Глава 2. ГП и Квиринус Квиррел— Платформа должна быть где-то здесь, — пробормотал я.
Честно говоря, в школу я ходил уже давненько. Я помнил, что нужно войти в колонну между платформами, но вот в какую именно? Изображая беспечность, я оперся об одну из них. Твёрдая. Я побежал к следующей. И эта твёрдая.
Шесть попыток спустя люди начали странно поглядывать на меня. Тяжко вздохнув, я привалился к стене и вдруг полетел сквозь неё кувырком. К счастью, тут были наложены чары, чтобы маглы не замечали подобных вещей. Я кувыркнулся несколько раз, распугивая прохожих, и приземлился на колени, с раскинутыми руками.
— Я знал, что сделаю это! — воскликнул я.
* * *
— Это ты тот парень, что влетел на платформу кувырком? — спросил рыжий мальчишка, глядя на меня с заслуженным преклонением.
— Да, — сказал я. — Да, это я.
— Я Рон Уизли, — представился мальчик.
Я содрогнулся, припомнив Уизлей. Они были страшны уже одной своей численностью. Не важно, скольких вы убивали, на их место всегда готовы были встать новые. Однажды мне даже почудилось, что пророчество предрекает кого-то из них, — но оказалось, что именно в этот момент они не размножались.
— Я Гарри Поттер. Возможно, ты слышал обо мне: я победил Тёмного Лорда. Если не слышал, то я Гарри, и я победил Вольдеморта.
Мне не интересно было с ним болтать, но оказалось, что Рон может поддерживать беседу и без моего участия. Вскоре в купе просунул голову круглолицый мальчик.
— Простите, — сказал он, — вы жабу нигде не видели?
— Не-а, — ответил я. — А ты кто?
— Невилл Лонгботтом.
Так это, значит, второй ребёнок пророчества. Он выглядел не особенно впечатляюще, но я никогда не покупался на видимость.
— Есть идея, — сказал я. —
Акцио жаба!
Ударяясь об стены, прилетели четыре жабы, одна из них вместе с клеткой.
— Есть тут твоя?
— Тревор — тот, что слева, — кивнул Лонгботтом.
— Хорошо. Я отдам его тебе при одном условии. Ты должен принести магическую клятву, что никогда не причинишь мне вреда, что бы я не сделал.
— Ч-чего?
— Просто шучу, — сказал я и разразился хохотом.
Однако я не шутил. Лонгботтом был угрозой, но я пока не хотел давить на него. Ещё не время. Когда он убежал с жабой в руке, Уизли обратился ко мне:
— Эй, Гарри, а откуда ты узнал это заклинание?
— Я победил Вольдеморта младенцем. С тех пор я стал только лучше!
Затем я продолжил игнорировать рыжего, пока поезд пыхтел, унося нас вдаль. Через пару часов в купе зашёл бледный, беловолосый и остроносый мальчик с двумя холуями за спиной. О, Мерлин, Люциусу наконец удалось клонировать себя!
— Это правда? — спросил Малфой. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер.
— В самом деле? — выдохнул я. — Гарри Поттер, быть не может! Ты уже проверил этот вагон?
Малфой удивился, но быстро овладел собой.
— Не проверил, — ответил он.
— Тогда желаю удачи. Надо же, сам Гарри Поттер…
Блондинчик вышел.
— Ты что, послал его искать себя по всему поезду? — спросил Уизли.
— Ну что ты, он очень умненький ребёнок. Уверен, он скоро вернётся.
Через час в купе ввалился очень несчастный Малфой, с лицом, раскрасневшимся от утомления.
— Гарри Поттер — это ты!
Я придал себе невинный вид.
— Так ведь я и не отказывался?
— Хорошо же. Я Драко Малфой, и я хочу поговорить с тобой, — он бросил надменный взгляд на Уизли, — наедине.
Уизел ощетинился.
— Тише, тише, — протянул я руку. — Я сейчас всё улажу, — и усмехнулся:
— Значит, решил вступить в мои ряды? Похвальная предусмотрительность. Обещаю, что если станешь моим приспешником, я уделю тебе капельку моей вечной славы.
— Я Малфой! — возмущённо зашипел блондинчик, — Малфои никогда не были прихвостнями.
