Глава 11: М.М.Один. Медленный вдох, чтобы унять беспокойные мысли. Два. Бесшумный выдох, чтобы прогнать бессонницу. Три. Ничего не вышло.
Блэк уставился в чёрный полог, невидимый в темноте. В окно мальчишеской спальни сочился свет холодного шотландского солнца, которое только показалось над Запретным лесом. Но на прямоугольнике его кровати, отгороженной от мира тяжёлыми шторами, ещё гостили последние следы уходящей ночи. Сириус старался не шевелиться и почти не дышал. В такой неподвижности он ощущал, как растворяется в тишине, становясь её пленником. Вот ранние пташки затянули длинные звенящие трели. Ветер игрался с пылью и обрывками пергаментов на полу их спальни. Он мог слышать, как тихонько посапывает Хвост на дальней кровати. До взрыва ненавистного будильника оставалось всего ничего, и Блэк снова печально выдохнул.
Зарывшись в простыни с головой, парень постарался ни о чём не думать. Так советовал дядюшка Альфард. «Если хочешь узнать, что по-настоящему важно для тебя, отключись на мгновение. Первое, что окажется в твоей голове, и есть твоя проблема» — родной, слегка пьяный голос поучал Сириуса. Он всегда будет помнить об этих посиделках у камина и философских изречениях Альфарда, после которых дядюшка неизменно засыпал, проливая остатки дорогого коньяка на пыльные ковры.
Блэк зажмурился и понял: старик как всегда оказался прав. Может, не сразу, но в голове нарисовался силуэт. Светловолосая девушка обернулась, и Сириус увидел холодные, равнодушные глаза. Она презрительно улыбнулась, её глаза смотрели мимо, и Блэк поймал себя на том, что до дрожи хотел, чтобы Марлин наконец взглянула на него. Он тут же разозлился на себя и вскочил с постели, едва не запутавшись в шторах. Оперевшись на каменный подоконник, Сириус посмотрел вдаль: серое сумеречное небо насыщалось синевой, отражаясь в его глазах. Так больше продолжаться не может, гриффиндорец был не из тех, кто прятался от своих проблем. Не этим были знамениты Блэки. Тёмное семейство, хоть и не отличалось благими намерениями, гордилось своей решительностью и упорством, граничащего с наглостью. Парень сжал кулаки, пытаясь ухватить хотя бы одну разумную мысль среди тысячь, что носились в его голове, как тут прозвонил будильник.
Мародёры появились на завтраке, когда почтовые совы, доставив письма и посылки адресатам и покружив под потолком, уже улетали прочь из Большого зала.
— Доброе утро, Лили, — поприветствовал старосту Ремус, которая в одиночестве допивала горячий чай. Сириус нахмурился. Пока друзья спешили в Большой зал, Блэк готовился и храбрился. Он хотел выкрасть Марлин с первого урока и, наконец, расставить все точки над «i». Но как назло подруг Эванс не было за столом.
Лили не подняла взгляд на Джеймса и Сириуса, надеясь, что не даст им шанса обсудить приключения прошлой ночи. Она молча протянула Люпину выпуск «Ежедневного Пророка», который он выписывал каждый год, и уставилась в свою чашку. Ремус с недоумением оглянулся на друзей, но те выглядели такими же озадаченными, старательно изображая удивление.
— Тебе привет от Шляпы, Эванс, — насмешливо произнёс Поттер, надеясь, что Люпин не услышит. Лили со страхом и ненавистью уставилась на него, а затем, не говоря ни слова, подхватилась с места и унеслась прочь из зала.
— Браво, Сохатый, — Сириус пару раз хлопнул в ладоши, но Джеймс отмахнулся от него.
— В Хогвартсе появятся мракоборцы, — тем временем заявил Питер, который развернул газету, пока его друзья поедали свой завтрак.
— Чего? — Поттер перетащил «Пророк» ближе к себе, не дав Хвосту дочитать. Они с Сириусом уставились в газету. Под заголовком «Чемпионат приближается» располагалась большая фотография документа, который устанавливал новый порядок: теперь Хогвартс днём и ночью будет находиться под бдительным дозором мракоборцев. А снизу подпись «М.М. — Министерство Магии».
