Глава 2. Зелье для ПоттераЛили вышла из Большого зала в удивлении, что вспомнила хоть какие-то руны и, кажется, не завалила экзамен, хотя думала только о встрече с Северусом и о состоянии Поттера. Мародёры полным составом на экзамен не явились, что позволяло сделать неутешительный вывод: скорее всего, контрзаклятие не помогло. После экзамена Северус прошёл мимо неё, словно они не были знакомы.
Лили решила пойти в больничное крыло, чтобы узнать о Поттере, но наткнулась в коридоре на Блэка. Он искал именно её.
— Эванс! — воскликнул он, нетерпеливо дёргая её за руку, чтобы увести за собой. — Слышала про Джеймса? Есть одно варево, и нужна твоя помощь.
— Чего мы ждём? Пошли! — воскликнула Лили, позволяя Блэку себя увести. — Но что с контрзаклятием?
— Не помогло… — отозвался Блэк, не глядя на неё. — Может, ненастоящее.
— Сразу надо было! — возразила Лили.
— Кто знает... Но Сохатый убеждал, что это «небольшая царапина» и «из-за неё нечего поднимать столько шума!». В общем, всё без толку: кровоостанавливающие и заживляющие чары, обезболивающее зелье. Рем предлагал написать мистеру Поттеру: он колдомедик и на войне с Гриндевальдом повидал немало. Он мог бы помочь, наверное, но Сохатый наотрез отказался. Родителей он не расстраивает! А если бы это случилось с кем-то из нас, он бы первый стал носиться и орать: «Не, с этим же надо что-то делать!»
— Упрямый придурок, — прошептала Лили, покачав головой. — Но про какое зелье ты говорил?
— Вот, — Блэк достал из кармана мантии и протянул ей листок, сложенный в четыре раза и, похоже, вырванный из какой-то старинной книги.
Лили торопливо развернула листок, и в глаза ей бросилось нелепое название: «Рыцарю, получившему ранение от заколдованного меча». Она, остановившись, недоверчиво посмотрела на Блэка.
— Нашёл время для шуток. Покажи настоящий рецепт.
— Это и есть настоящий, — ответил он, снова нетерпеливо дёрнув её за рукав мантии. — И оно уже почти готово: остался последний пункт.
Лили нашла последний, седьмой, пункт в рецепте. Там значилось…
— «Кровь друга и слёзы возлюбленной»?! Где ты это вообще нашёл? Это же какие-то средние века! — воскликнула Лили, не веря, что Блэк всерьёз собирается воспользоваться этим рецептом.
Конечно, маги чаще следовали традициям, нежели магглы, но у Лили не укладывалось в голове, что это доисторическое зелье помогает. В старых рецептах встречалось много погрешностей, но будь оно действенным, его бы уже давно усовершенствовали и использовали в колдомедицине.
— Это двенадцатый век, да, — уточнил Блэк и неохотно пояснил: — Когда-то в детстве обожал прятаться в библиотеке и иногда зачитывался чем-нибудь, чтоб не скучно было. Хорошо запомнил эту книгу, в ней много историй о турнирах и сражениях. В Хогвартсе тоже нашлась, в архивной секции две штуки есть.
— Для архивной секции нужно особое разрешение декана, но ты, конечно, выше этого…
— А ещё я кое-какие ингредиенты позаимствовал у Слагги, пока он готовился к экзамену у семикурсников. Ну, как «готовился»? Распивал медовуху с членами комиссии, — он испытующе посмотрел на неё. — Ты ещё в деле? Или отказываешься?
— Почему ты думаешь, что оно поможет? — Лили продолжала теребить лист с рецептом старого зелья.
— Магия того времени не так уж сильно отличается от нынешней, — объяснил Блэк, пока они поднимались по лестнице в башню Гриффиндора. — Мечи, например, тоже делали легче или острее, или более меткими с помощью магии. Для этого использовали много разных заклинаний, некоторые из них теперь, только изменённые, применяют тёмные маги. Поэтому я и думаю, что надежда на зелье есть.
