Паутина

Часть 1. Опутанные

Глава 1. Джеймс Поттер.
Голова болела уже вторые сутки.
С осознанием этой вопиющей несправедливости природы Джеймс Поттер проснулся в своей кровати в комнате семикурсников под самой крышей башни Гриффиндор. Лежа с закрытыми глазами, он ясно понимал, что предыдущие два дня по какому-то чудовищному стечению обстоятельств были не его. Просто не его, и это больше всего злило!
Все началось с того, что утром его семнадцатого дня рождения отца срочно вызвали на работу. И ничто: ни горы подарков, ни веселье многочисленных родственников, ни приколы кузенов Уизли – уже не могло спасти ситуацию. С каждым часом раздражение нарастало. Не прибавило настроения и то, что мама, как ни пыталась, не выглядела счастливой.
В итоге, когда на пороге дома Поттеров объявился Скорпиус Малфой, Джеймс был готов проклясть кого-нибудь из гостей. Малфой же предложил выход лучше – даром, что слизеринец. Незаметно выскользнув из дома, двое друзей с помощью парной трансгрессии (Малфой уже успел сдать экзамен) перенеслись к какому-то только слизеринцу известному бару, где и отметили знаменательное событие парой бутылок Огневиски.
Через шесть часов, когда раздражение, злость, совесть и другие адекватные чувства были утоплены в алкоголе, Джеймс Сириус Поттер вывалился из камина своего дома на коврик, прямо под ноги Гарри Джеймсу Поттеру, который как раз собирался отправиться на поиски блудного сына.
Дальнейшие события путались. Точно Джеймс мог воспроизвести только то, как, поднимаясь в комнату, он зло, громко и долго сердился на отца, поминая штаны Мерлина, пятую точку Слизерина и слюни фестрала. Сам ли он полз по лестнице к спальне, натыкаясь на все углы головой, или отец левитировал его, несколько раз приложив затылком о ступени, Джеймс сказать не мог.
Но проснулся он в собственной постели с адской головной болью – от алкоголя и шишки на затылке - и с уколами вынырнувшей из виски совести. Не добавило радости и то, что на прикроватном столике отец оставил часы Сириуса Блэка и поздравительную открытку.
Не способствовал улучшению состояния и тот факт, что вся семья на него ополчилась. Мама, увидев страдальческое выражение на лице Джеймса, почему-то не кинулась тут же с похмельным зельем и лечебными заклинаниями, а просто дала ему стакан воды. Лили уронила ему на ногу свой сундук, с милой улыбкой пролепетав: «Прости, нечаянно». Даже Альбус – милый, добрый Ал – хмурился, проливая на форменные брюки брата стакан горячего молока. Кот Лили впился когтями в руку Джеймса – видимо, чтобы не остаться в стороне от семейного террора. А когда Джеймс запирал клетку своей собственной совы, – полярной, что подарил отец шесть лет назад, – та укусила его за пальцы.
Злость – вот что чувствовал вчерашний именинник, загружая вещи в такси. И если и была у него мысль попросить прощения у родителей за сорванный праздник, то она улетучилась после того, как Лили сказала, что отец встретит их на вокзале. Вместе с Амандой Дурсль, за которой отправился рано утром. В такси Джеймс молчал, насупившись, а Альбус вытирал в него сладкие руки.
На вокзале Джеймс даже не взглянул в сторону отца, быстро прошел через барьер и, кинув через плечо «пока, до Рождества!», отправился на поиски Малфоя. Они заперлись в купе вдвоем, оба мучаясь диким похмельем, и проспали большую часть пути. В Большом зале Джеймс сел как можно дальше от Лили, которая, судя по выражению ее лица, собиралась прочесть брату лекцию. Он буквально смылся из зала, когда их отправили в постель, радуясь, что сейчас сестре будет просто не до него, – шестеро первокурсников требовали пристального внимания со стороны старосты.
Спал он крепко, надеясь, что к утру головная боль пройдет. Зря надеялся - не прошла. И теперь он лежал в постели и думал о том, что, наверное, зря поминал в гневе штаны Мерлина. Мерлин, судя по всему, обиделся.
Юноша сел на постели, понимая, что уже не уснет. Оставался лишь один выход – пойти к мадам Помфри, уж она-то поможет. Джеймс тихо оделся, быстро завязал галстук, накинул мантию и вышел из комнаты, где его однокурсники еще видели сны.
В гостиной никого не было, камин потух. Зато уже появились на доске объявлений список правил поведения и ежегодное послание смотрителя Филча (вредный старикашка!).
Джеймс вышел через портрет и поежился. Что-то в замке было холодно. Гриффиндорец быстро дошел до больничного крыла – шаги его гулко отдавались в еще тихих коридорах. Он готов был толкнуть дверь, когда она сама отворилась, и на Джеймса налетела девушка. Он успел подхватить ее и тут же отскочил – перед ним была Ксения Верди, такая же красивая, как и несколько дней назад на Косой аллее.
- Привет,- удивленно уронила Ксения, отступив на шаг назад. Джеймс попытался что-нибудь сказать, но голос не слушался. Голова заболела еще сильнее.- Джеймс, да?
Тот кивнул, потом рассеянно запустил руку в волосы, стараясь придумать, что сказать. Он окинул взглядом стройную фигурку в мантии с зелеными лацканами и зеленым галстуком. Ксения лишь подняла светлую бровь.
- Ты на Слизерине?- выдавил Джеймс, потирая шею.
- Ну, да,- она выглядела почему-то раздосадованной. Джеймс судорожно подыскивал тему для разговора.- Заболел?
- Что?- гриффиндорец вздрогнул.- А, да. Хотя нет. Просто…
- Мимо проходил?- усмехнулась Ксения, опершись плечом о косяк. Разговор не клеился, но она вроде не спешила никуда уходить.
Джеймс кивнул, засовывая руки в карманы и с интересом разглядывая свои ботинки. Черт, надо было их хоть почистить. Он не уловил момента, когда девушка шагнула вперед и приложила руку к его лбу. Гриффиндорец шарахнулся назад и чуть не упал. Но Ксения не рассмеялась.
- У тебя болит голова,- сказала она, но своей попытки не повторила. Джеймс удивленно посмотрел на слизеринку, но тут сзади раздался насмешливый голос:
- Хорошее место для свиданий. И время.- Джеймс и Ксения оглянулись на Скорпиуса Малфоя, который вальяжно приближался к ним с ухмылкой на бледном лице.- Или же больничное крыло у нас теперь сдает койки на ночь?
Ксения дернула уголком губ, но промолчала, прошла мимо Джеймса и Малфоя. Оба семикурсника повернули головы ей вслед.
- Ты пялишься на ее ноги,- фыркнул Малфой тихо.
- Имею право, ты же пялился на моих сестер,- не остался в долгу Джеймс.
Ксения скрылась за дальним поворотом, и парни повернулись друг к другу. Следующее мгновение стояла ошеломленная тишина, а затем коридор огласил дружный смех. Друзья привалились к стенам, то и дело поглядывая друг на друга и махая руками.
- Значит, у меня тоже?- смог выдавить Скорпиус сквозь смех, поднял руку и пощупал волосы, пытаясь понять, есть ли там такой же идиотский розовый бантик, что и на макушке Джеймса. Гриффиндорец кивнул – это стоило больших усилий, его все еще трясло от хохота.- Ну, дает! Я даже не заметил!
Еще пару минут они пытались избавиться от подарка Ксении – бантики почему-то отказывались отлипать от волос. В конце концов, с помощью палочек они смогли срезать бантики с минимальными потерями для причесок и отправились к Большому залу. Джеймс с удивлением заметил, что головная боль его оставила, а настроение благодаря шутке Ксении поднялось.
Они вместе вошли в зал. Потолок сегодня был ясным, как небо за окнами. Джеймс кинул взгляд на стол преподавателей – оттуда ему приветливо помахал Хагрид, чуть не сшибив со стула беднягу Флитвика, а профессор Лонгботтом весело подмигнул. Там же восседала Минерва МакГонагалл, вот уже больше двадцати лет возглавлявшая Школу Магии и Волшебства. Она о чем-то беседовала со стариком Слизнортом, а глава Гриффиндора, профессор Фауст, преподававший Защиту от темных искусств, следил за порядком за столами. Его темные глаза останавливались то на одном, то на другом ученике, который слишком широко зевал или громко разговаривал.
Джеймс махнул Малфою и сел за стол своего факультета, только теперь понимая, как проголодался. Вчера на пиру в честь начала семестра кусок в горло не лез, зато сегодня он был готов съесть все, что приготовили домовики, и попросить еще.
- Расписание!- свиток буквально ударился о лицо Джеймса и упал в его еще полную тарелку. Юноша поднял глаза, беря в руки пергамент, - но Лили уже шла дальше вдоль стола, раздавая расписание ученикам. Ну, сколько можно дуться?!
- Видел?- рядом с ним приземлился Малфой, явно уже сытый и даже почти довольный жизнью. В его руке тоже был листок.- У нас с тобой каждый день занятия.
- И что?- Джеймс изучал свое расписание.- Меня это должно радовать? Хотя… на фоне слизеринцев мои познания всегда смотрелись куда более выгодно.
Малфой поднял скептически бровь, уже собираясь что-то ответить, как над ними прогремел голос:
- Ты потерялся, Малфой?
Парни посмотрели на Лили, которая сурово сверлила глазами слизеринца.
- Да, не потеряешься тут,- протянул Скорпиус, медленно опуская взгляд от лица девушки к ее шее и груди, скрытой белой форменной рубашкой.- Не знал, что старостам Гриффиндора выдают форму… иной плотности.
Лили зарделась:
- Не знала, что студентам Слизерина нужны карта и компас, чтобы найти свой стол! И если ты сейчас же не уберешь с меня свой гнусный взгляд, пощечина Розы покажется тебе бережным прикосновением.
С этими словами девушка, гордо вздернув подбородок, развернулась на каблуках и пошла прочь из зала, не оглядываясь. На выходе ее перехватила Роза, и они вместе исчезли в Холле.
- Слушай, в вашем семействе есть хоть кто-то, кто не знает о том, что Уизли меня ударила?- Малфой недовольно покачал головой, взял чистую вилку и с силой воткнул ее в яблоко.
- Пять очков со Слизерина,- прозвучал глубокий голос над мальчиками. Профессор Фауст беззвучно возник за их спинами.- За недостойное поведение за едой. Не думал, что Малфоев не учат вести себя за столом. А теперь поторопитесь, иначе опоздаете на первое занятие.
- Не думал он,- пробурчал Скорпиус, когда они с Джеймсом поспешили прочь.- Чтобы думать, нужны мозги.
- Да ладно тебе,- Джеймс пожал плечами.- Давай лучше действительно поторопимся, иначе МакГонагалл снимет с нас что-нибудь более важное, чем баллы.
Друзья вошли в класс по Трансфигурации и сели за свою любимую заднюю парту, достав учебники. Джеймс рассеянно скользил взглядом по однокурсникам, которые за лето вытянулись, повзрослели. Девчонки изменили прически, зато хихикали и строили глазки так же, как и раньше. Только одна девушка – на первой парте – пристально смотрела на доску и не обращала ни на кого внимания.
- Может, вернем ей бантик?- Малфой толкнул друга в бок, кивая на Ксению.
- Ага, а МакГонагалл тебе потом и бантик, и тапочки вернет,- Джеймс проводил взглядом профессора Трансфигурации, которая только что вошла. Воцарилась тишина, ученики тут же обратились во внимание.
Первое занятие, – о превращении живого в живое - как и ожидалось, не было ни легким, ни спокойным. Минут двадцать пришлось писать какие-то определения, строчки формул. Когда профессор МакГонагалл разрешила достать палочки и потренироваться в трансфигурации мышей в ежей, казалось, что позади уже целый учебный день.
- Мистер Малфой, еще один бантик на вашей мыши, и вам придется остаться после уроков,- пригрозила профессор. Джеймс усмехнулся, покосившись на друга – Скорпиус со злости взмахнул палочкой и угодил заклинанием в спину Эммы Томас, что сидела впереди. Девушка вздрогнула, обернулась и сверкнула глазами:
- Идиот, смотри, что делаешь!- прошипела Эмма, наставляя свою палочку на Малфоя.- То, что ты дружишь с Поттером, не значит, что я не выбью тебе глаз.
- Он же нечаянно,- заступился за Малфоя Джеймс, глядя на палочку девушки.
- Поттер, ты позор факультета, так что лучше молчи,- огрызнулась Эмма, с презрением глядя на сокурсника.- Тебе место как раз на Слизерине, среди таких вот, как этот!
Джеймс совершенно неосознанно взмахнул своей палочкой – и на макушке Эммы Томас появился-таки розовый бант. В классе воцарилась тишина.
- Поттер! Малфой! Останетесь после уроков!- профессор МакГонагалл, казалось, даже не удивилась, хотя была сердита. Она покачала головой.- Первый день не принес ничего нового.
Тишину в классе нарушил смешок Ксении, которая, закусив губу, созерцала бант на макушке Эммы Томас.

Глава 2. Лили Поттер.
Лили вошла в гостиную Гриффиндора, мечтая только о том, чтобы добраться до своей спальни и уснуть. В круглой комнате было много студентов, которым, видимо, легче дались два первых учебных дня. Обнадеживало лишь то, что завтра – суббота, и девушка сможет выспаться и отдохнуть. Хотя им уже задали столько задания, что половину воскресения придется провести в библиотеке.
Незаметно пройти через гостиную ей не удалось. Старосту тут же окружили первокурсники с вопросами о всяких мелочах: можно ли выносить библиотечные книги из здания школы, как найти потерянные уже вещи, как зовут привидение с почти отрубленной головой и не поможет ли она с заданием по Заклинаниям. Лили терпеливо все рассказала, но уйти снова не удалось, потому что она увидела пустое кресло возле камина – кресло, где обычно по вечерам сидел ее брат, делая домашнюю работу или строча письмо. Сейчас Джеймса там не было, но Лили вспомнила, что так и не поговорила с ним. Хотя давно бы нужно это сделать.
- Эмма, ты не видела Джеймса?- Лили, оставив сумку на одном из пуфов, подошла к однокурснице брата. Та сердито насупилась, рука ее взметнулась к аккуратно причесанным волосам, но она ответила:
- У МакГонагалл.
