Глава 16Временно не бечено :(
______________
Ранее:
То обстоятельство, что Снейп сделал это сейчас, немного обеспокоило Гарри. Ну что же… Он медленно кивнул. Сейчас они хотя бы куда-то продвинулись. Куда, Гарри не имел представления. Но он хотел получить те воспоминания обратно. Они ему нужны. И, побывав на волоске от смерти, он согласится на что угодно, лишь бы вернуть их.
— Отлично. Что мне надо делать?
_______________
Ещё чуть-чуть, и Северус бы улыбнулся. Мальчику-Который-Смутил-Привидение сообразительности было не занимать. Мастер зелий в который раз удивился, отчего Поттер не распределён в Гриффиндор… хотя если разобраться, его эссе подтверждало, что мальчишке в Слизерине самое место. Северус не был вполне искренен, когда сказал Барону, будто у Поттера отсутствует чувство самосохранения. Оно у щенка несомненно было — судя по тому, как искусно он отделял первоочередное от второстепенного для того, чтобы сделать свою жизнь терпимой. Его логика была весьма изощрённой, хотя Северус вряд ли когда-нибудь это признает.
До конца недели, решил Северус, он обязательно навестит Дурслей. И горе им, если они не смогут его убедить, что у них действительно были причины так обращаться с отданным на их попечение ребёнком!
Всё это хорошо, но ему надо что-нибудь решить с Поттером.
— Дайте мне вашу палочку, — Северус протянул руку. Сопляк чуть помедлил перед тем, как вынуть из кармана одиннадцать дюймов остролиста. Северус обхватил палочку желтыми от пятен пальцами, но Поттер не спешил её отдавать. Северус выразительно приподнял бровь, и мальчишка с недовольной гримасой выпустил палочку из рук.
— Приведите в порядок рабочее место и садитесь, — он показал на ближайший стул. Пока мальчишка складывал в бочонок остатки ненарезанного акнерыса, очищал стол и ножи и усаживался, Северус настраивался на предстоящее ему действо.
— Приступим. Смотрите мне в глаза и не отводите взгляда. Я собираюсь найти ваши воспоминания о той ночи. Сначала я попытаюсь обратить действие Обливиэйта, и если из этого ничего не выйдет, прибегну к легилименции, чтобы проникнуть в ваше сознание, и, если удастся, поднять на поверхность нужные воспоминания. Вам всё ясно?
— Нет, — смущенно улыбнулся мальчик. — Но это явно не мой уровень, так что я и не должен был понять, правильно?
— Так и есть, — подтвердил Северус, еще раз восхитившись умением Поттера выкручиваться из неловких ситуаций.
— Я готов, — заявил Поттер, поставив локти на стол.
Северус очень сильно сомневался, что последнее утверждение соответствует действительности, но решил не заострять на этом внимание:
— Расслабьтесь, но глаза держите открытыми, столько, сколько сможете. Вы будете чувствовать себя немного… странно.
Мальчик кивнул и уставился ему в глаза, как было велено. У Северуса больше не осталось причин медлить.
— Restutio Facultas.
Соединить обрывки воспоминаний после Обливиэйта было совсем не просто и даже не всегда возможно. Использование палочки, которой было наложено первоначальное заклинание, существенно повышало шансы на успех; добрая воля испытуемого — и подавно. Этот процесс можно было сравнить с одновременным приготовлением сотни зелий разного назначения, для каждого из которых требовалось осуществить серию частично повторяющихся действий: Северус должен был уметь мгновенно не глядя находить необходимый ингредиент, своевременно добавлять его в нужное зелье и быстро переходить к следующему котлу. Малейшая небрежность — и всё пропало.
Вот и сейчас в сознании мальчика Северусу приходилось вылавливать то образ, то жест, то отблеск, то звук – искать фрагменты с одинаковыми магическими признаками, указывающими на их принадлежность к одному и тому же искаженному Обливиэйтом воспоминанию; затем компоновать обрывки в нужном порядке и правильной последовательности — так, чтобы получить единое целое. Любая оплошность могла привести к чему угодно: от стирания ещё большего объёма памяти или перманентного зацикливания сознания на одном восстановленном воспоминании до виртуальной лоботомии мозга.
Это была изматывающая и трудоёмкая работа, но, в конце концов, упорство Северуса было вознаграждено — результат оказался вполне удовлетворительным. Было, конечно, искушение просмотреть и другие воспоминания Поттера, благо Северус сейчас имел к ним беспрепятственный доступ, но у него просто не осталось на это ни времени, ни сил — Северус потратил всю свою энергию на устранение последствий самодеятельности Барона.
