Взрыв

Глава 14

Глава 14

На кухне гремели посудой. С недавних пор для ребят она стала любимым местом сбора. Не гостиная, куда в окна уже вовсю заглядывала осень со своими облетающими листьями и моросящими дождями, а уютная комнатка, где стоял к тому же еще и очень удобный стол. Помимо всего прочего там всегда разливали горячий чай по кружкам и выдавали вкусное печенье. Чаще всего там сидели Гаечка и Марко.
Мотоцикл теперь частенько отсутствовал под тентом, натянутым под деревьями: больше всего на свете Кай любил осень, поэтому отправлялся кататься. Иногда его не было дня два или три. Вместе с ним исчезала и Энтри. С того самого дела, когда ранили Гаечку, эти двое постоянно держались вместе, подкалывали друг друга и весело смеялись.
– Это чучело опять забыло свою подлодку. Кажется, сейчас вместо эдельвейса на рубке будет красоваться изображение пустых футбольных ворот, – возмущалась Светка. – Каптин, мать твою, забери отсюда свои детальки. Они случайно могут оказаться в мусорке. Хотя, лучше представь, что я решу вдруг что-нибудь подклеить к U-124 самостоятельно.
Чайник уже закипал, поэтому Марко стоял рядом с ним с двумя чашками в руках, чтобы тут же налить в них кипятку. Очень хотелось заткнуть уши руками, когда Светка выкрикивала послание Капитану. Как в этой тростиночке могла скапливаться такая громкость звука?
Оккупировав в гостиной диван, Алешка смотрел в окно и думал о том, что Эхо тоже наблюдает за серыми тучами и кружащимися листьями. Без него в доме казалось как-то неуютно. Не появлялись предметы из воздуха и надписи. Никто по утрам не возмущался от того, что тапочки вдруг решили переместиться на середину комнаты. Да и чаем пахло только с кухни. О том, что парень все-таки жил в этом доме, напоминали коробки с конструктором, занимавшие весь Лешин шкаф. Стоило достать детали из пакета, как тут же вспоминался блондин в неизменных обтягивающих джинсах и с полуулыбкой на таком живом лице.
– Гай, только не смей этого делать! – выведенный из размышлений Капитан аж подскочил на месте. – У тебя руки не из того места растут, чтобы что-либо правильно склеивать. Думать – это твое. А вот работать – убейте меня!
– Могу посчитать до десяти, а потом взять в руки кисточку, макнуть ее в клей и что-нибудь такое приделать. Например, прикрепить к корпусу торпедный аппарат где-нибудь над люком.
– Сурикина, ты создана, чтобы портить людям жизнь в такой спокойный день!
– Нет, я создана, чтобы ты учился порядку, редкостный ты наш свин. И у кого только набрался?
– Хорошо, я приду сейчас и все заберу.
– Один… – послышался отсчет.
Марко пытался не выронить из руки чайник. Поставить его обратно на подставку тоже не получалось. Из-за смеха, сотрясавшего тело, терялась всякая способность действовать. Как и предполагалось, Капитан не пришел за субмариной через десять секунд. Тогда девушка решительно закрыла книгу и выломала из специальной рамки детальку. Инструкции по сборке на столе не оказалось, так как Алешка и так наизусть знал, куда и что следует клеить. Разве что менялось иногда положение гребных винтов, да флажки на рубку приходилось развешивать в специальном порядке. В остальном конструкции оставались неизменными из раза в раз.
Кривовато и неуверенно Гаечка прилепила детальку к облюбованной части корпуса, куда она вполне влезала по размерам и по креплениям. Справившись с этим, она принялась за вторую. Тогда-то в дверях и возник Капитан. На лице отразился ужас от увиденного. Довольно узкие глаза широко распахнулись и превратились в нечто, напоминающее два овала.
– Гаечка, я тебя ненавижу, – расставляя паузы после каждого слова, произнес Капитан и начал подбираться к столу.