— Этого ещё не хватало, — нахмурился Ремус. Люпину такая новость не сулила ничего хорошего. Незнакомцы в замке, а тем более опытные борцы со злом и нечистью, могли заметить, что Ремус отличается от других учеников, и начать задавать ненужные вопросы.
— И что теперь будет? — взволнованно пробормотал Питер. Его вздёрнутый нос дёргался, втягивая воздух. — А вдруг нам запретят ходить в Хогсмид? Или они узнают, что Лунатик… — его глаза в ужасе раскрылись, а на щеках расцвели розовые пятна. Люпин смерил его холодным взглядом, отчего Петтигрю уставился в свою тарелку и больше не высказывался.
— Ничего не будет, Хвост, — медленно протянул Сириус, а затем фыркнул: — Подумаешь, мракоборцы.
— Мне одному непонятно, зачем это всё? — Джеймс задумчиво почесал бровь, наблюдая за столом преподавателей. Дамблдор изредка косился на них своим хитрым взглядом, словно догадывался о их ночной проделке.
— Для нашей безопасности, Сохатый, — Сириус показал пальцами кавычки. — Само Министерство Магии так решило. Какая забота! — Блэк саркастично вздёрнул брови и тыкнул пальцем в идиотскую аббревиатуру «М.М.».
— Нет, Сохатый прав, — Люпин кивнул Джеймсу, понимая, о чём толковал друг. — Чемпионат — только прикрытие. Тут что-то нечисто.
— Вот только теорий заговора мне сейчас и не хватает, — возмутился Сириус и, подскочив с места, пошёл прочь.
— Какой-то он нервный, — вновь подал голос Питер, потирая подбородок. Он вытащил учебник по защите от тёмных искусств и начал повторять заклинание, которое так и не подчинилось ему на прошлом занятии.
— Ещё бы он не был, — усмехнулся Поттер, оставляя Ремуса и Питера теряться в догадках.
Тем временем Сириус на всех парах летел к кабинету. На занятии Марлин точно должна была появиться. Но завернув за угол, в дальнем конце коридора среди слизеринцев, он заметил лишь Лили, а с ней Мэри, которая беспечно мотала ногами, сидя на подоконнике.
— Эванс, — не останавливаясь, Блэк схватил однокурсницу за локоть и оттащил в сторону, подальше от любопытных ушей, — надо поговорить.
— Нельзя ли повежливее?! — попыталась возмутиться Лили, едва поспевая за его широким шагом. Сириус так сильно сжал её руку, что девушка невольно скривилась от боли. — Чего тебе, Блэк?
Тот внезапно замер и уставился на Лили в задумчивости. Чёрт, кажется, к этому он не был готов. Тем временем Эванс сложила руки на груди и стала нетерпеливо притоптывать ногой, отчего Сириусу показалось, что так она отмеряет секунды до его скоропостижной смерти, если он сейчас же не заговорит.
— Ну же, я жду, — голос гриффиндорки стал походить на истинное рычание львицы.
И тут, словно по щелчку, в Эванс проснулась та самая женская черта, которую Сириус ненавидел до ужаса, — сверхъестественная догадливость. Однако сейчас, только в это самое мгновение, Блэк готов был расцеловать Лили в обе щёки за эту её пронырливость. На веснушчатом лице расцвела ехидная улыбка, и хоть Лили не славилась злорадством, сейчас она специально (Сириус знал это) тянула время, чтобы помучить его. Ох, уж эта Эванс.
— Ей нездоровится, — наконец произнесла Лили с упрёком. — Не знаю, ты ли в этом виноват, Сириус. Или, может, что-то другое. Но Марлин сегодня лучше не беспокоить, — Эванс погрустнела, тревожность закралась в её взгляд. — Что происходит, Сириус?
— Что? — не сразу откликнулся Блэк. Теперь он выглядел ужасно: казалось, парень не спал всю свою жизнь. Сириус больше всего на свете хотел узнать ответ на вопрос Лили и в то же время боялся его. Собрав волю в кулак, Блэк с неохотой вздохнул: — Дело в том…
— О чём разговор? — без всякой вежливости в их неловкий диалог вклинился Поттер.