- Опять?- Лили как-то обреченно подумала о том, что каждый год начинается у брата с одного и того же – с наказаний.- Спасибо.
Девушка покинула гостиную, увернувшись от очередных вопрошающих студентов, и пошла в сторону класса Трансфигураций. Она твердо решила поймать братца, ведь он старательно избегал ее в эти дни.
- Лили! Лили!
Староста обернулась к бегущей Аманде. Мантия сидела на девочке как-то косо и казалась совершенно чуждым первокурснице предметом. Галстук сбился набок, отчего вид у Аманды был самым нелепым. Но девочка выглядела довольной и даже счастливой.
- Привет! Как у тебя дела? Как первые дни в школе?- спросила Лили, глядя на сияющее лицо Аманды. Распределяющая Шляпа определила ее на Хаффлпафф, из-за чего Лили было довольно сложно следить за кузиной, как просил отец.
- Все замечательно. У нас очень добрый декан, он знает дядю Гарри. А еще меня ущипнуло какое-то растение, когда мы были на Травологии,- взахлеб рассказывала Аманда, теребя косичку.- На Заклинаниях я самая первая в классе справилась с чарами, и мне дали десять баллов. А еще в понедельник начнутся полеты на метле. А утром я получила письмо – с совой! – от дяди Гарри.
- Правда?- Лили удивилась – отец ей ничего не написал.- И что?
- Да ничего особенного,- пожала девочка плечиками.- Спрашивал, все ли у меня в порядке и как прошел первый день. Я ему обязательно напишу потом.
- Ладно,- кивнула Лили, вспомнив, куда она шла.- Увидимся позже.
Аманда улыбнулась и куда-то сорвалась. Наверное, от переполнявших ее впечатлений она не могла спокойно ходить.
Лили же, наконец, добралась до класса, где ее брат должен был отбывать наказание. Она отворила дверь и увидела две макушки, – черную и светло-серебристую – склоненные над пергаментами.
- …не думал, что она умеет целоваться,- видимо, Лили услышала фразу из разговора, что вели юноши. Малфой почесал в затылке пером, а потом продолжил:- Как думаешь, Поттер, это значит, что она меня хочет? Или же это что-то другое, известное лишь сумасшедшим девчонкам с маленькой грудью?
Джеймс хмыкнул, не отрываясь от пергамента. Лили решила, что пора обнаружить себя, пока их разговор не стал еще более пикантным. Она специально громко топала, идя к парте, за которой писали друзья. Когда они подняли головы и обернулись, девушка поняла, что им поручили переписать начисто своды правил поведения в коридорах Хогвартса. Не самое приятное занятие. И не на один день.
Джеймс и Скорпиус молчали, глядя, как она обходит их парту и встает перед ними, сложив руки.
- Каждый год одно и то же. Думаю, что по окончании школы вам дадут еще и дипломы профессиональных писарей.
- А, что, старосте заняться нечем? Пошла бы и прочитала тогда первокам лекцию на тему: «как стать занудой к пятому курсу»,- проговорил Джеймс, уткнувшись в исписанный пергамент. Малфой хмыкнул, но промолчал.
- Я пришла с тобой поговорить,- сказала серьезный тоном Лили, обращаясь к брату.
- Я не нуждаюсь в подобной лекции, мне уже не поможешь,- Джеймс обмакнул перо в красные чернила.- Так что не трать зря силы.
- Я хотела поговорить с тобой о родителях,- с едва заметной ноткой злости сказала Лили.
- Я не помешаю на вашем семейном рандеву?- Малфой поднял светлую бровь. Его работа по переписыванию продвигалась не очень быстро.
- Нет!
- Да!- уже сердито воскликнула девушка, прислоняясь к парте и сверля взглядом Джеймса.- Я не отстану, пока не скажу тебе то, что хочу.
- Ладно, я выйду на пару минут,- неохотно произнес Малфой, вставая и потягиваясь.
- Ну, что?- сказал с вызовом Джеймс, когда за другом закрылась дверь.
Лили глубоко вздохнула прежде, чем заговорить:
- Ты плохо поступил с родителями!
- Не знал, что у моей совести рыжие волосы и имя ей Лили.
- Не ерничай!- Лили подошла и уперлась руками в парту, за которой сидел брат, грозно нависая над ним.- Ты смылся со своего собственного дня рождения, никому ничего не сказав! Ты расстроил маму! Она волновалась за тебя! Весь вечер была как на иголках! Ты даже не побеспокоился о том, чтобы известить нас, что ты жив и здоров, что просто надираешься в баре со своим дружком! Ты наорал на отца!
- Он сам виноват!- сумел вставить в тираду сестры Джеймс.- Он заслужил!
- Ты идиот, что ли? Думаешь, он бы ушел в такой день, если бы это не было важным? Ты хотя бы спросил его о том, куда он отправился вместо того, чтобы вместе с тобой радоваться и веселиться? Спросил?! Нет, конечно, ты был оскорблен! Как же: маленького Джеймса обманули, он не был в центре мира для папы!
- Я…- попытался защищаться юноша, но Лили было уже не остановить.
- Отец вернулся с работы голодный и измученный, он торопился поздравить тебя, а вместо этого должен был срываться и идти тебя искать по барам! Успокаивать маму, ведь на улице уже была ночь! А ты, пьяная скотина, еще и наорал на него, обвинил черт знает в чем…
- Тебя ж там не было…- слабо запротестовал Джеймс.
- Твои крики были слышны по всему дому! Ты испугал Альбуса своими воплями! А отец вместо того, чтобы врезать тебе заслуженную оплеуху, просто уложил тебя в постель, все стерпел. Защищал тебя перед мамой! Но нет, ты же был обижен, ты же был трагически не понят и брошен! Зачем ты так с ними поступил на вокзале?!
Голос Лили сорвался, она перевела дыхание, в упор глядя на брата, уши которого постепенно становились пунцовыми, а взгляд – виноватым.
- Он нашел время, чтобы проводить в школу эту магглорожденную девчонку, но ему было некогда просто зайти и поздравить меня!- выдавил Джеймс.
Лили слабо улыбнулась:
- Такой взрослый, а ревнуешь, как ребенок. Он, кстати, и тебя провожать пришел, а ты, как последняя свинья, смотался, не попрощавшись ни с ним, ни с мамой. Ты представляешь, как ты их расстроил?- девушка опять начала заводиться, вспомнив растерянное лицо отца, который пытался остановить наконец прорвавшиеся слезы мамы. Гермиона даже пошла искать Джеймса, чтобы задать трепку нерадивому племяннику, но безуспешно. Дядя Рон грозился выпороть мальчишку, а отец лишь молчал, обнимая маму и поглаживая ее по спине.
И Джеймс молчал, понуро опустив голову и кусая губу. Лили засунула руку в карман мантии и протянула ладошку брату:
- Возьми, ты забыл свой подарок.
Джеймс увидел часы Сириуса Блэка, которые подарил ему отец. Он не забыл их – просто не взял, намеренно. Он был зол и обижен. Теперь же, судя по выражению его глаз, Джеймс понял, как был не прав.
Юноша медленно протянул руку, и сестра вложила часы ему в ладонь. Тут Джеймс вскочил и рванул прочь из класса, даже не закрыв за собой дверь. Воцарилась тишина, в которой Лили растерянно разглядывала оставленные парнями свитки.
- Поттер убежал от своей совести или просто в туалет?
Лили подняла глаза – Малфой стоял у последней парты, скрестив на груди руки. Мантия на нем была вальяжно расстегнута, галстук развязан, что придавало ему вид расслабленного аристократа. Ни на ком, насколько помнила себя Лили, форма никогда не смотрелась так… вызывающе притягательно.
- Поттер, ты, что, сама оглохла, пока кричала на него?
Лили устало прикрыла глаза:
- Малфой, будь так любезен, заткнись.
Парень пожал плечами и прошел к своему месту, но писать не стал – сел и в упор начал разглядывать Лили. Она ответила вызывающим взглядом, но потом не выдержала:
- Чего уставился?
- Я не знал, что нельзя не только говорить, но и смотреть,- гадко усмехнулся Скорпиус, откидываясь на стуле и заложив руки за голову.- Это какой-то новый свод правил от старосты Гриффиндора?
- Иди ты к черту!- Лили развернулась и пошла прочь, кипя от злости на обоих – и на Джеймса, и на его дружка.
- Поттер, только с тобой, без рыжих туда не пускают!- крикнул ей в спину Малфой, но девушка даже не оглянулась, вышла из кабинета и почти бегом отправилась в башню.
Наконец, она оказалась в своей комнате. Все-таки быть старостой ей нравилось – отдельная комната, где всегда можно побыть одной, окупала те хлопоты, что неизменно появлялись, если ты добросовестно подходишь к своим обязанностям.
На кровати свернулся клубком Ершик – белый, пушистый кот с умными глазами. Лили села и погладила его по спинке. Кот заурчал. Девушка хотела что-нибудь почитать перед сном, но все полезные книги остались в ее сумке внизу, в гостиной, а спускаться сейчас у нее уже не было сил. Поэтому Лили разделась и нырнула под одеяло, позволяя Ершику устроиться на ее ногах.
Сон не шел, хотя в голове было пусто. Она лежала, наверное, около получаса, уставившись в потолок, когда в дверь постучались.
- Входи,- Лили приподнялась на постели, натянув одеяло до подбородка. Конечно же, это был Джеймс. Он не был бы Джеймсом Поттером, если бы не пришел.
- Я принес твою сумку,- брат прошел на середину маленькой комнаты и озирался, ища место, куда пристроить ее вещи.
- Спасибо, положи возле стола,- Лили мягко ему улыбнулась и подвинулась, когда Джеймс сел на ее постель.
- Ты была права,- сказал он, глядя на девушку.- Я вел себя глупо. Завтра же напишу отцу и извинюсь.
- Ладно, бывает,- Лили погладила его по руке.
- Спасибо.
- За что? За то, что наорала на тебя?- усмехнулась девушка.- Не за что. Всегда к твоим услугам.
Джеймс рассмеялся, потом наклонился и поцеловал сестру в лоб – как это часто делал отец. Потом брат встал:
- Спокойной ночи.
- И тебе.
Лили проводила взглядом Джеймса, а потом опустилась на подушки. Через несколько минут она уже спокойно спала, тихо улыбаясь во сне.

Глава 3. Гарри Поттер.
Было так хорошо лежать ранним утром в теплой постели, прижав к себе любимую женщину, и мечтать о том, что сегодня ему не придется куда-то нестись, кого-то искать, успокаивать, на кого-то ругаться. Хотелось провести субботу с семьей, сходить на обед к Уизли, полетать с Альбусом, погулять с Джинни, а вечером сесть и написать письмо детям. Гарри искренне надеялся, что все так и будет, но какое-то шестое чувство, проснувшееся вместе с ним, подсказывало, что мечтам придется остаться мечтами. Но он решил, что сегодня просто забудет про шестое чувство и проведет хотя бы спокойное утро – без Министерства, оборотней, мертвых детей и подсознательного страха, что ничего не бывает просто так.
Настроение было радужным. Но что-то мешало чувствовать себя абсолютно счастливым. Ах, да, Джеймс.
Гарри очень медленно высвободил руку, на которой спала Джинни, выскользнул из-под одеяла, натянул пижамные штаны и, взяв с тумбочки очки и палочку, отправился на кухню. Наконец-то он чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. В последние дни ему приходилось вскакивать ни свет ни заря, куда-то мчаться, причем он почти не успевал есть и отдыхать.
Но сегодня суббота. Солнце приветливо заглядывало в окна кухни. На столе одиноко стоял стакан с остатками молока – видимо, Альбус вставал ночью. У него это иногда бывало, особенно если перед сном он успевал наесться сладкого. Непонятно было, как его младший сын мог оставаться таким худым, постоянно уплетая конфеты и другие сладости.
Гарри поставил чайник на плиту – он любил, когда по утрам в кухне слышно, как закипает вода в чайнике. С магией утро лишалось своего волшебства, поэтому мужчина просто положил палочку на стойку, открыл холодильник и задумался, решая, что бы съесть, пока жена спит. Он редко занимался кулинарией, поскольку так и не освоил заклинаний домоводства, а готовить маггловым способом не было желания – хватило нескольких лет в доме Дурслей.
Очень хотелось есть, но будить ради этого жену он и не подумал. Тем более в последние дни Джинни была бледна, под ее глазами залегли тени усталости. Она не ложилась спать, пока Гарри не возвращался с работы. Так уж повелось у них, и было поздно что-то менять.
Гарри знал, что Джинни беспокоит не только резко прерванный отпуск мужа, что само по себе настораживало, но и сын, уехавший в Хогвартс рассерженным и обиженным. Гарри понимал, что Джинни переживает из-за этого, хотя молчит и не заговаривает о поведении Джеймса.
Гарри, наконец, достал из холодильника тарелку с бутербродами, сел за стойку и принялся методично их уничтожать, слушая шум воды в чайнике.
- Доброе утро, папа,- в кухню прошаркал Альбус, с хаосом на голове и узкими после сна глазами. Его пижамная рубашка была криво застегнута, отчего мальчик выглядел очаровательно бестолковым. Синие тапки с тремя разнокалиберными ушами, пришитыми к ним, вызвали улыбку у Гарри.
- Привет, Ал, ты чего так рано встал?
Альбус взобрался на высокий табурет рядом с отцом, сладко зевнул и потянулся к вазе с конфетами.
- Я упал с кровати,- просто ответил мальчик, разворачивая фантик. Гарри с нежностью смотрел на младшего сына.
- Как же так получилось, а?- Гарри потрепал Ала по взъерошенным волосам.- Учился летать?
- Неа. Я дрался с драконом, во сне,- объяснил Альбус, старательно запихивая в рот конфету и блаженно улыбаясь. Когда он прожевал лакомство, то поднял зеленые глаза на отца.- Я бы победил, если бы не проснулся. Я засунул ему в рот Друбблс, его челюсти склеились, и он не смог выдыхать пламя. А потом я упал с кровати.
