Глава 17. A long expected partyЧасы пробили семь. За давно потемневшими от дыхания ночи окнами тихо падал снег, сказочно посверкивая в свете льющихся между шторами лучей. Лихорадочно-восторженно-нервозная атмосфера, царившая в спальне девушек-пятикурсниц, еще усилилась.
- Сондра, Сондра, ну сделай же что-нибудь с моими волосами, у меня никак не получается! - восклицала Мариетта, пытаясь закрутить тяжелую массу темных кудрей в высокий узел, но шпильки и гребень все время выскальзывали.
- Элис, застегни, пожалуйста, - просила Сондра, вручая Элис серебряную цепочку с одиноким сапфировым кабошоном.
Элис торопливо обмахивала веснушчатый нос пуховкой и канючила, что цветом лица она может поспорить с Кровавым бароном. Мелинда,чуть приоткрыв рот, осторожно подводила веки Грифелем Беладонны, от которого ее черные глаза приобретали особенный блеск и лучистость. А Чжоу, сосредоточенно хмурясь и покусывая губу, разглядывала длиннющий ряд разложенных на трельяже серег, никак не решаясь сделать выбор. Разумеется, никто из этих девушек не обратил бы внимание на точную копию одной из них, скромно притулившуюся в уголке кровати, даже если бы и смог ее увидеть, равно как и вальяжно прислонившегося к резному столбику этой кровати молодого человека, с нахальной улыбкой наблюдавшего за всеми их манипуляциями.
- Тебе лучше надеть жемчуг! - покровительственно изрек он, окинув взглядом сережечную выставку.
- Эй, тебя не учили, что неприлично подсматривать? - полушутливо, полусерьезно откликнулась Чжоу, наблюдая, как она сама, точно услыхав малфоевский совет, вдевает в уши маленькие жемчужные серьги-капли.
Святочный Бал, обещающий столь много радости и чудес, готов был начаться. Наряды выбраны, партнеры для танцев приглашены. Партнеры для танцев... Чжоу слегка нахмурилась, вспомнив одно происшествие несколько дней тому назад.
***
В последовавшие за памятной беседой в круглой темной комнатушке наверху одной из башен дни Чжоу нередко в одиночестве скиталась по замку, сидела на уроках или в большом зале, слушая веселую болтовню подруг, с отстраненным интересом глядя со стороны на саму себя... А каждый вечер она бесплотной тенью приходила в солнечно-золотую гостиную Пуффендуя, скрывавшуюся за ярким фруктовым натюрмортом, словно на безмолвное свидание с тем, ради кого все это затеяла. Сидя на соседнем стуле, она просто смотрела, как Седрик готовится к занятиям или к турниру, пишет сочинения, заполняет звездные карты или с мечтательно-задумчивым видом пробегает взглядом страницы книг...В бессильном отчаянии она вглядывалась в его лицо, словно стараясь навеки запечатлеть в памяти каждую его черту, каждое движение — как он размашистым почерком подписывает свое имя над темой эссе, как постукивает по столу концом карандаша, сосредоточенно перечитывая свою работу, как утомленно опускает голову на руки, как неповторимым, забавно-детским движением трет усталые глаза, как отводит манжет рубашки, чтобы посмотреть на часы, и как улыбается каким-то своим мыслям, глядя в окно из-под своих необыкновенно длинных ресниц, придававших странно-контрастное романтическое очарование его мужественному лицу. Иногда, осознавая, что он не может ее слышать, Чжоу прерывающимся, дрожащим голосом говорила все то, о чем так хотела сказать ему раньше, но никогда не решалась, да и не могла бы решиться. Порой, в этом самозабвенном бреду, ей казалось, что она не просто влюблена, а любит, любит его по-настоящему...А между этими ипостасями, если верить придуманной Элис жесткой шкале, огромная разница.
В один из этих вечеров, уже совсем поздно, Чжоу вновь сидела на своем обычном месте, глядя, как Седрик борется со сном, пытаясь закончить заданную Снеггом гигантскую домашнюю работу о противоядиях. Напряженно вглядываясь в страницу «Тысячу волшебных растений и грибов», он явно делал усилие, пытаясь держать глаза открытыми, то и дело встряхивая головой, чтобы отогнать сонливость. Возле него исходила сладким паром чашка с какао. Какао тоже было его особенностью — все прочие студенты предпочитали сок, или чай, или кофе... Возможно, в прежней жизни, закончившейся в тот миг, когда она поняла, что стала призрачным воспоминанием, Чжоу не обратила бы внимание на такую мелочь, как выбор любимого напитка. Но теперь, когда она была далека от Седрика больше, чем если бы их разделяли многие и многие мили, единственным способ почувствовать себя к нему хоть немного ближе было это молчаливое созерцание, попытки лучше понять, кто же он, через самые обычные его привычки.
