Глава 15. Две истории. Часть 2.Гарри направился на тусклый свет, обозначавший дверной проем. Тело Джинни было холодным, как кусок льда. Подбежавший бледный, как полотно, Сэм помог Гарри внести девочку в дом и опустить на стол. Печенье из опрокинутой коробки со стуком рассыпалось по полу.
— Вы можете что-нибудь сделать? — задыхаясь, прохрипел Гарри, не спуская глаз с белого, как снег, лица Джинни. Сердце бухало у него в ушах, и мальчик понимал, что не может четко выговаривать слова. Шок прошел сквозь его тело, как раскаленный шар сквозь масло.
— Ты знаешь, кто она? — осведомился старик, не спуская напряженного взгляда с девочки.
— Да. Так вы можете ей помочь? — Гарри повысил голос.
Не услышав ответа, мальчик вскинул глаза на молчащего старика, перевел напряженный взгляд на прячущего глаза Сэма и оторопел. Это была особенная тишина, которая воцаряется тогда, когда двое не хотят делиться секретом с появившимся не вовремя третьим.
— Ради всего святого! — зарычал Гарри. — Это дочь Артура Уизли, сестра моего друга, а не полоумный сквибб!
Гарри замолчал, тяжело дыша и обливаясь потом. Тишина обрушилась, и была такой громкой, что, казалось, поглотила все звуки.
— Не кричи, — вдруг спокойно произнес старик и склонился над Джинни. Грубые узловатые пальцы, легко ощупывая, пробежали по лицу девочки. — Сотрясение мозга, несколько переломов, будто она упала с большой высоты, и рваная рана на руке, — констатировал он. — Существует немного способов, как ей можно помочь. На самом деле меньше, чем ты думаешь — всего один.
Сквозь слои страха Гарри вспомнил, как летом мадам Помфри одним взмахом вылечила сломанную лодыжку Джинни, и, вытащив палочку, протянул ее старику. Тот сделал вид, что не замечает, как палочка дрожит в пальцах Гарри.
— Здесь другая магия — не заточенная в дерево, не сдерживаемая законами и правилами. Забудь о заклинаниях и зельях. Вспомни легенду. Магия решала между жизнью и смертью. Магия нужна только для того, чтобы решать между жизнью и смертью. Все остальное — это ребяческие игры и глупые шутки. Но если мы разделим на троих, может быть, нам повезет, и она очнется.
— Разделим на троих что? — не понял Гарри.
Улыбка старика стала волчьей.
— Раны девчонки.
Гарри замер всего на секунду. Потом он кивнул, стиснув зубы.
— Сэм, принеси мне стул. Только не этот — лучше вон тот, у него ножка качается.
Сэм поставил деревянный стул перед столом и поспешил отойти на несколько шагов.
— Что вы делаете?
— Нужно проверить, откликнется ли девчонка — не хочу рисковать жизнью просто так, — проворчал старик. — Позови ее, но помни одну вещь. Сейчас ты не ее друг, а волшебник, и имя девчонки — не имя, а мощнейшее заклинание. Ты должен освоить его и, если хочешь вернуть ее, освоить быстро.
Гарри обернулся к лежавшей без чувств Джинни и почесал затылок. Он очень хотел помочь, но, честно говоря, понятия не имел, как можно превратить имя в заклинание, тем более, имя Джинни Уизли. Гарри не знал даже, как вести себя с Джинни — стоило ему с ней заговорить, девочка краснела и от смущения не могла произнести ни слова.
Но летом Джинни отправилась с ними в Отдел Тайн. А несколько дней назад наорала на Гарри, когда он попытался утешить ее из-за потерянных факультетом очков.
На губы мальчика наползла улыбка.
Будь это школьное задание, Гарри бы просто наложил на имя чары призыва, потому что в именах нет магии.
Так уж и нет?
Гарри заозирался. Но голос возник в его голове и исчез, а Сэм и старик Джонсон, похоже, ничего не слышали.
В именах хранится магия, одна из самых сильных и незаметных на свете. Ежедневно нас зовут по имени, и мы откликаемся — так имена выполняют свою функцию. Но когда нас зовут родители, люди, которые нас любят, они заключают в наших именах намного больше, чем просто призыв — заботу, благодарность, любовь.
