Глава 17Автор сам с себя в шоке. Простите, что так надолго бросила фанфик, университет методично высасывает из меня время, силы и мысли
Глава 17
Львиное Сердце
Генрих Шлиман в своё время упорно ходил вокруг одного холма. Его упорство было вознаграждено: он явил миру легендарную (в то время почти мифическую) Трою. Помимо очевидных вещей, вроде доказательства существования древнего царства, величия тогдашней цивилизации, Шлиман доказал, что и война длиною в десять лет, тоже вполне себе была. Он явил миру Трою - великую и прекрасную Трою - на которую навлёк столько бед нерадивый юнец и которую взяли только хитростью, положив под стенами города величайших воинов. Порок взял верх над добродетелью в сердце Троянского царевича и троянцев.
Увы и ах, человечество почти не подвержено переменам в самом важном - в своём характере. Не хотелось бы жаловаться или - ещё того хуже - ябедничать или клеветать на ближнего. на себе подобного, но, раз уж я взялась честно и подробно излагать события в Хогвартсе, придётся мне явить вам очередной неприглядный пример человека, у которого порок легко взял верх над добродетелью и, более того, человек этот упивается, как и многие ему подобные, этой победой.
Позвольте без особенного удовольствия вам представить очаровательного француза - Габриэля Тревальяна, который приехал... поглумиться над бывшей невестой. Он свой приезд, конечно. мотивировал не этим, а тем, что хочет «повидать профессора Синистру, старую подругу его матери». То, что Синистра на пенсии, его как-то не смутило.
Уповаю на то, что в вас. мои читатели, милосердие ещё не умерло. Попытайтесь представить себе всю гнусность сцены. происходившей в одной из галерей старого замка. Едва ли стены Хогвартса уж слишком были удивлены подобным - в конце концов, они ещё молодого Дамблора видели - но сцена была плоха.
Габриель был высоким, блондинистые волосы отливали белизной в золотых лучах солнца и, мягко завиваясь. падали на плечи. Фигура молодого человека размерами не впечатляла, зато учтивость, жизнерадостность и широкая улыбка сбивала женщин (бывало, что и мужчин) с ног. Те, кто не сразу присоединялись к армии преданных и немного бесноватых фанатов и фанаток, обычно не долго с этим тянули.
Стоит ли удивляться, что и мисс Патил подпала под обаяние голубых глаз? Не стоит.
Несколько месяцев, напоённых любовью, предложение руки и сердца на вершине Эйфелевой башни... И жуткий разрыв, сопровождавшийся словами «я не хочу на тебе жениться». Общеизвестно, что за женским настроением не угнаться, но никто почему-то не говорит, что мужчины в этом вопросе бывают куда более непредсказуемыми.
Как бы там ни было, разрыв состоялся и в результате этого разрыва Падма Патил - в слезах и в отчаянии - оказалась на пороге у своей замужней сестры, а потом и в Хогвартсе.
Но беда пришла откуда не ждали (не очень ждали) - из Франции. Габриэль Тревальян сверкая зубами и с полной готовностью тыкать окружающим в нос своими совершенствами - предполагаемыми и реальными - явился в Хогвартс, отыскал в уединённом коридоре бывшую невесту и решил поговорить с ней о личной жизни. Разливаясь соловьём о милой блондиночке, с которой он подумывает отправиться на Кипр, он не видел или не желал видеть бледность Падмы и её готовность разреветься или упасть в обморок. Такого ему показалось мало и мужчина вспомнил о кольце, подаренном совсем недавно на фоне Парижа. И конечно решил вернуть его себе - не пропадать же добру, в самом-то деле!
— Но ты подарил мне его, —лучшего аргумента у Падмы не нашлось.
Габриэль обворожительно улыбнулся, но на брошенных женщин такие фокусы не действуют.
— Но мы же расстались и жениться не собираемся.
У Падмы было несколько вариантов: разрыдаться и молить о пощаде, кинуться на бывшего жениха с кулаками или попытаться сохранить остатки достоинства. Ожидаемо, сестра гриффиндорки выбрала третий вариант.
Гордо вскинув голову, индианка со всем возможным апломбом, медленно. пытаясь скрыть дрожь и обиду в голосе, произнесла:
— Ты же не думаешь, что я ношу его с собой?
Габриэль даже растерялся.
— А нет?
Падма довольно рассмеялась, увидев его потрясение.
— Нет, конечно. Придётся идти в мою комнату.
— Пойдём, — живо согласился Габриэль.
В Падме вдруг вспыхнул гнев. В конце концов, как смеет он так с ней обращаться?!
— Не собираюсь я тебе ничего отдавать! Это был подарок!
Габриэль нахмурился. а потом вдруг резко шагнул к женщине. так что та рефлекторно шагнула назад. упершись в стену. Что собирался делать француз осталось неизвестным, потому что на сцену вышел англичанин, схватил блондина за шкирку и смачно приложил лбом о противоположную от Падмы стену.
Не то, чтобы Невилл от природы был агрессивен, но обижать девушек - нельзя. В этом он бабушке свято верил.
