Глава 14. Огромная правдаРождество прошло, и библиотека вновь стала самым "популярным" местом в школе. Ученики отчаянно трудились, наверстывая упущенное время. События прошедшего дня уже представлялись им бесконечно далекими. Даже снежная битва, взбудораживавшая и захватившая большую часть учеников, была позабыта. И хотя Рождественский бал и связанные с ним события теперь представлялись неважными, казалось, шептание и шушуканье девушек за спиной Гарри только усилилось, преследуя его, куда бы он не направился.
Гарри сидел, с головой зарывшись в книги и ворохи пергаментов. Он только что закончил эссе по Трансфигурации и теперь неохотно приступил к Зельям. Гермиона сидела напротив него, похороненная под громадой своего домашнего задания по Арифмантике. Рядом с ней сидела Джинни и строчила эссе по Защите, стараясь не отвлекаться на Фреда с Джорджем, сидевших напротив нее и "беззвучно" переговаривавшихся друг с другом. По их возбужденным голосам можно было с полной уверенностью сказать, что тема их разговора была далека от области учебы.
Оглядевшись, Гарри заметил Рона, сидевшего за соседним столом вместе с Дином, Симусом, Невиллом, Парватти и Лавандой. Четверо парней, казалось, не находили себе места, ибо девушки все время перешептывались, иногда начиная сдавленно хихикать. Гарри вздохнул и вернулся к Зельям. Это было последнее домашнее задание на каникулы. Закончив его, он мог приступить к другой задаче. Он собирался последовать совету Седрика. Единственная проблема была в том, что придется все делать глубокой ночью, чтобы никто не мог заметить его крадущимся в ванну для старост. Все старосты были с пятого курса и выше, так что Гарри был недостаточно взрослым, чтобы даже просто зайти туда.
Закончив эссе, Гарри стал собираться, но как ни старался не шуметь, все же привлек к себе внимание окружающих. После Рождества многое изменилось — тогда он мог хоть говорить с самим собой, не привлекая ничьего внимания: никого вокруг него не было.
Похоже, стоит подыскать более уединенное место. Я не смогу разбираться с загадкой с целой школой за спиной.
Гермиона с любопытством взглянула на Гарри, когда он отложил ее книгу.
— Ты что это делаешь? — спросила она. — У нас столько домашней работы. Представляешь, сколько нам потребуется времени, чтобы написать хотя бы эссе по Защите?
— Два с половиной часа, — тихо проговорил Гарри и встал, крепко прижимая к себе сумку, чтобы та не открылась. — Гермиона, думаешь, чем я занимался перед Рождеством? Мне нужно было отвлекаться от загадки яйца время от времени. Я все закончил. — Он положил обратно книгу, которую было собирался вернуть на полку. — Это поможет с эссе по Зельям, — и с улыбкой добавил: — Желаю повеселиться.
Гермиона нахмурилась, а Фред с Джорджем из последних сил сдерживали смех. Гарри вышел из библиотеки, не обращая внимания на остальных учеников, пораженно смотревших на него. Это было сродни приближению апокалипсиса, когда Гермионе Грейнджер потребовалась помощь с домашней работой, которую Гарри — о, ужас! — уже закончил.
Той ночью, скрывшись под плащом-невидимкой и захватив карту Мародеров и школьную сумку с лежавшими в ней золотым яйцом, перьями, чернилами и несколькими листами пергамента, Гарри украдкой выбрался из башни Гриффиндора и направился прямиком к ванне для старост. Он подошел к статуе волшебника, который выглядел растерянно, надев перчатки не на те руки, и пошел дальше, пока не достиг четко видневшейся двери. Несколько раз оглянувшись и проверив, что вокруг никого нет, Гарри прошептал пароль и отошел на шаг, наблюдая, как дверь медленно открывается.