Картинно хлопнув дверью, он убежал. Вот и Люциус всегда был королевой драмы.
— Блестяще, Гарри, — обрадовался Уизел. — Ты классно его отбрил.
— Да, пожалуй. Хотя не плохо было бы заполучить миньона.
Возможно, это получилось бы легче, если б мальчишка не был убеждён, что это я меня убил.
— Давай я буду твоим миньоном, — предложил рыжий.
— Нет, — вздохнул я. — Это слишком просто.
* * *
Приглушённые шепотки наполнили зал, когда я зашагал к Распределяющей Шляпе. Я не обращал внимания, аккуратно вышагивая, и усаживаясь на шаткую табуретку. Сотни любопытных глаз уставились на меня, но тут же пропали из виду, когда Шляпа опустилась мне на лицо.
— Какой знакомый разум, — прошелестело у меня промеж ушей. — Том Ридл?
— Не зови меня так! — ощерился я мысленно. — Я Гарри Поттер.
— Ну да, конечно же, — захихикала Шляпа. — Но это сейчас не очень важно; сейчас тебя надо распределить. Ты не слишком изменился, такой же хитрый, амбициозный, к тому же змееуст…
— Гриффиндор.
— В самом деле? Ты преуспел бы гораздо лучше в Слизерине.
— Я уже преуспел в Слизерине. А теперь я хочу преуспеть
в Гриффиндоре.
— Ты уверен? — Шляпа задумчиво похмыкала. — Странно, ведь Гриффиндор тебе совсем не подходит. Хуже был бы только Хафлпаф.
— Ну, разумеется. Судя по твоей песне, это Дом тупых трусливых ничтожеств.
— Я не это имела в виду. Честно сказать, песня получилась не самая удачная. Может быть, Рейвенкло, раз ты так настроен против своего истинного Дома? Воронская сумасшедшинка у тебя есть, и ты достаточно способный.
— Нет, — прошипел я. — Ненавижу разгадывать загадки. Отправь меня в Гриффиндор вместе с остальными паладинчиками Света.
— Хмм.
— Я уже проклял три артефакта Основателей. Хочешь стать четвёртым?
Было слышно, как ученики начинают шептаться, по мере того, как моё распределение подозрительно затягивалось. Я стал опасаться, что могу растерять то небольшое преимущество, которое давала мне слава.
— С другой стороны, спорить со мной было очень смело. Да ещё и шантажировать, не составив предварительно никакого плана. Ну, это несомненно ГРИФФИНДОР!
Эхо последнего слова ещё гуляло по залу, а мой новый Дом уже разразился приветствиями. Я подавил очень слизеринскую усмешку. Не стоило портить первое впечатление.
* * *
— Т-теперь, п-п-пожалуйста, откройте свои учебники на с-с-странице т-т-тр-тринадцать.
Я бесился, что приходится терять время на придурка Квиррела, но напоминал себе, что, в целом, он был положительным явлением. Пока Дамблдор нанимал таких идиотов, у него не было шанса случайно наткнуться на того, кто сможет снять проклятие.
Дело в том, что всякое действительно серьёзное проклятие должно иметь условие отмены. Многие проклятия накладываются для наказания несправедливости, а если несправедливость будет исправлена, проклятие снимается. Моё проклятие на должности профессора ЗоТИ должно было уйти, если Дамблдор найдёт на неё кого-то, столь же компетентного, как я.
Но если бы он хотел нанимать талантливых учителей, то я бы сразу получил эту работу.
* * *
— Поттер! Что я получу, добавив измельчённый корень златоцветника в настойку полыни? — спросил Северус Снейп.
— Напиток Живой Смерти, — ответил я.
Губы Снейпа искривились в усмешке.
— Напиток Живой Смерти,
сэр. Пять баллов с Гриффиндора за неуважение к профессору.
Ах, Северус, мой вернейший слуга. Было приятно видеть, как даже спустя десятилетие с моего исчезновения он продолжает преследовать моих врагов. Боюсь только, это плохо отразится на моих оценках, поскольку одним из моих врагов теперь был я. И всё же, его преданность была достойна восхищения.
— Где бы вы стали искать, если бы я попросил вас принести безоар?
