Глава 219 июля 1998 год, Малфой-мэнор
Оказывается, лежать на холодном немного шероховатом полу библиотеки и смотреть в потолок – весьма увлекательное занятие. Ничуть не хуже, чем выводить из себя гриффиндорцев. Изучать каждый дюйм, освещенный слабым лунным сиянием, разглядывать каждую неровность, каждую асимметричность – как будто проникаешь в человеческую душу, ищешь слабую сторону, чтобы нанести болезненный удар. Плевать, что уже ночь, а высота комнаты равна трехэтажному дому – в этом определенно есть смысл. Он такой бесконечно-безграничный, притягательный и до невозможного прекрасный - за эти два часа рассматриваний - уже почти родной. Вон там, в уголке отломился кусочек лепки, неудивительно, если это случилось еще пару веков назад, и никто до сих пор не заметил, – надо эльфам сказать, непорядок. Люстра пыльная, или только кажется…в темноте не разберешь. Может, стоит заколдовать потолок на манер Большого зала? Будут свои персональные тучки. Забавно…
Считается, что после смерти близкого человека, переживая случившееся, люди проходят несколько этапов: отрицание, злость, страх, вина, депрессия и приятие. Драко Малфой перешагнул через отрицание почти мгновенно. Отрицать нечего. Поттер и компания смотрели на изуродованное бездыханное тело Гермионы, и никто не мог до конца поверить в то, что это их подруга. А вот Драко не плакал, не хватался за голову, не устраивал истерик и не падал в обмороки, хотя имел полное моральное право. Его всецело охватило другое чувство – злость, причем абсолютно на всех вокруг. На членов Ордена, к примеру. Это же он плохой парень, а они все такие из себя самые лучшие, распрекрасные, неповторимые друзья, которые не дадут Гермиону в обиду. Только почему-то именно Драко, а не все эти милые дружки, выручал девушку, когда она находилась на волосок от гибели... Впрочем, злился он и на себя. Спас дважды, должен был и третий. В любой битве Малфой старался не терять ее из поля зрения, чтобы прийти на помощь, если понадобится. Да и сама Гермиона не раз помогала слизеринцу. А тут…Черт знает что! Он злился на мать – за ее сочувствие и это ненавистное "все будет хорошо". Женщина, очнись! Твой муж в Азкабане, твой сын потерял невесту, а ты сама водишься с семейством Уизли, при чем делаешь это с огромным удовольствием. Все будет хорошо в том смысле, что хуже некуда? Но больше всего Драко злился на
нее. Грейнджер – идиотка, он всегда это знал. Оставил без присмотра всего на полминуты, а она тут же умудрилась куда-то вляпаться. Неужели обязательно лезть в самую гущу событий? Заразилась геройством от Поттера, только не учла, что дуракам всегда везет, и вот результат... Да как она вообще посмела оставить его одного? Они, между прочим, уже почти семьей были. Почему о нем не подумала? Драко и сам понимал, что все эти размышления - полный бред, обильно сдобренный эгоцентризмом, но думать так было удобно. Мертвая Гермиона спорить не станет.
В дверь библиотеки тихонько постучали.
- Входи, мама, - сказал слизеринец, зевая. Он даже не предпринял попытки встать.
- Драко, - начала было вошедшая Нарцисса, но тут же застыла на месте, умолкнув. Ее сын лежал на полу библиотеки, обложившись со всех сторон книгами. Фолианты образовывали сравнительно ровный прямоугольник. - Ты чего?
- Я в домике, мне здесь хорошо. Хотел еще крышу сделать, но тогда не смог бы на потолок смотреть, - невозмутимо ответил Малфой, - как думаешь, стоит ли нарисовать там наш герб или написать какую-нибудь муть на латыни? Было бы весьма оригинально, не находишь?
Не на шутку взволнованная женщина подошла к сыну с намерением проверить температуру. Может, у него горячка?
