Глава 13...Такси отвозит их в маленький, не самого презентабельного вида отель. Номер тоже небольшой и очень просто обставленный не самого нового вида мебелью: в нем почему-то всего одна - зато двуспальная - кровать, очень узкий шкаф, пара стульев, стол и низенький комод с телевизором. Зато есть ванная комната с душем, а в окно, закрытое не слишком свежими шторами, слышен шум океана.
Мальсибер валится на кровать - поперек - и несколько секунд так лежит, раскинув руки и гладя широко раскрытыми глазами в явно нуждающийся в побелке потолок. Потом поднимает голову, смотрит на стоящего посреди комнаты Снейпа, пытающегося отыскать телевизионный пульт, вскакивает и кидается к нему на шею.
- Северус, - горячо... если шепотом можно кричать - то именно это сейчас он и делает, - мы выбрались! Я свободен! Свободен! - расцеловав того, Ойген, наконец, выпускает ошеломленного Снейпа и, провернувшись пару раз на месте вокруг себя, снова падает на кровать, потом вскакивает и говорит возбужденно: - Что там шумит? Море?
- Океан, - машинально поправляет Северус. - Давай спать?
- Какой «спать»?!- восклицает тот. - Мы только что в самолете спали! Северус, там океан! Идем! - он вновь вскакивает. - Идем хотя бы посмотрим!
- Ночь, - устало говорит Снейп. - Мы почти сутки были в дороге. Ты измучил меня невероятно. Я никуда не пойду.
- Да брось! - Ойген смеется. - Оставь эти дурацкие манеры там же, где ты оставил свои учительство со шпионством. Пойдем, просто пройдемся немного. И, кстати, съедим что-нибудь. Ну я же все равно пойду, - улыбается он. - Ты не можешь отпустить меня одного!
- Почему? - искренне удивляется Снейп. - Я уже перестал быть твоей мамой, - ехидно замечает Северус, - ты большой мальчик и можешь делать все, что тебе заблагорассудится.
- Потому что если со мной тут что-то случится - ты же себя никогда не простишь! - веселится Мальсибер.
- Запросто, - хмыкает он.
- Да никогда! - мягко возражает Ойген. - Ну пойдем, пожалуйста. Я все равно сейчас не усну: я слишком счастлив и голоден. Пошли?
- Ты вообще меня слушаешь? - безнадежно спрашивает Снейп - и получает вполне предсказуемый ответ:
- Нет! Идем! - он берет его под локоть и тянет к двери - и тот, вздыхая и ругаясь себе под нос, идет. Потому что Мальсибер прав, и если с ним и вправду что-то случится, Северус действительно будет чувствовать себя виноватым.
Берег оказывается совсем недалеко и представляет из себя бесконечный, кажется, пляж, покрытый светлым, прохладным сейчас песком. Ночь ясная - луна, звезды... Мальсибер восхищенно замирает и шепчет:
- Какое дивное место... пойдем?
- Куда? - устало спрашивает Снейп, демонстративно садясь на песок.
- В океан, конечно! - он стягивает с себя рубашку.
- Здесь не принято купаться голым, - сообщает ему Северус, но тот только отмахивается:
- Ночь же! Темно, ничего не видно. Идем! - он с силой дергает его за руку, потом наклоняется и начинает расстегивать на нем рубашку.
- Ну ты совсем обалдел?! - возмущается тот, понимая, что это бессмысленно: когда Мальсибер в таком настроении, ему проще или уступить - или уж поругаться всерьез, но ругаться сейчас не хочется. - Ну все, ладно, - он вздыхает и тоже раздевается. На самом деле, идея окунуться в океан ему, скорее, нравится.
Вода оказывается неожиданно теплой - куда теплее, чем они ожидали. Вход пологий и мелкий - они идут достаточно долго, прежде чем становится достаточно глубоко, чтобы окунуться. Вернее, собственно идет Снейп - Мальсибер бежит, поднимая фонтаны брызг и периодически окатывая его ими.
