Глава 15В середине января объявили прогулку в Хогсмид. За прошедшие с начала занятий две недели я успела получить два письма от Перкинса, а в последнем он мне назначил еще одно свидание, в ночь с субботы на воскресенье.
Сказать, что я была рада – значит, ничего не сказать. Весь вечер пятницы я развлекала слизеринскую гостиную анекдотами из жизни аврората, которые сочиняла на ходу. Впрочем, сочинить мне пришлось первые три, дальше подключились Рина и, как ни странно, Нотт. Мы веселились чуть ли не до одиннадцати, пока Рина не спохватилась, что первокурсникам, слушавшим нас раскрыв рот, давно пора спать. Но и после того, как мы загнали в спальни малышей, просидели еще часа полтора, вспоминая все анекдоты, которые знали.
Беспокоило меня только одно – как вести себя с Перкинсом. Если я опять полезу к нему целоваться, не примет ли он меня за девчонку типа Эсмеральды? За каникулы я уже успела от нее отвыкнуть, а тут, проведя несколько ночей в карете, убедилась, что никаких изменений не произошло, разве что к худшему. Она в таких подробностях рассказывала о своем романе с Владом, что мне захотелось испробовать на ней проклятье потяжелее. Тем более что Флер тоже в долгу не осталась и поделилась историей своих отношений с Роджером Дэвисом. И заключила свой рассказ тем, что Роджер ей успел надоесть, потому что постоянно смотрит на нее с восхищением и толком ничего сказать не может.
Не надо было его околдовывать. Чего Флер еще ожидала?
Хотя легли мы поздно, перед сном еще вдоволь наговорившись в спальне, проснулись утром в хорошем настроении. Несмотря на мороз, я уговорила Рину показать мне ту пещеру, в которую они ходили с Ником. Драко с нами идти отказался, чему я не особенно огорчилась. У меня создалось впечатление, что он ревнует не то свою компанию ко мне, не то меня к своей компании. Глупый какой. Он даже не стал нас дожидаться в гостиной, как будто боялся, что мы переманим к себе Нотта или еще кого-нибудь.
В холле мы повстречали Цезаря, Марио и сестер-близняшек с четвертого курса. Марио весело помахал мне рукой, а сестры с подозрением покосились на бело-зеленый шарф Рины. Ну да, одна же из них гриффиндорка, а гриффиндорцы со слизеринцами никогда не дружили.
И с чего ради, только приехав в Хогвартс, я решила, что мне подойдет Гриффиндор? Слизерин и только Слизерин!
На улице дул пронизывающий ветер, но Рина авторитетно заметила, что сейчас еще тепло. Я, конечно, не Флер, но при этих словах недовольно поежилась.
– Неженка, – весело сказала Рина, – ты посмотри вон туда.
Я посмотрела, куда было указано, и увидела Виктора Крама, в одних плавках вылезающего из воды. Он помахал нам рукой и побежал к себе на корабль.
– Во дает! – восхищенно произнесла я. – Рина, может, нам с тобой тоже искупаться?
– Хочешь полсеместра в больничном крыле провести? Тебя от ТРИТОНов никто не освободит, хоть ты и бобатонка!
– Я не бобатонка, я слизеринка! – пылко возразила я. – Причем потомственная!
Мы рассмеялись и быстрым шагом направились к воротам.
Когда мы вышли к окраине деревни, я уже пожалела, что попросила Рину показать ту пещеру. Весной и ранней осенью, возможно, прогулка была бы сплошным удовольствием, но не сейчас, когда ветер продувал до костей, а ноги увязали в грязи. Но повернуть назад означало признать свою слабость, а я этого допустить не могла. Выйдя за границу Хогсмида, мы стали подыматься на холм. С непривычки я чуть не споткнулась и не съехала вниз, Рина меня еле удержала на скользком склоне. И ни одного дерева, ухватиться не за что!
Тропинка в очередной раз вильнула, и мы оказались перед узкой расщелиной.
– Это здесь! – торжествующе сказала Рина.
Честно говоря, пещера меня не особенно впечатлила. В горах Италии, куда мы с тетей и Аннет ездили два года назад, были куда более уютные пещеры, да и сами горы выглядели намного живописней. В одном особо живописном месте мы с Аннет застряли на два дня, ибо не могли не запечатлеть такую красоту на холсте. Тетя сначала пыталась убедить нас вернуться в гостиницу, но потерпела поражение и была вынуждена устраивать нам ночлег и еду прямо на месте.
Но если сравнивать не с Италией, а с Хогвартсом, то место само по себе романтическое. Особенно весной, когда не надо ползти по обледенелым камням.
– Ну что, пошли назад?
