Глава 12Вопреки ожиданиям ссора с Хагридом изменила мадам Максим в лучшую сторону. Она безо всяких возражений дала мне разрешение покинуть Хогвартс на несколько дней и даже не спросила, куда это я собралась.
Зато за завтраком к нам привязался Драко и долго канючил, чтобы мы его взяли с собой. Никто ведь его не просил оставаться на каникулах в школе! А тетя Нарцисса и тетя Лена проявили удивительную солидарность, пообещав оторвать нам головы, если мы возьмем с собой Драко. Дескать, аппарировать ему еще рано, даже вместе с нами. То же самое мне говорила моя тетя, когда летом я собиралась смотаться на юг вместе с Аннет.
Драко оставил нас в покое, только когда мы пошли в спальню за вещами, и только потому, что не мог пойти следом. Но собирались мы недолго, я почти ничего и не взяла – домашнюю одежду и пижаму мне Рина обещала дать на месте. Как только мы вышли обратно в гостиную, как Драко привязался к нам снова. На этот раз, поняв, что от нас ему ничего не светит, опять заговорил о Поттере.
– Они вчера весь вечер с Уизли вдвоем просидели, девушки от них сбежали!
Я мысленно была уже за пределами Хогвартса и прикидывала, кого я еще шокирую своей внешностью за ближайшие три дня в магической Англии. Тема Поттера была мне абсолютно неинтересна.
– Вот и пригласил бы его, – парировала Рина.
– Вот именно, – подключилась я, – твое повышенное внимание к Поттеру мне кажется подозрительным.
Драко, как всегда, обиделся. Обижается он очень смешно – выпячивает губы, возводит глаза к небу и говорит всем своим видом: «Как я несчастен, пожалейте меня!» Если бы мы находились не в коридоре, а на улице, я бы немедленно изваляла его в снегу. Кстати, помогает.
– Ага, а кто вчера с Перси Уизли танцевал?
– А что? – смеюсь я. – Я не просто танцевала, а выясняла обстановку в Министерстве!
– Ты же сказала – он тебя достал своим занудством! – смеется Рина.
– Отрицательный результат – тоже результат! – возражаю я, и смеемся уже все трое. Драко обижаться перестал и веселится вместе с нами.
Перед входными дверями, как назло, маячил профессор Хмури. Как будто специально меня караулил. Драко исчез со скоростью, наводящей на сомнения о невозможности аппарации в Хогвартсе. Мы же исчезнуть не могли, ибо нам надо было выйти из замка, а другого пути, кроме парадного входа, мы не знали.
– Доброе утро, профессор Хмури! – поздоровались мы нарочито веселыми голосами.
Сегодня я уже не так похожа на маму, как вчера. Волосы упрятаны под шапку, косметика смыта, вместо парадной бордовой мантии – голубая школьная, надежно скрытая под теплым синим плащом.
– Куда это вы направляетесь? – подозрительно спросил он.
– Домой! – с очаровательной смесью наивности и уверенности ответила Рина. – Профессор, разрешите нам пройти?
– Я бы на месте мадам Максим вас не отпустил, мисс Розье, – пробормотал Хмури.
Мы не стали с ним спорить, взялись за руки и почти побежали к двери. На месте мадам Максим он, к счастью, никогда не окажется. С него станется, конечно, меня наказать, но пусть он этим занимается после каникул. После каникул я готова на что угодно, хоть на еще одни поиски боггарта.
Мы без помех выбежали за ворота и, перед тем как аппарировать, повернулись к ним лицом и облегченно рассмеялись. Несмотря на то что ничего особенно плохого мы в Хогвартсе не оставляли, а в свете последней недели жизнь там казалась нам светлой и безоблачной, покидать школу и отправляться в новый мир было радостно.
– Ну что ты стоишь? – спросила я со смехом.
– А ты?
– А я тебя жду!
Подождав друг друга минут с десять, мы, подавив очередной приступ хохота, взялись за руки и аппарировали. Очнулись, протерли глаза, посмотрели друг на друга и снова стали смеяться.
Мы смеялись не переставая, пока дверь аккуратного двухэтажного каменного дома не отворилась и не вышла невысокая полная женщина со светлыми волосами, отливающими рыжиной.
– Рина! Что ты не проведешь гостью в дом?
– Здравствуйте, – осторожно произнесла я, в предчувствии очередного шока от моей внешности.
Но мама Рины, видимо, была давно подготовлена, и ожидаемого шока не последовало. Наоборот, последовало то, чего мы сами не ожидали и что повергло в шок нас.
– Ну что вы перед дверью стоите, как не родные? Идите обедать!
– Мама! – с легкой паникой в голосе произнесла Рина. – Мы только что завтракали!
– Ничего не знаю! – отрезала тетя Лена. – Переодевайтесь – и к столу!
Я однажды слышала, как Флер жаловалась на слишком обильную еду в Хогвартсе, из-за которой она может некрасиво растолстеть. Еще подумала про себя – а кто тебя просит столько есть? Никто ведь не заставляет!
Зато нам с Риной отказаться от обеда совершенно невозможно. Мама Рины ведь так для нас старалась, и мы ее обидим, если откажемся! Зря мы позавтракали в Хогвартсе. Если бы я знала, что здесь так кормят, я бы не только не завтракала сегодня, но и вчера на Святочном балу воздержалась от угощения.