Девушка заметила этот маневр, сгребла в руку субмарину и вылетела с кухни. Следом за ней выбежал Капитан, выкрикивая угрозы. Самой страшной для Светки оказалась фраза о том, что он сожжет всю ее библиотеку или же повыдирает из книг страницы и поменяет их местами, которую Алешка умудрился прохрипеть на ходу. Гаечка готовилась уже вылететь из гостиной на улицу, когда услышала это. Резко остановилась и повернулась к обидчику.
– Каптин, если ты устроишь геноцид моим книгам, мне придется также применить силу, обходя стороной свои дипломатические принципы, – процедила она.
– Мне уже страшно! – рассмеялся парень.
– Вот и отлично. Тогда я буду подрывать твою комнату со всеми вещами и субмаринами.
– Не смей! Я не трону твою библиотеку, – в ужасе завертелся Капитан.
– Заметано. А эту пойду отправлю в плавание, – улыбнулась девушка, выходя за дверь.
– Сурикина, ты знаешь, что это нечестно?
– В последнее время я что-то отвыкла от правил.
– Когда ты их соблюдала-то?
– Сейчас пойду топить твой кораблик в слезах, а не в речке. А они, знаешь ли, высыхают довольно быстро. То есть, плыть долго по ним невозможно.
– Подожди, можно я сколочу для нее гробик? Мы проведем церемонию похорон подлодки. Между прочим, у нее и при жизни трагическая судьба. Ты же ей повторное потопление хочешь устроить.
– Дурень, она на то и подлодка, чтобы плавать ПОД водой. В твоем ящичке ей придется обходиться без нее. Не боишься налета авиации?
– Нет, я боюсь налета таких динозавров, как ты. Которые еще и криворуки по своему статусу.
Раньше Гаечка бы обиделась на такие слова, но в последнее время в ней начало угасать все это детское, приводя на смену безразличие и уверенность в собственных силах. Поэтому она только пожала плечами и вышла за дверь, оставив уверенного в целостности своей субмарины Капитана в недоумении стоять в гостиной.
– Марко, ты случайно не знаешь, откуда такие приступы злости и нездоровой страсти к приколам? – осведомился Каптин.
– Переобщалась с Энтри?
– Не, люди на нее, вроде, повлиять просто неспособны.
– Ты просто не знаешь эту блондинку, – хмыкнул Серый. – Она кого угодно превратит в нормального человека.
– В смысле? Марко, ты ведь, вроде, ничего против Гаечки не имеешь.
– Господи, да не придирайся ты к словам. В ней слишком много страхов к людям было и слишком уж много истерии. Теперь все это превращается в обычную твердость характера и устраняется. Ограняется под руководством Энтри. Вообще, это ты ее знаешь всю жизнь. Чего это я тебе должен о ней рассказывать? Чаю будешь?
– Нет, спасибо. Я теперь боюсь воды. Вдруг утону в чашке так же, как и моя лодка. Знаю. Она любила в начальной школе моих солдатиков разбирать по частям, а потом менять их руки и ноги местами. Извращенная натура.
– Во-о-о-т, – довольно протянул черноволосый. – Зря изумляешься, откуда такие поступки.
В гостиную буквально впорхнула улыбающаяся Гаечка, подпрыгивая при каждом шаге, отчего ее волосы совершали волнообразные движения и чем-то напоминали не в меру маленькие крылья. Она как-то злобно ухмыльнулась и потерла руки.
– U-124 отправилась в свободное плавание, – отрапортовала она.
– База приняла ваши текущие координаты и просит впредь сообщать ей о своем местонахождении, – Каптин сунул в мусорное ведро оставшиеся детали и коробку.
– Отбой.

За окном уже проглядывались сумерки. Как-то некстати думалось, что прошел уже первый день занятий в школе, а они с Гаечкой туда не пошли в этом году. Просто потому, что она ушла из дома, а он погиб для родных навсегда. Его даже похоронили. Наверное, в закрытом гробу, чтобы не видеть изуродованного аварией тела. Каптин как и утром смотрел сквозь стекло на пейзаж и размышлял. Смеялся он и над тем, как пытался спасти свою субмарину.
