Завещание мистера Эванса

Глава 17

После встречи с Поттером Драко собирался отоспаться, но теперь об этом не могло быть и речи – бегущий по венам бодрящий эликсир требовал активной деятельности. Проклиная собственную неосмотрительность, Драко принялся за перевод последнего дневника.

На этот раз не было никаких научных изысканий – только даты и события. Однако и тут его ждал сюрприз – среди записей обнаружилось, что омут воспоминаний, возможно, никто не крал. Впрочем, началось все вовсе не с чаши – среди вереницы жизненных событий старого мага, описанных в дневнике, перед Драко предстала история, неожиданно захватившая его.

***

01 января 2000 года

Сегодня ровно шестьдесят лет. Шестьдесят лет, как несчастный мальчик решил заглянуть ко мне. Шестьдесят лет потрачено на то, чтобы исправить мою неосторожность, стоившую парню большей части его жизни. Честное слово, не знаю, что хуже: убить человека или вот так, лишить его возможности прожить лучшие годы.

И все же, я начинаю этот дневник с надеждой на то, что новое тысячелетие позволит завершить мою игру со временем, жертвой которой стал Джонни.

…

10 февраля 2000 года

Сегодня наведался к Джонни. Надо отдать должное пансиону – полученные деньги маглы отрабатывают добросовестно. Все эти годы за парнем следят как надо: он отлично выглядит и физически чувствует себя прекрасно. Будь у парня родня, может статься, было бы и лучше, и память уже восстановилась бы, но парень сирота, и даже приют его, к тому моменту, как он попал ко мне, был уже закрыт.
Я стар, кто знает, сколько еще мне осталось… На всякий случай заключил с пансионом договор о пожизненном содержании. Спасибо Моргану – обо всем позаботился. Если со мной что случится, парня не вышвырнут, так и доживет свой век в полном душевном вакууме, но хотя бы в комфорте.
Подумалось: ему ведь скоро восемьдесят три, а я так и зову его парнем…
И вот еще странность. Вчера старушка-смотрительница обмолвилась, что о парне вот уже много лет справляется какая-то женщина, скрывающая лицо под вуалью. Она приходит всегда в один и тот же день, в одно и то же время, около часа проводит с Джонни, а затем немного говорит о его состоянии с дежурной смотрительницей, делает довольно солидное пожертвование и исчезает на год. Самое странное то, что эта женщина не является родственницей Джонни, во всяком случае, никаких документов тому она не представила, что и не удивительно, поскольку мне доподлинно известно, что Джонни рос в приюте. Загадка в том, что посторонним информацию о пациентах передавать нельзя. Но, как сказала смотрительница, этой даме просто язык не поворачивается отказать. В прямом смысле. И так со всеми, кому довелось с нею общаться. Старушка сказала, что дама появляется всякий раз ровно в день рождения парня. Попробую с нею поговорить.

…

13 февраля 2000 года

Я шокирован, обескуражен и взволнован одновременно.
Кто бы мог подумать, что Джонни был влюблен в Эмму Хемлкирк?
Я поджидал таинственную посетительницу Джонни с самого утра, но, едва заметив меня, она попыталась скрыться. По счастью, я смог догнать ее. Сначала она пыталась сделать вид, что просто ошиблась комнатой, но, в конце концов, перестала отпираться и предложила выйти в сад, поговорить с глазу на глаз.
На улице было холодно, и я сказал, что мне надо вернуться за пальто, на что вдруг услышал: «А мантии, мистер Макропулос, вы больше не носите?»