— В желудке козла, сэр, — уверенно ответил я.
У Северуса от досады дёрнулось веко.
— Минус десять баллов за наглость. А в чём разница, Поттер, между «клобуком монаха» и «волчьей отравой»?
— Разницы нет. Хотите узнать третье название?
— Минус пятнадцать баллов за усмешки! — проревел Снейп.
В этом году я завоюю Кубок школы в одиночку.
Для Слизерина, конечно же.
* * *
— Мы что, не пойдём праздновать Хеллоуин? Гарри? Эй, Гарри?!
Я поморщился от уизлевского словесного поноса. С самого начала он прицепился ко мне, словно какой-то паразит. Почему из столь многих, многих Уизлей мне достался самый тупой?
— Я не люблю вечеринки, Рон, — объяснил я с подчёркнутым терпением.
— Пойдём же, там будет весело, — заскулил он. — Ну пожалуйста?
— Нет, — отрезал я.
Мой самопровозглашённый друг потащился следом, как бестолковый щенок.
— Ох, ради Мерлина, Рон, — проворчал я. — Просто сходи туда сам. Я отсюда слышу, как у тебя урчит в животе.
— У меня в животе не урчит, — наморщился он в смущении.
— Тогда что это…
При виде огромного тролля я онемел. Затащив своего прихвостня в ближайшую дверь, я отчаянно заклял её всеми известными мне запирающими чарами.
— Но это же женский туалет! — запротестовал Уизел.
— Тут
тролль в коридоре. Он нас
съест… — объяснил я. — Впрочем, ты можешь выйти, а я подожду здесь.
— Какой тролль? — из кабинки раздался дрожащий голос и показалось покрасневшее, заплаканное лицо Гермионы Грейнджер, гриффиндорской первоклассницы. Я вздохнул:
— Я только что объяснил, какой: голодный. Теперь, если все любезно заткнутся, возможно он не станет выяснять…
Тут троллева дубина вышибла дверь, показывая основной недостаток всех запирающих чар. Признаться, я запаниковал. Тролли устойчивы к магии, Уизел слишком мелкий, чтобы служить живым щитом, а две смерти за десять лет это многовато даже для меня.
—
Эванеско тролль, — пробормотал я, и тролль исчез.
— Жуть! — глаза моего миньона засветились благоговением перед героем.
— Куда он исчез? — спросила Гермиона.
Я пожал плечами:
— А куда исчезает весь мусор, который удаляют заклинаниями?
Мы постояли несколько минут, размышляя о природе небытия. Во всяком случае, об этом размышлял я; насчёт детишек не знаю. Затем, вскоре после того, как мы должны были умереть ужасной смертью от размозжения дубиной, появились преподаватели.
Всё, как обычно.
— О чём вы только думали? — разорялась МакГонагалл. — Почему вы не в спальнях?
— А мы должны быть в спальнях? — спросил Уизли.
— Разумеется, — промурлыкал Северус, — но я вижу, что слушаться простых преподавателей ниже вашего достоинства. Пятьдесят баллов с…
— Постойте! — воскликнула Гермиона. — Мы не знали, что должны были где-то быть, потому что мы не были на празднике. Я… я помогала Гарри и Рону с трансфигурацией, и мы немного заработались. Мы как раз шли в Большой Зал, когда появился тролль. Гарри затащил нас сюда, и мы спрятались.
— А где теперь этот тролль? — осведомился Северус, зловеще сверкая тёмными глазами.
— Не знаю, сэр, — ответила она. — Он не смог найти нас и ушёл несколько минут назад.
— По-моему, он пошёл в левую сторону, — сказал я.
— Я не уверена, — сказала Гермиона. — Никогда не думала, что тролли могут двигаться
так быстро.
Она посмотрела на профессоров большими невинными глазами. Я усмехнулся. Грейнджер не только была умна, но оказалась ещё и прирождённой лгуньей, причём удивительно лояльной, учитывая отсутствие у нас каких-либо особых отношений.
Если она окажется так же талантлива в дуэлях, как и в обычной магии, то станет очень похожа на молодую, ещё вменяемую Беллатрису. Пока мы спешили к логову нашего Дома, я ухватился за шанс завербовать новую приспешницу.
