Брак по завещанию«Sic itur ad Astra» - «Так идут к звёздам»
Девиз на воротах Эдинбургского замка
Легкий порыв ветерка качнул кроны деревьев, залитых ярким солнечным светом, а потом снова стало тихо. Первые выходные июня выдались по-летнему жаркими, и сегодняшний день обещал быть просто превосходным. От серых каменных стен старинного готического собора, расположившегося в бесконечно живописном местечке в предместье Лондона, исходило ровное тепло. Его западные двери были сегодня широко распахнуты с самого утра: на подъездной дорожке то и дело появлялись нарядно одетые гости, что неизменно сопровождалось яркими резкими вспышками фотокамер: по обеим сторонам за выставленными ограждениями собралась толпа журналистов, жаждущих стать свидетелями сенсационного события, каким обещала стать свадьба мистера Драко Малфоя и мисс Джоанны Олдридж. Еще в декабре, как только было официально объявлено о помолвке, предстоящая свадьба с легкой руки акул пера была окрещена «самым ожидаемым событием грядущего лета». Когда улеглись первые страсти, журналистская братия кинулась искать новые темы, касающиеся предстоящего бракосочетания. Так как личность жениха была более чем известна, все дружно взялись за невесту. Одно из изданий, по праву причисляющее себя к серьезным, раскопало ее биографию, из которой выходило, что невеста более чем достойная юная леди, и публика, жаждущая скандальной сенсации, вздохнула разочарованно: одним словом, эта тема себя изжила. Публика заскучала, журналисты озадачились. Солидные издания, дорожащие своей репутацией и печатающие только проверенные факты, принялись писать о бюджете предстоящего мероприятия и громких фамилиях приглашенных гостей. Издания же называющие себя солидными, но едва ли таковыми являющиеся на самом деле, пересыпали факты проверенные фактами непроверенными, отчего вся информация на их страницах становилась банальными сплетнями. Женские же журналы, справедливо рассудив, что раз уж скандала из биографии невесты не вышло, из нее может выйти красивая грустная сказка, над которой читатели обольются слезами, ибо чужие страдания во все времена являлись самой интересной и животрепещущей темой. Гермиона, открывая очередной журнал, обложку которого теперь украшало ее фото, читала очередной вольный пересказ своей и без того перевранной биографии, и впрямь обливаясь слезами над своей горькой судьбой, ибо в реальной жизни она не испытала и десятой доли тех страданий, которые ей приписывались. Читать про это было забавно, потому, что пресса не проявляла к ней такого внимания даже тогда, когда она на протяжении целого года боролась с вселенским злом.
Но, так или иначе, ожидание подошло к концу, и свадьба была назначена на первое воскресение наступившего июня. Все детали были согласованы, неожиданности предусмотрены и гости приглашены. Осталось только дождаться появления жениха и невесты.
Попасть в церковь можно было исключительно по приглашениям, и все счастливчики, получившие их, теперь переступали порог собора под звуки вспышек фотоаппаратов. Публика в ожидании появления виновников торжества вела неспешные беседы на отвлеченные темы, всегда одинаково бессмысленные, а потому никогда не теряющие своей актуальности.
Наконец у ворот началось какое-то оживление, вызванное, как оказалось, появлением жениха, который быстро шел к входу в сопровождении свидетеля. Журналисты защелкали фотоаппаратами, жених недовольно поморщился, свидетель цвел улыбками. Драко недовольно покосился на своего спутника: Забини был в своем репертуаре.
- Блейз, я же просил тебя вести себя серьезно, - Малфой досадливо поморщился, наблюдая за тем, как Забини одарил какую-то хорошенькую журналистку ослепительной улыбкой.
- Да брось, Драко, ты слишком напряжен. От них ведь все равно никуда не деться, - и, поймав на себе вопросительный взгляд, пояснил, - от журналистов. Они как осень или зима - хочешь ты или нет, они все равно приходят.
- Надо же, какой философский подход.