Сказав это, она подняла вуаль, и я с удивлением узнал Эмму, дочку соседей моих покойных родителей. Я не видел ее лет пятьдесят, но никакой ошибки быть не могло – она до сих пор выглядит как в шестнадцать лет, а ведь ей должно быть уже за семьдесят. Впрочем, не это поразило меня – дар Хмелкирков известен. Я спросил, что привело ее сюда, и она поведала мне свою историю. Я и раньше слышал, что она должна была выйти за какого-то однокурсника, но в последний момент расторгла помолвку, и вот теперь узнал почему.
Она познакомилась с Джонни! Влюбилась без памяти, и стало не важно, что магл, сирота и ни гроша за душой. Сердечнее парня она не встречала. Он сделал ей предложение, и дело было лишь за согласием ее родителей, а она никак не могла собраться с духом рассказать им, что собирается замуж за магла. Даже разрывая помолвку, не решилась сказать правду и до сих пор корит себя за это. А потом Джонни исчез. Просто исчез и все. Она искала его несколько лет, но он магл, была война, и что-то выяснить получилось лишь в сорок седьмом году. С тех пор она посещает в день его рождения пансион и под легким Империо выведывает у смотрительниц информацию. Но в прошлом году, когда она накладывала очередной раз заклинание на смотрительницу, ей помешали, и, видимо, поэтому я в итоге узнал о ней.
А потом уже мне пришлось ей объяснять что здесь делаю я: рассказать, про сломанный Джонни экспериментальный хроноворот, про липовый фонд, оплачивающий его пребывание в пансионе, про Моргана, помогавшего мне во всем так, что она не смогла выйти на меня, и про то, что я так и не в состоянии вернуть парню эмоциональную память. Она все еще любит его, все еще любит… Она должна была бы проклинать меня, но Эмма лишь сказала, что за столько лет смирилась и только рада, что теперь может хоть с кем-то поговорить о Джонни.

…

26 марта 2000 года

Вот уже неделю я в Микенах гощу у Платона. Вчера и маги, и маглы праздновали День независимости. Я немного перебрал и потерял своих из виду. Искать не стал, домой тоже еще не хотел, словом, забрел в первую попавшуюся таверну в магической деревеньке. Народу было полно, но мне повезло, и я занял последний столик. Один сидел недолго – зашедший следом за мной мужчина попросился составить компанию, так как только я сидел в одиночестве, а он был голоден. Я не стал возражать и он, в знак благодарности, заказал узо*, которое, по его словам, варит хозяин таверны. Отменное узо, должен признать!
Мы разговорились, он спросил, чем я занимаюсь, и на мое привычное «изучаю время и память человеческую» скривившись отметил, что его прадед тоже памятью занимался. Я спросил, как его звали, все-таки нашего брата в мире по пальцам сосчитать можно, а он ответил, что прадед не был ученым и его имя мне вряд ли что-то скажет – Василиос Василиадис… Действительно, ни о чем мне это имя не сказало, а мужчина продолжил. Оказывается, прабабку этого парня на старости лет вдарили мощнейшим Обливиэйтом. Старик Василиадис потратил все, что было накоплено за жизнь, на лечение жены, а ведь жили они совсем небогато. Он даже дом заложил, влез в долги, но… Деньги на лечение были потрачены впустую. Ничего не помогло. И все же старик Василиадис не опустил руки: сумел создать некую модификацию омута памяти и вылечил жену. Омут этот обещал стать открытием, на котором можно было изрядно обогатиться и жить безбедно, но прадед не хотел ни славы, ни денег. Ему было достаточно и того, что его Эвредика все вспомнила, что она снова узнает его и нежно целует по утрам.
Зато вот его сыновья только и ждали часа, когда смогут пожинать плоды…
А потом омут украли. Как это произошло, так выяснить и не удалось. Прадед на следующий день после кражи скончался, оставив прабабке солидное содержание с условием, что после ее смерти нерадивым детям ни гроша не достанется, а все пойдет в фонд местной магической больницы.
По словам моего нового приятеля, кража была совершена в 1980 году в ночь середины лета** – вся родня занималась праздником, и прадед остался на некоторое время совершенно один.
Мы еще какое-то время говорили на самые разные темы, и я всеми правдам и неправдами постарался выведать у парня, где жил его прадед. Оказалось, что старик Василиадис жил не в Греции, а в Албании, что несколько осложняет мне дело. Впрочем, я сумел-таки втереться к Ставросу в доверие: завтра он придет к нам в гости, а мы уж с Платоном устроим ему такое застолье, что от встречного приглашения он просто не сможет отказаться. Кто знает, может быть, открытие старика Василиадиса все-таки не пропало бесследно, может быть, у Джонни появилась надежда, которую я так и не смог ему дать.