На диване, облокотившись рукой о валик, сидел и курил Кай. Ребята решили, что вредная привычка – не столь большая проблема, поэтому разрешили ему дымить во всех помещениях кроме кухни. Там он “перебивал им аппетит”, как выразилась Светка. Парень даже не стал спорить, услышав такие слова.
Положив голову на колени Кая, а ноги вытянув до подлокотника, устроилась Энтри. “Эта блондинистая натура меня жутко бесит”, – не уставал повторять парень в последнее время, за что получал подзатыльник или пинок. Последние пару операций планировала именно она, заставив Гаечку сначала лежать в кровати, а потом отдохнуть от всей этой кутерьмы. Да и дела-то оказались не самыми сложными – Один попросил всего-то подорвать парочку супермаркетов и ночных клубов, чтобы еще больше заставить людей чувствовать свою беззащитность.
В Город как-то наведался Марко, чтобы посмотреть там положение дел. Вернулся он с абсолютно счастливым выражением лица и кинул на стол кипу газет. Все заголовки гласили о подрывах, в которых не было логики. Все они приписывались абсолютно разным группировкам бандитов, которые якобы решил разрушить существующий строй и поэтому объединились. Почему-то журналисты считали нереальным, что одни и те же ребята действуют безо всякой логики. Пресса до сих пор валялась на журнальном столике.
На полу в гостиной как и всегда стояли кружки с чаем. Там лежал такой же, как и в библиотеке, мягкий ковер, поэтому ребята предпочитали устраиваться не на стульях, а на длинном ворсе приятного персикового цвета.
– Слушайте, я все понимаю, но эти мелкие подрывы немного начинают выводить меня из себя, – Энтри даже зевнула, удобнее устраивая голову на коленях Кая.
– Оказывается, мозги у тебя далеко не блондинистые. Док, мы думали, что потеряли ее.
– Заткнись, радость моя. Не дай боже, проснешься утром натуральным блондином или вообще седым, – улыбнулась девушка. – Так что вы думаете о подрывах?
– Ну, думаю, скоро Один нам даст что-нибудь посерьезнее. Кай, когда ты с ним общался в последний раз? – Марко передернул плечами и лег на ковер.
– Около недели назад.
– Он пошлет нас взрывать дома, – саркастично усмехнулся Кай.
–Что же тебя не устраивает в домах?
– Эн, попробуй выкурить при помощи одной тени и пары иллюзий всех жителей из квартир, чтобы, не дай боже, не убить какую-нибудь пожилую леди, которая прикована к кровати и вообще не может двигаться. Ты понимаешь, что это без жертв не обойдется?
– Да уж, план я тоже не смогу составить по причине того, что крови окажется много в любом выбранном мною случае, – влилась в обсуждение Гаечка.
– Вот поэтому, не думаю, что нас пошлют именно к домам. Думаю, что-нибудь помасштабнее. Мы ведь пока хорошо справляемся с выполнением задач.
– Именно, молодые люди, очень хорошо, – на пороге гостиной возник старик с бесцветными глазами, которому еще весной Гаечка помогала дотащить какие-то приборы до дома и который отдал ей монетку, безжизненно в последние месяцы болтавшуюся на шее.
Тишина начинала обретать смысл. Один быстрым и довольно бодрым для старика шагом направился на кухню ставить чайник. Старшие ребята как-то по-глупому улыбались, наблюдая за всеми его действиями. Гаечка ошарашенная сидела на полу и пыталась понять, как этот человек оказался в Попутном Ветре. Марко и Капитан никак не отреагировали на его появление, продолжая заниматься своими делами.
Отчетливо послышался щелчок вскипевшего чайника. Фарфоровый звон кружек. Вода, льющаяся внутрь посуды. Открылась дверца шкафа, шуршание пакетов и снова звон посуды, дверца закрылась. Еле слышное шарканье ног по деревянному полу, а потом снова тишина.
– Я пришел, а вы мне не рады? Может, я решил посмотреть на всю честную компанию в ее среде обитания. Кстати, где еще один? – осведомился Один, откусывая от вафельного торта.
– Не ждали тебя, Один, – ответил Кай. – Эхо решил некоторое время пожить дома. Правда, скоро должен вернуться. Надеюсь.