Гарри замер, шевеля губами, беззвучно повторяя последние слова. Потом он отшатнулся.
Напомни ей о любви родителей и братьев. Настоящая любовь всегда сильнее придуманной.
Перед Гарри возник бледный Рон, с детским уязвимым выражением, будто его ударили везде и сразу. Рон бы никогда не смирился, он никогда бы не простил, если бы Гарри позволил Джинни погибнуть.
Гарри знал это наверняка, потому что до сих пор не простил себе смерть Сириуса.
— Джинни? — хрипло прошептал Гарри. Его голос раздробился на несколько дюжин мужских и женских голосов семейства Уизли. Прочистив горло, мальчик позвал еще раз, громче и тверже: — Джинни.
Деревянный стул вдруг начал дрожать, а потом запрыгал на ножках, как человек, ступивший на горячие угли.
— Джинни.
Раздался оглушающий треск, и старое дерево разлетелось на сотни кусочков.
Старик Джонсон мрачно улыбнулся, встретившись с взглядом застывшего, как статуя, Гарри.
— Что за…
— А ты думал, что колдовать — это просто глупо помахивать палочкой? — усмехнулся старик Джонсон, но в его глазах не было веселья. — Магия отнимает жизнь, но в старом стуле ее было на донышке — намного меньше, чем в нас.
Гарри уставился на него широко открытыми глазами.
— Когда я просил, я не знал… — пробормотал он, запинаясь.
— Хочешь остановиться? — перебил его старик Джонсон, удерживая взгляд Гарри железной хваткой.
Гарри посмотрел на Джинни. Щеки девочки слегка порозовели.
— Джинни, — позвал он.
— Джинни, — повторил Сэм.
— Джинни, — произнес старик.
Гарри почувствовал, как из всех щелей хлынула раскаленная потрескивающая оловянная магия. Заряженный воздух загудел, как электрические провода в грозу. Пламя заколыхалось в камине и погасло, а волоски на шее встали от ужаса дыбом.
Джинни. Джинни. Джинни. ДЖИННИ.
По ощущениям на Гарри обрушилась стена. В левую руку вонзились сотни иголочек, от которых на глазах выступили слезы. Ослепленный и оглушенный болью, Гарри упал на колени. В мозгу колоколом грохотало имя Джинни.
Гарри открыл глаза, сощурившись от яркого стерильного света, и не смог сдержать удивленный вздох. Он вернулся в Хогвартс, если точнее, в больничное крыло.
— Где мы? — в шаге от него сбледнувший Сэм помогал старику Джонсону подняться.
— Это Хогвартс, — ответил Гарри, осматриваясь. Все постели были начисто заправлены, не было слышно ни подозрительного бульканья зелий, ни разговоров пациентов. Это была размеренная неторопливая полуденная тишина — иными словами, безопасная тишина. По крайней мере, Гарри очень хотелось на это надеяться.
Встав на нетвердые ноги, он, прихрамывая, направился к кровати, на которой сидела Джинни, по всей видимости, целая и невредимая. Все тело у Гарри болело так, будто приятели Дадли били его долго и со вкусом.
Девочка с весьма озадаченным выражением наблюдала за Гарри. Сначала ему показалось, что вместо глаз у нее две плошки расплавленного олова, но через мгновение, стало ясно, что это всего лишь причудливый отблеск. Джинни выглядела намного лучше, хотя на скуле все еще был виден след от кровоподтека. Гарри был уверен, что у него точно такой же.
Гарри осторожно присел на кровать и встретил удивленный взгляд широко распахнутых карих глаз.
— Джинни, ты в порядке?
— Что? Конечно, я в порядке! — неожиданно рявкнула та, нетерпеливо отбрасывая волосы с лица и пытаясь выпутаться из-под одеяла. — Ты видел ее?.. То есть… меня?.. Конечно, не меня, я не наглая жадная нетерпеливая до власти выскочка с прекрасной прической... Хмф. Ну, ты попробуй, представь. Что я такое несу?.. Так видел или нет? Мне нужно срочно сказать ей несколько слов… — глаза Джинни без остановки рыскали по лазарету.