"Стены домика" были чуть выше колена, Нарцисса присела. Возле лежащего Драко миссис Малфой увидела полупустую бутылку и скривилась. Он просто пьян. И когда уже успел стащить огневиски? Она же приказывала эльфам проследить.
- Драко, - осторожно, с надеждой в голосе начала она, - может, ты ляжешь спать?
- Ладно, - на удивление быстро согласился парень и резко сел, от этого у него закружилась голова.
Обрадованная Нарцисса, сразу же стала разбирать книги, освобождая проход, но сын крепко схватил ее за руку, долго и очень серьезно смотрел в глаза и, наконец, произнес:
- Не трогай мой домик.
Мать медленно кивнула. Мерлин, ему восемнадцать. Восемнадцать, а не три. Нет, все-таки он сошел с ума. Надо завтра же вызвать семейного целителя.
Драко неторопливо встал и попытался переступить через возведенную им баррикаду, только у него это плохо получилось - "стена" разрушилась. Малфой озадаченно посмотрел на разбросанные книги, а затем на мать.
- Ты только ничего не делай тут, ладно? Я завтра сам все починю.
- Х-хорошо, - только и смогла ответить Нарцисса, окончательно сбитая с толку.
Нетвердыми шагами Драко вышел из библиотеки, громко хлопнув дверью.
Миссис Малфой встала и еще раз посмотрела на импровизированную крепость. Она достала палочку, с намерением отправить книги на полки, но тут же передумала. Если ему так комфортно в своем "домике", пусть. Рано или поздно Драко поймет, что нельзя всю жизнь отгораживаться от реальности, расставит книги по своим местам и тогда придет последняя стадия –
приятие.
***
20 июля 1998 год, школа Чародейства и Волшебства Хогвартс
Никто из присутствующих на похоронах не заметил одинокую фигуру, надежно скрытую в тени старых деревьев, примерно в пятидесяти шагах от места проведения церемонии.
Драко появился здесь раньше всех и видел как с утра – пока еще не началась жара – на новообразованное кладбище пришел Хагрид. Обливаясь слезами и вытирая их чем-то похожим на скатерть (очень грязную, надо сказать), добродушный полувеликан сначала пытался вырыть яму, махая перед собой ужасным розовым зонтом на манер волшебной палочки. Но вскоре бросил эту затею, принес лопату и справился с задачей маггловским способом. Руки Хагрида дрожали - рыть могилу для своей подруги не просто. А сколько таких он уже выкопал?
Через некоторое время под руководством МакГонагалл несколько авроров принесли гроб и поставили недалеко от ямы. Декан Гриффиндора - обычно такая строгая - сейчас была очень рассеянна. Она постоянно разглаживала несуществующие складки на мантии и поправляла и без того идеально уложенную прическу. Смерть каждого ученика – это безутешное горе. А смерть любимицы? Смерть самой талантливой?
Увидев гроб, Драко инстинктивно выпрямился, но с места так и не сдвинулся. Нет, он ни за что не подойдет туда. Не сейчас.
Пришел Дамблдор. Стал о чем-то тихо переговариваться с МакГонагалл. Даже с такого расстояния Малфой мог видеть уставшее лицо директора. Нет, не Поттеру, а именно этому седому старику было сложнее всего во время Войны. Сколько важной информации он должен был помнить, сколько всего обязан был предугадать, предусмотреть, просчитать, не имея права на ошибку. Хотя он всего лишь человек: мудрый, опытный, талантливый, но простой смертный. Все ученики – бывшие и нынешние – приходят к нему со своими проблемами и уходят с легким сердцем, ведь директор обещал помощь. Дамблдор знал их тайны. Каждая морщинка на его лице – это чей-то секрет; чья-то проблема, которую он в свое время попытался решить. И Драко знал, что уж кто-кто, а он доставил старику немало хлопот. Но Малфой не чувствовал себя виноватым и уж тем более не собирался извиняться. Так получилось и все.
