Взрыв

Глава 11

Глава 11

В гостиной возня началась с раннего утра: мальчишки как всегда запускали нового робота на выходных. Точнее, пытались запустить уже в который раз, вот только модель упорно не хотела функционировать полностью. То отказывали шасси, то ноги переставали двигаться в нужном ритме. В итоге, металлическая конструкция из болтиков, гаечек и перегородочек рухала на землю. Обратно ее приходилось нести на руках, словно больного, который невовремя решил встать с кровати и упал. Но все-таки модель для ребят представляла определенный интерес – на ее доработку ушло два месяца. Потом приходилось мудрить по мелочи, а потом пытаться правильно собрать. Кто-то пролил на единственный экземпляр чертежей кофе, поэтому часть инструкции пытались вспомнить по памяти. Естественно, детальки занимали не совсем нужные места на теле у агрегата. Из-за этого все и приходилось перестраивать по нескольку раз.
Любой другой на их месте давно бы плюнул и перешел бы на какую-нибудь новую модель, вот только ребята считали, что вложили в нее всю душу и просто обязаны запустить. В каком-то роде робот уже стал их другом, хоть и состоящим из металлических деталей.
На шум никто из старших даже не отреагировал. Даже Гаечка, привыкшая вскакивать раньше всех, посапывала у себя в кровати, подперев щеку обеими руками.
Зато ближе к полудню все снова собрались в комнате у Эхо. Первым пришел Кай. Он увидел своеобразный алтарь из рюмок и бутылок, увидел спящего тут же светловолосого, ухмыльнулся и уселся на подоконник. Специально для того, чтобы хоть как-то пробудить ребят к жизни, он достал сигареты с запахом спелых яблок. Обычно аромат затоплял все помещение и вызывал чувство голода у всех, кроме человека курящего. По крайней мере, Марко моментально вскакивал от этого запаха и несся на кухню.
– Сонное царство, подъем! – в комнату вплыла Энтри. Выглядела она абсолютно невыспавшейся, но от этого еще более домашней. Волосы она попыталась собрать сзади в хвост, но при этом расческой она явно не воспользовалась, так как на голове царил полный кавардак – будто кто-то подошел и рукой растрепал всю прическу. Дополняли гардероб мятая футболка в цветочек, в которой девушка очень любила спать, домашние клетчатые штаны до колен и шерстяные носки вместо тапочек.
– Ой, да они еще и алкоголики. Каюшка, ты бы убрал за подрастающим поколением, что ли, – Энтри уселась в кресло, которое обычно занимал Марко.
– Делать мне больше нечего. Сейчас проснутся, сами все уберут. Они же все равно на кухню за едой побегут.
– Ты опять народ своими яблоками травишь?
– Почему это травлю? Пытаюсь устроить им наиболее комфортное пробуждение после полной выпивки ночи.
– Действительно. Мне бы ты просто вылил на голову стакан ледяной воды из речки.
– Нет, до речки нужно сначала дойти. Я бы воспользовался просто ванной.
– Переложил бы меня в ледяную ванную?
– Кстати, неплохая идея. Да, кто-то обещал мне запихать в сигареты замечательный чай Эхо.
Энтри расползлась в блаженной улыбке, подтягивая коленки поближе к груди и упираясь в них своим довольно-таки острым подбородком.
– Спасибо, что напомнил. Я начала забывать.
– Как нога? – в свою очередь спросил парень, сминая окурок в пепельнице.
– Вот это уже абсолютно не твое дело, дорогой мой. Была бы плохо, я бы тут не сидела, наверное.
Сонно потягиваясь, Марко свалился с кровати с довольно-таки характерным стуком падающего бруска на деревянный настил. Чертыхнувшись, он схватился за ушибленную голову и резко сел. Перед глазами поплыли разноцветные круги, а потом на несколько секунд наступила полная темнота. Парень судорожно принялся моргать глазами, восстанавливая привычную картинку реальности. Первое, что он увидел – бутылки и рюмки, находящиеся точно по центру комнаты. Потом перевел взгляд на гостей. И только потом принюхался к запаху в комнате и погладил свободной рукой желудок, начавший урчать.
