Глава 2Едва до сознания Роуз дошёл смысл сказанного, она поняла, что стала невольной свидетельницей частной беседы. Правильнее всего было бы кашлянуть, извиниться, а потом уйти. Но голос был знакомый — с легкой, едва слышимой хрипотцой. Пытаясь вспомнить, где она слышала его прежде, Роуз замешкалась и упустила момент.
Ответа было не разобрать, но говорил точно мужчина. А вот девушка не слишком переживала, что кто-нибудь может их услышать:
— Да, я в курсе. Мне жаль. Но это не поможет. Потому что дело не только в том, что ты несвободен. Дело в том, что мне это надоело. Я устала.
И снова голос собеседника оказался слишком тихим.
— Ты не слушаешь меня! — сердито и раздраженно ответила девушка. — Ты прекрасно помнишь, что я сразу сказала: эти отношения несерьёзны, и то, когда мы расстанемся, было лишь вопросом времени.
На этот раз её собеседник оказался не столь сдержан в эмоциях:
— Ты передумаешь, Роксана! — воскликнул он.
Роксана? Сколько волшебниц в возрасте от семнадцати до ста пятидесяти лет носили такое редкое имя? Да и голос ведь у неё такой, что не спутаешь ни с каким другим. Его обладательнице все пророчили будущее второй Селестины Уорбек, а она, нате вам, пошла учиться на аврора… Неужели… Роуз прижала ладони ко рту, но всё равно не смогла сдержать судорожный вздох.
— Кто здесь? — резко и настороженно спросила Роксана. Тут же раздались быстрые шаги и хлопнула дверь. Роуз, поняв, что прятаться дальше нет смысла, вышла из-за стеллажа. Мужчины в библиотеке уже не было, но Роксана стояла на месте и, увидев Роуз, изумленно вскинула брови.
— Роуз? Ты? — недоверчиво спросила она. — Что ты тут делаешь?
Роуз не знала, что ей ответить, и чувствовала себя куда более смущенной и виноватой, чем того требовали обстоятельства.
— Ну, ты же знаешь, я и библиотека неразлучны. Искала, чем себя занять, и ноги сами сюда принесли, — она решила, что лучше сказать полуправду. Роксана недоверчиво смотрела на неё некоторое время, а потом едва заметно кивнула.
— Ты с Рэндомом? Родители тоже будут?
— Да. А ты… — Роуз спохватилась, что после нечаянно подслушанного разговора это не самый корректный вопрос, но Роксана и бровью не повела:
— Одна. Фредди должен приехать завтра, если папа отпустит его из магазинчика.
Повисла небольшая пауза. Роуз лихорадочно пыталась придумать такую тему для разговора, чтобы не усугубить своё и без того щекотливое положение, но тут ее взгляд упал на часы.
— Ого, уже четверть одиннадцатого! Пора готовиться к торжественному открытию. До скорой встречи.
* * *
Сменить наряд на более праздничный — дело пяти минут. Оставшиеся сорок Роуз потратила на то, чтобы превратить торчащие во все стороны кудряшки в элегантный пучок. Что ж, приходилось мириться с тем, что от матери ей досталась не только любовь к чтению, но и шевелюра.
Оставшись более-менее довольной результатом, она постучалась в номер Рэндома, но ответа не получила. Значит, сам Рэндом наверняка уже обретался внизу, давал интервью и общался с гостями… Очень в его духе. И действительно, спустившись вниз, Роуз сразу заметила, что основная часть публики столпилась в одном месте. Оттуда то и дело слышались щелчки колдокамер. Нетрудно было догадаться, кто стал объектом внимания.
— Дорогая, иди сюда! — воскликнул Рэндом, заметив её среди гостей. Роуз было попятилась, стремясь избежать всеобщего внимания, но он уже взял её за руку и притянул к себе. Камеры защёлкали с удвоенной силой, и Роуз заставила себя улыбнуться. От следа былой раздражённости Рэндома не осталось и следа. Отвечая на вопросы журналистов, он обнимал Роуз за талию, и этот жест явно вызывал неодобрение у молодых ведьмочек.
