Глава 16Когда я в воскресенье вечером вернулась в карету, меня озадачили вопросом – правда ли, что я гуляю с Людо Бэгменом? Мне стало безумно смешно и на вопрос я не ответила, тем более что Виолетта задала еще один – а не говорил ли Бэгмен случайно, что будет во втором туре?
Даже если и говорил, я бы Флер ничего не сообщила. С какой стати я должна ей помогать?
Но идея, что я гуляю с Бэгменом, мне понравилась. Есть чем подразнить Эсмеральду и остальных. Правда, Перкинс очень нервно реагирует на упоминание Бэгмена, но я же его убедила, что ничего серьезного здесь нет!
Я так и не поняла, влюбилась я или нет, и решила отложить этот вопрос, пока мы не встретимся при свете дня. Неужто придется ждать до окончания учебного года? Я же не доживу! Вот непременно в следующий раз уговорю его встретиться в Хогсмиде. Не обязательно в той пещере. Можно аппарировать куда-нибудь подальше, в пустынное место. Рина много путешествовала с Ником по Шотландии, вот она что-нибудь и найдет.
В среду вечером я получила очередное письмо. Он так и не написал, когда и где мы встретимся, зато в подробностях рассказал об обстановке в Министерстве магии после ареста Руквуда. Он не понимает, что мне будет очень просто его вычислить? Наверняка ведь в газетах есть списки всех арестованных по подозрению в шпионаже на Темного Лорда. У меня просто не было времени пролистать все газеты за тот период, ибо домашних заданий опять навалили гору.
А может быть, Перкинс и не против, чтобы я определила его настоящее имя. За прошедшие после свидания дни я посмотрела газеты, сколько успела, но никакого Перкинса опять не нашла. Либо его там вообще нет, либо он может оказаться кем угодно. Я примеряла на него одно имя за другим, но ни одно не подходило. А потом Рина возвращала меня к действительности, подсовывая под нос учебник трансфигурации или зельеварения.
Ответила на письмо я тем же вечером и утром опустила в дупло. В четверг вечером ответа не было, но меня это не особо обеспокоило. Может, еще не успел забрать мое письмо.
В пятницу ответа не было тоже, а следующие два дня мне предстояло провести в замке, где Перкинсу будет сложнее меня подловить. Я уже начала волноваться, потому как настроилась на еще одну встречу в эту субботу.
В субботу я заявила Рине, что мне надо сбегать в карету за теплым свитером, ибо я совсем замерзла. Меня обозвали неженкой, заявили, что жизнь во Франции меня испортила, но в карету отпустили. Взяв свитер, я добрых полчаса шаталась вокруг кареты и чуть ли не вокруг озера, но никакого письма не получила. Я бы проторчала на улице до ночи, если бы не наткнулась на Хмури, появившегося, по обыкновению, из ниоткуда.
– Что вы здесь делаете, мисс Розье? Идите к себе в карету.
– Я сегодня ночую в спальне Слизерина! – нагло улыбаясь, ответила я.
– Значит, идите в спальню Слизерина. Или вам дорогу показать?
Как будто я сама ее не знаю! Хорошо, что Хмури бегать не может. Даже по снегу я двигаюсь быстрее, так что быстро оставила его за спиной. И что его приносит в самый неподходящий момент?
И тут я остановилась. Вдруг Хмури все-таки его выследил? Поэтому и писем больше нет. И никогда не будет...
Нет, это неправда! Этого не может быть! Хмури имеет обыкновение подозревать каждого встречного в том, что он тайный агент Темного Лорда и громогласно об этом заявлять. Так неужели он не объявит во всеуслышание всей школе, если поймает настоящего, а не мнимого Упивающегося Смертью?
Может, Перкинс счел меня чересчур назойливой? Может, я перестаралась? Слишком настойчиво добивалась встречи, а на встрече слишком активно к нему приставала. Вдруг он и правда подумал, что я девчонка типа Эсмеральды, для которой поцелуй – не повод для знакомства?
Если бы можно было посоветоваться с Риной... Но без согласия Перкинса я не могла рассказать о нем Рине. А он не отзывался.
