Глава 2. Дура– Если ты скажешь ещё хоть слово, я тебя прокляну, Малфой.
– Брось, Уизли, разве я плохо рассказываю?
– Да хорошо ты рассказываешь, только чересчур много.
Малфой только хмыкает в ответ, и некоторое время они молча идут по тёмному коридору ночного Хогвартса.
– Расслабься, Уизли, – вдруг беззаботно заявляет Скорпиус, и Роза вздрагивает от звука его голоса. – Ты слишком напряжена. Такое ощущение, что ты ждёшь, будто из-за угла выскочит страшный зверь и нападёт на тебя. Или маньяк, который покусится на твои честь и гордость. Посмотри, как ты вцепилась в палочку – скоро костяшки побелеют.
Он указывает на её руку, в которой зажата палочка с огоньком Люмоса на конце, чуть прикасается холодными пальцами, и Роза отдёргивает руку, как будто боится заразиться чем-то неизлечимым и чрезвычайно неприятным.
– Ты чего? – удивлённо спрашивает Малфой. – Совсем чокнутая.
– О, да.
– Пойди к мадам Помфри, она выпишет тебе успокоительных капель.
– Обязательно.
– И ещё можешь сходить к маггловскому психиатру, говорят, помогает.
– Откуда тебе знать, помогают ли маггловские врачи? Что тебе вообще известно о маггловском мире, Малфой? – взрывается Роза, направляя палочку прямо ему в лицо, отчего он жмурится и прикрывает глаза рукой.
– Гораздо больше, чем ты думаешь, Уизли, – холодно отвечает Малфой и отодвигает палочку Розы от своего лица. – Гора-а-здо больше.
– Не уверена.
– А в чём же ты уверена? – так же холодно спрашивает Скорпиус. Они стоят посреди пустого коридора, и только портреты на стенах жмурятся от яркого света. – Что мы, Малфои, едим магглов на завтрак и хотим очередного пришествия Волдеморта? Что у нас нет ничего святого, и мы молимся собственному состоянию? Или что я не способен ни на что, потому что имею хорошую внешность? Что я пальцем о палец никогда не ударю – всё за меня сделает папочка? Так, Уизли? Так ты думаешь о моей семье? Обо мне?
– Практически, – давит Роза сквозь зубы.
– Тогда ты дура, Уизли, – заключает Малфой и срывается с места. Он бежит в темноте, даже не зажигает палочку, и Роза слышит его шаги, отдающиеся гулким эхом в пустом коридоре.
Она пожимает плечами: а что ещё Малфой ожидал услышать? Что теперь, когда они дежурят в паре, она будет думать о нём, как о белом пушистом кролике? Бред. Ни для кого не секрет, как её семья относится к Малфоям. Вся семья. И она не станет исключением – и так слишком много исключений, включая незаурядный ум и попадание на Рэйвенкло. Роза ненавидит Малфоя, у неё это в крови, так куда же от этого деваться и что с этим делать?
Она заканчивает патрулировать коридоры одна – раз решила становиться ответственной, значит нужно это делать сразу, не отвлекаясь на всяких Малфоев и их отлынивания от работы. Да, именно так она и считает – отлынивание. Он специально это провернул: вывел её из себя, сам наговорил себе же кучу гадостей, убежал, хотя было бы из-за чего…
И завтра она обязательно подойдёт к Старостам Школы и расскажет им о вопиющем поведении Малфоя. Его уберут с поста, и – оревуар, Малфой! Она будет патрулировать коридоры с кем-нибудь другим.
И со спокойной душой Роза продолжила патрулирование, всё так же крепко сжимая палочку, в надежде на то, что никакой зверь или маньяк не выскочит из-за угла…
* * *
– И что же у вас вчера случилось? – спрашивает Лили, усаживаясь за рэйвенкловский стол напротив Розы.
– О чём ты? – спрашивает та, проглотив овсянку.
– Ха! Да весь Хогвартс гудит о том, что Малфой с утра пораньше обратился к Старостам Школы с просьбой поменять ему смену дежурства, – она цепляет с тарелки вишню и смотрит на слизеринский стол. Находит взглядом Малфоя, улыбается ему и облизывает злополучную вишенку. Так провокационно и, должно быть, так развратно и сексуально. «Шлюха», – думает Роза.
Малфой смотрит на Лили не больше секунды, а потом переводит взгляд на Розу. И она думает о том, как смотрится рядом со своей двоюродной сестрой – взъерошенная, не накрашенная и с набитым овсянкой ртом.
Она ждёт, что Малфой посмеётся над ней – она ведь наверняка смешно выглядит, – но он только усмехается как-то грустно, пожимает плечами и отворачивается.
– Красавчик, правда? – поворачивается обратно Лили. – Ты невероятная дура, кузина. Тебе завидовали все девчонки – проводить ночи с Малфоем, м-м-м… – взгляд её затуманивается.
– Эй, мы патрулировали школу!
– А это уже неважно. Потому что ты взяла и всё сама же испортила.
– Я не виновата, – защищается Роза. – Малфой сам…
– О! Тогда это всё объясняет! Ну конечно, как я могла подумать, что Малфой западёт на тебя…
– А почему он не может на меня запасть? – Роза понимает, что вопрос глупый. Но одно дело самой знать о том, что ты слишком далека от идеала красоты, и совсем другое – знать, что так считают все вокруг.
Лили смотрит на неё как-то странно, как будто Роза спросила невероятную фигню (но она ведь и спросила), а потом как-то заторможено и чуть скривив губы отвечает:
– Я… Пойду я, Роза. Трансфигурация у меня сейчас, не хочу опаздывать…
И она уходит, ловко схватив сумку и стрельнув глазами в Скорпиуса. И юбка у неё такая короткая, а ноги такие красивые, что Розе очень хочется удавиться своим же галстуком.
Роза Уизли мечтает, чтобы этот день никогда не начинался.