У меня в голове возникает явственная картина того, как я срываюсь со склона и ломаю себе шею, а Перкинс, лишенный даже возможности прийти на мою могилу, безутешно рыдает в подземельях Хогвартса. Я уверенно говорю Рине:
– Мы не пойдем, мы аппарируем.
Очутившись на боковой улочке, мы радостно посмотрели друг на друга и поспешили к «Трем метлам», по дороге чуть не столкнувшись с Поттером и его компанией. Гриффиндорцы неслись так, как будто за ними гнался выводок хагридовых монстров. Мы переглянулись и только собирались войти в трактир, как сзади раздался оклик:
– Мисс Розье!
Оглядываюсь и вижу Людо Бэгмена. Интересно, что он здесь делает?
– Здравствуйте, мистер Бэгмен! – радостно здороваюсь я. Почти без притворства. – Не зайдете с нами в «Три метлы»?
– С удовольствием!
Пока мы сидим за столиком, пьем сливочное пиво и по-светски треплемся, у меня создается впечатление, что Бэгмен ко мне неравнодушен. Меня это веселит, а Рину приводит в недоумение, которое веселит меня еще больше
– Как у вас дела, мистер Бэгмен? Как поживает мистер Крауч?
Бэгмен поднимает глаза к потолку.
– И не спрашивайте! Крауча уже давно нет на работе, его помощник Перси Уизли утверждает, что начальник заболел и все приказы присылает с совами.
– Этот Уизли – жуткий зануда, – говорю я.
– Ну, я бы Крауча тоже особо веселым не назвал, – осторожно продолжает Бэгмен – и мне снова становится смешно.
– А что же с ним такого случилось, не знаете? – спрашиваю я с самой очаровательной улыбкой, на которую я способна. – Ходят слухи, что его якобы прокляли на первом туре...
Рина делает страшные глаза. Бэгмен машет рукой:
– Скажете тоже – прокляли! Да кому он нужен, этот Крауч?
– Ну мало ли, – пожимаю я плечами. – Вдруг кому-то захочется отомстить за его прошлые дела.
– Прошлые дела остались в прошлом, – Бэгмен вновь машет рукой, – зачем их тащить в настоящее. Как вам у нас в Хогвартсе, нравится?
– Очень! – с воодушевлением отвечаю я. – А второй тур скоро будет? Интересно было бы на него посмотреть!
Бэгмен, похоже, так и не осознал, кто я такая. Рину он как будто бы и не замечает, но ее это не особо и волнует.
– Второй тур, возможно, будет не такой зрелищный, как первый, но тем не менее очень интересный. Подождите еще немного – и сами убедитесь.
Второй тур меня не особо волнует, меня больше волнует Крауч. А вдруг не я одна решила ему отомстить? Может, Перкинс что-нибудь знает? Надо спросить его об этом сегодня ночью.
– Вы не очень огорчены, что не стали чемпионом?
– А почему я должна огорчаться? Мне здесь и так нравится. Я тут с Риной познакомилась, – я делаю легкий кивок в ее сторону, – забыла вам представить – моя подруга, Рина Уилкс.
Эта фамилия Бэгмену точно знакома. Он кидает быстрый взгляд на Рину, потом пристально смотрит на меня, и я чувствую, как в его голове начинает рождаться догадка.
Ну давай, соображай скорее, не лишай меня возможности полюбоваться твоим ошарашенным видом.
Физиономия у Бэгмена действительно становится ошарашенной и даже испуганной, но смотрит он при этом куда-то за мою спину. Оборачиваюсь и вижу подходящую к нам блондинку в ярко-желтой мантии. Более безвкусного сочетания одежды и украшений я еще не встречала. Насколько я не люблю наших помешанных на нарядах девчонок, но и то не могу отказать им в наличии вкуса. Эсмеральда наверняка сказала бы что-нибудь ехидное по поводу ее прически и отделанных бриллиантами очков.
– Здравствуйте, мистер Бэгмен, – вкрадчиво произнесла женщина. – Позвольте к вам присоединиться?
– Э... Рита... – выдавил из себя Бэгмен.
Это что – та самая Рита Скитер? Именно такой противной она мне и представлялась.
– Мисс Скитер, простите, мы разговариваем, – с ледяной вежливостью говорю я.
Рита, не слушая возражений, садится рядом со мной на невесть откуда взявшийся стул и впивается в меня взглядом.
Кажется, на этот раз меня узнали сразу.
– Мисс Лестранж! – пронзительно громко восклицает журналистка. – Расскажите, какими судьбами вы оказались в Англии?