В процессе обеда выясняется, что нам предстоит еще и ужин, который собирается почтить своим присутствием тетя Нарцисса. Мне очень хочется с ней поговорить, но вот если бы только к этому разговору не прилагалась еще и еда... Я не гиппогриф, в конце концов, в меня столько не влезет!
– Рина! – шепчу я. – Я сейчас лопну!
– Сиди тихо, – отвечает Рина, – а то дадут добавки!
Добавки, к счастью, нам не дают, но и того, что на столе, хватает с избытком. Я сижу, откинувшись на спинку стула, и улыбаюсь бессмысленной улыбкой. Вид у меня наверняка ужасно глупый, зато довольный. Никакой спешки, тишина и спокойствие, можно отдохнуть на целый семестр вперед.
Тетя Лена, глядя на нас, улыбается. У нее тоже довольный вид.
– А ты знаешь, Бетти, – говорит она, – твою бабушку, мою тетю, хотели отправить в Бобатон. Но тогда время было тяжелое, война на носу, так что остановились все-таки на Хогвартсе.
И, судя по всему, правильно сделали. Именно в Хогвартсе моя бабушка познакомилась с дедушкой. И примерно в то же время там учился мой второй дедушка.
Как я узнаю дальше, мои бабушка и дедушка по матери умерли совсем недавно – еще трех лет не прошло. Так и не узнали, что их внучка жива и обитает у дальних родственников.
Хоть десять лет-то спустя могли сообщить! Ладно, меня захотели оставить в неведении, чтобы от чего-то там оградить, но бабушку-то с дедушкой за что? И так роду Блэков постоянно не везет, так еще и внучку спрятали.
Рина видит, что разговор повернул в какую-то очень печальную сторону, и сменяет тему:
– Кстати о родственниках. Ты знаешь, что сын Крауча – мой двоюродный дядя?
– Что? Ты хочешь сказать, что Крауч – твой родственник?
– Не Крауч, а его жена. Она родная сестра моего дедушки.
Куда ни глянь – кругом одни сплошные родственники! Во Франции – то же самое. Когда я узнала, что Аннет – троюродная сестра Виолетты, мне захотелось иметь с ними как можно меньше родства. Но они сестры не по линии Розье, и слава Мерлину.
– Крауч – твой родственник! – с нескрываемым ехидством говорит Рина.
– То есть как это мой? – до меня доходит не сразу.
Глядя на мою изумленную физиономию, начинает смеяться не только Рина, но и тетя Лена.
– Он и правда твой родственник, – говорит она, – только дальний. Он троюродный брат твоего деда.
Кошмар какой. Не хватало мне только Крауча в родственниках. Хорошо хоть, что родство такое отдаленное.
– Кстати о Крауче, – тетя Лена переходит на серьезный тон, – что за слухи, будто на первом туре вы наслали на него порчу?
Мы с Риной синхронно изображаем предельно невинное выражение лица. Сюда-то как эти слухи дошли? От Драко, что ли?
– Мы не насылали, – говорит Рина после паузы. Таким тоном, что видно – она сама себе не верит.
Тетя Лена, разумеется, не верит тоже.
– Не насылали? – с издевкой спрашивает она. – А за что же тогда Бетти каждый день наказанная сидела?
Ну, допустим, не каждый. И кто сказал, что наказанная я сидела из-за Крауча?
– Это все Хмури, – мрачно говорю я. – Он меня терпеть не может.
И тут я осекаюсь. Нашла при ком говорить о Хмури! Не у одной меня есть причины его ненавидеть.
Но у тети Лены превосходная выдержка. Даже виду не подает, что упоминание Хмури ее хоть каким-то боком касается. Мне бы так!
– Бетти, будь осторожна. Не надо больше никаких авантюр. И ты, Рина, тоже. Никогда ведь за тобой ничего подобного не было! А тебе еще ТРИТОНы сдавать!
– Ой, ну что я, не сдам, что ли? – машет рукой Рина. – Мама, скажешь тоже! На худой конец, в аптеку Робинсов меня и так возьмут.
Я улыбаюсь. Мне трудно представить, чтобы Рина что-то не сдала.
Тетя Лена смотрит в окно и грустно вздыхает.
– Знаешь что, Рина... Насчет аптеки... Я тут подумала...
Она говорит очень медленно, будто нехотя. Рина непонимающе смотрит на мать, но перебивать не рискует.
– Я тут подумала – может, вам с Синтией поехать к ребятам?
Я ничего не понимаю. Зато понимает Рина. Она смотрит на маму с таким ужасом, будто та предложила ей как минимум поцеловаться с Краучем.
– Мама, да ты что? Джерри спит и видит, как бы ему домой поскорее вернуться, а ты предлагаешь нам туда переселиться?
– Он писал, что они с Ником собирались к лету приехать, а я считаю, что лучше им подзадержаться. В свете того, что сейчас происходит...
– А что сейчас происходит? – спрашиваем мы хором.
Но мама Рины только грустно улыбается и ничего объяснять не хочет.
Мне не надо ничего объяснять. Я давно поняла, что что-то происходит. Но откуда это знают все, вплоть до школьников?
– Мама, – говорит Рина, – Джерри с Ником сами не хотят, чтобы я к ним ехала. Они мне только что об этом написали, причем не сговариваясь. Думаю, что Синтии они написали то же самое.