...После они лежат на песке, глядя в небо, и очень долго молчат. Кстати, они вовсе не одиноки на пляже: тут и там встречаются большие и маленькие компании и парочки, однако никто никому не мешает - места хватает всем. Наконец Ойген говорит тихо:
- Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен.
- Ну почему, - помолчав, усмехается Снейп. - Моя фантазия не настолько бедна.
- Сомневаюсь, - он улыбается. - Я сам еще до конца это не осознал. Но даже не думай куда-нибудь от меня деться.
- Это у тебя благодарность так выражается? - улыбается краешком губ Северус.
- Нет, эгоизм, - смеется Мальсибер. - А с благодарностью я что-нибудь другое придумаю.
- Я под арестом? - усмехается Северус.
- Хуже, - улыбается Ойген. - Арест чаще всего заканчивается, а я - навсегда.
...Ночевать они возвращаются в номер, и оба почти мгновенно засыпают - а утром Мальсибер будит товарища, довольно бесцеремонно его расталкивая.
- Просыпайся и идём к океану, - радостно говорит Мальсибер, едва тот приоткрывает глаза. – Ты не представляешь, какой здесь дивный пляж – я был там с утра, ночью это совсем не то!
- Я не пойду к океану и вообще никуда, - возражает Снейп. – Я устал, я хочу просто полежать и подумать – я так много прошу? Мы почти сутки были в дороге! Мы даже не завтракали!
- Именно, - смеётся Мальсибер и достаёт что-то из рюкзака. – И пойти окунуться в море… вернее, в океан – лучшее, что можно сделать прямо с утра. Держи, - он протягивает ему какой-то небольшой пакет.
- Ты вообще меня слышал? – Снейп пытается быть серьёзным, но у него ничего не выходит: ему удивительно хорошо и спокойно, и разозлиться даже нарочно не получается. – Я. Никуда. Не. Пойду.
- Это плавки, - говорит Ойген. – Черные, между прочим! И шортами. Чтобы тебе не было поначалу так неловко.
- Какой ты заботливый, - он сдерживает улыбку и достаёт из пакета нечто. Разворачивает, смотрит, потом спрашивает: - Ты предлагаешь мне это надеть?
- Да. И поверх – обычные шорты. Здесь все так ходят. А потом пойти и поплавать.
- Я не буду плавать!
- Ты же отлично делаешь это, я видел!
- Я много чего отлично делаю. Котлы вот, к примеру, чищу просто прекрасно.
- Ну пойдём! - просит тот, и Северус узнаёт это выражение его лица: тут только или всерьёз ругаться – или плюнуть и согласиться, потому что иначе он не отстанет.
- Как жаль, что ты так поздно родился, - говорит Снейп.
- Почему поздно? – немедленно подхватывает Ойген. Ну разумеется, подобные разговоры – его конёк.
– Потому что тогда ты бы ещё в школе достал Тома Риддла, он бы тебя заавадил – и навечно сел в Азкабан. И все остальные бы жили себе спокойно.
- А меня тебе, значит, не жалко?
- В данный момент – ничуть, - вполне искренне говорит Северус.
- Раз так - надевай плавки – и пошли в море! – требует Мальсибер.
И Снейп сдаётся.
Дорога короткая… Народу на пляже немного: солнце встало совсем недавно, большинство людей ещё спят. Они идут по прохладному пока что песку – оба в странных то ли коротких штанах, то ли в длинных, почти по колено, шортах: белых у Мальсибера и голубых – у Снейпа – и босиком. Раздеваются, сложив на песок небрежно свернутую одежду, и медленно входят в воду. Она прохладная – но им, англичанам, кажется тёплой. Здесь мелко, и чтобы можно было плыть, не касаясь руками дна, идти им приходится довольно долго.
