следующий день, школа разрывалась от разговоров, предположений и догадок того, что же случилось с бедной кошкой Миссис Норис. В кабинете Трансфигурации царил шум, в котором нельзя было услышать собственного голоса. Опять же, разговоры о кошке. Со временем, некоторые слухи распускались. Случилось это тогда, когда Поттер и его друзья наконец объявили, что любимица Филча жива и с ней всё будет хорошо. Однако, виновника сего торжества не нашли за прошедшую ночь. И Гермиона была уверена, что и следующие дни останутся без каких-либо известий.
В класс ворвалась профессор МакГонагалл. У неё был взволнованный вид, но она старалась скрыть все свои эмоции и просто начать вести урок. Однако, Гермиона была готова взорваться от любопытства. Ей было необходимо узнать, что это за Тайная Комната, что за враги наследника и кто оставил надпись. Прошла уже целая половина урока. Декан Гриффиндора рассказывала о сложности трансфигурации магических животных во что-либо и поделилась с учениками, что подробнее они будут проходить на более старших курсах. Рука слизеринки взметнулась вверх.
— Да, мисс Грейнджер? — женщина перестала относиться к девочке, как к настоящей змее. «И всё-таки, она не такая уж и плохая» — поняла Гермиона.
— Профессор, можете рассказать нам немного о… — она замялась, — О Тайной комнате…
Волосы МакГонагалл будто поседели ещё больше и её причёска стала несколько выше, а глаза взволнованно забегали по комнате, — Хорошо, постараюсь удовлетворить ваше любопытство, — её голос заметно дрогнул.
— Начнём с самого начала. Хогвартс был основан четырьмя величайшими волшебниками. Они длительное время были друзьями, жили в мире и согласии. Но Салазар Слизерин был немного другого представления о правильной школе. Он хотел, чтобы здесь обучались исключительно волшебники, родившиеся в чистокровных семьях. Ни Годрику Гриффиндору, ни Пенелопе Пуффендуй и Кандиде Когтевран не понравилась его идея. И тогда Салазар покинул школу. Начали расходиться слухи, что он якобы построил в замке Тайную комнату, в которой по легенде живёт ужасное чудовище. Но школу осматривали. И при чём неоднократно. Так что это лишь миф.
В классе воцарилась тишина, — Надеюсь, что я ответила на ваш вопрос, мисс Грейнджер.
«Более чем…» — мрачно подумала Гермиона.