Почти все воскресенье мы просидели в библиотеке за рефератом про трансфигурации, но поскольку мои мысли были заняты отсутствием писем и несостоявшимся свиданием, написала я сущую чушь. Рина, которой я на всякий случай подсунула проверить свой труд, ужаснулась и поинтересовалась, о чем же я думаю. Я честно сказала, что об Азкабане. Но, кажется, мне не поверили. Рина прямо не сказала, что не стоит так долго переживать о родителях, которым все равно не поможешь, но явно об этом подумала.
Даже если бы сказала – я бы не смогла возразить. Она имеет право так думать. В отличие от Драко. Если Драко о подобном заикнется – получит по морде без предисловий.
Несмотря на исправленные ошибки в реферате, на уроке я отвечала из рук вон плохо и первый раз откровенно порадовалась, что я не в Слизерине, ибо никаких баллов из-за меня факультет не потерял. После урока я получила очередное внушение от Рины, что должна держать себя в руках и не ронять честь рода непонятно из-за чего.
Это ей непонятно, а мне так вполне понятно.
Я надеялась, что, может быть, на неделе Перкинс объявится, а в субботу мы все-таки увидимся. Но письма все не было. Ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду... Среда была, помимо всего прочего, омрачена тем, что я вступила в препирательство с Хмури по поводу методов борьбы с дементорами. А когда он наконец-то успокоился, я на весь класс прошептала Рине:
– Посидел бы он в Азкабане, совсем бы по-другому заговорил!
Хмури, разумеется, услышал и ответил неожиданным:
– Минус десять баллов Слизерину!
– А за что Слизерину? – не выдержала я. – Я вообще-то из Бобатона!
– А разве вы не причисляете себя к Слизерину, мисс Розье? Если будете спорить – сниму еще двадцать баллов.
Терять баллы не хотелось, и я смирилась. Рина, напротив, была ужасно недовольна и порывалась идти жаловаться Снейпу. Меня этот случай немного приободрил, и на следующий день на зельеварении я сварила что-то неожиданно приличное, за что Снейп присудил десять баллов Слизерину. А когда какой-то гриффиндорец попытался пискнуть, что это нечестно, ему пояснили, что баллы на самом деле присудили не мне, а мисс Уилкс, а с самого гриффиндорца сняли пять баллов за препирательство.
Вот такой подход мне нравится. Тем более что Рина получила еще десять баллов лично за себя. Может, она и вправду успела пожаловаться Снейпу и тот восстановил справедливость?
Четверг и пятницу я усиленно делала вид, что со мной все в порядке, даже когда стало ясно, что надеяться больше не на что. А вдруг он и вправду попался? Не в Хогвартсе, так где-нибудь в другом месте.
В газетах ничего о пойманных Упивающихся Смертью не было. А Скитер бы не прошла мимо подобной сенсации. Единственно, что я нашла в одном из последних «Пророков» – заметка о какой-то пропавшей сотруднице Министерства, которая сгинула где-то в Албании еще прошлым летом. Но вряд ли она имела отношение к тому, что меня интересует.
Рина пыталась выяснить, что со мной случилось, я отделывалась отговорками. Она мне, конечно, не верила, но лезть с дальнейшими расспросами не стала. Не знаю, обрадовало меня это или огорчило. Все-таки я не Драко и не имею привычки страдать напоказ.
Выходные прошли как обычно – полдня мы гуляли вокруг озера, а полдня сидели в библиотеке. Я пыталась уговорить Рину пойти купаться по примеру дурмстрангцев, она убеждаться не хотела и в конце концов отговорила меня, когда я уже почти собралась.
К понедельнику я прониклась убеждением, что надо что-то предпринять. Если Перкинс решил, что я для него слишком легкомысленна, – значит, буду легкомысленной. Только кого бы выбрать? С ровесниками гулять не хотелось: во-первых, они могут воспринять все слишком всерьез, а во-вторых, они для меня слишком маленькие. Ну что мне на самом деле, с Марио целоваться? Он себе в Хогвартсе уже девочку нашел, на три года себя младше.
Может, и правда с Бэгменом еще пококетничать? До второго тура меньше месяца осталось, тогда и увидимся, если раньше в Хогсмид не отпустят.