Мальчик потер предплечье, которое, наверное, отбил при падении, но ничего не сказал по этому поводу. А Гарри не стал предлагать помощь. Он с улыбкой смотрел на Альбуса, который поглощал очередную конфету. Гарри даже забыл запретить Алу есть столько конфет до завтрака – он радовался тому, что его сын может просто так прийти и рассказать отцу свой сон про дракона, с которым так храбро сражался. Тут же вспомнилось, как дядя Вернон чуть не разбил машину, услышав, что Гарри приснился летающий мотоцикл. Это было так давно. Тогда он был таким же вот мальчиком, только на его лбу красовался шрам – дар и проклятие от Волан-де-Морта.
Гарри неосознанно поднял руку и потер шрам, что давно не тревожил и был скрыт челкой. Альбус проследил за этим движением и улыбнулся - на его щеке появилась ямочка.
- Я вчера нарисовал тебя, папа, и шрам твой нарисовал. Я думаю, что мама сможет заколдовать картинку, и твоя молния будет сверкать. Здорово, да?
Гарри кивнул, усмехнувшись, и представил, как его лоб озаряет вспышка света. Осталось только громом дополнить.
- Пап, смотри, Бэг,- кивнул Ал в сторону окна.- Он мне подмигнул.
Действительно, на подоконнике сидел Бэг – белоснежная сова Джеймса. Гарри купил ее, когда они впервые пошли с Джеймсом на Косую аллею за учебниками и палочкой. Они увидели Бэга в магазине, и Гарри тут же вспомнил Хедвига, своего верного друга на протяжении школьных лет. Сова очень понравилась Джеймсу, и Гарри подарил ее сыну.
Альбус спрыгнул с табурета, подбежал к окну и распахнул его. В кухню вместе с совой ворвался свежий утренний воздух, наполненный ароматом цветущих в саду кустов. Мальчик остался у раскрытого окна.
- Папа, смотри, гномы вернулись!
Гарри рассеянно кивнул (гномы всегда возвращались) и взял у Бэга свиток. Письмо от Джеймса, подумал он, садясь на прежнее место. Чайник закипел, и мужчина отключил огонь, потом распечатал письмо.
По мере того, как Гарри читал, в душе его поднималась волна счастья и гордости за сына. Он стал взрослым и научился признавать свои ошибки.
- Пап, что пишет Джим?- Альбус вернулся к конфетам.
- Что он очень скучает по тебе,- улыбнулся Гарри.
И что извиняется за свое поведение. Что любит родителей и ему жаль, что он расстроил маму. Что ему очень понравились часы и он будет с гордостью носить их. И беречь - в память о крестном отца.
- Доброе утро, мужчины,- в кухне появилась Джинни, по пути завязывающая пояс халата. Щеки ее были розовыми после сна, а глаза мерцали. Она посмотрела на Альбуса, - тот спрятал конфету, которую разворачивал, за спину - на Гарри и письмо в его руках. Потом увидела Бэга, сидящего на подоконнике и явно собирающегося улетать.
- От Джеймса?- с надеждой спросила она, и Гарри кивнул, протягивая письмо жене. Утро явно удалось.
Они вместе позавтракали и к полудню были готовы отправиться в гости к дедушке Уизли, где обычно по субботам собирались члены его большой семьи. Когда Поттеры вышли из камина на кухне «Норы», то там уже вовсю веселились юные племянники и племянницы, а жены братьев Уизли хлопотали у плиты. Билл, которого приобщили к делу, – накрывать столы в саду – приветливо кивнул новоприбывшим, когда проходил мимо них с летящей по воздуху стопкой тарелок.
- Альбус!- Артур Уизли, совершенно седой, в поношенной жилетке, связанной еще покойной миссис Уизли, обнял внука. Тот проворно залез рукой в карман жилета дедушки и выудил горсть Всевкусных Драже Берти Ботса.
Джинни присоединилась к Флер и Ангелине, жене Джорджа, в кухне, а Гарри вместе с мистером Уизли прошли в гостиную, где почти ничего не изменилось за те годы, что семья Уизли осталась без Молли.
- Рон с Гермионой скоро придут,- сообщил Артур, садясь в старенькое кресло и глядя на зятя. Гарри медленно, как он это делал всегда, оказываясь в любимой «Норе», обводил взглядом хорошо знакомые углы, стены, предметы на полках, портреты, игрушки, разбросанные тут и там листы. Это был его дом – дом, полный счастливых воспоминаний, приятных неожиданностей, дорогих ему людей.
Вот там, у камина, любил сидеть Ремус Люпин, попивая яичный коктейль. Вот в этом углу когда-то стояла елка, на верхушке которой, засунутый в пачку, сидел садовый гном. Его заколдовали Фред и Джордж. А если подняться по лестнице, то можно найти комнату, где Джинни поздравляла его с семнадцатилетием.
- Дядя Гарри! Дядя Гарри!- Его вырвали из воспоминаний крики окруживших его рыжих племянников и племянниц.- Дядя Гарри, пойдем учиться летать на метле!
Гарри сокрушенно вздохнул – это был его крест в этом семействе. Он даже не пытался отнекиваться, как делал раньше. Бесполезно. Он согласно кивнул, снимая мантию, и дети радостно кинулись в сад, где стоял сарай с метлами.
Слава Мерлину, вскоре был накрыт обед, и за детьми пришла Флер. Гарри убрал метлы, закрыл сарай и присоединился к остальным членам семьи.
- Привет, Гарри,- Гермиона на мгновение обняла друга, с легким беспокойством глядя на него.- Как ты?
Жена Рона и сама выглядела утомленно, ведь Отдел магического правопорядка тоже был втянут в дело оборотней по самые уши. Гарри лишь был рад тому, что все самое тяжелое выпадает на долю его отдела, и Гермионе не приходится каждый день видеть кровь и смерть.
Не время для подобных размышлений, подумал Гарри и постарался искренне улыбнуться подруге:
- Все нормально. Джеймс сегодня прислал письмо, просил у всех прощения.
Гермиона хмыкнула:
- Я и не сомневалась. Он хороший мальчик. Думаю, на него плохо влияет Малфой.
- Уверена?- рассмеялся Гарри.- Мне кажется, что они оба друг на друга плохо влияют. Я все жду, когда на моем пороге появится разгневанный Драко Малфой с требованием, чтобы я оградил его милого сыночка от пагубного влияния очередного Поттера.
Теперь они рассмеялись уже вместе и пошли к столу, где дети старательно протягивали мамам тарелки с криками, что им лучше положить. Альбус, как обычно, отказывался от супа, а мистер Уизли уговаривал Мюриэль, младшую дочь Билла, не брать за стол своего щенка.
Это был обычный обед в семье Уизли, который повторялся каждую субботу. Конечно, редко они собирались все, ведь Чарли с семьей жил в Румынии, Билл часто отлучался по делам банка, а большинство внуков Артура Уизли много месяцев в году проводили в Хогвартсе. Но всегда за этим столом было шумно, весело, всегда здесь звучал смех, особенно детский, что очень нравилось Гарри.
Вечером, когда дети играли в саду – кто дальше закинет гнома – вместе с Биллом, Роном и Джорджем, а женщины пили чай, обсуждая свои семейные проблемы, Гарри и мистер Уизли сидели у дома на скамейке с бутылками сливочного пива.
- Трясет сейчас ваш отдел, да?- тихо спросил Артур, исподлобья посмотрев на зятя. Гарри кивнул, делая большой глоток. Он знал, что и в Отделе по связям с магглами сейчас полно проблем, – ведь по всей стране вот уже почти неделю пропадали дети. Их находили уже мертвыми. Мистер Уизли, возглавлявший отдел, навряд ли знал много, но придумывать легенды, сотрудничать со свидетелями, успокаивать магглов – все это выпало на долю именно его сотрудников.- Они приближаются к Лондону?
Гарри снова кивнул. Действительно, кровавый след за шестерыми оборотнями подбирался все ближе к центру жизни магического общества Англии. Каждый день Гарри и его группы выезжали на места, где были обнаружены тела детей-магглов.
Опять детей, опять магглов. Эти чудовища не изменили себе даже через пять лет заточения. Их было невозможно отследить – у них не было палочек, они практически не пользовались магией. Никто не знал, как точно выглядят шестеро сбежавших подростков, ведь пять лет с ними никто не контактировал, а фотографии пятилетней давности, скорее всего, были сейчас довольно далеки от реальности. Сколько изменений происходит с ребенком между тринадцатью и восемнадцатью. Да еще если этот ребенок жил без света и свежего воздуха. Так что расклеенные по стране фотографии сбежавших из Азкабана вряд ли могли помочь опознать оборотней.
- Кто они вообще такие?- спросил Артур, но потом понимающе добавил:- Особо секретная информация Министерства?
Гарри, как заводная игрушка, снова кивнул. Говорить об этом не хотелось, потому что если говорить – то привнести в этот дивный вечер в кругу семьи что-то страшное, пугающее, что вот-вот может ворваться сюда, в этот мир, через страницы газет, через радио и совиную почту. Что-то, что в эти дни жило в Гарри: кровь на детских телах, ужас в застывших глазах, слезы родителей, беспомощность Министерства, ведь оборотни совершенно не подчинялись лунному циклу. И страх – ведь однажды эти чудовища, старшему из которых было девятнадцать, решат переключиться на волшебников.
- Гарри,- он вздрогнул и повернулся к мистеру Уизли, который внимательно следил за выражением лица зятя.- Ведь если бы нам грозила опасность, ты бы сказал?
- Если бы опасность грозила вам,- Гарри сделал ударение на последнем слове, - то непременно.
Артур Уизли кивнул.
- Гарри!- к нему стремительно подошла Гермиона и молча показала на свой браслет, который мерцал синим. Мужчина спохватился – оказывается, и его предупреждали об очередном происшествии, а он не заметил. Гарри поспешно поднялся, ища взглядом Джинни или Альбуса.
- Не волнуйся, я прослежу, чтобы они добрались до дома,- мистер Уизли положил руку на плечо Гарри.- Удачи. И будьте осторожны.
Гарри и Гермиона кивнули, потом стремительно пересекли двор и вышли за калитку, откуда сразу смогли трансгрессировать в Министерство.

Глава 4. Джинни Поттер.
Ждать и надеяться.
Эти слова, как думала Джинни, давно запечатлелись в ее душе невербальным заклинанием, полным любви и беспокойства. Но никогда она так не цеплялась за них, как в последние дни. Ее чуткая женская натура четче разума фиксировала опасность, которой веяло от Гарри, когда тот возвращался с работы.
Джинни поставила на поднос чашки, вазу с печеньем и, подумав, добавила-таки пару конфет. Взяв поднос, она пошла в гостиную, где, сидя на полу, Рон и Альбус играли в шахматы. Черный кот с отгрызенным кем-то и когда-то ухом – за это Лили нарекла его Безух – внимательно следил за фигурами с дивана, на котором удобно устроился.
- Чай подан, господа,- Джинни опустила поднос возле Рона, который в этот момент делал ход. Он на мгновение поднял глаза на сестру, ободряюще улыбнувшись, а потом вернулся к игре. Альбус даже не отвлекся на конфеты – так его увлекла партия. Через мгновение его фигура потащила с доски упирающегося коня дяди Рона.
Джинни села рядом на пол, опершись спиной о диван и рассеянно следя за Альбусом и Роном. Потом уже привычно взглянула на часы. Половина одиннадцатого. Рон привел их домой три часа назад. Джинни была благодарна брату за компанию, хотя знала, что он просто не хочет сидеть в пустом доме, без детей и Гермионы.
- Шах и мат!- ликующе воскликнул Альбус, вскакивая на ноги и хлопая в ладоши. Джинни рассмеялась, увидев ошарашенное лицо Рона, который таращился на доску и, видимо, пытался понять, как такое могло произойти.- Я выиграл!
- Молодец, я же говорила тебе, что ты талант,- Джинни подтянула к себе сына и поцеловала в щеку, заметив, какой хитрый взгляд у Альбуса.- Ты обыграл человека, который очень давно смог с блеском провести партию против шахмат великого профессора Хогвартса. Я горжусь тобой.
Рон скуксился, но промолчал, все еще глядя на свои поверженные фигуры.
- А теперь, мой чемпион, отправляйся в постель, уже поздно.
- Мам, можно, я подожду папу?
- Можно, но только в своей кровати,- строго сказала Джинни, подталкивая Ала к лестнице.- Как только он придет, я сразу пошлю его к тебе. Ладно?
Альбус кивнул, потом все-таки взял конфету с подноса и, кинув «Не расстраивайся, дядя Рон, в следующий раз выиграешь», скрылся на лестнице.
- Слушай, до сих пор не понимаю, как он это провернул,- пробормотал Рон, отгоняя Безуха от шахматной доски. Кот пытался стащить себе хоть одну фигуру.- Волшебство какое-то…
Джинни усмехнулась, наливая себе и брату чая:
- Это не волшебство, это хитрость.
- В смысле?- с подозрением уставился Рон на сестру.
- Когда ты посмотрел на меня, Ал переставил две фигуры на доске,- Джинни улыбалась, глядя на то, как лицо Рона наливается краской, а глаза сердито сверкают.
- Почему ты не сказала?! Вот маленький жулик!- потом Рон все-таки улыбнулся и стал собирать разбросанные фигуры. Безух расстроено поплелся прочь.- Прохвост… Надеюсь, что его на позор семье отправят на Слизерин. Там ему самое место с такими повадками.
- Рон!- возмутилась Джинни.- Не смей ему такого сказать! Альбус и так очень расстраивается. Джеймс как-то сказал, что если Ала определят на Слизерин, то Джеймс его превратит в хорька, чтобы не позорил семью.
- Похоже на Джеймса. Хотя он ведь сам дружит со слизеринцем,- на лице Рона появилось брезгливое выражение - как в школьные годы, когда трио друзей заговаривало о Драко Малфое.- Вообще не понимаю, как мы такое допустили.
- Перестань, Рон, то, что мальчик - сын Малфоя, еще не делает его клейменным на всю жизнь,- заметила Джинни скорее из желания просто поспорить, чем защитить юного Малфоя.
- Ага. Замечательный друг, с которым можно напиться до поросячьего визга,- хмыкнул Рон, отставив чашку с недопитым чаем.- И за неделю отбыть семь наказаний у каждого из преподавателей.- Джинни насмешливо посмотрела на брата.- Мне Роза рассказывала, как МакГонагалл отчитывала деканов за то, что те не могут справиться с этой парой.
