Глава 11Учительница хлопнула в ладоши, призывая учеников остановиться и полюбоваться шедевром архитектуры. Гарри тоже послушно задрал в голову вверх, радуясь тому, что ему разрешили поехать на экскурсию вместе с классом.
Дядя иногда снисходил до такого поощрения. По крайней мере, Гарри поначалу казалось, что это — поощрение. Он так старался заслужить его! Усердно подметал, чистил, мыл, натирал всё долженствующие блестеть поверхности не жалея рук, коленей и спины. Только бы отпустили хоть куда-нибудь дальше, чем в гости к соседке-старушке.
Но через несколько поездок начал подозревать, что поощрением тут и не пахнет. Всякий раз оказывалось, что во всех случаях нарушения дисциплины во время поездки, а то и в откровенном хулиганстве учителя обвиняли не Дадли и компанию, истинных виновников, а его, Гарри.
Любая экскурсия теперь превращалась в ожидание очередной выходки придурков, за которую дядя наказывал вовсе не злорадно ухмыляющегося сыночка.
Гарри казалось, что Вернону очень нравилось разыгрывать перед учительницей бурю возмущения и негодования по поводу очередного свинского поступка «неблагодарного, с преступными наклонностями, сына алкоголика и тунеядца». Дурсль произносил свою речь прочувствованно, с таким печальным видом покорности судьбе, что не мог не растрогать сердце учительницы, а бывало, что и полицейского.
Впрочем, от штрафа за нецензурную надпись на стене очередной исторической достопримечательности, это спасало не всегда.
В случаях расставания дядюшки с немаленькой суммой, Гарри получал не просто оплеуху и «три дня без обеда», а хорошенькую порку.
Он пробовал возмущаться:
— Вы же прекрасно знаете, что это не я!
— Не ты? А кто тогда, а? — с таким искренним удивлением…
Гарри в этот момент казалось, что реальность выворачивалась наизнанку.
Эта жирная сволочь прекрасно знала, кто виноват!
Но высказать в лицо дяде что Гарри обо всем этом думает — подписать себе смертный приговор. Почти. Уж лучше промолчать, не дожидаясь жестокого наказания за то, что посмел обвинить «милого приличного ребенка, не такого урода, как ты» Дадлипусеньку—утипусеньку хоть в каком-нибудь преступлении.
«Вот что это, а? Почему так?» Почему мало того, что этот козёл не пытается хоть как-то обуздать сына, так еще и наказывает за его фокусы Гарри, поощряя Дадли дальше хулиганить? Считает выходки своего ебанутого сыночка милыми детскими шалостями?
Искренне не видит в этом ничего плохого? Тогда почему наказывает Гарри? Если в этих «милых шалостях» нет ничего ужасного? Или понимает, что за это действительно стоит наказывать, но не желает обижать своего ребенка, а Гарри лупит, пользуясь любым предлогом, «из любви к искусству» — потому, что садист?
Страшно подумать, что было бы, если бы Гарри действительно посмел свершить нечто подобное.
Неужели дядюшка думает, что у Дадли всю жизнь будет живой щит, за которым он сможет творить всё, что вздумается? Уж наверняка нормальным родителям не понравится, если Дадли обвинит в своих преступлениях чужого ребенка. Будет большой скандал. Вот тогда этот мерзавец и его идиот папаша узнают, почём фунт лиха!
Впрочем, Гарри не особо в это верил — у дядюшки наверняка достанет денег и актерских талантов вытащить сыночка из любой задницы. Пока тот не встрянет и не вымажется в дерьме по-крупному.
***
Дадли схватил его за руку и затряс, пытаясь отобрать Миссис Норрис. Гарри изо всех сил сжал пальцы, пытаясь удержать ручку — единственный предмет, который по-настоящему принадлежал ему.
Дадли не унимался. Не сумев отнять ручку, он принялся трясти Гарри за плечо и что-то бормотать, потом вдруг громко хлопнул в ладоши, громче, чем учительница, потом еще раз. С похожим хлопком появлялся и исчезал Добби.
Гарри очнулся и тут же зажмурился: в лицо ему бил луч света. Так быстро рассвело, вроде, только заснул. Знобит, но, кажется, немного лучше, чем вчера, и кошмары не снились, слава Богу.