Сириус и Лили одновременно уставились на Джеймса, который, засунув руки в карманы, раскачивался на носках.
— Ни о чём, что тебе следовало знать, Поттер, — недовольно скривилась Эванс и, развернувшись, направилась к Мэри, о любопытство которой, казалось, можно было обжечься.
Джеймс проводил её горьким взглядом, а затем хотел было допросить Бродягу, как прозвонил спасительный колокол на занятие.
Лениво отбиваясь от прытких заклинаний Поттера, Сириус с ужасом осознал: он готов был вывернуть всю свою душу наизнанку перед Эванс. От этого озарения Блэку стало нехорошо и в ту же секунду, Джеймс смог зацепить его.
— Отличная работа, мистер Поттер, — тут же похвалил мистер Урхарт, который всё так же носился между учениками. — Повнимательнее, мистер Блэк!
— Ты в порядке? — спросил Джеймс настороженно. Сириус только озлобленно проворчал и встал на изготовку. Сохатый усмехнулся и продолжил таранить друга непростыми формулами заклятий.
Остаток дня Блэк провёл в глубокой задумчивости, за что получил пару замечаний от профессора Флитвика и даже штраф от профессора МакГонагалл. Но всё это было далеко от Сириуса. Ближе к ужину затея поговорить с Марлин МакКиннон казалась совершенно неразрешимой, и Блэк решил бросить всё к Моргане и Мерлину и оставить как есть. Сидя за длинным столом в Большом зале, он несколько раз ловил взгляды Лили, полные упрёка и сострадания. Только она могла так смотреть, было в Эванс что-то ведьмовское, по-настоящему устрашающее. Мэри рядом с ней снова о чём-то беспечно щебетала, но Лили слушала в пол-уха, отзываясь невпопад. Сириус оглянулся на Сохатого, который не смотрел вокруг, а только быстро запихивал в себя ужин. Друг сейчас как никогда вёл себя, как идиот. Поттер совсем не замечал, что неприступная все эти годы Лили Эванс теперь изредка смотрит и на ненавистного ей Капитана. И взгляды её далеко не злые и недовольные.
Прикончив ужин, Поттер подхватился со скамьи. Сириус и сейчас заметил мимолётный взгляд старосты.
— И куда это ты намылился? — Ремус недовольно обернулся. — Ты обещал Питеру помочь с ЗОТИ!
— Эм, Хвост, давай в другой раз, — Поттер неловко почесал затылок, а затем пожал плечами, как бы оправдываясь. — Квиддич.
Ремус закатил глаза и разозлился. Подскочив на месте, он последовал за другом, который почти вышел из зала, и перегородил Поттеру путь.
— Значит, квиддич? — Ремус упёр руки в бока, отчего стал похож на рассерженного филина.
— Квиддич, — терпеливо подтвердил Джеймс, пытаясь обойти настырного Ремуса, который всё так же стоял напротив. — Ну что за детский сад, Лунатик?
— Ты готов, Капитан? — рядом с ними возникла Бесс. Вместо форменной пуффендуйской одежды Грейси надела тёплый свитер и тёмные штаны, а на плече болтался плотно набитый рюкзак.
— О, ну да, квиддич, — Ремус ехидно улыбнулся. Поттер нахмурился: сейчас нравоучения Лунатика были совсем некстати. — Джеймс, а как же…
— Мне пора, — перебил Сохатый, не давая другу возможности произнести заветное имя. — Квиддич заждался, — с этими словами он обошёл Ремуса, который теперь не старался загородить ему дорогу, и скоро скрылся из коридора. Грейси последовала за ним.
— Пойдём, Питер, — Лунатик вернулся к столу и яростно схватился за сумку, едва не оторвав ручки. — У Поттера сегодня, видите ли, квиддич!
Сириус проводил взглядом пышущего злостью Лунатика и семенившего за ним Хвоста. «Хм, кажется, не я один по уши вляпался» — подумал Сириус, оглядываясь на опустевшую рядом с ним лавку. Так и не притронувшись к своему ужину, Блэк поплёлся прочь из Большого зала.