- Да, мне Роза тоже рассказывала,- улыбнулась Джинни.- «У меня дежавю, будто в Хогвартс вернулись Джеймс Поттер и Сириус Блэк». Вроде так сказала МакГонагалл?
Рон кивнул, вспоминая слова дочери.
- Думаю, Сириус бы не одобрил то, что его сравнивают со слизеринцем,- сказал Рон, подняв глаза к часам. Почти одиннадцать.
Брат с сестрой замолчали, но Джинни была уверена, что думают они об одном и том же.
- Не понимаю, как ты не сходишь с ума, каждый раз вот так ожидая Гарри,- наконец, выдавил Рон, с сочувствием глядя на сестру.- Я бы не смог.
- Смог бы. И не говори, что ты не делаешь то же самое,- Джинни передвинулась ближе к брату и положила голову на его плечо.- Ты никогда не думал, чтобы предложить Гермионе более безопасную работу?
- Смеешься?- Рон перебирал в пальцах рыжие локоны сестры и смотрел на ее макушку.- Она же живет этим! Если я заикнусь, то она убьет меня взглядом. Я знаю, что это ее, она всегда хотела заниматься чем-то подобным.
Они снова замолчали, слушая, как часы отсчитывают время.
- Ты что-нибудь знаешь о том, что происходит?- Джинни села прямо.- Ну, кроме факта побега из Азкабана особо опасных преступников. В газетах больше никакой ценной информации. Может, Гермиона что-то говорила?
- Нет, ты же знаешь Гермиону,- с большой любовью в голосе откликнулся брат. Рон смотрел во встревоженное лицо Джинни и разделял ее чувства.- Она никогда не нарушает правила. Ну, не считая экстренных ситуаций.
Джинни усмехнулась, и ее усмешка отразилась на лице брата.
- Да, Гарри тоже ничего не говорит. Думаю, опять секретная информация Министерства. Хотя я уверена, что Люпин знает все.
- Почему?- Рон немного насупился.
- Потому что Гарри ничего от него не скрывает. Я даже иногда ревную немного,- грустно улыбнулась Джинни. Она подняла глаза на Рона, который опустил лицо и расстроено разглядывал свои руки. Джинни знала это его состояние. Уже давно в их школьном трио он стал играть незначительную роль. Если в годы учебы все приключения проходили с его участием, то теперь у Гарри и Гермионы были общие секреты, общие дела, в которые они не могли посвящать Рона. Конечно, он понимал, но переживал – в этом Джинни была уверена. Наверное, Рону было труднее сестры, ведь ее никогда не принимали в эту компанию. Ну, если не считать летних каникул и похода в Отдел Тайн. Рон же был с Гарри всегда. Но в последние годы все изменилось.
Часы пробили одиннадцать, и вместе с боем часов в каминном холле раздались долгожданные шаги. Сначала появилась Гермиона, за ней Гарри. Оба выглядели вполне целыми и невредимыми, лишь усталыми.
- Я так и подумала, что ты тут,- сказала Гермиона Рону, подходя и легко касаясь губами его губ. Рон крепко ее обнял и так замер на несколько секунд, уткнувшись носом в копну ее непокорных волос.
- Привет,- тихо, только для Джинни, произнес Гарри, склоняясь к ее уху и устало улыбаясь.- Прости, что бросил вас.
- Ничего,- Джинни погладила его по щеке, чувствуя, как отпускает нервное напряжение последних часов.- Все в порядке?
Он кивнул – да она и не ждала другого ответа. Гарри почти никогда не рассказывал в семье о трудностях своей работы. Зачем, если Джинни и так догадывалась, – по его лицу, холодным рукам, усталому взгляду, ознобу, что иногда пробивал мужа после особенно долгих дежурств. Гарри никогда не приносил домой ничего, что могло бы говорить о темной стороне его работы. Он будто сознательно ограждал этот тихий мир – мир его семьи, его дома - от другого мира, где были зло, предательства, разоблачения и, наверное, смерть.
- Ужинать останетесь?- Джинни обернулась, чтобы посмотреть на Гермиону и Рона. Те покачали головами.
- Хочется просто лечь и ничего не де…- проговорила Гермиона, но осеклась, глядя за спину Джинни. В глазах подруги появился страх, а Рон стал бледным. Джинни, уже полная предчувствий, резко повернулась к мужу. Тот стоял в растерянности, сжимая в руке снятую только что мантию, и не понимал, почему все на него уставились.
- Гарри…- горло Джинни перехватило, когда она увидела то, что так испугало Гермиону и Рона. Гарри тоже опустил взгляд и чертыхнулся: вся правая сторона его рубашки – от плеча и до манжет – была в высохших кровавых пятнах.
- Черт, забыл,- пробормотал он, стремительно разворачивая мантию и пытаясь надеть ее. Но Джинни не позволила – сделала к нему шаг, рванула прочь мантию, дрожащими пальчиками стала расстегивать окровавленную рубашку мужа. Он на мгновение будто окаменел, потом поймал руки Джинни и спокойным голосом произнес:
- Джинни, успокойся, я не ранен. Правда. Это не моя,- увидел, что она ему не верит, но не знал, как еще ей доказать. Раздеться – его рука, наверное, тоже в засохшей крови. Он был в ужасе, что забыл переодеться и этим напугал жену, что все-таки нарушил незримую границу дома и работы.- Поверь, все нормально.
Гарри не мог больше видеть лица друзей, поэтому резко развернулся и пошел в спальню, по пути снимая свидетельство сегодняшнего кошмара. Он остановился перед зеркалом в ванной, глядя на свое бледное лицо, потом на плечо в кровавых подтеках, закрыл глаза, прислонившись лбом к холодной поверхности. Стало немного легче.
- Гарри.
Он открыл глаза и увидел отражение взволнованной Джинни, которая появилась в дверях ванной. Он помотал головой, потянулся и открыл воду в раковине. Жена нагнулась и подняла с пола его окровавленную рубашку. Руки ее заметно дрожали.
Гарри умылся, потом взял губку и начал оттирать засохшую кровь с руки и плеча.
- Чья это кровь?- требовательно спросила Джинни, все еще стоя в дверях.
- Не моя,- только и смог сказать Гарри. Не мог же он рассказать ей о том, как прибыл на место очередного нападения и увидел каким-то чудом выжившего ребенка. Как он подхватил худенького мальчика на руки и трансгрессировал в больницу Святого Мунго, молясь, чтобы ребенок не умер. Кровь на рубашке и коже Гарри была кровью того мальчика. Но мужчина не мог сказать об этом Джинни. И не хотел.- Прости, я совсем замотался. Я не хотел тебя пугать.
Она молчала, потом свернула его рубашку и вышла прочь. Гарри глубоко вздохнул и стал раздеваться, чтобы принять душ и смыть с себя остатки сегодняшнего дня.
Джинни, замершая за дверью ванной, вздрогнула, когда услышала звук воды. В ее руках все еще была зажата рубашка Гарри. Она открыла глаза, смахивая непрошенные слезы, и поспешила в холл. Она не хотела делать это в их спальне. Нет, она зажгла палочкой огонь в камине холла и кинула туда рубашку, стараясь уничтожить следы крови, что Гарри все-таки принес в дом. Она с каким-то наслаждением смотрела, как горит ткань, как постепенно исчезает и белое, и красное.
Когда она вернулась в спальню, Гарри неподвижно стоял у окна, его влажные волосы блестели в пламени зажженного им камина. На голой коже рук и плеч не осталось ни следа чужого страдания. Джинни тихо подошла сзади и обняла его, прижавшись лицом к теплой спине. Он накрыл ее сцепленные руки своими – они были прохладными, но такими родными и знакомыми.
Джинни подняла глаза и над плечом мужа увидела, на что тот смотрел через окно. Растущая луна, ярко-желтая на фоне темного ночного неба. Раньше она могла с точностью угадать его мысли, если он смотрел на луну. Гарри вспоминал Ремуса Люпина, а значит – Сириуса Блэка, и отца, и мать, и Альбуса Дамблдора. Как-то она спросила его, думает ли он о Снейпе, но он лишь пожал плечами. Она надеялась, что думает, – не зря же он добился, чтобы в кабинете директора Хогвартса повесили портрет этого неоднозначного, но очень храброго человека.
Но это было раньше. Теперь же ей казалось, что она не знает и сотой доли того, о чем думает муж, глядя на луну и темное небо. Он не позволял ей знать этого.
Джинни потерлась щекой о спину Гарри, потом расцепила руки и пошла в ванную, оставляя мужа наедине с его грустными мыслями.
- Я обещала Алу, что ты зайдешь к нему, когда вернешься,- тихо сказала она, уже стоя в дверях ванной. Он вздрогнул, потом медленно обернулся и кивнул, стараясь спрятать тоскливый взгляд, с которым не смог справиться. От этого взгляда хотелось убежать. Или, наоборот, подбежать, обнять, успокоить, как-то помочь. Но и этого он не позволял ей сделать.
Джинни скрылась в ванной, оставив мужа одного в полутемной комнате. Даже она – любящая и любимая – не могла излечить его тоску и боль, притупленные временем. Она была уверена, что он счастлив с ней и с детьми, он любит – своеобразно – свою работу, но иногда, как сегодня, ей казалось, что он все равно чувствует себя одиноким. Таким же одиноким, как в детстве, когда его запирали в чулане под лестницей. Таким же одиноким, как в ту ночь, когда его нашли в развалинах дома в Годриковой Лощине, рядом с телом спасшей его матери. Джинни иногда отчетливо слышала – хотя этого не могло быть – крик маленького черноволосого мальчика, который разносился над руинами, крик, от которого сердце было готово разорваться на части. И этот крик – она догадывалась – до сих пор звучит в его душе, с годами дополняясь зовом Сириуса у Арки и непроизнесенным мучительным криком об убитом Дамблдоре.
Стоя под струями горячей воды, Джинни молилась неведомым силам, которые вели по жизни ее любимого, чтобы никогда больше в душе Гарри не раздавалось новых криков по дорогим ему людям.
С этой мыслью, которая вертелась в голове, она вышла в спальню, освещенную лишь огнем в камине, и увидела озаренного лунным светом Гарри. И сердце ее мучительно сжалось, она быстро пересекла комнату и прильнула к нему.
- Ты чего?- он мягко разжал ее судорожно сцепленные руки и повернулся. Взгляд его, когда он смотрел на ее лицо, был нежным.- Все в порядке.
Она кивнула – скорее для того, чтобы показать, что это просто минутная слабость. Он улыбнулся, поцеловал ее в кончик веснушчатого носа и потянул к постели. Он крепко прижал ее к себе под одеялом, устроил подбородок на ее макушке и закрыл глаза. Как обычно, как это было много раз в эти годы. И всегда Джинни становилось спокойнее от этого. Всегда, но не сегодня. Ведь сегодня он впервые принес домой кровь.

Глава 5. Скорпиус Малфой.
Нет ничего лучше в жизни, чем воскресенье, потраченное впустую.
- Почему впустую?
Скорпиус поднял голову и чуть повернулся, чтобы лежащий рядом на траве Джеймс Поттер попал в фокус.
- Я сказал это вслух?
Джеймс кивнул, причем получилось это смешно, поскольку лежал гриффиндорец на животе, положив голову на согнутые руки. Глаза его были закрыты, и весь его вид показывал, что действительно ничего лучше в жизни нет, чем просто так валяться посреди поля для квиддича, подставив спину солнцу. Оно бережно согревало тело сквозь форменную рубашку.
- Поттер, ты говорить умеешь? Или физиономия «а ля напившаяся Трелони, поймавшая волну Юпитера» отражает твое реальное внутреннее развитие?- Малфой тоже перевернулся на живот, удобнее устроившись на подстеленной под ним мантии. Он повернул голову так, чтобы созерцать друга.
Джеймс лишь что-то промычал в ответ, ленясь даже открыть глаза.
- Ой, Поттер, смотри, кто там!
Джеймс вскинул голову и, конечно, никого не увидел.
Поле и трибуны вокруг были пустынны: тренировки по квиддичу еще не начались, а другой причины, чтобы в воскресенье после обеда появиться на стадионе, остальные студенты не нашли.
Только эта пара, расстелив мантии и улегшись под лучами сентябрьского солнца, уже час валялась на траве, почти не разговаривая. Чуть в стороне без всякого намека на то, что его открывали, лежал учебник по «Высшему курсу Зельеварения», а также пара свитков, повинуясь легким порывам ветра, отлетала все дальше от друзей.
- Идиотская шутка, Малфой, даже стыдно за тебя,- фыркнул Джеймс, снова опуская голову, но глаза не закрывая.
- Ну, хотя бы тебе за меня стыдно. А то у меня на это дело все времени не хватает,- Скорпиус оторвал несколько травинок и стал растирать их между пальцами.- Смотри, я скоро буду тебя сторониться – и совесть у тебя есть, и стыд ты, оказывается, испытываешь. Лето все-таки плохо на тебе сказывается.
- Малфой, ты когда-нибудь молчишь?- Джеймсу надоело лежать – он сел и откинулся на руки, глядя карими глазами в ясное голубое небо.- Думаю, твой дар очень оценил бы Флитвик, отвечай ты у него на спецкурсе так же многословно и экспрессивно.
- Да это я так, переел,- примирительно произнес слизеринец и тоже сел. На нем, в отличие от Джеймса, не было галстука, а рубашка была наполовину расстегнута. Они помолчали, а потом Малфой опять не выдержал тишины:- Грегори запал на твою сестру.
- Что?- Джеймс подскочил и чуть не вывернул руку, когда поворачивался к другу. Он сурово смотрел на Малфоя, потирая запястье.- Какого черта?!
- Я всего лишь предупредил,- пожал плечами Скорпиус, лениво щурясь.
- Кто это вообще такой? Грегори твой?
- Учится на шестом курсе.
- Малфой, на шестом курсе учится полно дебилов!
- Не знал, что на твою сестру западают только дебилы,- хмыкнул Малфой, за что тут же получил кулаком в плечо.- И с чего ты взял, что он дебил?- Малфой поджал ноги, счищая с брюк травинки.- Он учится на Слизерине, а не на Хаффлпаффе.
Джеймс хотел что-то еще ответить, но тут в конце поля показалась маленькая фигурка, стремительно приближающаяся к парням.
