Глава 16Кричала Мия – она, кажется, не пострадала вовсе, только перепугалась, поэтому и начала так истошно вопить. Мануэль среагировал на это мгновенно: метнулся к ней, крепко прижал к себе – на лице его была написана решимость защищать ее от всех невзгод. Пабло, последовав его примеру, тоже шагнул к Мариссе и обнял ее за плечи. Та прильнула было к нему, но уже через миг осознала, кто перед ней, и поспешно отстранилась – тем более что к ней уже спешила насмерть перепуганная Соня. Увидев кровь на руке у Мариссы, она чуть не лишилась чувств. Напрасно та пыталась заверить родительницу в том, что с ней все в порядке – в своем желании отвезти дочь в больницу Соня была непреклонна, как и белый как мел Франко, суетящийся вокруг Мии с Мануэлем.
До больницы они добрались относительно быстро – наверное, больше времени ушло на то, чтобы пробраться через взволнованную толпу к машине. Врач заявил, что порезы пустяковые, но под грозным взглядом Сони наспех наложил Мариссе повязку – что же касается Мии и Мануэля, то доктору хватило беглого взгляда, чтобы трезво оценить ситуацию и сообщить Франко, что для беспокойства нет причин.
На пути домой Марисса вдруг поняла, что под словом «дом» подразумевается вовсе не старая квартира, а та, в которую она так упорно отказывалась переезжать, – однако теперь возражать уже было поздно, да на это и не осталось ни сил, ни желания. Нечего сказать, запоминающийся денек выдался… И ведь сколько уже отыграли концертов за все время существования группы – а аппаратура взорвалась впервые. Организаторы, однако, клялись и божились, что решительно не понимают, как такое могло случиться. Тем не менее, Соня перед камерами поклялась их засудить.
В кармане зажужжал телефон, и Марисса, только взглянув на дисплей, ощутила, как сердце в груди подпрыгнуло и заколотилось как бешеное: звонил Рокко. Девушка завороженно смотрела на высветившееся на экране имя, но отвечать не спешила. Вновь напомнила о себе старая обида: в памяти всплыло и деланное равнодушие Рокко, и эта его попытка принять за нее решение, пусть и не важное, бытовое – какая разница? Ну и что, что этим звонком он перечеркнул все свои старания доказать ей, что она ему безразлична – она теперь из принципа, из гордости, из природного упрямства не возьмет трубку. Даже несмотря на то, что хочет этого больше всего на свете.
Мобильный резко затих, и Марисса обреченно закрыла глаза. Зародившаяся в ней уверенность в правильности своих действий угасла буквально за несколько секунд. А вдруг Рокко хотел помириться? Хотя если так, то позвонит еще раз…
А может, и нет… Он же тоже, черт побери, гордый.
Из оцепенения Мариссу вывел только голос Мануэля, говорящего по телефону:
– Все в порядке. Нет, только царапинами отделались… Да, рядом. Дать ей трубку?
– Не надо, – эти слова Рокко (а в том, что на проводе был именно он, сомнений не было), в отличие от предыдущих реплик, Марисса расслышала ясно. Быть может, Рокко этого и хотел, и специально повысил голос?
Прочитав в глазах обернувшейся к ней матери немой вопрос на больную тему, Марисса раздраженно отвернулась к окну. Только расспросов ей сейчас не хватало для полного счастья…
***
Остаток воскресенья и два последующих дня – на это время Соня и Франко отпросили ребят у директора – Марисса провела в четырех стенах. Несколько раз ей звонил Симон, предлагая приехать, но она упорно отказывалась, про себя подмечая, что быть вежливой с каждым разом становится все сложнее. Марисса даже ловила себя на мысли о том, чтобы обвинить его во всех своих неудачах, но тут же одергивала себя, понимая, что это было бы несправедливо, да и потом, найти крайнего – это проще всего.
Что до новой квартиры, то она оказалась не такой уж и плохой, но вот компания оставляла желать лучшего. Колуччи и Соня не отходили друг от друга ни на шаг, безустанно нежничали, заставляя Мариссу недовольно морщиться. Мия и Мануэль же, наоборот, только и делали, что ругались и орали друг на друга как ненормальные. В конце концов Марисса, застав их за очередным выяснением отношений, в сердцах посоветовала Мануэлю хоть как-нибудь заткнуть Мию. Что тот и проделал с превеликим удовольствием, выбрав, правда, весьма интересный способ...
