ПомолвкаПравило № 8. Не заглядывайте под маску смерти
"Правила маскарада"
Вот уже несколько минут Гермиона собиралась с силами, стоя перед распахнутыми дверями, в которые ей нужно было войти. Драко ободряюще сжал ее руку, девушка улыбнулась в ответ, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Знакомство с Нарциссой в списке мероприятий, которые предстояли ей в ее новом качестве, было, пожалуй, самым волнительным.
Пару дней назад Гермиона получила официальное приглашение от миссис Малфой провести несколько дней в их доме. Сегодня должен был состояться прием, где будет официально объявлено об их помолвке. Глубоко вдохнув, Гермиона решительно вошла в комнату.
Нарцисса, прежде сидевшая в кресле, поднялась им на встречу.
- Мама, я хочу тебе представить мою невесту - мисс Джоанну Олдридж, - Драко улыбнулся Гермионе, которая продолжала судорожно сжимать его руку.
Нарцисса перевела взгляд на Гермиону и весьма дружелюбно улыбнулась. Взгляд холодных серых глаз выражал умеренную доброжелательность и такое же умеренное любопытство. Эмоций ровно столько, сколько предписывал этикет - ни больше, ни меньше. Несколько секунд Нарцисса молча рассматривала стоящую напротив девушку, после чего едва заметно кивнула и произнесла красивым мелодичным голосом:
- Я очень рада знакомству, мисс Олдридж. Добро пожаловать, - женщина сделала приглашающий жест рукой, и Гермиона едва заметно перевела дыхание. Кажется, самое страшное осталось позади.
Пара часов прошла в беззаботной светской беседе. Спустя какое-то время Драко вышел, извинившись и сказав, что ему срочно нужно ответить на какое-то письмо.
Когда он вышел, Нарцисса дала какое-то распоряжение домовым эльфам, и уже через минуту женщина держала в руках плоскую бархатную коробку. Изящным движением она откинула крышку, и через секунду Гермиона смогла увидеть то, что лежало внутри: на черном атласе покоились потрясающей красоты драгоценности: холодные, отливающие голубым светом бриллианты в обрамлении серебристого металла, по всей вероятности, платины. У девушки перехватило дыхание.
- Знаете, Джоанна, я много раз представляла себе этот момент, - голос Нарциссы звучал ровно, и Гермиона в который раз удивилась тому, как филигранно ее будущая свекровь владеет своими эмоциями, - эти драгоценности передаются в нашей семье по наследству, их вручают невесте старшего сына перед свадьбой. Они очень старинные, эти камни были безмолвными свидетелями стольких судеб, многих поколений нашей семьи. Теперь они ваши. Наденьте их сегодня, и навсегда сохраните этот вечер в своей памяти. А по прошествии многих лет вы, так же как и я сегодня, передадите их избраннице своего сына.
- Миссис Малфой, я, признаться, не знаю, что сказать, они великолепны, - Гермиона потрясенно рассматривала лежащие перед ней камни. Бриллианты искрились и переливались миллионом искр, и было что-то бесконечно завораживающее в этом зрелище. Девушка, с трудом оторвавшись от созерцания этой картины, подняла глаза на Нарциссу.
- А вы ничего не говорите, просто надевайте их сегодня, и все, - Нарцисса негромко засмеялась: ее до глубины души тронул восторг, с которым девушка рассматривала камни. Впрочем, много лет назад она точно также приняла из рук своей свекрови этот подарок, и точно также заворожено смотрела на игру света холодных, неприступных камней, хранивших на себе отпечаток вечности. Она узнала себя в сидящей напротив девушке, поэтому читала сейчас ее эмоции точно раскрытую книгу.