Мерлин! Прошла всего половина учебного года, а у Минервы Макгонагалл две преподавательницы прорицаний, потерявшиеся в лесу студенты, бегающие по утрам преподаватели-алкоголики, служебный роман... Ах да, ещё обмякшее тело в кресле напротив её стола. Самое то для первого года в качестве директора! Если бы она не знала, что Альбус всегда был с прибабахом, решила бы, что это управление школой его довело.
Рассказ о том, как тело оказалось в Хогвартсе и с какой такой радости нужно было тащить его в директорский кабинет. вышел на диво кратким: «он обижал Падму». Ну, раз так, то всё нормально!
Запас успокоительного зелья кончился, чай с печеньками начинал терять свою умиротворяющую силу.
Тело зашевелилось на стуле, силясь принять вертикальное положение. Голубые глаза открылись, явив миру трогательную гармонию с шишкой посередине высокого лба.
— Кто я? Что я? — Забормотало тело.
Макгонагалл удивлённо посмотрела на него, а Невилл и Падма переглянулись в углу.
— Вы что-нибудь помните, молодой человек? — строго спросила директриса.
— Я в хогвартсе? Я хотел... — залопотал Габриэль — Я, кажется, хотел посетить одну преподавательницу, но не помню, как попал сюда.
Макгонагалл кивнула и с непроницаемым лицом подала ему адрес.
— Профессор Синистра на пенсии, это её адрес. Что до того. как вы здесь, оказались вас нашли у одной из стен, — Невилл чуть не подавился воздухом, — Вероятнее всего, вы упали. Может быть. первокурсники мимо пробегали и сбили вас с ног.
Габриэль ошалело осмотрел круглый кабинет, кивнул и взял со стола записку.
— Да, наверное вы правы. Я пойду?
— Конечно, — милостиво разрешила директриса.
Тревальян вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь и не удосужившись спросить кто с ним говорил и откуда эта женщина знает кого он хотел навестить. Минерва уставилась на подчинённых тяжёлым взглядом.
— Не наказывайте Невилла, — пискнула вдруг Патил. — Это всё моя вина.
Макгонагалл устало опустила голову на руки.
— Не собираюсь я никого наказывать. Свободны.
Падма резво вскочила и устремилась к двери, но Невилл замешкался. Директриса окликнула его и, приподнявшись в кресле, протянула ему руку.
— Я горжусь вами, Невилл, — искренне произнесла пожилая женщина, пожимая руку Герболога.
Она наделась, что объяснять ему, что причиной гордости является не шишка француза, а защита женщины нет нужды.
Чтобы задавить в себе грусть от отсутствия любви, Гермиона Грейнджер в первых рядах отправилась украшать Большой зал к балу. К ней присоединилась Луна и с ней в комплекте Блез. Обуянные страхом от возможности увидеть в качестве украшений нечто невероятное, Джинни и Гарри тоже вызвались помогать.
Малфой, которого в зал притащил Поттер, сидел тихонько в уголке, демонстративно не желая выползать из депрессии. Грейнджер периодически злобно зыркала на него, но Драко раз за разом перехватывал её взгляд и, почти не старясь, делал такую жалостливую мордочку, что грозная зазнайка оставляла его в покое на следующие пятнадцать минут. Что удивило Драко больше этого, так то, что через два аса общественно-полезной деятельности ярая активистка всего подряд, воровато оглядываясь, прокралась в его уголок зала и тихонько присела рядом.
— Не помешаю ведь? — слегка улыбнулась женщина.
— Что, общество украшений тебе наскучило? — усмехнулся Малфой.
— Вроде того.
В молчании они просидели минут пятнадцать, даже не пытаясь прислушиваться к спору Джинни и Луны по поводу того, сочетается зелёный с красным или нет. Наконец, Малфой решил воспользоваться моментом.
— Я так понимаю с моим крестником у вас ничего нет? — Грейнджер посмотрела на него диким взглядом. —Так почему бы тебе не признаться уже...
— Замолчи! — гневно перебила его Гермиона.
Драко вскинул руки, защищаясь.
— Я просто спросил. Я, может, забочусь о тебе? Пошли бы вы с ни вместе на бал...
Гермиона закатила глаза.
— Как же! Сам то с кем идёшь?
Теперь Малфой насупился и ничего не ответил. Гермиона хмыкнула.
— Вот-вот, а ещё мне советы даёшь, — она помолчала. — Знаю. что глупость скажу, но, раз такое дело, может вместе пойдём?
Малфой хотел возмутиться, но передумал.
— А что? Все твари по паре: Поттеры, Филч с Вектор, Крис со своей этой Элеонорой... Не приходить же, как последним неудачникам, в одиночку? Кроме нас только у Лонгоботтома нет пары.
— Уже есть, — Малфой подавился воздухом. — Его Падма пригласила, — со страдальческим видом поведала Гермиона.
— Блеск, — протянул Драко, закатывая глаза — Я не могу быть хуже него. Идём вместе.