Тяжело дыша и с жутчайшей головной болью, он вынырнул из сознания мальчика и с трудом смог разжать свои побелевшие пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в палочку из остролиста.
А Поттер... Обмякший, с расфокусированным взглядом, с приоткрытым ртом, из уголка которого вытекала слюна, Поттер производил впечатление безумного.
О Мерлин!
Северус рванулся к мальчику, приподнял одно синеватое веко, затем другое и обнаружил, что зрачки расширены. Проверив пульс, он позвал:
— Поттер! Гарри! Ты меня слышишь?
Под его пальцами гортань мальчика рефлекторно сократилась.
Скажи хоть что-нибудь, чёрт тебя побери!
Произнесённое шепотом «бооольно» было самым лучшим из слов, которые Северусу когда-либо доводилось слышать.
— Могу себе представить, — пробормотал профессор. — Сейчас станет легче.
Хотя он и пытался быть аккуратным, помня о нежном возрасте мальчишки, но знал по собственному опыту, что ощущение от этой процедуры такое, будто тебе острым лезвием срезают слои мозга, то там, то здесь, а потом склеивают эти слои вместе.
—
Accio Solamen Venenum, — Северус вытянул руку; ловко поймав склянку с обезболивающим зельем, он откупорил её большим и указательным пальцами и поднёс к губам мальчика:
— Пейте.
— Этчё? — Поттер попытался увернуться.
— Зелье от боли, мистер Поттер. Можете мне поверить: сегодня я не планирую вас травить.
— Как слизни, — пробормотал мальчик. Северус нахмурился. Неужели он повредился умом?
— Нет, как обезболивающее зелье. Пейте, а потом побеседуем…
… если только я случайно не выжег из твоего мозга способность формулировать мысли.
Поттер поморщился, но на этот раз позволил поднести бутылочку к своим губам и даже всё выпил. Северус подождал, пока зелье подействует. В какой-то момент, почувствовав осуждающий взгляд, он посмотрел на Кровавого барона. Если бы не его проклятый Обливиэйт, всё было бы гораздо проще!
Вопреки всем законам природы эктоплазматический Барон ухитрился небрежно прислониться к стене возле двери, лицо его было совершенно бесстрастным — как у Северуса в его лучшие дни. Выражение глаз призрака… впрочем, не стоит и пытаться его описáть.
Наконец Поттер выпрямился; его глаза за стёклами очков были зажмурены, а рука отчаянно тёрла шрам, как будто тот причинял ему боль.
— Лучше?
— Даср, — мальчик до сих пор говорил неразборчиво.
— Вы помните своё имя?
— Бо... Гарри Поттер, сэр.
Что он собирался сказать?
— Вы знаете, где находитесь?
Мальчик потёр глаза и кивнул:
— Класс. Подземелья.
— Правильно. А что мы сейчас делали, помните? Вы, Кровавый барон и я.
— Пытались, — голос звучал устало, — вернуть воспоминания.
— Да. Они вернулись?
— Я… — Поттер наморщил лоб и снова потрогал свой шрам.
— Шрам болит?
Кивок:
— Как тогда, во сне.
— Тогда, когда я проверял, почему вы не спите?
— Да, сэр.
Северус задумался. Определенно, такие сны не могли быть связаны со шрамом. Ведь не могли же? Он взглянул на Барона и удивился, обнаружив, что тот уже завис рядом с Сопляком. Не сводя глаз с призрака, Северус спросил:
— Что было в том кошмаре?
— Зелёный… зелёный свет. И… и человек со змеиным лицом… он смеялся.
Северус потрясенно уставился на мальчика, почувствовав подступающий к горлу ужас. Ведь Поттер был слишком мал, чтобы запомнить
это. Едва ли он догадывался, что значит этот сон…
Однако если шрам болит сразу после сна, и эти двое были ментально связаны…
Мальчик дрожал. Северус достал свою палочку и наколдовал вокруг мальчика простые согревающие чары, хотя и знал, что Сопляк дрожит вовсе не из-за холода.
— Теперь вы вспомнили схватку в подземельях? – мягко спросил он.
Дёрнув головой, Поттер ответил сквозь стиснутые зубы:
— Да, сэр.
