Глава 1. Пятое задание
Жил на свете рыцарь бедный,
Молчаливый и простой,
С виду сумрачный и бледный,
Духом смелый и прямой.
Он имел одно виденье,
Непостижное уму,
И глубоко впечатленье
В сердце врезалось ему.
А. С. Пушкин
Зеленые стрелы Авады Кедавры внезапно сменились на красные Оглушающего заклинания, и это придало Клинку сил — убивать его уже не собирались. Одно из заклятий прошло в двух дюймах над левым плечом, он резко бросил корпус в сторону и укрылся за углом наполовину разрушенного дома. Противник пытался производить как можно меньше шума, но куда ему до мракоборца! Клинок легко вычислил траекторию его движения и, оглядевшись, нырнул в темневший слева дверной проем. Хладнокровно окидывая взглядом то, что осталось от обстановки комнаты, он, по-прежнему не издавая ни звука, прошел в соседнюю комнату и замер перед разбитым окном, зная, что с улицы его не видно. Клинок убрал волшебную палочку в карман, и, когда он сложил руки рупором, из груди его вырвался непонятный звук — такой, будто в дождливую ночь печально ухнул скрывшийся от непогоды в дупле филин. Шаги снаружи стихли; Клинок тоже замер. Через некоторое время противник, видимо, решил, что ему послышалось, и пошел дальше. Мракоборец перевел дыхание и «ухнул» еще раз. Наконец ему ответили. Со стороны Северного Леса спланировал черный как смоль филин и устроился у Клинка на плече. Тот извлек из внутреннего кармана балахона заранее приготовленное письмо и отдал его филину, прошептав:
— Найди Грюма, Тонкс или Кингсли. Мне очень нужна их помощь. Торопись.
Филин понимающе моргнул огромными желтыми глазами и, оттолкнувшись от своей надежной опоры, взлетел. Вскоре он исчез в темном предгрозовом небе. Клинок был почти уверен, что письму не поверят — когда это одному из лучших мракоборцев Министерства Магии была нужна помощь?
Из раздумий его вывел едва различимый шум, такой, как если бы кто-то наступил на разбитую тарелку. Клинок резко обернулся и успел заметить, как в той самой комнате, через которую он пришел, мелькнула мантия осматривавшего помещение Легионера. Мракоборец загнанно огляделся, по правую руку заметил еще одну дверь и быстро шмыгнул туда.
И вовремя — противник мгновение спустя вошел в комнату с разбитым окном. Клинок, прижавшийся к стене, слышал каждый его шаг и, осмысливая ситуацию, ища выход, пришел к неутешительному выводу: все пути отступления были отрезаны. По гостиной, где он вошел, теперь бродил Легионер, а из маленькой кладовой не вела ни одна дверь. Только через небольшое окошко были видны низкие грозовые тучи. Обходя сломанные стулья и осколки стекла, Клинок приблизился к окну и аккуратно выглянул наружу, благо, это позволяли семь футов роста. На улице никого, прямо над окном край крыши. Выбраться отсюда можно только если очень сильно постараться. Обернувшись и убедившись, что преследователь занят осмотром соседней комнаты, он ухватился за оконную раму и спустя пару секунд уже держался за край крыши, расположившись в пространстве параллельно потолку и, соответственно, полу. Предельно сосредоточился (малейшая ошибка, и он обречен), ощущая каждую напряженную мышцу, каждый натянутый струной нерв, и… разжал руки. Правда, он не успел закинуть на бедро ножны меча, и они предательски звякнули по раме, но, уже оказавшись на крыше дома и услышав, как Легионер бросился за беглецом, Клинок наконец осознал, что он совершил. Поправляя сползший с лица капюшон, он испытал глубокое удовлетворение от того, что ему удалось-таки после продолжительных упорных тренировок исполнить Полет Феорта.
Впрочем, не время было предаваться эйфории — Легионер, выглянув в окно, так ничего и не понял и вернулся к детальному изучению дома. Клинок окинул взглядом крышу. Во многих местах она провалилась, и сквозь дыры были видны руины, что еще вчера назывались комнатами. Прислушавшись к шагам, доносящимся снизу, он на крыше в точности повторил передвижения Легионера. И вот перед ним очередной провал, в котором виднеется черная мантия противника. Клинок на глаз прикинул расстояние и спрыгнул вниз.