Бэгмен бледнеет. Рина тихонько охает и беспомощно смотрит на меня. Я сохраняю ледяное спокойствие, хотя больше всего мне хочется испытать на Рите какое-нибудь Непростительное проклятье.
– Вы меня с кем-то путаете, – мой голос все так же холоден. – Моя фамилия Розье, и я приехала из Франции.
Ни слова неправды, между прочим.
– Бетти! – Скитер всплескивает руками. – Разве можно тебя с кем-нибудь спутать! Я видела тебя вот такой вот маленькой!
Такого роста, как она показала рукой, бывают разве что кошки. Меня такой видеть она точно не могла.
– Что вам угодно?
– Как насчет небольшого интервью, Бетти? – Рита достает из безвкусно украшенной сумочки ядовито-зеленое перо и свиток пергамента. – Расскажи о том, как тебе удалось выжить. Родители переправили тебя во Францию? А как ты относишься к сегодняшним событиям, например к Черной Метке на Чемпионате мира? Какие чувства ты испытываешь, оказавшись в Хогвартсе? А как...
– Вы чистокровная? – перебиваю я.
Рита замолкает на полуслове и недоуменно таращится на меня.
– Что?
– Я спрашиваю – вы чистокровная?
– Какое это имеет значение?
Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к Рине, давая понять, что разговор закончен.
– Рина, будь другом, возьми нам еще сливочного пива. Мистер Бэгмен, о чем мы говорили? О Хогвартсе? А вы сами давно здесь учились?
Скитер, злобно шипя что-то под нос, удаляется. Бедняга Бэгмен все еще шокирован, но быстро справляется с собой, и когда Рина возвращается с пивом, как ни в чем не бывало рассказывает о прежнем преподавателе зельеварения, который был куда веселее и интереснее Снейпа. Вот это характер! Не испугался. И правильно – чего меня бояться?
По дороге из Хогсмида в школу наши с Риной мнения разделились. Она была уверена, что в завтрашнем «Пророке» появится разгромная статья о детях Упивающихся Смертью, которые извели Крауча, подбираются к Бэгмену и вообще хотят ниспровергнуть Дамблдора и захватить власть в Хогвартсе. Я считаю, что если какая-то статья и появится, то либо о Хагриде, либо о Поттере, ибо Поттер для магического сообщества представляет куда больший интерес, чем дочка какой-то Беллатрикс Лестранж. Поттер каким-то образом умудрился развоплотить Темного Лорда. Вот если бы мне удалось как-нибудь его воплотить, это была бы сенсация. А сама по себе я никакого интереса для печати не представляю.
В гостиной я таки не удерживаюсь и говорю Малфою:
– Драко, твоя Скитер пыталась взять у меня интервью.
– Почему моя? – тут же возмущается Драко.
– Ну, ты же с ней дружишь, ты же ей на гиппогрифов и Хагрида жалуешься!
– Я с ней не дружу!
– Вот я с ней тоже дружить не собираюсь.
Не знаю, понял ли он меня или нет. У этой Скитер совершенно нет никаких принципов, и Драко зря с ней связался. Хоть бы с отцом посоветовался.
Хотя есть ли какие-либо принципы у Люциуса Малфоя, остается неясным. То-то он так возвращения Темного Лорда испугался.
До самого вечера я пребывала в прекрасном настроении, а в час ночи, убедившись, что все в спальне давно заснули, осторожно вылезла из постели, накинула мантию поверх пижамы и выбралась из спальни.
На этот раз я не испугалась ни когда меня тихо окликнули, ни когда осторожно взяли за руку. Мы вошли в очередную темную комнату, возможно ту же самую, а может и другую, я в них не разобралась. На этот раз он сам пододвинул мне стул, снял мантию-невидимку и сел рядом.
И опять я видела только силуэт. Даже цвет волос не могла разобрать, о чертах лица уже и не говорю.
Минуты две мы просто молчали. Я пыталась разглядеть его, он, по-видимому, – меня. Может, он в темноте видит лучше, чем я? Вполне вероятно – после Азкабана.
Как странно – так хотелось его увидеть, а теперь даже не знаю, что и сказать. Непорядок. На меня не похоже.
– А ты не знаешь, что случилось с Краучем? – спрашиваю я первое, что приходит в голову.
Перкинс вздрагивает, берет меня за руку и пристально смотрит. Его взгляд ощущается даже в темноте – такой он неожиданно тяжелый.
– А что случилось с Краучем?
– Ну, на Святочный бал он не приехал, а Бэгмен говорит, что он и на работе не показывается. Я боюсь, как бы не...
И тут я замолкаю, ибо про нашу выходку после первого тура я не писала. Стоило ли говорить?