— Как-то сомнительно, — Лили ещё раз просмотрела рецепт. — Этот состав не такой сильный, как в заживляющем зелье мадам Помфри. Но допустим. И всё же, Блэк, почему ты называешь меня возлюбленной Поттера? Ты в курсе, что я отношусь к нему как угодно, но только не с симпатией? Подумал ли ты об этом?
— Зелье всё равно уже почти готово, Эванс. Надо попробовать, — упрямо ответил Блэк.
Лили по его голосу поняла, что это была для него последняя надежда, и со вздохом согласилась.
* * *
— Что, прямо в спальне? — подняла Лили брови. — Хотя чему я удивляюсь?
— Одно из самых надёжных мест, — заявил он и, распахивая дверь, картинным жестом пригласил её войти. — Заходи, мы сегодня не кусаемся. Также не бодаемся и не пищим. Верно, Хвост?
Петтигрю, растерянный и расстроенный, кивнул. Сейчас он показался Лили ещё более щуплым, чем обычно, как будто сжался из-за болезни друга. Блэк же наоборот теперь выглядел вполне безмятежно. Лили гадала, где же правда: то ли до этого он сыграл излишнее волнение, то ли сейчас не показывал беспокойство друзьям.
Но Блэк занимал её мысли недолго: она впервые оказалась рядом с Поттером после его вчерашних «подвигов».
«Оставь, будет только хуже, если пойдёшь, — зашептала Мэри МакДональд ей на ухо, когда Поттер и Блэк начали стычку с Северусом после теоретического экзамена по ЗОТС. — Неужели не видишь, что он тебя просто подзуживает». Лили, конечно, заметила, как Поттер оборачивался на неё, глядя с вызовом: мол, и это допустишь? Подруги ей не раз доказывали, что он будет вечно пользоваться такими низкими приёмами, если на них вестись. Но Лили не могла отсиживаться в стороне из какого-то благоразумия, когда унижают её друга, не могла делать вид, что ничего не происходит. И когда дело дошло до розовой мыльной пены изо рта, Лили возмутилась, забыла обо всех предупреждениях, обо всех подколках, что «обычно мальчики защищают девочек, а не наоборот», и всё-таки пошла разбираться с зарвавшимися мародёрами.
Конечно, после этого она обещала себе и всем, что никогда даже не посмотрит на Поттера, как если бы его не существовало, но вряд ли она об этом помнила сейчас.
— Эванс, — хрипло сказал Поттер, прищуриваясь даже в очках, как будто не верил, что Лили и вправду пришла.
С его щеки по подбородку стекала струйка крови. Дышал он тяжело и выглядел очень бледным и измождённым. Лили настолько привыкла к жизнерадостности и подвижности этого придурка, что видеть его таким было горько. Она заплакала и — невиданное дело! — даже не сдерживала и не скрывала слёзы.
— Эванс, было бы из-за чего, — пробормотал едва внятно Поттер. Глаза его уже были закрыты.
Лили почти безотчётно стала чистить его подушку от пятен, подыскивая хоть какие-то слова, но они всё не шли с языка.
— Что ты делаешь, Сириус? — вопрос Петтигрю вывел её из оцепенения. Только тогда она заметила, что Блэк левитировал её слёзы в маленькую стеклянную колбу. Лили собралась было возразить, но вспомнила, что слёзы нужны для зелья. Блэк подошёл к ней, опустил ей на плечо тяжёлую ладонь и решительно произнёс:
— Пора.
Из котла на широком подоконнике валил густой дым. Рядом стояли две колбы. Одна была доверху наполнена слезами Лили, вторая — пустая.
Блэк вытащил из кармана мантии серебряный нож, поднёс сверкающее острие к длинному указательному пальцу и вдруг, глянув на своё смутное отражение в окне, решительно разрезал себе щёку.
