Глава 13.Всё-таки это очень удачно, что весь волшебный мир тащится от одного конкретного моего шрама, расположенного у меня на лбу. Вот приводи их в восторг тот же шрам на моей левой коленке – и жизнь моя была бы гораздо более весёлой, ведь тогда все эти “Ты ведь Гарри Поттер, покажи шрам!” в холодное время года равносильны были бы просьбам снять штаны. Ну и будь у меня известная на весь волшебный мир чудо-коленка, то пришлось бы мне сейчас и впрямь снимать штаны посреди улицы, а это как-то неприличненько.
Но, так как мне повезло и для того, чтобы раскрыть тайну личности, мне достаточно снять капюшон и небрежно смахнуть чёлку в сторону, то сейчас всё было довольно-таки просто.
Я сразу заметил, что прямо рядом с кафешкой с мороженым есть замечательный закуток, и сразу прикинул, что будь у меня парочка зеркал, то можно было бы поймать их отражения так, что будет казаться, что я сижу на самом виду, когда на деле сидел бы я во вполне нормальном укрытии.
Аврор, неохотно представившийся как Джон Долиш, для моих целей подходил идеально: он очень, очень хотел выслужиться, хотел славы для себя, хотел продвижения по службе – а значит, о том, что идею подкинул ему именно я, и вообще о том, что то, что я планирую, произойдёт не чисто случайно, ни в одном отчёте мелькнуть не должно. Меня это устраивает от слова “полностью”.
Пока Сириус стоял в очереди в кафешке, определялся с заказом и расплачивался, Долиш не очень качественно наколдовал мне зеркала, пообещал, что минут через десять-пятнадцать его чары рассеются, и разместил их именно так, как было надо, а я отставил одно из расположенных на улице кресел чуть подальше, поставив его прямиком в закуток, и уселся в него – вроде как ждать крёстного, но на деле ждал я всё-таки не Блэка.
Нас пасли уже давно, практически с самого начала. Часть из пастухов, скорее всего, была приставлена теми, кто не хочет, чтобы сегодня случились какие-либо инциденты. Но наверняка в эту пастушью свору цепных псов их магического Министерства затесалась крыса-другая, а потому о том, что Гарри Поттер сейчас гуляет по Косому переулку, наверняка уже давно стали шептаться. Правда, пока я ходил в капюшоне и вокруг меня не вертелись назойливым роем толпы охранников, уверенности в том, что я – это я, ни у кого не было, а огребать за ложную тревогу никому не хотелось, да и патрули на волшебных улочках ввели уже третий день как, а потому бдительность у бдящих была не на самом высоком уровне.
Теперь же, когда я как бы случайно, наклонившись шнурки завязать, зацепился капюшоном мантии за ветку декоративного деревца возле входа в кафешку? Да когда ещё и довольно громко чертыхнулся, и головой махнул, стряхивая чёлку набок, и даже потёр шрам кончиками пальцев, чтобы уж совсем наверняка?
Я только и успел понять, что кресла здесь всё-таки возмутительно удобные, как стали раздаваться характерные громкие хлопки, извещающие о том, что на улочке людей поприбавилось.
Возможную ситуацию появления вражеских сил я заранее, ещё в самом начале нашей прогулки, обсудил с Сириусом, узнал, сколько времени может занять установление загадочного “антиаппарационного барьера”, который помешает гипотетическим злодеям похитить меня, и пообещал, что если вдруг что, то до его установления лезть на рожон и геройствовать я не буду, а вместо этого затаюсь минут на пять и подожду, пока место сражения не накроется мыльным пузырём этого заклятья.
– Здравствуйте, – достал хорошие манеры из закромов Родины я. – Как вы находите сегодняшнюю погоду? На мой взгляд, она весьма недурственна, располагает к неспешным прогулкам по магазинам и походам в кафе.
Лихорадочно озиравшиеся по сторонам люди в белых масках дружно повернулись в мою сторону. Я приветственно помахал им ручкой. А за их спинами несколько авроров не очень приветственно помахали в их сторону волшебными палочками.
Через несколько секунд кто-то лишил себя удачи на несколько (надеюсь, тюремных) лет, разбив лучом, выпущенным из волшебной палочки, все недавно окружавшие меня зеркала. Впрочем, мне до этих потенциальных неудачников не было особого дела: я, воспользовавшись сумятицей завязавшегося между так называемыми “Упивающимися смертью” и “аврорами” боя, и тем, что заблаговременно поддался на уговоры крёстного и согласился, что до установления антиаппарационного барьера мне светиться не стоит, слышал звон разбитых зеркал уже по пути к выходу из этого их магического Лондона, к которому рванул на всех парах. Сириус всё-таки отличный информатор – по его инструкциям я благополучно смешался с толпой в слепой панике бегущих прочь людей и вышел из обшарпанного здания бара под названием “Дырявый котёл” прямиком на хорошо мне знакомую Чаринг-Кросс-Роуд. Ну вот теперь я действительно в Лондоне, а не чёрте где.