– Ну а у вас тут как? Монетка не беспокоит? Она у меня что-то пошаливать начинала с зимы. Надеялся, что успокоится, если я ее кому-нибудь отдам.
– С ней все нормально, – заверила его Гаечка. – Очень странно было увидеть вас здесь.
– Если учесть, что именно я и создал это место несколько лет назад, то ничего странного в этом не вижу, – немного обиделся старик, заставляя Светку поежиться и пожалеть о сказанном.
– Один, не начинай, будь добр. Кому интересна вся эта дребедень про создание междумирий? – вздохнула Энтри, продолжая улыбаться чему-то своему.
– Должен же я просветить молодое поколение. Познакомиться с теми, кому даю указания, что взрывать. Я ведь правильно понимаю, что продумывает все Гаечка?
– Нет, Один, последние операции планировала Энтри, поскольку я некоторое время болела и не могла выполнять свои обязанности, – про ранения девушка решила не упоминать, чтобы не сказать лишнего.
– Последние – мелочи.
– Один, давай прямо, зачем ты сегодня сюда пришел, – уже без улыбки осведомился Кай, закуривая. – Хочешь сказать, что я плохо работаю связным и не передаю каких-то твоих просьб и поручений?
– Только не начинай злиться, – только сейчас Гаечка поняла, что в этом человеке ее пугало – нездоровая сила в таком хрупком на вид теле и голос, по силе схожий с голосом оперного певца, жесткий и хлесткий, как будто кого-то бьет. Невидимого или даже видимого. – Ты же прекрасно понимаешь, что я могу и просто так зайти сюда по собственному желанию. Надо же следить за тем, что создавал столько времени.
– Это ты мог бы делать и по сведениям, которые передаем мы с Каем, – вклинилась в разговор Энтри, садясь на диване.
– Захотелось самому посмотреть. Девочка, как будто у меня нет собственных желаний. Может, молодежи чего интересно будет?
– Вы правы, – Каптин оторвался от созерцания пейзажа за окном. – Междумирье паба было в основе своей заряжено негативной энергией, на чем основан Ветер?
– Резонно, что на том же самом. От людей ведь постоянно исходит негативная энергия. Они вообще в последнее время забывают, что такое счастье. Злятся каждую минуту, ревнуют друг друга даже к чугунным сковородкам, не могут найти общий язык со своими коллегами, к примеру. Так что поле для сбора урожая просто огромное. Рви не хочу.
– Но ведь хорошее тоже есть! – не унимался Алешка.
– Хорошее нужно собирать по крупицам. Оно настолько мало, что лучше оставить его людям. Иначе они умрут без этого. Совершат самоубийство, лишатся жизненных целей. И так вымирают, зачем же их мучить еще больше?
– Да, вы правы. Можно я пойду спать. Кажется, мне все еще нужен покой, – Светка поставила чашку на подоконник и собралась уже подниматься вверх по лестнице.
– Пожалуй, я ее провожу, – согласился Марко. – Думаю, она еще не до конца окрепла.
В голове Гаечка прокручивала последние события этого полугодия. Сначала она встречает старика, который дает ей монетку. Потом падает с качелей и видит скейтеров. Марко выслеживает ее до дома. Именно ее. Знакомит со всей компанией. Потом – Ветер. Место, где она наконец-то избавилась от вечных понуканий матери, где начала чувствовать себя в своей стихии, копаясь в книгах в поисках нужной информации. Место, где встретила настолько разных людей, каких не встречала до этого. То место, где она потихоньку начинала меняться – это девушка явственно ощущала. Далее – этот самый старик приходит в ее обитель и снова ее пугает. Говорит про их деятельность, как про свое детище. Ей вдруг показалось, что все шестеро – обычные марионетки в руках упорного кукловода, который один только и знает последнюю точку. Финиш. Остановку. Передышку.