- Да Бог с ними, с журналистами. Ты мне лучше другое скажи. У меня назрел вопрос.
- Ну давай.
- Я иногда смотрю магловские фильмы…
- Лучше тебе замолчать прямо сейчас, в противном случае твоя репутация будет погублена в моих глазах на веки вечные!
- Не будь таким занудным. Это бывает забавным. Так вот, свадьба в любом кино начинается с того, что в церковь заходит невеста с отцом, и никогда, заметь, никогда там не показывают, как и с кем туда идет жених! Почему?
- Ты всерьез полагаешь, что меня это должно волновать?
- И все-таки, почему никто и никогда не показывает, с кем идет жених?
- Я так думаю, что он вместе со свидетелем ночью крадется к алтарю, они сидят в засаде и ночуют на хорах. Поэтому никто не видит как, когда и с кем он туда идет - он всегда уже ждет у алтаря.
- Интересная версия. Надо было и нам так сделать. Ну а что? Тебе бы сейчас не пришлось идти сквозь строй журналистов.
- На твоей свадьбе так и сделаем, - Малфой злорадно улыбнулся. Он знал, на какие рычаги надо нажать, чтобы заставить Забини замолчать и прекратить эту бессмысленную болтовню. Забини и впрямь немедленно замолчал, ибо женитьба была худшим из его кошмаров. Пройдя в полном молчании несколько шагов, они поднялись на крыльцо церкви по каменным ступеням и замерли на пороге. Гул в церкви смолк, и взоры всех присутствующих обратились к вошедшим. Драко с Блейзом переглянулись.
- Твой выбор, - Забини сделал жест рукой, словно приглашал войти. Впрочем, так оно и было. Малфой уверенно переступил порог, припомнив утренний разговор, который состоялся между ними.
Они сидели в кабинете, попросту убивая время. Отправляться в церковь было рано, и занять себя было решительно нечем. Блейз подошел к бару, плеснул в стакан немного виски, вопросительно посмотрев на Малфоя. Тот отрицательно покачал головой.
- Рановато для меня.
- Твое здоровье, - Забини поднял стакан, - будь я на твоем месте, точно бы напился. Чтоб ничего не помнить.
- Ты слишком драматизируешь, - Драко усмехнулся, - знающие люди говорят, что в браке тяжело только первые двадцать пять лет.
- А потом?
- Потом становится все равно.
Забини воззрился на него со священным ужасом.
- Ну уж нет. Пока жив - не женюсь!
Они замолчали. Где-то внизу громко и как-то гулко пробили часы. Блейз внимательно смотрел на Драко. Тот, поймав на себе взгляд, спросил:
- О чем ты думаешь?
- О том, что совсем не такой я представлял твою свадьбу.
- Мою невесту - ты ведь это хотел сказать?
- Ты ведь понимаешь, что твой отец никогда не допустил бы этого брака. Тебе бы сосватали какую-нибудь хорошо знакомую англичанку. Может, кого-то из девиц Гринграсс. Асторию, скорее всего, и…
- И это сделало бы глубоко несчастным и меня, и ее. И вообще, - в спокойном обычно голосе Малфоя зазвучал металл, - я не хочу говорить о Люциусе.
Забини вздохнул. Он не признавал сложных запутанных отношений, будучи человеком, который вообще легко относился к жизни. Впрочем, он не думал, что Малфой ведет себя правильно: спрятаться от своих воспоминаний за глухой, старательно выстроенной стеной, сделав вид, что все осталось в прошлом. Но тот не любил об этом говорить. Точнее, вообще никогда об этом не говорил. Может, ему и впрямь так легче.
- А знаешь, мне почему-то кажется, что будь Люциус жив, она бы вообще не появилась в моей жизни. Даже не столько в качестве моей жены, хотя бы в качестве моей знакомой.
- Объясни мне Бога ради как, по-твоему, могут быть связаны твой отец и Джоанна?
- Не знаю. Это просто интуиция.