Отвернулся, потёр веки, почувствовал что-то странное и взглянул внимательнее, прикрывая глаза рукой. И вскрикнул от ужаса: перед ним стояло какое-то существо, заслоняясь большим старинным фонарем. Потом сообразил, что это, скорее всего, эльф.
Надо же, сам явился. И вряд ли за тем, чтобы дать пожрать.
— Чего тебе?
Голос прозвучал хрипло и еле слышно — горло словно царапала жесткая губка для мытья посуды.
— Мистер Снейп приказал разыскать невоспитанного мальчишку, который не в состоянии выполнить простейший приказ. Я нашёл.
Гарри хотел сказать «поздравляю», но голос не повиновался. Вместо этого удалось выдавить только:
— И?
— Мистер Снейп приказал немедленно доставить гриффиндорское безмозглое создание к нему.
Только этого не хватало. «Впрочем, а чего ты ожидал? Что профессор позволит тебе прятаться в сарае от работы? Целый список состряпал, трудотерапевт хренов.»
Гарри отыскал взглядом окно. Но почему ночью? Срочно требуется выпотрошить пару сотен крыс? Котлы чистые закончились, а эльф, или кто там ему оборудование летом драит, «эванеско» забыл?
Как бы то ни было, но нарываться не стоит. В огненную плеть сейчас уже, почему-то, верилось с трудом, но…
Еще восемь ночей в Его доме. «Короче, подъем, боец.»
— И...у…
Иду, в смысле. Голос совсем пропал, но хоть кашель пока не мучает и сознание не плывет. Во всем нужно находить хорошее. Господи, где б он был, если бы не это «хорошее». А где он сейчас?
Гарри невесело хмыкнул и начал поднимать неподъемную конструкцию, состоящую из костей и сухожилий. Мышцы, казалось, превратились в то, что тётя называла «желе».
«Никогда не пробовал. О, да, совсем забыл. Еда.»
— Ты… о…
Не получается. Черт, не стоило вчера столько холодной воды пить. Горло не пропускает звуки совсем, словно намертво захлопнулись невидимые створки, даже дышать тяжело.
Эльф вылупился на Гарри, опустил немного фонарь, чтобы луч не бил в лицо. «И на том спасибо. Чего пучеглазый ждет-то, собственно? Проводить решил? Под конвоем? Чтобы «наглец» в очередной раз не проигнорировал распоряжение ублюдка?»
«Бог с ней, с едой, да и не хочется, что-то. Странно, вроде давно уже не ел. Пару дней точно.»
«Что-то еще… Что-то важное…»
Опять начинается: мозг не желает запускать уснувшую память. Это как с той напоминалкой Невилла. «Да, забыл, но вот что именно...»
Эльф недовольно переминается с ноги на ногу, луч фонаря пляшет по темным стенам.
«Эльф... А, да, вот оно. Пусть объяснит, можно ли его вызвать без палочки. Можно ли его попросить регулярно приносить еду?» Сейчас есть не хочется — температура, наверное, но еще восемь суток без еды он точно не протянет.
Или, чтобы поесть, нужно каждый раз произносить заклинание? Если оно сработает, без палочки-то.
— …
Приехали. Вообще ноль. Гарри почувствовал, как к глазам подступили слезы, защипало в носу. Ну, что же так не везет-то! Единственный шанс раздобыть еду, и тем невозможно воспользоваться.
«Умеренность, умеренность во всем», — часто говорил святой отец, наставляя учеников после утренней молитвы в школе.
«Вот тебе и наказание за грех. Дорвался до холодной воды – вот теперь мучайся без голоса, идиот.»
Гарри поспешил вытереть слезы. Судя по явно осуждающему молчанию и точно пересказанным нелестным снейповским эпитетам, с эльфа станется доложить профессору о том, что «невоспитанный мальчишка» пускал сопли, вместо того, чтобы броситься со всех ног выполнять приказ.
Где-то тут была Миссис Норрис. А, вот она, хорошо, что Дадли не сумел её отнять.
Гарри стиснул крепче веточку и двинулся вслед за лучом фонаря, стараясь успеть за быстро двигавшимся домовиком.