- Это что за колобок?- Малфой поднял ладонь к глазам, чтобы рассмотреть незваного гостя. Фигурка приближалась, превращаясь в девочку с косичками, что прыгали у нее на спине в такт бегу.- А, Поттер, это к тебе.
Джеймс и так понял, что к ним бежит Аманда Дурсль, сжимая что-то в полной ладошке.
- Эй, ты знаешь, что по квиддичному полю нельзя ходить?- строго спросил Малфой, когда девочка притормозила перед ними.- Пятьдесят баллов с Хаффлпаффа.
Улыбка, что осветила лицо Аманды за миг до этого, тут же угасла, она в ужасе стала оглядываться, словно ища способ взлететь. Неизвестно, что ее больше испугало – то, что она нарушила школьное правило, или то, что с факультета по ее вине сняли столько баллов. Наверное, она бы заплакала, если бы Джеймс не пришел ей на помощь:
- Он шутит, Аманда,- гриффиндорец бросил на Малфоя предупреждающий от дальнейших действий взгляд. Тот лишь пожал плечами и вернулся к своему прерванному занятию – снимал траву с брюк.- Ты что-то хотела?
Первокурсница в нерешительности застыла – видимо, еще не отошла от шока, вызванного словами Малфоя.
- Что это у тебя?- Джеймс показал на черный квадратный предмет в руке Аманды. Та, казалось, вспомнила, зачем так бежала сюда, и смущенно улыбнулась:
- У тебя нет батареи для телефона?
Малфой даже оторвался от своего важного дела, вперив серебристый взгляд в стоящую перед ними девочку. Она была такая маленькая, что глаза сидящих парней были на одном уровне с ее. Аманда опять испугалась, что сделала что-то не так, и решила быстро объясниться, протягивая руку с черной коробочкой:
- Я не нашла ни одной розетки. А заряд у телефона закончился. Он не работает. А я обещала маме, что позвоню в воскресенье. А телефон выключился,- она чуть подпрыгивала на месте от волнения и желания все объяснить. Но лица Джеймса и Малфоя не отражали никакого понимания. Оба старшекурсника тупо таращились на коробочку в руке Аманды – на черной панели стеклышко и кнопочки с цифрами и буквами.
- Что сие есть?- наконец, выдавил из себя Малфой, кивая на непонятный предмет.
- Мобильный телефон,- растерянно пролепетала Аманда, делая шаг назад.- Ну, телефон. Вы не знаете?
Тут до Малфоя дошло то, что совсем недавно сказала хаффлпаффка, - про розетку и батареи, про нерабочий телефон – и он упал на спину, оглашая воздух вокруг звонким смехом. Аманда уже испуганно смотрела на Джеймса и его хохочущего от души друга.
Джеймс же, подавив улыбку, протянул руку и выудил из ладошки первокурсницы коробочку. Он ни разу не видел таких маленьких телефонов.
- Аманда, а разве Лили не объяснила тебе, что…
- Она в библиотеке, занимается, я не хотела ее беспокоить, потому что она может разозлиться, что я ей мешаю делать уроки,- поспешно оправдывалась Аманда, пытаясь перекрыть тонким голоском смех Малфоя.- И пошла искать тебя. Ведь я обещала маме…
Джеймс отдал девочке трубку и сочувственно потрепал по плечу:
- Придется тебе нарушить слово. В Хогвартсе ни одно изобретение магглов – ну, не волшебников – не работает. Здесь слишком много магии.
- Я не знала…- расстроено пролепетала Аманда, сжимая в руке телефон. Видимо, ей не понравилось, что над ней смеются. Она развернулась и бегом кинулась прочь.
- Малфой, ты невозможен,- Джеймс больно толкнул друга под ребра.- Заканчивай ржать!
Скорпиус с трудом поднялся:
- А куда делось это маггловое чудо?- он не сразу увидел убегающую девочку.- Чего это она?
- Мозгами пораскинь, если они у тебя еще не вывалились через уши от такого сотрясения,- Джеймс нахмурился.
- Куда это она так припустила?
- В библиотеку, наверное,- вздохнул Джеймс, немного сердито глядя на Малфоя.- По твоей вине мне, наверняка, достанется от Лили.
- Кто это вообще такая была? Вроде Поттер в юбке у нас только одна.
- Это двоюродная племянница отца, дочь его кузена-маггла,- нехотя ответил Джеймс.
Малфой промолчал, видимо, заметив, что друг не в настроении. Они опять разлеглись на траве, раскинув руки в стороны. Но тишина не продержалась долго.
- Как Лили может тратить воскресенье на библиотеку?- спросил Джеймс скорее у воздуха, чем у лежащего рядом Малфоя.- Только она да Роза могут променять все на книги.
- Ксения тоже пошла в библиотеку после обеда,- изрек Малфой философским тоном.
Опять воцарилась тишина, а потом оба друга, не сговариваясь, встали, подняли свои вещи с земли и пошли к школе. На ходу они надели мантии и, подмигнув друг другу, поспешили в библиотеку.
Мадам Пинс от неожиданности чуть не выронила метелку, которой сгоняла пыль с книг и пергаментов. Малфой и Поттер вполне могли ее понять: их и в обычный-то день тяжело застать в библиотеке, что уж говорить о выходных. Еще были свежи в памяти и парней, и самой Пинс те две недели, когда двух друзей заставили помогать ей с книгами – в наказание за то, что они посмели вырвать листы из учебника прямо здесь, в святилище страниц и букв.
Семикурсники, проходя между полками и столами, спинами чувствовали настороженный взгляд библиотекарши, но это их не остановило.
- Давай сядем тут,- шепнул Малфой, указывая на небольшой столик в углу. Отсюда открывался хороший вид на длинный стол у дальней стены, за которым, спиной к друзьям, сидели Лили и Роза. По другую сторону от девушек расположились, делая вид, что занимаются, трое парней.
- А это еще кто?- шепотом спросил у Малфоя Джеймс, наклоняясь к другу и не сводя взгляд с дальнего стола. Он узнал, конечно же, двух друзей Розы Уизли – Шицко Ченга и Майкла Уильямса. Они учились вместе с кузиной, Майкл к тому же был капитаном сборной Гриффиндора по квиддичу и в принципе неплохим парнем, как считал Джеймс.
Ченг тоже был гриффиндорцем, но всегда казался Поттеру немного противным – то ли из-за узких глаз, то ли из-за глупого имени. А вот третий – явно со Слизерина – не был знаком Джеймсу, и вообще парень не понимал, что этот чужак делает в компании Розы и Лили. Ченг и Уильямс, понятно, - друзья Розы, ее вечные спутники. Она, как и ее мать, с самого первого курса предпочитала девочкам компанию мальчишек, и Джеймс не сомневался, что вскоре Роза выскочит замуж за одного из друзей (Джеймс искренне надеялся, что она станет Розой Уильямс, а не Розой Ченг). У Лили же, насколько он знал, постоянной компании не было, если не считать Хьюго и кузины Шарлотты (дома ее звали просто Шелли), средней дочери дяди Билла.
- Это Грегори,- ответил Малфой, явно наслаждаясь тем, как вытянулось лицо Джеймса.- А он парень не промах, времени зря не теряет.
- Откуда он там взялся?- прошипел Джеймс, стискивая в руке перо, отчего то хрустнуло.
- Он же кузен Ченга, по матери,- ответил всеведущим голосом Малфой, уткнувшись в первую попавшуюся на полке справа книгу. Слизеринец не собирался пялиться на Грега Грегори, которого и так хорошо знал. Их семьи дружили и вращались в одних кругах.- Он, кстати, ничего, вот только, по-моему, девственник и имеет слабое представление о том, зачем …
- Малфой!- рыкнул Джеймс, стараясь не привлекать внимание.- Или ты заткнешься, или я тебя прокляну.
Скорпиус пожал плечами:
- Я думал, тебе интересно, с кем кокетничает твоя сестра. Ну, как хочешь.
Джеймс только что пламя не извергал, глядя на то, как Лили тихо смеется, а этот чертов слизеринец что-то ей рассказывает, склонившись к ней через стол. А сестра еще постоянно встряхивала распущенными волосами и поправляла мантию.
- Слушай, отвлекись от того стола, там тебе ничего не светит,- хмыкнул Малфой, без интереса переворачивая страницу.- Лучше повернись чуть влево.
Джеймс, все еще хмурый, сделал так, как сказал друг, и увидел, что за крайним столом сидит Ксения Верди, держа благородную осанку, и немного манерно ведет по пергаменту пером, иногда заглядывая в лежащую перед ней книгу. Ее золотистые волосы упали ей на плечи и лицо, но она даже не пыталась их убрать.
- Кажется, нас заметили,- сказал Малфой, и Джеймс застонал - к ним повернулись Лили и Роза. Как гриффиндорец и ожидал, его сестра тут же встала, что-то кинув через плечо Грегори, и направилась к ним. В руке у нее был какой-то пергамент.
- Что опять?- сразу ощетинился Джеймс, сложив руки на груди. Малфой созерцал стоящую перед ними девушку с игривым равнодушием, что непременно разозлило бы Лили, но она будто намеренно не замечала слизеринца.
- Пришло письмо от родителей,- она протянула свиток брату, глаза ее хитро блеснули.
- Слушай, давай ты мне все перескажешь, а то я занят. Занимаюсь,- Джеймс указал на книги, которые лежали перед ним, даже не раскрытые.- Что там сообщает совиная почта?
- Альбус обыграл дядю Рона в шахматы. Родители ходили на обед к дедушке Артуру, и он передавал нам привет. У Мюриэль выпал уже третий зуб…
Малфой совершенно отключился от этих семейных нежностей. Он вообще не понимал, зачем писать письма, чтобы рассказать о том, что у кого-то выпал зуб. Скорпиус получал письмо от родителей раз в две недели, и там обычно не было такой ерунды. Подумать только – третий зуб выпал! Малфой сразу представил себе вечеринку в доме Уизли по такому важному поводу: все водят хороводы вокруг зуба, положенного в центре стола.
Малфой улыбнулся своим мыслям, перелистнув очередную страницу книги, которую якобы читал.
- Ничего смешного!- гаркнула Лили так, что книга подскочила и упала на пол.
- Мисс Поттер!- перед ними тут же возникла мадам Пинс. Ноздри ее раздувались.- Что вы делаете? Подберите книгу! И перестаньте кричать.
Лили залилась краской, что Малфою принесло удовлетворение. Староста, которую отругали в библиотеке. Для этой минуты стоило прийти сюда.
- И, Малфой, я тебя предупреждаю: еще раз обидишь Аманду…
- Кого, прости?- переспросил слизеринец с ленивой улыбкой на лице.
- Я тебя предупредила!- прошипела Лили, развернулась на каблуках и пошла к своему столу, откуда за ними пристально наблюдали.
- Я не понял, что это было,- повернулся к Джеймсу Скорпиус. Гриффиндорец еле сдерживал смех.- Я получил за тебя, а тебе еще и смешно?!
- Привет, ребята,- у их стола возникла фигура Ксении, которая прижимала к себе исписанный свиток и книгу. Она смотрела на друзей, слегка подняв светлые брови.- Пришли написать эссе по Зельям?
Малфой рассеянно кивнул, все еще испепеляя взглядом спину рыжей гриффиндорки, а Джеймс только хлопал ресницами, глядя на прекрасное видение в образе слизеринки.
- Странно, разве в этой книге написано про состав Зелья Забвения?- Ксения указала на книгу в руках Джеймса. Казалось, она готова засмеяться. Малфой и Поттер одновременно посмотрели на обложку, где золотыми буквами было написано «Как околдовать ведьму. Пособие для неопытных покорителей женских сердец». Джеймс, как горячие угли, откинул книгу, уши его стали красными.
Ксения усмехнулась. Малфой же, нисколько не теряясь, протянул руку, и, к удивлению Джеймса, девушка тут же отдала свое сочинение Скорпиусу.
- Спишете слово в слово – я вам не бантики, я вам розовые пачки наколдую. Причем прямо в Большом зале во время завтрака,- мило предупредила их Ксения и пошла к дверям. Джеймс ошалело смотрел, как она уходит. У самого выхода Ксения повернулась и улыбнулась гриффиндорцу.
- Не волнуйся, нет у тебя никакого бантика,- изрек Малфой, увидев, что друг запустил руку в растрепанные волосы.- И если ты будешь каждый раз впадать в ступор при ней, то на Рождественский бал она пойдет с кем-то другим.
- В смысле?- Джеймс все еще переживал улыбку Ксении, посланную ему.
- В прямом, мой заторможенный друг. Если не понял – на, почитай, как раз для тебя книга,- Малфой с гадкой ухмылкой, которая всегда превосходно ему удавалась, – а главное не требовала особых усилий – вложил в руки Джеймса «Пособие».- Изучай, а я сейчас.
Гриффиндорец лишь кивнул, тупо глядя на книгу в руках, а Малфой, вальяжно засунув руки в карманы брюк, подошел к столу, за которым сидела компания во главе с Розой Уизли.
Грег Грегори тут же замолк, уставившись на Малфоя. Лили и Роза подняли глаза на слизеринца.
- Привет, Малфой,- усмехнулась Роза, захлопнув фолиант, который читала.- Что ты тут делаешь?
- Странный вопрос. А что обычно делают в библиотеке?- Малфой поднял светлую бровь, глядя в карие глаза школьной старосты. Он видел, как насторожился Уильямс (да, парень, нашел в кого втюриться!) и как распрямил плечи Грегори.
- Ну, обычно,- произнесла Роза с нажимом на последнее слово,- тут выполняют домашнее задание и читают. Но я не знала, что ты умеешь читать, а твои отметки всего за два дня учебы отвергают такое понятие, как «выполнение домашнего задания».
- А откуда ты знаешь мои отметки?- заинтересованно спросил Малфой. Он перехватил быстро метнувшийся к Лили взгляд Розы, и ему стало еще интереснее. Он просто развернулся на пятках и откровенно уставился на сестру Джеймса:- Поттер, тебя интересуют мои отметки? Решила, что своих студентов тебе мало и надо помочь старостам Слизерина?
- Нет!- тут же вспыхнула Лили, вставая. Ей, очевидно, было неуютно смотреть снизу вверх на Малфоя. Хотя и встав, ей пришлось чуть задрать голову, чтобы видеть насмешливый серебристый взгляд.
