Глава 11Нюту бесцеремонно вытащил из кареты граф, ее сопротивлявшегося возлюбленного (любовника?) тащили по мраморным ступеням, покрытым толстым красным ковром, люди в черных плащах.
Они оказались в комнате с высокими потолками, обставленной по последней моде: прямоугольными двустворчатыми шкафами, с инкрустированными перламутром дверцами; стульями, похожими на маленькие троны; вычурными подставками с вазами без цветов, но с нежным цветочным рисунком.
- Ну-с, - насмешливо протянул «де Ла Фарм», - И что же прикажешь делать с тобой? Отправить в Бастилию? Это успокоит тебя ненадолго. Ее разрушат только в 1790 году… Лет сто ты не будешь путаться у меня под ногами. Кстати… Буду скучать.
С этими словами мерзавец поклонился хмурому Аззи, почти заворожив Нютку грациозностью движения.
Однако она слушала его с тревогой. Неужели Аззи действительно угрожает опасность? Все же не по-настоящему, он может только, только… Что? Он же принадлежит этому миру и без воли того, кто его втянул в историю, не в состоянии из нее выпутаться. Или может? Но не она же его, в самом деле, выдумала!
- К сожалению, почему-то, если нас кто-то зацепит, мы уже ничего не можем поделать, - объяснил ей Аззи, угрюмо.
Он сидел в кресле, в окружении нарядных подушек, со связанными за спиной руками.
- Но я сейчас чего-нибудь придумаю, - виновато пробормотала Нюта, пытаясь напрячь мозги и представить себе хоть что-нибудь, способное спасти положение. Внезапно начавшийся пожар? Хрустальная люстра вдруг падает на голову ее «супруга»?
- Придумает она, - хмыкнул граф, насмешливо ее рассматривая.
Он сверкнул зубами, нехорошо улыбнувшись, причем люстра с потолка исчезла, и ее заменили жирандоли, закрепленные на стенах. Самое обидное, что Нюта уже через секунду не могла вспомнить была вообще люстра или ее и не было.
Девушке стало совсем не по себе.
- Позвольте, месье, я здесь хозяйка! – выкрикнула она отчаянно. - Это моя история, вы тут не распоряжайтесь, пожалуйста. Я вообще не понимаю, что мне мешает превратить вас в…клопа! Или вообще… обратно в кота. Это же вы, тот самый якобы ангел?! Между прочим, я думала вы умеете себя вести и обращаться с дамами, - она сердито глянула на запястье, по которому растекался синяк, похожий на безобразный браслет.
- Вы, мадам, ничего мне сделать не можете, - сказал он то, что она, в общем-то, и сама знала, просто от возмущения дала волю эмоциям – самому бесполезному оружию здесь, обычно против самого же защитника правды и обращающемуся. - Во-первых, игра не ваша и если что-нибудь не устроит администрацию, вас выгонят отсюда взашей, а ваши герои останутся там, где вы их покинули и вам это прекрасно известно, моя дорогая. Во-вторых… Если все вы, безответственно внедряющиеся сюда, воображаете, что сами себе хозяева, то глубоко заблуждаетесь. Мир, в котором вы, скажем так, творите (кстати, творите безобразия и глупости все последнее время) существовал без вас и будет и дальше без вас замечательно существовать.
- То есть то, что беспокоит Аззи, вам хорошо известно и ничуть вас не волнует? – прошептала Нюта, которую вдруг осенила ужасная мысль – они пленники. Точнее – и она пленница, как и Аззи, причем без шуток, отыгрышей и сценариев.
Она была так поражена, что решила, что ей показалось, как роскошные стулья у стены стали вроде бы… таять. Нет, не показалось. В стене образовалась воронка, цветочный рисунок с золочеными завитками закрутился, и с неприятным воем стулья исчезли. Мебель-то ему чем помешала? Ей пришлось часами просиживать в библиотеке, изучая каждую деталь интерьера конца семнадцатого века!
