Украденное Рождество

Декабрь 1999 года

Декабрь 1999 года

Сегодня Рождество, и вместо того, чтобы праздновать вместе со всеми в Норе, я вынуждена лежать в одиночной палате Святого Мунго с отравлением.

И в этот раз чертов Малфой не виноват. Он меня предупреждал, что не стоит пробовать индийскую кухню! Но нет же, захотелось мне разнообразия, мы как-никак с ним поймали контрабандиста, который нелегально продавал в Лондонские аптеки поддельные зелья. И зачем я потащила Малфоя в тот ресторанчик? Не могла дома с Роном отметить удачно завершенное дело? Ладно, что сейчас думать о том, что было бы «если бы не». Сама виновата.

— Гермиона, если хочешь, мы можем остаться с тобой, — предлагал Гарри, но я видела, как он смотрел на Джинни. Конечно же, он хотел Рождество провести вместе со всеми в Норе, а после — на Гриммо с Джинни. И я не могу его за это винить. Сама такая же…

Рон сидел у моей постели, уставший — он ушел из аврората и теперь помогал Джорджу в магазине. Мы это, конечно, не обсуждали, но мне кажется, что таким способом он пытался помочь Джорджу пережить смерть Фреда. Я не могу лишить их всех Рождества. Я же не Гринч, в конце-то концов.

— Да ладно вам ребят, — наиграно бордо воскликнула я. — Все равно мне скоро принимать зелья и спать, нельзя нарушать режим. Идите, повеселитесь за меня! Мне нужно больше отдыхать…

Гарри с Джинни ушли, оставив нас с Роном вдвоем. Он помялся, неуклюже обнял меня, поцеловал и ушел. Предательские слезы навернулись на глаза. Ну как Рон мог быть таким? Неужели он не понимал, что мне не хотелось оставаться одной в Рождество? Такое чувство, что я должна ему все объяснять. К тому же, это уже третье Рождество, которое мы празднуем отдельно друг от друга.

Рон ушел, и после него остался запах пороха — опять с Джорджем что-то взрывали — и принесенного им пирога Молли. От этого запаха меня затошнило. Мне нельзя пирога — после отравления-то. Как Рон мог быть таким невнимательным? Я же его девушка, дементор его дери!

Жгучая обида глубоко засела в сердце. Я люблю Рона за все его достоинства и недостатки, но его невнимательность по отношению ко мне перечеркивает все.

Я взяла сверток, который лежал около пирога, и развернула: зеленый свитер с буквой «Г» посередине от Молли. Я тут же надела его на себя, чтобы хоть он согревал меня в Рождество.

Второй год подряд меня лишали Рождества. Да, в этот раз отчасти я виновата, но все же я надеялась, что сегодня Рон останется со мной. Но Рон, как всегда, ничего не понял.

Я взяла книгу и принялась читать. Что еще я могла делать в одиночной палате, да еще и в Рождество? Но прочла я всего лишь первую страницу и то абсолютно не поняла ни слова.

Гарри, Джинни и Рон были со всеми в Норе, праздновали. Даже чертов Малфой с кем-то праздновал Рождество. У меня такое чувство, что жизнь повернулась ко мне задом. Ну, или я вела себя не слишком хорошо весь год, и поэтому кто-то решил опять лишить меня Рождества.

Я отложила книгу — сегодня мои верные друзья отвернулись от меня — и решила лечь спать: хотелось, чтобы этот день как можно скорее закончился. Но сон не шел. Я начинала злиться — все против меня.

Натянув халат, поверх свитера и пижамы, я решила пройтись по коридорам святого Мунго. Не знаю зачем. Возможно, потому что палата меня угнетала. К моему удивлению, ни в палатах, ни в коридорах не было никаких рождественских украшений. Только у выхода из отделения, на столе у дежурного колдомедика стояла маленькая елка.

Вернувшись в свою комнату, я ее совсем не узнала. Под потолком парили свечи — совсем, как в Хогвартсе. На зачарованном окне и стене висели и мигали огоньки, в углу стояла небольшая наряженная елка. По палате плыл запах хвои, который перебивал тошнотворный запах пирога. По полу ходил Санта-Клаус и распевал рождественскую песенку. Над дверью висела омела, а на стенах были гирлянды из остролиста и плюща. Сразу появилось ощущение праздника, я улыбнулась.

Неужели Рон вернулся?..

— С Рождеством, Грейнджер, — услышала я и обернулась к своей кровати; кресло, где еще совсем недавно сидел Рон, было занято.

Чертов Малфой.

— Что ты здесь делаешь?

— Я не мог не проведать тебя! — Малфой поднялся с кресла. — Ты мне совсем не рада?

— Разве ты не должен быть где-то в другом месте? С кем-то другим? — нахмурилась я.

— Вот так и делай хорошие дела. — В голосе Малфоя прозвучала плохо скрытая обида.