Глядя, как они целуются, Марисса вдруг подумала о том, что они с Мией как будто бы поменялись местами – казалось бы, совсем недавно Колуччи так же завороженно наблюдала за ней и Рокко, а теперь все наоборот: теперь Марисса вынуждена стоять в сторонке и смотреть на чужое счастье – продлившееся, впрочем, совсем недолго: уже через несколько минут парочка вновь принялась вдохновлено орать друг на друга…
Поэтому, возвратившись в школу, Марисса наконец-то вздохнула с облегчением. Тут она хотя бы не будет чувствовать себя лишней в квадрате. Конечно, безразличие Рокко ранило так же, как и в первые дни, но теперь Марисса уже начинала к нему привыкать – и, несмотря ни на что, на мировую идти не собиралась.
Неожиданный вызов к директору девушку ничуть не насторожил. Да сколько их уже было, таких вызовов… На сей раз она вроде бы не провинилась, ничего не натворила – значит, Дунофф скорее всего хочет обсудить произошедшее и, быть может, прочитать лекцию о вреде чрезмерной популярности. Ну, или что-нибудь в этом духе…
Однако, когда в директорском кресле неожиданно обнаружился Бустаманте, Марисса четко и ясно поняла, что ничем положительным для нее визит не обернется. От этого ублюдка уж точно не стоило ждать ничего хорошего – и уже первая фраза мэра свидетельствовала о том, что подозрения полностью оправдаются.
– Как себя чувствуете, сеньорита Андраде? – наигранно-заботливым тоном поинтересовался Серхио.
– Прекрасно. А с каких пор вас это волнует? – съехидничала Марисса и, не дожидаясь приглашения присесть, опустилась на стул. Она изо всех сил старалась выглядеть как можно более уверенной в себе и ни в коем случае не показывать своего волнения.
«Ничего он мне не сделает, – мысленно успокаивала саму себя девушка. – Тут полно народу, вон, Мичи за дверью…».
– Выступления на концертах – всегда риск, не правда ли? Мало ли что может случиться, – покачал головой Бустаманте, криво усмехнувшись.
– Это можно расценить как признание, что все это – ваших рук дело? – пораженная внезапной догадкой, Марисса задохнулась от негодования.
Теперь все вставало на свои места. Бустаманте-старшему ничего не стоило подкупить кого-нибудь и подстроить этот взрыв. Но ведь там же был и Пабло, его родной сын! Неужели мэр готов рисковать и его здоровьем? Нет, он точно свихнулся!
– Думай как хочешь, – хмыкнул Серхио. – Можешь даже поделиться своими догадками: тебе все равно не поверит никто, кроме твоих друзей. А ваше слово против моего ничего не значит.
– Вы сумасшедший, – прошептала Марисса, яростно сверкнув глазами.
Бустаманте, казалось, пропустил мимо ушей ее последнюю реплику. Наклонившись к девушке через стол, он отчетливо проговорил, глядя ей в глаза:
– Девочка, пора бы тебе привыкнуть, что всё в любом случае сложится так, как будет угодно мне. И ваше чудесное возвращение сюда после исключения еще ничего не значит. Неужели ты думала, что я допущу, чтобы последнее слово осталось за такими сопляками, как вы?
Подобный тон обычно заставлял собеседников невольно вздрагивать, но наглая девица отличилась и тут: она продолжала сидеть все так же прямо, упрямо сжав губы и не отводя взгляда, в котором не было и тени страха.
– И что, теперь землю будете носом рыть в поисках повода выставить меня на улицу? – с вызовом осведомилась она.
– Вовсе нет, – пожал плечами Серхио, – я нашел лучший способ оградить сына от твоего влияния.
«Нужен мне твой сын, ага, – раздраженно подумала Марисса. – Прямо сплю и вижу, как бы только на него повлиять».
– Вот как?
– Ты просто уйдешь из группы, – закончил Бустаманте и сложил на груди руки в ожидании реакции, которая ждать себя не заставила.
– Ха! Интересно, с чего бы, – презрительно фыркнула Марисса.
Абсурдное заявление мэра чрезвычайно ее позабавило. Подумать только, этот хмырь действительно рассчитывает на то, что его план сработает! Да пусть угрожает сколько угодно – никакие его слова или действия не заставят ее бросить столь любимое занятие и позабыть о «Мятежном духе»! Ведь музыка для нее не просто увлечение, а неотъемлемая часть жизни, отказаться от которой ее не заставит никто…
– Уйдешь как миленькая, – недобро ухмыльнулся Бустаманте. – Ты же не хочешь, чтобы что-нибудь случилось с твоим дружком, правда же? – медленно проговорил он, с удовлетворением наблюдая, как нахалка меняется в лице и с губ ее сползает дерзкая улыбка.