— Гермиона, — сладко произнёс я, — давай будем дружить?
Мерлин благослови простые обычаи детей.
* * *
Я скорчился на стуле под пристальным взглядом директора. Но я и не рассчитывал, что встреча с троллем останется незамеченной, особенно при том, что его так и не нашли.
— Лимонную дольку, мистер Поттер?
Я кивнул, и молча положил конфету в карман.
— Как вы устроились в Хогвартсе? — ласково спросил старец.
— О, чудесно, сэр! — сказал я, тщательно копируя лексикон своих одноклассников. — Я подружился с Роном, и с Гермионой, и ещё с кучей гриффиндорцев. Уроки чар классные, и я неплохо тяну в зельях. Хотя профессор Снейп меня не очень любит, кажется…
Бормоча эту ахинею, я не отрывал взгляд от поверхности стола. Ведь я был всего лишь испуганным маленьким первоклашкой, говорящим со страшным, страшным директором, который мог ЧИТАТЬ МЫСЛИ.
— Боюсь, что дело тут только в характере Северуса, — усмехнулся Дамблдор. — Не волнуйся, мой мальчик, он, в сущности, никого не любит. А можно поинтересоваться, что там такого интересного на столе?
Я вздрогнул. Дамблдор был дьявольски хитёр, и с лёгкостью раскусил мою уловку. Теперь не осталось другого выбора, придётся посмотреть в его мерцающие, читающие мысли глаза. Мерлин помоги, о чём там думают первоклассники? Я неохотно поднял взгляд, с застенчивой улыбкой на лице и несколькими тщательно отобранными воспоминаниями на поверхности разума.
— Что-ж, мистер Поттер, — он сделал паузу, чтобы пролистать мои мысли, — я слышал, вы любите квидич?
— Кто же не любит квидич? — я расширил глаза в фальшивом удивлении.
Убедившись, вроде бы, в моей невиновности, директор похвалил меня и отослал прочь. В кармане я сжимал лимонную дольку, которую позже исследовал всеми диагностическими и обнаружительными чарами, которые знал, — но так и не понял, что он в неё напихал.
Могу лишь предположить, что это был какой-то редкостно коварный яд.
* * *
— Это мантия-невидимка, — выдохнул Рон с благоговением.
Я изучал записку, которая была вложена в посылку. Записка была без подписи, и моя паранойя кричала, чтобы я сжёг мантию, прежде чем её смогут использовать против меня.
— Но кто мог прислать её мне? — задумался я вслух. — Я хочу сказать, она же стоит больше, чем твоя жизнь, Рон. На самом деле, даже если продать всю твою семью, то хватит только на пару футов такой мантии. А у тебя очень большая семья.
У меня было не слишком много союзников. Все Поттеры были мертвы, а богатейшие из чистокровных хотели меня убить. В конце концов я заключил, что это, должно быть, работа Дамблдора. Я не знал, как он использует мантию против меня, но другой причины для такого подарка быть не могло.
Дамблдор был гораздо более тёмным лордом, чем я мог надеяться стать когда-либо. Он был далеко впереди всех остальных, — так далеко, что когда его планы приносили плоды, все вовлечённые в них давно умирали. Моим единственным шансом было не планировать ничего наперёд, чтобы выбить его из равновесия.
* * *
— Гм… Гарри?
— Да, Гермиона?
— Отчего твоя голова висит в воздухе?
Я усмехнулся:
— Кто-то подарил мне мантию-невидимку на Рождество. Такие мантии изнашиваются за несколько лет, вот я и решил пока попользоваться. Ставить подножки уже надоело, поэтому я решил поносить её вместо обычной мантии.
— Вот как? — сказала девочка. — Ну, в этом, наверное, есть какой-то смысл.
* * *
— Ради бога, Гарри, уже три дня прошло, — простонала Гермиона, — ты собираешься когда-нибудь снять эту дурацкую мантию?
— Она не дурацкая, — обиделся я.
— Дружище, — протянул Уизли, — это уже становится ненормальным.
— Да нет же, она очень полезная! Можно пугать людей, и очень удобно шпионить. Давайте я вам покажу.