- Ну да, - хмыкнул Блейз. - Сейчас тебя мучают предчувствия, потом ты начнешь слышать голоса, потом у тебя откроется третий глаз, потом четвертый, потом…
- С тобой вообще можно серьезно разговаривать?
- Да. Прямо сейчас и начнем. И все-таки интересно, чем же она тебя так зацепила?
Драко посмотрел на друга, но ничего не ответил. Он и сам не знал ответа на этот вопрос. Он не рассказывал ей о своем прошлом, а она не рассказывала о своем. Но то, что они могли дать друг другу в настоящем, компенсировало все это с лихвой. Не нужны были никакие психологические этюды, им просто было хорошо вдвоем, и ему было сложно поверить, что когда-то ее не было в его жизни. Иногда у него и вовсе возникало ощущение, что они знакомы всю жизнь.
Она была забавная: смешно морщила нос, когда ее что-то веселило, и сердито сдвигала брови, когда была чем-то недовольна. Ему нравилось слышать, как она смеется, нравилось наблюдать за ней, когда она внимательно читала какую-нибудь книгу: в такие моменты весь мир для нее переставал существовать. Ему нравилось приходить вечером в свою городскую квартиру и заставать ее там. Она выходила в прихожую, завернутая в белый пушистый плед, который волочился за ней точно горностаевая королевская мантия. Они часто тайком убегали в пустую лондонскую квартиру: там не было вездесущих журналистов, любопытных знакомых и постоянных проблем и забот. Там были только они двое и холодный красивый город за окном. Как оказалось, этого было достаточно им обоим для того, чтобы чувствовать себя счастливыми. Он вручил ей ключи: это было словно бы окончательным подтверждением того, что она никуда не денется из его жизни. Он не хотел давать тому, что с ним происходило, никаких громких определений, одно он знал точно: эта странная девушка - лучшее, что было с ним.
Драко улыбнулся своим мыслям, так ничего и не ответив Блейзу. Часы внизу снова пробили, отсчитав еще полчаса. Пора было отправляться в церковь.
Гермиона, мертвой хваткой вцепившись в руку Пэнси, возникла в поле зрения журналистов. Пэнси, не переставая ослепительно улыбаться направо и налево, прошептала:
- Джоан, Бога ради, не так сильно! У меня же синяки выступят!
- Прости, Пэнси, я просто волнуюсь! У меня щеки горят и ноги подгибаются.
- Знаешь, когда в церковь войдешь, посчитай, сколько церемониальных шагов от входа до алтаря.
- Зачем?
- Отвлечешься, - Пэнси пожала плечами, не переставая улыбаться журналистам.
Гермиона вздохнула, ей бы сейчас такое бесстрастие. Хотя Пэнси хорошо рассуждать, это ведь не она выходит замуж!
Пэнси Паркинсон была свидетельницей со стороны невесты на этой свадьбе, и Гермиона ни разу не пожалела о принятом решении. Пэнси избавила ее едва ли не от половины хлопот, связанных с подготовкой праздника.