Легионер этого не ожидал. Оба они — мракоборец и Пожиратель смерти — повалились на пол, усеянный осколками стекла, но тут же вскочили, выхватив волшебные палочки. Лихорадочно блестевшие в прорезях маски глаза Легионера искали сокрытые капюшоном глаза Клинка.
— Наконец я встретился с тобой лицом к лицу, — тихо произнес Пожиратель смерти. — Так ли ты хорош, как говорят, Разящий Клинок?
Мракоборец не ответил; он искал изъяны в обороне Легионера. Долго искать не пришлось, тем более что Легионер не стал медлить.
И началась дуэль. Настоящая магическая дуэль. Противники хищно кружили по комнате, обходя разбитую посуду, не выпуская друг друга (или верней «враг врага»?) из поля зрения и пытаясь достать один другого заклинаниями. Легионер оказался менее терпеливым, чем Клинок. Его слабые Замораживающие заклинания довольно быстро сменились Обезоруживающими, а чуть позже и Оглушающими. Клинок только и успевал, что уворачиваться, блокировать и атаковать. И так раз за разом. Легионер все же был сильней, он сумел обезоружить мракоборца, и тому ничего не оставалось, кроме как выхватить меч из ножен и с мыслью: «Нападение — лучшая защита!», ринуться вперед. Пожирателя смерти ошеломила такая нелепая атака, и Клинок выиграл пару секунд, чтобы разрубить напополам волшебную палочку противника, со вспышкой зеленого света превратившуюся в пепел. Теперь и Легионер обнажил меч. Но в искусстве фехтования мракоборец ему не уступал. Мечи их скрещивались в воздухе с потрясающим звуком: меч Легионера звенел яростью, отчаянием и неукротимым желанием победить, зато от Колхатона Клинка веяло нестерпимым холодом заснеженных горных вершин. Впрочем, сам Легионер тоже был не промах — он проигрывал Клинку в маневренности, зато компенсировал этот недостаток огромной физической силой.
Сперва поединок протекал с переменным успехом. Клинок начинал уставать — его коньком были быстрые, а не затяжные, схватки. Дважды Легионер его обезоруживал, а Клинок, подныривая под несущееся навстречу лезвие меча, снова завладевал своим Колхатоном. Вскоре Пожиратель смерти выхватил шестидюймовый кинжал, и ход поединка существенно изменился — он стал намного жестче. А мозг Клинка, механически блокирующего удары, был занят лишь одной мыслью: «Ну где же они?» Впрочем, в следующий момент от размышлений пришлось оторваться. Легионер в очередной раз отбросил в сторону меч мракоборца и, широко размахнувшись, ударом сверху вонзил кинжал ему в плечо. Клинок презрительно ухмыльнулся: зелье Невосприимчивости все еще действовало, рана не принесла болезненных ощущений, но вряд ли он сможет теперь нормально двигать рукой. Легионер же, воспользовавшись кинжалом как рычагом, повалил Клинка на пол.
Сила удара была очень велика, и хотя боли мракоборец не почувствовал, перед глазами потемнело. Кинжал не выдержал давления и, громко звякнув, разломился на две части. В затылок что-то уперлось. Зрение затуманилось.
И во внезапно сгустившихся сумерках Клинок мог лишь оцепенело наблюдать, как стремительно опускается сверкающий молнией меч Легионера.
* * *
— Мерлин тебя забери, Аластор! Проcил же, будь поаккуратней!
— И так стараюсь! Сиди и не ной.
— Я не ною! Тебе бы вот на мое место, посмотрел бы я.
— Я тебе в дедушки гожусь и был на твоем месте много раз! Например, когда-то давно на одном из заданий мне отхватили изрядную часть носа…
— Не надо драматизировать, ведь, если вдуматься, не такая уж это и большая потеря для человечества…
— А меня раздражает, когда не хватает деталей!
— Я пошутил, извини.
В полумраке кабинета воцарилась тишина. Яркий свет луны бил в окно; Клинок только сейчас понял, что его это выводит из себя. Он махнул рукой, широкая портьера разрезала лунный луч напополам, и он потух.