Глядя на него сквозь дрожащее над чашкой полупрозрачное облако пара, Чжоу думала, что он и сам похож сейчас на зыбкое привидение — такое же, как она. В этот момент Седрик вспомнил о своем какао и поднес чашку ко рту. У него была странная, только ему присущая привычка держать чашку не за ручку, как положено, а на манер стакана... И вдруг, с этими его незаметными прочим маленькими причудами, со сладкоежковской любовью к какао, так странно сочетающейся с «Сагой о Беовульфе», раскрытой поверх заброшенного сочинения по зельям, с растрепанными волосами, падавшими на побледневшее усталое лицо, он показался Чжоу таким дорогим, родным, близким, милым... Поддавшись внезапному порыву, она медленно протянула руку и отвела с его лба упавшую на глаза темную прядь. Девушке казалось, что переполнявшая ее нежность словно сияющей радугой разливается вокруг нее, делая ее вновь живой, живой как никогда. За все время своего пребывания в виде воспоминания Чжоу ни разу не решалась на такую дерзость, не решалась переступить незримую черту, отделявшую ее от Седрика. И поэтому теперь даже не сразу заметила, что ее призрачные пальцы словно на мгновение облеклись плотью, позволив ей прикоснуться к нему. Седрик вздрогнул и машинально поднес руку к лицу, но разумеется, ничего не почувствовал — пораженная Чжоу отдернула руку, захваченная вихрем догадок и предположений. Тем не менее какую-то долю мгновения он смотрел прямо на нее, как если бы мог ее видеть, а затем потряс головой и прошептал:
- Н-да, хватит на сегодня зубрежки, уже сплю на ходу...
Быстро сложив учебники, он вышел из общей гостиной, а Чжоу так и осталась сидеть за теперь опустевшим столом. Впрочем, ее одиночество было нарушено очень быстро.
- Могу тебя поздравить! - прозвучал у нее за спиной голос Малфоя, - На был ты пойдешь не с Корнером.
- Почему это? - безо всякого любопытства осведомилась она, - Если уж на то пошло, то конкретно я могу пойти на бал разве что с тобой — больше меня никто не видит.
Драко окинул ее нарочито-оценивающим взглядом.
- Извини, ты не в моем вкусе, - тут он внезапно посерьезнел, - На самом деле, только что со мной случилось нечто странное... Собственно, поэтому ты и не пойдешь с Корнером...
- Мерлин, ты что с ним...
- Спокойно,жив он, жив! И почти здоров. Просто... Я бродил по коридорам вместе со своей физической оболочкой и случайно натолкнулся на Корнера — он как раз трепался со своим приятелем про бал, ну и про тебя. Не в моей привычке подслушивать, но... Он говорил такую пошлую и грубую чушь, а я к тому же ни с того ни с сего вспомнил, какими глазами ты смотришь на своего Диггори....И... - Малфой пожал плечами и покачал головой, не в силах передать свои чувства, - Не знаю, как это произошло, но... Я словно на секунду вернулся в себя и...Наложил на него какое-то проклятие.
Чжоу замерла с приоткрытым ртом, изумленно глядя на своего собеседника. Драко несколько нервным жестом развел руками.
- Ну и что скажешь?
- Не знаю. Но мне кажется, теперь у нас появилась зацепка!
***
Вспомнив этот разговор, Чжоу тяжело вздохнула. Мелькнувшая было надежда, что раз уж один раз у каждого из них получилось вернуться в собственное тело, пускай и на мгновение, то им непременно удастся это повторить, давным-давно растаяла...
- Все неприличное всегда так забавно! - голос Малфоя прервал ее размышления, вернув к реальности, - И к тому же все равно делать больше нечего — мы перепробовали все, что можно, все способы. Ничего не вышло.