Увидев мою непонимающую физиономию, Рина поясняет:
– Джерри – это мой брат. Синтия – его невеста. А Ник – мой парень, его друг. Я тебе могу колдографии показать, когда ко мне поднимемся. Мама, можно мы пойдем колдографии посмотрим?
– Идите, – устало говорит тетя Лена.
По ней видно, что Рина ее совсем не убедила и уговоры будут продолжены.
Перспектива отъезда в неведомую Южную Америку Рину совсем не радует, а меня – так просто пугает. Меня-то туда никто не звал! Но, к счастью, Рина сама не хочет ехать. Зря я испугалась поначалу.
А я именно испугалось. До того момента, как я появилась здесь, у Рины уже была сложившаяся жизнь, о которой я толком не знала. Впишусь ли я в нее – еще непонятно, я ведь и не пробовала. Вот как уедет она к брату и жениху, что я буду без нее делать? С ними-то, в отличие от меня, она знакома давно. Конечно, если не считать того, что мы вместе играли в детстве. Я-то этого не помню!
Пока мы сидим в комнате у Рины, она успевает меня успокоить. Так что к ужину мы спускаемся вполне довольные собой и жизнью. Все прекрасно, за исключением одного – есть мне до сих пор не хочется.
Самое интересное начинается после ужина. За ужином мы мило и по-светски разговариваем с тетей Нарциссой, но после ужина она изъявляет желание поговорить со мной наедине. Сейчас мне уже не так этого хочется. Наверняка ведь будет меня ругать.
Я оказываюсь права. Тетя Нарцисса начинает с того, что спрашивает про Крауча. Интересно, почему все думают на меня, а не на Рину? Оттого что Хмури поймал меня за руку? Так как раз из-за этого я и не смогла проклясть Крауча!
– Тетя Нарцисса, ну посудите сами! Как я могла проклясть Крауча, если Хмури поймал меня за руку?
– Когда он тебя поймал за руку?
– Когда я ничего не успела сделать! Мы шли за Краучем, когда он направлялся к замку после окончания первого тура. Просто случайно оказались рядом. И тут появляется Хмури и заявляет, что я собиралась проклясть Крауча!
– Случайно? – с нескрываемым сомнением спрашивает тетя Нарцисса.
Разумеется, версия случайности здесь не пройдет. Но странно – даже Нарцисса ни в чем не подозревает Рину. Во всем виновата почему-то оказываюсь я.
Здесь-то почему нападение на Крауча считается предосудительным? Давно пора отомстить ему за все хорошее!
– Ну хорошо, – сдаюсь я, – даже если я к этому причастна, что я такого сделала? Краучу давно пора перестать чувствовать себя безнаказанным. Перешел в другой отдел и думает, что все его подвиги на посту главы Департамента магического правопорядка забыты?
Тетя Нарцисса вздыхает. Точь-в-точь, как тетя Лена. Зря я думала, что избавилась от опеки тети, уехав в Англию. Вместо одной тети получила сразу двоих. И обе солидарны в желании пресечь любые мои самостоятельные действия.
И как мне теперь доказывать обеим тетям, что я не маленькая?
– Он вряд ли понял, что это именно месть. И не задумается, за что, – говорит тетя Нарцисса.
– Я ему могу письмо написать с разъяснением! – предлагаю я, и тут же, разумеется, получаю в ответ лекцию о том, почему этого делать не следует.
Примерно в таком же тоне я воспитываю Драко. Будем надеяться, его мать об этом не знает.
– Тетя Нарцисса, – осторожно говорю я, когда ее воспитательный пыл немного угасает, – а почему я не могу прийти к вам на вечер?
– Бетти, пойми, – мягко говорит она, – соберется много незнакомых тебе взрослых волшебников, наши разговоры будут тебе неинтересны...
– Но Рина-то идет! – перебиваю я.
– Рина – другое дело. Она знает наш круг общения, и все знают ее. А ты – не забывай, на кого ты похожа! Твое появление может вызвать лишние вопросы. Сейчас непростое время...
Упоминание второй раз непростоты сегодняшнего дня вызвало у меня недовольство на грани бешенства. Обязательно надо обиняками говорить, нельзя объяснить по-человечески?
– Да что такого в нашем времени? Мне скажет кто-нибудь, что вообще происходит? – почти кричу я.
– Понимаешь, Бетти, – тете Нарциссе явно не хочется мне ничего объяснять, но она все же говорит, – сейчас ходят разговоры о возвращении Темного Лорда...
– И что? Что такого плохого в его возвращении?
Кажется, я сказала что-то не то. Но выдержка тети Нарциссы ничуть не меньше, чем у тети Лены.
– А что хорошего? Разве ты хочешь, чтобы он вернулся?
– А если он освободит из Азкабана... – у меня что-то как будто застревает в горле поэтому вместо «маму и папу» я говорю: – тех, кто там находится?
Нарцисса качает головой.
– Я в этом не уверена. Мы же не знаем, что он будет делать и о чем будет думать, когда вернется. Может быть, ему уже больше не нужны старые сторонники, он будет собирать новых. Может быть, он всех своих прежних сторонников накажет за бездействие. Поверь, лучше для всех нас, чтобы он не возвращался.