— Гринграсс! — заорал Блэк, заметив белобрысого слизеринца в коридоре.
— Чего тебе, Блэк? — огрызнулся парень, оглядываясь. Коридор был пуст, лишь парочка пуффендуек с первого курса настороженно уставилась на старшекурсников. Они поспешили убраться подальше.
— Ты знаешь, чего, — устало протянул Сириус. Порывшись в карманах, он вытащил три галлеона, которые богато блеснули в свете факелов.
— Начало года, мужик, я пуст, — Фил Гринграсс развёл руками, скривив губы. Сириус недовольно нахмурился и вытащил ещё три галлеона. Слизеринец с сомнением посмотрел на монеты, однако произнёс: — Ладно.
С этими словами он выудил из потайного кармана мантии маленький свёрток. Гринграсс подкинул его в воздухе и протянул Блэку, тот в ответ отдал монеты.
— Из Мерлинского леса, между прочим, — протянул Фил, пересчитывая деньги для достоверности. Блэку было плевать на эту ерунду, он развернулся, а позади послышалось озлобленное фырканье: — Придурок.
Оказавшись в спальне, в которой как всегда царил небезызвестный кавардак, Сириус с удовольствием отметил, что находится в абсолютном одиночестве. Ремус с недалёким Питером застрянут в библиотеке надолго, а Джеймс не вернётся до утра.
— Квиддич, — хмыкнул Блэк и рассмеялся: так глупо это звучало.
Он стянул мантию и, закатав рукава школьной рубашки, упал на кровать прямо в обуви. Вытащив крохотный свёрток от Гринграсса, он прижал его к носу и коротко вдохнул. Даже через плотную бумагу чувствовался кисловатый травяной аромат. Сириус медленно, стараясь не рассыпать ни крошки, свернул из старого пергамента тоненькую сигарету и закурил. Кожа на руках покрылась мурашками, а в голове стало горячо. Выдохнув кислый дым, Блэк следил за завитками, которые незаметно растворялись под потолком. Затянувшись ещё раз, он закрыл глаза и растворился в своих мыслях, словно тот самый серый завиток дыма.
Марлин нездоровилось. Был ли он причиной, как заявила Эванс, или не был, он и сам не знал. Но почему-то Сириусу было жизненно важно добиться правды. Возможно, тут крылся ответ на вопрос, ключик к проблеме, которая следовала за Блэком неизменной тенью ещё с прошлого курса. Ему до сих пор не давал спать вопрос: почему же она оставила его. Ведь он любил её. Или даже любит до сих пор? Сириус оглянулся, словно боялся, что кто-то мог подслушать его мысли. Но в комнате по-прежнему было пусто. Помутневший взгляд наткнулся на стопку учебников на тумбочке Ремуса, и Блэк усмехнулся.
Он вспомнил, как Люпин сочувственно, но всё же насмехаясь, повесил на дверь их спальни обрывок пергамента «Клуб разбитых сердец» в конце шестого курса. Тогда они с Поттером вдвоём остались не у дел. Марлин жестоко распрощалась с Сириусом после непродолжительного романа, так же, как и Грейси отшила Джеймса. Но, в отличии от Блэка, Бесс осталась дружна с Поттером. В этом и была причина несдерживаемой злости Люпина, над которой он совсем недавно смеялся. Даже после расставания с пуффендуйкой, Поттер упорно продолжал проводить с ней время один на один, скрывая эти встречи за таинственным словом «квиддич». Ремус злился, потому что считал, что Сохатый валял дурака и только зря терял время, терзая самого себя и Грейси. Однако Сириус, в отличие от Люпина, считал, что Поттер не так-то прост. И возможно, знает, что делает.
— Что за вонь, Бродяга?! — в комнату ввалился Ремус. Он замахал руками перед лицом, пытаясь разогнать едкий запах, который бил по глазам. Заклинанием он распахнул окно, впуская в комнату свежий вечерний воздух.
— Где ты потерял Хвоста? — не обращая внимания на жалобы друга, Блэк затянулся почти истлевшей сигаретой.