Уже на лестнице она почувствовала, что Марко держит ее за руку и помогает подниматься наверх. Девушка даже не знала, злится ли она за то, что он как раз и стал одним из винтиков, которые привели ее сюда. С одной стороны, она была благодарна за изменение своей жизни, с другой же – она всегда привыкла выбирать свой путь сама, а в сложившейся ситуации получалось, что кто-то неотступно контролирует всю их деятельность. “Дура, почему ты не могла понять этого раньше? Получение заданий, общая идея, за которую тут все ратуют. Люди, которые вообще находятся в другой реальности. Откуда тогда возник Один?” – пыталась достучаться до сознания Гаечка.
Добравшись до спальни, она рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку, и беззвучно заплакала, впервые за несколько недель. В Ветре она поняла всю бессмысленность своих обид. Во-первых, оказывалось просто не на что дуться. Во-вторых, ее окружали серьезные люди, которым просто не пристало реветь при всех, даже при себе самой. Поэтому она заставляла себя сдерживаться, заменяя слезы чем-то более ядреным, что могло бы в какие-то моменты ранить людей получше всякого оружия.
– Гай, все хорошо, – Марко гладил ее по спине, осознавая, что девушка плачет. – Слышишь, все хорошо.
– Да как все может быть хорошо? – прошептала она, хотя в тот момент хотелось кричать на весь дом. – Как может быть хорошо, когда ты четко осознаешь, что тобой управляют, что твою судьбу уже расписали как по сценарию. Что ты играешь в своей же собственной жизни, являясь только пешкой, которую можно убрать. Сколько было до нас с Каптиным?
– Одна, – честно ответил Марко, размышляя над сказанным девушкой.
– И ее жизнь ничего не стоила? Она не показала вам бессмысленность всего происходящего?
– Гай, успокойся.
Парень даже пересел со стула на кровать и прижал девушку к своей груди. Гаечка особо не сопротивлялась. По крайней мере, внезапную пустоту внутри это вполне могло заполнить на некоторое мгновение.
– Успокоиться, – всхлипывала девушка.
– Истеричка, – усмехнулся Серый. – Самая натуральная. Ты разве не видела людей в Городе?
– Видела.
– Ты видела их души?
– А они у них есть?
– Вот именно, что нету. Разве ты не поддерживаешь идею того, что это существование, а не жизнь. Что это нужно менять?
– Поддерживаю, – еще раз всхлипнула девушка.
– Так что же ты тогда кричишь, что нами всеми управляют, если сама одержима этой идеей. Один просто показывает, как было бы лучше. Он – начинатель движения. Без него мы бы никого не собрали. Без него мы бы удовлетворились этой одной смертью нашей подруги и сложили бы руки. Считай, что он заставил нас что-то делать, а не сидеть и обсуждать все между собой и думать, что кто-то что-то изменит.
– Так ведь нет никого, кто бы пришел и сделал все за тебя.
– Вот именно, Гай. Нету. Поэтому мы этим и занимаемся. Пытаемся что-то перестроить. Один – помощник. Он нам и Ветер сделал специально для этих целей.
Внутри что-то начинало зарождаться. Он помнил тот момент, когда они впятером сидели в пабе и обсуждали только что появившиеся идеи. Из всех способности были только у него. Остальные могли полагаться только на самих себя. Потом появился Один и начал все контролировать. Указывать, кому и что делать. Нет, он им помогал. Так убеждал себя Марко, пытаясь самому себе не казаться проигравшей марионеткой. Ведь начиналось-то все с идеи и с обычных подростков, возомнивших себя богами перемен.
Марко даже не заметил, что девушка перестала плакать, а он все еще обнимал ее и пытался согреть. Он не заметил и того, что Гаечка подняла голову и рассматривает его напряженное лицо, наполненное отражением внутренней борьбы. Оказывалось не до того.
– Марко, может, ты сначала разберешься в себе, а потом уже будешь убеждать других? Да, я стою за эту идею. Да, мне это нравится. Но я не хочу, чтобы выше меня кто-то был, – отчетливо произнесла девушка.
– А кто будет тебе помогать? – не осознавая того, что говорит, спросил Марко.
– Я сама справлюсь с планированием. Без чьей-либо наводки, будь спокоен, – отчеканила она.