Чувствуя себя предметом мебели, Роуз, от нечего делать, принялась рассматривать стоявших вокруг волшебников и волшебниц. Большинство с интересом слушали Рэндома, но один из журналистов, как всегда, сохранял на лице саркастическое выражение. Малфой перевёл взгляд с Рэндома на Роуз и едва заметно ухмыльнулся. Она вспыхнула. Чувство неловкости от всеобщего внимания усилилось десятикратно, и Роуз была просто невероятно счастлива, когда двери зала открылись и публика поспешила внутрь.
Видно, организаторы праздника не поскупились на чары, потому что красивее этого зала был только Большой зал в Хогвартсе. В воздухе едва заметно покачивались свечи, стены уходили ввысь и растворялись в цветных облаках, из которых сыпались крошечные конфетти. Они медленно кружились в воздухе и переливались, словно пыльца фей, предусмотрительно зачарованные таким образом, чтобы исчезнуть мгновением раньше, чем коснутся кого-нибудь из гостей.
Их столик несколько отличался от остальных — видимо, потому что был поставлен в последнюю очередь — и находился довольно близко к сцене. На столе лежали карточки с именами тех, кому предназначались места. Роуз взяла одну из них. Эллисон Криви — интересно, кто это? Эту фамилию Роуз уже слышала. Кажется, так звали одного мальчика, который учился с её родителями и погиб в битве за Хогвартс. Криви – не самая распространённая фамилия. Интересно, кем ему приходилась Эллисон? Сестрой?
— Только не это! — воскликнул Рэндом, который с неприязнью разглядывал одну из карточек. Уже догадываясь, что на ней написано, Роуз подошла к нему и заглянула через плечо. Так и есть — на карточке было выведено «Скорпиус Гиперион Малфой». Надо признать, это имя, всегда казавшееся Роуз нелепым, в обрамлении старинных завитушек смотрелось весьма органично.
— Достопочтенный мистер Вуд, вчерашний удар по голове лишил вас тех немногих интеллектуальных способностей, которыми вы обладали? Тогда позвольте заметить, что здесь написано моё имя, а не ваше, — подошедший Скорпиус мягко выудил из рук Рэндома карточку. — А вот эта, кажется, ваша, — добавил он, помахивая в воздухе другой.
— Малфой, какого дементора ты забыл за нашим столом? — разозлился Рэндом, вырывая свою карточку из рук Скорпиуса.
— Извини, не заметил на нём крупных букв «зарезервировано для Важной Шишки».
Роуз не знала, чем закончилась бы начинавшаяся ссора, если бы не вмешалась появившаяся дама. Несмотря на возраст, она казалась очень деятельной.
— Скорпи, дорогой, я вижу, ты выбрал для нас самое лучшее место, которое только можно себе представить! Мистер Вуд, какая удача! Позвольте поздравить вас со вчерашней сокрушительной победой! — всё это она выпалила почти на одном дыхании и сладко улыбнулась Рэндому, демонстрируя ровные и белые зубы, которые напоминали о последних успехах колдостомотологии.
Пожав руку успокоившемуся Рэндому, дама внимательно оглядела Роуз, у которой сразу возникло ощущение будто она — товар в магазине, настолько оценивающим был этот взгляд. Такой бывает только у репортёров, которые прикидывают, в каком свете им преподнести очередную новость. Встретившись глазами с Роуз, дама нисколько не смутилась и подала руку и ей:
— Приятно познакомится, мисс…
Роуз очень не хотелось представляться, но правила приличия этого требовали:
— Мисс Уизли, мэм.
— О, зовите меня Ритой, милочка, — сказала та и улыбнулась накрашенным яркой помадой ртом.
Ах, вот оно что. Стало быть, это Рита Скитер, воспоминания о которой дядя Гарри неизменно сопровождал фразой «дементор её поцелуй» . Нетрудно догадаться, что, вернувшись в номер, она первым делом накатает двухстраничную статью с дешёвым названием «Пассия Рэндома Вуда: ангел или демон?»