- Тогда откуда такое любопытство?- Скорпиус видел, как судорожно она старается подыскать приемлемый ответ, но тут ей на помощь пришла Уизли.
- Это я ее попросила. Для совета старост нужны были сводки успеваемости.
- Моей?- уточнил Малфой, не веря ни одному их слову. Не учили в клане Уизли врать, что уж говорить о Поттерах, от честности которых воротило.- Признателен за заботу. Только, насколько я знаю, совет старост назначен только через неделю.
- Заранее готовимся клеймить тебя,- невинно сообщила Роза, отворачиваясь.- А теперь - отстань. Если вам с Джеймсом наплевать на учебу, то не судите других по себе.
Скорпиус хмыкнул, глядя на спину Уизли. Потом он заметил, что Поттер только через несколько мгновений среагировала и тоже вернулась к книгам. А трое парней все еще смотрели на слизеринца.
- Слушай, Грег, я торжественно клянусь отвезти тебя в больницу Святого Мунго, когда ты в этой компании спятишь и возомнишь себя учебником,- с легкой насмешкой сказал напоследок Малфой и пошел к Джеймсу, который внимательно листал книгу, что дал ему Скорпиус.
- Шут в зеленом,- донеслось до него, но Малфой лишь еще шире улыбнулся, понимая, что воскресенье не прошло впустую.

Глава 6. Гермиона Уизли.
Гермиона дописала последнее слово в отчете, поставила точку, подпись и медленно отложила перо, стараясь не капнуть чернилами. Она не заметила, как стемнело. Возможно, в отделе, отвечающем за погоду в подземных окнах, что-то напутали или поторопились, хотя, скорее всего, она опять заработалась.
Гермиона поставила локти на стол и потерла ладонями лицо, стараясь отогнать усталость и дрему. Нужно же еще собраться с силами и дойти до дома, где ее ждет Рон. А еще она хотела найти Гарри. Если он еще в Министерстве. Хотя в последние дни раньше одиннадцати он не покидал отдела, сидя за бумагами и отчетами для начальства.
Она спрятала свою рукопись в ящик стола вместе с другими документами, запечатала его заклинаниями и вышла из своего небольшого кабинета. Большинство сотрудников Отдела магического правопорядка еще были на местах – волна нападений на детей магглов накрыла их с головой. Да и все Министерство трясло, Министр требовал немедленных результатов, но пока не удалось сделать ничего существенного.
Гермиона шла к лифтам, стремясь быстрее попасть к мракоборцам на этаж. Она рассеянно кивала коллегам, которых встречала в еще полных коридорах, и видела на их лицах отражение своих собственных усталости и какой-то безысходности. Будто за плечами каждого висел маленький дементор, высасывая из людей радость. Даже те, кого не коснулись ни дело о сбежавших преступниках, ни убийства магглов, – не всем было известно, что это одно дело, хотя многие догадывались – даже они чувствовали эту ауру беспомощности, что окутала несколько отделов.
Гермиона вошла в лифт, задумчиво теребя цепочку на шее. Она всегда легко складывала картинку из разрозненных фактов, – вспомнить хотя бы Тайную комнату с ее чудовищем – поэтому и сейчас многое понимала, даже не обладая всей информацией.
Дело оборотней. Высший гриф секретности. Ей не дали его в архиве. Когда пять лет назад Министерство праздновало удачное завершение операции «по обезвреживанию группы агрессивно настроенных волшебников-оборотней», Гермиона была всего лишь средним сотрудником отдела. Подробностей «операции» никто не знал - лишь те, кто непосредственно разрабатывал ее и в ней участвовал. Но эти люди не особо-то распространялись об этом.
Суд над пленными (а пленные были точно) был закрытым, а те, кто на нем присутствовал, не только не хотели, но и не могли говорить. Что там произошло, Гермиона могла только догадываться.
Слухи же о секретной секции Азкабана появились много позже, и Гермиона никогда не задумывалась над тем, кого там содержат. Но случился побег. Именно оттуда. И почти сразу – смерти детей-магглов. И экстренные вызовы на работу. А главное – Гарри. Выражение лица Гарри Поттера было красноречивее всяких слов и фактов, яснее умозаключений. По крайней мере, для заместителя главы Отдела магического правопорядка.
- Неважно выглядите, милочка.
Гермиона вздрогнула и только тут осознала, что уже вышла из лифта, пересекла коридор и теперь стояла перед дверью с табличкой «Штаб-квартира мракоборцев». А на нее смотрел старый волшебник, чье рабочее место находилось в соседнем кабинете. Гермиона никак не могла вспомнить его имя, поэтому просто неопределенно пожала плечами и толкнула дверь в отдел.
Здесь все было иначе, чем в других подразделениях Министерства. Другая атмосфера. Гермионе всегда казалось, что здесь, на грани жизни и смерти, добра и зла, преступления и покаяния, все – и радость, и горе – ощущалось как-то полнее, ярче. Словно сотрудники старались дышать полной грудью, жить на всю катушку, поскольку не знали, когда их жизнь может оборваться.
Гермиона стояла в начале длинного прохода между кабинками мракоборцев. Было шумно, над перегородками постоянно шелестели служебные записки.
- Привет, Гермиона, какими судьбами?- к ней устремилась знакомая сотрудница, с широкой улыбкой на измученном дежурством лице.
- Гарри тут?- вместо приветствия спросила она, не в силах даже улыбнуться.
- Да, вроде еще не уходил. Он сегодня со своими на три вызова ездил, отдыхает где-нибудь. Посмотри,- мракоборка неопределенно махнула рукой в глубь помещения и вышла из отдела.
Здесь было еще очень много людей. Гермиону постоянно окликали из кабинок знакомые сотрудники, но она стремительно шла дальше, к рабочему месту Гарри Поттера. Наконец, она толкнула мрачного цвета дверь и окунулась в тишину такого же небольшого, как и у нее, кабинета.
Она знала это помещение до последней царапины на полу. Одна стена была оклеена фотографиями разыскиваемых преступников, сводками и таблицами. Эта стена была в тени. На полке над рабочим столом, где вечно все было свалено в кучу (но Гарри легко в этом ориентировался), стояли книги по Темной магии. Среди них - и тот набор по практической защите, что Сириус и Люпин подарили Гарри много лет назад на Рождество. На столе в дальнем углу – всевозможные предметы черной магии либо подозреваемые в принадлежности к ним. На шкафчике, в котором, как знала Гермиона, Гарри хранит спецодежду и сменные мантии, коробка с защитными изделиями братьев Уизли. Рядом – метла, вдетая в петлю. А в самом темном углу – продавленное сотнями сотрудников кресло.
В кабинете не было ни одной фотографии членов семьи Поттеров или Уизли, вообще не было личных фотографий. И Гермиона догадывалась, почему.
Когда глаза привыкли к полумраку, – здесь было одно небольшое окно, но за ним уже ночное небо - женщина увидела хозяина кабинета. Он сидел в кресле, обхватив темную голову руками и спрятав лицо. Локти уперты в колени. Он не шевелился, беззвучно дышал. Гермиона надеялась, что он не простынет – на Гарри лишь легкая рубашка, а в комнате был жуткий холод.
Но не от холода поежилась Гермиона – от позы друга. Знала она и эту позу, и эти понурые плечи, и беззвучность дыхания.
Женщина тихо опустилась на колени перед Гарри и едва коснулась пальцами его холодной руки. Он вздрогнул и поднял лицо. В полумраке слабо блеснули его глаза. Очков на нем не было.
Она знала – помнила – это выражение его лица. Даже в темноте могла узнать эту гримасу. Гримасу, с которой он вернулся с облавы пять лет назад. Тогда он ничего не говорил, ни на что не жаловался. Просто сидел так же всю ночь, уставившись в одну точку.
- Гарри…- прошептала Гермиона, беря его руку в свои теплые ладони и растирая.- Ты с ума сошел, ты же заболеешь.
- У меня тут нет камина,- ответил он, застыв и не делая никаких попыток двинуться.- Ты же знаешь.
- Гарри, ты волшебник или как?- слабо усмехнулась она фразе, которую они так любили возвращать друг другу. С первого курса, когда Гермиона в панике не знала, где взять огонь, чтобы освободить Рона из силков.
Гарри не улыбнулся, вообще никак не отреагировал. Гермиона чувствовала: он на исходе физических и душевных сил.
- Я не мог разжечь огонь,- глухо сказал он, подтверждая догадку подруги.- Как тогда, во время битвы за Хогвартс, я не мог создать Патронуса.
- Ты просто устал,- Гермиона подалась вперед, выпустив его руку, (она безвольно упала ему на колени) и погладила по голове, глядя прямо ему в глаза. Они были совсем рядом с ее и казались сейчас черными.- Помнишь, что сказала тогда Луна?
- Мы еще здесь, и битва продолжается,- пробормотал Гарри, но голос его стал чуть менее безжизненным. Гермиона порадовалась и этому успеху, потом протянула руку под его плечом и нащупала у него в заднем кармане брюк палочку. На мгновение ощутила его запах – мускус, одеколон и немного мужской пот. Потом отстранилась.
- Битва продолжается, Гарри,- нежно произнесла она, вкладывая палочку в его холодную ладонь.- Они не победили, пока мы им этого не позволили.
Гарри, наконец, сомкнул пальцы на своей палочке – той самой, что прошла с ним через битвы с величайшим темным волшебником, - и, наверное, ощутив тепло от единения с ней, немного приободрился. Он взмахнул палочкой. На столе, в специальном сосуде, заплясал синий огонь, изобретенный Гермионой еще на первом курсе. Потом еще один сосуд, поменьше, загорелся в углу, еще и еще, пока комната не наполнилась голубоватыми отсветами. Гермиона сразу почувствовала, как тянется от пламени тепло.
- Не сиди на полу,- попросил Гарри, потянул к ней руки, и Гермиона села к нему на колени, крепко обнимая. Сколько же противоречий было в этом человеке – такой сильный, и в то же время слабый. Такой твердый, но легко ранимый. Так сильно любящий, и сильно ненавидящий. Справляющийся с самыми трудными миссиями, но опускающий руки после неудач.
Мальчишка с большими зелеными глазами, который не побоялся пойти за философским камнем, встать против более сильного врага. Друг, не бросивший девочку умирать в страшной Тайной комнате, поднявший меч против векового чудовища. Крестник, готовый на все ради спасения единственного близкого человека. Мальчик, не сломавшийся после того, как на его глазах убили друга. Не сдавшийся, когда остался один перед лицом врага, без верного крестного и мудрого учителя. Юноша, победивший даже собственную смерть...
Они сидели в темноте, она чувствовала, что он согревается. Гермиона гладила его по волосам и спине, чтобы он расслабился, чтобы напряжение, сковавшее его тело, отпустило. Он прикрыл глаза, откинув голову на спинку, лицо принимало спокойное выражение, избавляясь от резких линий, морщинок, судорожно сведенных мышц. Он задышал ровнее, руки на ее спине расслабились.
- Тебе нужно домой, отдохнуть,- прошептала Гермиона на ухо другу, но он лишь помотал головой.- Почему?
- Я не смогу притворяться, сегодня не смогу,- проговорил он и открыл глаза. Тоска и страх. Гермиона испугалась этого взгляда.
- Но Джинни волнуется!
- Я отправил ей сову,- голос был все еще каким-то безликим.- Написал, что у меня ночное дежурство.
- Гарри,- с легким упреком сказала Гермиона, глядя ему в лицо.- Зачем ты врешь ей? Она не заслуживает этого.
- Я же сказал: у меня нет сил притворяться, мне нужно немного времени.
- Почему притворяться?- Гермиона встревожилась. Она отстранилась, все еще сидя на его коленях.- Что происходит, Гарри?
- Происходит много чего, Гермиона,- неопределенно произнес он, убирая ей за ухо выбившуюся прядку. Она схватила его руку и сжала.
- Ты меня пугаешь.
- Прости, я не хотел,- тень улыбки коснулась его губ.- Просто не хочу, чтобы Джинни видела меня… таким. Чтобы снова переживала. Этим все равно ничего не изменишь.
- Она имеет право знать, Гарри. Она любит тебя! И если ты думаешь, что она не чувствует того, что что-то происходит, то ты ошибаешься. И ей вдвойне тяжело из-за того, что ты скрываешь от нее правду,- Гермиона заглянула в его глаза, не позволяя их отвести.- Гарри, она любит тебя. Она все поймет.
- Нет,- категорично сказал Гарри.- Я не буду взваливать на нее еще более тяжелую ношу.
- Послушай себя, Гарри! Ты говоришь – да и поступаешь! – как Дамблдор! Ты скрываешь от нас все и выдаешь информацию порциями, когда считаешь, что пора! Вспомни, чем закончилось такое поведение со стороны Дамблдора, Гарри!
- Я помню, всегда помню,- он все-таки отвел глаза, поджал губы и нахмурился.
- Прости,- тихо проговорила Гермиона, осознав, что напомнила другу не только об ошибках Директора, но и об ошибках самого Гарри, в результате которых погиб последний родной ему человек.- Просто я не хочу, чтобы ты стал таким же… Ты другой, Гарри. Ты лучше.
Он промолчал, либо не желая спорить, либо не имея на это сил.
- Иди домой, пожалуйста,- попросила Гермиона, снова погладив его по щеке.- Джинни поймет все, она не спросит, если ты сам не захочешь рассказать. Позволь ей просто быть рядом. Для любящего человека это уже очень много.
Гарри долго смотрел в карие глаза, в которых плясал голубоватый огонь, потом бессильно уронил голову на грудь Гермионы, крепко ее обняв, и лишь тогда прошептал:
- Хорошо.
Гермиона с облегчением вздохнула, ощущая его руки на своей спине – они были теплыми. Она знала, что сейчас же нужно встать и заставить его отправиться домой, сию же минуту. Она знала, что Джинни не спит - даже получив письмо, не спит. Знала, что не она должна сейчас быть в объятиях Гарри. Но решила дать ему – или себе – еще пару минут. А потом они отправятся домой.

Глава 7. Тедди Ремус Люпин.