Гермиона взяла в руки бархатную коробку и дотронулась до искусной резьбы на холодном металле. Интересно, перестанет она когда-нибудь удивляться тому повороту событий, который произошел в ее судьбе? Почему-то именно сейчас она вдруг отчетливо поняла, что все это не до конца честно, что она словно бы занимает чужое место. Она сжимает в руках фамильные раритетные драгоценности, которые передавались в этой семье из поколения в поколение, но они предназначаются не ей. Она выйдет замуж, и станет частью этой семьи, только вот… фальшивой частью. Неожиданная мысль отдалась холодом где-то в груди, заставив сердце тревожно сжаться. Не для нее сегодня собираются гости, не ей предназначаются эти камни, и даже любовь ее жениха предназначается не ей. Все это предназначается фантому, выдумке, которой она научилась быть. Она была здесь сегодня только благодаря тому, что однажды нацепила на себя маску, и выучила правила маскарада. Вся жизнь общества, в котором ей предстояло теперь вращаться, была балом-маскарадом длинною в жизнь. Гости на этом балу непременно надевали маску, которую им предписывалось надеть в соответствии с занимаемым положением, и следовали негласным правилам. Эти правила можно было знать, их можно было разучить, их можно было любить или ненавидеть… С ними лучше было просто смириться. Ибо отказ следовать правилам этого маскарада означал остаться без маски, а остаться без маски означало умереть. Здесь в цене был цинизм и беспринципность, задрапированные хорошими манерами. И вот теперь ей предстояло принять эти правила, чтобы занять место в этом мире, потому, что только нося маску, она сможет это сделать. Только вот ее правила окажутся на порядок строже, чем у всех остальных: ей придется носить маску не только перед окружающими, но и перед самой собой, ибо Гермионе Грейнджер по определению места в этом мире не было.
«Господи, почему я раньше об этом не думала? Почему я только сейчас поняла, что обрекаю себя на жизнь, которая будет одной сплошной ложью? Разве может быть счастливым брак, который должен начаться со лжи? Когда-нибудь мне придется дорого заплатить за это».
Нарцисса, уловив изменения в настроении своей собеседницы, решила завершить беседу. Она попросила ее извинить, сославшись на неотложные дела, связанные с сегодняшним приемом.
В дверях женщина обернулась.
- Я хотела сказать вам спасибо.
- Мне? - Гермиона удивленно посмотрела на Нарциссу.
- Я давно не видела своего сына таким счастливым. Знаете, несколько последних лет были для нашей семьи не самыми радужными, а вы буквально вернули его к жизни.
- Мне очень приятно это слышать, но, мне казалось, будто он, как и прежде, весьма скуп на проявление эмоций.
Нарцисса покачала головой, мягко улыбнувшись Гермионе.
- Я читаю это в его глазах, - с этими словами миссис Малфой вышла из комнаты, бесшумно притворив за собой дверь.
Гермиона улыбнулась, услышав последнюю реплику Нарциссы. В конце концов, может, не так уж страшно то, что она представляется другим именем? Ведь если разобраться, она поставила крест на своем прошлом. А если уж верить утверждению, что за свое счастье нужно бороться, вопрос отпадает сам собой. Слишком далеко все зашло для того, чтобы просто взять и порвать с этим.
Раздумывая, чем бы заняться, пока не спустился Драко, девушка медленно пошла вдоль стены, увешанной портретами Малфоев. Она словно бы листала страницы истории, идя вдоль этих картин и вглядываясь в эти лица. Фамильные черты лица неизменно передавались из поколения в поколение на протяжении многих десятилетий. Красивые надменные женщины на портретах строго смотрели на Гермиону. Наряды некоторых дам украшали те самые бриллианты, которые ей вручила Нарцисса. Как странно, ей предстояло стать частью старинного рода, когда у нее самой не было никакого прошлого.
«У судьбы воистину странное чувство юмора».
С замиранием сердца девушка искала среди картин портрет Люциуса Малфоя, который в буквальном смысле устроил этот брак с того света.
- Прости, что заставил тебя ждать, - Гермиона вздрогнула, услышав за спиной тихий голос, но тут же успокоилась, ощутив на щеке теплое дыхание Драко.
- Ничего страшного, - Гермиона обернулась, встретившись с ним взглядом, - скажи, это удобно, что твоя мама занята подготовкой этого приема?
- Ей это в радость, поверь мне. Кроме того, основные заботы лежат не на ней, а на специально приглашенном распорядителе. Мама вручила тебе их, - Драко с улыбкой посмотрел на коробку в руках Гермионы.