– Пусть тебя не волнует Крауч, – мягко говорит Перкинс. – И не советую тебе больше его проклинать, Бетти.
– Откуда ты знаешь?
– Вся школа знает.
– А почему ты его защищаешь? – возмущаюсь я.
Еще неизвестно, чем я больше возмущаюсь – тем, что он вступился за Крауча, или тем, что не знаю, как себя с ним вести. Я не хочу скатиться до уровня Эсмеральды! Это маглы способны целоваться с кем попало, а я, потомок Блэков и Лестранжей, не могу себе такого позволить!
Все же я не выдерживаю и осторожно касаюсь его руки. И почти сразу же убираю руку.
– Я его не защищаю. Понимаешь, Бетти, если на Турнире что-нибудь случится, кого первого обвинят? Организатора.
– А что может случиться на Турнире?
– Да все, что угодно. На этих соревнованиях вечно что-нибудь случается, поэтому их и не проводили столько лет.
Я радостно хлопаю в ладоши.
– Точно! Засадить Крауча в Азкабан, пусть там отдыхает! А ему в компанию можно Риту Скитер, пусть интервью у него берет, чтобы не скучно было. Она ко мне сегодня попыталась пристать, так я ее отшила.
Рассказываю про Скитер и чувствую, как Перкинс улыбается. Под конец не выдерживаю и спрашиваю:
– А ты сам чистокровный?
– Чистокровный, – серьезно отвечает он.
– А мы, случайно, не родственники?
– Очень дальние.
Дальние – это хотя бы успокаивает. А то количество внезапно объявившихся родственников начинает внушать опасения. Вдруг я в него все-таки влюблюсь, а потом окажется, что он мой двоюродный дядя? У Виолетты кузина вышла за своего троюродного брата, а потом у них родился мертвый ребенок. Виолетта долго потом распиналась на тему того, что ее будущий муж ни в коем случае не должен быть ее родственником.
– У меня кругом одни родственники! – патетически восклицаю я. – Даже Крауч!
– Крауч не считается, – заявляет Перкинс.
– Правильно, не считается! – подхватываю я. – Мне такой родни даром не надо!
Мы смеемся.
– А ты сам какого рода? Перкинс – твое настоящее имя? Я его ни в одной газете не нашла!
– Бетти, – мягко говорит он, – я тебе потом все расскажу.
Опять – потом! Как будто я маленькая и как будто мне нельзя доверять!
Это Драко нельзя доверять – сначала все разболтает, а потом будет плакать, что у него ничего не получается. Или, наоборот, будет громко хвастаться, что у него все получается.
– А когда ты попал в Азкабан? И за что?
Отвечать про Азкабан он тоже не хочет. Только вздрагивает и берет меня за руку. Сразу же порывается отпустить, но я не даю, накрывая его руку левой ладонью.
Через несколько секунд отпускаю, хоть и с неохотой. Вроде бы успокоился. Пусть не думает, что я к нему пристаю.
Поскольку отвечать на вопросы он упорно не хочет, я начинаю говорить сама. Обо всем подряд – о сегодняшней прогулке в горы, о занятиях, о капризах Флер и болтовне Эсмеральды, о Хмури, который меня почему-то игнорирует.
– Почему тебя это огорчает? Ты же его терпеть не можешь?
– Но ты мне в прошлый раз сам сказал – отвлекай его! А я не знаю, как его отвлечь, не могу же я нахамить без повода на уроке!
– Без повода не надо. Он тебя обязательно в чем-нибудь заподозрит.
– Да куда дальше-то? Он меня с первого дня подозревает! С первого момента меня узнал и возненавидел! Бэгмен узнал только после того, как Рита окликнула «мисс Лестранж», ничего умнее не нашла! Теперь весь Хогсмид будет знать, кто я. А впрочем, – машу рукой, – чего мне скрывать? По мне и так все видно!
– Ты виделась с Бэгменом? Что ему нужно? – с подозрительным волнением в голосе спрашивает Перкинс.
– Да просто посидели и пива попили, – отвечаю я, недоумевая, чем это он так обеспокоен.
Думает, я Бэгмену сболтну что-то лишнее? Или ревнует?
Последняя догадка меня дико веселит, и я не удерживаюсь от смеха.
– Я у него хотела что-нибудь о Крауче узнать, а ничего лишнего я ему не скажу.
– А ты знаешь, что Бэгмен обвинялся в связи с Упивающимися Смертью?
Да ну? Ни в газетах, ни в книге, что мне дал Хмури, про Бэгмена ни словечка нет. Точнее, в газетах есть – но исключительно об его квиддичных успехах.
