Благими намерениями вымощена дорога в ад.А ведь всё начиналось довольно безобидно: походы в кинотеатр, катание на коньках… Сириус расцвел на глазах. Количество алкоголя в неделю уменьшилось, искренность улыбок возросла, а уровень сарказма упал до минимальной отметины. Теперь дядя не протирал обивку своего кресла в библиотеке, а включал старенький проигрыватель и заставлял меня краснеть от моих жалких танцевальных движений (которые всё же лучше, чем хваленая макарена Блэка).
Всего несколько минут назад я вышла на новый уровень – заставила отца найти школьную любовь Сириуса и… Марлиновы кальсоны, кажется, я поцеловала Дерека Забини. Папа довольно быстро отошел от шока, пожаловался на подростковые гормоны и попросил впредь в его присутствии не «обмениваться микробами». Хорошо, что папочка у меня понимающий и не относится к числу отцов, которые шантажируют ухажеров своих дочерей.
— Надеюсь, молодой человек, вы не замышляете ничего плохого? – папа короткими шагами стал подступать к нам с Дереком и Забини тут же убрал руку с моей талии. – Если да – я узнаю об этом. Я – Гарри Поттер, я знаю всё. – Отец хищно улыбнулся, а Дерек громко сглотнул. – У меня есть двустволка.
— Пап! – возмущенно вскрикнула я.
— Не волнуйся, сладкая, мы просто беседуем. Да, Дерек?
— Д-да, сэр, — активно закивал головой Забини.
— Что там с Ниной? – не выдержала я.
— Ах, да, — вздохнул папа и поправил очки. Дерек тоже вздохнул, с облегчением. – Нина Маккинон живет в Спрингфилде, штат Иллинойс. Работает в Министерстве Магии Америки, отдел международных связей. Дважды была замужем, сейчас в разводе, детей нет.
Чудненько. Но остался один пунктик…
— Папуль, мне нужно разрешение на портключ! – протараторила я.
Скорее всего, с первого раза папа ни черта не понял, поэтому я повторила медленней. Он похлопал ресницами, переваривая информацию, а потом выдал:
— На кой тебе это сдалось?
Вот, вроде умный человек, мой папа, но иногда такой тугодум! Поясняю: Нина – незамужняя, безгранично одинокая женщина, наш Сириус – скучающий по любимой даме мужчина.
— Улавливаешь связь? – спрашиваю я.
— Ты ведь не хочешь их свести? – устало спрашивает отец.
Да, я хочу их свести.
— Только представь себе, — я поднимаюсь на носочки и обнимаю отца за плечи. – Если Нина и Сириус поженятся…
— Лили, люди с бухты-барахты не женятся, — говорит папа.
— … если они поженятся, — с нажимом продолжаю я, — то купят отдельную квартиру и Сириус съедет отсюда.
Если честно, то мне даже подумать страшно о таком, ведь без дяди Сириуса здесь будет скука смертная, но я продолжаю раскрывать светлые перспективы:
— Никаких тебе грязных носков на каждом шагу, пятен на полу… сомнительного происхождения – блестящая чистота.
Папа задумчиво смотрит в потолок, будто прямо сейчас видит там будущее без грязного белья.
— Никаких больше пробуждений в шесть часов утра под AC/DC – тишина и покой. Никто не будет разгуливать по дому в распахнутом халате… на голое тело.
Судя по мечтательному выражению лица папы, я вот-вот расколю его.
— И никто не завалится в вашу с мамой спальню в самый «подходящий» момент, чтоб спросить, где его машинка для стрижки волос в носу, — запечатываю я.
— Ладно, — как-то неуверенно соглашается отец, но тут же твердо говорил: — Ладно. Я попрошу ребят из Министерства сделать портключ. Прямо сейчас!
Отец скинул мою руку со своего плеча и вихрем бросился вон из моей комнаты, закрыв за собой дверь. Дерек, который до этого времени тихонько сидел на моей кровати, лукаво улыбнулся, поманил меня к себе и взял за руку. Вдруг дверь в комнату приоткрылась, и в проем сунулся нос моего отца.