Во вторник утром я неожиданно получила письмо с совиной почтой. Сначала подумала – не Перкинс ли про меня вспомнил, и даже удивилась – что это он не скрывается? Но письмо оказалась от Бэгмена. Содержало оно исключительно комплименты, причем весьма цветистые. Читать это было очень смешно, и я то и дело хихикала в кулак. Рина вопросительно на меня посмотрела, но спрашивать ни о чем не стала.
За ужином я не выдержала и ей призналась. Причем даже голос приглушать не стала.
– Ты с ума сошла? – тут же накинулась на меня Рина.
– Почему? Он что – тебе не нравится? Такой веселый, такой обаятельный!
– Ты серьезно?
– А ты как думаешь?
Стала бы я крутить с ним роман серьезно! Мне хочется подразнить теперь уже не только бобатонских девчонок, но и Перкинса. Если он, конечно, в Хогвартсе.
Но как-то же он за мной наблюдает?
Бэгмену я в тот же вечер накатала ответ на полтора фута. Содержание этого письма было по фразе надергано из тех немногих любовных романов, которые я читала от нечего делать в Бобатоне. Они у нас вечно валялись по всей спальне и читали их все. Даже Камилла. Пока я писала ответ, мне было так же смешно, как при чтении письма. Рина смотрела на мою затею скептически. Конечно – она-то не знала, зачем это на самом деле нужно!
После отправки письма Бэгмену, я начала строить фантастические планы – один другого безумнее. Вплоть до поисков Темного Лорда самостоятельно. Нет, Хмури я пытать заклятьем «Круциатус» не буду, хотя бы потому, что его не знаю. Может, зря я нацелилась на Бэгмена, надо было Снейпа или Каркарова очаровать? Она наверняка что-то знают, недаром Перкинс про них спрашивал.
Среди безумных идей была еще одна – последовать примеру Эсмеральды и заняться прорицаниями. Правда, я их вообще не изучала, а Рина, хоть и изучала, в них не верит. Я тоже не верю. Но ведь сбылось предсказание Эсмеральды о друге семьи! Что-то она говорила о том, что я его не спасу... но тогда она была жутко пьяна. Мало ли что она могла сболтнуть.
За последнюю неделю Эсмеральда несколько угомонилась и перестала рассказывать в спальне о своих любовных похождениях. Во вторник после обеда я увидела ее, стоящую в холле в компании Влада и почему-то Крама, причем Эсмеральда Крама в чем-то горячо убеждала, а тот мрачно смотрел в пол и ничего не отвечал. Я сначала даже не поняла, на каком языке она говорила. Возможно, даже и на румынском. От Эсмеральды всего стоит ожидать.
На меня она перестала обращать внимание вообще, а остальные разговаривали со мной с подчеркнутой вежливостью. Камилла же, кажется, меня откровенно стала побаиваться. Не то Эсмеральда что-то нагадала, не то меня окончательно зачислили в черные маги на основании того, что я общаюсь со слизеринцами.
Еще через неделю период жажды бурной деятельности сменился периодом апатии. Делать ничего не хотелось, разве что домашние задания, да и те по обязанности и через силу. На улице весь день то шел снег, то мела метель, так что белое крошево было везде – и под ногами и над головой. Желание пойти спать одолевало меня чуть ли не с самого завтрака, и Рина то и дело толкала меня в бок, чтобы я не засыпала на уроке. Впрочем, она и сама была не в лучшей форме. Допоздна мы в гостиной уже не засиживались, а расходились часов в восемь, самое позднее в девять.
В четверг вечером я потащилась в карету сразу после ужина, осознав, что если не лягу сейчас спать, то умру прямо на месте и даже Снейп меня не спасет. Рина попыталась что-то сказать про какое-то домашнее задание, но я сделала такое несчастное лицо, что меня отпустили безо всяких возражений.
Почему-то когда сильно хочется спать, заснуть сразу не можешь. Даже на это сил не остается. Я долго ворочалась в кровати и уже думала, не встать ли мне и не пойти обратно в Хогвартс, как дверь спальни отворилась и вошли, судя по голосам, Виолетта и Эсмеральда. Они были так увлечены разговором, что никаких следов моего пребывания в спальне не обнаружили.