Оказывается, после падения Темного Лорда Каркаров, находящийся на тот момент в Азкабане, решил завоевать себе свободу путем предательства своих товарищей. Правда, большинство из тех, кого он назвал, уже были либо мертвы, либо в Азкабане – например, Ивэн Розье. Но среди названных был Августус Руквуд из Отдела Тайн, которого сразу же арестовали, а вместе с ним едва ли не половину Министерства и тех, кто был с ним хотя бы знаком. Большая часть арестованных не имела никакого отношения к Упивающимся Смертью и знала о них только из газет, но разве Крауча это остановило! Бэгмена спасла только его популярность, как квиддичного игрока.
Тут меня осеняет неожиданная догадка, и я встреваю прямо в середине фразы:
– Ты тогда попал в Азкабан? Когда после Руквуда стали хватать всех без разбору?
– Ну да... примерно так, – смущенно отвечает он.
Вот что значит правильно задавать вопросы! Про Азкабан узнала, про все остальное тоже узнаю со временем. Может, в следующий раз осторожно спросить Бэгмена, знает ли он Боба Перкинса? Или не так – спросить о тех, кого под горячую руку загребли в Азкабан. Бэгмен поболтать любит – может, и проболтается. Он и под суд за чересчур длинный язык угодил.
– А Бэгмен не был сторонником Темного Лорда?
– Нет. – Он явно недоволен, что я опять вспомнила Бэгмена.
Да что он, на самом деле ревнует?
– А ты? – быстро спрашиваю я.
– Да, – твердо отвечает он. – Я и сейчас им остаюсь.
Я снова касаюсь его руки, совсем легко и осторожно, одними кончиками пальцев.
– А как Темный Лорд может вернуться? Ты должен для этого что-то сделать?
Он убирает руку и говорит предельно серьезно:
– Я не могу этого сказать.
Может, кто другой на моем месте обиделся бы за такой тон и за такой отпор, а я наоборот. Действительно, зачем спрашивать? Вот когда все закончится...
– А все-таки, могу я тебе чем-нибудь помочь?
Он задумывается. За это время я осторожно протягиваю руку в его сторону и глажу по плечу или что мне там под руку попалось. Похоже, что действительно плечо.
– Знаешь что, – медленно начинает он, – если ты увидишь, что Снейп о чем-нибудь разговаривает с Каркаровым, напиши мне. А если ты еще случайно услышишь, о чем...
– А может, Каркарова проклясть? – воодушевляюсь я. – Терпеть не могу предателей!
– Пока не стоит. Он получит по заслугам рано или поздно. Так же как и Крауч.
– А Снейп?
– Снейп тоже получит.
– Но Рина говорит – он неплохой декан... – как-то неуверенно произношу я. Перкинс явно ненавидит и Каркарова и Снейпа, а вот у меня нет абсолютно никаких причин ненавидеть слизеринского декана. Меня он воспринимает почти своей – по крайней мере, с другими бобатонскими девчонками он разговаривает куда холоднее.
– Ты же сама сказала, что ненавидишь предателей, а кто такой Снейп, как не предатель? Мало того, что он ничего не сделал, чтобы вернуть Лорда, так он еще и работает на Дамблдора!
Перкинс говорит так эмоционально и вдохновенно, что я решаю оставить тему Снейпа. В конце концов, кто его знает, остался он верным Темному Лорду или нет. Рина таким вопросом не задавалась.
И о чем только не говорят на свидании! Но вот о верности Темному Лорду – по-моему, мы первые. Если бы Эсмеральда узнала – она бы меня сразу в сумасшедшие записала.
Ну и пусть себе записывает. Все равно ведь не узнает.
– Хорошо, не буду о Снейпе, – послушно говорю я, делая при этом лицо примерной школьницы. Еще и руки на коленях складываю для полной картины.
Жаль, в темноте не видно.
– А ты в Хогсмиде бываешь? Может, мы в следующий раз в той пещере встретимся, которую мне сегодня Рина показывала?
Если мы встретимся в пещере, мне придется взять с собой Рину. Иначе я вызову подозрения не только у нее, но и у половины факультета, начиная с Драко. Он нас поодиночке уже не воспринимает.
Сидеть в позе примерной школьницы мне надоедает секунд через пять. Я расслабляюсь, откидываясь на стуле назад, и в этот момент он берет меня за руку.
– А вдруг об этом месте еще кто-то знает? Если ее нашли один раз, могут найти и другой. В подземельях все-таки безопаснее. Здесь я хотя бы все знаю.
– А Хогсмид ты разве не знаешь?
– В Хогсмиде в любой момент с тобой рядом может кто-нибудь аппарировать – и ты не успеешь убежать.