Гермиона кивнула, а потом очень серьезно посмотрела на Драко.
- Почему здесь нет портрета твоего отца?
Она буквально физически ощутила, как он напрягся.
Отстранившись от девушки, он холодно взглянул на вереницу портретов.
- Он умер не так давно. Нарцисса еще не вполне оправилась от этой потери.
Версия выглядела вполне убедительно, только вот Гермиона отчетливо поняла, что это ложь. Причина крылась в чем-то другом, но раз он не хочет говорить, она не станет настаивать. Он дает ей право говорить только то, что она считает нужным. Она сочла за благо сменить тему.
- Ты закончил свои дела?
- Пойдем наверх, я отправлю одно письмо, и потом я полностью в твоем распоряжении.
- Конечно, - девушка кивнула.
Но их уединение было недолгим. Совсем скоро за дверями кабинета Драко послышались громкие голоса, пришедшие явно о чем-то спорили.
- Нет, с таким откровенным свинством я еще не сталкивалась! - дверь в кабинет распахнулась, и на пороге, пылая праведным гневом, возникла эффектная брюнетка. - Почему о твоей помолвке я узнаю только сегодня чуть ли не из газет, а, Малфой? - Пэнси Паркинсон, закончив свою гневную тираду, скрестила руки на груди в ожидании ответа.
- Ты когда-нибудь научишься стучать? Где тебя воспитывали? – Драко улыбнулся рассерженной подруге.
- На конюшне, - припечатала Пэнси, после чего гораздо миролюбивее обратилась к Гермионе, - добрый день, Джоан.
- А страдаем из-за издержек твоего воспитания мы, - следом за Пэнси на пороге возник Блейз Забини, - привет, Драко, здравствуйте, мисс Олдридж.
- Ладно-ладно, это просто ревность старой доброй боевой подруги…
- Знаешь, Паркинсон, из всего этого списка я соглашусь, пожалуй, только с первым утверждением, - Блейз невозмутимо сел на диван рядом с Пэнси.
- Что так? - Пэнси подозрительно посмотрела на Забини. - Мы с тобой ровесники, между прочим. Это к слову. А что насчет остального?
- Ну «добрую» я даже комментировать не стану, а словосочетание «боевая подруга» и вовсе вызывает у меня нездоровые ассоциации.
- Какие? – подозрительно поинтересовалась Пэнси.
- Ну, как по мне, так это что-то из оперы героини-альтруистки Грейнджер, стоящей за спиной у Поттера.
- Почему альтруистки?
- Потому, что нужно действительно быть альтруисткой, чтобы терпеть Поттера в течение десяти лет, - Малфою надоела их бессмысленная перепалка. По опыту он знал, что подобные дискуссии могут длиться вечность. Он посмотрел на Пэнси, словно та была несмышленым ребенком, которому приходилось объяснять такие очевидные вещи. – И вообще, друзья мои, Поттер и его разлюбезная компания последние люди, о которых я бы хотел говорить в день своей помолвки. А если они вас так занимают, оставьте эту животрепещущую тему до лучших времен, продолжите наедине.
- Да брось, Драко, просто к слову пришлось. И вообще, можешь спать спокойно - Поттера больше нет в стране.
- Кому нужно сказать за это спасибо?
- Его жене. Ей, видите ли, местный климат вдруг стал вреден для здоровья. Всю жизнь жила, а тут вдруг такой поворот, - Пэнси скривила губы в презрительной усмешке, - держу пари, до замужества эта девица не мыслила такими категориями - «не климат». Они уехали в Италию.
- Уехали бы еще дальше - никто бы не расстроился.
Гермиона огромным усилием воли пыталась сохранить на лице бесстрастное выражение. Пора бы ей перестать вздрагивать точно от удара каждый раз, когда упоминалось ее имя. Не сказать, что оно упоминалось слишком уж часто, скорее даже напротив, но неизменно это сопровождалось тем, что все внутри у нее болезненно сжималось от страха.