— Про двустволку я не шутил, — бросил он и скрылся, словно его здесь и не было.
* * *
— Ма-а-ам! Где мои шорты?
Ненавижу всю эту суматоху перед отъездом. Мама орет, папа орет, я ору, а все из-за того, что через полчаса отец заберет из Министерства портключ, который подбросит нас с Сириусом прямо к дому Нины Маккинон, а я щеголяю по дому в одном белье в шлепках на босую ногу.
— Я нашел мантию! – победно кричит папа, размахивая в воздухе куском черной ткани.
— Пап, на улице 40 градусов тепла, а ты предлагаешь мне надеть МАНТИЮ?!
— Тоже мне, неженка.
— Та-ак, а из-за чего весь сыр-бор? – на пороге моей комнаты появляется Сириус в ужасающе желтых семейках в красную крапинку.
— Почему ты ещё не одет? – визгливо спрашивает мама, а затем медленно, как не смазанный терминатор, поворачивает ко мне голову. – Ты ведь ему не сказала, да?
— Что не сказала? – Сириус смотрит то на маму, то на меня.
— Пойду, заберу портключ, — папа решает ретироваться первым, чтоб к нему не прицепились с вопросами, и трансгрессирует прямо из моей комнаты.
— Мама, это должен быть сюрприз!
— Ладно, ладно, вот сама и разбирайся со своим сюрпризом, — теперь и матушка отступает.
Несколько секунд мы с Сириусом молча переглядываемся, пока до меня, наконец, не доходит, что я стою в одном лифчике и в трусах с эмблемой Бэтмена и быстро укутываюсь в школьную мантию.
— Что за сюрприз? – весело спрашивает дядя. – Мы идем плавать с акулами? Летать на драконах? Совершим путешествие во времени?
— Нечто интереснее.
— Интереснее, нежели путешествие во времени?– Сириус озадачен.
— Ты пока одевайся, а потом мы поговорим, ладно? – уклончиво отвечаю я и выставляю Сириуса за порог. – Ты должен выглядеть лучшим образом!
И не удосужившись наградить дядю объяснениями, захлопываю дверь перед его носом.
Повествование от лица автора...
А в это время где-то в Министерстве Магии молодой работник Дин Томас и его юная стажерка Молли Уизли II работают над созданием портключа.
— Главное, не напортачь с заклинанием, как в прошлый раз, — строго говорит Дин, поглядывая на усыпанное веснушками лицо стажерки.
— Ой, подумаешь, — беспечно махнула рукой Молли, водя волшебной палочкой над коробкой со старым кроссовкой, — немного ошиблась.
— Ты забросила людей в Африку! – возмущенно напоминает Томас.
— А им куда надо было? – без особого интереса спрашивает рыжеволосая девушка.
— Во Францию, недотепа!
— Дурак.
— Дура.
— Козел.
— Стерва!
— Женоненавистник! Ой… — лишь сейчас Молли заметила, что вместо красного облачка над кроссовкой взмыло синее.
— Мерлин, из какого места у тебя руки растут?! – сокрушился Дин.
Девушка хотела было ответить нечто остроумное, но в кабинет ввалился донельзя счастливый Гарри Поттер, подлетает к рабочему столу, тяжело дышит.
— Это… эт… оно, ага? – выдавливает он, пытаясь привести дыхание в норму.
— Ага, — тупо кивает головой Дин.
— Вы молодцы, ребята, — улыбается Герой магического мира и подтягивает к себе коробку с испорченным портключом.
— М-мистер Пот-ттер, — несвязно бормочет Молли, с ужасом таращась на коробку.
— Твоя работа, Молли? – спросил у неё Гарри.
— Да, — пискнула рыжая и стыдливо опустила глаза.
— Я поговорю с начальством, чтоб тебя приняли на постоянную работу, — великодушно говорит Поттер и разворачивается на носках своих туфлей и идет в сторону коридора.