Мерлин! Об этом я и не подумала. Здесь-то аппарировать нельзя! Если дверь комнаты закрыта на заклятие и вдобавок наложены заглушающие чары, то никто и не подумает, что за стенкой происходит романтическое свидание.
Он пытается отпустить мою руку, но я на несколько секунд задерживаю его. Потом спохватываюсь и все-таки отпускаю.
Я не буду к нему приставать, не буду... Я не Эсмеральда!
– Кстати, о Хогсмиде, – добавляет Перкинс, – если ты увидишь в Хогсмиде или в окрестностях школы большую черную собаку, сообщи мне.
– А зачем тебе черная собака?
– Я потом расскажу.
Ну вот, опять потом!
– А когда мы еще раз увидимся? – спрашиваю я чуть капризным тоном. – Через неделю?
– Я тебе напишу. Я боюсь, как бы нас не обнаружили...
– А кто нас обнаружит? У тебя мантия-невидимка есть, ты под ней спрячешься, а я что-нибудь придумаю. Например, я пошла искать Тайную комнату, чтобы сшить себе сумочку из шкуры василиска. А то всякие там журналистки щеголяют с сумочками из крокодиловой кожи, чем я ее хуже?
– Там больше нет василиска.
– Так мне василиск и не нужен! – патетически восклицаю я. – Я же не буду с него с живого шкуру сдирать!
Нам обоим становится смешно, и мы хохочем. Долго, взахлеб, прямо как с Риной.
Идея-то, между прочим, хорошая. Но я все равно не знаю, где эта Тайная комната и как в нее попасть. Драко говорит, что Поттер знает, но не обращаться же за помощью к Поттеру!
А жаль. Сумочка бы красивая получилась.
– Бетти, нам пора расходиться, – говорит Перкинс полчаса спустя, когда мы уже успели вдоволь посмеяться и обсудить, что еще можно сшить из кожи василиска.
– Но мы увидимся?
– Конечно, увидимся. Я напишу тебе, ладно?
Мы встаем, он только собирается надевать мантию невидимку, как я, в который уже раз, беру его за то, что подворачивается под руку, – на этот раз за локоть. Он, почувствовав мое желание, наклоняется ко мне и целует в щеку.
– Все, пойдем, а то не выспишься.
– Пойдем, – киваю я.
Кого я больше боюсь – его или саму себя? Ничего, к следующему разу разберусь.
Когда я немного успокоился и пришел в себя после первого свидания с Бетти, она потребовала второго. Именно потребовала, хотя и не прямым указанием. Но подобный тон, что от Беллы, что от Бетти, тут же вызывает во мне настоятельную потребность подчиниться.
Хмури во мне принялся ворчать по поводу бдительности, которая у меня, конечно же, отсутствует, раз я бегаю по свиданиям. Но я быстро убедил и его и себя, что одно свидание и даже два – это не значит «бегать», что ночью в подземельях Хогвартса никто не бывает. Если я пару раз залезал в кабинет Снейпа и хозяин кабинета меня не обнаружил, что говорить о каком-то пустом классе, который даром никому не нужен?
Хотя к Снейпу лучше лишний раз не лезть. Ингредиентами для оборотного зелья я запасся еще на каникулах, а в ближайшие дни Хвост должен прислать посылку. Он клятвенно мне это обещал. А забудет – Лорд ему напомнит.
Я назначил Бетти встречу в том же самом коридоре и в то же самое время. В субботу, как раз после похода в Хогсмид. Сам в Хогсмид не пошел, решив подремать хотя бы часик. Днем мне хотя бы ничего не снилось. Я не против того, чтобы Бетти приходила ко мне во сне, но как же бдительность?
Поттер так и не разгадал загадку яйца, несмотря на подсказку Диггори. Тот у него якобы девушку увел. Нашел когда ревновать! Ему сейчас не о девушках думать надо, а о Турнире.
Впрочем, и мне надо думать о том же самом. Но я не могу думать за Поттера! Один раз я ему уже дал подсказку, если повторюсь, ему это покажется подозрительным. А уж если он проболтается Дамблдору или Дамблдор сам от него узнает с помощью легилименции, – тогда поражение потерплю я.
Попросить Бетти помочь Поттеру? Но с чего ради тот будет ее слушать? Она постоянно крутится среди слизеринцев, и это первая причина ей не доверять. А если Гарри хватило ума полистать старые газеты и наткнуться там на фотографию Беллатрикс...
Хотя нет, на такое ему ума не хватит. Это Бетти способна перерыть уйму газет и книг, чтобы собрать по крупицам информацию о своих родителях. Поттер предпочитает получать ее в готовом виде – от Хагрида, от Люпина, от Блэка... Да еще и не от каждого примет! Совет от Диггори он не принял.
