Глава 1. Непредвиденные трудностиЭто был первый день его работы в качестве преподавателя.
Римус Люпин сидел в кресле в своём кабинете и ожидал прихода учеников. Сегодня он отвёл уже три урока: у второго курса Пуффендуя и Гриффиндора, у первого Гриффиндора и Слизерина и у третьего Пуффендуя и Когтеврана.
Ему ещё в школьные годы не очень нравилась система совместного обучения учеников разных факультетов. Вопреки всеобщему убеждению, это мало способствовало установлению хороших отношений, больше того – зачастую мешало качественной работе (особенно если одним из факультетов оказывался Слизерин, представители которого постоянно пытались выставить напоказ собственную значимость – с ними мало кто уживался нормально).
Но вовсе не это сильнее всего беспокоило Люпина: он не мог не обратить внимания на почти нулевые знания учеников по его предмету. Особенно это касалось второго курса. Если с первым всё было понятно – им ещё практически неоткуда было что-либо знать, а у третьекурсников вроде бы в голове что-то было, то относительно второкурсников складывалось ощущение, что они вообще ничем не занимались в течение первого года обучения, не заложив тем самым базу, на которую должны опираться последующие знания.
Сейчас он ожидал учеников четвёртого курса Слизерина и Когтеврана. Возможно, это было неэтично, но Люпин был всерьёз настроен задать им вопрос о том, как у них преподавалась защита от тёмных искусств в течение предыдущего года.
Дверь отворилась, в кабинет зашла чернокожая девушка с эмблемой Когтеврана на мантии.
- Извините, профессор… Можно?
- Да, конечно, проходите, - приветливо улыбнулся Люпин, указывая на парты.
«Что ж, первая. У остальных есть ещё чуть больше пяти минут, чтобы не опоздать на урок».
Прочие ученики не заставили себя долго ждать. Один за другим они входили в кабинет, кто-то в гордом одиночестве, кто-то в компании друзей. Некоторые здоровались, и он отвечал им, а некоторые предпочитали занимать свои места молча.
До начала урока оставалось примерно две минуты, и Римус, углубившись в учебник, чтобы хотя бы мельком просмотреть, что в идеале должны УЖЕ знать ученики четвертого курса, перестал поднимать глаза на каждого входящего, просто коротко кивая в ответ на приветствия.
Но тут кое-что отвлекло его от книги.
Уже знакомый Люпину запах, преследовавший его с самого вокзала, вновь напомнил о себе. На этот раз до профессора не просто донёсся неуловимый отголосок аромата – нет, теперь он буквально ударил по ноздрям со всей силы, сбивая с толку и обескураживая.
Ему безумно хотелось понять, ЧТО может так пахнуть, но при этом он не был уверен, стоит ли обладать подобным знанием. Быть может, есть какая-то особенная магия в неизвестности?..
Но любопытство, безусловно, было сильнее.
Осознавая, что источник дразнящего аромата где-то совсем-совсем близко, оборотень, затаив дыхание, поднял глаза.
Он ожидал увидеть что угодно. Какое-нибудь волшебное создание, растение или котёл с чудодейственным зельем, но его взору предстали всего лишь несколько девушек, вошедших в класс.
Их было трое. Все недурны собой, длинноволосые и улыбчивые, у каждой на груди эмблема Когтеврана, но вот что в них особенного – Римус так и не смог сообразить. Да и не было ничего – кроме, разумеется, запаха, исходящего от них. Или от одной из них…
Заметив немигающий взгляд учителя, одна из девушек сказала:
- Здравствуйте, профессор Люпин.
Она стояла в центре, между двумя подругами. Из всех троих у неё были самые тёмные каштановые волосы и тёмно-зелёные глаза.
«Это она, - неожиданно для себя осознал оборотень. – От неё исходит запах!»
Игра в гляделки, между тем, затягивалась, молчание начинало становиться неловким.
Собравшись с мыслями, Люпин произнёс:
- Здравствуйте… Ну, что же… проходите, садитесь…
Девушка улыбнулась, и они с подругами направились к партам.
Стремясь понять, правильно ли его предположение, Римус не сводил глаз с неё глаз.
Одна из её подруг задержалась у входа, высматривая кого-то. Вторая, обменявшись с девушкой парой слов, пошла к третьему ряду и заняла место на первой парте, тогда как шатенка села посередине второго ряда.
Сомнений не оставалось – запах шёл именно оттуда, где сидела она.
Аромат будоражил воображение, опьянял и манил.
Что это? Наложенная магия или врожденные чары? Какие-то приворотные духи? Римус никогда о таких раньше не слышал. Если бы нечто подобное продавалось в Косом Переулке, это давно стало бы ему известно. Как минимум потому, что он периодически там бывал и непременно бы учуял подобную диковинку.
Однокурсники мужского пола вели себя абсолютно спокойно. Выходит, только он, Люпин, может чувствовать этот запах в силу своего утончённого обоняния.