– Марко, пойдешь за едой на кухню, прихвати с собой грязную посуду и мусор, будь добр. Да, еще, принеси мне парочку бутербродов, пожалуйста. Да и Эхо, думаю, не помешает чего-нибудь перекусить. Чайник я уж поставлю, – прощебетала Энтри.
Встать получилось не сразу. Комната резко расширилась в размерах, а потом начала сужаться не менее резко, заставляя присесть, уворачиваясь от надвигающегося потолка. Когда картинка прекратила выделывать странные трюки и стала довольно-таки статичной, на сколько она могла быть после пьянки, парень на ощупь собрал рюмки и бутылки, выбрался из помещения и начал довольно долгий спуск вниз.
Стоило двери закрыться с негромким стуком, в себя начал приходить Эхо. Он зевнул пару раз для приличия, прежде чем пытаться открыть глаза. Солнечный свет упорно мешался. Правда, что-то похожее на тень тоже было. Кай, поняв, что создает уют парню, ретировался с подоконника, впуская еще больше яркости в комнату.
Даже не пробуя отодрать голову от ковра, Эхо прижал средние и указательные пальцы к вискам. Нестерпимо хотелось пить. Еще больше хотелось есть. Где-то начал посвистывать чайник, вот только это обычно умиротворяющее посвистывание превратилось в чрезмерно шумный звук пылесоса, от которого хотелось спрятаться под подушкой. Только подушки рядом не было. Равно как и одеяла. Равно как и спуска вниз, как это обычно бывает у кровати. Только тогда парень понял, что лежит на полу, отсюда и обилие солнечного света, попадающего в глаза, отсюда же и затекшая спина. Только больная голова оказывалась явно не из этой оперы. Память услужливо отказывалась работать, показывая образы дела, лицо Каптина, Бармена, но только не причину всего происходящего вокруг этим утром. Хотя, в том, что было утро, светловолосый очень сильно сомневался.
– Как хорошо, что я практически полностью завязал пить, когда сел за руль мотоцикла, – улыбнулся Кай, доставая из кармана узких джинсов вторую пачку сигарет.
– Значит, я вчера пил.
– Я бы не стал это так преумалять, Эхо. Ты вчера надирался. Хорошо праздновал победу, скажем так. Душевно. Сейчас ты придешь в себя, Марко тебе принесет еды, и мы поговорим о следующем нашем объекте. Потом советую снова завалиться спать, только теперь уже в кровати и здоровым сном, а не пьяным.
– Сколько?
– Ну, по две бутылки на каждого вы выпили. Хотя, Марко досталось меньше – из первой его тары наливали всем изначально.
– Мог бы эту деталь не уточнять. Теперь я чувствую себя еще хуже.
– Приятель, ты сам спросил. Ведь это не я валяюсь на полу с глазами, больше похожими на прорези на баррикадах для удобства стрельбы. И это не у меня сейчас колокол вместо башки. И это далеко не мне кажется, что внутри у меня как минимум рассыпалась пустыня, ранее находившаяся в банке.
– Заткнись. Тошно.
– Знаю, – улыбнулся Кай.
Энтри с интересом слушала этот диалог, пытаясь понять, какие отношения установились между ребятами. Она ловила себя на мысли, что ничего не знает об Эхо. Да, видела пару раз, но так и не удосужилась поговорить по душам.
Вместе с Марко в комнату вошли абсолютно бодрые Гаечка и Капитан. Вот они-то уж точно ночью спали абсолютно спокойно. Они подождали, пока ребята завтракали, довольствуясь только чаем.
– Эхо, теперь ты нам расскажешь, что мы будем делать дальше? – осведомился Кай.
– Нет, теперь это до нас донесешь ты, а потом все обрисует Энтри, – нахмурился Эхо, допивая примерно шестую по счету чашку чая.