Будем надеяться, что у Поттера хотя бы хватит ума посоветоваться с Лонгботтомом. Я еще в сентябре подарил Невиллу книгу о магических растениях Средиземного моря. Сам ее переводил когда-то. Теперь уже кажется – в другой жизни.
Насколько я мог заметить издали, Бетти была очень оживленной. За столом рассказывала что-то веселое, а когда я прошел мимо нее, выходя из Большого зала, она посмотрела на меня торжествующим взглядом, в котором ясно читалось превосходство.
Вот почему я не хочу ей раскрываться раньше времени. У нее и так на лице все написано. И так я подвергаю опасности нас обоих, встречаясь с ней в Хогвартсе.
Но я не могу ее не видеть! Общение в присутствии Хмури меня уже не устраивает. Именно поэтому я предпочел забыть о наказании, которое ей обещал Хмури на Святочном балу. Хмури о нем тоже забыл. Три дня, которые я был дома, совершенно выбили его из колеи, и он перестал считать значимым то, что было до каникул.
Я не рассчитал время действия оборотного зелья, так что полчаса мне пришлось прятаться в одной из комнат подземелья. Почему-то в одиночку было куда страшнее, чем вдвоем. Кто бы меня заметил под мантией-невидимкой? Но эти полчаса я провел как на иголках, поминутно вскакивая и проверяя часы.
В последний момент меня охватил страх, что Бетти не придет. Страх совершенно беспочвенный – не прошло и минуты, как она появилась. В прошлый раз она растерянно озиралась по сторонам, в этом – выглядела уверенно. И моего оклика совершено не испугалась.
Зато растерялся я. Я совершенно не знал, о чем говорить. Я даже не знал, чего я больше хочу – говорить с ней или молча обнять и поцеловать.
Нет, с поцелуями лучше не лезть. Что она обо мне подумает? Она младше меня на пятнадцать лет! Хватит мне снов, которые приходят почти каждую ночь. Если я сейчас не сдержусь, не только Бетти перестанет мне верить, так потом еще и от Беллы достанется!
Пока я мучительно соображал, что бы такого сказать, и чуть было не ляпнул что-то насчет погоды, Бетти меня опередила и задала вопрос о Крауче-старшем.
Она все еще не оставила идею о мести. Ведь писал же я ей, чтобы была осторожна... Но прямо про Крауча не говорил.
Что с отцом? Хотел бы я сам знать, что с ним. Я под Империо так себя не вел. Меня хватило на одиннадцать лет, а отец стал сдавать уже через три месяца. Конечно, соседство Хвоста и Лорда – не самое лучшее, у меня хотя бы была Винки. У отца даже ее нет, а чем его кормит Хвост, я даже предположить боюсь. Он страшно неаккуратен и совершенно не умеет готовить. А мне в мое краткое пребывание дома было совершенно не до отца. Почему я должен о нем думать? Он обо мне не думал, когда я был ребенком!
Бетти о нем точно думать не следует. Заявление Хмури в учительской о том, что Крауча прокляла Бетти, восприняли как обычную паранойю Хмури. А если бы ее за руку поймал не я, а кто-нибудь другой, например Снейп?
Отец нам пока еще нужен. Желательно, в здравом рассудке. На него будет очень удобно повесить любое несчастье, случившееся в процессе Турнира. Тогда бы исполнилась моя заветная мечта – чтобы отца посадили в Азкабан. Я даже не буду возражать, если его отправят не в ту камеру, где страдал я, а по соседству.
Бетти меня понимает. И предлагает туда же для компании засадить Риту Скитер, которая сегодня в Хогсмиде попыталась к ней пристать.
Рита училась с Беллой в одном классе, неудивительно, что Бетти она опознала мгновенно. Но Бетти молодец, быстро нашлась!
Покончив с Ритой, Бетти опять начинает расспрашивать обо мне. Врать я не умею, но говорить всю правду пока не хочу. Честно признаюсь, что мы дальние родственники, но степень родства не уточняю. Не знаю, как она называется. Если мой отец является троюродным братом ее деду по матери, то кто я ей? В любом случае родство между нами достаточно дальнее, и, если бы мы захотели, мы могли бы пожениться... Если бы она захотела. Я даже думать о таком боюсь. Сначала надо выполнить задание Лорда.
Бетти пытается расспрашивать меня про Азкабан, но тут я не могу ни врать, ни говорить правду. Как будто она сама не представляет, что это не то место, о котором стоит рассказывать! Как будто она не помнит того боггарта...