Девушка глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в коленях. С каждым их шагом каменные ступени крыльца становились все ближе и ближе, и сердце, казалось, стучит все сильнее и сильнее. Гермиона, поднявшись на крыльцо, снова глубоко вздохнула. Со стороны она наверняка выглядит невозмутимо и спокойно, как и подобает выглядеть невесте на такой свадьбе. Еще раз порадовавшись тому, что ее лицо скрыто кружевом мантильи, она кивнула Пэнси, которая подхватила шлейф ее платья. Две маленькие девочки, дожидавшиеся их на крыльце, улыбнулись Гермионе. Она улыбнулась в ответ, и девочки, больше похожие на оживших фарфоровых куколок, первыми вошли в церковь. Они держали в руках корзинки, полные лепестков роз и попеременно посылали гостям воздушные поцелуи, чем вызывали у всех без исключения возгласы умиления. Гермиона, все еще продолжавшая неподвижно стоять в дверном проеме, словно бы дожидаясь того, пока каждый из присутствующих, заполнивших огромный собор, не удостоверится, что невеста готова начать торжественное шествие к жениху. Гул стих, и в наступившей тишине она сделала первый шаг, переступив порог. Отогнав глупые мысли о подсчете шагов, она медленно пошла по проходу. Она знала - взгляды всех без исключения присутствующих прикованы сейчас к ней, и его взгляд тоже, но она все никак не могла найти в себе силы и окинуть алтарь взглядом. Шепот, клубившийся вокруг нее по мере того, как она приближалась к алтарю, становился все громче, и вот, наконец, все осталось позади. Пэнси взяла из ее рук букет, перевязанный белой атласной лентой, и отошла в сторону. Гермиона же, пытаясь скрыть волнение, заняла место рядом с Драко. Священник, начал читать проповедь, призванную еще раз указать жениху и невесте на то, какой ответственный шаг они совершают. Слова доносились до Гермионы откуда-то издалека, и в какой-то момент она поймала себя на мысли, что совершенно не слышит слов священника. Звуки, наполняющие церковь, вдруг смолкли для нее, и она остановившимся взглядом смотрела на распятие над алтарем - там, раскинув руки по перекладине креста, был Бог, в которого она всю жизнь верила, и который всегда помогал ей найти ответы на все вопросы. Она сама не заметила, что начала молиться про себя, прося подать ей какой-нибудь знак, если вдруг она поступает неверно, если вдруг то, что она сейчас стоит здесь, неправильно…
- А теперь, если кто-то знает о причинах, которые могут воспрепятствовать этому браку, пусть скажет об этом сейчас, или же замолчит навсегда.
Сердце тревожно сжалось. Это ли не считать знаком? Как во сне она обернулась, каждую секунду готовая услышать протест, но ничего такого не произошло. Присутствующие продолжали хранить молчание, и тогда Гермиона перевела взгляд на широко распахнутые двери, в которые безудержно лился яркий солнечный свет. Его было так много, что, казалось, в нем можно утонуть. Еще несколько секунд все вокруг продолжали хранить тишину, а когда они вновь обернулись к священнику, она уже знала ответ на его вопрос. Впрочем, она знала его и раньше, просто теперь перестала сомневаться.
Повторив слова брачного обета, Драко и Гермиона надели друг другу обручальные кольца.
Драко посмотрел на стоящую перед ним девушку. Он никогда прежде не задумывался, отчего люди возводят такие нагромождения вокруг такой простой и понятной житейской вещи как брак. Рассуждения о том, что невеста у алтаря похожа на спустившегося с небес ангела, вызывали у него скептическую улыбку. А теперь, видя свою избранницу в подвенечном наряде, он явственно понял, что это никакие не преувеличения, и за тот блеск, каким сейчас сияли ее глаза, полные любви и счастья, он бы не задумываясь отдал полжизни. И слова обета он произносил с несвойственной ему прежде уверенностью, словно не было никогда в жизни ничего более очевидного и правильного, чем сказать сегодня «да», стоя перед алтарем и смотря ей в глаза. Он вырос в мире, который жил по вполне определенным законам, и любить там неизменно полагалось за что-то. Стоящая напротив девушка любила его просто так, она, пожалуй, не играла с ним в обычные женские игры, он бы этого не проглядел. Он читал ее сейчас как раскрытую книгу, и блеск в ее глазах, и трогательно покрасневшие щеки сказали ему гораздо больше, чем самое красноречивое признание в любви, которое только было сказано в этом мире.
А Гермиона, просто отпустив от себя все страхи и колебания, стояла перед алтарем, и каждое слово, которое она произносила, стоя тут, она произносила сердцем. Она как будто бы оставила позади все плохое, что случилось с ней: боль от предательства близких людей, тяжелые ночные раздумья, когда кажется, что утро никогда не настанет и надежды ни на что хорошее уже не остается; оставила все свои слезы, горести и поражения - все осталось там, за залитым ярким солнцем порогом, который она переступила, стараясь уверенно держаться в туфлях на высоких каблуках. И новая жизнь, которая началась для них после короткого слова «да», обещала быть совершенно особенной: жизнью, в которой им обоим было отведено друг для друга место единственного и самого любимого человека. Навсегда.