– Сколько раз тебе можно повторять! – раздраженно произнесла Эсмеральда. – Я сотню раз уже объясняла! Чем ты слушаешь вообще?
– Ну объясни еще раз, я все равно не понимаю, – заныла Виолетта.
Мне даже спать расхотелось. После второго свидания с Перкинсом я совершенно выпала из жизни Бобатона. Может, и пропустила что-нибудь интересное. Вдруг Флер снова решит на мне потренироваться? А я даже не знаю, что будет во втором туре. Надо было спросить у Бэгмена, мне бы он рассказал.
– Ну хорошо. – Эсмеральда села на кровать и снисходительным тоном продолжила: – Я тебе говорила, что в науке прорицания существуют две проблемы. Во-первых, любое предсказание не предопределяет будущее, а показывает одну из возможностей. И во-вторых, предсказание может повлиять на его исполнение.
Такой речи я от Эсмеральды не ожидала. Конечно, на уроке она способна объясняться слогом учебника, но одно дело на уроке, а другое дело в спальне! Я даже пожалела, что нисколечко в науке прорицания не разбираюсь. Если они сейчас пустятся в тонкости, я ничего не пойму.
– Вот этого я не понимаю! А профессор Трелони говорила...
– Профессор Трелони сама ничего не понимает! – отрезала Эсмеральда. – Она считает, что достаточно сделать предсказание и больше ничего не нужно. А я говорю, что этим все только начинается!
Виолетта пробормотала что-то совсем тихо, на что Эсмеральда издала тяжкий стон и продолжила говорить:
– Мне Влад рассказал легенду. Был в древней Руси один князь, звали его Олег.
– Волшебник?
– Нет, магл. Но это давно было, еще никакого статута о секретности не существовало. Собрался он в очередной раз на войну и тут встретил волшебника. Тот Олегу и говорит – ты, мол, примешь смерть от своего коня. Князь, конечно, с коня слез, отдал слугам, говорит – отпустите его куда хотите, пусть пасется на воле. А сам другого коня взял и дальше поехал.
– И что?
– А дальше прошло несколько лет, конь тот умер и Олег решил навестить его могилу. По мне так – дурацкое занятие, но разве этих русских от чего-то отговоришь? Приходит он на могилу, видит – кости одни остались...
–А почему их не зарыли? – перебила Виолетта.
– Русские потому что! Ничего никогда до конца не доведут! Не перебивай! Дальше поставил он ногу на череп коня и только собрался толкнуть речугу о том, какой был замечательный конь и какой шарлатан волшебник, как из черепа выползла змея, ужалила князя в ногу и он умер. Как и было предсказано.
– Значит, тот волшебник был прав!
– Да ты пойми, что если бы он не сообщил Олегу предсказание, оно могло бы и не сбыться! Предсказание само сработало на свое исполнение, понимаешь?
Виолетта не понимает. Я тоже. Точнее, я понимаю, что тот русский князь был глубоко не прав, разговаривая с мертвым конем, но это проблемы князя. Кости надо зарывать в землю, тогда в них змеи не поселятся. И вообще, как говорит Хмури, надо всегда быть бдительным.
– Так что получается – в предсказаниях нет смысла?
Эсмеральда опять издает тяжкий стон и бормочет что-то на неизвестном мне языке.
– Да что все в крайности впадают? Достало уже! То говорят – можно предсказать все, то – в предсказаниях нет смысла! С предсказаниями надо уметь работать! А этого никто не умеет!
– А Трелони?
– Трелони даже правильно увидеть не всегда может! Все заморачиваются только на одном – как предсказание получить! В большинстве книжек, что я читала, один тупой набор правил: увидел в кофейной гуще то-то – значит, с тобой это случится! Даже если оно действительно правильно истолковано – все равно механизма исполнения мы не знаем! А это еще важнее, чем получение самого предсказания! Думаешь, почему я признаю только карты? Да потому что по картам можно увидеть причины событий, а не только набор фактов!
– Но увидеть какие-то события будущего тоже хорошо... – робко вклинивается Виолетта.