Быстро и тихо, как только мог, Гарри зашел внутрь и закрыл дверь, для надежности заперев ее заклинанием. Он не хотел давать судьбе лишний шанс подложить ему свинью. Теперь никто не смог бы войти, и Гарри снял плащ и оглядел большую комнату, в которой оказался. Освещение было тусклым, но Гарри мог разглядеть большой прямоугольный бассейн посередине комнаты. По его периметру располагались золотые краны, вентили которых были украшены драгоценными камнями всевозможных цветов. Был даже трамплин для прыжков на высоте примерно с рост Гарри. На стене висел портрет светловолосой русалки, которая сейчас спала. Гарри сделал мысленную пометку соблюдать абсолютную тишину, чтобы не разбудить ее.
Опустив сумку на пол, Гарри медленно ее открыл и достал яйцо. Ощутив прилив сообразительности, Гарри трансфигурировал свои штаны в плавки. Взяв одно из полотенец, он положил его на краю бассейна, потом снял рубашку, кобуру для палочки, ботинки и носки. Открыв несколько кранов, Гарри заполнил бассейн горячей водой и положил яйцо рядом с полотенцем. Закрыв краны, парень медленно опустился в воду, а затем взял яйцо.
Глубоко вдохнув, Гарри опустился с головой под воду и открыл яйцо. Хор голосов, противней которых Гарри еще не слышал, заполнил уши. Кожа Гарри сразу покрылась мурашками.
Ищи нас там, где слышишь голоса —
Мы петь не можем вовсе над водой.
И помни, не смотря на чудеса:
Имеем мы ключ от рассудка твой.
Ведь с тем, чего лишишься ты,
Вся жизнь твоя милей и краше.
Не думай долго, лучше поспеши:
Час поисков — условье наше.
Когда падет последняя песчинка
В подводных наших водяных часах,
Тогда закроется тропинка —
Почиет горе о потерянном в веках.
Гарри закрыл яйцо, вдохнул свежего воздуха, нырнул и снова его открыл. Прослушав еще раз это подобие песни, Гарри вынырнул и выдохнул остатки воздуха. Как можно быстрее, Гарри положил яйцо на краю бассейна, вытер полотенцем руки, схватил перо, окунул его в чернильницу и принялся записывать все, что смог вспомнить. Удалось записать половину, а затем снова пришлось нырять в бассейн на очередной "сеанс".
Когда вся песня была записана, Гарри вылез из бассейна и вытерся полностью. Накинув рубашку и обернув полотенце вокруг талии, он сел на пол и еще раз внимательно перечитал слова песни. Смысл был довольно прост: нужно найти мерфолков, найти за час то, что они у тебя украдут. Значит, оставалось найти способ дышать под водой в течение часа.
Это представлялось уже не таким сложным.
Прибравшись за собой как можно быстрее, Гарри полностью оделся, сверился с Картой Мародеров и, накинув плащ-невидимку, вышел из ванной. Вокруг не было ни души, и Гарри смог быстро добраться до башни Гриффиндора, не будучи замеченным. Сегодня уже было поздно что-либо делать, но Гарри был готов провести в библиотеке еще не один долгий день. Не говоря уже о том, что он плохо плавал, парень не имел ни малейшего представления о том, как дышать под водой. На уроках они еще этого не проходили.
Используя оставшееся время перед началом занятий, Гарри пришел к выводу, что есть всего три области магии, которые могут ему помочь в этой задаче: Заклинания, Трансфигурация и Зелья. Начал он с Заклинаний, углубившись в книги в поисках любой возможности. Так он нашел заклинания воздушного пузыря и записал о нем все, что смог найти. Потом настал черед Трансфигурации. Очевидным решением было трансфигурировать себя в водное животное. Поиски его в этом направлении отбили любое желание воспользоваться этим способом. Мало того, что подобная магия была очень сложной, так еще было чревато последствиями, о которых Гарри не хотелось даже думать.