О да, они и в самом деле перепробовали все — пытались захватить контроль над самими собой ночью, во время сна, старались волевым усилием заставить отколовшийся кусочек памяти вернуться на место, перепробовали все пришедшие в голову заклинания, разумеется, не срабатывавшие без волшебной палочки... Все без толку.
Насчет Майкла Корнера Драко оказался прав — после малфоевского проклятия он оказался в Больничном крыле с тяжелой формой паралича и с глухой обидой просил Чжоу поскорее найти себе другого кавалера, так как мадам Помфри собиралась продержать его в больнице по меньшей мере неделю. Чжоу в тот же день, гуляя возле квиддичного поля вместе с Седриком после нескольких часов прописывания строчек в наказание за нарушение школьного устава (из-за памятной ночной прогулки в библиотеку), получила приглашение от него. И вот теперь, счастливая на грани слез, она собиралась на бал, представлявшийся ей куда более восхитительным, нежели любое торжество при дворе какого угодно фантастического властелина.
В холодном воздухе эхом наступающего праздника разнесся бой часов. Восемь вечера. Пятеро девушек в панически-радостном волнении вздрогнули и каждая в последний раз окинула себя придирчивым взглядом — Элис в травянисто-зеленом шифоне, с уложенными мягкими волнами волосами цвета карамели, Сондра в мантии антрацитового шелка, похожая на сказочную Белоснежку со своими черными кудрями, обрамлявшими белое сияющее лицо, Мариетта в многослойном тюле цвета «пепел розы», украшенном мерцающей бисерной россыпью, Мелинда в вишнево-серебряном бархате и Чжоу в атласной мантии лимонно-кремового цвета, с закрученными в красивый жгут волосами.
Малфой взглядом знатока окинул выходивших из спальни девушек.
- А хорошенькие у тебя подружки, - произнес он с вымученной бравадой, но Чжоу было прекрасно видно, что ему отнюдь не весело. Ее мысли были заняты тем, что ожидало на балу ее только что покинувшую комнату копию... Девушка задумчиво глядела в окно, а перед ее мысленным взором возникли искрящиеся инеем стены светлого грота, возведенного волшебством на лужайке перед замком, цветущие в разгар зимы розовые кусты, так точно отражавшие все то, что творилось тогда в ее душе... Она медленно шла по усыпанной посеребренными снегом опавшими листьями дорожке, не решаясь поднять взгляд от земли, а Седрик шел рядом с ней, оживленно рассказывая о чем-то, но Чжоу не слушала его, не могла слушать — так колотилось ее переполненное сердце... Она даже удивлялась, что он не чувствует этого безумного биения, не ощущает сжигавшее ее волнение, от которого ее бросало то в жар, то в холод, словно в лихорадке. Цепкая плеть розовых ветвей зацепилась за подол ее мантии, Чжоу хотела было наклониться и отцепить ее, но Седрик опередил ее. Быстро опустившись на колени, он высвободил легкую ткань, случайно коснувшись ее лодыжки, крест-накрест охваченной бархатной лентой туфли. Девушка вздрогнула, и тут он поднял голову и встретился с ней взглядом. Чжоу смотрела на него, чувствуя, как кружится голова... Его странная, рыцарственно-покорная поза, залитое молочными лунными лучами лицо, обращенное к ней с выражением какого-то ищущего ожидания... Томительного и страстного...
- Э-эй! Ты меня не слушаешь? - Драко раздраженно помахал рукой перед ее глазами. Чжоу вздрогнула и перевела на него взгляд.
- Не хочешь пойти на бал? - до странности понимающим голосом спросил он у нее, явно не рассчитывая на положительный ответ.
- Нет...Нет, давай пойдем! - вдруг решила она. Почему-то ей хотелось спуститься в потрясающий роскошью праздничного убранства зал, увидеть веселье и радость уже собравшихся там учеников, посмотреть на саму себя, увидеть свое счастливое лицо в свете серебрящихся рождественских фонариков...
- Да, пойдем! - уже куда более уверенно повторила Чжоу, - Я тебе приглашаю! - с улыбкой добавила она, взглянув на Драко. Тот отвесил ей преувеличенно-почтительный поклон.
- Какая честь для меня, - дурашливо произнес он, - Позвольте вашу руку, мадемуазель! - с этими словами он взял Чжоу за руку, рассмеялся и... В следующее мгновение они оказались посреди Большого зала, в окружении без помех проносящихся сквозь них танцующих пар.