– А русскому князю это помогло? Ему сказали, что он умрет – и он умер, а не сказали бы, жил бы себе спокойно. И конь бы себе жил спокойно! Ты понимаешь, что сотни лет в школах учат одному и тому же – как предсказать, от какого коня человек умрет. И никто не задумывался над тем, как это работает. Хотя нет, – спохватывается Эсмеральда, – кто-то иногда задумывается. У нас в Министерстве магии есть небольшой отдел, который прорицаниями занимается, так меня летом отец туда водил. Мы с его начальником очень мило побеседовали. Они хотя бы осознали проблему, только работы там непочатый край. Меня туда отчаянно звали, но я еще не знаю, пойду или нет.
– А почему нет?
– Да потому что я не выдержу каждый день ходить на работу! Чтобы я сделала что-то реальное, надо, чтобы я захотела это сделать! А я не могу творить по расписанию! Сейчас у меня есть настроение работать – и я буду работать хоть трое суток без сна. А если его нет – и близко ко мне не подходите! Деньги я могу каким угодно способом достать, это вообще не проблема. Я этим летом в казино пару раз сходила – и сестренкам оплатила учебу за год вперед. Да не смотри ты на меня так, все было по-чистому. Вообще никакой магии. Сначала пригляделась, потом угадала момент... В магическом казино сложнее бы было, а в магловском вообще раз плюнуть.
Вот про это Эсмеральда при мне еще не рассказывала. Никогда бы не подумала, что она в рулетку играет. А ведь при ее провидческих способностях – действительно раз плюнуть.
Я вообще плохо осознавала наличие у Эсмеральды каких-либо способностей, кроме способности менять парней каждую неделю. Может, зря? А впрочем, зачем мне ее способности? Во-первых, не нужны мне такие предсказания, которые непонятно как сбываются. Во-вторых, не пойду я к ней за помощью никогда в жизни. В-третьих, один урок я уже уяснила – не надо произносить речей, стоя на разрытой могиле. Неизвестно, что оттуда выползет.
Виолетта некоторое время переваривает услышанное, а потом спрашивает:
– Ну хорошо, а вот то, что Трелони нам говорила, когда мы с тобой к ней ходили...
– Я с тобой больше туда не пойду! – перебивает Эсмеральда. – Кто тебя просил напиваться?
– Я всего чуть-чуть!
– Из-за этого твоего «чуть-чуть» весь разговор пошел насмарку!
– Но почему насмарку? Она же нам рассказала про Поттера...
– Что она нам рассказала? Что Поттер скоро умрет? А это как раз тот случай, когда она толком не может объяснить то, что увидела! Если бы ты не надралась и не полезла со своими глупыми вопросами, я бы смогла ее на мысль натолкнуть!
Все интереснее и интереснее. А почему я Виолетту пьяной не видела? Потому что в последние дни в карете смотрю исключительно на подушку?
– На какую мысль?
– На такую! Это ясно было с самого начала. Кто такой Поттер? Он в раннем детстве победил темного волшебника, которого тут боятся называть. При этом между ними такой узел завязался! И в этот узел никому лучше не лезть.
– А разве Тот-Кого-Нельзя-Называть не мертв?
– Я смотрела, получается, что нет. Там все очень странно. Не знаю, умрет Поттер или нет, но вот что перед тем, как умереть, он кучу народу угробит – это факт. И единственный способ этого избежать – не лезть в тот узел! Думаешь, чего я так за Флер волнуюсь? Да потому что из-за этого Поттера всем участникам Турнира опасность грозит! С Крамом тут чуть не поругалась, убеждая его отстать от Грейнджер.
– А она тут при чем?
– Она – подружка Поттера и давно руками и ногами там застряла. Я не хочу, чтобы еще и Крама затащило! С него участия в Турнире и так хватит! Только он меня не слушает. Мне потом еще и от Влада досталось, он вздумал меня к Виктору приревновать. Ну не идиот ли!
– Кто идиот – Влад или Виктор?
– Оба!
У меня на этот счет другое мнение. Хотя выбор Крама действительно странен. Но Драко из этого уже трагедию сделал, я не буду следовать его примеру.