– Вы не посмеете…– выдохнула Марисса, похолодев и ощутив, как пресловутая уверенность ее покидает. Да уж, недооценив степень подлости мэра, она кардинально ошиблась. Нашел-таки, сволочь, ее слабое место. Хотя, если быть честной, чтобы найти его, много ума не надо – стоит только взглянуть на них с Рокко. Что ж, поставив на ее любовь, Бустаманте не прогадал. Какой человек не пойдет на все ради близких?
– Ты действительно так думаешь? – хохотнул Серхио.
– А где гарантия, – сглотнув, продолжила Марисса после недолгой паузы – сейчас она чувствовала себя как никогда беспомощной, загнанной в угол, – что, если я уйду из группы, с Рокко ничего не случится? Или предлагаете мне верить вам на слово?
– Именно, – кивнул Бустаманте, снисходительно наблюдая, как она пытается справиться с дрожью и рвущимся наружу гневом. – Ты ведь все равно не станешь рисковать его здоровьем, ведь так?
Марисса молчала, только сверлила его свирепым, ненавидящим взглядом. В глазах ее закипали злые слезы.
– У тебя есть отличный повод, – невозмутимо продолжил мэр. – Мол, после того взрыва отпало всякое желание выступать…Можешь сказать, что решила начать сольную карьеру, или начать ее взаправду – что ты там всем наплетешь, меня не волнует. Я знаю одно: без тебя Пабло играть не станет и группа развалится.
– Вы плохо знаете своего сына, – выплюнула Марисса, с шумом отодвигая стул и поднимаясь на ноги. Она уже ощущала, что нервы на исходе и что она просто не сможет больше сдерживаться – а терять лицо перед этим подонком совершенно не хотелось.
– Удачи тебе, – крикнул ей вслед Бустаманте.
***
– Ты ведь сейчас пошутила? – уточнил Мануэль. Сказать, что новость повергла его в шок – означало не сказать ничего. Марисса, которая всегда ратовала за сближение членов группы, ближе всех принимала к сердцу их общие неудачи и достижения, – и вдруг решила уйти? Здесь какая-то ошибка, какое-то недоразумение…
– Нет, я говорю серьезно, – мотнула головой Марисса, переводя взгляд с Мануэля на ошарашенную Мию. Она прекрасно понимала, что ее сейчас начнут отговаривать, переубеждать – и больше всего на свете хотела поддаться на уговоры, но поставить под удар Рокко просто не могла. Ей делалось дурно при одной мысли о том, что с ним может что-нибудь случиться. Тем более – по ее вине. А в том, что угрозы Бустаманте – не пустой звук, она была уверена на все сто процентов. Человек, готовый подвергнуть опасности собственного сына во имя достижения цели, ни перед чем не остановится.
– Ты рехнулась? – жалобно поинтересовался Пабло. – У нас же такой успех… Столько поклонников… Впереди запись… – начал перечислять он, надеясь ее вразумить.
– Я уже все решила, – почти по слогам произнесла Марисса, сжимая кулаки так, что ногти больно впились в ладони.
– Но почему? – возопил Мануэль. – Если это из-за того взрыва, то это был единичный случай!
– Ни за что не поверю, что причина в этом! – вмешалась Мия, всплеснув руками. – Ты же ничего не боишься! И не в твоем стиле вот так осторожничать!
– Вот именно! – поддакнул Пабло.
– Я. Все. Решила, – устало повторила Марисса, мысленно прикидывая, как бы побыстрее закончить этот болезненный разговор.
– Раз уж ты решила нас кинуть, то мы имеем право знать истинную причину этого, – заявил резко помрачневший Пабло, понявший наконец, что это не очередная блажь и все не на шутку серьезно, и преградил ей путь.
В глазах ребят читались непонимание, удивление и обида – и Марисса заранее мысленно попросила у всех троих прощения за то, что собиралась сказать. Видит Бог, она так надеялась, что этого можно будет избежать, но раз уж по-хорошему отпускать ее они не хотят, придется идти на крайние меры.