Ничего не понимаю. Как же это так – пятнадцать лет назад клялись в верности Темному Лорду, а сейчас говорят – «лучше, чтобы не возвращался».
Я не выдерживаю и вскакиваю со своего места.
– Я не понимаю – вы на стороне Темного Лорда или нет?
Тетя Нарцисса бледнеет. Такой оборот разговора ей явно не нравится. А лично мне не нравится измена собственным убеждениям! Почему-то в гостиной Слизерина слова «Темный Лорд» произносят спокойно и даже с некоторой гордостью, а наши тети от них бледнеют, краснеют и начинают вести воспитательную работу.
– Бетти, милая, – ласково говорит она, – ну что ты знаешь о Темном Лорде? Его нет, и вряд ли он вернется. А тебе надо быть сдержанной. Как я могу пригласить тебя на вечер, если ты совершенно не умеешь себя вести? Настоящие леди так себя не ведут!
Следующие полчаса мне подробно и доходчиво объясняют, как должна и как не должна вести себя настоящая леди. Разумеется, попытки проклясть Крауча, а также постоянные споры на уроках с Хмури в число ее достоинств не входят. У меня мелькает мысль, что Драко все-таки рассказал матери о том, как я его воспитываю, и она решила отомстить за сына.
– С Хмури ты должна вести себя осторожнее. Я слышала, он тебя постоянно оставляет после уроков?
– Ну да, – неохотно отвечаю я.
– И что он заставляет тебя делать?
– Да ерунда, – машу я рукой, – книжку одну ему переводила на французский. Про войну с Темным Лордом. Книжка интересная.
– А у тебя она не сохранилась? Сможешь дать почитать?
– Нет, я себе ее не переписала.
Наверное, я это сделала зря, но просить что-то у Хмури было ниже моего достоинства. Я даже не спросила его, есть ли у того автора другие книги.
– Ты не должна с ним препираться! Он ненормальный, ему и повода не надо, чтобы придраться, а ты ему эти поводы даешь постоянно!
Я киваю, делая вид, что соглашаюсь со всем.
Наверное, тетя Нарцисса права. Наверное, я не должна никого провоцировать. А должна раствориться в толпе и делать вид, что я никакая не дочь Беллатрикс, а обыкновенная девушка из обыкновенного магического рода. У Рины получается. А у меня – нет.
И не получится.
– Тетя Нарцисса, – неожиданно перебиваю я на полуслове, – Хмури однажды потащил меня в подземелья Хогвартса боггарта искать.
– Боггарта? – она смотрит на меня со страхом. – Он совсем с ума сошел!
– Ага, – киваю я и замолкаю.
Про боггарта я рассказывала только Рине. Даже Драко не в курсе. Он пребывает в уверенности, что я всего лишь переводила книжку.
Тетя Нарцисса встает со стула и подходит ко мне. Она ничего не спрашивает, но я все равно продолжаю, хотя сама не уверена, стоило ли это делать.
– Я Азкабан увидела. И маму. Мертвую...
Больше я говорить уже не в состоянии, но больше и не надо. Я не выдерживаю и кидаюсь в объятия тети Нарциссы. Она ничего не говорит, только гладит меня по волосам. Я делаю вид, что плакать не собираюсь, и на самом деле не плачу. Забыть этот случай невозможно. Но ведь с тех пор почти месяц прошел.
– Бетти, обещай мне быть осторожной и больше не совершать глупостей, – говорит тетя Нарцисса, когда я наконец-то прихожу в себя и сажусь на свое место.
– Обещаю, – говорю я, искренне веря в свои слова.
Вечером мы с Риной никак не можем наговориться и лечь спать, несмотря на то что завтра нам предстоит полный беготни день. Вдоволь обсудив желание взрослых управлять нашими судьбами и наше полное с этим несогласие, переходим к конкретной теме – нежеланию пускать меня к Малфоям. Рина, которая в Хогвартсе была согласна с тетей Нарциссой, здесь принимает мою сторону. Не иначе как разозлилась от предложения мамы ехать в Южную Америку.
– Рина! – говорю я. – У меня появилась идея. Давай, я пойду туда вместо тебя.
– Что значит «вместо»? – не понимает Рина.
– То и значит! Приму твой облик и пойду. Под оборотным зельем.
– Ты с ума сошла?
Такая реакция меня совершенно не удивляет. Рина всегда сначала говорит, что я сошла с ума, а потом сама же и помогает реализовать мою идею.
– Ну смотри – в твоем облике вести себя я буду более чем прилично, буду сидеть тихо и в разговоры не встревать. Опять-таки мою внешность никто не увидит, а к тебе все привыкли.
– Ты с ума сошла, – повторяет Рина уже с восхищением.
– Тебе так хочется на этот званый вечер?
– Да я бы не сказала, что хочется...
– А мне хочется на всех посмотреть! Не на колдографиях, а вблизи.
– Но я-то всех знаю!
– Значит, расскажешь мне, кто есть кто, а я запомню.
Слава Мерлину, общая идея принята без возражений и начинается обсуждение деталей. Здесь задает тон уже Рина.
– Где мы возьмем оборотное зелье?
– Купим. Неужели у вас оно нигде не продается?
– В Лютном переулке должно продаваться. Но там все очень дорого...