– Ладно-ладно. Следующей целью Один выбрал вокзалы.
– С ума сошел? Это морОки... Да и народу там в любое время суток. Как муравьи на перроне стоят, ожидая поезда. Тем более мы кого-нибудь точно угробим. Короче, не здание подорвем, а терракт устроим, – Марко клацнул зубами и облизнулся.
– Он считает, что мы сможем это сделать, – вступила в разговор Энтри. – По крайней мере, я очень надеюсь на догадливость Гаечки в этой ситуации, как мозгового штурмана нашей компании. Помимо того, очень пригодятся иллюзии. Ну и, естественно, все руки будут на счету.
– Это понятно, что вокзалы – их три? Мы не сможем подорвать, используя только пятерых человек, как это было вчера. Шесть – по двое на каждый. И то, есть шанс, что мы не управимся.
– Куда же мы денемся? Нам придется. Один поставил нам сроком следующий месяц. То есть, что-то около середины августа, число пятнадцатое и шестнадцатое.
– Вот теперь я присоединюсь к Марко – в это время народ возвращается из отпусков, - напрягся Кай.
– Значит, нам остается только что-то придумать. Перелопатить все возможные варианты, – отозвалась Гаечка, до этого задумчиво сидевшая на полу и постукивающая пальцем по фарфоровой кружке.
– Договорились. Приступаем к делу. Но завтра у нас с вами заслуженный выходной. Еще раз с победой вас! – Энтри встала с кресла и вышла за дверь.
Практически сразу же убежала Гаечка, сославшись на то, что она прекрасно отдохнула и теперь сможет порыться в библиотеке на интересующие ее темы. Может, набросает кое-какой план. Следом за ней разошлись и остальные. В основном, чтобы поспать.

В библиотеке как всегда царил покой. Стеллажи с книгами одним своим видом успокаивали. Жизнь могла делать сколь угодно длинные или короткие витки, меняться, прерываться, а здесь всегда все оставалось по-старому: умиротворение, тишина и пыль на носках от ковра и от страниц. Сдуваешь и чувствуешь, будто кончиками пальцев прикасаешься к старине, к умным мыслям, к душам хороших людей. При этом ты самому себе раскрываешь и себя. Именно за это Гаечка и любила такие места – откровенность с самой собой, откровенность с писателями, ненужность в отчетах тем людям, с которыми ты общаешься только мысленно.
Первостепенная задача – походить по отделам и посмотреть на то, что могло вообще пригодиться. Первыми Гаечка решила посмотреть книги об архитектуре Города. Вокзалов должно было быть несколько, но вот что именно следовало искать – она не знала.
– Посмотри вот это. Площадь трех вокзалов – знаковое для бомжей место. Да и для остальных тоже – ведь оттуда можно уехать в Северную столицу. К морю поближе, – прислонившись к стеллажу, стояла Энтри.
Девушка улыбалась не своей обычной жесткой и немного сумасшедшей ухмылкой. В руках она держала довольно увесистый том, покрытый целиком пылью. Видимо, никто в него не заглядывал уже на протяжении большого количества времени. Про себя Гаечка отругала того, кто следил за библиотекой – нельзя же до такого состояния доводить труды. Нужно же иногда и убираться.
– Спасибо большое, – Светка смутилась и боялась посмотреть на свою собеседницу.
– Обращайся. Знала, что ты не поймешь, что за вокзалы в Городе. Я вас туда не водила.
– Действительно, ты нас в тот раз просто бросила одних в новом для нас месте и оставила самих справляться со своими проблемами.
– Не вспоминай о том, что было. Теперь мы – единая команда.
Среди этих стеллажей к Энтри пришло осознание того, что она могла бы в первый раз и довести ребят обратно до выхода. Просыпалось чувство вины, но она тут же его гасила. Следовало бы как-то откупиться от него, от самой себя и в каком-то смысле от Гаечки. Захотелось ее приручить. Она стояла рядом, пытаясь не заплакать, отчего все больше и больше начинала нравиться Эн.