Зачем он тогда нужен? Это знает каждый, хоть чуть-чуть сведущий в биологии – запах служит для того, чтобы что-то обозначать, кого-то приманивать или отпугивать… Этот предназначен не для последнего, это уж точно. Да и какой толк в нём вообще, если нормальный человек никак не может его почувствовать?
Может, девушка – вейла? Нет, вряд ли. Люпин видел вейл и прекрасно знал, что даже природные обольстительницы так не пахнут. Да и не похожа она на вейлу – как только подруги ушли, сразу утихла, перестала улыбаться, словно замкнулась в себе.
Одно верно: что-то с ней не так.
От размышлений его оторвал бой школьных часов, возвещавший начало урока.
Болтовня в классе понемногу утихла, взоры обратились на Люпина.
Он медленно поднялся со стула, обошел вокруг стола и встал перед учениками, скрестив руки на груди.
- Здравствуйте, дети. Меня, как вы уже знаете, зовут Римус Люпин, и я ваш новый учитель по защите от тёмных искусств.
Убедившись, что внимание присутствующих всецело сосредоточено на нём, профессор продолжил:
- Прежде чем мы приступим к изучению чего-либо, мне бы хотелось задать вам один вопрос… Я заметил, что у прочих классов, с которыми мне довелось заниматься, изрядно хромают знания по предыдущему курсу обучения. И мне необходимо узнать от вас: как работал предыдущий преподаватель?
Озвучив это, Люпин невольно вновь направил взгляд на темноволосую девушку.
Та явно почувствовала себя неловко, подумав, что ответа ожидают именно от неё. Она отвела взгляд и неуверенно начала:
- Ну… наверное, это неправильно, так говорить об учителе, но у профессора Локонса были довольно странные методы…
- Что вы имеете в виду? – попросил уточнения Люпин.
- Он… практически ничего не давал нам сам. На его уроках мы работали в основном с учебником, а когда задавали вопросы – ответы были какими-то… смазанными, что ли. В прошлом году у нас вообще, можно сказать, не было магической практики. Кроме того случая, когда профессор принёс в класс корнуэльских пикси. Если честно, я не припомню, когда он сам доставал волшебную палочку…
- Замолчи! Ты просто недалёкая, ничего не понимаешь! – выпалила какая-то слизеринка.
- Да! Златопуст Локонс - он… - подхватила уже одна из учениц Когтеврана.
- Это вы сами – недалёкие! – возмутилась девушка. – Если даже после всего прошлого года считаете, что…
- Хватит! – оборвал их Люпин. – Кажется, я понял, в чём кроется корень зла, - он ободряюще улыбнулся темноволосой. – Я хотел ещё спросить, мисс… Как, кстати, вас зовут?
- Виолетта Арейблл, сэр.
«Виолетта Арейблл… Я тебя запомню», - пообещал сам себе оборотень.
- Хорошо… Вы можете сказать мне, что вы вообще прошли в прошлом году с профессором Локонсом?
Девушка задумчиво подняла глаза к потолку, вспоминая.
- Если честно, профессор Люпин… я не могу вспомнить ни одной темы, разбиравшейся в классе. Всё было настолько сумбурно, что я быстро отошла в сторону от происходящего и занялась самоизучением… Быть может, вам стоит спросить у кого-нибудь из более усидчивых учеников, чем я? – она виновато улыбнулась.
«Сомневаюсь, что кто-нибудь из них скажет мне что-то более вразумительное».
- Не думаю, что в этом есть надобность… - задумчиво протянул Римус. – Мне остаётся только придумать, что делать теперь, раз мы с вами оказались в столь затруднительном положении.
Думать надо было быстро, не откладывая дело в долгий ящик, но мысли путались и уходили не в ту сторону из-за запаха Виолетты. Люпин знал, что девушка пристально смотрит на него (как, впрочем, и остальные ученики, ожидавшие его решения), и намеренно старался не поднимать глаза.
Необходимо было придумать, как вести уроки с учениками, пропустившими, по сути, целый учебный год, но все попытки построить вразумительные умозаключения рушились. Всё опять и опять сводилось к когтевранке.
К счастью, решение всё-таки пришло к Люпину. Неожиданно, как приходит большинство хороших идей.
- Итак, класс, - уверенно произнёс он, - сейчас каждый из вас хорошенько подумает и напишет на этих листах темы, которые он хотел бы подробно рассмотреть в текущем учебном году. – Профессор взмахнул палочкой, и листы, аккуратно сложенные до этого у него на столе, разлетелись по партам и легли перед учениками. – Вы можете написать те старые темы, которые показались вам недостаточно изученными, можно не только за предыдущий год, или же что-то из учебников за четвёртый курс – ознакомьтесь с ними, они, я знаю, должны быть у каждого на руках. Также есть возможность отразить в списке что-либо, не входящее в учебную программу, но представляющее для вас интерес или кажущееся необходимым для изучения. Всем всё понятно? – он оглядел класс. Вопросов, кажется, ни у кого не возникло. – Тогда приступайте.
«Раз не сложилась дружба с учебной программой, будем работать на ваши знания», - подумал Римус.
Озвучив задание, Люпин вернулся на своё место. Теперь, пока дети заняты делом, у него появилась небольшая возможность подумать о чём-нибудь своём.