Гарри ответил ей долгим взглядом, который длился, пока взгляд Джинни не сфокусировался на нем. Целую минуту девочка смотрела на него, а потом слабо вскрикнула.
— Гарри, это ты? Что ты здесь делаешь?
— Ты помнишь, что произошло? — тихо спросил Гарри.
Девочка непонимающе наморщила лоб, а потом ее ладонь взлетела к губам.
— Я умирала… — едва слышно выдохнула Джинни.
— Нет, — твердо возразил Гарри. — Ты почти умерла.
Девочка взглянула на бледных старика Джонсона и Сэма за спиной Гарри, потом на него и сделала несколько глубоких вдохов.
— Расскажи мне, что здесь произошло, — попросила она.
Потом были длинные объяснения то и дело прерываемые восклицаниями вроде «Проклятье!» и «Такого не может быть!», а также череда вопросов разной степени глупости, скорее запутывающих, что вносящих ясность. Когда последние иссякли, Сэм задумчиво потер подбородок:
— Значит, магия все-таки получила, что хотела, раз мы прошли сквозь трещину в магическом поле.
Все недоуменно воззрились на мальчика.
— Гарри же сказал, что мы в Хогвартс!
— Нет, мы не в Хогвартс — по крайней мере, не в настоящем Хогвартс, — возразил старик Джонсон. — Магия отчаянно хочет вырваться наружу, и самое подходящее для этого место не поле, не лес, не дом одной из самых волшебных семей в Британии и даже не Косой Переулок, а школа волшебства и магии. Сколько горячих сердец, которым можно предложить исполнение сокровенных желаний! Магия получит мощь, которую представить сложно!.. Но это не Хогвартс — проекция, такая же нереальная, как место, в котором мы были.
— Это правда, я тоже вижу границу между камнем и иллюзией, — глядя на самую обычную, по мнению Гарри, стену, подтвердила Джинни и вдруг обхватила голову руками. — Меня едва не прикончила проекция волка! — в голосе девочки прорезались истерические нотки.
Гарри перехватил взгляды отступивших, как по команде, Сэма и старика Джонсона, но он сам не представлял, что делать с женскими слезами.
— Мы пойдем… — вдруг засуетился старик.
— Осмотрим замок… — живо подхватил Сэм.
Гарри хотел заметить, что обходить сооруженный магией замок нет смысла, только если они не собираются его разрушить, например, шатаясь по коридорам и протыкая стенки пальцами. В конце концов, он только покачал головой, невольно восхитившись скоростью, которую можно развить, сбегая от перспективы утешать плачущую девушку. Вот же хитрые пройдохи.
Гарри опасливо взглянул на Джинни, но в данный момент она вроде бы не собиралась заливать его рубашку слезами. Прижав к губам сжатые в кулак пальцы, Джинни напряженно о чем-то думала. Гарри тихонько перевел дыхание и даже немного взбодрился. Он почти мог видеть, как блестящие колесики крутятся в голове Джинни, как сумасшедшие.
— Я попала сюда так же, как те двое — из-за разрыва в магическом поле, который сама же и создала, — скороговоркой произнесла Джинни. — Палочка перестала слушаться, мои чары почти не работают, кроме тех, которые просто не могут, не должны получаться у приличной волшебницы. Проклятье, я трансгрессировала из школы, применив элементарное заклинание, зажигающее огонек на волшебной палочке, — последние слова Джинни буквально выплюнула.
Гарри рассеянно похлопал ее по плечу.
— Спорим, в тот момент тебе хотелось больше всего на свете убраться из школы? — неловко пошутил он, впрочем, без особой надежды. По скудному опыту с девушками Гарри знал, что успокоить Джинни будет непросто.
Большие карие глаза обратились к Гарри.
— Именно. Я воспользовалась оловянной магией, — взгляд Джинни сфокусировался на нем, и она вдруг задышала тяжело и часто. — Неужели я… сквибб? — последнее слово Джинни произнесла, едва шевеля губами, и ее голос дрогнул.