– А Марио у Поттера девушку увел – он тоже идиот?
– Наоборот, он доброе дело сделал! Поттеру эта девчонка даром не нужна, и ей бы тоже держаться от него подальше.
Если продолжить рассуждения Эсмеральды, получится, что Драко нужно поскорее от Поттера отвязаться. Не хочу, чтобы этот гриффиндорец еще и Драко погубил. Если он сам решит голову сломать – туда ему и дорога. Но Драко – мой кузен, и никакому Поттеру я его не отдам. Сама воспитывать буду.
– А что же с Флер?
– Флер ни в коем разе не должна победить в Турнире! Она этого не понимает, а меня достало уже с ней препираться. Хорошо хоть, что Колючка с нами почти не живет. Лучше бы она вообще в свой Слизерин переселилась, как на каникулах. Так нет – мадам Максим уперлась, что мы должны быть все вместе.
Мерлин! А я-то тут при чем? Опять во всем виновата Розье?
Виолетту волнует тот же вопрос.
– А при чем тут Колючка? Она же с Поттером не общается! Я их ни разу вместе не видела!
– Она не с Поттером. Она на другой стороне.
Мне захотелось откинуть полог и предстать перед девчонками во весь рост, чтобы посмотреть на их физиономии. Откуда Эсмеральда все знает?
Впрочем, она же еще по пути сюда говорила мне про друга семьи. Могла и остальное по своим картам вычислить.
– Эсмеральда! Так почему ты не скажешь мадам Максим? Или Дамблдору? Ты хочешь дождаться, пока Колючка погубит Флер?
– Во-первых, Флер ей глубоко пофиг, как и мы все. Я еще когда вам говорила – не трогайте Колючку и она вас не тронет.
Вот здесь она права. Флер мне сейчас действительно безразлична. Если она, конечно, вновь не захочет на мне потренироваться.
– Во-вторых, она сама пока ничего не делает. И еще не собирается. Просто я вижу, что ее в этот клубок уже затянуло. Подробно не смотрела, но мне достаточно.
Нашлась провидица на мою голову. Может, она и о свиданиях знает?
– В-третьих, самое главное, если я побегу к мадам Максим, а тем более к Дамблдору, я сама влезу в этот гадюшник! А я жить хочу! Я не собираюсь гробить свою жизнь ради чужой страны! Пускай англичане сами с собой разбираются, у меня и без них забот предостаточно.
Вздыхаю с облегчением. Не хочу, чтобы она побежала к Дамблдору. Мало ли чего она узнала. И ведь все точно сбылось!
Еще вопрос, поверит ли ей Дамблдор... Кто его знает, может, и поверит. Раз он терпит Трелони, значит, и в предсказания верит.
– А где Флер, кстати? – спохватилась Эсмеральда.
– Да они с Мануэллой в библиотеке застряли.
– Так долго? Пойдем-ка их поторопим.
– Опять на мороз лезть? – заныла Виолетта.
– Не такой уж и мороз, в декабре холоднее было! – весело произнесла Эсмеральда. – Пошли!
Когда дверь за девчонками закрылась, я осторожно выглянула из-за полога. Не знаю зачем – сама же слышала, как они обе вышли. Нет, мне оказалось мало – надо убедиться своими глазами.
Ну и правильно, я не Эсмеральда, у меня провидческого дара нет. Наверное, это к лучшему.
Я сидел в своем кабинете, смотрел на отнятую у Поттера карту и никак не мог успокоиться. Сердце бешено стучало почему-то в голове, щеки пылали жаром, но тело при этом одолевал озноб. Действие оборотного зелья вот-вот должно было прекратиться, а я не знал, хочу ли я этого – или стоит сделать еще глоток и час просидеть здесь в обличье Хмури. Никто ведь не ворвется посреди ночи в мой кабинет, защищенный заклятьем! Даже если попробует, я увижу по карте!
Но мне все равно было страшно.
Облегчения не приносило даже то, что Поттер наконец-то разгадал тайну золотого яйца. Сделал он это так, как и полагается истинному гриффиндорцу. Гриффиндорцы обычно не думают, но если вдруг начинают, слизеринцу лучше держаться от них подальше.