– Если ты не против, то завтра совершим прогулку по Городу. Нормальную. Я думаю окончательно перебраться в Ветер. Поэтому заодно заскочим ко мне на квартиру, вещи возьмем. Черт с ним, с универом. Согласна?
– Хорошо, – краснея, пробормотала Гаечка, забирая у старшей книгу и устраиваясь с ней прямо там, на полу.
– Да не читай ты в таком полумраке. Дойди до круга и чаю себе сделай. Долго ты ведь так не просидишь.
Когда девушка решилась поднять глаза, Энтри уже не было рядом. Она исчезла в коридорах между стеллажами. Ковры заглушали вообще какие-либо звуки. Зато на круге, когда туда добралась Светка, стоял поднос с чаем и печеньем. Там же лежала и тетрадка для записей с новой ручкой, которой еще никто не писал.

Оказывалось довольно волнительным сидеть утром в гостиной в ожидании Энтри. Очень не хотелось, чтобы мальчишки спустились вниз раньше девушки и знали, что они куда-то уходят вместе. Казалось, будто Кай точно не одобрит этого похода, Марко начнет напрашиваться с ними, а Эхо с Капитаном всё-таки предоставят ей выбор. В последнее время все больше она думала о последних двоих как об одном каком-то целом. Самоуверенный Каптин на неуверенного и запутавшегося белобрысого парня равнялось целостной многогранной личности, что несказанно радовало Светку. Они должны были притягиваться, как две противоположности. Вот только Алешка каждый раз приходил к ней поделиться своими радостями.
Пытаясь не шуметь, вниз спустилась Энтри и заметила на диване свою спутницу на предстоящий день. До конца она не была уверена, что Гаечка придет и последует за ней в Город – слишком велика была вероятность того, что ее снова бросят в городе. Зная ее характер, можно было подумать, что она на это не пойдет. Но девушка сидела и ждала – это не могло не радовать Энтри.
– Утро доброе. Готова?
– Ага, – довольно бодро откликнулась Гаечка, поднимаясь и направляясь к выходу.
– Держи, пригодится.
Энтри перекинула через комнату сумку через плечо спортивного фасона. Ее нельзя было назвать слишком легкой, но и тяжелой она не была. Внутри Гаечка обнаружила карточку с обозначением метрополитена Города, еще одну книжку, которую полезно было бы прочитать в преддверии грядущей миссии и вчерашний блокнот, который оказался исписанным только наполовину. В спиральке блокнота удобно устроилась ручка. В одном из кармашков обнаружился яркий кошелек с небольшой суммой денег внутри. В специальном отсеке нашелся телефон.
– Спасибо.
– Да не за что. Думаю, ты оценишь все, что находится внутри. Телефон мой там забит в записной книжке мобильника. Если нужно будет позвонить – звони и не стесняйся. Деньги на всякий случай. Вообще, у меня с собой приличная сумма, которой должно хватить нам обеим на весь сегодняшний день уж точно.
Сначала отправились к трем вокзалам. Выйдя из подземки, девушки очутились прямо напротив рынка. Темнокожие торговцы сновали туда и сюда, пытаясь продать кому-то мобильные телефоны, плееры и прочую радиотехнику. В ларьках торговали спиртным и сигаретами, на каждом красовалась круглая наклейка с надписью №до 18 лет продажа алкогольной и табачной продукции запрещена», однако это не мешал мальчугану лет тринадцати купить новенькую пачку и с довольным видом закурить.
Слева – один из вокзалов. Вдоль стены рядком лежали бомжи: замусоленная и чумазая одежда, спутанные и слипшиеся волосы. Пахло от них также не самым лучшим образом, но Гаечка предпочла не принюхиваться. Заткнула нос ладошкой и аккуратно прошла мимо. От них не веяло агрессией. Разве что от одного – он стоял и выкрикивал строчки из каких-то стихов, отчаянно жестикулируя. Над ним посмеивались прохожие, да немного странно косился милиционер, стоящий рядом с парковкой и исправно берущий у автомобилистов деньги за час стоянки рядом с вокзалами.
