Глава 1Первые пять лет после войны я помню плохо. Они прошли в один миг, словно пробежав перед глазами и не оставив после себя ничего более значимого, чем воспоминания. Мы часто забываем о плохом, вытесняя из своей памяти особо неприятные моменты, такова уж человеческая природа. Жаль только, что все плохое имеет свойство напоминать о себе спустя какое-то время, действуя по подобию бумеранга.
Это были тяжелые годы для страны. Предчувствия несчастного Невилла начали сбываться. Не знаю, думал ли он об этом, и что творилось у него в душе, но мне его искренне жаль, потому что, скорее всего он винил во всем себя. А я вот смог на пять лет забыть обо всем, просто решив, что проблемы страны — уже не мое дело. Я наслаждался жизнью и свысока наблюдал за развитием событий.
Все пять лет оказались для Британии крайне неурожайными. Бедные посевы крестьян то било градом, то поджаривало палящее солнце, то смывало тропическими ливнями, то их поедала неизвестно откуда взявшаяся саранча. Домашние животные, лишенные травы и естественных кормов, погибали от голода. Цены на продукты били все мыслимые рекорды, впрочем, наличие денег вовсе не гарантировало то, что вы сможете купить что-то на ужин — все прилавки были пусты.
В результате постоянной нужды начала расти преступность, волшебникам стало проще отнять еду у соседа, или, что еще проще, своровать ее у маглов, чем бегать в ее поисках по пустым магазинам и рынкам. Аврорат не справлялся, порой сами авроры и оказывались самыми отъявленными преступниками.
Но и это не все. За несколько лет магический мир потерял тысячи волшебников. Сильные здоровые люди, маленькие дети только родившиеся на свет, юноши и девушки в самом цвету — никого не щадила неизвестная болезнь. Переполненный до отказа Мунго не вмещал всех пациентов. Лекари-шарлатаны делали огромные деньги на бедах людей, предлагая все новые и новые чудодейственные средства борьбы с болезнью. Некоторые волшебники даже обращались к магловской медицине, но и она была бессильна.
Безусловно, в обществе все эти несчастья не могли не вызвать бурных откликов. Люди выходили на улицы, устраивали забастовки, но ничего не могло изменить бессилие властей. Кингсли, ставший министром сразу после войны, за эти пять лет постарел сразу на двадцать. Он стал дерганым параноиком, и каждую секунду искал вокруг себя врагов, в результате наживая их даже среди ближайших друзей. Такой имидж министра не мог не испортить отношений магической Британии с соседями. И вот уже всегда дружественно настроенная Франция готовится к крупомасштабной военной операции против нее.
А я просто жил. Да, можете меня презирать, ненавидеть, плевать в мою сторону! Все что хотите. Доставить больших страданий, чем доставляет мне моя совесть, все равно не сможете. Я был молод, глуп, и в силу и того, и другого считал, что все происходящее простое совпадение. Ну казалось бы при чем здесь Волдеморт, я и пожар уничтоживший целую деревню в Уэльсе? Я сам по себе, он сам по себе.
После окончания школы, вышедшим весьма скомканным, передо мной встал вопрос о месте жительства. Поселиться в доме Сириуса я так и не смог. Ну не хватило у меня духа переступить порог дома, когда-то принадлежавший человеку, рискнувшему ради меня жизнью и так глупо из-за меня ее потерявший. Дом на Гримо так и остался пустым, заброшенным и бесполезным осколком прошлого. Молли, конечно, звала меня к себе, но только представив, как Джинни будет увиваться за мной каждый день, без выходных и праздников, я решил отказаться от этой идеи. Мало ли что могло прийти в голову младшей Уизли... особенно ночью. Многие волшебники, благодарные за победу над Волдемортом, предлагали герою войны погостить у них, но обременять кого-то тоже не входило в мои планы.
Поэтому в один прекрасный момент я решил, что вернусь жить в дом родителей, ремонт, в котором затянулся на долгие пять лет. Денег, которые заплатили мне, как кавалеру ордена Мерлина первой степени хватило, чтобы восстановить стены и крышу, купить новую мебель и технику, и даже сделать небольшую террасу.
Одновременно мы с Роном поступили в Высшее военное училище при Аврорате. Я даже умудрился отучиться все пять курсов и неплохо закончить, получив хороший итоговый бал и приглашение на работу. Но не воспользовался им. Опять сыграло свою роль мое упрямое нежелание видеть происходящее вокруг и, тем более, в нем участвовать. Да и Аврорат перестал представляться благородной организацией, призванной бороться с несправедливостью в мире. С Роном мы, естественно, поругались и так же естественно помирились через некоторое время. С ним последнее время вообще сложно было иметь дело, мы явно мыслили в разных направлениях. Если Рон уже думал о семье с кучей детишек, то для меня подобные мечты казались жуткими. Не желая обострять ситуацию, я решил уехать и, почувствовав себя неожиданно свободным человеком, отправился в Годрикову впадину, где намеревался провести лето, отдыхая от жаркого душного Лондона.