– Зайду в «Гринготс», у меня там куча денег, – отмахиваюсь я. – Подумаешь, пару галлеонов переплатим.
– А как ты его пить будешь? Вечер-то всяко больше часа продлится! С флягой будешь ходить?
Зрелище Рины, то и дело отпивающей из своей фляги, меня дико веселит.
– Ага, – сквозь смех выдавливаю я, – как Хмури!
– Ну у него вряд ли там оборотное зелье.
– Может, огневиски?
– Нет, я знаю, – задыхается от смеха Рина, – у него там зелье, которое в Мунго дают при умственных расстройствах!
– Ему это не поможет! Это не лечится!
Ложимся спать мы только через пару часов, обсудив не только возможные умственные расстройства Хмури, но и детали моего появления на званом вечере.
Видимо, за каникулы мы успели отоспаться, ибо встали ни свет ни заря, бодрые и готовые к подвигам. Тетя Лена за завтраком подозрительно на нас смотрела и даже спросила, что мы затеяли.
Ну так уж сразу и затеяли. Что, мы не можем просто так друг на друга смотреть и смеяться?
Позавтракав, мы наспех одеваемся и аппарируем в Лондон. На Диагон-Аллее народу немного. Все нормальные люди празднуют Рождество у себя дома несколько дней кряду, и только такие ненормальные, как мы, ходят за покупками. Нет, те, кто держит в эти дни свои магазины открытыми, – тоже ненормальные.
У нас в Париже – то же самое. В магловских кварталах – и то интереснее.
В банке на меня не обратили особого внимания. Гоблинам было абсолютно все равно, кто я такая, главное – это оформленные в должном порядке документы. Я набрала полную сумку золотых и серебряных монет, что сделало мое хорошее настроение еще более хорошим. Рина, правда, пыталась мне заявить, что столько денег с собой мне не нужно, что в сейфе они будут сохраннее, но я только отмахнулась. Разве это много?
В аптеке Робинса, куда мы отправились после «Гринготса», на меня посмотрели с недоумением. Я сделала невинный вид, держалась за спиной Рины и скромно смотрела в пол. Не знаю, поверил ли мистер Робинс в мою скромность, но предложил нам явиться к нему после окончания школы.
Радостные и довольные собой, мы зашли в кафе Фортескью выпить по чашечке кофе с мороженым, а затем направились в Лютный переулок.
Вот тут я осознала в полной мере страшную силу своей внешности. Продавец – маленький сморщенный старикашка, словно сошедший со страниц книги о злых волшебниках, – заломил непомерную цену. Непомерность осознала даже я, хотя в ценах на зелья никогда не ориентировалась, тем более в Англии. Еще пытался выпытать у Рины, зачем ей это нужно. Я в это время стояла у нее за спиной, прикрыв лицо капюшоном, и злорадно улыбалась. Когда Рина исчерпала свои аргументы, я откинула капюшон и сделала шаг вперед.
Старикашка весь задрожал, поднял обе руки, словно пытаясь от меня защититься, и залепетал что-то неразборчивое.
– Так сколько вы сказали? – нарочито строго спросила я.
Палочку из кармана не доставали ни я, ни Рина. Но старикашка, кажется, был уверен, что я способна применить к нему Непростительное заклятье безо всякой палочки. Цену он тут же снизил втрое и еще принялся извиняться за то, что нас сначала не узнал.
Мы забрали зелье, перед этим старательно его понюхав, расплатились и вышли из лавки.
Как только мы оказались на свежем воздухе, на нас напал приступ неудержимого смеха.
– Еще один пациент из Мунго! – хохотала Рина.
– Они что, в честь Рождества распустили всех душевнобольных? – не отставала я.
Хорошо, что в переулке было пустынно, иначе бы за душевнобольных приняли нас – так громко и заразительно мы смеялись.
Самая большая трудность состояла в том, чтобы не показываться на глаза тети Лены до тех пор, пока я не выпью зелье. Рине-то не нужно делать прическу и надевать парадную мантию! Но мы отговорились тем, что справимся вдвоем, и тетя Лена этим объяснением вполне удовлетворилась.
Когда мы только вошли в дом Рины, мне он показался большим, разве что чуть поменьше нашего. Но пообвыкнув здесь, я осознала, что он на самом деле маленький. Два этажа и комнат не больше десятка. Обстановку богатой не назовешь. Да и откуда здесь взяться богатству? Мне даже стало неудобно, когда я вспомнила, сколько денег хранится у меня в Гринготсе. Теперь понятно, почему ее брат вместе с другом поехал в Южную Америку. Там можно в одночасье сколотить большие деньги. Правда, прошло уже два года, а они все еще не возвращаются. Хотя не похоже, что у них там все плохо, – было бы плохо, давно бы вернулись.
Комната Рины была небольшой, но очень уютной. Мне она сразу понравилась – от темно-зеленых штор на окнах до коврика у кровати. В одном углу – зеркало, в другом – письменный стол, на столе – колдография Ника и Джерри на фоне экзотических развалин, все остальное пространство стола занято стопками книг. На полках они не помещаются.
Я сразу заявила, что ночевать буду вместе с Риной и ни в какую гостевую комнату не пойду. Даже если мне придется спать на коврике у Рининой кровати.
Кровать оказалась достаточно широкой для двоих, поэтому спать на коврике не придется. Вот и хорошо.