– Ладно, – хладнокровно кивнула она и набрала полную грудь воздуха. – Я просто считаю, что по окончании нами школы у «Мятежного духа» не будет никаких перспектив, поэтому хочу попытать успеха где-нибудь еще. Такое объяснение вас устроит?
Пусть злятся на нее, ненавидят, считают предательницей – главное, что Рокко теперь в относительной безопасности. А о том, что будет, если Бустаманте не сдержит обещание, Марисса предпочитала не задумываться.
***
Ни Лухан, ни Лаура не предполагали, что ответ Мариссы на вопрос «Что случилось?» окажется таким шокирующим. И неудивительно, что он ничего не прояснил, а только вызвал море новых вопросов, однако Марисса не была настроена на откровения. Наотрез отказавшись что-либо объяснять, она вылетела из комнаты, оглушительно хлопнув дверью.
Она точно знала, что никому не расскажет об истинных причинах своего поступка. Зачем? Кто ей поможет? Тут даже мама бессильна, к тому же, нечего ей лишний раз конфликтовать с таким чудовищем, как Бустаманте, – мало ли что. Незачем усугублять и без того напряженные отношения. Тем более, так есть хоть какая-то, пусть и небольшая вероятность, что Бустаманте сдержит слово…
Выбежав на улицу, она сразу же направилась к ближайшей скамейке и забралась на нее с ногами. Было холодно, и, кажется, собирался дождь – но Мариссу это сейчас не волновало. Главное, что поблизости никого нет и, значит, никто не будет допытываться, что с ней произошло.
Одиночество, однако, продлилось недолго: уже через несколько минут Марисса почувствовала, как озябшие плечи накрывает что-то мягкое, теплое… Непроизвольно поежившись, она чуть повернула голову и, увидев рядом с собой Рокко, поспешно сбросила его куртку. Ту самую…
Ничуть не удивившись такой реакции, Рокко вновь укрыл ее – Марисса повторила свой жест.
Но и он не собирался сдаваться.
– Зачем? – отрешенно поинтересовалась Марисса, уже не так уверенно – в третий-то раз – поводя плечами, и то скорее для виду.
– Тебе же холодно, – невозмутимо отозвался Рокко.
– Ты прекрасно знаешь, что я не об этом, – огрызнулась она. – Ты всю неделю пытался убедить меня в том, что забыл о моем существовании, а теперь, когда я почти уже в это поверила, возвращаешься как ни в чем не бывало!
– Похоже, помимо прочих талантов, у меня еще и актерские способности присутствуют, – с непроницаемым видом заявил Рокко, присаживаясь рядом.
– Болван, – беззлобно констатировала Марисса и отвернулась. – Так что тебе нужно?
– Ты.
Она замерла, так и не решаясь повернуть в его сторону голову.
А Рокко все так же неотрывно смотрел на нее, пытаясь понять, что же все-таки с ней происходит. Решение забыть об их ссоре было спонтанным, внезапным: как только он, выглянув в окно, увидел Мариссу одиноко сидящей на лавочке, то ссора была моментально забыта, а на смену претензиям и обидам пришло беспокойство и участие. Ну а любовь – она никуда и не исчезала.
Рокко нерешительно привлек Мариссу к себе – она и не думала сопротивляться, только перевела на него взгляд, благодарно закрыла глаза и поинтересовалась:
– Почему ты не спрашиваешь, что случилось?
– Потому что ты расскажешь сама, если захочешь, – в глубине души Рокко боялся, что, вопреки его ожиданиям, Марисса все же не захочет делиться с ним своими проблемами.
– А если нет? – парировала она и тут же, противореча самой себе, добавила: – Я ушла из группы.
Марисса не переставала удивляться: как же хорошо Рокко успел ее изучить! Наверняка ведь специально действовал методом от противного, потому что знал, что расколется она только в том случае, если он не будет настаивать.
Никаких вопросов за этим не последовало, однако Марисса краем глаза заметила, как Рокко изумленно поднял брови.
– Я не могу больше петь с ними, – продолжила она, сделав упор на последнем слове, и мысленно поблагодарила его за своевременное появление и понимание. Сказанное же вовсе не было ложью – Марисса действительно не могла, но не по причине разногласий или какой-нибудь там несовместимости характеров. А о настоящих мотивах ее ухода из «Мятежного духа» Рокко (да и никому другому тоже) знать не следовало – и Марисса поклялась себе в том, что сделает все, чтобы сохранить тайну.