- Как...Как ты это сделал? - выдохнула девушка, придя в себя от испуга, вызванного этим бешеным перемещением.
Малфой закатил глаза.
- Мы призраки, ты забыла? Через пол можем проходить так же, как и через стены!
Мимо проплыли Флер Делакур и Роджер Дэвис. Чжоу громко вздохнула — Флер была прямо-таки сказочно прекрасна с уложенными на манер греческой статуи волосами, в серебристо-серой мантии, похожей на окружающую восходящую луну мерцающую дымку. Окинув зал взглядом, Чжоу увидела неподалеку хохочущую Элис в обществе ее французского кавалера, а чуть левее их — Виктора Крама, увлеченно беседующего с красивой темноволосой девушкой в лазурно-голубом, в которой она не без удивления узнала Гермиону. Взглянув на Драко, она заметила, что тот тоже смотрит на эту пару с каким-то неизъяснимым выражением.
- Что с тобой? - негромко окликнула она его. Малфой словно бы и не услышал вопроса.
- Знаешь, сначала я думала, что ты вернулся из-за нее, - вновь заговорила Чжоу, глядя, как Крам передает Гермионе креманку с вишнево-шоколадным мороженым.
Не отрывая взгляда от веселящейся гриффиндорки, Малфой слабо улыбнулся.
- Нет...Хотя если бы я вспомнил раньше, я бы пригласил ее на бал, наверное...Знаешь, это странно — смотреть на постороннего, совершенно неинтересного тебе человека и знать, что через пару месяцев ты будешь в этого человека влюблен! - он усмехнулся, - Она и Поттер всегда...Всегда вызывали во мне все самые мерзкие, самые отвратительные и постыдные чувства, помимо собственной воли при виде их я сыпал ругательствами и самыми изощренными, унизительными оскорблениями, какие только мог придумать... Это...это было словно больной, извращенной защитой от того, какие чувства на самом деле вызывала во мне она, эта лохматая грязнокровая...эта прекрасная зубрилка, со своей отвагой, со своей преданностью, со своей по-настоящему фанатичной дружбой...Со своей неподдельностью... - Чжоу почудилось, что в его душе будто рухнула какая-то плотина, и слова, которые до этого он подбирал с таким тщанием, с такой манерной аккуратностью, что на какое-то мгновение ей показалось, что он просто актерствует, сбивчивым потоком полились с его губ, - Говорят, ненависть происходит от зависти. Я не верил раньше, а теперь понимаю, что так оно и есть. Именно из-за своей строптивой, дикой зависти я так ненавидел Поттера! Ведь у меня никогда не было таких друзей!.. Да я и сам никогда не был никому настолько предан. Я все это понял тогда, когда смотрел, как в конце второго задания Чемпионы выныривали из озера вместе со своими «украденными сокровищами»... Я тогда подумал — а если бы я был на их месте, то что бы украли у меня? Кто был бы моим сокровищем? И... Это было...Очень горько — осознать, что нет у меня никого, за кем бы я готов был отправиться в любую бездну. Никого, кроме семьи. Но...Семья — это данность, она вовсе не заслужена мной и такова, какая она есть не потому, что я ее достоин! Это дар, если угодно — начальный капитал чувств и эмоций, который потом ты можешь и должен...эм...инвестировать в друзей и любимых! - он взволнованно махнул рукой, - Прости экономический уклон моих метафор! - не несколько секунд он замолчал, затем продолжил уже более спокойно, - А я, я запер этот моральный капитал в гринготтском сейфе и, похоже, сам уже забыл, где спрятал ключ...
Чжоу хотела было что-то сказать, но все пришедшие ей в голову фразы казались до того пустыми, что не стоило и говорить их. Она робко положила руку ему на плечо, мучительно пытаясь облечь в слова все роившиеся в ее голове мысли, но безуспешно. Малфой взглянул на нее со странно беззащитным выражением на холодном лице.
- Вальс... - вдруг сказал он, прислушавшись к музыке, и неожиданно спросил, - Потанцуем?
Чжоу ошарашенно посмотрела на него.