Де Ла Фарм надменно молчал и отвечать на ее вопрос явно не собирался. Он будто прислушивался к чему-то и вид у него был встревоженный.
Нюта тоже прислушалась, но ничего, кроме печального бормотания Аззи себе под нос (что-то насчет того, что кто-то там дурак и ничему так и не научился, что с самого начала было ясно, что это за фрукт, и не стоило тратить сто лет, чтобы убедиться в очевидном), да отдаленного топота копыт за окном - ничего подозрительного не услышала.
Граф же произнес, презрительно, но, как будто, тревожно.
- Вы, я вижу, прямо притягиваете к себе неприятности. Только не воображайте, что в этом есть какой-то высший смысл. Я не вижу в этом никакого смысла, - заметил он, но как-то не слишком уверенно.
Тут воздух заколебался у Нюты перед глазами и перед ней материализовалась смешная, непредсказуемая и крайне неуместная здесь Мельпомена, в ее разноцветных штанах и шутовской шапочке с колокольчиками. С музой трагедии она не имела ничего общего, кроме манеры напевать себе печальные песенки под нос и того, что так называла себя сама.
«…Ты что здесь делаешь?»
«Дождь раскрашиваю».
«Но зачем?»
«Как зачем? Ты не видишь? Струи из серых становятся разноцветными. Так веселее», - отвечала ей когда-то давно Мельпомена, которую она нашла, когда ей было тоскливо, и она блуждала среди серого скучного дождя, бесконечными потоками льющегося с серых небес, тщетно пытаясь отыскать смысл своего существования. А все оказалось проще – смотреть на разноцветные струи и удивляться, что цвета не повторяются. Мельпомена вообще хорошо чувствовала красоту, и у нее получались дивные описания, то в чем была слаба Нютка. Да и сама Мельпомена была очень красива: длинноногая, черноглазая, с тонкими бровями, разлетающимися к вискам, как крылья ласточки…
Все, что она делала - было чудесно, но также бессмысленно, как разноцветный дождь. И еще - она всегда стремилась Нюте на помощь, потому что когда наводнившие сеть умники стали отовсюду гнать Мельпомену (так же старательно, с печальной улыбкой забредавшей на чужие территории и без всякой задней мысли начинавшей выращивать пушистые кактусы в помпезной гостиной или запускать радужные пузыри в унылой пустыне), она пригласила ее к себе и терпеливо сносила все непредсказуемые выходки. Много чего происходило в то беззаботное время, например, гости в вечерних туалетах, гости, которых Нютка с трепетом ждала, потому что поначалу тоже (было дело) зависела от чьего-то там мнения – оказывались ни с того ни с сего в бассейне, наполненном какой-то липкой жидкостью, вроде клюквенного киселя. Или когда самой Нютке хотелось остаться одной и дать волю слезам, Мельпомена приходила к ней и тихонько напевала. Это было похоже на плач или ненавязчивый шум дождя, перетекавший в осмысленную песенку, прояснявшуюся с каждым словом. Почему-то в итоге становилось легче, а потом текст делался забавным, потому что смысл печали переиначивался и становился абсурдным, и, в конечном счете, Нюта улыбалась. Она не знала, что собой представляет Мельпомена на самом деле, как живет, но печальная неуклюжая клоунесса никому осознанно не причиняла вреда и как-то оговорилась, что весь ее мир умещается на белом потрескавшемся потолке, где много-много белых-белых картин…
Теперь она стояла в роскошной гостиной и удивленно смотрела на присутствующих, водя по паркету ступней в тапочке с алым помпоном.
- Присаживайтесь, мадам, - утомленно, но галантно протянул граф. - Мы очень рады вас видеть. Что вы пьете? Вино… вряд ли. Должно быть мандариновый сок? Молочный коктейль?