Ученики тем временем, сжимая в руках перья, с сосредоточенным видом склонились над предоставленными листами. Все, включая Виолетту.
Римус принялся изучать черты её лица.
Большие глаза, нос с незначительной горбинкой, губы скорее тонкие, чем пухлые. Мягкая линия скул и подбородка, совсем чуть-чуть пухлые щёки. Кожа не бледная, без веснушек, черные брови и очень длинные ресницы. Ничего, пожалуй, кроме глаз, нельзя было назвать красивым в классическом смысле этого слова, но она была… своеобразной, что ли. По-хорошему своеобразной. Такая не станет серьёзной претенденткой на роль первой красавицы, но взгляду мужчины зацепиться вполне было за что.
Ещё профессор успел заметить, что девушка левша, и продолжал подмечать новые детали, неотрывно наблюдая за ней.
Внутренний Голос подсказывал: «Будешь пялиться на неё весь урок – это покажется как минимум странным!»
«Я знаю!» - отвечал сам себе Люпин, однако «пялиться» продолжал.
Как бы то ни было, он не увидел в ней ничего такого, что могло бы объяснить природу её странного запаха. И не был уверен, что вообще увидит, но глаза отводить почему-то не хотелось.
«Может, мне почудилось? И нет вовсе никакого запаха?»
Словно проверяя, он глубоко вдохнул через нос.
Нет, запах был, и от такого глубокого вдоха у Люпина закружилась голова.
Такой… сладкий… Такой… волнующий… и манящий.
Было желание подойти к Виолетте и понюхать её саму. Убедиться, что это не сон и не мираж.
Но нельзя. Он же профессор, а не животное.
Оставалось только наблюдать. И ждать, когда девушка сама подойдёт к нему, чтобы передать работу.
Римус продолжал смотреть, подмечая про себя выражения, принимая которые её лицо становится наиболее красиво, и самые выгодные ракурсы. Их было немало, надо сказать.
Оторвавшись на секунду от листа, девушка повернулась к окну. Люпин не знал, на что она смотрела, но видел улыбку, осветившую её лицо. Он даже не заметил, что улыбнулся и сам.
Но ничто не длится вечно, тем более школьные уроки.
- Профессор Люпин, - раздалось слева.
Римус с трудом оторвался от созерцания Виолетты и повернулся на голос.
Перед ним стояла та самая девушка, что пришла первой к его уроку.
- Вот, - неуверенно сказала она, протягивая ему листок. – То, что вы просили.
Он кивнул.
- Отлично, отлично. Все остальные, - Люпин обратился к классу, - сдавайте работы тоже. На сегодня вы свободны.
Теперь оставалось только решить, что со всем этим делать.
***
Этим же вечером Римус сидел в тихом уединении своего кабинета, склонившись над бумагами.
Курс Виолетты был последним у него в этот день, поэтому сразу после ухода учеников Люпин открыл окно. Он хотел скорее прогнать из комнаты навязчивый запах (который, кстати сказать, действительно исходил от мисс Арейблл – в этом не осталось никаких сомнений после того, как девушка, сдавая работу, подошла к профессору совсем близко). Без него думать было гораздо проще.
Теперь, когда ничего не мешало спокойному течению мыслительного процесса, профессор решил заняться, наконец, изучением списков тем, составленными его учениками.
Надо сказать, много любопытного нашёл он в них: тролли, драконы, кракены. Дементоры, что особо актуально в связи с последними событиями. Несколько раз резало взгляд до боли знакомое слово «оборотень». Не хотелось бы, конечно, касаться таких тем, однако ученики действительно имеют право знать. К тому же, если он правильно помнил, в каком-то из учебников эта тема была. Вроде, где-то во втором полугодии…
Некоторым ребятам оказались интересны такие темы, как «Пожиратели Смерти», и пару раз мелькнуло даже упоминание о Том-Кого-Нельзя-Называть. Какой-то умник даже занёс в список Сириуса Блэка.
«Ну уж нет! Я не собираюсь посвящать урок втаптыванию в грязь своего лучшего друга», - подумал Римус и перешёл к изучению следующего листа.
В глубине души он до сих пор не верил тем обвинениям, что были предъявлены Бродяге. Однако против доказательств не попишешь… Именно из-за подобных разочарований и огорчений Люпин всю жизнь старался научиться слушать разум больше, чем сердце. Вроде бы, у него это получалось.
Одна из тем в следующем списке зацепила взгляд профессора. Красивым округлым почерком на листе было написано: «Боггарт». Рядом стояла небольшая приписка: «С музыкой» и смайлик.
Прочитав это, Люпин невольно рассмеялся:
- Боггарт! С музыкой! Надо обладать недюжинным чувством юмора, чтобы придумать такое.
Задумка действительно была занятной. Стоило рассмотреть эту идею более подробно.
Он оторвался на секунду от листов, чтобы дать отдых уставшим глазам. Взгляд обратился на окно, за которым на небосводе сияла молодая луна.
«Примерно через двадцать дней она позовёт меня», - подумал профессор Люпин.