— Скажите, мисс, а кто именно ваши родители? — Рита решила не терять времени и узнать интересующие её подробности напрямую. «Вас, Уизли, расплодилось столько, что поди разберись!» — так и читалось в её взгляде. — А впрочем, можете не отвечать, узнаю эти непослушные кудряшки, — продолжила она, захватив двумя пальцами и покрутив выбившуюся из причёски Роуз прядь. Пальцы заканчивались длинными заостренными ногтями, что только усиливало сходство Скитер с хищной птицей. Роуз с трудом удержалась от того, чтобы не оттолкнуть в сторону её руку, и лишь осторожно отстранилась. — В своё время эти локоны пленили сердце другого прославленного игрока в квиддич. Правда, тот был ловцом. Но, в отличие от матери, вы, я вижу, сделали верный выбор, — сказала она и подмигнула Рэндому.
Под ошибкой мамы она подразумевала её замужество? Роуз настолько оторопела, что не смогла ничего сказать. Скитер как ни в чём не бывало обратилась к Малфою:
— Скорпи, сделай пару кадров мистера Вуда с его очаровательной спутницей, пожалуйста. Они пригодятся нам для завтрашней статьи.
Трудно сказать, кому эта идея не понравилась больше, но, к счастью, радостный голос за их спинами произнёс:
— Роуз! Рад тебя видеть.
— Дядя Невилл! — воскликнула та, просияв улыбкой, и кинулась ему на шею. — А я и не знала, что мы с вами за одним столом.
— Я и сам не знал, надо сказать спасибо Алисе. Смотрю, ты стала настоящей красавицей, прямо как твоя мать. А этот юноша — неужели это Рэндом Вуд, который прогулял на седьмом курсе почти все мои уроки?
— Боюсь, что так, сэр, — улыбнулся Рэндом. Ярко-зелёное перо Риты Скитер в это время строчило что-то в блокноте. На Невилла Лонгботтома та даже не смотрела — он и его скромная праздничная мантия были для неё недостаточно сенсационны.
Тем временем к их столику подошли ещё трое; супружескую пару Роуз прежде никогда не видела, а вот темнокожий мужчина был ей знаком.
— Как поживаешь, Скорпиус? — сказал тот, протянув для приветствия руку, которую Малфой тут же пожал.
— Мистер Забини, добрый вечер. Рад вас видеть.
Дафна Забини, в девичестве Гринграсс, вот уже месяц была пациенткой Роуз в «Святом Мунго». Случай Дафны был интересным с точки зрения медицины, её болезнь приводила в удивление многих врачей, и Роуз была горда тем, что именно ей доверили лечение миссис Забини.
Блейз узнал её, потому что наклонил голову в знак приветствия и произнёс:
— Мисс Уизли.
— Добрый вечер, мистер Забини.
— Я надеюсь, уезжая сюда, вы оставили мою супругу в надёжных руках, — полушутливо-полусерьёзно произнёс он.
— Не беспокойтесь, о ней есть, кому позаботиться. А в случае чего-то непредвиденного я всегда готова вернуться к своим обязанностям. Честно говоря, не очень люблю подобные мероприятия, — Роуз поморщилась от вспышки очередной колдокамеры.
— Я рад, что именно вы занимаетесь Дафной, — сказал Блейз, и Роуз слегка зарделась. Признание заслуг всегда приятно, но, кроме этого, Блейз Забини казался ей человеком, который не привык попусту разбрасываться такими словами. — Позвольте вам представить моих друзей. Это мистер Маркус и миссис Панси Флинт.
— Мисс Уизли. Можно было бы догадаться, — презрительно изогнула губы миссис Флинт, скользнув взглядом по отливающим рыжиной волосам Роуз.
— Мистер Вуд, — в том же тоне приветствовал Рэндома Маркус. — Слышал о ваших успехах на чемпионате, — но не успел тот поблагодарить за похвалу, как Флинт добавил: — Надеюсь, вы стали играть лучше с того матча на седьмом курсе, когда команда моего сына разделала вас подчистую?
