Глава 2Следующие полчаса у Гарри ушли на то, чтобы убедить взбесившуюся Тонкс, вздумавшего играть в благородство Люпина и сочившегося ядом сарказма Снейпа в том, что это предложение руки, а отнюдь не сердца. Наличие или отсутствие чувства к профессору Люпину, как с удивлением заметил Гарри, очень сильно интересовало не только Тонкс, но и Снейпа. Юноша сделал пометку в голове, пообещав себе, разобраться с этим феноменом чуть позже.
- Но, что ты будешь делать потом? – Люпин устало потер глаза, откидываясь на спинку кресла. Умом он понимал, что предложение сына школьного друга решает все его проблемы: мужа Мальчика-Который-Выжил никто не посмеет тронуть. Мальчишка сделает это из чувства долга, сострадания и своего собственного представления о благородстве. И именно это самое благородство, которое отличает истинного гриффиндорца от прочего люда, и мешает Ремусу принять предложение Гарри. – Ты не понимаешь, на что именно идешь. На публике тебе придется играть роль влюбленного, чтобы убедить всех в искренности своего решения, тебе придется ломать комедию даже перед собственными друзьями. Гарри, я не могу принять твое предложение. Оно противоречит всем моральным принципам: ты вдвое моложе, ты сын моих лучших друзей, ты…
- Профессор Люпин, вы так говорите, как будто я собираюсь связать с вами свою жизнь навсегда, - Гарри широко улыбнулся и подмигнул Ремусу. – Это временная мера, чтобы пустить пыль в глаза Министерству. И пока газеты во всю будут обсуждать наш «роман», мы в это время подготовимся к перевороту…
- Перевороту? Какому перевороту? Что ты задумал, мальчишка? – На лице зельевара заиграли желваки – явный признак того, что терпение его на исходе.
- Все просто. Я женюсь на профессоре Люпине, тем самым мы выиграем время. А потом подготовимся к заговору, устроим революцию, сместим Фаджа, разгоним Министерство, после чего мы разведемся, - Гарри еще раз бесшабашно улыбнулся, засовывая руки в карманы брюк. Насвистывая какую-то веселую мелодию, он покинул кабинет директора.
Зевая на ходу, Гарри направлялся к себе в спальню. У портрета Толстой Леди на него налетел алый ураган и кончик палочки уткнулся ему в грудь.
- И что за представление ты устроил сегодня? Кто тебя простил вмешиваться и все испортить? Я… я была так близка… Горного тролля тебе под одеяло! Да даже если Ремусу не разрешили бы остаться, мы бы смогли уехать из страны. Ты все испортил своей игрой в геройство. Ну, кто просил тебя вмешиваться, глупый мальчишка? Кто? – в отчаянии воскликнула девушка, убирая палочку и уткнувшись лбом ему в плечо, несколько раз ударила кулаком ему в грудь. - Что же ты наделал, Гарри?
Ничуть не обидевшись на нападение, мальчишка нерешительно тронул девушку за плечо и тихо спросил:
- Ты бы и правда уехала? Ты его так сильно любишь?
- Избавь меня от слезливых признаний. Все же очевидно, не так ли? – шмыгнув носом, буркнула Тонкс. – А вот ты… ты правда не влюблен в Ремуса? – приподнимая голову и ловя взгляд Гарри, спросила девушка.
- Ха-ха-ха. Ты снова об этом? Тонкс, меня не интересуют мужчины в сексуальном плане… - и на секунду задумавшись, зачем-то добавил, - … я думаю.
Девушка заметно напряглась в его объятиях и, оттолкнувшись от него, снова ткнула в него палочкой.
- Тревожно мне от твоего « я думаю»… Ты все-таки что-то чувствуешь к Ремусу? Признавайся, ты гей?
Вконец смущенный юноша вымученно улыбнулся и, надеясь на то, что его пылающие щеки не освещают темный коридор, заговорил:
- Я не то чтобы гей… Я никогда не думал о мужчинах… А Ремус – единственное связующее звено между мной и моими родителями… Он мне очень дорог и я руководствовался только этим… Просто, понимаешь… Девушки… Я не то чтобы сомневался в своей ориентации, просто…
- Гарри, прекрати мямлить, а то ты меня раздражаешь. А это опасно. Не советую испытывать порог моего терпения. - Тонкс ткнула его палочкой под ребра, - Так что ты там лепетал про девушек? – Тонкс снова приблизилась к юноше и сразу же заметила степень его смущения: багрянец на щеках и учащенное дыхание выдавали его с головой. Причем вызвано это, как с удивлением догадалась девушка, близостью ее тела. Проведя ладонью по животу мальчишки и накрыв жесткую выпуклость на его джинсах, она тихо рассмеялась. – Гарри, ты прелесть! Такого запутанного и провокационного признания в собственной невинности я еще ни разу не слышала. И… - Тонкс, сжалившись над перевозбужденным молодым человеком, отступила на пару шагов. Подмигнув Гарри, она закончила, - ты не гей. Я думаю… А потом развернулась и исчезла в темноте коридоров, оставив Гарри наедине с его «проблемой».