Она словно чувствует мое состояние и берет меня за руку. Потом тут же ее отнимает и начинает рассказывать обо всем подряд. Я наслаждаюсь рассказом и впечатлением от ее прикосновения, пока она не упоминает Бэгмена.
Вот тут я не выдерживаю и спрашиваю, какого Мерлина от нее нужно Бэгмену. На Святочном балу она с ним танцевала, сегодня пила с ним пиво в «Трех Метлах»... Зачем? Про Крауча он ей рассказал все, что знал еще на балу. Больше информации, интересующей Бетти, у него нет.
А если Бэгмену она понравилась?
Нет, только не это! Никакому Бэгмену я ее не отдам. И вообще никому не отдам. Даже Лорду.
А Бетти, скорее всего, не знает истории с обвинением Бэгмена в связи с Упивающимися Смертью. Надо ей рассказать. Заодно и про Каркарова со Снейпом. В той книге о них ничего не было, а в газетах Бетти могла и пропустить. Когда я рассказываю о шпионской лихорадке, охватившей Министерство после ареста Руквуда, Бетти осеняет, что я угодил в Азкабан именно в разгаре этой самой лихорадки.
Если бы не был сыном Крауча, мог бы и угодить.
Но тогда бы я получил года два, не больше. И вышел из Азкабана сам, а не ценой смерти матери. Бетти этой разницы не понимает – и хорошо, что не понимает. Я бы тоже предпочел не понимать.
Но только зачем она все время возвращается к Бэгмену? Неужто она к нему неравнодушна?
Ведь она встречается со мной. Я же вижу, что я ей не безразличен! И не просто, как друг ее матери. Наверное, я все-таки зря себя извожу – с Бэгменом у нее не может быть ничего общего. Она же сама признавалась, что легкомысленных людей не любит.
Когда Бетти спрашивает меня про Темного Лорда, я отвечаю односложно. Не могу я ей сказать, что нужно сделать для его возвращения. Не уверен, что вообще когда-нибудь скажу. Это дело только мое. И отчасти Петтигрю. Бетти я вмешивать не хочу. Разве что она сможет увидеть то, что не замечу я, например, общается ли Каркаров со Снейпом. В моем присутствии эти двое пытаются сделать вид, что их тут нет и как можно быстрее удалиться. А мне интересно, успели они столковаться или нет. Что Снейп, что Каркаров должны почувствовать, как оживает Метка. Малфой с Эйвери уже почувствовали. А когда почувствуют – что они предпримут? Побегут к Дамблдору? Да нет, вряд ли. Но между собой они точно должны как-то сговориться. Может быть, Бетти что-нибудь заметит.
Может быть, она случайно встретит Сириуса Блэка в школьном дворе или Хогсмиде. Есть у меня подозрение, что эта псина шляется где-то неподалеку. В прошлом году он постоянно тут ошивался, неужто в этом не решится повторить? Вроде как судьба крестника ему небезразлична. По крайней мере, из рассказов Хвоста я понял именно так. Хотя получить внятную информацию о Блэке было немыслимо трудно. То, что Блэк анимаг, я понял, только увидев, как Петтигрю панически боится собак. Всех, от болонок до овчарок. А уж какого труда мне стоило выяснить, в какую именно собаку превращается Сириус, я умолчу. Впрочем, когда-нибудь расскажу об этом Бетти. Только не сейчас.
Сейчас она хочет еще раз встретиться, причем не в темной комнате в Хогвартсе, а в какой-то пещере в окрестностях Хогсмида. Вот этого делать точно не следует. Хоть я сейчас и не Хмури, но его постоянные напоминания о бдительности сделали свое дело. Если эту пещеру в свое время обнаружили одни школьники, кто может поручиться, что ее не найдут другие?
Лучше уж здесь, в темноте и тишине. Никто нас тут и не подумает искать. Даже Филч. Бетти заявляет, что если ее и обнаружат, то она придумает что-нибудь вроде того, что она пошла искать тайную Комнату, дабы сшить себе сумочку из кожи василиска.
Кожи василиска не обещаю, но что-нибудь подобное надо ей подарить.
Время опять проходит немыслимо быстро, а мы так ни разу и не поцеловались. Я действительно боюсь, не зная, стоит ли это делать. Ограничиваюсь только легкими прикосновениями руки к руке. Но в любом случае это лучше, чем смотреть на нее со стороны при неизменном соседстве Хмури.
И только когда мы встаем и собираемся выходить из комнаты, я наконец-то решаюсь и целую ее. Пока только в щеку.
Может быть, в следующий раз...
Сейчас я верил, что до следующего раза осталось самое больше две недели, и именно поэтому так легко ее отпустил. До следующей встречи. 