После столь прохладных приветствий все потихоньку стали рассаживаться за столом, и только тут Роуз с удивлением обнаружила, что за ним уже сидел один… мужчина? Старик? Так или иначе, это был колдун мужского пола, а вот определить его возраст было весьма затруднительно, да и внешностью он обладал самой заурядной. Если бы Роуз столкнулась с ним на улице, то уже через минуту вряд ли бы вспомнила об этом. Но здесь он выделялся: его праздничная мантия явно знавала лучшие времена, да и щетина на щеках не придавала солидности. Когда Роуз встретилась с ним глазами, он подмигнул ей; чувствуя себя неловко, она тут же отвела взгляд, чтобы заметить, как женщина среднего возраста присаживается рядом с ней. Судя по табличке, это была та самая Эллисон Криви. Рядом с ней, одной рукой придерживая для неё стул, а другой пожимая руку Невилла, стоял мужчина с волосами мышиного цвета.
— Деннис, рад тебя видеть!
Деннис? Роуз напрягла намять. Кажется, это был брат того мальчика, что погиб в битве за Хогвартс.
— А вы, наверное, дочь Рона и Гермионы, Роуз? — спросил Деннис. — Приятно познакомиться.
Роуз пожала его тёплую ладонь и, не зная, что ещё добавить, произнесла:
— Мои родители рассказывали о вашем брате… Он был героем.
— Да. Был, — на лицо Денниса набежала тень, но спустя несколько мгновений он через силу улыбнулся. — А это моя жена, Эллисон.
Роуз обменялась с ней кивками и, в свою очередь, представила Рэндома.
— Как же, как же, наслышан о вас, молодой человек. Тот ваш бросок, если так можно выразиться, это просто феерия! Какая точность!
Между ними завязался разговор о квиддиче. От нечего делать, Роуз принялась считать стулья за столом. Оглядевшись, она пришла к выводу, что каждый стол был сервирован на пятнадцать человек. Почти все места в зале были заняты. А у них не хватало... Роуз быстро прикинула: она, Рэндом, Малфой, Скитер, Забини, чета Флинтов, чета Криви, дядя Невилл и тот незнакомец, который, похоже, задремал. Её родители приедут только завтра, стало быть, им до пятнадцати не хватает ещё двух гостей. Наверное, ещё одна супружеская пара.
Но через минуту выяснилось, что Роуз ошибалась. К их столу подошла пожилая волшебница, с которой она сегодня уже столкнулась у входа в пансионат. По случаю праздника та надела ещё больше амулетов и талисманов, если только это было возможно, и сменила шаль на более цветастую.
— Добрый вечер, мисс Трелони, — поприветствовал её Невилл.
— Добрый? Нет, от него исходят совсем другие вибрации. Я чувствую смерть, — с придыханием возвестила она, усевшись на своё место. Роуз чуть не поперхнулась от неожиданности.
— Не обращай на неё внимания, — вполголоса сказал Невилл. — С возрастом она чувствует смерть по сто раз на дню. Не иначе как свою собственную.
Роуз захихикала, да и дядя Невилл улыбнулся собственной шутке, но улыбка на его лице быстро погасла, сменившись гримасой, в которой неверие было перемешано с отвращением. И обращено оно было на невысокую пожилую даму в бледно-розовой мантии и с большим старинным ожерельем на шее. Роуз вспомнила, что уже видела сегодня эту ведьму. И снова её посетило чувство, что она её откуда-то знает.
На лице Денниса, до этого увлеченно слушавшего рассказ Рэндома, появилось примерно то же выражение, что и у Невилла.
— Мисс Амбридж? Что вы тут делаете? — вырвалось у него.
— По правилам хорошего тона принято представляться, — вместо ответа сказала она.
— Деннис Криви. Возможно, вы помните мою фамилию, потому что примерно тридцать лет назад вы пытались доказать, что мы с моим братом украли наши волшебные палочки и обманным путём попали в Хогвартс.
— Я всегда действовала в интересах нашего министерства, — поджала губы Амбридж.
Деннис не нашёлся, что сказать.
— Но вы получили приглашение? — теперь уже пришёл черед Невилла удивляться. Остальные следили за разговором с напряжённым вниманием.
— Да. Наконец-то после стольких лет игнорирования моих заслуг министерство оценило мою преданность по достоинству.
— После всего, что вы сделали в военное время? Время, которое даже отказывались признать военным! — не унимался Невилл.
— Повторю, я действовала сугубо в интересах министерства. Вам не в чем меня упрекнуть.
— Не в чем? Вы правда так считаете? — спросила Эллисон Криви. Она говорила тихо, но Роуз, взглянув на её руки, заметила, что они сжаты в кулаки, а костяшки пальцев побелели.