А если гриффиндорец вдруг решился перейти на сторону Темного Лорда, то его лучше сразу убить. В том, что меня чуть не раскрыли, виноват не только Поттер, но и Петтигрю. Почему этот идиот не прислал мне вовремя посылку с ингредиентами для оборотного зелья? Чем он вообще занимается в моем доме? Спит целый день и жрет что попало? Если бы он не был нужен Лорду, я бы его еще летом прикончил.
Я ждал посылки до последнего. Вечером в четверг стало ясно, что оттягивать дальше нельзя и тогда я решился снова залезть к Снейпу. Но кто же знал, что именно в эту ночь Поттеру наконец-то придет в голову единственная умная мысль за весь семестр! А Поттер, как истинный гриффиндорец, решает свои проблемы так, что создает проблемы всем остальным.
А я ведь сам, своими руками чуть не отдал карту Поттера Снейпу! Если бы не лютая ненависть Снейпа к Поттеру, я бы попался. А так – получилось, что я всего лишь покрываю Поттера. Снейп поскрипит зубами, но смирится. Спишет все на мою паранойю и ненависть к Упивающимся Смертью.
Снейп смирится. А Поттер? Я сказал ему, что Крауч-старший помешался на ловле темных магов еще больше, чем Хмури, и явился в Хогвартс, дабы разоблачить Снейпа. Поттер поверил. Или не поверил? Чтобы поверить, надо быть гриффиндорцем, ибо предположение совершенно нелогично. Ворота Хогвартса на ночь запираются. Двери замка тоже. Аппарировать на территорию нельзя. Как же отец мог попасть в кабинет Снейпа?
Если Поттер думать не умеет, то Грейнджер умеет! Она сообразит, что здесь что-то не то. А вдруг они решат посоветоваться с Дамблдором...
О том, что я жив, никто не знает. Кроме моего отца (но он под охраной Лорда и Петтигрю), и Винки. А Винки может быть где угодно, в том числе и в Хогвартсе со своим приятелем Добби. Если Дамблдор ее допросит с пристрастием... Если он допросит моего отца...
Да отца и допрашивать не надо – он сам все расскажет.
На протяжении всего разговора со Снейпом и Поттером, я был предельно спокоен. И я и Хмури. Хмури даже посоветовал Поттеру стать аврором.
С этим и я согласен. Самая подходящая работа для гриффиндорца.
Поттер меня ни в чем не заподозрил. И карту отдал с радостью. Когда я пришел в кабинет, закрыл дверь и сел за стол, то сначала стер изображение на карте, а потом восстановил его, чтобы проверить, те ли слова сообщил мне Поттер. Все сработало. И перед тем, как на чистом листе пергамента появилось изображение коридоров замка, там возникли слова о создателях карты. «Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост».
И Хвост мне ничего не рассказал о карте? Поттер, конечно, получил ее от Люпина. Но ведь Петтигрю был при Поттере больше половины семестра! Он не мог не знать о карте! И он утаил от меня такой важный факт?
Гриффиндорец. В худшем смысле этого слова.
Действие оборотного зелья кончилось раньше, чем я решился выпить его еще раз. Но раз кончилось, значит, так и быть, надо пойти спать, чтобы с утра как ни в чем не бывало отправиться на уроки.
Заснуть было непросто. Я все никак не мог успокоиться. Даже если мне сегодняшний случай сойдет с рук, я должен быть предельно осторожным. Я уже на волоске от разоблачения. Больше никаких обысков в кабинете у Снейпа. Если Хвост опять задержится с посылкой, я изменю внешность и аппарирую в Лютный переулок. Там безопаснее, чем в Хогвартсе.
Но Хвост больше не задержится – я напишу Темному Лорду о том, как он меня подвел и с посылкой и с картой.
А еще – надо прекратить свидания с Бетти. И не только свидания – писать ей тоже не стоит. Я не имею права провалить задание, а чтобы его не провалить, я должен отбросить все посторонние дела. Они только притупляют бдительность. В последние две недели я расслабился, счел, что полдела уже сделано, а дальше все пойдет само собой...