Якобы Де Ла Фарм щелкнул пальцами, поморщился, будто сам жест показался ему проявлением дурного вкуса, но секунду спустя появился вполне современный стол, стеклянный, со светящейся поверхностью, на которой обнаружились три бокала вина – тонкие, длинные, с кружками лимона, закрепленными на крае. И молоко в кружке с пухлой земляникой на белом фоне.
- Угощайтесь, - С этими словами граф протянул бокал Нюте.
Девушка посмотрела на Аззи. Перед носом пленника плавал бокал, наполненный вином, распространявшим приятный запах. Край бокала касался рта Аззи, явно готовый угостить парня согревающей жидкостью, но тот упрямо кривился. Граф взирал на действо с брезгливым отвращением.
Мельпомена взяла кружку с молоком и отхлебнула, измазав губы.
- Что здесь происходит? - спросила она, тревожно вглядываясь в лицо Нюты.
- Как ты сюда попала? – вместо ответа откликнулась девушка.
- Не знаю… Само как-то случилось. У меня Интернет лег… Долго-долго не было… Целую ночь. А потом… Я вдруг поняла, что мне ничего не нужно, чтобы попасть туда, куда я хочу.
Она рассмеялась и задорно тряхнула головой. Ее колокольчики издали мелодичный протяжный звук, пронесшийся по комнате и сложившийся в тихую мелодию: тревожную, печальную, но такую красивую, что хотелось плакать. Нютка шмыгнула носом, представив себе, что произошло недавно на самом деле с ее нелепой, несчастной, но такой преданной подругой…
- Пожалуйста, - жалобно прошептал Азззи, - сделай что-нибудь. Пусть это прекратиться.
Он был на грани истерики. Вино, пролившись из настырно тыкавшегося ему в губы бокала, стекало по подбородку, но он даже не думал облизываться.
- Мельпомена, пожалуйста… Ты видишь, итак все грустно.
- Ты - черт? – со свой обычной непосредственностью спросила Мельпомена и уставилась на де Ла Фарма.
- Да, - вздохнул тот утомленно и уселся в кресло, взяв и себе бокал.
Тут опять раздалось неприятное гудение, особенно резавшее слух, потому что пришло на смену жутковатой, но красивой мелодии Мельпомены, и стеклянный стол исчез, провалившись будто бы в пол.
- Зачем вы это делаете? – нервно спросила Нюта. У нее было четкое ощущение, что она сошла с ума, и только теперь до нее со всей ясностью дошло, что нет большего наказания, чем безумие. Хотелось кричать или петь нечто бессмысленное, как Мельпомена… Или позвать Равеля на помощь. Он же здесь самый главный? Пусть сам разбирается со своими чертями. Вот у в ее, Нютки, мирке - сроду ничего такого не водилось…
- Ну, если на то пошло, так это ты меня сюда привела. Забыла? – невесело усмехнулся граф.
- Мы вас с собой не звали, - равнодушно уточнила Нюта. У нее кружилась голова, ныло сердце и хотелось, чтобы их кто-нибудь… выключил бы что ли… Вот зачем они нужны? И что здесь делают?
- Ему же руки жмет! – вдруг сказала Мельпомена и подула на ладошку, направив кончики длинных гибких пальцев на Аззи.
Тот удивленно дернулся и вытянул вперед свободные руки. Граф, или черт его знает кем он там на самом деле являлся, сделал вид, что ничего не заметил. Он сосредоточенно наблюдал, как в окно выплывают пышные занавеси из жемчужно-розовой тафты.
- Так это не вы делаете? – сообразила наконец Нюта.
- Нет, конечно же. И даже не она, - он насмешливо кивнул в сторону Мельпомены, которая пыталась придумать для них другой стол взамен пропавшего.
- Я думаю, мы постепенно переместились в нужном направлении. Вот она, - он снова кивнул на клоунессу, – энергию притянула, когда развоплотилась.