— В библиотеке. Пишет работу для Флитвика, он там надолго, — Ремус с подозрением покосился на Сириуса. Тот, хохотнув, протянул другу остатки травы. Люпин состроил осуждающую гримасу, а затем, совсем неожиданно для Блэка, согласился.
Когда угольки сигарет потухли в темноте, а кислый дым почти выветрился, Сириус посмотрел на Люпина. Тот лежал, уставившись в потолок и раскинув руки.
— Лунатик, — негромко позвал он.
— М? — сонно откликнулся Ремус.
— Кто тебя покусал?
В комнате повисла тишина. Сириус чувствовал, хотя и не видел, как напрягся Люпин, как неосознанно его рука потянулась к шее, на котором был туго повязан факультетский галстук.
— О чём ты? — настороженно ответил Ремус, надеясь, что этот вопрос просто причудился его помутневшему разуму.
— Ты думал, мы не увидим, — хмыкнул Сириус без тени улыбки. — У тебя на шее огроменный шрам, совсем свежий. Поттер не хотел спрашивать, надеясь, что ты сам расскажешь. Хвост, наверное, слишком туп и невнимателен, чтобы заметить.
— А ты слишком прямолинеен, чтобы не спросить, не так ли? — проворчал Люпин. Он ослабил узел галстука и расстегнул воротник. Даже в темноте уродливый шрам на половину шеи переливался перламутром, словно жемчуг.
— Ничего себе, — присвистнул Сириус, когда Ремус недовольно спрятал отметину. — И откуда он у тебя?
— Серебряный клык, — только и сказал Люпин.
— Тебе нельзя много курить, дружище, — Блэк расхохотался, но, заметив вполне трезвый суровый взгляд Ремуса, напрягся. — Да ладно? Не может быть.
Но Люпин уже не отвечал. Он вновь упал на подушки, оставив Сириуса переваривать эту новость. Вскоре Лунатик задремал, а Блэк всё так же задумчиво смотрел на него и шрам, скрытый под рубашкой. С каждой минутой проблем и загадок становилось больше, словно судьба хотела испытать Блэка на прочность. Рыкнув в темноту, он вытащил из-под рассохшейся половицы Карту мародёров и от безделья начал рассматривать её в свете палочки. Вот их спальня, заполненная лишь на половину. А вот и Хвост, задремавший в гостиной. Часы перевалили за полночь, но Сириус знал, что искать Поттера на Карте совершенно бесполезно. В спальне девочек, не двигаясь, нашлись три точки: Лили Эванс, Мэри Макдональд и Марлин МакКиннон. Блэк задержал свой взгляд на ней, как будто думая, что она могла услышать его. Но вдруг надпись «Марлин МакКиннон» вздрогнула и, помедлив мгновение, вышла из комнаты.
Сириус резко сел на кровати. Бегая по карте глазами, он неотрывно следил за маленькой надписью. Вот она замерла на пороге гостиной, и Сириус тут же явно представил, как Марлин воровато заглядывает в проём. Пробежав всю комнату, точка задержалась у портрета, а затем выскочила прочь из гостиной Гриффиндора. Дождавшись, пока она проплывёт коридор и скроется за углом, Сириус вскочил на ноги и последовал за Марлин. Точка петляла, замирала рядом со статуями и пустыми доспехами, но неизменно вела его к кабинету Аргуса Филча. За очередным поворотом, Сириус погасил палочку, свет которой освещал ему путь и, положившись лишь на свои ощущения, бесшумно направился вперёд. Когда Сириус услышал тихий металлический скрежет замочной скважины и тревожное дыхание МакКиннон, он остановился.
— Ну здравствуй, Марлин.
Девушка невольно вскрикнула и резко обернулась. Что-то выскользнуло из её руки и улетело в темноту, запрыгав по каменным плитам. Она накрыла рот ладонью и подняла трясущуюся палочку на Блэка. В дрожащем огоньке света он смог заметить её бледное лицо и широко распахнутые глаза. Она нервно сглотнула, не в силах вымолвить ни слова.
— Акцио, — равнодушно произнёс Блэк, подняв палочку. Ему в руки прыгнул его собственный серебряный нож, который может открыть любые двери. — Хм, а я и не знал, что его украли, — как можно холоднее сказал он.