– Мы справимся, – последнее, что помнил из всего этого безумия Марко, сказанное в губы Гаечки тихим шепотом.

Каптин досидел до самого конца. Один ушел уже около часу ночи, закончив разбирать какие-то чертежи, нашедшиеся в шкафу. Его особо не интересовало, о чем шла беседа. Он думал о том, что его подруга, спутница жизни, разительно изменилась за последнее время. Пожалуй, за то время, которое прошло после ранений. Стала намного тверже и увереннее. По крайней мере, у нее практически получилось не выдавать своего страха перед Одином и гнева, который зарождался внутри нее – в этом Алешка был уверен. Уж что-что, а Светкины эмоции он мог прочитать без особого труда.
Хотелось поскорее найти Эхо. Когда утром, проснувшись с самым рассветом, Алешка поймал себя на этой мысли, решил действовать. Он помнил, куда уходил Эхо в тот день. Они как-то ходили к нему в гости. Поэтому парень мог бы без труда отыскать место, где жил его приятель. Наскоро оделся и привел себя в относительный порядок – о нормальной прическе речи никогда не шло. Уложить жесткие кудрявые волосы Капитана не удавалось еще никому, кроме заботливой мамы, которая делала это только водой, не прибегая ни к каким другим способам.
Звонок в дверь. Каптин был четко уверен, что Эхо дома. В этом он оказался абсолютно прав. Открыл ему сам виновник визита, заспанный, с помятой щекой, на которой отпечаталась подушка. На нем была излюбленная футболка с Маусом и рыжие тапочки с мордочками кролика.
– Доброе утро, – придерживая дверь рукой, чтобы парень ее ненароком не закрыл, протянул Капитан. – Пошли в Город? Посмотрим, как люди живут?
– Какого черта в такую рань? – возмутился Эхо. – Видишь, порядочные люди еще спят.
– Эхо, мне немного пофиг на этот факт. Есть один разговор, который не хотелось бы откладывать на неопределенный срок. Поэтому одевайся и пойдем.
– Мне нужно еще одеться и покушать.
– Ага, еще скажи, что не помнишь, где лежит твоя косметичка или, что твой черный карандаш закончился, а без него ты не можешь выйти на улицу. Пять минут. Или я завожу разговор прямо у тебя в квартире на кухне в присутствии всей семьи. Выбор за тобой.
– Понял, – огрызнулся светловолосый. – Пять минут. Убери от моей двери руки и свали к подъезду. Выйду скоро.
В комнате Эхо еле удержал себя от того, чтобы взять с полки пачку сигарет и зажигалку. Если Каптин проявлял такие чудеса серьезности, значит, стряслось что-то из ряда вон выходящее. Поскольку портить с ним отношения не входило в планы парня, он решил поторопиться и поскорее узнать, что же произошло.

В Городе царила обычная для рабочего дня суматоха. Разве что люди теперь чаще оглядывались по сторонам, ища в толпе какие-то выделяющиеся физиономии, чтобы тыкать в них пальцами, сказать всем, что это они виноваты в подрывах. В сердце зарождалась паника, все мышцы говорили о том, что нужно убегать от этого места подальше, когда они видели кого-то, не похожего на себя. Им всегда казалось, что это они все подстроили.
Внутри себя каждый понимал, что такое высматривание оказывалось абсолютно бесполезным и бессмысленным. Кем бы ни были таинственные подрыватели, они бы не стали нападать на людей в такое время. Все их дела прошли без единой жертвы, а это уже что-то значило.
Около Думы человек семь держало плакаты с надписью “Наша милиция бездействует”. Выкрикивали они какие-то нечленораздельные звуки, больше похожие на звук сдувающегося шарика, летающего при этом по комнате. Правительство обвиняли во всем произошедшем за последние месяцы.
Каждый чувствовал себя загнанным в клетку. Тебя не тронут, но будут поднимать на воздух все привычные для тебя места, чтобы оставить без надежного укрытия на всякий случай. Люди покупали газеты с рук, чтобы узнать последние новости из своей тюрьмы. Такого давно уже не происходило.