У меня в карманах не было ни монетки. Зато у проходившего мимо солидного дяденьки этих монеток было в достатке, чем я и воспользовался: с него не убудет, а мне и впрямь очень надо.
Знакомая красная телефонная будка виднелась не столь уж далеко, буквально через дорогу, и я быстро к ней направился, чтобы оставить сообщение на защищённый канал, что я настоящий везунчик – мне волшебно повезло, что меня забрали с собой гастролирующие маги-циркачи, и что домашним надо в скором времени ждать сватов.
Практически напротив меня вход в метро, а в двух шагах находится автобусная остановка, и это было бы так просто: спуститься вниз и смешаться с толпой, или прыгнуть в только подошедший автобус – и вернуться на базу. Но как таковых приказов у меня не было: последний, который мне отдали, заключался в нейтрализации преступной группировки “Упивающиеся смертью”, и с моего нынешнего положения это сделать будет удобнее всего.
Поэтому, оставив короткое сообщение начальству, я быстро побежал обратно.
***
– “Добром нужно отвечать на добро, а на зло нужно отвечать справедливостью”, – вслух вспомнил я крылатую фразу после того, как без всяких крыльев слетел с низенькой крыши и помог оглушить последних террористов, не успевших сбежать до того, как мыльный пузырь над нами схлопнулся. Впрочем, я тоже впритык успел: буквально секунд через десять после моего возвращения был установлен этот антиаппарационный барьер. После жизнеутверждающих обнимашек с крёстным, я уточнил у очень обрадовавшегося целому и невредимому мне Сириуса: – Конфуций, конечно, был великим китайским мудрецом, философом и мыслителем, но зачем его имя кричать во время боя?
Сириус разъяснил, что, действительно, незачем – поэтому призывают не его, а некоего “Конфундуса”, который оказывает умопомрачительный эффект на людей, познакомившихся с ним поближе. В прямом смысле слова умопомрачительный: временно помрачает ум, спутывает и устраивает редкостный бардак у человека в голове.
– Не переживай, всё с Долишем в порядке будет, заклятье само через некоторое время пройдёт, – на всякий случай решил успокоить меня Блэк.
Успокоить у него получилось замечательно: я заулыбался, воскликнул “Здорово!”, выдохнул с облегчением, что никто не пострадал, и очень, очень обрадовался, что я всё-таки в полной мере оправдываю своё прозвище, ведь единственный человек, который знал о том, что произошло здесь на самом деле, априори будет путаться в показаниях и ничего путёвого не отразит в отчётах даже если его заставят их заполнять. А значит, информация о том, что я всё это подстроил, и о том, что я вышел на связь со своими, просочиться не должна.
– И раз уж всё так прекрасно закончилось и никто не пострадал, то, может, отметим это дело мороженым? – предложил я, после чего мы с Блэком всё-таки уселись за столиком кафе Флориана Фортескью, поели волшебно вкусного мороженого и я продемонстрировал простенький фокус с монетками.
По моей просьбе крёстный высыпал несколько медяков, называемых у них “кнаты”, на стол, а потом я отворачивался, закрывал глаза сам, мне закрывал глаза Сириус, но всё равно – каждый раз я угадывал, какой стороной лежит монетка, накрытая им ладонью, каждый раз я правильно отвечал на вопрос: “орёл или решка?”.
Блэк вошёл во вкус, переворачивал с тихим стуком монетки, пытался меня запутать, переворачивая одну и ту же по нескольку раз, перемещал их по скатерти и никак не мог понять, почему я отвечаю всякий раз правильно, почему говорю, что нет, это не магия, а простой фокус, и если это и впрямь фокус, то в чём, собственно, секрет.
– В счёте, – наконец, со смехом признался я. – Я сосчитал в самом начале, сколько кнатов лежат вверх “орлами”, попросил тебя при каждом перевороте стучать монеткой по столу, посчитал, сколько раз ты постучал, и при каждом стуке монеткой добавлял единицу к орлам, а когда надо было ответить, какую монетку ты спрятал, просто снова сосчитал, сколько на столе лежит кнатов вверх “орлами”. Если мой счёт заканчивался на чётном числе, а на столе лежит нечётное количество, то под твоей ладонью спрятана монетка, лежащая “орлом” кверху. Если же число орлов на столе делится на два без остатка, то под твоей ладонью “решка”. Если же мой счёт закончился на нечётном числе, то всё в точности до наоборот. Хочешь попробовать? Только давай для начала с четырьмя-пятью монетками, а не сразу с сорока двумя.
Сириус, конечно, хотел, и мы ещё долго сидели в кафе за дальним столиком, спрятанным от посторонних глаз ширмочкой, закрывали друг другу глаза и переворачивали со стуком монетки. Было весело.
Пояснения по главе:
Когда-то Конфуцию задали вопрос: “Правильно ли отвечать добром на зло?”. На что он ответил: “Добром нужно отвечать на добро, а на зло нужно отвечать справедливостью”.
Вышеуказанный фокус с монетками приведён Мартином Гарднером в книге “Математические чудеса и тайны”.