«Надо же, значит, Гарри с Джинни уехали…»
Она задумчиво посмотрела на людей, которые находились сейчас рядом с ней. Они всегда были уверены в себе, в своем прошлом, настоящем и будущем, и именно это обстоятельство являлось решающим, когда они искали причину отъезда Гарри в глупых капризах его взбалмошной жены. Только это не было правдой, не было истинной причиной. Джинни никогда бы не оставила семью, причина была в Гарри. Слишком уж много ему пришлось здесь пережить, слишком уж много ему пришлось здесь потерять. Он бежал от своих воспоминаний, от своих призраков, так же как и она сама когда-то попыталась убежать от своих, надев чужую маску. Он же решил спастись дальним расстоянием, не желая оставаться пленником своих воспоминаний и потерь. Даже несмотря на время и расстояние, которое их теперь разделяло, она понимала этих людей без слов, словно могла слышать стук их сердца или читать их мысли.
- Ладно, сменим тему, а то Джоан совсем заскучала, - голос Пэнси, прозвучавший откуда-то издалека, заставил Гермиону вынырнуть из своих размышлений, и девушка рассеянно улыбнулась, - кстати, вы помните Кристину Бернгард?
- Она исчезла. Ее нашли? - Гермиона взволнованно посмотрела сначала на Пэнси, потом на Малфоя, но тот лишь пожал плечами в знак того, что понятия не имеет, о чем идет речь.
- Ну, можно и так сказать.
- Пэнси, не тяни кота за хвост! Говори, если знаешь что-то, - Драко раздраженно барабанил пальцами по столу.
- Это слухи, в прессе ничего нет, но говорят, что след скрывшейся красотки привел в Швецию, а потом трагически оборвался где-то на берегу моря, где нашли ее вещи и записку приблизительно такого содержания: «Виновных не ищите, ухожу из жизни по своей воле», число и подпись, как водится. Почерк ее, число позавчерашнее. В общем, сиганула ваша подружка с обрыва, не попрощавшись.
У Гермионы все поплыло перед глазами. Господи, неужели ее худшие опасения подтвердились? Неужели Кристину убили, и убили из-за нее?!
- Знаешь, Пэнси, эта самая нелепая сплетня, которую я когда-либо слышал.
- Почему? - слегка обиженно спросила девушка.
- Да потому, что это не ее почерк.
- Сказали, что ее!
- Я не о записке, я о способе покончить жизнь самоубийством. Поверь мне, самоубийство было бы последней мыслью, которая бы посетила эту дамочку. Да нет, даже не так. Такая мысль ее вообще бы никогда не посетила. И записка. Никого не обвинить в своей смерти? Вот уж точно на нее не похоже, она скорее обвинила бы тебя, меня, Мерлина, Господа Бога, но только не себя. Ну а во-вторых, эта формулировка лишена театральности. Тут что-то не так.
- Что ты имеешь в виду? - Гермиона посмотрела на Драко, напряженно ожидая его ответа.
- Тут два варианта. Либо она и не думала умирать, и все это лишь инсценировка, фарс. Посуди сама - тела никто не видел, свидетелей нет, в записке можно написать что угодно, и никто не докажет обратное, как и то, что никто никогда наверняка не узнает, действительно ли она утонула. Возможно, она просто пыталась убедить кого-то, внушить кому-то, что она мертва. Либо… либо она действительно мертва, но помогли ей уйти из жизни люди, которые ее плохо знали, знали бы хорошо, записка была бы другой.
Услышать последнее утверждение она боялась больше всего. Это могло означать, что Кристину действительно убили, но…
Стоп!
Не мог никто убить Кристину из-за нее, хотя бы потому, что Нэл и Штольберг к тому времени были давным-давно мертвы, и она лично ходила к ним на кладбище. Она лично видела их имена, начертанные на мраморных памятниках. Их имена.
- Сначала ведь думали, что ее снова похитили.
- Что значит снова? - Гермиона внимательно посмотрела на Пэнси.
- Ну, когда она пропала, все, кто ее знал, решили, что это повторение прошлой истории. Несколько лет назад ее похищали, и ее похищение пришлось как раз на время пика политической карьеры ее дяди. Тогда у них в стране шел передел власти, и он имел очень хорошие шансы сесть в министерское кресло.
- И что требовали за нее?