– А как ты думаешь, – спрашиваю я, глядя на себя в зеркало, – если я сделаю себе прическу и выпью зелье, прическа сохранится?
– Чтобы сохранилась, надо мне сделать прическу! – Рина тут же начинает смеяться.
– А в книге об этом ничего не сказано!
– Авторы книг по зельеварению никогда не экспериментировали с прической и косметикой!
– Особенно это видно по Снейпу, – заключаю я, и мы вновь умираем от смеха.
Снизу слышится голос тети Лены:
– Рина! Ты готова?
– Ты готова? – сурово спрашивает меня Рина.
Мы уже поменялись мантиями – на мне парадная, а на Рине домашняя. Опять-таки ее собственная. Мне непривычно зрелище себя в синей мантии, но я напоминаю себе, что это не я, а Рина. То есть сейчас еще я. Но еще несколько секунд...
– А прическа?
– Ты сначала выпей!
Делаю глубокий вдох и глотаю зелье. Мерлин, до чего же оно противное.
Одновременно падаем на кровать и переживаем превращение молча, стиснув зубы. Когда дрожь в теле прекращается, встаем опять-таки одновременно и, глядя друг на друга, начинаем хохотать.
До чего же странно видеть свое лицо не в зеркале! И эта мантия мне совершено не идет. Не поймешь, какого она цвета – не то фиолетовая, не то лиловая.
– Главное – будь спокойнее! – наставляет меня Рина.
Ей-то меня изображать недолго – пока мы с тетей Леной не уйдем. И гораздо проще, чем мне. Драко тут под страшным секретом признался Рине, что когда мы вдвоем, мы на себя не похожи. Когда мы вдвоем, в ней есть что-то от меня, а во мне – от нее. Поэтому здесь никакой подмены заметить невозможно.
А вот у Малфоев...
– Молчи и в разговоры не встревай! Говори только, если тебя спросят. Я всегда так делаю.
– Ты это мне уже третий раз повторяешь!
– Ничего, лишний раз повторю – лучше запомнишь! Зелье не забудь!
– А ты?
– А я вообще выходить не буду. Вы там допоздна засидитесь, я могу и спать лечь.
Правильно. Рине вторую порцию пить не надо. А вот мне придется. И не одну. А у меня во рту такой вкус, будто я помойное ведро дочиста вылизала.
У Рины в руке появляется стакан с водой. Вовремя!
– Рина! – в голосе тети Лены слышно нетерпение. – Нам пора!
– Мама, я уже иду! – весело кричу я.
И мы с Риной, взявшись за руки, выходим из спальни.
На втором часу пребывания в Малфой-Мэнор я начала сомневаться в смысле нашей затеи. На меня никто не обращал никакого внимания. Это было и к лучшему, ибо я не была уверена, что веду себя до последней черточки похоже на Рину. В ее облике я чувствовала себя крайне неуютно, как будто взяла поносить платье Флер или Эсмеральды, жутко мне не идущее. Тетя Лена активно общалась с тетей Нарциссой и про меня забыла. Я была только рада, ибо говорить «мама» было на удивление непривычно.
На мои отлучки тоже никто внимания не обращал. Что необычного в том, что мне понадобилось пойти в туалет? Даже если я туда бегаю каждый час – что в этом такого?
Плохо было одно – пока что я не услышала ровным счетом ничего интересного. Зачем, спрашивается, я пью эту гадость и изображаю из себя тихоню? Чтобы насытиться деликатесами? Да я в Хогвартсе объелась на всю предстоящую неделю! Посмотреть на круг общения семьи Малфоев? Волшебники как волшебники. Во Франции я на таких нагляделась вдоволь. Все веселые, как в праздник и положено.
Даже, пожалуй, слишком веселые. Как будто делают вид, что ничего не случилось. Когда я немного привыкла к окружающим меня волшебникам и стала их различать, я это осознала.
Но это не то, что я хотела узнать! То, что в воздухе висит какая-то тревога, я еще месяц назад почувствовала! Мне нужно знать, что конкретно! Вернется Темный Лорд или нет? Кто хочет его возвращения, а кто не хочет? И кто такой мой неизвестный друг, с кем он связан, что он делает и как попадает в Хогвартс?
Честно говоря, ни я, ни Рина толком не представляли, что же случилось с Темным Лордом и как он может вернуться. Но подходить с этим вопросом к тетям – бесполезно.
К Люциусу Малфою, пожалуй, тоже. Все-таки светская вечеринка – не лучшее место для подобных разговоров.
Проскучав еще час, я вспомнила, что тетя Нарцисса обещала дать Рине какую-то книжку по заклинаниям. Не знаю, почему надо было просить у Малфоев, а не дождаться возвращения в Хогвартс и посмотреть в библиотеке. Возможно, она не может подождать и пару дней. Я не могу – поправляю я себя.
– Тетя Нарцисса, – осторожно обращаюсь я. – Вы мне обещали книгу...
Тетя Нарцисса отрывается от глубокомысленного разговора о последних модах и кивает:
– Да, конечно. Она в библиотеке, я специально для тебя положила на столик. Поднимись и возьми сама, ладно?