Ремонт все еще продолжался, а потому дом встретил меня запахом дерева и свежего лака, скрипящими дверьми и противными сквозняками. Мебель, расставленная в произвольном порядке без какого-либо намека на композицию, давно запылилась и нуждалась в чистке. На полу валялись куски обоев и ламината. Убираться мне естественно не хотелось, а потому я просто затарил холодильник винно-водочными товарами, закрылся в доме и наслаждался своим ничегонеделанием и ничегонезнанием.
Поворотное событие в моей судьбе случилось незадолго до моего дня рожденья в один из обычных вечеров, коих в то время были десятки в моей беспечной жизни. То есть я сидел дома и напивался в дребодан очередным шедевром алкогольной промышленности (благо, она-то как раз практически не пострадала от катаклизмов и природных бед). Я закончил очередную бутылку и собирался за следующей, когда услышал громкий стук в дверь. Хотя нет, не стук, скорее уж барабанную дробь.
— Никого нет дома! — икая, провозгласил я, зачем-то салютуя закрытой двери пустой бутылкой.
— Мистер Поттер, откройте дверь!
Я ошалел. Макгонагалл?
— Профессор?
Ну не то чтобы я не хотел увидеть свою старую преподавательницу. Мы не виделись больше пяти лет, у меня никак не хватало времени, чтобы посетить Хогвартс. Это Гермиона каждый год традиционно отправлялась на вечер встречи выпускников, откуда возвращалась с ворохом новостей и свежих сплетен. Я же предпочитал держаться от одноклассников в стороне, чувствуя свою ответственность за их испорченное детство.
— Мистер Поттер, немедленно откройте дверь! Нам необходимо поговорить.
Я промолчал, решив притвориться мертвым.
— Может быть, с ним что-то случилось?
Знакомый голос... Где-то я его точно слышал.
— Ой, Гестия, свалился, скорее всего, где-нибудь пьяный!
Точно! Гестия Джонс! Зам министра по финансовым вопросам. А почему обязательно валяюсь пьяным? Я уже собирался доказать им, что могу даже в таком состоянии очень многое, но оступился и, перекувырнувшись через себя, рухнул по ступенькам лестницы вниз.
За дверью послышалась какая-то возня.
— Мистер Поттер, вы живы?
— Гарри? Откройте немедленно!
— Да что вы с ним цацкаетесь!
— Харгид, подожди! Мы же волшебники!
— Ничего, так быстрее...
В голосе лихорадочно мелькнула мысль: «Хагрид!». Я успел только неуклюже отпрыгнуть в сторону, когда огромная дубовая дверь разлетелась в мелкие щепки. Меня откинуло на несколько метров в сторону стены, к счастью там стоял диван, и он успешно смягчил мое падение. Бутылка отлетела в сторону, разбившись вместе со стеклянным столиком.
Хагрид, как огромный валун ввалился в комнату, мгновенно перегородив чуть ли не половину нее.
— Гарри! Гарри Поттер, немедленно отзовись!
Я вяло пошевелился, пытаясь привлечь к себе внимание. Зря. Хагрид в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и, подхватив меня под мышки, поднял, словно нашкодившего котенка.
— Профессор, вот он!
Ожидая дальнейших издевательств я покосился на дверь. Макгонаглл и Джонс уже вошли внутрь и брезгливо рассматривали окружающий беспорядок.
— Надо срочно привести его в порядок, — сурово объявила Макгонаглл.
Самым простым способом привести меня в порядок, было применить отрезвляющее заклинание. Я с отвращением зажмурился, потому что оно вызывает в организме крайне неприятные ощущения, но почувствовал только ледяную воду, льющуюся на голову и весьма болезненный удар лбом об раковину. Вода хлынула в нос, вытесняя столь необходимый для нормального существования человека воздух.
— Ай, Хагрид, перестань, — прокричал я, изворачиваясь в его огромных каменных ручищах. - Убьешь!
— Ничего-ничего, — пропыхтел Хагрид. — Тебе полезно! Холодная водичка она быстро в чувство приведет. Ну ка! Подставляй свое лицо!
— Аааа!
Бесполезно. Вырваться из хватки огромного полувеликана было невозможно. Я почти захлебнулся, когда он наконец сжалился и отпустил меня. Кашляя и трясясь всем телом, я схватился за край раковины.
— Ну-ну, все-все, я не сильно... сам заслужил, — Хагрид похлопал меня по плечу, отчего я едва не рухнул на пол и зачем-то добавил. — Пить меньше надо.
Говорить мне мешала вода все еще щипавшая нос, поэтому я просто кивнул и, на всякий случай, отошел в сторону. Кто-то протянул мне полотенце, в которое я с удовольствием завернулся, и наложил согревающие чары.
— Вы неважно выглядите, мистер Поттер, — в строгом голосе Макгонагалл послышался намек на сострадание.
Я криво усмехнулся.
— Спасибо, но это было лишним, — я выразительно обвел взглядом ванную комнату, выглядевшую так, словно в ней купали слона.
— Я бы так не сказала. — Макгонагалл с невозмутимым видом убрала лужу на полу. — Вы сами нас вынудили.