Недалеко гудела автобусная станция. Отсюда, в основном, уезжали на юг, купив билеты у восточных людей. Не очень дорого, но и не слишком надежно.
Внутри каждый из трех вокзалов по высоте потолков оказался похож на дворец. В первом казалось, будто крыши и вовсе нет, а над ними пасмурное небо из которого вот-вот ливанет дождь. Посередине располагался бюст народного вождя, как успела прочитать Гаечка. По-над стенками – куча палаточек и киосков с самой разной продукцией, от еды и до сувениров.
Удивительно похожие люди рядками выстроились на перронах, обустроенных под открытым небом. Кто-то ждал пригородного поезда, кто-то надеялся в середине лета уехать на юг или за границу. Зато у всех имелись переполненные чемоданы с вещами, которых хватило бы на весь теплый сезон.
Вокруг – шум. Цыганские дети ходят и просят денег. Если кто-то дает, то обязательно около ста рублей. Иначе велика вероятность того, что лишишься своего кошелька. Сумку поэтому Гаечка предусмотрительно прижимала к себе рукой.
Снова люди, объявление отправляющихся поездов, отъезжающие и провожающие. Потом бомжи рядком у стен вокзалов и душное метро, куда каждый стремился попасть вне очереди. Еще около получаса дороги.
В квартире у Энтри они оказались около полудня. Однокомнатная и уютная, она располагалась на восьмом этаже многоэтажного дома ближе к окраине Города. Вокруг полно однотипных домов и магазинов, как продуктовых, так и вещевых. Везде какие-то вывески. Даже на фонарных столбах приклеены листочки с рекламой.
Прихожая немного тесноватая для двух человек, но если Энтри жила одна, то не испытывала от этого никакого дискомфорта. Первая дверь после вешалки по коридору – ванная, вторая – туалет, прямо – кухня, левее – единственная комната.
– Чаю или кофе? – раздевшись, спросила Энтри.
– Чаю, если можно. Не понимаю, как вы здесь выживаете.
– Это сила привычки. Полотенце любое в ванной бери. Потом проходи в комнату.
Старшая ушла на кухню, заперев за собой дверь. Оттуда в прихожую поплыл аромат свежего теста, варенья и варившегося кофе. Постепенно запахи заполнили всю квартиру.
Обстановка в комнате напоминала примерно то, что было у Капитана, только намного комфортнее, миниатюрнее и от этого уютнее. Мягкая кровать у стены, накрытая синим в серый квадрат покрывалом. У окна – письменный стол с компьютером, рядом на стенке три полки под учебники, записи и тетради. Прямо рядом с дверью и до полок – книжный шкаф, в нише спрятался гардероб.
Сразу обращали на себя внимание фотографии в позолоченных рамочках на столе. На одной из них в обнимку стоят Кай и Энтри. В руках у девушки сладкая вата синего цвета и воздушный шарик, на голове – огненно рыжий парик. На второй – пятеро. Среди них Гаечка узнала еще Марко и Лейна. Спутницу Лейна она видела впервые. На третьей маленькая девочка качается на качелях. Ноги ее примерно на уровне солнца, темные косички парят в воздухе вслед за ней. На четвертой – довольно мрачного вида девушка-подросток: под мальчика постриженные волосы ночного цвета, среди них одна единственная выбивающаяся прядь – снежная, как будто седая. На лице скорее отсутствующее выражение. Одета она полностью в одежду с самыми разнообразными шнуровками: корсет, брюки со шнурками по бокам и высокие темные ботинки армейского вида. Завершали картину черные перчатки с обрезанными пальцами. Не хватало, разве что, кастета и ярко красной помады.
– Фотки смотришь? – вывел из созерцания голос Энтри. – Пошли на кухню, там посидим.