Теперь Гарри стал искать зелье, которое могло бы ему помочь, но результатов пока не было. Уже потеряв счет просмотренным книгам, Гарри все же не решался подойти за помощью к профессору Снейпу, не то чтобы не хотел. Парень не сомневался, что есть зелье на этот случай, просто он не может его найти. Это, вероятно, было наиболее обидно: знать, что оно существует, но не иметь возможности узнать.
Начавшиеся занятия лишь осложнили поиски. Воцарившаяся холодная погода заставила учеников возненавидеть свои занятия, проходившие на открытом воздухе, особенно Уход за Магическими Существами, где не было никакого укрытия вообще. Гарри с Гермионой уже готовились к очередной встрече с соплохвостами, которых они проходили, и очень удивились, увидев, что вместо Хагрида их поджидает кое-кто другой.
тоявшая перед ними женщина с серыми волосами представилась как профессор Граббли-Планк и сказала, что будет временно замещать Хагрида, которому сейчас нездоровилось. Гарри с Гермионой заволновались. Хагрид так любил свой предмет. Он бы ни за что его не пропустил, если бы, конечно, не произошло что-то совсем ужасное.
Профессор Граббли-Планк проводила учеников к опушке леса, где к дереву был привязан большой единорог. Сердце Гарри тут же потянулось к существу. Оно не заслуживало подобного обращения, хотя только так ученики могли его хорошо рассмотреть. У Хагрида, казалось, все существа показывали себя добровольно. Гарри встретился с единорогом взглядом, и они долго смотрели друг на друга. Гарри не мог себе объяснить как, но он понял единорога. Почти инстинктивно Гарри поклонился животному, которое поклонилось в ответ.
— Так, парни, прошу оставаться на своих местах, — распорядилась профессор. — Единороги предпочитают, когда до них дотрагиваются люди женского пола.
Девочки захихикали и стали медленно приближаться к единорогу. Тот, увидев надвигавшуюся толпу девушек, в страхе заметался на привязи. Профессор Граббли-Планк тут же приказала всем отойти и ждать, пока единорог успокоится. Зная, что это произойдет еще не скоро, Гарри вышел вперед, игнорируя предупреждения возмутившейся Гермионы и нового преподавателя. Гарри продолжал приближаться, держа руки перед собой, показывая тем самым единорогу, что не желает ему вреда.
Единорог начал медленно успокаиваться, по-прежнему не сводя глаз с Гарри, только теперь в них не было страха, лишь любопытство. Гарри снова поклонился единорогу, потом потянулся и осторожно опустил руку на голову существа, принявшись поглаживать его, успокаивая.
— Все хорошо, — мягко произнес Гарри. — Мы не причиним тебе вреда. Мы лишь хотим изучить ваш вид.
Единорог издал звук, который можно было бы охарактеризовать, как саркастическое фырканье, затем подошел к нему и покорно склонил голову. Гарри засмеялся. Он и не знал, что единороги обладают таким качеством, как сарказм. Оглянувшись на остальных учеников, Гарри начал волноваться — все в оцепенении смотрели на него. Как же он им все объяснит?!
— Э-э… думаю, сейчас будет все хорошо, — произнес он, продолжая гладить существо. — Просто не подходите к нему всем скопом. Он не слишком доверяет людям.
Парвати и Лаванда первыми осторожно вышли вперед, готовые в любой момент броситься наутек, если единорог снова начнет капризничать. Гарри продолжал поглаживать существо и тихо с ним разговаривать, пока ученики один за другим осторожно его ласкали. Наконец профессор Граббли-Планк отошла от шока и стала рассказывать ученикам об единорогах. Гарри игнорировал ее любопытные взгляды, молясь про себя, чтобы занятие поскорее закончилось. Нужно было как можно быстрее скрыться, чтобы избежать неизбежных в противном случае вопросов.
Но сразу уйти не удалось. Едва их отпустили, Гарри поспешил на помощь Гермионе, которая стояла рядом с Малфоем. Лицо ее горело от возмущения. Это не предвещало слизеринцу ничего хорошего.