— Спокойно сидеть не можешь? — ехидно поинтересовался Сетх. — Сейчас от Грюма влетит.
— Сетх, заткнись, — и Клинок показал филину кулак.
— Я сказал, сиди и не двигайся, — произнес Грозный Глаз, не отрываясь от работы.
Клинок не ответил — когда Грюм работает, его лучше не отвлекать. Зрачки обоих мракоборцев были неестественно расширены, в свете они не нуждались. Время шло мучительно медленно, в ране пульсировала боль.
Учитель, чуть слышно ругающийся на количество мышц, костей, связок и всего, что еще попадалось под руку, первым нарушил молчание.
— Так кто же тот несчастный, которого ты сегодня отловил?
— Люциус Малфой.
Грюм прервался и взглянул Клинку в глаза.
— Неужели это правда? — пораженно спросил он. — Неужели ты смог его накрыть?
— Смог.
— Ты же только в пятый раз вышел на задание один!
— Да, — неохотно согласился Клинок, — пришлось потрудиться.
— Наверное, непросто было сладить с ним? — продолжал расспрашивать Грозный Глаз, совершенно забыв о плече ученика. — А какая у него техника фехтования?
Глаза Грюма прямо светились в темноте. Клинок едва сдержался, чтобы не дать ему хорошего пинка. Вместо этого он, скрипнув зубами от боли, вздохнул и сказал:
— Аластор, закончи, и я все тебе расскажу.
Грюм вернулся к прерванному занятию, недовольно проворчав:
— Надеюсь, история стоила того, что ты вытащил меня из дома в три часа ночи?
Клинок хмыкнул в ответ. Грюм неисправим. Но Клинку он нравился. Да и как может не нравиться человек, который вытащил тебя со Дна? Клинок, окончательно упавший духом после смерти Светоча, нуждался в мощной поддержке во время учебы в Главном Мракоборческом Центре, и Грозный Глаз ему эту поддержку обеспечил.
— Есть! — вдруг триумфально воскликнул Грюм, и обломок кинжала с тихим звоном упал на пол.
Клинок, судорожно охнув, схватился за плечо.
— Закончил! — радостно возвестил Грозный Глаз. Он взмахнул волшебной палочкой, и взявшийся из ниоткуда бинт начал перевязывать раненое плечо Клинка. Грюм поднял окровавленный кусок стали и опустился на стул напротив своего ученика. — Все, вот теперь рассказывай.
— Ладно, — Клинок возвел глаза к потолку (хорошо, этого Учитель не увидел). — Люциуса Малфоя я нашел на окраине Динорвика, как раз там, где вчера была стычка. Ты знаешь, что мракоборцы там камня на камне не оставили — все в руинах, количество потерь до сих пор точно установить не могут. Вот если бы отправили наш Элитный Корпус, все было бы по-другому. Словом, он рыскал по руинам один, как будто что-то искал. Не странно ли?
— Странно, — согласился Грюм, мгновенно посерьезнев. — Что было дальше?
Клинок подробно поведал ему, как отправил в Министерство Сетха с просьбой о помощи (черный как сама ночь филин, сидящий у него на коленях, возмущенно ухнул), как сбежал из разрушенного дома, воспользовавшись Полетом Феорта, как спрыгнул с крыши, повалив Легионера, и как начал дуэль. По ходу рассказа Грозный Глаз мрачнел все сильней.
— И вот, в двенадцать ночи я приезжаю в Министерство и узнаю, что Сетха задержал Фадж. А поскольку никого из Элитного Корпуса не было, мне пришлось везти этого идиота Малфоя в изолятор. В три часа я вернулся и отправил Сетха к тебе. Вот и все.
Грюм, все еще нахмуренно смотревший на Клинка, поигрывал обломком кинжала.
— Больше всего меня волнуют три вопроса, — медленно произнес он. — Во-первых, почему Фадж задержал твоего Сетха (филин дружелюбно ухнул, услышав свое имя), во-вторых, что искал на руинах Малфой, и, в-третьих, почему ты уехал без кольчуги.
— Она слишком тяжела и стесняет движения. Доработай ее немного.
— Хорошо, но, тем не менее, еще два вопроса остаются.