Я обернул нас всех мантией. За несколько минут мы увидели только Лонгботтома, искавшего жабу, и Гермиона была уже готова устроить скандал и убежать. Внезапно показалась подозрительная фигура, с ног до головы закутанная в мантию.
— Философский камень скоро будет наш, — пробормотал странный тип и зашагал прочь.
— Ага! — воскликнул я. — Я же говорил, что мантия годная!
* * *
— Мы не можем позволить, чтобы кто-то завладел Камнем, — сказал я своим прихвостням. К счастью, я вовремя придержал язык и не сказал «кто-то другой».
— Мы пойдём с тобой, — сказал Уизли, и Гермиона кивнула, соглашаясь.
Я принуждённо рассмеялся. Дамблдор этим вечером покинул замок, и это был единственный шанс украсть Философский камень.
— Да не надо, мне не нужны сви… гм, спутники. Я прекрасно защищён; в конце концов, это же я победил Вольдеморта!
— Ты
не пойдёшь один, — настойчиво повторила Гермиона.
Тупые, нахальные миньоны!
* * *
—
Ступефай, — лениво протянул я и полюбовался на оглушённого цербера.
— И чего теперь? — спросил Уизли.
— Смотрите, люк! — воскликнула Гермиона.
Я вышел вперед и открыл его.
— Теперь мы должны быть очень осторожны, потому что внизу может быть всё, что угодно. Тут хранится очень опасный артефакт, так что ловушки будут, скорее всего, смертельными. Рон, ты пойдёшь первым.
— Постой, отчего это я должен быть первым?
Я вздохнул.
— Смотри, мы не можем терять Гермиону, потому что она обо всём всё знает… Но, главное, потому, что ты из нас самый истинный гриффиндорец.
Уизел решил, что это похвала, хотя я не имел в виду ничего подобного. Но в люк он всё-таки полез, так что жаловаться было не на что.
— Ух! Тут внизу какая-то штуковина, — завопил он. — Она меня поймала и душит!
— Хм…
Люмос! — наверное, надо было сделать это прежде, чем посылать миньона вниз, но теперь уже поздно было об этом беспокоиться.
Его держал пучок лозы, наподобие щупалец. Я нахмурился.
—
Инцендио.
— Ай! — вскрикнул Уизли.
Когда побеги были достаточно расчищены, я спрыгнул вниз. Гермиона последовала за мной.
— Рон, ты в порядке? — спросила она.
Уизел корчился на полу, хныкая.
— Обязательно было меня поджигать? — простонал он.
— Вообще-то, да, — ответила за меня Гермиона, осматривая скрюченные остатки растения. — Это Дьявольские Силки, они чувствительны к свету. Но их тут так много, что «Люмоса», наверное, не хватило бы, чтобы освободить тебя. Не могу поверить, Гарри, что ты распознал их так быстро.
— Я очень талантливый, — ответил я. — И спасибо, что просветила Рона.
… и меня. Вообще-то, я ничего не знал об этих Силках, просто растения обычно плохо переносят огонь, а Поджигающие чары — одно из тех маленьких удобных заклинаний, которые полезны в любой ситуации.
— Ну как, можешь подняться? — спросила Гермиона.
— Не…
— Нам придётся отправиться без него, — объявил я.
— Но он же ранен! — запричитала Грейнджер. — Мы не можем его здесь бросить.
— Он будет в порядке, — сказал я. — Точно, Рон?
Уизли застонал снова.
— Слышишь, он говорит: «точно». Пойдём, Гермиона.
Её оказалось гораздо легче убедить, чем я рассчитывал. Кажется, она даже не оглянулась назад, пока мы шли к следующей комнате, с ключами и мётлами.
При виде стаи ключей Гермиона нахмурилась:
— Один из них должен отпирать следующую дверь. Должно быть, серебряный и старомодный, если он соответствует дверной ручке. Наверное, мы должны сесть на мётлы и поймать его. Жаль, что мы оба плохо летаем. Вот если бы Рон не был ранен…
— Да не нужен он нам, — сказал я. —
Акцио настоящий ключ.
Серебряный ключ с блестящими голубыми крылышками (одно из них было помято) просвистел по воздуху прямо ко мне в руку. Как только я повернул его в замке, дверь тут же открылась.