— Просто это немного неожиданно, — отчего-то краснея, сказала я. — Я подумала, что это… а в прочем, не важно. Чай будешь?

— Буду, — удивленно кивнул Малфой.

— У меня есть черный и травяной — мне больше ничего нельзя. Какой будешь?

— Черный, — ответил Малфой и сел обратно в кресло.

Пока я колдовала с чаем, Малфой сидел, молча о чем-то размышляя.

— Думал, что тебя отпустят на Рождество, и ты проведешь его в Норе с Уизли.

— Колдомедик Финниган сказал, что продержит меня здесь еще пару дней, — пожала плечами я.

— Кто бы мог подумать, что Финниган станет колдомедиком? Он не взрывает пациентов?

— Ты пришел, чтобы оскорблять моих друзей?

— Расслабься, Грейнджер, — усмехнулся Малфой.

— И все же: зачем ты пришел? — спросила я и протянула ему кружку с чаем.

— Грейнджер, ты не можешь не задавать вопросов? — скривился он и брезгливо посмотрел на чашку: — Какая… красивая чашка.

— Пришел испортить мне еще одно Рождество? Да ты мой личный Гринч! — вспылила я.

— Гр… кто? Это маггловское ругательство? — Малфой нахмурился.

— Забудь, — махнула я рукой и сделала глоток мятного чая.

Малфой несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом тоже принялся пить чай. В палате стало тепло, — или это от чая? — и я сняла халат. Малфой скривился, когда увидел мой свитер, но промолчал.

Ощущалась некая неловкость, ведь Рождество — семейный праздник, а я провожу его с Малфоем, который сидел напротив меня и пил чай из чашки с карикатурой Гарри: тот летал по периметру чашки и пытался поймать снитч. Странное чувство, если честно. Мне было комфортно, Малфой создал ощущение праздника, но я ждала от него какого-то подвоха. Он просто обязан испортить мне Рождество, не зря же он столько времени отравлял мою жизнь.

Я слышала, что Малфою Праудфут предлагал другого напарника, но нет — он остался со мной. Мотивируя это тем, что мы сработались, но я-то знала правду! Он остался, чтобы отравлять мою жизнь.

Чертов Малфой.

Наверное, усталость, злость на Рона и рождественский дух сделали свое дело, потому что время с Малфоем летело незаметно. Других причин я не видела. Мы пили чай, разговаривали о работе, а потом (не хочу искать этому объяснение), мы заговорили о детстве, о прочитанных книгах, о будущем. Это было очень, очень странно и неправильно.

Был один момент, который мне надолго запомнится. Во время разговора о детстве, о том, как мы отмечали Рождество раньше, Малфой на некоторое время выпал из реальности. Он рассказывал о том, как на Рождество получил первую настоящую метлу, как после рождественского пудинга отец разрешил ему опробовать её в доме, и как переживала за него мама, хотя и знала, что он, Малфой, справится.

Малфой резко замолчал, уставившись в одну точку. Тишину в палате нарушал только Санта-Клаус, который наматывал круги по комнате и пел свои рождественские песни. Я смотрела на Малфоя, на то, как он сжимал в руках чашку, как спала с его лица маска, как мигали огоньки и отражались в его волосах. А потом он перевел тему, и момент был упущен.

— Когда я была маленькой, мы с мамой пекли печенье в форме елочек, украшали дом снаружи и внутри. А вечером, когда к нам приезжали родственники, пели рождественские гимны. Была у нас такая традиция.

— Ты поешь, Грейнджер?

— Абсолютно отсутствует и голос, и слух, — улыбнулась я. — Но когда мы пели вместе, это не имело никакого значения. Главным было то, что мы вместе.

На последнем слове я не сдержалась и зевнула.

— Ты, я вижу, устала. Я пойду, Грейнджер.

Малфой поднялся с кресла, наклонился ко мне и поцеловал меня в лоб.

— С Рождеством, Грейнджер, — кивнул он мне и направился к выходу из палаты.

— Малфой! — окликнула его я, но абсолютно не знала, что хочу ему сказать.

— Надеюсь, я смог вернуть тебе украденное Рождество? — на его лице была едва различимая улыбка.

Я удивленно смотрела на него и совсем ничего не понимала, не знаю, откуда во мне взялись силы, чтобы кивнуть, а когда он почти вышел из палаты, я добавила:

— С Рождеством, Малфой!

Желания думать обо всем этом не было, поэтому я закрыла глаза и заснула. Утром, я увидела на тумбочке у кровати полезный завтрак, зелья и поздравительную колдооткрытку от администрации Святого Мунго.