— Ты грязный, отвратительный, жалкий хорёчек! — прокричала Гермиона, выхватив палочку и указав ею на Малфоя. — Как ты посмел сказать такое?!
Гарри обхватил Гермиону сзади и оттащил от Малфоя, ровным голосом бросив тому:
— Советую тебе побыстрее смыться.
Повторять дважды не пришлось — Малфой поспешил вдогонку за остальными слизеринцами. Когда тот оказался достаточно далеко, Гарри отпустил Гермиону и развернул лицом к себе.
— Гермиона, что случилось? — спросил он.
Вместо ответа она протянула ему экземпляр "Ежедневного пророка". Гарри развернул его, тут же наткнувшись на большой заголовок "
ОГРОМНАЯ ОШИБКА ДАМБЛДОРА", под которым находилась большая фотография Хагрида. В статье Рита Скитер поливала грязью Хагрида, историю его жизни и методы преподавания. Сообщалось также, что Хагрид наполовину великан, а затем шло пренеприятнейшее перечисление всех ужасных свойств великанов. Дойдя до конца заметки, Гарри от удивления расширил глаза — в тексте упоминался и он.
"
Ваша покорная слуга задалась вопросом, чего же пытается добиться Альбус Дамблдор, позволяя полукровке преподавать детям, среди которых есть и Мальчик-который-выжил. Наши источники сообщили, как Дамблдор заботился о Гарри Поттере после той ужасной ночи много лет назад. Сначала он отдал Гарри его жестоким дяде и тете, а потом, лишь бы избавить ребенка от их "заботы", передал Гарри бывшему преступнику и оборотню. И поскольку история показала пагубность многих решений Дамблдора, репортер не сомневается, что Гарри Поттера нужно как можно скорее избавить от этого опаснейшего общества, пока не случилось непоправимое".
Гарри не двигался. Он перестал даже дышать. Избавить? Нет, этого не может быть. Сириус и Ремус его опекуны. Они позаботятся о нем лучше, чем кто бы то ни было. Они стали для него такой семьей — Дурслям до них, как пешком до луны. Они столько сделали для него, пошли на чудовищный риск. Сириус рисковал получить поцелуй дементора за побег из Азкабана, а Ремус в прошлом году рисковал собственной свободой, помогая Гарри выяснить правду.
— Гарри, — мягко произнесла Гермиона, — ты в порядке?
Он взглянул на Гермиону, и та сразу же поняла, что с ним далеко не все в порядке. Он просто не мог в это поверить. Хагрид полувеликан. И что? Он ни чуточку не опасен. Единственное в нем, что является опасным, это его любовь к разным опасным существам. Это как Ремус. Любой, кто знает этих двух людей, может без тени сомнения подтвердить: они не опасны.
— Мы должны сегодня после уроков навестить Хагрида, — тихо произнес Гарри и направился к замку. — Я хочу знать, как Рита Скитер до этого докопалась. Мы знаем Хагрида уже несколько лет, и он ничего нам не говорил об этом.
— Возможно, Хагрид случайно проговорился, — предположила Гермиона. — В прошлом так уже было.
— Не в этот раз, — ответил Гарри. — Не могу поверить, что она втянула меня в это. Ведь никто меня не заставлял посещать занятия Хагрида или жить вместе с Ремусом и Сириусом. Каждый раз, когда я думаю, что все наконец-то наладилось, что-нибудь такое случается.
Гермиона с жалостью посмотрела на Гарри.
— Не придавай значения, Гарри, — мягко произнесла она. — Все прекратится через пару дней.
Гарри не мог поверить, что Гермиона сейчас так равнодушна.
— Гермиона, это никогда не прекратится! — прошипел он. — Ты хоть представляешь, как Волшебное сообщество относится к полукровкам? Знаешь ли ты, что в прошлом году я чуть вновь не отправился к Дурслям, так как Ремус не мог стать моим опекуном по той идиотской причине, что он оборотень? Оборотни и великаны ассоциируются в умах волшебников с темными созданиями. Они вообще не имеют никаких прав. И министр позволил Ремусу быть рядом со мной по единственной причине — чтобы заткнуть мне и Сириусу рот. Большая удача, что Сириуса признали невиновным и позволили оформить опеку надо мной.