— Что тебе нужно, Блэк? — просипела Марлин. Её лицо стало твёрже, свет палочки почти не дрожал.
— Это ты среди ночи пытаешься забраться в кабинет Филча, — ухмыльнулся он. — Что нужно тебе, МакКиннон?
— Иди куда шёл и не мешай мне, — Марлин снова развернулась к двери и тихонько толкнула. Без скрипа, дверь поддалась её лёгкому прикосновению.
— Вообще-то, я сюда и шёл, — как бы невзначай заметил Сириус. Он заглянул через её плечо, пытаясь рассмотреть кабинет изнутри.
— Тогда тебе лучше убираться отсюда, — огрызнулась Марлин, заходя в кабинет и протягивая светящуюся палочку вперёд. Она без ошибки ступала по невидимой тропинке между стопками бумаг и высокими архивными полками. Остановившись перед ящиком, который был ей нужен, девушка вдруг замерла.
— Да неужели? — Блэк, опершись плечом на дверной косяк, заметил заминку. Он знал, что простым открывающим заклятием эти ящики не отпереть. Мародёры сами не раз испытывали это на собственной шкуре. И Марлин это знала. Она плотно сжала губы и выжидательно уставилась на Сириуса: — Давай так, я открываю ящик, — он подбросил волшебный нож и ловко его схватил, — а ты рассказываешь мне обо всём.
— Ещё чего, — вспыхнула Марлин, сжав кулаки. Вся её болезнь обратилась в гнев, который окрасил румянцем впалые щёки.
— Тогда я откланиваюсь, — Сириус шутливо склонил голову и скрылся из проёма.
— Хорошо! — крикнула Марлин, зажмурившись. Ситуация принимала неприятный оборот, но у МакКиннон не было выхода.
Сириус медленно, щекоча ей и без того расшатанные нервы, вернулся к кабинету. Оказавшись рядом с ней, он смерил МакКиннон колючим взглядом, что далось Блэку с большим трудом.
— Этот? — указал он на ящик. Марлин робко кивнула.
Поддев пружинку лезвием, он с удовольствием услышал щелчок. Нож ещё ни разу его не подводил. МакКиннон с нетерпением дёрнула ручку, но ящик оказался пуст. Она долго пялилась на металлическое дно ящичка, а затем перевела взгляд на Сириуса. Марлин смотрела с такой обречённостью, словно тысячи дементоров летели ей навстречу. Блэк испугался такой неожиданной перемены. Маленькая слезинка скользнула по её щеке, а сама Марлин задрожала, но теперь не от страха. Ноги отказались держать её, и Сириус подхватил МакКиннон, которая задышала с надрывом.
— Марлин, нужно идти, — Сириус шепнул в светлые волосы. Он незаметно закрыл злосчастный ящик и потащил МакКиннон к выходу, по пути выхватив палочку из ослабевших пальцев. Она еле передвигала ногами. Когда дверь в кабинет снова оказалась надёжно заперта, Марлин прошептала скрипучим голосом:
— Сириус, — впервые за долгое время она обратилась к нему по имени. И Блэк испугался ещё больше, — мне конец.
Эти слова как будто отрезвили саму Марлин. Сгорбившись, она развернулась и пошла в глубину коридора, оставив Блэка в потёмках. Тот больше не злился. Сириус посмотрел на свои руки: он всё ещё держал её палочку. Не говоря ни слова, он нагнал её в этой темноте и, схватив за руку, повёл прочь от кабинета и гостиной Гриффиндора, в другую часть замка. Впервые, Марлин сама пошла за ним.
Они бродили по закоулкам Хогвартса в полной тишине. Сириус не мог видеть лица МакКиннон: она отставала всего на полшага. Лишь тонкая ладонь, которую он так крепко сжимал, говорила о её присутствии. Вскоре ровный пол под их ногами закончился и начались нескончаемые лестницы. Марлин дважды сбивалась со счёта: столько ступенек они прошли. Вскоре металлическая лестница, которая грозилась развалиться тут же под порывами разгневанного ветра, привела их на широкую площадку — Астрономическую башню. Марлин оглянулась: овалы далёких планет описывали свои орбиты, безвольно повиснув за позолоченных цепочках. В центре модели, которая занимала почти всё пространство башни, золотом светилось солнце. Оно было опоясано металлическими обручами с резьбой, словно заключённый Азкабана. Позади послышался приглушённый звон стекла, и МакКиннон обернулась.