— Я совершеннолетний волшебник и имею право заниматься в своем доме всем, чем захочу, — мне очень хотелось, чтобы она поняла, насколько сейчас меня душит раздражение, но директор Хогвартса, закаленная годами работы с детьми, просто проигнорировала меня.
— Идите в гостиную, — устало попросила она. — нас с вами ждет сложный разговор.
Разговоры, а тем более «сложные» в мои планы не входили, но пререкаться с Макгонагалл после более, чем убедительной демонстрации ее решимости провести беседу, возражать не решился.
В гостиной кто-то из «гостей» уже затопил камин. Огонь неожиданно придал окружающей обстановке уют и даже некий намек на элегантность. Макгонагалл сидела в кресле и аккуратно пила кофе из красивой маленькой чашечки, которой я не мог припомнить среди своей посуды. Хотя я до сих пор не уверен, что та чашка не была каким-нибудь старым куском ламината или обоев.
Хагрид, поминутно качая головой и бурча себе под нос что-то неодобрительное, копался в шкафах на кухне. Услышав, что я вошел в комнату, он обернулся и погрозил мне пальцем.
— Гарри, ты чем тут вообще питаешься?
Я неопределенно пожал плечами, не в силах вспомнить, когда в последний раз ходил в магазин за продуктами.
— Мистер Поттер, присаживайтесь, — Гестия Джонс повелительно указала на диван. — Выпейте кофе, он у вас присутствует в большом количестве.
Да, кофе я любил, что уж тут поделаешь. Усевшись на диван и сложив руки на коленях, как провинившийся школьник, я приготовился к нравоучениям.
— Гарри, как давно ты читал газеты, — тихим голосом поинтересовалась Макгонагал.
— Каждую неделю, — мрачно ответил я и для большей наглядности показал на кипу газетных листов валявшихся в углу.
— Тогда ты, как и все, наверное, задумывался о природе происходящих катаклизмов...
Я решил сыграть в дурака.
— Катаклизмов? Не понимаю, о чем вы.
Гестия недовольно зашипела, словно рассерженная змея.
— Все он понимает! Придуривается просто. Что мы тут вообще делаем? Вместо того, чтобы самим заняться поисками решения, мы приперлись сюда к бесполезному алкоголику, который даже дверь открыть сам не может!
Слова совершенно абсурдно меня оскорбили. Нет, я понимал, что они правы, но одно дело говорить это самому, а другое слышать от других. А еще внутри против воли загорелся интерес. Да, я мог сто раз говорить, что мне все равно, но это не значило, что никогда не задумывался о происходящем. Так или иначе мысли, незаметно для меня возвращались к разговору с Невиллом.
— И почему все происходит? — хрипло поинтересовался я, опустив глаза.
Некоторое время мне никто не отвечал, пока, наконец, Макгонагалл не решилась.
— Мы не знаем, — тихо призналась она. — Лучшие умы волшебного мира пытаются найти ответ на этот вопрос.
Я облегченно выдохнул, даже не подозревая, что все это время находился в сильном напряжении.
— Может все это просто совпадение? — решительно предположил я.
Макгонагалл пожала плечами, но ответила вместо нее Джонс.
— Нет, мистер Поттер, даже вы не можете не замечать, что происходит, — она всплеснула руками. — Мы же с вами не маглы какие-нибудь, чтобы уповать на природу! И не глупые волшебники, с трудом окончившие Хогвартс и не отличающие магический пожар от не магического! А в пожарах, произошедших в Уэльсе на прошлой неделе, Авроры уже нашли следы черной магии, тропический ливень на Лондон принес не простой ветер, и дети в Мунго умерли не от немытых рук врачей, как утверждают газеты! Кто-то специально наводит на страну несчастья.
Словно в подтверждение ее слов в окно ударил поток дождя с градом. Хагрид завозился и, недовольно бормоча под нос, отправился в прихожую поправлять выбитую дверь. Глядя на его широкую спину, я неожиданно для себя глупо заявил:
— Я знаю...
— То есть вы отказываетесь помочь?
Я покачал головой, не в силах придумать ответ.
— Да или нет?
То ли от напора Гестии, то ли от недавнего удара об умывальник у меня разболелась голова. Как и любой другой человек от боли я добрее не стал.
— Зачем вам нужен я? Сами сказали, что самые лучшие умы волшебного мира не справляются с решением этой задачи! Я тогда тем более не смогу, так как в науках не силен, вам ли не знать, профессор.
Макгонаглл неодобрительно фыркнула, выражая свое отношение к моим мыслительным способностям.
— А вам никто и не предлагает должность профессора, — усмехнулась она.
— А какую?
Макгонагалл нахмурилась.
— А какую предлагаете, — пояснил я. — Вы сказали, что не предлагаете мне должность профессора. Значит, у вас на примете какая-то другая.
Джонс прищурившись рассматривала меня.
— Может еще и не все пропало, — очень тихо прошептала она, но я услышал и уже громче добавила. — Мы хотим, чтобы вы стали Министром.
Даже молния, ударившая посреди гостиной, не произвела бы на меня большего впечатления, чем эта фраза.