Вместо табуреток на кухне Энтри поставила стулья с кожаными подушками на сиденьях. Света здесь было больше, чем достаточно, что заметно контрастировало с той последней фотографией. На столе – две кружки. В одной налит кофе, в другой – чай. Посередине стоит вазочка с малиновым вареньем и свежий пирог. Еще одна вазочка с крекерами, рядом с ней масленка и нож.
– Приятного аппетита, что ли, – пожелала Энтри, намазывая крекер маслом, а потом щедро наливая на него малинового варенья.
– Спасибо. Тебе тоже. Слушай, сколько ты уже знаешь Кая?
– Довольно давно. Ладно, очень давно. Но это мое прошлое. Мне бы не хотелось о нем рассказывать.
– Ладно.
– Ты не думай, что я такая прямо злая и ужасная. Нет. Просто мне нравится все, что было, но сейчас обстоятельства очень сильно поменялись. Это только наша с ним история, и посвящать в нее других я просто не вижу смысла. Да не смотри ты на меня так, будто я тебя сейчас убивать буду. Ты все еще не доверяешь?
– Как можно доверять человеку, который бросает тебя в незнакомом месте на второй же день совместного общения и делает ставки на то, выберешься ты оттуда или нет? – фыркнула Гаечка, поедая пирог.
– Очень даже можно, поверь мне. Обычно на такой почве и завязывается очень крепкая дружба. Хотя, у кого как. По-разному бывает.
– Да ладно, я на тебя не злюсь за тот случай. Обидно просто и страшно было.
– Извинишь?
– Ага.
– Значит, хорошие знакомые? – через стол Энтри протянула свою руку девушке.
– Так точно! – Гаечка заулыбалась.
Чисто внешне Гаечка была не похожа на ту старую Энтри, но характером казалась поразительно схожей. Наивная, пугливая, еще не приспособившаяся к жизни. Старшая и сейчас могла о себе такое сказать, но только не в присутствии посторонних. За то время, которое прошло, она научилась хорошо скрывать свои чувства и эмоции. Задвигала свой игольчатый панцирь, когда являлись по ее душу, и казалась всем бесстрашной. А сидя на кухне со Светкой в тот день очень хотелось рассказать все, что было. Но еще раньше была дана установка не делать этого. Поэтому, сколь бы сильным ни было желание, оно подавлялось.
– Слушай, а почему у тебя нет фотографии родителей? Обычно ведь вешают ее на стену в рамке, – неожиданно спросила Светка, отпивая из чашки. Энтри даже поперхнулась.
– Отец умер. С аппендицитом попал в больницу, там занесли какую-то инфекцию. В общем, для нас это обычное дело – наплевательство на людей. Мать ушла от нас, когда мне было года четыре. Истеричкой была, могла в нас с отцом тарелками кидаться, а потом делать вид, как будто так и нужно. Решили, что разведутся. Совместные фото все порвали пополам, потому что видеть друг друга не могли. Сама понимаешь, я ее даже не помню. Вот такая грустная сказочка.
– Прости, не думала, что все так.
– Не извиняйся. Я ведь после смерти отца и прядь высветлила. Долго так ходила, а потом решила, что снова что-то нужно менять, нужно двигаться дальше. Потом бабушка с дедушкой помогали. Теперь сама пытаюсь выживать как-то. Да ты не смотри на меня так. Мне уже не тяжело это рассказывать. Небось, у тебя-то полная семья была. Непривычно такое слышать, – в Энтри начинала зарождаться привычная злоба.
– Нет. Точнее, семья полная, но там со своими тараканами. Отец постоянно в геологических командировках, мать нацеливалась в основном на деньги. На меня ей было наплевать. Ну а папа откупался камнями, привезенными из разных уголков планеты. Когда все вот так, очень хочется сбежать. Знаю, это самый легкий выбор, но я устала бороться за свою жизнь в доме.
– Понимаю, – злость снова ушла в глухой нейтралитет. Не верилось, что у такой девушки как Гаечка могут быть какие-то серьезные проблемы.