Гермиона с выражением ужаса на лице посмотрела на Гарри. А они, тем временем, уже поднялись по ступенькам и вошли в Вестибюль.
— Но это ведь несправедливо! — воскликнула она, чем привлекла к себе несколько заинтересованных взглядов.
Она нервно огляделась и наклонилась ближе к Гарри.
— Ремус же неопасен, — прошептала Гермиона. — Он никогда не причинит тебе вреда. Все же видят, как он о тебе заботится.
— Знаю, — произнес Гарри, почесав сзади шею. — Хагрид тоже никому не причинит вреда… по крайней мере, умышленно. Мы должны дать понять Хагриду, что нам безразлично, какая кровь течет в его венах. Он мой первый в жизни друг, и я никогда от него не отвернусь.
— Я тоже, — с улыбкой произнесла Гермиона.
После ужина Гарри и Гермиона поспешили в хижину Хагрида. Гарри постучал несколько раз, но в ответ раздалось только лаяние Клыка. Беспокоясь, вдруг что-то случилось, Гарри достал палочку и отпер дверь. Постучав снова, он медленно ее открыл. Лай Клыка усилился, когда он просунул голову в проем. По крайней мере, хоть кто-то рад его видеть.
Хижина была скупо освещена, но заметить Хагрида труда не составило. Он сидел за столом с бутылкой в руке. При виде этого, глаза Гарри расширились от беспокойства. Это было плохо. Он помнил, каким становился дядя Вернон, когда напивался. Оставалось лишь надеяться, что Хагрид не буйный.
— Хагрид, — нервничая, позвал Гарри. — Хагрид, с тобой все в порядке?
Хагрид посмотрел на Гарри и тут же отвернулся. Парень зашел внутрь и принялся гладить Клыка, чтобы успокоить пса. Гермиона вошла следом за Гарри, сразу же прикрыв за собой дверь. Гарри медленно подошел к столу и сел напротив Хагрида. Клык уселся на полу справа от Гарри, а Гермиона, придвинув стул, села посередине, между Гарри и Хагридом. Гарри заметил, как из глаз Хагрида текут слезы, и осторожно вынул бутылку из рук лесничего. Алкоголя на сегодня Хагриду было достаточно.
— Что ты тута делаешь, Гарри, — прогнусавил Хагрид, слезы из его глаз уже текли ручьем. — Ты, видно, не видал заметку?
Гарри вытащил газету из кармана и положил ее на стол.
— Ты об этой гадости? — произнес Гарри и почесал Клыка за ухом. — Хагрид, я живу с оборотнем. Неужели ты думаешь, что мне важно, кто были твои родители? Ты мой друг. Ты даже не представляешь, как много для меня сделал. Ты подарил мне этот мир, развеял всю ложь, которой Дурсли окружали меня столько лет. Ты и Ремус — одни из лучших людей, которых я знаю. И я охотнее буду с вами, чем с такими чистокровными, как Малфой.
Хагрид взглянул на Гарри и улыбнулся.
— Ты не обманываешь? — с надеждой спросил он.
Гарри улыбнулся в ответ.
— Я всегда говорю то, что думаю, — произнес он. — Такой уж у меня недостаток. Сириус утверждает, что именно поэтому меня считают заядлым обманщиком. — Хагрид фыркнул. — Честно, Хагрид, мне все равно, что говорят другие или чем марают бумагу всякие там репортеры. Ты всегда останешься моим другом. Я доверю тебе свою жизнь. Ремус много мне рассказывал о том, сколько достается оборотням со стороны Волшебного сообщества. Я понимаю, как тяжело сейчас приходится тебе, но обещаю, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы помочь тебе.
