Самба

Глава 13

Формально зима уже давно закончилась. В действительности же она ушла, только когда мартовское солнце, в перерывах между заморозками и холодным дождем обещавшее скорое тепло, сменилось наконец по-настоящему теплым апрельским. В лесу кое-где ещё белели рыхлые ноздреватые сугробы, но между камнями школьного двора уже пробивалась яркая свежая трава, а около южной стены задорно желтели первые одуванчики. Профессор Спраут сияла, как начищенный котел; вместе с пробуждающейся растительностью она откровенно радовалась каждому новому дню. Даже Филч поделился со Снейпом своими соображениями по поводу наступающей весны. Встретив как-то профессора в коридоре, ведущем в библиотеку, завхоз заметил:
— Вы видели, профессор, — эльфы убрали вторые рамы из окон в классах? Значит, уже весна…
— Да уж, верная примета, — фыркнул Снейп. Его несколько тяготило подчеркнутое расположение завхоза, считавшего профессора зельеварения своим единомышленником в вопросах контроля над соблюдением школьных правил, но своеобразный ход мыслей Филча всегда забавлял Снейпа.
Но острее всего смену времени года ощущали, конечно же, ученики. Уставшие прятаться от зимней непогоды по теплым факультетским гостиным, они при любой возможности стремились на улицу, наполняя школьный двор гомоном и смехом. По вечерам же особенным успехом пользовались темные закутки редко посещавшихся уголков замка и лестничные площадки верхних этажей, где влюбленные парочки могли скрыться от лишних глаз.
Теплый весенний ветер приносил с собой дразнящие запахи романтики и свободы. И хотя в подземелья он не проникал, отголоски его воздействия на неокрепшие умы и сердца школьников донеслись и до комнат слизеринского декана.
Их вестником стала мадам Помфри, с озабоченным и расстроенным видом появившаяся как-то вечером у него в кабинете.
— Северус, мне опять нужно это зелье… — с удрученным видом сказала она, — то, что ты варишь для устранения… последствий.
Снейп поднял голову, отрываясь от проверки обзорных эссе по теме «Свойства магических трав, произрастающих на территории Великобритании», без сдачи которых грозился не допустить пятый курс до экзамена на уровне СОВ.
— Снова Хаффлпаф? — понимающе спросил он.
Поппи кивнула:
— Ванесса Фуллхед, седьмой курс… У Помоны опять будут неприятности.
Неприятности подобного рода случались обычно именно на её факультете, хорошо хоть не каждый год. Мягкосердечие профессора гербологии вкупе с недальновидностью некоторых её учениц иногда приводило к печальным последствиям.
— Кто счастливый папаша, известно? — холодно поинтересовался Снейп.
— Дэвид Томпсон, Гриффиндор, — поморщившись, ответила Поппи. — Ему тоже что-нибудь свари, чтоб неповадно было, — попросила она, недобро сверкнув глазами.
— Да уж постараюсь, — с готовностью ответил Снейп. — Пусть как следует запомнит последствия своих… романтических прогулок. Казалось бы, все возможные меры уже приняты, и все равно эти безмозглые дети умудряются найти возможность испортить себе жизнь! — раздраженно пробурчал он. — И мне заодно.
— Неужели это зелье такое сложное? — мадам Помфри, сочувственно смотрела на зельевара, но в голосе её сквозило недоверие. — Мне казалось, что там нет ничего, что могло бы вызвать затруднения у мастера твоего уровня.
— Абсолютно ничего, — саркастически произнес профессор. — Исключая тот факт, что взяв на себя труд приготовить его, я автоматически становлюсь соучастником убийства.
Медсестра удивленно подняла брови:
— Не думала, что тебя заботят подобные вещи...
— Даже если бы они меня совершенно не заботили, это не отменяло бы магической связи между зельем и приготовившим его волшебником, — резко сказал Снейп. — Впрочем, по сравнению с тем, что мне, возможно, придется варить для мисс Уизли, зелье для прерывания беременности кажется сущей ерундой.
— Ты нашел что-то для неё? — вскинулась Поппи.
Профессор, не обращая внимания на нетерпеливый взгляд медсестры, потер переносицу и, откинув со лба упавшие пряди волос, неохотно ответил:
— Скажем так: есть некоторые идеи, которые, возможно, удастся воплотить.
Это известие явно обрадовало мадам Помфри, заставив её на время забыть о плачевных последствиях любовных похождений семикурсников: из подземелий она вышла гораздо менее удрученной, чем вошла туда.