- Здесь прекрасно! – счастливо говорит Мальсибер. – Чудесное место! Давай тут и останемся? Город большой, Мексика, если что, рядом… говорят, здесь почти круглый год тепло и солнце – а какой здесь пляж!
- Давай пока не будем ничего решать окончательно? Тебе нужно ещё поправиться… хотя у меня для тебя скверная новость.
- Не порти мне настроение! – смеётся Ойген, символически брызгаясь в его сторону – капли, впрочем, не долетают, а падают рядом. – Что, я всё же умру?
- Я уже говорил: все умирают. Но конкретно с тобой это случится, я полагаю, весьма нескоро – новость не в этом.
- Ну говори же уже! – требует он, когда Снейп замолкает, явно не собираясь продолжать.
- Ты просил не портить тебе настроение. Я не порчу.
- Я тебя утоплю, - обещает Мальсибер. – Говори немедленно!
- Я не могу полностью снять заклятье – слишком много времени прошло между тем, как оно попало в тебя и началом лечения. Я могу только сдерживать его – и дальше будет хорошая новость, потому что делать я это могу практически вечно.
- Ну так и что в этом тогда такого плохого? – пожимает плечами Ойген – и тут же спрашивает подозрительно: – А как именно сдерживать?
- Зельями. Ты привыкнешь, - обещает тот. – Я напишу тебе, как их варить – потрудись выучить наизусть, мало ли что.
- Ты собираешься меня бросить?
- Бросают жён и детей, - досадливо отвечает Снейп и уточняет: - Ты мне жена или сын?
Мальсибер хохочет и, резко стукнув ладонями по воде, окатывает того снопом брызг:
- Друзей тоже бросают!
- Так мы друзья? – с непередаваемой совершенно интонацией спрашивает Снейп.
- Я – да! – они, наконец, заходят достаточно далеко, чтобы можно было поплыть, и Мальсибер с наслаждением ныряет, проплывает под водой несколько метров, а вынырнув, переворачивается на спину и ложится на воду, позволяя телу свободно качаться на волнах. – Ты тоже очень похож.
- На что я похож? – Северус просто медленно плывёт рядом.
- На друга! – Ойген смеётся. – Или у тебя действует малфоевский кодекс?
- В каком смысле?
- Ну как же… все же знают, что Малфои не дружат, - насмешливо говорит Мальсибер. – И это порой до оторопи заметно… а ты теперь просто не имеешь права никуда от меня деться!
- Позволь узнать, почему?
- Потому что ты обещал меня вылечить – и не сделал!
- Я же сказал: окончательно это невозможно. Но я не вижу ничего сложного в том, чтобы вечером или утром пить…
- Не важно! – прерывает его Ойген. – Ты обещал – и не сделал. Поэтому должен быть тут, что непонятного?
- Желаешь иметь ручного зельевара? – почти что смеётся Северус.
- Конечно! – ничуть не стесняясь, признаётся тот. – А кто бы на моём месте не желал?
- Посмотрим, - уклончиво говорит Снейп – и Мальсибер, как ни странно, отвязывается.
Выйдя из воды, они неспешно бредут по песчаному берегу, греясь в лучах утреннего, пока что нежаркого солнца – почему-то они оба не голодны, и никому из них пока что не хочется уходить с почти что пустынного и чистого сейчас пляжа. Они разговаривают – о разном, перескакивая с темы на тему: например, о желаниях и об их силе.
- Люди, как правило, желают очень простых вещей: любви, власти, денег, - говорит Северус – Ойген слушает, с интересом глядя то на него – то себе под ноги. – Чаще всего именно их желания и определяют мотивы их действий…
- Давай с примерами, - говорит Ойген.
- Ну давай… назови мне чьё-нибудь имя. Любое.
- Я, - смеётся Мальсибер.
- Ты не подходишь, - возражает Снейп. – Ты – статья особая… о тебе после. Давай кого-то попроще… поприземлённее. И не Малфоя, пожалуйста.