Эхо выполз из своей комнаты часам к десяти и подумал о том, что в Ветре подозрительно тихо. Создавалось ощущение, что он вообще остался один. Кай точно взял из импровизированного гаража мотоцикл и уехал кататься, это сразу можно было понять по отсутствовавшему в гостиной шлему. Марко, видимо, спорил дома с братом и пытался объяснить, почему отсутствовал прошлой ночью. Оставались трое – Каптин, его подруга и Энтри. Но, вероятнее всего, последняя ушла из дома уже давно, чтобы наведаться в Город и забрать свои вещи из квартиры. Все-таки, в последнее время она часто ночевала здесь, а не там.
– О, хоть кто-то живой оказался. У нас колбаса заканчивается. Нужно попросить купить или самим где-нибудь закупиться, – Эхо вздрогнул и судорожно начал оглядывать кухню. В углу стоял Капитан и нарезал сыр.
– Найдем колбасу. Ты лучше скажи, куда пропали обитатели этого захолустья. Точнее, судьбу Кая и Марко я примерно знаю.
– Девушки в Городе. Оставили записку на столе. Я не стал тебя будить. А Марко и Кая действительно нет нигде. К ним я утром стучался уже. К тебе не стал. Побоялся разбудить.
– Так еще утро, – удивился светловолосый.
– Для тех, кто просыпается в семь утра, оно уже заканчивается, – скептически ухмыльнулся Капитан, заканчивая делать себе бутерброд.
– Хорошо, пусть так и будет. Тогда накорми жаждущих завтраком. Как тебе идея?
– Отрицательная. Придется тебе тогда мыть посуду.
– Лучше я останусь голодным. Пошли сегодня в Город?
– Кто будет мыть посуду и кормить тебя?
– Иллюзии помоют посуду. Как тебе идея?
– Спасибо, разбитые тарелки нам не нужны. Уверен, остальные со мной согласятся.
– Отлично. Тогда ты мне сейчас делаешь кофе и бутерброд с сыром, потом моешь посуду, а потом мы идем в парк аттракционов.
В парня полетела держалка, следом за ней – чайная ложка. Последняя со стоном упала на пол, так и не достигнув своей цели.
– Еще, пожалуй, бутерброд с заканчивающейся колбасой, – вешая на место держалку, промурлыкал на ухо Капитану светловолосый и удалился с кухни, попав своим длинным хвостом прямо по носу удивленного Каптина.
– И это он еще борется за то, чтобы люди нормально жили, – фыркнул Лешка, принимаясь за приготовление кофе и бутербродов. – По сравнению с ним Гаечка, пожалуй, займет второе место. Она хотя бы научилась не противоречить самой себе. Дурак. Ты сам с собой теперь разговариваешь? Ничего, раздвоение личности еще никому не вредило выживать.
Завтракали молча. Не то чтобы тем для разговора не находилось. Просто Каптин усиленно показывал, что обиделся, а Эхо поддерживал игру. Нарушил он ее единственный раз, когда оттеснял друга от раковины, чтобы вымыть всю посуду.
– Да помою я, помою. Через полчаса выходим в Город. Повеселимся, послушаем, что там люди говорят о взрыве. Газет местных наберем, почитаем.
Они действительно пошли. На этот раз Эхо где-то отрыл выход прямо в парк аттракционов. Платить нормальными деньгами он отказался, предпочтя иллюзии. Все равно женщина не заметит, что часть денег из кассы неведомым образом испарилась через какое-то время. Увидев цены, Алешка согласился с приятелем – четыреста рублей за одну поездку на карусели оказывалось многовато, да и в кафе цены не самые дешевые. Поэтому там тоже решили расплатиться исчезающей монетой.
На телеэкране над кассой показывали последние новости: пепелище какого-то кирпичного здания. Может быть, когда-то там их было несколько. Репортерша с надрывом щебетала что-то о покушении на искусство.
– Какой ужас, – пробормотал Эхо, расплачиваясь с кассиром.