Амбридж проигнорировала её реплику. Вокруг было шумно, за соседними столами слышались громкие разговоры и смех, но за их столом повисло тяжёлое молчание.
Стало быть, это Долорес Амбридж… Ни отец, ни мать, ни кто-либо из её многочисленных родственников не любил вспоминать эту женщину, а расспросы приводили лишь к тому, что папа начинал ругаться, дядя Гарри потирал тыльную сторону правой руки и уходил из комнаты, а мама укоризненно смотрела на Роуз и просила больше не поднимать эту тему. Что же такого ужасного сделала эта женщина, если даже дядя Невилл сейчас так разозлён?..
Внезапно Трелони нарушила тишину.
— Чёртова дюжина. Первый, кто поднимется из-за этого стола, умрёт, — мрачно и с явным удовольствием в голосе изрекла она.
Роуз в смешанных чувствах взглянула на дядю Невилла, но тот уже не улыбался.
Словно из ниоткуда зазвучала торжественная музыка, и оцепенение спало. Свет стал приглушённым, разговоры и шепотки в зале стихли. Кулисы, скрывавшие сцену, разъехались в стороны; на ней стоял человек, казалось, меньше всего подходивший для роли ведущего, потому что в нём всего было три с половиной фута роста. Но Роуз с радостью присоединилась к бурным аплодисментам, потому что, как и большинство в зале, узнала Филиуса Флитвика, преподавателя Чар в Хогвартсе.
— Дамы и господа, — когда аплодисменты стихли, его голос зазвучал на весь зал, усиленный Сонорусом. — На часах ровно полночь, а это значит, что второе мая уже наступило! Я рад приветствовать вас на торжественном открытии праздника, посвящённого тридцатилетию победы во второй магической войне с Вольдемортом! — снова переждав шквал аплодисментов, он взмахнул рукой, и в ней, откуда ни возьмись, появился кубок. Едва слышное шипение привлекло внимание Роуз. Она присмотрелась — и точно: на их столе оказалось тринадцать кубков, ровно по числу сидящих. Каждый стоял в некотором отдалении от гостя, которому предназначался, и в полутьме пузырьки шаманского красиво искрились в пламени свечей.
Флитвик продолжил свою речь:
— Пожалуй, в этом зале нет ни одного человека, которого война обошла стороной. Некоторые лишились родителей, некоторые — братьев или сестер, кто-то потерял друга… Эта ужасная война унесла жизни многих хороших людей, талантливых ведьм и колдунов. Мы ещё вспомним их сегодня, а первый тост за то, чтобы подобных войн больше не случалось! — Флитвик приподнял свой кубок, и сотни людей в зале повторили его жест за своими столами.
Вокруг послышались смех и радостные пожелания. Роуз взяла свой кубок. Какого дементора? Пусть ей не очень повезло с компанией за столом, но это не повод отказываться от празднования.
— За победу! — сказала она, поднимая кубок.
— За победу, — ответил ей нестройный хор из двенадцати голосов. Все выпили.
Внезапно Долорес Амбридж, сидевшая по диагонали от Роуз, стала задыхаться. Она подалась вперёд, её тело свело судорогой, но она всё равно тянула руки к горлу, словно могла себе этим помочь. Не теряя времени, Роуз выскочила из-за стола и подбежала к ней.
— Анапнео! — воскликнула она, взмахивая волшебной палочкой. Это заклинание, призванное прочищать дыхательные пути, помогло лишь на пару секунд, после чего Амбридж снова могла лишь сипеть. Роуз в отчаянии повторяла попытки, но с каждым разом заклинание приносило всё меньший результат.
Амбридж доживала свои последние минуты, если не секунды, её лицо приобретало всё более синюшный оттенок. Последним усилием воли она взглянула на Роуз и попыталась что-то сказать, но вместо слов из открытого рта пошла лишь пена. Предсмертная агония длилась ещё несколько мгновений, после чего скрюченное последней судорогой тело Долорес Амбридж рухнуло на стол. Её кубок опрокинулся, и в наступившей по всему залу тишине было слышно, как капает шампанское, стекая со стола.