— Гарри прав, Хагрид, — добавила Гермиона. — Одно твое слово, и эта ужасная женщина Скиттер…
— Нет! — оборвал ее Хагрид. — Я не хочу, чтоб вы двое, значитца, ввязывались в это все. Я без понятия, как она об этом пронюхала. Я лишь один раз рассказал об этом мадам Максим перед Рождественским балом. Риты Скиттер не было даже на территории Хогвартса. Я бы заметил ее. Мне понятно ваше рвение, но вы, эта, не знаете Риту Скиттер. Она способна, если захочет, раскопать все о вас двоих. Это не слишком желательно, особенно для тебя, Гарри. Видел, что она написала о тебе в статье. Она создает шумиху, для этого приплела и Сириуса с Ремусом. Не беспокойся. Твой крестный уже, наверное, в редакции Пророка, разносит там все из-за статьи. Хороший человек, Сириус. Любит тебя больше жизни.
Гарри не удержался от улыбки. Это было вполне в духе крестного. Гарри лишь волновался, не прибавится ли из-за этого проблем.
— Послушай, Хагрид, мы не станем заставлять тебя покинуть свою хижину, — произнес он. — Если ты не готов встречаться с людьми, пусть так и будет. Мы будем навещать тебя, если хочешь, но тебе не следует закрываться от всех и, тем более, заглушать свое горе бутылками… — он взглянул на этикетку, — … Огневиски.
Хагрид вытер слезы и забрал у Гарри бутылку.
— Ты прав, кнешна, — признал он. — Извините, что предстал пред вами в таком виде. У вас есть, наверно, более важные дела, чем щляться к лесничим. Ты все еще разбираешься с яйцом, Гарри?
Тот кивнул.
— Почти разобрался, — произнес он. — Осталось выяснить кое-какие детали.
Это было более или менее правдой. О чем кричит яйцо, он, конечно, узнал, но вот как осуществить то, что оно от него требует?.. Но Хагриду не нужно этого знать, особенно сейчас.
Хагрид улыбнулся. \
— Так это же превосходно! — радостно произнес он, от его уныния не осталось и следа. — Ты просто потрясающе справился с драконом. Уверен, с этим ты тоже хорошо справишься. Я горжусь тобой, Гарри. И родители твои бы тоже гордились.
Гарри с Гермионой попрощались, пообещав приходить каждый вечер, и побежали обратно в замок. Радость Хагрида только усилила напряжение Гарри. Перед первым испытанием его считали слабейшим. Теперь же все ждали от него только победы. Да, конечно, у него еще есть время, и он надеялся узнать что-нибудь в Хогсмиде. Следующий поход туда был запланирован на середину января. И Гарри планировал пойти вовсе не в Зонко или Сладкое королевство, традиционные места паломничества учеников, а наведаться в магазин Зелий и книжный. Возможно, в одном из них он найдет решение.
* * *
Профессор Граббли-Планк вела уроки Хагрида до конца недели. Гарри и Гермиона сдержали свое слово, навещая своего друга, часто принося ему еду с ужина. Много времени провели гриффиндорцы за столом в хижине Хагрида, делая домашнюю работу, пока лесничий ел. По словам Хагрида, некоторые из преподавателей также к нему заглядывали, в том числе и профессор Дамблдор. Настроение Хагрида улучшалось, но он по-прежнему не хотел возвращаться к преподаванию. Но, по крайней мере, он больше не пил.
К тому времени, как подошли выходные, в которые должен был состояться поход в Хогсмид, Гарри ни капельки не продвинулся в своих поисках. Гарри и Геримона вышли пораньше, чтобы избежать давки и спокойно посетить те заведения, куда ученики редко заглядывали. Удовлетворяя неуемное любопытство Гермионы, Гарри расказал ей об услышанном от яйца и о том, насколько далеко он до сих пор от разгадки способа, с помощью которого можно все это сделать. Гарри не удержался от улыбки, увидев, с каким энтузиазмом Гермиона решила ему помогать, ведь ничего подобного они на занятиях еще не проходили.