Было уже далеко за полдень, когда вокруг ямы небольшими группками стали собираться люди. Появился Поттер вместе с рыжей Уизли, сзади волочился ее братец (Драко так и не научился называть их по именам). Близнецы, которые раньше все время подтрунивали над Драко, сейчас вели под руки бледную миссис Грейнджер. Рядом шел отец Гермионы - похудевший, уставший с осунувшимся лицом. Малфой едва узнал в нем того веселого мужчину, который всего несколько недель назад вложил руку своей дочери в его ладонь и сказал: «Драко, береги ее, мое самое дорогое сокровище!» А ведь он не уберег! Не смог. То, что случилось, и его вина тоже. Вот почему юноша не был там, на церемонии. Он не мог смотреть в глаза Грейнджерам. Малфой понимал, что это малодушие. Вряд ли они бы его обвиняли, но ему и так сейчас паршиво и совсем не хотелось видеть в их лицах немой упрек, который непременно последовал бы. Ведь Драко - ее жених - не смог позаботиться о Гермионе всего пару недель, хоть обещал делать это всю жизнь.
Вот ее мать кинулась к мужу, когда гроб положили в яму. Драко вспомнил, как он бросился к девушке. Пульс еще бился, но он знал, что это ненадолго. И, черт, он ничего не мог с этим поделать. Никто бы не смог! Если бы он не остался на кухне, чтобы убрать эту разбившуюся чашку…Чертов Макнейр, чертов Орден, чертов кофе!
Наконец могилу засыпали, и у холмика, усеянного цветами, осталось лишь трое. Малфой ждал. Сейчас Поттер и Уизли уйдут, и он сможет подойти к ней. Она его,
только его. И ему не с кем ее делить.
Драко закрыл глаза.
Юноша стоял на кухне штаб-квартиры и пил свежеприготовленный кофе. Он всегда варил его сам, утверждая, что Молли Уизли и близко не представляет, как это делается (конечно, говорил за глаза, не желая попасть в немилость). Горячая чашка приятно грела руки. Драко наслаждался тишиной. Было позднее утро, все уже поели и разбрелись по своим делам. Через пару минут в дверном проеме появилась Гермиона. Она протирала ладонями глаза. Заспанное слегка припухшее личико, волосы, неаккуратно затянутые в хвост, мантия на плечах сидит немного криво. Парень невольно улыбнулся. Ну, просто ребенок! Девушка зевнула и, увидев своего жениха, тут же улыбнулась в ответ и подошла к Драко.
- Ты давно встал?
- Минут сорок назад.
- А меня почему не разбудил?
- Зачем? – Драко пожал плечами. - Ты и так в последнее время почти без отдыха, я подумал, что тебе полезно поспать лишний часок.
- А еще есть? – девушка указала на чашку.
- Нет, я варил только на себя.
- Во наглющий! – Гермиона притворно нахмурилась, - Нет бы кофе с круассанами в постель для любимой невесты.
- А звезду с неба не достать?- ухмыльнулся Драко.
- Я подумаю над этим, - гриффиндорка подставила указательный палец к подбородку, делая вид, что решает, нужна ей звезда или нет, - но сейчас я хочу кофе!
В мгновении ока она выхватила чашку из рук парня, но та выскользнула и с громким звоном разбилась. Кофейная лужица медленно растекалась по полу.
- Ой!
- Ну вот, - недовольно протянул Малфой, любуясь своими заляпанными штанами, - сама не попила, и мне не дала.
- Я такая неуклюжая… - виновато протянула девушка.
- Ничего страшного, это всего лишь чашка.
Драко стал искать палочку, чтобы почистить пол и брюки. Внезапно на кухню вбежал запыхавшийся Рон:
- Срочно! Только вас ищем! Родовое поместье Нотта! – парень даже не скривился, как делал обычно при виде Малфоя. Значит и вправду экстренная ситуация.
Гермиона кивнула Рону и развернулась к жениху:
- Давай, я уберу.
- Я сам, а ты беги, присоединюсь через минуту.