Когда молодожены повернулись к залу, торжественная тишина, прежде царившая под старинными сводами, бесследно исчезла. Присутствующие стали вставать со своих мест, Гермиона с Драко направились к выходу.
- Тебя ждет сюрприз, - Драко с улыбкой посмотрел на свою новоиспеченную жену.
- Какой?
- Понятия не имею.
Гермиона хотела было удивиться такому положению вещей, но не успела. В дверях их нагнала запыхавшаяся Пэнси.
- Ну что, ты сказал ей?
- Нет.
- Тогда пойдемте, - Пэнси махнула рукой, указывая куда-то в сторону. Гермиона, заинтересованно посмотрела туда, куда указывала Пэнси, и ахнула. Просторная открытая карета, запряженная белыми лошадьми, стояла за воротами, явно дожидаясь их.
- У меня нет слов. Ты знал? - Гермиона посмотрела на Драко. Тот улыбнулся в ответ, подмигнув Пэнси. Та в нетерпении подталкивала их, призывая не мешкать.
- Давайте, давайте, если будете мешкать, прибудете домой позже гостей. Я рада, что тебе понравилось ландо, - Пэнси, махнув на прощание, сделала несколько шагов назад, что-то сказав кучеру.
- Знаешь, это больше похоже на сказку. Белые лошади, карета, - Гермиона, в последний раз оглянувшись на собор, посмотрела на сидящего напротив Драко.
- Ну, в таком случае я, наверно, похож на принца.
- Не больше, чем я на принцессу, - Гермиона рассмеялась.
- Ты уже решила, куда отправимся завтра?
- Конечно. Я хочу полетать на воздушном шаре в немецких Альпах!
- Ты серьезно? – засмеялся Драко.
- Ну а почему нет?
- Потому, что я хочу показать тебе город, который не похож ни на какой другой в целом мире. В него либо влюбляешься сразу, либо остаешься равнодушным к нему навсегда.
- И что же это за город?
- Венеция. Ее называют «Обрученная с морем». Символично, ты не находишь?
Гермиона вытянула руку, на безыменном пальце которой сверкало и переливалось обручальное кольцо. Она счастливо улыбнулась, щурясь от слишком яркого солнца.
- Ну, хорошо, - согласилась она. - Будем на гондоле кататься, а гондольер будет петь серенаду.
- Будет логично, если я ее буду исполнять для тебя. Эй, что за недоверие написано на твоем лице?
Гермиона подозрительно посмотрела на Драко.
- Ну, я тебе так скажу: будешь петь в лодке - я буду ходить пешком.
- Значит, чтобы развеять твои подозрения, я спою тебе прямо сейчас!
Они посмотрели друг на друга, а потом расхохотались.
Торжественный обед, который состоялся после официальной церемонии, плавно перетек в торжественный ужин. Гермиона и Драко, сидевшие бок о бок, за целый день едва ли обмолвились десятком слов. Все проходило в саду, гости сидели небольшими группами за столами, которые стояли под белыми навесами из тонкой прозрачной ткани. За здоровье молодых то и дело провозглашались тосты и произносились речи. Гермиона была ни жива ни мертва от усталости. Ситуацию усугубляло то, что она не знала и десятой доли приглашенных. С наступлением темноты захмелевшие гости разбрелись по саду, то и дело подходя к молодоженам для поздравлений. В какой-то момент Гермиона заметила отсутствие Драко, но размышлять об этом было некогда. В поле зрения возникла респектабельная пара, которая направилась в ее сторону. Она едва не застонала от досады. Ситуацию спасла Пэнси, прошептав ей на ухо:
- Это заместитель австрийского министра магии с супругой. Подкаблучник и старая интриганка. И тут же, навесив на лицо улыбку, сделала шаг навстречу гостям.