Магазин зелий стал их первой остановкой в это холодное и промозглое утро. Сидя на полу, друзья просматривали одну книгу за другой, ища все, что могло бы быть полезным. После третьей книги Гарри пришел к выводу, что здесь им тоже ничего не светит. Возможно, и нет никакого зелья, и придется на испытании воспользоваться заклятием пузыря. Взглянув на Гермиону, Гарри понял, что и она близка к тому, чтобы бросить поиски.
Раздавшийся позади них тихий голос заставил обоих подпрыгнуть от неожиданности.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросила их женщина средних лет; ее темно-коричневые волосы были туго стянуты на затылке, открывая высокие скулы и песчаного цвета глаза. На лице женщины застыло скептическое выражение, ясно говорившее, что она желает их поскорее вышвырнуть из магазина.
— Мы лишь надеялись найти зелье, позволяющее человеку долгое время дышать под водой, — дрожащим голосом произнес Гарри. — Ни в одной из книг в Хогвартсе…
— … Потому что это слишком сложное зелье, чтобы его могли приготовить школьники, — прервала его продавец. — Думаю, если вы спросите своего преподавателя по Зельеделию…
— Мне нельзя этого делать, мадам, — теперь уже Гарри перебил ее и добавил, зная, что тут же пожалеет о своих словах, но это было единственным способом заставить продавца поверить ему: — Я не могу обращаться к преподавателям из-за участия в Турнире.
Глаза женщины тут же метнулись ко лбу Гарри, послышался судорожный вздох.
— Гарри Поттер! — воскликнула она. — Извините меня. У меня еще никогда не бывало учеников Хогвартса, а уж самого Мальчика-который-выжил!.. — Она помогла подросткам встать на ноги. — У меня есть для вас кое-что, мистер Поттер!
В установившейся тишине Гарри и Гермиона посмотрели вслед продавщице, скрывшейся в отделе товаров для зелий. Если бы они знали, что последует такая реакция, они спросили бы у нее раньше.
— Так-с, — произнесла Гермиона, взглянув на Гарри, — в следующий раз, едва входим, сразу объявляем, кто ты такой. Многое становится гораздо проще.
Гарри уставился на Гермиону.
— Даже и не думай, — предупредил он ее. — Это был единственный способ, чтобы она захотела нам помочь.
К ним уже спешила продавец, неся в руках банку, заполненную прозрачной жидкостью, в которой бултыхалось нечто похожее на слизистые серовато-зеленые крысиные хвосты.
— Это Жабросли, мистер Поттер! — с улыбкой произнесла она. — Если вы их съедите, то сможете дышать под водой. Это более надежно, чем всякие там зелья и заклинания, и гораздо проще.
Он даже и не думал, что существует субстанция, растение, которое бы так идеально подходила к предстоящему испытанию. Гарри с надеждой взглянул на странный комок в банке.
— Правда? — спросил он. — Все что нужно сделать, это съесть? — и улыбнулся, когда продавец кивнула. — Я беру их!
С только что приобретенными Жаброслями Гарри следом за Гермионой покинул магазин, чувствуя, что с его плеч только что свалился огромный груз. Оставалось единственное — научиться плавать. Как это делать, он знал лишь в теории. Дурсли не позволяли ему учиться, а окунаться сейчас, в середине января, в ледяную воду озера было последним, что Гарри хотел.
Теперь, решив главную проблему, Гарри с Гермионой с наслаждением прогуливались по Хогсмиду. Они решили провести оставшееся время в Трех метлах за кружечкой сливочного пива. Если быть честными, то Гарри и Гермиона были утомлены. Все время они сидели у Хагрида, переделав, к тому же, всю домашнюю работу. Гарри не мог отделаться от ощущения, что они так и остались единственными учениками, оказавшими поддержку лесничему. Даже Рон к нему не заглянул.