Сириус, свесив ноги под тонкими поручнями, что ограждали наблюдателей от неминуемого падения, разливал по наколдованным стаканам припрятанный тут огневиски. МакКиннон, грустно улыбнувшись, села рядом, не рискнув приблизиться к карнизу. Она вслед за Блэком схватила стакан, наполненный почти до краёв, и сделала большой глоток.
— Рассказывай, МакКиннон, — провожая каждое её движение взглядом, заявил Сириус.
— Что именно? — Марлин склонила голову, глядя на раскачивающиеся верхушки деревьев Запретного леса.
— Видимо, всё, — хмыкнул он, не вдаваясь в подробности.
— Я об этом пожалею, — Марлин кивнула, зная, что выхода у неё не было. Невысказанное жгло её изнутри, отчего было трудно дышать. И, Марлин мысленно усмехнулась, никто, пожалуй, никто кроме Сириуса не смог бы её понять. — Всё началось ещё летом. Однажды вечером отец пришёл с работы с радостным известием: он наконец получил повышение, которого так долго добивался. Но долго праздновать ему не пришлось. На следующий день он рассказал матери о нападениях на магглорожденных. Помнишь? О них не писали в газетах, но как раз после того и начались побеги, — речь Марлин была сбивчивой, прерывистой, но Сириус пытался вникать как мог. Он медленно кивнул, нахмурившись, и МакКиннон продолжила: — Я случайно подслушала разговор родителей и, конечно, испугалась. Кто бы не испугался на моём месте? Они долго говорили об этом, о каких-то странных людях и списках. И почему-то о повышении отца. Но мне было не до того.
Здесь она умолкла. Не моргая, уставившись в ночь, Марлин совсем не хотела продолжать. Сириус сел ближе и наполнил опустевший стакан МакКиннон вновь. Горячий напиток придал ей уверенности.
— Первым же делом, я хотела отправить совы Мэри и Лили. Я волновалась за них, но я могла только предупредить об опасности. Как назло, а может и к счастью, — Марлин пожала плечами, — у меня закончился пергамент. И мне пришлось идти за бумагой в отцовский кабинет.
— Подожди, при чём тут это? — Сириусу казалось, что Марлин ходит вокруг да около, пытаясь запутать его.
— При том, — печально вздохнула девушка. — Кроме пергамента в ящике письменного стола я нашла списки.
— Списки? — Блэк с сомнением посмотрел на неё. — Какие ещё списки?
— Списки магглорождённых волшебников, с их адресами и прочим, — устало пояснила Марлин. — И имена пострадавших оказались вычеркнутыми. Картинка сложилась сама собой.
— Постой, я ничего не понимаю, — воскликнул Сириус.
— Разве не ясно, Блэк? — она посмотрела на него с ужасом. — Мой отец продал их всех ради повышения! Ради денег! А потом просто вычёркивал их имена, словно они ничего не значили.
— Да уж, предки нам достались не сахар, — без всякой радости усмехнулся Блэк. — Но это ведь не всё?
— Я написала письмо, — продолжила МакКиннон. — Только не девочкам, а отцу. Написала много грубых слов о том, что он предал меня и маму. О том, что он продажный и никчёмный, — она скривилась. Слышать эти слова от Марлин было больно, Сириус понимал. Гриффиндорка всегда с таким теплом отзывалась об отце, о добром Джоне МакКинноне, который, по её словам, был самым честным и справедливым. А теперь воздушные замки обрушились каменной тяжестью на её наивную голову. — В ту же ночь, я собрала вещи и ушла из дома, прихватив эти смертельные списки и отцовскую министерскую печать. А теперь готов узнать страшную тайну?
— Я всё ещё не понимаю, к чему ты клонишь?