- Не Малфоя? Тогда Уизли, - немедленно отзывается Ойген. – Не знаю никого немалфоистее.
- Пусть Уизли,- соглашается Снейп. – Смотри: какое у них основное желание? Они все, так или иначе, хотят денег. И при этом…
- Ну что ты. Уизли вовсе не хотят никаких денег, - смеётся Мальсибер, перебивая. – Хотели бы – они бы давно у них были… ты просто не понимаешь, что такое желание!
- Ну расскажи мне, - кивает тот.
Они идут по кромке воды – тёплые волны бьются об их ступни, солнце высушивает белую еще кожу и волосы, и им обоим сейчас удивительно хорошо и даже благостно.
- Желание, Северус, - улыбаясь, говорит Ойген, - это когда я очень хотел тогда убраться из Хогвартса, а потом зашёл в эту хижину – а там ты полумёртвый, но всё же живой – и когда я решил, что желаю, чтобы ты присутствовал в моём будущем мире в натуральном виде, а не в качестве воспоминания, и потащил тебя за собой. И когда ты там в Париже, рискну предположить, тоже очень хотел, чтобы я жив остался – вот это желание. И когда та же Молли Уизли Беллу убила – в бою, между прочим, то есть, считай, на дуэли – вот это было оно. Так что не нужны им никакие деньги на самом деле, а всё, что им нужно, у них уже есть, - он улыбается, смотрит на Снейпа и спрашивает: - Ну а ты? Ты-то чем хочешь теперь заняться?
- А я не думал, - признаётся тот. – Сначала нужно работу найти…
- Зачем?
- Я не планирую карьеру карманника, - усмехается Снейп, - а фамильного сейфа у меня нет.
- Опять деньги… да забудь ты про них! – с досадливым смехом восклицает Мальсибер. – Я разве об этом тебя сейчас спрашивал? Деньги-деньги… у волшебника всегда будут деньги, если они ему понадобятся. Забудь.
- Так есть хочется, - улыбается Северус краешком губ. – И даже порой дважды за день.
- Да есть у нас деньги! – отмахивается Мальсибер. – Ты же талантливый человек, Северус! У тебя есть ум и талант – начни себе потихоньку делать тут новое имя! Я абсолютно не разбираюсь в том, что ты делаешь, но я же вижу, что тебе это нравится и интересно! Ну вот и займись… Бастет, да нам с тобой даже сорока нет! Мы ещё проживём лет сто, если не больше – ты понимаешь, что у тебя впереди целая длинная жизнь? В которой можно делать абсолютно всё, что захочется? Послушай, Северус, - начинает он увлечённо, - тебе нужно просто остановиться и подумать, чем ты хочешь заняться. Ты же талантливейший зельевар, маг, да просто учёный! Сделаешь себе имя – тебя же завалят заказами! И деньги появятся заодно, раз уж ты так зациклен на них. Просто на это нужно время – хотя бы несколько месяцев, может быть, год. Начни публиковаться под новым именем… не представляю, как это делается, но, наверное, я бы начал с чего-нибудь маленького, законченного – и интересного. И сделал бы себе такой образ кабинетного учёного, который сидел-сидел себе где-то дома… с тяжёлой семейной драмой, - смеётся Мальсибер и поясняет: – Драма отметает возможность любых неуместных вопросов, заранее дав все ответы… очень удобная штука. Вот, значит, сидел ты, писал в стол, работал – а теперь, наконец, драма закончилась, и ты решил выйти в люди: цену себе ты знаешь, но человек новый, готов, так сказать, войти в науку… через год ты будешь выбирать – что заказы, что журналы для публикаций!
- Хороший план, - кивает Снейп. – А есть что ты мне этот год прикажешь?