- Зачем-то же мы пришли сюда, верно? Пришли на бал...А на балу полагается танцевать! - он чуть склонился в изящном полупоклоне, выжидательно глядя на нее. Недоумевающая и отчего-то даже испуганная Чжоу обвела взглядом зал — она сама стояла возле одного из столиков в компании Мариетты, ожидая Седрика, отправившегося за напитками. Через мгновение он подошел к ней с двумя бокалами...Кажется, тогда она впервые попробовала Petit Cidre Doux — чудесный французский сидр, наверняка заказанный с целью впечатлить гостей из Шармбатона. Чжоу смотрела на саму себя, пьющую этот напиток, и будто вновь ощущала его сладкий колючий холодок на улыбающихся губах, вновь слышала, как Седрик смеется, произнося какой-то шуточный тост... Хоть она стояла на другом конце зала, ей все равно показалось, что она услышала легкий звон их соприкоснувшихся бокалов, когда они весело расхохотались и подняли их друг за друга.
Внезапное и острое, как рыбья косточка, мрачное и пугающее своей глупостью чувство неожиданно охватило все ее существо — ревность, ревность к самой себе... Та девушка, радовавшаяся балу в компании Седрика Диггори, была не она, не Чжоу Чанг... Резко отвернувшись, она взглянула в глаза ожидавшему ее ответа Драко.
- Ты прав... Потанцуем.
Они медленно кружились по залу, словно плывя в наполнявших его чарующих аккордах, каждый думая о чем-то своем.
- Я не вижу тебя здесь, - нарушила повисшее между ними молчание Чжоу, - Что ты делал на балу в это время?
- Гулял с Пэнси в гроте возле замка, - пожал плечами Малфой, - А ты? Тебя я тоже не вижу.
Чжоу вздрогнула и остановилась. Сейчас она тоже гуляла по магическому гроту, полному золистых светлячков, порхающих над посеребренными инеем розами...О, как она хотела, чтобы все произошедшее с ней за последние недели оказалось лишь сном, чтобы она могла открыть глаза и проснуться, проснуться там, в льдистом сумраке грота, и снова ощутить все то, что тогда произошло с ней, снова быть живой! Не отдавая себе отчета в том, что она делает, Чжоу выскользнула из Большого зала, неощутимыми шагами пересекла холл и вступила под своды оплетавшего вход в грот перевитого омелой остролиста. Под призрачными шагами заснеженные листья не шуршат, как тогда, когда она ступала по ним впервые... Несколько минут — и она увидела вдалеке два до боли знакомых силуэта. Вот сама она остановилась, чтобы высвободить пронзенную розовыми шипами мантию, вот Седрик, как Ланселот на знаменитой картине, опустился на колени, словно в некоей акколаде любви, вот она завороженно взглянула на него, вот он, как и тогда, поднялся, словно притянутый ее взглядом и осторожно, с милой неловкостью, делавшей ему честь, провел рукой по ее щеке. В это мгновение Чжоу внезапно заметила то, на что должна была обратить внимание раньше — она уже смотрела на все происходящее не со стороны, а своими собственными глазами, она вновь принадлежала самой себе. Но это ровным счетом ничего не значило, задевая лишь слабые и далекие струны умолкшего рассудка. Она прерывисто вздохнула и в бессознательном томлении потянулась к нему, закрывая глаза, и мир перестал существовать для нее в то мгновение, когда он коснулся губами ее губ, доверчиво раскрывшихся ему навстречу.
Блаженное чувство острого до боли счастья длилось не долго, и спустя мгновения Чжоу открыла глаза и увидела, что вновь стала призрачно-невидимой. Но это ничуть не огорчило ее. Наконец-то она дошла до разгадки, до ответа! Прижимая дрожащие пальцы к словно горящим губам, она в считанные мгновения вернулась в Большой зал. Происшествие в ночной пуффендуйской гостиной, неведомо как наложенное на Майкла Корнера проклятие и то, что случилось только что, наконец в яркой вспышке озарения соединилось воедино.
Малфой стоял возле окна, задумчиво вглядываясь в усеивающую ночное небо сверкающую пыль звезд.
- Драко, я поняла, поняла! - воскликнула она, впервые назвав его по имени.
Он резко обернулся к ней и нахально улыбнулся.
- Души встречаются на губах влюбленных, а? - ехидно процитировал он Перси Шелли.
- Откуда ты знаешь? - вспыхнула Чжоу.
- Нетрудно догадаться! - фыркнул Драко. - Так что ты придумала?