— Гарри, Гарри, стой! – Дин с паникой в голосе звал школьного друга и следовал за ним по коридору, пытаясь объяснить, почему ему нельзя брать этот портключ.
— Не волнуйся, друг, я хорошо заплачу, — напоследок говорит Гарри и трансгрессирует.
Томас прикусил губу и схватился за голову, сдавленно застонав.
— Молли! – заорал он, и где-то за окном птицы испугано взмыли в небо.
POV Лили.
— Держи вот это, малышка, это фелетон.
Я принимаю из рук дедушки мобильный телефон.
— Телефон, дедуль, — смеюсь я и обнимаю Артура.
— Если, не дай Мерлин, что-то случится, звони своему отцу, или братьям – им я тоже отдал эти… телефоны.
Дедушка у меня просто чудо, а главное – выдумщик. Однажды зимой Джим развалил свои санки, вот деда взял гладильную доску и присобачил к ней лыжи. Приземленность у этой штуки, правда, никудышная, зато помещаются на ней трое людей.
Мама бегает вокруг меня, то поправляя мне волосы, то напоминая о времени возвращения домой, Джим с Алом просят привести им из Америки бейсбольные куртки, потому что «сейчас они реально модные», а папа мне дает контакты своих знакомых из Иллинойса, которые помогут нам в случае чего.
— А куда вы собственно меня отправляете? – интересуется Сириус, вертя в пальцах волшебную палочку.
— Сириус, ты мне доверяешь? – спрашиваю я, внимательно смотря в глаза дяди и закидывая себе на плечо портфель.
— Нет, — честно отвечает он, а я широко улыбаюсь, ведь этот ответ ожидаем.
— Хорошо, — беру его за руку и веду к коробке с кроссовкой. – Мам, пап, к ужину не ждите. Джеймс, Альбус, не поминайте лихом, можете забрать мою коллекцию наклеек. Сириус, прошу, — торжественно показываю ему портключ.
Мы подходим ближе, и в глазах дядя я замечаю какую-то тревогу.
— Давай, на три, — говорю я Сириусу. – Один, два…
На счет «три» мы крепко ухватываемся за старую обувь, и мгновенно всё вокруг превращается в хаотичный вихрь красок. Перед глазами так рябит, что хочется разорвать эту пелену, которая обволакивает со всех сторон.
— Отпускай! – кричу я. В ушах так свистит, что я сама не слышу, что ору, но Сириус отпускает кроссовок, а вслед за ним и я.
Я больно шлепаюсь пятой точкой о землю, Сириус шипит от боли в затылке в двух метрах от меня.
— Неплохо приземлились, да? – улыбаюсь я, потирая полупопие.
Сириус предпочитает тактично промолчать, нежели обрушить на меня поток ругательств.
— Где мы? – бурчит он.
Я поднесено вскакиваю на ноги и торжественно объявляю:
— Добро пожаловать в Спрингфилд, штат Иллино-о-о-о… Какого хрена?
Тупо пялюсь на придорожный бигдорд с яркой надписью: «Добро пожаловать в Колумбию!». Вот так сюрприз и с боку бантик.
— Мы в США?! – восклицает Сириус, становясь около меня.
Вокруг нас сочно-зеленые деревья, а под ногами ровная бесконечная трасса, ведущая к далекому островку города. Знак у дороги сообщает: «До заправки 2,5 км».
— Какого милого мы делаем в США, Лили? – медленно, с плотоядной улыбкой спрашивает Блэк.
Поскольку я понимаю, что сейчас мы застряли в глубокой заднице мира, я выдаю дяде все, как есть: что я нашла его подружку, что напрягла папу достать портключ, который, по ходу, барахлит, через каждый три слова извиняясь и прошу не скармливать меня динозаврам за непослушание. А Сириус зол, ой, как зол!