— Зачем так сильно-то?! — вскрикнула Лили, наблюдая, как вторая колба быстро наполняется кровью. — Нужно же всего три капли. Псих ты, Блэк.
— Кто бы говорил, Эванс. Ты тоже не три слезинки выдавила.
Блэк, на щеке которого теперь была очень похожая на поттеровскую рана, отмерил три капли крови и вылил их в котёл. Зелье при этом полыхнуло огнём так, что Лили невольно отступила на шаг.
— Только не думай, будто я согласилась потому, что Поттер мне нравится, — шёпотом сказала Лили, а потом произнесла заклинание, чтобы залечить его щёку.
— Я и не думаю, — согласился Блэк. — Ты это делаешь, потому что ты — это ты. Жить не можешь без того, чтобы кому-нибудь не помочь. В общем-то, Сохатый такой же.
— По-моему, обычно он вынуждает спасать кого-нибудь от него, — проворчала Лили, хотя признавала, что и он, и его друзья никогда не оставались в стороне.
— Сопливеруса что ли спасать? Надо ему очень твоё спасение, — хмыкнул Блэк. — Хотя Сохатого угораздило спасти и его.
Лили кивнула, вспомнив эту историю в начале года. Гостиная Гриффиндора гудела от любопытства.
«Оборотень?! Рядом с Хогвартсом?» — слышались перепуганные голоса со всех сторон.
«Как Блэк вообще нашёл оборотня? — задавались этим вопросом самые любопытные. — Может, и нам посмотреть?»
И бесконечные споры: «Поделом Снейпу…» и «Нет, такого никто не заслуживает».
«Похвально, Поттер, что ты впервые в жизни проявил благоразумие», — сказала тогда староста школы.
«Это не благоразумие, — возразил он ей, качая головой и, кажется, впервые не улыбаясь. — Я вообще тогда не успел подумать о том, что грозило нам или что может случиться со мной… Когда слышишь крик о помощи…»
— Отлично! — восклицание Блэка вернуло Лили к реальности.
Он взял вторую колбу и после секундной заминки добавил последний ингредиент — её слёзы. Но чем объяснить его нерешительность, Лили не знала. Может, его терзали те же сомнения, что и её саму? Хотя эта заминка могла быть из-за чего угодно; Блэк всегда был для Лили загадкой. Но с чем бы ни связывалось его волнение, зелье на первый взгляд получилось: через три секунды оно стало перламутровым, на свету играя всеми цветами радуги.
— Идеально, — заметил Блэк, довольно усмехнувшись.
Но радоваться ещё было рано.
Он уверенно отмерил нужную порцию зелья в кубок и поставил его на тумбочку Поттера. Петтигрю заклинанием снизил температуру зелья.
— Странное пойло, — проворчал Поттер, а после осторожно сделал пару глотков.
Лили, Блэк и Петтигрю напряжённо следили за тем, что будет дальше.
Слегка облизнувшись, Поттер выпил всё содержимое кубка до дна. И, похоже, Блэк не ошибся, когда сделал ставку на этот рецепт зелья: кровь наконец остановилась, а порез затянулся аккуратной тёмной корочкой.
— Получилось! — через несколько мгновений на лице Блэка появилась торжествующая улыбка. — Я же го…
Но договорить ему не дала внезапно распахнувшаяся дверь и стремительно вошедший в спальню мужчина. На нём была лимонного цвета мантия, какие носили целители в Мунго.
— Джеймс! — воскликнул целитель, остановившись рядом с кроватью Поттера. Секундой позже он трансфигурировал из валяющегося на тумбочке «Пророка» ширму. На ней остались газетные заголовки, выдававшие крайнее волнение целителя.
— Привёл, значит, — сказал Блэк вошедшему следом за целителем Ремусу Люпину. — Гениально.
— Это самое правильное, Сириус, — с вызовом ответил Ремус, хотя и опустил глаза. — И уж тут, извини, я ни тебя, ни его слушать не буду.