— Как ты это сделал? — ахнула девочка.
— Гермиона, тут больше сотни ключей. Не может быть, что все они — настоящие ключи от настоящих замков. Это было бы смехотворно. Гораздо вероятнее, что кто-то сделал кучу поддельных ключей, и только один из них по-настоящему работает.
Магия сильно упрощается, если правильно использовать прилагательные.
* * *
В следующей комнате нас встретили гигантские шахматные фигуры, которые заступили дорогу, когда мы попытались пройти.
— Придётся играть, — сказала Гермиона. — Теперь нам точно пригодился бы Рональд.
— Мы можем просто пролететь сверху, — возразил я. — Здесь же есть мётлы.
Гермиона закусила губу.
— Я, вообще-то, не очень люблю летать.
— Никто не
любит летать, — утешил я её, погладив по голове (вот если бы я ещё был выше, а не ниже её ростом), — если он достаточно
разумен. Ведь это означает подняться высоко в воздух на неустойчивой опоре лишь с минимумом защитных чар.
— Мне не стало спокойнее от того, что ты сказал.
Ах, да, поддержка. Это я тоже могу.
— Но с надлежащими предосторожностями мы вполне можем надеяться избежать ужасной смерти.
Гермиона чуточку позеленела.
Я принёс мётлы, и мы осторожно взлетели. Вообще-то, полёт на тридцать футов обычно должен продолжаться меньше десяти минут. Но нас оправдывает, я считаю, тот факт, что никто не упал и не разбился насмерть.
* * *
Языки колдовского пламени окружили нас, но мы старательно держались подальше, не желая разделить судьбу Уизела. Впрочем, Гермиона довольно быстро нашла разгадку.
— Вот этот, чтобы идти вперёд, через чёрный огонь, этот — обратно, через фиолетовый, а вот эти три с ядом.
Я взял маленькую бутылочку для прохода вперёд.
— Здесь хватит только на одного из нас, Гермиона. Пойду, конечно, я.
Она надулась:
— Не обязательно. Если сделать по маленькому глоточку…
Я покачал головой. Мне совсем не нужно было, чтобы она вмешивалась, когда я буду красть камень.
— Нет-нет, тут явно не хватит. Между прочим, ты должна вернуться и доставить Рона в больничку. Он, наверное, умирает прямо сейчас.
Гермиона ахнула от ужаса.
— Ты же сказал, что он будет в порядке!
— Ну, как бы, да. Это была оптимистическая оценка. Я не говорю, что он сейчас
обязательно в страшной агонии, но надо, наверное, сходить и проверить.
Она бросила последний жадный взгляд на чёрное пламя.
— Да, думаю, что надо. Хотелось бы пойти с тобой, конечно…
Я очень уважал наплевательское отношение Гермионы к здоровью её друга, но Дамблдор мог появиться и остановить меня в любой момент.
— Давай, Гермиона!
Она обняла меня и пожелала удачи, прежде чем броситься сквозь фиолетовый огонь.
* * *
Осторожно пройдя через чёрные языки колдовского огня, я внимательно осмотрелся в поисках малейших следов Философского камня. Мне, с моими крестражами, он был не особенно нужен, но ведь нельзя стать
слишком бессмертным. Золото тоже могло пригодиться.
Я чуть не упал на ровном месте, внезапно заметив Квиррела. Профессор склонился перед вычурным зеркалом, бережно касаясь стекла. Я вдруг осознал, что его заикание, придурковатость и ужасная манера преподавания — всё было притворством.
К счастью, я был под своей мантией невидимости, и он пока не обнаружил меня.
—
Авада Кедавра, — прошептал я.
Слишком глубоко погружённый в то, что он видел в зеркале, профессор рухнул на пол, не заметив вовремя зелёной вспышки проклятия. От его трупа поднялся чёрный туман, сразу же улетевший прочь.
— Что за мистика?
На всякий случай я прошёлся по телу «Инцендио», и отпихнул его в сторону.
— Так-так, посмотрим, как же добыть теперь камень?
Моё отражение в зеркале — роскошный пожилой профессор — пожало плечами и ехидно улыбнулось. Ни руками, ни магией, я так и не смог ничего сделать, и уже вполне готов был побиться о зеркало головой, когда в комнату ворвался Дамблдор.