Говоря о «некоторых идеях», Снейп несколько кривил душой. Он уже практически составил рецепт зелья, разделяющего сущности, и даже провел некоторые промежуточные эксперименты. Проблема заключалась в том, что никакой возможности заранее опробовать его действие у него не было. Профессор понимал, что настало время рассказать о результатах своих исследований Дамблдору и Минерве. Но уже некоторое время он откладывал этот разговор, оправдывая себя необходимостью ещё раз перепроверить все расчеты, а по сути — не решаясь из зыбких теорий перейти наконец к практическим действиям, в результате которых был совершенно не уверен.

Когда Снейп наконец пришел в директорский кабинет и положил перед МакГонагалл свиток с рецептом, на её лице явственно читалось облегчение, смешанное с надеждой. Она пробежалась глазами по написанному тексту и одобрительно покивала. Впрочем, профессор не рассчитывал на то, что Минерва может дать ему какой-то полезный совет или оценить проделанную им работу: познания директора в зельеварении хоть и были выше среднего уровня, всё же не простирались настолько далеко. Её реакция скорее говорила о том, что она была уверена: если уж Снейп решился на разговор с ней, значит он приблизился к решению проблемы.
— Я как раз собиралась пить чай. Ты не против составить мне компанию? Заодно всё расскажешь, — предложила директор, кивая на маленький столик в углу, на котором уже стоял чайный прибор. Мгновенно наколдовав вторую чашку, она пригласила его садиться и сама опустилась в кресло напротив.
Отказываться не было смысла, хотя разговор предстоял не из приятных. В отличие от МакГонагалл, сам Снейп в данном случае вовсе не был уверен в том, что его размышления привели к верному результату, а за чаем, по крайней мере, будет удобнее заполнять паузы, которые неизбежно возникнут.
— Поппи говорила, что у тебя вроде бы что-то получается, но я не решилась приставать с вопросами раньше времени, — сказала директор, пододвигая к сидящему напротив неё зельевару чашку и вазочку шоколадных конфет и выжидательно глядя на него.
— Я подобрал состав, предположительно позволяющий разделить заключенные в одном теле души, — немного помедлив, начал Снейп. — На практике его никто, как вы понимаете, не проверял, но по моим расчетам, должно сработать.
— Джинни выпьет зелье и будет свободна? — недоверчиво спросила МакГонагалл. — На словах всё выглядит слишком просто… Однако судя по твоему виду, есть какие-то «но».
Скривив губы в усмешке, Снейп обвел взглядом кабинет, задержавшись на внимательно вслушивающемся в разговор портрете Дамблдора, и кивнул.
— Там одни сплошные «но» и «если», Минерва. Прежде всего, это не то зелье, которое можно вот так запросто взять и выпить. Нужны некоторые подготовительные ритуалы. Да и сам состав не из простых... Но сварить его я сумею. И надеюсь, что оно окажет нужное действие. Хотя гарантировать ничего не могу. Но одного зелья недостаточно…
Снейп взял из вазочки конфету, рассеянно повертел её в руках и, так и не развернув, положил рядом с чашкой. Теперь, когда он начал излагать свои идеи директору, шансы на успех казались ему вообще смехотворными, и он поражался собственной самоуверенности, заставившей его взяться за это дело. МакГонагалл не торопила его и не спеша пила свой чай, видимо, догадавшись, что Снейп пришел именно за тем, чтобы поделиться с ней своими сомнениями. Наконец он прервал затянувшуюся паузу.
— Зелье лишь позволит отделить оставшуюся в душе Джинни часть Лорда и разорвать образовавшуюся между ними связь, — пояснил он. — Но для того, чтобы уничтожить его навсегда, нужно будет использовать заклинание…
Профессор повел плечами, словно пытаясь стряхнуть лежащую на них тяжесть, и снова замолчал.
— Это заклинание ты тоже придумал сам? — заинтересованно спросила МакГонагалл.
— Да нет, — усмехнулся Снейп, и в его голосе проскользнуло что-то зловещее. — Это сделали задолго до меня. И как раз его-то, в отличие от зелья, уже опробовали много раз. Так что в его действенности можно не сомневаться.
— И что же это за заклинание? — по тону вопроса было понятно, что Минерва ждёт, в чем же подвох.
— Avada Kedavra, — без выражения ответил профессор и перевел взгляд на портрет Дамблдора, ожидая его реакции. Дамблдор озабоченно кивнул, и Снейп с некоторым облегчением принял этот знак одобрения. Старый волшебник явно догадывался о его замысле и разделял с ним опасения.
— Как это понимать? — недоуменно спросила МакГонагалл.
— Буквально, Минерва, — слегка раздраженно ответил Снейп. — Смертельное проклятье не наносит видимых повреждений телу. Оно просто отделяет от него душу. Теоретически можно предположить, что если при произнесении проклятья сконцентрироваться именно на частице души, принадлежащей Лорду, то другая душа, находящаяся в том же теле, останется невредимой.