— После побега я долго бродила, без еды, ночевала в лесах. Страшно было до жути, — Марлин поёжилась, вспоминая, как вздрагивала от каждого шороха и треска. — Пока однажды не наткнулась на лагерь. Лагерь Подлунных Хвосторог. Они тепло приняли меня, и тогда у меня родился план.
— Нет… — Сириус был ошарашен. Он с ужасом и истинным восхищением уставился на Марлин. — Только не говори, что это ты…
— Да, — кивнула она. — Это я рассылала те записки. Это я заставила магглорожденных бежать, бежать к Хвосторогам, — МакКиннон улыбнулась, приподняв лишь уголки губ. — Для достоверности я ставила печать, которую забрала у отца. И даже подписывалась «М.М.» — Министерство Магии. План сработал.
— «М.М.» — задумчиво протянул Блэк. — Марлин МакКиннон.
— Получилось, конечно, не идеально, да. Но магглорождённые были в безопасности.
— Да уж, МакКиннон, ты сумасшедшая, — выдвинул приговор Блэк. Марлин не стала отрицать. Она провела рукой по волосам, которые растрепал ветер и свободно выдохнула. — Но это не объясняет, зачем ты полезла в кабинет Филча.
— Чёрт, я думала, ты не спросишь, — Марлин безнадёжно покачала головой. — После вашего триумфального подвига и спасения нас от сумасшедших Хвосторог, мне пришлось отправиться домой. Я бы, конечно, ни за что не вернулась и скиталась бы где-нибудь до Хогвартса. Но эти чёртовы мракоборцы буквально вручили меня отцу. Я отдала ему и печать, и списки, — Марлин задумалась, — ну как отдала, скорее швырнула в лицо и заперлась в своей комнате до конца лета. Он пытался оправдываться, говорил, что я не так всё поняла. Говорил, что некая миссис Лестрейндж угрожала ему и моей матери, а она далеко не чистокровная. Это всё её рук дело, этой страшной миссис Лестрейндж. Но, вот скажи, разве бывают такие совпадения?! Разве за угрозы получают горы золота?! — Марлин снова подняла на него глаза, взглядом вымаливая поддержки.
— Не думаю, — покачал головой Сириус.
— Вот именно, — она снова сгорбилась. — Я не верила, но отец начал затухать на глазах. Он не спал ночами, вечно был хмурым и почти не разговаривал. Я испугалась, думала, это всё из-за меня, мне казалось, так он раскаивается в своих проступках. Но потом появились статьи с этой Лестрейндж, — Марлин называла её только так, эта мадам была ей до зубного скрежета неприятна. — А затем магглорождённые написали чёртов Манифест, — Блэк, откровенно говоря, уже запутался, но всё-таки слушал, не перебивая. — И я подумала — а что, если отец был прав? Может, он не виновен совсем?
— Тот самый Манифест, — Сириус оставил вопрос Марлин без ответа, — который ты стащила из кабинета Дамблдора и который забрал Филч?
— Да, — Марлин закусила губу от беспомощности. — Я успела мельком прочитать пару строк. Там говорилось, что магглы не виновны в летних происшествиях, как заявляла эта Лестрейндж, — она посмотрела на Сириуса, но тот, кажется, не замечал очевидного. — Да как же ты не понимаешь?! — разозлилась она. — Если виноваты не магглы, значит в этом замешаны волшебники. Начнётся расследование и все ниточки приведут к Джону МакКиннону! А там Азкабан без суда и следствия. Немногие владели этими списками, но печать… Печать принадлежала отцу! Они сделают так, что окажется, будто это он во всем виноват. Получается, что я добровольно подписала смертный приговор своему собственному отцу!
Произнесённые вслух, эти слова звучали воистину ужасающе. Марлин посмотрела на него, словно просила: «Скажи, что это не так, скажи, что я неправа, пожалуйста!». Но Сириус был припечатан этой новостью к полу и не мог шевельнуться.
— Мне конец, — снова прошептала она, отворачиваясь. Если уж у Блэка не хватало слов, то считай всё пропало, — мне конец.
— Если только ты готова сдаться так быстро, — ответил он.