Уже на девятом «извини» он вынуждает меня замолчать и кричит, вцепившись костлявыми пальцами мне в плечи:
— Почему ты всегда всем помогаешь? Почему? Людям плевать на это, поймешь ты это, или нет? Люди это не радужные пони, которые внимают твоей помощи и вовек не забудут, как ты однажды достала для них котенка с дерева! Люди – это сволочи со сволочной начинкой, облитые сволочизмом! Прекрати вмешивать в жизни других, лучше заботься о своих проблемах!
Захотелось под землю провалиться, а ещё, по-моему, я вот-вот расплачусь. Отстраняюсь от Сириуса, скидываю его ладони со своих плеч, разворачиваюсь и ухожу. Куда? Не знаю. Просто валю вперед, зло бросая на ходу через плечо:
— А, знаешь, ты прав! Не хочу больше быть добренькой.
— Лили! – окликает меня Блэк, но я не останавливаюсь.
— Больше не хочу помогать, если всем на это плевать, — в горле образовался ком и говорить становится все труднее и труднее. – Не хочу делиться последним эклером…
— Лили, остановись! – я слышу, как дядя идет за мной, поэтому ускоряю шаг.
— … не хочу стоять на шухере, пока Джеймс целуется в комнате с Лайзой Нотт. – Глаза щиплет, а слова более походят на детский лепет. – А ведь я тоже очень люблю эклеры, а когда Лайза приходит к нам по вторникам в одно и тоже время, по телику крутят мой любимый сериал, но об этом ник… никто не дума-ает… вообще.
— Я не хотел, — теперь виновато говорит Сириус.
— А ещ…ё… больше я не х… хочу, чтоб мой любимый… дяд…ушка был счастлив, — всхлипываю во всю. – Ведь я злая и эго…центричная стерва.
— Лили!
Внезапно я оказываюсь в крепком кольце объятий. Сириус обнимает меня со спины и не дает уйти дальше, бормоча мне в макушку:
— Дурочка.
— Ну вот! Стерва, так ещё и дурочка, — проревела я.
Жаль, что я никогда не умела плакать так, как в мелодрамах – красиво, со скупой слезинкой, котящейся по щеке. Так нет! Мой плач всегда сопровождается градом слез, соплями, слюнями, шмыганиями носом. На эмоциях я развернулась и уткнулась носом в грудь Сириуса (надеюсь, он простит мне мокрую майку). От него пахнет куриными ножками и сладким сиропом.
— Прости, ЛиЛу, — гладит меня по спине. – Я погорячился. Совсем не думал, что несу. Тем более я чертовски труханул, когда ты рассказала о Нине. Простила?
— Амыдбремсакнне? – несвязно промямлила я в майку Сириус.
— Ну, конечно, мы доберемся до Нины, — ответил дядя. – Сейчас же пойдем на заправку, позвоним твоему отцу и попросим о помощи, а то батарея телефона Артура скоро здохнет.
-Кпшишьмнэклров?
— Ну, конечно, я куплю тебе эклеров.
— Лблютбя.
— И я люблю тебя, маленькая.
Добирались мы до заправки долго, потому что солнце парило, а Сириус «уже не такой молодой, чтоб бегать». Пока Сириус расплачивался за эклеры и пирог с бананами, молодой парень за стойкой с комиксами услышал у меня британский акцент и попросил рассказать ему о Королеве в его подсобке, за что получил в бубен от Блэка.
Телефон, как по закону подлости, не работал, но к Сириусу подошел какой-то дядька в джинсовой жилетке и восхищенно прошептал:
— Ты волшебник! Я тоже.
Как оказалась, у Блэка из заднего кармана джинсов палено торчала волшебная палочка. Дядька представился Айзеком и сказал, что может взять служебную машину и подбросить нас до Сент-Луиса, где даст нам немного денег на автобус до Спрингфилда.
Знаете, я мысленно поблагодарила того криворукого волшебника, который делал наш портключ, что забросил нас не так уж и далеко от Спрингфилда, а ведь могло быть хуже. Вот моя кузина Молли когда-то наколдовала портключ, который закинул папу и дядю Рона в Африку.