Директор нахмурилась, явно пытаясь осмыслить сказанное. В отличие от Дамблдора, она предпочитала ограничиваться исследованиями превращений материи и не соваться в такие туманные области, как превращения души. Поэтому теперь она явно не знала, как реагировать на слова своего коллеги. Впрочем, Снейп и не ждал её реакции. Его взгляд был обращен к висящему на стене портрету.
— А ты не думал, что Том потянет её за собой? — наконец вмешался в разговор Дамблдор. — По крайней мере, с Гарри произошло именно это: на вокзал они с Томом попали вместе.
— Думал, конечно, — угрюмо кивнул Снейп. — Но Поттер смог вернуться. Вы сказали, что у него был выбор. И у нас есть основания полагать, что у мисс Уизли он тоже будет.
Дамблдор слегка нахмурившись смотрел с портрета, и под этим взглядом сомнения мастера зелий перерастали в уверенность в том, что все его рассуждения выглядят здраво лишь в теории.
— Я знаю, Альбус! — наконец сорвался он. — Это очень рискованно. Но других идей у меня нет.
По недоуменному взгляду Минервы было видно, что она не совсем понимает, в чем состоит проблема, и Дамблдор повернулся к ней.
— Чтобы вернуться, нужно иметь для этого очень вескую причину, — пояснил он. — У Гарри была его миссия, его желание победить Волдеморта и спасти волшебный мир от этого зла. Он был готов пожертвовать собой, но даже при этом он всё равно хотел жить. Но Джинни… Если я правильно понял, её жизненные силы сейчас на исходе. Я не уверен, что она захочет вернуться.
— То есть вы хотите сказать, что мы должны оставить всё как есть? — вскипела Минерва. — Позволить девочке умереть и даже не попытаться её спасти?
— Вы защитили её, насколько могли, — рассудительно ответил Дамблдор. — Да, Том приложит все усилия к тому, чтобы свести её в могилу. Но для этого ему, возможно, потребуется долгое время. Шансов же на удачный исход задуманного Северусом плана действительно мало. Он и сам не может гарантировать, что зелье произведет должный эффект, не говоря уже о том, что смертельное проклятье придётся послать именно в нужную часть души — а это невероятно трудно. Но главное — в своем нынешнем состоянии Джинни вряд ли захочет вернуться к жизни, когда уже переступит черту.
Снейп молча слушал их спор, глядя на полированную поверхность стола. Он разделял негодование МакГонагалл: ему было больно смотреть, как Джинни медленно угасает и ничего не предпринимать. Но Дамблдор был прав: попытка спасти девушку могла с очень большой вероятностью закончиться её мгновенной смертью. И сознание того, что в этом случае Джинни умрет от его руки, усиливало эту боль.
— Может быть, мы предоставим решить это ей самой? — с вызовом спросила МакГонагалл.
— Давайте немного подождем, — сказал вдруг Снейп. — С мисс Уизли хватит и сознания того, что в её душе застрял кусок тёмного мага. Добавлять к этому понимание собственной обреченности — не лучшая идея. Сейчас главное, чтобы у неё было желание бороться и жить дальше. Я подумаю, как повысить шансы на то, что ритуал пройдет удачно, а до тех пор будет разумно оставить всё как есть. Альбус, я бы попросил вас посмотреть рецепт: вы же в свое время занимались алхимией, к тому же в зелье входит драконья кровь…
Снейп развернул свиток и положил его на стол так, чтобы тот был виден Дамблдору.
— Я оставлю вам свои записи на ночь, чтобы вы могли спокойно почитать их? —предложил он, и после утвердительного кивка старого директора взмахнул палочкой, и пергамент засиял мягким желтоватым светом.
— Чтобы Минерве не пришлось оставлять зажженные факелы, — пояснил он.
Дамблдор с любопытством перевел взгляд с пергамента на Снейпа и одобрительно улыбнулся.
— Ты всегда уделяешь внимание мелочам. Минерва, ты позволишь нам с Северусом перекинуться парой слов наедине? — подчеркнуто вежливо попросил он.
МакГонагалл явно не понравилось, что её выпроваживают из собственного кабинета, но она, тем не менее, вышла без возражений. Другие директора деликатно прикрыли глаза, а некоторые даже покинули свои рамы, чтобы не мешать разговору.
— Что-то не так с рецептом? — обеспокоено спросил Снейп, едва дверь за Минервой закрылась.
Вместо ответа Дамблдор кивнул на пергамент:
— Очень приятный свет. Жаль, что я не знал этого заклинания, а то бы непременно пользовался им: гораздо удобнее, чем свечи… Что же касается зелья, то я не могу так быстро делать выводы о его действии. Но в этом я полностью полагаюсь на тебя. Алхимия была для меня скорее хобби, и вряд ли я знаю в этой области больше твоего. Но я обязательно посмотрю, что ты написал, — остановил он готовые сорваться с губ профессора возражения. — Однако сейчас я хочу поговорить с тобой не о зелье.