Рина как будто точно знала реакцию на мою просьбу, заранее объяснив, где в Малфой-Мэнор находится библиотека. Поэтому я нахожу ее без труда. И нужную книгу тоже – она действительно лежит на столике, стоящем возле одного из книжных шкафов.
Беру книгу под мышку и уже собираюсь выходить из библиотеки, как вдруг из коридора слышаться чьи-то шаги. И голоса. Кто-то проходит мимо раскрытой двери библиотеки, не замечая, что дверь открыта, а за дверью стою я.
Осторожно высовываю голову и вижу Люциуса Малфоя с еще одним волшебником. Люциуса не узнать невозможно, а всех остальных я еще путаю. Кажется, это Эйвери.
Если они собрались говорить здесь, в коридоре, то я все услышу!
«Остановитесь! – мысленно умоляю я. – Остановитесь и поговорите здесь, что вам стоит!»
Они действительно останавливаются. И входят в ближайшую дверь. И – по счастью – оставляют ее открытой.
Я осторожно выскальзываю из двери библиотеки и прохожу несколько шагов по коридору. Дверь приоткрыта, если они закончат разговор и подойдут к ней, я успею добежать до библиотеки и спрятаться там.
– Ты уверен, Люциус? – спрашивает Эйвери.
Пока я кралась по коридору, я пропустила первую фразу Малфоя. Ее заглушил шорох моей собственной мантии. Но сейчас я уже стою не шелохнувшись и, можно сказать, вся превратилась в слух.
– Я уже ни в чем не уверен! – с раздражением в голосе произносит Малфой. – Но ты же сам чувствуешь, как оживает Метка!
Что еще за метка? Почему здесь нет Рины – она-то знает больше, чем я!
– Мы сколько раз с тобой уже об этом говорили, и я повторю еще раз – Темный Лорд не может вернуться сам, без посторонней помощи! Я сомневаюсь, что даже и с помощью может.
– Вот именно, Тим! Мы давно оставили попытки его найти. Но вдруг у него есть сторонники, которых мы не знаем?
– Откуда?
Мне тоже хочется задать этот же вопрос. Только в другой форме – а откуда вы это знаете?
– Да я знаю, что мы и об этом говорили. Начиная с Чемпионата Мира. Но сейчас я, кажется, догадываюсь, кто это.
– И кто же? – в голосе Эйвери слышится неверие.
Я обеими руками держусь за стенку. Неужели им известно?.. Да нет, не может быть!
– Послушай меня. Ты помнишь историю с Блэком, который сбежал из-под самого носа Снейпа и сотни дементоров?
– Ты про Блэка? Не шути так!
– Нет, я не про Блэка. Блэк, может, в Азкабане умом и тронулся, но не настолько, чтобы помогать Темному Лорду. Я разговаривал с Фаджем, который в тот сумасшедший день был в Хогвартсе. Разговаривал, кстати сказать, неоднократно, каждый раз пытаясь выведать новые подробности. Больно все уж странно получалось. Так вот – недавно Фадж рассказал мне, что Поттер говорил что-то такое про Петтигрю. Что это он преступник, а не Блэк...
– Это я знаю и без Поттера, – перебил его Эйвери.
– Не перебивай! Поттер сказал что-то вроде того, что они только что видели Петтигрю – и тот не умер! Фадж-то этому не верит, потому что он дальше своего носа не видит и не хочет видеть, но мы-то с тобой можем головой подумать! Если он действительно там был...
– Ты хочешь сказать, что Питер Петтигрю... – в голосе Эйвери послышалось изумление.
– Я хочу сказать, что это он запустил Черную Метку на Чемпионате Мира. И он каким-то образом нашел Темного Лорда. Больше ему деваться все равно некуда. Любой из нас его прибил бы на месте!
– Думаешь, он на это способен? – Эйвери усмехается. – Он же туп, как пробка.
– Перед страхом смерти человек и не на такое способен, – Малфой тоже усмехается.
Я стою ни жива, ни мертва. Того и гляди, они закончат говорить и увидят меня. А я с места не могу двинуться. Дальнейший разговор почти и не слышу.
Наконец-то нахожу в себе силы и двигаюсь в сторону библиотеки. Десяток шагов прохожу, кажется, за полчаса. Вползаю в дверь и падаю в ближайшее кресло.
Ничего не соображаю. Ровным счетом ничего. Мыслей так много, что они взаимно уничтожаются и можно считать, что их нет вовсе.
– Бетти, – раздается тихий голос тети Нарциссы. – Ты что здесь делаешь?
Я поднимаю голову и тут осознаю, что она назвала меня по имени. Но я же не Бетти, я Рина!
А когда я последний раз пила зелье? Час-то давно прошел! Надо же было так задуматься, чтобы не заметить обратного превращения!
– Тетя Нарцисса, я...
И замолкаю. Как оправдываться?
– Я просила тебя быть осторожной! А ты?..
– А я ничего не сделала...
– Твое счастье, что никто ничего не заметил, кроме меня и Лены! Идем.
Рина меня убьет. И правильно сделает.
Мы доходим до маленькой гостиной, всю обстановку которой составляют два дивана и один камин. Нарцисса берет коробочку с серым порошком и протягивает мне:
– Давай.
Я тяжело вздыхаю и делаю шаг в камин.
Я знал, что Бетти с Риной уезжают на несколько дней. Но поверил в это окончательно, только когда увидел их идущими к входным дверям замка в сопровождении Малфоя. Все трое весело переговаривались.