— Директор! — воскликнул я. — Это совсем не то, что кажется! Я просто понял, что кто-то хочет украсть камень, и тут Квиррел напал на меня, и вдруг вспыхнул огнём!
Я помахал рукой, чтобы придать побольше выразительности своим словам. Вот поэтому я обычно готовлю объяснения заранее.
Дамблдор выглядел весьма довольным, — при том, что его нынешний профессор ЗоТИ лежал мёртвым у него под ногами. Возможно, от облегчения, что этот экземпляр продержался весь год?
— Это была любовь твоей матери, малыш. Она спасла тебя.
— Любовь моей матери это огонь? — удивился я.
Он хихикнул.
— Что-то вроде того…
— Так вы не накажете меня?
— Конечно нет, — заверил он.
Вау, я только что убил учителя, и даже отработок не получу! Когда я в первый раз учился здесь, ко мне и близко не были так снисходительны.
* * *
Большой Зал уже был разряжен в серебристо-зелёные цвета, когда я вошёл со своими прихвостнями. Уизел скулил и бормотал себе под нос, но у меня настроение было отличное. Я помахал Снейпу, который даже не зашипел, должно быть, тоже был в хорошем настроении.
Когда жаба Лонгботтома ускользнула под стол, я почти совсем не думал о том, чтобы на неё наступить.
— Поверить не могу, что мы проиграли этому змеючнику, — пожаловался Уизли.
— Они побеждали шесть лет подряд, — ответила Гермиона. — Неудивительно, что и ещё раз справились.
Жаба запрыгнула на стол и занялась разорением пудинга. Один из старших Уизлей осторожно заходил ей во фланг с палочкой наготове. Перри, кажется.
— Это потому, что Снейп ублюдок, — сказал Рон.
Гермиона поморщилась.
— Если бы Гарри не задирался с ним так часто…
— О да, это несомненно моя вина, — просиял я.
В этот момент явился Дамблдор. Он улыбался, как будто все его ещё давным-давно не раскусили.
— Вот и ещё один год прошёл! — радостно сообщил он. — И я хочу немного побрюзжать по-стариковски, прежде чем мы вонзим свои зубы в эти вкуснейшие лакомства. Что за год это был! Надеюсь, ваши головы теперь немножко полнее, чем год назад… но у вас есть целое лето, чтобы опустошить их как следует перед началом следующего года… А теперь, как я понимаю, надо вручить Кубок школы, и счёт таков: на четвертом месте Гриффиндор с тремястами очками, на третьем — Хафлпаф с тремястами пятьюдесятью двумя, Рейвенкло заработал четыреста двадцать шесть, а Слизерин — четыреста семьдесят два.
(Здесь и в некоторых других местах — Д. Роулинг, ГП и ФК.)
Раздались возгласы и аплодисменты (в основном, от меня).
— Дружище, что ты делаешь? — спросил Уизел.
— Демонстрирую спортивный дух, — заявил я. — Жаль, что приходится делать это в одиночку.
— Однако в связи с последними событиями у меня есть ещё несколько баллов на раздачу, — сказал Дамблдор, с глазами, мерцающими от гнусных замыслов. — Мистеру Рональду Уизли, сохранившему хладнокровие перед лицом огня, я присуждаю пятьдесят баллов. Мисс Гермионе Грейнджер, собравшей мужество, чтобы полететь, пятьдесят баллов. И мистеру Гарри Поттеру, за защиту бесценной реликвии, пятьдесят баллов.
Я нахмурился. Ха, всё ещё на двадцать два балла меньше. Я ожидал от старикашки худшего.
— Никто не совершал подвигов в последнее время? — спросил я.
И в этот момент старший Уизли ринулся на жабу Лонгботтома.
— Ага! Вот она, Невилл! — закричал он, торжествуя.
Дамблдор хихикнул.
— И наконец, мистеру Персивалю Уизли, возвратившему потерянного питомца младшему ученику, я присуждаю двадцать три балла.
Гриффиндорский стол взвыл от восторга.
— Да ну, нафиг, — сказал я. — Он же бесстыдно жульничает.
Но никто меня не слушал.