Зарядки на телефоне Артура хватило на один звонок отцу, чтоб сказать ему – у нас все хорошо, немного задержимся, не волнуйся, не ори, пожалуйста, в трубку. Айзек оказался очень скучным собеседником – всё, о чем он говорил, касалось запчастей машин и разных видом бензина, но он клепал вкуснейшие сандвичи с индейкой. Когда мы доехали до Сент-Луиса, солнце уже опускалось за горизонт. Айзек, как и обещал, дал нам денег, оставил на дорогу парочку сандвичей и отправился в добрый путь обратно до Колумбии. Ночь с Сириусом мы провели на автовокзале, скрутившись в три погибели в твердых креслах в жале ожидания. Я накормила какого-то бродячего кота индейкой из сандвичей, а он уснул у меня на коленях, урча.
* * *
— «Автобус до Спрингфилда отправляется в 10:15», — прогнусавил противный голос из колонок.
Сириус уже давно не спал. Сказал, что его разбудила уборщица, когда брызнула ему в лицо из пульверизатора. Котяра на моих коленях заворочался, от души царапнул мне бедро и смылся.
— Я отдала тебе лучшие куски индейки! – возмутилась я, и шепотом добавила: — Типичный мужик.
Мы заняли свои места в жарком салоне автобуса. Дядя попросил белокурого малого дать ему поиграть в тетрис, но тот отказал – Сириус обиделся. И вот скажите, что ему 60 лет!
Дорога мне казалась вечностью. Жарко, майка противно прилипла к спине, чувак позади меня копает сидение. Но вполне сносно, скажу я вам, как человек, который несколько раз ездил в автобусе «Ночной рыцарь»! Во время нечастых остановок я протискивалась между сидениями к выходу, чтоб глотнуть свежего воздуха.
— Вставай, соня, — кто-то ощутимо толкнул меня в плечо. – Лили, к тебе Дерек пришел.
— Что? Где? – я сонно замотала головой, разлепив глаза. Автобус. Наглая рожа Сириуса. Козел.
— Мы в Спрингфилде, — радостно, но с нотками переживания сказал Блэк.
Сладко потянувшись, я закинула на плечи портфель и двинулась к выходу. Спрингфилд встретил нас приятным прохладным ветерком.Мы с Сириусом зашли в какую-то кафешку, где у нас был разговор по поводу дальнейших действий. План прост, говорю я.
— Мы идем в дом Нины, вы встречаетесь взглядами, между вами пробегает искра, целуетесь и живете долго и счастливо.
Блэк долго, долго смеется, пока я не бью его кофейной ложечкой по лбу.
— Я серьезно!
Потом он что-то мямлит о том, что все не бывает так просто, он не готов, опасается, что Нина выставит его за дверь. Но судьбу-то попытать стоит! Кто не рискует, тот не пьет огневиски! Говорю ему, мол, не будь тряпкой, Сириус! Обиделся, но виду не подал.
Приблизительно час мы бегали по городу с развернутым листочком с адресом Маккинон, просили показать нам, куда идти. Пожилая женщина с тату «Rock’n’Roll forever» на левом плече привела нас к красивому одноэтажному домику с ухоженным садом и белой изгородью. На двери весел золотой колокольчик с цепочкой, на крыльце серый коврик с надписью «Welcome».
— Видишь, тебе уже рады, — кивнула я на коврик и хлопнула Сириуса по плечу, чтоб подбодрить. – Не бойся, я буду рядом.
Дядя тяжело сглотнул и кивнул. Короткими шагами он приблизился к крыльцу, переступил сразу через три ступеньки, остановился возле коврика. Поднял руку, чтоб позвонить в колокольчик, но тут же опустил.
— Сириус! – шикнула я.
Пока не передумал, Блэк, как сумасшедший, затрезвонил в колокольчик. Я неосознанно закусила ноготь (точнее то, что от него осталось) на мизинце, как делаю всегда, когда нервничаю.