***
Профессор Снейп был не в духе. Сказать, что он был разозлен, значит исказить самое суть. Профессор был взбешен. И хоть свидетелем поистине Юпитерского гнева был только личный кабинет зельевара, и дрожали сейчас только мензурки, пробирки, колбочки и прочая алхимическая утварь, масштаб трагедии от этого не менялся. Брошенные потолку, но адресованные небесам, проклятия в адрес Гарри Поттера еще долго сотрясали стены многострадального кабинета. Вконец охрипший от ругани и измотанный от беспрестанного хождения из угла в угол, Северус опустился в свое любимое кресло и устало потер глаза. На смену злости пришло чувство отрешенности. Находясь в прострации, профессор вдруг отчетливо осознал, что завидует Поттеру. Завидует его решительности и безрассудству, умению, не думая о последствиях, бросаться в самое пекло. Ведь на его месте должен быть он – Северус Снейп. Это он, не задумываясь и не взвешивая все «за» и «против», должен был сделать предложение Люпину. Но столь простое и очевидное решение пришло в голову именно ненавистному гриффиндорцу. Но даже тогда у Снейпа был шанс. Выступи он тогда с ответным предложением, и может быть Люпин... Вначале он бы, конечно, воспринял все в штыки. Но потом он бы понял… Он бы понял, что подобное самопожертвование не в стиле Снейпа, он бы понял, ЧТО чувствует к нему Снейп. И тогда слова, которые Северус боялся больше всего на свете, не нужно было бы произносить. Люпин бы понял…
Но Снейп опять испугался и позволил Поттеру забрать у него любимого… Тьфу ты! Какого, Моргана задери, любимого? Так… целовались пару раз… Ну, не только целовались, конечно… Но, боже мой, какая любовь?
Что же делать?
Интересно, а можно ли выжить после третьей «Авады»?
Ну, Поттер, очень скоро мы это выясним.
Завтра первым уроком сдвоенные зелья у старших курсов Гриффиндора и Слизерина…
Снейп зловеще улыбнулся и уже в более приподнятом настроении стал готовиться ко сну.
***
- … В заключении спешу сообщить вам радостную новость. Вчера состоялась помолвка нашего преподавателя Защиты от Темных Искусств и выпускника Гарри Поттера. Давайте поздравим молодых и пожелаем им счастья! – директор зааплодировал и многозначительно обвел взглядом присутствующих, призывая присоединится к поздравлениям.
Такого окончания приветственной речи директора за завтраком никто не ожидал, и вокруг воцарилась гробовая тишина.
- ЧТО??? – Рон оторопело взглянул на Гарри, – Это правда?
На них уже с любопытством смотрели представители всех домов: очередная ссора Мальчика-Который-Выжил и его верного рыжеволосого оруженосца всегда была событием в Хогвартсе. А после разрыва отношений Гарри и Джинни эти вечные стычки лучших друзей обрели и некий романтический ореол. В общем, всем было о чем посплетничать и что обсудить. Понимая, что на него обращены взоры практически всех студентов школы и большей части преподавательского состава и ясно осознавая последствия своего поступка, Гарри прочистил горло и как можно более четко и громко произнес:
- Я сделал предложение профессору Люпину. Мы с Ремусом… профессором Люпином поженимся.
И под рокот множества голосов и наконец-то прозвучавших аплодисментов, юноша отсалютовал побледневшему жениху стаканом тыквенного сока, краем глаза уловив недовольный взгляд Снейпа (а собственно, когда он был довольным?). Уже почти забыв о поставленной галочке, Гарри вновь вспомнил вчерашнее поведение зельевара. Вывод напрашивался только один, но он тут же был отметен как абсурдный. Любовь и Снейп – это диаметрально противоположные понятия. Скорей всего дело в другом... Надо бы разобраться.
- Гарри, это розыгрыш, да? Ты же не из этих? Скажи, что ты не долбаный педик? – очень тихо, но от этого не менее истерично, спросил Рон.
- Гарри, это же замечательно! – воскликнула Гермиона, обнимая друга и склонившись к его уху, шепнула, - Ты просто молодец. Мне бы это и в голову не пришло.
- Ага, потом разъясни все Рону. У меня не получится…
Гарри поморщился, заметив, как с подозрительно блеснувшими глазами и дрожащим подбородком, из-за стола поднялась Джинни. Прикрывая рот ладонью, рыжеволосая девушка выбежала из Большого Зала. А вот это уже интересно… Вслед за Джинни, обеденный зал поспешно покинул и Дин Томас.
- С Джинни тоже надо объясниться. Но тут уж я сам. Черт, я только сейчас понял, во что ввязался! Скажи, Гермиона, я, правда, такой идиот, как говорят?
- Гарри, конечно же, ты не идиот. Ты просто…
-… эмоционально-лабильная личность? – закончил Гарри. – Так меня Снейп назвал во время очередного обмена любезностями. Я потом еще в словаре посмотрел. Ведь, прав, чертяка. Тысячу раз прав!
- Не наговаривай на себя, - с трудом сдерживая улыбку и с нежностью смотря на друга, произнесла Гермиона. – Ты не неврастеник. Ты - Гарри и этим все сказано. Только Тонкс… И как она тебя еще не убила!
Густо покрасневший Гарри, отвел глаза и, кашлянув, поторопил подругу с завтраком.
Юноша еще раз бросил быстрый взгляд на преподавательский стол и сразу натолкнулся на злой взгляд профессора Снейпа. На урок идти расхотелось. И скабрезная ухмылка Малфоя так же не сулила ничего хорошего.
Во что же ты ввязался в очередной раз, Гарри Поттер?