В ответ на это заявление Снейп непроизвольно напрягся. Такой поворот ему очень не нравился: зная Дамблдора, можно было предположить, что у старика есть какой-нибудь хитрый план, выполнение которого он по обыкновению хочет поручить зельевару.
Словно подтверждая его опасения, Дамблдор пристально посмотрел на своего бывшего коллегу и проникновенно начал:
— Ты ведь помнишь, Северус, что Гарри победил Тома силой любви, — он перевел задумчивый взгляд в пространство и добавил: —Возможно, и здесь тоже поможет любовь… Если у Джинни будет любимый человек, шансы на её возвращение значительно возрастут, не так ли?
— Мисс Уизли не желает видеть Поттера, и даже если я смогу уговорить её пообщаться с ним, вряд ли это что-то изменит, — покачал головой Снейп. — Или вы предлагаете мне использовать приворотное зелье?
— Нет, приворотное зелье здесь не годится, — согласился Дамблдор. — Оно не вызовет достаточно глубоких чувств, да и действие его по ту сторону материального мира, скорее всего, прекратится. Не говоря уже о непредсказуемом взаимодействии между ним и зельем, разделяющим сущности. Я говорил вовсе не о приворотном зелье. Признаться, я имел в виду даже и не Гарри.
Директор улыбнулся и посмотрел Снейпу прямо в глаза. Профессору стоило некоторых усилий чтобы не отшатнуться: он уже успел забыть, как при желании может смотреть его бывший патрон: подобные взгляды пронзали не хуже круциатуса.
— Вы ведь очень хорошо ладите с ней… Просто подумай об этом, — миролюбиво предложил Дамблдор, не дожидаясь ответа. — Думаю, тебе пора, — закончил он, дружелюбно улыбнувшись.
Профессор резко развернулся и, не прощаясь, вышел из кабинета. К счастью, МакГонагалл не было ни на лестнице, ни в коридоре около входа в башню. Видимо, она решила пройтись по школе, что несказанно радовало Снейпа: сейчас у него не было никакого желания разговаривать с кем бы то ни было и отвечать на неизбежные вопросы.
Дамблдор даже после смерти не утратил присущую ему способность выбивать из колеи своими высказываниями. Ход мыслей директора, как всегда, был непредсказуем, а его предложение при всей своей логической обоснованности выглядело слегка безумным. Старый интриган предлагал ему соблазнить Джинни, привязать её к себе, чтобы увеличить её шансы выжить, как нечто само собой разумеющееся,
Без сомнения, когда ставкой в игре становится человеческая жизнь, правила иногда приходится менять на ходу… Но предложение Дамблдора казалось Снейпу невероятно циничным даже для сложившейся ситуации. Стремительно спускаясь в свои подземелья, он мысленно ругал последними словами снова вмешивающегося в его жизнь Дамблдора. Однако когда он наконец немного остыл, ему стало понятно, что злит его не столько высказанное бывшим директором предложение, сколько то, что теперь ему волей-неволей придётся задуматься о своих отношениях с мисс Уизли.
Уже почти полгода Снейп старательно избегал мыслей об этом предмете. При этом он чётко понимал, что Джинни очень приятная девушка. Он не раз отмечал про себя, насколько ему легко и уютно в её обществе. Да и все происходящие с ней несчастья он в последнее время воспринимал очень близко к сердцу, испытывая неподдельный страх за её жизнь. Но говорить или хотя бы думать о каких-то более близких отношениях он упорно не хотел.
Безусловно, Джинни даже в своем нынешнем, не лучшем состоянии, оставалась привлекательной женщиной, а он был одиноким и ещё не старым мужчиной, но… прежде всего она до сих пор была для него женщиной Поттера. Пусть бывшей, но это уже несущественно. А главное — он помнил, как был влюблен в юности. Помнил, как сердце сжималось от одного только взгляда. Помнил острое, почти болезненное ощущение кипящего в груди живого чувства, такого сильного, что трудно было провести грань между счастьем и болью. Все, что могло гореть в нём, сгорело тогда, и он был уверен, что не сможет пережить больше ничего подобного. И главное — не сможет предложить этого Джинни. Только уважение, понимание, дружескую поддержку. То, что делал для неё сейчас. Он был всегда рад её обществу, но отдавать ей свое остывшее сердце в его планы не входило. Да и не похоже было, чтобы это было нужно ей самой. Неужели Дамблдор даже с портрета видел больше, чем сам Снейп, проводивший с девушкой довольно много времени?..
Вечер профессор закончил, снова и снова проклиная хитрого старика, вынудившего его заглянуть себе в душу и попытаться разобраться в чувствах, саму возможность существования которых он предпочитал отрицать.