Глава 15- О Гермионе? – удивился Рон. – Мы с ней не виделись уже несколько лет. Но ты же наверняка с ней общался, пока лежал в больнице.
- Допустим, - спокойно сказал Гарри, - но речь сейчас не об этом. Я хочу знать, что случилось между тобой и Гермионой после войны. Вы же собирались пожениться, были так счастливы…
- А это ты виноват в том, что мы расстались, - зло ответил Уизли. – Вечный герой, Золотой мальчик Гриффиндора, всегда в центре внимания, всегда на первых полосах газет. Ты мог выбрать любую девушку: ни одна не отказала бы тебе. И Гермиона тоже всегда выбирала только тебя: и на четвертом курсе, и на седьмом, и даже после Победы, - Рон яростно смотрел на Гарри, сжимая кулаки. – Если бы ты предложил ей встречаться еще в школе, она с радостью забыла бы о своей любви ко мне. Я в этом уверен. Впрочем, практически так все и вышло: стоило мне сказать, что мы должны жить дальше, а не хоронить себя рядом с тобой, и она сразу стала упрекать меня в том, что я – никудышный друг, и она тебя не бросит. А спустя несколько дней я, во время очередного скандала из-за тебя, узнал правду, - он горько улыбнулся, взъерошивая волосы:
- Герм сказала, что любит тебя. Любит, понимаешь? Я был потрясен.
- Как… Когда она это сказала? – выдавил из себя Гарри.
Рон внимательно на него посмотрел и ответил:
- Это был Хэллоуин… Хэллоуин девяносто восьмого. Мы были в Хогвартсе, нас заставили окончить школу. Восьмой курс – жалкие остатки прежних веселых школьников, пережившие войну. Мы видели смерть в двух шагах от себя и теперь пытались жить по-прежнему. Смешно. Победители выглядели едва ли не хуже побежденных. Особенно плохо было Джинни и Гермионе. Но Джинни мне удалось растормошить, и она спустилась к нам в гостиную, а вот Гермиона… Она отказалась праздновать с нами. Тогда я поднялся наверх, мы в очередной раз повздорили, и она случайно сказала, что любит тебя. Я был поражен. Но когда я пришел в себя и попытался выяснить все про ее любовь к тебе, пришел Невилл и прервал наш разговор. Долгое время Гермиона избегала меня, боясь скандала. Но мне все же удалось поймать ее в одиночестве, - парень хмыкнул, – лучше бы я потерпел неудачу... Мы… поговорили.
Рон встал и подошел к камину. Несколько секунд он смотрел на огонь, не подавая признаков жизни, а потом резко обернулся, в глазах появился странный, слегка сумасшедший блеск, и он продолжил:
- Я кричал, что она поступает подло, что вся моя семья ждет нашей свадьбы, что ты – почти труп и ждать тебя бессмысленно. Она плакала, говорила, что любит тебя и будет ждать столько времени, сколько потребуется, хоть до самой смерти. Обвиняла меня в бессердечности и эгоизме, кричала, что я не даю ей права выбора. Я – эгоист, Гарри, - рыжий грустно взглянул на собеседника. Теперь это было лицо не молодого парня, а человека, изрядно потрепанного жизнью: он прошел через войну, терпел невзгоды, лишения, долгое время боролся с трудностями, но при этом он всегда знал, что рядом друзья, что они всегда помогут, поддержат... но потом война закончилась, а вместе с ней сломался и Рон Уизли... А тем временем он продолжал:
- И я это прекрасно знаю. Сейчас. А тогда я думал, что ее упреки беспочвенны, что Гермиона не видит очевидного – я был действительно готов ради нее практически на все. И тогда я снова стал добиваться Гермионы: дарил ей цветы и конфеты, носил за ней учебники, сидел в библиотеке, приглашал в Хогсмид. Но я не мог просто выслушать ее. Едва она начинала говорить о тебе, какой ты замечательный и хороший, я срывался, и все летело к чертям. – Рон перевел отсутствующий взгляд в окно. - Мы опять ругались, я снова начинал обвинять ее в идеализации тебя, в том, что, видимо, она предпочитает секс с покойником, а не с нормальным живым парнем, кричал, что она замкнулась в своей скорлупе и ей это нравиться. Гермиона в ответ кричала что-то вроде «бесчувственный идиот» и «ты ничего не понимаешь, Рон Уизли». Я думал, что-то измениться после Хогвартса, но все осталось по-прежнему: скандалы, крики, недолгие примирения и снова скандалы.