Это был последний камешек. С тех пор, как Рон выказал свою зависть, он очень изменился. Он перестал общаться со своими одноклассниками, игнорировал Гермиону и даже не глядел в сторону Гарри. Как такое могло случиться?
— Гермиона, про Рона есть вести? — тихо спросил Гарри.
Гермиона внезапно напряглась.
— Как ни странно, да, — произнесла Гермиона. — Он оказался рядом на второй день после выхода статьи, я как раз разговаривала с Лавандой и Парвати. Я думала, Рон хочет поговорить с нами, но боится, что мы все еще сердимся на него после тех его слов. Я сказала ему об этом, ты был тогда в библотеке, но он не захотел разговаривать. Я сказала ему, что мы больше на него не сердимся и скучаем, но ему нужно перестать быть идиотом и извинится.
Гарри закрыл глаза и склонил голову.
— Никогда не хотел вмешивать тебя в это, Гермиона, — тихо произнес он. — Мне не по душе, что и братья, и сестра Рона отвернулись от него. Не знаю, что бы я делал на его месте.
— Э-э… не поднимай головы, только что появилась Рита Скиттер вместе со своим фотографом, — произнесла Гермиона, пытаясь закрыть лицо правой рукой. — Давай поскорее уйдем отсюда, пока я что-нибудь ей не сделала.
Гарри оглянулся через плечо и заметил Риту Скиттер, в желтой мантии вышагивавшую по направлению к бару, видимо, желая что-то выпить. За ней трусил фотограф. Когда она оказалась около двери, Гарри решил, что, действительно, настала пора уходить. Тихо, как только могли, Гарри и Гермиона встали изо стола и направились к противоположной двери. Однако они не успели.
— Гарри! — радостно воскликнула Рита Скиттер, когда Гарри уже нажал на ручку, чтобы выйти.
— Не останавливайся, — пробормотала Гермиона у него за плечом. Гарри так и сделал. Открыв дверь, он вышел следом за Гермионой. Неожиданно Гарри захотелось оказаться где угодно, но только не в Хогсмиде. Его хорошее настроение от найденного решения второй задачи моментально испарилось. Удивительно, как один человек мог быть причиной таких перемен, но Рита Скитер была именно таким человеком.
— Гарри! — Рита Скиттер со всех ног бросилась за Гарри, в ее руках будто сами собой оказались блокнот и перо. — Как насчет интервью? Небольшого такого? Читатели жаждут узнать, каково это жить вместе с Сириусом Блэком и оборотнем. Они хорошо о тебе заботятся? Ты когда-нибудь присутствовал при трансформации мистера Люпина?
— Без комментариев! — отрезал Гарри, продолжая идти. Он не мог поверить, что Рита Скитер может таким образом говорить о Ремусе. Ремус не только оборотень. Он такой же человек, как и все. Почем никто этого не видит? Все видят в нем волка, и никто — человека.
— Всего минутку, пожалуйста! — не унималась Скиттер. — Тебе причиняли вред?
Разговаривать с Ритой Скиттер? Увольте. Гарри не желал давать ей даже малейших сведений, которые, стоило ожидать, не преминут превратится в очередную статью. Он не желал, чтобы она выставила Ремуса и Сириуса, как плохих опекунов, учитывая ее недавние заслуги. Как она может ждать, что он скажет ей хоть слово после всего того, что она сделала с Хагридом?
Гарри продолжал свой путь вместе с Гермионой, твердо решив не произносить ни слова. Только когда они достигли ворот Хогвартса, Рита Скиттер перестала их преследовать. Но друзья не останавливались до самых ступеней перед входом в замок. Только здесь Гарри и Гермиона облегчено вздохнули. На сей раз им удалось отвязаться от Скиттер, но где гарантия, что она не попытается снова. И Гарри был уверен, что Рита Скиттер не отступится, пока не напишет статью, чего бы ей это не стоило. И не похоже, что она собирается оставить его в покое.