Люпину нравился этот бар на Косой аллее. Здесь всегда было немноголюдно, хозяйка Элоиза – женщина лет тридцати – мило улыбалась постоянным посетителям. Тед заходил сюда каждый рабочий день, чтобы перекусить, и часто засиживался, забывая о том, что в типографии его ждет очередной тираж провинциальной газеты или брошюра Министерства «Как отличить призрака от полтергейста».
Нет, ему нравилась его работа, но иногда хотелось бросить в голову того, кто все это пишет, каким-нибудь тяжелым предметом. Хоть тем, которым в него запустил кузен крестного, когда Тедди принес ему дочь.
Молодой человек нашел свободный столик в углу и, заказав полный ленч и чашку горячего чая с мятой, стал разглядывать посетителей. Многие были завсегдатаями и не вызывали никакого любопытства. Вот две молодые ведьмы – шепчутся в углу, улыбаются. Наверняка обсуждают свидание одной из них. Люпин часто по лицам женщин мог сказать, что их в этот момент занимает. Как-то так само получалось. Наверное, поэтому в школе его считали самым интересным мальчиком на старших курсах. Сам же он никогда не стремился к подобному, поскольку, по сути, был волком-одиночкой и не любил быть в центре внимания.
Люпин перехватил улыбку ведьмы от стойки и кивнул в ответ, пытаясь вспомнить, кто она такая. К нему в типографию приходило столько человек, что лица и имена путались и пересекались в памяти. У этой волшебницы было не очень удачное утро, наверное, на работе ее отчитали.
Тедди поблагодарил официантку, которая поставила перед ним тарелку, блюдце с хлебом и чай, но пока есть не стал, кинув взгляд на наручные часы. Ведьма у стойки поднялась и направилась к выходу, а Люпин подумал о том, что есть всего две женщины в его жизни, чьи мысли и настроения никогда не получалось читать по лицу.
Одна – та, что владела его сердцем. Мари-Виктуар Уизли, его невеста. Совершенно непостижимая, непредсказуемая, заводная, гордая. Она не обращала внимания на Люпина в школьных коридорах, а он уже тогда заметил ее. Но все-таки сейчас они были вместе. Люпин усмехнулся своим мыслям: в последние годы он уже с трудом мог сказать о себе «волк-одиночка», потому что Мари всегда была рядом.
Второй непостижимой женщиной была Гермиона Уизли, подруга крестного. Как ни пытался Тедди понять ее или прочесть по ее лицу хоть что-то, натыкался на проблему – не понять. Не постичь.
- Привет,- перед столиком возник Гарри Поттер. Он пожал руку крестника и опустился на стул напротив.
- Ты выглядишь лучше,- отметил Тедди, глядя на спокойное лицо мужчины. Почти не заметны темные круги под глазами, выглядит отдохнувшим и выспавшимся. Не то, что три дня назад, во вторник, когда Люпин заходил на ужин к Поттерам.
- Да, стало спокойнее,- кивнул Гарри, оглядываясь на официантку и заказывая кофе.- Сегодня даже на работу не ходил, разрешили взять отгул.
- Думаю, тебе полезно,- Люпин приступил к салату, иногда поднимая глаза на крестного. – Джинни очень за тебя беспокоилась.
Гарри улыбнулся, беря свой кофе из рук учтивой девушки. Та ненадолго застыла, глядя на черноволосого мужчину, потом смущенно улыбнулась и пошла, все время оглядываясь.
- Не понимаю, как ты это выдерживаешь,- смущенно пробормотал Тед, провожая взглядом девушку.- Я думал, она у твоих ног растечется или рухнет в обморок.
Гарри издал легкий смешок, совсем не интересуясь официанткой:
- Да это пустяки. Одно время они просили автографы, хотели со мной фотографироваться или мчались по улице и кричали «Гарри Поттер! Это Гарри Поттер!». Кто-то пытался выдирать с моей макушки волосы на память, кто-то прямо на улице стягивал у меня перчатки и шарфы. Так что пусть смотрят, от меня не убудет, а им, видимо, приятно.
- Смотрю, и настроение у тебя поднялось,- Люпин потянулся за очередным куском хлеба. Недолго стояла тишина, потом Тед, доев салат, подался чуть вперед, в миг посерьезнев.- Я тут думал о том, что ты мне рассказал…
Гарри оглянулся через плечо, достал палочку и использовал старое заклинание из учебника Северуса Снейпа – «муффлиато». Люпин понимающе кивнул, но все равно говорил приглушенно:
- Гарри, ведь если то, что ты мне рассказал об оборотнях, правда, ну, что они могут превращаться независимо от лунного цикла, то,- Люпин перевел дыхание и еще тише произнес,- получается, что оборотни становятся видом анимагов, так? Они получают звероформу по своему желанию, осознанно. Значит, могут управлять своими действиями после превращения…
Гарри покачал головой, отставляя чашку и тоже серьезно глядя на крестника:
- Нет, они не могут управлять собой после превращения. Но да – они могут по собственному желанию принимать звериный облик. Но только так.
- Но, Гарри, они нападали только на магглов, это не может быть совпадением!
- Это не совпадение.
Люпин непонимающе смотрел в зеленые глаза крестного:
- Тогда объясни.
- Хорошо. Да, действительно, эти оборотни после какого-то адского эксперимента Волан-де-Морта перестали зависеть от луны. Это факт. Они превращаются по своему желанию – желанию крови. Но потом теряют контроль. Это тоже факт,- Гарри остановил рукой Люпина, который пытался заговорить.- Они нападают на магглов потому, что, как определили в Министерстве, частью опытов над оборотнями было создание конкретной установки. То есть управляемость со стороны.
- Управляемость?- Люпин не сдержал дрожи.- То есть в результате опытов…
- Да, эти оборотни настроены – если можно так сказать – на магглов. В этом весь Волан-де-Морт,- горько усмехнулся Гарри.- Эти создания должны были истреблять магглов. Думаю, в дальнейшем их перенаправили бы на полукровок.
- Но почему они нападали только на детей?
- Они и сейчас надают только на детей,- заметил Гарри, и его спокойное лицо на миг обрело потерянное выражение.- Но учти: это секретная информация.
- Угу. Значит, эти оборотни еще и возраст жертвы различают?
- Они различают не возраст. Они различают силу. Эти… создания подсознательно ищут более слабую жертву. Закон выживания. А поскольку…
- А поскольку они и сами были детьми, то и жертвы их оказывались такими юными,- закончил фразу Люпин, быстро схватив суть.- И сейчас…?
Гарри лишь кивнул:
- Они пока еще слабые после Азкабана, поэтому их жертвам не более пятнадцати, и в основном это худые и маленькие дети. Думаю, если подобные оборотни достигнут зрелого возраста, то будут нападать и на взрослых магглов.
Над столиком воцарилась тишина. Вокруг никто не обращал на них внимания, заклинание Снейпа действовало безотказно. Люпин пил чай, раздумывая.
- Как можно перенастроить оборотней?- наконец, спросил молодой человек, глядя на крестного поверх чашки. Было видно, что его собственные слова кажутся Люпину бредом.
Это ведь оборотни – существа, всю жизнь страдающие, не имеющие возможности что-то изменить, боящиеся непроизвольно навредить. Люди, которых Люпин всегда подсознательно оправдывал, жалел. А тут – опыты, какие-то страшные создания, действующие по установке человека, умершего двадцать с лишним лет назад.- Или это невозможно теперь?
- К сожалению, возможно,- Гарри сложил на груди руки и посмотрел в окно. Его палочка лежала на столе.- Империус.
- Что?!- Люпин замотал светлой головой.- Империус не действует на них! Об этом во всех книгах говорится! Сотни раз доказано!
- Тедди, мы сейчас с тобой говорим не об обычных оборотнях. Пойми же! Они – ужасные создания ужасного человека, плод его больной фантазии!- нервно откликнулся Гарри, снова глядя на взволнованного крестника.- Да, ты прав, Империус не действует на оборотней. Даже на этих. Не действует так, как на людей. Но умело использованный на этих существах Империус позволяет на сутки – не более – дать им другую установку. Как я знаю, нападение на детей магглов изначально заложено в этих… Но с помощью заклинания волшебник может указать им другую цель – только мужчины, только женщины, только магглы, только полукровки, только волшебники. Даже указать на конкретного человека.
Люпину казалось, что в его голове пронесся ураган, перемешав все мысли и знания, что были до этого.
- Нет, Гарри, это же… непостижимо. Получается, что Волан-де-Морт создал отряд управляемых убийц, которые легко перенастраиваются! Причем любой, кто узнает об этом, может использовать их!
Гарри мрачно кивнул:
- Да, это так. Почему, ты думаешь, поднялась такая суматоха?
Люпин прикрыл глаза, все еще отказываясь поверить.
- Откуда вы столько знаете о них? Не думаю, что Волан-де-Морт оставил вам свои подробные записи.
Гарри взял палочку в руки и начал крутить между пальцами. Было очевидно, что крестный не хочет отвечать на этот вопрос.
- Вы тоже ставили опыты?- приглушенно выговорил Люпин, пристально глядя на Гарри Поттера. Тот кивнул.- А ты?
Гарри покачал головой, но взгляда не поднял:
- Помнишь, я рассказывал о самом первом из них? Пока разрабатывался план, как обезвредить их всех, мальчика держали в Отделе Тайн. Специальные люди… исследовали его способности и возможности,- рука Гарри дернулась, палочка со стуком упала на пол, выдав сноп искр. Крестный наклонился за ней, стараясь справиться с лицом. Потом распрямился и снова наложил чары заглушения.
Люпин молчал, уставившись на свои руки. Он мог себе представить, что делали волшебники в Министерстве, чтобы установить все эти «свойства». А ведь мальчику было всего пятнадцать. И ведь не он выбрал себе такую судьбу. Навряд ли он хотел стать игрушкой Волан-де-Морта, плодом его чудовищных экспериментов.
- Гарри, ты рассказывал, что тот мальчик, мать которого погибла… Он превратился обратно, когда она умерла. Почему?- Люпин подался вперед, чтобы видеть лицо крестного.
- Я точно не знаю. Думаю, это любовь,- Гарри грустно улыбнулся, но наткнулся на недоуменный взгляд молодого человека.- Один великий человек утверждал, что такое сильное чувство, как любовь, не может соседствовать с темной магией. Любовь изгоняет из человека чуждую ему силу.
- Но ведь оборотень не может чувствовать любовь, он ведь никого не узнает!
Гарри тепло посмотрел на Тедди:
- Любовь матери, заслонившей собой ребенка от смерти, Тедди. Это древняя магия, сильная магия. Когда в кровь оборотня проникла эта защита, – защита материнской крови – она вытеснила темную магию из мальчика. Думаю, если бы это случилось в полнолуние, ничего бы не произошло. Он бы остался оборотнем.
Люпин кивнул, понимая, что Гарри-то все должно быть известно о материнской защите и о любви. Они снова замолчали. Тедди знал, что ему уже пора возвращаться на работу, но у него было еще кое-что – в принципе, ради этого он и позвал Гарри сюда.
- Слушай, ты сказал, что стало сейчас спокойнее,- заговорил Люпин, вырывая крестного из его, наверное, не слишком веселых мыслей.- Но ведь их не поймали?
- Нет. Просто они исчезли. Затаились, так думаю,- пожал плечами Гарри, хотя взгляд выдавал его беспокойство этим фактом.- Три дня как тишина.
- Насытились, думаешь?
- Не знаю, Тедди, не знаю. Больше недели – каждый день одна-две жертвы. Все как-то подозрительно, теперь мы даже не можем отследить их перемещения. Но я все-таки не жалею. Больше нет сил видеть все это…
Люпин понимающе кивнул, потом стал рыться в мантии, куда положил газетный лист, чтобы показать крестному, но тот сам заговорил:
- Один ребенок выжил.
- Что?- Люпин резко поднял голову.
- Оборотня спугнули магглы на вертолете. Им же скормили версию о стае бешеных волков – не так уж далеко от истины. Вот они и гоняются по всей стране за этой стаей. В общем, вертолет появился в том районе, наш патруль тоже был рядом, охранял охотников. Потом, как рассказывали ребята, был вой оборотня. Патруль начал поиски. И нашли парнишку. Тут же вызвали подкрепление.
- Значит, жив?- что-то в голосе крестного Люпину не понравилось.
- Жив,- горько произнес Гарри.- Я тут же доставил его к Мунго. Так что теперь у нас есть еще один экземпляр по образу и подобию.
- Он оборотень?- ужаснулся Люпин, подавшись назад, словно хотел отрешиться от всего этого.
- Судя по тому, что мальчика держат в отдельной закрытой палате, то да. Но это уже совсем секретная информация,- усмехнулся Гарри, допивая свой кофе залпом. Сморщился – кофе уже остыл. Потом посмотрел на свои часы:- Тебе на работу не пора?
- Ой, да, но я же еще не рассказал тебе вот о чем,- Люпин снова полез в карман и извлек сложенную газетную страницу.- В общем, это вчерашний тираж одной провинциальной газетки. Ерунда в основном, но я по долгу службы это читаю. Так вот,- Тедди развернул газету,- тут в сводках новостей написано, что в одной магической деревушке пропал целитель. Старенький целитель, бывший специалист больницы Святого Мунго.
Гарри взял газету и стал читать указанную заметку, понимая, что Люпин не просто так это говорит.
- А еще, три дня назад, в другой газете была информация о том, что кто-то ограбил небольшую волшебную аптеку.
Гарри вскинул глаза на крестника:
- И?
- В общем, я вчера вечерком туда наведался, в эту аптеку. И заполучил список того, что пропало. Из пропавших ингредиентов можно сделать несколько сильных ядов и далеко не безобидных зелий, среди которых – Живая смерть, Оборотное зелье, Вечный сон и волчелычное зелье для оборотней,- Люпин замолчал, глядя на крестного.
- Вот это да,- только и сказал Гарри, прямо садясь и складывая газету.- Тедди, ты не думал, что твое место вовсе не в типографии?
- Думаешь, я прав?
- В свете последних событий все это настораживает. Я возьму газету? Еще мне нужен адрес той аптеки,- Гарри убрал листы в карман мантии, достал деньги.- Спасибо тебе, теперь мне нужно в Министерство.
Они вместе расплатились и вышли из бара. Волшебники возвращались с обеденных перерывов, волшебницы спешили в открывающиеся магазины.