…

10 апреля 2000 года

Я был у них дома. Дома у Василиадисов. Надо признать, семья Ставроса приняла меня, как родного. Даже неловко, что мой интерес небескорыстен. К сожалению, никаких записей, старик Василиос не оставил и как он создал свой омут неизвестно. Собственно, Ставрос об этом говорил, но я все же хотел окончательно убедиться. Однако просто нутром чую, что это все не просто так, что надежда есть…
Пока гостил у них, я в мельчайших подробностях изучил и местонахождение дома, и его устройство. Они показывали мне колдографии, а я изучал перемены, они рассказывали о семье, а я самым тщательным образом запоминал все, что касалось старика Василиадиса, и особенно подробности его последних дней.
Признаться, я не вижу другого варианта, как вернуться в прошлое, в тот самый день, когда омут пропал, но… Расстояние в двадцать лет! Мой хроноворот никогда не использовался дальше, чем на пару-тройку дней, да и то в итоге пострадал Джонни. Самый «долгоиграющий» прибор, о котором мне известно, хранится в Министерстве, но, насколько я знаю, и он не предназначен для настолько длительного путешествия.
Но даже если и был бы такой хроноворот… На сегодняшний день существует лишь один способ возвращения в будущее – прожить этот период заново, изловчившись не натворить бед. Двадцать лет – это очень долго, я могу и не дотянуть… А возвращать память Джонни в восьмидесятом году я не рискну – кто знает к каким изменениям в будущем это может привести?
И все же я чувствую, чувствую, что есть какая-то возможность. Я что-то упустил.

…

1 июня 2000 года

Старый я дурень… Сегодня ходил с Морганом и его правнуком в цирк-шапито. Самый обычный, магловский. Я настолько истерзался с этой историей старика Василиадиса, что с радостью принял предложение развеяться. Я не ожидал от мероприятия ничего особенного, но тут меня снова ждал сюрприз – старый красный ара, сидевший на плече билетера и принимавший клювом билеты. Едва взглянув на него, я вспомнил о Фоуксе!
Как, ну как я мог не подумать о нем?! Вернувшись домой, я схватил свежее издание Скамантера. Да, это всего лишь теория, но однажды и Дамблдор говорил мне, что для фениксов нет ни пространства, ни времени. Фоукс – моя единственная надежда, надежда на возврат в прошлое!
Однажды Дамблдор позвал его при мне. Я попробовал повторить, и теперь птица у меня!
Сегодня уже поздно, но завтра же я займусь приготовлениями! Надо позаботиться обо всех делах, на случай, если что-то пойдет не так, о деньгах, да мало ли о чем еще…

…

22 июня 2000 года

Я отправляюсь к старику Василиадису завтра.
Фоукс действительно способен путешествовать во времени: и туда и обратно. В этом я уже убедился.
Я позаботился обо всем и никому ничего не сказал. Даже Морган только и знает, что я затеваю опасный эксперимент и в случае, если мне не удастся вернуться в течение трех дней, он исполнит все мои указания.
Я уповаю на то, что достаточно изучил и дом, и всю историю старика Василиадиса, что прибуду вовремя и смогу его убедить продать мне чашу, а сыновьям соврать, что ее украли. Насколько я смог изучить его характер и отношения в семье – он с радостью согласится насолить алчным наследникам, особенно, если при этом сможет наварить и обеспечить после своей смерти жене безбедное существование.



P.S.
Упреки в адрес моих грамматических и смысловых провалов как всегда принимаются с радостью и благодарностью.

Всех с наступающими! До конца этого года и повествования, рискующего стать макси, осталось совсем немного.


* https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A3%D0%B7%D0%BE
** 23 июня в Греции отмечается очень таинственный праздник «Ночь середины лета», наполненный магией и языческими обрядами. В ночь с 23 на 24 июня сжигаются цветы, сорванные в мае. Этот обряд отпугивает злые силы и ведьмовские наговоры и дарит счастье на целый год.