— Подождите минутку! – раздался глубокий, с нотками хрипотцы, женский голос за дверью.
Казалось, сердце Сириуса ушло в пятки: краска схлынула с лица, пальцы задрожали. В одну секунду он ринулся ко мне, но я затолкала его обратно на крыльцо. Теперь я стояла рядом с ним, чтоб у него не было возможности ретироваться.
— Уже иду, — она близко, совсем близко…
Дверь открылась почти бесшумно (не то, что у меня в комнате – скрипит так, будто коту прижало хвост) и на пороге остановилась улыбчивая женщина лет Сириуса с белесыми волосами, заплетенными в косу, и в веселом передничке, об который она вытирала свою руки. Папа мне показывал фотографию Нины и это, несомненно, была она. Первым делом мисс Маккинон посмотрела на меня, будто я девочка-скаут, которая пришла предложить ей купить печенья, и когда она улыбнулась, глубокие морщинки показались в уголках её губ и глаз. Она была такой сияющей и красивой для своих лет, что я мысленно одобрила выбор дяди и подарила ей ответную улыбку. Но когда Нина перевела взгляд на Сириуса, уголки её губ опустились, а на лице отразился такой спектр эмоций, что мне их не передать. Удивление, трепет, неверие… Но потом в её синих глазах полыхнул злой огонек.
— Здравствуй, Нина, — неуверенно улыбнулся Сириус.
— «Здравствуй, Нина»? – тихо прошипела она, подступив к дяде. – Это всё, что ты можешь сказать? «Здравствуй, Нина»? О, Мерлин, мы не виделись сорок лет, Бродяга!
— Бродяга? – я недоуменно взглянула на дядю.
— Потом, — махнул он мне рукой.
— Ни одного письма! У тебя бы рука отсохла, напиши ты хоть жалкую строчку: «Я жив»? Я же… я же думала, что война забрала тебя, — Нина всхлипнула, и схватилась за сердце. О-о-о, ещё сердечного приступа здесь не хватало!
Блэк тронулся с места, чтоб помочь своей школьной подруге, но та, сделав шаг назад, весьма не по-женски нанесла Сириусу апперкот, достойный аплодисментов. Рука у неё, слава Годрику, легкая, да и основная сила пришлась на подбородок дяди, так что отделался Сириус легким шоком. Но то, что эта дамочка сделала после, вообще никак не вяжется с её ударом – как кинулась на шею Блэка, да как поцеловала!
Целовались они долго, несмотря на мои деликатные покашливания и "Да отклейтесь уже!".
— Я скучала, — прошептала Нина, отстранившись от Сириуса, но все ещё обнимая его за шею.
— Тогда зачем ударила? – со смешком спросил дядя.
— Мне показалось это уместным, — пожала плечами Маккинон и потянулась за очередным поцелуем, когда я простонала:
— О-о-о, Мерлин, я, конечно, все понимаю, но мой желудок урчит от голода, а из вашей кухни я, кажется, слышу, запах миндального печенья.
— Нина, это моя маленькая невоспитанная племянница — Лили, — любезно представил меня своей даме Блэк. – И если ты её не накормишь, всем вокруг будет очень плохо.
— Ну, здравствуй, Лили, — Нина положила мне руку на спину, провожая в дом. – Надеюсь, ты любишь шоколадное суфле?
— Мисс, вы лучше спросите, что я не люблю!
Сириус и Нина так и не поженились, как я мечтала, но прожили невероятную жизнь вместе, наверстывая упущенные годы. Но это уже другая история, которая, впрочем, не так важна. Важно то, что сейчас мы сидим за обеденным столом мисс Маккинон и угощаемся вкуснейшим миндальным печеньем, и я ещё никогда не видела Сириуса таким счастливым. Они с Ниной говорят и говорят, бросают друг на друга теплые взгляды и, кажется, держаться за руки под столом…