- Аманда, Стивен, рада встрече…
Когда супруги с нелестной характеристикой отошли от них, Пэнси со вздохом схватилась за виски.
- Моя бедная голова, - простонала Пэнси.
- Что случилось?
- У лилий слишком тяжелый запах, да еще ладан в церкви. Кстати, куда запропастился твой муженек, хотела бы я знать? В полночь фейерверк.
- А сейчас?
- А сейчас без четверти. Советую тебе найти его, и чем быстрее, тем лучше. Давай я в ту сторону пойду, - Пэнси махнула вглубь сада, - а ты туда. Джоан, пятнадцать минут, - девушка красноречиво постучала по часам, прежде чем скрылась в толпе гостей.
Гермиона, стараясь остаться незамеченной, пошла в противоположную сторону. В этой части сада было тихо и пустынно: ни смех гостей, ни звуки музыки здесь были не слышны. Освещенная фонарями дорога уводила к высоким кованым воротам, которые сейчас были закрыты. Неожиданно ей показалось, что у ворот кто-то стоит. Одинокая фигура маячила у кованой ограды, но с такого расстояния было не разобрать, кто это. Гермиона, словно кто-то толкал ее в спину, пошла вперед. Подойдя достаточно близко к воротам, она крикнула:
- Я могу вам помочь?
Странный ночной гость обернулся, и в неясном свете фонарей Гермиона увидела, что у ворот стоит старуха в каких-то лохмотьях. Старуха молчала, и Гермиона инстинктивно сделала шаг назад.
- Постой, - голос звучал глухо, как будто издалека. - У меня для тебя послание.
- Послание?
- Внучка моя тебе привет шлет, - старуха протянула сквозь прутья решетки руку с зажатым в ней письмом. Плохо понимая, что делает, девушка протянула руку и взяла письмо. Ничего не произошло, старуха словно бы ждала чего-то.
- Может, зайдете? – не то, чтобы ей очень этого хотелось, но правила приличия обязывали.
- Я? В этот дом? - старуха разразилась хриплым, каркающим смехом. Гермионе стало страшно. От этого смеха кровь стыла в жилах, так смеется душевнобольной человек, и девушка инстинктивно стала отступать назад, пока не столкнулась с кем-то. Едва не закричав, она обернулась. Позади, вопросительно смотря на нее, стоял Малфой.
- Это ты? Слава Богу!
- Куда ты пропала? Через пять минут…
- Ты видишь старуху?
- Какую еще старуху? – удивленно спросил Малфой. – Здесь нет никого.
Девушка резко обернулась. За воротами и впрямь никого не оказалось.
- Но там же только что была старуха, - Гермиона растерянно посмотрела на мужа, а потом вспомнила про письмо, которое крепко сжимала в руке. - Вот!
Драко взял письмо и развернул лист пергамента.
«Привет! Поздравляю! Жутко соскучилась! Прости, что не пришла на твою свадьбу! Оттуда, где я сейчас, очень трудно выбраться! Но я найду лазейку. Приду к тебе на рассвете! Жди меня у окна, на исходе летней ночи! Еще раз прости, что не смогла придти!»
- Бред какой-то!
Гермиона взяла в руки листок. Помимо текста внизу была какая-то подпись, но разобрать ее не представлялось возможным.
- Ты знаешь от кого оно? На исходе летней ночи…. Чушь какая-то!
- Ни одного предположения.
Ей удалось разобрать подпись. То были причудливо переплетенные между собой буквы «К» и «Б». И среди ее знакомых был только один человек с такими инициалами.
«Выбраться оттуда, где она сейчас, и впрямь очень трудно».
- Забудь. Может, журналисты развлекаются? Пошли, нам пора.
Решив позднее разобраться с тем, кому взбрело в голову шутить таким идиотским образом, Гермиона смяла листок. В письма с того света она не верила. А вот в то, что теперь у нее недоброжелателей больше, чем звезд на небе, верилось гораздо скорее.