Гарри и Тедди пошли сквозь толпу, чтобы трансгрессировать из менее людного места. В узком переулке их постоянно толкали и задевали плечами, пока они не вырвались на свободную главную улицу, ощущая себя немного помятыми.
- Гарри!- Люпин повернулся к крестному, а потом указал на его руку. Гарри поднял запястье и увидел, что где-то порезался. Рана была не очень глубокой, но уже наполнилась кровью.
- Черт, наверное, где-то в толпе зацепило,- он достал палочку и залечил рану.- Ладно, до встречи!
Люпин видел, как крестный растворился, и тяжело вздохнул. Он так и не смог понять, грозит ли сейчас Гарри какая-то опасность. С этим чувством Тедди повернулся на месте и тоже исчез.

Глава 8. Поттеры.
Когда прозвенел колокол, возвещавший об окончании занятий, – теперь до понедельника – Лили сняла защитные перчатки, убрала совок и ведро в нишу и покинула теплицу, пожелав профессору Лонгботтому – только дома он был просто Невилл – приятных выходных.
Приближались сумерки, на улице было прохладно. Лили на ходу вскинула на плечо сумку и побрела прочь от замка, чтобы немного прогуляться перед ужином, отдохнуть от шума целой учебной недели.
- Эй, Лил, ты куда?- Хьюго нагнал ее уже на дорожке, что вела вдоль озера в сторону Запретного леса и хижины Хагрида. На носу кузена была земля.
- Хочу прогуляться,- девушка потянулась и смахнула грязь с длинного носа кузена.
- Спасибо. Ну, ладно, тогда до встречи,- Хьюго верно понял намек и поспешил к замку. Издали Лили видела, как от опушки леса недалеко от дома лесничего поднимались шестикурсники. Наверное, у них был Уход за магическими существами. Конечно, там не было Розы – кузина не выбрала этот предмет после СОВ, считая абсолютно бесполезным, но зато среди студентов Лили увидела Грега и Шицко. Можно было окликнуть их, но девушка продолжила свой путь в одиночестве.
Вскоре она дошла до конца тропинки, и перед ней открылся вид на белую могилу Альбуса Дамблдора. Мраморная плита была как снег, а начавшие желтеть деревья склонялись к могиле, словно укрывая от ветра.
Здесь всегда были цветы. Много цветов. И леденцы, которые так любил Директор.
Лили подошла, засунула руку в сумку и выудила пакетик с лимонными дольками. Положила на край могилы и пошла дальше. Это был ее обычный путь для прогулок, и заканчивался он на краю Запретного леса, метрах в пятидесяти от хижины Хагрида. И на этом месте тоже был мрамор. Памятник Жизни.
Лили остановилась перед слегка светящимся монументом. Голубой мрамор словно вырастал из травы на том месте, где два десятка лет назад стоял плачущий Хагрид, своими рыданиями возвещая защитникам Хогвартса о том, что Гарри Поттер мертв.
Это его огромные руки, вырезанные из камня, высились над землей, вознося к небу худенького мальчика в очках, чуть сбившихся на сторону. Тело, высеченное из мрамора, было слегка изогнуто, руки раскинуты, словно мертвый мальчик хотел обнять весь мир, ноги согнуты в коленях, мантия распахнута на груди. На лице – непокорство и сила. Сила во всем: в чуть приоткрытых губах, сомкнутых глазах, поднятом вверх подбородке, волосах, в беспорядке упавших на лоб, но не скрывавших шрам.
Распростертое на руках тело высилось над землей, и Лили могла рассмотреть каждый изгиб, каждую линию скульптуры. Это было единственное напоминание о битве, произошедшей на этой земле много лет назад. Лили не знала, почему именно этот момент увековечили в камне. Но она была уверена, что эта фигура выражала все, что могли ощущать в ту ночь люди – от горечи смерти до непокорности судьбе.
Лили часто здесь бывала, знала каждую линию, каждую складку мантии, каждый изгиб. И надпись, что шла по рукаву Мальчика, Который Выжил, знала, но каждый раз заново читала: «Отдаваясь смерти – во имя жизни».
Она не сразу почувствовала, что рядом стоит кто-то еще. Обернулась и наткнулась на взгляд серебристых глаз. Малфой молчал. Просто стоял и смотрел – но не на мраморную фигуру – на девушку, склонившую голову возле нее.
Лили развернулась и медленно пошла прочь. Не хотелось ей делиться своими переживаниями с кем-либо, тем более с Малфоем. Но он пошел следом, все еще храня молчание.
- Чего тебе?- наконец, не выдержала Лили, но не остановилась. Скорпиус в два шага нагнал ее и пошел рядом.
- Ничего. Мимо проходил,- пожал плечами слизеринец, глядя себе под ноги. Руки в карманах, спина расслаблена – он, как всегда, чувствовал себя хозяином положения. А Лили не хотела сейчас быть в его компании. Да и неуютно с ним, беспокойно.
- Ну, и проходи,- огрызнулась она, сама не зная, почему злится. Она уже ждала, что в ответ он съязвит или начнет ерничать, как это было всегда, но Малфой ничего не ответил, но и шагу не прибавил.
- Как это – быть дочерью народного героя, а? Как это – быть дочерью Гарри Поттера?- спросил Малфой, подняв на нее взгляд.
Они шли вдоль озера в сгущавшихся сумерках. В окнах приближающегося замка уже кое-где горел свет. Двор был пуст, лишь с поля для квиддича еще доносились голоса.
- А как в случае с Драко Малфоем?- передернула Лили, не желая вступать с ним в серьезную беседу. Лучше бы он дурачился, как обычно.
- Ну, не знаю, у Драко Малфоя, насколько мне известно, нет дочери, так что ответить сложно.
Лили все-таки улыбнулась, старательно не глядя на слизеринца.
- Ну, так что? Сложно носить фамилию Поттер?
- Спроси у Джеймса,- Лили взглянула в сторону квиддичного поля. Над ним в этот момент летали фигуры в алых мантиях.
- Слушай, ты когда-нибудь отвечаешь на вопросы прямо? Не считая уроков, конечно.
Лили усмехнулась:
- По себе других не судят. Хотя нет, ты и на уроках прямо не отвечаешь. И думаю – вообще не отвечаешь,- Лили все-таки посмотрела на Малфоя и увидела его улыбку. Он тоже следил за гриффиндорцами над полем.
- Что ж, Поттер не свалился с метлы,- вслух размышлял слизеринец, глядя в сторону трибун.- В его состоянии это уже достижение.
- В его состоянии?- не поняла Лили и только теперь осознала, что же ее так беспокоило с тех пор, как к ней присоединился Малфой.- Вы идиоты полные?! А если вас засекут в таком виде?!
- Не ори, Поттер в юбке,- повернулся к ней Малфой,- и никто ничего не узнает. Мы совсем чуть-чуть, в честь окончания недели.
- Такими темпами вы сопьетесь к Рождеству. Или вы прекратите, или я расскажу все Фаусту и Слизнорту,- пригрозила девушка, сложив на груди руки.
- Из этого есть только два выхода.
- Какие?- насторожилась Лили.
- Первый: не попадаться тебе на глаза. Второй: принять тебя в следующий раз в компанию.
- Оба твои выхода нереальны,- отчеканила девушка и сорвалась с места. Она быстро достигла стадиона – по полю как раз брели гриффиндорские игроки. Джеймс разговаривал в стороне с Майклом. Тот, судя по всему, был не очень доволен.
- Эх, Поттеру все же досталось,- раздался тягучий голос у Лили за плечом.
- Почему вы всегда называете друг друга по фамилиям?- девушка повернулась к слизеринцу. Тот снова пожал плечами:
- Ну, мне кажется, имя "Джеймс" не самое легко произносимое. Сплошные согласные. По крайней мере «Поттер» носит какую-то печать благозвучности. В зубах не застревает.
Лили пыталась понять, серьезно ли он так думает или издевается, но так ничего и не поняла по его довольному лицу.
- Знаешь, если бы меня звали Скорпиус Драко Малфой, я бы удавилась,- с невинной улыбкой сказала девушка.
- Ну, а если бы у меня были рыжие волосы, я бы налысо побрился и носил парик,- ответил парень, подняв бровь.
- О чем разговор?- в зоне слышимости появился Джеймс, неся на плече метлу. Его мантия была вся в земле, а на лице ссадина.
- О том, что ловец Гриффиндора забыл, что метлы обычно летают по воздуху, а не бороздят просторы земли,- Малфой невозмутимо созерцал друга, явно не раз поцеловавшего траву на поле.- Или выпущен новый вид снитчей – кроты?
Лили раздосадованно слушала этот нелепый разговор. Ей хотелось нормально пообщаться с братом, но разве получится, когда он успел опрокинуть в себя Огневиски, да еще в компании слизеринца?! Она уже повернулась уйти от этой пары, когда ее окликнул Грег, поспешно идущий в их сторону.
- Привет,- он кивнул семикурсникам, а потом улыбнулся девушке:- Можно тебя на пару слов, дело есть.
Лили кивнула и с охотой покинула эту странную компанию. Двое друзей переглянулись.
- Знаешь, уж если ей нужен слизеринец,- пробормотал гриффиндорец, когда они шли к раздевалке,- то лучше бы ты за ней бегал.
- Я не бегаю за девчонками,- возмутился Малфой.- Тем более старостами. Тем более Поттер.
Они вошли в раздевалку, где уже никого не было, Джеймс скинул спортивную мантию и щитки, убрал перчатки и сел на скамейку, глядя на Малфоя. Тот развалился на другой скамье и лениво потягивался.
- Поттер, напомни мне, почему мы называем друг друга по фамилиям?- вдруг спросил Скорпиус.
- Потому что у тебя плохая память, и ты не можешь запомнить мое имя?- предположил Джеймс, тоже ложась на скамью и вытягивая ноги.- А почему ты спросил?
- Ну, нужно же заполнить паузу, пока ты размышляешь на тему: «Как устроить несчастный случай для парня, который ухлестывает за моей сестрой». Кстати, можешь размышлять вслух, я не против. Давно не слышал твоих гениальных планов,- Малфой зевнул.
- Очевидно, у тебя плохо с памятью,- заметил Джеймс, закидывая руки за голову.- Сегодняшний вечер – гениальное воплощение не менее гениального плана. Моего, заметь.
- Да, нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы сбегать в Хогсмид за бутылкой по проходу, который, кстати, нашел я,- Малфой сонно закрыл глаза и повернулся на бок.
- Не ты, а мы!- возмутился Джеймс, тоже устраиваясь поудобнее и закрывая глаза.- Напомни мне, на чем мы остановились, попозже, я обязательно тебя переспорю.
- Угу,- уже сквозь дрему пробормотал Малфой.- А ты напомни мне, чтобы я напомнил тебе, что…
- Заткнись, Малфой, спать мешаешь,- Джеймс постарался устроиться удобнее.- Не понимаю, как здесь можно спать…
- Здесь и нельзя спать. Это раздевалка,- прозвенел над парнями голос, и оба тут же сели, широко открывая глаза. Над ними стояла Ксения. Она улыбалась своей холодной улыбкой, оглядывая двух сонных парней.
- Откуда ты взялась?- Малфой потер глаза и встал, потягиваясь.- Мы только нашли общую тему для спора.
- Я видела, как вы зашли сюда, и решила подождать, чтобы не идти в замок одной. А вас все не было. Если бы я знала, что вы решили тут провести ночь, наедине, я бы вас не тревожила,- ухмыльнулась девушка и покинула раздевалку.
Друзья переглянулись и, вскочив, кинулись за слизеринкой с криком: «Ксения, подожди!».
А Ксения стояла у выхода, но уже не одна, а с Лили. Очевидно, дело Грегори было решено быстро.
- Они были там вдвоем?- гриффиндорка удивленно посмотрела на парней, а потом на Ксению.
- Да, причем в весьма недвусмысленной ситуации,- рассмеялась Ксения. Девушки развернулись и пошли к замку.
- Не знал, что спать теперь преступление,- пробурчал Малфой, а Джеймс лишь кивнул, глядя на идущую впереди Ксению. Потом он все–таки оглянулся на Скорпиуса.
- Ты пялишься на мою сестру!- прорычал гриффиндорец так, чтобы девушки их не услышали.
- Имею право – ты же пялишься на мою,- фыркнул Малфой, засовывая руки в карманы.- Слушай, а все-таки ваш отец не промах: такая дочка не у каждого получится.
- Малфой,- предостерег Джеймс, насупившись.
- А еще говорил, что у меня плохая память,- заметил Малфой со смешком.- Не ты ли десять минут назад предлагал мне свою сестру?
- Я тебе ничего не предлагал!
- Напомнить?- парни остановились, глядя друг на друга.
- Я тебе сейчас напомню, как на втором курсе у кого-то рога выросли на белобрысом затылке!
- Я тебе сочувствую, Поттер. Со второго курса твой арсенал заклинаний так и остался на уровне мага-дегенерата.
Джеймс достал палочку, Малфой не замедлил ответить тем же.
- Господи, Мерлин тебя побери! Вам, что, по десять лет?!- между ними встала Лили, гневно глядя то на одного, то на другого.- Вы бы еще просто с кулаками кинулись друг на друга, вот мы бы все повеселились!
Парни ошеломленно смотрели на Лили.
- Отдайте палочки!- потребовала она.
- Что?!- хором переспросили Джеймс и Малфой.
- Палочки, быстро! Или я иду к Фаусту.
Друзья переглянулись и протянули девушке свои палочки. Она убрала их себе в сумку, гордо развернулась и присоединилась к стоявшей в стороне Ксении.
- Это все ты виноват,- фыркнул Джеймс, плетясь вслед за девчонками.
- Не переводи стрелки, Поттер.
- Ты пялился на мою сестру.
- Твои проблемы. Что хочу, то и делаю. И если твоя лохматая голова этого не улавливает, то…
- Ради бога!- вскипела Лили, резко поворачиваясь. Парни чуть не наткнулись на нее.- Если вы не заткнетесь, сейчас же, я вас прокляну и оставлю здесь! Мне надоело слушать, как вы друг друга любите! Избавьте нас от подробностей вашей интимной жизни!
Джеймс метнул гневный взгляд в Малфоя, который ответил гримасой отвращения. Чуть впереди звонко засмеялась Ксения.