Рон сжал зубы, снова закипая:
- Я боролся за нее четыре года. Четыре года я пытался победить тебя, Гарри Поттер – по иронии судьбы я всю жизнь пытаюсь тебя превзойти, но неудачно... Я не смог завоевать любовь Гермионы. Я устал. Она была так уверена в том, что ты вернешься, так этого хотела, что забывала обо всем на свете. А я… А я – слабак. Я не смог дать Гермионе то, в чем она нуждалась тогда больше всего – понимание. Я не понимал и не понимаю до сих пор, как можно посвятить свою жизнь человеку, который практически мертв. Впрочем, Герм как всегда оказалась права – ты живее всех живых, Поттер, в здравом уме и трезвой памяти. Как всегда выделился, да, Гарри? – он снова зло смотрел на гостя.
- Почему ты… такой? – осторожно спросил Гарри.
- Какой такой? – ухмыльнулся Рон. – Жестокий, эгоистичный, циничный – ты это имел в виду? Не нравиться, да, друг? – выплюнул он. – Мне тоже не нравиться. А это ты во всем виноват. Ты!
- Я? – удивился брюнет.
- Ты! Ты все испортил! – заорал Рон. - Ты бросил Джинни, предал меня, украл Гермиону! Из-за тебя была война, из-за тебя погиб Фред, а Билл стал инвалидом! Из-за тебя сгорела Нора! И мама ночами тоже плачет из-за тебя! Ты разрушил всю мою жизнь! – Рон вскочил и накинулся на Гарри с кулаками, но тот перехватил его руку до того, как она коснулась лица.
- Успокойся! Ты винишь меня в своей неудавшейся жизни, но почему-то забываешь, что я почти девять лет вообще был без сознания!
- Это ничего не меняет! Ты – предатель!
- Предатель потому что был в коме? Ты бредишь, Рон!
Некоторое время парни боролись, пока Гарри не удалось выхватить палочку и отбросить Уизли к дальней стене. Легкий взмах – и толстые веревки крепко опутали его тело, не давая возможности пошевелиться. Некоторое время противники, тяжело дыша, прожигали друг друга взглядами. Наконец, Гарри сказал:
- - Ты мало изменился со школы, Рон. Все также бежишь от любых трудностей, обвиняя при этом всех, кроме себя самого. Ты ничего не понял, Рон, несмотря на все прошедшие годы после войны. Ты никогда не любил и не уважал Гермиону, и поэтому она ушла, а вовсе не из-за меня. Ты вообще вряд ли кого-нибудь когда-либо любил, кроме себя самого. Когда я шел сюда, я еще надеялся, что в тебе осталось хоть что-то от моего друга. Твои последние слова убедили меня в том, что я ошибся. Хотя нет, не совсем – ты, как и раньше, эгоистичен и завистлив, неспособен ничего добиться самостоятельно. Мне даже тебя не жаль – ты достоин только презрения. Прощай.
Гарри прошел мимо Рона и вышел на улицу, не вслушиваясь в долетающие до него оскорбления. Уизли затронул самые потаенные струны души, но при этом только укоренил веру в невозможность нормального общения с любым из прежних друзей. Разговор оставил тяжелый осадок, поэтому Гарри решил отложить встречу в Джинни до следующего дня – он боялся, что бывшая невеста тоже начнет винить его в собственных неудачах.
Чтобы отвлечься от тяжелых дум, Гарри решил посетить место, связанное с его лучшими воспоминаниями – Хогсмид. В будние дни в деревушке не бывало студентов и преподавателей, что было парню только на руку: сейчас ему меньше всего хотелось оказаться в шумной веселой толпе. Да и в Хогвартс Гарри не тянуло – слишком много дорогих ему людей погибло, защищая замок. Юноше казалось, что стены замкам до сих пор хранят на себе пятна крови и отражают звуки битвы и крики раненных.
Гарри собрался и аппарировал на окраину деревни.