Увидев меня, Малфой тут же юркнул обратно в коридор, из которого вышел. Так быстро, что девочки даже не успели заметить, когда он это сделал.
Девочки были в таком хорошем настроении, что жизнерадостно меня поприветствовали. Я же не удержался и подозрительно спросил:
– Куда это вы направляетесь?
Куда они направляются, я знал. К Уилксам. Может быть, еще и к Малфоям.
Но я-то знал, а Хмури нет! И потом, я не мог не воспользоваться возможностью поговорить с Бетти...
Ведь в ближайшие три дня я ее не увижу...
Даже хорошо, что меня в эти три дня в Хогвартсе не будет.
К обеду я закончил со всеми делами, а после обеда, попрощавшись с Дамблдором, отправился к воротам. Без проблем вышел за пределы территории Хогвартса и аппарировал.
Когда я открыл дверь своего дома, первым моим желанием было войти в свою комнату, лечь на кровать и лежать там, не вставая, все три дня. Но сделать это не представилось возможным, ибо на меня тут же налетел Хвост и засыпал вопросами.
– Барти, это ты? Ну, как там в Хогвартсе? Как там Гарри?
Я только отмахнулся и прошел мимо него в гостиную. Сел в кресло и стал ждать, пока действие оборотного зелья прекратится.
Хвост все не мог угомониться, ему не мешало даже мое молчание. А я просто не мог говорить. Я наслаждался каждой минутой своего пребывания дома, даже несмотря на назойливость Хвоста.
– Хвост, – перебил я его на полуфразе. – Мне надо поговорить с Лордом.
Я знаю, что сделал все правильно, но разговора с Лордом боюсь. Именно поэтому я хочу поговорить с ним как можно скорее.
Пока Хвоста не было, я старательно закрыл в себе все воспоминания о Бетти. Заставил забыть. Нет никакой дочери Беллатрикс. Есть одна из безликих учеников Хогвартса, интересующих меня только как декорации, перед которыми я должен изображать преподавателя защиты от темных искусств.
Окклюменции меня учил лично Темный Лорд, но я прекрасно понимаю, что он пробьет любую мою защиту. Но он не знает, что именно я собираюсь скрывать, а значит, есть надежда, что он этого не увидит.
И действительно, не увидел. Мы проговорили почти два часа и могли бы, наверное, проговорить и дольше, но он сам отправил меня отдыхать. А я даже не заметил, что устал, и забыл, что, входя в дом, собирался лечь и пролежать трое суток.
Я знал, что выполнил задачу не до конца. Что осталось меньше двух месяцев до второго тура, а Поттер и не подумал браться за задание. Но все это было поправимо. И Лорд об этом знал.
Когда он отпустил меня, я понял, что все-таки устал, и устал неимоверно. И что идея провести все три дня, не вставая с кровати, не так уж и плоха.
Конечно, все три дня я на кровати не провел. Сидеть без работы я просто не мог и, полежав с часик, пошел работать в библиотеку.
Вечером я ни с того ни с сего наорал на Хвоста. Причем наорал так, как не орал никогда. Повод был совершенно ничтожный – Хвост забыл поставить на стол салфетки, но я припомнил все, что мог припомнить, а так же все, в чем он мог провиниться без меня. Скорее всего, так и было. И спал до полудня, и денег расходовал больше чем надо, и грязь в доме развел страшную. Раз он не возражал – значит, я был прав.
На самом деле мне нужно было просто сбросить напряжение, а Хвост подвернулся под руку. Потом я это, конечно, осознал, но извиняться не стал. Буду я еще перед этой крысой извиняться.
После ужина я еще немного посидел в библиотеке, а потом поднялся в свою комнату, тщательно закрыл дверь, лег на кровать и погрузился в мечты. Я думал о Бетти. Правильно я сделал, что не привел ее сюда, хотя она могла бы и согласиться. Хвост, конечно, поначалу ее испугается – он дико боится Беллы, тогда, в конце восемьдесят первого года, он сбежал прежде всего от нее. Но что бы он потом про меня подумал!
Правда, рано или поздно он ее все равно увидит. Но тогда мне будет уже наплевать.
В первый день я так и не поговорил с отцом. Не хотелось. Но на второй день после завтрака я пошел к нему в комнату и просидел там почти целый час.
Его состояние мне сразу не понравилось. На первом туре он выглядел куда бодрее. А сейчас отвечал через силу, смотрел куда-то в сторону, а временами вообще не реагировал. Неужели это девочки его так приложили?
Да нет, у них бы сил не хватило.
Реакция на «Империо»? Но даже я так не реагировал.
Хотя я не помню, как я тогда выглядел. Возможно, что и не лучше.
Пусть отец побудет в моей шкуре. Это ему полезно.
Я осторожно расспросил его о Хогвартсе. Ничего необычного он там не заметил, и это радовало. Даже на Бетти он не обратил внимания. И почему ему вдруг стало плохо после первого тура, он тоже не понял.
Вот и хорошо.
Я покинул спальню отца в хорошем настроении. Больше с ним можно не говорить, впереди еще два дня отдыха, а в Хогвартсе я увижу Бетти.
Я ведь ее увижу. Она обещала. А раз обещала – значит, так оно и будет.