И вот, все чуть не рухнуло из-за набора случайностей. А кто поручится, что несчастливые случайности не сплетутся еще раз? И если это случится из-за Бетти, то Темный Лорд накажет не только меня, но и ее.
Я должен максимально обезопасить себя от случайностей. Одного раза вполне хватит. Во второй раз я могу так удачно и не выкрутиться.
Как раз накануне Бетти написала мне письмо с еще одной настойчивой просьбой о встрече. С картой я мог выследить ее, когда она одна, и послать ответ. Но у меня не хватило бы сил сопротивляться ее желанию встретиться. Тем более что это было и мое желание.
А мне сейчас нужно забыть о ней.
Не получив вовремя ответа, Бетти начала беспокоиться. В субботу вечером я увидел, как она ходит от кареты к озеру и обратно. В карете ей явно делать нечего, по выходным она ночует в Слизерине. Она ждет меня. Но меня она не дождется. Не стоит ей бесцельно бродить в мороз по улице – еще простудится, и кто будет виноват?
Хмури со мной согласился и отправился загонять упрямую мисс Розье в замок. Она пыталась возражать, но в замок пошла. И больше попыток гулять по вечерам в одиночестве не предпринимала.
Я сомневался в том, правильно ли я поступаю. Но Хмури уверял меня в том, что правильно. Дело прежде всего.
Хмури, который во мне, ненавидел Упивающихся Смертью. За исключением меня. Мне он помогал. Что до Хмури, который в сундуке, – его я и не спрашивал. Ему подробности моей деятельности знать необязательно.
Хотя совет Поттеру стать аврором был, по-моему, весьма поспешным. Аврору крайне желательно уметь думать. А Поттер после одной попытки подумать расслабился и отключился снова. Целыми днями он пропадал в библиотеке, но найти ничего не мог. Как и перед первым туром. Но тогда у него было всего два дня на подготовку, а здесь – целый месяц. Уж за месяц-то этот гриффиндорец сможет найти решение!
Но дни шли за днями, а решения Поттер никак не нашел. Даже несмотря на то, что ему помогали Грейнджер с Уизли. Еще два гриффиндорца. А третьему гриффиндорцу – Лонгботтому – который знал ответ, никто так и не удосужился задать вопрос.
Бетти выглядела все более и более встревоженной. Я запретил себе заглядывать к ней в мысли, поэтому не знал, что она думает. Но догадаться мог.
Мне тоже было нелегко. Оставаясь один, я то и дело возвращался мыслями к Бетти. Вспоминал наши две встречи и представлял, как бы мы встретились еще раз. Может быть, на следующем свидании она бы осмелела и еще раз меня поцеловала... Ведь она ко мне неравнодушна, я видел. Или я принял желаемое за действительное?
Но сейчас не стоит гадать, и думать на эту тему тоже не стоит. Я и старался не думать. За пределами своего кабинета говорил и действовал Хмури, а не я. Я целиком отдался в его власть. Все равно он делал то, что я хочу, а без него я бы впал в меланхолию и не справился бы даже с повседневными обязанностями.
На одном из уроков Бетти вступила с Хмури в спор по поводу дементоров. Ничего особо отличного от написанного в учебнике она сказать не могла, ей просто хотелось поспорить, все равно о чем. Хмури быстро ей доказал, что спорить не о чем, она успокоилась, села на место, но садясь, громко прошептала Айрин:
– Посидел бы он в Азкабане, совсем бы по-другому заговорил!
На что она намекает? На Беллу? На Барти, о котором она знает только то, что он сидел в Азкабане? Думает, что Хмури никогда в жизни не видел дементоров? Зря она так думает. И прежде чем я успел сообразить, у Хмури вырвалось:
– Минус десять баллов Слизерину!
Ну да, он же тоже гриффиндорец. Еще один на мою голову. Точнее – в моей голове. Впрочем, если бы он не отреагировал, я бы мог себя чем-нибудь выдать. Я уже привык и к упоминаниям дементоров и к встречам с Бетти, но и то и другое вместе было для меня слишком много. А Хмури меня спас.
Так что от гриффиндорцев иногда бывает польза. Но редко и очень немного.