Я осмотрела палату: волшебство Рождества исчезало. Поющего Санта-Клауса не было, огоньки мигали слабо, местами гирлянда отсутствовала. Только елка была такой же, как и вчера: вся в огоньках, с красными шарами и пахла хвоей. А возле елки висел рождественский носок, из которого торчал подарок. У меня кольнула мысль, что я опять оставила Малфоя без подарка. Даже стало немножко стыдно, он вернул мне Рождество. Но я обязательно что-то придумаю!

Пока я ела отвратительную овсянку, запивая ее зельями, огоньки и гирлянды пропали совсем, оставив после себя ощущение, что Рождество было, что меня его не лишили.

Я заканчивала читать «Новейшие боевые заклинания», когда в палату вошел Рон. Он выглядел помятым, сонным, но очень счастливым.

— Привет, Гермиона! — Он обнял меня и поцеловал. — Все передают тебе привет и пожелания скорейшего выздоровления.

Я улыбнулась, надеясь, что Рон избежит разговоров о вчерашнем дне, но не тут-то было.

— Ты почему не съела мамин пирог?

— Потому что мне нельзя, Рональд, — стараясь скрыть раздражение, прошипела в ответ я, но Рон этого не заметил и отломал себе кусок.

— Ну, раз тебе нельзя, я съем, утром есть не хотелось, а пока добрался до тебя — захотел.

Я пыталась отогнать от себя мысль о том, что Рон невнимателен ко мне.

— Вчера было так круто! Мы сначала были все в Норе, Гарри принес бенгальские огни для папы, а Джордж что-то с ними сделал, и они горели, не переставая! А потом родители отправились спать, а мы танцевали. Джордж заколдовал Перси, и он танцевал на столе! Представляешь? Танцующий Перси! — Рон громко захохотал, вспоминая, как танцевал его брат. — Потом Джинни стало его жалко, и она его расколдовала.

Я натянуто улыбалась и надеялась на скорейшее окончание рассказа. Рон же, казалось, совсем не замечал моего настроения.

Чертов Рон!

Ой-ой-ой… не нравится мне это…

— А потом, мы получили Патронус от Невилла, он всех приглашал в «Дырявый котел». Ты знала, что он встречается с этой блондинкой? Староста бывшая… Ханна Аббот! Невилл сделал ей предложение, правда, когда Ханна кинулась ему на шею, он завалил несколько стоящих рядом столов! А потом…

На какое-то время я отключилась от радостных возгласов Рона и боролась с желанием закрыть уши или послать в него Силенцио. Очнулась я, когда услышала вопрос:

— А елка откуда?

— Малфой наколдовал, — сказала я, а Рон удивлено замер. — Почему ты вчера ушел? Бросил меня одну в Рождество!

— Ты же сама сказала, что я могу уйти! Гермиона, если бы ты только сказала…

— Почему я должна на все указывать тебе, Рональд? — Меня уже было не остановить. — Когда ты наконец вырастешь? Мне надоело утирать тебе нос и водить за руку. Почему Малфой смог побыть со мной, а ты — нет?

Я все это говорила на одном дыхании и, когда закончила свою речь, поняла, сколько лишнего наговорила. Ведь на самом деле Рон изменился: он помогает Джорджу в магазине, понимая, что никогда не заменит ему Фреда. Утешает и поддерживает Молли, — ради нее оставил работу в аврорате. А тут я со своими капризами.

Идиотка.

— Наверное, потому что у него мать в больнице? — холодно бросил Рон, просверлив меня взглядом. — Я, пожалуй, пойду.

Рон положил мне на кровать сверток и ушел, сверкая пылающими ушами. Он не извинился, я тоже. Но сейчас меня беспокоило не это, а то, что Малфой не сказал, что его мама здесь, в Мунго.

Натянув мантию, я поспешила к дежурному колдомедику. Спустя пару минут уговоров, он нехотя сообщил, в какой палате лежит Нарцисса Малфой. Я не знаю, зачем пошла к ней, что скажу, но чувствую, что должна это сделать. Чем ближе палата Нарциссы, тем медленнее мои шаги. Гриффиндорка во мне спит.

Мне казалось, что прошло много мучительных минут, прежде чем я подошла к нужной палате. Я осторожно заглянула в небольшое окно на двери.

Палата была украшена: гирлянды из остролиста и огоньков; летающий на метле Санта-Клаус, большая елка. Нарцисса в кровати читала книгу, а возле нее — свернувшись калачиком, — спал Малфой.

Отчего-то ком встал в горле, и мне показалось, что даже через дверь я ощущаю запах хвои, свечей и апельсина. А еще тепло исходящее от палаты.

Я быстро удалилась к себе, надеясь остаться незамеченной. За последние сутки все изменилось — не обошлось и без магии Рождества. И я даже не могла представить, что меня поджидало завтра.

Я села на кровать и уставилась на елку. Не знаю, сколько я так просидела, но точно до тех пор, пока не пришел дежурный колдомедик с ужином. А в голове билась только одна мысль: кто в следующем году лишит меня Рождества?