Подавшись вперёд, Кровавый борон протянул к лицу Гарри серебристую руку:
— Скажи мне, дитя, кто напал на нас?
Поттер отпрянул, избегая контакта; его глаза расширились и обрели осмысленность впервые с того момента, как Северус вернул ему память. Словно защищаясь, он обхватил себя руками:
— Я… я не знаю… п-правда. Было т-т-темно… Не от того, что факелы не светили –
по-настоящему темно.
— Магическая темнота? – удивился Северус. – Обскуро или Игнотус?
— Возможно, — Кровавый барон выразительно пожал плечами. Он подплыл к мальчику ещё ближе:
— Ты слышал его голос?
— Он был похож на змею, — дрожь стала еще заметнее. – Всё время шипел.
Северус в шоке опустился на стул. Серпентаго? Означает ли это, что Тёмный лорд и в самом деле вернулся? От одной только мысли об этом внутри похолодело. Медленно, пытаясь не выдать своего потрясения, зельевар сказал:
— Шипел, как змея… Вы понимали, что он говорит?
Поттер кивнул:
— Он вроде как… шепелявил.
Тогда это был не серпентаго – не может же мальчик быть змееустом. Некто имитировал серпентаго? Хотел, чтобы Поттер думал, что видит перед собой Тёмного лорда? Такое предположение было не намного лучше — это означало бы, что кто-то из сторонников Волдеморта преодолел охранные чары Дамблдора, а Северус всё-таки надеялся, что он – единственный Пожиратель смерти среди персонала школы.
Мальчик дрожал все сильней, поэтому Северус вызвал домового эльфа и заказал для мальчика какао и что-нибудь перекусить. Когда Поттер получил чашку с согревающим питьём, Северус сказал:
— Расскажите мне, что вы помните.
И Поттер рассказал. Его история подтверждала слова Барона; мальчик хорошо помнил, какие проклятия им посылали и каким образом они с призраком защищались, но догадок по поводу личности нападавшего у мальчишки было не больше, чем у Барона. Пока мальчик говорил, его голос окреп и стал более уверенным, а через некоторое время и дрожь утихла.
— Я не уверен, что смог бы повторить эти заклинания, но, думаю, что запомнил движение палочки, особенно для двух последних, — добавил он в конце рассказа.
— В любом случае это не помешает, — сказал Северус. У него осталось еще много вопросов, но уже было довольно поздно. – Мне бы хотелось взглянуть на ваши воспоминания, мистер Поттер, — сказал он, когда мальчик допил своё какао. – Я предполагаю, что это поможет восстановить картину происшествия и понять, кто на вас напал. Возможно, я узнаю злоумышленника по голосу.
Дай Бог, чтобы голос оказался незнакомым.
— М-м-м, ладно, — Поттер поставил кружку на стол и покорно вздохнул, настороженно глядя Северусу в глаза.
— Но не сегодня, — сказал Северус, видя явное нежелание Поттера подвергнуться новой пытке. – Я думаю, завтра, во время вашей отработки. Сейчас уже поздно, вы устали, и вам давно пора спать. Я провожу вас до гостиной.
Облегчение, проскользнувшее по лицу Поттера, было трудно не заметить. Он кивнул и поднялся:
— Да, сэр. Спасибо.
— Это… — Северус остановился, пытаясь понять, почему ему так важно успокоить мальчика, но подумал, что сейчас не время заниматься самоанализом, и сказал: — Это не будет так болезненно, как восстановление воспоминаний. Нам нет необходимости повторять сегодняшнюю процедуру.
— Ох,
отлично.
Со своей наименее зверской ухмылкой Северус поднялся со стула и взглянул на Барона. Тот кивнул, и Северус прочёл в его тёмных глазах обещание во чтоб это ни стало защищать Поттера, пока они не раскроют личность преступника.
У самого входа в гостиную Слизерина Северус остановил мальчика, дотронувшись до его руки:
— Поттер, никому об этом не рассказывайте… и не упоминайте Кровавого барона.
Мальчик поджал губы:
— Я знаю, сэр. Я ведь не так глуп, как выгляжу.
Северус усмехнулся и покачал головой:
— Нахальный щенок. Иди в постель, никуда не сворачивая. И завтра, во время отбора в команду постарайся не убиться.
Поттер широко улыбнулся.
— Хорошо, сэр. Спокойной ночи.
Портрет уже закрылся за мальчиком, когда Северус проговорил ему вслед:
— Спокойной ночи, Гарри.