Гарри оторопел и попытался придумать ответ.
— Не говори чепухи. Я же тоже здесь.
На такое слабое возражение девочка даже не отреагировала.
Гарри поскреб подбородок. Он пребывал в совершенной растерянности, но понимал, что нужно было что-то сказать.
— Тебе нужно отдохнуть, — наконец, рискнул Гарри и, не услышав возражений, осторожно добавил: — Если хочешь, я могу немного посидеть с тобой.
Девочка покачала головой, но ее взгляд стал чуть теплее. Выпростав руку из-под одеяла, Джинни протянула рукой и кончиками пальцев погладила его по щеке — там, где остался синяк.
— Мне так жаль, — прошептала она.
Гарри постарался улыбнуться:
— Засыпай, думаю, у нас есть немного времени, — он отстранился и, съехав на пол, прислонился спиной к кровати и согнул ноги в коленях.
Шуршание одеяла, скрип кровати подсказали, что Джинни пытается устроиться поудобнее. Гарри перевел дыхание.
— Нокс, — прошептал он.
Палочка в его пальцах сильно нагрелась, пахнуло оловом, и за окном стемнело.
Гарри вдруг подумал, что раньше он не мог и вообразить, что заклинание для тушения света может достигнуть такой мощности. Голова кружилась от мыслей о высотах, которых можно было достичь с помощью оловянной магии. Гарри не спеша зажег факелы и, немного подумав, оставил на кончике палочки гореть крошечный огонек. Закрыв глаза, он откинул голову назад и попытался ни о чем не думать.
— Спасибо, что пришел за мной, — через некоторое время донесся до него шепот с кровати. — Но я не могу… мне нельзя возвращаться в Хогвартс.
Гарри зажмурился. С тех пор, как Джинни поведала о встрече с человеческим воплощением магии, он надеялся, что они не будут об этом говорить, однако в глубине души он понимал, что другого выхода нет. Пока они не разберутся, что происходит, возвращаться в Хогвартс слишком опасно.
— Знаю, — так же тихо ответил Гарри. Говорить с выключенным светом почему-то было проще. Может, потому что им больше не приходилось смотреть друг другу в глаза, и в темноте было легче спрятать секреты.
— Магия думает, я могу показать ей путь в наш мир. И если это так, нужно сделать все возможное, чтобы это не произошло… — мгновение девочка молчала. — И я не могу оставить здесь Малфоя… У меня нет выбора.
Гарри внезапно подумал, что бы сказала Гермиона, узнав, где он застрял. Стиснув зубы, мальчик глухо ударился затылком о железный бортик, однако даже боли не удалось заглушить острый укол совести. Похоже, Гермиона оказалась, как всегда, права — он настоящий дурак.
— А я пообещал Рону, что с тобой ничего не случится, — сухо, злясь на самого себя, сообщил он тишине. — Поэтому у меня его тоже нет.
Гарри едва слышно выругался, когда с кровати послышались тихие сдавленные всхлипы. Проклятье, он совсем не этого хотел.
Гарри страшно устал за день, к тому же был зол и плохо соображал. Однако через мгновение он открыл рот и начал говорить — вспоминать квиддичные матчи и занятия ОД с Невиллом и Луной, вслух гадать, какие подарки они получат от Фреда и Джорджа на рождество, и стоит ли открывать их на улице — на всякий случай. Гарри не знал, откуда пришли эти слова, но почему-то был уверен, что они правильные.
— Светлячки-пожруны... — хихикая, пробормотала Джинни. Она уже давно перестала плакать и слушала его, будто сказку на ночь. — Вот бы снова повидаться с Луной…
Через несколько минут девочка заснула — Гарри понял по ее ровному глубокому дыханию. Джинни нечего было бояться — сегодня было кому охранять ее сон.
Уставший, но довольный собой Гарри улыбнулся, но через мгновение эта улыбка поблекла. Губы мальчика сжались в тонкую полоску — он вспомнил, с какой решимостью Джинни говорила о магии. Внезапно Гарри подумал, что окажись Джинни на месте волшебницы из легенды, она поступила бы так же.