Ребята зашли в излюбленную с лета кофеинку, которая работала круглосуточно, и заказали кофе. Официант покосился на них с еле скрываемым смятением и удалился в сторону кухни. Для него было немного странно обслуживать столь ранних клиентов, которые не интересовались происходящим. Это он заключил из того, что встревоженными они не выглядели, никуда не торопились и с интересом наблюдали за всем происходящим вокруг.
– Так для чего ты меня выдернул из постели? – проворчал Эхо, засыпая в чашку лошадиную дозу сахара, так как не мог терпеть кофе с детства. От одного запаха его начинало выворачивать наизнанку.
– Есть разговор.
– Это я уже понял.
– Закажи себе чай. Ты выглядишь слишком убитым на фоне этой кофейной чашки. Будто я заставляю тебя ложкой есть гущу с ее дна.
– Нет, я заказал кофе, значит, выпью его. Ненавижу кофе. Особенно такой.
– Хорошо. Тогда ответь мне на один вопрос.
– Какой?
– Да не перебивай ты меня, белый ты наш. Я помню, что ты спрашивал меня о дружбе в парке аттракционов. Ты думаешь, я не считаю Гай истеричкой? Думаешь, не хочу ее иногда убить? Ошибаешься. Подумай, ты попадаешь в новый мир, где у тебя нет никого, на кого ты мог бы положиться. Естественно, ты хватаешься за частичку прошлого. Все бы ничего. Ты держишься на плаву, а потом твоя вторая частичка начинает меняться. Она мне нравилась намного больше, когда обижалась и ревела, чем когда начинала язвить и вести себя абсолютно спокойно.
– Так я-то тут каким боком? – изумился Эхо, давясь едким кофе.
– Таким, что это ты скинул с нее тогда иллюзию и подставил под пули. Зачем тебе это понадобилось? Я все понимаю, ты хотел со мной общаться? Так вот, ты вполне мог бы потерять мое доверие навсегда. Нельзя было просто подойти и спросить? Открыто? А не прибегать к таким крайним мерам. В конце концов, ты пытаешься бороться за то, чтобы люди жили, а сам ставишь человеческую жизнь рядом с жизнью того же комара, думая, что волен играть судьбами. Ты придурок, если действительно так думаешь!
– Каптин, ты считаешь, что я бы подошел и сказал что-то похожее на «давай дружить», как это делают лет в пять? Хорошо бы это смотрелось со стороны, – Эхо начал срываться на крик. – Я поступил так, как считал нужным. Мне плевать на все.
– Ты поступил как минимум по-детски. Как максимум просто глупо. Ты понимаешь, что мы бы могли остаться без человека, который планирует все операции? Все бы тебя по головке погладили. Думаю, вы и так довольно долгое время собирали команду.
– Что сделано, то сделано. Поступай, как хочешь, – практически проорал Эхо.
Каптин наклонился к самому уху парня и тихонечко прошептал: – Эхо, я тебя прощаю только потому, что ты не убил Гаечку совсем. Прощаю только потому, что ты позволил мне понять, каково это – использовать свои способности на всю катушку и участвовать в таких рискованных вещах. Прощаю только за то, что ты стал для меня действительно близким человеком. Прощаю, потому что ты просто запутался в своей собственной жизни. Но сейчас я презираю тебя из-за того, что ты слабак и отпираешься от содеянного, пытаясь показать свое безразличие. Пошел ты...
Парень закончил свою тираду и направился к выходу из кафе. Оказывается, у Эхо очень холодная кожа. То место, где касались две щеки, жглось, не давая забыть обо всем сказанном. Светловолосый сидел, не в силах ничего сделать, смотрел вслед уходящему Капитану и понимал, что тот прав во всем. Он всего лишь мальчишка, забывший обо всех правилах приличия и не знающий, что ему делать дальше. К тому же, принимающий зачастую слишком поспешные решения. Эхо смотрел на такую знакомую спину и понимал, что из глаз катятся слезы. Все дороги внезапно закрыли, заградив шлагбаумами и бетонными кубами. Бежать оказывалось некуда.