Гермиона сняла перстень, который Драко на помолвке одел ей на безымянный палец и положила на кухонный стол.
- Зачем? – удивился Малфой.
- Мало ли, еще потеряю, лучше пусть тут полежит, - она побежала.
Слизеринец продолжил поиски палочки. И куда он ее дел? Вовремя, нечего сказать! Гермиона притормозила в дверях:
- Стой, а как ты узнаешь, куда аппарировать?
Юноша скорчил недовольную физиономию:
- Мерлин! Ты что, все еще спишь? Да я поместье Нотта знаю получше всех вас вместе взятых.
- Ой, - прыснула девушка, - точно, я и не подумала.
Через пару секунд Драко увидел свою палочку на подоконнике. Не долго думая, парень навел порядок и аппарировал в нужное место.
Он быстро оценил обстановку. Небольшая группка Пожирателей - ничего сложного, все как всегда. Так, вон Поттер, там самый старший Уизли - Билл вроде бы или как-то так, а вот и отец всего рыжего семейства. Кого-то не хватает. Стоп! А где Гермиона? Малфой еще раз внимательно осмотрел всех сражающихся волшебников, но своей невесты среди них так и не нашел. Это его испугало и одновременно разозлило. Ну и куда уже эту инициативную Грейнджер ноги унесли? Парень выругал себя за то, что отпустил гриффиндорку одну. С ее-то феноменальным талантом попадать во всякие неприятности! Драко посмотрел в соседний зал и увидел… как Гермиону, будто от взрывной волны, отнесло на несколько метров и ударило об стену. Она упала без сознания. Малфой кинулся туда со всех ног.
Макнейр. У Драко не было времени с ним разбираться. Мысленно посылая в Пожирателя Авадой, Малфой бежал к Гермионе, но не успел. В считанные секунды на девушку посыпались крупные обломки колонны, которая поддерживала второй этаж здания. Макнейр увидел Малфоя, злобно ухмыльнулся, и прокричав: «Прощай, предатель!», тут же аппарировал. А Драко в панике застыл на полпути. Он просто не мог поверить, что под колонной лежит она. Лежит без движения, когда еще несколько минут назад с таким энтузиазмом отбирала у него кофе. Наконец ступор прошел, и Малфой ринулся к своей девушке. Заклятием он убрал обломки и…То, что он увидел, впоследствии станет самым страшным его кошмаром. Это Гермиона??? Вернее то, что от нее осталось. Она все еще дышала, - он видел, как медленно поднимается и опускается поврежденная грудь, - но это длилось недолго… Он ничего не мог сделать. Он опоздал на полминуты. На те самые полминуты, что задержался в штабе. Он не спас, не уберег ее. Она мертва.
Драко шумно втянул воздух и открыл глаза. Гриффиндорцы ушли. Теперь можно подойти – никто не помешает. Но слизеринец не спешил.
Прощание – самая сложная часть. Когда ты знаешь, что это последний раз, но не осознаешь этого до конца. Не хочешь понимать, что человек не уехал из города на выходные, а ушел навсегда. Туда, откуда не возвращаются…
Малфой все-таки решился подойти. Он долго и очень внимательно смотрел на могилу. Странно было осознавать, что Гермиона здесь – два метра в глубь, не больше, но в то же время дальше всех на свете.
…Разве может быть у кого-то сегодня день рожденья? Разве могут прямо сейчас смеяться где-нибудь на другом конце страны? Разве могут в мире происходить какие-то радостные события? Она же умерла! Почему Земля до сих пор не остановилась?..
Драко достал из кармана мантии перстень, который девушка сняла перед фатальной схваткой: "Мало ли, еще потеряю, лучше пусть тут полежит". Он горько усмехнулся, вспомнив эти ее слова. Пусть бы лучше потеряла. Драко молча бросил его на могилу, развернулся и пошел прочь.
…Жизнь продолжается. И это нужно принять. Надо чтить память об ушедших, а не жить воспоминаниями о них.