- Ну, что принято требовать в подобных случаях? Деньги, документы, информацию. А, может, просто напугать хотели. Не знаю, но девчонку вернули, и почти сразу же убили ее родителей, Кристину и ее брата взял на воспитание этот самый дядя. Его все тогда жалели, такая трагедия в семье. Поэтому, когда она исчезла, все решили, что это как-то связано с его карьерой. Говорят, ее усиленно искали.
- Дядя из тюрьмы? - Драко едва заметно усмехнулся. - Вот ведь возможности у людей.
- Да нет, говорят, какое-то третье лицо. Но родственников у нее не было, кроме дяди и брата.
Гермиона попыталась привести мысли в порядок. Стокгольмский синдром. Нэл и Штольберг говорили об этом, и, как выяснилось впоследствии, это была патологическая любовь жертвы в своему похитителю. Выходит, они знали о том, что несколько лет назад Кристину похищали? Но откуда? В этой фразе смысла было больше, чем просто в банальной констатации факта. Даже если предположить, что Кристина влюбилась в того, кто ее похитил, возникает масса вопросов. Откуда об этом могли знать Нэл и Штольберг? Зачем Кристине нужен был Малфой, если она любила другого человека? Какой смысл вложила Нэл во фразу «отголоски стокгольмского синдрома»? Как, черт подери, все они умерли?
- Знаешь, эта девица вообще какая-то темная была. Я вначале ее принял за недалекую пустышку, даже думал, что она ко мне неровно дышит.
- Это все видели, - Пэнси хмыкнула, - ей определенно нужен был ты.
- Нет, я ей был не нужен, причем совершенно, - усмехнувшись, сказал Малфой. - Ей нужны были какие-то бумаги моего отца.
Гермиона потрясенно смотрела на Драко, впрочем, Пэнси и Блейз тоже выглядели ошеломленно.
- Ты уверен?
- Абсолютно. Причем нужно ей было что-то вполне конкретное. Она себя случайно выдала, может, меня недооценила, или же, напротив, собственные силы переоценивала.
- И ты знаешь, что она искала?
- Понятия не имею, - Драко пожал плечами. – Не имею ни малейшего представления. Да и какая теперь разница? Ладно, пора, - Малфой бросил взгляд на часы, - вы немного пораньше спускайтесь, а мы пойдем ровно в восемь.
- Ты очень красивая, - Драко поцеловал Гермиону, когда они остались вдвоем.
Она улыбнулась, подняв на него сияющие глаза. В такие моменты ей казалось, что все она делает правильно.
- Так разве бывает? – тихо спросила она.
- Бывает, - он улыбнулся, - не думай ни о чем плохом сегодня.
- Не буду. Только ты держи меня за руку и не отпускай. Обещаешь, что будешь рядом?
- Я теперь всегда буду рядом. Пойдем?
Внизу слышались звуки музыки и смех гостей. Гермиона подняла подол платья, подала руку Драко и они вместе стали спускаться по лестнице. Дойдя до середины, они остановились в пролете. Музыка стихла, и взоры гостей обратились к ним. Сиятельная публика, не скрывая любопытства, смотрела на избранницу мистера Малфоя.
- Дамы и господа, добрый вечер. Разрешите представить вам мою невесту – мисс Джоанну Олдридж.
Красивая девушка в длинном вечернем платье сдержанно улыбнулась, слегка наклонив голову. Снизу раздались аплодисменты. Громче всех аплодирова незнакомый молодой мужчина, стоящий ближе всех к лестнице. Гермиона непроизвольно задержала на нем взгляд. Она могла поклясться, что никогда раньше не видела его. Поймав ее взгляд, мужчина как-то многозначительно усмехнулся, а затем слегка наклонил голову. Гермиона на минуту отвела взгляд, а когда вновь посмотрела туда, где пару секунд назад стоял таинственный незнакомец, никого не увидела. Она посмотрела на двери, знакомая фигура на минуту мелькнула в проеме и скрылась. Она не знала ни кто был этот человек, ни зачем он приходил, одно она знала точно - искать его в толпе гостей этим вечером будет бессмысленно.