Клинок не ответил, и Грозный Глаз вновь с головой ушел в свои мысли. Некоторое время они провели в молчании.
— А не все ли равно? — наконец произнес Клинок, поведя плечами. — Пока я буду разбираться со следующим своим заданием…
— Ты взял еще одно задание? — заинтересовался наставник.
— Да, и завтра уже уезжаю.
— Ты не хочешь передохнуть хотя бы пару дней?
— Нет, — последовал категоричный отказ.
— Без твоего участия еще не прошла ни одна крупная кампания Министерства.
— И?
— Тебе не кажется, что ты слишком много работаешь?
— Нет.
Грюм вздохнул. Клинок был самым лучшим из его учеников, но когда молодой мракоборец впадал в состояние, отдаленно напоминающее гипноз, общаться с ним было попросту невозможно. И Грозный Глаз решил быстро, но жестоко вернуть его из мира грез на грешную землю.
— Слушай, — наставник опустил руку на здоровое плечо ученика, — а ты не слишком расклеился? Я, конечно, понимаю, что смерть Светоча…
— Что «смерть Светоча»? — вскинулся Клинок. «Получилось!» — злорадно подумал Грюм.
— Мне кажется… она… она подействовала на тебя куда сильнее, чем ты ожидал.
— Да она тут не при чем, — тихо произнес Клинок и отвел взгляд.
— А что тогда?
— Чувство вины за невыполненные обязанности Хранителя Светоча.
— Лжешь, — спокойно констатировал Грюм. — Тебя не обязанности и поручения волнуют. Нет, ты слишком сильно был привязан к Светочу. Я говорил Дамблдору, что друга нельзя назначать в Хранители, но он посчитал, что именно дружба спасет вас. А получилось наоборот: вместо того, чтобы помочь двум людям, он потерял одну жизнь и одну душу.
— Не понял…
— Он потерял жизнь Светоча и дух Хранителя…
Мракоборцы, погруженные в печальные воспоминания четырехлетней давности, замолчали. Сетх сонно ухал, пригревшись у Клинка на руках. Сегодняшние полеты сильно утомили его, но зато филину были неизвестны наполненные страхом и холодом мысли наставника и ученика.
— Ладно, я пошел, — Грюм, со вздохом глянув на часы, поднялся со стула, пожал Клинку руку и направился к двери, но на половине пути обернулся. — Обещаешь отдохнуть несколько дней?
— Обещаю.
— В штаб заедешь? Дамблдор вроде хотел тебя видеть.
— Нет проблем. Там пока тихо?
— Да, вполне.
— Спасибо тебе за помощь.
— Да ладно, но ты знаешь…
— Что?
— Я давно знаю тебя — уже больше шести лет. Не пора бы тебе вернуться в нормальное состояние? Ты только посмотри, во что ты…
— Аластор, я думаю, что сам разберусь со своим внутренним миром, — в голосе Клинка прозвучала угроза.
— Хорошо, — Грюм пожал плечами. — Мое-то дело предложить, а твое, как известно…
— …согласиться, но оставить все как есть.
— Как хочешь. Но все-таки посмотри, что с тобой происходит. До встречи.
И Грюм вышел из кабинета, оставив своего ученика в легком недоумении.
— Псих,— прокомментировал Сетх.
— Возможно, — тихо отозвался Клинок, — но он научил меня всему, что я знаю, и я должен прислушиваться к его советам.
— Что он имел в виду под «посмотри, что с тобой происходит»?
— Понятия не имею…
Он глянул на свое отражение в висевшем на стене зеркале. Почти ничего нового. Отросшие рыжие волосы, небрежно падая на лоб, практически скрывали брови. Карие глаза, раньше живо блестевшие, теперь были холодны и безжизненны. Изможденное лицо бледно, как будто давно не видело солнечного света.
«Ерунда, — подумал Клинок, проводя ладонью по щеке. — Ничего со мной не случилось, просто… просто…»
Что должно было следовать за «просто» он не знал, да и не хотел знать. Начинала болеть голова, усталость прижала к креслу. Едва добравшись до кровати, он повалился на нее, не снимая даже пояса с мечом, и мгновенно уснул.
Но в последний момент в стремительно угасающем сознании мелькнула странная мысль: «Страшен не сон, а его толкование».