– Вы себе не представляете, какой! – поддакнул парень, забирая деньги. – Каждые выходные в галерею эту ходил. Обычно я искусство не понимаю, а здесь прямо под каждым фотоснимком подписано было, что это и как понимать. Ну, инсталляции тоже все изложены от и до. Так что даже интересно как-то становится. Думать не нужно. Спасибо за заказ.
– Да, я тоже там был пару раз. Обидно. Мне последняя выставка скульптур понравилась, – вспомнил светловолосый афишу.
Он забрал поднос с едой и пошел к столику, где его уже ждал порядком оголодавший Лешка. Сидел он, повернувшись лицом к окну и наблюдая за тем, что происходило вокруг: за детьми с воздушными шариками и сахарной ватой, взрослыми, хмуро достающими кошелек рядом с очередным игровым автоматом, чтобы только угомонить желания своих чад. Телевизор оказывался вне поля его видимости, а звука с его места слышно уже не было.
– Фурор мы произвели, приятель! – хохотнул рядом с плечом Эхо, ставя поднос.
– Ты о чем? – задумчиво протянул Капитан, подумывая о том, что тоже не прочь купить сахарную вату и перекрасить ею язык в ярко-розовый цвет.
– Второй день подряд говорят о галерее. Вон, парень досадует, что там не нужно было думать, проходясь по очередной выставке. Представь, сколько мыслительных операций приходится ему теперь совершать. Целая цепь логических рассуждений от момента его последнего посещения сего заведения, до взрыва. Плюс, прикинь, как надолго он загрузится, если вдруг зайдет в нормальный музей.
– Нужно как-нибудь тоже перестать думать. Вообще, я вату хочу.
– Э-э-эй, я тебе про наше дело, а ты мне про какую-то чепуху.
– Если ты так будешь кричать, то привлечешь всеобщее внимание, – прошептал Каптин, возвращаясь к созерцанию картины за стеклом. - Так ты мне купишь вату?
– Если будешь хорошо себя вести, то я подумаю над твоей просьбой.
– Хорошо, папа.
– Пофему папфа?
– Ты сначала прожуй, потом разговаривай. Курица кусочками изо рта выпадать начинает, многоуважаемый Эхо.
Ели молча. Молчание нарушилось только тогда, когда очередь дошла до крепкого и горячего чая.
– Видишь, я прожевал. Почему папа? – осведомился Эхо, приподнимая бровь домиком.
– Обычно родители покупают детям всякие сладости. Посмотри на этих веселых карапузов и разочарованных взрослых.
– Обычно родители старше своих детей лет на двадцать. Так что я просто товарищ.
– Обычно у детей есть родители, – резюмировал Капитан. – А у нас с тобой только близкие люди. Видимо, такое происходит по разным причинам.
– Ты опять за старое?
– Да нет, просто к слову пришлось. Ты ведь так и не сказал, почему не живешь дома.
– Это был мой выбор. Я и имя-то свое уже запрятал подальше, назвался другим. Кто для тебя сейчас самый дорогой? – решился задать волновавший его вопрос Эхо.
– Здесь – Гаечка. А что?
– Почему именно она?
– Когда ты пытаешься начать новую жизнь, ты все еще держишься за частички прошлого. Они тебе напоминают, что ты сильный и можешь продолжать идти вперед. Как гарант твоего дальнейшего успеха. Такие остаются на всю жизнь. Тем более, с ней мы очень давно вместе постоянно. Не смотри на меня так! – не выдержал Каптин.
– Как?
– Будто я гадости какие-то говорю и идиотом прикидываюсь. Хочешь спросить, почему именно она, ведь она – истеричка? У всех есть свои недостатки. И ее – не самые худшие, поверь мне.
– А если бы ее не было?
– Тогда бы этим человеком стал ты. С тобой я познакомился раньше, чем с остальными и успел как-то сростись.
«А если бы ее не стало?» – задавил в себе вопрос Эхо, предлагая жестом покинуть кафе и пойти-таки за сладкой ватой.