- Северус, - вздыхает Ойген, - ты не о том думаешь! Вот честное слово… ты понимаешь, что если ты подождёшь этот год… или, наверное, даже меньше – ты получишь в десятки… может, в сотни раз больше, чем если сейчас кинешься наниматься… куда? Снова учительствовать? Или в помощники аптекаря пойдёшь? Ладно, если это так важно – позволь мне стать твоим меценатом? Ты же в самом деле талантлив – должен же я хоть что-то полезное в жизни сделать? В конце концов, ты меня спас – я же вижу, я в жизни бы никогда сюда не добрался, меня бы давно уже схватили, и сидел бы я сейчас в Азкабане… ты полагаешь, это не стоит того?
- Меня знаешь, что удивляет? – задумчиво говорит Снейп. – Вот прежде я понимал: ты – богатый человек, из древней семьи, со старинным домом и эльфами… но сейчас ведь мы с тобою на равных: у тебя точно так же ни кната нет. Однако тебя это почему-то абсолютно не волнует… и я не верю, что тебе так понравилось быть карманником и разыскивать потерянные кошельки.
- Нет, конечно, - смеётся тот. – И здесь центы и доллары, привыкай. Но я на тебя совсем не похож… мы с тобой в этом смысле даже, пожалуй что, антиподы. Ты со школы работал – причём, как выяснилось, ещё и весьма, я бы сказал, разнообразно, - веселится Ойген. – А я после школы маялся дурью, потом отсидел не хочу даже вспоминать сколько лет в Азкабане, потом попал в какой-то театр абсурда и жути – в общем, я, по сути, ничем путным в жизни так и не занимался. Мне надоело! Я хочу, наконец, делом заняться! – он снова смеётся. – Мне не с чего останавливаться, я никогда никуда и не двигался! Сравнил, тоже… а вот тебе – в самый раз было бы. Позволь себе сделать, наконец, паузу – ну а мне давно уже пора начать двигаться!
- Ты предлагаешь мне пожить у тебя на содержании? – задумчиво уточняет Снейп.
- Я предлагаю тебе компаньонство! – почти в отчаянии смеётся Мальсибер. – В прошлом и позапрошлом веке – штука весьма популярная… сейчас про это почти забыли – а зря! Потому что, по-моему, это отличная вещь. Северус, - он резко оборачивается к нему, - я не хочу приходить в пустой дом! Я никогда в жизни не жил один, и меня это просто пугает! Потому что один я был только в мрачной камере Азкабана, и ассоциация эта меня совершенно не радует! У нас в доме всегда было полно народу… потом я сел, родители умерли, а когда я вышел – я дома почти что и не был, и даже тогда там всегда были эльфы! Тут завести эльфа я смогу очень нескоро – они даже на мой взгляд дорогие, да и толку от него не будет: он же чужой… а я надеюсь со временем добраться до собственных. А один я просто свихнусь… Не заставляй меня проходить через это! – говорит он почти умоляюще.
Снейп смотрит на него странно, потом качает головой и говорит почти удивлённо:
- Я так и не понимаю, как ты это делаешь. Никогда не понимал – и даже сейчас, когда ты только что опять проделал это у меня на глазах – я не понял.
- Что я опять сделал?! – страдальчески спрашивает Ойген, но в чёрных глазах плещет радостный, практически торжествующий смех.
- Перевернул всё с ног на голову. Но самое странное знаешь что, - говорит Северус очень задумчиво, - я должен был бы чувствовать возмущение, унижение или что-то подобное в ответ на твоё дикое предложение…
Он замолкает, искоса глядя на Ойгена, и тот тут же подыгрывает:
- … а ты?...
- … а я понимаю, что это – действительно самое разумное и правильное решение. Потому что если у меня будет несколько свободных месяцев – я в самом деле сделаю здесь себе имя. И даже смогу обойтись без твоих советов по этому поводу – хотя, признаю, нынешний был хорош.
- Так ты согласен? – совершенно счастливо спрашивает Мальсибер.
- Да, - пожимает плечами Северус – и улыбается уголком рта.
